30 ноября 2012 г. в актовом зале Морского корпуса Петра Великого – старейшего кадетского образовательного учреждения России – состоится ежегодный кадетский бал «Виват, Санкт-Петербургу!». Начало в 17.00. Вход через клуб по адресу: 12-я линия ВО, д. 1.
Кадетский бал традиционно проводится в дни осенней «суворовской декады». Бал 2012 года посвящён 200-летию Победы России в Отечественной войне 1812 года, 210-летию со дня рождения П.С. Нахимова, 283-й годовщине со дня рождения А.В. Суворова. Кадетский бал давно стал ярким, самобытным событием в культурной жизни Санкт-Петербурга – Кадетской столицы России. Для участия в бале приглашаются воспитанники, учащиеся и выпускники всех кадетских образовательных учреждений Петербурга, ветераны-кадеты, почётные гости. В концертной программе бала принимают участие артисты петербургской эстрады. На балу звучит «живая» музыка в исполнении военного духового оркестра. Бал проводится Санкт-Петербургским Союзом суворовцев, нахимовцев и кадет при поддержке Правительства и Законодательного собрания Санкт-Петербурга совместно с Морским корпусом Петра Великого и Благотворительным фондом «Слава Морская». Записаться для участия в бале можно у организаторов по телефонам: Дидык Анатолий Николаевич +7911-925-4069, Останкова Галина Владимировна +7921-751-1163.
Председатель Санкт-Петербургского Союза суворовцев, нахимовцев и кадет А. Грязнов
Перу Раисы Васильевны, защитившей кандидатскую диссертацию по архиву Игоря Васильевича Курчатова, принадлежат несколько книг о флотоводце Н.Г. Кузнецове. Фундаментальный труд «Адмирал Кузнецов» (Издательство Главархива Москвы. 2004) вышел вторым изданием незадолго до юбилея Николая Герасимовича. С волнением перелистываю его страницы. В предисловии отмечается, что помещенные здесь материалы семейного архива открывают читателю «другую сторону жизни» Николая Герасимовича, позволяют узнать о его характере, обстоятельствах выбора жизненного пути, первых шагах в морской службе, о «кузнецовском стиле» руководства флотом. Специально для этого издания подготовлены фрагменты воспоминаний жены Н.Г.Кузнецова - Веры Николаевны. Из помещенных в книге документов видно, что Вера Николаевна, которой посчастливилось быть рядом с Николаем Герасимовичем 36 лет, вместе с мужем упорно боролась за восстановление его поруганного достоинства. Выявить новые факты и обстоятельства, важные с точки зрения установления истины, позволяет и публикуемая переписка Н.Г.Кузнецова с бывшими сослуживцами- адмиралами , , . , . Роль адмирала Н.Г.Кузнецова в годы Великой Отечественной войны, особенно в начальный ее период, представлена в исторической литературе достаточно полно. Менее был исследован период его деятельности в предвоенный период. Понять напряженность пронизанных ощущением близкой войны будней главкома позволяют обобщенные Раисой Васильевной Кузнецовой в книге «Флотоводец» (М. «Издательство «Петровский двор». 1999) документы и распоряжения Н.Г.Кузнецова.
В январе он приказывает открывать огонь зенитных батарей при появлении иностранных самолетов над нашими базами в связи с полетами немецкого самолета-разведчика. В середине февраля издается директива № 475, где флотам были поставлены задачи по составлению боевого ядра флота для отражения удара противника и прикрытия побережья. В конце февраля Флотам приказано разработать к 15 апреля оперативные планы, которые легли в основу действия флотов в начальный период войны. Издается согласованная с НКО директива о совместных действиях армии и флота на случай вторжения врага. Вступает в действие распоряжение о принятии мер к обороне побережья и баз. В нем ставится задача «не допускать высадки десанта и захвата противником баз с моря, воздуха, а также проникновения его в Рижский и Финский заливы». В начале марта по приказу Н.Г.Кузнецова Главный Морской Штаб дает распоряжение Флотам открывать огонь по самолетам-нарушителям наших границ без всякого предупреждения. Николая Герасимовича вызывают к И.В.Сталину, где в присутствии Л.Берия, он получает выговор и приказание отменить это распоряжение. 29 марта Н.Г.Кузнецов приказывает Главному Морскому штабу дать директиву на флоты: «огонь не открывать, а высылать свои самолеты-истребители для посадки иностранных самолетов на аэродромы». 1 апреля приказывает командующим Дунайской и Пинской флотилиями усилить разведку. В начале апреля разрабатывается Положение о тыле флота, в соответствии с которым признано, что «тылом флота является совокупность органов, осуществляющих материально-техническое обеспечение боевой деятельности кораблей, Военно-воздушных Сил, береговой обороны и сухопутных частей флота».
