Я не очень верю в магию цифр. Тем более, таких случайных, как эта. Скорее, это повод, чтобы поделиться мыслями, которые по странному стечению обстоятельств именно в этот день забрели в мою голову. Итак, начнем по порядку.
1. В ненашей экономике в поте лица трудится почти триллион честно заработанных российских долларов, тогда как наша экономика все еще мечтает о каких-нибудь 100 миллиардах «на развитие». Может быть, хоть что-нибудь делается, чтобы деньги вернулись и работали на нас? Увы, ничего не делается, а если даже и делается, то, как раз обратное: деньги текут и в немалых количествах за рубеж.
Чтобы разобраться даю некоторые пояснения. Существует три типа экономических интересов, которые отличаются определенным антагонизмом. Первое: экспортеры, которых радует постоянное падение рубля, потому что за меньшее количество долларов можно купить больше рублей и «меньшей кровью» выполнить все свои социальные обязательства и уплатить налоги. Все разговоры о повышении конкурентоспособности российских товаров при понижении курса рубля — это виртуальная реальность, не имеющая никакого отношения к жизни. Второе: импортеры, которые заинтересованы в повышении курса рубля, чтобы за ту же рублевую сумму купить как можно больше долларов и увеличить импорт и собственную прибыль. Наконец, третье: производители, ориентированные на внутренний рынок товаров и услуг. Они вообще не заинтересованы в колебании курса рубля, и чем этот курс стабильней, тем им лучше, потому что можно безбоязненно участвовать в долгосрочных проектах, прогнозировать прибыль, на фоне стабильного рубля оптимизировать производство, и делать еще много полезных для нас с вами дел. Теперь вернемся к колебанию рублевого курса. Сразу нужно заметить, что чем сильнее колеблется рубль, тем «короче» деньги, инвестируемые в Россию. Это просто спекулянтские капиталы, которые хорошо умножаются и когда рубль растет, и когда он падает. И чем больше он это делает, тем лучше для спекулянта. При такой ситуации нормальный инвестор деньги вкладывать не будет, поскольку слишком велики риски. При колебании курса рубля возрастает важность инсайдерской информации, поэтому колеблющийся рубль — это еще и источник коррупции.
2. О привязке курса рубля к нефти. Это еще одна сказка. Нам говорят, что нефть дешевеет и рубль идет вниз. Нефть дорожает и рубль идет вверх. Можно было бы поверить в эту сказку, если бы не один факт: на мировом рынке торгуется в 200 раз больше нефти, чем добывается. Другими словами, вся добытая нефть — это полпроцента от рыночной ее стоимости, а остальное — виртуальная реальность, приносящая неслабые прибыли тем, кто имеет допуск на рынки виртуальных продуктов (а это совсем непросто, это предмет не совсем чистой внешней политики многих стран, и нас на это татами просто не пускают пока – силенок не хватает, не надо было Союз разваливать).
Тут пора сказать две вещи. Первое, у России нет инструментов, чтобы как-то влиять на цены на нефть (ну, не дают нам рулить пока), Все эти инструменты находятся за рубежом и к нам никакого касательства не имеют. Зато мы продекларировали, что будем теперь считать свой бюджет на основе средних цен на нефть (которые мы не контролируем) за пять лет, а потом и за 10. Мало того, что нами все эти годы будут «рулить» ребята, которые сегодня резвятся в Сирии, а до этого резвились в Ливии, так еще наша власть нечаянно призналась в том, что в ближайшие как минимум 15 лет ни о каком инновационном развитии и речи быть не может, поскольку всем будет править нефть. Это не я сказал.
3. О продовольственной безопасности. Крутеж с курсом рубля привел к тому, что импорт продовольствия в Россию стремительно дорожает. Пора развеивать все эти сказки о достаточности производства зерна в России и хвастовство, связанное с экспортом пшеницы, на что, якобы, СССР был неспособен. Сегодня в России производится пшеницы менее 700 килограммов на душу населения, тогда как в советское время ставилась задача производить тонну пшеницы на душу населения, потому что зерно — это не только хлеб, но и корм для скота, а, значит, молоко, мясо и другая продукция животноводства. Производство 700 кг зерна на душу населения говорит об отсутствии сколь-нибудь серьезного производства мяса в стране. Можно было бы эту мысль сделать более убедительной, приведя статистику за последние месяцы, но цифры в существующем виде не очень показательны и могут еще больше ввести в заблуждение.
Есть еще один тревожный факт: мы — рыночная держава, и цены на зерно у нас рыночные. А эти рыночные цены устанавливает биржа зерна, которая безбедно существует не как при батюшке-царе во Владивостоке, а в славном городе Чикаго, и рычагов влияния на эти цены у нашего президента хоть с галстуком, хоть без галстука не было, нет и в ближайшее время не будет.
4. Вот и получается, что рубль наш совсем не патриот, и чтобы стать ему патриотом, нужна политическая воля со стороны России, а не уступки западным странам. И зерно у нас с явным чикагским акцентом. И бюджет нефтяной на много лет вперед.
Все это печально, но бойкие экономические аналитика все бубнят о каких-то подвижках на фоне чего-то. Я даже слышал, что однажды какая-то московская биржа закрылась в минусе на фоне пессимистических данных о безработице в Новой Зеландии… Бедная Шахеризада, она даже в ученицы не годится нашим сказочникам, а начиналось все так красиво.
Другие заметки о
Писькин Бунт
Судить я строго не берусь – Народ судьбы не выбирает. Но мы давно уже не Русь, А Pussy Riot.
И к нам медали не идут На стадионе Олимпийском, А пресловутый русский бунт Уже не праведный, а писькин.
