На съемках кинофильма «Цирк» - Любовь Орлова, Джим Паттерсон и Сергей Столяров. Москва. 1936 г . Режиссер фильма Г.В. Александров в своих мемуарах поделился некоторыми подробностями создания этой музыкальной картины, повествующей о том, как американская белая женщина и её чернокожий ребенок нашли свое счастье в стране Советов. «Известные трудности испытывала наша труппа, подыскивая «актера» на роль негритенка - сына Марион Диксон (американки - в исполнении Любови Орловой). Мои ассистенты побывали в цыганских таборах под Москвой. Обдумывались и варианты с перекраской, но, к счастью, согласились отдать в «актеры» своего малыша супруги Паттерсон». (Г.В.Александров. Эпоха и кино. М.: Политиздат, 1983). Подходящий артист оказался жителем Москвы - сыном диктора Ллойда Паттерсона (кстати, он обучал Любовь Орлову американскому варианту английского языка) и его жены художницы Веры Араловой. Многие кадры снимали ночью. Чтобы Джим поскорее уснул, а уснув, в нужный момент не проснулся, члены съемочной группы жестами общались друг с другом под приглушенные звуки фонограммы. Но мальчика все интересовало и веселило, и он вовсе не собирался спать, чем доводил взрослых до исступления. У Орловой не было своих детей, и, может, поэтому всю жизнь она считала маленького партнера по «Цирку» приемным сыном. Любовь Петровна и Григорий Васильевич всегда радовались встречам с Джимом: приглашали его к себе, навещали, когда он уже учился в Риге. Актриса часто говорила: «Кто сказал, что у меня нет детей? У меня есть киносын - Джимка». (Березина Марианна. Весь этот цирк // Панорама. 12.03.2007). Благодаря этому фильму Джим нашел не только знаменитых покровителей в лице Любови Орловой и Григория Александрова, но и приобрел широкую народную известность.
Лобанов Леонид Николаевич, 1935 г. рождения, контр-адмирал, выпускник Рижского Нахимовского училища (1953), ВВМУ подводного плавания (1957) и Военно-морской академии (1973). Проходил службу на подводных лодках. Начальник Оперативного управления штаба СФ.
К 60-летию Рижского Нахимовского военно-морского училища
Павлу Степановичу Нахимову посвящается
Молочников Арон Абрамович, 1934 г. рождения, капитан 1 ранга. Окончил Рижское Нахимовское военно-морское училище (1952), Черноморское ВВМУ им. П.С. Нахимова (1958 , Военно-морскую академию (1967). Проходил службу в ракетной части СФ (1958-1964), а после окончания академии назначен старшим научным сотрудником 24 института ВМФ (1967-1980). Командовал морской ракетной частью на Кубе в период Карибского кризиса (1962-1963), награжден орденом боевого Красного Знамени. После увольнения в запас (1980) более 25 лет готовил молодое пополнение для службы на флоте, работая военруком в лицее Адмиралтейского объединения. Благодарственное письмо начальника училища матери воспитанника Молочникова
Уважаемая Анна Яковлевна. С чувством глубокого удовлетворения сообщаю Вам об успехах Вашего сына, воспитанника нашего училища МОЛОЧНИКОВА Арона. Прошлый учебный год он окончил отличником, за что награжден грамотой Начальника ВМУЗ. Чуткий и отзывчивый, всегда жизнерадостный и энергичный, активный в жизни своего коллектива, Арон много помогает в учебе отстающим одноклассникам, пользуется любовью и уважением товарищей и является для них примером выполнения своего воинского долга, доказательством чего служат полученные им семь благодарностей. За свою активность и примерность назначен старшиной класса с присвоением звания "вице-старшина". За 1-ю четверть текущего года Арон несколько снизил свою успеваемость, т.е. по некоторым предметам получил четверки, но я убежден, что по-прежнему серьезно относясь к учебе, он быстро выправит положение и в следующих четвертях вновь будет отличником. Поздравляю Вас с 31-й годовщиной Великого Октября, я разделяю Вашу гордость за сына - будущего морского офицера, достойного своего отца, отдавшего жизнь за Родину.
Начальник РНУ Капитан 1 ранга - Безпальчев
А.А.Молочников на шхуне «Нахимовец». 1948 г.
Мини-воспоминания выпускников РНВМУ
Логвинов Михаил Михайлович, 1934 г. рождения. Окончил Рижское Нахимовское училище (1952), Ленинградский электротехнический институт (1962), инженер-электрик.
Нахимовец Миша Логвинов. 1947 г.
«Константин Александрович был превосходным лектором и докладчиком по всем темам прошлой и настоящей жизни страны и флота. Это общеизвестно. Но он был и замечательным рассказчиком. Его рассказы по истории флота и из своего опыта всегда были интересны, поучительны и заставляли думать и действовать в жизни так, как следует будущему офицеру. Вот несколько примеров. 1950 год. После ноябрьского парада на Красной площади в Москве мы возвращаемся в Ригу. В наш плацкартный вагон входит Батя. Поинтересовался, как у нас прошли праздники, и рассказал следующую байку. «Как-то в Севастополь с дружеским визитом прибыл отряд турецких кораблей. Командованием флотом был устроен прием. В честь этого сервирован стол, на котором кроме всего прочего стояли бутылки вина «Чёрный мускат». Когда их открыли, по залу разнёсся такой удивительный аромат, что даже ревностные мусульмане турки не удержались и выпили по бокалу вина. Так вот, - продолжал Батя, - я хотел в Москве приобрести такого вина. Зашел в фирменный магазин, грустно созерцаю витрины. Там нет «Черного муската». Подходит продавщица, спрашивает, что меня интересует. «Да нет у вас того, что мне надо», - отвечаю. «А всё-таки?» - настаивает продавщица. «Мне нужен «». «Да пожалуйста, сколько угодно». «Я купил две бутылки, - продолжил Батя, - одну выпили за семейным столом в честь годовщины Октябрьской революции, а вторую я приберег для случая, когда мой сын окончит училище и получит офицерские погоны».
