Береговая служба военно-морского офицера в северной столице, несмотря на престижность, представляет собой довольно скучную монотонную работу. Постоянная подготовка однообразных отчетов, донесений, рапортов, общение с утра до вечера с одними и теми же людьми временами приводит в уныние и инициирует не всегда разумные действия для выхода из этой ситуации. То ли дело служба на флоте, дальние походы, обстановка, меняющаяся в считанные минуты, требует своевременного и быстрого принятия грамотных решений. Да и общение с людьми, постоянно занятыми серьезной, необходимой работой, приносит большее удовлетворение и интерес. Вот тут и прикидываешь, где же лучше? Так думал молодой, полный физических и моральных сил капитан-лейтенант Петр Веревкин, неторопливо дефилируя по коридорам воинской части центрального подчинения, служить в которой с удовольствием согласились бы многие офицеры со всех флотов великой морской державы. Еще одним из удручающих обстоятельств был недавний развод, произошедший после долгих разговоров и переговоров, к счастью, без ругани, который приводил к временной депрессии, требующей определенного выхода. Вот почему неожиданный вызов к начальству вдруг подстегнул Петра к радужным мыслям о будущем, неожиданно оправдавшим оптимистические ожидания. Хотя командировка предстояла очень далекая, это все же вносило разнообразие в монотонную жизнь и позволяло на время забыть об унынии и неопределенности. К тому же оказалось, что развод помог, чтобы выбор пал именно на Веревкина, поскольку женатым офицерам столь отдаленное и долгое отсутствие не совсем нравилось, посылать слишком молодых было несвоевременно, а пожилым это вообще не было нужно. Целью командировки была необходимость проверки одной из РНС среднего действия для обеспечения промера особой важности, что заставило начальство подстраховаться и произвести инспекцию для выявления готовности технических средств и состояния береговых радионавигационных станций. Путь предстоял далекий, почти на самый восточный край Союза - остров Сахалин. После долгого перелета в Комсомольск-на-Амуре, паромной переправы через Татарский пролив, Веревкин добрался до Южно-Сахалинска.
Остров расположен в Охотском море, преграждает собой от океана восточный берег Сибири и вход в устье Амура. Он имеет удлиненный силуэт, простирающийся с севера на юг и своей формой, по мнению И.Ф.Крузенштерна, напоминает стерлядь. Вот такая неожиданная ассоциация с рыбой возникла у прославленного адмирала. Северная часть Сахалина, через которую проходит пояс вечной мерзлоты, соответствует широте Рязанской области, а южная - Крыму. Остров вдвое больше Греции и в полтора раза - Дании. Свое название Сахалин получил благодаря своеобразному недоразумению. В 1710 г. пекинские миссионеры, по поручению китайского императора, при подготовке собственных карт использовали японские. Данные по их составлению были переданы во Францию и стали известны благодаря тому, что вошли в атлас географа де Анвиля. На одной из карт, изображавших западный берег Сахалина, существовала надпись, сделанная миссионерами: "Saghalien - angahata" , что по-монгольски означало "скалы черной реки". Это название, вероятно, относилось к какому-либо утесу или мысу в устье Амура, но во Франции поняли иначе и отнесли наименование к самому острову. Отсюда название "Сахалин" было оставлено И.Крузенштерном для обозначения на русских картах. Японцы же называют его "Карафту", что означает "китайский остров". От Южно-Сахалинска до Невельска тогда можно было добраться только по узкоколейке на тепловой тяге, существовавшей еще со времен Второй мировой войны. Пять-шесть часов нахождения в вагоне, служившем еще для перевозки японцев, не обеспечивало никаких условий для отдыха. Уместить атлетические формы тела на узком посадочном месте было весьма затруднительно. Проплывающий мимо унылый пейзаж не радовал своим разнообразием. Складывалось впечатление, что остров представляет собой "полигон для испытания метеорологического оружия". Последствия ураганов, цунами, океанских штормов и прочих природных катаклизмов встречались на всем протяжении пути неторопливого следования маленького состава. Местами размывы железнодорожного полотна вызывали сомнение в возможности дальнейшего движения поезда, но немногочисленные попутчики особо не обращали на это внимания, вслушиваясь в неторопливый перестук колес, сосредоточенно попивая при этом водку, закусывая балыком красной рыбы и остро-ядреной корейской морковью. Присоединившись к гостеприимным соседям, Петр с удовольствием поправил здоровье от симптомов надвигающейся простуды под неторопливый разговор об особенностях сахалинской жизни.
Рано утром, прибыв в пункт назначения и размяв изрядно затекшие от статичной позы ноги, Петр вышел из малолитражного вагона, подумав при этом, что исходя из размеров посадочного места, оплата за проезд не должна превышать стоимости детского билета. Выйдя на привокзальную площадь и осмотревшись вокруг, он увидел напротив неказистого здания вокзала уазик, из которого выбирался офицер небольшого роста, с непомерным животом, огромной фуражкой и ботинками на очень высоких каблуках. Присмотревшись внимательнее, наш проверяющий с трудом узнал в этом округлившемся человечке своего однокашника по училищу Валеру Курочкина. Они радостно обнялись, одновременно подумав друг про друга, как меняет людей время. Валера был командиром станции, которую предстояло проверять, и одновременно начальником гарнизона этого богом забытого городка. Дальнейшие события развивались динамично, вполне интересно, но очень непредсказуемо. Любая проверка, как знают многие на своем опыте, представляет собой мероприятие, подрывающее боеготовность части, т.к. весь личный состав отвлекается на исполнение несвойственных функций, потакающих инспектору видеть только положительные стороны службы. Кроме того, в эти давно сложившиеся армейские и флотские традиции, как обязательные мероприятия, входившие в проверку, планировался выезд на охоту с отстрелом запрещенных видов зверей и пернатых, рыбалку, как правило, не вполне разрешенную и прочие увеселительные забавы. В таких отдаленных гарнизонах, где старший начальник являлся "хозяином тайги", на правила природопользования мало кто обращал внимания, поскольку основным врагом природы являлся не отдельный индивид в погонах, а само государство с его несовершенными и трудновыполнимыми законами. Официальная часть проверки закончилась довольно быстро, т.к. технические средства, к чести Курочкина, содержались в исправном состоянии и личный состав, обслуживавший РНС, подготовлен грамотно и хорошо. Но инспектирующий быстро сообразил, что порядок порядком, а пыли в глаза было пущено довольно много и для отчета необходимо указать хотя бы несколько мелких недостатков. Хорошо зная устройство станции, Веревкин, недолго думая, вытащил предохранитель передатчика из распределительного щита и стал наблюдать за действиями специалистов по устранению неисправности. Конечно, поломка была найдена, но на это ушло довольно много времени, что позволило указать Курочкину на более целенаправленную подготовку личного состава и перенести подписание Акта до окончания срока проверки. Будучи человеком лояльным, Веревкин отметил в отчете несколько мелких недостатков, но зато это позволило держать Валеру на коротком поводке для более трепетного отношения к лицу инспектирующему и расширить возможности для организации последующего отдыха. Возобновившаяся смекалка и находчивость Петра свидетельствовали о том, что давно давящий на него стресс пошел на спад. Ощущая незавершенность исполнения своих обязанностей до окончания проверки, Курочкин с еще большим энтузиазмом объявил программу мероприятий на трое суток, в которую входило и знакомство с местным "бомондом" и вышеупомянутая охота, плавно переходящая в рыбалку с применением запрещенных средств в виде взрывчатки, и, наконец, проводы гостей с преподнесением даров. Услышав упоминание о подарках, Валера сразу же поведал Веревкину байку о бывшем замполите местного гидрорайона, который был председателем комиссии по распределению дефицитных товаров на удаленные точки, маяки, знаки. Капитан 3 ранга Фальченко был списан с боевого флота за сутяжничество, жадность и скверный характер, из-за которого его фамилию шутливо переиначили на "Фекальченко", красноречиво свидетельствующую об отношении к нему сослуживцев. Гуманный политотдел дал ему возможность дослужить до пенсии в отдаленном гидрорайоне.
