В июне 1978 года спасательное судно СС «Казбек» отрабатывало водолазов-глубоководников БРСС на глубинах 120-160 м в полигоне глубоководных водолазных спусков в районе мыса Ай-Тодор. На борту были водолазы-глубоководники всех спасательных судов бригады, всего 48 человек. Командир СС «Казбек» - капитан-лейтенант Александр Михайлов, начальник АСС судна - старший лейтенант Сергей Рогачев. Шел третий день водолазных спусков. Радисты приняли радиограмму: к вам на водолазном морском судне ВМ-9 следует командир бригады. Мы с командиром судна были озадачены: что случилось? Зачем следует к нам командир бригады? При проведении водолазных спусков на судне все было штатно. С прибытием на СС «Казбек» командира бригады Старовойтова А.Ф. все стало понятно. Нам предстояло выполнить важную задачу – поднять затонувший катер. Во время буксировки из Феодосии в Севастополь на волнении катер накренился и в районе Ласточкиного гнезда на глубине 75 м затонул. Катер предназначался высокому должностному лицу ВМФ, прибывшему в Севастополь во главе группы офицеров ГШ ВМФ проверять ЧФ. По команде командира бригады СС «Казбек» снялось с якорей и бочек и совместно с ВМ-9 начало движение в район Ласточкиного гнезда. Сложность была в том, что мы не имели точных координат затопления катера. Но нам повезло, погода была благоприятная, видимость под водой -15-20 м. Первый оператор наблюдательной камеры НК-300 пробыл под водой один час десять минут и катера не обнаружил. На СС «Казбек» потравили 15 м якорь-цепи, а ВМ-9 буксировал корму судна на возможную амплитуду влево-вправо. Второй оператор НК-300 мичман Владимир Цымбал через 20 минут обнаружил катер, после чего его обследовал. Однако из-за невозможности потравить якорь-цепь (ее вытравили на всю длину) СС «Казбек» приблизить НК-300 к катеру ближе чем на 10 м не смогли. Поскольку уже начало темнеть, командир бригады принял решение продолжить работу утром следующего дня. На месте затонувшего катера выставили буй Ряднова. Вечером созрел проект подъема катера. Так как катер лежал на ровном киле, мною было предложено потравить на затонувший катер под наблюдением оператора НК-300 подъемный трос диаметром 17 мм, к огону которого присоединить четыре стропика диаметром 11 мм со скобами и отрезок пенькового троса с грузом 32 кг на конце. Груз предстояло опустить по возможности на середину катера, одной-двумя парой водолазов присоединить скобы стропиков подъёмного троса - два к рымам в носу катера и, соответственно, два в корме катера. Капитан-лейтенант Игорь Кулаков согласился с предложенным проектом, а комбриг утвердил его. Комбриг запросил у вышестоящего начальства прислать к утру килектор для подъёма и доставки катера в Севастополь. С рассветом следующего дня СС «Казбек» снялось с якоря и, ориентируясь на буй, командир судна осуществил новую постановку на якорь с таким расчётом, чтобы при спуске НК-300 оператор НК-300 смог выполнить предложенную проектом подъёма катера наводку кормы судна над затонувшим катером и проконтролировать спуск подъемного троса с грузом на катер. После постановки судна на якорь спустили НК-300 с оператором В. Цымбалом. С помощью ВМ-9 корму СС «Казбек» навели над катером и потравили подъёмный трос, груз троса опустили на середину катера. К этому времени в район прибыл КИЛ-25. После подъёма НК-300 на борт СС «Казбек» спустили первую пару водолазов в гелиокислородном снаряжении ГКС-3М. Первым работающим водолазом назначили опытного водолаза главного старшину Виктора Грицай. Виктор отлично справился с заданием, он присоединил скобами четыре стропика подъёмного троса к рымам катера. После подъёма водолазов на судно коренной конец подъёмного троса передали на килектор, который благополучно поднял катер на борт и доставил его в Севастополь в бухту Стрелецкую. Поскольку важный чин ВМФ СССР, которому предназначался катер, к моменту его доставки в Севастополь убыл в Москву, катер находился в бухте Стрелецкой временно, а в дальнейшем и постоянно, и был определён как катер командира бригады спасательных судов.
Я уходил из Таллина на подводной лодке С-5 под командованием А.А.Башенко. На лодке были командир дивизиона А.К.Аверочкин и комиссар бригады Г.М.Обушенков. Мы шли за крейсером «Киров». За нами шла подводная лодка С-4 и за ней «Лембит».
Подводная лодка «Лембит»
Я стоял на мостике, рядом находились четыре человека. Я в шинели, на шее бинокль, под шинелью пистолет. Идем точно в кильватер крейсера «Киров» на расстоянии от него 100— 150 метров. Впереди крейсера «Киров» идут четыре тральщика, эсминец, ледокол. У крейсера четыре паравана (параван, англ. «paravane» — буксируемый кораблем подводный аппарат для защиты корабля от якорных контактных мин). Я обратил внимание, что средний правый параван при тралении дал малый взрыв: то ли предупредительный для всплытия мины, то ли что-то другое. Я приказал держать лодку строго в кильватер крейсера «Киров». Стою в шинели, застегнутой на все пуговицы. Смотрю, впереди стоит матрос и расстегивает бушлат. Вдруг раздался сильный оглушительный взрыв в носу подводной лодки. Матрос мгновенно сбросил бушлат. Я инстинктивно снял бинокль. Под ногами быстро уходит палуба, и я оказываюсь — в бессознательном состоянии в результате сильной контузии — втянутым в водоворот уходящей на дно подводной лодки. Я очнулся и усилием воли заставил себя снять шинель. Ухватился за плавающий предмет красного цвета, то ли брус, то ли балку, и опять потерял сознание. В моменты прояснения передо мной всплывали картины прошлого: мать, отец, жена, сын, отрывки жизни на берегу. Появилось неодолимое и беспредельное стремление к жизни. Рядом с трудом держался на воде А.К.Аверочкин. Говорит, что ему оторвало ногу. Состояние его критическое, а помочь нечем, и через несколько мгновений он уходит под воду навсегда. Мимо проходит вторая лодка С-4. Я кричу: «Абросимов, командир бригады здесь!» Но, как и положено, все должны двигаться своими маршрутами по пути следования. Море было достаточно спокойное, но держаться на воде было очень трудно, сказывалась контузия. Пистолет так и висел сбоку кителя. Все происходило очень быстро и как будто в тумане. Силы покидали.
