- Каким он был? - спросил я, совершенно отчетливо сознавая, что о Николае Герасимовиче Кузнецове можно рассказывать бесконечно, ибо нет в истории отечественного флота фигуры более яркой и драматичной. - Я критически отношусь к телепередаче «Большие родители», - заметил Николай Николаевич. - Когда родители рассказывают о своих детях, или, наоборот, выросшие дети о родителях, трудно рассчитывать на объективность. Как правило, говорят однозначно хорошее. Кроме того, если у родителей были высокие посты, связанные с государственными секретами, дети, скорее всего, не знали, чем они занимаются. Так что, с этой позиции я вам не большой помощник. Книги отца и воспоминания о нем его современников дадут более беспристрастную картину. - И все же, чем запомнился Вам отец? - Он был человеком высокой ответственности, - сказал после некоторого раздумья сын адмирала. - Ответственности за все. За судьбу государства, Флота, за воспитание своих детей… Нас было трое. Старший, Виктор, от первого брака отца, 1932 года рождения, я, родившийся в 1940 году, и Владимир, который на шесть лет моложе меня. С той поры, как началась война, Виктор жил в нашей семье. Отец говорил нам: «Настоящий мужчина должен уметь стрелять, плавать, знать хотя бы один иностранный язык». Сам он владел четырьмя языками: немецким, английским, испанским, французским. Ну и, разумеется, отлично владел русским языком, что видно по его книгам. Их он писал сам, не имея никаких литературных обработчиков или историков-помощников, услугами которых по обыкновению пользовались наши великие маршалы и генералы. Наказ отца мы выполнили. Я даже завоевал звание чемпиона Ленинграда по плаванию. Соревновались в гребле на шлюпках, познали парусный спорт.
Николай и Виктор (сидят) с другом-нахимовцем. Николай Герасимович сыном Владимиром.
Окончив поочередно Нахимовское училище, мы поступили в вузы, чтобы стать морскими офицерами. Виктор после «Дзержинки», дослужился до капитана первого ранга, занимается научной работой. Володя получил военное радиотехническое образование. Сейчас он руководит Фондом имени нашего отца. А вот я, когда Никита Сергеевич Хрущев начал сокращать армию и флот, ушел из «Дзержинки» после двух курсов. Объясняю отцу причину своего решения, говорю о намерении поступить в Московский энергетический институт. Отец хмурит брови: «Поступай, если решил. Но помогать не буду». Ответить иначе он не мог. Наверное, сожалел, что не получилось морской династии, понимая, что во времена Хрущева это было невозможно. - Скромный был Николай Герасимович, очень скромный… Коле это передалось, - добавила Раиса Васильевна. - До нашей свадьбы и словом не обмолвился, что отец у него адмирал, да еще какой! Сама-то я родилась в простой семье, в городе Алексине Тульской области. Правда, один дедушка был из духовного сословия. Приход в Москве имел и высокое звание. По рассказам родственников, умер он в пути на Соловки, куда его сослали… Отец мой воевал с первого дня войны. Покидая дом, обнял маму с тремя ребятишками малыми и сказал: «Не выходи, не провожай, не смотри». Не хотел видеть ее слезы. Мама протянула ему на прощание мешочек с молитвой «Живые помощи», обняла троих своих малых ребятишек, словно крыльями их накрыла, и молила Бога, чтобы уберег он ее Василия Никоноровича. На станцию, как он просил, не пошла. Вернулся отец с фронта в 1943-м, за год до моего рождения. Было страшно слушать и смотреть на него в кругу соседей или родственников, по просьбе которых он вспоминал картины боев. Запомнилось мне, как он извлекал из руки начавший двигаться стальной осколок. Обработал руку водкой, надрезал ее, подвел магнит к ране и вытащил. Они с Николаем Герасимовичем были очень дружны. Интересные вели разговоры. О Петре первом, Сталине, войне. Находили общие интересы, казалось бы, два разных человека. Один - морской маршал, другой - старшина. Надо же так случиться - умерли оба в один день и год.