Перед окончанием его последней навигации ГИСУ "Витязь" развозило по точкам необходимое оборудование, продукты и дефицитные товары. На одном из маяков Фальченко начал торговаться за получение лишнего ковра, хрустального набора, вымогая при этом у маячника незаслуженный подарок. "Презент" представлял собой длинный моржовый клык с рисунком из области чукотского эпоса. С сожалением и болью в сердце, бедный маячник был вынужден отдать единственный, имевшийся у него раритет. Но на этом дело не закончилось. Сосредоточенно подумав, Фекальченко неожиданно спросил: "А где второй?". - "Какой второй?" - ответил ничего не понимающий маячник. На что вымогатель с чувством превосходства образованного офицера произнес: "Коля, у любого моржа 2 клыка". После такой вопиющей наглости, вслед удалявшемуся в сторону причала "распределителю дефицитных товаров" неслась отборная брань. Гордо неся приобретенную ценность, Фекальченко ступил на ветхий пирс и, сделав несколько шагов, неожиданно провалился между двух сломанных досок, едва не упав в воду. Клык полетел вниз навсегда исчезнув в водах Охотского моря. Еле выбравшись наверх, несостоявшийся вымогатель ссутулившейся походкой, чуть прихрамывая, медленно побрел в сторону ГИСУ. "Бог шельму метит" - с удовлетворением подумал маячник Николай, ничуть не жалея при этом о потерянном раритете. По достоинству оценив юмор, Петр, будучи человеком деятельным и хватким, неожиданно подумал, что до "дефицитного замполита" ему так же далеко, как до того самого "моржового хрена". За разговорами и общими воспоминаниями приближался вечер и последующий выход в свет. Компания местных "аристократов" была немногочисленна. Дождавшись начальника пожарной охраны капитана Угосаева Василия Петровича, "бомонд" неторопливым шагом отправился в сторону ресторана "А.П.Чехов". По пути Валерий поведал Веревкину историю о том, как Василий оказал неоценимую услугу, благодаря которой спас его от позора и сурового наказания по партийной и строевой линии.
Пару лет назад произошел курьезный случай. Курочкин умудрился каким-то образом, скорее всего в результате нетрезвого состояния, утопить в уличном свой табельный пистолет. Свою печальную историю он поведал Василию, который, недолго думая, подогнал к месту происшествия пожарный расчет и выкачал все содержимое сортира. Личное оружие офицера было найдено. После этого происшествия Василий стал лучшим другом Валеры и "почетным гидрографом" г. Невельска. Услышав повествование, Веревкин с удивлением подумал, что пожарные могут заниматься не только тушением возгораний вперемешку с беспробудным сном. Спустя некоторое время компания ввалилась в ресторан. Вечер удался на славу. Стол ломился от деликатесов в виде крабов, красной рыбы, печени трески, икры и прочих морепродуктов. Под звуки приглушенной музыки вели неторопливые разговоры, время от времени прерывая их танцами. Как столичный гость, Петр был в центре внимания, красноречиво доводя до провинциалов байки о прелестях жизни на большой земле. Но вдруг в середине застолья случился незапланированный сбой. То ли от лихих быстрых танцев, то ли от поднятия довольно дородных дам, у Петра что-то щелкнуло в пояснице, неожиданно причинив острую боль. До конца вечера пришлось досиживать с трудом. На правах хозяина, Валера представил нашему герою интересную даму средних лет, которая вдобавок к своим внутренним и внешним качествам, оказалась профессиональной массажисткой. Вот уж поистине, если пошла полоса, так белая, с чувством счастливого удивления подумал Веревкин. Крепкие и жесткие, как пассатижи, пальцы ювелирно разобрались с позвонками Петра, вправив их на место. Для фиксации результата нашлась специальная настойка с женьшенем, после использования которой от сильного жжения даже волосы встали по стойке "смирно". Петр, как истинный гусар, от всей души и тела отблагодарил свою спасительницу за столь теплый прием и скорое исцеление. Утром подъехал Курочкин. Увидев Петра, здорового и полного сил, он был несказанно обрадован, поскольку намечался выезд на охоту. Ранняя осень - чудесное время для стрельбы по уткам, если знать места и не жалеть патронов. Особенно хорошо охотиться в заповедниках, где птица и зверь почти не пуганы, а охот- и рыбнадзор не в состоянии контролировать всех охочих до зверей. После вчерашнего застолья каждому хотелось похмелиться. До сухого закона было еще далеко, тем более что спирта, называемого на флоте "шилом", у рачительного хозяина Курочкина всегда имелись большие запасы. Все желающие, кто был в силах, собрались и на трех машинах поехали в нужное место в тридцати км. от города. Хорошая закуска и грамотно дозированный алкоголь не позволили разношерстной компании скатиться до игнорирования основной цели сборища. Разойдясь в разные стороны громадного леса, горе-охотники вели беспорядочную стрельбу, которая привела к определенным результатам. Большое количество подстреленной живности было поровну поделено между всеми. Сидя у костра, разомлев от хорошей закуски и выпивки, "бомонд" и "местная аристократия" под председательством всевидящего ока инспектирующего решили обойтись без рыбной ловли, тем более что дефицитные морепродукты будут и так доставлены в нужное время и место. Пикник продолжался до позднего вечера.
