Осень, хмурое утро обычной пятницы 1985 г. У Петра было прекрасное настроение Ничего печального и трагического не должно было произойти, хотя к гадалке он, конечно, не ходил. Планы на выходные радовали душу. Вечерней лошадью он убывал в столицу с хорошенькой медсестренкой, не обремененной моральными комплексами строительницы коммунизма. Друзья из Одессы привезли хорошего молдавского вина, домашнюю украинскую колбасу, баклажанную икру домашнего производства. Что может быть лучше чем выходные в хорошей компании, застолья от души в ненастный осенний вечер. Поход в мавзолей к дедушке Ленину не планировался, его заменили сауной с бассейном . Но с утра, по закону подлости, заболел зуб. На службе отпросился на пару часов. Заглянуть к МВД перед выходными было просто необходимо. Поликлиника ВМФ в те времена находилась в бывшем особняке графа Игнатьева на набережной Красного флота. Во времена правления мордатого полководца Сердюкова здание у ВМБ забрали, но это уже реалии нынешнего времени. Сейчас у нас другие графья. МВД - это аббревиатура - Мезенцева Валентина Дмитриевна. Очень приятная, душевная женщина: врач-стоматолог нашей гидрографической братии. Вручив дежурную шоколадку, Веревкин попросил принять его без очереди - с острой болью. Но как выяснилось дальше, ускорение процесса лечения не всегда приводит к благоприятному результату. Рентгеновский снимок определил кариес нижней четверки, но больной зуб оказался под коронкой. То есть необходимо было снять ее и затем заняться лечением больного зуба. Ну а далее стало ясно, для кого осень - это свадебные колокола, а для Петра полная Жопа, причем с большой буквы. Валентина Дмитриевна отправила его к свободному ортопеду для снятия коронки. Ну, а дальше все очень просто - он как тот шарик в рулетке, закатился не в ту ячейку. Ортопедом оказался здоровый бородатый мужик, судя по бейджику - Райский Арон Исакович. Получив изрядную дозу импортного анестетика, Веревкин удобно расположился в зубоврачебном кресле, рассчитывая на безболезненную процедуру снятия коронки. Но через пять минут он понял, что успел так нагрешить за свои 34 года, что господь бог отвернулся от него полностью и окончательно, и наказал его конкретно и жестоко. Обхватив волосатой рукой челюсть обмякшего капитана 3 ранга, ортопед второй рукой засунул высокооборотную бормашину с весело крутящимся диском в рот нашему .
Некоторое время диск задорно визжал, разрезая сталь коронки. А дальше началась кровавая резня, вернее, божья кара нашла героя. Арон Исакович, очевидно, задумался о делах своих житейских; то ли жена стала слишком толстая, или любовница требовала новую шубу, в общем жил стихами:
Эх, нищее племя, коллеги врачи, За что нас страна наказала, В аванс нам вручают анализ мочи, В получку анализы кала.
Диск соскочил с коронки и вонзился в язык Веревкина. Дикая боль, кровь изо рта, ох-й пациент бешено вращает вылупившимися глазами. Ортопед завизжал, как будто ему в очко паяльник засунули; Я не виноват, это он сам дернулся. Сразу чувствуется, опытный врач, профессионал, обосрался и на пациента валит, как будто Петр ему в это время яйца чесал. Картина маслом. Гестапо отдыхает, а НКВД опыт перенимает. Кое-как зашили рану, а за одно сняли коронку. Речевая функция полностью исчезла. Матом никого не пошлешь, объясняешься только руками - немое кино, да и только. МВД позвонила в часть, сообщила о случившемся. Сослуживцы ржали весь рабочий день, радуясь за товарища, ведь ортопед оставил ему указательный палец и кое-что в штанах. Москва накрылась медным тазом, подруга долго не верила в случившееся. До потери речи, как выяснилось, оставались доли миллиметра. Нерв был поврежден, но не обрезан полностью. Военные врачи, естественно, ушли в полный отказ. Заслуженный еврей Советского Союза Арон Исакович срочно слинял в отпуск за два года. Страховки у военных в те лохматые годы недоразвитого социализма с нечеловеческим лицом не предусматривались - обязанности предусматривались. Разговаривать было весьма затруднительно, так как постоянно скапливалась жидкость в месте разреза. Время от времени военврачи, откачивая жидкость, нежно советовали; не стесняйся, мол, заходи чаще. Настоящий гуманизм, граничащий с пох-змом, бесплатная медицина, одним словом. К счастью, друг Петра Анатолий Арх-й порекомендовал ему доцента института им. Мечникова Татьяну Николаевну. Опытный челюстно-лицевой хирург, осмотрев полунемого капитана 3 ранга, с ужасом покачав головой, она сказала: "Такого варварства не видела за всю свою практику". Операция предстояла очень сложная, но так как могли произойти необратимые изменения, она решилась взяться за нее. Обколотый наркотой, Веревкин три часа лежал на операционном столе, ощущая нестерпимую боль все это время, просто партизан на допросе. Дело в том, что анестезия на языке в некоторых местах практически не действует. Операция, к счастью, прошла успешно и Татьяна Николаевна совершила практически невозможное, с профессиональной точки зрения. Речевая функция к Петру еще долго окончательно не возвращалась, что положительно отразилось на служебном росте. Начальству нравятся немногословные, исполнительные офицеры. Правда, эти офицеры, чаще всего, не спешат выполнять порой просто идиотские приказания. Когда-то в начале службы Веревкин познакомился с молодым перспективным врачом-урологом. Он помог избавиться от венболезни его товарищу, а в дальнейшем крепко подружились. И теперь он через много лет помог спасти Петру язык. Мораль сей басни такова; Бывает, что и триппер спасает артиста разговорного жанра - шутка юмора флотского розлива. А набить морду ортопеду Петр нашел время в своем плотном распорядке дня.
