Думаю, достаточно фантазерских измышлений, слухов и баек про этот нелегкий дальний поход человека, который там не был. Жизненные ситуации в рамки инструкций и предписаний не вместить. В походе всякое бывает. Жаль, что автор делает вид, что он этого не знает. Но и в этом конкретном случае командир лодки С-95 Боровков С.Н. категорически заявляет : « У Четверикова Б.Г. с ноздрями все было в порядке « . Это домыслы . Зачем ?
ЛОДКА вернулась к родному причалу. Вернулись ЖИВЫМИ все участники похода. И ЭТО ГЛАВНОЕ !
Но автор не останавливается. Его просто «тянет « еще и еще громоздить нелепости о походе, рассказывать о своем отношении к замполиту лодки С-95 В.П.Овсяникову А еще более плохо о тех, с кем довелось служить на подводных лодках.
Виктора Павловича, нет в живых. И приводя размышления автора книги, его оценки еще раз, прошу прощения у его жены, детей, внуков .
Делаю это, чтобы показать примитив и заношенность слов, терминов, фраз, которыми пользуется автор, его низкий уровень политической зрелости на том этапе жизни, его поразительную »не любовь « к человеку, которого по сути дела хорошо не знал, и который ответить ему уже не сможет , так же как Волков Б.А. Из книги В.Л ВИКТОРОВА : «… Замполит Овсяников за свои делишки ( ??? ) не понес никакого наказания., хотя его вина за случившееся намного весомее ( ??? ) по сравнению с командиром и начальником штаба бригады. Эта блеклая, совершенно бесцветная личность, оказала свое убийственное ( ??? ) влияние на исход похода. Несгибаемая воля офицера – политработника ( ??? ), его политическая демагогия с угрозами в период подготовки к автономке, привели к тому, что поход технически неисправной лодки, вопреки здравому смыслу, стал возможен. Та же несокрушимая воля Овсяникова послужила причиной проведения партийного собрания в самый неподходящий момент. В результате грозный начальник штаба, этот хамло и матершиник, дрогнул под напором "«железных» доводов политработника. И согласился на проведение собрания . Интересно, чем так напугал его замполит. Наверное, в памяти начальника штаба свежи были воспоминания о недавних временах, овеянных не только славой побед, но и ужасами репрессий ( ??? )
Если бы лодке удалось вырваться из района учений английских ВМС, это могло стать одной из самых ярких страниц в послевоенной истории морского флота ( ??? ). Но история, как известно, не знает сослагательного наклонения, о том, что приключилось с подводной лодкой С-295 ( С-95 ), мы уже знаем …. «
Да. Намного было бы легче на душе, если бы автор, Виталий Львович Викторов закончил бы « свои железные доводы « и домыслы в этой главе о том, каким был замполит В.П Овсяников. Но он не пожалел «красок« еще на двух страницах разрисовать его и всех политработников того времени в придачу.
…» Замполиты во всем обладали хорошим аппетитом. Мимо рта ложку не проносили. По части рвения в службе политработников наблюдалось немало слабых мест, да и по части морального облика не многих можно было поставить в пример. Некоторые из замполитов не во что святое давно не верили и были ужасными циниками. Вести кого-то в бой или закрывать своим телом вражеские амбразуры ( ??? – а где на подводных лодках амбразуры ? ) представители этого племени были не готовы. Идти на какие-то жертвы, оставляя недоеденным кусок своего пирога, это было не в их силе, противоречило их жизненному кредо. Измельчала порода ….»
А ДАЛЕЕ еще похлеще : … « Говорят, что Овсяников не курил, не выпивал, был хорошим семьянином, но несмотря на эти добродетели, он бесспорно ( ??? ). должен быть причислен к разряду страшных, зловещих фигур той эпохи « ( ??? )
А кто дал право СУДИТЬ, а тем более ставить клеймо ? Есть же границы элементарной порядочности, наконец, человечности, тем более врача по профессии …Может и не стоило об этом говорить, если бы при этом не зашкаливали самолюбование и патетика, если бы « не заносило давать убийственную детализацию всех добродетелей и пороков…» ( фраза из книги автора ) , что вызывает неизменные негативные эмоции.
