Подозреваю, то, что я изложил в предыдущей главе, многим не понравится, а у некоторых вызовет негодование. Иначе и быть не может, так как затронута не только честь и компетентность известных военачальников, но даже высказано сомнение в их здравом рассудке. В своё оправдание скажу следующее. И глава Советского государства Н.С.Хрущёв и министр обороны маршал Советского Союза Гречко и Главком ВМФ адмирал флота Горшков и другие, затронутые моими намёками, несомненно, – выдающиеся государственные деятели и имеют неоспоримые заслуги перед страной. Но они тоже люди, как и все мы, а не боги. И недостатков они не иметь не могут, а ошибаться могут. Поэтому они, как и все смертные, и ошибались, и недостатки имели. Всё это им можно простить.
Но, во-первых, просчёты, ошибки, а порой и преднамеренные действия в угоду карьере или славе – это не невинные шалости, тем более для людей, наделённых большими полномочиями. А во-вторых, в гибели кораблей и их экипажей имеется и их вина, так как многое они могли предотвратить, но не предотвратили лишь потому, что в это время, по их высочайшим рассуждениям, у них были дела поважнее. А сколько было и есть тех нижестоящих, оставшихся тогда в живых и сейчас живущих с чувством несправедливо наказанных без вины и не прощённых. А потом ведь шила в мешке не утаишь, и поэтому не нужно и утаивать, ходя вокруг да около, так как тайное, так или иначе, всегда становится явным. Мне много приходилось и читать, и слышать положительного о мудрейших из храбрейших, и храбрейших из мудрейших, и у меня нет ни оснований, ни намерений сомневаться и, тем более, не верить тем, кто с почтением и глубоким уважением к ним относится. Раз они так считают, значит, так оно и было. У них. То есть, им повезло их кумиров увидеть именно такими, так как в тот момент они именно такими и были. И есть другие люди, которые этих высочайших удосужились увидеть в другой обстановке, в которой они выглядели по-другому. Так что правды всегда, как минимум, две. Только хорошую правду сказать всегда легче, чем плохую.
А ныне?
Кстати, для затронутого есть притча. Идёт негр по африканской равнине. Смело идёт, так как видит далеко и зрение у него отменное, потому что ни он и никто в его роду никогда не пил, не курил и телевизором не пользовался. И нигде по всему горизонту никакой опасности не просматривает. Но вот миновал негр невысокие заросли кустарника, а за ними целая стая львов разлеглась. И все. Никуда теперь не убежать и никуда не спрятаться. Застыл негр в диком ужасе – даже дышать перестал. А львы на него только мельком взглянули без всякого интереса, а потом кто зажмурился, кто отвернулся, а кто морду на вытянутые лапы положил. Лишь один львёнок, которому надоело играть маминым хвостом, интерес к негру проявил, вскочил и побежал к нему, приглашая поиграть. Но, видимо, не понравился ему ставший нехорошим от негра запах, так что и он вернулся восвояси. А негр осмелел и сначала потихоньку, а потом побыстрее смылся с этой поляны. Пришёл в свою деревню и ну своим соплеменникам пенять. Мол, наговорили всяких ужастиков про львов, а они добрейшие ребята, даже лапой меня никто не тронул. А один старик и говорит: – Дурак ты парень,
Я считаю, что мне очень повезло в том, что с Главкомом ВМФ адмиралом флота Горшковым за всю службу пришлось встретиться всего два раза и оба на большом расстоянии. Первый раз не ближе 20 метров, а второй раз – не ближе 100 метров. Летом 1964 года моя лодка стояла на Дальзаводе во Владивостоке в среднем ремонте. И, как в басне Крылова – «и надо же беде случиться», туда прибыл главком. Все мы подумали, что он прибыл лишь для того, чтобы всем объявить, что Никита Сергеевич Хрущёв уволился с работы по собственному желанию. Ан нет. Оказывается, он ещё наметил провести большое флотское учение, одним из этапов которого была буксировка трёх ремонтирующихся кораблей с ремонтными бригадами в пункты рассредоточения, в которых они должны ускоренно продолжать свой ремонт. Этими кораблями были два эскадренных миноносца и моя ПЛ «С-288». Хотя в моем экипаже все любовно называли её «Бегущая по волнам», однако в действительности она играла роль Конька-Горбунка, так как на неё без конца сыпались всевозможные задания, не хватало только за жар-птицей сгонять. На лодке в это время были собраны дизеля и электромоторы и предварительно прокручены у стенки, погружена аккумуляторная батарея, установлены компрессора с насосами да электрокамбуз. И всё. Ни гирокомпаса, ни магнитного компаса, ни лага с эхолотом, ни радиоаппаратуры ещё не было. И никаких карт и пособий тоже. Утром на инструктаже комбриг капитан 1 ранга Примаченко сообщил мне, что буксировать меня будет буксир-спасатель в бухту Троица, что расположена в заливе Посьет, недалеко от границы с КНДР. И вот вечером после ужина объявили боевую тревогу, и я со своим экипажем и ремонтной бригадой прибыл на лодку. Мы разместились, отдали лишние швартовые концы, кроме двух – одного в корме и другого в носу – и стали ждать прибытия буксира.