Зайцев оказывается хорошим рассказчиком, показывает в лицах, слушать его смешно и грустно. — Да, есть и такие,— говорю. — Краснеть за одного сотням честных приходится. Да ничего, у этаких постромки пообрубают. И мы руку приложим, если придется. У тебя, Михаил Афанасьевич, не такие помощники будут. Прощаясь, Зайцев все еще с иронией сказал: — Смотрите, годик вас подожду, не больше. Он был крайне удивлен, когда уже спустя неделю его пригласили в совет новаторов. — Выхлопотали тебе отпуск на три месяца. Хватит? — Зачем мне отпуск? На здоровье не жалуюсь. — Да не в здоровье дело. С твоим директором договорились о творческом отпуске. Понимаешь? Согласился он, чтоб только одним изобретательством ты занимался. Зарплата тебе будет идти, только вот условий для работы на твоем заводе нет, не смогут товарищи обеспечить. Вот поэтому мы порешили с директором другого, Кировского завода, товарищем Исаевым, что ты будешь доводить свое изобретение там.
М.А.Шолохов беседует с фрезеровщиком И.Д.Леоновым и директором Кировского завода И.С.Исаевым.
— При чем тут Исаев? Мы и в совнархоз-то ваш не входим. — А в Советский Союз как, входите? — Ну?.. — Так вот. Исаев разрешил тебе работать все эти месяцы на Кировском. Наш президиум совета договорился и с совнархозом. Понятно, товарищ Зайцев? А в помощь тебе, чтобы быстрее и лучше дело шло, по просьбе совета новаторов директор Кировского выделяет пять конструкторов из отдела автоматики и механизации. Вот так, батенька, влезай в хомут. И чтоб довел идею до дела! Посмотрел Зайцев, молча пожал руки товарищам. Встречал я потом не раз его на Кировском. — Ну как? — спрашиваю. — Хорошо... Глаза на многое открылись. Люди-то вокруг меня — золото. Во всем щедро помогают. Группу инженеров, работавших с Зайцевым, возглавлял отличный конструктор, сам в прошлом из слесарей, Владимир Тимофеевич Степанов. Зайцев не раз вспоминал их прощальный разговор. — Спасибо за все! Много сил и ума вы, конструкторы, затратили. Без вас бы трудно было. Мне даже кажется, вы должны стать моими соавторами. — Да ты что, друг мой! — рассердился Владимир Тимофеевич. — Пришел к нам с готовой идеей, принес свое изобретение, мы тебе помогли, а ты теперь глупости предлагаешь? Да сделай так кто на заводе, я первый с ним перестал бы здороваться. Давай лучше не будем об этом, расстанемся друзьями. Зайцев почувствовал себя очень неловко. Горячо пожал протянутую ему руку.
На заседании президиума мы одобрили новый вариант универсального ключа и приняли решение рекомендовать его для самого широкого внедрения. Попросил слова Зайцев: : — Не мастер я говорить, но хочется мне еще раз поблагодарить всех. Хорошо это было. Два завода пошли друг другу навстречу, инженеры дружно, бескорыстно помогли рабочему. Спасибо вам и за науку, и за помощь. Позднее изобретение Зайцева демонстрировалось на Выставке достижений народного хозяйства. А сам изобретатель с энтузиазмом и сейчас работает в нашем совете новаторов. Он первым вошел в группу инструкторов — знающих, упорных людей, перед которыми была поставлена задача поддерживать постоянные связи совета с заводами, налаживать на местах работу по-новому. Со стороны, может, и неприметно, но мы замечаем, как изменился за это время Зайцев. Внешне такой же моложавый, стройный, такой же живой и энергичный, он внутренне более собран, стал спокойнее и увереннее. За минувшие годы он объехал уже, наверно, полстраны. Научно-техническое общество Ленинграда избрало его заместителем председателя. Личная и горячая заинтересованность в прогрессе техники — это всегда было у него. Высокая ответственность за дело — вот что отличает сейчас нашего требовательного инструктора. А «на подходе» у Михаила Афанасьевича новые изобретения. Вслед за ключом уже внесено в Государственный реестр открытий и изобретений оригинальнейшее устройство — компактный копир. Он быстро переналаживает обычный токарный станок, делает его способным, словно механизм с программированным управлением, производить «самостоятельно» сложные операции. Золотой медалью ВДНХ награжден Зайцев за свой копир.
...Так мы начинали. Так работаем. Когда думаю я над сегодняшним днем совета, невольно вспоминаю первые наши шаги и тот «ключ Зайцева». Не только потому, что первенец всегда особенно дорог. Просто был и остался тот ключ эталоном верного подхода к делу, к людям, эталоном верных человеческих отношений — «универсальным ключом» ко всей нашей большой и сложной работе. Ведь самое главное для нас— за новыми ключами и фрезами не потерять, не забыть человека, всегда видеть и слышать его. Успех ли, неудача, став на защиту дела, не упускать из виду своего товарища, его судьбу. Лучший это стимул в борьбе за прогресс, лучшая гарантия новых удач в изобретательских, новаторских делах и свершениях.
