Советская военная миссия в Англии размещалась в Лондоне. Большой старинный трехэтажный дом находился неподалеку от посольства Советского Союза, возглавляемого И.М.Майским. Замечательный эрудированный человек и дипломат, умевший разумно, по государственному, решать главные вопросы общения и дела, связанные с открытием второго фронта и снабжением Советского Союза по северному пути. Его жена, Агния Александровна, была очень милой и обаятельной женщиной. Неоднократно во время моего пребывания в Лондоне Майские с большим радушием принимали меня у себя. Иван Михайлович и Агния Александровна хорошо знали английский язык, долгое время вращались в самых различных кругах английского общества, обладали даром дипломатической работы, благородством и доброжелательностью в общении. Их всегда окружали люди искусства, выдающиеся деятели культуры Англии и нашей страны. По штатному расписанию вместо офицера-наблюдателя на кораблях флота Метрополии я имел должность в аппарате военно-морского атташе в Лондоне. В июле 1941 года в соответствии с договоренностью советского правительства с Англией было заключено «Соглашение о совместных действиях правительства Союза ССР и Правительства Его Величества в Соединенном Королевстве в войне против Германии». При его подписании присутствовал И.В.Сталин, заместитель наркома обороны маршал Советского Союза Б.М.Шапошников, нарком Военно-Морского Флота адмирал Н.Г.Кузнецов и другие лица советской и английской сторон. В тексте соглашения говорилось о взаимной помощи и поддержке в войне против гитлеровской Германии, планировалось обеспечение коммуникаций между Советским Союзом и Англией. Несколько позже, 1 октября 1941 года, в Москве состоялась конференция представителей СССР, Великобритании и США по вопросу о военных поставках Советскому Союзу. Союзники обязались поставлять ежемесячно 400 самолетов, 500 танков, зенитные и противотанковые орудия, алюминий, олово, свинец и другие виды вооружения и продукции. Московский протокол определил и стоимость поставок по (видимо, в источнике "очепятка" ) из США, Великобритании и Канады. Главой советской военной миссии в Лондоне был назначен генерал Ф.И.Голиков, его заместителем — контр-адмирал Н.М.Харламов.
По прибытии в Лондон я явился в миссию и доложил о готовности приступить к выполнению своих обязанностей контр-адмиралу Н.М.Харламову, который наряду с постом заместителя начальника миссии являлся и военно-морским атташе. Здесь, в британском флоте Метрополии, я находился с октября 1941 по февраль 1943 года, то есть почти полтора года. После походов на кораблях я приезжал в Лондон и писал отчеты о проделанной работе. Как-то раз я прибыл к Н.М.Харламову. Он спросил меня: «Вы читали мой доклад о главной морской базе Скапа-Флоу, я там был два дня?» Я еще не был знаком с докладом, но ответил, что прочитал его с интересом. Потом я бывал в Скапа-Флоу месяцами. Знал о том, что проникшей туда германской подводной лодкой был потоплен британский линейный корабль «Ройял Оук». Залив по размерам был огромным и имел много выходов через различные проливы. После постигшей беды (при потоплении линкора погибли 834 человека) англичане учли возможность прохода подводных лодок при полной воде на 3-4 метра при приливах выше уровня отлива) через несудоходные проливы. Были установлены специальные индикаторные минные петли, а в отдельных проходах затоплены железобетонные глыбы. Я присутствовал при работе и проверке этих минных петель. В проливах были установлены группы мин и следящие за лодками системы. У дежурного офицера на табло виден был белый огонек, обозначающий передвигающуюся подводную лодку. В нужный момент можно было нажать кнопку, и лодка автоматически уничтожалась.
Британский линейный корабль «Ройял Оук», потопленный германской подводной лодкой в Скапа-Флоу
Я все время помнил разговор с наркомом Военно-Морского Флота Н.Г.Кузнецовым и его пожелания относительно моего знакомства со всеми новинками британского флота Метрополии. Он говорил о необходимости освоения нашим флотом более совершенной радиолокации, гидроакустики, неконтактных магнитных мин и защиты от них. Но когда через полгода я сообщил о следящей за подводными лодками системе в Скапа-Флоу, Н.М.Харламов ответил, что пока это нам не нужно. Мое пребывание на различных кораблях флота (в том числе и на только вступающих в строй), общение со специалистами дали мне некоторую информацию об отдельных технических и организационных вопросах. Я детально изучил многие радиолокационные станции на британских надводных кораблях, знал их основные характеристики, устройство и нумерацию. По форме антенны я узнавал тип и номер той станции, которую видел на очередном корабле. В знакомстве с радиолокационной техникой мне помогали канадские офицеры, служившие в британском флоте. Когда я хотел изложить собранные мною данные по радиолокации, Н.М.Харламов сообщил, что они не представляют сейчас для нас интерес, и рекомендовал посмотреть «Морской сборник» за прошлый год. Я был несколько удивлен, но ознакомился с материалом. Оказалось, что в сборнике была приведена обзорная статья нашего специалиста по радиолокации на коммерческих судах США. Прошло полгода, и ко мне обратился помощник военно-морского атташе по авиации К.С.Стукалов (впоследствии генерал) и попросил: «Николай Павлович, Москва запрашивает о радиолокационных станциях на английских противолодочных самолетах, помоги». Я, бывая на авианосцах, интересовался этим вопросом, был на самолетах и обращал внимание на их станции обнаружения кораблей. В то время Константина Сергеевича постигло большое горе. При переезде его семьи в Англию одно из судов конвоя подорвалось на британской мине у берегов Исландии. Погибла двенадцатилетняя дочь Стукалова. Я очень сочувствовал ему и постарался сделать все, что мог по информации относительно самолетных радиолокационных станций. Дал их тактико-технические элементы, характеристики и описание антенн на самолетах. На авианосцах, которых очень боялись немецкие крупные корабли и сам Гитлер, я наблюдал посадку самолетов. Она производилась против ветра. Тросы аэрофинишера, за один из которых зацеплялся гак в хвостовой части фюзеляжа самолета, тормозили его на посадочной палубе. Было много и других вопросов.
Интересовался я и подводными лодками. Летом 1942 года я побывал на британских подводных лодках, знакомился с тактикой их использования. Оказалось, что на севере они использовались малоэффективно и применялись, в основном, для проведения различных разведывательных операций, высадки и приема групп разведчиков у берегов Норвегии. Лодки не использовались для постановки минных заграждений. Участие подводных лодок в охране движущихся в Советский Союз конвоев было минимальным (две-три единицы). Командование британских подводных сил, как правило, перестраховывалось. Такая тактика использования подводных лодок обеспечивала им безопасность.
Походы
Я посещал многие базы флота Метрополии. Был, как уже говорил, в главной военно-морской базе Скапа-Флоу и Инвернесе, а также в базах Розайт на восточном побережье Шотландии, в Гриноке — на западном Холле. В Исландии корабли часто стояли на рейде в Рейкьявике, были рейсы в США и в Канаду. Во время посещения Вашингтона я решил прийти в советское посольство. Нашел здание, вошел, представился как офицер-наблюдатель советского флота, плавающий на британских кораблях. Меня хорошо приняли и просили заходить.
