Сегодня училище отмечает свой юбилей. Открывается выставка работ нахимовцев. Воспитанники любят труд и с детства привыкают к нему. Юные модельщики покажут модели военных кораблей: тут будет и управляемый по радио линейный корабль, и миноносец со всем освещением, положенным этому классу кораблей. Радиолюбители выставят детекторные приемники, молодые механики – различные инструменты, столяры – мебель. Готовятся также выставка ротных и классных стенных газет, художественная самодеятельность, спортивные выступления. Каждый год в училище прибывают десятки новичков. Они с уважением глядят на «старослужащих» нахимовцев, любуются их выправкой, аккуратной, красивой формой. Потом, как-то незаметно для самих себя, они перестают быть новичками – училище захватывает их полностью, в нем так интересно жить, учиться, расти... Будущие офицеры лучшего в мире Советского Военно-Морского Флота выходят из стен Нахимовского училища грамотными, культурными, волевыми, не боящимися никаких трудностей, патриотами любимой Родины, которая дала им такое замечательное детство и юность.
Под наблюдением дежурного по камбузу официантки выполняют сервировку столов для приёма пищи нахимовцами.
Примечание.
В предыдущих двух статьях отмечена только парадная сторона медали, которую справедливо заслужил коллектив училища. Однако в отчетах за несколько прошедших лет кроме сухой статистики успеваемости (сколько получено таких-то оценок и по каким предметам), сколько объявлено благодарностей и взысканий, сколько отличников и отчисленных, приведены и некоторые негативные факты и проблемы. Прежде всего, в 1948 году возникли трудности в организации учебного процесса из-за массовой замены гражданских преподавателей военнослужащими, поступившими из закрываемых в этот период подготовительных и других военных училищ. Из-за перехода на так называемую «военизацию» педагогического состава, пришлось уволить и некоторых квалифицированных педагогов. (Это же происходило и в других нахимовских училищах)[Грабарь В.К. Нахимовское училище. История. Традиции. Судьбы. - С.Петербург: «Искусство-СПБ», 2003.]. В отчете упомянуты, к примеру, две уволенные преподавательницы химии Ликум А.К. и Гинзбург М.М. Можно дополнить: воспитанники 7 класса, например, в результате потеряли обаятельную женщину и прекрасного учителя русского языка и литературы Закожурникову Галину Ивановну. Замена ей была явно не равноценной. После безупречного русского языка предшественницы в классе диссонансом начал звучать грубый и с южным акцентом голос капитана Михальченко Ю.А.
Преподаватель русского языка и литературы Закожурникова Галина Ивановна.
Своей грамотностью и хорошим знанием правил русского языка, которого хватило на многие и многие годы жизни, мы обязаны в первую очередь именно Галине Ивановне. Заменивший её преподаватель непроизвольно вызывал неприязнь, причем не только к его личности, но и к предмету в целом. Были примеры и неформального решения этого нововведения. Так, некоторые гражданские преподаватели-мужчины, например, Башняков Виктор Петрович и Ершов Михаил Иванович вновь надели офицерские погоны и успешно продолжали педагогическую деятельность. В апреле 1948 года из-за сокращения фонда заработной платы были уволены преподаватели танцев Поликарпов И.И. и музыки Рудковский. В этот период происходит и массовая демобилизация старшинского состава, которые пришли в училище в 1945 году, и большинство из которых действительно стали настоящими помощниками офицеров-воспитателей, а некоторые из них продолжительное время занимали вакантные офицерские должности. По мнению выпускников 1952 года, одним из таких образцовых младших командиров можно назвать старшину 1 статьи Сысоева Петра Захаровича, оставившего о себе добрую память. Эти старшины срочной службы, так называемой первой волны, были уволены по постановлению СМ СССР от 28.01.1950.
(М.Д.Агронский: это группа будущих выпускников 1951 года, слева виден Джим Паттерсон.)
В упомянутых годовых отчетах зафиксировано и немало претензий к присылаемым в училище офицерам. Большинство офицеров-воспитателей не имели не только опыта педагогической работы, но и опыта службы в ВМФ. Некоторые фронтовики еще до конца не оправились от полученных ранений и часто болели (капитаны Гарбуз Г.И., Бизяев П.В. и Яценко Д.П., старший лейтенант Кухарев Н.А.). Некоторые офицеры сами нарушали воинскую дисциплину и не справлялись со своими обязанностями. Например, офицер-воспитатель старший лейтенант Бушкин В.И. неоднократно был замечен в пьяном виде, изобличен в попытке незаконно получить орден и, наконец, уличен в мздоимстве у воспитанников, отстранен от работы судом чести и уволен в запас. В течение 1947-1948 учебного года снят с должности командир 3 роты капитан 3 ранга Быстров Игорь Петрович, исключен из партии за морально-бытовое разложение. Подобные факты, конечно, не доводились до сведения воспитанников, но значительно осложняли работу командованию, и в первую очередь, начальнику училища, поставившему задачу создания образцового воинского коллектива.
Подсобное хозяйство училища.
Приказом начальника училища от 12 января 1951 года директору подсобного хозяйства Моисееву П.Л. за грязное содержание крупного рогатого скота объявлен выговор.
11 марта 1951 года неожиданно для нахимовцев стены училища покидает один из самых авторитетных офицеров, заместитель начальника училища по учебной работе капитан 1 ранга Плискин Л.Я. На эту должность назначен капитан 1 ранга Поляков Дмитрий Иванович. Причины замены большинству были неизвестны. А.Шауров в отчете по случаю сбора бывших нахимовцев в 1995 году отметил этот факт как значимый и добавил: «Как стало нам известно много позднее, это был результат интриг и «особой» бдительности политических органов». Это действительно имело место, но позднее, когда на эту должность 3 июня 1953 года был назначен капитан 1 ранга Гришанов Михаил Артемьевич, а Лев Яковлевич Плискин был отправлен на пенсию. А в 1950 году капитан 1 ранга Плискин Л.Я. был переведен на равнозначную должность в Ленинградское Нахимовское училище. Однако менее чем через год, 22 января 1951 года, вернулся на свою прежнюю должность в РНВМУ, скорее всего, по ходатайству К.А.Безпальчева, который планировался на должность начальника Рижского ВВМУ, и поэтому рекомендовал оставить за себя опытного и инициативного Л.Я.Плискина.