Актовый зал полон. Училищный оркестр дает концерт. Прямо передо мной сидит Безпальчев. Вдруг оборачивается и говорит мне: «Узнай у дирижера, какую пьесу они сейчас сыграли?» Пошел, узнал. «Чардаш Монти», - говорю. «Я так и думал», - отвечает он. А по-моему, он просто хотел, чтобы я это запомнил, ему лично это и не нужно было. Безпальчев часто рассказывал о своей службе, Как-то поведал о том, что по окончании плавания И.В. Сталина на корабле вдоль Черноморского побережья была устроена его встреча с командирами кораблей эскорта. На этом приеме командиры кораблей получили памятные сувениры. Безпальчеву вручили «вечное перо». Он очень гордился этой авторучкой и демонстрировал её нам. В очередной раз рассказывая о форме русских матросов, утвержденной Петром Первым, Константин Александрович выразил мнение, чтобы у моряков были брюки клёш, а не зауженные, как у нахимовцев. (Кстати, сам Константин Александрович носил зауженные, тщательно отутюженные форменные брюки)».
Лекцию в Доме ученых читает контр-адмирал К.А. Безпальчев
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
1947 г. Л.Орлова и Г.Александров в гостях у "сына" и его однокашников по Рижскому Нахимовскому училищу.
Ну а уж если в Ригу приезжал кто-нибудь из знаменитостей, то их непременно приглашали к нам, и никто никогда не отказывался. Побывали у нас Любовь Петровна Орлова с Григорием Васильевичем Александровым, Алла Константиновна Тарасова и Михаил Михайлович Тарханов, чемпион мира по тяжелой атлетике Григорий Новак и даже вся футбольная команда ВМС. А уж если мы жили в Москве и готовились к парадам, куда нас только не возили на голубых «фордах». И в Большой, и во МХАТ (запомнил одну постановку, оказавшуюся незаконченной: во время спектакля умер Борис Георгиевич Добронравов, исполнявший роль царя Федора Иоанновича), и в Кремль в Оружейную палату, и в Каретный ряд. Побывали мы и в Историческом музее, и в музее подарков Сталину, и в Мавзолее, даже ездили на Бауманский стадион, где тренировались знаменитые футболисты ЦДКА Георгий Федоров, Всеволод Бобров, Борис Никаноров и другие. Свозили нас и на финальную кубковую игру по футболу 1949 г. между командами «Динамо» и «Торпедо» (Москва). Помню, в Москве нас даже приглашали посетить женский интернат Министерства иностранных дел, где жили и учились дочери ответственных дипломатов, живущих за рубежом, и где я познакомился с очень милой девочкой - Лидочкой Царской, вышедшей впоследствии замуж за моего приятеля Володю Чернышева и родившей ему двух сынишек-близнецов.
Сводный ход нахимовцев и учащихся рижских школ.
Была у нас в училище и очень неплохая самодеятельность: хоровой и танцевальный коллективы, оркестр народных инструментов, юмористическая акробатическая группа, были и довольно приличные солисты, в том числе и из приглашенных девушек. Ходили мы на концерты самодеятельности с большим удовольствием. В общем, все было бы хорошо, если бы не наступил памятный 1947 год. В этом году наше училище принимало участие в первом послевоенном Всесоюзном параде физкультурников в Москве. В мае и июне мы готовились к нему, проживая в Лефортово. Побывали на генеральной репетиции, посмотрели яркие, красочные выступления делегаций - участников, нисколько не уступающих подобным на последующих Олимпиадах, получили незабываемое впечатление. Не нужно забывать, что это происходило всего через два года после окончания тяжелейшей войны: мы все, кроме горя и бедности, мало что знали и видели, и вдруг - такое событие и такое зрелище.
Сводная рота нахимовцев Рижского Нахимовского училища, участвовавшая во Всесоюзном параде физкультурников в Москве в августе 1947 года. Командовал ротой капитан-лейтенант В.С.Штепа. Знаменосец нахимовец Володя Фадеев.
В Москве нас задержали еще на неделю для участия в параде, посвященном дню Военно-Морского Флота. Наше участие заключалось лишь в живом «обрамлении» плавательного бассейна и десятиметровой вышки в Химках, где состязались видные пловцы и прыгуны в воду. Все было празднично и прекрасно, в том числе и предстоящий отпуск. А вот по завершению последнего некоторые из нас расслабились, им захотелось на «гражданку», бросить училище. Была даже образована тайная группа мальчишек под кодовым названием «Туда» (то есть на волю). Им казалось, что здесь, в Риге, все пасмурно и холодно и что надоело ходить в строю и учиться, подчиняясь строгому режиму. Виделось, что дома тепло, солнечно, уютно и весело. Я тоже вбил себе в голову непременно уйти из училища. Кто только не отговаривал меня от этого поступка, какие только силы не привлекались — и песочили меня друзья на комсомольском собрании, увещевали старшины и офицеры, вызывали поодиночке даже родителей из Ленинграда, и какие только доводы они не приводили - все было напрасно, я был упрям, как осел. Наконец, был написан приказ о моем отчислении и представлен Константину Александровичу Безпальчеву на подпись. И тут в бой за меня вступила самая тяжелая артиллерия. Константин Александрович вызвал меня на «ковер» и задал первый и самый сложный вопрос: «Ты что же, собрался дезертировать?» В те первые послевоенные годы понятия «предатель» и «дезертир» были для нас, мальчишек, самыми позорными и унизительными. Ответить я не смог. Не помню, что мне говорил еще Батя, что я лепетал в ответ, но последние его слова были такими: «Если у тебя хватит духу закончить военное образование и ты станешь морским офицером, то и через пятьдесят лет будешь вспоминать меня с благодарностью». Это меня доконало окончательно, и я решил потерпеть и продолжить учиться. Прошло пятьдесят три года, но тот день и то решение я уже никогда не забуду. Оно стало воистину судьбоносным, и я бесконечно благодарен за него Константину Александровичу Безпальчеву.
Я снова втянулся в учебу, неплохо закончил Нахимовское училище и с удовлетворением, без всяких вступительных экзаменов поступил в Ленинградское 1 Балтийское высшее военно-морское училище (подводного плавания в последующем). Но одно скажу твердо и определённо: если кто-нибудь спросит меня: ощущал ли я лично заботу о себе со стороны высшей власти (как раньше говорили - «партии и правительства»), то отвечу, не задумываясь: да, ощущал. И в высшей степени не понимаю тех, кто с осуждением, а порой и со злобой вспоминает свое прошлое и прошлое своей страны».
Д. Паттерсон
Новости дня, 1955 год № 18. В ВВМКУ им. М.В.Фрунзе.