Однажды в Исландии я был с визитом на американском крейсере «». На нем находился командир оперативного соединения США контр-адмирал Гиффен. Я представился ему как наблюдатель за военными делами от флота Советского Союза. Были и другие встречи с различными руководителями американо-английских действий в Атлантике и на Северном пути. В то время особое внимание я уделял гидроакустическим системам, установленным на английских кораблях, принимал активное участие в организации сдачи флоту новых кораблей. Был на линейных кораблях типа «Кинг Джордж V», эскадренных миноносцах и подводных лодках. Участвовал в испытаниях на полигонах по обнаружению кораблей посредством гидроакустики. На одном из миноносцев наблюдал работу гидроакустики, или так называемого «асдика». Видел, как «асдик» на перфоленте вычерчивал силуэт подводной лодки, находящейся под кораблем. Мгновенно подавалась команда о развороте корабля для учебного бомбометания и уничтожения «противника». Помню, как, будучи в Испании, мы старались раздобыть с рыболовных судов активный гидроакустический глубиномер, или «сантадор». Без него никогда нам было бы не пройти Гибралтар. Гидроакустическая система, которой, к сожалению, еще не было у советских кораблей, уже применялась в британском флоте для обнаружения немецких подводных лодок. Присутствовал я при залповых стрельбах на линейных кораблях. Были неудачи и срывы в испытаниях, затем они ликвидировались после ремонта и устранения неполадок. Изучал тактику обнаружения подводных лодок, вопросы, связанные с их атаками и уничтожением.
Британский линейный крейсер «Ринаун». Фотография 1939 года
Накануне Нового года я находился на линейном крейсере «Ринаун». Условия обслуживания и сервиса на этом корабле отличались от принятых. В качестве работников сервиса использовались, в основном, негры, в кают-компании — женский обслуживающий персонал. Я как представитель Советской России был почетным гостем и однажды принял участие в замешивании пасхи. Меня пригласили на эту церемонию, и я с удовольствием согласился. На память мне подарили фотографию, которая напоминает об этой традиции британских моряков.
Вспоминается еще один случай. Мой интерес к новинкам британской техники был замечен. Были у нас, русских, так называемые «опекуны», или офицеры связи, обеспечивающие перевод разговоров, наши перемещения и встречи. И у меня был такой — лейтенант связи Лейкок, очень милый молодой человек, который старался ограничить мои общения в этом плане. Мы находились на линкоре «Кинг Джордж V», пополняли запасы в военно-морской базе Розайт, где, как мне было известно, находились пороховые заводы и склады. Я не раз присутствовал на стрельбах в ночное время и наблюдал, что используемый беспламенный порох делал выстрелы невидимыми, то есть точка стрельбы не вскрывалась, и это обеспечивало скрытность корабля. Я изъявил желание познакомиться с базой и ее арсеналами. Кроме Лейкока меня сопровождали капитан 3 ранга и гражданский служащий. Маршрут следования был заранее запланирован. Когда мы осмотрели арсенал для 14-дюймовых снарядов и направились к выходу, кто-то случайно открыл одну из боковых дверей, я увидел на столах длинную ровную «вермишель» белого цвета с желтоватым оттенком. Не останавливаясь, я выразил желание посетить это помещение и вошел первым. Мои сопровождающие почувствовали некоторое замешательство, но последовали за мной. Подойдя к столу, говорю: «Очевидно, у союзников нет возражений, если я возьму на. память несколько образцов». Не дожидаясь ответа, беру несколько «макаронин» и кладу в боковой карман.
На линейном крейсере «Ринаун»: встреча нового, 1942 года
Подобные сценарии возможных событий в Мировом океане не есть плод больного воображения автора. Вот несколько выдержек из оценки складывающихся обстоятельств на мировой арене, сделанных флотской общественностью в 2007 году на научно-практической конференции, посвященной 200-летию российского минного оружия. «...США, Великобритания и целый ряд других стран, включая Японию, начали гонку высокотехнологичных морских вооружений, наращивают военное присутствие у границ России. Национальная стратегия США и их союзников предопределена следующим постулатом: "Кто доминирует в Мировом океане, тот доминирует в Мировой торговле; кто доминирует в Мировой торговле, тот самый богатый в Мире; кто самый богатый в Мире, тот доминирует в Космосе; кто доминирует в Космосе, тот управляет событиями в Мире". США и Великобритания в результате широкомасштабных исследований и работ приступили к практическому созданию нового поколения МПО (торпед, мин, боевых подводных роботов, суперкавитирующего подводного оружия) и его носителей. Особую опасность представляют государственные программы разработки совершенно новых видов роботизированного оружия. Крупнейшие корпорации США "Боинг", "Локхид" и другие приступили к созданию ультрасовременного вида морского оружия — разведывательно-ударных подводных роботов тт. "Манта", "Локи", "Талисман". ...Планы развития МПО для ВМС Запада имеют уровень и приоритет государственных программ, имеют перспективу до 2050 года. В ходе практической реализации стратегической концепции "Морская мощь 21" и итогов операций против Югославии, Афганистана и Ирака сроки создания нового поколения МПО ВМС США в 2005 году были пересмотрены и скорректированы в сторону ускоренного развития по конкретным проектам: — к 2010-2015 году планируется массированное поступление серийных образцов подводного оружия на вооружение существующих и перспективных боевых кораблей (ПЛА тт. "Огайо", "Вирджиния", "Гелекси", надводных кораблей литеральной — прибрежной зоны т. LCS, ударных ЭМ УРО и КР УРО т. "DD-1000" — "Зумволд", катеров т. "Стилетто" ), воздушных сверхтяжелых экранолетов т. "Пеликан". К примеру, только в США планируется изготовить 2000 (300 к 2014) боевых подводных роботов, оснащенных торпедами, минами и ракетами, которые вместе с 8000 разведывательно-ударных беспилотных летательных аппаратов сформируют боевое глобальное разведывательно-ударное пространство будущей сетецентрической войны; — к 2020-2025 году число боевых подводных роботов различного назначения может достичь величины 100 000 ед. На новой технологической основе осуществится развертывание в Мировом океане роботизированных систем подводного наблюдения, интегрируемых компьютерными системами в единой информационно-ударной сети с носителями МПО. С учетом особенностей боевого применения новых видов морского оружия существенно изменится конструкция и архитектура их будущих носителей: надводных, подводных и воздушных боевых платформ;
— к 2030-2035 году планируется осуществить полное обновление сил объединенного флота США и их союзников по НАТО ("Флот 1000" ), придав ему универсальный характер и способность эффективно действовать в рамках доктрины "Глобального удара", реализуя на практике интегрированные в единую стратегию концепции "Флот против Берега" и "Флот против Флота". Стратегическая цель — готовность к уничтожению военно-морских сил и государственной инфраструктуры потенциальных геополитических и геостратегических противников США — стран БРИК (Бразилии, России, Индии, Китая) и других центров силы, в бесконтактных дистанционных войнах. Новая концепция ведения будущей войны на море определена следующим тезисом: "До 2020 года ВМС США намерены создать в Мировом океане глобальную систему борьбы с флотами противников, ее суть — отказ от устаревшего способа борьбы «корабль против корабля»". Эта система будет основываться на применении дистанционно управляемых аппаратов, дистанционной передаче данных об обстановке и применении высокоточного морского оружия...». Руководством страны в настоящее время приняты решения и меры для поддержания и восстановления необходимого и достаточного потенциала СЯС до 2015 года как гарантии безопасности страны от крупномасштабной агрессии и ядерного шантажа. В условиях ограниченных средств это дает надежду и возможность в течение некоторого времени обновить научно-техническую и технологическую базу производства всей номенклатуры современного морского подводного оружия, и в том числе средств ПТЗ, пассивных (гидроакустических приборов противодействия, ГПД) и активных (антиторпед). Однако недавняя заявка Обамы на полный запрет ядерного оружия грозит опасностью тотальной войны сверхточным оружием и оружием на других физических принципах. Следовательно, ускоренное и в правильном направлении развитие на современном научном и технологичном уровне всех видов неядерного оружия и средств противодействия ему остается актуальной задачей любого суверенного государства. В нашем концерне на уровне идей и предварительных проработок в инициативном порядке рассматриваются различные варианты тактических способов массированного применения малогабаритных дрейфующих и самоходных приборов ПТЗ. Произведенная оценка эффективности предлагаемых способов на комплексе физико-математического моделирования подтверждает их высокую эффективность. Для доказательства целесообразности массированного применения малогабаритных средств ПТЗ уместно указать на разработку французской фирмы «DCN» — акустическую систему противодействия с приборами ГПД CANTO-S, обеспечивающую вероятность успешного уклонения ПЛ от типовой торпедной атаки более 70%.