Из КОММЕНТАРИЯ командира капитана 2 ранга Боровкова Сергея Николаевича, который участвовал в дальнем походе на подводной лодке С-95 :
«… Разглагольствования автора о политработниках, как никчемных и даже вредных специалистах – ПОЛНАЯ ЧУШЬ. Люди различных специальностей бывают разные ? Как хорошие, так и не очень. Огульно всех включать в ту или иную категорию, в лучшем случае, НЕХОРОШО «. Это мягкая, интеллигентная фраза для вас , Виталий Львович, вряд ли сгодится , к сожалению, в вашем арсенале для тех, к кому вы питали особую не любовь одна краска – черная.
Хотя, ради истины, хочу привести дифирамб человеку, где не были указаны недостатки и пороки. Это о Боровкове Сергее Николаевиче. В.Л ВИКТОРОВ: « Я встречался с офицерами и мичманами подводной лодки С-295 (С-95 ), которые были участниками того памятного похода. Прекрасное впечатление произвел на меня командир капитан 2 ранга Боровков Сергей Николаевич, которого с полным правом можно назвать истинным интеллигентом, человеком высокой культуры. Все, кто хотя бы раз имели счастье с ним встретиться с этим человеком неизменно попадали под его обаяние Эрудиция острый природный ум, добросердечность, порядочность – всеми этими качествами был сполна наделен Сергей Николаевич.»
Все верно. Только не могу согласиться со словом «был». ОН ЕСТЬ. Живы и Целищев, Четвериков, Кулаков и другие офицеры лодки С-95. А Сергею Николаевичу Боровкову , капитану 2 ранга в отставке 82 года , живет в Кронштадте, общается со служивцами, встречается с ними, помогает тем, кому уже труднее сейчас, чем ему. Это по их просьбе, и членов экипажа С-95, он написал комментарий к главе книги об «автономке» подводной лодки в 1968 году, и сделал это тактично, интеллигентно, с чувством собственного достоинства, защищая честь , даже не столько свою , сколько экипажа, о котором не сказано ни одного доброго слова в книге, при этом ни на капельку, не снимая с себя ответственности за все происшедшее . Как и положено настоящему офицеру подводнику, который ИМЕЕТ ЧЕСТЬ.
Упомянув о наложенном взыскании на командира лодки после похода, автор не сказал о том, что спустя год взыскание было снято . В приказе отмечались успехи в боевой и политической подготовке, выполнение задач ,поставленных перед подводной лодкой ( в новом дальнем походе, с другим экипажем ), и умелое воспитание личного состава.
Вот такая книга. И такие впечатления от прочитанного и написанного человеком, который как бы «побыл « рядом с флотом … И это не домыслы. Автор САМ ТАК ощущал себя в новой для него обстановке. И говорит об этом неоднократно то ли ПО ПРОСТОТЕ душевной, то ли присущей ему открытости, а может….
В.Л.ВИКТОРОВ : ,,,» Оценив все достоинства и недостатки Балтийского моря ( это на военных сборах во время учебы в медицинском институте ) я категорически и негативно воспринял военную службу. Ноги моей там больше не будет, - сказал я по прибытию домой с корабельных сборов. Думал ли я в тот момент, что уже через год буду офицером флота. Конечно же нет. О военной карьере я никогда не мечтал. При распределении по окончанию институту мне « выпала честь « - послужить 3 года на флоте ….» …» Каждый член экипажа, разумеется, индивидуальность. В которой сосредоточены в той или иной мере, как достоинства , так и недостатки. Я ,молодой ,неопытный врач, волею судьбы оказавшейся среди подводников адаптируюсь к новым непривычным для меня условиям…Мое появление на лодке С-166 носит временный характер. По окончании зимовки я вновь уйду на свой ремонтирующийся корабль где будет гораздо прозаичнее и монотонее. Мой нынешний ГОСТЕВОЙ СТАТУС мне более приятен и хочется, чтобы это комфортное состояние длилось как можно дольше… …» Понял я также еще одну деталь, что офицерские кадры в ходе своей службы, тасуются , как карты в колоде, служебные перемещения с корабля на корабль обычное явление. Наверное, и мне не избежать этой участи. А ВПРОЧЕМ, что я так волнуюсь об этом, служить то мне уже два года с половиной осталось, авось, как-нибудь ДОТЕРПЛЮ, ведь полгода службы, уже позади…» « .. .