ДОМ НА РАЗЪЕЗЖЕЙ
Рассказывать подробно о работе нашего совета новаторов в этой книге не берусь. То особая тема. Ее пишет жизнь каждый день: дела, трудности, успехи. Находить новое, нести его на производство, добиваться, чтобы стало лучшее всеобщим достоянием, — таков смысл нашей деятельности. Президиум совета проводит свои заседания раз в месяц. Не реже собираются и секции: токарей, фрезеровщиков, расточников... При совете в штате Дома техники инструкторы передового опыта, лучшие рабочие-новаторы. Они же являются экспертами — обсуждают, решают и лично несут ответственность за то, чтобы все лучшее скорее приходило на производство, прямо в цехи, к рабочему месту. На всех предприятиях созданы местные советы новаторов. Понятно, что мы можем плодотворно работать, только опираясь на них. На нашем Кировском заводе с самого основания совета вот уже сколько лет бессменный председатель П.Зайченко.
.
Действовать целеустремленно, оперативно — вот что вменяем мы в обязанность всему активу. Если проверил, уверился, что годится, внедри! Если пока не годится, но видишь, что дело перспективное, заставь людей думать снова, помоги осуществить хороший замысел. И уже стало теперь правилом: Центральное бюро технической информации Ленинграда любое новаторское предложение передает в совет новаторов для проверки. Мы консультируем, одобряем, отвергаем, рекомендуем, сами выносим предложения. Все чаще приходят к нам и новаторы. Мы помогаем им составить техническую документацию, апробировать найденное. Все шире становится наш актив. В Ленинграде ведь насчитывается 150 тысяч изобретателей и рационализаторов, из них 90 тысяч рабочих. Все шире идет наш опыт по стране. Радуемся и гордимся. Стремимся наладить помощь, связь с товарищами. И в поездках по стране, и в переписке с заводами, и в печати стараемся рассказать о своей работе. Но будет всего лучше, если ты приедешь к нам, читатель. Мы с радостью поделимся своими делами, своими мыслями. О многих интересных событиях и фактах мы сможем рассказать тебе. Вот забраковали мы однажды, был такой случай, предложение с завода «Электросила» — приспособление для поперечно-строгального станка под названием «туда-сюда», с использованием обратного хода. На первый взгляд оно казалось достойным внимания, многие предприятия Ленинграда, да и других городов изготовили у себя это приспособление. Но оно себя не оправдало. А государству между тем эта «новинка» обошлась в тысячи рублей. И обошлась бы еще дороже, не вмешайся совет новаторов. Оказалось, приспособление «ни туда, ни сюда» — так прозвали его у нас. Зло сказано, да что ж поделаешь, другого не придумаешь.
.
Был еще такой интересный и характерный случай. Получили мы одновременно на проверку предложения о создании нескольких инструментов, претендовавших на широкое распространение. С завода имени Свердлова усиленно рекомендовали фрезу В.Кузнецова, с завода Воскова — фрезу Г.Андреевой, а на Металлическом хвалили свой инструмент. Испытания показали: ни один из них нельзя рекомендовать для широкого распространения. Но зато секция посоветовала и помогла объединить творческие усилия трех новаторов и создать инструмент, который вобрал в себя все лучшее от всех трех вариантов. Общие усилия участвующих в нашей работе, тесный контакт между ними не раз помогают людям решать оперативно на первый взгляд даже сложные вопросы. Однажды товарищи с механического завода поставили перед советом неотложную задачу — просили помочь с освоением обработки крупногабаритных валов. Собрали заседание секции, вынесли вопрос на обсуждение и вдруг слышим: — А зачем искать? Все уже давно найдено. У нас есть. Приходите, берите. Это сказал Анатолий Павлов с Невского завода. И действительно, оказалось, что надо было просто прийти и взять. Секция послала новаторов на Невский завод изучить опыт, сделала рекомендацию дирекции механического завода, и в результате производительность труда там возросла вдвое. Экономический эффект составил десятки тысяч рублей в год. Давали мы и «высокие» рекомендации — бились за советский приоритет, «воевали», если нужно, с Комитетом по делам изобретений и открытий. Пришлось подготавливать материалы по патрону Савича. Давно работал над ним Евгений Францевич, фырчал, бурчал, но шел к своей цели. И мы заставляли его не раз переделывать. Хотели, чтобы не просто хороший патрон сделал, чтобы добился существенной новизны. И, наконец, в бригаде Савича родился великолепный быстросменный патрон, сокращающий вспомогательное время до предела, облегчающий коренным образом труд рабочего. Если раньше смена оправки с фрезой занимала минуты, теперь — только 7 секунд.