Время тянулось медленно и изнурительно. Стоя на мостике со строителем, уже по пачке сигарет выкурили. И как в той сказке о – «вот и полночь наступила – у него в груди заныло». Полная тишина, поскольку затемнение, нигде ни огонька. И тут услышал я, что через один причал за нами, кто-то начал громко ругаться очень грозным начальственным голосом. И, главное, в ответ не слышно никаких ответных ругательств и даже никаких возражений. Такое может быть только в одном случае, когда ругается такой человек, которому возражать не принято. Чтобы развеять все сомнения, я решил сделать рекогносцировку, то есть разведку, если сказать проще. Оставил за себя на мостике старпома и пошёл. Когда подошел к тому причалу, где стоял один из предназначенных к буксировке эсминцев, то увидел большую толпу офицеров во главе с командующим флота, стоящих без малейшего шевеления, а перед ними, как укротитель зверей в цирке, метался Главком ВМФ, потрясая кулаками и изрыгая потоки негативной информации о том, что он обо всех них думает. Из увиденного и услышанного я понял, что буксировка, а с ней и само учение под угрозой срыва, и виноват в этом, по высочайшей логике, тот, кто последним попался Главкому на глаза. И ещё я понял, что наибольший гнев обрушится на того, кто под разящую руку подвернётся под занавес, то есть последним, которым, судя по маршруту Главкома, окажусь я. Как и положено подводнику, решение я принял мгновенно. Быстро скрытно вернулся на лодку и через 5 минут, отойдя от причала, не включая огней, под моторами уже крался по накрытой темнотой на выход в спасительный океан, а в голове у меня звучала фраза из известного стихотворения – «дуйте в море, в море – дома».
Ночь была безлунная, а небо чистое, так что все созвездия выстроились как на параде: и Орион, и Андромеда, и Пегас, и обе Медведицы, так что выбирай любую дорогу. Выйдя в Амурский залив, я перешёл на дизеля, пересёк этот залив и повернул на юг. И так мы бежали всю ночь под одобрительный грохот отремонтированных дизелей и на рассвете подошли к бухте Троица. Тут возникла проблема, ведь ни карты, ни эхолота не было, а глубин наизусть я не помнил. Но и тут повезло (везёт дуракам!). Показался рыболовный сейнер, возвращающийся с моря в свой рыбколхоз в той же бухте. Я подозвал его к борту, и он подошёл. Из его рубки вышел пожилой капитан, борода рыжая, нос как облупленная картошина. – Привет подводникам, – крикнул он пропитым голосом, - никак рыбки захотелось? – Спасибо, – отвечаю, – не откажемся, а вот и бутылка. – Да мы и так бы отсыпали вам, но от бутылки тоже не откажемся, – капитан отвечает, повеселев ещё больше. Тут я объяснил ему нашу ситуацию, он всё понял. После небольшого практического занятия по «Капиталу» Маркса на тему: «деньги – товар – деньги» (в нашем случае «спирт – рыба – спасибо), сейнер вышел вперёд, мы встали в кильватер за ним и с припущенным под клюз якорем и принятым немного балластом пошли вглубь бухты. Не прошло и часа, как мы уже стояли на якоре. Но вскоре я спохватился, осознав, что есть ещё одна проблема, причём более серьёзная. Я представил себе, что случится, когда командование бригады, а затем и флота, а потом и (о, ужас!) Главком, узнают, что у стенки со всем своим экипажем (хорошо, что без секретных документов) пропала ПЛ «С-288».
Ещё вчера вечером она там стояла, а сегодня её нет. И никто не может объяснить, куда она делась. Никто никуда её не буксировал, и утонуть у стенки она не могла, так как по тамошнему мелководью рубка бы из воды торчала, и не выходила она никуда, так как ни один сигнально-наблюдательный пост не обменивался с ней позывными, то есть не наблюдал её. И ни спросить не с кого – ни наказать некого. Вот такая страшная картина мне представилась. Решение по этой новой проблеме я также принял молниеносно и осуществил его немедленно. Спустил на воду надувную лодку, которую прихватил с собой строитель – заядлый рыболов, навалился на вёсла и минут через пятнадцать был уже на берегу рыбачьего поселка. Там быстро нашёл почтовое отделение и послал на воинскую часть бригады комбригу телеграмму. Содержание такое: «Доехал благополучно. Щербавских». Я был уверен, что комбриг поймёт зашифрованный смысл. При этом по своей хулиганской натуре я чуть было не допустил маленькую хохму. Хотел сначала концовку сделать – «целую, Щербавских», но во время сообразил, что это будет перебор, и воздержался, проставив одну только фамилию… Вторая встреча с Главкомом ВМФ у меня произошла в 1970-х годах в городе Рига в бригаде кораблей консервации (точное время вспомнить не могу). Я тогда стоял дежурным по бригаде и где-то во второй половине дня меня вызвал комбриг адмирал Вереникин (а может его предшественник Аистов, запамятовал). Я прибыл, он сказал мне, что с часу на час из Лиепаи прибывает Главком, поэтому мне необходимо срочно обойти все казармы, проверить порядок и соответственно проинструктировать всех дежурных. После этого проверить порядок в гавани. По прибытии Главкома, быть мне там же в гавани и вместе с дежурным по живучести на глаза Главкому не попадаться.
находясь в отставке, умер 25 мая 2001 года, собираясь на последний звонок в среднюю школу № 86 города Ульяновска, где его ждали, не выдержало сердце. Хлопотами Игоря Ивановича Вереникина в Ульяновске был поставлен памятник юнгам Северного флота времен Великой Отечественной войны. Успел создать он и Морское собрание. Школу, в которой им был создан музей, назвали его именем. - Семь футов под килем.