«В походе»
В суровом неистовстве Черное море Швыряет крутые валы. Они налетают, но крушит их вскоре Оскаленный выступ скалы. То ласково плещется сонное море И песню чуть шепчет прибой, Волшебно сияют вечерние зори, Ширь волн озаряя собой. Ты здесь забываешь про всякое горе И гордый Отчизной родной, Ты счастлив, что в море в далеком дозоре Дежуришь на вахте ночной. А море кипит, и бегут волны споря В дали необъятно большой, И чувствуешь вновь, что простор Черноморья Ты всей своей любишь душой.
13 сентября 1980 г.
.
Встреча по случаю 25-летия выпуска
Морской не утратив осанки, Сегодня мы встретились тут. Пускай корабельные склянки В момент юбилейный пробьют. То веселы мы, то суровы, Матросские песни поем И так же как прежде швартовы В грядущее мы подаем. Подросткам, из штаников выросшим, Нам флот, как отец, помогал. И кто-то из нас был нахимовцем, А ныне уже адмирал! Знакома нам детская тактика И прозвищ шутливых укол. Но видно, от прозвища Африка Я все ж недалеко ушел. Мы эти бокалы поднимем, Смеясь и немного грустя, И снова друг друга обнимем Еще четверть века спустя. Мы здесь, как на палубе, вместе, Но юность попробуй верни, И все же, друзья, нас как прежде Манят ходовые огни.
Примечание. 9 июня 1957 г. газета «Советский флот» опубликовала фотографию, два стихотворения и небольшую статью под заголовком «Подводник-поэт». «Лейтенант Джемс Паттерсон - сын американского негра, приехавшего в 1932 г. в СССР и принявшего советское гражданство. Родившийся и выросший на советской земле, Джемс посвятил свою жизнь Военно-Морскому Флоту. После смерти отца, погибшего в первые годы Великой Отечественной войны, Джемс Паттерсон был принят в (Рижское) Нахимовское училище, затем учился в высшем военно-морском училище, после окончания которого получил назначение на одну из подводных лодок. Уже не первый год лейтенант Джемс Паттерсон пишет стихи, работает над исторической повестью об освободительном движении негров в Америке середины прошлого века. Офицер пользуется большим литературным материалом, собранным его отцом для книги по истории негритянского народа». В нашем сборнике помещены два стихотворения поэта-подводника, посвященные морю и встрече с друзьями из 1 -го Балтийского ВВМУПП, в том числе и с бывшими нахимовцами. Джим (так его звали одноклассники) родился в Москве в 1933 г. После нескольких лет военной службы (в 1958 г. уволен в запас по сокращению штатов) окончил Литературный институт имени А.М.Горького, является автором более десяти книг стихотворений [70], членом Союза писателей СССР. В 1990-е годы он уехал в США и продолжает писать стихи, теперь на английском - родном языке своего отца [71]. Еще в трехлетнем возрасте он стал героем получившего высокую оценку кинофильма «Цирк», вышедшего на экраны страны в 1936 г.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Золотов Александр Никитович, 1933 г. рождения, капитан 1 ранга, выпускник Рижского Нахимовского училища (1951), ВВМУ подводного плавания (1955), доктор военных наук.
Судьбоносные встречи. Нахимовское училище.
«На жизненном пути каждого человека происходит неизмеримое число встреч и знакомств с различными людьми. Случаются встречи мимолетные, бесследные: пообщался и забыл. Бывают знакомства длительные - по совместной учебе, службе, работе, совместному соседству, родству. Такие помнишь долго, иногда всю жизнь, чаще с удовольствием, иногда и без. Некоторые из знакомых и родных превращаются в друзей. С ними не обязательно встречаешься часто, но ты о них помнишь и всегда знаешь, что они есть и в любое время могут посочувствовать и помочь искренно и бескорыстно. Помните, как у Симонова: «Чего нет, того нет, а что есть - пополам!» Но есть и еще одна категория встреч и знакомств. Это встречи судьбоносные, они могут в корне изменить твои жизненные устремления, а порой - и мировоззрение. (Кстати, к таким судьбоносным я бы отнес знакомства с будущими супругами, рождение детей и внуков. Но речь не об этом.) Хочу рассказать о некоторых своих встречах, которые начисто меняли все ранее мною задуманное. Родился я в 1933 г. в Череповце, которого почти не помню. Отца я тоже не помню, он погиб, когда мне было чуть больше года. Через два года моя мама вновь вышла замуж за военного, и начало нас мотать, куда придется. Приходилось жить и в Новгороде, и в Петрозаводске, и в Красноуфимске, и в Рыбинске, и в Ленинграде, и у деда в деревне Огорелье Ленинградской области. Здесь-то восьмилетним мальчишкой я и оказался в оккупации в августе черного 41-го. Однако ненадолго: в апреле следующего года части Второй ударной армии нас освободили, и мы эвакуировались на Урал. В сорок четвертом, после снятия блокады, с сестрой и матерью я возвратился в Ленинград.
Читать я научился рано и под воздействием любимого с десяти лет начал мечтать о море. И только о подводных лодках. Мечты мои стали воплощаться на практике, когда я поступил учиться в пятый класс Рижского Нахимовского училища, которое только-только организовалось во второй половине послевоенного 45-го. По этой причине занятия начались лишь в декабре. Учился я неровно, хотя и неплохо - все рассчитывал на свою память, усидчивости же не хватало (это качество довольно долго меня еще подводило). Первая четверть (а заодно и полугодие) закончилось 22 февраля 1946 г. и, к моему удивлению, я был объявлен первым учеником в своей роте (из четырех взводов пятого класса). Наряду с еще тремя воспитанниками из других рот, в которые входили седьмой, шестой и четвертый классы, Альбертом Акатовым, Евгением Коноваловым и Гарриком Лойкканеном я был приглашен на торжественный обед по случаю дня Красной Армии к Бате. Так мы уважительно называли начальника училища капитана 1 ранга Константина Александровича Безпальчева. Кроме нас четверых, сидевших за низеньким столом, в гостях находилось несколько взрослых, в том числе известный латышский писатель Вилис Тенисович Лацис, в прошлом рыбак и грузчик, в будущем - Председатель Совета министров Латвии.
