Капитан 1 ранга запаса АНДРЕЕВ Николай Николаевич, начальник Нахимовского училища.
Ненормированный рабочий день, поскольку потребуется и "побегать, и попрыгать", и ночью дежурить и т.д.. Кому-то предстоит работать в смешанных классах. Желательный возраст - 40-45 лет. Собеседование с претендентами - с 11 января 2010 года.
Я уже рассказывал о первом знакомстве моем с Маем Орловым на почве собирания марок. Вскоре мы подружились и в течение четырех лет с 1935-го по 1939-й практически все свободное время проводили вместе. Кроме школы, потому что он учился на два класса старше меня и расписание было разное. А практически всё остальное время мы были вместе. Вместе мы бегали по окрестностям нашего поселка, играли в разные уличные игры. Вместе (так определили наши родители) два или три раза в неделю занимались по вечерам немецким языком. Тогда только что вышла книга Льва Кассиля «Швамбрания». Она нас очень увлекла, распалила наше воображение и мы тоже стали играть в воображаемую страну, которую назвали Сноудропия. Мы много читали и находили друг у друга склонность к литературному творчеству. Поэтому решили издавать рукописный журнал. Назывался он «Луч». Где-то первый номер этот журнала у меня в бумагах до сих пор лежит. Там было одно стихотворение и некая неоконченная повесть. Второго номера журнала, по-моему, не было. Зато было много всяких других интересных занятий. В 1939-м Орловы переехали в Москву и с тех пор наши контакты стали периодическими. Однако взаимное расположение, сложившееся в мальчишеские годы, сохранялось в течение всей жизни. В 1939-м году Май пошел в Москве в 7-й класс, в школе где-то около Белорусского вокзала. В одном классе с ним училась девочка Соня Сочнова, которая позже станет его женой. В том же 1939-м году были созданы военные спецшколы трех направлений: артиллерийские, летные и военно-морские. Страна жила в предчувствии войны и в ожидании войны – короткой и победоносной, в результате которой коммунизм победит во всем мире. Профессия военного была самой почетной, самой престижной и в эти спецшколы хотели поступить все мальчишки. Спецшколы эти имели двойное подчинение. С одной стороны, они подчинялись Наркомпросу, как обычные школы - с другой стороны их опекало военной ведомство. Принимали туда после семи классов. Ученики жили дома, носили военную форму с некоторыми небольшими отличиями. Курсанты там проходили весь курс десятилетки - тогда среднее образование было десятилетнее – но, кроме того, было еще несколько военных предметов. В 1940-м году по окончании семилетки Май поступил в московскую военно-морскую спецшколу... Приезжая иногда на Большую Калужскую, я с завистью смотрел, как Май гладит свои морские клеши, как драит пуговицы и, вообще, все эти военно-морские ритуалы были страшно увлекательны. Я тоже собирался по окончании семи классов поступать в военно-морскую спецшколу. На эту тему мы с Маем часто беседовали. Но человек предполагает, а кто-то иной располагает. Когда в 1941-м году началась война, я с родителями эвакуировался на Алтай, а московскую военно-морскую спецшколу (и, соответственно, Мая) эвакуировали в город Ачинск Красноярского края. Мы с Маем переписывались в течение 1941-го, 1942-го и 1943-го годов. Практически ежедневно посылали друг другу письма. Я помню, как приходили от него треугольнички со штампом «воинское» и другим штампом - «проверено военной цензурой». Я тоже посылал ему треугольнички, на которых писал - «воинское». По окончании спецшколы Мая направили уже в Ленинградское высшее военно-морское училище имени Дзержинского, которое тогда находилось в Баку. А когда в 1944-м году была окончательно снята блокада Ленинграда, училище вернулось в Ленинград...
