Я-то ведь не Витя и поэтому оглянулся так, на всякий случай. Пожилая
женщина метрах в трех стоит и зовёт какого-то Витю. Я отвернулся и стал
продолжать смотреть игру дальше. Вдруг подходит эта женщина, берёт
меня за руку и произносит:
- Ты, что не слышишь? Я тебя уже сколько зову.
Я грешным делом подумал, что я уже схожу с ума, и посмотрел
женщине прямо в глаза, и только тогда она с изумлением обнаружила, что
перед ней не её Витя, а совсем другой мальчик - Вова.
- Ой! Я, кажется, ошиблась,- немного смутилась Витькина мать и пошла
домой.
Раньше многие мне говорили, что мы с ним очень похожи или
спрашивали, не братья ли мы. Ну, а теперь-то я сам убедился, что мы с
Гришкиным очень сильно похожи, если уж родная мать перепутала своё
дитя.
В нашем классе с 7 класса училась одна новенькая ученица, этакая
шустрая белокурая бестия Тонька Кузьмина. Короче спортсменка,
комсомолка и так далее. Она меня тоже, видимо не зря же, однажды
спросила, а не знаю ли я Гришкина.
- Конечно, знаю! Это мой молочный брат, живёт в нашем дворе, -
ответил я, не подозревая, что означает молочный брат.
- Ой! Ой! Этот Гришкин?! Гад!- вдруг с пол-оборота завелась Тонька.
Кузьмина Антонина
- Ты, чего это моего брата костеришь? Что он тебе такого сделал? Откуда
ты его вообще знаешь-то? - стал я защищать своего 'родственника'.
- Я, когда пришла к ним учиться в класс в 4-ой школе, он мне проходу
не давал. Везде его гнусная рожа, всё кричал на меня 'Новенькая', да
'Новенькая'. Короче, он меня достал со своей 'Новенькой', и я запустила в
него чернильницей, а он увернулся. Стекляшка попала в стену и половина
белой стены была испачкана чернилами. Ужас! Классная заставила нас с ним оттирать и белить стену, - поведала с каким-то отвращением свою
печальную историю Кузьмина.
Ах, вон оно что. Так и хотелось сказать Тоньке:
- Ну, ты и дура! Парень за тобой приударить решил и таким образом
оказывал тебе внимание, а ты, тупая, его не поняла.
И я, сдерживая в себе весёлого чертёнка, отчетливо представил себе,
как они вместе с Гришкиным, её злейшим врагом, мокрые от пота и злости,
пыхтят и оттирают чернила, а потом белят стену, размахивая из стороны в
сторону малярными щётками с длинными ручками.
Порой мне казалось, что я вот-вот тоже безнадёжно последую за своим
двойником, и буду оказывать уже свои знаки внимания Тоньке.
А что.... У неё была очень привлекательная внешность с довольно
милым задорным личиком, обрамленным белокурыми волосами модной
прически. Серо-голубые глаза и белая дворянская кожа.
Стройная фигурка всегда вышагивала в короткой юбке, показывающей
белые места ног выше коленок. Но вот то, что было уже ниже коленок
моим вкусам и понятиям стройных ног не соответствовало. И только это,
очевидно, удерживало меня от полной потери ориентации в пространстве
и головы.
Тонькины голени ног напоминали перевёрнутые бутылки и икры были
смещены в верхнюю часть, а когда она вставала на каблуки модных
туфель, это ещё больше подчеркивалось.
Это был человек, которому всегда и во всём нужно было лидерство,
и эти преувеличенные самодовольные амбиции в её характере никак
не укладывались в мои провинциальные понятия образа идеала моей
мечты.
Позже в сети чар Кузьминой попал Петька Ястребов, они как нельзя
подходили друг другу: оба белокурые и характеры у них были похожи.
Короче до сих пор живут в мире и согласии в Ленинграде и, наверное,
часто вспоминают свою юность, проведённую в педагогических застенках
школы №1.
Мой брат Валерка уже учился в 10 классе и был отличным волейболистом,
играл за сборную команду школы и за сборную Электротехнического
завода. Постоянно ходил на тренировки в спортивный зал от этого завода.
Обычно вечером он говорил матери, что пошёл на тренировку, брал с
собой кеды и спортивные штаны и майку и исчезал.
Однажды я возвращался вечером домой и обратил внимание, что в
почтовом ящике белеет почта. Открываю дверцу, а там действительно
лежит какой-то сверток, завёрнутый в газету. Что ещё за посылка?
Разворачиваю, а там - Валеркина спортивная форма в полном комплекте.
Куда же это он пошел негодяй вместо тренировки?