Писатель В.Т. Лацис в гостях у нахимовцев Справа вверху - капитан 1 ранга К.А.Безпальчев
Здесь-то и случился со мной запомнившийся на всю жизнь конфуз. Дело в том, что в ту пору, несмотря на довольно сносное питание в училище, многие из нас ощущали постоянное чувство голода (видимо, еще с военного времени). А у Елены Тимофеевны — супруги Безпальчева — стол ломился от яств. Был великолепный борщ, затем подали жаркое. Но больше всего меня поразили пирожки с мясом. Сколько я их съел, не помню, но когда хозяйка разрешила нам снять наши форменные мундирчики и остаться в тельняшках, я самостоятельно этого сделать не смог: не расстегивался морской ремень. Попытки Константина Александровича и Елены Тимофеевны снять его успехом также не увенчались, и только могучий Лацис с этим справился... Интересная это была супружеская чета Безпальчевых. Он - невысокого роста, с животиком, полным лицом с редкими седеющими волосами и голубыми глазами, и она - высокая, статная, темноволосая - казались совсем не под стать друг другу, а жили душа в душу, в дружбе и полном взаимопонимании, воспитывали двух сыновей.
Не часто вся семья Безпальчевых имеет возможность собраться за обеденным столом. Слева - направо: Константин Константинович, Константин Александрович, Элеонора Филипповна и Елена Тимофеевна. Рига. 1947 г. Константин Александрович окончил до революции Морской корпус, плавал на знаменитом крейсере «Россия», в советское время служил на Черноморском флоте, командовал эсминцем «Петровский» и другими кораблями. Прекрасный моряк, эрудит, великолепно знавший латынь, историю, литературу, физику, астрономию, а также заядлый театрал и знаток музыки, хороший оратор, строгий начальник и замечательный педагог - вот его портрет. , Вечером того же дня (когда произошел казус с ремнем) нас Всех ожидал еще один сюрприз: все воспитанники присутствовали в оперном театре. Я впервые в жизни с восхищением слушал «Евгения Онегина» и, сидя в первом ряду партера рядом с Безпальчевым, внимал пояснениям Константина Александровича, которые он давал своим юным четверым гостям: сейчас будет соло на гобое, оно напоминает пастуший рожок; сейчас будет знаменитая сцена дуэли; внимательно прослушайте арию старого генерала Гремина, сколько в нем благородства; запомните заключительную сцену возмездия за совершенное Онегиным зло. В дальнейшем, наряду с другими операми, я слушал «Онегина» много раз и всегда при этом вспоминал пояснения Константина Александровича.
По завершении первого года обучения я свои позиции сдал и перестал быть отличником. На очередном торжественном собрании, посвященном окончанию учебного года, получил от Безпальчева хорошую взбучку: он велел мне встать ногами на «банку» (скамейку), чтобы меня все видели (я был маленького роста) и заявил, что я, будучи у него в гостях, столько пирожков съел, что до конца учения должен бы учиться только на «отлично», а вот подвел его, и теперь он мне не доверяет. И, знаете, - подействовало. Хотя по пирожковому делу произошел еще один казус. Однажды вечером, выучив кое-как уроки, я гулял со своим приятелем Олегом Ивановым по двору училища и вдруг у самого забора обнаружил аккуратно завернутый в бумагу пакет. Развернули - пирожки, попробовали один - с мясом и рисом. Я уже было обрадовался, но тут Олег заявил: а вдруг пирожки отравленные (нас учили проявлять бдительность). Понесли пакет в санчасть, отдали медсестрам на анализ, а сами побежали в класс, где и рассказали о находке остальным товарищам, усердно занимавшимся самоподготовкой. Класс сорвался с мест. Прибежали в санчасть. Две сестрички, уплетая последний пирожок, объяснили нам, что яда в них нет. Нас с Олегом чуть не съели вместо пирожков. Шесть лет довелось мне учиться среди этих мальчишек, поступивших в училище отнюдь не по блату. Никогда не забыть мне основательного Витю Комлева - нашего вечного вице-старшину, блестящего Сашу Познахирко, лучших спортсменов Женю Ланцова, Женю Сергеева, Володю Шувалова, акробата Леню Калейника, тихоню Володю Магера, ироничного Борю Щукина, с которым много лет просидел за одним столом, первого своего друга Олега Иванова, веселых братьев-близнецов Борю и Геру Тихомировых, зубрилу Олега Тихомирова, упрямого Юру Иукканена, своевольного Валю Ломтева, всегда целеустремленного Алика Берзина, старательного Виталия Михальского и, конечно же, Джима Паттерсона (помните негритеночка из кинофильма «Цирк»?) и более позднего друга моего Володю Горчакова, всегда уверенного в себе. Кто-то из них стал адмиралом, кто-то профессором, кто-то поэтом, а некоторые, зачастив с выпивкой, пойдут по наклонной. Сегодня все уже давно на пенсии, а некоторых уже и нет в живых. Готовили нас всех равно, одинаково, но все стали совершенно разными. И жизненный путь оказался у каждого свой. Учили нас всем положенным по школьной программе предметам, плюс военно-морскому делу (от вязания морских узлов и плетения матов до практического освоения шлюпки-шестерки на веслах и под парусами). Кстати, финны подарили нам парусную шхуну «Лавена», переименованную затем в «Нахимовец», и на ней мы тоже проходили морскую практику.
Парусно-моторная шхуна «Нахимовец», на которой воспитанники училища проходили морскую практику.
Были у нас и уроки труда, в частности - столярное дело (в конце обучения каждый должен был смастерить по табуретке), слесарное дело (завершилось изготовлением штангенциркуля, а у меня получилось некое изделие почти каменного века, которым я очень гордился) и радиотехники, где мы мастерили детекторные радиоприемники. Учили нас даже бальным танцам и азам теории музыки.