Подобрал меня сильно загруженный погибающими малый катер. Очевидно, обратили внимание на нашивки капитана 1 ранга, зацепили крюком и подняли на палубу в бессознательном состоянии. Мое «купание» длилось, как мне кажется, не менее 30 минут. За это время передо мной пронеслась вся моя жизнь — от детства до этого дня. Я понял, что служителям моря необходимо уметь хорошо плавать. В дальнейшем, будучи начальником военно-морских училищ, а их было три (в Калининграде, Одессе и Ленинграде), я постоянно прилагал все силы, чтобы курсанты занимались спортом и учились хорошо плавать. А сейчас я лежал в трюме катера, который спас меня от гибели. Ко мне подошел матрос. Я видел его шевелящиеся губы, но не слышал голоса. Контузия была сильная. Очевидно, он хотел предложить снять китель. Но я ответил: «Не трогай» и опять впал в беспамятство. Оказалось, что сильный взрыв носовой оконечности подводной лодки С-5 произошел, очевидно, от подрыва на мине и детонации торпед, находящихся в первом отсеке подводной лодки. Пламя было мгновенным и без дыма. Есть предположения, что финские подводные лодки ждали флот, уходящий из Таллина, и пытались торпедировать флагманский крейсер «Киров», но торпеда угодила в нас. Судьба опять благосклонно и снисходительно отнеслась ко мне. С катера, где я находился, дали информацию на учебный корабль «Ленинградсовет», но я решил остаться на малом корабле. Самолеты противника интенсивно атаковали наши корабли. Малому катеру, да еще со станковым пулеметом на корме, было значительно проще уклоняться от бомб. Наш пулемет трассирующими пулями отпугивал летчиков. Все обошлось хорошо. Но было очень жалко и обидно, что погибла еще одна наша подводная лодка — Щ-301, и много других кораблей и судов нашего прорывающегося в Ленинград флота. Спасибо отряду малых судов под командованием капитана 2 ранга И.Г.Святова. Его матросы подобрали и спасли много тонущих людей.
Наш катер прибыл в Кронштадт 29 августа 1941 года. Начальство уже считало меня погибшим. По прибытии меня хотели положить в госпиталь, но я решил лечиться в медсанчасти своей бригады. Помогал мне наш военврач, по-моему, Кузьминых. Опять все обошлось благополучно. Прибытие в Ленинград оставшихся после перехода из Таллина в Кронштадт кораблей флота стабилизировало в какой-то мере обстановку на фронте и помогло защитить город. 1 сентября 1941 года с целью улучшения руководства и лучшей организации использования, все подводные лодки флота были объединены в одну-единственную бригаду. Меня назначили командиром этой бригады, моим заместителем был назначен А.Е.Орел, заместителем начальника штаба бригады, а затем и начальником стал Л.А.Курников. Ответственности мне добавилось. Обстановка по-прежнему оставалась тяжелой. Сентябрь 1941 года был решающим в судьбе Ленинграда. С первых дней месяца начались интенсивные налеты авиации противника, артобстрелы, наступления на суше. Немцы вышли на берег Финского залива в районе Петергоф—Стрельна, захватили Шлиссельбург и вышли к Неве. Началась зловещая и трагическая блокада Ленинграда. Путь кораблей из Кронштадта в город простреливался. На берег в морские батальоны шли краснофлотцы с кораблей. Из личного состава подводных лодок для формирования морской пехоты было снято до 70 % моряков. Защищать город помогала тяжелая артиллерия кораблей флота. Все силы Ленинградского фронта и флота были брошены на защиту Ленинграда. В начале сентября 1941 года И.В.Сталин через Н.Г.Кузнецова дал указание, чтобы ни один боеспособный корабль не попал в руки врага. В связи с этим командующий флотом вице-адмирал В.Ф.Трибуц вызвал командиров в штаб, находящийся в подвале здания Военно-морской академии им. К.Е. Ворошилова, и потребовал срочно заминировать все корабли. Пришлось заложить по паре бомб (каждая по 132 килограмма взрывчатого вещества) в носу и корме подводных лодок. С получением приказа все подводные лодки Краснознаменного Балтийского флота должны были быть уничтожены. Все подводники восприняли это указание с тревогой. Город еще мог держаться. Кронштадт снабжал его оружием и в какой-то мере продовольствием. Я считаю, что В.Ф.Трибуц перестраховался, мы могли остаться без подводных лодок. Я сразу же порекомендовал командующему флотом подготовить хотя бы три лодки типа «С» для прорыва на Север. Боевые корабли могли, хотя и с малой вероятностью прорваться через проливы Зунд и Каттегат и воевать в Баренцевом море. Меня поддержал в этом комиссар бригады Г.М.Обушенков.
- это система проливов, соединяющая Балтийское и Северное моря, между полуостровами Скандинавским и Ютландия. Включает в себя проливы Бельт Малый, Бельт Большой, Эресунн (Зунд), Каттегат и Скагеррак.
Мы знали, что еще во время Первой мировой войны через эти проливы прорвались на Балтику британские подводные лодки. Но сейчас проливы охранялись немцами, были заминированы, глубина их составляла 8—8,5 метра, лодкам надо было идти в надводном положении. Прорываться по узкому фарватеру несколько часов на виду у немцев было очень рискованно. Но что делать в подобной ситуации, другого выхода не было. Я считал, что три подводные лодки со всеми запасами на полную автономность должны были участвовать в боевых действиях в Финском заливе почти до полного израсходования запасов, а затем, если военная обстановка не изменится к лучшему, прорываться на Север. Обратились с этим предложением к Н.Г.Кузнецову и получили одобрение. 11 сентября И.В.Сталин дал официальный ответ: готовить три лодки и посылать командиров-добровольцев, идущих на прорыв. Готовили подводные лодки С-7, С-8, Л-3. Я, Л.А.Курников и оператор разрабатывали боевое наставление по прорыву этих лодок через проливы на Север. 10 сентября 1941 года командующим фронтом вместо К.Е.Ворошилова был назначен Г.К.Жуков. Все силы были брошены на борьбу с врагом. Г.К.Жуков обладал полномочиями И.В.Сталина и поэтому потребовал не взрывать корабли флота, а включить их в защиту Ленинграда. После этого я доложил В.Ф.Трибуцу о нецелесообразности направления трех подводных лодок на Север. Такой риск в тех сложившихся условиях был неприемлем. Но командующий флотом не согласился с моим предложением. Он знал об указаниях И.В.Сталина о необходимости прорыва. В.Ф.Трибуц вызвал командиров соединений, командиров подводных лодок, комиссаров и попытался убедить их в необходимости перехода лодок на Север. Один из офицеров мне говорил, что сказал командующему: «Египко против». Владимир Филиппович рассердился и выпроводил всех. Я в то время уже имел некоторый боевой опыт: за плечами были Испания, война с финнами, другие боевые операции. Была уверенность в своих действиях. Еще раньше у меня сложились не очень хорошие отношения с командующим флотом. Я не раз говорил ему о неправильности отдельных решений по обеспечению деятельности подводных лодок. Приходилось давать довольно категорические телеграммы: «Из-за плохого обеспечения не могу отправить на выполнение боевого задания подводные лодки...» Он реагировал по-своему. Ссылался на мою неоперативность, говорил о необходимости следовать фарватером, где, я знал, были установлены мины и другие противолодочные средства. Были и другие случаи. Но он поступал, как сам считал нужным. Сейчас случилось серьезное разногласие.