Еще сидя у , довольный Петр, будучи изрядно навеселе, пожаловался Василию, что у дамы его сердца большие проблемы с сантехникой. Поскольку проживание в таких условиях было почти невозможно, он и решил помочь одинокой женщине приятной во всех отношениях. Вася, задумчиво почесав затылок, пообещал утром продуть все трубы и канализацию. Если бы Петр знал, что из этого выйдет, вряд ли он попросил бы о помощи бедной, одинокой, вроде бы даже вдове. На следующий день наступило время отъезда. Поезд уходил в 14.00, но Веревкина разбудил продолжительный звонок в дверь около 5 часов утра. Вера, шатаясь из стороны в сторону, чуть не падая от усталости, открыла дверь. На пороге стоял бравый Вася с бутылкой шампанского и со словами: " Сантехников заказывали ?" - с пьяным хохотом ввалился в квартиру. "Сейчас будем продувать, готовьтесь " - скомандовал главный пожарник города. Не успели Вера и Петр что-либо сообразить, как в окно квартиры потянулась длинная лента пожарного рукава. Его конец, снабженный уплотнителем, втиснулся в унитаз. Затарахтел дизель. Под напором воды рукав с треском надулся и заюлозил, как удав, сметая в комнате стулья, торшер, телевизор и многочисленные горшки с фикусами. Поняв, что явно переборщили с давлением, Василий и Петр с трудом удерживали пляшущую в руках трубу и, как сумасшедшие, дергались вокруг белого фаянсового овала. "Неужели пробили?" - с радостью в голосе проорал Вася, перекричав при этом грохот дизеля. Издав победный крик, двигатель пожарной машины замолк. Рукав обмяк, как проглотивший кролика питон, срыгивая остатки воды в недра канализации. Но тут, вдруг, с разных сторон дома послышались крики просыпавшихся соседей. Василий отрезвел на глазах. Будучи человеком более опытным, он сразу сообразил, что по канализационной системе был произведен мощный гидравлический удар, и можно только догадываться, что сейчас происходит в санузлах дома. Не теряя времени, командир бравых пожарных перебросил рукав на улицу и выпрыгнул вслед за ним. "Летим хлопцы, втюхались по самый не балуй", - прокричал своим подчиненным Василий и машина, дав газ, внезапно исчезла в бледном тумане. Тем временем народ с явно недоумевающими лицами выбирался во двор. Из криков толпы следовало, что в канализации разбушевалась стихия непонятной природы и выстрелила в каждой квартире фонтанами нечистот. Стены и потолки санузлов были изукрашены живописью, абстрактной по содержанию, но реальной по запаху. Особенно возмущались те жители, которые в момент аварии пользовались удобствами .
К счастью для наших "горе-сантехников", про виновников никто не знал, поскольку пожарная машина замечена не была. Лица старожилов чукотско-алеутского происхождения, собравшихся во дворе, выражали крайнюю печаль и уверенность в разбушевавшиеся потусторонние силы. Только Вера, неторопливо собрав разбросанные вещи и проверив работу незабрызганного санузла, с удовлетворением подумала, что некогда утраченные "удобства" наконец-то восстановлены. Тем временем Веревкин, ретировавшийся с места происшествия сразу же после Василия, быстрыми шагами направлялся в сторону дислокации части. По пути его постоянно свербила мысль, что "благие деяния" всегда наказуемы и редко приводят к положительным результатам. Дежурный матрос сразу же вызвал Курочкина. Валера быстро прибыл в свой кабинет. Узнав про произошедший инцидент он долго смеялся. Тут же был подписан Акт проверки, который Веревкин так и не прочитал. Быстро похмелившись, к моменту отъезда они привели себя в довольно нетрезвое состояние. Провожающих на вокзале было немного. Проводы были теплые и все были довольны, сетуя на то, что такие сабантуи можно будет ожидать только со следующей инспекцией. Веревкин поднялся в малолитражный вагон и занял свое небольшое посадочное место. В рюкзаке у него лежал Валерин "презент", в который входили трехлитровая банка икры, балык кеты и непонятное костяное изделие, которое и оказалось тем самым пресловутым моржовым клыком, о чем упоминалось в записке на дне рюкзака. К удивлению Петра, на клыке красовалось изображение из области чукотского эпоса. Какой же путь прошел этот клык, поднятый со дна Охотского моря за все эти прошедшие годы, подумал Петр, вспомнив байку про замполита. Наверное, все-таки не обязательно надо быть наглым распределителем дефицитных товаров, чтобы получать хорошие презенты. Умеют же шутить моряки-гидрографы. Под мерный стук колес и с ощущением усталости от последних бессонных ночей, Веревкин смотрел на проплывающий пейзаж, который уже не казался таким неприятным. И тут он подумал, что бурные события последних дней привели к успокоению и выходу из застоявшегося стресса. Вспомнив бравых пожарных, ему пришла в голову мысль о том, сколько полезного они могли совершить, если бы делали это с головой. Постепенно Петр задремал под радужные мысли о том, что после возвращения к месту службы все будет по-другому.
… Истинной целью обучения и воспитания является не подготовка к школьным экзаменам, а подготовка к жизни. … Жизненные экзамены – это поступки, их не сдают, а совершают и в случае неудачи иногда серьезно расплачиваются; «перепоступить» невозможно – возможно только решиться на новый поступок в уже изменившейся ситуации. - .
И еще думаю, если у Леонида Лалетина и у тысяч других такая тяга к знаниям родилась в наши дни, то каких же энтузиастов даст коммунистическое общество, когда сознание и возможности каждого поднимутся на небывалую высоту! Это несомненно: огромный современный советский завод, предприятие первоклассной техники с его замечательным коллективом помог сформироваться Лалетину, одному из талантливейших изобретателей. А вся жизнь советская вела и обогащала, раззадоривала изобретательскую мысль, заставляла решать реальные, насущные вопросы. Лалетин так и рассказывает: — Всегда диктовала задачи жизнь, работа. И действительно, весь путь Лалетина, творческое становление его изобретательской мысли — это рабочие детали, побежденные «в бою» умом и талантом. Это кольца клапана, обработанные по методу пооперационно-собственного «конвейера», сразу давшего выигрыш во времени; это штуцер — длинная деталь с тоненькими стеночками, которую он тоже «победил»; это «седла», к которым Лалетин создал копир — механическую руку, чертившую резцом сложные эллипсы и освобождавшую рабочего от трудоемкой операции. Рука чертила, резала. За смену делала вместо одного «седла» восемь. Потом было уже гидравлическое копировальное устройство, с которым можно обрабатывать любые детали по образцу. До этого не применялись такие копиры, как, впрочем, и те, которые он делал раньше.
