Прошло двадцать лет, как не стало Анатолия Николаевича Кочегарова, начальника службы кадров флота Северного морского пароходства, а память о нём сохранилась до сих пор у всех, кто с ним работал в отделе кадров, береговых подразделениях и в плавсоставе. Он родился на Севере в деревне Бабонегово Приморского района в многодетной крестьянской семье – у родителей было шестеро детей. Отец умер в 1943 году. В 1944-м после окончания семи классов Анатолий Николаевич поступил в школу юнг вспомогательного флота Беломорской военной флотилии. Было ему тогда 15 лет. За время обучения получил специальность машиниста морского флота. Школа юнг научила его быть честным, добросовестным, порядочным человеком, дала хорошую морскую закалку. После окончания учёбы служил и работал на вспомогательном флоте БМФ и Архгидробазе, позже учился в военной школе авиационных механиков, затем служил в воинских частях ВВС. В дальнейшем в течение тридцати лет работал в Архморпути и пароходстве. В 1968 году после работы на флоте я перешёл в отдел кадров пароходства. В 1971 году начальником отдела кадров флота стал Анатолий Николаевич Кочегаров, с которым я проработал почти семнадцать лет, в том числе около десяти - его заместителем. Это был мужчина приятной наружности с внимательным взглядом, всегда опрятно одетый, подтянутый, в белоснежной рубашке с тёмным галстуком. С полуслова он понимал, зачем к нему пришёл человек и что от него хочет. В то время флот пароходства интенсивно пополнялся – ежегодно строилось по 10 – 15 судов, ощущалась острая нехватка кадров плавсостава. Анатолий Николаевич работал энергично, творчески, был человеком принципиальным, инициативным, к своим обязанностям относился добросовестно. Он отлично организовывал работу своего отдела. Вдумчиво подходил к подбору и расстановке командных кадров. В обращении с окружающими был вежлив, корректен. Пользовался заслуженным авторитетом и уважением у моряков, работников береговых отделов и служб. Активно участвовал в общественной жизни пароходства, был председателем Совета наставников.
За добросовестное отношение к труду, выполнение важных народнохозяйственных задач по доставке грузов в районы Крайнего Севера неоднократно поощрялся. Был награждён орденом «Знак Почёта», значком Почётной грамотой ММФ, ему было присвоено звание ветерана труда пароходства.
Мишатин Игорь Андреевич
В лихую годину испытаний в строй становились юные. Они не дрогнули, не отступили, и могут по праву гордиться званием защитника Отечества. Игорь Андреевич Мишатин - юнга первого призыва. В далеком 1943 году он поступил в школу юнг Беломорской военной флотилии. Годы военного отрочества памятны юнгашам навсегда. Таких, как Игорь Мишатин, было немало. Первой по приказу главкома Военно-морского флота Николая Кузнецова была открыта летом 1943 года знаменитая Соловецкая школа юнг. Затем - школы юнг Беломорской военной флотилии и Северного морского пароходства в Архангельске. Готовил юнг для тяжелой работы в море и наркомат рыбной промышленности. Первый призыв будущих моряков, поступивших, как и Игорь Мишатин, в школу юнг Беломорской военной флотилии, состоял из 100 мальчишек 13-15 лет. Все ребята - с изрядно покалеченной войною судьбой: отцы на фронте, а иные семьи уже получили похоронки. Хлебнуло это поколение и голода, и тягот с лихвой. Были среди соучеников потомственного архангелогородца Игоря Мишатина мальчишки, эвакуированные из блокадного Ленинграда, приехавшие из других мест.
- В начале войны, как известно, мы понесли очень тяжелые потери. Поэтому понадобилась помощь и нас, мальчишек. Мы откликнулись на призыв, - говорит Игорь Андреевич. - Никаких особых подвигов мы не совершали, просто делали свое дело, но без всяких скидок на возраст. Детства у нас и не было вовсе. Игорю, когда он связал свою жизнь с морем, только-только исполнилось тринадцать. Повезло ему: в юнги принимали только тех, кто ростом не ниже 150 сантиметров, а он, как оказалось, был чуть-чуть выше - на сантиметр... Согласия матери - отец воевал на фронте - будущий юнга не спросил. Подделал ее подпись на заявлении, и только потом, когда его зачислили в школу, сообщил матери об этом. Пополнение на флот пришло как на подбор - полтора метра ростом, иных от постоянного недоедания ветром качало, однако в первое же лето юнги отправились на суда до ноября. И каждый год, пока учились, с весны до осени они находились в плаваниях и походах. А на флоте - известно, какая жизнь: койки в три яруса, суровый быт, постоянная опасность, тяжелая работа по 12 часов кряду. Два часа ходу из Архангельска - и судно в пределах досягаемости вражеских подводных лодок и авиации. Можно было и на мину напороться. Игорь был сигнальщиком. Эта флотская специальность в экстремальных условиях военного времени особенно ответственна и почетна. Вспоминает Игорь Андреевич, как ходил на нефтеналивном танкере "Фрунзе", приписанном к Мурманскому порту. Маршруты по арктическим морям - Баренцеву, Карскому - были нелегкими, а смерть буквально стояла за плечами. Ведь прямое попадание бомбы или торпеды в танкер не оставляло никаких шансов выжить никому, кто находился на борту. - Как ни странно, - замечает Игорь Андреевич, - по-настоящему страшно стало уже потом, когда осознал степень реальной опасности. А тогда казалось, что со мной ничего не случится. Не могу я умереть - и все. Мы ведь мальчишки были. В голове - сплошная романтика. Начитались Жюля Верна - "Пятнадцатилетний капитан", "Дети капитана Гранта", - вот и воображали себя заправскими моряками. О дедовщине в те годы и слыхом не слыхивали. Напротив, старшие оберегали пацанов как могли. Да только какие в те суровые годы могли быть поблажки? Разве что одно послабление: поскольку военнослужащим полагалось курево, ребятам вместо табака давали шоколадные конфеты - неслыханная роскошь в годы войны. Целых 300 граммов ежемесячно. Воевали юнги по-настоящему. Судно "Мгла", где служили ребята, захватило - вместе с важными документами и экипажем - вражеский гидросамолет, что сел на воду в Мезенском заливе. Про этот случай тогда в газетах писали.
