Император Николай I приказал Особому комитету вновь собраться на заседание для разумного принятия решения под председательством наследника престола Великого князя Александра Николаевича Романова. Снова начались заседания комитета в том же составе, но уже под председательством Великого князя будущего царя Александра II, который принял сторону Н.Н.Муравьева и Л.А.Перовского. В ходе жарких дебатов Особый комитет принял новое, но опять-таки двойственное решение. Оно сводилось, с одной стороны, к тому, чтобы Николаевский пост, самовольно выставленный Невельским, оставить в виде лавки Российско-Американской компании (РАК) и никаких дальнейших шагов в этом крае не предпринимать. Хотя, с другой стороны, признав действия Невельского правильными, Россия объявила Амур и его устье — территориями, находящиеся под наблюдением и охраной России до окончательного разрешения пограничных вопросов с Китаем.
С целью проведения дальнейших исследований и изучения Приамурья предусматривалось создание Амурской экспедиции, в состав которой из Сибирской флотилии в Петровское зимовье было определено выделить 60 матросов и казаков при трёх офицерах (А.И.Воронин, Д.И.Орлов, Н.К.Бошняк) и одного доктора. Начальником Амурской экспедиции по настоянию Н.Н.Муравьева был назначен капитан 1-го ранга Г.И.Невельской.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Амурская экспедиция
Итак, в феврале 1851 года решение о создании Амурской экспедиции императором Николаем I было подписано и вступило в силу. Первоначальный срок деятельности Амурской экспедиции предусматривался около двух-двух с половиной лет, но практически оказалось в два раза продолжительнее. На содержание Амурской экспедиции выделялось всего лишь 17 тысяч рублей в год, считая и жалованье, и расходы на питание и снаряжение. Как показали дальнейшие события, не имея государственного статуса и лишённая многих преимуществ, экспедиция, находясь на слабом, а порой и ничтожном обеспечении РАК, испытывала в период зимовок невероятные трудности, голод и болезни (цинга) со смертельным исходом среди зимовщиков. К сожалению, в экспедиции произошел неприятный инцидент, когда шесть человек из числа нижних чинов, захватив с собой часть провианта и снаряжения, совершили побег. Поиски беглецов не увенчались успехом. Однако, несмотря ни на что, Амурская экспедиция выстояла и действовала успешно. Только благодаря личному мужеству и самоотверженности всех членов экспедиции решались задачи по изучению Амура, Приамурья, острова Сахалин, Уссурийского края и других районов Дальнего Востока. И в этом главная заслуга Г.И.Невельского, который в течение пяти лет (1851-1855 гг.) с неукротимой энергией, не отступая и не опуская руки перед, казалось бы, непреодолимыми трудностями, с твёрдой решимостью выполнял свою высокую миссию. Пожалуй, следует сказать несколько слов о личной жизни Геннадия Ивановича. Часто, хотя и наездами, пребывая в Иркутске и посещая светские общегородские мероприятия, Г.И.Невельской, о котором среди гражданских лиц распространялись слухи, как о смелом и героическом морском офицере, путешественнике и исследователе русских территорий на Восточном морском побережье, заприметил молодую особу Катю Ельчанинову, приехавшую из Петербурга к своему дяде в Иркутск после окончания Смольного института благородных девиц.
Личное знакомство и первое общение с петербургской юной красавицей было явно не в пользу Геннадия Ивановича. Проигрывая галантным местным гражданским ухажёрам и прекрасным танцорам высокорослым гвардейским офицерам, он по причине своего маленького роста поначалу комплексовал и был раздосадован отсутствием внимания к нему со стороны женского общества. Однако юркий, подвижный, энергичный Г.И.Невельской оказался великолепным рассказчиком, что с лихвой компенсировало его незначительные физические недостатки. Теперь он уже в центре повышенного женского внимания. Его, не унимаясь, просят рассказать морские истории о более чем восьмимесячном полукругосветном путешествии по океанам и морям, о посещении экзотических, неведомых южных стран, и, конечно же, о плавании в Охотском море, Амурском лимане, острове Сахалин и невероятном географическом открытии. Зачем ему повышенное внимание всех женщин? Что он ловелас какоё-то? Нет, конечно же! Его интересовала только одна – . И он добился своего, он покорил её сердце. И вот сейчас в марте 1851 года после возвращения в Иркутск из склочного и неуютного для Г.И.Невельского Петербурга, перед отъездом в сложную, неведомую, многолетнюю Амурскую экспедицию, он предложил Екатерине Ивановне стать его женой. Она приняла это предложение. И как впоследствии вспоминал Геннадий Иванович: «моя молодая супруга решилась переносить со мной все трудности и лишения пустынной жизни в диком негостеприимном крае, удалённом на десяток тысяч верст от образованного мира». Медовый месяц, проведённый в Иркутске, пролетел как одно счастливое мгновение, при этом главные заботы молодой семьи Невельских касались непосредственного сбора к дальней и продолжительной поездке на Амур, к Тихому океану. Предстоял долгий и нелёгкий путь: от Иркутска по великой сибирской реке Лене до Якутска, а там по печально известному таёжному тракту до Охотска. И, наконец, военным парусным транспортом через Охотское море в залив Счастья к постоянному месту службы на длительное там пребывание. И обо всём надо было позаботиться, и всё надо было предусмотреть. В середине мая, жители Иркутска провожали в дальний путь Невельских. Вереница экипажей, пролёток, верховых направилась на станцию Качуга, откуда начиналось путешествие по Лене. Около двадцати дней с небольшими остановками продолжалось плавание по великой сибирской реке. Не слишком утомительное, даже в какой-то мере развлекательное и познавательное плавание завершилось любованием изумительными творениями природы — Ленскими столбами.
После кратковременного отдыха в Якутске и тщательной подготовки к дальнему и продолжительному походу ранним утром 2 (15) июня 1851 года экспедиция отправилась в путь. Караван состоял из пятидесяти лошадей, основная часть которых была навьючена багажом и разными грузами. Немалое место в багаже занимал великолепный мебельный гарнитур, подаренный Великим князем Константином на свадьбу Невельским, современное фортепьяно, ноты, книги на французском и других языках, а также многое другое, что было необходимо для жизни молодой семье на новом месте. Конвой состоял из казаков. Нелёгкое передвижение каравана по таёжному бездорожью с преодолением рек и болот и кратковременными остановками на отдых продолжалось более двадцати дней. Основные неприятности начались в конце путешествия. От тряской, изнурительной и трудной дороги у беременной Екатерины Ивановны произошло самопроизвольное прерывание беременности с рождением недоношенного и нежизнеспособного ребёнка. Самочувствие женщины оставалось весьма опасным для её здоровья. Последние десять верст до Охотска шестеро казаков со всеми предосторожностями несли на носилках истекающую кровью женщину, малейший толчок у которой вызывал невероятную боль. Г.И.Невельской переживал о случившемся и решил, что ни в какое Петровское он жену не возьмет, а оставит её на временное попечение надёжной русской семье с тем, чтобы позднее отправить в Иркутск. Но сейчас ей необходимо спокойно отлежаться в Охотске. Однако Екатерина Ивановна категорически отказалась от такого предложения и твёрдо заявила, что продолжит следовать за мужем в залив Счастья (пост Петровское). Оставалось дождаться полного выздоровления. В средине июля погода стояла отменная. Катя поправилась и посвежела, она по-прежнему ничего не хотела слышать ни о каком возвращении.