Более того, в нашем же концерне давно есть представление об облике и предполагаемых ТТХ малогабаритных дрейфующих и самоходных приборов ПТЗ. Казалось бы, дело за малым — завершай конструкторской разработкой!.. Однако нет прямого оборонного заказа. Средства государства, конечно, ограничены, но представляется, что основная причина в том, что у заказывающих и научно-исследовательских организаций ВМФ и МО не хватает смелости отказаться от устаревших решений и представлений — а может, и еще что-то... Кстати, об ограниченных средствах государства — здесь есть, по крайней мере, два аспекта. Первый — а откуда им быть при плоской шкале налогов? Все сверхприбыли у олигархов, и они уже не знают, на какую дурь их еще потратить! Второй — даже если б они и были, то кто их освоит? И научно-технический, и производственно-технологический потенциал военно-промышленного комплекса, как и всей экономики страны, за 20 лет демократических преобразований существенно подорван. А потому прежде чем ожидать конечный продукт, конкретные образцы современного оружия и вооружений, необходимо воссоздать творцов, производителей и производство, модернизированное производство. Призывы к этому и президента и премьер-министра уже слышны. Успеем ли? Вот такие тревожные размышления.
P.S. И ещё одно. Широко бытует мнение, что мы проиграли, так называемую, «холодную войну». Однако это как посмотреть! Например, с точки зрения целей войны противоборствующих сторон, США и СССР... Со стороны США и их союзников... Вспомним варварскую бомбардировку Дрездена..., устрашающие атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки..., а далее «Дроп шоп» и последующие планы США нанесения ядерных ударов по нашим городам... Цель — угроза и превентивные удары, развязывание агрессивной войны против СССР. Со стороны СССР... Вынужденная ускоренная разработка и создание отечественного ядерного оружия, баллистических и крылатых ракет и их носителей всех видов Вооружённых Сил страны. Цель — предотвратить нападение на страну, предотвратить Третью мировую войну, горячую, а не «холодную», путём создания Вооружённых Сил, угрожающих и способных нанести ответно-встречный удар с последствиями, неприемлемыми для потенциального агрессора. Другое дело, что, с моей точки зрения (да и не только с моей), нарушен был принцип «необходимо и достаточно».
Наше поколение не боялось трудностей. На этом и войну выиграли, и выдержали тоже, пока были люди нашей закваски.
Я о численности сил и средств вооружения, их соотношении и эффективности использования, как по отношению к вероятному противнику, так и внутри своих ВС. Например, к концу 1980-х одних только танков более 80000 !!! А полк танков уничтожается одной авиаэскадрилией современных вертолётов!!! А во флоте... Одних только подводных лодок более 650, из них атомных более 250, но в ущерб нормально развитой системы базирования и ремонтно-технического обеспечения. В результате - коэффициент оперативного использования 0,21-0,27 против 0,67 у американцев! Как-то в академии, в читальном зале, наткнулся в красочно иллюстрированном журнале «Америка» (изданном в США) на разворот с картой США, на которой изображены 10 точек попадания 10-тимегатонных термоядерных боевых частей межконтинентальных баллистических ракет! От каждого «ядерного гриба» шлейфы с запада на восток через весь континент! Ужасная страшилка! И вывод... в США национальная катастрофа! А у нас к тому времени на Новой Земле уже испытана 50-тимегатонная термоядерная бомба! Говорили, что световая вспышка была зафиксирована в небе Киева! Итог. К 1985 году — ВПК гипертрофировано развит, ВС СССР способны нанести неприемлемый для вероятного противника удар (Цель достигнута, «холодная война» Вооружёнными Силами не проиграна!), а экономика страны в целом надорвалась. Необходимость перестройки во всех областях экономики и общества назрела, но осуществлена была бездарно. Последствия ужасны, потери больше, чем в Великой Отечественной войне! Кто читал политический бестселлер «Куда идёт Россия. Белая книга реформ» авторов С. Кара-Мурзы, С. Братчикова, С. Глазьева убедился в этом. В наши дни, высшее руководство страны, похоже, преодолевая сопротивление жирующих разного рода паразитов, стремится вытащить страну из той пропасти, куда уронила нас реформа. Успеют ли? Туда ли идём... («Мистраль» и не только...)? И такие вот тревожные размышления.
17 марта 2010 г.
Двкд «Мистраль»
В чём проблемы? 1. Нужен ли ВМФ такой корабль? Если да, то, что ещё нужно? 2. Можем ли построить сами? 3. Если только по лицензии, то где и когда? 4. Или нужно что-то другое?
1.
Десантный вертолётоносец корабль-док «» - корабль, по существу, наступательной доктрины в дальней морской и океанской зоне, предназначенный для нанесения ударов по береговым целям ударными вертолётами и (или) для обеспечения десантирования группировки войск и бронетехники с помощью вертолётов и спецплавсредств при огневой поддержке ударных вертолётов (например, как действия в Ливии). При ведении боевых действий требует непосредственного собственного развитого противолодочного, противовоздушного и противоракетного охранения (4-6 эсминцев, фрегатов или корветов). Однако современная военная доктрина РФ проявляет себя, по существу, решением следующих основных задач: - елико возможно поддержание численности существующего корабельного состава, однако неуклонно сокращающегося по сроку службы, техническому состоянию и отсутствию военно-технически грамотного кадрового состава; - возрождение ВМФ путём строительства кораблей и подводных лодок на современной технологической основе, отвечающих современному геополитическому состоянию РФ, т.е. строится флот ближней и дальней морской зоны для сдерживания агрессора (рпл СН пр.955, 955А) и обеспечения непосредственной обороны от угроз с морских направлений, в первую очередь оборона ЗРБД рпл СН и от ударов КРБД с подводных носителей (АПЛ пр. 885, морская авиация и позиционные средства обнаружения, целеуказания и поражения); - поддержание благоприятного режима плавания и хозяйственной деятельности в своей ближней и дальней морской операционной зоне (Фр, корветы, ТЩ и др. малые корабли). Оборонительный характер доктрины, конечно, не отрицает желательность корабля типа «Мистраль», например, для контрнаступательных (конртдесантных) действий в случае угрозы или захвата некоторых островов Курильской гряды. Но это на Тихоокеанском ТВД, а на южных и северо-западных направлениях такой угрозы, по существу, нет. К тому ж БДК типа «Иван Рогов» и другие ещё пока в строю. Однако прозвучало, что такой корабль мог бы быть задействован для борьбы с пиратством в Аденском заливе! ... Из пушки по воробьям ...?! Скорее можно предположить, что кому-то очень хочется присоседиться к «партнёрам» для воздействия на неугодные режимы в отдалённых частях света (Может и «нам» помогут, когда случится?!...). Срок строительства корабля типа «Мистраль» 2-3 года. К этому сроку в составе действующего ВМФ достаточного количества кораблей охранения вряд ли стоит ожидать (см. фактические темпы строительства фрегатов и корветов), да и нужная система базирования вряд ли будет развёрнута (вспомним опыт базирования советских вертолётоносцев «Москва» и др., на рейде с выработкой энергоресурса вспомогательных систем и механизмов).