Юрий Мишатин принял военную присягу в тринадцать лет, 23 февраля 1944 года. Этот день с тех пор для него - праздник вдвойне. Служить Родине "не щадя крови и самой жизни" - это были не просто красивые слова. Судьба бывшего юнги, выпускника Архангельского мореходного училища связана с морем и в послевоенные годы. Классный судоводитель, он бороздил северные моря в качестве штурмана и капитана, многое повидал на своем веку. Но могли ли думать Игорь Андреевич и его товарищи, что их заслуги когда-нибудь будут поставлены под сомнение? А ведь было дело, из военно-морского архива сообщали, что сведений о юнгах и их участии в Великой Отечественной войне не имеется. Те ребята, кто принимал военную присягу в 13 мальчишеских лет, вдруг оказались вовсе и не участниками войны. Как будто они были не полноправными членами корабельных экипажей, а простыми пассажирами. Явная несправедливость была исправлена только в 1990-е годы, когда ряды бывших юнг стали катастрофически редеть. Сейчас в Архангельске живут 22 однокашника Игоря Андреевича Мишатина. Только за последний год не досчитались троих бывших юнг. Мишатин - председатель совета юнг Беломорской военной флотилии. Юнгаши - люди особой породы, жаловаться и выпрашивать льготы и привилегии не по ним. Но когда нынешние мальчишки не интересуются героическими страницами истории, не знают ничего о подвиге своих дедов - им обидно. Вот почему Игорь Андреевич и его товарищи передали немногочисленные фотографии и документы, относящиеся к военной поре, в Морской музей - как память, как завет и эстафету. По архангельским школам путешествует передвижная выставка из фондов Морского музея, посвященная юнгам.
Дружит Игорь Андреевич и с работниками музеев, собирая исторические материалы. Вот и недавно он получил поздравление с 60-летием Великой Победы из музея Краснознаменного Северного флота города Североморска, а вместе с ним ксерокопию газеты "Краснофлотец" шестидесятилетней давности. 27 мая 1945 года газета писала о том, что юнги школы Беломорской военной флотилии, где начальником был старший лейтенант Лискович, по собственной инициативе собрали и отправили в фонд Главного Командования облигации на сумму 53125 рублей и обратились к товарищу Сталину с просьбой внести эти средства на постройку катера - морского охотника "Юнга Севера".
В адрес школы получена следующая телеграмма от товарища Сталина: "Старшему лейтенанту Лискович, командиру первого взвода старшине 1 статьи Дистрянову, старшине учебной группы старшему юнге Лукьянову, комсоргу группы старшему юнге Смирнову. Передайте личному составу школы юнг, собравшему 53125 рублей облигациями госзайма на постройку катера - морского охотника "Юнга Севера", мой боевой привет и благодарность Красной Армии. И. Сталин".
Тюльпин Александр
Мурманск, 24 июля 1971 г., слева направо: бывшие юнги Тюльпин, Николай Детков (друг В.А. Коткина, с которым они вместе дали дёру на разные тральщики), В.А. Бабанов, В.А. Коткин, Григорий Сожин и Андрей Коткин (сын).
Мурманск, 24 июля 1971 г., слева направо: Тюльпин, Николай Детков, В.А. Бабанов, В.А. Коткин, Григорий Сожин, Андрей Коткин (сын), Георгий Семёнов, Виктор Чертов, зам. директора завода "Волна" В.В. Михайлов, друг и сослуживец В.А. Коткина по заводу Валентин Кузнецов, 2 неизвестных. Стоят матросы из экипажа тральщика. Хором исполняется песня «Прощайте, скалистые горы».
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Возвращаясь к кадровому вопросу, должен заметить, что избавить ВМФ от бесполезных и, тем более, вредных людей проще простого. Осуществить это в силах администрации военно-морских училищ, если повысить их ответственность и не связывать их по рукам требованием поставки установленного количества выпускников. Флотских специалистов нельзя отождествлять с капустой или ячменем, поставляемых государству колхозами. Здесь лозунг вождя мирового пролетариата – «Лучше меньше, да лучше», как нельзя кстати. И всего-то от училищ требуется обращать внимание не только на успеваемость и дисциплину, а на весь комплекс внутреннего облика курсанта.
Как он ведёт себя с товарищами и родственниками, как помогает, как выполняет просьбы, своевременно ли отдает долги и сменяет на вахте, чем занимается в личное время, какую читает литературу, чем интересуется. Как реагирует на доброе и недоброе в отношении себя, если участвует в пьянках, то за чей счёт выпивает, и тоже - как и там себя ведет. При этом вести себя при наблюдении за курсантом, не уподобляясь медведю с мухобойкой. Нелишне применять опыт воспитателей в колледжах иезуитов. Естественно, воспитатели должны обладать достаточным жизненным опытом и кругозором, как можно шире. Воспитание – совсем не пустячное дело. И не только воспитание, но и преподавание предметов должно совершенствоваться. На дворе давно уже не XVIII век, знаний требуется не только больше, но каждое из них и шире и глубже. Намекая на совершенствование методики, я не имею в виду, что давно уже практикуется и становится всё более модным. Всякое тестирование, автоматизация, проверка знаний кнопочным способом, облегчает труд преподавателя и экономит учебное время, но знаний глубоких не даёт, а способствует отупению и дебилизации учащихся. Эта игра в крестики и нолики есть путь ложный и ведёт в тупик. Так что пора прозреть не только в медицине, но и в педагогике. Коренная суть последнего слова медицины – лечить организм не напичкиванием его убойными дозами лекарств и ферментов, а пробуждением восстановительных функций и защитных сил самого организма. Так же и в преподавании. и не разжёвывать, а учить думать, рассуждать, будить мозг обучаемого, заинтересовывать и активизировать его. Мозги-то у теперешних много мощнее и способнее стали.
Когда готовят специалистов в военно-морских училищах, да и в любом другом учебном заведении, то результат устанавливается по экзаменационным оценкам. Логично, но неверно, потому что эти оценки не всегда соответствуют знаниям. Истинную картину дают только оценки, получаемые в течение года при опросах в начале уроков. Те же, что выставляются на госэкзаменах зачастую не от знаний зависят, а от умения пользоваться Поэтому учащихся нужно спрашивать чаще на уроках в течение всего периода обучения. А чтобы они не боялись получить низкие оценки, нужно вести уроки так, чтобы по их окончании для учащихся ничего непонятного не оставалось, и чтобы им на уроках было интересно. В конце же обучения не нужно мучить курсанта или студента. Он и так уже намучился и устал, и не надо вынуждать его уродовать свою совесть изготовлением шпаргалок. Подлинный учитель и так уже должен знать уровень его знаний, а на окончательном государственном или каком ином экзамене с учащимся нужно просто побеседовать по некоторым темам, послушать, как он ориентируется в полученных знаниях, как рассуждает, и уже на этих основаниях вносить какие-то корректуры. И трагедий не устраивать. Ну, вылетело у него из головы в данный момент от волнения какая у таракана толчковая нога: левая или правая. Или сколько электронов на внутренней орбите у атома рубидия; или на скольких листах Онегин письмо Татьяне написал. Так ли уж это важно?