Начальника училища капитана 1 ранга К.А.Безпальчева сопровождают его заместитель по учебной части капитан 1 ранга Л.Я.Плискин (слева) и начальник политотдела капитан 2 ранга Г.В.Розанов. Рига. 1949 г.
Д.Паттерсон. Наша воля тверже, чем гранит. - Советская молодежь. 1951, 25 марта.
Наше государство отстаивает дело мира. Наше дело – правое дело. Вот почему я горжусь своим Отечеством, где каждый человек, где бы он ни был, думает над тем, как укрепить свою Родину, сделать жизнь советских людей еще краше, еще лучше прежнего. О советской молодежи говорят: самая счастливая. Да, мы самые счастливые на земном шаре! Для нас открыты все пути-дороги. Университеты, академии, институты, школы – все к услугам молодежи. «Только учитесь, говорит нам Родина, ваш труд, знания, как воздух нужны стране». И мы учимся, трудимся, овладеваем любимыми профессиями. Как непохожа наша жизнь на жизнь молодежи капиталистических стран! Я – негр. Там, за океаном, мои сверстники уступают на улице дорогу белым людям. Они не смеют переступить порог учебных заведений, библиотек, театров. За каждую попытку поднять голос протеста, пусть самую небольшую, – их ждет суд Линча. Но упорства молодежи не сломить! На борьбу поднялся угнетенный негритянский народ. Недавно семь юношей негров были казнены на электрическом стуле только за то, что осмелились выступить за освобождение своего народа от жестокой эксплуатации. Всяческими притеснениями правительство Соединенных Штатов Америки старается заглушить гневный голос негритянского певца Поля Робсона, непримиримого борца за мир, против войны.
События в Корее показывают истинные цели американских агрессоров, поджигателей новой мировой войны. Их наемные войска стирают с лица земли города и села, промышленные предприятия и культурные учреждения Кореи только за то, что ее народ хочет быть свободным. Американские изверги тысячами уничтожают беззащитных корейских жителей, не щадя женщин и детей. В городах и селах Кореи рвутся бомбы замедленного действия, пылают дома. Американские захватчики стали применять удушливые газы, пытаясь этим покорить народ. Но ни газы, ни атомные бомбы не спасут американских захватчиков в Корее. Их планы обречены на гибель. Трудящиеся всех стран все больше и больше убеждаются в том, что капитализм – это нищета, голод, война. Одна за другой вспыхивают забастовки трудящихся Англии, Франции, Италии. Рабочие этих стран открыто выступают против подготовки новой войны. Их взоры обращены к Советскому Союзу – оплоту всех миролюбивых сил человечества. За мир борется молодежь всех стран. Прогрессивная молодежь не хочет новой войны, ибо война служит средством массового уничтожения трудящихся. Молодежь капиталистических стран не хочет быть пушечным мясом в мировой войне. Сегодня, в этот особенный день, мне хочется сказать несколько слов о себе. Я учусь, овладеваю любимой профессией. Я родился и вырос в Советской стране, где все люди заняты мирным трудом. Когда я вижу фотографии, где изображены юноши Индонезии, истощенные, роющиеся в помойных отбросах, вижу на снимках японских детей – бледных семилетних старичков, работающих в мастерских у богатых хозяев, сердце мое сжимается от боли. Только революционная борьба принесет им другую жизнь – светлую, радостную, полную счастья. Мы горячо, пламенно любим свою Родину – всего человечества. Мы горды тем, что вместе со всем советским народом нам выпало счастье строить коммунизм.
Третий выпуск Рижского Нахимовского училища
23 июля 1951 года приказом начальника Управления ВМУЗ объявлено об окончании училища с выдачей аттестатов зрелости 64 воспитанникам. Приказом начальника Управления ВМУЗ 54 выпускника зачислены курсантами 1-го Балтийского ВВМУ, 6 – Тихоокеанского ВВМУ; 4 выпускника окончили училище с серебряной медалью: Заяц Леонид Андреевич, Коштыльянов Герман Евлампиевич, Познахирко Александр Арсеньевич и Смирнов Игорь Константинович.
Выпускники Рижского НВМУ 1951 года.
Контр-адмирал Берзин Альфред Семенович – командир дивизии атомных подводных лодок, начальник кафедры ВСОК ВМФ.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
К исходу седьмой ночи на мостик поднялся Синица, командир группы слухачей-ОСНАЗ, и доложил: - Раскодировка, товарищ командир. Авианосная группа «Тикондерога» прибыла в район «Чарли». - А где этот район? - В северо-западном углу нашей позиции. - Отлично! Пойдем на сближение. Даром хлеб есть негоже. Если б Неулыба мог предвидеть, во что ему обойдется это бодряческое легковесное «отлично»! Подводная лодка стала под РДП и «рванула» в район «Чарли». Пришел золотистый рассвет. Выкатилось слепящее перископ солнце. Неулыба дал команду: «Завтракать»... - Центральный! Работа низкочастотного гидролокатора, слева тридцать. Сигнал слабый, - неожиданно включилась акустическая рубка. И добавила: - Сигнал пошел на усиление! - Стоп дизель! Срочное погружение! - встрепенулся командир. -Держать глубину восемь метров. Радиометристы! Доложить обстановку! - Работающих РЛС не обнаруживаем! И снова акустик: - Сектор слева десять - слева шестьдесят работают три гидролокатора. Сигналы усиливаются! Интервал посылок - минута, периодически переходят на интервал 15 секунд. Шумы не прослушиваются. - Боевая тревога! Погружаться на глубину тридцать метров. Записать в вахтенный журнал - начали сближение с силами АУГ (авианосно-ударная группа) для разведки. Штурман! Начать ведение боевой прокладки!.. Приготовить аппарат для стрельбы углекислотными патронами (это для создания газовых облаков).