В данной ситуации В.Ф.Трибуц решил послать наркому ВМФ Н.Г.Кузнецову рапорт о том, что я неправильно себя веду и настраиваю личный состав против его решений. Н.Г.Кузнецов просил его разобраться в отношении меня с остальными подводниками. Но разбираться было некогда, и меня приказом наркома ВМФ № 02056 от 19 сентября 1941 года отстранили от занимаемой должности и зачислили в распоряжение командующего Краснознаменным Балтийским флотом. Позже я узнал, что после доклада Н.Г.Кузнецова И.В.Сталину о необходимости отмены перехода трех подводных лодок с Балтики на Север было получено одобрение Верховного главнокомандующего. И в начале октября 1941 года директивой наркома был отменен прорыв трех подводных лодок на Север. Наркомом было принято решение о моем назначении в аппарат атташе в Лондон. Сентябрь был очень тяжелым месяцем и в отстаивании Ленинграда от фашистов, и в моей флотской судьбе. Будучи комбригом подводных лодок Балтийского флота, я обязан был руководить их действиями. До распоряжения наркома, приказа В.Ф.Трибуца от 21 сентября 1941 года и решения Военного совета флота от 28 сентября 1941 года о «снятии товарища Египко и военкома бригады комиссара товарища Обушенкова... как не справившихся с работой в ответственный момент отечественной войны», я продолжал руководить бригадой. 10 сентября получил от В.Ф.Трибуца указание выслать для разведки три подводные лодки-«малютки» в район Таллина. Я зашел к начальнику штаба флота Ю.А.Пантелееву. Долго стояли мы, склонившись над картой Финского залива, и выбирали благоприятные варианты прохода подводных лодок в минных заграждениях. До острова Лавенсаари мы обеспечивали эскорт. Далее все переходило в руки командиров подводных лодок. Основным оружием врага против наших подводных лодок были мины и авиация.
На плавбазу «Иртыш», где находился штаб, было совершено более 20 налетов, но все были успешно отражены. Мне запомнился один из наиболее интенсивных налетов вражеских самолетов на Кронштадт. Это было 23 сентября 1941 года. Л.А.Курников и я стояли на мостике плавбазы «Иртыш» под брезентовым покрытием. Находились у западной стенки Средней Рогатки, рядом с нами стояла подводная лодка С-9. Недалеко, у восточной стенки Средней Рогатки, стоял линкор «Марат», двенадцатидюймовые снаряды из четырех башен которого громили наступающие на Ленинград танковые и пехотные части противника. Началась воздушная тревога. Десятки самолетов немцев пикировали на линкор «Марат». В носовой части линкора произошел неимоверной силы взрыв. Видим, как в воздух летят орудия, части носовой оконечности. Погибло много людей, и в том числе командир корабля П.К.Иванов. Была сильно повреждена и ремонтируемая подводная лодка М-74, и другие корабли. У нас было мало истребителей для отражения налетов. Линкор «Марат» сел на дно, но три оставшиеся башни продолжали вести огонь по наступающему врагу.
После аварийного ремонта линкор «Марат» продолжал вести огонь по противнику
А сейчас, в разговоре с Ю.А.Пантелеевым, я говорил о трудностях в руководстве, о нелегкой жизни подводников, о трагическом ожидании всеми взрыва кораблей. Командиры и личный состав готовы были идти в бой. Ю.А.Пантелеев понимал трагичность ситуации, дал несколько практических рекомендаций, и мы расстались. Были и другие встречи. Мне вспоминается одна из них. 5 сентября 1941 года в кают-компании плавбазы «Полярная Звезда» находились я, начальник штаба Н.С.Ивановский и другие. Мы говорили об Указе Президиума Верховного Совета «О введении института комиссаров». Я высказал свое мнение о том, что главное — это командир и ему надо больше доверять, а для комиссаров еще не настало время. Служба, между тем, шла своим чередом. 11 сентября я составил боевую директиву подводной лодке М-77 под командованием Л.Н.Костылева идти в район островов Соммерс-Нерва на разведку, а 12 сентября — подводной лодке М-97 под командованием А.И.Мыльникова идти на разведку в Финский залив у Таллина. Благополучно вернулись 11 сентября из похода подводные лодки М-98 и М-102 из-под Хельсинки. 17 сентября благополучно возвратилась М-97. Лодка, как докладывал командир, вошла на Таллинский рейд, торпедировала немецкий транспорт и в неразберихе вышла спокойно через ворота бонового заграждения. Была еще одна, но безуспешная атака: транспорт уклонился от выпущенной лодкой торпеды. Отдельные подводные лодки выполняли боевые операции. Я получал боевые донесения о походе с подводных лодок Щ-320, Щ-310 и Щ-319, находившихся в Данцигской бухте. К сожалению, подводная лодка Щ-319 вскоре погибла. Остальные подводные лодки лежали на грунте около Кронштадта.