Главное, что он знает, чем этих тараканов травить, что рубидием нельзя заменить цезий, а к Татьяне нечего клеиться, если поезд уже ушёл. Чувствую, что эти мои рассуждения могут показаться крамольными, но это мое мнение сложилось в результате личного опыта, полученного во время преподавания с 1975 по 1992 год в Рижской мореходной школе. Тогда, в начале ноября 1975 года, пришёл приказ ГК ВМФ об увольнении меня в запас, и я начал рассчитываться. До этого я уже задумывался, чем после службы заняться. Мысль сидеть дома или прогуливаться, наслаждаясь окружающей природой, мне в голову не приходила, а если бы пришла, я сразу же её и выгнал бы. Без работы представить свою жизнь я не мог. Только где работать и кем? Идти на какое-нибудь предприятие руководить гражданской обороной, как многие из нашего брата поступали, или наняться на какое-нибудь судно на должность помполита? Всё это положительных эмоций у меня не возбуждало. Поступить так, как римский император Деоклетиан, который махнул рукой на эту тягомотину и занялся выращиванием капусты, я бы смог с некоторой натяжкой, только у меня для этого не было земли, как у него.
И вот случайно я встречаю в городе бывшего тихоокеанского комбрига, капитана 1 ранга Дмитриева. Мы сразу узнали друг друга и разговорились. Оказалось, что он вот уже второй год работает начальником Рижской мореходной школы, которая готовит матросов и мотористов для судов торгового флота, и набирают в эту школу кандидатов со средним образованием, прошедших службу в Советской армии и Военно-морском флоте возрастом от 21 до 30 лет. И он предложил мне работу преподавателем по устройству морского судна. Мне это предложение показалось неприемлемым, так как мое отношение к гражданскому флоту и, тем более, к торговому было вовсе не положительное. Но, не желая резким отказом обидеть такого хорошего человека как Молчаливый Курт (так на ТОФе за глаза называли Дмитриева за его неулыбчивость и неразговорчивость), я начал выкручиваться, говоря, что рад бы, да вот я ещё не рассчитался на службе. А потом паспорт смогу получить только перед Новым годом. Но Дмитриев продолжал на меня наседать. Говорил, что знает меня как грамотного моряка, что примет меня и оформит без паспорта, паспорт потом зафиксируют задним числом. И что место для меня будут держать, тем более, что занятия начались с 1-го сентября, так что всё равно уже два месяца этот предмет в школе не преподается. Тогда я сказал, что нужно немного подумать.
На том и разошлись. Втайне я надеялся, что преподавателя найдут и без меня, но какие-то высшие силы всерьёз приговорили меня к этой судьбе. Не прошло и недели, как встретил я знакомого бывшего командира тральщика, демобилизовавшегося год назад. В разговоре с ним узнал, что в прошлом году ему тоже предлагали это место, но он отказался, узнав, что этот предмет в школе считается самым трудным и курсанты его просто боятся. Уж больно там трудно запоминается терминология, и трудно усваиваются темы, особенно связанные с плавучестью и остойчивостью. И по программе нужно усвоить не просто устройство отвлечённого судна, а конкретных судов, то есть танкера, сухогруза, газовоза, балкера, ролкера, контейнеровоза и прочих со всеми их системами и устройствами. И что преподаватели по этому предмету там долго не задерживаются. После этого разговора я провёл бессонную ночь, все думал – как это так: курсанты, пришедшие учиться судовым специальностям, чтобы на судах плавать и работать, боятся этого предмета, даже не любят его. И что это за преподаватели, которые не умеют всё это объяснить понятно и заинтересовать в этом курсантов. Разве есть что-нибудь прекраснее морского корабля? И я решился. На следующий же день явился в отдел кадров школы, написал заявление, записался в школьную библиотеку, набрал там всё, что касалось устройства судна, взял программу, сказал, что через две недели выйду на работу. На подготовку у меня ушло десять суток. Сначала я внимательно прочитал самый новый учебник «Устройство морского судна» авторов Антонова и Ниедры, и бегло просмотрел ещё два других. Если первый был издан в 1950-х годах, то второй в 1920-х, а третий в 1930-х. Все они мне не очень понравились, так как излагались крайне сухо и поверхностно, а последние два сильно отстали от времени.
Современная литература по теме, по ряду отзывов читателей, не отличается от упомянутой автором.
Просмотрел программу и сделал вывод, что она искусственно растянута, в ней много воды. То есть она сделана так, чтобы увеличить количество часов и, естественно, больше денег за преподавание получить. Конспекты писать я не стал, а просто по всем темам написал краткие вопросы. А программу на этот год переделал полностью, так как время на её прохождение сократилось на четыре месяца. Проводить занятия мне предстояло в 8 учебных группах: 4 группы матросов и 4 группы мотористов. В процессе подготовки я дважды встречался с кадровиком, заинтересовавшись, что за люди преподавали до меня этот предмет, и установил, что один из них был бывший снабженец в пароходстве, а другой – недоучившийся курсант арктического мореходного училища, который впоследствии работал механиком плавучего дока. И всё стало на свои места. И сейчас помню свой первый урок. Я вошёл в класс, дежурный скомандовал «Смирно!» и отдал рапорт. Я поздоровался, и курсанты громко и слаженно совсем по-армейски ответили. Мне это понравилось, тем более, что в их глазах я уловил живейший интерес к своей персоне. Нетрудно было догадаться, что начальник школы Дмитриев, или его завуч провели соответствующую работу, сказав, что скоро к ним придёт новый преподаватель – бывший командир подводной лодки с Тихоокеанского флота. Я, конечно, был за это им благодарен, но это и ко многому обязывало, так как сделанную мне рекламу нужно было оправдать. Но, как оказалось, это было совсем нетрудно и каких-то героических усилий от меня не потребовало. Только нагрузка была большая. Из-за того, что мой предмет начал преподаваться с опозданием на 4 месяца, мне пришлось читать лекции по 6 часов. А первый урок я начал со знакомства. По классному журналу поочередно называл курсантов и обстоятельно каждого спрашивал, кто он такой, откуда родом, где служил и другие сведения. Все кратко и в то же время охотно отвечали на все мои вопросы. Первый час урока подошёл к концу, я всех поблагодарил за обстоятельный разговор и заметил, что мне представляться вроде бы незачем, так как они, наверное, уже догадались, что я их новый преподаватель такой-то, на что последовал искренний смех.
