Коткин Владимир Андреевич. Окончание.А вот после трагических событий у острова Белого специальная комиссия пришла к выводу, что действия Бабанова были неправильными.
Сегодня нам легко судить о прошлом, потому что мы знаем то, чего не знали тогда. Комиссия не знала о новом гитлеровском оружии и многих обвиняла в ошибках – и живых, и мертвых.
Не у всех, правда, было одно мнение. Доброе о Бабанове пересилило. Он остался командиром корабля. Но тяжко, ох, как тяжко было у него на душе. В те дни и засеребрились у молодого командира виски.
Но и в трудное для Бабанова время было у него много и отрадного. 19 августа, через семь дней после трагических событий, парторг корабля краснофлотец Бураков провел партийное собрание. Коммунисты поддержали своего командира и постановили: «...своим личным примером в несении службы на боевых постах, стойкостью во время боя, а в случае необходимости и самопожертвованием увлекать личный состав на выполнение боевого задания. В любых условиях использовать все возможности в борьбе за живучесть корабля. Партийное собрание требует от всех коммунистов быстрого, четкого выполнения любого приказа или распоряжения командира и разъяснения необходимости этого всему личному составу».
И еще одна радость, когда пришли на Диксон, краснофлотцы, ушедшие с корабля на шлюпке, оказались здесь в госпитале. Их спас экипаж самолета Козлова. Матросы категорически отказались эвакуироваться в Архангельск – ждали прихода своего корабля. Еще простуженные, некоторые на костылях, пришли они на корабль и заявили:
– Мы с вами! В море выздоровеем!
Экипаж верил Бабанову, и это окрыляло и вдохновляло его, помогало переживать неприятности.
На Диксоне Бабанов долго не задержался. Был получен приказ выйти на восток, на поиски гидрографического судна «Норд», с которого капитан
передал короткую, но очень тревожную радиограмму: «Меня атакует подводная лодка...»
Павлова хорошо знали в Арктике. Это был старый и опытный полярник. Свою трудовую деятельность начал еще до революции в Архангельске матросом. Пережил Челюскинскую эпопею. Стал капитаном, провел с Дальнего Востока в Мурманск Северным морским путем танкер и вот отправился зажигать огни маяков, установленные на островах к востоку от Диксона для ориентировки судов, которые должны были пройти здесь с востока, а другая группа – с запада. Правда, этот переход готовился в тайне, и Павлов о нем ничего не знал, в его задачу входило только зажечь огни. Оставалось предполагать, что с «Нордом» не все благополучно.
Полярники решили убедиться в этом. Ведь бывали случаи, когда какой-либо предмет в море принимали за перископ и сгоряча сообщали о подводной лодке на базу, а потом выяснялось, что это недоразумение.
Восточная часть Карского моря входила в зону радиомолчания, то есть все суда, которые там находились, имели право вести передачи только в самом крайнем случае, только при опасности, угрожающей гибелью судну или людям. В обычных условиях они могли только слушать передачи с Диксона. Эта мера была принята для того, чтобы вражеские подводные лодки не могли запеленговать наши суда. Но в данном случае начальник связи западного сектора Арктики Стромилов получил разрешение и передал на волне «Норда»: «Если у вac все в порядке дайте 26 августа в двадцать три ноль-ноль на волне шестьсот метров пять точек».
В указанное время пять точек прозвучали в эфире. Стромилов попросил повторить сигнал. Ответа не последовало.
Бабанов должен был раскрыть загадку «Норда», и если подводная лодка действительно атаковала гидрографическое судно, найти ее и уничтожить.
Поиск и бой с подводным кораблем – дело сложное, трудное. Нелегко одинокому тральщику обнаружить в безбрежных просторах Карского моря изощренного врага. Даже если этот тральщик имеет самую современную по тому времени аппаратуру.
Бабанов решил пройти тот путь, которым прошел «Норд». Поэтому он направился к полярной станции мыса Стерлегова, где находился пост службы сигнализации и наблюдения Карской военно-морской базы. В ответ на запрос Бабанова командир поста старший краснофлотец Бухтияров просемафорил: «Бот «Норд» пошел курсом норд-ост для зажигания маяков на острове Кравкова и должен следовать на острова Геркулес, Рингес и Белуха».
