Глава 1. Страна голубых озёр, лесов и аэродромов

02.03.11
Текст: Владимир Викторович Дугинец
Художественное оформление и дизайн: Владимир Викторович Дугинец

Для меня, честно говоря, это дело было неимоверной пыткой. Двуручная пила под названием 'Дружба' почему-то изгибалась и застревала в бревне, лежавшем на самодельных козлах. Я всегда сопровождал её нажимом от себя, чего делать не нужно, и она, изгибаясь, не позволяла брату тащить её в свою сторону.

Валерка, уставший от такой бессмысленной траты силы, обзывался всякими обидными прозвищами, а иногда и просто дубасил меня от злости.

Вроде и пила называется 'Дружба', но никакой дружбы на самом деле не получалось. Поэтому часто такая помощь родителям заканчивалась потасовкой с братом или забастовкой с моей стороны.

Отец в выходной день всегда собирал нас всех вместе и начинался коммунистический воскресник по заготовке дров. Сначала они с Валеркой пилили несколько брёвен на чурки, у них это получалось гораздо быстрее и сноровистее, чем у нас с братом. Потом он мастерски, прямо как настоящий казак шашкой, рубил топором чурбаки дров. Поставит чурбак на подставку, и с одного маху разрубал его пополам. Потом ставил половинку и, придерживая её левой рукой, отрубал от неё по полену уже готовые дрова. Так у него это лихо получалось, что только и оставалось восхищаться такой рубкой и пытаться подражать ему.

Мы, как заводные шарики, в зимних пальто и укутанные шарфами бегали вокруг и собирали дрова, складывая их в поленницу в свой сарай. А мороз знай себе пощипывает то за нос, то за голые руки и уж тут лучше на месте не стоять. Изо рта валит пар, а над нашим главным рубщиком пар стоит белым облаком.

В самый напряжённый момент нашей работы, когда все были заняты и увлечённо работали над дровами, я заметил, что мимо нас в наш убогий скворечник-туалет нетвёрдой походкой проследовала странная фигура.

Это была рыжая тётка в грязной телогрейке и сером пуховом платке, накрученном на голове так, что торчал только картофельный нос и глаза с нависшими над ними рыжими космами волос.

Узнали мы эту странствующую фигуру - это была посудомойка из офицерской столовой. Была такая работница в столовой.

Она была в точности похожая на бабу Ягу из детских фильмов-сказок Роома. Вдобавок к своей страшной сказочной внешности эта баба Яга ещё частенько приводила себя в нетрезвый вид и шарахалась по городку, что, однако, не мешало солдатам приглашать её на тайные свидания в наш лес.

Баба, неуверенно переступая по снегу своими валенками, скрипнула нашей сортирной дверью и закрылась в будке.

- Чего это она вдруг в наш сортир залезла? - взыграло во мне чувство собственника, и я сказал отцу по этому поводу:

- Пап, там ваша рыжая ведьма из столовой в нашем туалете закрылась.

- Опять, наверно, напилась до чёртиков. В такой мороз шляется... Да чёрт с ней, - произнёс отец, не отрываясь от топора.

Но когда прошло минут 20, а тётка не освобождала наш туалет, отец тоже стал проявлять беспокойство.

Он достал нож и сквозь щель в двери поддел лезвием крючок и отбросил его. Любопытство пересилило сортирную неприязнь, и я тоже решил посмотреть на бабу Ягу в нашем скворечнике.

Прямо на сортирной дырке лежала и крепко спала сказочная Яга. Отец за руку выволок её на снег рядом с туалетом, но мёртвое тело посудомойки даже не пошевелилось. Побелевшая картофелина носа торчала из-под заиндевевших прядей волос, а изо рта еле видимой струйкой вился пар.

- Ещё этого мне не хватало... Неужели уже замёрзла? - обеспокоено произнёс отец.

Он не побрезговал и натянул на голую задницу Бабе её голубые рейтузы и привёл в порядок её юбки и фуфайку. Потом стал тереть снегом уши и физиономию спящей красавице.

Она издала явный возглас недовольства и трёхэтажным матом послала своего спасителя ко всем матерям и прочим родственникам. На что разозлившийся не на шутку отец поставил её на ноги и дал крепкого пендаля под зад неблагодарной Яге. Она отлетела немного в сторону от сортира и, обводя нашу бригаду мутным глазом, стала приходить в сознание.

- А ну пошла отсюда! - закричал на неё отец. - Замёрзнешь, дура, на морозе.

Баба, покачавшись на месте, развернулась в нужном ей направлении и как нетрезвый снеговик побрела в сторону офицерской столовой. Мы стояли с братом с отвисшими нижними челюстями и удивлялись сноровке нашего отца в таких неординарных ситуациях и неимоверной людской неблагодарности.

- Вот так вот люди и замерзают на морозе по пьянке. Засыпают и потом уже не просыпаются. Ей тут услуги оказываешь, а она, сволочь, ещё и матом меня посылает, - возмущался от злости отец на такую благодарность со стороны замерзающей блудницы.