Второй час этого первого занятия я рассказывал о Советском флоте – и военном и гражданском. Как он создавался и развивался, какие суда и корабли в его составе. Задал вопрос, в чем разница между понятием судно и корабль. Оказалось, что никто об этом и не слыхивал. Пришлось подробно объяснить, что корабль первоначально был речным плавучим средством и назван так потому, что его обшивка изготавливалась из коры деревьев. Судно же так же, как и корабль, название русское. Это уже изначально морское, довольно сложное плавсредство. Названо оно так потому, что и проектировалось и строилось судом. Тогда, в раннем русском средневековье, слово «суд» означало не карательный орган, а собрание деловых людей, для принятия важного решения. Вот собиралось несколько купцов, и начинали судить, как им дешевле и надёжнее построить морское плавучее средство для торговли с заморскими странами: кому лес поставлять, кому кожу, кому железо, кому плотников-мастеров нанять и так далее. Всё рассудят, и работа закипит. Вот то, что получилось в результате этого суда и назвали судном. Осталось только кормчего, шкипера да других матросов нанять и – айда в сине море. В заключениё второго часа я обратился к курсантам с просьбой: если кто знает или помнит, тот пусть постарается вспомнить, почему железное судно не тонет, и сообщит мне на следующем занятии, а то я сам это плохо понимаю. Конечно, последовал опять смех, тут прозвенел звонок, и я вышел… За время работы в мореходной школе, я убедился, что если уроки проводить интересно и наглядно, то любую тему усвоит любой учащийся, независимо от уровня первоначального образования, социального положения, национальности, вероисповедания и кислотности желудка. Причём, возникает и обратная связь. То есть, если преподаватель видит, что его слушают с интересом, то и он будет вести урок успешно, даже будь он хоть шепелявым заикой. Главное самому иметь те знания, какие ты собираешься преподать другим.
И лекции такого рода и качества не перевелись.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Возвращаясь к событиям осени 1953 года, когда уже подходил к завершению период кандидатского стажа моих будущих сокурсников, вспоминаю, однажды произошел один интересный своей непредсказуемостью случай. Среди кандидатов в курсанты были ребята, проживавшие в Севастополе, которые, надо полагать, рассказывали о достопримечательных местах города, в том числе о так называемой «танцевальной веранде», где в субботу и воскресенье организовывались танцы, как бы теперь назвали дискотеки. Здесь надо дать пояснения. В самом центре Севастополя рядом с красивейшим Приморским бульваром располагалась Водная станция, на втором этаже которой проходили танцевальные вечера.
Так вот, несколько самых смелых и активных кандидатов нашей роты (сейчас фамилии их уже забылись), у которых возникли страстные желания посетить этот объект, стали меня уговаривать, чтобы под моим курсантским прикрытием, мы самовольно в ближайший выходной отправились в город на эту самую «веранду», будь она неладна, где бы они смогли хоть как-то расслабиться, отвлечься и размагнититься, пообщавшись в обществе с местными красавицами. Для меня такое необычное предложение было неожиданно и, по правде сказать, нежелательно для реализации. Мне абсолютно не хотелось начинать свою курсантскую службу с грубого нарушения дисциплины. Дело в том, что за все шесть лет учёбы в Риге, являясь нахимовцем, я не совершил ни одной самоволки, да такой необходимости у меня не возникало. Там со мной происходили другие необдуманные казусы, из которых приходилось выкручиваться с определёнными переживаниями. А тут предложение на заранее продуманное и спланированное групповое дисциплинарное нарушение, наказание за которое может последовать, несомненно, в несколько раз строже. Для меня это было ясно, как непреложный факт, что Солнце восходит на Востоке, в чём я пытался убедить не знающих удержу инициаторов этого авантюрного плана. Все мои сомнения, что я к тому же ещё не ориентируюсь в городских улицах, не знаком с расписанием движения автобусов, да и расположение этой злополучной «веранды» мне тоже не известно, априорно отвергались моими бравурными оппонентами: все доводы были тщетны. Вечером, в очередной ближайший выходной, как только стемнело, а на юге вечерние сумерки короткие, что для меня было тоже непривычно, группа самовольщиков, состоящая из нескольких кандидатов в курсанты в рабочей одежде и бескозырках без ленточек во главе с курсантом первого курса, как при преодолении полосы препятствий, без труда перемахнув через кирпичную стену училищного забора, отправилась в город-герой Севастополь искать приключения.
Доехав бесплатно на автобусе № 8 до центра города, команда «призывников», как могло показаться со стороны, беспрепятственно и, не обращая на себя повышенного внимания, бодро прошагала по Большой Морской и улице Нахимова до Приморского бульвара, где уже была слышна вожделенная музыка. Молодые, но слегка заскорузлые, зачерствевшие и скованные многонедельной железобетонной строевой подготовкой и беспросветными строжайшими дисциплинарными требованиями, юношеские сердца под влиянием доносившихся с «веранды» зовущих к радостному наслаждению звуков танцевальной музыки стремительно таяли и, расплываясь в предчувствии сладострастной нежности, были готовы тут же расстелиться, пресмыкаться и раболепствовать любой женской прихоти. Но на пути такой близкой и радостной цели встали неприступные контролёрши, требовавшие входных билетов стоимостью всего-то по 50 копеек с каждого, но к всеобщему разочарованию такой огромной суммы денег ни у кого не оказалось. Что же делать? Не отступать же на исходные позиции, когда до намеченного рубежа осталось всего каких-то несколько десятков метров?
Только непреклонным, находчивым и смелым сопутствует успех! Кто-то предложил, дескать, надо зайти с «тыла», преодолеть заграждения в виде забора и, без всяких денежных расходов можно будет оказаться на танцевальной площадке. Такое необдуманное предложение, которое не учитывало местных условий и знаний обстановки, показалось для всех легко осуществимым. Забором, однако, оказалась сплошная кирпичная двухметровая стена, которая при спокойном и рассудительном мышлении могла служить предупреждением, что танцевальные площадки не имеют столь монументальных ограждений. Может быть, подумалось, только в Севастополе подобным образом ведут борьбу с безбилетниками? Без особого труда, преодолев первый бастион, чему способствовала хорошая спортивная подготовка, группа охотников до острых ощущений очутилась в небольшом пустынном дворике, с противоположной стороны которого оказалась очередная преграда - такая же сплошная стена. Что за наваждение? Для нас это было полной неожиданностью! Группа «смельчаков», не растерявшись, перебежками бросилась к очередному каменному препятствию. Казалось, вот ещё один прыжок, и мы достигнем цели! Но не тут-то было! Вдруг откуда-то сверху послышалось, как-то не по-уставному, громкое и грозное предупреждение: Стоять на месте! Наша группа самовольщиков, в одно мгновение превратившихся в «диверсантов», бросилась врассыпную: кто назад, к только что преодолённой стене, кто вперёд для взятия новой преграды. Моментально последовали новые угрозы: Стой! Стрелять буду!
