"И умру я не на постели При нотариусе и враче, А в какой-нибудь дикой щели, Утонувшей в густом плюще".
Н.Тырса. 1941.
С первых же дней войны тетю Варю и тетю Зину мобилизовали на работу в госпиталях. Отец работал в ВММА и почти перестал появляться дома. Если приходил, то только поздно вечером, когда я уже спал, а уходил рано утром. Мать была мобилизована на рытье окопов на окраине Ленинграда, и мы в квартире оставались вдвоем с бабушкой. Она повесила на стене карту СССР и черными флажками на булавках отмечала все сданные немцам города, а красными флажками - отвоеванные нашей армией. Каждый красный флажок был для всех нас праздником. Но такие флажки я увидел только, вернувшись из эвакуации. Подобные карты висели дома у большинства ленинградцев. Первое время немцы бомбили, в основном, военные объекты и вокруг нашего дома до сентября не упало ни одной бомбы. При объявлении воздушной тревоги все сначала ходили в бомбоубежище, но скоро это надоело, и мы оставались дома. При этом взрослые сидели в коридоре, считая, что туда осколки не долетят, а меня сажали между парадными дверьми на лестницу и, чтобы я не возникал, давали мне сосать сладкие леденцы. Но скоро леденцы кончились, и я бунтовал. Мне было шесть лет и я, как и все мальчишки того возраста, еще плохо представлял, что такое смерть. Страх у меня появился гораздо позже, когда в декабре я впервые увидел в нашей парадной труп умершего от голода мужчины. Убрать труп на улицу, чтобы его подобрала похоронная команда, ни у кого не хватало сил. Он так и пролежал до нашей эвакуации в январе 1942 года. Скоро взрослым надоело мое нытье, и бабка, которую все слушались, сказала: "пусть сидит с нами в коридоре. Если бомба угодит в наш дом, будет все равно, что в коридоре, что на лестнице". До сентября меня все время тянуло на улицу к гулявшим там мальчишкам постарше. И вот наступил сентябрь. Блокадное кольцо вокруг Ленинграда замкнулось, и сразу после этого начались сплошные, ежедневные бомбежки. Теперь немцы вываливали на город сначала зажигательные бомбы, а вторая волна бомбардировщиков накрывала его тяжелыми бомбами, от которых дома разваливались словно карточные. Зажигательная бомба, как правило, пробивала крышу дома, а затем на чердаке начинала гореть и прожигать перекрытия, после чего начинался пожар. Для того чтобы спасти город от пожаров, в каждом доме были созданы дружины, в основном, из не работавших женщин и подростков допризывного возраста (16 – 17 лет), которые сразу после объявления воздушной тревоги занимали свои посты на крышах, чердаках и около домов.
Если бомба падала на крышу и, не пробив кровлю, скатывалась вниз, те, кто дежурил на улице, тушили ее, засыпая песком или бросая специальными щипцами в бочки с водой. Если бомба застревала на крыше, ее щипцами сбрасывали вниз и там тушили. Если попадала на чердак, гасили в ящике с песком или в бочке с водой, стоявших тут же. Мать и бабушка работали в дружине. Мать на чердаке, а бабушка на улице. Естественно, мать брала меня с собой, и я скоро научился клещами захватывать зажигалку и кидать ее в бочку с водой, для этого старшие специально у бочки поставили два ящика, чтобы я, встав на них, мог дотянуться до края бочки. Правда, мать давала мне это делать только, если на чердак попадало сразу много бомб. На чердаке кроме матери по очереди работали еще две женщины и трое мальчишек, которые были старше меня на год-два. Старшие мальчишки и девчонки лет 17-ти сидели на крыше и сбрасывали бомбы вниз, где вместе с несколькими пожилыми женщинами всегда работали и руководили нами наш участковый или дворничиха тетя Дуся. Помню, как горели Было это вечером, когда город накрыла темнота. Так как самолетов в нашем районе не было слышно, никто из нас при объявлении тревоги на улицу или чердак не пошел. Взрывы бомб гремели где-то далеко и не вызывали у нас опасения. И, вдруг, бабушка, выйдя на балкон, закричала: "Идите сюда, посмотрите, какое красивое зарево!" Ее привлекла именно красота всполохов огня на фоне темного неба. Как же эта красота ударила по всем нам. Уже на следующий день нормы выдачи хлеба и круп были урезаны до минимума. В городе наступил голод. Нашей семье здорово повезло. Бабушка была геологом, постоянно ездила в экспедиции, и за долгие годы научилась экономить продукты. Ее обычно просили быть завхозом экспедиции. И в том 41-м, когда она в конце июня должна была ехать в очередной раз, ей заранее поручили закупить продовольствие, что она и сделала. Было это еще до начала войны, теперь мешок с крупами, консервами и запасом спичек стоял у нас между дверьми на "черную" лестницу. Хотя бабушка и любовалась злополучным заревом, на следующий же день у нее возобладал практицизм. Из участников экспедиции кроме нее оставался только одинокий мужчина с оригинальным именем Свет, но и он в первые дни войны был призван в армию и погиб. Остальные были москвичами. Таким образом, бабушка могла распоряжаться продуктами по своему усмотрению.
По опыту экспедиций она установила очень жесткие нормы расходования продуктов, что позволило нам, голодая, не умереть до эвакуации. Мало того, в декабре они с тетей Зиной подобрали на улице умирающую от голода Любовь Максимовну Лесохину, врача психиатра. Подкормив, они спасли от голодной смерти и ее. В дальнейшем тетя Люба долго жила в нашей квартире, обменяв свою комнату на комнату наших подселенцев. Самым ярким праздником для всей нашей семьи, а для меня особенно, стало 31 декабря 1941-го года. Отец, будучи прекрасным педиатром, достаточно известным в городе, ходил к какому-то высокопоставленному чиновнику лечить его детей. В этот день перед самым новым годом он пришел домой и принес полученный в знак благодарности большой кусок белой капустной кулебяки. Этот кусок был поделен поровну между всеми, и я никогда в жизни ничего более вкусного не ел. С тех пор мое любимое кушанье - пирог с капустой. Конечно, взрослые всегда старались дать мне хлеба, каши или воды с граммами крупинок, называвшейся супом. Всегда чуть больше, чем себе. И все же самое сильное чувство, пережитое в блокаду, это – чувство страшного, всепоглощающего голода. Всем нам не раз предлагали эвакуироваться, но обе тетушки и бабушка категорически отказывались, а мама говорила, что эвакуируется только вместе с отцом и меня от себя не отпустит. В середине января 1942-го было принято решение об эвакуации Мы с мамой должны были лететь на самолете, а отец – идти пешком по льду Ладожского озера вместе с курсантами академии. Мороз в день эвакуации был страшный. Отец уже ушел, а мы с мамой и сводным братом Сергеем вышли пешком на аэродром. Первая жена отца была тоже врачом и осталась в городе работать в госпитале. До аэродрома мы добирались весь день и пришли к самолету только, когда стемнело. Потом мать всю жизнь вспоминала этот переход и хвалила меня, поскольку я большую часть дороги шел сам, и только в конце они с Сергеем везли меня на детских санках.
На аэродроме нас ждали два в которые как сельдей в бочке набилось жен и детей офицеров ВММА. Мы с мамой летели в первом, а Сергея посадили во второй. Наш самолет спокойно долетел до аэродрома под Тихвином. Второй "Дуглас" вылетел на 30 минут позже и был атакован несколькими немецкими истребителями. К счастью, стрелок самолета, хотя и был ранен, сумел отбиться от них, пока на помощь не подоспели два наших истребителя. Никто, кроме стрелка-радиста не пострадал, и самолет, несмотря на получение повреждения, приземлился на том же аэродроме. В Тихвине нас накормили: дали кашу, молоко и хлеб. Все в небольшом количестве, иначе истощенные организмы могли бы не выдержать. Затем нас погрузили в "теплушки" и повезли в Вологду. После сытной еды меня потянуло в сон, и я проспал всю дорогу. - это товарный вагон с раздвижными дверями с обеих сторон и четырьмя маленькими окошками; внутри двухэтажные нары и печка-"буржуйка" для обогрева. Было тепло, наверное, поэтому и вагон получил свое прозвание.