Впереди всех ожидало морское испытание. В Охотске Г.И.Невельской встретил прибывшего из Петербурга в качестве курьера лейтенанта Николая Константиновича Бошняка, который получил назначение в состав экспедиции. Здесь же был выбран врач Евгений Григорьевич Орлов, прапорщик Пётр Попов и горный мастер Иван Блинников. Проводился также отбор пятидесяти лучших матросов и казаков, которые должны были отправиться в Петровское. Несколько человек решались переселиться навсегда, а часть мастеровых намеревались ехать с семьями. Невельской поощрял такое переселение, но в то же время это создавало дополнительные заботы и беспокойство. В Аяне прапорщик флотских штурманов Алексей Иванович Воронин и бывший сотрудник РАК Алексей Павлович Березин также вели подготовку переселенцев и части грузов к переброске в Петровское. Дело оставалось только за транспортом. В Охотске в это время стоял «Байкал», на который и погрузили «охотскую» партию переселенцев и часть имевшегося груза. Г.И.Невельской ещё и ещё раз внимательно проследил за погрузкой и подготовкой судна к плаванию. 9 (21) июля, при спокойной, хорошей погоде с попутным ветром «Байкал» снялся с якоря с охотского рейда и ушел вдоль берега к Аяну.
Предполагалось, что в Аяне их будет ждать бриг «Охотск». На двух судах планировалось завершить заключительную часть плавания от порта Аян до залива Счастья (пост Петровское). «Байкал» в Аяне встречал начальник порта капитан-лейтенант Александр Филиппович Кашеваров. Встречали также Алексей Иванович Воронин и Алексей Павлович Березин, которые заблаговременно подготовили груз и людей для следования в Петровское. Неприятным и тревожным известием явилось отсутствие в порту Аян судна «Охотск», которое должно было заблаговременно прибыть от Д.И.Орлова из Петровского. Это обстоятельство беспокоило и торопило Г.И.Невельского: нужно было как можно скорее прибыть в Петровское и выяснить обстановку. Но для отправки груза и переселенцев требовалось, по меньшей мере, два судна. На большую удачу, как тогда казалось, в Аян как раз зашёл барк «Шелихов», принадлежащий Российско-Американской компании (РАК). Капитан барка Владимир Ильич Мацкевич, хорошо знакомый Г.И.Невельскому по службе на Балтике, предложил свои услуги перевести груз и пассажиров в залив Счастья. Сказано – сделано. Груз разместили на двух судах, а основной личный состав экспедиции расположился на барке «Шелихов». «Байкал» должен был сопровождать барк до Петровского. Выждав пару дней наступления хорошей погоды, отряд из двух кораблей 16 (28 ) июля лёг на курс SE (зюйд-ост), оставляя к югу Шантарские острова, и направился в залив Счастья.
В целом поход проходил вполне благополучно, волнение моря было небольшое, ничто не предвещало каких-либо неприятностей. На конечном участке пути, когда вот-вот должны были открыться берега родного залива, суда накрыл густой туман. По приказу Г.И.Невельского оба парусника встали на якоря, была выставлена усиленная вахта для наблюдения за обстановкой. Ночь прошла в большой тревоге, периодически производили выстрелы из корабельных пушек, подавая сигналы опасности на пост Петровское. Наступившее утро, когда туман рассеялся и начался отлив, не принесло успокоения. Оказалось, что «Байкал» прочно сел на мель. Затем произошло непредвиденное и непоправимое. Барк «Шелихов» при попытке приблизиться к «Байкалу» неожиданно на ходу стал тонуть, как впоследствии оказалось, из-за конструктивных недостатков в подводной части корпуса судна. Вначале появилась небольшая течь, но затем вода хлынула в трюмы. Создалась реальная угроза гибели. Среди пассажиров началась паника. Чтобы как-то избежать полного погружения, барк «Шелихов» подобрался ближе к «Байкалу» и сел на грунт, смертельная опасность миновала, но положение оставалось весьма серьёзным. В.И.Мацкевич и Г.И.Невельской, действуя совместно слаженно и смело, спасли экипаж и пассажиров от неминуемой гибели. Началась эвакуация пассажиров и уцелевшего груза на «Байкал», положение которого загруженного и перегруженного оказалось также опасным. В тревожном ожидании на спасение прошел и день, и очередная ночь. Ночью начался шторм. Волны неистово били в борт «Байкала», стремясь разнести его в клочья, перекатывались по его палубе, смывая с неё всё, что было плохо закреплено. Часть груза было затоплено или смыло с палубы и унесло в море, в том числе и свадебный подарок Великого князя Константина: великолепный мебельный гарнитур и современное розовое фортепьяно. Барк «Шелихов» в конечном итоге развалился по частям и окончательно затонул. Утром следующего дня пришло спасение. Начался прилив и подул попутный ветер. «Байкалу» удалось без единого повреждения в корпусе сняться с мели. Как это понять: судьба или везение? Каждый может сделать свой вывод.
Старший лейтенант, инженер транспорта «Казахстан» Николай Николаевич Подгорбунский
Кроме того, 15 из прорывавшихся кораблей и судов 29.08 зашли в б. Сууркюлян на о. Гогланд. В их числе были ТКА № 144 и ТТЩ № 121, возвратившиеся в состав гогландского ОПР. Поврежденный авиацией противника ВТ № 523 «Казахстан», на котором устранили повреждения, 30.08 приткнулся к отмели о. Вайндло. Перечень этих кораблей и судов показан в табл. 72 б. Подводные лодки М-95 и М-102 оставались на позициях южнее и юго-западнее Хельсинки. Прибывший в Ленинград народный комиссар ВМФ, заслушав доклад о прорыве командующего КБФ, 30.08 направил донесение Верховному главнокомандующему: «Тов. Сталину. Докладываю, что при эвакуации Таллина погибли 4 старых эсминца и 1 новый, 2 сторожевика, 1 подлодка и 3 тральщика. Утоплено и выбросились на свои острова 12 транспортов и 8 вспомогательных судов. Не прибыло в Кронштадт еще 2 подлодки. Всего судов, эвакуированных из Таллина, было около 200. Эвакуировалось людей около 20 000 человек. На последний момент прибыло в Кронштадт и высадилось с подбитых кораблей на острова 12 225, из которых 5000 на острове Гогланд и перебрасываются сейчас мелкими судами в Кронштадт. Люди приводятся в порядок и формируются в корпус и морскую бригаду. Кузнецов. № 170030.08.41» [док. № 1310]. В этом донесении нужно обратить внимание на слова «на последний момент», которые, очевидно, означают, что все цифры даются по состоянию на 17.00 (подписной номер донесения) 30.08. Нужно также иметь в виду, что нарком ВМФ в своем донесении вел речь только о военнослужащих.