Ничего себе, Пришлось остановиться, замереть и не шевелиться. Послышались ещё какие-то команды, требовавшие прибыть к месту происшествий разводящего, а также «караул в ружьё». Послышался топот бегущих людей, раздались голоса чётких команд, дворик осветился ярким лучом прожектора. В проёме каменного забора открылась, освещаемая изнутри, дверь, из которой с винтовками в руках выбежали несколько матросов, которые стали стаскивать со стен тех, кто пытался через них перелезть, собирая нас в середине дворика и, не стесняясь, видимо, для порядка раз-другой крепко приложиться прикладом. Через некоторое время из этой двери появился среднего роста моряк в звании старшины 1-ой статьи с пистолетом, кобура которого раскачивалась около правого колена в такт его неторопливому движению в нашу сторону. Подойдя вплотную к нам, сгрудившимся вместе, как стадо беспризорных и дрожащих от страха баранов перед нападением стаи голодных волков, старшина 1-ой статьи, вероятней всего, выполнявший обязанности разводящего, небрежно произвёл внешний осмотр. Не заметив ничего подозрительного, как-то нехотя, как будто бы такие происшествия происходят здесь чуть ли не повседневно, поинтересовался, обращаясь ко мне, с какой целью лезли через забор. Уняв первое волнение, я стал отвечать, что таким способом хотели пробраться без билетов на танцевальную площадку. Разводящий, не дослушав полностью моё объяснение, решительно заявил, чтобы я всё подробно рассказал начальнику караула, и приказал матросам сопроводить нас в караульное помещение. Под конвоем мы вышли через открытую дверь в заборе и оказались вблизи какого-то здания. Спустившись в полуподвальное помещение, прошли по длинному коридору в небольшую комнату, являвшуюся, по всей вероятности, караульным помещением. За столом сидел молоденький лейтенант, который даже не встал со своего места и, не осматривая нас, ограничился несколькими наводящими и уточняющими вопросами. Лейтенант опрашивал только меня. Посчитав, что темнить тут незачем, я откровенно признался о нашем желании попасть на танцы, для чего совершили самовольную отлучку из училища, а из-за отсутствия денег решили проникнуть на «веранду» путём преодоления не подозревая о возможных последствиях.
Удостоверившись, что мой курсантский военный билет в порядке, и поверив на слово, что остальные самовольщики, являются кандидатами в курсанты, но пока ещё не имеют документов, удостоверяющих их личности, лейтенант принял решение оставить всё на вербальном уровне: записей никаких не производить и в комендатуру нас не сдавать. Такой гуманный, чрезмерно мягкий и, как мне показалось, даже принятый с неподдельным сочувствием вердикт можно было расценить, как факт некоторой корпоративной солидарности, поскольку, если судить по его словам, он - недавний выпускник Черноморского училища. В заключение разбирательства, лейтенант, заслуженно обозвав нас зелёными салагами, по-дружески посоветовал больше не совершать необдуманных поступков, последствия которых могут быть непредсказуемы, и приказал караульным вывести нас на улицу для самостоятельного следования в училище. В сопровождении караульного мы прошли длинными коридорами, поднялись по небольшой лестнице и оказались около часового у главного входа в здание. Часовой и караульный обменялись какими-то фразами, после чего нам разрешили выйти через главный вход и мы оказались на большой и широкой городской площади.
Совершенно понятно, что при других обстоятельствах, сидеть бы нам пришлось по десять суток в казематах севастопольской гарнизонной гауптвахты, которая славилась своим бесчеловечным и жестоким обращением с арестованными со стороны бешенных, звероподобных и беспощадных охранников, выдрессированных грубым и безжалостным комендантом в звании майора с райской непорочной фамилией Голубь. В итоге после отсидки определённого срока в комендатуре должно было бы последовать непременное отчисление из училища. И тогда, прощай навеки заветная мечта о морской офицерской службе. Оказавшись на свободе, я не чувствовал морального удовлетворения и душевного спокойствия от того, что всё закончилось без серьёзных последствий. Ощущение полнейшего афронта, глубочайшего посрамления, как будто мокрого и гадкого вытащили из выгребной ямы, взбудоражило всё моё существо и я, не сдерживаясь, с гневом обрушился на своих малоопытных соучастников, которые тоже, судя по всему, переживали случившееся, и им было тоже не сладко: - Ну что, придурки?.. Натанцевались, наобжимались, размагнитились, навеселились?.. Помнится, я ещё добавлял более крепкие словечки, но, в сущности, я понимал, что тоже был виноват и, вероятней всего, в большей степени в том, что, возглавив группу бестолковых авантюристов и несведущих самовольщиков, сознательно лёг на этот ошибочный курс, который вёл к неминуемой опасности. Обратный путь в училище наша группа беглецов, испытывая горечь разочарования в своих несбывшихся намерениях, совершила молча, скорбно, спокойно и без взаимных обид и препирательств. В течение последующих лет учёбы у меня не возникало необходимости бегать в самовольные отлучки, даже тогда, когда вдруг неожиданно по училищу объявлялся карантин на продолжительный срок. Пожалуй, надо разъяснить, на какой столь охраняемый объект, находящийся в центре города, мы нарвались. Вот, настоящий образец, показывающий незнание обстановки. Оказывается, как позднее выяснилось, это было здание штаба Черноморского флота, располагавшееся в тот период в самом развесёлом и бойком месте: рядом с Приморским бульваром, вблизи с Графской пристанью, городским пляжем, танцевальной «верандой», ресторанами, кафе и другими местами массового отдыха севастопольцев.
Упомянув, как бы невзначай, слово карантин, вспоминаю, что для Черноморского училища, во всяком случае, того времени это слово имело весьма широкое и объёмное значение. Карантин мог быть объявлен как непосредственно в училище, так и в гарнизоне, в период действия которого прекращались всякие увольнения и другие виды общения с гражданским населением. В летний и осенний периоды причиной для объявления карантина любой продолжительности являлось появление у курсантов училища или у военнослужащих севастопольского гарнизона фактов массовой диареи, вследствие, как правило, несоблюдения элементарных санитарных норм. В зимний и весенний периоды удобно было объявить о введении карантина по причине простудных заболеваний. Никто и никогда, на мой взгляд, не определял каков процент заболевших из общего числа личного состава даёт право объявить карантин. Дело, порой, доходило до позорных и оскорбительных случаев. Так, например, однажды я узнал о возмутительном факте, который, наверное, в фашистских лагерях не применялся, когда роту кандидатов в курсанты строем завели на бруствер окопа, что в северной стороне территории училища, и разместили в шаге друг от друга, заставили снять штаны и присесть, а затем по чёткой и конкретной команде: «Всем срать!» потребовали отправлять естественные надобности. Доблестный сержант обходил каждого и, внимательно всматриваясь в обнаруженные экскременты на дне окопа, тут же выявлял по своему усмотрению возможных носителей инфекции, в список которых, как злостные нарушители, попадали и те, у которых отсутствовали результаты унизительного для человеческого достоинства эксперимента. По правде сказать, при отсутствии в те годы постоянного и регулярного водоснабжения, санитарные узлы и туалеты в спальных помещениях и учебных корпусах практически не функционировали. Вода подавалась на непродолжительный срок только утром и вечером для умывания и приборки. Все удобства находились на территории в значительном удалении от зданий и представляли собой деревянные огромных размеров сооружения вокруг которых не только летали тысячи породистых, разного типа и размера диких сородичей дрозофил, но и в расстоянии нескольких десятков метров распространялся удушливый запах карболки и хлорки. Особенно это было невыносимо переносить в знойное, летнее время.