6 мая, получив донесение военно-морского атташе в Берлине М.А.Воронцова о готовящемся вторжении немцев, назначенном на 14 мая, Главком ВМФ направляет записку И.В.Сталину. На следующий день приказывает установить дозоры в устье Финского залива, минные заграждения на подступах к Таллину и Ханко - силами ОВРа. 7 мая и 10 июня Председатель ГВС ВМФ, нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов утверждает решения ГВС. Они определяют организацию работ по защите кораблей, предписывают установку размагничивающих устройств на всех боевых кораблях в течение 1941 г., ускорение проектирования и создания на флотах испытательных стендов, оснащенных неконтактными минами и стационарной измерительной аппаратурой, подготовку выделяемых флотам специалистов по размагничиванию кораблей и мин. 5 июня Н.Г.Кузнецовым издается приказ, обязывающий «об обнаруженных недочетах фактической оперативной готовности корабля, части, соединения флота доносить мне, как о чрезвычайном происшествии, выявлять лиц, проводивших последнюю проверку, и строго наказывать за случаи притупления внимания и очковтирательские заключения». 13 июня Николай Герасимович докладывает И.В.Сталину факты, о которых он ранее докладывал в Генеральный Штаб и Наркомат обороны, а также о выводе немецких кораблей из советских портов, просит разрешить вывести все советские корабли из немецких портов, чем вызывает крайнее неудовольствие вождя. После опубликования 14 июня сообщения ТАСС, опровергающего слухи о нападении Германии на СССР, приказывает всем флотам перейти на боевую готовность №2, базам и соединениям - рассредоточить силы и усилить наблюдение за водой и воздухом, запретить увольнение личного состава из частей и кораблей. Корабли принимают необходимые запасы, приводят в порядок материальную часть. Весь личный состав остается на кораблях. Главком Кузнецов направляет начальника ГВШ ВМФ И.С.Исакова на Черноморский флот, где проводятся военные учения с целью отработки высадки десанта и его отражения.
20 июня ГВС ВМФ (председатель Н.Г.Кузнецов) принимает решение об ускорении строительства военно-морских баз, особенно для Северного флота, об усилении противовоздушной обороны флота, разведки и дозорной службы, об увеличении состава Северного флота. До начала войны вводятся в действие на всех флотах Наставления по организации боевой деятельности Военно-воздушных Сил, подводных лодок и различных классов надводных кораблей. 21 июня (в 21.50.) Н.Г.Кузнецов связывается с флотами, узнает обстановку и приказывает по телефону действовать без промедления при получении приказа о переходе на высшую боевую готовность. Приказ подтверждает телеграммой флотам. Следом уходит вторая телеграмма: «В течение 22-23 июня возможно внезапное нападение немцев. Нападение немцев может начаться с провокационных действий. Наша задача не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно флотам и флотилиям быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников. Приказываю перейти на оперативную готовность №1. Тщательно маскировать повышение боевой готовности. Ведение разведки в чужих территориальных водах категорически запрещаю. Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить. Кузнецов». Таким образом, высшая боевая готовность №1 была объявлена на флоте в 23 часа 50 минут.
, член Союза СП РФ, заслуженный работник культуры РФ. г. Андреаполь, Тверская область
Желаем мы того или нет, но 2/3 земной поверхности занимает Мировой океан и на очень трудно найти человека, который за свою жизнь ни разу не прикасался к морской воде хотя бы ладонями. Разве что какой-нибудь полузасушенный сын пустыни – туарег или заблудившийся в трёх кедрах таёжник-карагас. Так что не удивляйтесь когда очень скоро перед Вашим взором, любезный читатель, раскинется бескрайняя лазоревая даль и, слегка дымя обеими трубами, а может быть, шелестя белоснежными ветрилами, Вас вдаль умчит Корабль. Там на просторе Вы встретите другую жизнь, иные люди со своими правилами и предрассудками станут Вашими спутниками.
1. Карагас – устаревшее название представителя малочисленного народа тофаларов, населяющих предгорья Саян.