Наконец обожгла спасительная мысль: «Это не вода! Это бьет прямо в «пробоину» и ревет чудовищной силы жгут воздуха высокого давления из отсечного клапана аварийной подачи. Он бросился к клапану и был отброшен воздушным ударом, больно ударившись головой о какое-то железо. Но удар поставил мозги на место. Вандя кошачьим броском подобрался с тыла и рванул клапан на закрытие. Рев в отсеке прекратился, опал столб воды, и в плотном тумане стал просматриваться тусклый красный огонь аварийного освещения. «Ну, вот сейчас лодка повалится на корму и пойдет вниз! И тогда...» - с ужасом соображал Вандя. К великому удивлению Ванди лодка явно проваливалась с нарастающим дифферентом на нос. Вода хлынула на отсечную переборку, понесла Вандю и прижала к железу двери. А по корабельной трансляции неслись истошные команды-вопли: «Продуть балласт! Продувать балласт аварийным!» Наконец лодку стремительно понесло вверх, она вышла на ровный киль и закачалась. Снаружи заплескались волны, что прослушивалось через корпус. А в седьмом отсеке Вандя стоял по грудь в грязной воде, отталкивая плавающие аварийные клинья, брусья и водолазные аппараты. Из отсека с противным шипом куда-то уходил воздух. Станция телефонной связи с центральным постом нахлебалась воды и вышла из действия. Электромотор водоотливной помпы находился в воде, как и указатель отсечного глубиномера. Вода противно плескалась вокруг насосов гидравлики. Отхаркивая мазут, Вандя добрался до переговорной трубы голосовой связи и открыл запорный клапан - отсечный воздух с шумом пошел в трубопровод. - Центральный! - прокричал в трубу Вандя. - Центральный!.. Центральный пост и соседний, шестой, не отвечали. Однако Вандя почувствовал: уровень воды в отсеке пошел вниз! Ясно: в центральном посту запустили главный осушительный насос на откачку воды через магистраль. Спасены!
Тем временем из-под вылезли подводные герои и начали отлов плавающей рухляди. В разрежающемся тумане стали виднеться грязные сияющие рожи героев. Стало ясно, что столбом воды и ударом воздушной струи матросы были запрессованы между торпедными аппаратами и не захлебнулись только благодаря нарастающему дифференту лодки на нос. А теперь повылезали как тараканы. Всех охватил безудержный хохот. А вода все убывала. - А ну, чистить решетки фильтров, чтобы не забить магистраль всяким мусором! - подтолкнул трюмного матроса Вандя. Когда уровень воды упал до настила, Вандя налег на кремальеру отсечной двери в шестой отсек. К немалому его удивлению и великому возмущению кто-то из шестого отсека упорно зажимал запор кремальеры, прямо-таки с бычьей силой. Вандя схватил аварийный молоток и начал стучать и орать в дверь: - Откройте! Мы живы! Идиоты, откройте! А из-за двери неслось: - Не открывать! Там покойники! Не открывать! - Откройте! Мы живые! Откройте, идиоты!
Командир ПЛ С-141, капитан 3 ранга А.Т.Штыров с экипажем на отдыхе. Амурский запив, сентябрь 1964 г.
Впоследствии, по рассказам участников событий, удалось воссоздать фрагменты борьбы за живучесть корабля. В центральном посту затопило трюм чуть ли не до настила, с затоплением насосов гидравлики в седьмом отсеке упало давление в системе и вышли из строя рулевые приводы. Лодка с дифферентом на нос пошла на глубину. В четвертом отсеке обесточили батарею, из-за резкого повышения нагрузки на один борт во втором отсеке сработал батарейный автомат защиты силовой линии. В шестом отсеке по вводной обесточили левую ходовую станцию, а правую обесточил батарейный автомат - лодка лишилась хода. Подводники в шестом, когда лодка набирала дифферент на нос, с ужасом смотрели, как тонкие лезвия-струи воды начали бить по всему периметру двери из седьмого отсека: все! в седьмом все погибли! отсек затоплен! А раз затоплен, то там - утопленники! Не открывать! Не давать открывать! На момент аварийной тревоги московский товарищ Дурдылло находился в шестом отсеке. Завидев, как вода хлещет из седьмого, в том числе и в подволок, товарищ проверяющий бросился в пятый отсек, но был схвачен за шиворот дюжей рукой старшины электриков мичмана Дудина и водворен на место: - Сидеть! Разгерметизацию отсека запрещаю!
Экипаж и командир С-294 на берегу Татарского пролива. 1962 г.
А электрики шестого отсека только с всплытием лодки сообразили: «Ребята живы! Что за херню порем?!» - и ослабили напор на дверь. И сияющие рожи появились перед электрическими собратьями из шестого. Седьмому крупно повезло: отсечная переборка между ним и шестым оказалась негерметичной и перепускала воздух противодавления: если бы она была герметичной, она неминуемо была бы разрушена. Со всеми вытекающими последствиями. То, что главный аварийщик Вандя перекрыл клапан воздуха высокого давления до нарастания дифферента на нос, и спасло лодку. Что было в других отсеках, история умалчивает. Высвободившись из аварийного плена, мокрый и перемазанный мазутом Вандя вылез на мостик. Командир у него - справа, старпом - слева, боцман - посередине. Сидят, молча озирают сверкающий морской простор. Смолят сигареты. Молча смолят. Командир Коля Ханев посмотрел на грязного поросенка Вандю, вздохнул и сплюнул в воду. Об этом учении по прибытии в базу не докладывали. А товарищ Дурдылло рванул с корабля со скоростью ракеты и затерялся где-то в необъятных российских просторах. В последующем военмор Вандя больше инициатив не проявлял. И служил как все. Шли годы. Бывший капитан-лейтенант Коля Ханев стал адмиралом. Встречая на различных флотских тусовках экс-помощника Вандю, тоже контр-адмирала, он смотрел, вспоминал и подмигивал: «А ты помнишь?» - Помню! - глазами отвечал бывший Вандя. - Ну и что же? - Дурак был, ваше превосходительство! - отвечал глазами Вандя.