- Сигналы гидролокаторов быстро усиливаются! Цель номер четыре, гидролокатор справа шестьдесят! «У-у-ввоу! У-у-ввоу!» - мощные низкотональные посылки теперь прослушивались на корпус. Хитроумный замысел Неулыбы - проскользнуть вдоль сил охранения к предполагаемому месту авианосца - оказался смехотворным: через полчаса лодка была плотно блокирована кораблями со всех сторон горизонта. Маневрируя резкими изменениями курса, бросками скоростей от малого до самого полного, лодка ушла на глубину 150 метров. Оставался мизерный «запас» глубины - двадцать метров. Увы! Изотермия (температурное постоянство забортной воды (примечание автора)) по всему диапазону глубин не затрудняла работу гидролокаторов. Удары мощных посылок били по корпусу, как кувалды. «Газовые облака», создаваемые выстреливаемыми лодкой углекислотными патронами, похоже, мало смущали янки. Лодка металась, стремясь резкими бросками уйти от ближайших кораблей, чьи теперь ясно различимые шумы проскакивали в неприятной близости. Океан бесновался... Неулыба и Шепот не знали (это осознано много позднее), что доступная им тактика «уклонения - отрыва - прорыва», взращенная на послевоенных наставлениях и черепашьих скоростях, безнадежно устарела и бессильна перед новейшей техникой «проклятых империалистов».
Подводная лодка скрывается от луча гидролокатора под слоем температурного скачка. - . Скрючившись в центральном посту с планшетом на коленях, автоматически улавливая гомон докладов и команд, Неулыба набрасывал быстроменяющиеся пеленги на проносящиеся наверху корабли и лихорадочно соображал, как найти лазейку из бешеного хоровода ударов гидролокаторов и шумов. «Влипли. И крепко. Че дэ? Че дэ? - пытался сообразить он, повернувшись спиной к перепуганным боевым помощникам. - Ясно, будут гонять до полного разряда батареи. До вынужденного всплытия. Но где же выход?» Как вырваться из этой дикой свистопляски шумов, он не знал. Прошло время завтрака, обеда, подходило время ужина. А лодка металась, как зверь в клетке. Неулыба обтирал мокрой тряпкой лицо, не обращая внимания на текущие по хребтине и животу струйки, и мучительно соображал: «Кажется, на глубине восемьдесят метров была слабая температурная полоса...» - Всплывать на восемьдесят! Неулыба втихую пододвинул толстенный МСС (международный свод сигналов) и, словно от нечего делать, перелистывал: подыскивал подходящий сигнал по всплытии вроде: «Совершаю учебное плавание, вашими действиями вы затрудняете мне маневр». Оставалось одно: тянуть до полного расхода плотности батареи и приготовить гордый флаг ВМФ. Размером побольше. Неулыба прекратил бессмысленные броски и вытянул «змейку» на уход из района. И вдруг... за кормой обвальный грохот. Еще обвал... Над лодкой звенящий гул винтов. И когда Неулыба подумал: «Все! Лапы вверх!», шумы неожиданно начали таять, а удары локаторов ослабевать. И наконец исчезли. Океан замолчал.
Неулыба смахнул очередной наток пота и взглянул на отсечные часы: однако! Бешеная свистопляска длилась семь с половиной часов. - Штурман! Когда заход солнца? - Через двадцать семь минут, товарищ командир, - высунулся из штурманского пенала Лукьянчик. - Командир БЧ-5, плотность батареи? - Часа на два, на три, товарищ командир. «Ясно, заряда батареи в обрез - до наступления полной темноты. Но как всплывать, чтоб не попасть под таранный удар кого-нибудь, подстерегающего там, на поверхности?» А вслух Неулыба скомандовал: - Готовность два. Команде ужинать, - и добавил: - А заодно и пообедать. И позавтракать. В глубокой ночи лодка всплыла. Вот он, черный бархат неба, огромные жемчужины звезд. Прекрасен все-таки мир! Когда вокруг нет двуногих. В голове стучали сотни молоточков. Ночной воздух валил с ног пьяным кислородом.
- Товарищ командир, - в герморепитере переговорного устройства голос механика Ильича. - Разрешите наверх. - Но мы еще не продули балласт, - рявкнул Неулыба, цепко охватывая угадываемый горизонт. По подводным канонам до всплытия лодки в крейсерское положение командир должен быть наверху один. На всякий «случай» под люком торчал резерв - старший помощник. - Как дизель? - Товарищ командир, - настаивал в динамик механик, - лодка ведет себя подозрительно. Необходимо осмотреть корпус. - Механика наверх! - скомандовал Неулыба. - В чем дело, Ильич? - Товарищ командир, надо осмотреть корму. Что-то там не так... - А как ты ее осмотришь? Черно, как у негра в... - Я с фонариком, быстро. - И механик, как мартышка, скользнул в корму. А оттуда заорал: - Товарищ командир! А кормы-то нет! - Как это кормы нет? Ты что, в своем уме? - оторопел Неулыба. - А где же ты стоишь? А ну, давай ко мне! Механик вскарабкался на мостик и выдохнул: - Разорвана обшивка легкого корпуса в районе топливно-балластных цистерн. Листы как капуста... Неулыба присвистнул: - И что же? Топливо? - Ушло наверх. - Сколько? - Спущусь вниз, подсчитаю.
- Но -то под водой управлялась! - недоумевал командир. Не доклад, а какой-то дурной сон. - Управлялась, - подтвердил механик. - На больших ходах. А на малых... Надо разобраться, товарищ командир. - Все, механик. Готовь дизеля! Уходим из района. Пусть здесь черти жируют. Готовь форсированную зарядку батареи. - Есть, - и механик скользнул вниз. А через полчаса доложил сгорбившимся на мостике Неулыбе и Шепоту: - Разобрались. Докладываю: разорваны обшивки топливно-балластных цистерн номер пять и шесть. Наверх ушло двадцать четыре тонны соляра. Помните грохот? - Но ведь сотрясения корпуса не было? - Вроде бы не было... - неуверенно протянул Ильич. - В общем, неясно. Но лодка управляется! - Остаток топлива? - Если до базы, то хватит. Лодка уходила из проклятого района в темноту. Стоящие на мостике цепко охватывали горизонт. И молчали. Пытаясь проанализировать происшедшее, Неулыба никак не мог понять: если янки бомбили, то почему не содрогался корпус? Не сыпались, как пишут в героических романах, светильники? И почему все же разорван легкий корпус? На все это ответа он не находил. И лишь много лет спустя, вновь и вновь возвращаясь мысленно к этой истории, пришел к выводу: да, бомбометание было. За кормой. И видимо, гидравлический удар прошелся вдоль корпуса, вызвал резонанс откуда-то появившегося в топливно-балластных цистернах воздушного пузыря. А уж он-то и рванул обшивку. Он не знал и не мог знать, что именно в это время береговая радиоразведка флота перехватила и раскодировала донесение ракетного эсминца «Тауэрс» флагману: «В районе учений преследовалась и атакована неизвестная подводная лодка».