Мысли о Таллине навевают тоску в моем сердце, я не страшусь трудностей, но мысль о том, что придется служить ПО - НАСТОЯЩЕМУ, отдавать честь, разговаривать непривычным языком ( « здравия желаю «…»так точно»… «никак нет» ) и другие выражения комом застревают в моем горле, иметь внешний безукоризненный ( уставной ) вид вызывает вполне реальное опасение. Конечно, за пять месяцев своей командировки я оморячился, но военным человеком еще не стал. Либерализм и снисходительность по отношению ко мне Балабанова, были легко объяснимы, ведь я был гостем на его корабле. С Олегом Викторовичем служба будет проходить по-другому, потому что не гость я у него, а непосредственный подчиненный – почувствуйте, разницу товарищ лейтенант – здесь вам – не тут. И все же не стоит раскисать, при ЖЕЛАНИИ всего можно достичь …»
Я не смогла прочитать быстро, с интересом и любопытством эту книгу. Много раз откладывала , набиралась « спокойствия « для души и принималась снова. Но от такого количества плохого, утрированного, с обидными прозвищами, подчеркиванием физических особенностей, и изъянов внешнего вида, каких-то скверных привычек и многого другого у людей, с которыми и меня свела судьба в эти же годы, на душе становилось опять плохо. И не только, ведь о самой службе и людях. О неустроенности быта ( хотя условия жизни в Палдиски были не самые худшие ), о непременно скандальной семейной жизни сослуживцев… словом, глазу, эмоциям было негде отдохнуть.
Автор в предисловии уверенно заявляет : « произведение будет интересно кругу читателей, даже тех, кто не имеет отношения к военно-морскому флоту «. Очень сомневаюсь… Если « офицерам экипажа, отводилась роль животных для убоя « ( так в одном месте книги уже о другом экипаже ), то и меня, гражданского человека, автор лишил душевного равновесия и спокойствия . Каюсь… с трудом смогла дойти до последних страниц воспоминаний врача дизельной лодки , хотя это было просто необходимо.
Мне хотелось понять , что же заставило Виталия Львовича , придя на службу в 1969 году, написать (так грязно, пользуясь слухами, байками, и своими домыслами ) о дальнем походе подводной лодки С-95 в октябре-ноябре 1968 года. Тем более в начале книги было заявлено , что его «движут не амбиции исстрадавшегося по славе « маленького человека», а желание отразить на бумаге все, что до сих пор волнует, заставляет сердце учащенно биться, что спрятано в глубинах памяти и рвется наружу с неукротимой силой….» Сознательно ли ИМ указана лодка С-295 ( а не С-95 ), неверно указаны сроки дальнего похода, отчество начальника штаба. Если « не амбиции маленького человека», если не для пиара, то что двигало ?
« Свою будущую книгу я посвящаю моим друзьям-товарищам по « прочному корпусу «, - пишет автор.- Многие фамилии я намеренно изменил, дабы не сердились на меня мои сослуживцы за НЕЧАЯННО оброненное слово. Но если кто-то узнает себя под псевдонимом и испытает чувство обиды….» Стоп ! Названы настоящие фамилии Боровков, Овсяников, Целищев…Балабанов, Струц…Жильцов, Бутузов, Волков, Портнов, Линда, …. ( перечислила только некоторых из тех, которые есть и в моей памяти ), и только одна фамилия командира подводной лодки под первой буквой, который ,якобы , смеялся, когда матрос закрашивал слова « отличный корабль», того самого, лишенного этого звания по вине злоупотребления командиром выпивкой, и втягивания в пьянку многих других членов экипажа ( так в книге )
Теперь уже все остается на совести автора. Только лодка С-295 была в составе Северного Флота. Служила до 1990 года. Судя по ее «послужному списку « очень достойно .И, наверняка, живы очень и очень многие офицеры , мичманы, матросы того экипажа. Могут, ведь, и ПРИЗВАТЬ К ОТВЕТУ. А потомки «зловещих фигур « , « жопочесов « ( извините, но так у автора ) , беспробудных пьяниц, « гусаров» и прочих, о которых пишет автор… тут уж, наверно, пахнет СУДОМ ЧЕСТИ ? А просто людская негативная молва – ведь она может накрыть с головой ? ….» С точки зрения нынешних « несостоявшихся людей « мое эссе покажется исповедью неудачника, примером того, как не надо жить. Ну и пусть они так считают …» ( так написано в самом начале книги ). Значит, автор предполагал возможную реакцию, но сознательно шел к этому ? Зачем ? У меня