Таблица 71. График движения КОН и ОБК в ходе Таллинского прорыва
а) моменты съемки с якорей в Таллинском заливе, покладки на очередные курсы, стоянки на якорях и прохода о. Гогланд
Примечание: Сведений по КОН-4 не найдено, его суда с началом движения присоединились к другим КОН; имеются сведения только по СКР «Разведчик».
б) моменты покладки на очередные курсы после прохода о. Гогланд, стоянки на якорях и прибытия в Кронштадт
Вместе с тем в донесении о Таллинском прорыве от 30.08 (подписной № 21.55), которое начальник штаба КБФ представил в вышестоящие штабы, указано, что, по данным на 18.00, в Кронштадт были доставлены около 5000 человек (не считая корабельного и судового личного состава), а на о. Гогланд высажены около 6000 человек спасенных, т.е. всего около 11 000 человек. С другой стороны, в результате исследования установлено (табл. 74), что на 89 из 155 кораблей и судов (не учитывается ТР «Казахстан», находившийся у о. Вайндло, число людей на котором стало известно только 31.08 ), прибывших в Кронштадт, Ленинград и Ораниенбаум к 18.00 30.08, были доставлены 8791 человек таллинцев. Но эти почти 9 тыс. человек включают в себя и военнослужащих (не считая корабельного и судового личного состава), и вольнонаемных служащих, и гражданских лиц. Возможно, у командующего КБФ имелась какая-то дополнительная информация о числе доставленных из Таллина людей, которую он и доложил наркому ВМФ. Можно также предположить, что число доставленных из Таллина военнослужащих было подсказано наркому ВМФ в главкомате СЗН, где им писалось донесение и откуда оно отправлялось на передачу. Наконец, нельзя исключить и того, что было решено назвать число доставленных в Кронштадт защитников Таллина, близкое к реальному, но несколько большее его и равное примерно 60% от числа пассажиров, принятых в Таллине и Палдиски на корабли и суда (т. е от 20 000 человек). Тем не менее истинное происхождение цифры «12 225» выяснить не удалось.
Таблица 72. Прибытие 29.08.1941 г. кораблей и судов, прорвавшихся из Таллина и присоединившихся к ним у о. Гогланд
а) в Кронштадт, Ораниенбаум и Ленинград
Примечание: В этот же день возвратились в базу высланные для усиления охранения ГС и ОПР торпедные катера 2-й бртка: ТКА № 54, № 64, № 124. б) в б. Сууркюлян на о. Гогланд
Примечание: СУЛ ПЛ «Хийусаар» 31.08.1941 г. была выброшена штормом на восточный берег о. Гогланд, где впоследствии оставлена. ВТ № 550 «Шауляй» 2.09.1941 г. был потоплен немецкими самолетами. Оба судна учтены в числе потерь при прорыве.
Таблица 73. Прибытие 30.08.1941 г. кораблей и судов, прорвавшихся из Таллина и присоединившихся к ним у о. Гогланд
Вместе с тем, Г.И.Невельской понимал, что наличие поста Петровское не может явиться надёжным портом в южной части Охотского моря. А иначе это будет худшим повторением портов Аян и Охотск, поскольку ледостав в этом районе держится до средины июня месяца. В то время как устье Амура вскрывается ото льда к средине мая, а среднее течение Амура свободно для плавания уже в марте месяце. Г.И.Невельской окончательно пришёл к выводу, что существование поста Петровское не даст полной надёжности следить за обстановкой в устье Амура, в южной части Амурского лимана и за побережьем Приамурского края. Во всяком случае, как считал Г.И.Невельской, это будет крайне затруднительно или даже невозможно, а иностранные суда могут бесконтрольно пройти Татарским проливом с юга, проникнуть в лиман и укрепиться там. Дальнейшие действия капитана 1-го ранга Г.И.Невельского были смелые и решительные, но не предусмотренные выданной ему инструкцией, главный пункт которой он безукоризненно выполнил – основал Петровский пост. Теперь Г.И.Невельской принял, как бы сейчас сказали, новое нестандартное, а по существу дерзкое по смелости, но опасное по выполнению решение – идти в устье Амура. Г.И.Невельской проинструктировал Д.И.Орлова, чтобы он отправил на оленях через горы к тому месту, куда он направлялся, к мысу Куегда на Амуре, топографа и двух матросов, которые должны быть там к 1-му августа и ждать его до 10-го августа. В противном случае – организовать поиски и доложить в Аян генерал-губернатору. В распоряжении Д.И.Орлова оставался парусный транспорт «Байкал». Оставив в Петровском для дальнейшего обустройства своего верного и надёжного помощника Д.И.Орлова, Геннадий Иванович, действуя на свой страх и риск, на морском вельботе, вооруженном фальконетом (пушка 45-55 мм, стрелявшая свинцовыми ядрами), с командой из шести матросов с ружьями и двух проводников-переводчиков отправился в устье Амура, хорошо ему известное по прошлогодней экспедиции. Он уже тогда присмотрел удобное место в районе мыса Куегда для оборудования поселения. Пройдя для надёжности от устья вверх по Амуру более 100 км и не встретив никаких признаков наличия китайского присутствия, о чём его грозно предупреждали на заседании Особого комитета, Г.И.Невельской возвратился вниз по течению к выбранному месту на левом берегу Амура в 80 км от Амурского лимана и, не имея на то высочайшего императорского разрешения, распорядился сопровождавшим его людям приступить к оборудованию Николаевского поста. Военно-административное поселение ныне стало великолепным городом на Дальневосточной земле – Николаевском-на-Амуре.
Это произошло 1 (13) августа 1850 года, когда в присутствии местного населения на мысе Куегда и при салюте из фальконета и ружей, по приказу Г.И.Невельского был поднят Российской империи. Г.И.Невельской, как посланник самого царя, обратился к собравшимся местным жителям с речью, которую переводили переводчики, что отныне великий русский царь принимает их под своё покровительство и защиту. С этой целью были выставлены вооруженные посты: один – в заливе Искан (залив Счастья) и второй – здесь в устье Амура. Для того, чтобы это было известно иностранным судам, приходящим к берегам этого края, Г.И.Невельской приказал предъявлять им следующее объявление. "От имени Российского правительства сим объявляется всем иностранным судам, плавающим в Татарском заливе, что, так как прибрежье этого залива и весь Приамурский край, до корейской границы, с островом Сахалином составляют Российские владения, то никакие здесь самовольные распоряжения, а равно и обиды обитающим народам, не могут быть допускаемы. Для этого ныне поставлены российские военные посты в заливе Искан и в устье реки Амура. В случае каких-либо нужд или столкновений с местным населением нижеподписавшийся, посланный от правительства уполномоченным, предлагает обращаться к начальникам этих постов". Однако надо было спешить. Г.И.Невельской должен был вернуться в Иркутск и вместе с Н.Н.Муравьёвым прибыть в Петербург с докладом о выполненном задании. Геннадий Иванович на военном Николаевском посту старшим назначил прибывшего топографа прапорщика Попова, оставив в его подчинении шесть матросов с ружьями, фальконет, вельбот и минимальное количество провианта. Приказал обустраиваться на жильё, а также произвести береговую съёмку реки Амур до лимана и далее по берегу до Петровского зимовья. Сам же через тайгу и горы в сопровождении двух проводников на оленях поспешил в Петровское.