ПРОТИВОЛОДОЧНАЯ ОПЕРАЦИЯ
Американские подводные лодки паслись в заливе Петра Великого. Паслись безнаказанно, нагло, временами фотографируя в перископ морские парады и красоток на городских пляжах Владивостока. Лодки, прибыв в залив, первым делом выставляли в узловых точках электронные «коконы» и отправлялись на свободную охоту вдоль побережья. При случайных обнаружениях они выскакивали за пределы территориальных вод и выжидали, когда уляжется шум, и возвращались снова. Нахальных янки следовало проучить. С этой целью в штабе флота был рожден замысел масштабной поисковой противолодочной операции. Главный штаб ВМФ сию операцию благословил, но приказал немедля докладывать обо всех деталях. На операцию выделялись огромные силы - два полка противолодочной авиации, две бригады кораблей ПЛО (противолодочной обороны), полдивизии атомных и бригада дизельных подводных лодок. В замысле операции утвердилась идея: загнать американскую лодку в мешок, раскрытый к побережью, погонять там и, в идеале, заставить всплыть.
Между тем, как это водится в унитарных системах, нашлись и «подрывные элементы». В кто-то из штабных диссидентов постарался вложить в черепа командования ядовитую мысль: - Авиация израсходует летный ресурс, годовой лимит радиогидроакустических буев, а навар? В случае успеха операции все пенки - командованию флотом, при неуспехе - синяки и шишки кому? Вне всякого сомнения - авиации. Ибо авиация должна накрыть лодку полем буев и любезно передать контакт корабельным силам. Командующий авиацией генерал , мужчина волевой и самолюбивый, оценил подсказку диссидентов и решил: на мозоль грозному главкому ВМФ ни в коем случае не наступать, но и на флотского дядю особо не ишачить. Получив из Москвы высочайшее «добро» на операцию, начальник штаба флота адмирал С., ввиду болезни комфлота, собрал всех причастных начальников, начал разжевывать хитрый замысел на операцию и вдалбливать в головы непонятливых динамику действий сил. Авиация возразила: «Командующий Павловский велел передать - авиация работу не начнет, пока разведка флота не даст стопроцентную гарантию, что американская лодка находится в районе поиска». Начштаба призадумался: - Ну, что скажете? - глянул он на замначразведки Неулыбу. - Мы же докладывали... - нахмурился Неулыба. - Лодка в заливе Петра Великого. Атомная. По нашим данным - «Сидрегон». Какие еще проценты? - Ну, нам этого мало. Дайте границы района, где в данный момент находится лодка, - упорствовали авиаторы. - Вашу карту! - озлился Неулыба и набросил пунктиром район. - А почему пунктиром? Мы не согласны, - загалдели операторы-авиаторы. - А потому! Сплошную линию границ района спросите в американском штабе. Мы почему-то друг друга не любим. Но лодка, повторяю, в этом районе.
- Распишитесь на карте, что лодка здесь, - со скрытой издевкой потребовали авиаторы. Начштаба флота молча следил за перепалкой авиации и разведки. «Игра Павловского», - с неприязнью подумал Неулыба. - Думаете, боюсь? Карту! - он схватил пожирнее фломастер и написал на полях карты: «Подтверждаю: подводная лодка США в границах указанного района». И размашисто подписался. Через полчаса авиационные операторы возвратились в штаб флота: «Командующий сказал: указанный разведкой район слишком велик. Требует уменьшить». Начштаба снова вызвал Неулыбу: - Что скажете? - Я, что? Командую американской лодкой? Но если вы, авиаторы, так ставите вопрос, пожалуйте вашу карту! Неулыба нанес внутри пунктирного три жирных квадрата и снова надписал на полях: «Сим удостоверяю - подводная лодка США в данный момент находится в одном из этих трех квадратов. Неулыба». - Нет, так не пойдет. Укажите один квадрат, - потребовали авиаторы. Неулыба за спиной отвлекшегося телефонным вызовом начштаба показал воздушным асам фигуру из трех пальцев, а вслух сказал: - Подводная лодка - не буй. Она почему-то имеет ход. И может быть в любом из этих излюбленных ими мест. Квадрат «А» - подходы к главной базе флота, квадрат «В» - узел судоходства, квадрат «С» - подходы к передовой базе флота. В квадрате «А» - вероятность выше. Ясно вам? - Товарищ начальник штаба, - не выдержал начальник отдела ПЛБ (противолодочной борьбы) Ника. - Полагаю, эту торговлю надо кончать. Время начала развертывания сил. Авиаторы недовольно хмыкнули и удалились... Противолодочные силы начали развертывание. На цыпочках. Дальнейшее разведки не касалось. В дело вступал отдел противолодочной борьбы. Пусть зарабатывают ордена.
Командир 339-й отдельной бригады строящихся, учебных и ремонтирующихся подводных лодок имени 50 лет СССР.
Я выражаю искреннее чувство признательности и благодарности своим коллегам по первому экипажу. Они обладали главным качеством - высочайшим гражданским мужеством!
Контр-адмирал А.А. Шауров ()
Один из моментов приема К-123 от промышленности в Северодвинске. На переднем плане — командир 339-й отдельной бригады строящихся ПЛ контр-адмирал А.А.Шауров и старший помощник командира 32-го технического экипажа ПЛ капитан 2 ранга А.М.Ковалев. - Шестая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, серия "На страже Отчизны", выпуск 1, 2003 г.
Начальник 93 Учебного центра ВМФ.
А.А.Шауров: По своему личному опыту руководителя учебным военно-морским заведением могу судить, что это профессия не из беззаботных. И я часто, очень часто вспоминаю Безпальчева, хотя и время и обстоятельства были другими и там, где это возможно, использовал богатый Батин опыт. Хотя и ангелом он не был, просто был живым человеком.
То, что Вы собираетесь прочитать, можно назвать отчётом. Наш, с Серёжей Куликовым, отчёт перед своими однокашниками о проделанной работе в Архиве ВМФ в Гатчине. А оказались мы там с любезной помощью начальника Ленинградского Нахимовского училища контр-адмирала Малова Н.Н., который в ходе подготовки к празднованию 50-ти летнего юбилея создания Нахимовских училищ в мае 1994 г. предложил группе наших ребят (Куликову, Ассееву и Макшанчикову) ознакомиться с архивными документами... 114 человек, или 28% всех выпускников, за 8 лет существования училища ушли в гражданские или другие заведения, как, к примеру, выпускники 1950 года Апарин (Генри Тимофеевич) – в авиацию, Ассеев – в философию и т.п.