Но это Неулыба узнал много позже, когда его однокашники, между прочим, в ресторане «Золотой Рог» втихую от жен устроили поминальник по «Неулыба со товарищи». Но как бы то ни было, ему стало ясно: не он мастерски оторвался, а преследующие корабли ушли восвояси, обнаружив на поверхности океана соляровое пятно.
***
Подводная лодка, ворча дизелями, уходила в непроглядную темь. Теплый океан был зеркален и отражал блики звезд. В бархатной ночи с трудом просматривались форштевень лодки и расходящиеся усы волн. На исходе ночи на мостик поднялся сумрачно-немногословный Синица, командир группы радиоперехватчиков, и в перерыве между двумя затяжками доложил: - Два донесения. Базовый патрульный самолет США «Нептун» донес на авиабазу Ивакуни: «В квадрате N атаковал и потопил шхуну, вторгшуюся в объявленный запретным район учений флота». - Не понял. Это же японец, судно их союзника! Ошибки нет? - Ошибки в радиоперехвате нет, мои дело знают. А за действия американцев я не в ответе. Чувствуют себя хозяевами. И соответственно наглеют. Второе донесение: противолодочный авианосец «» и корабли охранения проводят учение со своей атомной лодкой в районе «Дельта». Между прочим, на нашем маршруте.
- Что предлагаете? - Мое дело доложить. Разрешите продолжать курить? - Курите, - досадливо отмахнулся Неулыба.
Наступивший Новый 1951 год был отмечен торжественным мероприятием – празднованием первого и, к сожалению, последнего юбилея Рижского Нахимовского училища – Пятилетия со дня его создания. На торжественном собрании в училище присутствовали члены правительства Латвии, командование Прибалтийского военного округа и Рижской военно-морской базы, представители Ленинградского Нахимовского училища, приглашенные гости общественных организаций и школ города Рига.
В президиуме Торжественного заседания: начальник РНВМУ капитан 1 ранга Безпальчев Константин Александрович, Кирхенштейн Август Мартынович, Калнберзин Ян Эдуардович, генерал армии Баграмян Иван Христофорович, начальник ЛНВМУ капитан 1 ранга Изачик Николай Георгиевич и другие почётные гости. 13 января 1951 г.
Советское правительство по указанию товарища Сталина организовало для детей воинов, погибших в боях за советскую Родину, суворовские и нахимовские училища. В январе 1946 года было создано нахимовское училище в столице Советской Латвии – Риге. Сегодня Рижское Нахимовское училище празднует свой пятилетний юбилей. Мы встречаем эту годовщину значительными успехами в обучении и воспитании юных нахимовцев – будущих офицеров советского Военно-Морского Флота. Нахимовское военно-морское училище призвано вырастить из своих воспитанников пламенных патриотов своего социалистического Отечества, любящих военно-морское дело, верных защитников морских границ нашей Родины. Нахимовцы в училище живут кипучей, полнокровной жизнью. Они вырастают физически крепкими, смелыми, ловкими, выносливыми. Воспитанники нахимовского училища помимо общеобразовательных предметов изучают основы военно-морского дела, а по окончании училища направляются в высшие военно-морские учебные заведения. В нашем училище уже проведено два выпуска. Высшие училища получили хорошее пополнение. Рижское Нахимовское училище окончили с золотыми медалями А.И.Брагин, Л.Н.Гайдук, Г.П.Московский. Их имена занесены на доску почета, которая находится в училище. Многие нахимовцы окончили училище с серебряными медалями, с отличными и хорошими оценками.
Практические занятия в радиотехнической мастерской.
1951 год воспитанники училища встретили новыми успехами. Вторую учебную четверть на «отлично» окончили по всем предметам нахимовцы Леонид Васильев, Борис Саенко, Линдеман, Суетов, Костецкий, Перлов, Кровин и Гапунов. Большого размаха достигла в училище спортивно-массовая работа. Наряду со сдачей норм на значки БГТО и ГТО, большое количество нахимовцев добилось разрядных норм по разным видам спорта. Чемпионом Латвийской ССР по акробатике среди юношей является нахимовец Сергеев, чемпионами Прибалтийского военного округа по классической борьбе – нахимовцы Юрий Бутусов, Владимир Козлов, Виктор Ткачев. В училище созданы все условия для того, чтобы нахимовцы могли получить всестороннее развитие и трудовые навыки. Для них оборудованы столярная, слесарно-механическая и радиотехнические мастерские. Руками нахимовцев в училище создан ряд замечательных моделей. Среди них особенно интересна модель линейного корабля, управляемая по радио, которая может менять скорость и направление хода, поворачивать башни. Нахимовцы в день пятилетия своего училища обещают еще лучше учиться, крепить дисциплину. Они будут достойными защитниками первого в мире социалистического государства.
В столярной мастерской нахимовцы 5-го выпуска: второй слева вице-старшина Вячеслав Орлов.и четвертый слева Алексей Коржев.
С.Банк. Пять лет. Юбилей Рижского Нахимовского училища. - Советская молодежь, 1951, 13 января.
Пять лет назад в снежный январский день пришел в старинное здание у Пороховой башни двенадцатилетний паренек. Звали его Иван или Янис – не все ли равно. Отец паренька погиб в штормовом студеном море, защищая Родину. Мать умерла в осажденном Ленинграде. Потому и глаза у него были не по-детски печальны... Прошло пять лет. Не узнать паренька. Стройный, широкоплечий юноша с чуть заметным пушком над верхней губой, в красивой, ладно пригнанной морской форме, с комсомольским значком на груди. Но это лишь внешние перемены: за пять лет человек вырос, у него выработался характер – прямой, честный и мужественный. Духовный мир его стал широк. Он знаком с музыкой и живописью, знает литературу, любит театр. Юноша кончает десятилетку, влюблен в море, и летом, после сдачи экзаменов на аттестат зрелости, впервые наденет курсантскую форму.
Комплекс зданий, где размещалось Рижское Нахимовское училище. В центре – Пороховая башня, слева – учебный корпус, справа – жилое помещение.