Крайний слева Евгений Францевич Савич, второй справа сидит Иван Давыдович Леонов
Но из комитета неожиданно пришел ответ: «Нет новизны. Известно. См. фигуру № 76 на 94 странице такой-то книги, изданной Машгизом...». Посмотрели — страница есть, и фигура присутствует, только никакого отношения к тому, что предлагает Савич, она не имеет. Написали против сей «фигуры № 76» серьезный протест. Именем совета новаторов и научной экспертизы наших ученых и практиков. А пока сейчас же ушли наши рекомендации на патрон с технической документацией на заводы: заказана для начала тысяча патронов. За первые же четыре месяца работы дали мы когда-то 150 серьезных рекомендаций, за последующие восемь — около 200, теперь уже многие тысячи рекомендаций внедрены. Это дало десятки миллионов рублей экономии. Организация совета дает нам отличную возможность утверждать новые, более совершенные пути пропаганды. В Доме техники был создан семинар высшего командного состава: директоров, руководителей предприятий. Тут же создана лаборатория передового опыта — экспериментальная база с демонстрационным залом. С помощью специалистов новаторы испытывают новые конструкции инструментов, показывают их в действии. Дом техники — рабочая база нашего совета. Но рассудили мы так. Не могут одни наши инструкторы справиться с большими задачами, стоящими перед советом. Да и посылать их лучше только на решающие участки. Пусть же помогут общественники на местах. Организовать это нетрудно. Скажем, приедут к нам по путевке комсомола человек 50-60. Обучим мы их, снабдим инструментом, дадим дипломы, и пусть становится молодежь нашим творческим активом, пусть сама учит и бьется за новое, прогрессивное. Вооружить ее только знаниями .
Распространение передового — та же целина. Мало поднять ее, надо осваивать! И школа мастера — одна из форм этого освоения. Ни один учебник так не расскажет молодому рабочему о тех «изюминках», которые есть в каждой профессии. Брать их надо из первых рук. Вот, например, учил я своих общественников, ко мне прикрепленных. Учил тому, что накопилось за многие годы практики, творческого труда. Слушают, подмечают, запоминают товарищи. С радостью передавал им свой секрет «на ушко да на всю страну!» Гуляй; «секрет-тайна», помогай людям! Из многих городов страны приезжали к нам будущие инструкторы-общественники. От города к городу шел по стране наш опыт, чтобы шире, стремительнее шагала вперед наша Родина. Романтика борьбы за новое... Да будь их, опытных пропагандистов, подлинных агитаторов, квалифицированных общественников, тысячи и десятки тысяч, ничему старому залежаться не удастся! А нам двигаться надо быстро. Никак нельзя нам без советской арифметики. В дни моей юности было «5 в 4 и 3», а новая пятилетка — в какие сроки решать ее? И не только уже сроки — мировые стандарты подпирают! Быстрее, лучше нужно — догнать и перегнать! Вот отчего стремимся мы учить и устному счету в секундах, и высшей математике коммунизма — рабочей активности. Стремимся мобилизовать политическую, гражданскую, профессиональную ответственность каждого, чтобы по-ленински, действительно на деле внедрять повсеместно в нашей жизни самое передовое.
20 июня не стало Сергея Васильева. Прощание 24 июня в 10 часов в Балаклаве (Золотой Символ).
Аркадий Золотарёв
Дорогие родные и близкие! Братья питоны! К сожалению эта костлявая старуха уносит из жизни уже не одного из наших друзей. Тем не менее , каждая потеря очень больно отзывается в сердце каждого из нас . Ведь мы пока ещё не ветхие старцы и можем ещё много сделать нужного и полезного. Поэтому нам остаётся одно-ещё теснее сплотиться и ещё более бережно относиться друг к другу , помня о том , что мы ПИТОНЫ!!! Скорблю вместе со всеми ВАМИ.
С уважением , выпускник ЛНВМУ 1971 года контр-адмирал Ю.Ефимов.
КОШМАР!!! Ребята, что происходит?,,, Только недавно в выходные я закончил размещение фотографий моего класса в фотоальбоме в Интернете и предложил считать одной из лучших - фото на САМПО спящего Сережи... И даже написал в введении к альбому следующее: "...На снимках вы увидите многое, о чем порой сами так и не вспомнили бы, если бы не... бесстрастный объектив фотоаппарата. Я считаю ШЕДЕВРОМ среди многих фото спящего на занятиях по самостоятельной подготовке Сережи Васильева. Наверно, ему уже ТОГДА во сне приснились погоны капитана 2 ранга и должность НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА БРИГАДЫ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК В СЕВАСТОПОЛЕ!!!..." А оказалось, что я увековечил его "НАВЕЧНО УСНУВШИМ". Простите меня... ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ПИТОНУ, МОРЯКУ, НАШЕМУ ДРУГУ!!!
Михалыч (Московский)
Обидно, разве это возраст, чтобы оставлять этот мир. Скорбим, наши соболезнования родным и близким.
А.Монахов, И.Гафаров
ВАСИЛЬЕВ Сергей Владимирович, капитан 2 ранга. Родился 18.08.1953 в г. Ленинграде. Окончил 11 классов ЛНВМУ в 1971, береговой (3-й) факультет ЧВВМУ им. П.С.Нахимова по специальности системы управления берегового ракетного вооружения 28.06.1976. Заместитель командира 2-й стартовой батареи по технической части 2-го ракетного дивизиона 362-го отдельного берегового ракетного полка (ОБРП) ЧФ 1976-1977. Секретарь комитета ВЛКСМ 362-го ОБРП ЧФ 1977-1978. Заместитель командира БЧ-5 по политической части БПК «Проворный» 30-й дивизии противолодочных кораблей ЧФ 1978-1980. Заместитель командира ПЛ С-49 ЧФ по политической части 1980-1985. Заместитель командира 480-й береговой базы по политической части 475-го дивизиона ПЛ 14-й ДиПЛ ЧФ 1985-1987. Пропагандист политотдела 14-й ДиПЛ ЧФ 1987-1990. Заместитель командира 458-й береговой базы по политической части 14-й ДиПЛ ЧФ 1990-1992. Помощник командира 458-й береговой базы по работе с личным составом 14-й ДиПЛ ЧФ 01-04.1992. Помощник командира 507-й береговой базы по работе с личным составом 153-й БПЛ ЧФ 04-12.1992. Помощник командира 1992-1993, заместитель командира 1993-1994 458-й береговой базы по работе с личным составом 14-й ДиПЛ ЧФ. Заместитель командира 458-й береговой базы по воспитательной работе 155-й ОБПЛ ЧФ 1994-1998. Уволен в запас 19.11.1998. Награжден медалями.