В Вологде мы несколько дней жили в тех же "теплушках" на станции, пока не пришла колонна курсантов ВММА. Когда мы увидели отца, испугались. Он был чуть живой, температура за 40 градусов, тяжелейшее воспаление легких. Оказалось, что несколько курсантов на Ладоге провалились под лед, и отец нырял за ними. Всех спас, но сам отчаянно простудился. Вполне понятно, что это значило для истощенного за четыре блокадных месяца человека. К счастью, накануне мы встретили старого друга отца, контр-адмирала который через Вологду добирался в Москву из Кронштадта. Он добился, чтобы нас с отцом поместили в теплый купейный вагон, и мы с комфортом доехали до пункта назначения - города Кирова (старинной Вятки), куда перебазировалась ВММА. Там отца сразу перевезли в госпиталь, в котором расположилась Академия, где он и работал, едва выздоровев, до возвращения из эвакуации в 1944-м году. Воспаление легких вызвало осложнения, в результате которых, развилась неизлечимая болезнь, приведшая отца к смерти в мае 1946- го.
В нас определили на постой в дом на берегу речки Хлыновки в километре от ее впадения в Вятку. Жизнь по сравнению с блокадным Ленинградом была вполне сносной. Хотя все кировчане вели полуголодное существование, нам первое время казалось, что мы, наконец, отъедаемся. На рынке мама покупала замороженное молоко, овощи. В Академии отцу выдавали паек: хлеб, крупы, сахар. Но в скором времени наши тела понемногу начали набирать силу, и чувство голода вернулось и еще долго нас не оставляло. Киров удивлял нас своей красотой и необычностью. Старинный русский город, стоял на высоком берегу полноводной Вятки. Мы привыкли к равнинному Ленинграду, а тут, чтобы дойти до госпиталя, отцу надо было подняться на гору. Мальчишки и девчонки любили скатываться с этой горы на санках прямо посередине улицы. Весною Хлыновка, обычно мелкая и шириною-то всего 5-6 метров, разливалась и затопляла все подступы к домам, стоявшим на высоком берегу. Во время весеннего ледохода мост через нее постоянно трещал, и люди по нему ходить опасались, а отцу приходилось перебегать через него каждое утро. Опаздывать на работу он не мог. Изумительно красива была Вятка. Особенно, если смотреть на нее с высокого берега у устья Хлыновки. Для нас с Серегой обрывистые берега были непривычны. А на другом берегу открывался изумительно красивый ландшафт, типичный для центра России. Брат ловил в Хлыновке, у ее впадения в Вятку, на удочку мелкую рыбу, и это было хорошим подспорьем в нашем рационе, особенно, когда в 1943-м году пропали продовольственные карточки. Их украли, разрезав сумочку, когда мы с матерью входили в кинотеатр. В Ленинграде это было бы концом всей семьи, но в Кирове мы дожили до конца месяца, благодаря помощи сослуживцев отца и «подножному корму». Варили щи из крапивы, хозяйка дома дала немного картошки и овса, готовили котлеты из каких-то трав, собранных отцом. В 1943 году я пошел учиться в 1-й класс, в школу, которая стояла на дороге к госпиталю посередине подъема на гору. Самым приятным воспоминанием от школы осталась булочка из настоящей белой муки, которую нам давали каждый день после уроков. Все остальное было мне не интересно. Читал и писал я уже давно, а вот чистописание... Писали тогда ручками со стальным пером, которые надо было обмакивать в чернила. Чернильницы-невыливайки были особой конструкции: круглые, с маленькой углубленной дырочкой сверху. При падении чернильницы чернила из нее не выливались. На уроках чистописания учителя пытались выработать у нас красивый почерк. К сожалению, все их старания в отношении меня были тщетными. Мой почерк всегда оставлял желать лучшего. Все дети тех времен воспитывались в духе любви к папе А у нас на стенах комнаты, в которой мы жили, не висело ни одного его изображения. Я посчитал, что это неправильно. Украв с огорода нашей хозяйки большой, аппетитный помидор, я продал его на рынке, купил цветную открытку с изображением Сталина и повесил ее на стену. Мое преступление, конечно, было сразу раскрыто и наказание последовало незамедлительно - мать в первый и последний раз в жизни выдрала меня веревкой, на которой сушилось белье. Отец потом смеялся, что я совершил политическое преступление, а я на всю жизнь запомнил, что воровать не хорошо, и никогда больше не брал чужого.
У отца по тем временам была довольно большая зарплата, а покупать на нее, особенно зимой, было практически нечего. Продукты, покупаемые по карточкам, стоили дешево, да и было их немного, как сейчас говорят, по прожиточному минимуму. На рынке, наоборот, все стоило дорого, и можно было купить только леденцы, которые предприимчивые местные умельцы выплавляли из сахара. Еще покупали мороженое молоко. Его в Кирове делают очень просто: берут алюминиевую миску, смазывают ее изнутри салом, наливают молоко и ставят на сорокаградусный мороз. Через пару часов миску переворачивают, и из нее вываливается аккуратная круглая глыба мороженого молока, похожая на половину летающей тарелки.