( 30.05.1932 ) - специалист по философским вопросам естествознания и методологии науки; доктор философских наук, профессор. Род. в г.Макеевка Донецкой обл. Окончил философский факультет ЛГУ (1955), аспирант (1967), докторантуру (1977). Преподавал философию в Ленинградском электротехническом институте, Пермском университете, Белгородском педагогическом институте. С 1972 по 1995 - на философский факультете ЛГУ (ныне СПбГУ); с 1995 - на кафедре философии С.-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов. Докторская диссертация посвящена философскому содержанию экстремальных принципов естествознания. В трудах Ассеев формулируется экстремальный принцип, согласно которому взаимосвязь и развитие систем и структур по определяющим их характеристикам имеют тенденцию осуществляться экстремальными путями и по экстремальным свойствам и состояниям. С использованием этого принципа показывается, что онтологическим основанием телеологического подхода в религии, философии и науке служит добиологическая, биологическая и социальная кооперация, регулирование и отбор в образовании равновесных и устойчивых систем и структур, существенным признаком которых является экстремальное состояние их определяющих характеристик. Именно такие системы, структуры и пути их эволюции обычно понимаются как целесообразные. Подобная интерпретация экстремальных принципов и понятия целесообразности позволяет полнее выявить их рациональный научный и философский смысл. В свою очередь данная интерпретация дает возможность преодолеть антиномичность в понимании оптимальности, сложившуюся между последователями Аристотеля ("золотая средина" ) и Лейбница (экстремум целевой функции). Согласно предложенному Ассеевым пониманию, оптимум определяется как такое состояние системы, которое экстремально по главной (целевой) характеристике и соответствует "золотой средине" (средине меры) по второстепенным характеристикам. В последних работах Ассеева на основе указанной интерпретации экстремальных принципов, раскрытия универсального характера понятий целесообразности, оптимальности и ряда др. синергетических и философских понятий показывает взаимодополнительность науки и религии, материализма и идеализма, рационализма и интуитивизма с точка зрения различных форм детерминации и на этой основе исследует возможные пути их интеграции в культуре XXI в.
Боднев Зиновий Григорьевич
На обороте фотографии Зиновий Григорьевич Боднев (справа), старпом, сделал для однокашника, командира ПЛ, В.В.Куренкова следующую запись: Когда будешь адмиралом, Витя, вспомни о былых совместных походах. 03.10.1967. (Из архива В.В.Куренкова, обработал А.В.Калинин.)
В 2005 году в Нью-Йорке Зиновий Боднев погиб в автомобильной катастрофе.
Венедиктов Алексей Николаевич
Из личных воспоминаний и сведений, предоставленных Селиным Владимиром Терентьевичем, капитаном 2 ранга, автором сайта : Лейтенант Венедиктов Алексей Николаевич – погиб в 1956 году на ТОФе. Я учился с ним в одном классе в Тихоокеанском ВВМУ и Рижском ВВМУПП.
Шауров Александр Алексеевич, контр-адмирал, подводник, нахимовец: 22 июня 1950 г. - на площади перед Дворцом пионеров мы принимали присягу на верность своей Родине. И насколько мне известно, никто из нас по большому счету её не нарушал и не предал, а Леша Венедиктов подтвердил это самой дорогой ценой - своей жизнью, погибнув в море на боевом посту.
Венедиктов Валентин Константинович.
В юности Валентин Венедиктов прекрасный спортсмен, пловец, вырабатывал командирские навыки. В те же годы нашел свою "подругу моряка", о чем сообщил контр-адмирала Шауров в докладе "": "3 апреля проводился второй конкурс по такелажным работам. Общее второе место занял 32-й класс, где старшиной класса был Венедиктов Валентин. В физподготовке шлюпка также принимала участие, в т.н. комбинированную эстафету включались бег, плавание, гребля и парус. Победителей, к сожалению, архив также не дал. Но отдельные чемпионы в плавании отмечены: - Котловский – 100 м. брассом 1 мин.36 сек. 400 м. брассом 8 мин.34 сек. - Ростов - 100 м. кролем 1 мин.41 сек. - Венедиктов -100 м. брассом 1 мин.48 сек. В мае 1949 г. была сформирована спортивная команда для участия в 1-й спартакиаде Суворовских и Нахимовских училищ в Москве. От нашей роты участниками спартакиады были названы в различных видах спорта: Гузев, Маркин, Коваль, Мальков, Котловский, Певцов, Арнет, Ростов, оба Венедиктова, Макшанчиков, Витеев, Назаров, Светлаев, Смирнов, Друскин, Жарков. Кроме того, и две шлюпочные команды: шлюпка № 1 – капитан-лейтенант Сергеев, ст.1 ст. Стрельников, Куликов, Голубев, Жарнов, Вояковский, Опарин, Макшанчиков, Васильев Н., Иванов В.; шлюпка № 2 – капитан Кухарев, ст.1 ст. Шашков, Шауров, Московский, Ассеев, Ломоносов, Тужилкин, Венедиктов В., Зверев, Ершов. Спартакиада началась 12 июля 1949 г., когда она закончилась и с какими результатами -– архивы не отразили, даже приказа по этому поводу не было. Затронув «женскую» тему, хочу остановиться и отдать должное в низком поклоне и глубокой признательности тем подругам, которых смело можно включить в список личного состава нашей роты и считать их выпускницами 50-го года – это Нина Макшанчикова, это Римма Снопикова, это Юля Коновалова, это Гуля Венедиктова. Все они нашли своих избранников в нежном возрасте и в нужном месте – Рижском Нахимовском училище и мужественно несли и несут нелёгкую ношу «декабристок» ХХ века. Я не хочу обидеть или обойти стороной всех остальных наших подруг, но всё-таки они пришли к нам чуть позже, у них другие заслуги, но не пионерские!"
Штурман Венедиктов В.К. берет пеленг на маяк.