Если сейчас попытаться узнать, когда первый человек на первом плоту отправился в путь морем, мы ничего не разведаем. Ведь это было так давно! Но что можно утверждать с уверенностью, так то, что мореплавание стало развиваться гигантскими шагами, когда люди поняли, что возить товары водой выгоднее, чем посуху. Почему образованнейшие люди своего времени монахи Валаамского, а затем и Соловецкого монастырей покрыли их территории сетями ? Да потому, что один инок, погрузив на барку всякого грузу, за день не спеша, только отталкиваясь шестом, был способен перевезти из самого дальнего скита к центральной усадьбе Спасо-Преображенской обители столько, сколько было под силу лишь пяти савраскам. Там же где «течёт» товар, там формируются и другие потоки. Например, финансовые. Грузы и финансы следует охранять и тогда на свете появляется младший брат коммерческого флота, – Его Высочество Военно-морской флот. Торговля породила военный флот. Не спорьте, ВМФ – законнорожденное дитя торгового флота. Вероятно по этой причине праздничные день торговли и день флота так долго соседствовали друг с другом. Как всякая вооруженная организация военно-морской флот развивается по своим законам. В основе всех их лежит дисциплина или безоговорочное подчинение одних людей другим. С самого начала на морских и океанских хлябях среди вооруженного люда царил хаос. Как при сотворении мира. Каждый творил то, что ему хотелось. Пышно расцвёл морской разбой – пиратство, благо было куда прятать концы: вода, – вот она. Море же не прощало своеволия и организованным королевским флотам и вольным буканьерам.
2. Буканьеры – морские разбойники XVII в. с островов Вест-Индии, заготовлявшие для провианта бекон (boucan).
Ошибки, допустимые на берегу, на море оборачивались катастрофой, когда люди забывали что вода, если она присутствует в больших количествах, может стать для человека вредной, враждебной средой. Флоты стали накапливать опыт. Сначала судили и рядили по приметам и «по морскому обычаю». Некоторые обычаи кристаллизировались в обряды, каменели в традициях. Постепенно проявлялся Морской закон, собрание легитимированных обычаев и обрядов, своего рода «Протокол на хлябях». Именно опасная близость враждебной среды – воды, придавала Морскому закону его своеобразие, отличала его суровостью. «Никогда не высовывай голову в иллюминатор!» - гласит один из них, а сколько их (любопытных голов) было расплющено при швартовках, известно лишь Богу! Закон писался кровью!
«...Морская служба – непрерывный ряд мелочей, тесно связанных друг с другом в силу особенности и условий жизни, и всякое упущение, казалось бы, даже самой незначительной мелочи, всегда, в конце концов, чревато серьёзными последствиями...» – писал старший лейтенант флота в своей книге . В 1720 г. в Русском флоте Морской закон в своём завершенном виде предстал под названием («Книга Уставъ морской. О всемъ, что касается къ доброму управленiю въ бытности флота на моръ. Напечатлся повелънiем ЦАРСКАГО ВЕЛIЧЕСТВА въ санктъпiтербургской Тiпографiи лъта Господня 1720 Апръля въ 13 день»). Его отредактировал и утвердил император Петр I Великий.
Для знакомства с морскими обычаями выберем самые распространённые, те, что проявляются каждый день не только на флоте, став рутиной. Когда в далёкой от моря деревне встречаются два незнакомых человека, они желают друг другу здоровья. В городе такое случается обычно при встрече знакомых людей. Этот старинный обряд родился в доисторические времена, когда исход встречи человека с подобным себе был не предсказуем, настораживал, и было неизвестно, чем встреча может закончиться. Мыслящий человек предложил при таких встречах поднимать вверх обе руки с раскрытыми ладонями, развёрнутыми в сторону встречного, подчёркивая тем то, что в его руках нет оружия и он полон добрых намерений. Так человечество начинало приобщаться к цивилизации. Приветственные жесты менялись. Позже, когда потомок австралопитека научился говорить, к жесту стали добавлять добрые слова приветствия: «Здравствуйте!», «Добрый день!», «Привет!» и т.д. В основе приветствия всегда оставалось изначальная демонстрация своих добросердечных намерений. Ещё позже в обряде остались одни слова приветствия. Сегодня парижанин, встречая знакомого на Пляс Пигаль, не утруждая себя даже лёгким кивком головы, бросит на ходу: «Chapeau!», что в переводе с французского означает «Шляпа», а в данной ситуации, – «Я Вас приветствую, мысленно приподнимая шляпу над головой!». Своим путём развивался обряд приветствия среди воинов. В войсках и на кораблях во все времена командиры, здороваясь с полками и экипажами, каждодневно подтверждали свои властные полномочия. Дружно и звучно отвечавшие на приветствие солдаты и матросы демонстрировали свою организованность, сплочённость, и готовность следовать воле начальника. Здорово братцы! – хриплым, но ещё сильным голосом здоровался начинавший седеть командир крейсера с его командой. Здравия желаем Ваше Высокоблагородие! – браво отвечала команда.