Я, конечно, выполнил всё, как было велено, только у меня из головы не выходила концовка приказания комбрига. Только позже мне стало известно, почему мне, вместе с дежурным по живучести, нужно было прятаться. Оказывается, во время пребывания в дивизии подводных лодок в Лиепае, Главком почему-то был разгневан тем, что к нему там постоянно из всех щелей выбегали всякие дежурные, орали «Смирно!», а некоторые докладывали о том, что без него там было всё в порядке. Ему это так надоело, что он даже топнул и приказал немедленно прекратить этот балаган. Как я уже сказал, все приказания комбрига были выполнены, и мы с дежурным по живучести, укрывшись в курилке около аккумуляторной мастерской, установили наблюдение за обстановкой. Вскоре показалась большая группа не менее больших начальников, не спеша продвигающаяся вглубь гавани, то есть в нашу сторону. Это шёл Главком в окружении комбрига, начальника политотдела, командиров дивизионов подводных лодок и надводных кораблей, командира береговой базы и ещё многих капитанов 1 ранга и полковников, которых я до этого ни разу не встречал. Процессия двигалась медленно, то подходя к причалам, повергая верхних вахтенных в состояние паралича, то в противоположную сторону к всевозможным служебно-бытовым скворечникам береговой базы. Останавливаясь, процессия окружала полукольцом главкома, который постоянно крутил головой и жестикулировал руками, видимо, чего-то спрашивал и чему-то поучал. Все остальные вслед ему тоже головами крутили, но при этом руками не жестикулировали, видимо, – внимательно слушали.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
День Военно-Морского флота для многих – яркое воспоминание детства. Для большинства читателей нашего блога, как и посетителей портала - точка отсчета пути, избранного на всю жизнь.
Моряки и их семьи, горожане и гости города стали свидетелями праздничных мероприятий на Неве, в центре Санкт-Петербурга.
Стрелка Васильевского острова.
В акватории Невы на рейде замерли боевые корабли - участники военно-морского парада.
Напротив памятника Петру Первому, первому строителю российского флота - флагман - корвет "Стерегущий".
Малый ракетный корабль "Зыбь".
Базовый тральщик БТ-561.
Дизель-электрическая подводная лодка "Санкт-Петербург".
Строй кораблей, скоро наступят навигационные сумерки.
Мемориальная надпись на гранитном камне на Университетской набережной.
Эксплуатация продолжалась с небольшим перерывом с 1727 года до апреля 1916 года. Мост упоминается в повести Н.В.Гоголя «Нос» (1835 г.).
В праздничные дни причудливо пересекаются приметы различных исторических эпох, а также возвышенное, торжественное и бытовое, шаловливое.
Душа и тело требовали моря.
расположенный в нижнем течении Большой Невы, является поистине уникальным. Он интересен тем, что это первый постоянный мост через Неву, который стало возможным построить только в середине XIX века.
Интересна судьба этого здания, много знаменательных событий помнят его стены.
Нас в День ВМФ заинтересовала эта мемориальная доска. Кто не помнит его высказывание, отогревающее русскую душу: "Русские медленно запрягают, но быстро ездят".
Однако первому канцлеру Германии Отто Бисмарку принадлежит еще одно меткое наблюдение, не столь лестное для нас. Будучи послом в Петербурге, как-то, прогуливаясь по Летнему саду, он увидел часового, который стоял на посту охраняя что-то, что никто при этом не видел. Ни сам часовой, ни кто-либо другой, не смог объяснить, зачем же здесь поставлен пост. И только один старый служитель вспомнил, что еще его отец рассказывал о том, как Екатерина Вторая, увидев как-то взошедший на газоне Летнего сада первый подснежник, поставила часового - его охранять. Подснежник отцвел, но охрану так и не сняли. Прошло много лет, но свято выполняя Императорский указ, солдаты продолжали стоять на посту около этого места. -
Какой же праздник без салюта?!
Санкт-Петербург
Окончание следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
День ВМФ в Архангельске: военно-морской парад на рейде Северной Двины, митинг у Вечного огня, посвященный Дню ВМФ, возложение цветов к памятнику Соловецким юнгам, марш-парад воинских частей Беломорской военно-морской базы и Архангельского гарнизона и возложение цветов к памятнику Адмиралу флота Советского Союза Николаю Герасимовичу Кузнецову - в фоторепортаже корреспондента "МК в Архангельске".
День ВМФ, который Астрахань отметила большим и громким парадом военных кораблей Каспийской флотилии.
Каспийская флотилия – старейшая русская военная флотилия - создана по указу Петра I в ноябре 1722 г. в Астрахани.
С 1867 года ее главной базой был Баку. А в 1992 году флотилия вернулась на историческую родину.
Потрясающие фотографии салюта!
В амфитеатре выступает хор МВД Украины в Севастополе. Выступали, надо сказать, шикарно.
Конечно, погода не помешала, да и не могла помешать.
(Владивосток. Прекрасные фото!)
Чайкам, кстати, было всё равно на все взрывы =)
Только вид делает. Да, мороженое вкусное, а все остальное - потрясное!
Низкий поклон и глубокое уважение не стареющим душой ветеранам.
Глава города Владимир Васильевич Быков, обращаясь к горожанам, ветеранам военно-морского флота, их детям и внукам, сказал: «Уважаемые жители города, уважаемые моряки! Я от всей души поздравляю всех вас с этим великим праздником! Флот Российский был, есть и будет оплотом нашей станы. Желаю вам всем здоровья, счастья и удачи!
Офицеров приветствовали по всей форме, согласно уставу.
Принимал военный парад по случаю празднования Дня ВМФ России командующий войсками и силами на Северо-Востоке России контр-адмирал Константин Маклов.
Немыслимые еще вчера фото - Путин на байке везет украинский флаг, боевые корабли Украины с флагами России на флагштоках.
возложили венки к мемориальной табличке на Графской пристани. «Мы стоим на том месте, откуда покидали Родину наши деды и отцы, воины Белой армии генерала Врангеля. Это была трагическая история. 123 корабля вывезли 150 тысяч человек. Они не знали, куда попадут, они оказались в лагерях на Лемносе, в Галлиполи и Бизерте. С тех пор наши семьи ждали, когда они смогут вернуться в это место, чтобы осмыслить тот трудный и ужасный исход, который совершили наши предки. Сегодня мы должны очиститься в общей молитве эмигрантов и россиян», – сказал председатель Союза потомков галлиполийцев Алексей Григорьев. После парада в честь Дня ВМФ России потомки эмигрантов переехали в район Камышовой бухты, где состоялось освящение и торжественное открытие памятника Святителю Николаю. Скульптура подарена городу российской стороной и была водружена рядом с будущим храмом, строящимся в честь этого святого.