Пахари моря..., старпом В.К.Венедиктов и командир ПЛ.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Помощник командира дизельной подводной лодки С-140 Вандя был деятельным мужчиной: поспешал исполнять всякие, порой дурацкие инициативы, отчего хватал больше синяков и шишек, чем благодарностей. Известно, что ратная служба выработала некоторые практические принципы: не лезь, куда не просят, не высовывайся, когда не спрашивают, торопись медленно и, наконец, младший по чину всегда глупее старшего. Но!.. Неуемный Вандя лез, высовывался, торопился, свято веруя, что это железно укрепляет боеготовность флота, а в конкретном случае - его подводной лодки. Одним словом, Вандя относился к категории, которая на флоте именуется инициативный болван. Особенность обстановки на С-140 заключалась в следующем: командир, капитан-лейтенант Коля Ханев, упорно, но безуспешно боролся с оппозицией в лице старпома, капитана 3 ранга Вити Зайцева, по служебному происхождению - ленинградского хлыща. Старпом Витя считал себя обидно обойденным по службе и, как следствие, в упор не замечал командира Колю. Как известно, природа не терпит пустоты, и в силу этого инициативщик Вандя заодно со своими прихватывал и обязанности старпома: шуровал в казарме, строил команду на подъем флага, руководил приготовлениями лодки к бою и походу. В духе новых флотских веяний он старательно тащил на субмарину всякий передовой опыт, рождаемый как умниками, так и дураками. Это было достославное время, когда на Черноморском флоте в 1956 году перевернулся линкор «Новороссийск», а на всех флотах началась лихорадочная отработка борьбы за корабельную живучесть.
Деятельный Главный штаб погнал на флоты уйму сверхграмотных проверяющих: бдить и докладывать наверх - как базово-гарнизонные туземцы осуществляют выполнение строгих и наистрожайших директив. Об этом и пойдет дальше речь. Подводная лодка С-140 готовилась к выходу в море. Согласно плану выход предстоял заурядный - обеспечение учений погранкораблей в проливе Японец в качестве «противника». Известно, что погранцы оснащены хреновой акустикой, поэтому маневрирование субмарины под водой как лодки противника предполагалось весьма примитивным: погрузиться, сделать парочку галсов и... поставить птичку «вып.» (выполнено) в задании на выход. Накануне командир Ханев терся у оперативного дежурного: знакомился с обстановкой, корректировал списки и получал указания, старпом Витя демонстративно фрондировал и насыщался анекдотами на соседних пирсах, замполит Федоскин шмыгал среди политотдельцев, помощник командира Вандя вел приготовление лодки к бою и походу. На корабль прибыл представитель Главного штаба ВМФ капитан 2 ранга Дурдылло. Это был хлыщеватый военмор с печатью госозабоченности на физиономии. Он немедленно потребовал себе каюту. Свободной каюты не было, а посему до прибытия командира Вандя предложил представителю диванчик в и парочку журналов «Огонек», мысленно послав столичного дядю куда подальше.
Завершив приготовление корабля и собрав положенные доклады, неугомонный Вандя использовал резерв времени и крутанул отсечные аварийные учения из не слишком сложных - действия аварийных партий в темноте. А с их окончанием он построил личный состав и начал разбор действий. И тут... возник представитель Москвы, отодвинул Вандю и начал: - Как представитель Главного штаба Военно-Морского Флота я считаю необходимым заявить: организация службы на подводной лодке низкая, порядка нет, учения проводятся с ленцой, через пень-колоду. Личный состав действует с развальцой. И это в то сложное время, когда враг не дремлет, грозит агрессией, а корабли должны быть готовы к выполнению своих задач в чрезвычайной обстановке. И вы должны отрабатывать способы действия в условиях, близких к гибельным. Подчеркиваю - близких к гибельным! И на учениях должна создаваться аварийная обстановка. А у вас? Никакого напряжения. Вялый примитив. Я сделал соответствующие выводы, о чем буду докладывать выше, вплоть до... - и он поднял вверх указательный палец. Вандя молча кусал губы, косился на неизвестно откуда свалившегося на лодку «кап-два» и мысленно вызверивался: «А тебя-то какой хер сюда принес? Подожди, мы еще создадим тебе обстановочку! Пальчики оближешь...» На лодку прибыл командир, за его спиной - старпом Витя. Подводная лодка отошла от пирса для дифферентовки. В назначенном районе побегали-побегали над маневрирующей на глубине подводной лодкой, застенчиво потюкали своими никудышными гидролокаторами и, выполнив формалюгу, убежали на привычное дело защиты голубых госграниц.
Обнаружив отсутствие кораблей, лодка всплыла и легла в дрейф. До окончания полигонного времени, когда лодка должна дать сигнал о всплытии и выходе из полигона, оставалось около четырех часов. На мостик лодки выполз весь корабельный синклит и, дымя цигарками, уставился в безмятежные просторы Амурского залива, осыпанные солнечными бликами. На физиономии корсаров глубин мало-помалу наплывала сонная одурь. Первым не выдержал бесцельного кайфа помощник Вандя: болтаться «просто так» ему показалось расточительным. - Товарищ командир! А ведь за нами должок - морское учение по борьбе за живучесть. В журнале боевой подготовки пусто. Разрешите проиграть? - М-м... - неуверенно протянул командир Коля. - А где план? Старпом, у нас есть план учения? - Там, в каюте. Еще на Северном флоте кучу планов накарябали. Пусть поищут, - сквозь зубы процедил старпом и стрельнул окурком за борт: он явно демонстрировал свое безразличие ко всей этой мышиной возне. Командир Коля осерчал и дал команду: - Спуститесь, помощник, вниз и просмотрите, есть ли подходящий план. - Командир, учтите, - очнулся и наставительно произнес московский представитель Дурдылло, - никаких там «комариных танцев при луне», никаких условностей. На войне, как на войне. Я буду контролировать... Помощник Вандя, механик Гапешко и «движок» (командир моторной группы) Гапенок спустились в офицерский отсек.