Пришёл он довольно - таки поздно, вроде бы как уставший и начал
плести матери, что задержался из-за переигровки матча с какой-то
командой, ещё что-то там выдумывал. А я ему показываю его свёрток и
говорю:
- Какая переигровка? Ты где шарахаешься по вечерам?
- Тсс... Молчи. Я-то думал, что мою форму кто-то тиснул из нашего
почтового ящика, - облегчённо вздохнул Валерка.
Вы бы видели эту физиономию! Он начал меня уговаривать, не вздумать
сказать об этом матери и за молчание это наобещал мне златые горы, а
в противном случае просто откундить (избить). Вот она любовь, какая,
даже свои тренировки побоку и брата родного можно побить - не жалко.
В 10 классе Валерка проходил производственную практику на
Электротехническом заводе, эта же участь предстояла и нам, так как
коллектив завода был шефом нашей школы.
И вот Валерка, сидя на сборке микродвигателей на заводском конвейере,
как молодой доктор в белом халате и колпаке, то ли он, то ли она, сидевшая
напротив девушка Люба, своими взглядами разожгла большой пожар
настоящей любви.
И пошла – поехала жизнь влюблённого школьника, в женщину Любовь
Архипову, которая была на 5 или 6 лет старше брата.
Валерка здорово изменился и под любым предлогом исчезал по вечерам
к своей новой подруге. То он на тренировку, то на игру с какой-то командой,
а сам проводил всё это время со своей напарницей по конвейеру.
Он вдруг научился шить на швейной машинке, и сам сооружал себе
некое подобие джинсов в обтяжку и облегающих на западный манер его
фигуру с ровными стройными ногами. То вдруг нашёл у отца в старых
шмотках какой-то зачуханный, типа непромокаемого рыбацкого, плащ и,
немного ушив его и переделав на свой вкус, стал носить осенью его.
Носил, не смотря на причитания матери, чтобы он не позорил её
седые волосы и снял эту страшную хламиду. Да где там, ходил в нём, как
канадский рыбак, и был доволен своим внешним видом.
Люба жила на улице Матвеева, недалеко от завода в частном доме с
матерью и старшим братом, а там в этом районе были свои порядки среди
молодежи. Не твоё – так не трогай. Это понятие, по всей видимости,
распространялось и на проживающих там девушек.
На Валерку долго косились и предупреждали местные хозяева жизни,
чтобы он не лез в чужой палисадник. Пока однажды не привели свои
угрозы в исполнение и здорово не поколотили его.
В этот вечер он пришел домой очень поздно, я в это время уже спал
и только слышал, как сокрушалась мать, увидев его разбитое лицо, и
уговаривала Валерку не общаться с этой женщиной, которая намного
старше его и очевидно прошла огонь, воду и медные трубы и так далее в
этом духе.
Валерка, будучи почти в истерике, ревел, то ли от обиды за причинённое
унижение, то ли от боли и делал матери свои официальные заявления:
- Мамочка, я не могу без неё жить! Помоги мне, давай сходим к её
матери и поговорим с ней. Я не могу потерять её!
- О чём говорить-то? Хорошо, что тебя ещё эти изверги не покалечили.
Ты ещё школу не окончил, тебе ещё в 11 классе учится, а потом в армию
идти служить. Ещё всё сто раз переменится за это время, найдёшь себе
нормальную девчонку, их тут сколько угодно, хоть во дворе нашем, хоть в
школе, - пыталась безуспешно вразумить мать несчастного влюблённого.
- Не нужен мне никто! Я её люблю и мне кроме неё никто не нужен, -
продолжал причитать брат в соседней комнате.
Я впервые услышал от брата, что он произнёс слово 'Мамочка', а это уже дорогого стоило, у нас как-то не принято было в семье произносить
ласкательные и уменьшительные обороты речи.
Чем кончился этот разговор, я недослышал, так как усталость и сон
взяли своё. Но я понял одно, что мой брат окончательно потерял голову
из-за большой любви к женщине старшей его по возрасту, и мне тоже
было его жалко. Ведь для меня, в то время, человек старше брата на 5-6
лет казался уже безнадёжно старым.
Жили мы в семье довольно скромно, материальное положение не
позволяло жить в другом измерении. Военная пенсия отца составляла
95 рублей и 00 копеек, плюс его заработок около 120 рублей на заводе,
да мизерный материнский вклад охранника в обществе слепых около 80
рублей. Складываем, делим на 5-х членов семьи и получаем по 59 рублей
на один человеческий нос в месяц.
Это были ужасные крохи в семейном бюджете, в то время такую
зарплату получала последняя уборщица в каком-нибудь магазине или
больнице. Точно такого размера была пенсия у моего деда.