Работа продолжалась дальше, а мы с Валеркой потихоньку хохотали над классическим пендалем, мастерски выданным отцом страшилке Яге, и друг на друге отрабатывали этот понравившийся приёмчик. После детского испуга и удивлений настало время весёлых воспоминаний и хорошего настроения.

Отец продолжал рубить дрова, но видимо разозлённый на Ягу допустил неточное движение топора по чурбаку. Большой палец левой руки рисковал совсем рядом с топором. По нему он и попал, но не отрубил его, а здорово покалечил. Он сильно взвыл от боли, но, увидев наши перепуганные лица, сдержался от крепких слов и эпитетов, достал носовой платок и, замотав палец, побежал в санчасть.

После смеха над бабой Ягой настало всеобщее затишье и перерыв в работе.

Отец вернулся из санчасти с забинтованной левой рукой, но не подавал виду, что ему больно.

- Ничего страшного. Кость цела и всё скоро заживёт, вот только дрова теперь временно придётся Валерке рубить, - успокоил он встревоженную маму и нас.

Когда основной рубака вышел из строя по технической причине, ему на смену встал брат и таким же макаром, как и отец, продолжал начатое дело. И где только натренировался так. Мать с ужасом смотрела, как Валерка ловко орудует отцовским топором, и только упрашивала:

- Валера, осторожно. Не торопись!

В баню тоже приходилось ходить, несмотря ни на какие морозы; гигиена превыше всего. А дома у нас из всех помывочных средств был только допотопный умывальник на кухне.

Баня находилась на другой стороне оврага, работала допоздна, и мы с братом ходили мыться вместе с отцом после его прихода со службы.

Собирался отцовский тревожный чемодан с бельём, который я как младший никогда не таскал, закутывались потеплее и топали в гарнизонную баню.

В общем зале бани были полированные гранитные лавочки, парная и душ. Набивалось человек 30 моющихся за один заход, и я в тумане пара этой голой толпы мужиков и детей по началу растворялся и не мог сосредоточиться.

Пар, запахи берёзового веника и земляничного мыла, гул голосов и грохот тазами, шум воды и ни одного пьяного. Кругом здоровые и стройные мужские тела, все заняты делом, а ты сидишь вначале оторопевший и рассматриваешь, кто и чем отличается от тебя.

А тут Валерка толкает в бок и с ухмылкой глазами показывает на небольшого ростом, но крепкого телом сверхсрочника:

- Смотри! У мужика болтается, на х называется.

А у того в отличии не только от меня, но и от всех окружающих мужиков имеется разительная разница в величине мужского достоинства, ну просто гигантская разница. Ну, что тебе хобот у слона.

Ребёнок он ведь отличается от взрослого своей бесхитростностью. Что его заинтересовало, туда он и смотрит, и смотрит не скрываясь. Вот и я вперил свой пристальный взгляд на поразивший меня размер мужского элемента, а мужик заметил и подмигивает с ухмылкой; дескать не переживай и у тебя вырастет. Пришлось смущённо отвернуться и заняться помывкой.

Я, конечно, не о размерах, а о том, что все вокруг были крепкие и здоровые люди. Другую картину я встретил в станичной бане, когда летом отдыхали у бабушки. Там меня поразило количество сгорбленных и убогих стариков, у некоторых не было руки или ноги, различные шрамы на теле и прочие следы фронтового или бытового травматизма. Когда воспитываешься среди здорового окружения, то потом, сталкиваясь с инвалидами и больными людьми, острее чувствуешь их беспомощность и ущербность. Ты уже не посмеешь сидеть в транспорте, когда рядом стоит человек на костылях или старая бабка.

Намывшись в бане, распаренные и умиротворённые выпитым лимонадом из местного примитивного буфета, закутывались как можно теплее и снова на мороз.

Мороз трещит, аж звон стоит в воздухе, кругом темнота, а в небе творится что-то невероятное: всполохи полярного сияния и звезды, куда ни глянь.

Огромная словно гофрированная лента, усыпанная ледяными кристаллами фиолетово-жёлтого цвета, двигается незакономерными рывками и зигзагами по небу. То вдруг замрёт и зависнет, то вдруг резко перескочит на другое место, то как-бы медленно перетекает и меняет своё направление движения. Картина бесподобная! Вначале пугающая своими масштабами, так как эта игра красок происходит в полной тишине и почти по всему небу. Даже звёзды меркнут в блеске сияния этой движущейся с большущими скоростями небесной ленты, а непредсказуемость движения сияния вызывает тревогу. А вдруг достанет до земли и начнёт пахать по дороге.

Мы шли домой, задрав головы, и всю дорогу наблюдали за разгулом небесной стихии и вдруг среди этого нагромождения заметили маленькую движущуюся звездочку. Она двигалась по небу, иногда пропадая в свете полярного сияния, но потом появлялась вновь.

Отец сказал, что это и есть малюсенький искусственный спутник, который запустили в космос 4 октября этого года. И что светится не сам спутник, а это виден отраженный солнечный свет.