Какими долгими были месяцы труда и ! Первый вариант копира оказался неточным в работе, второй — слишком медлительным. Нелегко давалось в руки это проклятое «вспомогательное» время. Потом снова поиски — и зарница открытия: не туда шел, не там искал. И новое решение — сделать особый электронно-счетный измеритель, чтобы он сам трудился на работающем станке, чтобы, не останавливая работу, токарь мог делать замеры. Лишь на третий год сработала схема, датчик импульса показал на крохотном экране точные цифры. Засветились мгновенно, забегали, мелькнули и остановились огоньки. Путь от «гвоздильной фабрики» до сложнейшего электронного механизма был пройден! Сейчас Лалетин трудится в цехе автоматики. Обстановка у него, по его собственным словам, лучше, чем он мог мечтать. Если есть идея хорошая— думай, делай опыты, экспериментируй, сколько хочешь, сколько нужно, работай, твори! — Изобретателю надо помогать, — сказал как-то мне в разговоре Леонид. — Если его работа себя окупает, если ясно, что не попусту трудится, доказал свои возможности, ему необходимо создавать все нужные для работы условия, давать материалы, детали. Очень важно, чтобы к изобретателю так относились везде, на всех заводах, во всех городах, чтобы вошло это в жизнь широко и повсеместно. Так смысл ленинских слов Горькому об Игнатьеве (знал ли о них Леонид?) Лалетин спокойно передал мне — убежденно и просто. То, что было когда-то великой мечтой, для советского рабочего наших дней нечто вполне реальное, требующее только широкого внедрения. Да и чему удивляться? Мы знаем уже лабораторию Литвиненко, заслуженного изобретателя РСФСР, лабораторию слесаря Егорова, избранного в члены Президиума ВЦСПС, лабораторию нашего Васильева. Они существуют, действуют, по их примеру организуются все новые. Я думаю: «Узнай об этом старый Генри Форд, что было бы с ним? Он бы, вероятно, затрясся от злобы. Старый Генри Форд — капиталистический владыка»...
.
В романе французского писателя Луи Селина «Путешествие на край ночи» герой романа приходит наниматься к Форду и говорит врачу, который его осматривает: «Знаете, мсье, я человек с образованием и даже изучал медицину». А доктор ему отвечает: «Образование вам здесь не пригодится, братец мой! Вы пришли сюда не для того, чтобы думать, а для того, чтобы проделать те движения, которым вас научат... Нам не нужны на заводе люди с воображением. Нам нужны шимпанзе... Никогда не говорите здесь о своих способностях. Думать на заводе будут за вас другие, мой друг!» Так было у нас до революции, так сейчас в капиталистических странах, но никогда не будет так больше в нашей стране и других странах социализма. Рабочему Леониду Лалетину созданы на заводе все условия для профессиональной изобретательской работы. Люди, с которыми в содружестве работает Леонид, мастер и инженеры, создали новый электронно-счетный микрометр для управления станком в особо сложных условиях, когда в детали выжигается отверстие сложной конфигурации посредством электронного импульса — искры. Станок выполняет операции, которые механически подчас вообще нельзя выполнить. Когда в галерее смотришь уже ранее виденные картины, каждый раз по-новому воспринимаешь, глубже осмысливаешь их. Так и во встречах с талантливым человеком — каждая новая обогащает, заставляет думать, искать, узнавать непознанное. Встречаясь с Лалетиным, я думаю, например, о проблеме свободного времени. Ведь говорит же сегодня Лалетин: — А отдых, по-моему, это тогда, когда человек делает любимое дело. В летние дни 1961 года Леонид Константинович Лалетин делал для музея модель трактора «Фордзона-Путиловца». Должен остаться на память людям этот самый первый трактор, который выпустила для страны наша отечественная промышленность. Символ поднявшейся России.
В музее рядом с тракторами когда-нибудь станут станки. И старый токарный ДИП тоже окажется там. По-разному звучат буквы. Было «Догнать и перегнать», стало «Догоним и перегоним», будет «Догнали и перегнали». Возможно, что когда-нибудь рядом с часами Кулибина, станком Нартова, с шахматами тульских мастеров станет в Эрмитаже электронно-счетный микрометр Лалетина и десятки других замечательных изобретений рабочих. Поднялась армия тружеников, обладающих высокой культурой, способных применить на практике новейшие достижения науки и техники. В крепкие, надежные руки попало наследие русских самородков — в руки многомиллионного народа, доказавшего, что «может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов российская земля рождать».
...Я смотрю на Лалетина, работающего за станком: рука без усилия, почти музыкально одухотворена, сосредоточен взгляд. Лоб ученого-открывателя, золотые неустающие руки рабочего. Рабочий он или ученый? Леонид Лалетин — живое доказательство того, какой огромный славный путь прошагала наша страна по дорогам истории, если есть в ней такие люди, живой пример того, как стираются черты, грани, разделяющие умственный и физический труд. Рабочий-творец, Лалетин создает новое во имя своего народа, его будущего. Одни его электронно-счетные микрометры сохранят в истории техники память о советском рабочем-изобретателе. Но вся огромная творческая жизнь Леонида впереди. Что-то сумеет еще сделать он, Леонардо-да-Вожгалы, токарь Кировского завода!.. «Чудо» наш легендарный Леня Лалетин. Но не меньшим уважением пользуется его жена, друг и новатор, работник лаборатории резания, инженер Валентина Федоровна Лалетина. У них, оказывается, схожие судьбы. Они одного года рождения. У обоих отрочество рано перешло в зрелость. Валя родилась на маленькой станции Пола в Новгородской области. С шести лет воспитывал ее отец. В год войны поехала девочка в пионерлагерь. 22 июня забрала ее бабушка: отца взяли в армию. Шли с бабушкой пешком и разминулись с отцом по дороге, он приходил попрощаться с дочкой. Так и не встретились. В 1946 году отец погиб. Валя приехала к тете в Ленинград, пошла учиться в ремесленное училище Кировского завода. Затем поступила на завод, окончила вечерний техникум, заочный университет, факультет холодной обработки металлов. По лекциям она знакомится с новейшими достижениями ученых. Иначе нельзя, у инженера лаборатории резания Лалетиной большая и разнообразная работа — всегда творческая, очень ответственная, которой она занимается с огромным увлечением.