, член Союза СП РФ, заслуженный работник культуры РФ. г. Андреаполь, Тверская область
С приходом «демократических реформ» видеосъемки техногенных катастроф потеряли в институте свою актуальность. И тогда Кузнецов и его жена Раиса Васильевна, директор Мемориального , семейный союз решил объединить творческие усилия в другом направлении.
. Они сняли серию уникальных документальных видео-интервью с академиками Александровым, , , , , бывшим руководителем научно-технической разведки , адмиралом , курировавшим от ВМФ создание первой атомной подводной лодки «Ленинский комсомол», другими участниками проектов, умноживших силу и могущество нашего государства в 1940-1950-е годы. - Дело было трудоемкое и щепетильное, - оторвавшись от компьютера, включилась в разговор Раиса Васильевна. - Беседуем с Харитоном, а он фразу произнесет и начинает мучительно думать, можно было это сказать или нельзя. Из него приходилось буквально клещами все вытаскивать. Они работали в условиях строжайшей секретности. Государство о них заботилось, но и спрашивало строго, приучило к дисциплине. Это сейчас на людей науки смотрят, как на второсортный материал. Конечно, кто работает по контрактам, тем, можно сказать, повезло. Но это скорее исключение из правил. - Но у Евгения Адамова, насколько известно, все сложилось иначе, - сказал я. - Газеты писали о его фирмах в Америке, миллионах долларов, которые он якобы заработал, зарубежных виллах… - Никогда этим не интересовался. Да и неизвестно, кому больше повезло, - добродушно улыбнулся Николай Николаевич. - По-моему, каждый не должен прыгать выше собственной головы. Если человек сумеет найти свое место в жизни, он счастлив, его уважают люди. А если нет… У меня были два приятеля с завышенными самооценками. Страшно рассказывать, как сложилась их жизнь. Почему я не люблю олигархов? Они дали повод и другим пытаться жить подобным же образом. Это привело к нравственному Чернобылю. Вы думаете, эти люди счастливы, уважаемы? Думаю, что нет. Зато здесь, в Козловом Селе, я не сомневаюсь, живут, хоть и небогатые, но достойные люди. - Мы до этого отдыхали в основном на колесах, - подчеркнула Раиса Васильевна. - А тут Коля, радостный, бежит: «Рая, я дом купил». Я тоже поначалу обрадовалась. А когда приехали в деревню, поглядела на приобретение и за голову схватилась. Пола нет, небо в крыше светится. Как можно в таком доме жить? Коля отшутился: «С милым рай и в шалаше». Полы сделал, крышу залатал. Так новая беда: в три часа ночи загорелась печь. Оказалось, она на деревянной основе стояла.
- У меня огнетушители были заряжены, - тихо засмеялся Николай Николаевич. - Потушил я огонь, реконструировал печь. Крушить было жалко. Реликтовая вещь, из одной глины изваяна. Так теперь никто не делает. Вот и живем здесь в отпусках уже девять лет. Красиво. Лес, озеро, поле - вот оно, не заросло еще… Однажды я добрался сюда в середине зимы, а снег на поле под солнцем голубой-голубой. Как океан… Вере Николаевне, маме моей, это место нравилось. - Великая была женщина, умела подставить крыло, - жизнерадостные глаза Раисы Васильевны запечалились. - Для Николая Герасимовича она была его и Верою, и Надеждою, и Любовью. Разделяла с ним его тяжелую ношу, счастье и радости, боли и печали. Все 29 лет без него она работала над опубликованием и переизданием его трудов, направляла меня своими мудрыми советами. Уходила она у меня на руках. Коля в это время лежал с инфарктом в больнице. Не до отдыха было, не до Козлова Села, хотя без него наша жизнь представляется теперь немыслимой. По большому счету надо бы здесь новый дом ставить. Не знаю, хватит ли сил. Если приобрести сруб, пиломатериалы, Коля многое сделал бы сам. Рукодельный он, сами видите…
- Чем больше вместе мы живем, тем сильнее она мне нравится, - прокомментировал ее слова Николай Николаевич. - Рая пришла к нам в Центр после окончания историко-архивного института. В очереди в столовой стояла, я взглянул, и сердце мое екнуло. Потом, когда в волейбол они играли, набрался смелости, подошел. Взялся цветы дарить. Отец мой все понял и говорит: «Какой ты мужик, если твоя любимая женщина живет в общежитии? Приводи домой!». Ну я и привел на всю оставшуюся жизнь.