- Во, как раз подходит! - вытащил из папки Вандя. - Смотри - разработан на СФ, утвержден на СФ. А нам что головы ломать? Посмотрим вводные... Ага! Пробоина в трюме центрального, пожар во второй аккумуляторной яме, замыкание на главной ходовой станции в шестом, пробоина в седьмом. При налете авиации и срочном погружении на глубину тридцать метров. Вот будет картинка! Берем, а? - толкнул Вандя механика. - Поучим подводничков! По фактуре, а? И этому... москвичу покажем, что за борьба за живучесть на настоящей подводной лодке, а? - Покажем, - буркнул флегматик Гапешко. - Значит, так, - разохотился помощник Вандя, - никаких условностей и халтур. Пробоину в центральном имитируем приемом воды через кингстон аварийного осушения трюма: вводную готовит доктор, делаем секретку. В четвертом - пожар в аккумуляторной яме, пучок ветоши поджигает замполит, да только не в яме, а под камбузом. Короткое замыкание главной ходовой станции в шестом - взрыв-пакетом в трюм, имитатор и контролер - командир группы Гапенок. В седьмом - пробоина в районе трюмной помпы; имитация - снятием крышки фильтра и открытием кингстона из «невозврат» на свободное положение. Там буду я. Я им задам обстановочку! Пусть заделывают по-настоящему, пусть попрыгают! (Это в адрес матросов 7-го отсека). Все! Готовим имитации, открытки и секретки... Ни флегматик Гапешко, ни холерик Вандя не задумались: а какие-такие идиоты разрабатывали и утверждали сей план на Северном флоте? - Товарищ командир! Учение готово. Посредники проинструктированы. Исходная обстановка: налет авиации, срочное погружение, на глубине тридцать метров лодка накрыта бомбами. Пробоины в третьем и седьмом, пожар во второй аккумуляторной яме, замыкание в главной ходовой станции в шестом, пробоина корпуса в седьмом, заклинивание привода кормовых горизонтальных рулей. Остальное - условно, без имитаций. Вот план. Учение отрабатывалось старым экипажем на Северном флоте.
Подводная лодка С-150 на параде в Амурском заливе. Слева направо: командир ПЛ С-150, капитан 3 ранга В.Я.Кириенко, офицеры Габитов и Крупов, крайний справа старпом капитан-лейтенант А.Т.Штыров. Июль 1958 г.
- А вводные? - усомнился командир Коля Ханев. - Не много ли накручено? Небось халтурили, товарищи северяне... - В выводах по учению сказано: отрабатывали на полную фактуру. Оценка «хор.» и роспись флагмеха, принято как зачетное. А мы что, хуже? - слегка приобиделся помощник Вандя. - Командир! Вы забываете, что на борту у вас представитель высокого штаба. И его задача - контролировать: фактура или халтура. Чтоб все отрабатывалось, как учила нас война, - с нажимом в голосе произнес капитан 2 ранга Дурдылло. - Ну ладно, - уговорился командир. - По местам! Готовность доложить! - Есть, готовность доложить! Помощник Вандя прибыл в седьмой отсек. В отсеке подводники, толкаясь и сопя, пилили аварийный брус, подгоняли упоры на крышку фильтра помпы. - Куд-да? Отставить! - рыкнул Вандя. - Будете пилить и стучать по аварийной тревоге. Никаких заранее! Ясно? - Ясно, - неуверенно забормотали отсечные герои. Но аварийный инструмент из рук не выпустили... «Та-та-та» - заквакал ревунный сигнал срочного погружения и по трансляции: «Воздушная тревога! Срочное погружение! Нырять на глубину тридцать метров!»
Подводная лодка С-141. Амурский залив. Лето 1962 г.
Когда стрелка глубиномера подползла к делению «30», помощник Вандя крутанул кингстон и завопил: - Пр-робоина на 109-м шпангоуте по пр-равому бор-рту! - Центральный! Пробоина в седьмом! - успел прокричать в переговорник старшина седьмого отсека. «Дзинь-дзинь-дзинь!» - зазвенела трансляция сигналом аварийной тревоги. Что было потом, помощник Вандя помнил сумбурно. В отсеке - оглушительный рев и непроглядный туман. Резко хлобыстнуло по ушам, грудная клетка вдавилась к позвоночнику, куда-то провалилось сердце, глаза полезли из орбит. Вандя пытался вздохнуть и не мог. Вода из «пробоины» встала дыбом и начала бить из подволока вниз, быстро затопляя отсек: по щиколотку, по колено, до пупка... Братья-подводники вместе с аварийным инструментом куда-то исчезли. «Все! Конец!» - успел подумать Вандя, схватившись за грудь. Появилось мучительное желание: выскочить, куда угодно, в шестой, на поверхность... Только выскочить! А вода уже поднималась до груди. «Вот сейчас лодка с дифферентом на корму пойдет вниз, врежется рулями и винтами в грунт и... подводная могила!» - мелькнуло в мозгу. Но герой-самотоп Вандя, видимо, не под лопухом был найден родной мамой. Собрав остатки самообладания, он нырнул в воду, нащупал маховик кингстона и перекрыл забортник. Когда он вынырнул, отхаркивая и выплевывая изо рта какую-то мазутную слизь, то к своему ужасу увидел: столб воды с ревом продолжал бить в подволок. Откуда вода? Еще одна дыра?!
В 1968 г. Багдасарьян "атаковал" американский линкор «New Jersey». Тогда Соединенные Штаты вели войну в Юго-Восточной Азии, отчаянно бомбили Индокитай, но и сами несли ощутимые потери в личном составе и самолетах от огня средств ПВО. Вот почему Пентагон принял решение попробовать обстреливать вьетнамские берега с моря. Для этой цели лучше всего подходили дальнобойные орудия старых линкоров, числившихся в резерве ВМС. В 1968 г. расконсервировали «New Jersey», и корабль взял курс на Тонкинский залив. — Я поймал его неподалеку от Гавайских островов, — поведал мне Багдасарьян. — Линкор шел полным ходом, но без охранения. Я прочно прилепился к нему, аккуратно прячась под килем дредноута. Его машины гремели так, что заглушали всё вокруг. Полагаю, он меня не обнаружил. Потом я получил задачу провести условную атаку на «New Jersey». Обстановка — идеальная, в полигоне редко такая случается. По всем правилам морского искусства совершил маневр и приготовился к удару. — И потопили бы? — Если бы был приказ, то да. «» имеет мощное бронирование, однако попадания моих восьми ракет он не выдержал бы. Но атака была условной, хотя тогда мы готовились к выполнению любых приказов.