2.
Кораблестроители СПб заявляли, что сами могут спроектировать и построить такие крупные надводные корабли. Был бы заказ и средства. А нужно ли? «Мистраль» - всё-таки корабль настоящего времени, а не будущего. В недалёкой перспективе (те же 20-30 годы) высвечиваются сетецентрические войны с использованием малогабаритной робототехники, в том числе воздушной (БЛА) и подводной (НПА) с высокоточным малогабаритным оружием.
3.
Два из четырёх собираются (по крайней мере, озвучили!) строить по лицензии и французской технологии в России, на новой верфи Адмиралтейского завода в Кронштадте. Но её ещё построить надо. Да ещё и всю инфраструктуру с жильём для персонала, переселить (заселить) и подготовить рабочих и ИТР и т.д. ... Это ж если реально, то к какому году?
4.
Итак, надо ли это сейчас? Или следовало бы бросить доступные средства для решения задач по п.1 ускоренно, т.к. уже к 2015 году корабельный состав нашего флота сократится до минимума? Тем более что нужно осознать и разворачиваться всем фронтом навстречу угрозе сетецентрической войны.
29.06.2011,04.02.2013.
ЛУЦКИЙ Анатолий Николаевич
Сданы госэкзамены. Впереди Военная присяга, военные училища, служба.. Ленинград, ЛНВМУ. 1951 год.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
После моего отстранения от должности в конце сентября 1941 года я написал рапорт члену Военного совета Ленинградского фронта адмиралу И.С.Исакову, изложил свое мнение о прорыве трех подводных лодок на Север. Он сообщил Н.Г.Кузнецову, после чего пришла телеграмма: «Со снятием Египко с должности командира бригады не согласен. Прошу направить его в Москву для доклада». Это решило мою судьбу. Добирался я до Москвы очень долго. Сначала по «Дороге жизни», затем на военном катере через Ладогу, дальше в Москву санитарным поездом. Я явился на доклад к наркому, изложил суть дела. Он сказал, что я прав. Я обратился с просьбой восстановить меня в должности командира бригады. Николай Герасимович сказал, что может это сделать, но все же советует мне не возвращаться на Балтийский флот во избежание дальнейших конфликтов, а остаться либо заместителем начальника Главного штаба ВМФ, либо стать наблюдателем за боевыми действиями английского флота. Тогда как раз велись переговоры в Москве об этой взаимной связи наших флотов. Еще он сказал, что 31 августа прибыл в Архангельск первый союзный конвой помощи нашей стране. А у меня был опыт службы в иностранном флоте, и эта должность для меня была наиболее подходящей. «У английского флота есть чему поучиться. Будет полезная информация — присылайте нам», — сказал мне Н.Г.Кузнецов. Я дал свое согласие на назначение в Англию.
Я сразу же решил готовиться к поездке на «Home fleet» Англии (британский флот Метрополии). Приказ наркома о моем назначении в аппарат военно-морского атташе при посольстве СССР в Лондоне был подписан 27 октября 1941 года. До этого времени я учил английский язык, знакомился с имеющимися материалами по британскому флоту. В это время мне шили необходимое обмундирование и знакомили с работой за рубежом и особенностями службы в Лондоне. Мысленно я часто возвращался к подводной службе на Балтике в первые месяцы войны. Анализировал наши недостатки и преимущества. Особых преимуществ у флота не было, хотя наличие подводных лодок на путях следования кораблей противника в Швецию за стратегическим военным сырьем пугало, а может и ограничивало движение германских судов. Недостатков у нас было много и, главное — это малое количество тральщиков, которые не всегда использовались по своему назначению, и отсутствие необходимых данных разведки о постановке противником минных преград и сетевых заграждений. Из-за этого большое количество наших подводных лодок погибло от вражеских мин. Я считаю, что система управления действующими подводными лодками также имела свои недостатки. Были приказы по выходу лодок на боевые задания и от начальника штаба, и от командующего флотом, и от командира базы, сопровождение было малое, а иногда и вовсе отсутствовало.
Я считаю, что основные выводы о результатах первых месяцев войны на Балтике состоят в следующем: — начало войны с германским фашизмом было для флота не совсем неожиданным. Мы знали о надвигающейся опасности, располагали донесениями с кораблей о нахождении в море иностранных лодок, имели указания наркома; — базы, в которых находились подводные лодки, не были полностью оборудованы всем необходимым для защиты при базировании и ремонте кораблей — это, прежде всего, Либава; — гибель подводных лодок и их экипажей происходила, главным образом, из-за наличия в море большого числа мин различных типов, плохой разведывательной информации об их расположении и малого числа тральщиков на флоте; — объединение всех подводных лодок в одну бригаду создало значительно более благоприятные условия для их боевого использования; — скрытность — это основное оружие подводной лодки, но в то время надо было демонстрировать присутствие подводных лодок, особенно в районе острова Борнхольм, то есть на путях перевозки из Швеции руды, необходимой для военной промышленности Германии; — опыт использования подводных лодок на Балтике говорит о целесообразности иметь подводные лодки и надводные корабли, способные вести борьбу с врагом в мелководных шхерах, заливах и проливах, для успешного решения боевых задач на этом театре военных действий. Необходимы были малые подводные лодки прибрежного действия, имеющие повышенную скрытность и мощное вооружение; — целесообразно было также готовить квалифицированные кадры подводников, обладающих практическим опытом управления и эксплуатации кораблей флота.
Оценивая действия подводных лодок и других кораблей Балтийского флота за весь период войны, необходимо указать, что враг продвигался вперед по суше, а нам приходилось отступать и выводить уцелевшие корабли из баз. Подводные лодки вели боевые действия в море, но этому мешали многочисленные постановки мин и вражеская авиация. Погибло большое количество наших подводных лодок вместе с экипажами. В моей 1-й бригаде за два с небольшим месяца войны, то есть до 1 сентября 1941 года погибло 12 подводных лодок (пять из них были взорваны нами в Либаве). А всего за всю войну на Балтике погибло около 50 подводных лодок флота. Многие лодки гибли с личным составом корабля. Это огромный урон.
Примечания научного редактора
Во время Великой Отечественной войны Краснознаменный Балтийский флот потерял 47 подводных лодок, включая взорванные в Либаве лодки 1-й бригады.
Успехов на море у нас было не так уж много. Следует отметить легендарного подводника Александра Ивановича Маринеско, он с экипажем подводной лодки С-13 нанес огромный ущерб врагу. Были потоплены два крупных корабля, и Германия лишилась многих подготовленных к плаванию на строящихся подводных лодках экипажей подводников. На минах, поставленных подводной лодкой Л-3 под командованием П.Д.Грищенко, погибло несколько кораблей противника.
