Глава 1. Страна голубых озёр, лесов и аэродромов

02.03.11
Текст: Владимир Викторович Дугинец
Художественное оформление и дизайн: Владимир Викторович Дугинец

В маленькой комнатке нашей общей квартиры проживал лётчик по фамилии Грибов со своей молодой женой. Я в то время в национальных вопросах мало что разбирал, но по слухам они была евреи. Люди были очень культурные и добрые, но близко к себе никого не подпускали, друзей у них было мало.

Приезжая из отпуска от своих родителей, которые проживали в Москве, они всегда привозили и нам, детям подарки. Помню, что мне один раз подарили вельветовый костюм.

Вельветовая ковбойка и скаутские штаны, застегивающиеся под коленом на пуговицу, моментально были опробованы на моём заборе. Штаны я почти сразу порвал, так как зацепился за гвоздь, неудачно торчащий из доски, и завис на нём. Крепкий был вельвет. Получил, конечно, от матери взбучку в виде пары шлепков по заднице, и теперь на моём колене красовался аккуратный шов размером в несколько сантиметров.

Грибову звали Аней, и она, по моим детским понятиям четырёхлетнего мальчишки, была довольно красивой женщиной. Шатенка, не полная, но и не худышка, с красивыми чертами лица, всегда по-особому модно одетая. За постоянными детскими занятиями, которые заключались почти в непрерывном пребывании на улице, за детскими играми в войну и футбол я, однако, успевал посматривать и на свою соседку.

До чего же любопытный народ эти мальчишки, всё замечают и всё им интересно! Я тоже стал замечать, что Аня день ото дня становится всё толще и толще. Ведь никто не учил меня, что можно посмотреть в определённой ситуации в маленькую дырочку замочной скважины и увидеть там много интересного, а иногда и вовсе неожиданного.

Вот однажды и я пришёл к выводу, что, заглянув в маленькую дырочку в двери, я могу раскрыть тайну необычайных внешних метаморфоз моей красивой соседки. Мужа дома не было, да и никто не засёк меня за этим неприличным занятием, но то, что я увидел там, за дверью меня просто поразило.

Было позднее утро. В нашей общаге стояла тишина - все давно ушли на службу. Аня только встала с постели и вышла в самое удобное место для моего просмотра комнаты. Совсем неожиданно сняла ночную рубашку и предстала перед моим взором в полной наготе. Огромный выдающийся вперёд живот, свисающий между ногами, а над ним белые половинки батонов с подгоревшей горбушкой поразили меня своими размерами. Я просто испугался таких нечеловеческих габаритов. Но, из-за возникших шумов в соседней комнате и желания остаться незамеченным, мне пришлось покинуть свой наблюдательный пост.

Я почти весь день ходил под впечатлением увиденного уродства в замочной щели и очень переживал. Ну, это ж надо! Такая красивая девушка и вдруг такие некрасивые изменения во внешнем облике. Может быть, это какая-то болезнь так изуродовала бывшую совсем недавно красивую фигуру человека.

Но потом я увидел Аню на кухне, и мне показалось, что ничего особенного нет. Живот хоть и большой, но не такой страшный, как был там, за дверью. Откуда я мог знать, что существуют какие-то бандажи, которые ставят на место животы и утончают талию.

А уж через несколько недель у Грибовых родился ребёнок и квартира коммунальная стала оглашаться детским плачем и визгом и днём и ночью.

Так я примерно понял, откуда появляются на свет маленькие и крикливые дети. Но это было совсем не то, о чём говорили иногда родители; что меня случайно отыскали в капусте и отобрали у зайцев, а сестру и брата принесли аисты. Постепенно мой интерес к соседке Ане был оттеснён её постоянными заботами о маленьком ребёнке. Потом вскоре мужа перевели в другую часть поближе к Москве, и они уехали на новое место службы.

В третьей соседней комнате проживали молодые лётчики. Их называли 'холостяки', поскольку они были ещё неженатыми и жили все четверо человек в одной комнате. Это и были простые советские парни, которые осваивали наши новые реактивные самолёты. Это они двигали нашу технику в прогресс 20 века.

По фамилии я запомнил только одного – Зброжик Владимир, остальных помню только по имени: Игорь, Семён, Камиль.

Наша коммунальная квартира представляла собой самый настоящий молодой офицерский интернационал: еврей, татарин, белорус, украинец и Зброжик каких-то венгерских кровей. Но ни разу в коммуналке не возникало стычек на национальной почве. Все жили одними интересами и пахали на службе днём и ночью, отдавая своё здоровье и знания на службе своему народу.

У лётчиков сегодня День получки

На этой фотографии соседи-холостяки отмечают День своей получки. А поскольку женского полу у них в комнате не проживало, то моя мама всегда помогала им приготовить нехитрую закуску и помыть посуду. У приёмника Семён, а рядом почему-то мутноватое лицо Камиля. Хоть и фотограф, но сам получился не очень чётко.

