Глава 1. Страна голубых озёр, лесов и аэродромов

02.03.11
Текст: Владимир Викторович Дугинец
Художественное оформление и дизайн: Владимир Викторович Дугинец

На одной из радиостанций в дневное время постоянно передавали модные в то время песни, и мать всегда включала именно её, когда была дома. 'Маяк' так называла мама эту радиостанцию, хотя как я знаю 'Маяк' был создан только в 1964 году.

Эти песни я специально никогда не разучивал, они вошли в моё сознание сами и на всю жизнь. 'В одном отдалённом районе…', 'Всё стало вокруг голубым и зелёным…', 'Я по свету немало хаживал…', 'Я люблю тебя жизнь…', 'И кто его знает, чего он моргает', песни из оперетт 'Вольный ветер' и 'Мистер Икс' и много других.

Мой дед очень здорово играл на мандолине, кто его учил этому, я не знаю, но отца играть на этом инструменте научил он. Отец, услышав новую мелодию по радио, тут же начинал подбирать её по слуху и уже через несколько минут исполнял её как настоящий композитор. Мы или танцевали, по-детски выделывая разные коленца, или подпевали понравившийся мотив песни.

Так мы получали минимум музыкального образования в нашей семье, которого мне в моей жизни хватило до настоящего времени. У меня выработался музыкальный слух, который впоследствии позволил мне почти моментально запоминать мотив песни или мелодии и тут же воспроизводить его, но не на инструменте, а просто насвистывая или напевая.

Осенью мы пошли в новую школу, настоящую трехэтажную, построенную из кирпича. В новом здании было очень много классных помещений, и даже туалеты были не на улице, а прямо в здании. Это была настоящая школа, уже не тот холодный барак, в котором я заканчивал свой 1 класс.

Классов было очень много потому, что планировалось обучение детей из интерната, который находился недалеко от школы. В интернат на время учёбы съезжались дети со всей округи: из деревень и посёлков, где не было школ. Здесь были и карелы, и финны, и русские дети, разных возрастов и разного домашнего воспитания.

Этот интернационал вносил свою свежую струю в общий колорит воспитания детского коллектива наравне с воспитателями интерната и учителями школы. Частично в этом принимали участие и мои родители.

Мать хорошо умела готовить, и её уговорили стать поваром в этом интернате, но с условием, что мы, её дети, могли питаться в интернатовской столовой наравне с другими его воспитанниками.

А кто ещё в детском коллективе имеет большее влияние на детское сознание, как не человек, который кормит и поит, даёт добавку желающим и утешает тех, кому её не досталось. Да порой и просто вытирает носы маленьким, за которыми в суровом интернатовском обществе порой не могли уследить воспитатели. Отец на общественных началах выступал в роли мужского парикмахера. По вечерам после службы он, вместо положенного отдыха, брал машинку для стрижки волос и отправлялся по просьбе матери подстригать заросших, а иногда и вшивых пацанов. Специально для этого он купил в городе машинку и выполнял эти обязанности, как заправский цирюльник.

Присутствуя однажды при этой экзекуции, я запомнил, как отец объяснял ребятам, что будущий воин и настоящий мужчина должен сидеть не сгорбившись, а ровно расправив плечи и дыша всей грудью. На многих хилых малышей это чётко действовало, они приосанивались, действительно расправляли плечи. Ведь это им говорил не какой-то лесоруб полупьяный, а настоящий капитан ВВС.

Утром перед школой мы заходили на завтрак в столовую интерната, где уже шумела в зале столовой разноликая интернатовская молодёжь. Если кто-нибудь случайно ронял свой кусочек сливочного масла на пол, то он почему-то никогда его не поднимал с пола, а все присутствующие странно напрягались в ожидании.

Кто-нибудь да обязательно наступал ногой на это масло, поскальзывался и с грохотом падал на пол, разливая при этом чай, который нёс в руках и наступал долгожданный момент... Все присутствующие в зале столовой начинали кричать хором и скандировать:

- Геморройное масло, геморройное масло!

Что это означало, я до сих пор не знаю. Может быть их познания в области медицины ушли далеко вперёд, а моих ещё не хватало. Интернатовский прикол, одним словом.

После завтрака мы всей толпой шли в школу на занятия, после уроков возвращались в столовую, где обедали и шли домой делать уроки.

В интернате было человек 60 школьников, может быть неточно, но не меньше. Матери здорово доставалось на этой работе. Попробуй, покорми такую ораву, потаскай и покрути эти огромные лагуны для первого и второго. Да и в субботу и воскресение дети тоже хотят кушать.

Общение с детьми из интерната расширяли мой кругозор в области географии и иностранных языков. Каждый мой знакомый рассказывал о своём захолустье и как они в нём живут.

Я тогда уже знал, что Карелия не заканчивается городами Кемь, Петрозаводск, что существуют неведомые Маслоозеро, Лоухи, Подужемье и другие странные названия населённых пунктов, обычно связанные со словом озеро. Озёр ведь в Карелии видимо-невидимо.