, член Союза СП РФ, заслуженный работник культуры РФ. г. Андреаполь, Тверская область
…Улучшению питания способствовало подсобное хозяйство, которое обеспечивало из теплиц и парников стол нахимовцев свежими овощами даже в зимние месяцы. За счет экономических сумм приобретались и давались фрукты. Осенью 1951 года в подсобном хозяйстве заложен собственный большой фруктовый сад (700 деревьев и 200 кустов ягодника), что позволит в будущем еще лучше обеспечивать нахимовцев фруктами. Из-за задержки с ремонтом спального корпуса 6 рота (5 класс) с сентября месяца жила на шхуне, а с наступлением холодов была переселена в Рижское ВВМУ. В выводах и предложениях за 1951-1952 год: необходимо в 1953 году приступить к постройке нового здания.
Приказ начальника училища № 320 от 31 августа 1951 года с объявлением строевого расчёта училища на 1951/1952 учебный год.
На стрельбище.
Нахимовцы в летнем лагере выполняют учебные стрельбы
Молодые связисты.
И.Михалевский. Нахимовцы у колхозников. - Советская молодежь. 1951, 2 ноября.
Группа воспитанников Рижского Нахимовского училища в один из выходных дней побывала в гостях у колхозников сельхозартели «Марупе» Рижского района. Нахимовцы помогли колхозникам в уборке картофеля. Члены сельхозартели рассказали нахимовцам о том, как они живут и трудятся в колхозе. Несколько групп нахимовцев выезжали в колхозы Балдонского района. Они приняли участие в уборке сахарной свеклы.
Обед в поле.
24 ноября. Вечер памяти Зои Космодемьянской и Лизы Чайкиной. (ЦВМА, ф.1183, Исторический журнал)
. . Осенью 1951 года в Риге было сформировано Высшее военно-морское училище, позже ставшее 2-м ВВМУ подводного плавания. Приказом Военно-морского министра наш общий любимец начальник училища капитан 1 ранга Безпальчев Константин Александрович был назначен начальником этого училища и вскоре ему было присвоено очередное воинское звание контр-адмирал.
В декабре 1951 года приказом Военно-морского министра начальником Рижского Нахимовского училища был назначен капитан 1 ранга Цветков Анатолий Иванович, который успешно продолжал обучение и воспитание молодого поколения моряков. Это назначение было не случайным и, видимо, по предложению К.А.Безпальчева, который знал А.И.Цветкова по совместной службе ещё на Черноморском флоте, в том числе в Управлении комплектования Морских сил Чёрного моря. Однако А.И.Цветкову оставалось руководить «наследством» Безпальчева всего полтора года.
Капитан 1 ранга Цветков Анатолий Иванович
Примечание. Биографическая справка из личного дела Цветков А.И. родился 22.11.1901 г. в селе Брутово Владимирского района Владимирской области. На военной службе с 1920 года. 1921 – 1926 – Штаб Черноморского флота. 1926 – 1929 – Береговая оборона Чёрного моря. 1929 – 1933 – Помощник начальника строевого отдела Управления комплектования Морских сил Чёрного моря. 1933 – 1936 – Слушатель Параллельных классов ВМУ имени М.В.Фрунзе, затем до 1939 года служба в этом училище. 1939 – 1941 - Начальник курса Черноморского ВВМУ, в том числе с 11.10 1941 по 8.11.1941 г. командир батальона 6-го морского курсантского полка. 8.11.1941 – 3.07.1943 – Командир 2-го отдельного батальона 76 Морской стрелковой бригады Южного фронта, начальник Оперативной части, начальник штаба этой бригады. 3.07.1943 – 13.05.1944 – Заместитель начальника Бакинского военно-морского подготовительного училища по учебно-строевой части. 13.05. 1944 -25.05.1946 – Заместитель начальника Ленинградского военно-морского подготовительного училища по учебной части. 25.05.1946 – 13.12.1951 – Заместитель начальника Черноморского ВВМУ по учебной и научной работе, г. Севастополь. 13.12.1951 – 3.01.1954 – Начальник Рижского нахимовского военно-морского училища. 3.01.1954 – 6.12.1955 – Заместитель начальника 1-го Балтийского ВВМУ по строевой части, начальник строевого отдела. Награждён орденами Ленина, Красного Знамени (трижды), Красной Звезды, медалями «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией».
