Важное
Видеодневник инноваций выставки "Иннопром-2025" подвел итоги
ИИ для объектов электроэнергетики 
|
Главная / Издания / Литература / Книжная полка / Мурад Мамедов. Опережая смерть, пришло бессмертье...
«...ОПЕРЕЖАЯ СМЕРТЬ, ПРИШЛО БЕССМЕРТЬЕ...»Оторвавшись от товарищей, Гусейн увидел на небольшой высоте, идущие в сторону Ленинграда, три вражеских бомбардировщика. И он вступил в неравный бой...Помните единственную посредственную оценку в учебной ведомости Алиева? Она как раз и была выставлена за воздушные стрельбы. ...Один самолет был сбит в первую же минуту боя. Два других встали в круг и яростно отстреливались от наседавшего «Ястребка». Но вскоре один из них сильно задымил и круто пошел к земле... Третий струсил и повернул обратно. Очень долго ждал Гусейн Алиев этого дня. И когда он пришел, Гусейну хотелось полностью насытиться боем, насладиться своей первой победой над врагом. Он не мог его упустить и устремился за уходящим бомбардировщиком. Расстояние между ними сокращалось, но Гусейн не стрелял. У него кончился весь боезапас. Он шел на таран. Решил догнать. Догнать во что бы то ни стало и срезать хвост со свастикой своим винтом... Расстояние сокращалось. Фашист опередил и ударил по истребителю из пушки. Он не мог промазать — слишком мало было расстояние,— и снаряд разорвался в кабине Гусейна. Истребитель стал падать... Потом умелая и уверенная рука выровняла самолет и повела его на посадку. И в баках пусто, сдал мотор, Но гибели наперекор Шел на посадку истребитель, Со смертью продолжая спор... Так писал о Гусейне Алиеве балтийский поэт Всеволод Азаров. И нет уже дыханья! И опять К нему рванулась смерть, чтоб от штурвала Простреленные руки оторвать. Но даже и в предсмертной полудреме Он знал: дорога пройдена на треть, Пока далек огонь аэродрома, Он не имеет права умереть... Разбитый самолет идет к востоку. Пусть с кровью перемешана слеза — Смерть отступает, пропуская сроки, Еще страшась взглянуть ему в глаза. ...Он долетел. Аэродром возник, И выкрики друзей разносит ветер... Это стихи бакинского поэта Абрама Плавника. Нет! Алиев не вернулся на аэродром. Он не дотянул всего каких-нибудь 15 километров и посадил машину на маленькую поляну за деревней Гостилицы. Посадил хорошо, по всем правилам. Люди подбежали к самолету. Летчик сидел в кабине, держался за рычаги управления. Его запекшиеся кровью губы едва слышно прошептали: — Я выполнил... Прощайте... Больше он ничего не успел сказать. Опережая смерть, пришло бессмертье... Когда Гусейна вынимали из кабины, кровь била между губами фонтаном. Человеческое сердце, разрезанное стальными осколками... По неведомым медицине законам, вопреки разуму и обычному пониманию вещей, оно продолжало биться в груди, продолжало жить... Когда врач осмотрел израненное и истерзанное тело Алиева, он пожал плечами и сокрушенно вздохнул: — Я ничего не понимаю... Он не мог лететь... Но Игорь Каберов понял, понял и Коля Соседин, и другие летчики, кто знал Гусейна Алиева. Поняли и, сняв шлемы, несколько минут молчали. Хоронили Алиева ночью, за зданием летной столовой, между двух кудрявых березок... Что-то говорили над свежим могильным холмом, гремели ружейные залпы прощального салюта. Каберов плохо все это запомнил... ...Можно сотни раз приезжать в Петродворец и сотни раз любоваться его дворцами и фонтанами. Любоваться и радоваться тому, что все это, некогда поверженное в руины, ожило и засверкало вновь. И сказочный Самсон снова на своем месте. Мощные струи воды, искрясь на солнце и играя всеми цветами радуги, устремляются в бездонное небо, которое защищал балтийский летчик Гусейн Бала оглы Алиев... Если бы можно было точно рассчитать время последнего воздушного боя... Рассчитать по минутам. Сколько бы получилось? Минут двадцать-тридцать — не больше. Всего полчаса! Но к этим тридцати минутам Гусейн Алиев готовился всю жизнь! Учился в Бакинском аэроклубе, потом в Военном училище, сдавал десятки зачетов и экзаменов ради этих тридцати минут... И эти минуты стоили всей жизни! В одном из последних своих писем младшей сестренке Шкюфе он писал: «...Не печалься о своем институте... Конечно, хотелось бы, чтобы ты училась в Ленинграде... Если б ты знала, какой это удивительный город! Но теперь война... Потерпи! Будешь учиться! Слышишь, сестренка? Я тебе это обещаю!..» Он погиб в самом начале войны, погиб одним из первых, так и оставшись навсегда лейтенантом... Он сдержал свое обещание. Вперед Оглавление Назад
|