Если не принимать во внимание некоторых житейских неудобств временного характера, омрачающих бытовое существование, то территория училища и сравнительно недавно построенный комплекс зданий учебных корпусов, прекрасного жилого каменного трехэтажного помещения, великолепной столовой с красивым фасадом, санитарной части с лазаретом на несколько десятков коек, банно-прачечным комплексом и другими вспомогательными и складскими сооружениями являла собой образцово-показательный пример специализированного военного учебного заведения. Планировалось в ближайшие годы также построить здания клуба и спортивного зала. Но мне уже не пришлось быть свидетелем этих грандиозных свершений. Курсанты училища в период частых субботников и воскресников принимали активное участие по благоустройству и озеленению территории. Помню, что мною лично был высажен не один десяток деревьев разных пород, за которыми на первых порах приходилось смотреть и заботиться, чтобы они прижились на каменистой земле и не пересохли от знойной, летней жары. Полагаю, что в настоящее время обширная территория нашего бывшего училища представляет собой настоящий дендрарий. Было бы жаль, если это не так.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
5.3. В РГА ВМФ имеется дело (начато 19.01.1853 г., окончено 1.06.1853 г., 94л.) «О плаваниях отрядов ЧФ у восточных берегов Черного моря», где говорится, что отряд контр-адмирала Ф.Новосильского перед отправкой в крейсерство к восточным берегам ЧМ был выведен на рейд Севастополя 23.02.53г.
Ниже приведем рапорты командующего отрядом судов, назначенных для крейсерства у восточных берегов ЧМ, контр-адмирала Федора Михайловича Новосильского начальнику штаба ЧФ и портов генерал-адъютанту, Господину вице-адмиралу и кавалеру Корнилову, а также рапорты командиров судов: 1 рапорт от 23.02.1853 г., где сообщается состав отряда судов, а именно: фрегат «Мидия» (флагманский), бриги: «Меркурий», «Эндимон», «Тезей», «Аргонавт», тендер «Поспешный». 2 рапорт от 3.03.1853 г. о смене судов отряда. 3 рапорт Новосильского от 10.03.1853 г., сообщает, что отряд вышел на Севастопольский рейд 23.02.1853 г., прибыл на Сухум-Кальский рейд 10.03.1853 г., заменив отряд Вульфа. 4 рапорт от 5.03.1853 г. от командира брига «Тезей» Новосильскому. 5 рапорт от 12.03.1853 г. от командира брига «Поспешный» Новосильскому. 6 рапорт от 10.03.1853 г., №65 на порученном моему отряду карауле ЕИВ и команде дела обстоят благополучно, больных не имеется. На обороте представляю всех чинов табели и г.г. офицеров именного списка и о морской провизии ведомости донести честь имею. Ниже приведены списки личного состава судов, где на фрегате «Мидия» среди прочих числятся: - командир фрегата капитан 2 ранга Анемподист Винк. - корпуса флотских штурманов прапорщики: Павел Зазыбин и Родион Машкин. - в составе команды был и мичман Михаил Павлович Новосильский (будущий контр-адмирал) – племянник Федора Михайловича, участвующий с ним в ноябре этого же года на корабле «Париж» в Синопском сражении.
Вид от мыса Киой-Хисар, где находилась батарея №6. Справа налево, кормой к зрителю, русские корабли "Ростислав", "Три Святителя", "Париж".
7 рапорт от 1.04.1853 г. на имя Корнилова, где уже Машкин числится на другом судне – бриге «Аргонавт», у командира капитан-лейтенанта Ник. Ларчевникова. 8 рапорт контр-адмирала Новосильского Корнилову от 1.06.1853 г., где Машкин снова в списке штурманов флагмана – фрегата «Мидия». Вместе с ним и прапорщик Павел Зазыбин, а флаг-штурманом штабс-капитан Ульян Семенов (см. фонд 243, оп.1, №5411). За время крейсерования отряда якорные стоянки были на рейдах: Сухум-Кальском, Новороссийском, Одесском, Геленджикском и Севастопольском. Здесь же упоминается и о контр-адмирале Вукотиче-2-й.
5.4. Сигнальный журнал №19 начальника отряда судов, крейсерующих у восточных берегов Черного моря Господина контр-адмирала Новосильского. С 23.02.по 15.06.1853 г. (фонд 870, оп.1, д.8756.)
11 марта 1853 г. В полудни суда вошли на Сухум-Кальский рейд. Под контр-адмиральским флагом фрегаты «Мидия» и «Коварна», под ординарными вымпелами корвет «Пелад» и шхуна «Дротик». В ¼ 7 часа фрегат «Коварна», корвет «Пилад» и шхуна «Дротик» последовали в Севастополь. 13 июня 1853 г. в 9 часов вечера флаг командира отряда господина контр-адмирала Новосильского был спущен. Сего числа во исполнение предписания командира Севастопольского порта вице-адмирала и Кавалера Станюковича отряд судов крейсерующих у Оst-го берега Черного моря сдан старшему по отряду командиру фрегата «Мидия» капитану 2 ранга Винку, а начальник отряда на бриге «Эндимон» со штабом отправлен в Севастополь. Вел журнал корпуса флотских штурманов штабс-капитан Семенов. п/п контр-адмирал Новосильский.
6. Оборона Севастополя 1854-1855 г.г. и выход в отставку.
С началом Крымской войны 1854-1855 г.г. большинство парусных кораблей флота затапливается на Севастопольском рейде с целью закрыть вход в бухту объединенной англо-франко-турецкой эскадре, т.к. вступать в бой с паровыми боевыми кораблями противника парусный флот русских был не пригоден. Данное событие произошло в феврале 1855 г. по приказу командующего князя Меньшикова. Старые парусные корабли Черноморского флота для прикрытия входа в севастопольскую бухту с моря были затоплены поперек её входа двумя линиями: 1-я линия на траверсе Константиновского равелина в составе линейных кораблей «Силистрия», «Три Святителя», «Сизополь» и фрегатов: «Варна», «Уриил», «Флора», и 2-я линия на траверсе Михайловского равелина в составе: линейных кораблей: «12 Апостолов», «Святослав», «Ростислав» и фрегатов: «Кагул», «Мессемврия» и «Мидия» (последние были затоплены 13.02.1855 г. в 7.30 утра).