С чего начинать? Конечно же, с последнего пункта. Остров Белуха. Холмистый, желтый от увядшей травы.
Маяк цел, но не горит. Теперь – остров Кравкова. Маяк горит, но людей не видно. Следовательно, все произошло где-то между этими двумя островами. Если «Норд» потоплен, может быть, кому-то из членов экипажа удалось добраться до берега?
Где-то здесь притаилась и подводная лодка. Или она бежала в другой район Карского моря?
Пять суток бороздил воды тральщик Бабанова, но, кроме нескольких разбитых трапов, ничего не нашел.
Вернулись на Диксон. А спустя сутки – вновь в море. Гидроакустическая аппаратура все время включена. Тральщик идет зигзагами. Над ходовой рубкой дежурит кто-либо из краснофлотцев, наблюдает за поверхностью моря.
Корабль направляется с юга на север и с севера на юг, располагая курсы друг от друга в десяти милях. Одно и то же общее чувство с особой остротой владеет в эти дни экипажем Бабанова, от командира до рядового матроса – настичь врага, нанести сокрушительный удар и уничтожить его.
Самому Бабанову эта встреча нужна была еще и для самоутверждения, для того, чтобы развеять малейшие сомнения в отношении себя, которые, он знал, были у многих командиров.
Гитлеровцы как будто чувствовали, что их ждет, и избегали открытого столкновения. А может быть, уничтожив мирное судно, они ушли отсюда?
Бабанов обходил посты, проверял боевую готовность корабля и каждый раз убеждался, что все орудия, бомбометы и вспомогательные службы находятся в полной готовности, матросы и командиры только ждут его приказа к атаке.
В напряжении, в непрерывной подготовке прошли сутки, за ними другие, и все призрачнее казалась надежда на встречу с лодкой.
Пятого сентября Бабанов получил приказ возвращаться на базу, на Диксон. Море в это утро было спокойным, видимость отличная, и только у далекой береговой полосы стелился туман. Корабль шел от островов Сергея Кирова к материку.
На ходовой рубке в тулупе краснофлотец Алексей Старостин. Гидроакустик у своих аппаратов. Тихо.
Бабанов решил спуститься в каюту, отдохнуть после бессонной ночи. Но не успел сделать и десяти шагов, как его остановил взволнованный голос с крыши рубки:
– На юге вижу дымок!
Бабанов бросается на мостик. В ярких лучах солнца виден дымок, похоже, лодка подзаряжает аккумуляторы.
– Полный вперед! – приказал Бабанов.
Сигнал боевой тревоги поднял на ноги весь экипаж. Но вскоре силуэт лодки и дымок исчезли.
Через час, когда корабль подошел к месту, где моряки заметили признаки врага, на воде никого и ничего не было. На всякий случай Бабанов приказал сбросить глубинную бомбу. Успокоилось море после взрыва, и вновь тихо.
Обычно при борьбе с подводной лодкой намечается условный прямоугольник, и боевые корабли ходят по его периметру, сбрасывая бомбы. Бабанов повел корабль не по периметру, а, вопреки традиции, по диагонали.
И буквально в двухстах метрах от борта тральщика моряки увидели вынырнувший перископ. Этого было достаточно – враг выдал себя.
– Полный вперед! – Бабанов бросает корабль на таран.
Перископ исчез. Корабль прошел над лодкой, не задев ее. Бабанов приказывает:
– Атака подводной лодки! Бомбы, товсь! Начать бомбометание!
Теперь успех зависел от быстроты, четкости и слаженности действий экипажа. В воду полетели бомбы. За кормой поднялись водяные столбы.
Успела лодка отвернуть в сторону или ее настигли бомбы?
– Гидроакустик, внимание! – говорит Бабанов.
Однако гидроакустику не удается найти лодку. А время идет. Что враг делает под водой? Куда он движется и что замышляет?