... Шла война. Еще в Белоруссии, Прибалтике, на Украине лютовали фашисты, но советские люди уже видели победу, по-отечески заботились о детях, оставшихся без крова, без родителей. 21 августа 1943 года по инициативе товарища И.В.Сталина Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) приняли решение об организации суворовских и нахимовских училищ «...для устройства, обучения и воспитания детей воинов Красной Армии, партизан Отечественной войны, а также детей советских, партийных работников, рабочих и колхозников, погибших от рук немецких оккупантов...» Первыми были организованы Суворовские училища, затем Тбилисское и Ленинградское Нахимовские училища. В конце 1945 года в Риге решением правительства было создано третье в стране военно-морское Нахимовское училище. В начале января 1946 года в училище начались занятия.
. Рига – морской город. К широким причалам торгового порта швартуются корабли, пришедшие из далеких морей и океанов. Моряки, курсанты мореходного и речного училищ, воспитанники школы юнг – все это крепкие юноши в морской форме, с сине-белыми треугольниками тельняшек. Но с особенной любовью глядят горожане на стройные ряды по-военному подтянутых нахимовцев. Их можно видеть везде: на спортивных соревнованиях и в музеях, в Театре оперы и балета и на заснеженных дорожках Межапарка. Тринадцатого января 1951 года училище празднует свое пятилетие. И, оглядываясь на пройденный путь, командование Нахимовского училища, офицеры-воспитатели, педагоги, сами воспитанники видят, как много сделано хорошего, чувствуют, что доверие Родины, ее заботы оправданы. В училище пришли, да и сейчас приходят, 11- и 12-летние пареньки с различными характерами, склонностями, воспитанием. Многие из них познали ужасы войны, побывали в партизанских отрядах, были сыновьями полков и кораблей... Правда, не всем по душе пришлись на первых порах дисциплина, строгий режим дня, требовательность офицеров и старшин. И какой это тяжелый, но благодарный труд, выпавший на долю командования, офицеров и педагогов – воспитывать юных граждан, прививать им дисциплинированность, товарищескую солидарность, любовь к знаниям и труду, к морской профессии. Начальник училища – капитан 1 ранга К.А. Безпальчев иногда вспоминает первый год работы и учебы. Надо было приучать воспитанников к порядку, ко всей жизни военно-учебного заведения. Но труды не пропали даром. Об этом говорят, прежде всего, два выпуска – 1949 и 1950 годов. Десятки юношей успешно закончили училище, сдали экзамены на аттестат зрелости и уехали в Ленинград, в высшие военно-морские училища. Став курсантами, взрослыми, самостоятельными людьми, они выделяются среди своих товарищей, пришедших в училище после окончания обычной средней школы. Бывшие нахимовцы более дисциплинированы, хорошо знакомы с основами военно-морского дела, как правило, неплохие спортсмены.
Холл первого этажа Учебного корпуса училища. В глубине холла - часовой-нахимовец у Знамени училища.
Нынешние курсанты Борис Макшанчиков, Кунцис, Георгий Московский, Артур Юргенсон, Альберт Акатов, Александр Шауров и десятки других с любовью вспоминают Рижское Нахимовское. В прошлом году среди окончивших училище был воспитанник Феликс Мартинсон. В литературном рукописном журнале «Нахимовец» Феликс Мартинсон писал: «Отныне и навеки моя жизнь принадлежит флоту. Все мы сжились, срослись с училищем. В нем постигли азы морской науки, и в нем получили среднее образование, в нем мы научились настоящей дружбе... В памяти запечатлелись незабываемые эпизоды: вручение знамени, парады в Риге, шлюпочные походы и многое другое. О параде в Москве и говорить не приходится – этого я никогда не забуду...». Рижское Нахимовское не просто готовит юношей к сдаче экзаменов на аттестат зрелости. Военно-морские дисциплины, спорт занимают немалое место во всей системе воспитания, ибо советский морской офицер должен быть всесторонне образованным человеком, человеком высокой морали и крепкой физической закалки. В училище работают секции бокса, легкой атлетики, фехтования, гимнастики, акробатики, плавания, борьбы, а также лыжная и конькобежная. Почти в каждом городском или республиканском соревновании нахимовцы принимают самое активное участие... Художественная самодеятельность нахимовцев хорошо известна и во Дворце пионеров и в агитпунктах, где воспитанники провели десятки концертов для избирателей.
Соревнования нахимовцев на шлюпках под парусом на Даугаве.
Летние лагеря, морские походы на учебной парусной шхуне «Лавена» прививают юношам любовь к морю, приучают их к трудностям морской службы. В одном из журналов «Нахимовец» воспитанник 7-го класса так описывает шлюпочный поход: «...Занятия подходят к концу. Мы рубим рангоут и ложимся на обратный курс, к лагерю. Командир шлюпки отдал команду «весла под планширь» – и, закурив, сказал: «Пусть каждый из вас самостоятельно управляет шлюпкой». Заметив наши загоревшиеся глаза, он добавил: «Привыкайте, пора уже...». Наконец, наступила моя очередь сесть за руль. Пробравшись к корме, я с такой силой сжал руль, что побелели пальцы. Заскрипели уключины. Тонким от волнения голосом я скомандовал: «Д-в-а, раз, д-в-а, раз!». Мое сердце было наполнено не простой ребячьей радостью, а торжественной гордостью взрослого человека. Я забыл, что рядом командир. Я понимал одно: я веду шлюпку, веду самостоятельно, веду правильно». Так воспитываются характеры. Во всей интересной, многообразной жизни училища самую активную роль играет комсомольская организация. Девятые и десятые классы – целиком комсомольские, много членов ВЛКСМ в седьмых и восьмых классах. Комсомольцы училища задают тон.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Не укачались, как всегда, двое - неугомонный Юла и Неулыба. Последний - от страха за подводную лодку. А первый, по-обезьяньи удерживаясь на вертящемся стульчике у командного пульта, искоса поглядывал на командира и в резонанс качке вполтона напевал идиотскую песню:
Говорила мама мне, что любовь с обманами, Да напрасно тратила слова. Я ее не слушала, вот тебе и скушала! Мама, мама, как же ты была права!..
.