Слева Дж.Паттерсон Всем известно, что отношение учеников к тому или иному предмету в полной мере зависит от качеств учителя. В училище же, несмотря на сложные послевоенные годы, был подобран прекрасный педагогический коллектив. Любовь к истории (а следовательно, и знание её) нам привил замечательный историк капитан Ицкевич (прошу прощения, что помню не все имена-отчества), к географии - Георгий Иванов, к русскому языку - Неонила Романова (на всю жизнь запомнил, как писать слово «одиннадцать», исписав им, по её требованию, всю ученическую тетрадку), литературе - Наталия Ильина, к военно-морскому делу - капитан-лейтенант Залитэ. Никогда не забуду первого нашего математика -Леонида Зиновьевича Драбкина, умершего в 48-м от язвы желудка, и его преемника - Петра Николаевича Бугорского (Пенибугу). Они сумели увлечь нас своей, казалось бы, скучной дисциплиной. Уроки танцев я не любил и почти всегда убегал с них играть в футбол тряпичным мячиком, о чем впоследствии горько сожалел (когда стали приглашать девочек на училищные танцевальные вечера). Сколько же девичьих ног я перетоптал, чтобы научиться сносно танцевать! Очень неплохо было организовано дело со спортом. Каждый день начинался с пробежки и физзарядки. Я их терпеть не мог и с удовольствием избавился, когда закончил учиться, о чем до сих пор тоже сожалею. Уроков по физкультуре было достаточно много - 3-4 в неделю. Для желающих были созданы секции акробатики, гимнастики, легкой атлетики, бокса, классической борьбы. Помню, как-то по пустякам я подрался с Аликом Берзиным и проиграл ему «бой». Эта неудача заставила меня записаться в секцию бокса, где я прозанимался более четырех лет до окончания училища. Больших успехов в этом виде спорта я не достиг, но уверенность в себе приобрел.
Часть летнего времени (до отпуска) мы проводили в лагере, где жили в палатках. Не забыть трехсуточного похода на шлюпках в Елгаву или выхода в Рижский залив на шхуне. Кстати, тогда впервые я познал, что такое морская болезнь. У каждого класса (взвода) был свой офицер-воспитатель и его помощник - старшина, почему-то, как правило, татарин (Мустафин, Нафиков, Маняпов). Старшин мы любили больше. Находились они с нами почти неотлучно, многое знали и умели. Кстати, и шлюпками они управляли намного лучше офицеров, в основном пехотных. Очень большое внимание уделялось в училище нашему эстетическому воспитанию, привитию нам азов культуры. Нас регулярно водили в рижские театры: оперы и балета, русский драматический, оперетты. Кстати, не все походы в театры воспринимали с удовольствием, некоторые ворчали: «Опять в культпоход погнали, я лучше бы печку в кубрике топил» (в спальных помещениях у нас было печное отопление). В училищный духовой оркестр были подобраны неплохие музыканты, которые играли нам не только на строевых занятиях и по праздникам, но и почти каждое воскресенье во время обеда, после небольшого вступительного экскурса Безпальчева исполняли что-нибудь из русской классики - «Камаринскую» Глинки, симфонию «1812 год» Чайковского...
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Б.Н.Карпов, С.Н.Куликов. О тех, кто учил, заботился и остался в памяти
Карпов Борис Николаевич, 1931 г. рождения, окончил Рижское Нахимовское училище (1950), три курса ВВМУ подводного плавания (1953), ВВМУ им. М.В. Фрунзе (1954), проходил службу на надводных кораблях СФ. Окончил СЗПИ (1963), кандидат технических наук, работал на предприятиях оборонной промышленности, автор более 20 научных работ и авторских свидетельств.
Куликов Сергей Николаевич, 1931 г. рождения, выпускник Рижского Нахимовского училища (1950), ВВМУ подводного плавания (1954). Проходил службу на подводных лодках СФ, участник испытаний атомного оружия на Новой Земле (1955). Окончил Политехнический институт им. М.И. Калинина по специальности автоматика и телемеханика, работал на предприятиях оборонной промышленности.
Розанов Григорий Васильевич, начальник политотдела, Безпальчев Константин Александрович, Плискин Лев Яковлевич
С чувством удовлетворения мы подготовили статью о Бате, который заменил в послевоенные трудные годы и родителей и дом. Но он не смог бы сделать это один. Поэтому чередой всплывают в памяти и другие сотрудники училища, кто был всегда рядом с ним, и, естественно, и с нами; кто учил, воспитывал, кормил, кто влиял на нас и формировал из мальчишек сознательных юнцов. С уважением вспоминаем заместителя начальника училища капитана 1 ранга Льва Яковлевича Плискина. Это был интеллигентный, тихий и скромный руководитель, который громогласно никогда и никого не распекал, не отчитывал, но именно он был организатором и куратором всего, прекрасно функционирующего учебно-воспитательного процесса, ответственным за учебные программы и их реализацию; за профессионализм преподавателей и качество преподавания; за воспитательную работу с нами командиров рот, офицеров-воспитателей и старшин. Своими деловыми и человеческими качествами он снискал известность среди специалистов и руководителей образовательных учреждений столицы Латвии. Воспоминания о самом начале «службы» у одного из нас связаны со старшиной 2 статьи Михаилом Ивановичем Стрельниковым. Помню, как 8 ноября 1945 г. я по повестке в числе еще группы из 7-8 мальчишек с тощим вещевым мешком явился в Управление военно-морскими учебными заведениями ВМФ на набережной Красного флота у моста Лейтенанта Шмидта, — там он нас и встречал. А потом повез в город Ригу. Ехали почти сутки через опустошенные Ленинградскую и Псковскую области и сытую Латвию, на станциях и полустанках которой торговали (о чудо!) колбасами, сырами и ...пирожными! Как мы глазели на это сквозь стекла. Стрельников благоразумно нас на перрон не выпускал.
По прибытии в училище сдал он нас командиру сборной роты капитан-лейтенанту Владимиру Михайловичу Буту. Был он высоким, красивым, слегка прихрамывающим после ранения офицером. Встретил нас приветливо, относился по-отечески, играл с нами в шахматы, фотографировался и спокойно но методично ежедневно мобилизовал нас на обустройство быта, - таскали матрасы, собирали двухэтажные кровати и пр. Естественно, в эти же дни были и переживания: шли медосмотры, экзамены, но без всяких билетов, - скорее, это были собеседования с целью выяснить уровень нашей подготовки. Ну, и конечно же, кому повезло - самая желанная церемония - баня, подбор и выдача обмундирования: роба, бушлат, тельняшка, бескозырка ...! Суетня, поиск зеркала ... детское блаженство. Все красуются друг перед другом, а старшины консультируют, как нужно носить тот или иной предмет формы одежды. Дни потекли быстро, динамично. Почти ежедневно прибывали группы будущих воспитанников, офицеры, старшины, преподаватели. Всё разворачивалось широким фронтом и невероятно быстро. Но вот странно, мы в эти недели до официального открытия училища Батю видели очень редко, но организация училища шла фантастическими темпами. Хотел бы я сегодня посмотреть, кто бы справился также успешно!? Организовать подобное учреждение за полтора месяца! С официальным открытием училища 3 января 1946 г. мы были сведены в роты по годам обучения (т.е. по старшинству), а внутри рот по взводам (по классам). Вот тут появились командиры рот, офицеры - воспитатели по классам и их помощники - старшины срочной службы. С некоторыми из них мы будем связаны по 4-5 лет, а встречаться многие годы. Командиром нашей роты был назначен капитан, а затем и майор Валентин Федорович Сиротин. Обстановка при нем была деловая и спокойная, рота была на хорошем счету.