. Так же безошибочно, как определяет Валя чистоту обработки деталей, определяет она чистоту человеческого движения и поступка. Была она очень уважаемым и любимым секретарем комсомольской организации своей лаборатории. Познакомилась Валя с Леонидом еще в 1952 году. Она выбрала его — так ждут единственного. — История с Новым годом?—Валя улыбается, как улыбаются взрослые, говоря о ребенке, весело и нежно. — Леня пригласил меня встречать Новый год, еще осенью пригласил. 31-го я ждала до половины двенадцатого и ушла. Он потом очень обиделся: «Почему ушла? Я же сказал, что зайду». — «Но ведь прошло три месяца, и ты ни разу не напомнил!» — «Разве мы виделись в это время?» Я поняла, он как раз отрабатывал свой микрометр. Известно, не раз описано в литературе, показано в фильмах и пьесах, какой это подвиг — быть женой ученого. Но в наши дни быть женой рабочего-новатора — подвиг не меньший. Сама работает много и серьезно, дом на ней, и еще нужно помочь мужу, помочь не только делом, словом, но и молчанием. Леонид читает справочник, книгу, газету, и снова справочник. Читает, когда трудится, читает для разрядки, читает, когда отдыхает, читает и думает, когда не читает. Каким нужно быть великодушным, любящим человеком, чтобы это понять? А теперь вот уже третий год шагает по проспекту Стачек и новый Лалетин, Игоришка, сынок. Садится за стол: «Книжку Игорьку!», развернет и читает. Иначе и есть не станет. Ложится спать: «Мама, дай книжку», и в обнимку с ней засыпает. А вы говорите — наследственность! Валины глаза смеются:
...— История с Новым годом... Это что! Вы попробуйте Леонида вытащить за город. Только на Игорька вся и надежда, вся опора моя. Главный аргумент... «Главный аргумент», золотоголовый, большеглазый, с любопытством смотрит, прислушивается к разговору. Валя задумчиво светлеет улыбкой. Дети завода. Дети народа. Строгие, ясные наши дети. Призвание ли, талант наложили свой отпечаток или ранняя ответственность, которая легла на эти плечи? Люди, увлеченные и сами увлекающие, жадные до знаний и щедро раздающие их другим, вечно устремленные в будущее. «Непонятные» рабочие люди!
СОВЕТ НОВАТОРОВ
— Знаю, знаю, все видел, а как же! И фотографии, и нейлон, и кожаные стулья, и пальмы видел. Все я разглядел, только вот не понял, чем вы там занимаетесь, — ни о новых починах не узнал, ни о достижениях. Где все это?.. Человек возмущенно кладет трубку. Я не узнаю всегда спокойного Владимира Никитича Трутнева: — Он еще похвалиться позвонил! Узнал, видишь ли, что были вчера и его не застали. Глазам я своим не поверил, понимаешь? Заводской технический кабинет называется! Словно для парадов и вечеров подготовлен, словно не два года работает наш совет новаторов и не делом, а болтовней мы занимаемся. — Вот оно что! А я-то думаю, чего ты волнуешься? Два года... Ишь ты! А Советская власть сколько лет существует, и все же еще приходится встречаться и с косностью, и с бюрократизмом. Скажите на милость, Трутнев два года руководит секцией, и вдруг такой непорядок! А как ты думаешь, для чего тебя избрали-то? Чтобы помогал своей Советской власти, чтобы бюрократам покоя не было. Вот и добейся. Собери-ка на заводе актив, люди же небось в том техкабинете еще не были, да и объясни, что к чему.
Константин Михайлович Романов говорит медленно, внушительно, с расстановкой, и Трутнев постепенно остывает. Разговор обычный, секция токарей продолжает работу, прерванную телефонным звонком директора техкабинета... Вот так-то. Было когда-то два года. А теперь уже сколько лет работает наш совет новаторов. И сделано немало. На глазах меняются и растут люди. Совет новаторов, который появился у нас в Ленинграде зимой 1960 года, — дело ума и рук уже тысяч «непонятных» рабочих. Вернее сказать, это их детище и их штаб. Задачи совета мы определили так: привлекать широкие массы новаторов к действительному внедрению в производство передового опыта, для чего коллективно оценивать и отбирать предложения, сообща контролировать, как применяются они, широко, силами всего актива передовых рабочих распространять патриотические почины и методы, направленные на развитие технического прогресса.
В том далеком 1968 году, когда мы нахимовцы-семилетки, наконец-то, заканчивали обучение, начатое в 1961 году, весна была ранняя и апрельская капель окончательно уничтожила следы пребывания зимы. Выпускная рота оставалась в Ленинграде, тогда как парадный батальон усиленно тренировался в столице Родины – г. Москве. Нашей роте досталось за 7 лет предостаточно парадных прохождений. Бывало по 2 раза в год. А это 1 месяц в Питере по 4 часа каждый день и 1 месяц в Москве. В общем, как говорят картежники: «Явный перебор». Общее количество пройденных строевым шагом километров равнялось по нашим подсчетам примерно 2,5 тысячам. Это как раз расстояние от Питера до Севастополя. Если у нормальных людей военные марши вызывали положительные ассоциации наступления праздников, то для нас, семилетчиков, только чувство паники и ненависти, как у той цирковой лошади, бегающей кругами по манежу всю жизнь под одну и ту же музыку.