- А ну-ка перестань! - приоткрыл глаз Неулыба, полулежа на диванчике у гирокомпаса. - Есть, товарищ командир! В отсеках осмотрено, замечаний нет! - звонко реагировал озорной Юла, а через несколько минут забывался и снова подвывал, - Ах, с Ванечкой на саночках... Пресекать сольные номера Юлы было больше некому. Да и незачем - управлению лодкой они не мешали. Неулыба чувствовал: команду надо расшевелить, «поднять». И дал команду - выдать на отсечные бачки, в старшинскую и офицерскую кают-компании все лучшее, что есть в провизионке. Есть от пуза. Транслировать по отсекам музыкальные записи, любые, от душещипательных до фривольных. На заказ из отсеков. Кроме вахты, «господа-офицеры» собраны в кают-компанию. С полотенцами, в «разовых» трусах и майках. Неулыба оглядел присутствующих: обтянутые скулы, бледно-зеленые лица. - Ну-с, дорогие товарищи. Качка качкой, жара жарой, а жить надо. Предлагаю товарищеский ужин, без всяких условностей и церемоний. Хозяинуем сами. Как вы понимаете, наш вестовой укачамшись. Поэтому открывайте все сами, кто и что захочет. Для ясности: крепкого не будет. Можете рассказывать байки. Любые. Вплоть до похабных. Офицеры подсаживались, жались друг к другу, поглядывали на командира: не сбрендил ли? - Чего молчите? Тогда, с вашего разрешения, начну морскую травлю я. Если неинтересно, кто-нибудь покашляйте. Уговор? - Уговор, - помалу зашевелились будущие флотоводцы.
- Ну, значит, я первый, - приподнял мускат на полстакана Неулыба. - За наше благополучное плавание. За наш поход. А расскажу я вам курсантскую байку, из истории нашего . Наш курс был маленький, за вольность духа прозван «бандой Олейника», а перед нами был втрое больший, прозванный «китайским». И была в одной из рот этого «китайского» курса знаменитость - комроты капитан Бондаренко. Из тех кадровых служак, кто сплавился в окопах Сталинграда и до того стал упертый, что и противотанковой гранатой не своротишь. И, дотянув до ротного, гнул по-своему, когда и война давно закончилась. И стал ходячей легендой за свои служебные чудачества. Стоит Бондаренко дежурным по училищу. А втыкали его за службистскую безотказность в дежурство на все «круглые даты». Стоит под праздник и к ночи докладывает на квартиру начальнику училища: «Товарыщ капытан першого рангу. Докладаю - усэ в порадки. Тильки тры пьяных буки избилы двух веди». - Что? Что? Не пойму, повторите. «Докладаю - тры пьяных буки избилы двух веди». Это он военную тайну соблюдал. Означало - три курсанта второго, то есть нашего, курса избили двоих курсантов третьего курса. Рота капитана Бондаренко размещалась этажом ниже. И мы после поверки перед отходом ко сну всегда потешались, глядя на цирк у соседей. Крепко уважал капитан Бондаренко вечерние поверки. Длились в его роте по полтора-два часа. За что курсачи люто ненавидели ротного.
Такая картинка: стоит рота, перед строем ходит Бондаренко. Смотрит в пол. Сосредоточенно смотрит. А из задних рядов строя - «дурак», «идиот»... Бондаренко голоса на цвет не различал, но слух имел.- От тут казалы «». Хто казав? Два шага уперэд! Ага, нету! Немае таких!.. А бачитэ, шо за оскорблению начальника? Пры сполнении! Ага, нэ знаетэ! - строго оглядывал он шеренгу. - Положено десьять суток арэсту! Строгого режиму! Старшина, принэсть Дисциплинарный устав! Старшина роты, из старых флотских мореманов, которому все это до чертиков надоело, уходил в канцелярию и, выкурив там беломорину, возвращался и докладывал: - Разрешите доложить? Не нашел. Нет устава. - Як нет устава? - от удивления Бондаренковы брови ползли вверх. - Должен быть! - Разрешите доложить? Наверно, кто-то украл. Вернее, спер... - Як спэр? Тэ ж казенно имущество! - удивление комроты переходило в негодование. - За тэ ж под трыбунал! Хто взяв? Строй не сознавался. Из строя по-прежнему неслось: «идиот», «пяхота»... Бондаренко продолжал шагать перед строем: - Ходют слухи, шо капитан Бондаренко - идиот... И, подняв вверх палец: - Уточняю! Капитан Бондаренко - не идиот! И продолжал невозмутимо вышагивать перед строем. И вдруг становился во фрунт, прикладывал руку к головному убору и прокрикивал, набрав в грудь воздуха: - Для сплочения коллективу, ура!
. Из строя неслась разноголосица: «Ур-ра! Дур-рак!..» Кают-компания сдержанно посмеялась. Настроение, однако, размягчалось. И глубинное раскачивание, и липкая духота не казались уже такими изматывающими. _ Ну, старпом, твоя очередь. - Вы уж лучше еще что-нибудь. Вместо меня, - заскромничал Халваныч. - Ну, что еще? Старпом отдал мне свою очередь. Ладно, расскажу про подгот. Для сведения, в 1944 году поступил я воспитанником в Горьковское военно-морское подготовительное училище. Были мы в основном из беспризорников, подобранных на дорогах войны. Был такой приказ Сталина: мальчишек - детей фронтовиков - направлять в училища. В таком оказался в неполные 15 лет и я, хотя о море не имел ни малейшего представления. Но не об этом байка. Был у нас командиром курса некто капитан 2 ранга Кузькин. До войны командовал эсминцем на Черноморском флоте и в 1939 году умудрился посадить корабль на камни. Не верьте, что все тогда попадали на Воркуту или Колыму. Тогда придумывали египетские казни пострашнее. И приговорили Кузькину - платить ему стоимость аварии сполна. Тысяч, наверное, двести. А чтоб мог платить, служить Кузькину в доблестном флоте и дальше! Ну, ясно, что платил бы он лет двести и его потомство до восьмого колена. С тем и застала его война. Задвинули Кузькина в тыловые эшелоны да и забыли о нем. И вот на почве бесконечных удержаний Кузькин слегка того, чокнулся. Но службу тянул. Особой страстью кап-два Кузькина было сбережение социалистического имущества. Любил командир курса копаться в свалках на хоздворе. И когда на уроках мы видели в окна, что комкурса с крюком проследовал к мусорной куче, уже знали - будет построение по тревоге. Найдя в мусоре рваный ботинок, Кузькин немедленно строил курс, носил находку перед строем и гневно обличал курсантов в преступном отношении к социмуществу. А мы в то время только что приняли присягу и получили право на увольнение в город. Ходит Кузькин перед строем увольняемых. Придраться не к чему. Все по уставу. И начинает инструктаж, как вести себя в увольнении:
Здесь после перебазирования из Горького в 1947 году располагалось Саратовское военно-морское подготовительное училище.