О действиях русских в Приамурье быстро распространились известия среди местных жителей, которые с одобрением выказывали своё желание, чтобы русские оставались и защищали их от бесчинствующих набегов иностранных рыбаков и китобоев. Собираясь убыть в Аян, Г.И.Невельской взял с собой двух аборигенов, которые могли бы засвидетельствовать эти просьбы народов, проживающих в устье Амура.
Готовясь к запланированной поездке в Петербург, Г.И.Невельской предполагал, что его возвращение не будет скорым, в лучшем случае только летом следующего 1851 года. Практически так и произошло. Поэтому он дал соответствующие указания Д.И.Орлову, остающемуся зимовать на посту Петровском, хорошенько обустраиваться, строить дома для семейных, казармы для матросов и мастеровых, складские и другие служебные помещения. Однако пост Николаевское с наступлением зимних холодом приказал временно снять и перевести в Петровское, а с наступлением весны вновь выставить. По прибытию в Аян на парусном транспорте Г.И.Невельской незамедлительно отправил с курьером в Иркутск доклад генерал-губернатору Восточной Сибири о результатах выполненной работе с подробным объяснением причин, вызванных необходимости установления на Амуре военного поста Николаевское.
Находясь в Аяне, Г.И.Невельской распорядился: начальнику порта капитан-лейтенанту Александру Филипповичу Кашеварову, который заменил в этой должности убывшего на Камчатку В.С.Завойко, подготовить отправку парусного транспорта в Петровское с необходимым продовольствием и товарами для обеспечения зимовки, на котором также отправить жену Д.И.Орлова с детьми, прибывшую из Якутска. Парусное судно бриг «Охотск» оставить в распоряжение Д.И.Орлова, а на следующий год с открытием навигации отправить в Аян с докладом о проведённой зимовке. Отдав необходимые распоряжения и выполнив срочные дела, Г.И.Невельской вместе с С.М.Корсаковым 10 (22) сентября 1850 г. убыли из Аяна в Иркутск, чтобы лично доложить генерал-губернатору крайнюю необходимость в принятии решительных мер к прочному нашему утверждению на нижнем Амуре. К тому времени, когда Г.И.Невельской и С.М.Корсаков, прибыли в Иркутск Николай Николаевич Муравьёв уже отбыл в столицу, оставив распоряжение немедленно следовать за ним в Петербург.
Мог ли предполагать Геннадий Иванович, что в это самое время в канун нового 1851 года в Петербурге Особый комитет, специально созванный по царскому указанию, под председательством графа Карла Нессельроде бурно обсуждал только что полученный его, Невельского, доклад. Наступивший 1851 год стал годом больших свершений как в жизни Г.И.Невельского, так и для судьбы русского Дальнего Востока. Страсти, между тем, на заседании Особого комитета кипели и клокотали, как извержение вулкана Кракатау. Какое имеет право, этот выскочка Г.И.Невельской, в очередной раз без императорского соизволения и т.д. и т.п. ... Ведь, представьте, без единого выстрела командой матросов всего лишь из шести человек, самостоятельно устанавливать военные посты на Амуре?... Объявлять эти территории, принадлежащие России, в тот момент, когда русская армия вот уже в течение нескольких лет ведёт боевые кровопролитные действия по присоединению к России непокорного Кавказа и басмаческой Средней Азии? Возмутительное самоуправство!!! Николаевский пост немедленно снять!!! Принять жесточайшие меры и разжаловать в матросы с лишением всех прав состояния!!! Такое решение принял Особый комитет. Карл Нессельроде самолично составил и представил Николаю I рапорт о разжаловании Г.И.Невельского для принятия окончательного вердикта. На заседании Особого комитета присутствовал специально приглашенный генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н.Муравьёв, который изо всех сил, как только мог, доказывал правоту действий своего подчинённого капитана 1-го ранга Г.И.Невельского и важности для России укрепления Дальневосточных рубежей. Николаевский же пост, доказывал Н.Н.Муравьёв, требуется не ликвидировать, а как раз наоборот – значительно усилить, выделив для целей охраны вооруженный отряд казаков и военное судно для патрулирования в Амурском лимане. В поддержку доводов Н.Н.Муравьёва выступили Светлейший князь А.С.Меншиков и министр Внутренних дел граф Л.А.Перовский.
На стороне Карла Нессельроде неприступной горой стоял его давнишний ещё с войны 1812 года против французов закадычный друг Военный министр граф Чернышев Александр Иванович и некоторые другие, весьма влиятельные лица. Позволю себе сделать маленькое отступление, относительно некоторых, на мой взгляд, интересных фактов, касающихся военной биографии А.И.Чернышева. Накануне войны с Наполеоном по указанию императора Александра I в условиях строжайшей секретности при Военном министерстве была создана специальная организация так называемая «Экспедиция секретных дел», являющаяся по существу первым официальным на государственном уровне органом военной разведки России. В состав дипломатического корпуса посольств России в большинстве европейских государств под видом гражданских чиновников или служащих назначались офицеры, имеющие боевой опыт военной службы, задачей которых было ведение разведывательной работы. Так вот. Наиболее успешным и активным русским разведчиком оказался полковник Александр Иванович Чернышев, которому на тот период не было и 30 лет.
Оказавшись в Париже накануне военного конфликта 1812 года А.И.Чернышев, рослый красавец, с шевелюрой вьющихся непокорных волос, с прекрасными манерами женского обольстителя, бального танцора и весёлого рассказчика, становился душой любого общества, особенно там, где были прекрасные дамы. Ему удавалось установить доверительные отношения со многими высокопоставленными лицами и даже лично познакомиться с императором Франции Наполеоном. Всё это давало возможность А.И.Чернышеву приобрести информаторов среди правительственных и военных чиновников Франции. Сведения, поступавшие от разведчика А.И.Чернышева, имели большую ценность. Недаром в ноябре 1812 года «за успешные действия и благоразумное исполнение отважных экспедиций» он был произведён в генерал-майоры. Однако вернёмся к нашему герою. Не знал Г.И.Невельской ещё того, что случилось самое худшее, что можно было только ожидать, когда по прибытию в Петербург, он поспешил встретиться с Н.Н.Муравьёвым. Генерал-губернатор Восточной Сибири был крайне расстроен и обеспокоен решением Особого комитета, но окончательного своего согласия не дал и документ с решением комитета не подписал. Н.Н.Муравьёв решил обратиться непосредственно к императору Николаю I и лично объяснить сложившуюся ситуацию. Аудиенция состоялась. Доклад генерал-губернатора о важных причинах, толкнувших Г.И.Невельского на решительные действия, император выслушал с большим вниманием и в завершении беседы назвал его поступок молодецким, благородным и патриотическим, добавив, что, где раз поднят русский флаг, он уже опускаться не должен. Рапорт о разжаловании капитана 1-го ранга Г.И.Невельского в матросы император разорвал, но тут, же пожаловал его к награждению орденом Святого Владимира IV степени со словами: «Польза, Честь и Слава».