Офицеры РНВМУ перед Крымским мостом, Москва , апрель 1948 год. Командиры 1-й роты парадного расчета капитан Сиротин и капитан-лейтенант Голубков.
А вот приход нового офицера - воспитателя в наш класс - старшего лейтенанта Кухарева Николая Алексеевича вызвал оживление, пришел не просоленный военмор, а бывший агроном очень любивший химию (до войны Николай Алексеевич окончил Сельскохозяйственный («плодово-ягодный») институт в городе Пушкине. Он довольно часто бывал с нами по вечерам во время самоподготовки и тут уже не только консультации по химии, а иногда и целые лекции. Мог рассказывать долго и даже нудно, увлекаясь, подзадоривая нас, заодно и проверяя наши знания. Николай Алексеевич был хорошим человеком и был с нами до самого выпуска. В 1975 г. мы с ним встретились в ресторане гостиницы «Ленинград», где впервые собрались бывшие воспитанники РНУ с некоторыми офицерами и преподавателями. В это время капитан 1 ранга Н.А. Кухарев ушел в отставку с должности флагманского химика Тихоокеанского флота, получил квартиру в городе Сланцы, преподавал там в химическом техникуме, а затем по призыву партии уехал в совхоз «Осьминский», где вскоре стал директором; т.е. вернулся к первоначальной гражданской профессии. Мне представляется этот факт не таким уж частым и достаточно интересным. Из старшин запомнился навсегда старшина 2-й, а затем и 1-й статьи Александр Михайлович Шашков, который был с нами с самого начала и до дня выпуска. Толковый, не вредный, в меру строгий он чаще был нам товарищем, а некоторым воспитанникам и другом. Саша не скрывал, что в дальнейшем хотел бы служить в милиции, и он там успешно служил, занимал высокие должности и имел звание полковника. Естественно, каждый человек относится к одним с большей симпатией, к другим с меньшей. Поэтому в экзаменационную сессию он был незаменим, мог заранее и тему сочинения подсказать и где какой экзаменационный билет лежит. Во всяком случае, мне кажется, что он из старшин был ближе всех к воспитанникам.
Вот уж кто запомнился! А все потому, что я дважды попадал в его руки. Это - начальник медслужбы, боевой офицер и фронтовой врач, прекрасный профессионал, майор, а впоследствии полковник Мармерштейн. Всегда безупречно одетый, с виду суровый военврач был очень внимательным к нам, но решительным и без церемоний. Чувствовалось закаленное в боях и твердое сердце хирурга. Помнят его, конечно же, все! Из преподавателей запомнились своими интересными и содержательными уроками: ботаник-биолог Лившина Зельда Израилевна, преподаватель морского дела капитан-лейтенант Эдгар Янович Залитэ. Преподаватель истории и географии Ицкевич преподавал интересно и относился к нам либерально. По его инициативе и при его непосредственном участии воспитанник Боря Карпов подготовил пару статей, если можно так назвать наивное сочинительство для «Исторического журнала» о российском ВМФ. Такой журнал со статьями, написанными воспитанниками, предполагалось периодически выпускать. Инициатива офицера была, конечно, интересной и благородной, но что-то не получилось и журнал тихо скончался на втором номере. Тепло вспоминаем преподавателя физики Виктора Петровича Бошнякова. Преподавал он предмет добросовестно, стараясь вложить в нас эти сложные знания. Мы с ним, условно говоря, подружились. Начиналось все с шахмат. Я не был самым сильным шахматистом, но в одном из турниров на первенство училища занял второе место и получил приз - бюст адмирала П.С. Нахимова - он и сейчас хранится у меня. Как-то мы с Виктором Петровичем сыграли несколько партий и завелись..., потом он иногда оставлял меня в кабинете физики для «консультаций» и ...начинался турнир. К сожалению, это не повышало моих отметок по физике, с трудом четверки! Не надо было выигрывать у преподавателя! Но зато он разрешил в его кабинете проявлять фотопленки. Он был на встрече с нами в 1975 г.
Башняков (Бошняков) Виктор Петрович
Большой любовью и уважением не только своего класса, но и всех воспитанников роты пользовался капитан-лейтенант Сергей Иванович Сергеев. Свой класс он провел с начала и до выпуска. Его девизом было: «Делай как я!» Он никогда не повышал голос, всегда был спокойным и внимательным к нам. Под его командованием воспитанники и, в частности, Сережа Куликов участвовали во всех шлюпочных гонках, в том числе, в спартакиадах суворовских и нахимовских училищ. Главным достижением, которым очень гордились, была победа в крейсерской гонке на 25 миль с выходом в Рижский залив. Сергей Иванович был членом яхт-клуба Дома офицеров Риги и нередко брал нас на выходы в море. И снова всплывают в памяти наши преподаватели. Русский язык и литературу вел Израиль Яковлевич Лозинский. Это были не разборы произведений с делением героев на положительных и отрицательных, а проникновенный рассказ о сущности героев, а через это в глубь истории и сущности общества той эпохи. Он всегда обращал наше внимание на построение фразы... До сих пор помнится одна, которую он цитировал из «Героя нашего времени» М.Ю. Лермонтова: «Воздух чист и прозрачен, как поцелуй ребенка!»
В походе. Руководитель практики старший лейтенант С.И.Сергеев объясняет нахимовцам Челищеву (слева) и Хиноверову обстановку на море. Фото капитана В.Заворуева.