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
[IMG] [IMG] В 1982г., 10 ноября, умер дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев...Вовчику очень запомнилась эта дата.Не потому, что Вождь умер.Потому, что на материк не вылететь.Взгрустнулось, вспомнилось.Потому-римейк.
Теща была очень рада, что зять не пьет. А жена была на седьмом месяце и занята только собой и беременностью. И выглядела, как кубышка- что вдоль, что поперек, одинаково, 109кг. При росте метр 58. Вовчик ее честно выгуливал. Добирался до Киева он тяжело. Пришел в политотдел, наскандалил, получил добро на десять суток отпуска, как матрос, и записку в продчасть базы на получение соленого кижуча. Копченые только штаб бригады при убытии в отпуск получал. Как и икру. Взял эту тридцатикилограммовую рыбину, уложил в чемодан и убыл первым транспортом, через три дня, в Петропавловск. Там прикупил икры у браконьеров, переложив ее в банки из-под растворимого советского кофе- в не заводской упаковке икру вывозить нельзя, а в ней не купишь. Отстоял очередь в « Океан», купил 4 кг балыка- лимит на человека, и отправился в Приморский. Дело в том, что вылет на материк- всегда проблема. Чтоб улететь в июне очередь нужно в мае занимать. И отмечаться ежедневно, а то вычеркнут. Зимой легче, но не сильно. Нашел помощника со своего корабля 5 ТОГЭ, у него блат в аэропорту был. Решил с билетом. В Елизово ситуация была сложной. Самолеты на Москву почему-то не летали. Счастливым обладателям билетов предлагали подождать. Такие мордатые парни в кожаных куртках. Тогда это КГБ называлось, чуть позже- бандиты. А внешне- одинаковы. Идет Вовчик к коменданту. Мол, жена беременна, лететь надо, да и сам болен. Комендант сочувствует, но билет не дает. За проездные. Мутит чего-то. Ну, пришлось пару бутылок коньяка ему дать. - А лети, голубь, в Хабаровск. А оттуда- весь Союз на ладони. И хер с ними, КГБ-шниками! Благословил, вроде. И полетел Вова в Хабаровск. А оттуда на Киев прямой самолет два раза в неделю. И никакого Домодедово. И успевает. Короче, полетел. И хоть мест не было на киевский рейс, усмотрел стюардессу, договорился. Но не повезло- беременная женщина дорогу перешла…На его место ее посадили. И остался он в аэропорту со всеми страждущими Москвы. И перелета в родные пенаты… Народ, желающий вылететь в Москву или Питер, гоняли объявлениями об оформлении билетов от одной кассы к другой. Как правило, в разных концах зала. А кассир говорила, что впервые слышит эту чепуху, и что у нее тоже Москва и Питер закрыты. Потом опять объявление, народ бежит в другую кассу, и опять- облом… Вова выбрал из бегающей толпы мужика в шикарной лисьей шапке. - Тебе бегать не надоело? Мы, вроде, с Камчатки вместе летели? -Да, и я тебя помню. - Володя. -Борис. - Тебе, Боря, куда? - В Одессу. -А мне в Киев . Будем пробиваться вместе? Боря работал в рыбоколхозе . У него было две собачьих упряжки. Собак он кормил юколой, вяленой красной рыбой. Рыба лежала штабелями во дворе, за оградой, сложенная поленницей, как дрова. Иногда он ей и печку топил, самыми жирными экземплярами. Икра в банках стояла в подвале. А когда можно было ехать в отпуск, он ее в колхозе в жестебанку сам закатывал. Сколько поднять мог. В руках у него была авоська с баночками икры. Банки в авоське были расходными. Внутри авоськи находились: номер в любой гостинице Москвы с вечной табличкой «мест нет», билет на самолет вне очереди, уважение