Вчера и сегодня самолеты летали. Красота!!!
Царь морей Нептун вручил командованию Северного флота ключ от всех морей. Фото: Сергей АНДРЕЕВ.
(Североморск)
... Тут я снова думаю - ну как это я Диму не поздравлю? ...
25 июля в Заречном прошли самые масштабные в Свердловской области торжественные мероприятия по случаю Дня Военно-морского флота России за всю историю праздника. В этот день состоялось закрытие Чемпионата России по парусному спорту в классе яхт «Микро» и VIP-гонка глав муниципальных образований Среднего Урала.
Кроме того, гости и участники праздника стали свидетелями настоящих военных действий - имитации высадки на берег морского десанта с БТР на плаву. В этих показательных выступлениях принимали участие патриотические клубы Свердловской области: «Морской пехотинец» Артемовского и Рефтинский клуб «Морской пехотинец», а легендарная концертная группа морской пехоты «Черные береты» исполнила не только полюбившиеся хиты, но и представила публике совершенно новые песни.
Ведущие спортсмены региона и ПФО по водно-моторному, парусному спорту, гребле на ялах приняли участие в фестивале.
«Корабль – это особое существо: и живое, и ласковое, и суровое, и благодарное...»
Возложение цветов к Вечному огню.
ВМФ России рискует стать на «мертвый якорь». Фото Даниила Борисова (НГ-фото)
Владимир Леонидович Щербаков, капитан 3 ранга запаса, выпускник ЛНВМУ 1991 года, ВВМКУ им. М.В.Фрунзе 1996-го, анализирует "сверхамбициозные намерения", высказанные Главкомом ВМФ Владимиром Сергеевичем Высоцким.
"... представители российского судпрома «в кулуарах» особо подчеркивают: основной упор в сегодняшней кораблестроительной программе России сделан на корабли прибрежной зоны – океанский флот, который с таким трудом создавал Сергей Горшков, оказался задвинут «за декорации», и если дело так пойдет и дальше, то на его воссоздание понадобится не одно десятилетие..."
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Мне трудно сейчас подобрать нужные слова для характеристики заместителя по политической части факультета капитана 2 ранга Черникова как по характеру работы с курсантами, так и по внешности. Единственно, что мне запомнилось, так это его округлость, способность подстраиваться и приспосабливаться в определённой ситуации, как это требовала возникающая и колеблющаяся руководящая и направляющая линия. Эдакий ходячий, живой колобок. Поразительно было наблюдать, как менялся человек в своих убеждениях (попробуй только иметь своё мнение – вмиг слетишь со своего места!), например, во время читки закрытого письма по поводу разоблачения культа личности Сталина. Вспоминаю так же, с какой безграничной радостью он убеждал нас, курсантов, о правильности передачи Крыма Украине, решение которого было принято одним росчерком пера полупьяного руководителя.
А в эти дни в Севастополе проходили стихийные митинги и демонстрации протеста против такого необдуманного решения, чему мы были непосредственные свидетели этому позорному для России событию, неблагоприятные последствия которого ещё долгое время будут ощутимы между нашими двумя теперь ставшими независимыми государствами. С командиром нашей роты не всё поначалу ладилось. Говорили, что назначен лейтенант Анашкин, фронтовик, боевой офицер. Действительно, некоторое время в роте он наблюдался, но чаще находился на лечении в госпиталях. Во время войны сержант Анашкин командовал противотанковым орудием, знаменитой и прославленной сорокапяткой. За четыре года войны прошёл, что называется, «огонь, воду и медные трубы», дослужился от рядового до старшего сержанта, участвовал в боях на Курской дуге, где накрошил немецких танков столько, что его представили к званию Героя Советского Союза. Контрразведчики докопались, что он застрелил из пистолета во время боя командира батареи, отказавшись выполнять его приказ отступать, и продолжал вести огонь, подбив ещё несколько фашистских танков. В бою был ранен, контужен, но выжил. Чуть было не загремел в штрафбат. Представление на Героя, естественно, отозвали. При освобождении Киева и форсировании Днепра сержант Анашкин со своей пушечкой находился в первом броске, закрепился на правом берегу, где вёл жестокий бой с превосходящими силами противника, но не отступил, не сдал занятый плацдарм до высадки основных сил. Весь израненный попал в госпиталь, выжил и снова на фронт. Всех участников первого эшелона при форсировании Днепра представляли к награждению звездой Героя Советского Союза.