Скорбим. Наши искренние соболезнования родным и близким.
Ты говоришь: «Она не стоит свеч, Игра судьбы. Темны её сплетенья». Но не бывает лишних встреч, И неслучайны совпаденья.
Б.Акунин
В гальюне второго этажа во времена развитого социализма «с человеческим лицом и голой жопой» находились жилые помещения гидрографического факультета ВВМУ имени М.В. Фрунзе. Было тихо и спокойно. Практически этот «кабинет задумчивости» находился над картушкой компаса в галерее Героев Советского Союза - выпускников училища. Курсант Петя Веревкин, восседая верхом на древнем унитазе, абстрактно размышлял о несовершенстве мира и о некоторых науках, которым приходилось обучаться, хотя в дальнейшей жизни и службе, казалось, они вряд ли пригодятся. В данный момент основные мысли, за неимением серьезных знаний для сдачи экзамена по теории вероятности, были только о различных магических числах (типа тройка, семерка, туз), дающих возможность вытащить счастливый билет и спокойно уйти в отпуск после зимней сессии. На память приходил недавно прочитанный роман о различных числах, поклонение которым лежит в основе жизни одного человека. В общем-то, творчество этого писателя скорее напоминало содержание унитаза после употребления селедки с молоком, либо прокисшего трехдневного оливье. Однако в данный исторический момент выбор нужного числа, т.е. № подготовленного экзаменационного билета, сильно беспокоил и тревожил будущего защитника Родины. Рассматривались варианты: - 3 +4 = 7 (хорошее число); - 7 7 7 – портвейн не проходил, сумма 21 - очко; - 34 - лучший танк 2-й Мировой войны. Вспоминался старый советско-польский фильм, в котором интернациональный экипаж танка с овчаркой Шариком и симпатичной регулировщицей в течение многих серий город за городом освобождали Европу от немецко-фашистских захватчиков. Девушку играла Пола Ракса, польская звезда прошлых, давно забытых лет. Но это все, как говорится, лирика. Эти отвлеченные мысли так и не могли конкретизироваться на определенном, единственном, крайне необходимом числе - № экзаменационного билета.
Неожиданно мечты о выборе счастливого билета были прерваны оглушительным взрывом. Усиленный малым объемом помещения гальюна с толстыми стенами старейшего морского корпуса, взрыв прилично оглушил находившихся в нем посетителей. Казалось, что на Минном дворе провели испытание трехсоткилограммовой донной мины. Рядом с Петром, в кабине № 3, тихо стонал Вова Спиридонов, уже планируя свои похороны в далеком г. Прокопьевске. В кабине № 4 ругался матом Толя Бельдыев по прозвищу «Морж». Сидя «орлом», т.е. с ногами, с испугу рухнул с толчка, разломав его наполовину, заодно обоср... новые хромачи. Как выяснилось позже, один из курсантов младшего курса, несмотря на пройденную практику в полку морской пехоты, оказался мудаком в полном смысле этого слова. В бытовом кабинете факультета он нашел на гладильном столе, скорее всего кем-то забытый капсюль-детонатор, со вставленным в него бикфордовым шнуром. Придя в гальюн и встав перед распахнутым окном, курсант М. не спеша раскурил папиросу «Беломор-Кэмэл». Достав из кармана капсюль, внимательно осмотрел его. Посоветоваться, видно, было не с кем, поэтому, приняв самостоятельно единственно неправильное, идиотское решение, курсант М. воткнул тлевшую папиросу в конец бикфордова шнура, торчавшего из латунного цилиндра. Вместо того, чтобы просто выбросить капсюль-детонатор из оконного окна, он с любопытством месячного щенка, держа его перед собой, по-детски безмятежно смотрел, как огонек, разбрызгивая искры, весело шипя, добирается до взрывчатой смеси. Естественно, что через две секунды произошел взрыв. Последствия были весьма плачевны. В первую очередь это коснулось любознательного курсанта М. Он остался почти без зрения, потеряв при этом несколько фаланг пальцев правой руки. Толя Бельдиев отделался временным заиканием и обгаженными ботинками. Спиридонов, на которого пришлось основное ударное действие, отловил несколько мелких осколков, попавших в живот и пах. Хитро сделанный сибирский паренек, прикидываясь контуженным, стал требовать усиленное питание и дополнительный отпуск за временную потерю потенции. Петр находился во время взрыва в крайней кабине № 2, так что, кроме временной глухоты, что хорошо затем пригодилась на экзамене, ничем не пострадал.