окружающих, любовь девушек, такси из аэропорта. . Деньги Боря предусмотрительно держал на аккредитиве. Чемодан тоже был набит икрой. Боря только и знал, что за перевес переплачивал при регистрации. И подошли земляки к карте СССР, и выбрали Симферополь. Как ближайший пункт и к Одессе, и к Киеву. И за баночку икры им переделали билеты. И они взмыли в небо, отчаянно стремясь на запад… В Симферополе было тепло. На клумбах доцветали розы. А по телевизору в зале ожидания наконец-то разъяснили тайну отмены вылетов на Москву: умер Вождь. Да, зря комитетчики волновались, что приезжие кинутся к стене Кремля, обливаясь слезами, и устроят Ходынку. Народ смотрел на действо довольно спокойно. И даже реплики подавал саркастические. Все устали сидеть в аэропортах страны. Вова с Борей не могли пробиться к кассам. Вокруг них стояла каменная очередь. Она колыхалась только тогда, когда очередной счастливчик с билетом лез на свободу. Стена размыкалась и смыкалась, как Сцилла с Харибдой, и, как правило, до того, как счастливчик, в распотрошенной одежде, выбирался окончательно .Весь пол был усыпан оторванными от пальто и курток пуговицами. Друзья отловили стюардесс с одесского и киевского рейса. И за икру были посажены на самолеты. И потом , на Камчатке уже, дружбу продолжили. Дорога съела у Вовы трое суток. Не успел опомниться, а уже возвращаться пора. Одно понял-жена на Камчатку уже не приедет. В положении. Положение… Пришлось ехать одному. А там и лодка пришла. И стало возможным осуществить еще одно чисто мужское, в дополнение к курению, действо - служить. А жена родила дочь, которую Вова смог увидеть и на руках подержать, только когда ей уже пять с половиной месяцев было. А не фиг за супостатом по Охотскому морю и Тихому океану так долго гоняться…Лучше бы на нерпу охотился.
О том, что летней порой в Козловом Селе живет сын адмирала Николая Герасимовича Кузнецова, я прослышал в 2004 году от старожила тамошних мест, весельчака и балагура Арсеньева: - Ка-апитальный мужик! Гостинцев навезет, чаев, консервов… Ни черта, говорит, вы не понимаете, в какой красоте живете. Это ж надо, а? Такой человек, а в глухомань нашу катит…
Древняя изба и подворье Кузнецовых выглядели экзотически. Компьютер и музыкальный центр соседствовали с неприхотливыми элементами крестьянского быта: чугунами, горшками, ухватами. В задах постройки, где сельский житель обычно держит скотину, разместились столярная и слесарная мастерские с набором разнообразных инструментов. В коридоре прислонился к стене виндсерфер, судя по всему, самодельный. Но особенно впечатлял огромный круглый стол в зале. - Диаметр у него тысяча пятьсот двадцать четыре миллиметра. Между прочим, именно такой по размеру была наша первая атомная бомба, - заметил высокий, с мягкими чертами лица Николай Николаевич. Теперешних жителей Козлова Села подобным сходством не удивишь. Большинство из них, как и супруги Кузнецовы, работали в научном Центре «», который в первые годы после своего создания занимался не только мирным атомом. Николай Николаевича был старожилом этого института. Придя сюда после окончания МЭИ в середине 1960-х, он довольно быстро вырос до главного инженера. Но когда создавался отдел видеоинформации, анализа и прогнозирования техногенных катастроф во главе с академиком Валерием Легасовым, упросил директора института Анатолия Петровича Александрова отпустить его в этот отдел. Тот поворчал-поворчал и просьбу удовлетворил.