И вдруг гидроакустик сообщает:
– Есть контакт с лодкой!
– Из «мышеловки» полсерии!
«Мышеловкой» североморцы называли новый бомбомет, снаряды которого при залпе покрывали значительную площадь и взрывались только от удара о твердый предмет.
Двенадцать мин ушло под воду!
Бабанов на мостике. Холодный ветер обжигает лицо, В висках гулко стучит кровь, напряженно, до звона в ушах, вслушивается Бабанов. Взрыва нет.
Немедленно корабль отворачивает влево. В море вновь идут бомбы. Никаких признаков попадания в лодку.
Враг маневрирует, все время меняет курс. Где он сейчас? В каком положении? В этот момент Бабанов меньше всего думает о себе, о том, что гитлеровцы могут нанести ответный удар. Все его помыслы, все душевные силы подчинены одному – настичь врага. Он мысленно представляет длинное серое тело лодки, которое скользит в воде, виляет, меняет курс. Только бы получить данные гидроакустика и по длинному веретенообразному телу ударить бомбами, разорвать его металлическую поверхность, пробить ее, чтобы вода ворвалась внутрь темных отсеков. И тогда лодка уйдет на дно моря, и никогда и никому не будет угрожать смертью.
– Гидроакустик? – обращается Бабанов.
– Контакт утерян, – бледнея, отвечает краснофлотец.
В рубке мертвая тишина. Каждый думает о враге: откуда готовится сейчас удар? Проходит шесть томительных минут.
Корабль режет студеную воду. Корабль ищет. Гидроакустик не слышит лодку. У Бабанова напряженно работает каждая клеточка мозга. Электронная аппаратура не может справиться с поставленной перед ней задачей, а командир должен ее решить. И Бабанов ее решает. Он ведет корабль туда, где по его расчетам должны находиться гитлеровцы. Он мысленным взором проникает под воду, он думает за себя, за свой корабль и за командира вражеской субмарины, принимая ответственное решение, от которого зависит успех боя.
Гидроакустик радостно докладывает:
– Лодка обнаружена! Пеленг сто пятьдесят градусов...
Вновь маневры корабля для выхода в атаку. И, наконец, команда:
– Огонь!
Взрывы! Восемь или девять мин сработали почти одновременно. На воде появляется радужное пятно. Но Бабанов не из простачков: фашисты, бывало, получив незначительные повреждения, имитировали свое потопление, выбрасывая из специальных резервуаров соляр, куски одежды и дерева. По его приказу в центр района взрывов летят глубинные бомбы. И вновь гидроакустик указывает положение лодки. Серия за серией уходят в море мины. Из сорока восьми штук взрываются еще две.
В это время случилось непредвиденное. Одна мина упала на палубу, рядом с боезапасом. На миг все замерли. Мгновение – и тральщику конец! Вперед кинулся матрос, схватив мину руками, выбрасывает ее за борт. Охватившее всех оцепенение мгновенно проходит. Только старшина Александр Петрович Стариков удивленно смотрит на товарищей, словно не понимая, как это ему удалось спасти корабль.
А с мостика раздается очередная команда, там не знают, что произошло здесь,- возле миномета. Эта команда вновь включает всех в обычные боевые дела. Новая серия из миномета. Нет результатов.
Во время поиска Бабанову показалось, что рядом еще одна лодка, но затем контакт с ней был утерян. «А что если лодка лежит на грунте, а мы ее ищем с учетом движения?»– мелькает у Бабанова. Исходя из этого предположения, он вновь выводит корабль в атаку.
Взорвались четыре мины! Так и есть, лодка лежит. В центр взрывов – глубинную бомбу! Это была самая удачная атака. Поверхность моря запузырилась от идущего снизу воздуха, пошел густой соляр, деревянные обломки и мелкая пробка.
– Товарищ капитан-лейтенант, послушайте, – растерянно говорит гидроакустик, протягивая наушники. – Фрицы стучат.
Бабанов прислушался. Из-под воды неслись глухие торопливые удары. Что бы это могло быть? Послушал еще. Все ясно.