Открытка из морского училища. Стихи Мая Орлова
А потом, представьте себе, наступили победные дни. Еще не совсем победные, конечно, но был апрель 1945-го года. И вдруг на Большую Калужскую, где мы жили в Орловской квартире, позвонил Май и сказал, что он в составе училища приехал в Москву для участия в Первомайском военном параде и что их разместили в Ходынских казармах а репетиции у них проходят на Болотной площади. И что сегодня они будут там в такое-то время и что я могу с ним повидаться. Естественно, что я помчался в назначенное время на Болотную площадь. Помню, как сейчас, стояли очень теплые апрельские дни. Я увидел марширующих моряков и постарался помелькать перед этим строем, чтобы Май мог меня увидеть. И когда у них был объявлен перекур, Майка, видевший меня из строя, побежал ко мне. Он попросил меня поехать на 2-ю Брестскую улицу, найти там Соню Сочнову (адрес он мне сказал) и вместе с ней приехать в Ходынские казармы в такое-то время, когда там будут разрешены свидания. Я отыскал Соню. Она оказалась очень даже интересной девицей. Потом у нас дома Соню за глаза звали «Кармен». Не потому, что она была похожа на Кармен – у неё был тип совершенно русский и была она блондинка. Но дело в том, что вся ее семья – и родители, и брат, и сестра - работали на табачной фабрике Явы. Так что Соня была, так сказать, «девчонка с табачной фабрики».
Май Орлов, курсант
Так вот, с Соней мы поехали в Ходынские казармы. Метро Сокол тогда уже существовало, а вокруг него располагалось село Всехсвятское. Рядом со станцией находилось пожарное депо с каланчой, а рядом с этим депо стоял громадный дом с аркой. Сквозь эту арку начиналась Песчаная улица. Улица эта была вымощена булыжником, а по сторонам стояли маленькие одноэтажные домики, утопающие в садах. Затем улица поворачивала налево (там, где теперь Песчаная улица переходит в улицу Алабяна) и шла до железнодорожного моста. Который был очень узким и низеньким, не таким как сейчас. А за мостом дорога была даже и не мощеная, а просто грунтовая. Сразу направо были видны Ходынские казармы. Казармы эти существуют и сейчас и располагаются между железнодорожными путями и улицей Рыбалко, но они застроены другими строениями, так что не очень-то видны. Еще пару раз я приезжал к Маю в Ходынские казармы. Первого же мая, сразу после парада, курсантам дали увольнение и Майка приехал на Большую Калужскую в свою квартиру. Приехал с несколькими приятелями и моя мама устроила Майке день рождения. Соня пришла с двумя или тремя девочками - и вот так состоялся первый «день рождения на Калужской» - мероприятие, которое стало потом традиционным для определённой компании. Примерно то же самое повторилось и в 1946-м году. А в 1947-м году, когда уже вернулись из Финляндии Майкины родители, он получил в июне месяце отпуск и они с Соней поженились.
Соня Орлова
Я принимал довольно активное участие в организации всего этого процесса. К тому времени Соня закончила медучилище, получила диплом медсестры и после свадьбы они с Маем уехали в Ленинград (где Майка продолжал ещё учиться). Соня сняла там комнату и поступила на работу. А Майка, как семейный человек, в увольнения приходил к Соне. В 1948-м году, когда появилась такая возможность, я впервые провёл каникулы вне дома. Посетил я в том числе и Ленинград, где неделю прожил у Майки с Соней. Стоял август месяц, был день военно-морского флота. Вспоминается такая живописная картина. Курсанты-моряки (и Майка в их числе) совершали заплыв по Неве и пели песню «Врагу не сдается наш гордый Варяг». Вода была холоднющая. А мы с Соней бежали вдоль берега, неся полотенце, сухую одежду и четвертинку водки. В 1949-м Май закончил училище, получил звание лейтенанта и был назначен для прохождения службы на советскую военно-морскую базу в городе Ростоке в Восточной Германии. И они с Соней туда уехали. Служил Май на тральщике командиром БЧ-5. На военных кораблях всё хозяйство подразделяется на боевые части. Первая боевая часть – это, допустим, штурманская служба, БЧ-2 – это артиллеристы и т.д. А БЧ-5 – это парк силового хозяйства. Т.е. Май был механиком этого тральщика. После войны все Балтийское море был усеяно минами, и траленье было самой первой задачей военно-морского флота. Таким образом около двух лет Май отслужил на тральщике. Слава Богу, ему повезло, ничего с ним не случилось. На этом его непосредственно корабельная служба закончилась. Как потом говаривал один мой другой знакомый морской офицер: «Хороша береговая служба: как шесть часов пробило - убрал море в сейф и пошел домой. А на кораблях оно 24 часа в сутки за бортом». Май поступил на Высшие минно-торпедные курсы в Москве. Не без содействия родителей. Дело в том, что к этим курсам имел какое-то отношение один адмирал, который несколько лет до этого вместе в Павлом Дмитриевичем работал в союзной