Отец всю жизнь интересовался искусством. Здесь он впервые увидел сразу в них влюбился и все свободные деньги пускал на их приобретение. Вятская глинянка зародилась в деревне Дымково, отчего ее часто называют дымковской. Деревня эта располагалась на другом берегу Вятки, напротив города Кирова. В то время там еще жили великолепные мастерицы, лепившие игрушки самых разных видов. Это теперь вятская глинянка поставлена на поток и штампуется, как и деревянные матрешки. А тогда каждая игрушка у мастериц была произведением искусства, и знающие люди сразу могли сказать, кто ее изготовил. Игрушки были разные: гуси и козы, лошадки-свистульки и петухи. Был там Иван-царевич, везущий на коне царевну, и волк с тремя поросятами, Витязь, убивающий дракона и огромное количество добрых молодцев и красавиц в разноцветных одеждах. Все это сначала лепилось руками из глины, затем обжигалось в печи, вымачивалось в молоке и разрисовывалось яркими красками. Но, главное - все игрушки были не похожи друг на друга. Отец часто ездил на лодке через Вятку в Дымково и перезнакомился там со всеми искусницами. Не раз возил к ним в гости и нас с матерью. У отца была удивительная способность при всех его талантах смотреть на тех, кто ему нравился, как бы снизу вверх. При этом не было и тени лести или заигрывания, а было какое-то детское восхищение тем, что вот эти самые простые русские люди делают с его точки зрения невероятное, то, что он сам не мог бы сделать. Он начал писать историю вятской глинянки, иллюстрировал ее своими зарисовками игрушек. Закончить книгу ему не позволила скорая смерть. В середине шестидесятых годов я посетил Киров и подарил все написанное отцом и его зарисовки тамошнему
Возвращаясь в Ленинград, мы привезли большую коллекцию уникальных вятских глинянок. К сожалению, она не сохранилась: что-то раздарили, что-то разбилось, что-то потускнело и пришло в негодность. Когда я сейчас вижу в магазинах вятский новодел, с сожалением думаю о том, что времена тех мастериц вместе с ними ушли в небытие. К отцу в Кирове относились с большим уважением. Он многое делал для горожан, и главное - быстро решил проблему недостатка у кировчан витамина "С", дав сообщение в газету о том, что надо пить отвар еловых иголок, что предотвратило цингу и многие другие болезни. К нему часто приводили детей домой, не спрашивая на то разрешения, и он никогда не отказывал в осмотре и лечении ребенка, в какое бы время суток это ни было. Часто вечером, после работы, за ним приходили, и он шел в тот или иной дом к больному, денег за это он никогда не брал. Не отказывался только от цветов для мамы и от чего-нибудь сладкого для нас с Серегой. Он и сам был большим сладкоежкой. Жизнь шла своим чередом. Никогда не забуду, как весной 43-го в Кирове впервые в истории города пустили троллейбус. Мы с восторгом катались у него на «колбасе». Теперешним мальчишкам это слово ничего не говорит, а в те времена у переполненных трамваев и троллейбусов обязательно кто-нибудь "висел" на задней стенке снаружи, зацепившись за имевшиеся выступы руками или стоя на заднем бампере. Ездили и на подножках трамваев, благо двери у них в то время автоматически не закрывались. После снятия блокады, в апреле 1944 года ВММА вернулась в Ленинград. В город разрешали возвращаться только тем, кому было, где жить, и тем, чьи профессии были необходимы. Бабушка добилась вызова для нас с матерью. Сергея еще в 43-м призвали в армию, и он служил в тылу, охраняя какие-то склады. Приехав в Ленинград, мы не застали в живых тетю Зину, у нее весной, уже после снятия блокады, отказало сердце. В остальном нашей семье повезло. Повезло с мешком продуктов, повезло и с дровами. Раньше, при печном отоплении, каждой квартире для хранения дров в подвале дома была отделена досками клетушка с закрываемой на замок дверью. Когда в октябре еще 41-го года в соседний дом попала бомба, разрушив его полностью, мы натаскали из руин в квартиру и в наш сарайчик в подвале много деревянных обломков мебели, паркета, окон и дверей. Поэтому никто из наших особенно не мерз. Правда, в зиму 43-44 года бабушке пришлось сжечь любимый рояль. Во время войны сестра моей матери Мария развелась со своим мужем Константином Сергеевичем Казьминым, бывшим художником, и вышла замуж за капитана-лейтенанта ставшего впоследствии капитаном 1-го ранга и командиром дивизиона подводных лодок. Когда мы вернулись, они уже жили в моей детской комнате. В бабушкину комнату нам подселили семью врачей ВММА Рыдалевских, а мы с отцом и матерью стали жить вместе в бывшей родительской комнате. Одна тетя Варя так и осталась в своей маленькой комнате. Бабушка перебралась в комнатку прислуги на кухне. Таким образом, наша квартира превратилась в коммуналку. Осенью 44 года я пошел учиться во 2-й класс 55-й школы, которая располагалась рядом с нашим домом, а летом 1945 года отец определил меня учиться в Нахимовское училище. Поступил я туда легко, поскольку отец с момента создания училища в 1944 году был председателем медицинской приемной комиссии. Начальником Военно-морской подготовки, а затем и заместителем начальника училища был его друг еще с дореволюционных лет Лев Андреевич Поленов, выпускник Морского корпуса. Революцию он встретил на борту крейсера "Авроры", а в 1920-х годах был ее командиром и фактически возвратил крейсер из небытия, а затем совершил на нем несколько океанских походов. Но в 1930-м, он, как и многие друзья отца, был арестован и пару лет участвовал в строительстве Беломорско-Балтийского канала. В Нахимовском училище капитан 1-го ранга Поленов нередко заходил ко мне, справлялся о моих ребячьих проблемах. В 1946 году в училище поступил и его сын, тоже Лев.
Теперь я понимаю, что отец определил меня в Нахимовское потому, что знал о своей скорой смерти и хотел обеспечить мое будущее. После смерти матери я нашел листок бумаги, вырванный из тетради, видимо дневника, на котором рукой отца было написано: "Как глупо и страшно! Мне ведь всего 50 лет. Как хочется жить и как не хочется умирать!" Мой отец смертельно заболел после того, как спасал на Ладоге курсантов. Почти также, спасая матросов своего корабля, погиб летом 1917 года его старший брат. Что это – злой рок или фамильная черта?
Далее:
Обращение к выпускникам нахимовских училищ.
Для поиска однокашников и общения с ними попробуйте воспользоваться сервисами сайта Просьба к тем, кто хочет, чтобы не были пропущены хотя бы упоминания о них, например, в "Морских сборниках", в книгах воспоминаний, в онлайновых публикациях на сайтах, в иных источниках, сообщайте дополнительные сведения о себе: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. А мечтаем мы о том, чтобы собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Примерно четверть пути уже пройдена, а, возможно, уже и треть. И поэтому - еще и о том, что на указанные нами адреса Вы будете присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Открытие сезона-2008… Отгремел петардами Новый Год, встретили Рождество Христово, прославив Утреннюю Звезду псалмами и песнопениями. Начались суровые, тоскливые будни…С заботами о хлебе насущном. Боевое оружие зачехлено, оставшийся после прошлогодних баталий силикон упакован по цвету в ячейки коробки. Заброды и рюкзачок перекочевали на балкон зимовать до весенней разливайки…Остаётся только вспоминать волнующие моменты прошлых рыбалок, когда адреналин вскипал в крови после мощного удара…в ногу. О досадных сходах и засевших в жестокую цепу приманках, о порезанных браковских сетях и разговорах за жизнь возле потрескивающего углями костерка где-нибудь на бережку протоки. Куда бедному джигиту податься?! Ан нет рано зачехлять боевое оружие… В позапрошлый четверг, как всегда, собрались на «Бухаре» (рыбацкий рынок на М. Днепр) потрындеть о том о сём. Речь зашла о тёплом канале, что возле Выдубичей от ТЭЦ-5. Голавлик там и жерех. Воблерочки, блесёнки…Слава Монах дал телефон Гены: «Позвонишь, узнаешь как пройти от М.Выдубичи на канал.» На том и порешили. Узнал я дорожку, но…не сложилось пойти на риб. В прошлый четверг опять собрались, но слава Богу наших на Бухаре было поболе…Влад, Саша Мерёха, Белович с сыном, Антон Фишерман, Джек, Богдан и Монах. Кафешку нам надо искать, чтобы собираться киевлянам, а то все сидят по домам…на печке. Щаз зима, вечера длинные, тоскливые. Думаю, любой найдет время раз в неделю пообщаться вживую с со-товарищи по форуму! Предлагаю киевлянам над этим подумать… Так вот Слава показал свои воблерочки на голавлика. Таких у меня, конечно, не было. Но мысль всё таки родилась…Заманчивая…Поговорили о том, о сём. Желающих рвануть на тёплый канал не оказалось. Разъехались по домам. В пятницу, закончив работу, вечером заскочил в магазинчик, что возле «Икон» на Вырлице, прикупил тройничков, пулек. Пришёл домой и начал очумелить. «Настрогал» малюсеньких вертух, послушал прогноз и…баечки. Утром проснулся раньше обычного, в 5.30, так-то (флотская привычка) в 6.00-6.15 просыпаюсь. Покрутился, покряхтел…не спится. Короче говоря встал, собрался и на метро. Язык до Киева доведёт…Два мужичка мне верный путь указали. Притопал я на тёплый канал. Красота! Деревья нависают над водой, водичка чистая, ширина канала метров 30-40. Тихо. Сухо. Ветра почти не чувствуется. От поворота на дороге, что на канал ведёт до ворот Рыбхозяйства где-то с километр. Вот вам и весь канал. Плотинка небольшая стоит в этом месте, ширина канала метров 60, да и поглыбше здеся. Не один я непоседа оказался. Трое хлопцев тоже с прутами, водичку полощат. Разговорились, ребята тоже первый раз. Предложил им на сайт к нам зайти. На том и разошлись… Полоскал я водичку часа 2. Блесну-самоделку потерял. Не рассчитал бросок и она у меня в ветках дерева на противоположном берегу застряла. Блесна с пулей летит как из катапульты! Уже возвращаясь назад-заброс, проводка, а что это там?! Адреналин вскипел…упирается щось живое, по чуйке не малого размера. Прут вверх, начинаю потихонечку выкачивать. Во, блин,…зацепил ветку и она как парашют под водой шнур туда-сюда водила. Вот так я порыбачил…Ещё один курьёзный случай произошёл. Вам никогда не приходилось ловить «морских котиков»?! Это на тёплом канале…запросто. Я одному чуть пулей по башке не заехал. Значит так, делаю заброс и…мама моя!...недалеко от того места, где блесна легла-фонтанчик воды!!! Во, Чукотка с морскими котиками в Киев приехала! Подводные охотники промышляют…Бегом приманку с пулей на берег, наблюдаю. Двое их было…Выбрались на берег. Упакованы в резину по-взрослому, ружья пневматика, фонари, куканы забиты рыбой. Белый амур, голавлик, карась. Карась добрый, 400-600 гр. Поговорили трошки. Один говорит: «Проплыли почти весь канал, только одну стаю голавлей видел, штук 10, стоит в корягах. Одного подстрелил, другие разбежались. Мой товарищ в позапрошлом году здесь голавлика нахлыстом неплохо промышлял.» Вот так…рыбхозяйство рыбу не разводит. А хлопцы эти, да и не только они, наверное, потихоньку поголовье выбивают. С Днепром-то сообщения нет. Вот так я открывал сезон-2008. В каждой рыбалке есть что-то, о чем вспоминается в долгие зимние вечера. Открытие сезона у меня состоялось необычное, так думаю, без риб, но с впечатлениями на весь год. УРА!