Вот уж, действительно: «Пути Господни неисповедимы!» (Библия. Новый Завет, гл.11, ст.33).
Черноморское Высшее Военно-Морское училище им. П.С.Нахимова Союз офицеров-выпускников ЧВВМУ
Уважаемые ветераны Черноморского училища! Дорогие преподаватели, выпускники и родственники! Все, кто трудился, служил и учился в славной кузнице флотских кадров! Дорогие друзья! От имени Союза выпускников ЧВВМУ им П.С.Нахимова. Позвольте сердечно поздравить Вас с наступающим новым 2014 годом! Пусть этот год будет для Вас, для Ваших родных и близких удачным и успешным. Пусть новогодний заезд на Изумрудном Скакуне принесет Вам долгожданную победу, а Ваш Рысак и в дальнейшем никому не уступит пьедестал. Поэтому желаем Вам в наступающем году новых блистательных побед, созидательных идей и творческих достижений. Пусть в Вашем доме всегда царит мир, согласие, здоровье и финансовое благополучие, а Новый 2014 год станет годом творческого и делового подъема. Но берегите, пожалуйста, себя и свое здоровье – главное сегодня для нас богатство.
Наступает Новый год, Что он людям принесёт? Что копытами своими Изумрудный конь набьёт? Пусть из-под его копыт Счастье в семьи прилетит, Смех, удача в каждый дом, «Шестисотый» за окном, Пусть счастливый год коня Унесёт за все моря: Горе, скуку, нищету, Все печали и нужду! Шире двери открывайте И коня скорей встречайте!
От всего сердца желаю Вам, чтобы жизнь и дальше радовала Вас успехами в делах, почитанием родных и близких, здоровьем и долголетием. Желаю Вам мира, счастья и благоденствия. С Новым 2014 годом!
Председатель Правления Союза офицеров-выпускников ЧВВМУ им. П.С. Нахимова. В.Б.Иванов
Желаю вам скакать по жизни всегда на белых лошадях!
О ТЁМНЫХ ЛОШАДКАХ
Нынче мир или война? Мы же мирная страна? Но тогда чего же ради Слышны взрывы в Волгограде? Не опасен ли поход В Рожденство и в Новый Год?.. Скачки диких лошадей - Нет опаснее затей! И подобный ипподром Не окончится добром...
Н.З.
Новогоднее
Я несу под зонтиком Ёлочку домой, Очень пахнет елочкой, Только не зимой. От зимы останется Непросохший след, И на санках Дедушке Не проехать, нет! Не слепить Снегурочке Мне снеговика. Плачут, не наплачутся В небе облака. Но сияет звездочкой Ёлка у меня. Жаль, что я от елочки Не зажгу огня. Всё у нас искусственно, Всё у нас, как сон… Вот уже и ёлочкой Пахнет мой лосьон. Все мы – как заложники, Пока жизнь идет. До свиданья, дождики! Здравствуй, Новый Год!!!
31 декабря 2013 г.
Скорблю
Опять народ губу оттянет И за губу себе нальет Наш год, как инопланетянин, Опять откуда-то придет, Придет не рано и не поздно, Но не узнать, как ни трудись, Где террорист с отбитым мозгом Рванет гранату на груди. И, как на лифте − к райским кущам, Как будто там − публичный дом. Дурак, ну что он знал о сущем В святом неведенье своем. Мы уничтожим эту нечисть, Залечим мир сирот и вдов. Но кто сумел расчеловечить Вполне обычных пацанов?
Таблица 69. Общий состав ЗОС прорывавшихся из Таллина сил КБФ при съемке с якорей утром 29.08.1941 г.
Примечания: 1. В таблицу не включены корабли гогландского ОПР: ТЩ № 76 «Коралл», вошедший в состав отряда ЭМ и СКР; СКР «Уран», СКА МО № 132 и ПК-231, ТТЩ «Ижорец-35» и ТТЩ № 129, вошедшие в состав КОН-1 на участке от о. Родшер до о. Б.Тютерс и следовавшие с ними до Кронштадта; четыре ТТЩ, временно входившие в состав прорывавшихся сил на участке маршрута от о. Вайндло до о. Гогланд. 2. В таблицу не включены ПЛ М-98 и ПЛ М-102, находившиеся на позициях юго-западнее Хельсинки. 3. Последняя графа имеет целью лишь предоставить данные для сравнительной оценки потенциальных возможностей ЗОС отрядов БК и КОН. При такой оценке нужно иметь в виду неравномерное распределение ЗОС в кильватерных колоннах кораблей КОН и длину самих колонн (несколько миль). Имеется, однако, необходимость вопрос о боевых возможностях ЗОС рассмотреть детальнее в дополнение к тому, что было уже отмечено в пункте «д» раздела 3 главы 2. Вся зенитная артиллерия прорывавшихся кораблей и судов, за исключением двух 47-мм, двух 40-мм, пяти (по другим данным - 11) 37-мм и одного 20-мм автоматов, имела скорострельность от 15 до 30 выстрелов в минуту. За время пребывания атакующих самолетов в зоне действительного зенитного огня (1-2 минуты) каждое орудие теоретически могло выстрелить по ним всего 15-60 снарядов, а фактически выстреливало меньше, тогда как требовалось выстрелить гораздо больше (по опыту войны корабельные ЗОС расходовали на сбитие одного самолета в среднем около 1000 снарядов). Из 27 наиболее эффективных 100-мм и 76,2-мм зенитных орудий 20 были установлены на КРЛ, ЛД и ЭМ побортно, и при отражении атак самолетов с близких к траверзным курсовых углов могли использоваться лишь 50%. Подобные ограничения в различных секторах курсовых углов имелись на этих и других кораблях и для 45-мм орудий. Так, на ТТЩ 45-мм орудия устанавливались в носовой части, поэтому не могли защищать своим огнем идущие сзади ВСУ и ТР. Из 19 ВСУ (не взяты в учет буксиры, шхуны и катера) были вооружены ЗОС около половины, имея от одного до четырех зенитных орудий. Из 15 ТР, оставшихся в строю к утру 29.08, шесть имели на вооружении 1-2 пулемета калибра 12,7-мм, а ТР «Казахстан» и ТР «Вторая Пятилетка» — по четыре и два зенитных орудия соответственно.