Получалось так, что я в основном донашивал всю одежду брата,
из которой он постепенно вырастал, и она переходила в моё полное
распоряжение. Лично меня это нисколько не смущало, считал, что так и
должно быть, другой жизни пока не видел.
Только в начале 8 класса мать купила мне настоящий польский костюм.
Мы с ней вместе пошли в магазин и выбрали модный, но не дорогой
костюмчик в серо-зеленоватую крапинку, да ещё из какой-то шерсти, с
добавлением искусственного волокна. С красивой картинкой-лейблом на
внутреннем кармане пиджака, где было написано 'Made in Poland'.
Я вообще был на седьмом небе от счастья этой покупкой, всё ладно
сидело и, главное, я сам себе в нём нравился. Жаль вот только недолго
я смог гордиться своим новым костюмом. Буквально через неделю
мои новые брюки зацепились за гвоздь на заборе и, после длительных
нотаций и упрёков, чуть выше колена матерью был наложен шов длинною
сантиметров в 15.
Как я переживал! Но посмотреть телевизор, сидя верхом на заборе,
тоже ну очень хотелось. Чего эти гвозди на заборах имеют тенденцию
торчать в разные стороны в самых неподходящих местах?
В соседнем частном доме за нашим дворовым забором в жаркое время
по вечерам жители выносили телевизор во двор и смотрели своей семьёй
передачи прямо на воздухе под беседкой. Из-за забора с расстояния трёх
метров нам тоже было прекрасно видно изображение передач.
Тяга к телевидению у все ребят была велика, вот мы и забирались
человек 5 – 6 на забор и сидя на нём, как галчата, смотрели фильмы и
другие интересные передачи. Мелюзга поменьше довольствовалась
щелями в заборе.
Мы никому не мешали, а удовольствие получали, можно сказать, на
халяву. Вот так сидя на заборе, я и положил свои новые польские штаны
на алтарь телевизионного искусства. От великого горя я даже запомнил,
что в этот вечер мы смотрели художественный фильм 'Насреддин в
Ходженте', про таджикского плута и проказника Хаджу Насреддина по
повести Леонида Соловьёва.
В начале учебного года в нашем классе произошла настоящая перетряска
наших кадров. Из нашего 'г' класса ушло много учеников и нас просто-
напросто объединили с 8-в.
По какому принципу производилось перемещение наших
одноклассников мне было непонятно, но в 8-а ушли Рубен, Зубков, Тонька
Кузьмина, наша отличница Мерзликина со своей подругой Васюшкиной
и даже Остроушко и тот перебежал в другой класс.
Ермакова Мария Егоровна
В итоге получился новый класс с новым для нас классным руководителем
Марией Егоровной Ермаковой. А новая метла всегда метёт по-новому.
Наш 'г' класс был не подарок и она тоже знала о наших способностях
и подвигах на уроках. На бардак на уроках в нашем классе постоянно
жаловались учителя русского и литературы, немка Любовь Игнатьевна
и некоторые другие. Поэтому Мария решила сразу брать быка за рога и
наконец-то навести порядок на уроках. В таких благородных побуждениях
она решила действовать решительно и твёрдо, а одновременно повысить
авторитет девчонок в наших отношениях. Проще говоря, рассадить нас по
своему усмотрению, а не так, как мы расселись в первый день занятий.
Мальчиков пересаживала к девочкам, и все безропотно занимали свои
новые места, пока дело не дошло до Курочкина.
Когда по указанию Марии наш баламут Курочкин должен был сесть
за парту к Томке Демьяненко, то она вдруг самым настоящим образом
зарыдала и заявила сквозь текущие рекой настоящие слёзы:
- Мария Егоровна! Я не хочу, я не буду сидеть с Курочкиным за одной
партой, - это была почти что истерика.
Классная недоумённо смотрела на этот демарш. Это ж как нужно
ненавидеть человека, что бы вот так, с потоком слёз всему классу
признаться в этом.
Сашка, конечно, был не подарок, он частенько пытался потискать наших девчонок, а иногда, и открыто предлагал им переспать с ним или
заняться любовью. По-моему, так сейчас принято говорить об этом. А в
наше время это, может быть, и происходило, но в открытую об этом так
просто никто не высказывался. В общем, был оригинальный кадр.
Курочкин Александр и Демьяненко Тамара
Его самым безобидным предложением встречным девчонкам в классе,
да и за его пределами был вопрос на непонятном тарабарском языке:
- Вы стесневались через симстраунде в отношении штундера? Через
демо чурапес? Антраше де сис?
Важное