Ярко-холодное камчатское солнце, зацепившись за краешек кратера Авачинской сопки, осветило своим пронзительным светом бухту Завойко, где у пирса, покачивались на волнах ракетные катера и флагман бригады МРК «Тайфун». На бригадном плацу, возле штаба было непривычно оживлённо-возле кунга ЗИЛа-131 суетливо «топорщилась» толпа человеков в штатском одеянии-экзотика для сугубо военного объекта…Народец был, правда, по-военному одет однообразно-камуфляж, сверху альпак, на голове офицерская шапка-ушанка без краба, на ногах резиновые «болотники». За спиной рюкзак, в руках «дубины» в чехлах-стекловолокнистое «чудо» отечественного рыбпрома-2-х коленный спиннинг за 10 рублёв. В рюкзаке-бутылка «шила», свёрнутый в «колбаску» мешок из-под сахара, коробка с самодельными блёснами-ложками и знаменитая, прославившая себя добытыми трофеями, «Невка» (в те года «безинерционка» была большой редкостью). Все ждали, нервно покуривая, приезда комбрига-капитана 1 ранга Смирнова Александра Юрьевича, в обиходе называемого «Тумба» за его внешний вид сибиряка-медвежатника, весом 130 кг. при росте около 2-х метров и хоккейное прошлое-нападающего «молодёжки» новосибирского СКА. А «погоняло»-то приклеилось к комбригу с приходом на бригаду, без лишней скромности, автора этих строк. Как-то после обычной штабной «5-минутки», когда комбриг «свалил» к себе в «каюту» «пропустить», как водицца стаканчик «шильца» перед завтраком, зашёл между штабными офицерами разговор о хоккее-помницца чемпионат мира как раз проходил…Разгорелся спор-надерут нашим канадцы жопу или всё ж таки «старшиновская» 5-ка вставит «кленовым листьям» пару свечек промеж вратарских щитков сверх ничейного счёта. Если вставят-то с кем играть придёцца в финале? С чехами или шведами? Спор перекинулся на этот полуфинальный матч. Вспомнили Тумбу Юханссона и комбрига…Вот он-то дал бы точный прогноз. Тут кап3 и ляпнул: «Да что наш-то Тумба скажет-давно это было, когда он в молодости шайбу гонял…» Вот и приклеилось к «бате» погоняло-«Тумба»… Да, ладно, как-бы не «съехать» с основной сюжетной линии-предстоящей «большой» рыбалки на западном побережье Камчатки, в 160 км. от Питера в Усть-Большерецком районе, где резво журчит по камешкам прозрачная, как горный хрусталь, матушка-Авача! Пошла ЧАВЫЧА!... Дважды в год «Тумба»-заядлый рыбацюга, издавал приказ по бригаде-«О выезде членов ВООР на рыбную ловлю». Весной, в мае (на ход чавычи) и осенью, в сентябре (на ход кижуча). Было нас на бригаде человек 10 «башенно сдвинутых» по рыболовле. И все с нетерпением ожидали, когда сойдёт с окружавших Питер сопок снег-верный признак приближавшейся весны, чтобы «надраить» пастой ГОИ блёсны, поменять на «Невке» леску, «Клинская» тода была в обиходе, меньше 0,7 не ставили…И ожидать, когда вольнонаёмная Маша «отстучит» на пишущей машинке заветный «тумбовский» приказ. Вот и комбриговский УАЗик, взвизгнув тормозами, замер у дверей штаба. С треском открывается задняя дверца…Тумбовская жопа на переднее сиденье, ну никак, не вписываецца…Вначале появляются чёрные болотные сапоги, потом сползает «тело». ОД (оперативный дежурный), невзирая на гражданский, зачуханный комбриговский внешний вид-ухи ушанки торчат в разные стороны, альпак нараспашку, рожа красная (у «Тумбы» фэйс всегда, как помидор после опрокинутого стаканчика) докладает по форме…Комбриг машет рукой-иди мол, голубь сизый, дальше правь службу, не при делах я щаз, не видишь на риб собралси… Народ рыбацюгский, побросав окурки, радостно «задрамжеламкал тарищ комбриг!» Не поздоровавшись «Тумба» рявкает: «По машинам!» Это означает, что мы гуськам по лестничке в кунг, а Его Комбриговское Величие с бригадным «мехом» (флагманский механик) в родимый УАЗик. Путь дальний, непростой…От Питера до Коряк-куда ни шло, дорога сносная, а дальше…Тундра однем словом…Будем мотыляцца часа 3. Но, славу Богу, до места добрались без особых приключений, если не считать парочки комбриговских «посиделок» в дорожном «болоте», но Зилок-машина-зверь! Выдёргивала УАЗик без проблем из «болотного» плена. Место дикое…Авача здесь не очень широка. Глубины 1,5-2-3 метра. Бережок ровный, усеянный камушками и каменюками. До фарватера докинуть блесну, что 2 пальца… «Тумба» делово раздаёт указания. Кому в лес за дровами, кому палатку ставить, кому очаг ложить. Назначает первых 2-х «несчастных»-дежурить по лагерю. Работаем слаженно, быстро. Всем хоцца быстрее «вертухляйку» закинуть в реку. Вот и лагерь «разбит». Все лихорадочно «вяжут» снасти-до заката есть ещё часок попытать рыбацкое счастье…Река безмолвна. Это когда горбуша прёт на нерест-река «кипит» как вода в котле. Прёт стадом, чавыча-одиночка! По рангу ей положено быть независимой, бывает что и 40 кил величаво вскидываецца над камушками перекатов, так что дух захватывает, а следом пара-тройка «любовников»-особи мужеского полу ростиком и весом поменьше. Выстраиваемся на бережку так, чтобы друг другу не мешать. От «номера» до «номера» метров 50. И…пошла жара. Заброс под углом 45 вниз по течению и проводка типу «джиговой» ступеньки. Но «железо» молчит…Надо сказать, что из 8-ми видов камчатского лосося (красница, нерка, чавыча, горбуша, кета, кижуч, кумжа, голец) только чавыча и кижуч, да ещё кумжа и голец реагируют на блесну (чавыча и кижуч защищают будущее потомство от прожорливых гольцов), а голец?...да фиг его знат, чего он на «железяку» маленькую зарицца. Потому-то и разрешён спортивный отлов чавычи и кижуча членам охотрыбобществ. Гольца хоть тоннами лови-сорная рыба…Лицензия на отлов 1-го «хвоста», кстати, тогда рупь 50 стоила. Кумжу ловить не разрешали. Мало её в камчатских реках. Чавыча-одиночка. Попасть ей, как говорицца в «лоб»-за счастье! Тода она или он «бодаецца», принимая «железку» за гольца. Вот тут-то рыбацюга не зевай-мощная подсечка, стекловолокнистое «дубъё» позволяет сделать мах со всего плеча и паянный из гаков 20 номера четверник надёжно «арканит» родимую. Тут уж быстренько катуху на тормоз, 2-мя руками держать палку, пока «кобыла» выматывает леску, отчаянно тарахтя тормозом катухи. Встала…Медленно прутом развернул «брёвнышко» к себе и положив прут на плечо (если достойный трофей) медленно-медленно потопал от берегу в тундру. «Прогулялся» метров 5-7, развернулся жопой к тундре, лицом к речке и в обратный путь, подматывая леску. Такие «прогулки» могут быть по 10-15 раз-туды-сюды. Всё зависит от размеров «кобылки» и еи резвости. Классическое «выкачивание» здесь не катит. Засечённая она прёт как танк, как правило к противоположному берегу против течения, а когда встанет, шевеля шабрами, плавниками и хвостом-вот тут-то и можно легонечко ею командовать. Вобщем, когда уже начало смеркаться и никому не посчастливилось «залепить» в «лоб» «королеве» лососёвых, все перешли на поплавчанку-на варёную икру гольца «набомбить»-ухи всем хоцца. 