контрольной комиссии в Финляндии. Что это были за курсы, я толком не знаю. Они находились на территории, кстати, Московского энергетического института и заканчивались сдачей кандидатских экзаменов, то есть неким заделом для диссертации. Так что после окончания этих курсов Май защитил кандидатскую диссертацию - естественно, закрытую - и тех пор служба его продолжалась в Москве. Я не могу припомнить, сразу после этих курсов или нет, но, во всяком случае, когда мы вернулись в Москву в 1959-м году, он уже служил в одном хитром учреждении. Учреждение это состояло в аппарате Президиума Академии наук СССР. Называлось оно – Секция прикладных физических проблем Академии наук СССР. На самом деле это было представительство Министерства обороны в Академии наук, которое занималось, с одной стороны, продвижением в академические институты тем, интересующих Министерство обороны, с другой стороны - распределением заказов Министерства обороны между институтами Академии наук. В этой конторе Май прослужил до самой смерти. Продвигался в должностях и в чинах. Со временем стал заместителем председателя секции. Получил звание контр-адмирала, защитил докторскую диссертацию, стал профессором. Встречались мы не чаще 2-3-х раз в год. Моя собственная работа была связана с частыми командировками, да и вообще Москва – город большой. Традиционной была встреча 1-го мая, когда мы ездили к Маю Орлову на день рождения. Там обычно бывали - если находились в Москве - его родители Сергей Дмитриевич и Екатерина Дмитриевна, были его сослуживцы еще по училищу, другие люди. К нам они с Соней тоже приезжали, но это было не часто. Иногда, когда я бывал в районе Ленинского проспекта по делам, я звонил и заезжал к Маю просто так. Умер Май очень внезапно. Когда мне на работу позвонили и сказали, что умер Май, я сначала не понял и переспросил: «Павел Дмитриевич умер?», «Нет, - сказали, - умер Май». За неделю до этого мы с ним разговаривали по телефону. У него был грипп в очень тяжелой форме. Утром у него был врач и предлагал госпитализироваться, но Май отказался. А через несколько часов умер. Похоронен на Ваганьковском кладбище.
Май Орлов с Валерием Митюшёвым, сохранившем память о нем.
Пресс Гарик Самуилович. Одесская ВМСШ.
Ах, война, что ж ты сделала, подлая... Б. Окуджава
... Для меня, как и для моих сверстников — курсантов Одесской военно-морской спецшколы, юность закончилось утром 22 июня 1941 года. Война застала нас на летней практике — на кораблях и береговых батареях. В этот день мы услышали первый свист бомб и первый незнакомый запах взорванной земли, к которому потом долго привыкали. А звон падающих на палубу отстрелянных гильз у меня в ушах стоял долгие годы. Мы, пятнадцати-шестнадцатилетние, взрослели под присмотром отцов командиров, заменивших нам родителей. Но пули и снаряды, как известно, не выбирают, взрослый ты или пацан, а потому после войны нас, "спецшколистов", осталось очень мало. Кто-то предложил ежегодно встречаться у в последнее воскресенье июля, на который приходится День военно-морского флота. Вначале собралось нас около сорока человек. Но с годами наше братство "морской бурсы" редело. Я был часто в море, а потому всего только трижды смог встретиться с однокашниками. И каждый раз эти встречи заканчивались походом в ресторан "Волна".
Помню, когда впервые мы пришли в ресторан и сели за стол, к нам подошел скрипач в темных очках со стриженными под ежик седыми волосами. Он пожал всем руки, молча выпил фужер водки, снова пожал руки, и его проводили на сцену. Скрипач был слепой. Но играл он блестяще. Когда по залу расплылась мелодия "Раскинулось море широко", все затихли. "Кто это?" — наклонился я к приятелю. "Так это ж наш однокашник Гарик Пресс. Ты не слышал? Его все зовут Слухач". Прошло немного лет. Уже открыли мемориал — Аллея Славы, и в День Победы толпы одесситов приходили сюда возлагать цветы на черные мраморные обелиски. Как-то с моим близким другом Колей Дрогиным, тем самым Колей, кто единственный чудом остался в живых из экипажа подводной лодки "М-33", мы пошли положить цветы на плиту, установленную в память об этой субмарине. Рядом находилась еще одна плита — память об экипаже подлодки "М 60". Возле нее стоял Гарик Пресс и играл "Раскинулось море широко". Раскрытый футляр был наполнен деньгами. Мелодия умолкла, но никто из собравшейся вокруг толпы не шелохнулся, у многих на глазах были слезы... Возле скрипача стояли два подростка — мальчик и девочка. — Дети, — обратился к ним Гарик, — возьмите деньги, купите себе мороженное, а на все остальное — цветы, и положите их на плиту. Я подошел и, тронув музыканта за руку, напомнил о себе. Потом представил Николая. — Ну что? Пойдем в "Волну"? — предложил я. — Нет, — покачал головой Гарик, — сегодня я выходной. — Тогда пойдем в "Глечик", тут рядом, — предложил Николай.