- Главным инженером после меня стал Евгений Адамов, будущий руководитель Минатома, а я пошел к Легасову. Большая умница был Валерий Алексеевич! Задолго до Чернобыля он предвидел возрастание техногенных катаклизмов. Причина этого в том, что мир становится более энергонасыщенным. А происходят они от совпадения различных факторов, порождающего так называемый принцип «домино», - рассказывал Николай Кузнецов. - Будучи предшественниками российского МЧС, исследованием этой проблемы мы и занимались. Делали видеосъемку катастроф в стране, анализировали зарубежные ЧП. Например, в Мексике в 1984 году взорвался завод сжиженных газов, моментально погибли тысячи человек. Нелепая, казалось, ситуация. Подъехал к заводу грузовик, выскочила из его глушителя искра, произошел страшной силы взрыв. Случайно ли? Нет. Занимаясь этим направлением исследований, Легасов пришел к выводу, что должна существовать наука размещения предприятий, позволяющая предупредить совпадение факторов, порождающих техногенные катастрофы. Многогранный интеллект Легасова простирался и в сферу этнической, государственной безопасности. Валерий Алексеевич предощущал те проблемы, с которыми столкнется наша русская нация. Когда 26 апреля 1986 года случился Чернобыль, телевидение, как мы теперь знаем, не показало всей трагичности катастрофы. Обыватель думал: все обойдется. Но специалисты - ядерники сознавали масштаб катастрофы. В общих чертах она развивалась так. На 25 апреля была запланирована остановка четвертого энергоблока на планово-предупредительный ремонт. В это же время было решено провести эксперимент для выяснения объема энергии, который может дать работающий некоторое время по инерции электрогенератор отключенного реактора. Если точнее, сколько ее можно использовать в такой ситуации на собственные нужды станции. Сбросили мощность реактора с 3200 мегаватт до 1600. «Киевэнерго» бьет тревогу: «Подождите! У меня не хватает энергии!». Оператор реактора делает остановку, а спустя некоторое время продолжает сброс и сбрасывает ниже, чем нужно. Реактор этот в силу его конструктивных особенностей, не маневровый. Если он выключается, его надо выключать до конца. Оператор же попытался, в нарушение регламента, увеличить мощность. В результате образовалась «йодная яма». Поднимают поглощающие стержни, а мощность не растет. В результате реактор вошел в неуправляемое состояние. Дается команда нажать кнопку аварийной защиты, но это ничего не решает. Реактор в любом случае разогнался бы… Две тысячи тонн чугунных плит, из которых состояла биологическая защита реактора, начали подпрыгивать, как игрушечные. Усилилась вибрация, зашатались стены и, наконец, разрушительный финал.
. Написал я «бумагу» Легасову, чтобы отпустил меня ехать на станцию. Он говорит: «Подожди, пусть там немного успокоится». Работу мы начали в июне. Первое впечатление от увиденного заставляло вспомнить «Апокалипсис» Иоанна Богослова. Сначала Кабанов Володя, Костюков Михаил Сергеевич, Слава Смирнов, Костя Чечеров, Володя Шикалов, Валерий Ободзинский и я провели видео-фотосъемки с вертолета, потом начали обследовать разрушенный энергоблок изнутри. Темень непроглядная, нависающие глыбы арматуры, радиация. Слава шел впереди, с дозиметром, я - сзади, с камерой. Прибор часто зашкаливало. Не был он рассчитан на такой уровень радиации. Мы обматывали датчик тонкими свинцовыми листами и по их толщине делали приблизительный расчет уровня. Замечательные мужики из нашего института были рядом со мной! Некоторых, к сожалению, уже нет в живых. Вот о ком надо писать! Или о специалисте ЧАЭС . Сразу после взрыва он бросился внутрь разрушенной станции, где остался его друг Шашенок. Представляете, прошел теми коридорами, по которым наши специалисты смогли пройти лишь через год. Спас он друга, но утром Шашенок скончался от термических и радиационных ожогов. О героизме пожарных разговор особый. Они заведомо знали, что идут на смерть, но шли. Двадцать восемь человек умерли в Москве, двое в Киеве. Вместе со Славой Смирновым мы делали в 6-й клинической больнице съемки погибших. Сохранили их трагический облик для истории, для медицинской науки.