10-15 минут и у каждого по 3-4 «хвоста», усе как один-700-800 грамм. Дежурные по лагерю к этому времени уже и кастрик соорудили и столы с «баночками» расставили и фонари на дерева повесили. 10-литровый казан закипат, рыба, картоха, лук почищены, специи наготове. Хороша гольцовая свеженькая ушица под «шильцо». Разговоры «за жизнь», крепкие военно-морские байки типу «служить на подводной лодке, что иметь тигрицу-удовольствия мало, а страху…» до полуночи. Сон до рассвета… С рассветом снова в бой…Первым высовывает нос из палатки заспанный «мех». Запалить кастрик, вскипятить водичку для кофе-его внутреннее желание, обеспечение корабля водой и паром-прямая обязанность «духов»-личного состава БЧ-5 (электро-механическая боевая часть). По-малёху начинают выползать и другие обитатели лагеря. Последним с грозным рыком, как молодой сытый лев, вываливаецца из палатки «Тумба». Все озабоченно «ползают» по лагерю в поисках заветной комбриговской фляги с «шилом»-надо поправит пошатнувшееся за вечер здоровье. «Тумба» ехидно лыбется-заныкал от осоловелых глаз своё «сокровище» в тундре. Кофе запарено в армейском 5-литровом чайнике, вскрыты банки с «тушенкой», нарезан хлеб-всё готово к утренней трапезе… Как водица по 100 грамм перед завтраком и после завтрака народ разбредается вдоль берега-каждый на свой «номер». Что день грядущий нам готовит?!...Кому повезёт сёдня влепить «железкой» в лобешник «королеве»? Первым отличается «мех». Борьба продолжалась недолго-на береговых камушках трепыхаецца королевский «любовник» весом около 5 кг. Так себе экземплярчик. Но это событие зажигает народ-каждый с особым усердием «бомбит» свой сектор, ожидая чьего-то радостного победного вопля-Есть!!!... Но воды, несущейся по камням много, а чавычи мало-проскакивает, очевидно, мимо наших «железяк». Проходит час-другой. Вижу только 5-х соседей. У них по 1-му, у меня тоже…Но самцы, а хоцца «мамку». Уже и руки бойцов «дрожать» устали. Помахай-ка кило снастей с удручающим однообразием-заброс, проводка, заброс… И вдруг издалека раздаётся комбриговский рёв (его номер 1 внизу по течению в 500-х метрах от лагеря). Мы, побросав пруты, рысью скачем к источнику этого крика. Так просто никто не орёт… «Тумба» матюгаецца как сапожник, 3-х метровый «дубовый» прут в дугу-на конце лески тупо упираецца «колода», дух захватывает от созерцания сей картины. «Тумба» своей огромной левой пятернёй охватил «Невку», сдерживая яростное сопротивление «мамки»-очевидный факт, что там, в 30-ти метрах от берега 1,5 метровое «брёвнышко», насаженное на ладно спаянный четверник пытается уволочь в речную пучину не только снасть, но и обалдевшего от привалившего счастья рыбацюгу со всем его хозяйством-вислоухой «ушанкой» и мушкетёрской обувкой-болотными сапогами. Но удержать, остановить тупой, мощнейший напор, обезумевшей от непривычных ощущений и боли от вонзившихся в челюсть гаков рыбины, комбриговские бицепсы не в силах…Левая рука перемещается вниз на комель спиннинга. И… «колода» медленно прёт в сторону наискосок против течения. «Тумба» разряжается 3-х этажным…Невка отчаянно верещит, комбриг, расставив широко ноги, обеими ручищами, уперев комель прута в печень, держит его под углом 45. Но вот встала… «Тумба» разворачивается на 180, прут первым коленом лежит на крутом комбриговском плече…Медленно комбриг волокёт «колоду» к берегу. «Колода», почуяв неладное, начинает дёргацца. «Маму твою…» Комбриговский рёв поднимает с песчаной косы стайку чаек. «Тумба» повертаецца лицом к реке и быстрым шагом с одновременной подмоткой катухи возвращаецца на исходную позицию. Толпень «бригадных», расположившись кто-где возле места действа, заворожено «сечёт» за происходящим. Кто-то нервно курит, кто-то уважительно, всё ж таки комбриг, даёт советы. «Мех»озабоченно трясёт фляжкой с «шилом»: «Стакан у кого-нить есть?! Духи катерные…» Мичман Протасов услужливо верещит: «Владимир Михайлович я щаз…мигом!» И, врубив форсаж, со скоростью 10 узлов, исчезает за кустами в направлении лагеря. Борьба продоложаецца…Сколько «Тумба» намотал метров, шагая, как часовой у склада БЗ, туды-сюды-одному Богу известно. Продолжалась эта «ходьба» минут 40, может полчаса. Респект отечественному производителю-леска 0,8, прутьё-дубъё, Невка и мощные якоря-гаки-всё это сработало на славу. Ну и «Тумба», конешно, не «турыст», скоко «мамок» он достал из камчатских рек за 12 лет службы?! Но этот трофей был самым крупным! Ведро икры, величиной с горох, в росте 1,60 было кил 40! Мичман, держа в правой руке стакан с «шилом», в левой банку со свежеприготовленной «гольцовкой» (икра у гольца хоть и мелкая, но всё ж икра!) и воткнутой в неё ложкой услужливо так «проблеял»: «Александр Юрьевич, нервишки успокоить…» Какое-там успокоить-комбриг, присев на камушек, нервно ломал 3-ю сигарету, пальцы трусило так, что и прикурить-то он, бедолага не мог, не то что стакан опрокинуть с неразведённой «шилякой». Народ сгрудился вокруг «мамки». Раздавались возгласы удивления и восхищения. Да и для Камчатки «мамочка» была знатная. Лежала на камушках, «всхлипывая» жаберами. Наконец все успокоились, комбриг опрокинул-таки стакан, зажевав 96 градусов «гольцовкой» прям из банки ложкой. Мех уже волок из лесу 3-х метровое «бревно»-срубил молодое деревце-своеобразный кукан, на котором «тумбовская» добыча была доставлена в лагерь. Примотали еи к «кукану» и вызвавшиеся нести мичман и «флагарт» «кукан» на плечи и весь «бомонд» почапал в лагерь. Праздновать комбриговскую победу. Всем сразу чо т захотелось есть. От нервов что ль?... После сытного обеда, как и положено на флоте-«адмиральский час», все попадали «хрючить». День закончился ещё трофеями у всех…Но до комбриговской «мамки» ни один не дотянул. Вечером-традиционная уха, посиделки-болталки. Третий день закончился менее удачно, опять отличился «мех», достав из Авачи 12-ти кг. самку. Ну и другие не без риб были. Переключались мы с «дубья» на лёгкие телескопы-поплавчанки-гольца дёргали. Голец тоже рыба. Мясце у него хоть и розовое, но малосольный-вкуснятина, ежели на хлеб с маслом! Каждый набил мешок сахарный потрошённым и присыпанныим солью гольцом. Утомительное это занятие, я вам скажу-чуть ли не с каждой проводки тягать на берег «шнурков» по 700-800 гр.! А шо робити?! Кижучовая «охота» поинтереснее будет, но ждать еи 4 месяца, а щаз и голец сгодицца, да и чавычкой теж немного запаслись. Завтра с утреца в обратный путь до родимого Питера, к «любимому» личному составу, службу править, в море ходить…Мешки, в каждом 40-50 кг. свежезасоленной рыбы в рундуках. Едем молча, мысли бродят где-то там на пирсе, в офицерских каютах и матросских кубриках. Кто-то думает о семье, кто-то о службе. И все…довольны, проведенными в объятиях дикой природы, 2-мя днями увлекательнейшей рыбалки! Где ещё на материке удастся так нам «оторваться!»