Одним словом, начальство решило передислоцировать оставшихся нахимовцев в учебный корпус, который пока еще находился у крейсера «Аврора». Необходимо было сделать в спальном корпусе кое-какой ремонт и произвести прочие хозяйственные мероприятия. Нашу роту расположили в актовом зале училища. Переносить кровати, тумбочки, матрацы и прочий хозяйственный инвентарь приходилось самим нахимовцам. На двух человек приходилась одна тумбочка, ну, естественно, и 2 кровати. Кровати самые простые – сеточные. У кого-то были уже панцирные - это считалось супер. Улица, по которой проходила переноска кроватей, называлась Пеньковая. Примерно около 1 километра (эка махнул) протяженностью. От пожарной части мимо водоканала, водохранилища, и выходила непосредственно к главному входу учебного корпуса на Петровскую (вообще-то Петроградскую) набережную. Дилемма была в следующем. Либо все переносить за один раз, т.е. одна кровать разбирается, и все остальное складывается на 2-ю, которая находится в собранном виде, а это: одна тумбочка, два матраца и сами две кровати. Второй вариант: каждую кровать носить отдельно. В основном, разбившись на пары, нахимовцы старались этот неприятный момент форсировать за один раз. Хлопцы все были, как на подбор. Кто пловец, кто гребец, кто борец и прочее. Однако лишнее никого нести не заставишь. А лишнее - это 16-ти килограммовая гиря. Пользовались гирей все, но доставить ее из спального корпуса в учебный никто не соглашался. Решили таким образом. Кто остается последним из пар, тот переносит ротную гирю. В то время почти у всех в роте имелись клички - по нынешнему времени погоняло. Получилось так, что последними оставались в спальном корпусе на 3-м этаже две пары. Одна пара: Кабан и Валера Суши-Весла, вторая пара: Жора и Плинтус. Кабан, суетясь, чтобы начать движение раньше, разложил на одну кровать матрацы, тумбочку, разобранную кровать и с Валерой было направились на выход. Жора, с видом проигравшего в казино последнюю рубашку, подошел с Плинтусом к Кабану. Согласившись на то, что они должны нести оставшийся металлолом, Жора предложил корешам перекурить, заставив Плинтуса достать заветную пачку «Мальборо». В то время такие сигареты курили не всякие фарцовщики, но у Плинтуса отец был народным художником, рисовавшим бессмертные лики членов Политбюро и всей Кремлевской рати. Соответственно, и кремлевские пайки получал регулярно. Учился Плинтус у нас с 9-го класса. Народный художник по блату пристроил отпрыска в Нахимовское училище на перевоспитание. Любил Плинт похавать копченую колбаску под одеялом, за что не раз получал по хавальнику, но добровольно делиться с товарищами по бурсе так и не привык. Одним словом, Жора предупредил его о том, что, если его толстая кремлевская жопа не выделит американские сигареты для перекура конкурирующей паре, то будет лично тащить спортивный снаряд. Простые, не испорченные иностранным табаком Кабан и Валера на халяву, потеряв бдительность, отправились с отпрыском кремлевского художника портить свои молодые спортивные организмы. Тем временем, хитрый Жора, забравшись под загруженную кровать, быстро надежно принайтовал однопудовку к сетке где-то почти на самой середине, дабы при переносе она не раскачивала переносимую кровать. Оставалось только до конца досмотреть кино и порадоваться за конкурирующую фирму «Кабан энд Валера».
Вынос с третьего этажа на улицу прошел успешно. Идущий вслед за Кабаном с товарищем Жора только по-дружески давал советы: как держать дыхание, не сбиваться с темпа при ходьбе, регулярно отдыхать, в общем, изгалялся, как мог. Кряхтя, обливаясь потом и часто останавливаясь, парочка никак не могла понять, что же им так мешает. Жора с широкозадым Вовиком, которого он любовно называл «мечта педераста», легко обошли их на половине Пеньковки. Подойдя первыми к главному входу училища, охраняемому двумя корабельными 45-мм пушечками, Жора объявил собравшемуся коллективу, что он выиграл пари по переносу гири. Таким образом, ему проспорили в общем 10 обедов и 5 завтраков. Когда прибалдевшая парочка появилась со всем своим имуществом у входа в здание учебного корпуса, грянул дружный смех. Ничего не понимающие питоны с трудом сообразили о причинах смеха после того, как все дружно стали показывать пальцами под низ кровати. Взбешенный Кабан отвязал гирю и бросился с ней за Жорой с криками: «Убью, сука, гондон штопанный» и т.д. и т.п. Жора на всякий случай перебежал через дорогу. А это как раз почти на траверзе кормы славного крейсера «Аврора» - главной святыни города-колыбели трех революций Ленинграда-Петрограда. Но озверевший Кабанидзе побежал вслед за ним, держа на плече шестнадцатикилограммовую гирю, не обращая внимания на иностранных туристов, с недоумением шарахавшихся от матерящегося матроса с гирей на плече. И вот метательный снаряд весом в шестнадцать килограмм полетел в Жору. Естественно, что гиря - это не пуля, и уклониться от нее особого труда не составляло, но дело в том, что она полетела в воду, где совсем рядом стоял на вечной стоянке легендарный герой Цусимы - крейсер «Аврора». В те далекие годы шла полным ходом холодная война с вероятным противником, как на суше, так и на море. Наши подводные лодки и надводные корабли под командованием адмирала флота Советского Союза С.Горшкова бороздили весь мировой океан, обозначая свое присутствие там же, где и американский флот. Это я о том, что понятие ПДС (противодиверсионная служба) было далеко не пустое слово. А по нему матрос крейсера «Аврора», находившийся на корме, увидел бросок непонятного предмета округлого вида в сторону кормы крейсера. Моментально была сыграна тревога. Кабана замели в момент, а потом была дружеская беседа с чекистами, вызов водолазов, поиск гири, вставление пиз….й заместителем начальника училища капитаном 1 ранга И.Осадчим, замещавшим адмирала Бакарджиева.
Илья Иванович, брызгая слюной, нежно топтал Кабана и вместе с ним Жору до самого выпуска, надеясь с ними больше не увидеться. Однако они встретились в ВВМУ им. Фрунзе, куда он был через год назначен начальником гидрофака. Но это уже другие истории. Пришлось Илье Ивановичу воспитывать Жору и Кабана еще четыре года. Окончив училище, все наши герои стали хорошими офицерами, грамотными специалистами, догнав в воинском звании своего начальника факультета, благополучно уйдя на пенсию, по-доброму вспоминая своих воспитателей, учителей, не веря, что прошло почти полвека и многих уже нет, кто помнит эти детские забавы.
Вскоре же обнаружилась замечательная черта, как бы заложенная в этих планах: первый план неизменно требовал новых предложений и мыслей. Едва осуществляясь, он понуждал к непрерывному движению, поиску, требовал продумывать следующий. Ведь план рассчитан на определенный срок, а рабочие уже видят возможность новых обязательств. Тут комплекс, цепная взаимосвязь. Широк технический кругозор рабочего, есть у него умение найти новое, использовать в труде творческие находки своего товарища по профессии. Вот на Ижорском заводе, основываясь на достижениях новаторов, организовал постоянно действующий технический семинар инженер Иван Васильевич Яшин. Почин Яшина и начинание новаторов Кировского завода совпали по времени и по замыслу. Постоянно действующие технические семинары тоже давно теперь стали всенародным достоянием — вошли в жизнь и быт коллективов страны. Но вот каковы были итоги работы самого первого, яшинского, чрезвычайно интересно. Главное — семинар постоянно будил творческую мысль слушателей. За короткий срок внедрено в производство более 200 усовершенствований. На глазах у товарищей по цеху рождалось новое. Вот вам и скучные названия «техсеминар», «комплексный план»! Да где найти самые красивые слова для таких дел? Сколько кропотливого, вдохновенного труда скрывается за этим. Изучено ли, проанализировано ли, осмыслено ли огромное значение технических семинаров и комплексных планов? Они воспитывают, революционизируют сознание людей, освобождают его от сковывающих навыков мысли, оставленных нам дедами и отцами. Технические ли только или коммунистических отношений эти семинары и планы? Сколько черт нового морального кодекса уже утверждено ими в жизни? Это и добросовестный труд, и забота о товарищах, и взаимное уважение в коллективе, и самый девиз строителей коммунизма: «Человек человеку — друг, товарищ и брат». Какую оценку дает жизнь деятельности «непонятных» Зайченко, Яшина и других? Вспоминаются слова . Он писал: «Профессиональный революционер должен создавать в каждом месте десятки новых связей, давать им при себе всю работу в руки, учить их и подтягивать не поучениями, а работой».