Математику преподавал майор Соломон Наумович Бухман. У него была методика преподавания сродни высшей школе. Контрольные работы по каждому разделу. Пока не напишешь с положительной оценкой - зачет не получишь. Задачи и примеры были не из задачников! Ну, а на экзаменах - заслуженные «4» и «5»! Уровень и качество полученных нами знаний в училище неоднократно успешно подвергалось проверке при поступлении бывших воспитанников в различные и самые престижные высшие учебные заведения, как военные, так и гражданские. Это подтверждается и знаниями английского языка. Вспоминаются преподаватели этого предмета - капитан Иван Николаевич Енин и А.Бирон, которая была урожденной англичанкой и супругой министра иностранных дел Латвии (каков уровень!). Учили язык 5 раз в неделю, интенсивно, словарный запас набрали большой, соображали и в грамматике, к сожалению, не было практики. Когда перешли на учебу в 1-е Балтийское, оказалось, что в том числе и в знании английского языка мы сильнее других: получали хорошие отметки, практически не готовясь.
Художественная самодеятельность в РНВМУ. Сцена из спектакля «За тех, кто в море». Артисты нахимовцы 4-го выпуска (слева направо): Щеткин Ю.Н., Герасимов Ю.В. и Пашков Б.И.
Но ведь мы не только учились. Нас учили и отдыхать. Была у нас самодеятельность, да еще и какая! Старший лейтенант Всеволод Всеволодович Богданович остался в памяти, как близкий по духу воспитанникам человек, офицер и как талантливый организатор и постановщик нашего местного «мюзикла» под названием «Отдых на баке». В нем участвовала практически вся вторая рота. Это была длительная по времени и сложная по замыслу постановка, состоящая из отдельных сцен, связанных общим сюжетом. Солидным было и музыкальное сопровождение. На смотре коллективов самодеятельности «мюзикл» занял первое место, а это событие было отмечено в приказе как особо значимое. Я, Карпов, приехав однажды в командировку с Северного флота в Кронштадт, встретил там Всеволода Всеволодовича, где он продолжал службу после Риги. Прошло 60 лет, а мы до сих пор храним яркие и теплые воспоминания о своем детстве и юношестве, которые прошли в идеальных для того времени условиях доброжелательной ауры, духовности (как сейчас выражаются), истинной и бескорыстной заботы о воспитании подрастающего поколения. Пожалуй, только сейчас, набравшись жизненного опыта и сравнивая то, как воспитывали нас, и как воспитывают в иных учреждениях юношей сегодня, мы понимаем, какие люди нас окружали, заботились, учили. Сколько тепла и души было отдано нам в очень непростое и тяжелое послевоенное время. Вечная благодарность и память ИМ! А особо - Бате - глубоко уважаемому адмиралу Константину Александровичу Безпальчеву!
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Наиболее интересным и сложным по исполнению для двух старших рот был 260-мильный поход на шлюпках по Рижскому заливу на остров Роя в рыбачий посёлок. Туда большую часть пути шли под парусом, однако вначале из-за штилевой погоды пришлось и погрести. Но при подходе к острову поднялся шквальный ветер в 6-7 баллов, пошла крупная зыбь, шлюпки захлёстывало водой, пришлось её всё время вычерпывать. Всего в походе участвовало 8 шлюпок, из них - один 10-весельный катер в сопровождении двух рейдовых катеров, на одном из которых был руководитель похода - Безпальчев. Наш приход к поселку вызвал неподдельный интерес и любопытство у местных жителей. Они, наверное, впервые наблюдали такое зрелище. После ночёвки прямо в шлюпках, на следующий день из-за сильного встречного ветра Безпальчев принял решение идти двумя колоннами на буксире у моторных катеров. Но это был не более лёгкий вариант, весь переход сопровождал проливной дождь, шквальный ветер, часто рвались буксирные тросы, а осуществлять маневр для заводки нового буксира в штормовых условиях было нелегко.
Приходится удивляться смелости Безпальчева, взвалившего на себя такой груз ответственности. Но всё это я отношу не столько к его смелости, сколько к высокому профессионализму моряка, который был основан на личном опыте и уверенности в своих возможностях да, и наверное, уже и веры в наши умения и дела. Интересным и зрелищным был шлюпочный поход по реке Лиелупе на республиканский пионерский костёр. Участвовало 28 шлюпок, которые шли двухкильватерными колоннами под парусом и на вёслах, протяженность маршрута в одну сторону — 15 миль. На берег выходили по «форме раз» (летняя белая), под оркестр. Наверное, это было эффектное зрелище! И ещё в этот сезон два небольших похода: 30-мильный в Майори при 100 % охвате воспитанников и 12-мильный в Межапарк. Проводились и комбинированные эстафеты: бег, плавание, гребля и парус... 1950 год - последний наш нахимовский год. 13 февраля - рота награждена переходящим призом - картиной «У берегов Кавказа» за первое место в смотре-конкурсе художественной самодеятельности. 15 февраля - лыжные соревнования на 3 километра. В феврале на специализированной медкомиссии у выпускного курса выявлено 12 человек со сколиозом (искривление позвоночника), что вызвало заседание учебного совета, посвященного этому вопросу. Доклад сделал Мармерштейн, где критиковал руководителей за низкий контроль по соблюдению санитарных норм в классных помещениях - слабая освещенность, запыленность классов, плохое их проветривание, неприспособленные столы и парты для молодого развивающегося организма воспитанников. Кое-какие меры после этого совета были приняты.
Полковник м/с Саул Маркович Марменштейн - начальник медицинской службы училища
19 мая приказом начальника училища допущено к выпускным экзаменам на аттестат зрелости 79 человек нашей роты, кроме двоих - один из-за слабого знания русского языка, а другой - по неуспеваемости. Кстати, за 4 года существования училища было отчислено 28 % воспитанников и кандидатов, 50 % из них - по неуспеваемости... И наконец, незабываемый день в нашей истории. 22 июня 1950 г. - на площади перед Дворцом пионеров мы принимали присягу на верность своей Родине. И насколько мне известно, никто из нас по большому счету её не нарушал и не предал, а Леша Венедиктов подтвердил это самой дорогой ценой - своей жизнью, погибнув в море на боевом посту.