Кстати, архаичное «Здравия желаем!» оставалось и в советском флоте, и бытует ныне. Говоря о флоте, следует заметить, что он всегда был несколько консервативен. Такова одна из его основных черт, призывавшая не торопиться с переменами, – что сотворено на море не тотчас, а в муках и на крови, должно оставаться на долгие времена, и прежде чем что-то менять, следует крепко задуматься. Чего никак не могут понять те, кто взялся создавать новый Российский флот взамен не такого уж плохого прежнего, советского. А нынешний Корабельный устав – всего лишь огранённый и отполированный временем, приспособленный к современным условиям Морской устав Петра Великого. На Русском флоте первоначально приветствовали друг друга, снимая головной убор. Обряд дошел к нам из рыцарских времён. В самом деле, как рыцари, закованные в латы с ног до головы, могли опознать друг друга после боя, если отличительные знаки и павлиньи перья оказывались срубленными в свалке? Только сняв шлем. Воинские приветствия стали строевыми приёмами. Интересно, что в самом начале российского мореплавания, флот не обременяли строевой подготовкой. Потребовался 141 год, чтобы Их Императорское Величество Император Всероссийский, и прочая, и прочая Николай I высочайше повелеть соизволили с апреля 10-го дня лета от Р.X. 1837-го ввести на флоте фрунтовые занятия. Матросы стали ходить строем, да не «вразвалочку», как им предписало море, а печатая шаг, на прусский манер, как это ещё раньше навязал армии почитатель всего прусского – император Павел I.
Этот «прусский шаг» читатель может наблюдать сегодня на параде. Гипертрофированно им упиваются . Называется он «строевым шагом» и о его привлекательности нельзя судить однозначно. В нём звучит какая-то тупость, солдафонство. Вспоминаются послевоенные годы, когда в Москву на парады ездили моряки. Главным образом это были курсанты высших военно-морских училищ. «Фрунзаки» (курсанты ВМУ им. М.В.Фрунзе) приезжали в Москву за 2-3 недели до парада и их можно было видеть шагающими в строю поротно лёгким размашистым шагом на прогулках по улицам столицы. Шли с песнями и с винтовками Мосина образца 1891/1930 года на плече. Москвичи выстраивались на тротуарах, а из толпы раздавались крики: «Варяга с чепчиками!». Это значило, что люди опять хотели услышать песню о «Варяге», исполняемую моряками так, что после слов: «Прощайте товарищи! С Богом! Ура!» в воздух летели бескозырки. Трепет ленточек, волнение расклёшенных брючин, синева форменных воротничков создавали впечатление, что на улицы белокаменной выплеснулось море. Москвичи, простые люди, рукоплескали, любуясь такой красотой! И никакого прусского шага!
А в середине XIX века в ходе Севастопольской кампании при том же императоре, «съезжая» на берег и там, на берегу встречаясь с другими военными, моряки уже должны были приветствовать друг друга, прикладывая концы расправленных пальцев ладони правой руки к тулье фуражки. Обряд официально называется отданием чести, на жаргоне – приложением «лапы к уху» и своим происхождением тоже уходит во времена Ричарда Львиное Сердце. Только приподняв правой рукой забрало на шлеме, в левой руке рыцари обычно держали щит, они могли показать свои лица соратникам. В вооруженных силах США при отдании чести принято прикладывать руку и к «пустой» голове, чем нарушается рыцарская традиция. Зачем прикладывать руку к голове, коли шлем снят? Младший по званию отдаёт честь первым. Отдание чести снятием фуражки в Русском Императорском флоте, да и первые несколько лет (до 1922 г.) в советском, осталось и производилось моряками независимо от их званий в особых случаях: когда они проходили через священное на корабле место – шканцы, при спуске и подъёме флага и при чтении Морского Устава на шканцах. Офицеры флота при встрече со знакомыми дамами, как и при их представлении незнакомым, также приветствовали лиц прекрасного пола, сняв головной убор, чем изъявляли им своё глубокое уважение и беспредельное доверие. Такая у них, офицеров флота, была привилегия. Встречаясь с сослуживцами поодиночке на борту корабля, отдавать честь не принято, если не надо обращаться к старшему с рапортом. Однако приличествует всегда выражать своими действиями уважение старшему (не поворачиваться к нему спиной, громко разговаривать в его присутствии, размахивать руками при разговоре и т.д.). На подводных лодках Российского флота, где условия службы для офицеров, старшин и матросов всегда были одинаковыми, «солдатчине» вообще не оставлялось места, но не было и панибратства.