– Заделывают пробоины. А ну-ка, поможем им!
Старшины Митрофанов и Стариков успели изготовить свое оружие к повторной атаке в три раза быстрее нормы. Расчет старшины Бобика уложился в общий темп. Приказы Бабанова выполняются буквально мгновенно. Он совсем не чувствует задержек на подготовку.
В море уходят четыре бомбы с интервалом в одну секунду. Выделение соляра на поверхность воды резко увеличивается. Стук в лодке прекращается.
После пятой атаки на корабле остается одна глубинная бомба и ползаряда для миномета.
– Прекратить атаку! Сбросить веху!
На Диксон о бое с подводной лодкой было сообщено в первый же момент. Теперь Бабанов передает об уничтожении врага и о том, что у него израсходован весь боекомплект.
В девять часов сорок минут была сброшена первая глубинная бомба, а в двенадцать сорок семь краснофлотцы, для большей точности попадания, вручную сбросили последнюю. Бой продолжался немногим более трех часов. Однако Бабанов не уходит. Он все время маневрирует над лодкой переменными ходами и курсами и прослушивает море. Лодка неподвижна. Но на корабле все артиллерийские средства в боевой готовности.
На Диксоне приняли самые энергичные меры для оказания помощи экипажу тральщика. Через два часа после того, как он начал бой, командир «БО-206» лейтенант Виноградов, взяв более 150 бомб, вышел в море.
На следующий день рано утром «БО-206» уже подходил к месту потопления вражеской лодки. Был густой туман, видимость всего сто метров, все море вокруг было покрыто соляром.
Как ранее условились по радио, Виноградов дал очередь из автоматической пушки и услышал в ответ выстрел из пушки – Бабанов ждал.
Корабли встретились. На гитлеровскую лодку было сброшено еще двадцать две глубинные бомбы. Краснофлотцы выловили из воды брезентовую сумку, доску инструментального ящика и другие предметы.
Седьмого сентября Бабанов получил приказ возвращаться на Диксон, а «большому охотнику» предстояло ожидать аварийно-спасательное судно «Бриз», водолазы которого должны осмотреть затопленный вражеский корабль и при возможности, подняв его на поверхность, прибуксировать на Диксон.
«Бриз» пришел 10 сентября, и по 14-е его экипаж проводил обследование лодки. Поднять ее не было возможности, Однако водолазы Булак, Брызгалов, Лебедев, Шандровский и Максютенко установили много любопытного.
Лодка лежала на глубине сорока четырёх метров на плотном грунте. Она имела четыре пробоины обоих корпусов: наружного и основного – от прямых попаданий глубинных бомб. Пятая пробоина была в рубке. Размеры пробоин были такими, что в них мог свободно пройти человек.
Что собой представляла лодка? В кормовой части рубки у нее были расположены уступом две площадки с деревянными настилами. На нижней стояла автоматическая 37-миллиметровая пушка, на верхней – спаренные крупнокалиберные пулеметы: на двух тумбах четыре ствола. Палуба покрашена в темный цвет, а борта в белый. (Гитлеровцы маскировались под цвет льда).
На рубке лодки желтой краской была нарисована голова человека на фоне двух скрещенных мечей. Что это означает, установить не удалось. Номер лодки «U-362».
Из иностранных источников теперь мы знаем, что этой гитлеровской субмариной командовал Франз. Сначала он водил ее у берегов Новой Земли, но не найдя для себя подходящую жертву, перешел в другой район, к востоку от Диксона. Здесь он и вошел в группу «Гриф».
Тральщик Бабанова на Диксоне встречали начальник базы и почти все офицеры штаба. Потопление лодки – выдающееся событие. Экипаж поздравляли с победой.
9 сентября в газетах Советского Союза в очередной сводке Совинформбюро появилось две строчки: «Корабли Северного флота потопили подводную лодку».
Фотогазета № 3 политического отдела Беломорской флотилии. Выпуск посвящен тральщику «ТЩ-116» и его команде.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