А далее... Далее на «Курске» все как по книге и в телефильме «Правда о "Курске"», кроме утверждения, что в районе катастрофы никаких подводных лодок не было. А что с АПЛ «Мемфис»? Есть суждения о том, что впереди по курсу «Курска» примерно в одной миле на дне был обнаружен след покладки подводного объекта на грунт. Кстати, 13 августа противолодочный самолет ИЛ-38 в 17.44 в точке с координатами 69° 38' с.ш., 37° 34' в.д. (сравните эти координаты с координатами на рисунке — как раз разница около одной мили) обнаружил масляное пятно размером по диагонали около 300 метров, для его обозначения были сброшены два радиобуя. При втором проходе над этим местом летчики наблюдали выход на поверхность воды свежего масляного пятна круглой формы с радиусом около 100 метров. Вероятно, здесь отлеживалась, «зализывая раны», американская АПЛ. Действительно ли была вторая американская лодка «Толедо»? В районе учений, скорее всего, да. Тем более что район, охваченный учением, большой, а АПЛ «Толедо» типа «Лос-Анджелес» как и «Мемфис», но 5-й серии, более поздней постройки, арктического исполнения, не с рубочными, а с носовыми горизонтальными рулями. Теперь о перекисьводородной торпеде «65-76А», объявленной выводами Госкомиссии и заключением Генпрокуратуры единственной виновницей гибели «Курска». Это решение, надо думать, весьма пришлось по душе Пентагону и НАТО. Еще бы, единственная российская торпеда, способная достать авианосец! А на основании выводов Госкомиссии и Генпрокуратуры бывший Главком ВМФ Куроедов своим приказом исключил ее из боекомплекта наших атомных подводных лодок. Теперь все наши АПЛ ходят с пустыми ТА калибра 650 мм. Так вот, теперь, когда правда о первопричине и в нашей стране выходит на поверхность, не пора ли реабилитировать торпеду? Торпеду и ее разработчика, ФГУП ЦНИИ «Гидроприбор».
Однако почему именно практическая.., но ни одна боевая не рванула? Случайность? Может быть. Так уж сложилась ее судьба от изготовления в 1990 году, через средний ремонт и модернизацию в январе 1994 года, через окончательное ее приготовление перед подачей и приемом на «Курск», выполненное, как установило следствие, со значительными организационными нарушениями. А может, все дело в ПЗО, в трубопроводах и баллоне ВВД практического зарядного отделения? Его-то в сборе с торпедой, задвинутой в торпедный аппарат (или его аналог), на вибростенде в ходе экспертизы не трясли!? Относительно действий президента Российской Федерации. Если во французском телефильме и публикации В.Родикова о конфиденциальных переговорах В.В.Путина и Билла Клинтона все правда, то ради предотвращения термоядерной войны — я тоже за! Вспомним: поводом для начала 1-й Мировой стало убийство всего лишь одного человека, хотя и эрцгерцога, 2-я Мировая — немецкая провокация на немецко-польской границе, убито несколько человек, а тут — уничтожение АПРК со всем экипажем, вооруженного 24 сверхзвуковыми крылатыми ракетами и дальноходными калибра 650 мм торпедами «65-76А», способного уничтожить ударный авианосец со всеми кораблями охранения — повод более чем достаточный. Было бы желание. Хорошо, что желание было, и с обеих сторон — во что бы то ни стало сохранить МИР! Жаль только, что втайне, скрыв правду. Уверен — народ бы понял. Экстремисты пошумели бы и заткнулись, их меньшинство. Не пришлось бы хоронить свидетельства, то бишь улики, на грунте. Вот тогда действительно была бы ПРАВДА О «КУРСКЕ».
Январь 2006 г.
ОТЗЫВ НА КНИГУ «РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО И ГИБЕЛЬ 12 АВГУСТА 2000 ГОДА»
«Автор или, скорее всего, авторы» — ВНУТРЕННИЙ ПРЕДИКТОР СССР. СПб., Изд-во «Общественная инициатива», 2004.
1. Глубокий и широкий, в смысле охвата возможных и обозначенных версий, анализ безусловно подкупает и настраивает на вдумчивое чтение. 2. Однако религиозный оттенок, особенно первых глав, атеисту морочит голову. 3. Подозрения в мировом и внутрироссийском масонстве и исторически вредной роли православной церкви также наводят «тень на плетень», отвлекая от реальной критики виновных структур государства. 4. Обвинения в адрес всех учреждений и организаций, причастных к кораблестроению, в корпоративности, военно-технической разобщенности, несогласованности, российской расхлябанности и зачастую некомпетентности и т. д. — в большинстве своем справедливы. 5. Версии поражения «Курска» торпедным залпом (аж трех торпед!) противоречат некоторым обстоятельствам, а именно: — схеме распределения на грунте фрагментов взорвавшейся, конечно, под действием внешнего импульса, практической торпеды 65-76А, начиная от первого фрагмента — обтекателя ГАК АПЛ, и заканчивая оторванными корпусными конструкциями корабля вокруг вала грунта и относительно корпуса «Курска»; Примечания: 1) у авторов книги вышеуказанной схемы, видимо, нет; 2) на схеме отдельные места ранее обнаруженных фрагментов оцифрованы, но в поясняющем списке их нет (в списке только фрагменты, принадлежащие торпеде и корпусным конструкциям «Курска»). Что за этими цифрами скрывается, неизвестно, хотя все они попали на грунт позже обтекателя ГАК «Курска»;
— для уничтожения любой ПЛ достаточно одной торпеды типа , тем более в простых, практически полигонных условиях и, кроме того, «залп из N торпед» — это не американский метод стрельбы по ПЛ, а наш, вынужденный, «ответно-встречный», по пеленгу на обнаруженный звук выстрела или шум торпеды, как следствие их (американских ПЛ) преимущества в дальности взаимного обнаружения; — предполагаемый взрыв «торпеды № 1» — в районе торпедных аппаратов № 2 и № 4, где оказался поврежденным явно внешним взрывом ТА № 2, но расположенных на левом борту, а не с борта атакующей «вражеской» торпеды (!), и тогда, вероятнее всего, должны были бы сначала взорваться боевые торпеды в ТА ТА №№ 1, 3, 5 правого борта; — предполагаемый взрыв «торпеды № 3» над кормой, якобы повредивший люк 9-го отсека, кормовой АСБ и забортные отверстия кормовой оконечности, вообще гипотетичен, так как комингс-площадка люка 9-го отсека и состояние палубы кормовой оконечности АПЛ общественности не предъявлены ни в виде фото, ни в виде видеодокументов; — предполагаемый взрыв «торпеды № 2» (чуть правее наблюдаемой на фото вмятины и вырезанной дырки) рассуждениями на стр. 234-235 (200-килограммовые взрывы от 15 ноября 2000 г.), по существу, отменяется, но факт загиба обрывка шпангоута внутрь (если правильно воссоздано трехмерное представление на основании плоских фотографий) заслуживает