Капитан ВТ № 543 «Вторая Пятилетка) Н.И.Лукин
Ограниченные запасы снарядов на кораблях не позволяли им вести многочасовой бой с воздушным противником. Многие командиры кораблей доносили 29 августа или в более поздних отчетах о полном израсходовании зенитных снарядов, о ведении огня по самолетам фугасными, бронебойными и даже практическими снарядами, о невозможности пополнения боезапаса на о. Гогланд, о выходе из строя орудий вследствие высокой интенсивности стрельбы (таблица 70) [док. № 1027]. Для снаряжения лент пулеметов М-1 и М-4 на ряде кораблей осуществляли сбор винтовочных патронов у пассажиров-красноармейцев. Конечно же, большое влияние на эффективность применения ЗОС кораблями охранения конвоев и вооруженными ТР и ВСУ оказывала недостаточная подготовленность расчетов орудий и управляющих огнем к ведению огня по самолетам. Недалеки от них по подготовке были и расчеты ЗОС боевых кораблей, входивших в состав ГС, ОПР и АР. Тем не менее в вахтенных журналах, журналах боевых действий и отчетах кораблей и штабов имеются записи о семи сбитых самолетах (табл. 70).
Таблица 70. Результаты применения ЗОС кораблей и ГУС БО КВМБ для ПВО прорывавшихся из Таллина сил КБФ 29-30.08.1941 г. (по данным корабельных и штабных документов)
Примечание: При составлении табл. 70 использованы, помимо корабельных и штабных документов, данные, которые предоставили автору со ссылкой на Бундесархив (ФРГ) исследователи: 1) С.В.Богатырев: 29.08, очевидно, ЗОС кораблей был подбит и разбился при посадке в районе Копорской губы истребитель Ме-110 из состава П. / ZG 26, оба члена экипажа погибли. 2) Р.И.Ларинцев: 29.08 были повреждены три бомбардировщика Хе-111 из состава I. / KG 4, причем на двух из них летчики были ранены. 3) Д.Б.Хазанов: 30.08 при посадке в районе о. Сантахамина погиб в результате аварии спасательный самолет Хе-59 С-2. И все же изложенное выше по поводу возможностей ЗОС не дает ответа на два очень острых вопроса: 1) Почему боевые корабли ГС и ОПР 29.08 не приняли участия в ПВО КОН, а ушли самостоятельно в Кронштадт? 2) Могут ли эти действия быть оправданы или должны быть осуждены? Отвечая на эти вопросы, думается, надо отделить вполне естественные эмоции, вызванные гибелью тысяч людей и десятков кораблей, от понимания того, что дело было на войне, при прорыве из окружения. Прежде всего придется напомнить о директиве Военного совета СЗН об эвакуации Таллина, которая предписывала «Организовать движение крупных конвоев в Кронштадт с тральщиками, катерами «МО», авиацией», но не содержала никаких указаний о задачах остальных боевых кораблей, прежде всего боевого ядра флота. Создается впечатление, что Военный совет СЗН, во-первых, просто-напросто пожелал уклониться от ответственности за его судьбу. Во-вторых, очевидно, в Ленинграде недооценили степень минной и воздушной угрозы для прорывавшихся сил и не предполагали больших потерь при прорыве. Об этом свидетельствует приказ главкома войсками СЗН от 30.08.1941 г. № 0019, которым КБФ предписывалось выделить для пополнения 10-го ск и 1-й обрмп около 8 тыс. военнослужащих БО, ПВО, ВВС и тыла, доставляемых из Таллина. А их, оказалось, прибыло около 3300 человек [док. № 1349, 1351, 1356, 1369]. Директивное умолчание о кораблях боевого ядра Военный совет КБФ, видимо, понял так, о чем говорилось выше, что Военный совет СЗН хотел бы сохранить наиболее ценные силы флота, но не желал сказать об этом открыто. Это умолчание Военный совет КБФ мог также истолковать в том смысле, что в первую очередь ему придется отвечать не за транспорты и даже не за перевозимые на них войска, а за боевое ядро флота, причем не перед Ворошиловым и Ждановым, а перед Сталиным и Берией. В результате вышло так, что какой была директива на отход из Таллина, таким было и решение командующего КБФ по ПВО прорыва. Военный совет КБФ, учитывая цель действий боевого ядра (перебазирование из Таллина в Кронштадт) и боевые возможности кораблей, счел возможным во избежание увеличения потерь руководствоваться принципом «никто никого не ждет». Думается, что при проведении морской операции необходимость и возможность применения другого принципа - «сам погибай, а товарища выручай» - группиров- кой кораблей может определяться только вышестоящим командованием, которое этого не сделало. При выполнении кораблями и судами задач внутри группировки, например, кораблями охранения в отношении охраняемых судов, одного корабля или судна в отношении другого, применение второго принципа представляется обязательным, причем право отмены его применения должно предоставляться командиру группировки. Однако при осуществлении Таллинского прорыва для реализации в интересах ПВО принципа «сам погибай, а товарища выручай» было слишком мало кораблей. Поэтому погибнуть было нетрудно, а вот выручить транспорты с войсками вероятности было мало. Подробнее об этом — ниже. Наверное, не последнюю роль в принятии Военным советом КБФ решения об ускоренном выводе боевого ядра флота под истребительный «зонтик» сыграло и господствовавшее в рядах руководства страны и среди многих командиров в вооруженных силах пренебрежение человеческими жизнями ради спасения, недопущения захвата врагом вооружения и военной техники. Нужно также напомнить о том, что действовавшие на КБФ директивы по организации конвойной службы не допускали объединения в общий походный порядок тихоходных (проводившихся за тралами Шульца или змейковыми) и быстроходных (проводившихся за параван-тралами) КОН, дабы первые не задерживали движение вторых. В случае Таллинского прорыва быстроходными ОБК являлись ГС и ОПР (в их составе в качестве охраняемых шли КРЛ, ЛД, два ЭМ, семь ПЛ и три ВСУ). Конечно, Военный совет КБФ мог изменить установленный им же порядок, но только в том случае, если бы посчитал, что таким образом можно повысить общую безопасность прорывающихся сил. Но он так не считал. Бывший нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов через 30 лет после