Справа Зброжик, а рядом с мамой Игорь. Лётный состав получил своё финансовое довольствие за месяц и отдыхает, а технарь до сих пор пашет на аэродроме (это я про своего отца).

Камиль был чёрный, как цыган, маленького роста, но очень шустрый и подвижный, всегда был занят каким-нибудь делом.

Когда на улице прекращались футбольные баталии или все наши друзья расходились по домам, я всегда был без стука вхож в комнату 'холостяков' и постоянно пропадал у них.

Семён часто возился со мной. Уж очень ему нравилось, что я так восхищенно визжал в его руках. Он был высоченного роста, и мне нравилось зависать на его руках высоко под потолком. Да ещё если подбросит вверх, то я касаясь руками потолка, испытывал настоящее ощущение невесомости.

Зброжик был уже старшим лейтенантом. Он был самым скромным и самым умным среди своих коллег. Может быть поэтому он часто объяснял мне устройство какого-нибудь агрегата или устройство самолёта. У него на полке всегда были скучные книги по высшей математике и другим теоретическим наукам, которые он частенько штудировал, сидя за столом или на своей кровати. Потом я узнал, что он готовится к поступлению в академию им. Можайского. По этой не совсем ещё понятной мне причине он вызывал у меня невероятное уважение, и я относился к нему уже не так, как к другим. С ним нельзя было просто дурачиться, как с дядей Сеней, потому, что он очень умный.

Маленькие дети очень наблюдательны. Поэтому они очень точно по голосу и его интонации определяют доброту и ум человека. К природным инстинктам самосохранения у маленького ребёнка постепенно добавляются условные рефлексы, приобретённые его личным жизненным опытом. Он всё познаёт на собственном опыте.

Ведь не даром древние спартанцы своих малолетних детей отдавали на воспитание своим рабам-нянькам, у которых они учились сначала просто выживать, а уже дальше их начинали учить. Спартанцы заботились о том, чтобы росли здоровые и полноценные граждане страны.

Кому не нравится, когда его хвалят? Покажите мне того человека, особенно мужика. Мужчину всегда надо периодически хвалить, если он этого даже не заслужил. Охотник и лидер по своим природным данным мужчина должен быть всегда хоть чуточку, но первым. Иначе застой, зависть и депрессия, а дальше появляются разные болезни, с которыми жизнь иногда становится несовместима.

Любил и я, когда меня хвалят, ещё будучи карапузом. Когда кто-нибудь из наших соседей шутливо просил:

- Вовочка, расскажи какой-нибудь стишок?

Я сначала смотрел на маму и, получив её одобряющий кивок, широко раздувал свои ноздри вздёрнутого носа, набирал полные детские лёгкие воздуха про запас, словно собирался нырять на глубину, ну как минимум 72 метра, и выдавал на одном дыхании:

Матросская шапка, верёвка в руке,
Тяну я кораблик по быстрой реке.
И скачут лягушки за мной по пятам,
И просят меня: 'Прокати, капитан!'

При последнем слове 'капитан' пар в гудке совсем заканчивался, я краснел, как вареный рак, и с шумом делал вдох, с таким видом как будто это мой последний вдох моей молодой жизни.

Ну, как такого славного чтеца не похвалить за такое завидное усердие в чтении произведений Агнии Барто. Я опять краснел уже от смущения, а не усердия, и просто млел от похвал взрослых, состроив серьёзную моську.

Лётчики получали дополнительный паек, в который входил шоколад (авиатехникам этого не полагалось по нормам), и они почти каждый день приходя со службы, отдавали нам свои шоколадки. Для нас шоколад, в те послевоенные времена, был наивысшим лакомством, да и приятным подарком. Ну, а уж за прочитанные стихи сам бог велел получать шоколадку или конфетку.

Камиль занимался фотографией и часто звал меня в кладовку, где он оборудовал примитивную фотолабораторию, помочь ему печатать фотографии. Какой там из меня помощник? Но мы сидели с ним в темноте в свете красного фонаря и работали. Я в основном только наблюдал, остальное делал всё сам фотограф. У меня вызывал неподдельный восторг процесс постепенного появления изображения на фотобумаге. Чудо, да и только!

Однажды Камиль был в городе и купил там лото. Обыкновенное лото с мешком нумерованных бочонков и картами. Но, как только появилось это лото в нашей общаге, всем стало не до меня. У взрослых начались взрослые игры. Это скучнейшее, на мой взгляд, сидение за столом и выкрикивание по очереди номеров вытащенных из мешка бочонков. Я переживал, что какая-то непонятная игра оттесняет меня на второй план взрослого внимания, поэтому выдерживал такую нудную игру недолго и обычно уходил.

Уже утром узнавал со слов матери, что Камиль в дым проигрался в это самое лото. Какие у них были ставки мне неизвестно, но получали зарплату они для холостого лейтенанта довольно приличную и поэтому могли играть на ставки большие, чем копейки.