остаются эти вопросы. «… Из всех врачебных специальностей я отдавал предпочтение специальности акушера-гинеколога…», пишет он в своей биографии. По мне – так лучше бы Вы стали врачом – гинекологом. Уверена, были бы лучшим и самым уважаемым. Зря судьба ваша сделала « зигзаг « в сторону флота. Да и с «духовным НАСЛЕДСТВОМ» не очень все получилось, по моему мнению. Наверно, не надо было бумагу « марать « и при этом ПАМЯТЬ свою и чужую. Рассказывали бы все это в приватных разговорах. А то ведь не наследство оставили, а наследили… Хорошо, если зрелый человек, умудренный жизненным опытом, отдавшей службе много лет и считавший до сих пор, что это лучшие годы молодости будет читать вашу книгу. Он то разберется, что к чему. А если ее возьмет в руки парнишка, мечтавшей о море и службе на больших кораблях , субмаринах…? Из книги В.Л ВИКТОРОВА : …. « Как ни было трудно, говорил я себе, - рано или поздно весь этот кошмар закончится, еще немного терпения и желанный час свободы настанет «
Мое терпение, извините, закончилось. И желанный час свободы настал…
Только вот думаю все же : есть люди, которые оставляют незримый след в истории флота, во времени, в сердцах и душах людей своей индивидуальностью, характером, делами, мыслями , поступками. О них слагают стихи, пишут песни, и книги, берегут их имена в памяти… А есть люди , которым косо смотрят вслед… А еще, хорошо бы таким людям помнить: « упасть в грязь легко – отмыться трудно «.
Несколько страниц из жизни одного из классов современной Питонии, нахимовцев 6 класса, начальник 2 учебного курса В.И.Коломиец.
На тематический классный час, посвященный 100-летию со дня рождения Героя Советского Союза А.И.Маринеско, в гости к нахимовцам пришел ветеран Северного флота капитан 1 ранга запаса Н.М.Панков.
Николай Мартынович длительное время командовал атомной подводной лодкой. Ветеран-подводник рассказал о боевых буднях подводников времен «холодной войны», ответил на многие интересующие нахимовцев вопросы, показал фотографии из личного архива.
27 января состоялась экскурсия в Музей истории подводных сил России им. А.И.Маринеско
Нахимовцы познакомились с экспозицией, отражающей этапы создания и развития подводных сил страны, боевое использование подводных лодок в военное время.
Особое место среди музейных предметов занимают личные вещи, награды, фотографии, форма одежды подводников.
В экспозиции представлены рассказы о конструкторах, кораблестроителях, тех, кто создавал отечественную историю подводного флота.
Большой интерес у нахимовцев вызвали средства защиты экипажа, которые можно было исследовать в интерактивном режиме.
В кают-компании ребятам был показан документальный фильм о жизни и подвиге А.И.Маринеско.
В завершение мероприятий нахимовцы побывали на могиле героя и возложили цветы.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
В конце 60-х годов пошлого столетия на Северном Флоте решили создать «Отдел устройства службы». Возможно, от него и была какая-то польза, но комедийные ситуации были явно. По задумке начальства, отдел должен был способствовать улучшению быта военнослужащих. Самые светлые головы нужнее на кораблях, а потому в отделе собрались не корифеи. Дабы имитировать бурную служебную деятельность, начали с проверок тумбочек и рундуков у матросов с организационными выводами для командиров кораблей. Однажды адмирал, начальник штаба флота, сидел себе в рабочем кабинете и просматривал серьёзные бумаги. По ходу работы ему потребовалось переговорить с начальником оперативного отдела, капитаном 1-го ранга. С ним у адмирала были дружеские отношения и обращались они друг к другу по имени отчеству. Иногда посиживали за бутылкой коньяка или водочки. Заходит в кабинет приятель адмирала и начинает выделывать ногами, руками, головой непонятные для адмирала движения. Адмирал удивился, очки на лоб поднял и спрашивает: «Петрович, что за цирк? Ты случаем не заболел?» - «Никак нет товарищ адмирал, принимаю по подразделениям строевую стойку, в соответствии с директивой подписанной Вами!» В куче бумаг, адмирал действительно подписал, не глядя этот «опус» то ли шутника, то ли не очень умного офицера.