Командира противотанкового орудия Анашкина по каким-то причинам в списках награжденных не оказалось. Войну закончил в Берлине. Фронтовая биография лейтенанта Анашкина – это целая легенда боевых побед, с взлётами и падениями, с жизненными неурядицами простого русского человека, настоящего патриота Родины, достойного глубокого уважения. После войны, лежал в госпиталях, лечился, потом учился и стал лейтенантом, носил офицерскую военно-морскую форму и погоны с красным просветом. Такие подробности я узнал непосредственно с его слов во время достаточно кратковременного общения, которое у меня стало возможным, потому что при составлении расписания по приборкам мне определили, видимо, как заслуживающему доверие первокурснику, следить за порядком в кабинете командира роты. Для меня это было крайне удобно, потому что можно было на законных основаниях каждое утро не выбегать на физзарядку, а преспокойненько отсиживаться в кабинете командира роты, куда ни один проверяющий не заглядывал. В кабинете стояла кровать, где частенько проводил остаток ночи наш ротный. Не ведая о том, что Анашкин находится в ротном помещении и отдыхает, я врывался в кабинет, чтобы произвести приборку, при этом непроизвольно его будил, тогда в зависимости от его состояния, я оставался в кабинете и производил приборку или удалялся, а он продолжал отлёживаться после регулярных ночных пирушек. Честно говоря, на его израненное худенькое тело, испещрённое рубцами хирургических швов и шрамов от ранений, без искреннего сочувствия смотреть было трудно. Самочувствие его, разумеется, было не блестящее, да к тому же пристрастие к весёлому времяпровождению не способствовало его укреплению. Командиром роты он, можно сказать, был номинальный. Ротой по существу командовал многоопытный служака, сверхсрочник, видимо, из армейских, в звании старшины, главной задачей которого являлись строевые функции: ротные построения, переходы на приём пищи и занятия, распределения на объекты по приборкам и даже проведение увольнения курсантов в город. Голос его громкий, чёткий, командный был слышен, что называется, за полверсты. Старшина любил порядок, был требовательный, но без занудства и излишних придирок. В обычной повседневности был всегда чем-то озабочен. Писал во все инстанции (суды, прокуратуру, сессии Верховного Совета, ЦК КПСС, КГБ) какие-то жалобы, протесты, опровержения, требовал пересмотра и реабилитации. Надо полагать, где-то его очень сильно обидели или несправедливо отнеслись, вот и боролся человек за своё правое дело, но успеха так и не имел.
В роте был ещё один сверхсрочник, мичман-баталер, который заведовал имуществом. Вот это был настоящий, как таких на флоте называли, «сундук». Ржавого гвоздя от него, бывало, не допросишься. Прижимистый, хитрющий, своего не упустит, но и от чужого не откажется. На себе однажды испытал его жадность и корыстолюбие. Дело в том, что меня всё-таки к общественной работе привлекли, избрав без согласования, а скопом по общему списку в так называемый совет ленинской комнаты. В течение всего первого курса не только я, но и никто не знал, какие обязанности этого совета, и кто за что отвечает. По правде сказать, ленинская комната оборудована была хорошо, наглядная агитация, плакаты всякие разные, на столах зелёные скатерти, на окнах шторы, подшивки газет, шахматы, домино – всё чин по чину. Наверняка, это была требовательная инициатива замполита Черникова, а мичман-хозяйственник только выписывал имущество и, естественно, за всё имущество, как и положено, по своей должности, отвечал материально. Так вот, когда подходил к завершению первый курс нашего обучения, этот мичман, как-то нашёл меня и ошарашил требованием, чтобы я принял под свою материальную ответственность всё оборудование ленинской комнаты. Почувствовав подвох со стороны хитреца-мичмана, мне, естественно, не захотелось подписывать никаких документов, но он льстиво стал утверждать, что это имеет чисто формальный характер, якобы, для каких-то проверок. Ну, подумал, если только так, то подпишу требуемые бумаги. Об этом факте моей материальной ответственности я совершенно забыл, но, как оказалось, совершенно напрасно. Дня за два до убытия на летнюю практику, когда все экзамены были успешно сданы, мы спокойненько рассчитывались с библиотекой, собирали свои вещички и готовились на первую морскую курсантскую практику. Вдруг в этот момент «подъехал» ко мне этот пройдоха-мичман и заявил, что в ленинской комнате, оборудование которой он уже собрал самостоятельно без моего участия, отсутствуют несколько комплектов шахмат, шашек, домино и ещё каких-то портретов членов президиума ЦК, возможно, которых вывели из состава. За всё отсутствующее, якобы, я должен немедленно до убытия на практику ему лично заплатить
Если не заплачу сейчас, он тут же припугнул, то последуют санкции. Вот так дела! При моей-то курсантской стипендии в размере трёх рублей – это же целое почти годовое состояние! Мне стало так отвратительно, что попытка оправдаться в моей непричастности к отсутствию этого жалкого имущества, выглядела по-детски беспомощно. Юридически этот вымогатель, имея на своих руках мою расписку, мог требовать возмещение убытка, но фактически я же не способен был постоянно следить за сохранностью какого-то шахматно-шашечного имущества, которое по прошествии определённого времени использования должно было списываться как расходный материал. Времени на раздумья у меня не было, не сегодня-завтра убываем на корабли, а эта мерзкая гадина грозится (может только пугает?) какими-то санкциями. Не отчислением же? Пусть подавится этими деньгами. Собрал-назанимал у ребят, отдал всё, что было, и отвязался от этого хапуги-взяточника. Потом жалел, что не успел в такой спешке никому пожаловаться на эту гниду. После практики и отпуска противно было об этом поднимать вопрос. Мне было ясно, кто чего стоит. Вскоре новым командиром роты был назначен капитан-лейтенант Евгений Веселков, выдержанный, уравновешенный, рассудительный, аккуратный, даже, возможно, с некоторым морским шиком в ношении формы одежды, невысокого роста офицер. Он тут же приказал убрать постель из своего кабинета, в котором он практически не засиживался, и появлялся чаще всего тогда, когда был обеспечивающим по факультету или дежурным по училищу. С курсантами держался ровно, без высокомерия, умело поддерживал дисциплину в роте. Он оставался командиром роты до последнего дня пребывания в Черноморском училище и даже сопровождал нас вместе с капитаном 2-го ранга Великим В.И. в поездке до Калининграда в Балтийское училище.
Во время очередной стоянки поезда на какой-то промежуточной станции по пути в Калининград – четвёртый взвод штурманской четвёртой роты Черноморского училища. Первый ряд, слева направо (сидят и лежат) курсанты: Геннадий Дудкин, Анатолий Шурыгин, Владимир Демиденко, Анатолий Гулько, Вадим Самсонов, Юрий Редькин, Геннадий Знаменский, Владимир Архипов, Евгений Елецкий, Григорий Зубенко. Второй ряд (стоят) курсанты: Николай Верюжский, Дмитрий Василенко, Сергей Гилёв, Анатолий Земцов, капитан-лейтенант Евгений Веселков, капитан 2-го ранга, Герой Советского Союза В.И.Великий, курсанты: Вадим Беляков, Анатолий Богодистый, Ростислав Пискун, Вячеслав Яшан, Николай Пухной.