Другой эпизод на грани фола произошел у Багдасарьяна с американским кораблем в Японском море. — Вышли мы в полигон для учебных стрельб. Поднимаю перископ. Осматриваю горизонт. Глядь — рядом море пенит другой перископ. Значит, лодка американская. Тут и акустики ее уловили. Начали мы друг с другом в прятки играть. Замечу, мой анонимный коллега отлично владел обстановкой и поступил в тактическом плане очень грамотно. Он взял к берегу — в сторону наших территориальных вод. А дело происходило весной, когда с отвесных скал низвергаются потоки талой воды. Своим шумом они создают чудовищные помехи для гидроакустических станций. Но мы чужую субмарину не упустили. Пересекла она границу территориальных вод — по нашим законам я был обязан всеми средствами остановить нарушителя. А какие у меня средства? — Ракеты да торпеды. Отдаю команду: "Открыть крышки носовых торпедных аппаратов!". Поднимаю из-под воды антенну и докладываю командованию, что готов к атаке. Мне в ответ: "Подожди, мы Москву запросим". Так вечно ругаемая бюрократия спасла американцев и от моей души грех отвела. — Из-за того, что Борис всегда был готов рисковать, его без конца гоняли в океан. И на своей лодке, и на других, — грустно замечает Лариса Багдасарьян. — Я его редко видела дома и называла "разъездным капитаном". Все его ордена дорого стоили и ему, и мне. Словом, как у писателя Александра Малышкина, "мы были моряки, мы были капитаны — водители безумных кораблей". В 1969 г. Багдасарьян получил новое назначение — на Камчатку, где вступил в командование К-108 .
Специалист по "ревущим коровам"
Бьюл Балдерстон — всего на год моложе Багдасарьяна, но путь его к командирской должности на АПЛ был иным. Он вовсе не мечтал о карьере морского офицера. В детстве перенес тяжелую форму ревматизма. Однако справился с недугом. Стал хорошим спортсменом. Увлекался плаванием и легкой атлетикой. Бьюл изучал насекомых пустыни в университете штата Небраска, когда началась война в Корее. Подхваченный порывом патриотизма, записался во флот. Но попал в часть, которая занималась ликвидацией устаревших боеприпасов. Балдерстон и его супруга Ирэн посчитали эту работу слишком опасной, именно поэтому молодой офицер перевелся на дизельные субмарины. Война закончилась. Бьюл решил уже было совсем оставить флот и дальнейшую свою жизнь посвятить медицине. Он даже написал рапорт об увольнении, но не успел его подать, как нежданно-негаданно адмирал Хаймен Риковер рекомендовал для службы на новейших, только вступавших в строй АПЛ.
Тут следует пояснить, что значила такая рекомендация. Маленький, щуплый, если не сказать плюгавый, выходец из бедной еврейской семьи, эмигрировавшей из Польши в США, Хаймен Риковер был грозой и гордостью ВМС США. Он заслуженно носил звание "крестного отца" американского атомного подводного флота. Риковер действительно был "локомотивом" атомного подводного судостроения. Он вникал в мельчайшие детали, ссорился с подрядчиками — могущественными корпорациями, требуя от них неукоснительного соблюдения спецификационных требований при строительстве субмарин. Он лично отбирал командиров и офицеров для атомоходов. О его жестоких тестах ходили легенды. Адмирал мог задать самый нелепый вопрос и холодно наблюдал, как быстро офицер найдется с ответом. Или того пуще: сажал экзаменуемого на стул с подпиленной ножкой и, когда тот валился на пол, следил за реакцией жертвы — растеряется или нет? Риковера ненавидели и боялись. Им восхищались, у него учились. Школу Риковера прошли многие видные американские военные моряки и политические деятели, например будущий президент США Джимми Картер.
.
Поэтому рекомендацию Риковера Балдерстон воспринял как высшую награду, и более того — как знак свыше. Коллеги считали, что Бьюл — восходящая звезда американского подводного флота. Он быстро продвигался по служебной лестнице. Правда, в 1968 г, чуть было не случилась осечка. Атомная ПЛ "Скорпион" погибла в районе Азорских островов при переходе из военно-морской базы Рота (в Испании) в Норфолк. Балдерстон при строительстве этой лодки состоял наблюдающим офицером от ВМС. Во время расследования причин катастрофы Балдерстона затаскали по разного рода комиссиям, но никакой вины за ним выявлено не было. Именно в то время коммандер Бьюл Балдерстон готовил свою лодку «Тотог» (тотог— один из подвидов морского окуня) к дальним и опасным походам. Атомоход, герб которого венчал девиз "Бесшумная бдительность", унаследовал свое название от ДЭПЛ, во время Второй мировой войны поставившей в американском флоте рекорд по числу побед. Ее экипаж отправил на дно 26 японских судов и кораблей, в том числе две ПЛ. Имя обязывало. И Балдерстон делал все, чтобы его лодка не уронила чести предшественницы. Он был требовательным командиром, но вовсе не солдафоном. По свидетельству сослуживцев, на берегу, в нерабочее время, командир любил товарищеские застолья. Причем мог перепить любого члена экипажа. В то же время Балдерстон маниакально заботился о своем здоровье. Употреблял только кофе, не содержащий кофеина, перед каждым выходом в море на лодку грузили сверхнормативные запасы грецких орехов, которые Бьюл поглощал в больших количествах, поскольку считал, что те укрепляют сердечную мышцу и особенно полезны его организму. И еще Балдерстон отличался необыкновенно выразительной мимикой. Его густые брови словно летали по лицу. То вместе или порознь залезали на лоб. то. казалось, падали ниже носа. Так происходило всякий раз. когда командир был чем-то недоволен или крайне озабочен.