Бортовой номер.
В губе , в конце 1960-х годов, базировалась бригада консервации эскадренных миноносцев. Как и во всякой части, в задачу которой входит сохранность вооружения, личного состава там было не много, повседневная жизнь состояла из осмотров и мелких ремонтов систем обогрева, замены силикагеля, и скуки. Командование бригады решило для улучшения питания соорудить на берегу свинарник. Благо отходов с камбуза было достаточно. На второй год существования свинарника командир бригады захотел в общем стаде откормить своего личного поросёнка. Такое же желание возникло у начальника политотдела и начальника штаба. Дело было сделано, и в стаде свиней поселились поросята начальников. Всё бы было нормально, но начальство повадилось инспектировать своих личных поросят, и каждый выказывал своё недовольство свинарю. В том числе говорили ему, что в прошлый раз он показывал им не этого поросёнка. После очередного такого разноса, матросик-свинарь написал на боку поросят начальников их принадлежность. Было ли это отмщение или просто дурость деревенского простачка – трудно сказать. Вполне вероятно, что матрос, которого приучили в экипаже и в учебном отряде подписывать всё своё обмундирование, имеющий бирку на койке и на рундуке со своим боевым номером, с номером, нашитым на правом кармане робы, посчитал в порядке вещей нанести позывные на свиней начальников. Это было бы событием местного значения, но на беду командования бригады в этот день бригаду приехал проверять отдел устройства службы. Пошли они проверять подсобное хозяйство и обнаружили в свинарнике поросят с бортовыми номерами Ком.Б, Нач. ПО, НШ. Шуму и хохоту было на весь флот.
— Чище, чище! — наставлял Фрол. — Слова лучше выговаривайте, чеканьте, чеканьте! Чтобы за двадцать кабельтов было слышно! И мы «чеканили» так, что, наверное, нашу песню слышали даже в далекой деревне за горой:
— Реже, реже! — командовал Фрол, и мы запевали последний куплет:
Николай Николаевич Сурков одобрил песню. Одобрил ее и Кудряшов. Слова сочинил Юра, музыку подобрал Олег — и они были очень горды, что их песню поет все училище. По приезде в лагерь мы не имели ни минуты покоя. Не побывавшие на флоте воспитанники осаждали нас просьбами: «Расскажите, что повидали, на чем плавали, далеко ли ходили». Фрол охотно рассказывал: «когда мы вышли на позицию на подводной лодке...» (хотя мы вовсе не выходили на позицию, а свое подводное «крещение» получили на рейде, в двух шагах от бухты и берега), «когда мы затралили магнитную мину...» (хотя мина была не магнитная, и ни мы, ни тральщик, на котором мы находились, ее не затраливали, а просто она оборвалась и блуждала под берегом); дальше следовали рассказы о том, как мы чуть было не взорвались и как лодка наша лежала на грунте. Таков уж был Фрол — любил все приукрасить, «потравить», как говорится на флоте. Послушав однажды рассказы Фрола (Фрол не смущался «травить» даже при воспитателях, поясняя, что этим самым он завлекает не нюхавших флота и моря, чтобы они покрепче и позлее учились и обязательно на будущее лето поехали с нами на флот), Кудряшов сказал: — А почему бы нам не издавать рукописный журнал? Каждый из вас может написать, о том, что он видел на флоте. Можно писать в прозе и в стихах.
Обложка рукописного журнала ленинградских нахимовцев.