Но ведь это точь-в-точь о наших новаторах! Не правильнее ли назвать этих замечательных людей профессионалами-революционерами нашего времени — по самоотверженности, продуманности и многогранности их труда, революционизирующего сознание и нравственный облик людей, по методам работы, подлинно революционной по сути и смыслу своему?
ЛАЛЕТИНЫ
— Ну, как там наш? — Чего это ваш? Наш! — Эко у вас быстро да ладно получается! Вырос-то где? У нас. — Вырос, — протянул я. — Мальцом куда пришел, где живет и трудится уже столько лет? Чьим люди его знают? Нашим, кировским! — Ну, понятно, на готовенькое все охочи, — смеется мой собеседник. — Какого парня вам отдали, а? Повезло, да и только. Ну ладно, раз такая беседа, говори, чего-нибудь он еще, что ли, придумал? ; — Конечно, придумал.
Мы стоим с под высокими сводами Георгиевского зала в перерыве между заседаниями Пленума ЦК партии. Лето. Жара в расцвете. Председатель кировского колхоза «Красный Октябрь» дважды Герой Социалистического Труда Прозоров — частый гость в Кремле. По праву «старых кунаков-побратимов» мы на заводе всегда особенно радуемся успехам краснооктябрьцев — и область у них Кировская, и наши тракторы когда-то первыми прибыли в эту коммуну, и как-никак наш Лалетин родом оттуда. Я очень рад сегодня, что сумел, кажется, должным образом ответить Петру Алексеевичу. Пусть знает и пусть задумается, а то заладил: «наш да наш». Могу ли я с ним согласиться, когда столько знаменательных событий на заводе связано с Лалетиным, когда на моих глазах расцветает технический талант этого замечательного человека? Что из того, что мы в разных цехах? Но ведь еще в 1956 году, чуть ли не в самый первый «день новатора», организованный обкомом профсоюза, нашим заводским комитетом и бюро технической информации, мы оказались стоящими рядом. В ту пору Леонид Лалетин горячо подхватил почин Зайченко и Логинова. Он демонстрировал обработку деталей с помощью созданного им копира и выполнил норму на 751 процент!
. Несколько норм в день — внушительные показатели, не правда ли? И это результат не мускульных усилий. В каждой из этих норм заложен умственный труд, пытливая мысль изобретателя, обладающего незаурядными техническими знаниями и опытом. Деталь обрабатывалась на обыкновенном токарном станке автоматически. Любо-дорого было смотреть, как обрабатывалась. Новый «день новатора». Леонид демонстрирует собравшимся свой «электронный микрометр, модель № 1» — маленький телевизор, на экране которого при замере размеров детали мгновенно вспыхивали цифры, безошибочно показывающие с точностью до 0,05 миллиметра диаметр ее. Замер на ходу, без остановки станка! Не худо? Но эта модель была лишь ступенькой к следующему изобретению. Вскоре в лаборатории резания Леонид Лалетин показывал свой усовершенствованный прибор, «модель № 2». Леонид Лалетин демонстрирует передовые методы труда. Показать — это, пожалуйста. А говорить он не очень любит, скуп на слова. Мне кажется, оттого, что постоянно занята мысль его. Да и просто, конечно, черта характера. Не любит говорить. Но почти все о его жизни люди знают. Как же так? Да вот пойди попробуй, объясни живущим в капиталистическом мире, что с историей жизни рабочего парня можно познакомиться по книгам. И не князь он, и не граф, чтобы о нем велись родословные, — рабочий человек, сын колхозника, а книги о нем и его семье написаны. Вот они лежат передо мной. Первая — Р.Федоров «Шаг в будущее», о людях колхоза «Красный Октябрь». Два очерка в ней рассказывают об отце и матери Леонида Лалетина.
«Колхозный инженер» называется тот, что посвящен механизатору Константину Григорьевичу, «Талант»—тот, что повествует о бригадире колхозном Екатерине Лалетиной. Вторая книга, вышедшая в том же Кировском издательстве десять лет спустя, — очерк С.Синельникова о третьем из славной династии тружеников, кировском токаре Леониде Константиновиче Лалетине. Несколько лет назад вышла книга самого Леонида — рассказ о работе, товарищах, раздумье о жизни.
Я беру эти несколько книг, просматриваю их и думаю: «Правильно сделало издательство, выпустив такие книги. Но, к сожалению, мало их еще, очень редки биографические и автобиографические книги, маленькие и большие. А ведь они, как никакие другие, могут окрылить юных, только ищущих свой путь, заветную свою звездную стежку-дорожку». Рассказывая о Леониде Лалетине, я восстанавливаю только главные вехи. Может быть, будущие историки, изучая жизнь новатора, назовут один факт счастливым совпадением: Леонид родился в ту самую пору, когда в его родной колхоз «Красный Октябрь», в старое село Вожгалы пришел первый с «Красного путиловца». Это было в 1928 году. Вожгалы происходят от старославянского «вожгаться», что значит много трудиться.
Первый трактор марки «Фордзон путиловец», купленный коммуной в 1927 году, тракторист Д,А.Прозоров
Любовь к технике у мальчика родилась еще в колхозе. И не только потому, что под руководством отца ребенком он узнавал механизмы, знакомился с законами об электричестве, овладевал слесарным и токарным мастерством. Но и потому, что колхоз был хорошо механизирован, и любознательный паренек оказывался свидетелем того, как много дают машины. Леонид непременно это подчеркивает, если рассказывает: — Там у нас все механизаторы. Машин много — осваивай. Незаметно само собой узнавали о многом. Были у нас и отличные мастерские. ...Помните, в наших моральных законах сказано: «взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей». Растили детей в семье Лалетиных в любви к труду, уважали их мечты — твори, выдумывай, пробуй. В 14 лет управлял Ленька всей гидростанцией на реке Быстрице по книгам отцовской библиотеки. Ушел отец на войну, остались сыну справочники, брошюры, журналы, основательный том «Электротехники» — малые и большие друзья на полках. Они открывали новое, рассказывали, учили, поддерживали, наталкивали, спорили между собой. Точно люди, были те книги. В детстве из букв складывались слова. Теперь из слов — целая грамота, грамота строителей жизни. Леонид работал на электростанции учеником монтера, затем механиком, слесарем, токарем, электромонтером. Изобретатель, конструктор, строитель... Мужчин в колхозе почти не было, а техникой надо было управлять.