прорыва писал по этому поводу: «Результат был бы, возможно, другой, если бы большая часть эскадренных миноносцев и сторожевых кораблей охраняла транспорты по всему маршруту. Но об этом легко рассуждать теперь» [библ. № 63]. Думается, нарком ВМФ не случайно не выражает твердой уверенности в том, что ПВО конвоев можно было бы существенно усилить, имей КБФ больше ЭМ и СКР. Но Военный совет КБФ руководствовался упомянутой выше директивой Военного совета СЗН. Боевой приказ им был отдан только на переход кораблей эскадры, отряда легких сил и части подводных лодок с охранением. А переход конвоев регламентировался «Плановой таблицей...» в которой о кораблях боевого ядра КБФ, их участии в ПВО конвоев нет ни слова. Вместе с тем для усиления обороны КОН (в том числе ПВО) Военный совет КБФ включил в состав сил их охранения, помимо ТТЩ и СКА «МО», предписанных директивой Военного совета СЗН, два ЭМ, а также три КЛ и пять СКР из мобилизованных судов. Однако следует обратить внимание на то, что ОБК могли, а в соответствии со смыслом директивы Военного совета СЗН обязаны были «поделиться» с конвоями СКА типа «МО» (см. об этом в пункте «в» раздела 1 главы 4). Командующий флотом, кроме того, мог утром 29.08 «подбросить» конвоям часть СКА «МО», переданных из Ладожской военной флотилии, если бы еще 27.08 поставил командиру КВМБ задачу по их использованию. Это мог сделать и замглавкома войсками СЗН по морской части, знавший для какой цели комфлотом запрашивал у главкома ладожские СКА. И начштаба КБФ мог (пожалуй, даже должен был) усилить конвои СКА «МО» из состава охранения погибшего АР, которые примкнули к ОПР в районе его ночной якорной стоянки. Нередко высказываются соображения о том, что приращение эффективности ПВО КОН могло быть достигнуто путем включения части сил ОБК в состав КОН. Рассмотрим два возможных варианта. Для непосредственной ПВО каждых двух ТР или крупных ВСУ, группы из двух-трех ПЛ иметь: 1) по одному ЭМ или СКР, поставив их на траверзе этих групп кораблей в расстоянии 2-5 каб; 2) иметь по одному ЭМ или СКР в кильватерных колоннах в центре этих групп судов. При использовании первого варианта построения боевые корабли вынуждены были бы идти вне протраленной полосы маршрута. К чему это могло привести, видно на примерах гибели трех ЭМ и двух СКР из АР, ЭМ «Яков Свердлов» — из ГС, ЭМ «Скорый» — из ОПР, а также тяжелых повреждений ЛД «Минск» — из ОПР и ЭМ «Гордый» — из ГС. И это не все. Боевым кораблям пришлось бы идти по минным заграждениям со скоростью 5-5,5 узлов, какой шли конвои, при этом не имея возможности использовать параваны-охранители, поскольку на такой скорости они не подсекали бы, а подтягивали мины к борту. Наконец, из-за малой скорости были бы ограничены возможности маневрирования боевых кораблей для уклонения от сброшенных на них бомб. Используя второй вариант построения, боевые корабли в дополнение к проблемам первого варианта значительно увеличили бы длину кильватерных колонн КОН, уменьшив тем самым и так недостаточную противоминную безопасность ВСУ, ТР и свою собственную. Надо также принять во внимание отсутствие данных о том, имелись ли на БТЩ тралы Шульца на этот случай (скорее всего, не было, поскольку их не хватало для ТТЩ). Если бы Военный совет КБФ утром 29.08, оценив изменившуюся обстановку (а у него, к сожалению, не было полных данных о ней), принял решение перестроить конвои в один из рассмотренных в предыдущих абзацах вариантов походного порядка, то кораблям ГС и ОПР пришлось бы либо ожидать подхода к ним КОН, которые они накануне обогнали, либо возвращаться к ним через минные заграждения, выполняя в окружении мин все необходимые маневры и отражая в течение нескольких дополнительных часов атаки вражеской авиации. В этом случае общее время пребывания ГС и ОПР вне зоны прикрытия ИА увеличилось бы с 4-5 часов до 14-15 часов, не говоря уже о возросшей минной угрозе и возможной нехватке зенитного боезапаса, а также топлива на СКА типа «МО» и ТКА.
Командир эм «Сметливый» В.М.Нарыков
Нелишним будет принять во внимание и состояние прорывавшихся кораблей боевого ядра КБФ. Неповрежденными оставались КРЛ «Киров», ЛД «Ленинград» ЭМ «Сметливый» и ЭМ «Свирепый». Погибли пять эсминцев. ЭМ «Гордый» потерял ход и его буксировал исправный ЭМ «Свирепый». На ЛД «Минск» и ЭМ «Славный» были выведены из строя все навигационные приборы, и их вынужден был лидировать исправный ЛД «Ленинград». Кроме того, ЛД «Минск», ЭМ «Славный» и ЭМ «Суровый» имели серьезные повреждения корпусов и могли пойти ко дну даже не от прямого попадания, а от близких взрывов авиабомб или от повторных взрывов мин в параванах-охранителях (характер повреждений этих кораблей подробно описан в прил. 13) Конечно, все поврежденные корабли можно было, например, объединить в одну группу с КРЛ «Киров» и отправить в Кронштадт, а не имевшие повреждений ЛД «Ленинград» и ЭМ «Сметливый» назначить для ПВО КОН. Затопив не имевший хода ЭМ «Гордый», можно было дополнительно назначить для ПВО КОН ЭМ «Свирепый». Но всю эту перегруппировку возможно было произвести только с рассветом 29.08, и, следовательно, ГС пришлось бы задержаться в районе якорной стоянки минимум на два часа, ожидая подхода ЛД «Минск», ЭМ «Славный», ЭМ «Суровый» и двух ПЛ из состава ОПР. Только что это дало бы? Видимо, по мнению Военного совета КБФ, это привело бы к дополнению списка погибших от авиационных ударов ТР и ВСУ еще и несколькими боевыми кораблями. Следует добавить, что эффективность огня ЗОС была высокой только при ведении ее группой кораблей, а не отдельными кораблями. Так, 28.08 52 корабля ГС и ОПР, следовавшие фактически в едином походном порядке, обгоняя 51 корабль и судно КОН-2 и КОН-3, шедшие параллельными курсами, имея друг друга на траверзах, сорвали атаку немецких самолетов на них, существенно дополнив огнем своих 91 орудия и 66 крупнокалиберных пулеметов огонь 35 орудий и 14 крупнокалиберных пулеметов этих конвоев. ОБК и КОН потерь не имели.