Кудряшов сам немного писал. Фрол говорил, что видел в «Красном флоте» статью о нашем училище, которая была подписана «Ст. лейтенант Кудряшов», и что Кудряшов составляет «Историю Нахимовского училища». — Журнал наш будет выходить по мере накопления материала, — продолжал Кудряшов, — и я охотно помогу тем, кто захочет попробовать свои силы. Что касается обложки и иллюстраций, то, я думаю, за этим дело не станет. У нас есть Рындин; Авдеенко тоже рисует неплохо; найдутся еще художники. — А как будет называться журнал? — спросил Фрол. — «Уходим завтра в море». Впрочем, названия я вам не навязываю. Может быть, кто-нибудь предложит лучшее, мы обсудим и примем. — Нет, мне нравится «Уходим завтра в море»! — одобрил Фрол. — Кит нарисует нам катер... торпедный катер, который уходит в море! — А почему катер? — спросил Илюша. Почему не подводную лодку? — Да, почему не подводную лодку? — поддержал Илюшу Авдеенко. — Тральщик, — предложил Юра. — Эсминец! — перебил Забегалов. — Крейсер! — посоветовал Гордеенко. — Тогда уж лучше линкор! — предложил Бунчиков. — Я вас всех помирю, — улыбнулся Кудряшов. — На обложке одного номера будет уходить в море тральщик, на обложке другого — торпедный катер, потом — «охотник», подводная лодка, эсминец, крейсер, линкор... — Почему бы и нет? — вскричал Фрол. — Отлично придумано! В этот вечер все сочиняли, а я рисовал обложку первого номера.
Фрол написал неуклюжий рассказ «Как мы выходили на позицию». Забегалов сочинил восторженные стихи, где «Серьезный» рифмовал с «грозным» и воспевал свой эсминец. Юра прочел нам маленькое стихотворение, которое называлось «Знамя училища»; оно нам очень понравилось, потому что в нем говорилось о том, что наше знамя священно и мы готовы отдать за него жизнь. Другой, короткий рассказ, написанный Юрой, был о тральщиках. Война закончилась нашей победой, никто больше не воюет, все учатся. Только тральщики продолжают расчищать морские дороги, чтобы днем и ночью по морю ходили большие, прекрасные теплоходы. Подрывается офицер Званцев, но на его место тотчас встает другой, молодой, отважный, по фамилии Десятников. И тральщик снова уходит в море... У Бунчикова не ладилось с рифмой, но он все же написал в журнал «О Севастополе, морской столице, о которой морякам поют песни птицы». Сколько листков было изорвано, сколько перечеркнуто слов, так легко укладывавшихся в голове и так трудно на бумаге! Материала поступило в первый номер так много, что хватило бы на пять журналов. Кудряшов терпеливо разбирал наши каракули и отбирал самое лучшее. Прочтя заметку Олега Авдеенко «Как я стал нахимовцем», он сказал: — Это хорошая, честная заметка, Олег. Мы ее обязательно поместим. Авдеенко описал все, как было: как он не понимал, что такое Нахимовское училище, как он, имевший всегда в школе пятерки, нарочно был невнимателен и получал тройки и двойки, лишь бы его отправили домой. «Никому не советую делать этого, — заканчивал заметку Авдеенко. — Очень плохо, когда тебя не любят товарищи. Я рад, что теперь вошел в нахимовскую семью». Да, Олег вступил в нахимовскую семью и заслужил право вступить в комсомол. Его приняли единогласно — ни у кого не нашлось возражений. День выхода первого номера журнала был большим праздником. Журнал читали запоем. Адмирал одобрил наше начинание. А мы готовили уже второй номер, и я рисовал вторую обложку. Для второго номера я написал рассказ «Клятва моряка». Как умел, я рассказал о клятве, которую дали мой отец, Русьев и Серго Гурамишвили. Они чуть было не погибли, но клятву выполнили. Протасов тоже выполнил свою клятву и поднял над городом флаг.
Севастополь вновь наш! 9 мая 1944 г. Фото Е. Халдея. - "Москва и судьбы российского флота. Архивные документы и исторические очерки." М., Мосгорархив, 1996.