внимания; — атака торпедами и некий подводный крупный объект (атаковавшая иностранная ПЛ?) на грунте впереди по курсу «Курска» на расстоянии около 1 мили несовместимы по времени и месту на момент ни первого ни второго взрыва; — атака торпедами другой лодкой, например, АПЛ «Толедо» по версии французского кинорежиссера Жана-Мишеля Карре, также не совместима по интервалам времени между моментом столкновения АПЛ «Мемфис» с «Курском», первым сейсмически зафиксированным взрывом (попаданием торпеды в «Курск») и возможным залпом с «Толедо» в отместку за повреждение опекаемого «Мемфиса» с учетом времени хода торпеды с дистанции скрытного слежения (порядка 10 км) 400 секунд. За 400 секунд поврежденный от столкновения, но не торпедированный «Курск» наверняка бы успел всплыть в надводное . положение, чего за 135 секунд контуженному воздушной ударной волной (через приточные лючки вентиляционной магистрали) личному составу центрального поста сделать не удалось. 6. Версия катастрофического второго взрыва мощностью до 8 т тротилового эквивалента, как следствие взрыва торпеды в ТА № 4, в книге также рассмотрено, но не как следствие первопричины — череды возможных событий, а именно: столкновения (вернее, навала АПЛ «Мемфис» на правый борт «Курска» в районе 1-го отсека), повреждения трубопроводов и баллонов ВВД в межбортовом пространстве, прорыва и истечения воздушно-водяной массы в оживальную носовую часть корпуса АПЛ меж торпедных труб (что привело к запредельной вибрации торпедных аппаратов в течение некоторого времени!) через флоры плоской горизонтальной переборки в выгородку ГАК с отрывом обтекателя ГАК. А далее: из-за запредельной вибрации торпед в ТА и по случайности именно в практической торпеде 65-76А возможные микротрещины в конструктивных элементах энергетического отсека торпеды развились в крупные разрывы, в результате чего энергокомпоненты вступили во взаимодействие (при тряске возник «дизельный эффект»!) — взрыв! На грунте впереди по курсу — россыпь обломков носовой части торпеды...
— — Она утонула ))) Из интервью президента России В. В. Путина Лари Кингу.
В 1-м отсеке и в ЦП 135 секунд кошмара, лодка резко дифферентуется на нос, носом «пашет» грунт, детонация стеллажных торпед — катастрофический взрыв! 7. Ив этой версии есть, по крайней мере, один неясный вопрос. На одном из фрагментов обшивки энергоотсека торпеды виден след внешнего воздействия высокой температуры. Удовлетворительного объяснения этому нет. Разве предположить, что при развитии взрыва энергоотсека какое-то мгновение в еще неразорванном торпедном аппарате, в кольцевом зазоре высокая температура «обожгла» разрушающуюся оболочку торпеды и с внешней стороны.
7 март а 2008 г.
ВОЛНУЮЩАЯ ТЕМА
Первое издание этой книги имело подзаголовок «Воспоминания»; во втором издании добавил: «и размышления...». И это правильно, так как и там и тут размышлений, особенно о трагических событиях, достаточно. А раз так, то и последнюю главу хочется посвятить размышлениям о волнующей, надеюсь, не только меня теме, тем более что основные мои читатели — будущие, действующие и бывшие офицеры флота.
Исполнилось 20 лет моей работы (после увольнения в запас с военной службы) на предприятии ВПК, которое ныне называется , где я занимаюсь проблемами оценки эффективности морского подводного оружия, его состоянием и перспективными направлениями развития — как отечественного, так и зарубежного. Так вот, несколько слов по хотя бы одной проблеме, с которой знаком не понаслышке, — о противоторпедной защите наших подводных лодок. Это тоже в теме «За прочность прочного корпуса». Как известно, основным оружием поражения подводных лодок являются противолодочные и универсальные торпеды традиционно принятых калибров 533 мм, 324 (400) мм и вновь заявленного сверхмалого калибра 124 мм. Соответственно носителями торпед являются: — торпед калибра 533 мм — надводные корабли, подводные лодки, самоходные пусковые установки систем береговой обороны; — торпед калибра 324 (400) мм, 124 мм — надводные корабли, подводные лодки, противолодочные самолеты и вертолеты, ракетно-торпедные и минно-торпедные противолодочные комплексы, а теперь еще и особо перспективные роботизированные БПА (боевые подводные аппараты). В настоящее время в странах, являющихся основными разработчиками и производителями торпедного оружия (США, Великобритания, Франция, Италия, Германия), ведутся работы по созданию новых и совершенствованию существующих торпед с целью повышения боевой эффективности их применения во всех районах Мирового океана и, особенно, в прибрежных мелководных районах морской операционной зоны.
При этом основные усилия разработчиков направлены на реализацию направлений, предусматривающих увеличение маневренности и скорости хода торпед, которая как минимум в полтора раза должна превышать скорость подводных и надводных целей; снижение уровня собственных акустических шумов торпедного оружия и значительное повышение скрытности его применения во всем диапазоне рабочих глубин и скоростей хода; радикальное повышение степени помехоустойчивости бортовых систем и аппаратуры, надежности обнаружения, достоверности распознавания и классификации целей с различными уровнями сигнатур и параметрами движения в сложной помехо-сигнальной обстановке и условиях активного гидроакустического противодействия. Наиболее совершенными образцами зарубежного торпедного оружия являются американская универсальная по целям торпеда Mk-48 mod. 6, mod. 7 калибра 533 мм с дальностью хода 35 км на скорости 55 уз и франко-итальянская малогабаритная противолодочная торпеда MU-90 Impact калибра 324 мм с дальностью хода до 25 км на скоростях от 29 до 50 уз. Соответственно, по законам диалектики (единства и борьбы противоположностей), понимая возрастающую угрозу от торпедного оружия, столь же целенаправленно развиваются во всех флотах мира средства противоторпедной защиты (СПТЗ) и тактика их применения. Некоторое представление о состоянии средств и систем ПТЗ за рубежом и тенденций их развития может дать представленная ниже таблица (см. с. 232-233). Краткий ее анализ показывает четко обозначенную тенденцию — массированность применения малогабаритных дрейфующих и самоходных приборов подавления и имитации, разработка и создание антиторпед. Налицо комплексный подход. Особо следует отметить стремление создать малогабаритную торпеду-антиторпеду, как, например, на базе торпеды MU-90. Что из вышесказанного следует?