Фрегат “Флора” Черноморский флот. 1845 г. 44-пушечный фрегат «Флора» (спущен на воду в 1839 г.).
На южном краю 2-й линии затопленных кораблей позже прямо в воде бухты был установлен прекрасный памятник этому событию. Команды матросов и артиллерия с кораблей поступили на бастионы береговых укреплений Севастополя. В продолжение всей обороны Севастополя прапорщик Машкин сражался на Ростиславском редуте, размещенном между 5 и 6 бастионами, а с 4.01.1855 г. назначен командовать 9-и пушечной бомбической батареей этого же редута (командовал ею по 27.08.1855 г.). Редутом, где воевал Р.Машкин, первоначально командовал лейтенант В.П.Бутаков, а затем его сменил лейтенант 43 флотского экипажа Владимир Петрович Шмидт. Ростиславский редут назван так потому, что основная часть артиллерии и личного состава были переведены на него с линейного корабля «Ростислав», которым перед затоплением некоторое время командовал лейтенант В.П.Шмидт. «За отличную храбрость и неустрашимость, оказанную во время вторичного усиленного бомбардирования неприятелем Севастополя» 6 декабря 1854 г. прапорщик Корпуса Флотских штурманов Родион Машкин по указам данным Капитулу орденов, Всемилостивейше пожалован орденом Св. Анны 4 степени с надписью «за храбрость». Интересно, что 25 июня 1855 г. его, также как, по-видимому, и многих участников обороны наградили годовым окладом жалования за участие в обороне Севастополя. 7.05.1855 г. он был ранен и контужен в наружный край глазной впадины, но оставался на месте. После лечения в течение 14 дней в «Севастопольской госпитали» поступил на тот же редут, где вторично был ранен в ногу и контужен в грудь 26.08.1855 г., но оставался в строю. 28.08.1855 г. при отступлении войск на Северную сторону взрывал пороховой погреб (при участии ещё нескольких матросов и лейтенанта В.П.Шмидта). «За храбрость при отбитии штурма 27.08.1855 г.» произведен в подпоручики 16.01.1856 г. За защиту Севастополя 25.10.1855 г. награжден серебряной медалью на Георгиевской ленте. За взрыв порохового погреба 28.08.1855 г., при отступлении наших войск на Северную сторону Севастополя, он награждается 8.10.1856 г. орденом Св. Станислава 3 ст. с мечами. Именное монаршее благоволение за отлично усердную службу при обороне г.Севастополя во время бомбардировки онаго англо-французскими войсками и флотом ему объявлено в декабре 1855 г. (см. «Морские сборники» за 1855 г.: №7, с.144; №8, с.LV11; №10, с.472 и за 1856 г.).
«После окончания войны 28.11.1855 г. командирован с 40-м флотским экипажем с Черноморского флота (из Николаева) на Балтийский флот, в СПб. С 4.06.1856 г. находился в отпуску в Туле на 6 месяцев с сохранением из казны довольствия, а с 21.01.1857 г. дана отсрочка еще на 6 месяцев, а по миновании сего срока с 10.08.1857 г. прикомандирован временно к Инспекторскому департаменту Морского Министерства для занятий». По-видимому, в Туле в 1857 г. он и женился на девице Елизавете Ивановой (Ивановне) – дочери умершего подполковника Ивана Фуфаевского. По матери Елизавета Ивановна – рожденная Тевяшева. В формулярных списках Машкина Фуфаевский упоминается, начиная с 1857 г, откуда можно предположить, что женился он в Туле в этом же году. Высочайшими Указами, отданными по флоту: 28.08.1859 г. уволен в бессрочный отпуск с зачислением по Корпусу; 20.02.1861 г. зачислен по Резервному Флоту; 7.11.1866 г. произведен в поручики с увольнением от службы с мундиром и пенсионом по положению из казны по 290 рублей серебром в год (для сравнения: в те времена писарь 1 класса получал 34 руб. 30коп. серебром в год, коллежский регистратор или чиновник 14 класса – 128 р. 70 к. серебром в год, бухгалтер Морского министерства, приравненный к титулярному советнику или чиновнику 9 класса – 428 р. 88 к. серебром в год плюс 143 р. столовых). В последние годы службы на флоте Машкин получал в год жалования – 245 р. плюс квартирные 57 р. 55 к., итого: 302 р. 55 к. Далее в Указе читаем: «В удостоверение всего вышеизложенного и дан ему (Машкину) сей Указ за подписанием моим и приложением казенной печати (печать Инспекторского департамента Морского Министерства), Санкт-Петербург. Января 11 дня 1867 года. За подписью Директора Генерал-Адъютанта, Вице-Директора и за делопроизводителя». Большинство сведений в несколько сокращённом мною варианте приведены из этого Указа. Нотариально заверенные копии с него были сняты мужем Анны Ивановны (рожд. Машкиной) - Станиславом Добровольским в Туле в 1886 г. после смерти супругов Машкиных и долго хранились у их детей, в частности, одна из них была у Екатерины и Антонины Машкиных все годы до и после революции, а по их смерти перешла Татьяне Николаевне Семевской - дочери Антонины Машкиной (урожд. Лепорской), которая и передала её мне незадолго до своей кончины в 1975 г.
В РГА ВМФ в СПб имеются копии Формулярных списков о службе и достоинстве корпуса флотских штурманов Балтийского флота подпоручика Родиона Машкина за 1855 г. (Фонд 406, оп.3, №423,ч.3, с.269-270) и 1857 г. (Фонд 406, оп.№3, ед.№ 490, ч.5, л.л.1025-1028), на основании которых и был составлен вышеприведенный Указ, но уже после окончательной отставки прадеда и присвоения ему звания поручика в 1866 г. На титульном листе формулярного списка о службе и достоинстве корпуса флотских штурманов Балтийского флота подпоручика Р.Машкина за 1857 г. №245 (РГА ВМФ) вверху имеется надпись: “копия вынута из дела Канцелярии Инспекторского департамента начатого 14.08.1857 г., №237.”, и ниже: 1) награжден орденом св. Станислава 4 ст. 2) уволен в бессрочный отпуск 28.08.1859 г. 3) женат на дочери умершего подполковника Фуфаевского – Елизавете Ивановой (т.е.Ивановне). 4) зачислен по резервному флоту 20.02.1861 г. Т.к. этих данных в 1857 г. еще не было (они произошли позже), новый список решили, видимо, не создавать, поместив новые сведения на титуле старого. Откуда можно предположить, что в указанную копию списка после изъятия из дела №237 позже (20.01.1861 г.) добавили п.п.1-4 о зачислении по резервному флоту и др.