— Хорошо, Рындин! — похвалил меня Кудряшов. — Немного, конечно, надо подправить, но в общем — хорошо. Второй номер читали нарасхват все классы. Однажды, когда мы на полянке за палатками обсуждали материал, поступивший в третий номер, дневальный на первой линейке подал команду: «Смирно!» Мы вскочили. Я увидел коренастого генерала в белом кителе, в фуражке с красным околышем и с белым чехлом, быстро шедшего по дорожке от штаба. Заметив нас, он свернул в нашу сторону. — Не знаете ли, товарищи... — начал он. — Папа! — воскликнул Авдеенко. Мы хотели было исчезнуть, но генерал сказал просто и приветливо: — А вы куда, товарищи? Оставайтесь, не помешаете. Ну, здравствуй, давно не видались, — сказал он сыну. — Поздоровел, загорел, поправился — не узнать. Молодец! Мне сообщили, что и фанаберии свои ты забыл и учишься хорошо. Значит, больше не хочешь, чтобы я тебя забрал отсюда? — Нет! — ответил твердо Олег.
— А зачем же ты писал матери, что я тебя не понимаю, чтобы она меня упросила взять тебя из Нахимовского? — Ты знаешь, был композитор Римский-Корсаков? — Ну, предположим, знаю, — усмехнулся генерал. — А что? — Он ведь тоже был моряком. — Ну, допустим. Что дальше? — А я... я хочу быть подводником. — Даже подводником? Вот как! Но какая связь, не пойму, между подводной лодкой и Римским-Корсаковым? — Знаешь, мне подарили скрипку. Отличную скрипку. И начальник училища мне сказал, что осенью я смогу заниматься в консерватории. У нас на вечере я играл Чайковского. — А ты заслужил своим поведением этот подарок? — спросил, поглядев веселыми, насмешливыми глазами, генерал. — Когда получил, то еще не заслужил, а теперь стараюсь заслужить. Я ведь стал комсомольцем, ты знаешь? — Знаю и радуюсь. — И мы только что были на кораблях. Подводное «крещение» получили. — Поди, струсил? — Струсил. — Так как же ты: струсил — и вдруг в подводники? — Не он один струсил, все струсили, — вступил в разговор Фрол. — И командир подводной лодки говорил, что он в первый раз тоже струсил. А теперь он четырнадцать кораблей потопил! — А может быть, вы мне расскажете, товарищ...
— Живцов, товарищ генерал-лейтенант, — подсказал Фрол. — ...Товарищ Живцов, почему мой Олег так домой просился, а теперь вдруг... — Расскажу, — сказал Фрол. — Олегу вашему вначале у нас плохо было. Его никто не любил. — А почему его не любили? — Да потому, что он сам никого не любил.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
Еще совсем немного из КНИГИ В.Л.Викторова « Воспоминания врача дизельной подводной лодки «, который не был в дальнем походе на подводной лодке С-95 :
…» И вот наступила развязка всей этой истории. Военно-морская база Балтийск. Командование встречает на причале возвратившуюся из похода подводную лодку С-295 ( С-95 ).Лицо командующего Балтийским Флотом непроницаемо и сурово, как никогда, После заслушивания рапорта командира лодки адмирал Михайлин молвил такие слова : «После Великой Отечественной войны большей трагедии в истории Балтийского Флота не было «. Начальник штаба и командир лодки были предупреждены о неполном служебном соответствии занимаемым должностям, на флотском жаргоне ( ??? ) это наказание называют «НСС». Вместо ожидаемой « виктории» приключилась «конфузия « ( домыслы и любование красивостью фраз у автора , как видите, не имеет предела и далее ).
Служебное взыскание, прозвучавшее из уст командующего Флотом, показалось Волкову сладкоголосой музыкой, приятной и блаженной, как поцелуй девушки ( ??? ) , настолько оно было неизмеримо с той карой, которую сам себе примерил за те кошмарные и тягостные дни своего возвращения с маневров. Он ясно осознавал свою вину и мысленно был готов ,к чему угодно: снятию с должности, снижению в воинском звании, досрочному увольнению в запас, даже к военному трибуналу. Но чтобы с ним так мягко и нежно ( ??? ) обошлись – этого Борис Григорьевич ( Анатольевич ) уж точно никак не ожидал. А уж он то , чуть с ума не сошел от горя. Чуть весь на говно не изошел … Переход от Балтийска до Палдиски Волков перенес в бодром состоянии духа. Болезнь отступила. Жизнь снова была прекрасна. А «НСС» ? Да что за пустяки, - это тьфу ! Ерунда ! Год спустя Волков вновь отправился в автономку, на этот раз на подводной лодке С-166. Поход завершился успешно. Командующий флотом снял ранее наложенное взыскание с начальника штаба и последний получил воинское звание капитана 1 ранга. Ратным трудом Волкову Б.Г удалось реалибитировать себя и смыть позор со своей репутации….»