1860 г. октября 25. Родился. По происхождению дворянин, уроженец Херсонской губернии. 1875 г. сентября 16. Поступил в морское училище воспитанником. 1881 г. апреля 12. Произведен в гардемарины. 1882 г. мая 31. Произведен в мичмана. 1884 г. мая Утвержден в должности экипажного адъютанта. 1886 г. апреля 13.Пожаловано в награду 140 рублей. 1888 г. Женился на Бугольц Евгении Александровне. 1888 г. апреля 24. Пожаловано в награду 160 рублей. 1889 г. апреля 9. Произведен в лейтенанты. 1889 г. декабря 3. Родилась дочь Варвара. 1890 г. апреля 1. Пожаловано в награду 200 рублей. 1891 г. августа 17. Родился сын Владимир. 1892 г. августа 11. Назначен командующим конфискованной английской шхуны «Медотот» для отвода ее из Петропавловска во Владивосток, которой командовал по 10 сентября 1892 г. 1893 г. мая 11. Утвержден в должности командира роты крейсера
Строился в США. Водоизмещение 1236 т, мощность 1426 л.с., скорость хода 14,2 узл. Длина между перпендикулярами 67 м, ширина 9,1, среднее углубление 3,9 м. дальность плавания 6000 миль. Вооружение: 4 9-фунтовые пушки, 6 — 47-мм, 6 — 37-мм, 1 десантная пушка.
1893 г. мая 11. Назначен исполнять обязанности артиллерийского офицера. 1894 г. января 1. Пожалован орденом Св. Станислава 3 ст. 1895 марта 14. Родился сын Георгий. 1896 г. марта 21. Пожалован серебренной
1896 г. мая 14. Пожалован орденом Св. Анны 3 степени. 1896 г. мая 27. Назначен командиром 1-й роты команды крейсера 1 ранга
Вахт. начальник Лейтенант 1860-1919-1920.
1897 г. сентября 8. Пожалован французским орденом «Почетного легиона кавалерского креста» и прусского ордена «Короны» 3 класса. 1897 г. декабря 23. Зачислен на оклад капитан-лейтенанта. 1899 г. февраля 20. Назначен старшим офицером крейсера 1 ранга
1899 г. сентября 14. Пожалован орденом Св. Станислава 2 степ. за труды по занятию портов Квантунского полуострова.
... На двусторонних переговорах 1897—1898 годов о предоставлении Китаю денежного займа Россия неожиданно выдвинула требование аренды Квантунского полуострова и проведения железнодорожной ветки от трассы КВЖД на Талиенван. Китай в то время остро нуждался в деньгах для выплаты контрибуции Японии, но на столь невыгодную сделку не пошел. Тогда в борьбу за заем вступила Англия. На последовавших русско-английских переговорах С.Ю.Витте поставил коварный вопрос: «Что скажет Англия, если русская оккупация Порт-Артура окажется перманентной?». Точного ответа он не получил, но 17 февраля 1898 года Китай оформил заем у английских и германских банков, после чего протесты Англии по поводу захвата Порт-Артура прекратились. По предварительному согласованию с Японией Англия решила компенсировать артурскую неудачу занятием Вэйхайвэя. а в отношении дальнейших действий России на Квантунском полуострове «умыла руки». Россия же вступила в переговоры с Японией, обещая ей уступки в Корейском вопросе. Китай лишился международной поддержки, и Россия сломила его сопротивление, добившись, наконец, правового оформления захвата Порт-Артура. 24 февраля на совещании у великого князя Алексея Александровича было примято окончательное решение об аренде Квантуна. Император Николай II утвердил решение совещания.
Китай, однако, затягивал переговоры но уступке полуострова, и представлявший на них Россию посол А.И.Павлов и отчаянии телеграфировал из Пекина в Санкт-Петербург: «Пока фактически мы не займем намеченной территории, до тех пор мы не добьемся удовлетворительного решения». В связи с этим в распоряжение Ф.В.Дубасова был направлен военный десант для занятия Квантуна силой. Высадка десанта намечалась на 15 марта, по уже 11-го А.И.Павлову удалось добиться уступки мирным путем. 15 марта в Пекине стороны подписали русско-китайскую конвенцию, согласно статье 3 которой территория Квантунского полуострова на 25 лет передавалась в аренду России. Статья 6 конвенции объявляла Порт-Артур закрытым военным портом России и Китая. 16 марта 1898 года под грохот салюта с кораблей эскадры Тихого океана в Порт-Артуре и Талиенване были подняты русские флаги. Десятилетиями стоявший па повестке дня вопрос о приобретении незамерзающего военного порта российского флота на Дальнем Востоке был, наконец, решен.
Одной из лучших характеристик новой русской военно-морской базы может служить мнение Ф.В.Дубасова, высказанное по итогам первого осмотра: «Как база для наших морских сил совершенно не отвечает требованиям». Нельзя, конечно, утверждать, что Ф.В.Дубасов был абсолютно прав, но Артур имел массу недостатков. Из пяти основных требований к дальневосточному русскому военному порту он не соответствовал двум: был связан с Россией только морем и имел слишком мелкую гавань. Но если эти недостатки впоследствии удалось исправить, то ничего нельзя было поделать с тем фактом, что базируясь на Порт-Артур, русский флот оставлял совершенно открытым и беззащитным восточный берег Кореи и главное, все дальневосточное побережье России.