Командир скр «Аметист» А.Н.Сукач
29.08, пока 26 кораблей ОПР и группы ЭМ и СКР (ЭМ «Свирепый» с ЭМ «Гордый» на буксире и СКР «Аметист») обгоняли 70 кораблей и судов КОН-1 на участке между о. Вайндло и о. Гогланд, 56 орудий и 42 крупнокалиберных пулемета этих отрядов, хорошо дополнив 36 орудий и 19 крупнокалиберных пулеметов КОН-1, помогли отразить атаки самолетов противника. Благодаря этому в КОН-1 были лишь повреждены два ТР и ПМ, причем один из них, «Казахстан», устранив повреждения, дошел до Кронштадта, а ТР «Иван Папанин» и ПМ «Серп и Молот» выбросились на о. Гогланд, на который сошли или были свезены кораблями гогландского ОПР около 4250 их пассажиров и членов экипажей. После того как обгонявшие КОН-1 отряды боевых кораблей ушли вперед, бомбардировщики потопили четыре ТР из его состава и повредили все остальные (они затонули позднее). Предположим, что утром 29.08 один ЛД и один-два ЭМ были бы поставлены в непосредственное охранение трех КОН, дополнив возможности их ПВО своими 8-12 орудиями и 6-10 крупнокалиберными пулеметами (причем установленными побортно). Думается, они не могли бы существенно повысить эффективность 88 орудий и 34 крупнокалиберных пулеметов, имевшихся на кораблях и судах конвоев, по отражению атак самолетов противника. Нужно также вспомнить, что реально утром 29.08 конвои оказались в двух группировках, удаленных друг от друга на 15-20 миль, причем вторая группировка (КОН-2 и КОН-3) находилась в западной части ЮМБ. Еще одним вариантом усиления ПВО конвоев, о котором уже упоминалось выше, могло быть направление в их состав до 10 СКА «МО» из охранения ГС, ОПР и погибшего АР (20 орудий и 20 крупнокалиберных пулеметов). Это было бы хорошим решением, но чревато тем, что некоторым из этих СКА могло не хватить горючего для того, чтобы дойти до Кронштадта. В ходе прорыва из-за нехватки горючего нескольким СКА типа «МО» пришлось выйти из состава охранения КОН и зайти для заправки в Сууркюлан-Лахти на о. Гогланд и в гавань о. Лавенсаари. Вместе с тем абсурдными выглядят попытки некоторых историков «превратить» КРЛ «Киров» с Военным советом и первым эшелоном штаба КБФ на борту, ЛД «Минск» со вторым эшелоном штаба из охраняемых кораблей в корабли охранения. Флот (53,7% кораблей, ВВС, силы БО и ПВО района Кронштадт — Гогланд, соединения и части БО БР и ВМБ Ханко) ожидал выхода своего командования из окружения. А командование КБФ с КРЛ «Киров» и ЛД «Минск» было лишено возможности управлять боевыми действиями подчиненных сил в критический момент Ленинградской стратегической оборонительной операции. Поэтому вряд ли можно согласиться с теми, кто считает, что ГС и ОПР просто бросили КОН с войсками на произвол судьбы и «удрали» в Кронштадт. ТР и ВСУ имели, хотя и недостаточное, охранение и вооружение, на о. Гогланд имелись дополнительные силы охранения, спасения и зенитная артиллерия. А почему не могли остаться с ними ГС и ОПР, объяснено выше. Другое дело, что управление всеми прорывавшимися и обеспечивающими прорыв силами было осуществлено не лучшим образом. Сказанное выше позволяет заключить, что причинами больших потерь сил КБФ от действий авиации противника в ходе Таллинского прорыва были: 1. Сложившаяся оперативно-стратегическая обстановка на северо-западном направлении советско-германского фронта: — немецкие войска группы армий «Север» были близки к окружению Ленинграда; — советские войска, оборонявшие Таллин, и часть сил КБФ оказались в окружении в глубоком тылу противника; — запоздание с принятием решения Военным советом СЗН и Верховным главнокомандующим об оставлении Таллина, эвакуации оборонявших его войск и перебазировании сил КБФ в Кронштадт привело к тому, что войска СФ не смогли удержать оборону на левом берегу р. Луга и отошли на ее правый берег, что позволило противнику лишить флот аэродромов Липово и Купля, а удаленность остальных аэродромов базирования ИА исключала или затрудняла организацию прикрытия сил флота от ударов авиации противника на большей части маршрута прорыва. 2. Недостаточное количество самолетов ИА в составе ВВС КБФ, их низкие ТТХ (прежде всего, недостаточные дальность полета и скорость) и неподготовленность летчиков ИА к длительным полетам над морем с использованием подвесных топливных баков при прикрытии сил флота. Отсутствие организации спасения летчиков со сбитых над морем самолетов, приводнившихся с парашютом. 3. Запоздалое решение Военного совета СЗН о передаче КБФ той части его ВВС которая находилась в подчинении командующего ВВС Ленфронта. Невыполнение Военным советом СЗН просьбы Военного совета КБФ об усилении на эти же дни авиации флота бомбардировщиками и истребителями из состава ВВС Ленинградского фронта. Невыполнение командованием Ленинградского фронта директивы Военного совета СЗН о передаче флотских бомбардировщиков из оперативного подчинения ВВС фронта в подчинение ВВС КБФ на 28-29.08.1941 г., что не позволило хотя бы минимально ослабить авиацию противника путем нанесения ударов по аэродромам ее базирования. 4. Серьезные недостатки в организации применения ИА ВВС КБФ и неполное использование ее боевых возможностей: а) план ПВО прорывавшихся из Таллина сил КБФ фактически не предусматривал истребительного прикрытия КОН, а также привлечения к прикрытию прорывавшихся сил ИА, входившей в состав БО БР и ВМБ Ханко, с аэродрома последней; б) командующий и штаб КБФ не информировали командующего и штаб ВВС флота о местонахождении группировок прорывавшихся сил, что не позволило выработать четкий замысел последовательности их прикрытия в ходе прорыва с учетом боевых возможностей каждого из трех типов истребителей, привлекавшихся к этим действиям; в) подавляющей частью истребителей не были использованы подвесные топливные баки; г) недостаточно были освоены самолеты новых типов (МиГ-3, ЛАГГ-3). 5. Недостаточное количество кораблей непосредственного охранения в составе КОН, слабое их вооружение ЗОС, почти полное отсутствие ЗОС на ТР и ВСУ, а также ограниченные маневренные возможности последних, не позволившие им успешно уклоняться от сброшенных авиабомб. Непринятие мер к усилению непосредственного охранения конвоев за счет избыточного количества СКА «МО» в составе ГС и ОПР. Несогласованные действия командования СЗН, КБФ и КВМБ по использованию СКА типа «МО», выделенных от ЛВФ для усиления ПВО конвоев: ни главком войсками СЗН, ни его заместитель по морской части не сообщили Военному совету КБФ, что его просьба о выделении СКА «МО» удовлетворена. 6. Отсутствие опыта у командования КБФ и ВВС КБФ по подготовке и ведению противовоздушных действий в интересах сил флота на переходе морем в сложной оперативной обстановке. Завершающим действием второго этапа операции явилось прибытие 29.08 и 30.08 в Кронштадт 146 прорвавшихся из Таллина кораблей и судов, а также восьми кораблей из состава гогландского ОПР, присоединившихся к прорывавшимся силам флота на Западном и Восточном гогландских плесах. Как видно из табл. 72 а, первыми пришли два катера типа «БК-4» с личным составом управления ОВР ГБ (не постеснялся начштаба ОВР обогнать командующего флотом). Затем прибыли ГС, группа надводных кораблей ОПР (две ПЛ пришли через несколько часов после них), четыре СКА типа «МО» из состава АР, вместе с которыми прибыл на СКА ПК-211 контуженный командир МО БМ, и последней — группа ЭМ и СКР с поврежденным ЭМ «Гордый» на буксире ЭМ «Свирепый». В 18.00 ФКП КБФ был перенесен с КРЛ «Киров» и ЛД «Минск» на берег, в помещение штаба КВМБ, в котором до 1940 г. размещался штаб флота. Сохранившиеся корабли и суда КОН-1, КОН-2, КОН-3, КОН-4 и не входившие в ОБК и КОН, а также ПЛ «Калев» из ГС, ПЛ Щ-307, Щ-308 и М-79 из КОН-1, СКР «Буря» и три СКА типа «МО» из АР прибыли в Кронштадт 30.08 (табл. 73).
.jpg)