А забот хватало. «» отправлялась в поход на северо-восток Тихого океана — к советским берегам — для слежения за лодками типа "Эхо-II" с целью уточнения ТТХ "убийц авианосцев" и возможностей их ракетного оружия. Летом 1969 г. «Тотог» в первый раз подошла к Камчатке. Там тогда одна из русских лодок типа "Эхо-П" то ли проводила учебные стрельбы, то ли проходила испытания. Корабль Балдерстона буквально "приклеился" к ней. Работа была изнурительной. Дабы не обнаружить себя, периодически приходилось отключать все насосы, в том числе и те, что гнали воду для охлаждения реактора. На сверхмалой скорости 4800-тонную лодку трудно было удерживать на нужной глубине. Командирская вахта казалась нескончаемой. Балдерстон выполнил задание. Через перископ ему удалось заснять не только саму русскую лодку, но и старт ракет с нее. Акустики «Тотог» записали шумы "Эхо" в разных режимах надводного и подводного хода. По правде говоря, последняя задача относилась к разряду не особенно сложных. Советские атомоходы 1-го поколения отличались от американских высокой шумностью, но лодки пр.675 в этом смысле вообще не имели себе равных. К "пению" турбин и шипящему свисту винтов добавлялись гидродинамические шумы, образующиеся в районе газоотбойников ракетных пусковых установок. Восемь таких углублений в корпусе, где на высокой скорости образовывались завихрения водного потока, издавали звуки, похожие на рев. Вот почему американские моряки дали "убийцам авианосцев" второе, обидное имя — "ревущие коровы". За тот поход Балдерстон был удостоен одной из высших военных наград — медали "За заслуги". Он стал признанным охотником за "ревущими коровами". Экипаж отметил это событие тем, что неофициально переименовал лодку в "", или сокращенно — "Ужасную Т".
В июне следующего года "Ужасная Т" отправилась через океан к Камчатке с аналогичной миссией.
Лариса молилась за его спасение
На АПЛ, которой командовал капитан I ранга Багдасарьян еще во время службы в Приморье, жила крыса. Моряки ее приручили и звали Машкой. Она обитала в центральном посту, однако своего присутствия людям не навязывала — обычно пряталась где-нибудь за магистралями. Впрочем, всякий раз, когда на корабле перед выходом в море проводилась проверка на герметичность, зверек неизменно появлялся. Как только давление в лодке падало и раздавалась команда "Слушать в отсеках", крыса выбегала из укрытия, садилась на задние лапы, а передними била себя по ушам. Мол, ребята, кончайте ваши игры, у перепопки лопнут.
Как-то лодка готовилась к очередному выходу на боевую службу. Провожать ее пришел командир дивизии контр-адмирал Владимир Яковлевич Корбан. Стояли они на пирсе с Багдасарьяном и беседовали, а на лодке проводилась проверка на герметичность. Наконец старпом доложил: "Подводная лодка к бою и походу готова. Машки нет". Корбан последнюю неуставную фразу не понял и потребовал разъяснений. "Это наш особый код", — коротко ответил Багдасарьян. у которого настроение заметно испортилось. — Не мог я уйти в дальнее плавание на корабле, с которого сбежала единственная крыса. — объяснял мне Багдасарьян. — Весь экипаж сразу узнал об исчезновении Машки и тоже приуныл. Ведь примета о бегстве крыс известна. Требовалось как-то задержать отход. Багдасарьян заявил адмиралу, что не готов к автономке, поскольку снабженцы не завезли на лодку положенного мешка чеснока. Корбану это не понравилось, но он распорядился чеснок доставить. А личный состав лодки упорно искал Машку. Но она куда-то запропастилась. И вот уже у сходни сбросили мешок с чесноком, а крысу не обнаружили. Тогда Багдасарьян нашел другой повод для отсрочки: сообщил командиру дивизии, что у него один блок мороженого мяса в холодильнике маркирован 1939 г. "Мы им всю команду в походе перетравим", — доказывал он адмиралу. Корбан рассвирепел, вызвал снабженца, распек его и приказал мясо заменить. Досталось и Багдасарьяну за привередливость и срыв боевого задания. Но Борис Суренович терпел. Тем временем лодку снова проверили на герметичность. Появился радостный старпом с рапортом: "Машка нашлась и гармонь на месте". "Что еще за гармонь?", — вспылил Владимир Яковлевич.
.
Как раз незадолго до описываемых событий баржу с четырьмя солдатами унесло в Тихий океан и долго болтало по волнам, пока их не подобрал американский авианосец «Kearsarge». Оголодавшим во время вынужденной одиссеи парням пришлось есть голенища сапог и меха гармошки. Вот и повелось у тихоокеанцев острить насчет гармони. Так на шуточной ноте и расстались. Лодка отвалила от пирса. А когда почти через три месяца вернулась, Корбан все-таки поинтересовался таинственным "кодом" с Машкой. Багдасарьян выложил все начистоту. Владимир Яковлевич на минуту задумался, а потом сказал: "Без этой крысы я тоже не вышел бы в море". Но тот выход с базы на Камчатке в полигон БП в Авачинском заливе К-108, которую моряки, дабы лишний раз не упоминать всуе секретный тактический номер, между собой называли "Черной Лялей" — по цвету корпуса и в честь популярной в те годы у тихоокеанцев песенки, не сопровождался никакими дурными предзнаменованиями. Он был плановым, рутинным, рассчитанным всего на трое суток. Через несколько дней Багдасарьян собирался отправиться в Ленинград в качестве слушателя ВМА. Понятно: настроение у офицера приподнятое. Ничто не предвещало беды. Экипаж сплаванный. Каждый понимал другого с полуслова. Погода отличная. Покинули базу 23 июня 1970 г. и сразу же приступили к отработке элементарных учебных задач: погружения, всплытия, маневрирования, выход в торпедные атаки и т.д.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