Между русскими военными портами на Тихом океане — Порт-Артуром и Владивостоком — лежал тысячемильный морской путь, который Япония могла легко перерезать, укрепившись на южном побережье Кореи и заперев тем самым Корейский пролив. В этом случае эскадра Тихого океана разделялась на две части, которые легко уничтожались поодиночке. Близ Артура находился обширный незащищенный Талиенванский рейд и ряд других бухт, удобных для высадки вражеского десанта. Кроме того, как военный порт Порт-Артур не имел необходимого оборудования. Сухопутная и береговая оборона крепости после японско-китайской войны находилась в заброшенном Состоянии, так что в 1898 году Порт-Артур практически оказался беззащитным. Маневры русских армий и флота на Квантунском полуострове в 1900 и 1903 годах, когда победила нападавшая на Порт-Артур сторона, убедительно доказали слабую защищенность новой базы. Еще менее утешительными оказались результаты стратегической игры 1900 года «Война с Японией», проходившей на курсе военно-морских наук при Николаевской морской академии: сильнейшая по сравнению с русской японская эскадра «должна дать Японии ожидаемую от нее победу и ключ к осуществлению стратегической цели войны в самом ее начале». Аналогичные игры 1902— 1903 годов привели к выводу о необходимости базирования главных сил эскадры Тихого океана не на Порт-Артур, а на Владивосток. Однако политики вновь не пожелали прислушаться к аргументированному мнению моряков...
1901 г. ноября 5. Назначен командиром миноносца
Эскадренный миноносец "Рьяный" (до 9 марта 1902 года - "Сова") (после 1922 года - корабль финского флота "С-1"["S-1"]) 1899 - 1939.
1902 г. сентября 28. Назначен ротным командиром 1902 г. октября 4. Командир судна 1902 г. декабря 6. Награжден бронзовой медалью. 1902 г. декабря 6. Произведен в капитаны 2 ранга. 1902 г. июня 10. Назначен командиром миноносца
Миноносец “Прочный” - водоизмещение 240 тонн, входил в состав 2‑го Отряда минных судов, который базировался в Гельсингфорсе.
1904 г. февраля 23. Назначен в Кронштадте флаг-капитаном берегового штаба старшего флагмана 1 флотской дивизии.
Во время Русско-Японской войны был капитаном 2 ранга, командиром крейсера 2 ранга
Операции вспомогательных крейсеров. 1904 26 февраля. Решение особого совещания при морском министерстве об организации крейсерской войны на торговых путях противника с целью борьбы с военной контрабандой при посредстве вспомогательных крейсеров, переоборудованных из быстроходных пароходов Добровольного флота и купленных за границей {1558}. Февраль — апрель. Покупка морским министерством для оборудования под вспомогательные крейсера пароходов германского общества Гамбургско-Американской линии «Фюрст Бисмарк» (крейсер 2 ранга «Дон»), «Колумбия» (крейсер 2 ранга «Терек»), «Августа-Виктория» (крейсер 2 ранга «Кубань») и парохода Северо-Германского Ллойда «Мария-Терезия» (крейсер 2 ранга «Урал»)... Тактико-технические данные вспомогательных крейсеров Название и ранг Год постройки Тоннаж Ход Артиллерия Крейсер 2 ранга «Терек» («Колумбия») — 1896 10000 19 узл. 25 августа — 7 октября. Крейсерство вспомогательного крейсера «Терек» по маршруту Либава — Большой Бельт — Скаген — Лиссабон — подступы к Гибралтарскому проливу — Виго — Лас-Пальмас — Лиссабон — Английский канал — Большой Бельт — Либава. За это время было остановлено и осмотрено 15 пароходов, преимущественно английских угольщиков, на которых контрабанды не было обнаружено... 1905 21 мая. Выделение из 2-й Тихоокеанской эскадры вспомогательных крейсеров «Кубань» (капитан 2 ранга Маньковский) и «Терек» (капитан 2 ранга Панферов) для крейсерства в Тихом океане у берегов Японии на торговых коммуникациях и отвлечения на себя части японских крейсерских сил из Корейского пролива... 22 мая — 9 июня. Крейсерство вспомогательного крейсера «Терек» (капитан 2 ранга Панферов) у юго-восточных берегов Японии в Тихом океане на путях сообщения в расстоянии 70–100 миль от берегов. За это время крейсером было осмотрено несколько пароходов, из которых два с контрабандой потоплено {1569}. Продержавшись в районе крейсерства до начала июня, вспомогательный крейсер «Терек» спустился на юг. Узнав в пути о гибели 2-й эскадры, крейсер направился в Батавию, где и был интернирован до конца войны.
«...Обстоятельства Цусимской трагедии общеизвестны. А вот незнакомый даже любителям истории флота случай. В июне 1905 г., после непродолжительных действий в Тихом океане, крейсер II ранга «Терек» зашел за углем в голландский порт Батавия. Так как погрузить уголь за ограниченный срок оказалось делом сложным, командир его капитан 2 ранга К.А.Панферов решил разоружиться до окончания войны. По требованию губернатора колонии он сдал … Андреевский флаг. Узнав об этом, находившийся в порту голландский адмирал объяснил своему далекому от флота соотечественнику, что флаг – это святыня, и изъятие его – оскорбление нации. На другой день флаг привезли обратно на крейсер. Панферов же настолько не видел в своем поступке ничего странного, что спокойно рассказал о нем в своем рапорте. И никто в Адмиралтействе не удивился. Только голландцы ничего не могли понять, да молодые офицеры зашедших в Батавию в 1906 г. по пути на родину крейсеров «Россия» и «Громобой» были поражены рассказом иностранцев.» (А.Ю. Емелин. «Избранное».
1906 г. Награжден орденом Владимира 4 степени. 1908 г.
1912 г. Награжден орденом Св. Владимира 3 степени. 1913 г. ноября 6. Произведен в генерал-майоры флота. 1915 г. Награжден орденом Св. Станислава 1 степени.
1917 г. июня 23. Зачислен в резерв флота. 1917 г. сентября 3. Назначен членом комиссии по выработке положения о разгрузке и эвакуации учреждений Морского министерства и заводом морского ведомства.
После октябрьской революции 1917 года, якобы был главным интендантом Кронштадта, а в 1918 или 1919 г. у него случился инсульт и он ушел в отставку. Последние годы перед смертью жил в принадлежащем ему доме на р. Оредеж.
/Личное дело Панферова К.А., Список личного состава судов флота, строевых и адм. Учреждений морского ведомства. Исправлено по 11 апреля 1916 г. Петроград.1916 г., форма № 249, опись 1, ед. хранения 99 лист 71, 105, лист 159, 108, лист 3, 105, лист 396./
Полный послужной список /выписка/ Константина Александровича Панферова
Родился 25 октября 1860 года. Дворянин, уроженец Херсонской области. Православный. Воспитывался в морском училище. 17 января 1888 года вступил в первый законный брак с дочерью инженера, Колежского Ассесора Бугольц Евгенией Александровной. У них родилась 3 декабря 1889 года дочь Варвара, а 17 августа 1891 года сын Владимир и 14 марта 1895 года сын Георгий. Родового или благоприобретенного недвижимого имущества не имеют.
ВМА, фонд 406, опись №9, дело №3098
Обращение к выпускникам нахимовских училищ.