П.Д.Грищенко
Подлодка С-13 — единственная из лодок типа «С» Балтийского флота, оставшаяся невредимой, все остальные погибли за время войны. Интересно, что бывший командир отделения трюмных В.И.Поспелов, служивший на памятной мне Щ-117, возглавлял партийную организацию на подводной лодке С-13. Таково переплетение судеб подводников. Отлично воевали подводники Я.П.Афанасьев, С.А.Богорад, И.М.Вишневский, И.С.Кабо, В.К.Коновалов, П.С.Кузьмин, М.С.Калинин, А.А.Клюшкин, Р.В.Линденберг, И.А.Логинов, С.П.Лисин, Л.А.Лошкарев, С.С.Могилевский, Е.Я.Осипов и другие. Многие получили звание Героя Советского Союза. Балтийский флот, и в том числе подводники, оказали огромную помощь в защите Ленинграда от врага. Личный состав кораблей отважно сражался на берегу в батальонах морской пехоты. Мощные орудия надводных кораблей отражали наступления противника. Была вера в победу, и это придавало силы в ожесточенной борьбе. В конце сентября 1941 года я уезжал в Москву для доклада наркому. Прощай, Ленинград, до 1948 года, когда я стану начальником курса в Военно-морской академии имени К.Е.Ворошилова, а в 1955 году — начальником Высшего военно-морского училища подводного плавания имени Ленинского комсомола.
Британский Флот Метрополии
Лондон
Быстротечная кампания по завершению войны с Советским Союзом, или так называемый план Барбаросса, не оправдал надежд Гитлера. Советская Россия по сравнению с другими порабощенными странами оказалась неприступной и загадочной для руководителей фашистского нашествия. В 1940 году немцами были оккупированы Норвегия, Дания, Голландия, Бельгия и Франция. На военных базах и аэродромах Норвегии и Финляндии в начале войны не базировались крупные корабли военно-морского флота и большое количество самолетов противника. Путь для конвоев с оружием и снабжением в СССР из Англии был практически полностью открыт. Прибывающие в нашу страну транспорты со снабжением в то время не имели потерь. Только в начале 1942 года, понимая значение северного пути для доставки грузов в Советский Союз и угрозу высадки советского десанта в Норвегии и считая, что «Норвегия есть та зона, где решаются судьбы войны», Гитлер велел сосредоточить в северной Норвегии основные силы германского флота: новый линейный корабль «Тирпиц», тяжелые крейсеры, или так называемые карманные линкоры, «Адмирал Шеер», «Лютцов», тяжелый крейсер «Хиппер», крейсер «Кёльн» и две флотилии эскадренных миноносцев. Увеличилось число подводных лодок, других боевых и вспомогательных кораблей, авиации. Успешный переход через проливы из Бреста эскадры тяжелых германских кораблей «под носом» у англичан и прибытие ее в северную Норвегию существенно затруднили операции по проводке конвоев. Правда, в Северном море некоторые крупные корабли подорвались на минах, должны были ремонтироваться и остались в Балтийском море, но об этом некоторое время не было известно английской разведке.
Теперь , шедшие на восток и называемые в то время «PQ» по инициалам офицера связи P.Q.Edvards, стали основной целью для нападения германских надводных кораблей, подводных лодок и авиации. Битва за Атлантику (так называли действия боевых кораблей в Атлантическом океане) потеряла свою остроту. Это было обусловлено отвлечением германских морских сил на действия против Советского Союза и вступлением США в войну против Германии в конце 1941 года. Основной задачей британского и американского флотов была защита коммуникаций. Нужно было в первую очередь бороться с немецкими подводными лодками, которые действовали по методу «волчьих стай» и значительно нарушали судоходство. К концу 1941 года у Германии было 247 подводных лодок. У союзников не хватало хорошо оснащенных технически противолодочных кораблей и опыта борьбы с подводными силами. История говорит, что за первые три-четыре месяца 1942 года шесть-восемь германских подводных лодок смогли уничтожить у побережья США 198 судов. За это же время американцы смогли уничтожить только две подводные лодки. Стоял октябрь 1941 года. Из Москвы поездом я доехал до Куйбышева, где мне необходимо было решить организационные вопросы в управлении ВМФ. Оттуда вместе с военно-морским атташе США мы долетели на самолете до Архангельска. Дальнейший путь предстоял по морю. На британском минном тральщике мы вместе с моим попутчиком проделали переход в военно-морскую базу Англии — Инвернес. Это был первый участок Британских островов, встретивший меня.
Крамской идет к огням кораблей. Вечер холодный, осенний, балтийский. Резкий ветер жжет щеки. Крамской рано утром вернулся с моря, ходил на «охотниках»; теперь надо навестить тральщики. День был достаточно напряженным. Докладывали комдивы. Пришел начальник штаба, Николай Павлович. Зашел Бурлак. Начальник политотдела рассказал, что разговор о дружбе, начатый на «Триста пятом», перекинулся и на другие корабли. Инструктор политотдела Ложкин чуть было не оказенил все дело, составив конспект «вечеров о дружбе» и план «судов над неверным другом». «Хорошо, что я его вовремя угомонил»,— окая, докладывал Бурлак. «Позвольте! — воскликнул взволнованный Ложкин. — А учет? Как мы учтем, товарищ начальник, сколько проведено мероприятий по дружбе, и доложим в сводке в политуправление флота?» — Крамской и Бурлак вдоволь посмеялись и порешили устроить большой «вечер верных друзей», на нем смогут выступить все желающие высказаться. «Вывесим плакат: «Шпаргалки и конспекты строго запрещены», — смеясь, предложил начальник политотдела.— Пусть высказываются от души, от всего матросского сердца!» Потом был «депутатский » — приходили люди со своими нуждами, горестями и предложениями.
Городской архитектор Раудсепп сетовал, что не подвезли материал, тормозится строительство Дома культуры. Рабочие рыбозавода просили убедить горсовет пустить через бухту катер, Они теряют время, подолгу ожидая автобуса. Пришли жены офицеров — общественницы. Нашли злоупотребления в военторге, а начальник военторга их попросту выставил за дверь. Чиновный хапуга захватил временно пустовавший дом и не пускал в него законных владельцев. Председатель рыболовецкого колхоза Херманн Саар просил, чтобы моряки помогли оборудовать шхуну «Калевипоэг» для обучения допризывников. «Депутатский час», как всегда, растянулся почти до обеда. Заезжал Хейно Отс, секретарь горкома, бывший офицер эстонского корпуса. Собрано много денег, добровольных пожертвований — больше ста тысяч — на памятник морякам, погибшим в десанте. Памятник будет поставлен на скромном холмике, на берегу; с весны и до поздней осени этот холмик усыпан цветами: их приносят местные жители. А теперь из Таллина прислан проект московского архитектора Суматошина... «Суматошина? — удивился Крамской. — Да неужели Вадима, веселого друга юности?» Вместе на Васильевском жили, вместе бродили по городу. Вадим быстро в гору пошел. В последний раз Крамской встретил его в начале войны. Суматошин уезжал в эвакуацию в ...
Проект Суматошина настойчиво рекомендовали несколько видных деятелей. Но Крамской посмотрел, сказал Отсу: — Да ведь это же плохо! Треугольник на кубе, ни мысли, ни красоты! Отс пожал плечами, достал из портфеля другой проект, пояснил: представлен без договора. Если его утвердят, автор отказывается от денег. Крамскому понравилась простота замысла: четыре якоря по углам ослепительно белой плиты; на плите — мозаика: моряки выходят из морской пены в десанте; подпись: «Вечно живым». — А ведь точно сказано! Погибшие в бою будут вечно жить в сердцах моряков! — Автор, — пояснил Отс, — молодая девушка, врач, дочь начальника пристани Саара. В воскресенье решим, кому отдать предпочтение. — Мне думается, на этот раз победит не маститость, а молодость, — улыбнулся Крамской. — Я тоже так думаю, — сказал, неторопливо подумав, Отс. — Но другие что скажут? Послушаем... Еще приходили к Крамскому люди в тот день, у каждого было дело к своему депутату. После ужина пришел Щегольков. — Ну, как наши молодые? — спросил комдива Крамской. — Предполагаю, сдадут. — Предполагаете или уверены? — Стараются, как в училище перед выпуском. Крамской знал, что может положиться на Щеголькова; но и сам следил за каждым шагом Живцова и Рындина.