. Вскоре Легасова пригласили на сессию МАГАТЭ выступить с . Для него смонтировали специальный фильм, в котором было показано, если не все, но многое об аварии в Чернобыле. Коллеги спрашивали Легасова, о чем говорить на секциях. Как бы, мол, не получилось противоречий. Он отвечал: «Говорите, мужики, правду. Тогда не будет противоречий». Пятичасовой доклад академика на сессии своей откровенностью привел аудиторию в незапланированное состояние. Встречали его осторожно, провожали аплодисментами. В декабре был готов саркофаг. Снимали его изнутри. Работа была не из легких. Представьте себе: станция высотой 75 метров, плюс труба - столько же. Огромное сооружение! Руководил строительством саркофага заместитель министра среднего машиностроения Усанов Александр Николаевич, его тоже нет в живых. Сделали строители свое дело как надо. Тем более что прежде ничем подобным заниматься им не приходилось. Съемки должны были помочь проектированию, обеспечить надежность конструкции, помочь спрогнозировать «поведение» саркофага в будущем, - заключил Николай Николаевич. Спустя несколько лет Раиса Васильевна Кузнецова пришлет мне газету «Курчатовец» (№ 5-6, 2005 г.): «Николаю Николаевичу было 46 лет, когда в Чернобыле взорвался реактор, - писала газета. - Он выехал туда в командировку в самые тяжелые июньские дни 1986 года (работал там и в октябре 1986-го, в 1987, 1990 и 1991 годах). Отправился потому, что обладал высокой квалификацией, высокими личностными качествами - смелостью и храбростью. Таким было его жизненное кредо: если в семье случалась беда, он первым бросался на помощь. А институт он считал своей семьей, страну - своей Родиной. Работал на ЧАЭС самоотверженно, не считаясь ни со временем, ни с усталостью, ни с риском для здоровья и жизни» Отснятые им кадры прошли по всем телеканалам мира - их видели миллионы. Вот как об этом рассказывал член ВПК Костенко:
. «Уже утром 23 июня 1986 года, выполняя работу по радиационно-технической разведке с 20 июня, Николай Николаевич отснял места внутри четвертого блока непосредственно у развала и развал снаружи, технологический люк и повреждения внутри него, вызванные взрывом, где радиация достигала 1000 рентген/час. Со второй половины 23,24,25 и 26 июня Николай Николаевич продолжил работу на ЧАЭС. Значительная часть объектов находилась за территорией станции в 30-километровой зоне. На выделенном вертолете с капитаном Карташевым, лейтенантом Спицыным и прапорщиком Ерзиковым, прошедшими войну в Афганистане, Николай Николаевич, оценив обстановку как оперативную и рассказав о своем замысле командиру, провел съемку в сложнейших условиях на бреющем полете. Из кабины самолета выглядывал не ствол пулемета (как бывало в Афганистане), а объектив видеокамеры Николая Николаевича. Вернувшись в Москву в субботу 28 июня, Николай Николаевич 29 июня в воскресенье смонтировал фильм, который в понедельник 30 июня был показан в Кремле в оперативной группе Политбюро по Чернобылю». Из публикации следовало, что Н.Н.Кузнецов получил в Чернобыле «предельно-допустимую дозу радиации… и в связи с этим не допускается для дальнейшей работы в III, II и I зонах опасности». Николай Николаевич стал инвалидом третьей, а затем второй группы.
, член Союза СП РФ, заслуженный работник культуры РФ. г. Андреаполь, Тверская область