Мы отпустили сопровождавших Гарика ребят и пообещали лично доставить его домой. Ресторан был переполнен, но геройская звезда Николая сработала мгновенно, и нам накрыли отдельный стол. Не помню, кто из великих сказал замечательную фразу, что до сорока лет каждый человек представляет собою текст, а после сорока — комментарии к нему. И в этом я убедился в тот вечер, слушая рассказ своего однокашника. Отец Гарика Самуил Иосифович Пресс был радистом на подводной лодке. Когда-то по комсомольскому набору он пришел на флот, через два года стал командиром отделения радистов и остался на сверхсрочную службу. В Севастополе он женился, там же родился Гарик. Вскоре молодая семья Пресс перебралась в Одессу, куда перебазировали несколько подлодок. Гарик Пресс поступил в нашу спецшколу вопреки желанию родителей, которые видели в нем музыканта. В семь лет его редкий слух привлек внимание соседа скрипача, он начал с ним заниматься. Через год сосед сказал родителям, что ученик догнал учителя, и Гарика отвели в школу Столярского, знаменитую далеко за пределами Одессы. Сам Столярский, прослушав мальчика, сказал родителям, что их сын — алмаз, и нуждается только в огранке. Стать бы Гарику знаменитым музыкантом, но тут, как назло, открылась военно-морская спецшкола и (видно, сработали гены!) сын моряка, не спрашивая родителей, отдал туда документы. Мама Варя упала в обморок. Отец отправился к начальнику школы капитан лейтенанту Могилеву. О чем они там говорили — неизвестно, но Гарику было поставлено условие: если спецшкола, то и музыка — одного без другого не будет. Гарик условие принял и по вечерам продолжал посещать музыкальную школу. Прозвище Слухач он получил за способность узнавать шаги начальства. С сигналом "приступить к занятиям" всех курсантов словно смывало из коридора по классам, и наступала гробовая тишина. В гулком коридоре раздавались только шаги преподавателей, и Гарик безошибочно называл каждого из них. Когда началась война, подлодки, в том числе и экипаж Самуила Пресса, ушли в Севастополь. Мать Гарика пыталась эвакуироваться, но как и сотни других одесситов, спасавшихся на пароходе "Ленин", утонула. Гарик самостоятельно добрался до Севастополя, и отец определил его в учебный отряд по специальности акустик, что на морском сленге означает "слухач". Под водой субмарина слепа, и акустик — ее глаза и уши. В те годы акустика находилась в зачаточном состоянии, и гидрофоны были далеки от совершенства. Иметь хорошего "слухача" — это гарантия успеха атаки и скрытности подводной лодки. Акустиков обучали распознаванию звуков в воде, записанных на пластинки: от шумов корабельных винтов до писка дельфинов. В класс акустиков отбирали людей с абсолютным слухом. Закончив обучение, Гарик получил назначение на подводную лодку "Щ 203". Весной 1942 их перебазировали на Кавказ, в Поти. Начались боевые будни, и с отцом он практически не виделся. А в августе 1942-го лодка "М 60", на которой служил Самуил Пресс, ушла на боевое задание и больше не вернулась...