7. Флотские истории и нравы середины 19 века.
Отношение к младшему по чину хорошо характеризует Военно-судное дело о прапорщике корпуса флотских штурманов Машкине (рожд. 1811 г.) за невежливые и оскорбительные выражения на словах против контр-адмирал Вукотича, начатое 15.10.1851 г. и оконченное 19.02.1853 г., сдано в архив аудиториата штаба ЧФ и портов 20.03.1859 г. (Фонд 243, оп.1, №5509). Адмирал написал рапорт на имя и.о. должности Главного командира Черноморского флота и портов Господина адмирала и кавалера Берха. Дело открывается докладом аудиториата штаба ЧФ и портов «О подсудимом прапорщике Машкине» от 19.01.1853 г., где излагается суть дела и выводы по нему, а именно: В артбухте г.Севастополя матросы прапорщика Машкина смолили корпус стоящего у стенки судна и здесь же горел костер, на котором топили ту смолу для её заливки в щели обшивки корпуса. Несколько кулей со смолой лежали рядом на стенке. Проходящий мимо контр-адмирал Вукотич спросил, откуда получена та смола и заявил старшему по команде поручику Машкину, что таких кулей со смолой на складах ЧФ нет, а те, что используют они для работы, не иначе, как ими украдены из частных лавок. Начался спор и препинания, завершившиеся, по словам адмирала, оскорблениями в его адрес. Поручик Машкин это обвинение не признает и говорит, что та смола была куплена им в лавке на судовые деньги, а оскорбления он не наносил, а спокойно объяснял адмиралу суть дела. К рассмотрению конфликта были привлечены свидетели с обеих сторон, показания которых приведены в деле. Из рассмотрения этих свидетельских показаний следует, что разобраться, кто кого и как оскорбил, невозможно. В итоге адмирал снял свои обвинения и дело было закрыто.
Анемподист Христофорович Винкъ (? – 1888). Произведен в гардемарины в 1823 г., 7 декабря. В 1828 г. – мичман ЧФ. В 1850 г. награжден св.Георгием 4 ст. за участие в 18 морских кампаниях. В 1853-1854 г. стал командиром фрегата «Мидия», капитаном 2 ранга., заменив бывшего перед ним в 1851-1852 г. командиром этого же фрегата, капитана 2 ранга Л.А.Ергомышева. Во время Крымской войны находился при обороне Севастополя, ранен и контужен. Награжден св.Владимиром 4 ст. с бантом и св. Анною 2 ст. с императорской короною и мечами. В 1860 г. – произведен в контр-адмиралы и уволен в запас от службы. Скончался в 1888 г. В сб. «Севастопольцы» есть его портрет в пожилом возрасте (вып. 2, с.5). Его сын – Николай 1856 г .рождения дослужился до полковника и скончался в 1904 г.
Владимир Петрович Шмидт (27 февраля 1827 — 25 февраля 1909)
До окончания Севастопольской эпопеи командиром редута в последние месяцы обороны города был лейтенант Владимир Петрович Шмидт (р. 1827 г., с 1841 г.- гардемарин, с 1845 г. – мичман). – дядя будущего лейтенанта (революционера) П.П.Шмидта. В 1853 г. Машкин и Шмидт вместе плавали на фрегате «Флора». При этом В.Шмидту удалось участвовать в первом известном бою парусного с тремя турецкими пароходами. Известна картина Боголюбова, хранящаяся в музее ВМФ и изображающая этот бой. В последние дни войны они оба (Р.Машкин и В.Шмидт) участвовали во взрыве порохового погреба при отступлении наших войск на Северную сторону Севастополя, за что позже были пожалованы орденами Св. Станислава.
Интересна история дальнейшей службы В.П.Шмидта. В 1865 г. ему, в то время капитан-лейтенанту ЧФ и командиру императорской паровой яхты «Тигр», было «разрешено носить во всех случаях вместо шляпы фуражку», о чём имеется запись в его формулярном списке. С 1869 г. он флигель-адъютант, а за сбережение императорской яхты «Тигр» ему сделана прибавка к жалованию – 702 р/год. Правда, в 1880-х годах с яхты были похищены артиллерийские снаряды, что причинило ему временные неприятности, но дело потом было закрыто. В 1870 г. он уже капитан 1 ранга, а с 1877 г. – контр-адмирал и назначен в свиту е.и.в. С 1879 г. он мл. флагман, а с 1884 г. – ст. флагман Балтийского флота, В 1886 г. вице-адмирал, с 1892 г. – член Адмиралтейств-совета. В 1895 г. награжден орденом Белого Орла. Младший брат Владимира Петровича – Петр Петрович Шмидт (отец лейтенанта Шмидта, революционера), рожд. 1828 г., тоже служил на Черноморском флоте и плавал в 1850-1851 г.г. на фрегатах «Мессемврия», «Флора», «Коварна». С 1852 г. – лейтенант 45 флотского экипажа. В период войны 1854-1855 г. сражался на Малаховом кургане, в 1857 г. уволен для службы на коммерческих судах. В 1873 г. – капитан 1 ранга, в 1878 г. назначен начальником города и порта Бердянск, в 1888 г. – произведен в контр-адмиралы с увольнением от службы. В том же году скончался. Флотские офицеры («белая кость»), к которым не относились офицеры Корпусов артиллерии, штурманов, механиков и медицины, как правило, все проходили один путь службы, который начинался в стенах морского корпуса с должности кадета и продолжался примерно в течение 2-3 лет (в зависимости от времени и других обстоятельств). Через три года они, как правило, все получали чин гардемарина и их деятельность проходила между корпусом и практическими плаваниями на судах флота. Через 3-6 лет, в зависимости от того, где и как плавали в море, они получали первый офицерский морской чин - мичмана, продолжая службу на судах. В чине мичмана, до получения следующего офицерского чина – лейтенант, служба на судах продолжалась также 5-6 лет. При усердной службе на флоте, через 25 лет после поступления в Морской корпус, они все имели шанс получить чин контр-адмирала при уходе в отставку.
Роберт Борисович Семевский. Сентябрь 2005 г. Фото 2001 года.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
В сообщении "С днем рождения, дорогой товарищ нахимовец!" появился комментарий, который мы предлагаем вниманию читателей нашего дневника.
"По книге В. Грабаря можно проследить, как рождаются и умирают традиции. И возрождаются, если живы их носители, несмотря ни на какие социально-экономические пертурбации и на девальвации идеологических ценностей", - заметила
Верюжский Николай Александрович, Горлов Олег Александрович, Максимов Валентин Владимирович, Карасев Сергей Владимирович.