Попробуй, разберись: Солнца нет, спутник малюсенький, а отражение его видно. Скорость полёта была настолько большой, что уже через несколько минут спутник исчез на противоположной стороне небосклона.

Сколько впечатлений пришлось рассказывать матери от посещения бани, тут тебе и мороз, и полярное сияние, и спутник, который, может быть в городке, никто ещё и не видел, а нам вот повезло.

В морозные дни, когда занятия в школе отменялись до лучшей погоды, мы всё светлое время суток проводили на горках, на берегу реки.

Лыжи были у всех, пусть они были и не по размеру и с самодельными креплениями, сделанными на простые валенки из Афонинских парашютных амортизаторов, но мы катались с горок и падали в снег до самого темна.

С метрового трамплина, сделанного братом и старшими ребятами в самом конце спуска с горы, мы взлетали в небо и, совершая неимоверные кульбиты в полёте, приземляясь, кто носом, а кто и плашмя на белый снег горы. Довольные успешным приземлением и тем, что не поломали лыжи, мы снова карабкались на гору и повторяли свои смелые спуски через трамплин, до тех пор, пока кто-нибудь не расквасит себе нос или не сломает лыжу.

Только нашего Афоню на время зимы, словно кто подменял. Он становился скрытным и молчаливым, и всё время промышлял тихой охотой на зверьё, сторонясь нас с нашими детскими забавами.

Афоня словно не хотел, чтобы мы ходили с ним на другую сторону Кеми, где он ставил петли на звериных тропах. Какая-то охотничья удмуртская жадность одолевала этого маленького охотника, и он спозаранок на лыжах переходил на другую сторону реки и проверял и ставил свои неведомые капканы. Один, как маленький лесной заговорщик.

Когда мы кувыркались на своём трамплине, я заметил бредущего по пустынной белой равнине реки одинокую маленькую фигурку Афони. Афоня как запрвский охотник всегда ходил на своих лыжах без палок. Он устало передвигал своими лыжами, а за спину у него был перекинут огромный белый заяц, который волочил своими неподвижными задними ногами по снегу.

- Вот это заяц! - заорали мы хором, разглядев Афонину добычу, торчащую у него из-за спины.

Заяц был действительно огромным и белым, как снег. В своих предсмертных судорогах он вытянулся своими передними и задними лапами и задубел на морозе, отчего в итоге оказался ростом с самого охотника.

Афоня нехотя подъехал к нам и показал нам косого, у которого почему- то были открыты глаза, в которых стоял застывший ужас.

- Как это ты умудрился такого зверюгу застукать? - удивлялся я Афониной удачей. - Чем это ты его прибил?

- Я петли из лески ставлю на заячьи следы. Заяц косой и он, когда бежит по своему следу, то перед собой ничего не видит. Вот и попадает головой в ловушку, - словно бывалый охотник, в глазах которого светилось счастье дикаря-добытчика, но с явной неохотой, делился с нами Афоня своими охотничьими хитростями. - У меня в прошлый раз он петлю порвал, так я поставил леску 0,8, эта выдержала.

- А как ты знаешь, где ставить эти петли? - пытался я выведать секреты нашего промысловика-одиночки.

- Меня батя научил, тут ничего сложного нет, - ответил Афоня и, закинув своего зайца на плечо, поехал домой, явно не желая делиться даже со мной своими тайными спсобами добычи.

Ветерок шевелил заячий пух, а мне казалось, что это серый дохлый Санькин кот Барсик с синим проводом на шее. Тот тоже досрочно кончил свою жизнь в петле с такими же остекленевшими глазами. Такое сравнение поубавило первую радость за Афоню, а этого зайца стало просто жалко.

Таким макаром Афоня за зиму поймал штук шесть зайцев и всё в одиночку, сколько я его не уговаривал взять меня с собой, он меня в компаньоны брать так и не согласился.

Пришёл Новый 1958 год с морозными запахами мандаринов. Даже в нашем богом забытом военном городке вдруг под Новый год откуда-то появлялись эти оранжевые цитрусовые, пахнущие неведомыми тропиками.

Мать шила три белых мешочка для подарков, отец их очень красиво подписал нашими фамилиями, а мы отдали их своим классным руководителям в школе. Оставалось ждать новогодних утренников, на которых вручали подарки якобы от Деда Мороза.

Оглавление

Читать далее

Предисловие
Глава 1. Страна голубых озёр, лесов и аэродромов
Глава 2. Кубань - жемчужина России
Глава 3. Вот она какая первая любовь
Глава 4. Я вижу море
Глава 5. Море любит ребят солёных
Глава 6. Дальний поход
Глава 7. 'Океан' в океане
Глава 8. Ах! 5-ый курс!

Copyright © 1998-2025 Центральный Военно-Морской Портал. Использование материалов портала разрешено только при условии указания источника: при публикации в Интернете необходимо размещение прямой гипертекстовой ссылки, не запрещенной к индексированию для хотя бы одной из поисковых систем: Google, Yandex; при публикации вне Интернета - указание адреса сайта. Редакция портала, его концепция и условия сотрудничества. Сайт создан компанией ProLabs. English version.