- Вот вы, товарищ курсант, идете по городу. А навстречу вам проститутка. Ваши действия? - тычет он в ближайшего курсантика. Получив такую вводную, пятнадцатилетний вояка хлопает лопухами, разевает рот и таращит глаза. И хватает воздух. - Повторяю вопрос, - строго вопрошает Кузькин. - Навстречу вам идет проститутка. И виляет бедрами. И охмуряет! И охмуряет! Ваши действия? Лопух молчит. - А ваши действия, товарищ курсант, должны быть: стать во фрунт, приложить руку к головному убору и произнесть: «Никак нет, товарищ проститутка! Я - честный курсант! Я присягу принимал! И не позволю! Не позволю!» И кругом! Шагом марш! И доложить по команде!.. Ну, ясно, после такого инструктажа мы рьяно рассматривали всех встречных женщин: эта? А может, вот эта? И страшно хотелось, чтобы нас поохмуряли... Мало-помалу офицеры оживились, пошли байки. По разбуженному азартному нетерпежу - «Дай я! Дай я расскажу!» Когда же явно обозначился «выдох» морской травли, Неулыба закруглил: - Ну, господа-офицеры, продувка макарон кончилась. Шепот, ты на северной бригаде плавал? Знаю, плавал старпомом. Покажи парням, как там играют в особый вид морского козла - в «шпоньку». Этой игрой мы отмечали важные события в походах: шпонька штормовая, шпонька курильская. Умственное развитие гарантирую. Кто свободен от вахты, рекомендую. Замполит, прояви инициативу. А мне - в центральный...
. Время текло, невзирая на невыносимую духоту и качку. К исходу третьих суток качка стала замедленно-пологой. Тайфун наверху явно уходил. Лодка всплыла. Огромная зыбь носила ее так, что горизонт и небо казались то вогнутой, то выпуклой чашей. Но ветра не было. Лодка, пофыркивая выхлопом, рванула в назначенный район. Требовалось выбрать отставание по графику перехода.
***
Субмарина в заданном районе уже шестые сутки. Неинтересные монотонные сутки, днем - выматывающая парная баня на глубинах, где пугали непонятные сильные водовороты, глубокой ночью - подзарядки батарей и томительно ожидаемая (относительная, но все в сравнении) благодать прохлады. Ночью экипаж жил полногрудо: дышал, жевал, вожделенно поглядывал на доски с отсечными номерками, дающими право по очереди выскочить на мостик и жадно подымить, зажав сигарету в кулак. А район был пуст. Ни рыбаков, ни судов, ни кораблей. Ни даже самолетов. Поход обещал быть «пустышкой». Неулыба уже прикидывал «оценку» вождей-флотоводцев. И от такой перспективы крепко заскучал. Привычно приткнувшись под козырьком мостика, настороженно оглядывал темень, вахтенного офицера и сигнальщика: не дремлют ли? И тихонечко насвистывал самому себе песенку военных лет про :
- группа малых судов-угольщиков, оснащенных устаревшим вооружением и громко именуемых «дивизионом сторожевых кораблей» ТОФ в период 1938-1945 гг. (примечание автора)
Наступил день отхода. 7 часов вечера. Заходящее солнце играет на куполе Исаакиевского собора. Звенит колокол громкого боя – сигнал отхода. На стенке толпа провожающих, среди них родные и знакомые нахимовцев. Воспитанники выстроились на правом и левом шкафутах лицом к причалу, чтобы видеть провожающих. На соседнем пригородном теплоходе «Чехов» оркестр играет прощальный марш, и пассажиры машут платками. «Лавена» идет вперед, потом разворачивается и идет к каналу. На учебных судах Ленинградского Нахимовского училища «Учеба» и «Надежда» подняты сигналы: «Желаю счастливого плавания». «Лавена» отвечает: «Благодарю». Шхуна идет вниз по реке, по уже знакомому фарватеру. Днем еще полней ощущается грандиозность ленинградского морского порта, его многочисленных угольных, лесных, экспортных гаваней... Снова узкий, с зелеными берегами морской канал. И вот уже виден маяк Кронштадта. «Лавена» вышла в обратный поход к берегам Рижского залива.
3. Снова в поход.
В обратный поход на «Лавене» пошел начальник училища капитан 1 ранга К.А. Безпальчев. Отличный знаток истории флота, он рассказывал воспитанникам историю и значение островов, маяков, мимо которых проходит «Лавена».
Начальник Рижского Нахимовского Военно-морского училища капитан 1 ранга К.А.Безпальчев с экипажем учебно-парусной шхуны "Лавена". Рига.
В Ленинград шли по-летнему тихим и ласковым морем. Воспитанники загорали под лучами жаркого солнца. В обратном походе погода резко изменилась. Море из густо-синего стало бледно-голубым, потом серым. Свежий ветер гнал низкие рваные облака, срывал белые гребни волн. Шхуна раскачивалась, словно кланяясь волнам. Начинало покачивать все сильнее. Это еще был не шторм. Но свежий балтийский ветер свистел в снастях, гудел в проводах антенн и, что самое печальное, он бил нам в правую «скулу», и потому поднимать паруса не имело смысла.