Так, например, торпеда Mk-48 mod. 6 (mod. 7) позволяет атаковать подводную лодку противника с позиции стрельбы, недосягаемой для менее совершенных торпед ответно-встречного залпа, тем более в условиях массированного применения эффективных средств ПТЗ. В то же время торпеда Mk-48 mod. 6 (mod. 7), без сомнения, легко преодолеет малоэффективное противодействие одиночных морально устаревших средств ПТЗ. Торпеда MU-90 Impact, по данным иностранных источников, с высокой эффективностью способна разобраться с ситуацией из 10—12 целей, найти истинную цель и поразить ее с вероятностью не менее 0,8. Отечественные средства ПТЗ ПЛ ранних разработок, состоящие в настоящее время на вооружении ВМФ РФ, по своим техническим характеристикам и способам применения уже не отвечают современным требованиям. То есть, к сожалению, малочисленный оставшийся состав отечественного подводного флота противоторпедной защитой в настоящее время реально в достаточной мере не обеспечен. Строящиеся подводные лодки проектов «Ясень» и «Борей», чей юбилей на стапелях приближается к двадцатилетию, предлагается оснастить системами ПТЗ, технические задания которых на разработку составлялись еще в советское время, в 80-х годах прошлого века. Результаты исследования эффективности этих средств против современных торпед свидетельствуют об исключительно низкой вероятности непоражения уклоняющейся ПЛ. При этом следует иметь в виду, что отечественные ПЛ, существующие и строящиеся, в типовых тактических ситуациях боевых действий в сравнении с ПЛ вероятного противника, как правило, находятся в худших условиях по ряду обстоятельств. Во-первых, по дальности взаимного обнаружения. Факторы снижения: шумность, более низкие возможности ГАК и, кроме того, исходная тактическая позиция. Так, например, отечественная ПЛ, выполняя задачу поиска ПЛ противника на рубеже охраны защищенного района боевых действий (ЗРБД) РПКСН или на рубеже перехвата ПЛ А (ПЛАРК) с КРБД типа «Томагавк», маневрирует, как правило, курсами, перпендикулярными к курсу ПЛ противника, т.е. бортом к подходящему противнику. Из теории поиска, подтвержденной практикой, известно, что вероятность обнаружения цели больше именно на носовых курсовых углах, а шумность объекта больше на траверсных курсовых углах. Следствие — противник атакует первым, да еще с недосягаемой позиции! Мы вынуждены будем «отстреливаться», как правило, ответным залпом торпед по пеленгу на обнаруженный шум атакующей торпеды, по крайней мере, для срыва телеуправления. Но еще не факт, что по пеленгу обнаруженной торпеды находится и лодка противника. По телеуправлению торпеду можно наводить как бы «из-за угла», да еще, например, либо над слоем «скачка», либо в приповерхностном слое с выключенным активным трактом аппаратуры ССН. Таким образом, в итоге боевая устойчивость РПКСН в ЗРБД, одном из компонентов наших сдерживающих от возможной агрессии ядерных сил, и непоражение береговых и в глубине страны стратегически важных объектов в достаточной мере не обеспечены.
Во-вторых, для выхода в районы боевых действий, например, в Северную Атлантику на океанских ТВД придется преодолевать глубоко эшелонированные противолодочные рубежи, насыщенные стационарными системами гидроакустического обнаружения, минными заграждениями и маневренными противолодочными силами (ПЛ, НК, авиация). Если в условиях начавшихся боевых действий, надо полагать, развертывание будет обеспечено соответствующим боевым обеспечением других разнородных сил, то в предвоенный угрожаемый период подводные лодки 1-го эшелона развертывания будут предоставлены сами себе; за ними установится надежное слежение (не как в мирное время) маневренными ПЛС в готовности к уничтожению. Следовательно, подводным лодкам необходим достаточно большой запас малогабаритных СПТЗ, чтобы иметь возможность, когда представятся обстоятельства, массированно их применить для уверенного отрыва от слежения. В-третьих, в случае возникновения необходимости выполнения боевых задач на океанских ТВД, как в Атлантике, так и в Тихом океане, основную угрозу нашим ПЛ представляет противолодочная авиация, действующая по наведению глобальной акустической системы освещения подводной обстановки «IUSS» («SOSUS», ее новейшие модификации и маневренные составляющие, такие как «SURTASS» и др.). Уклонение от современной авиационной торпеды, как и от торпедной боевой части минного комплекса типа Мк-60 «Кэптор», исключительно проблематично. Время поражения с вероятностью не менее 0,8 лежит в пределах 20-50 секунд, что существенно меньше времени срабатывания имеющихся и ныне разрабатываемых средств ПТЗ с учетом времени оценки обстановки и принятия решения на уклонение и применение средств ПТЗ. Из данного эпизода следует, что необходимость эффективной быстро срабатывающей СПТЗ, особенно для нашего подводного флота, более чем актуальна.
Мк-60 «Кэптор». -
Окончание следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Постоянный Северный флот (СФ) берет свое начало с 1933 года. 15 апреля 1933 года Народный комиссар обороны СССР подписал приказ согласно которому на Север совершили переход эскадренные миноносцы «Урицкий» и «Куйбышев», сторожевые корабли «Ураган» и «Смерч», а также подводные лодки «Декабрист» и «Народоволец». Эти корабли вошли в экспедицию особого назначения (ЭОН-1). Циркуляром Начальника штаба РККА с 1 июня была сформирована Северная военная флотилия с местом базирования в Мурманске - Кольский залив. Первым командующим назначили флагмана 1 ранга Захара Александровича Закупнева.. В августе 1933 года корабли ЭОН-1 пришли в порт Мурманск, конечный пункт похода и временную базу. Жители города приветствовали военных моряков. Одновременно с созданием Флотилии началось строительство первой военно-морской базы в Полярном. В ноябре 1935 года над Екатерининской гаванью прогремел 21 залп из орудий эсминца «Карл Либкнехт» в честь перехода военных кораблей из Мурманска в Полярный, на постоянное место базирования. В то же время дивизион подводных лодок впервые совершил поход к Новой Земле. 23 декабря 1935 года постановлением ВЦИК СССР группу североморцев наградили орденами Ленина и Красной Звезды за успешное освоение Северного морского театра и работу по укреплению обороноспособности Севера. Десять подводников были удостоены ордена Ленина . В 1936 году два эскадренных миноносца «Войков» и «Сталин» совершили беспримерный переход из Заполярья на Дальний Восток Северным морским путем. Экипажи подводных лодок Д-1, Д-2, Д-3 под командованием капитана 1 ранга К. Н. Грибоедова удачно преодолели путь через Маточкин Шар в Карское море. Подводные лодки успешно провели учения на срочные погружения. В этом же году лучшим кораблем была признана подводная лодка Д-2 «Народоволец».