Он уже знал о выступлении Никиты на комсомольском собрании по вопросам дружбы. Знал о том, что Никита, увидев в макете газеты «Резак» грубую карикатуру на Супрунова, вооружился карандашом и красками и набросал взамен дружеский шарж: стоявший на посту Супрунова во время войны комендор Чашкин, улыбаясь, протягивает ему руку помощи: «Не отставай, браток, догоняй!» Члены редколлегии пришли в восторг от таланта нового штурмана, и следующий номер «Резака» Рындин оформлял полностью. Крамской от души посмеялся над тем, как Живцов ведет борьбу за чистоту русского языка. Знал Крамской и о том, что Живцов, вопреки предложению Мыльникова, посоветовал Коркину не вставать на якорь в дозоре. — Смотрите только, — предупредил Крамской Щеголькова, — как бы Живцов полностью не подменил командира. Что вы думаете о Коркине? — О Коркине?—переспросил Щегольков. — Помогаю ему чем могу. Это только в газетных очерках все свершается просто: потолковал часок-другой командир с подчиненным — и черт стал ангелом с крылышками. Нам еще пуд соли придется съесть с Коркиным. Крамской улыбнулся:
— Придется, видно, пойти купить ... Подбодрите его, Михаил Ферапонтович, подбодрите и помогите. Лоботрясов, бездельников, пьяниц мы будем гнать с флота. Но Коркин — убежденный моряк... И сейчас, идя к кораблям, Крамской думал: «Он им поможет стать настоящими моряками — Коркину, Рындину и Живцову. У них такие славные и светлые лица... Вот и Ростислав сейчас входит в жизнь своего корабля: знакомится с начальниками, с товарищами, с матросами, осваивает приборы и механизмы. И он с озабоченным, возбужденным лицом преодолевает первые трудности. И будет не раз ошибаться, отчаиваться, снова брать себя в руки — характер у него сильный... Бывает часто — молодой офицер, попав на корабль, запутывается в текучке, не может сдать зачета и через два, и через три месяца... Он теряет веру в себя; начальники начинают отзываться о нем пренебрежительно: «Ну, этот звезд с неба не схватит». И молодой офицер не живет — прозябает. Подчиненные на него косятся: «Что же это за командир? Ни рыба ни мясо». Хорошо, если на корабле служат люди с настоящим партийным сердцем, а не только носящие в кармане партийный билет. Они подадут руку помощи. И молодой офицер в конце концов выходит на чистый фарватер. А если вокруг существуют одни равнодушные себялюбцы? Что тогда?» Но вот и пирс. А вот и «Триста третий».
Когда Крамской сказал, улыбаясь, Фролу, что он пришел в гости, Фрол ушам не поверил. В гости? К нему в гости ни разу не приходили большие начальники. А вдруг за этим вступлением последует нагоняй и разнос? Комдив-то нашел недавно за трубопроводами ветошь! И черт ее дернул там очутиться! Среди начальников, с которыми Фролу приходилось встречаться, попадались угрюмые юмористы. С этими надо было всегда держать ухо востро. «В гости! Ко мне — в гости пришел! Да у него, У Крамского, таких, как я, лейтенантов,—десятки: на сторожевиках, на тральщиках, на «охотниках». Если к каждому в гости ходить — не хватит и сорока восьми часов в сутки...»
Крамской, войдя в каюту, кинул взгляд на койку, на стол и на . Фрол решил быть начеку. И когда Крамской спросил, как привыкает он к службе, нравится ли ему «Триста третий», поладил ли он с командой и чувствует ли он себя как дома, Фрол отчеканил, что претензий никаких не имеет, всем на свете чрезвычайно доволен, каюту обжил... 163 — Это я вижу, — улыбнулся Крамской. — А не думается ли вам, Фрол Алексеевич, что служить на корабле гораздо сложнее, чем казалось на практике? В карих глазах командира Фрол увидел искреннее участие и заботу. Но Фрол все еще готов был выпустить иглы, как еж. — Вы говорите, все великолепно идет? Очень рад, если это действительно так, — глядя ему в глаза, сказал Крамской. — Но боюсь, что вы приукрашиваете, — в голосе его прозвучало сомнение. —- Вот и я тридцать лет назад (совсем недавно, не правда ли?—улыбнулся он), как и вы, пришел на корабль из нашего с вами училища, пришел, весь начиненный знаниями, но с ничтожным практическим опытом. Я допустил кучу промахов и ошибок. Вот так же, как вы, — он взглянул на стол, под стекло, — я составил себе план своей деятельности и приходил в отчаяние, что не могу выполнить и половины... — Вот это правильно! — от всей души выпалил Фрол. — А вы говорите, все великолепно. Нужно уметь выбрать главное и отбросить второстепенное. Для вас сейчас главное — начать самостоятельное существование, сдать зачет, вырваться из-под опеки, самому отвечать за все, стать на деле штурманом и помощником. Эти слова встретили горячий отклик в сердце Фрола. Да ведь он сам только об этом и думает, чтобы поскорее вырваться из-под опеки, начать самостоятельную жизнь!
— Вы разрешите? — Крамской снял с переборки тщательно разграфленный план жизни Фрола Живцова и карандашными сразу отделил главное от второстепенного. У Фрола словно открылись глаза: как раз второстепенным-то он и занимался все эти дни, а на главное времени не оставалось. — Ну, как вы думаете, Фрол Алексеевич, теперь можно уложиться в шестнадцать часов — ведь восемь нужно оставить на сон, не правда ли? — спросил Крамской так весело, что оба они рассмеялись. И Фрол в душе упрекнул себя: «Ах, бес я эдакий, ведь он действительно в гости пришел, а я какое подумал!» — Через неделю вы встанете на самостоятельную вахту... — Крамской взглянул на акварель, подаренную Нкитой, изображающую бурную Балтику.— Я вижу, вы любите море? Фрол преобразился. Глаза его засверкали: — А как же его не любить, море-то? — Это вы хорошо сказали: а как же его не любить? Я тоже люблю его... много лет. Я отдал ему свою юность, молодость. И не жалею и не раскаиваюсь. Если бы мне пришлось начинать жить сначала — я без раздумья стал бы опять моряком! Когда моряк любит море, Фрол Алексеевич, — продолжал Крамской, — любит всей душой и всем сердцем, когда в он дышит, живет, совершенствуется — он может перетерпеть все невзгоды, Все горести, все неудачи на своем трудном пути...
Сколько было переговорено в этот вечер! Фрол сам себе удивился — он сообразил, что, пожалуй, впервые раскрывает собеседнику всю свою душу, без утайки рассказывая о всех своих сомнениях и заботах. И он не раскаивается в этом, нет, нет! Он понимает, что Крамской желает ему только добра. И как-то так получилось, что, заговорив о театре, на котором им приходится плавать, разложили на столе карту, и Крамской с удовлетворением отметил, что Фрол хорошо его изучил. Крамской обратил внимание на стихи, вырезанные Фролом из флотской газеты и прижатые стеклом на столе. Он прочел вслух — и Фрол, сам любитель стихов, отметил, что командир читает отлично:
— Служба на тральщике, я вижу, вам по душе? — спросил Крамской. — Еще бы! Что может быть лучше? — Да. Она самая трудная и опасная из всех служб на флоте... Да что мне вам говорить — вам это с детства известно. Я сам когда-то хотел стать минером. Кстати, вы подружились с Румянцевым? Фрол замялся, Крамской сделал вид, что не заметил этого. — От всей души советую сойтись с ним поближе. Он родня вам по духу. Вы воевали в детстве, а он..., он воюет сейчас. Последовал короткий рассказ о Румянцеве. Когда в бухте была обнаружена мина незнакомого типа, Румянцев надел , спустился на дно и стал одну за другой снимать с ее корпуса многочисленные ловушки. Если бы мину стали поднимать, не обследовав, механизмы сработали бы. Так вот он каков, Румянцев, у него не заячья душа!