3. Шканцы – часть верхней палубы военного корабля от грот-мачты (второй от носа) до бизань-мачты (последней). Считалось главным почётным местом и объявлялось приказом по кораблю.
Особо следует выделить отдание чести оружием. Офицеры флота в повседневной жизни носили прямой и короткий кинжал с костяной рукояткой – . В России кортик получил широкое распространение в конце XVI века, позже стал традиционным оружием офицерского состава военного флота. Впервые кортик как личное холодное оружие офицеров русского флота историки упоминают в биографии Петра I. Назывался он по-русски, кортиком, т.е. коротким клинком. Он был пригоден для абордажного боя как на палубе, так и в тесноте корабельных помещений. Его клинок по длине уступал рапире и сабле, но оказывался несколько длиннее современного кортика. Современный кортик никогда не воспринимался в роли серьёзного оружия и в ритуалах активного участия не принимал. Он был и остаётся сегодня всего лишь украшением морской офицерской формы. Если в позапрошлом и начале прошлого столетия его носили при форме всегда и фраза «Весь день был не при кортике!» переводилась, как «Весь день был не в своей тарелке!», то сегодня кортик уместен почему-то только при парадной форме и только по особому распоряжению. Муаровая на плюшевой подкладке чёрная поясная портупея кортика (пояс с двумя пасиками) изобиловала львиными головами и замыкалась застёжкой-змеёй изогнутой в форме латинской буквы S. Львы и змея на портупее предположительно взяты из герба Дома Романовых. На парад портупею заменяли роскошным золотым шарф-поясом.
Когда в 1940 г. красным командирам стали выдавать только что созданные кортики нового образца, на складах оставались неиспользованные поясные портупеи Императорского флота. Они выглядели так, как на прилагаемой картинке.
Ещё в пятидесятые годы на улице Ленинграда можно было встретить молодого офицера флота в тужурке с позолоченными погонами (тогда современных «тряпочных» погон не было и в помине) и при кортике. Люди оборачивались, когда он проходил мимо. Другое дело офицерская сабля. В отличие от армейской офицерской сабли, современная морская имеет прямой или почти прямой клинок. Поэтому её иногда неправильно называют палашом. Палашами вооружались исключительно гардемарины, курсанты военно-морских училищ (1941-1951 г.г.), кавалергарды и конногвардейцы.
Курсанты Высшего Училища. - В.Брыскин «Тихоокеанский Флот». - Новосибирск, 1996-2010. Часть 1-27.
Перестав участвовать в абордажных схватках, морская сабля стала служить церемониям. Ею салютует начальник почётного караула при отдаче рапорта должностному лицу. На парадах при прохождении команд перед трибуной, командиры отдают честь принимающему парад, выполняя саблей специальный приём. Саблей салютуют командиры, стоя в парадном строю при встрече с начальником. Всё сказанное справедливо лишь тогда, когда офицер при сабле. И сегодня её ему выдают, но только на время парада или для торжественной встречи высокого должностного лица. Готовясь к отданию чести офицерской саблей, её вынимают правой рукой из ножен «на голо», подносят клинок к правому плечу лезвием вперёд, держа эфес у бедра, и строевым шагом направляются к старшему. С началом движения саблю берут «под высь», т.е. клинок располагают вертикально перед лицом лезвием к левому плечу, подняв крестовину эфеса на уровень глаз. Подойдя к начальнику и приставив ногу, резким взмахом по дуге опускают клинок влево вниз, направляя остриё клинка к земле. Первоначальной идеей салюта саблей был акт признания приветствующим временно лишенным себя силы: положение «под высь» означало искренность намерений (расположение крестовины эфеса у лица воплощало целование креста), положение остриём в землю – покорность и временную беспомощность.