Дорогие друзья! Поздравляю всех Североморцев, ветеранов флота, и всех кто с гордостью продолжает защищать северные морские рубежы, с днём Краснознамённого Северного Флота!!!
Моя семья на второй день после начала войны вместе с семьями подводников и других военнослужащих готовилась к отъезду. Я выделил группу из семи моряков под руководством офицера медицинской службы и дал задание обязательно добыть на станции паровоз с составом. Была паника, начались перестрелки. Приходилось применять силу. Эшелон был сформирован и отправлен из Риги во Псков. Состав был товарным и смог после нескольких авиабомбежек вырваться из кольца немецких войск, окружавших Ригу. Все обошлось благополучно, через десять дней прибыли в Ленинград. А здесь, в Усть-Двинске, необходимо было срочно организовать борьбу с противником. Мой первый боевой приказ № 01 от 22 июня 1941 года гласил: «...неограниченной подводной войной нарушать коммуникации торговых и боевых кораблей противника». В первую бригаду подводных лодок входило в то время 23 подводные лодки (из них С-1, С-3, М-71, М-80, «Ронис» и «Спидола» находились в ремонте на заводе «Тосмаре» в Либаве). Действующих подводных лодок оставалось 17. Они находились в строю и могли выполнять боевые задания.
Положение на флотском театре несколько осложнилось, когда 25 июня вступила в войну Финляндия. По приказу командира Либавской ВМБ подводные лодки М-79, М-81 и М-83 22 июня вели разведку на подходах к Либаве. 23 июня в 16 часов 00 минут в район Данцигской бухты ушла подводная лодка С-10. 28 июня с С-10 было получено сообщение: «Ухожу от погони, буду Либава». Передаю ей по радио: «Либаву не заходить. Идти Таллин». Ведь уже в этот день немцы были в Либаве. Но лодка и экипаж трагически погибли. 23 июня в 1 8 часов 00 минут в район Померанской бухты ушла подводная лодка С-6 под командованием В.Ф.Кульбакина. Утром 24 июня она была атакована самолетом противника. Были убиты два члена экипажа, командир и еще шесть человек — ранены. 24 июня в 16 часов 00 минут из Усть-Двинска в район Либавы была направлена подводная лодка С-8 под командованием капитана 3 ранга М.С.Бойко. Командир проявил трусость и панику. Увидел перископ подводной лодки, повернул обратно в Усть-Двинск и заявил командиру бригады, что в море идти не может, не подготовлен к войне. За невыполнение боевого приказа и трусость командир лодки был снят с должности и передан военному трибуналу. Германские войска и танки двигались к Либаве, где находились ремонтируемые подводные лодки бригады и часть действующих малых подводных лодок. В борьбе за этот город героически проявили себя солдаты, матросы и курсанты военно-морских училищ, и в том числе из училища им. М.В.Фрунзе, находящиеся в то время на практике на кораблях флота.
Обидно и жаль, что ремонтируемые подводные лодки С-1, С-3, М-71, М-80, «Ронис» и «Спидола» остались на заводе «Тосмаре». Я дважды (в мае и начале июня 1941 года) докладывал командующему флотом В.Ф.Трибуцу, что доковые работы на заводе ведутся с затяжками, сроки докования увеличиваются больше чем вдвое. Рабочие и дирекция затягивают ремонт. Получилось так, что при отступлении из Либавы по приказу командира Либавской военно-морской базы М.С.Клевенского были взорваны подводные лодки С-1, М-71, М-61, «Ронис» и «Спидола». Трагична судьба экипажей подводных лодок С-1 и С-3, я уже об этом говорил. По приказу начальника штаба флота подводная лодка С-3 вместе с экипажем подводной лодки С-1 должна была перебазироваться из Либавы в Усть-Двинск. Но поскольку на ней не была отремонтирована система погружения, она должна была идти в надводном положении. Пребывание подводных лодок в надводном положении и без прикрытия кораблей и авиации всегда приводило к их гибели. Так и случилось с С-3, она погибла от вражеской торпеды и унесла с собой жизни сразу двух экипажей подводных лодок. Целесообразно было бы при уходе ранее, в самом начале войны, из Либавы в Усть-Двинск и Виндаву отряда сил с подводными лодками С-9, М-77, М-78 «Калев» и «Лембит» и другими надводными кораблями взять с собой на буксир С-1, С-3 и другие лодки. Не было бы такой тяжелой потери. Либава была сдана противнику 28 июня 1941 года. Нужно было думать о переходе сил флота из-под Риги в Таллин. Враг еще до 22 июня выставил ряд больших минных заграждений. Свободным оставался пока пролив Муху-Вяйн (Моонзунд). Он был мелководным и не годился для прохода крупных судов и кораблей.
На сухопутном фронте противник уже подходил к Риге. Крейсер «Киров» находился еще в Усть-Двинске под Ригой. Необходимо было принимать срочные меры по выводу кораблей из Рижского залива. Было решено незаметно для противника углубить фарватер. Работали днем и ночью. Землесосы забирали со дна грунт и спешили завершить свою работу как можно быстрее. Проводку кораблей назначили на 29 июня, хотя общие работы еще не закончились. По приказанию командования я шел через пролив на плавбазе, имеющей максимальную осадку, первым. Со мной был начальник штаба бригады Лев Андреевич Курников, будущий вице-адмирал и заместитель начальника Военно-морской академии. Стоим на мостике с командиром плавбазы. За нами другие корабли вытянулись в кильватер. Крейсер «Киров» шел несколько позже. Нужно делать крутой поворот. Ветер боковой и достаточно сильный. Видим — впереди стоят несколько землесосов на якоре, и цепи из-за ветра натянуты поперек нашего пути. Даем тревожные прерывистые гудки, чтобы предоставили нам дорогу и травили цепи. Но они боятся, что ветер их снесет на береговые камни. И только перед самым носом в нескольких метрах от нас преграды пошли на дно. Проходим, и чувствуется, что дном проползаем по донным камням. Командуем: «Полный вперед! Самый полный!» При большой тряске проходим дальше и оказываемся на чистой воде. Серьезных повреждений не было. За нами прошли и другие корабли. Крейсер «Киров» несколько раз садился на мель. Его снимали с мели при помощи буксировки. В результате «Киров» к вечеру 1 июля пришел на Таллинский рейд. Требовался ремонт рулей, винтов и днища корабля. Дока в Таллине не было, но кое-что подлатали. «Киров» стал центром обороны города и защиты от нападающих немецких войск.