. Рядом с «Электротехникой» и справочником лесопильщика легла брошюра о гвоздильных станках. Помогла она соорудить «гвоздильную фабрику», сделать гвозди, которых не было в колхозе и которые были так нужны. А потом также осваивал Ленька строительство каменной гидростанции. Да и мало ли еще что пришлось делать в те годы, делать самостоятельно, открывая пути по книгам, как первопроходцу. Детская любовь мальчика к технике стала призванием, труд — потребностью. Леонид помнит, он тогда еще был в колхозе, когда отца и мать наградили орденом Ленина. Юноша видел: в его родной стране труд ценится превыше всего. Он гордился и гордится отцом, гордился и гордится матерью, ставшей Героем Социалистического Труда. Потребность в творчестве, любовь к машинам привели семнадцатилетнего паренька к нам на завод. И естественно, просто он вошел в заводской коллектив, вступил в строй заводской жизни, стал продолжателем славных традиций путиловцев. Его талант, его способности, черты новаторства, заложенные еще в родном «колхозном доме», по-настоящему расцвели на заводе. То ли не раздолье таланту мастера! Леонид сразу начал с творчества, самостоятельного и ответственного. — Энциклопедист из Вожгалы... Нет, его новый друг на Кировском заводе, насмешник и книголюб шлифовщик Коля Крылов шутя говорит иначе: — Леонардо из Быстрицы! Как ваше мнение? Приятель, что заходит к ним часто, Лева Паршуков, шахматист и музыковед, решительно возражает: — Неверно, маэстро. Надо говорить точно, не из реки ж он явился! Надо точно, по месту рождения и жительства: Леонардо-да-Вожгалы... Ребята смеются, но так же как и Леонид, они сами буквально «вгрызаются» в книги. А Лалетин даже говорит, что книги привели его на завод. Волшебной детской мечтой стало желание попасть на Путиловский с тех пор, как прочел он «», привезенную из города матерью. От корки до корки проштудировал.
Сколько раз с тех пор запирался Ленька в отцовской библиотеке! Искал, думал, советовался в поисках. Но года два-три назад приехал в деревню и понял, насколько вырос из этой библиотеки своего детства и отрочества, вырос, как вырастают из детского костюмчика, когда-то сшитого «на вырост». Не заметил, когда это произошло... Давно уже ходит Лалетин в читальни Ленинградского университета и научно-исследовательского института. Изучает курс оптики, электронику, полупроводники. И дома в шкафу, на полке, на подоконнике, грудою на рабочем столе — все они же, любимцы, необходимые книги. Одни остаются навсегда, другие приходят и уходят. Стали настоящими друзьями книги А.М.Бонч-Бруевича «Применение электронных ламп в экспериментальной физике», Е.М.Мартынова «Бесконтактные переключающие устройства и электронные устройства дискретного действия», Н.Т.Петровича и А.В.Козырева «Генерирование и преобразование электрических импульсов». Книги по электронике, кибернетике, точной механике, сопромату, физике, химии. Но справочники, учебники не испещрены пометками на полях. Нет и блокнотов. Никаких пометок нигде. Аккуратность? Нелюбовь к записям? Просто такая привычка — все в голове. Так проще. Листки с записями — на день, на несколько дней, на неделю. Не нужны дольше. Но бывает пора, когда на стенах в комнате Леонид развешивает тщательно вычерченные схемы. Схемы. Схемы. Схемы. Они заполняют все. Это обдумывается новый творческий замысел. Что удивительного, скажет читатель, общеизвестный факт: новатор — студент технического института. Скажет — и ошибется. Леонид Лалетин не студент. Он учится сам. С упорством и проницательностью ученого. И все чаще читать ему приходится не учебники, а записи опытов в лабораториях, новые, самые свежие справочники научно-исследовательских институтов. Почему-то до сих пор бытует устарелое представление о том, что самообразование — удел только тех, кто не смог получить систематического образования. Но, по-моему, это совсем не верно. Самообразование — это то, без чего невозможно движение человека. Оно вовсе не кончается с получением любого диплома, наоборот, с этого только начинается постоянное, упорное, систематическое самообразование. Именно в этом смысл горьковских слов о книге. Писатель говорил, что в ней вся премудрость, все богатство.
Не каждый день происходит такое событие, как спуск настоящей бригантины на воду. Тем более, если это происходит в самом центре России в Москве. Однако все произошло по деловому и буднично, без оркестра, брызг шампанского и восторженных аплодисментов публики. После длительного капитального ремонта в Адмиралтействе Косинского детского морского клуба 19 июня 2014 года двух мачтовая бригантина «Княжна» спокойно сошла со стапелей в воду озера Белое и, пройдя расчетное расстояние, замерла у причала.
Идея построить бригантину возникла в Морском клубе на столько из-за романтических наветов известной песни, сколько из-за необходимости повышения уровня подготовки курсантов Косинской парусной школы. Во всем мире считается управление многомачтовыми судами с разнообразным парусным вооружением верхом парусного мастерства. А на бригантине представлены почти все типы вооружения – прямое, гафельное, косое. Управление таким судном требует абсолютного понимания механизма работы паруса, высокой слаженности экипажа и высокого взаимопонимания. Неправильные действия лишь одного члена экипажа или даже запоздалые действия, могут привести к провести задуманный маневр.
Почти во всех парусных школах Европы, высокое звание яхтенного капитана выдается только после сдачи экзаменов по управлению многомачтовым парусным кораблем.
Во время капитального ремонта на бригантине была увеличена площадь бокового сопротивления, повышена остойчивость за счет фальшкиля весом 150 кг., установлено аварийное управление рулем, заменен весь рангоут, пошиты новые паруса. При желании парусное вооружение бригантины легко может быть заменено парусным вооружением гафельной шхуны. Два комплекта новеньких парусов были торжественно пожертвованы Морскому клубу одним из основателей Косинской парусной регаты, настоящим «морским волком» Михаилом Юрьевичем Лимонадом.
Однако, совершить свое первое плавание бригантина «Княжна» может еще не скоро, так как московские власти не могут договориться, как разрешить Морскому клубу заниматься на озере. Вот и застыла у причала бригантина, устремив бушприт к горизонту и нетерпеливо натягивая швартовы, словно ожидая команды: «Команде наверх! Паруса ставить! На руле – Круче к ветру!».