Лотошные бдения продолжались несколько месяцев, и почти каждый такой розыгрыш заканчивался не в пользу спокойного по характеру татарина. Очевидно, что его ещё начали подначивать по поводу постоянных проигрышей партнёры по игре. Камиль не выдержал - его терпение лопнуло.

Однажды утром я увидел, как он с остервенением рвал карты лото и кидал их в горящую на кухне печку. Увидев моё любопытство по этому поводу, он протянул мне мешок с бочонками:

- Возьми. Это от меня тебе подарок.

Я был только 'за' и с удовольствием смотрел, как быстро сгорают в печке изорванные в клочья карты ненавистного нам с Камилем лото. В расстроенных чувствах недавний лотошник взял какую-то книгу, байковое одеяло и сказал именно мне:

- Пойду, позагораю на Лысую гору. Не желаешь со мной?

Я отпросился у матери погулять, и мы пошли с Камилем за наш дом, где находилась та самая гора.

Лысая гора представляла собой нагромождение нескольких огромных пологих валунов гранитного происхождения, некогда притащенных ледником, общей высотой метров 10 и диаметром около 20.

Камиль расстелил одеяло на вершине горы и улёгся читать книгу, а я начал обследовать окрестности и спустился с горы к её подножью. Там были заросли малины, а кто её не любит. Я и полез в кусты, отведать начинающую спеть ягоду.

Вдруг внизу среди зарослей что-то тёмное резко метнулось в мою сторону. Я заорал от испуга и неожиданности; мне показалось, что это была обязательно большущая змея, желающая обязательно укусить меня за ногу. Скорее всего, это прыгнула лягушка, убегая от меня.

- Змея! Змея! - орал я, видимо действительно, благим матом, потому что уже через несколько секунд рядом со мной стоял сосед в одних плавках и, пытаясь успокоить меня, размахивал по кустам палкой. Он схватил меня на руки и бегом принёс на одеяло, на котором лежала его одежда и книга. Усадив на одеяло, он начал уговаривать меня, объясняя, что волноваться нечего, что там была обычная лягушка-квакушка, а вовсе ни какая не змея.

Постепенно моё детское сердечко встало на место, и я лежал рядом с моим спасителем и с благодарностью поглядывал на него. Только теперь я спросил, какую книгу он читает. Книга называлась 'Деньги' Э.Золя. Мне вдруг стало очень жаль Камиля: он проиграл много денег в лото и теперь читает книгу про деньги, где должно быть написано, как нужно обращаться с деньгами, чтобы не тратить их попусту и суметь накопить их побольше.

Как сложилась дальнейшая судьба наших 'холостяков' я не знаю, но я им очень благодарен за их внимание и заботу, ведь они тоже оказали влияние в нашем воспитании и расширении кругозора маленькой личности.

В нашем гарнизоне был один-единственный продовольственный магазин, который считался местом встреч домохозяек. Где ещё можно встретиться и поговорить, как не в торговой точке? Мать часто брала меня в сопровождающие при посещении магазина, и, пока она делала покупки и общалась со своими знакомыми, я от нечего делать разглядывал товары на прилавках.

У меня и до сих пор стоит перед глазами эта витрина, на которой возвышается небольшая статуэтка слоника почему-то неестественно коричневого цвета. Может быть имелось в виду, что это шоколадный слон. Этот слоник-мутант держал на своём хоботе открытую коробку шоколадных конфет, а вокруг всё было заставлено красивыми баночками консервов с дальневосточными крабами. Короче крабами было завалено всё пустующее пространство на витринах, которого было предостаточно.

Интересно, куда они сейчас подевались, крабы эти, ведь не перевелись же они там, на Дальнем Востоке. Ведь теперь это настоящий деликатес доступный не каждому.

Был ещё один магазин, в котором продавали промышленные товары, начиная от рыболовных снастей и кончая книгами. Уже в этот магазин я любил заходить один и часами любовался книгами и другими безделушками.

Оглавление

Читать далее

Предисловие
Глава 1. Страна голубых озёр, лесов и аэродромов
Глава 2. Кубань - жемчужина России
Глава 3. Вот она какая первая любовь
Глава 4. Я вижу море
Глава 5. Море любит ребят солёных
Глава 6. Дальний поход
Глава 7. 'Океан' в океане
Глава 8. Ах! 5-ый курс!

Copyright © 1998-2025 Центральный Военно-Морской Портал. Использование материалов портала разрешено только при условии указания источника: при публикации в Интернете необходимо размещение прямой гипертекстовой ссылки, не запрещенной к индексированию для хотя бы одной из поисковых систем: Google, Yandex; при публикации вне Интернета - указание адреса сайта. Редакция портала, его концепция и условия сотрудничества. Сайт создан компанией ProLabs. English version.