Тогда же мы получили аттестаты зрелости и знаки воинского отличия курсантов 1 -го курса высших военно-морских училищ. И последнее событие в хронологии нашей истории - это поход на учебном паруснике «Лавена» под командованием капитан-лейтенанта П.Е. Игнатьева в Ленинград на парад в честь дня ВМФ на Неве. Далее некоторые обещанные цитаты из приказов и документов. Из приказа от 3 января 1946 г.: «Последнее время замечаю, что пробу мне подают не со стола воспитанников. Это безобразнейшее очковтирательство. Кроме того, во время приема пищи в столовую заходят повара и все кому не лень делают замечания воспитанникам к месту и ни к месту. Запрещаю всем, кроме шеф-повара, заходить в столовую во время приема пищи. Пробу начальнику училища подавать только из того, что накрыто на столах». Из приказов 1947 г.: «Воспитанники, получающие редкие посылки и особенно со сладостями, делятся с офицерами и помощниками офицеров-воспитателей, а те, забывая, что они имеют дело с детьми, опаленными и обожженными войной и сиротством, не отказываются от этих подарков. Удивляюсь, что среди нас находятся такие взрослые дяди, настолько лишенные щепетильности и мудрости, что позволяют себе брать это. Категорически запрещаю под различными благовидными поводами брать от воспитанников все и везде».
Примечание. Издавна в ряде стран мира изображение пеликана, кормящего своим телом голодных детёнышей, стало традиционной эмблемой воспитательных домов, приютов для сирот и других подобных учреждений. рассказывает, что пеликан - единственное существо, которое разрывает свое тело, чтобы накормить умирающих от голода птенцов. Распространение этой легенды привело к тому, что пеликан стал символом родительской любви и жертвенности. Скульптурное изображение этой птицы с птенцами можно увидеть на фасадах зданий вышеназванных учреждений. В частности, эта эмблема служит украшением фронтона нескольких зданий Педагогического университета имени А.И. Герцена в Санкт-Петербурге [75]. Эта эмблема с полным основанием могла занять место на всех зданиях, где более 25 лет трудился Константин Александрович Безпальчев по обучению и воспитанию молодого поколения моряков. Ученые-орнитологи отвергают правдоподобность легенд о рвущем свое тело пеликане. Есть другая версия. Известно, что пеликаны собирают пойманную рыбу в своеобразный мешок, находящийся под клювом. Чтобы выбросить наружу улов, пеликан прижимает к телу свой огромный клюв. Птенцы торопятся выхватить из клюва извергаемую рыбу. Со стороны кажется, что они рвут тело кормильца.
«Офицер-воспитатель младший лейтенант Глазенков за опоздание в строй лишил обеда ряд воспитанников и второй раз в этот день оставил их без вечернего чая. И это делает воспитатель! Следовало за опоздание не допускать воспитанников к общему столу, а после ухода роты из столовой организовать их питание, а уж затем наказать в дисциплинарном порядке (офицер получил взыскание).
«... В связи с тем, что младшие классы не доедают свой паек по норме, утвержденной Наркомом обороны, уменьшить им количество приготавливаемой пищи, а остающиеся продукты (до 15%) перераспределять старшим, где растущий организм требует больше нормы. Младшим же в качестве компенсации выдавать более калорийную пищу за счет молочных продуктов, яиц и прочего - при наличии этих продуктов в порту». «... Помните, что воспитывая ребенка, мы должны проявить великое терпение и искренность, всячески искоренять имеющиеся еще у многих воспитателей недостатки, но не грубостью и издевательством, а упорной и повторной требовательностью добиваться нужных результатов так, чтобы воспитанник видел в своих воспитателях старших и любимых товарищей, а не грозных карателей». «... Необходимо, чтобы выставленные «двойки» были действенными, т.е. необходимо, чтобы после этого всегда следовали бы: расследование, дополнительное занятие, а в нужных случаях - дисциплинарное взыскание и всегда - обстоятельное внушение».
Из инструкции по подготовке к летней практике 1947 г.
«... Во всех занятиях использовать больше игровых элементов, больше увлекательного и азарта. В целях воспитания чувства ответственности, воли и выносливости - никогда не подчеркивать, что воспитанники - это дети, но всегда подчеркивать и поддерживать их самостоятельность, даже их небольшое самолюбие и всегда проявляемую ответственность. Постоянно воспитывать и приучать переносить трудности флотской службы с закалкой тела и духа через многочисленные занятия греблей и парусом при любой погоде. Если поход или занятие организовать увлекательно, то воспитанники с охотой и увлечением перенесут все трудности походной жизни и тогда им будут не страшны никакие физические и моральные нагрузки. Понятие отдых нельзя отождествлять с понятием безделья».
Каждый занят своим делом
Не могу не отвлечься от цитирования и сказать несколько слов от себя. Видимо, эта невидимая для нас воспитательная работа приносила свои плоды. Так для меня, на протяжении всей службы, самым тяжелым грузом и постоянно присутствовавшим - это был груз непреходящего чувства ответственности. Много достойного в воспитание и обучение вносили и другие. Ведущую роль среди них играл Лев Яковлевич Плискин (помните, что все это лишь из архивных документов, а не личные воспоминания). Плискин особое внимание уделял гуманитарным дисциплинам, особенно русскому языку и культуре речи. Вот несколько его высказываний на заседаниях учебного совета: «... хорошее знание русского языка развивает логическое мышление, а это в свою очередь - необходимая база и фундамент для овладения всеми науками, в том числе и военными; ... на всех занятиях, независимо от дисциплины, обращать внимание на знание русского языка, а через него воспитывать речевую культуру и общую культуру в целом; ... учитель должен постоянно проявлять теплое и заботливое отношение к личности воспитанника; ... необходимо воспитывать уверенность в своих силах у одних и делать невозможным лень и нерадивость у других (как выразился В. Пикуль, «помочь раскрыть самого себя и свои качества, пока что дремлющие втуне».
Плискин Лев Яковлевич - капитан 1 ранга, заместитель начальника училища по учебной части
Однако вокруг нас не все было окрашено в розовые цвета. Нас обучали и воспитывали разные по уровню знаний и умений воспитатели. Многие из них прошли огонь и кровь только что закончившейся войны. Не все из них прошли школу Макаренко. И все же отдельные негативы в нашей жизни - это лишь эпизоды, которые не были определяющими во всей атмосфере этих прошлых лет. (Все серьезные проступки воспитанников и неправильные действия воспитателей получали отражение в приказах начальника училища, который и определял меру наказания).
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