4. – часть клинкового холодного оружия, состоящая из рукоятки, крестовины и гарды, защищавшей пальцы руки.
Встречаясь в море, друг друга приветствуют и корабли.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
- Каким он был? - спросил я, совершенно отчетливо сознавая, что о Николае Герасимовиче Кузнецове можно рассказывать бесконечно, ибо нет в истории отечественного флота фигуры более яркой и драматичной. - Я критически отношусь к телепередаче «Большие родители», - заметил Николай Николаевич. - Когда родители рассказывают о своих детях, или, наоборот, выросшие дети о родителях, трудно рассчитывать на объективность. Как правило, говорят однозначно хорошее. Кроме того, если у родителей были высокие посты, связанные с государственными секретами, дети, скорее всего, не знали, чем они занимаются. Так что, с этой позиции я вам не большой помощник. Книги отца и воспоминания о нем его современников дадут более беспристрастную картину. - И все же, чем запомнился Вам отец? - Он был человеком высокой ответственности, - сказал после некоторого раздумья сын адмирала. - Ответственности за все. За судьбу государства, Флота, за воспитание своих детей… Нас было трое. Старший, Виктор, от первого брака отца, 1932 года рождения, я, родившийся в 1940 году, и Владимир, который на шесть лет моложе меня. С той поры, как началась война, Виктор жил в нашей семье. Отец говорил нам: «Настоящий мужчина должен уметь стрелять, плавать, знать хотя бы один иностранный язык». Сам он владел четырьмя языками: немецким, английским, испанским, французским. Ну и, разумеется, отлично владел русским языком, что видно по его книгам. Их он писал сам, не имея никаких литературных обработчиков или историков-помощников, услугами которых по обыкновению пользовались наши великие маршалы и генералы. Наказ отца мы выполнили. Я даже завоевал звание чемпиона Ленинграда по плаванию. Соревновались в гребле на шлюпках, познали парусный спорт.
Николай и Виктор (сидят) с другом-нахимовцем. Николай Герасимович сыном Владимиром.
Окончив поочередно Нахимовское училище, мы поступили в вузы, чтобы стать морскими офицерами. Виктор после «Дзержинки», дослужился до капитана первого ранга, занимается научной работой. Володя получил военное радиотехническое образование. Сейчас он руководит Фондом имени нашего отца. А вот я, когда Никита Сергеевич Хрущев начал сокращать армию и флот, ушел из «Дзержинки» после двух курсов. Объясняю отцу причину своего решения, говорю о намерении поступить в Московский энергетический институт. Отец хмурит брови: «Поступай, если решил. Но помогать не буду». Ответить иначе он не мог. Наверное, сожалел, что не получилось морской династии, понимая, что во времена Хрущева это было невозможно. - Скромный был Николай Герасимович, очень скромный… Коле это передалось, - добавила Раиса Васильевна. - До нашей свадьбы и словом не обмолвился, что отец у него адмирал, да еще какой! Сама-то я родилась в простой семье, в городе Алексине Тульской области. Правда, один дедушка был из духовного сословия. Приход в Москве имел и высокое звание. По рассказам родственников, умер он в пути на Соловки, куда его сослали… Отец мой воевал с первого дня войны. Покидая дом, обнял маму с тремя ребятишками малыми и сказал: «Не выходи, не провожай, не смотри». Не хотел видеть ее слезы. Мама протянула ему на прощание мешочек с молитвой «Живые помощи», обняла троих своих малых ребятишек, словно крыльями их накрыла, и молила Бога, чтобы уберег он ее Василия Никоноровича. На станцию, как он просил, не пошла. Вернулся отец с фронта в 1943-м, за год до моего рождения. Было страшно слушать и смотреть на него в кругу соседей или родственников, по просьбе которых он вспоминал картины боев. Запомнилось мне, как он извлекал из руки начавший двигаться стальной осколок. Обработал руку водкой, надрезал ее, подвел магнит к ране и вытащил. Они с Николаем Герасимовичем были очень дружны. Интересные вели разговоры. О Петре первом, Сталине, войне. Находили общие интересы, казалось бы, два разных человека. Один - морской маршал, другой - старшина. Надо же так случиться - умерли оба в один день и год.