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских и подготовительных училищ.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ и оказать посильную помощь в увековечивании памяти ВМПУ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
На “обласканную” субмарину срочно назначили нового командира, а экипаж усилили прикомандированными офицерами с других кораблей. Помощника командира Лескова, например, назначили на должность за два часа до выхода в море. “Из-за различных предпоходовых неурядиц выход “К-3” был задержан на трое суток, - рассказывает Александр Яковлевич. — Чтобы наверстать упущенное время и не опоздать на встречу с надводным кораблем, который должен был провести нашу подводную лодку через Гибралтарский пролив, скорость перехода пришлось значительно увеличить. С 14-16 узлов до 21. Следовательно, резко повысилась нагрузка на системы, механизмы и, конечно же, сам экипаж. Командиром в том трагическом походе был капитан второго ранга Юрий Федорович Степанов, командиром БЧ-5 - опытный инженер-механик, капитан третьего ранга Виталий Васильевич Зайцев. И уже на третьи сутки похода мы все ощутили, что значит неотработанный личный состав и материальная часть... Выпускник Ленинградского Нахимовского училища Певцов Олег Сергеевич: "Не мне судить о правильности действий командира ПЛ и командира БЧ-5, но то, что я лично видел - это отчаянная борьба сильных, волевых офицеров за плавучесть ПЛ и жизнь членов экипажа. В их грамотности, компетентности я никогда не сомневался. Я могу допустить, что ошибки в руководстве борьбой за живучесть были. При такой обстановке трудно выбрать оптимальный вариант. Мне кажется, что установление оптимальности действий в такой обстановке со стороны - неблагодарное занятие, тем более, что прошло столько лет. С точки зрения организации я помню только команды, доклады и лица людей, описать которые невозможно. Уже после отпуска и прохождения медкомиссии нас хотели снова послать в море, чтобы, если можно так выразиться, реабилитироваться и представить к наградам. Но командир, по прибытии на борт ПЛ, еще не спускаясь вниз, потерял сознание. Это мероприятие было отменено." "Когда я описывал всю эту грустную историю, произошедшую с «Ленинским комсомолом», мне вспомнилась история трагической гибели атомного подводного крейсера «Курск». О гибели «Курска» очень много судачили наши средства массовой информации. И никто из корреспондентов, описывая произошедшую аварию, ни разу не изрек ничего толкового. Речь шла о том, что после гибели лодки произошло автоматическое отключение ядерного реактора, как это и предусмотрено проектом. Это было сказано кем-то из официальных лиц Главного штаба ВМФ. Но корреспонденты всех каналов телевидения продолжали утверждать, что экипаж в аварийных условиях сумел заглушить атомный реактор и не допустил повторения трагедии, подобной Чернобыльской. У меня сразу же возник вопрос: «Кто спас мир?» Если это сделал автомат, то это заслуга разработчиков, и ура надо кричать им. Если это заслуга экипажа, то нужно говорить о его героизме, а разработчиков надо снимать с должностей как не справившихся со своими функциональными обязанностями. Необходимо разобраться и с корреспондентами. Особенно меня удивил автор и ведущий программы «Итоги» Евгений Киселев. Он больше часа говорил в эфире несуразицу. Неужели трудно было обратиться за консультацией в Главный штаб ВМФ? Не думаю, что ему бы там отказали. Удивляет другое - почему никто из корреспондентов не написал или не сказал в эфире, что командир атомного подводного крейсера все равно виноват в аварии. Почему мне, прослужившему на подводной лодке менее семи лет, сразу же пришла в голову мысль о том, что на лодке произошел взрыв торпеды, и это явилось причиной детонации других торпед. Поэтому и было слышно два взрыва, сначала слабый, а потом сильный. Небезынтересно отметить, что на Северном флоте авария, связанная с взрывом торпед имела место быть. Как рассказывал в 1962 году капитан-лейтенант Изя Хризман (думаю, что его полное имя Израиль, но все мы еще с Нахимовского училища звали его Изей), во время его дежурства (он был оперативным дежурным по флоту) на одной из подводных лодок, стоявших у пирса в Полярном, произошел сильнейший взрыв в первом отсеке. Причина взрыва была банальной - в трубопроводе высокого давления подачи воздуха в отсек вырвало кран, открывающий подачу воздуха в отсек, и вырванный кран не нашел ничего лучшего, как угодить в боевую часть торпеды, лежащей на стеллажах. Давление воздуха в системе составляет 200 килограмм. По этой причине не взорваться торпеда просто не могла. Сдетонировав, взорвались и другие торпеды, хранившиеся рядом. Мне кажется, что этот несчастный случай является шпаргалкой для всех экспертов, занимавшихся оценкой возможных причин аварии на «Курске». Первая мысль, которая мне пришла в голову, когда я услышал об этом по телевизору, была именно о взрыве торпед в отсеке.