«… Завершая рассказ о том злочастном походе подводной лодки С-295 ( С-95 ) хочу НАПОМНИТЬ( ??? ) еще о некоторых эпизодах, имевших место в ходе плаванья. Поход получился гораздо длительнее, чем ожидалось. Увеличение продолжительности плаванья, связанное с незапланированным участием лодки в «совместных учениях с английскими ВМС « ( ??? ) , вызвало сильное волнение у представителей некоторых служб тыла, в первую очередь - продовольственной. Дело в том, что загрузиться продовольствием на срок более 30 суток для лодок 613 проекта – задача трудно выполнимая. Размещать дополнительные запасы продуктов питания в условиях стесненной обитаемости попросту негде….. Когда продовольственики на берегу подсчитали израсходованные в походе сутодачи, они покрылись холодным потом ( ??? ).. По их прогнозу продукты на лодке должны были закончиться где-то на 28-е сутки плаванья.
Бдительные тыловики оценили весь драматизм ситуации, по их умозаключению ( ??? ), люди, находящиеся в море, вдали от родных берегов, уже давно голодают и нужно как-то изыскать возможность передачи им подкрепления. Было проработано несколько вариантов передачи продуктов питания в район несения боевой службы нашей субмарины. Но подводники ( ??? ) совершенно спокойно отнеслись к затеям командования, продовольственная проблема их почему-то ( ??? ) не волновала. На всевозможные радиограммы по поводу решения продовольственных вопросов, командир лодки давал исчерпывающий ответ : « Продовольствие на борту имеется в достаточном количестве, в получении дополнительных запасов не нуждаемся «. Когда лодка пришла в базу, на причале уже стояли две грузовые машины доверху груженые продуктами автономного пайка, подводников эта картина изрядно удивила, ведь они даже не догадывались ( ??? ) о том, что последние 8 дней питались » святым духом « ( ???). Вопреки паническим прогнозам тыловых специалистов, продуктов питания на лодке на лодке еще оставалось много, можно было продержаться , как минимум еще неделю, а может и больше. Теория тут явно расходилась с практикой…. ( хорошо это или плохо, я не разобралась. Но факт этот и рассуждения в книге есть) …» Кто хотя бы раз побывал в автономке, кто вкусил сполна ее прелести ( ??? ), тот знает, что поглощение всех полагающихся по норме граммов и калорий далеко не всегда подвластно ( ??? ) даже бывалому моряку. Бывают моменты, когда вообще кусок в горло не лезет, то шторм сверх меры, то нестерпимо жарко и душно, то материальная часть выходит из строя, то просто элементарная скука доводит молодого здорового человека до состояния апатии и полного отупения. Откуда, впрочем, это все знать начальнику продовольственной службы береговой базы, не представляющему ( ??? ) специфику подводной службы. По иронии судьбы ( ??? ) некоторые начпроды носили на рукавах своих кителей нашивки плавсостава. Вот они – извечные живые парадоксы ( ??? ) флотской действительности. Корабельный доктор не имеет отношения к плавсоставу, хотя, по долгу службы, может не вылезать из морей, а закоренелый тыловик, видевший море только с берега, в глазах неискушенных людей вполне может сойти за покорителя морей и океанов. « ( не смогла понять, какое отношение это имеет к дальнему походу ПЛ С-95…, но обида , вроде бы, на несправедливость по отношению к врачам, таким, как автор, вписана в главу о походе ).
« В этом походе были и другие эпизоды грустные и забавные. Сильно не везло командиру электромеханической боевой части БЧ-5 капитану 3 ранга Четверикову. В самом начале похода, когда сильно штормило, он прилег отдохнуть на свободную койку в 4-м отсеке, но по непонятным причинам койка отстегнулась, соскочила с крюка, фиксировавшего ее. Падая с койки, офицер умудрился зацепиться своей ноздрей ( ??? ) за этот злочастный крюк. Пришлось корабельному врачу Юре Целищеву оказывать медицинскую помощь пострадавшему, накладывать швы на рваную рану… «
Важное