Для поиска однокашников и общения с ними попробуйте воспользоваться сервисами сайта Просьба к тем, кто хочет, чтобы не были пропущены хотя бы упоминания о них, например, в "Морских сборниках", в книгах воспоминаний, в онлайновых публикациях на сайтах, в иных источниках, сообщайте дополнительные сведения о себе: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. А мечтаем мы о том, чтобы собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Примерно четверть пути уже пройдена, а, возможно, уже и треть. И поэтому - еще и о том, что на указанные нами адреса Вы будете присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Люблю я эти конференции! Вот в прошлом году пригласили на три дня в город, где пятнадцать лет не был. Тема конференции была важной, делегации прибыли из Белоруссии, Украины и Крыма, Прибалтики, Казахстана. Когда мы летели из Киева, у одного из наших таможенники с большой помпой, почти как у террориста, изъяли малюсенький перочинный нож. Чуть на самолет из-за этого не опоздали. Прилетели. Собрали нас в гостинице. Ба, в составе белорусской делегации друг училищный! Дальше- все понятно и знакомо каждому. Детализировать не будем. Конференция прошла замечательно. Город- сплошная Европа, асфальт без выбоин, стекло и неон. Штаб флота все там же стоит. Монументален, основателен и официален. Родные стены. Командует флотом знакомый командир бригады, его замом- наш одноклассник… Обнял Колю, депутата Госдумы, в одном кабинете три года работали.Удалось встретиться с массой сослуживцев, посетить один закрытый в прошлом город. Дышалось полной грудью- воздух молодости, воспоминания всякие…К знакомым женщинам с визитами не пошел. Честно. Но как же трудно было удержаться! Пора и честь знать. На 10.00, завтра-отъезд из гостиницы. 07.00.В мой номер врывается Саша, белорус. Лицо белое, губы и руки дрожат. -Брат! Я паспорт найти не могу! Встаю, голова болит. Ужас ситуации мне известен. Как –то в поезде Киев-Москва был в подобной ситуации. Опустил паспорт в ветровку, но попал он не во внутренний карман, а в рукав, резинка внизу. Там он и лежал, пока меня с вещами из вагона не попросили, на границе. Думал, что так и придется жить в таможенной зоне. Ни домой вернуться не смогу, ни в Москву въехать…Начал одеваться- а вот он, родной! Радость, как от встречи с любимой… Наливаю Сане, чтоб в себя пришел. Хлопнули, просветлело. Составляем план, пытаясь восстановить события прошлого вечера. Плохо восстанавливаются, накануне отъезда мы, как и все, хорошо отдохнули. Кое-как наметили район поиска. Шерстим. В Сашкином номере осмотрен и прощупан каждый миллиметр одежды, жилой и нежилой площади. Осмотрены и проверены еще пять номеров. Все сочувствуют, но паспорта нет. Повторный осмотр номеров, допрос администратора гостиницы и бармена- безрезультатно. Присаживаемся в баре. А как еще стресс снять? - Ладно, буду звонить в консульство. Должны помочь. На работе, правда, тяжело объясниться будет. И что ж мне так не повезло? Выпили грустно, молча, не чокаясь. С голоду не умрет, друзей полно в городе, жить где –тоже найдут. Вот только работа…Да ладно, устроится. Руководитель нашей делегации толкает Саню в плечо: - Смотри, у людей тоже горе. Не чета твоему. По холлу мечется «шеф» крымчан. - Товарищи, братцы, кто писателя видел? Казаки на месте, военные пенсионеры и даже формальная и неформальная молодежь- на месте. Его одного нет! - А он в номере-то ночевал? Дело такое, м-м-м, командировочное? - Да какое командировочное дело, ему 92 года! -А следить надо было… Ишь, сочувствия ищет, а вокруг люди суровые, самостоятельные, пенсионеры военные. Путем опроса должностных и не должностных лиц, посторонних и просто прохожих, удалось установить: хотя отъезд был назначен на 10.00, дедушка сидел в холле уже с восьми утра. В 08.10 убывала казахская делегация. И он в автобус прошел с ними. Самолет уже в воздухе. Казахи улетали по списку. Старичок прошел незамеченным. Просочился в самолет. Может, он в спецназе раньше служил, или во фронтовой разведке? Крымчанин рвал волосы и вызванивал консулу. - Улетел. Без денег.92 года. Писатель. Задумчивый. Помогите вернуть. Его ж в Казахстан не впустят, а на обратный билет денег нет… Вздохнул облегченно, видно, пообещали старичка найти и отправить в родной Крым. -Может, мне здесь остаться?- это Саня, его пример с дедушкой пугает.- Вот было раньше у меня удостоверение личности. Никогда не терял. А этот паспорт, у-у, изобретение гражданское… - А сходи еще раз к администратору, хотя и глупо надеяться. Саня понуро пошел. Последняя надежда. Даже не надежда, проформа… Есть! Есть! В ящике стола уже третий день лежит! До этого она, администратор, только на стеллаже смотрела! Есть, сучий документ, нашелся! Все было просто: мы так быстро начали радоваться встрече в первый день, что Саня его просто не забрал, сдав для оформления в гостиницу. А потом было просто некогда вспомнить о такой безделице. Подумаешь, паспорт! Здесь друзья! Пьем весело. Администраторше- вино и конфеты на радостях. Обнялись, расстались. Видно, судьба давно спланировала случай с проживанием в зоне таможни и весело крутила свою рулетку. Нам с Саней повезло, а вот на дедушке шарик замер… Опаньки, новые заморочки. В аэропорту через зону контроля не пускают нашего руководителя. У него сумочка через плечо, кладь ручная, с надписью: «Такая-то конференция ветеранов-подводников Северного Флота». Багажа другого нет. Белорусы ему подарили гвоздь. Мы с ними вчера гуляли. Сантиметров сорок длиной, в диаметре сантиметра три, никелированный, с надписью: «Пусть живет в веках братская дружба славянских народов!» Хоть гвоздь и сувенирный, но настоящий. Его даже писать нужно, как «ГВОЗДЬ». Таможня классифицирует изделие как холодное оружие. Наш руководитель сдавать гвоздь категорически отказывается. Таможня вызывает наряд пограничников, руководителя уводят. В волнении ждем разрешения инцидента. Вот не везет нам, то ножик перочинный, теперь гвоздь. Уже объявили посадку на наш рейс. Руководителя все нет. Идет, наконец-то! Очки на кончике носа, в руке- гвоздь! С группой сопровождения. И таможенники, и пограничники посмеиваются. Отпустили шефа. Руками вслед машут. Видя нашу неподдельную радость и удивление, прячет усмешку в усы. - Расскажу в самолете. Давайте на посадку. Места наши рядом, слушаем былинный рассказ. - Увели меня пограничники. Половина таможни тоже в кабинете топчется. Я с гвоздем в руках, как живое пособие по терроризму. Гвоздь не отдаю, хотя уговаривают. Уже хмуриться начинают. Настроены серьезно. Погранцы затворы «Калашей» дергают. -Будьте добры, положите предмет в лоток, - это старший смены таможенной. - Не положу. -Тогда позвольте мне его взять. -Не могу позволить! Это средство гигиены! Как щетка зубная. Тем более я им уже пользовался. Недавно. -?! Глаза у всех круглые, застыл народ, осмысливает натужно. И тут я их добиваю: - Дело в том, что у нас, подводников бывших, часто бывают неполадки с пищеварением. Короче говоря, я без этого гвоздя по «большому» в гальюн сходить не могу! Пауза, а потом громовой хохот, до колик и всхлипов. Начальник смены отсмеялся, руки платочком вытер: он же гвоздь отнять хотел. Провожали меня до самой стойки регистрации. Да вы все сами видели. Да, не зря он наш «шеф» на поездку, ой, не зря. И тогда ножик перочинный в Борисполе мы у таможни забрали. Гвоздь смелости придал. Группа тоже должна совершать героические поступки, вдохновляясь примером командира. Да, люблю я эти конференции… Кстати, консул слово сдержал, дедушку нашли и домой отправили. Будьте внимательней, друзья, раз и с дедушкой у судьбы сорвалось, значит, рулетка все еще крутится, шарик поскакивает…
Н.Тырса. 1941.