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Я уходил из Таллина на подводной лодке С-5 под командованием А.А.Башенко. На лодке были командир дивизиона А.К.Аверочкин и комиссар бригады Г.М.Обушенков. Мы шли за крейсером «Киров». За нами шла подводная лодка С-4 и за ней «Лембит».
Подводная лодка «Лембит»
Я стоял на мостике, рядом находились четыре человека. Я в шинели, на шее бинокль, под шинелью пистолет. Идем точно в кильватер крейсера «Киров» на расстоянии от него 100— 150 метров. Впереди крейсера «Киров» идут четыре тральщика, эсминец, ледокол. У крейсера четыре паравана (параван, англ. «paravane» — буксируемый кораблем подводный аппарат для защиты корабля от якорных контактных мин). Я обратил внимание, что средний правый параван при тралении дал малый взрыв: то ли предупредительный для всплытия мины, то ли что-то другое. Я приказал держать лодку строго в кильватер крейсера «Киров». Стою в шинели, застегнутой на все пуговицы. Смотрю, впереди стоит матрос и расстегивает бушлат. Вдруг раздался сильный оглушительный взрыв в носу подводной лодки. Матрос мгновенно сбросил бушлат. Я инстинктивно снял бинокль. Под ногами быстро уходит палуба, и я оказываюсь — в бессознательном состоянии в результате сильной контузии — втянутым в водоворот уходящей на дно подводной лодки. Я очнулся и усилием воли заставил себя снять шинель. Ухватился за плавающий предмет красного цвета, то ли брус, то ли балку, и опять потерял сознание. В моменты прояснения передо мной всплывали картины прошлого: мать, отец, жена, сын, отрывки жизни на берегу. Появилось неодолимое и беспредельное стремление к жизни. Рядом с трудом держался на воде А.К.Аверочкин. Говорит, что ему оторвало ногу. Состояние его критическое, а помочь нечем, и через несколько мгновений он уходит под воду навсегда. Мимо проходит вторая лодка С-4. Я кричу: «Абросимов, командир бригады здесь!» Но, как и положено, все должны двигаться своими маршрутами по пути следования. Море было достаточно спокойное, но держаться на воде было очень трудно, сказывалась контузия. Пистолет так и висел сбоку кителя. Все происходило очень быстро и как будто в тумане. Силы покидали.
Подобрал меня сильно загруженный погибающими малый катер. Очевидно, обратили внимание на нашивки капитана 1 ранга, зацепили крюком и подняли на палубу в бессознательном состоянии. Мое «купание» длилось, как мне кажется, не менее 30 минут. За это время передо мной пронеслась вся моя жизнь — от детства до этого дня. Я понял, что служителям моря необходимо уметь хорошо плавать. В дальнейшем, будучи начальником военно-морских училищ, а их было три (в Калининграде, Одессе и Ленинграде), я постоянно прилагал все силы, чтобы курсанты занимались спортом и учились хорошо плавать. А сейчас я лежал в трюме катера, который спас меня от гибели. Ко мне подошел матрос. Я видел его шевелящиеся губы, но не слышал голоса. Контузия была сильная. Очевидно, он хотел предложить снять китель. Но я ответил: «Не трогай» и опять впал в беспамятство. Оказалось, что сильный взрыв носовой оконечности подводной лодки С-5 произошел, очевидно, от подрыва на мине и детонации торпед, находящихся в первом отсеке подводной лодки. Пламя было мгновенным и без дыма. Есть предположения, что финские подводные лодки ждали флот, уходящий из Таллина, и пытались торпедировать флагманский крейсер «Киров», но торпеда угодила в нас. Судьба опять благосклонно и снисходительно отнеслась ко мне. С катера, где я находился, дали информацию на учебный корабль «Ленинградсовет», но я решил остаться на малом корабле. Самолеты противника интенсивно атаковали наши корабли. Малому катеру, да еще со станковым пулеметом на корме, было значительно проще уклоняться от бомб. Наш пулемет трассирующими пулями отпугивал летчиков. Все обошлось хорошо. Но было очень жалко и обидно, что погибла еще одна наша подводная лодка — Щ-301, и много других кораблей и судов нашего прорывающегося в Ленинград флота. Спасибо отряду малых судов под командованием капитана 2 ранга И.Г.Святова. Его матросы подобрали и спасли много тонущих людей.
Наш катер прибыл в Кронштадт 29 августа 1941 года. Начальство уже считало меня погибшим. По прибытии меня хотели положить в госпиталь, но я решил лечиться в медсанчасти своей бригады. Помогал мне наш военврач, по-моему, Кузьминых. Опять все обошлось благополучно. Прибытие в Ленинград оставшихся после перехода из Таллина в Кронштадт кораблей флота стабилизировало в какой-то мере обстановку на фронте и помогло защитить город. 1 сентября 1941 года с целью улучшения руководства и лучшей организации использования, все подводные лодки флота были объединены в одну-единственную бригаду. Меня назначили командиром этой бригады, моим заместителем был назначен А.Е.Орел, заместителем начальника штаба бригады, а затем и начальником стал Л.А.Курников. Ответственности мне добавилось. Обстановка по-прежнему оставалась тяжелой. Сентябрь 1941 года был решающим в судьбе Ленинграда. С первых дней месяца начались интенсивные налеты авиации противника, артобстрелы, наступления на суше. Немцы вышли на берег Финского залива в районе Петергоф—Стрельна, захватили Шлиссельбург и вышли к Неве. Началась зловещая и трагическая блокада Ленинграда. Путь кораблей из Кронштадта в город простреливался. На берег в морские батальоны шли краснофлотцы с кораблей. Из личного состава подводных лодок для формирования морской пехоты было снято до 70 % моряков. Защищать город помогала тяжелая артиллерия кораблей флота. Все силы Ленинградского фронта и флота были брошены на защиту Ленинграда. В начале сентября 1941 года И.В.Сталин через Н.Г.Кузнецова дал указание, чтобы ни один боеспособный корабль не попал в руки врага. В связи с этим командующий флотом вице-адмирал В.Ф.Трибуц вызвал командиров в штаб, находящийся в подвале здания Военно-морской академии им. К.Е. Ворошилова, и потребовал срочно заминировать все корабли. Пришлось заложить по паре бомб (каждая по 132 килограмма взрывчатого вещества) в носу и корме подводных лодок. С получением приказа все подводные лодки Краснознаменного Балтийского флота должны были быть уничтожены. Все подводники восприняли это указание с тревогой. Город еще мог держаться. Кронштадт снабжал его оружием и в какой-то мере продовольствием. Я считаю, что В.Ф.Трибуц перестраховался, мы могли остаться без подводных лодок. Я сразу же порекомендовал командующему флотом подготовить хотя бы три лодки типа «С» для прорыва на Север. Боевые корабли могли, хотя и с малой вероятностью прорваться через проливы Зунд и Каттегат и воевать в Баренцевом море. Меня поддержал в этом комиссар бригады Г.М.Обушенков.