Раз уж к слову пришлось, то скажу несколько слов о нашей передислокации осенью 1956 года из Севастополя в Калининград. Погрузили нас, три роты курсантов штурманского факультета, как скот, в так называемые «телятники» - товарные вагоны, в которых были оборудованы сплошные нары по длине всего вагона с прелым, вонючим и грязным сеном. Ехали долго, более трёх суток, сначала по родной Украине и сердечной Белоруссии, затем пересекли мало дружественную Литву и медленно тащились по обездоленной Калининградской области, то и дело, останавливаясь на каких-то безлюдных полустанках, в значительном удалении от больших железнодорожных узлов. Переезд благодаря чёткой и строгой организации сопровождающих офицеров и дисциплинированности нас, курсантов, помнится, прошёл без чрезвычайных происшествий: никто не отстал от эшелона, нападений, драк и стычек с посторонними не было и, самое важное, что в основном все сохранили свои желудки от расстройства при, не поймёшь каком, походном питании.
6.
Возвращаюсь в 1953 год. Несколько слов о командовании училища. Незадолго до моего прибытия в Севастополь произошла замена начальника училища. Всеобщий и безоговорочный любимец всего Черноморского флота тогдашний начальник училища вице-адмирал Г.В.Жуков в связи с болезнью в 1951 году уволился в запас. В годы войны и особенно в послевоенное время Г.В.Жуков имел огромную популярность, безграничную любовь и признание среди черноморцев, как активный участник обороны Одессы и Севастополя.
Вице-адмирал Жуков Гавриил Васильевич (1899-1957)
Новым начальником Черноморского училища был назначен не менее уважаемый и заслуженный боевой адмирал-североморец, опытнейший подводник, Герой Советского Союза контр-адмирал А.И.Колышкин. Ещё по нахимовскому училищу мне было хорошо известно, что Колышкин в годы Великой Отечественной войны командовал дивизионом, а затем бригадной подводных лодок Северного флота.
Герой Советского Союза контр-адмирал Колышкин А.И. Начальник Черноморского Высшего Военно-Морского училища имени П.С.Нахимова. 1954 год. Севастополь.
Казалось бы, только радоваться надо. Однако в Севастополе, по мнению местных «тузов», такое назначение незваного пришельца было встречено неоднозначно и, если честно сказать, недружелюбно и даже враждебно. Оказывается, хотели видеть на этой должности своего – черноморца. В училище валом повалили разного рода инспекции, комиссии и проверки, для выискивания недостатков и недоработок. Нам, курсантам, от регулярных экспрессивных наездов начальства была сплошная морока. Не было спокойной недели, чтобы мы не красили, мазали, чистили, вылизывали, мыли, копали, выравнивали, укладывали как на территории училища, так и в учебных и жилых помещениях. Строевые смотры, подготовка к которым приобретала просто фаталистический характер, следовали регулярно и постоянно один за другим. Вспоминаются в связи с этим нестандартные ситуации, которые можно отнести к смешным из-за глупого переусердствования проверяемых в желании угодить начальству или найти несуществующие недостатки со стороны проверяющих. Так, например, был такой случай, когда капитан 3-го ранга Придыбайло, командир старшей роты нашего факультета, размещавшейся на третьем этаже казармы, готовясь встретить очередную комиссию, обнаружил в хозяйственной комнате роты существенный недостаток – беспризорную двухпудовую гирю, находящуюся, по его мнению, в неположенном месте. В целях уточнения скажу, что в этом помещении курсанты гладили, чистили, приводили в порядок свою форму одежды, в отведённое распорядком дня обильно смазывали оружейным маслом свои трёхлинейки. Некоторые в свободное время с помощью экспандеров, гантелей или гирь накачивали мускулатуру своих молодых красивых тел. Там же находился ящик с махоркой («Эх, махорочка, махорка, породнились мы с тобой…» - слова из известной в тот период песни), которая была положена курсантам согласно штатному довольствию. Официально курить, естественно, в помещении было запрещено, а если очень хочется, то... В общем, эта бытовая комната самооб-служивания курсантов всегда требовала повышенного внимания со стороны командования, где всегда можно было наковырять много недостатков. В тот момент, когда на первом этаже послышалась команда: «Смирно!», что означало о прибытии очередной комиссии с проверкой, не долго размышляя, как избавиться от верного компромата, Придыбайло схватил злополучную гирю, дотащил её до открытого окна и выбросил вниз. В следующий момент произошло самое интересное. Гиря, пролетев три этажа, благополучно с высокой точностью упала на крышу припаркованного у стены казармы желаемого, любимого, популярного и новенького легкового автомобиля типа «Москвич-401», пробив его насквозь.