, член Союза СП РФ, заслуженный работник культуры РФ. г. Андреаполь, Тверская область
С приходом «демократических реформ» видеосъемки техногенных катастроф потеряли в институте свою актуальность. И тогда Кузнецов и его жена Раиса Васильевна, директор Мемориального , семейный союз решил объединить творческие усилия в другом направлении.
. Они сняли серию уникальных документальных видео-интервью с академиками Александровым, , , , , бывшим руководителем научно-технической разведки , адмиралом , курировавшим от ВМФ создание первой атомной подводной лодки «Ленинский комсомол», другими участниками проектов, умноживших силу и могущество нашего государства в 1940-1950-е годы. - Дело было трудоемкое и щепетильное, - оторвавшись от компьютера, включилась в разговор Раиса Васильевна. - Беседуем с Харитоном, а он фразу произнесет и начинает мучительно думать, можно было это сказать или нельзя. Из него приходилось буквально клещами все вытаскивать. Они работали в условиях строжайшей секретности. Государство о них заботилось, но и спрашивало строго, приучило к дисциплине. Это сейчас на людей науки смотрят, как на второсортный материал. Конечно, кто работает по контрактам, тем, можно сказать, повезло. Но это скорее исключение из правил. - Но у Евгения Адамова, насколько известно, все сложилось иначе, - сказал я. - Газеты писали о его фирмах в Америке, миллионах долларов, которые он якобы заработал, зарубежных виллах… - Никогда этим не интересовался. Да и неизвестно, кому больше повезло, - добродушно улыбнулся Николай Николаевич. - По-моему, каждый не должен прыгать выше собственной головы. Если человек сумеет найти свое место в жизни, он счастлив, его уважают люди. А если нет… У меня были два приятеля с завышенными самооценками. Страшно рассказывать, как сложилась их жизнь. Почему я не люблю олигархов? Они дали повод и другим пытаться жить подобным же образом. Это привело к нравственному Чернобылю. Вы думаете, эти люди счастливы, уважаемы? Думаю, что нет. Зато здесь, в Козловом Селе, я не сомневаюсь, живут, хоть и небогатые, но достойные люди. - Мы до этого отдыхали в основном на колесах, - подчеркнула Раиса Васильевна. - А тут Коля, радостный, бежит: «Рая, я дом купил». Я тоже поначалу обрадовалась. А когда приехали в деревню, поглядела на приобретение и за голову схватилась. Пола нет, небо в крыше светится. Как можно в таком доме жить? Коля отшутился: «С милым рай и в шалаше». Полы сделал, крышу залатал. Так новая беда: в три часа ночи загорелась печь. Оказалось, она на деревянной основе стояла.
- У меня огнетушители были заряжены, - тихо засмеялся Николай Николаевич. - Потушил я огонь, реконструировал печь. Крушить было жалко. Реликтовая вещь, из одной глины изваяна. Так теперь никто не делает. Вот и живем здесь в отпусках уже девять лет. Красиво. Лес, озеро, поле - вот оно, не заросло еще… Однажды я добрался сюда в середине зимы, а снег на поле под солнцем голубой-голубой. Как океан… Вере Николаевне, маме моей, это место нравилось. - Великая была женщина, умела подставить крыло, - жизнерадостные глаза Раисы Васильевны запечалились. - Для Николая Герасимовича она была его и Верою, и Надеждою, и Любовью. Разделяла с ним его тяжелую ношу, счастье и радости, боли и печали. Все 29 лет без него она работала над опубликованием и переизданием его трудов, направляла меня своими мудрыми советами. Уходила она у меня на руках. Коля в это время лежал с инфарктом в больнице. Не до отдыха было, не до Козлова Села, хотя без него наша жизнь представляется теперь немыслимой. По большому счету надо бы здесь новый дом ставить. Не знаю, хватит ли сил. Если приобрести сруб, пиломатериалы, Коля многое сделал бы сам. Рукодельный он, сами видите…
- Чем больше вместе мы живем, тем сильнее она мне нравится, - прокомментировал ее слова Николай Николаевич. - Рая пришла к нам в Центр после окончания историко-архивного института. В очереди в столовой стояла, я взглянул, и сердце мое екнуло. Потом, когда в волейбол они играли, набрался смелости, подошел. Взялся цветы дарить. Отец мой все понял и говорит: «Какой ты мужик, если твоя любимая женщина живет в общежитии? Приводи домой!». Ну я и привел на всю оставшуюся жизнь.
, член Союза СП РФ, заслуженный работник культуры РФ. г. Андреаполь, Тверская область