Виктор Алексеевич Хренов
Командование училища потратило не один день на расследование и поиск злоумышленника, оставившего в бытовой комнате взрывное устройство. Начальник училища вице-адмирал Хренов со всей искренностью, с пеной у рта обещал, вышагивая перед строем курсантов гидрофака, обрушить на голову виновника торжества страшные кары. От полного обрезания до отправки на отдых в дисбат. При этом он часто и пристально посматривал на начальника факультета капитана 1 ранга Илью Ивановича Осадчего, с тоской смотревшего на разбушевавшегося адмирала. А печальней всех был командир роты капитан 3 ранга А.Семенов, очевидно, готовился к раннему пенсиону. Трудна, незавидна, а главное неблагодарна эта должность – воспитатель будущих красных флотских командиров. После такой многообещающей прелюдии, естественно, колоться никто не стал и в декабристы на эшафот не записался. В общем, печальный, но справедливый вывод: «Изучай материальную часть и умей ею пользоваться. А не умеешь – спроси!» А если бы действительно была бы мина или торпеда, упаси господь! Петя Веревкин угадал свой счастливый билет № 2. Это был номер той кабины в гальюне, где он находился во время взрыва, т.е. не № 3 и № 4, ну и, конечно, не 34. Вот и загадывай после этого, и верь в судьбу, когда только верхом на толчке можно по-настоящему проверить теорию вероятности малого количества чисел в отдельно взятом гальюне старейшего военно-морского учебного заведения России. Отдельно хотелось бы отметить другого участника событий в гальюне – Толю Бельдыева по прозвищу Морж. Невысокий, кругленький, с усами, придававшим ему сходство с моржом, он характеризовался хитростью, жадностью и умением вовремя сваливать от проблем. Но главная особенность - это помять унитазы во всех районах Ленинграда. Возможно, что древние горшки для сбора мочи и кала в Питерских коммуникациях еще долго бы послужили людям. Однако визит к дамам сердца, проживающим в этих квартирах, приводил к концу их долгую и верную службу многим филейным частям тела, свидетелям трех революций и торжества пролетариата в отдельно взятой коммунальной квартире. Этот сортирный негодяй брезговал садиться на один из многих «стульчаков», развешанных на стенах гальюна, согласно количеству проживающих на данной жилой площади квартиры. Он предпочитал забираться на унитазы «орлом», т.е. с ногами. Некоторые ветераны сантехники ХIХ века, лично общавшиеся с величайшими задницами поэтов «серебряного века», артистов императорских театров, летчиков-полярников и многих других знаменитостей ХХ века, не выдерживали наглых наскоков юного гардемарина, и с треском, плача и рыдая, раскалывались на части. Бельдыеву приходилось в темпе вальса хватать бушлат и ретироваться подальше. На этом обычно знакомство с очередной пассией заканчивалось. Однажды этот налетчик изрядно пострадал. Осколок развалившегося фарфорового ветерана вонзился в седалищный нерв задницы, отомстив, таким образом, за своих безвинно пострадавших сантехнических коллег. Частенько после увольнения в курилке довольный толстячок с запахом винного перегара, смешанного с ароматом дешевых женских духов из разряда «Отравился сам, отрави ближнего», делился пополнением личного счета сбитых вражеских унитазов. Однокашники живо интересовались адресами невинно пострадавших девиц, связавшихся с этим курсантом, дабы случайно после него не оказаться в гостях у несчастных жертв гальюнного террориста. Впоследствии Толя пользовал исключительно простых, как трехлинейка образца 1898 года, девушек из трамвайно-троллейбусного парка имени Блохина. Унитазы там были чугунные, наглухо вмонтированные в палубу гальюнов. Честь и достоинство гардемаринов медленно стало возвращаться на былую высоту.
Когда в марте 1960 года я приехал в Москву, для того чтобы на Президиуме ВЦСПС рассказать о работе совета новаторов Ленинграда, мы уже накопили некоторый опыт. Президиум ВЦСПС с большим интересом обсуждал доклад, одобрил и решил широко распространить начинание ленинградских рабочих, определив его как дело большой государственной важности. Конечно, в стране, которой управляют сами трудящиеся, появление такого совета не может вызвать удивления — обыденный жизненный факт, один из многих, и с большим будущим. Жизнь доказала это: нашему примеру последовали новаторы многих городов страны. Как начиналось, как накапливались мысли, соображения?
...Июньский Пленум ЦК КПСС 1959 года. Вместе с другими товарищами, присутствовавшими на нем, осматриваю страны. Хорошая выставка. В ней отражена стремительность нашего движения вперед. Но вдруг мы попадаем в павильон, стенды которого демонстрируют не достижения, а... упущения. Вот это придумано! Выставка брака, негодной продукции. Выставлена она на общее обозрение и осмеяние. Очень полезно посмотреть. Сделано так, чтобы хозяевам заводов, хозяевам страны — рабочим людям бросилось в глаза, сколько еще негодного оборудования и изделий выпускается. О том же идет речь и на самом Пленуме. Ничего не скажешь, убедительнее всякого разъяснения, нагляднее любой агитации эта выставка брака. Вспомнилась молодость наша, старые боевые традиции первых пятилеток — витрины брака в цехе, рогожные и черные знамена: запорол, пожалуйста, полюбуйся! Это по-рабочему: показать то, что худо, чтобы видно было всем, чтобы быстрее исправить. По-ленински смело указывает партия: ломайте решительно все, что мешает, тормозит движение, стоит на пути у нового. Партия снова и снова учит этому. Прямо скажу, подействовала выставка на людей, заставила многих пересмотреть свои дела, устранить дряхлое, открыть дорогу новому, молодому, прогрессивному в технике. Не раз уже ловлю себя на мысли: когда хочу уточнить какие-то факты, припоминаю так — это было на пути к XXI съезду, это закончили в канун XXIII, это задумали осенью, после Пленума ЦК КПСС, это решилось во время Всесоюзного совещания в Кремле... Съезды партии, Пленумы Центрального Комитета стали вехами жизни не только всего народа, но и личной рабочей судьбы каждого. И это очень характерно и показательно. Каждый раз, когда вспоминаю и подытоживаю, что же было главным на них, снова вижу: главной была активность, к которой призывала партия каждого советского человека. Год за годом, советуясь с народом, вынося на суд, на рассмотрение коммунистов важнейшие вопросы государственной жизни, партия активизирует творческую мысль и волю миллионов, коллективный разум народа. Принимая решения, мобилизует дерзание, повышает ответственность, пробуждает стремление к творчеству у каждого советского человека.