Тогда, как помнится, личные автомобили были великой редкостью. Возмещение нанесённого ущерба невинно пострадавшему владельцу средства передвижения, надо полагать, обошлось Придыбайло значительно весомее в материальном отношении, чем очередное служебное замечание проверяющей комиссии. Таковы превратности судьбы из-за чрезмерного усердствования в службе. Вот другой пример. Высокие комиссии возглавляли, как правило, заслуженные и опытные морские военачальники, но их замечания, порой, были до смешного примитивны, беспричинны, беспочвенны, а иногда просто глупы. Помню, очередную комиссию возглавлял адмирал Н.Е.Басистый, участник Великой Отечественной войны, наиболее ярко проявивший свои военные способности и умение во время Керченско-Феодосийской десантной операции.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
"Тесно связаны были со школами юнг объединенные школы ВМФ, предназначенные для подготовки специалистов рядового и старшинского состава по специальностям: моторист, электрик, сигнальщик, комендор-зенитчик, пулеметчик-зенитчик, радиотелеграфист. Такая школа была открыта в Кронштадте поздней осенью 1943 года. Обучение в ней длилось полгода. Весной 1944 года окончивших школу направили в дивизион «малых охотников». К новому 1945 году школа была переведена в Ораниенбаум. Объединенные школы были также на Волжской и Пинской военных флотилиях. Хочется упомянуть малоизвестную школу, не имеющую прямого отношения к юнгам. Это объединенная школа при Московском флотском экипаже, организованная (по штату № 022/218) для подготовки специалистов-девушек. Находилась она в Тушино у Деривационного канала Химкинского водохранилища. Приказом НК ВМФ № 0377 от 25 мая 1943 года школа расформирована и на ее базе открыты две школы для юношей: московская объединенная школа с контингентом в 500 человек, и школа шоферов на 200 человек. Начальником школы был назначен Дмитрий Михайлович Брежнев. Командиры рот: 1-й — старший лейтенант С. Стасевич; 2-й — лейтенант Н. Страшненков, старшина 1-й роты С. Педан. Эту школу окончил популярнейший артист кино В конце 1943 года ему было 17 лет. Он был направлен сигнальщиком в Керченскую бригаду бронекатеров (БК № 415), участвовал в высадке разведчиков у деревни Мама Русская в Крыму, высадке десанта в Керчи (там получил контузию), в Евпатории и Керкенийском заливе. Далее переход к Дунаю, участие в боях за освобождение Белграда, Будапешта, Вены. В 19 лет был награжден медалью Ушакова."
На наш взгляд, наиболее интересны и поучительны судьбы, время, в них выразившееся, личности, творящие историю. Хоть и немного, но уже можем дополнить и проиллюстрировать выше приведенные строки из академического издания.
Воспоминания одной из девушек, прошедшей обучение в составе автороты, состоявшей из 150 девушек, при Московском флотском экипаже - Приведем небольшой фрагмент.
Зинаида Николаевна Штейп, в замужестве Френк, р. 1922.
Территория Московского флотского экипажа была большой, всегда очень чистой. Открытый участок, летом с зеленым газоном, но ни одного деревца. Вся территория была огорожена высоким забором с проходной, где дежурили офицеры. Главный корпус Московского флотского экипажа стоял поодаль от нашего здания. Это было, по тем временам, красивое большое здание, там жили офицеры, их начальник, была столовая и был большой зал на первом этаже. Я там всего была несколько раз. Так как обычный школьный класс — это не очень большое помещение, наши койки стояли в два этажа — две внизу и две вверху, потом узкий проход, где стояла маленькая тумбочка на четверых и опять четыре рядом —две вверху и две внизу — так по двум стенкам, а в середине проход. На стене, где в школе обычно висит доска, висели наши шинели и шапки. В кубриках была идеальная чистота. Дежурство было по очереди. Мы же не переобувались, поэтому полы мылись три-четыре раза в день. В кубрике разрешалось находиться только ночью или в свободное время, отведенное в определенные часы. Ходить в чужой кубрик запрещалось. Распорядок дня был четкий и строгий. Подъем в 6 часов утра, потом построение на завтрак, завтрак, опять построение на занятия по теории: в другое здание мы шли, которое находилось от Московского флотского экипажа километрах в трех. Шли строем, обязательно с песней, типа «…мама не горюй, на прощанье поцелуй…», «Уходили комсомольцы на гражданскую войну» и т. д. Здание школы, где проходили наши занятия, было старым двухэтажным, типа барака. Там было несколько печей, которые надо было беспрерывно топить углем круглые сутки. Для этого был установлен график дежурства — повзводный и пофамильный — два человека топили ночью, два человека днем. Дежурившие ночью не освобождались от занятий. Там мы занимались каждый в своем классе с прикрепленным к нам офицером. Занимались мы с 8-ми часов утра до 2-х часов дня. И потом строем шли в «Экипаж», т. е. в свое здание при «…экипаже» и там обедали и тут же возвращались обратно. Четыре взвода продолжали занятия по теории с преподавателем, а пятый, т. е. один взвод, шел на практику по вождению, так как машин на всех не хватало. Занимались мы с 16-ти часов до 7-ми часов вечера и снова нас вели на ужин к 20-ти часам. Потом, после ужина было свободное время, это, приблизительно полтора часа, точнее до 10-ти часов вечера. Потом снова построение на вечернюю прогулку. Ох! Как же не хотелось из теплого помещения выходить снова на мороз. В 11 часов — отбой, и старшина начинал бегать по кубрикам и проверять, все ли на своих койках и не лежит ли кто-нибудь вдвоем. Через неделю после нашего прибытия в «Экипаж» мы получили обмундирование — тонкую черную морскую шинель, шапку-ушанку и берет, форменку, юбку, гюйс, тельняшку, трико, черные чулки в резиночку и мужские ботинки со шнуровкой. Ничего другого носить было нельзя — даже бюстгальтер или пояс, который держал бы чулки. Первое время мы все мучились, особенно с чулками, подвязывал их тряпками, они спускались, пока нас не стали отпускать в увольнение, где мы могли сшить себе круглые резинки, чтобы не спускались чулки и запастись тряпочками на случай менструации. Тряпочки мы приспособились всегда держать за пазухой, так как в кубрике ничего лишнего держать было нельзя, кроме гребешка, полотенца, бумаги и карандаша...