Были у меня и друзья среди карелов, финнов и потомков лопарей. Теперь я знал от них, что такое Калевала, кто такие Вэйнэмейнен, Лемминкайнен и кузнец Ильмаринен, выковавший чудо-мельницу Сампо для далёкой страны Севера под названием Похьола. Чудесная мельница что-то молола, а на выходе с трёх сторон сыпалась мука, соль и мёд. Это ведь не русские, которым сразу подавай золото, серебро и в несметных количествах.

Узнал, что такое кантеле и почти весь карело-финский эпос о Сампо и о том, как бы счастливо жили на суровой северной земле карелы, если бы у них была эта самая волшебная мельница. С непривычки, произнося эти странные имена, казалось, можно было сломать язык. Но обошлось. Один мой старший друг-карел, по имени Стасик, обучал меня словам карельского языка и не только литературного. 'Муньё' и много других важных слов, которые я, конечно, уже позабыл, так как никогда в жизни не применял этот язык на практике.

Попробовал бы меня теперь кто-нибудь обидеть в школе... У меня теперь было столько защитников из интернатовских, что никакие Корчагины мне были теперь не страшны. Да и брат учился в шестом классе.

Стасик, участвовал в школьном хоре и очень трогательно исполнял песню про какого-то Кадруселя. Кадрусель богато жил, домик без крыши он купил, почему-то носил косу, в которую вплетал туго ленту, когда шёл гулять с подругой. Какой национальности он был, если ходил с косой, меня мало волновало, но я считал, что раз Стасик поёт, то обязательно поёт про карела. Стасик пел настолько проникновенно, что можно было и не вдумываться в слова песни, он пел всей своей душой, а мне это очень нравилось.

Однажды в день Конституции СССР 5 декабря наша школа давала шефский концерт в клубе деревни Подужемье. Я тоже принимал участие, но в более прозаической роли участника монтажа, где произносил стихи, посвященные республике Казахстан. Но хоть и про Казахстан от этого волнения меньше не становилось, и мы как настоящие залётные артисты ходили за кулисами сцены и в последний раз повторяли нужные слова перед выходом на 'большую сцену'. А в это время Стасик своим лирическим тенорком нежно выводил про своего Кадруселя.

День выборов в Верховный Совет и местные Советы депутатов трудящихся для нас гарнизонных пацанов всегда был желанным праздником. Выборы начинались в 6 часов утра и проходили в фойе клуба, а в зрительном зале уже с 8 утра и до 22 часов непрерывно шли художественные фильмы.

Вот это был праздник! С самого утра и до вечера мы сидели в зале и смотрели всё подряд. Ведь единственной отдушиной в большой мир в городке было кино, его любили все, и солдаты, и родители, ну, а мы и подавно.

Прибегали в перерыве между фильмами домой, а здесь пахнет пирогами, винегретом – праздник одним словом. Быстро-быстро пообедав, спешили снова занять свои места в зрительном зале, а кого там выберут депутатами, нас меньше всего интересовало. Лишь бы не сломался движок, который крутил генератор питания для киноустановки, и киномеханик не произнёс свою сакраментальную фразу: 'Всё! Кина не будет, сдох движок!' Бывало ведь и такое.

В нашем гарнизонном клубе у нас бывали и печальные события, которые, к сожалению, случались чаще, чем всем бы этого хотелось. Я имею в виду похороны наших лётчиков.

Полк начал осваивать новые самолёты типа МиГ-17, а новая техника, большая скорость и новая авионика и вооружение всегда требует жертв. В такие дни в зале стоял специфический запах смерти и еловых веток. Как положено, стоял почётный караул из солдат в изголовье гроба, Знамя части с траурными лентами и члены похоронной комиссии с красно-чёрными повязками на рукавах поочередно менялись у гроба. Красный гроб с чёрными ленточками, в котором лежал обычно молодой и симпатичный даже в объятиях смерти офицер. Лётчик, которому просто немножко не повезло; небо не прощает даже малейших ошибок и упрощений. Молодые плачущие жёны и родственники, речи замполитов о том каким он славным парнем был и останется в сердцах однополчан.

На всю жизнь запомнил прощание с командиром эскадрильи Халдырбековым.

У лётчиков все летают от командира любого ранга и ниже. Комэск тоже набирал лётные часы в воздухе и на команду руководителя полётов заходить на посадку, уговорил того ещё на один заход.

В полёте от перегрузок ему стало плохо и он, уже забыв свой настоящий позывной, рубил:

-Я Халдырбек-1, захожу на посадку.

Но почему-то при посадке перепутал аэродром с озером, это было зимой. Хорошо, что на краю полыньи остался обрубленный об лёд хвост самолёта, который заметили с воздуха только через 3 дня, а так бы и до сих пор лежал комэск на дне озера.

Когда самолёт подняли из воды, майор был почти без единой царапины, и в кабине было сухо, вот только кислорода не хватило.

Запомнился капитан Саблин, который погиб нелепо не в воздухе, а на земле, на взлётной полосе. Он выполнил своё полётное задание, успешно приземлился и шёл от своего самолёта по взлётной полосе мимо самолёта с работающим двигателем.