И еще. В решениях всех съездов и Пленумов своих партия говорит о роли новаторов в борьбе за досрочное выполнение планов. Каждый раз (вот и на своем!) показывает, напоминает партия: огромная сила наши новаторы, разведчики будущего, передовой отряд среди миллионов строителей коммунизма. Сколько передовиков народного хозяйства названы поименно! Конкретно разбирается опыт сотен тысяч людей, проявивших талант, изобретательность, организаторские способности в труде. Цифры и факты, приводимые в выступлениях на I Всесоюзном съезде рационализаторов и изобретателей, — яркое свидетельство стремительного нашего роста. Только за полтора года сэкономили мы 1 миллион 800 тысяч рублей. Много? Конечно. Но нужно несравненно больше. Потому и подчеркивает председатель ВЦСПС В.В.Гришин, что нужен еще более стремительный темп. Слушаю и по привычке примеряю сказанное к себе, бригаде, заводу, промышленности нашего города. Почему остаются нерешенными многие вопросы, связанные с работой новаторов, изобретателей, с внедрением в жизнь, в практику их достижений? Что делать, чтобы не стопорило? Как помочь? Чем мы сами, рабочие, можем помочь? Этот вопрос возникал уже не раз в наших разговорах и при обсуждении партийных решений. Много было разных суждений и предложений. Держали совет новаторы, искали ответы на вопросы, идущие от самой жизни. Почему плохо организован на местах обмен опытом между новаторами? Почему еще столько сил и энергии приходится им самим тратить на бесконечные хождения по поводу своих изобретений? Разве не в силах коллектив организованно бороться за внедрение новых предложений! Есть бризы на заводах, их обязанность помогать, но хватает ли у них сил и полномочий решать все как следует?
Или неправильно поставленный вопрос?
На широчайшем фронте ведут поиски рабочие. Если оперативно и квалифицированно оценивать, отбирать и внедрять наилучшее, огромные средства можно сэкономить стране! И почему бы отбором и контролем за внедрением не заняться самим рабочим? Много суждений и предложений у моих товарищей. И не только в Ленинграде. Слышал я их на заводах разных городов. Кажется, и бригада на Кировском немалому научила, — не было случая, чтобы мы не довели начатое дело до конца. Миллион дали государству за годы своей работы, по сто тысяч на каждого. Но теперь, разъезжая по стране, я окончательно понял: мало добиться самому, очень важно передать опыт каждому товарищу, чтобы и он тоже сэкономил тысячи! А ведь можно! Эффективной должна стать работа новатора, всех тружеников страны. Да, находка находке рознь. В одном случае новатор сокращает сроки плавки стали, в другом — бурит нефтяную скважину со скоростью, втрое, вчетверо превышающей общепринятую, в третьем создает инструмент, во много раз повышающий производительность труда. Все эти находки, может быть, и не выглядят так эффектно, как изобретение новых машин и создание новых технологических процессов, но зато им нет числа. Если подсчитать, сколько экономии может получиться при массовом их внедрении в производство, это составит многие миллионы рублей. Ведь выполнил же Лалетин с помощью своего приспособления сменную норму на 751 процент! А если в один прекрасный день все мы, рабочие, начали бы делать так же, как Леонид Лалетин, то с пятилеткой наша страна справилась бы раньше. Значит, дело в том, чтобы оправдавшее себя новшество внедрялось повсеместно, чтобы планировалось для внедрения как обязательное. А что, если наладить своеобразный рабочий контроль на всех предприятиях и наделить его правами для проверки исполнения? Если на местах шире использовать активность, знания авторитетных, грамотных рабочих, специалистов? Постепенно определялись наши предложения.
. Прежде всего целесообразно создать специальный отдел при Комитете по делам изобретений и открытий. Привлечь специалистов, активистов из рационализаторов и изобретателей, поручить им отбор, подготовку к внедрению наиболее ценных изобретений, имеющих большое народнохозяйственное значение. Следует, вероятно, подумать и над расширением прав самого Комитета по делам изобретений и открытий при Совете Министров СССР. А техническая информация? Она поставлена слабо. Инженеры ли, рабочие, с кем ни встретишься, все высказывают серьезные претензии. Со всеми этими вопросами выступаю в «Правде». Мы ждем, когда они будут решены. Ну, а пока подводим итоги своим наблюдениям, размышлениям, делаем выводы. Новаторы Ленинграда выдвигают предложение о создании новой формы общественного объединения — совета новаторов. Шалгин с ЦПТИ, Трутнев с «Большевика», Бирюков с Металлического, Беляев и Яшин с Ижорского, Леонов и Зайченко с Кировского готовы сразу же принять участие в его работе. С этим предложением еду на Пленум ЦК КПСС.