«Это что за матрос?». Александр ШМАРОВ, заместитель президента Фонда памяти Адмирала Флота Советского Союза Николая Герасимовича Кузнецова. -
Познакомился я с этой необычной женщиной случайно. Дело было в июне прошлого года. Серьезно интересуясь историей Российского флота, отправился на проходивший во Всероссийском выставочном центре (бывшая ВДНХ) праздник военной прессы. К одному из стендов, где я рассматривал издания «Морского сборника», подошла женщина, на которую невозможно было не обратить внимания. Стройная, подтянутая, очень живая, веселые глаза, улыбка. Тоже флотом интересующаяся. Как оказалось, не случайно. Впрочем, все по порядку, и сначала о романтической истории любви одного французского гренадера к русской красавице в далеком 1812 году, когда наполеоновская армия вошла в Москву. Французу месье Плютто не суждено было покорить Москву и уж тем более Россию, а вот сам он навеки был покорен русской красавицей и... в Москве остался, стала девица московская ему женой. Пошел с того времени в первопрестольной род Плютто. В другую Отечественную, случившуюся в России почти сто тридцать лет спустя, современница боевых и кипучих пятилеток, именуемых сталинскими, Тамара Плютто в первый же год войны, благо выпускные экзамены в школе были позади, отправилось в военкомат с намерением идти сражаться с немцами. И не куда-нибудь, а только матросом на флот. Можно представить себе удивление, насмешку, с какими отнеслись там к девушке военкоматские работники – хотя на войну с фашистами, ступившими на российскую землю, готова была уйти вся страна. И конечно, начальство засопротивлялось. Тамару просто выставляли за дверь, как только она переступала порог кабинета. Но в конце концов грозные военкоматовцы не устояли. Тамаре выдали направление в Объединенную школу при Московском флотском экипаже, которую она окончила с отличием. А потом был Северный флот. До самого конца войны матрос Тамара Плютто воевала там, тяготы и неудобства морской службы вынося стоически. И вот какая однажды произошла у нее встреча с самим наркомом Военно-Морского Флота Кузнецовым. Прибыв как-то для проверки, зашел он в радиорубку. Увидев юную девушку в морской форме, удивленно спросил: «А это что за матрос?» «Тамара Плютто, матрос-радист», – бойко отчеканило «то». Нарком уже мягче поинтересовался: «Не обижают тебя здесь?» – «Нет, не обижают, товарищ адмирал». «А что ж тебе дают, ведь полагающееся довольствие – табак, спирт, папиросы?» «Не пью и не курю, товарищ адмирал, я шоколад люблю», – это как-то невольно у нее вырвалось. Тамара смутилась: вот еще подумает, будто она ребенок. Но добрая, словно отцовская улыбка появилось на лице строгого наркома, и неожиданно он распорядился: «Выдавать матросу Плютто шоколад, сколько ей надо». Кто знает, может, та забота помогла ей все выдержать, вернуться живой? А недавно в гости к Тамаре Тимофеевне пришел... кто бы вы думали? Сын адмирала Кузнецова – Владимир Николаевич, возглавляющий сейчас фонд памяти своего отца. Конечно, она рассказала о своей необычной встрече с адмиралом и о том, наверное, единственном по своей редкости, распоряжении Николая Герасимовича о выдаче шоколада матросу Плютто.
Старшина первой статьи Клавдия Александровна МЯКИШЕВА-КОКОРИНА была во время войны шифровальщицей. Окончив школу имени Короленко, Клава решила всеми силами помогать фронту. Сначала работала контролером на заводе, выпускающем военную продукцию, затем шила гимнастерки и телогрейки. Но вот в семью Мякишевых пришла похоронка - погиб старший брат Клавы Петр. И девушка бросилась в военкомат: «Хочу на фронт!» Клаву направили в объединенную школу при Московском флотском экипаже. После учебы она прибыла в штаб Волжской военной флотилии. Моряки называли шифровальщиков то «колдунами», то «шаманами», но уважали их работу, считали ее трудной и ответственной. Получив зашифрованную радиограмму, состоящую из нескольких колонок цифр, шифровальщик должен быстро и точно раскодировать послание и зашифровать ответ. - В штабе флотилии было десять шифровальщиков, - вспоминает Клавдия Александровна. - Из них всего две женщины. Радиограммы шли сплошным потоком, и мы работали круглосуточно. Работали в высоком темпе, понимая, что, если промедлим, то это обернется лишними людскими потерями. Особенно трудно пришлось шифровальщикам, когда бои шли за Сталинград, и штаб флотилии находился на корабле, который двигался по Волге под постоянными бомбежками. За проявленное мужество и безупречную службу Клавдию Александровну наградили медалью «За боевые заслуги». Позднее Мякишева-Кокорина служила в штабе Северо-Западного оборонительного района Черноморского флота, расположенном в Одессе. После войны эта скромная женщина трудилась в «Мосэнерго» вместе с мужем Сергеем Матвеевичем Кокориным, инженером-энергетиком. Они вырастили двух дочерей, которые, как и отец, стали энергетиками.
«Кто сказал, что нету места песне на войне? После боя просит сердце музыки (поэзии) вдвойне».
"Впервые в форме и горда собою Хоть не прошла и шагу на войне... Совсем другой вернулась я из боя, И было не до фотографий мне Запали щеки, обтянуло скулы, Усталостью глаза обведены Не в обьектив фотографа взглянула, Взглянула прямо я в лицо войны."
Оля Бугаева
Школы юнг Наркомата Морского флота
Грабарь В.К. Вскормленные с копья.
Одновременно со школами юнг при учебных отрядах ВМФ создавались школы юнг при гражданских морских пароходствах — еще менее известная страница истории военных лет. В октябре 1942 года нарком морского флота подписал приказ, где, в частности, говорилось: «В целях воспитания и подготовки квалифицированных кадров моряков... ввести на судах Наркомморфлота институт (здесь — установление) воспитанников-юнг... Начальникам пароходств приступить к организации в подходящем месте стационара для воспитанников-юнг на время обучения на берегу».
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