Ну что ж, «Лавена» не речной пароходик, и нахимовцы не пассажиры. Им даже полезно проверить себя в свежий ветер. И хотя это было по существу первое морское крещение, никто не укачался. Сказались, очевидно, прошлогодние шлюпочные походы по заливу, систематическая тренировка под парусами – вся предыдущая лагерная морская практика. Судовые коки Иван Комаров, Павел Скляр и Николай Фортальный не могли пожаловаться на отсутствие аппетита у нахимовцев. В походе проходила проверка военно-морских знаний воспитанников. Это был итог летней практики. Офицеры А.Мищихин, П.Свирский, С.Сергеев, Б.Полушкин, И.Шаповалов проверяли знание уставов, устройства шхуны, сигналопроизводство и т.д. Зачеты показали, что молодые моряки успешно прошли морскую практику. Воспитанники Игорь Смирнов, Юрий Герасимов, Витольд Кутен, Евгений Хиноверов, Дмитрий Никифоров и многие другие заслужили отличную оценку. Свежий, почти штормовой ветер не влияет на распорядок дня. По-прежнему до подъема флага – уборка, потом утренний чай, занятия, обед, отдых... По-прежнему в свободное время воспитанники читают Горького, Драйзера, Соболева, а любители забивают в «козла», что, как известно, на флоте означает игру в домино. В Ленинград мы шли Ирбенским проливом, обратно проливом Муховейн, или Моонзунд. Тем самым проливом, в котором в октябре 1917 года Балтийский флот одержал победу над германским флотом. Руководитель морской практики С.И.Сергеев рассказал воспитанникам о Моонзундской операции. У южного входа в Моонзундский пролив немецкие корабли – 2 линейных корабля и 11 миноносцев, сопровождаемые тральщиками, были встречены линкорами Балтийского флота «Слава» и «Гражданин», вступившими в артиллерийский бой с кораблями противника. Силы были неравными. Но, несмотря на это, в итоге всей Моонзундской операции немцы потеряли 32 корабля, из которых 17 нашли себе могилу на дне залива. Балтийский флот потерял в этой операции только 2 корабля.
...Пока «Лавена» шла проливом Муховейн мимо зеленых островов Даго и Эзель, море было тихое. Ветер не мог здесь развести волну. Но уже позади пролив. Шхуна вышла в просторный Рижский залив, и погода снова резко ухудшилась. Зюйдовый ветер поднял высокую волну и, что самое главное, принес плотную пелену тумана. Нет слов – хорошо плавать в тихую погоду, хуже, когда встречный ветер и волна сбивают корабль с курса, но уж совсем плохо – в туман. Особенно если плывешь вблизи берегов и не видно дружеских огней маяков, не видно судов, возможно идущих где-то рядом параллельным или встречными курсами. «Лавена» осторожно, словно ощупью, пробирается вперед. Особенно внимательно несет вахту впередсмотрящий. Нахимовец взобрался на бушприт и напряженно вглядывается в молочную толщу тумана. Но вот сквозь поредевший туман уже показались входные маяки. «Лавена» зашла в Даугаву, и тумана как не бывало... За этот поход шхуна прошла 800 миль, из них около половины под парусами. Конечно, 800 миль не так уж много, но раньше, когда Рижское Нахимовское училище не имело шхуны, и летняя морская практика проходила на парусно-весельных ялах, походы исчислялись десятками миль и были ограничены Рижским заливом. Поход закалил воспитанников, многому научил, а главное – ребята полюбили шхуну и уже теперь строят планы на будущий год, когда «Лавена» уйдет в море на целый месяц. Шхуна идет вверх по Даугаве. Навстречу бегут юркие пассажирские пароходики, два маленьких буксира тянут огромный плот, проплывают мимо борта причалы торгового порта с ажурными стрелами кранов.
Подъем флагов расцвечивания на УПС "Нахимовец".
В просторном носовом кубрике собрались все нахимовцы. Начальник училища капитан 1 ранга К.А. Безпальчев отмечает успешное завершение похода, говорит о высокой дисциплине воспитанников, хвалит за любовь к морской практике и успешную сдачу зачетов по итогам похода. – Вы – старшие роты, девятый и десятый классы, – говорит капитан 1 ранга, – на вас будут равняться все остальные воспитанники. И я надеюсь, что новый учебный год вы начнете также организованно и успешно, как провели и завершили поход Рига – Ленинград – Рига... «Лавена» подходит к Валдемарскому мосту. – Стоп мотор! – отдает приказ командир. – Отдать якорь! Поход закончен. Впереди учебный год, напряженный и увлекательный. И еще долго, в осенние и зимние вечера, нахимовцы будут вспоминать «Лавену», первое плавание и первый шторм, первые вахты у парусов и вечерний отдых на баке.
А.Шпак. Культпоходы нахимовцев. - Советская молодежь. 1950, 12 ноября.
Воспитанники Рижского Нахимовского училища часто организуют культпоходы в театры. Просмотрев тот или иной спектакль, они проводят обсуждение его, а иногда и ставят на сцене своего клуба. Так, драматический кружек поставил несколько сцен из инсценировки «Молодая гвардия». Недавно нахимовцы в Русском драматическом театре просмотрели пьесу лауреата Сталинской премии А.Корнейчука «Калиновая роща», которая всем очень понравилась, и участники драмкружка решили поставить отдельные сцены из этой пьесы у себя в клубе.
День сталинской артиллерии. - Советская молодежь. 1950, 19 ноября.
Воспитанники Рижского Нахимовского училища широко отмечают традиционный праздник . В классах проводятся беседы, посвященные истории советской артиллерии, её роли в разгроме немецко-фашистских захватчиков, о героях артиллеристах. Выпущены праздничные номера стенных газет. В библиотеке открыта книжная выставка, отображающая развитие советской артиллерии, а также фотовыставка.
Голосуют нахимовцы. - Советская молодежь. 1950, 18 декабря.
Ещё за полчаса до начала голосования нахимовцы в парадных мундирах выстроились в просторном фойе. Ровно в 7 часов утра, когда репродукторы разнесли первый мелодичный удар кремлёвских курантов, ярко вспыхнули люстры, оркестр заиграл Гимн Советского Союза. Председатель участковой избирательной комиссии товарищ В.А.Тарабарин пригласил воспитанников, матросов и офицеров к голосованию.
, заместителя начальника политотдела, капитан 3 ранга, в 1941 году - старший политрук, военный комиссар во 2-м Черноморском полку морской пехоты.
Радостные и взволнованные подходят к избирательной урне воспитанники 10-го класса Пётр Климов, Игорь Смирнов, Виктор Афанасьев. Отличники учёбы, они и здесь решили проголосовать первыми. Нахимовцы отдавали свои голоса за достойных представителей советской интеллигенции: дирижера Театра оперы и балета Арвида Кришевича Янсонса и инженера Ирину Вячеславовну Бухтееву. Опуская бюллетень, будущие офицеры флота голосовали за свою счастливую юность, за дальнейший расцвет любимой Родины, за самого любимого человека – великого И.В.Сталина. В 8 часов утра голосование закончилось полностью.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