Обидно и жаль, что замыкающая уходящие из Риги корабли подводная лодка М-81 подорвалась на мине и погибла. Находящиеся на мостике были выброшены за борт. Их подобрали наши катера. Командир подводной лодки Ф.А.Зубов был мертв, командир БЧ-5 Б.И.Ракитин тяжело ранен, а старшина П.И.Сомов сильно контужен. Прибытие в главную военно-морскую базу Прибалтики военных кораблей способствовало защите столицы Эстонии Таллина. Подводная лодка Л-3 15 июля ушла в Данцигскую бухту. Я дал радиограмму: «Поставить заграждения на предварительно разведанных путях движения кораблей противника. Право выбора места постановки оставлено за вами». Давать командирам точные координаты постановки мин не оправдано. Этому учил нас опыт войны в первые месяцы.
Подводная лодка С-9
20 июля подводная лодка С-9 была атакована подводной лодкой противника. Смогла уклониться, отражала атаки с воздуха. Если обобщить данные по атакам самолетов противника на наши подводные лодки, то получается: в 1941 году на С-4 было совершено 24 налета, на Л-3 — 14 налетов, и на другие лодки тоже немало. Отражение атак самолетов отпугивало летчиков, но за все время войны было сбито всего два самолета противника. Я говорил командирам подводных лодок о необходимости не создавать условий для атак самолетов и вступать в бой с ними только в безвыходных положениях. Многие подводные лодки находились на позициях и выполняли боевые задания. Подводная лодка С-4 под командованием Д.С.Абрамова потопила немецкий транспорт, были подорваны несколько кораблей противника. Были успехи, но были и поражения. Уже не было С-3, погибла в бою С-10, для того, чтобы не достались врагу, были взорваны нами в Либаве С-1, М-71, М-80, Ронис и Спидола. Подводная лодка М-83 пришла в Либаву, когда бои шли на улицах. Лодка была повреждена авиабомбой и не смогла уйти из порта. Личный состав сошел на берег и сражался вместе с защитниками города. Опыт, приобретенный мной в Испании и во время финской войны, требовал самостоятельности действий командиров подводных лодок при ведении подводной войны и решительности действий согласно поставленным боевым задачам. Я ходил во многие походы, выводил на позиции подводные корабли, приводил из Таллина в Кронштадт лодки для ремонта, привозил на кораблях мины и другое оборудование, необходимое для нормальной боевой эксплуатации подводных лодок.
Однажды я возвращался из Кронштадта в Таллин. Я находился, как пассажир, на малом охотнике — так назывались корабли, «охотившиеся» за вражескими подводными лодками. Идем и видим плавающие мины черного и зеленого цвета. Маневрируем между ними. Выходим благополучно, но вдруг взрываются один за другим два тральщика. Я как старший по званию беру команду на катере на себя и направляю его в гущу плавающих людей. Спасаем людей и размещаем как можем. Вдруг докладывают, что на горизонте появились три вражеских катера, идут на нас на полной скорости. Что делать? Среди спасенных нами оказался артиллерист, а у нас две малые пушки по 45 мм. Решительно разворачиваемся и идем навстречу катерам противника, открываем огонь. Над одним из катеров противника появился небольшой дымок. Вроде попали. Не выдержав психологически отчаянной атаки, катера развернулись и ушли. Даю команду: «Право на борт», и идем в Таллин. Город уже выдержал три яростные атаки сухопутных сил противника. Немцы находились около города. Необходимо было готовить корабли к уходу из Таллина. Я уже понимал, что эта война будет долгой и трудной. Вспоминаю случай, произошедший в самом начале войны. После совещания у командующего Прибалтийским военным округом я ехал на «эмке» в Усть-Двинск. Шофер, главный старшина Бурачков, спросил меня, надолго ли эта война. Я ему ответил, что война будет тяжелой и долгой, но в конце концов мы победим, но не досчитаемся многих миллионов человеческих жизней. На тот момент состав 1-й бригады подводных лодок сократился. В Либаве были взорваны пять подводных лодок, погибли от атак врага С-3, С-10, М-78, М-81, М-83, мы потеряли многих подводников, друзей и товарищей. Были потери и во 2-й бригаде — подводные лодки С-11, М-94 и другие тяжелые для нас потери. Были трудности, связанные с плохим обеспечением и охраной подводных лодок при выходе на боевые позиции и возвращении в базу. Не хватало тральщиков и средств борьбы с минами различных типов. В отдельных случаях при сражении за Либаву возникали пораженческие настроения у некоторых подводников из-за интенсивного отступления сухопутных войск, нехватки оружия, в том числе и винтовок. Были случаи проявления трусости и паникерства. Но были и отдельные удачи. Мы приобретали опыт борьбы с врагом. Появление наших подводных лодок на путях движения транспортов, перевозящих необходимую для германской военной промышленности руду из Швеции, ограничивало перевозки врага. Орудиями кораблей и, особенно, крейсера «Киров», мы отражали наступление противника на главную военно-морскую базу флота Таллин. Город еще держался. Но наступало время отвода всех военно-морских сил и кораблей в Кронштадт.
Лидер «Минск» - флагманский корабль Ю.А.Пантелеева
Верховное командование еще на что-то надеялось. Все мы ждали, когда И.В.Сталин даст «добро» на выход из главной базы флота. Только 27 августа В.Ф.Трибуц получил приказ об эвакуации флота и находящихся в Таллине войск в Ленинград. К тому времени Таллин был уже окружен противником. Прорыв Балтийского флота из Таллина в Кронштадт начался 28 августа. Было образовано четыре конвоя из транспортов с войсками и беженцами. Первые два конвоя прикрывал командующий В.Ф.Трибуц на крейсере «Киров» с рядом других кораблей, а прикрытие третьего и четвертого конвоев осуществлял на лидере эскадренных миноносцев «Минск» и на других кораблях начальник штаба флота Ю.А.Пантелеев.