. Очень отрадно, когда сегодняшние предложения передовых людей завтра становятся уже фактом жизни, действительностью. Рабочий предлагает — партия, ее Центральный Комитет поддерживает. Так получилось и с нашим начинанием. Его всесторонне обсудили и поддержали. Теперь за дело!
«КЛЮЧ ЗАЙЦЕВА»
Мы еще только разворачивали свою штаб-квартиру на Разъезжей улице, только начинали свою работу, когда к нам пришел первый посетитель. Не знаю, как он нашел нас. Статья-то об организации совета была опубликована только в утреннем номере газеты «Правда». Статья намечала вехи, рассказывала о наших размышлениях. «Приходится порой, — писал я, — слушать о забытых новаторах, о том, что слава их оказывается незаслуженно быстротечной. Но бывает и по-другому. Предлагает рабочий решение какой-либо одной узкой задачи, а его рекламируют как универсальное для всех случаев жизни. Малосведущие руководители и местная печать начинают, как говорится, «поднимать» товарища. И часто хороший, честный рабочий становится жертвой шумихи, которая только дискредитирует новаторское дело. Кто же лучше, как не сами новаторы, в своем постоянно действующем совете смогут отличить полезное от «сорняков» и поддержать подлинно новое?» В подтверждение я приводил историю с «ключом Зайцева».
Секция токарей нашего совета, одна из первых приступившая к работе, как раз рассмотрела вопрос о распространении на всех предприятиях Ленинграда этого механического ключа для быстрой смены деталей в трехкулачковом патроне. С восторженной оценкой руководителей предприятий мы уже ознакомились. Но ведь нам предстояло рекомендовать «ключ Зайцева» всем рабочим. И секция токарей приняла решение внимательно рассмотреть его, высказать свое мнение. Выяснилось... неожиданное: ключ нельзя рекомендовать для широкого и повсеместного использования. Он не универсален. Мало этого, оказалось, что в отдельных случаях ключ не только не помогает, но часто даже снижает производительность, служит причиной поломки станков! Обо всем этом я писал в газете. И вот теперь к нам в совет пришел человек. Молодой, высокий, стройный. Он спрашивает: — Кто у вас здесь председатель? — Карасев. — Он где? — Здесь. Это я. — Ага, понятно... Будем знакомы, Зайцев Михаил Афанасьевич, токарь завода гаражного оборудования. Все ясно, «ключ Зайцева» впервые появился на этом заводе. Значит, это он, сам новатор... — С чем пожаловал? — спрашиваю. — Хочу сказать вам: не с того начинаете. Интересно, вы всем собираетесь такую помощь, как мне, оказывать?
Что ему сказать? . Знал я об этом парне не много. Только, что изобретение Зайцева уже год как признано, авторское свидетельство выдано. Знал, что писали о нем немало в газетах, хвалили. Я понимал, какой удар он получил сегодня, прочитав газету, и по человеческому, и по авторскому, и по рабочему самолюбию. — Ну, а ты что услышать хочешь? Что делать думаешь? — Что я делать буду, это уж не вам решать. Обращусь в газету. Разберутся. А вот вы... — Не кипятись. И не шуми. Давай договоримся. Приходи к нам на заседание секции токарей и послушай, что говорят товарищи. Потом обращайся. Да, не мирно все вышло. Но скажу прямо, повел себя Зайцев, как настоящий человек. Он выслушал, понял недостатки своего ключа, да и убедился, что относимся мы к его изобретению по-честному, по-рабочему. Решили мы ни Зайцева, ни ключ его от себя не отпускать. Я хорошо помню второй наш разговор. — Так вот, Михаил Афанасьевич, путь исправления ключа совету ясен и тебе, видно, тоже. Надо доводить его до дела. Помощь мы тебе окажем. — Знаем мы этих помощников! Из-за таких милых людей несколько лет назад закаялся было и за изобретательство браться. Дадите, верно, таких, что петь не могут, а сами в хор норовят или с чужого голоса хорошо песню ведут... Посмеялись мы, но ответили: — Нет, не таких. Совсем даже не милых дадим. На милых не рассчитывай. Дадим тебе в помощь людей строгих и знающих. — Ага! А потом они помогут и скажут: твое — наше, а наше — не твое. — Не ворчи, не притворяйся героем из романа Дудинцева «». Еще не битый, только начинаешь изобретать и работать.
.
— А что Дудинцев? Я в газетах читал не так давно: есть люди, которые любят в пристяжку впрягаться, когда телегу уже на гору вывезли. Пахота кончена, а они в хомут влезают и только покряхтывают — им тяжело] «Мы сделали»,— говорят потом. «Простите, — им отвечают, — товарищи же начинали раньше. И образец изготовили, и показали его у себя». — «Ну, это все мы выбросили», — утверждают помощнички. «Как выбросили? С их согласия?»— «Да нет, зачем?.. Наша работа, нами сделана, и все тут. А потом, о чем спор, из-за чего? Для государства-то дело хорошее сделано, разве так важно, кто первый?» — «Значит, важно, если вы себя на передний план выдвигаете... И потом, друзья хорошие, послушайте, договор-то у вас был на содружество». — «Что договор? Мы работали». — «Но к вам же рабочие люди за творческой помощью обратились, вы дали согласие помочь, а теперь за спиной все заслуги себе приписываете. Вам-то ясно, что значит содружество?..» Да разве объяснишь таким...