- это система проливов, соединяющая Балтийское и Северное моря, между полуостровами Скандинавским и Ютландия. Включает в себя проливы Бельт Малый, Бельт Большой, Эресунн (Зунд), Каттегат и Скагеррак.
Мы знали, что еще во время Первой мировой войны через эти проливы прорвались на Балтику британские подводные лодки. Но сейчас проливы охранялись немцами, были заминированы, глубина их составляла 8—8,5 метра, лодкам надо было идти в надводном положении. Прорываться по узкому фарватеру несколько часов на виду у немцев было очень рискованно. Но что делать в подобной ситуации, другого выхода не было. Я считал, что три подводные лодки со всеми запасами на полную автономность должны были участвовать в боевых действиях в Финском заливе почти до полного израсходования запасов, а затем, если военная обстановка не изменится к лучшему, прорываться на Север. Обратились с этим предложением к Н.Г.Кузнецову и получили одобрение. 11 сентября И.В.Сталин дал официальный ответ: готовить три лодки и посылать командиров-добровольцев, идущих на прорыв. Готовили подводные лодки С-7, С-8, Л-3. Я, Л.А.Курников и оператор разрабатывали боевое наставление по прорыву этих лодок через проливы на Север. 10 сентября 1941 года командующим фронтом вместо К.Е.Ворошилова был назначен Г.К.Жуков. Все силы были брошены на борьбу с врагом. Г.К.Жуков обладал полномочиями И.В.Сталина и поэтому потребовал не взрывать корабли флота, а включить их в защиту Ленинграда. После этого я доложил В.Ф.Трибуцу о нецелесообразности направления трех подводных лодок на Север. Такой риск в тех сложившихся условиях был неприемлем. Но командующий флотом не согласился с моим предложением. Он знал об указаниях И.В.Сталина о необходимости прорыва. В.Ф.Трибуц вызвал командиров соединений, командиров подводных лодок, комиссаров и попытался убедить их в необходимости перехода лодок на Север. Один из офицеров мне говорил, что сказал командующему: «Египко против». Владимир Филиппович рассердился и выпроводил всех. Я в то время уже имел некоторый боевой опыт: за плечами были Испания, война с финнами, другие боевые операции. Была уверенность в своих действиях. Еще раньше у меня сложились не очень хорошие отношения с командующим флотом. Я не раз говорил ему о неправильности отдельных решений по обеспечению деятельности подводных лодок. Приходилось давать довольно категорические телеграммы: «Из-за плохого обеспечения не могу отправить на выполнение боевого задания подводные лодки...» Он реагировал по-своему. Ссылался на мою неоперативность, говорил о необходимости следовать фарватером, где, я знал, были установлены мины и другие противолодочные средства. Были и другие случаи. Но он поступал, как сам считал нужным. Сейчас случилось серьезное разногласие.
В данной ситуации В.Ф.Трибуц решил послать наркому ВМФ Н.Г.Кузнецову рапорт о том, что я неправильно себя веду и настраиваю личный состав против его решений. Н.Г.Кузнецов просил его разобраться в отношении меня с остальными подводниками. Но разбираться было некогда, и меня приказом наркома ВМФ № 02056 от 19 сентября 1941 года отстранили от занимаемой должности и зачислили в распоряжение командующего Краснознаменным Балтийским флотом. Позже я узнал, что после доклада Н.Г.Кузнецова И.В.Сталину о необходимости отмены перехода трех подводных лодок с Балтики на Север было получено одобрение Верховного главнокомандующего. И в начале октября 1941 года директивой наркома был отменен прорыв трех подводных лодок на Север. Наркомом было принято решение о моем назначении в аппарат атташе в Лондон. Сентябрь был очень тяжелым месяцем и в отстаивании Ленинграда от фашистов, и в моей флотской судьбе. Будучи комбригом подводных лодок Балтийского флота, я обязан был руководить их действиями. До распоряжения наркома, приказа В.Ф.Трибуца от 21 сентября 1941 года и решения Военного совета флота от 28 сентября 1941 года о «снятии товарища Египко и военкома бригады комиссара товарища Обушенкова... как не справившихся с работой в ответственный момент отечественной войны», я продолжал руководить бригадой. 10 сентября получил от В.Ф.Трибуца указание выслать для разведки три подводные лодки-«малютки» в район Таллина. Я зашел к начальнику штаба флота Ю.А.Пантелееву. Долго стояли мы, склонившись над картой Финского залива, и выбирали благоприятные варианты прохода подводных лодок в минных заграждениях. До острова Лавенсаари мы обеспечивали эскорт. Далее все переходило в руки командиров подводных лодок. Основным оружием врага против наших подводных лодок были мины и авиация.
На плавбазу «Иртыш», где находился штаб, было совершено более 20 налетов, но все были успешно отражены. Мне запомнился один из наиболее интенсивных налетов вражеских самолетов на Кронштадт. Это было 23 сентября 1941 года. Л.А.Курников и я стояли на мостике плавбазы «Иртыш» под брезентовым покрытием. Находились у западной стенки Средней Рогатки, рядом с нами стояла подводная лодка С-9. Недалеко, у восточной стенки Средней Рогатки, стоял линкор «Марат», двенадцатидюймовые снаряды из четырех башен которого громили наступающие на Ленинград танковые и пехотные части противника. Началась воздушная тревога. Десятки самолетов немцев пикировали на линкор «Марат». В носовой части линкора произошел неимоверной силы взрыв. Видим, как в воздух летят орудия, части носовой оконечности. Погибло много людей, и в том числе командир корабля П.К.Иванов. Была сильно повреждена и ремонтируемая подводная лодка М-74, и другие корабли. У нас было мало истребителей для отражения налетов. Линкор «Марат» сел на дно, но три оставшиеся башни продолжали вести огонь по наступающему врагу.
После аварийного ремонта линкор «Марат» продолжал вести огонь по противнику
А сейчас, в разговоре с Ю.А.Пантелеевым, я говорил о трудностях в руководстве, о нелегкой жизни подводников, о трагическом ожидании всеми взрыва кораблей. Командиры и личный состав готовы были идти в бой. Ю.А.Пантелеев понимал трагичность ситуации, дал несколько практических рекомендаций, и мы расстались. Были и другие встречи. Мне вспоминается одна из них. 5 сентября 1941 года в кают-компании плавбазы «Полярная Звезда» находились я, начальник штаба Н.С.Ивановский и другие. Мы говорили об Указе Президиума Верховного Совета «О введении института комиссаров». Я высказал свое мнение о том, что главное — это командир и ему надо больше доверять, а для комиссаров еще не настало время. Служба, между тем, шла своим чередом. 11 сентября я составил боевую директиву подводной лодке М-77 под командованием Л.Н.Костылева идти в район островов Соммерс-Нерва на разведку, а 12 сентября — подводной лодке М-97 под командованием А.И.Мыльникова идти на разведку в Финский залив у Таллина. Благополучно вернулись 11 сентября из похода подводные лодки М-98 и М-102 из-под Хельсинки. 17 сентября благополучно возвратилась М-97. Лодка, как докладывал командир, вошла на Таллинский рейд, торпедировала немецкий транспорт и в неразберихе вышла спокойно через ворота бонового заграждения. Была еще одна, но безуспешная атака: транспорт уклонился от выпущенной лодкой торпеды. Отдельные подводные лодки выполняли боевые операции. Я получал боевые донесения о походе с подводных лодок Щ-320, Щ-310 и Щ-319, находившихся в Данцигской бухте. К сожалению, подводная лодка Щ-319 вскоре погибла. Остальные подводные лодки лежали на грунте около Кронштадта.