Перчатку из рук вырвало потоком воздуха, засасываемого в воздухозаборник турбины, он инстинктивно кинулся за ней, и его затянуло в отверстие в носовой части самолёта.

Он ведь успел сообразить, что эта перчатка выведет из строя целый двигатель самолёта. Пока останавливали турбину и вытаскивали Саблина, он был уже мёртв.

Молодой светловолосый и красивый капитан лежал в красном гробу, обложенном еловыми венками и цветами, ему бы летать и летать…

Почему я так ярко запомнил похороны именно Саблина и Халдырбекова? Да просто потому, что гробы были открытыми, и я видел их застывшие лица.

Тех лётчиков, которые разбились при выполнении полётов, хоронили всегда в закрытых гробах, а что там лежало, мы не знали. Может быть, только какие-нибудь фрагменты человеческого тела.

А разбивались офицеры, особенно на новых самолётах, очень часто; почти каждый месяц духовой оркестр исполнял похоронный марш Шопена и другие, холодящие все внутри, траурные мелодии.

И вообще, мне казалось, что почти все офицеры нашего гарнизона были замечательными и красивыми, каждый по-своему, людьми. Сравнивая их с некоторыми теперешними офицерами, которые спокойно сидят в общественном транспорте, разложив свои телеса, когда рядом стоят пожилые и убогие пенсионеры или женщины, я в этом убеждаюсь ещё раз.

Современный офицер по внешнему виду, я про его фигуру, резко отличается от тех, с которыми прошло моё детство, да и служба тоже. Это отличие не в их пользу. Огромные животы и задницы, не позволяют им осуществлять основной принцип обучения личного состава в армии и на флоте: 'Делай, как я!'. Эти выдающиеся формы в фигуре от излишеств, а раз человек излишествует, то он ради этого может и Родину продать.

Хоронили и солдат, но это были редкие случаи гибели по глупости. Ведь кто такие солдаты? Это те же дети, но только большие, а значит и амбиций дурацких у них значительно больше.

Два солдата сорвались в самоволку и оказались в городке в старом полуразрушенном доме. Что они там делали, не знаю, но, видимо, силушку богатырскую девать некуда было, и один из них ударил ногой по внутренней стене, а дом взял да и рухнул на их головы.

И теперь уже хоронили совсем молоденьких ребят, которым было лет по 19. Красивые мальчики лежали рядом в гробах и провожали их на тот свет всем гарнизоном, только было не всем понятно, зачем и почему они-то погибают.

Если офицеры отдавали свои жизни, осваивая новую технику и воздушный океан, то почему эти погибали в таком возрасте. Это уже было самой настоящей трагедией для нашего военного городка. Этой зимой стояли уж очень крепкие морозы. Утром встанешь, вода в бочке на кухне замерзла. Черпаком пробиваешь лёд, уж какое тут умывание ледяной водой,глаза и нос помочишь и готово дело – умылся. На улицу выходишь – холодрыга трещит, но сколько градусов мороз неизвестно. Ускоренными перебежками с заходом в магазин, где хоть немного можно отогреться, рысью несёшься до школы с портфелем в руке.

В школу приходишь, а тебе сообщают, что на улице мороз 40 градусов и занятия отменяются. И тем же путём назад домой.

А дома сидеть некогда, вместо занятий в школе заготовка дров для домашней печи. Морозы морозами, а жизнь продолжается.

В 40-градусные морозы, которые приходилось переживать нам в утлом финском домишке, печь приходилось топить по три раза на день. На ночь натопим печку, в комнатах около 30° тепла, а утром просыпаемся, ну максимум 13-15 градусов.

Вот где пришлось научиться пилить и колоть дрова, топить печь и таскать воду ведрами от водовозки, которая приезжала один раз в день, а зимой ещё реже.

Дров на зиму требовался вагон и маленькая тележка и, если сами дрова не составляли большой проблемы, кругом лес и войсковая часть обеспечивала доставку дров своим офицерам, то пилить и колоть их - это уже была твоя забота.

Пилили дрова сначала отец с мамой, потом маму заменил старший брат, а уж потом постепенно и меня привлекли к этому чисто мужскому делу и мы с братом по мере своих сил и способностей помогали в этом.

Оглавление

Читать далее

Предисловие
Глава 1. Страна голубых озёр, лесов и аэродромов
Глава 2. Кубань - жемчужина России
Глава 3. Вот она какая первая любовь
Глава 4. Я вижу море
Глава 5. Море любит ребят солёных
Глава 6. Дальний поход
Глава 7. 'Океан' в океане
Глава 8. Ах! 5-ый курс!

Copyright © 1998-2025 Центральный Военно-Морской Портал. Использование материалов портала разрешено только при условии указания источника: при публикации в Интернете необходимо размещение прямой гипертекстовой ссылки, не запрещенной к индексированию для хотя бы одной из поисковых систем: Google, Yandex; при публикации вне Интернета - указание адреса сайта. Редакция портала, его концепция и условия сотрудничества. Сайт создан компанией ProLabs. English version.