Воспоминания обо всех авариях, как-то разбили тему о шлюпочных гонках. Вместе с тем, нельзя умолчать о такой фигуре как Женя Пагин. Он имел первый разряд по боксу в тяжелом весе. Карьера боксера у него развивалась стремительно, он подавал большие надежды, обещал стать мировой величиной. Но в одном из поединков пропустил сильный встречный удар противника, попал в нокаут, заработал «стеклянную челюсть» и больше участвовать в соревнованиях не смог. Кстати, среди членов экипажа шестивесельного яла Высшего радиотехнического военно-морского училища был матрос Карташов, который и нанес тот роковой удар Жене Пагину. Где-то во второй половине пятидесятых годов мне довелось побывать в Лужниках на финальных боях боксеров первенства СССР. В тяжелом весе чемпионом СССР стал обидчик Жени - матрос запаса Карташов. Я не смог заработать никакого разряда в боксе, но участие в соревнованиях принимал, поэтому неплохо разбираюсь в технике ведения боя. Карташов оставил очень хорошее впечатление. Он своим обликом слегка напоминал знаменитого американского боксера Тайсона, особенно это касается тактики ведения ближнего боя и умения наносить в таком бою нокаутирующий удар. В общем, уходя из зала после окончания первенства СССР, мне стало жаль Женю Пагина, тем более, что я тоже выступал в тяжелом весе. Хочется внести маленькое уточнение. Не Карташов напоминает Тайсона, а наоборот. Карташов начинал боксерскую карьеру лет на тридцать раньше, чем Тайсон. Наш боксер, правда, никогда не пытался откусывать своим противникам уши. После окончания третьего семестра меня вместо Димы Смирнова назначили старшиной класса и присвоили звание старшины. С окончанием не очень удачных для нас шлюпочных гонок практически завершилась наша учеба на первом курсе. Шла уже вторая половина августа, и предстоящий очередной отпуск оказался урезанным для нас больше, чем на половину. В училище нам разрешили вернуться в первое воскресенье сентября. Когда мы появились в расположении нашей роты, выяснилось, что в родном для меня первом взводе, места для меня нет. Меня перевели в пятый взвод, где обитали в основном выпускники Саратовского подготовительного военно-морского училища. Начало обучения на втором курсе ознаменовалось еще одним интересным событием. Командование училища решило провести шлюпочные гонки в ознаменование начала нового учебного года. Нашему коллективу предоставили возможность выступить на этих гонках в качестве сборной второго курса штурманского факультета. Естественно, что мы без лишних усилий эту гонку выиграли с огромным преимуществом. Растроганное командование решило нас поощрить, и всех нас сфотографировали на фоне развернутого знамени части. В то время цветная фотография не пользовалась большой популярностью из-за высокой стоимости, поэтому фотокарточки были, конечно же черно-белыми, но я все равно люблю на нее иногда смотреть. Просто порой кажется, что вся жизнь в то время была такой же."
От редакции.
Хризман Исаак Яковлевич. Выпускник Рижского НВМУ 1951 года. 04.12.2001. - Хочу напомнить тем, кто категорически не согласен с утверждением Власова, что торпеды могут сдетонировать от огня. Так вот, 11 января 1961 года я был оперативным дежурным эскадры ПЛ в Полярном, и в этот день на лодке Б-37 от пожара рванули 12 торпед. Погибли 102 человека. Разворотило и рядом стоящую лодку. Младший брат Хризман Ефрем Яковлевич. Выпускник Рижского НВМУ 1953 года. Смирнов Дмитрий Семенович. Выпускник Рижского НВМУ 1952 года. Для него нашлись добрые слова у В.П.Зайцева. "Воспоминания командира Б-81 пр.651". - Шестнадцатая дивизия подводных лодок Северного флота (Балтийского флота). Люди, корабли, события. СПб.: Специальный выпуск альманах «Тайфун», 2007 г. - "В 1972 г. я окончил минно-торпедный факультет ВВМУПП им. Ленинского комсомола, получил диплом военного инженера-электромеханика и был направлен в 35-ю ДиПЛ СФ на должность командира БЧ-3 К-156. Это была головная ПЛ пр.651: по своему оружию, радиотехническому вооружению, энергетической установке и корабельным системам, механизмам и устройствам она являлась современным кораблем, превосходящим по своим ТТЭ все существующие тогда ДЭПЛ и способным выполнять боевые задачи широкого диапазона. К моменту моего прибытия на К-156 происходила смена командиров. Капитан 1 ранга Иван Федорович Добрецов сдавал дела и обязанности, а капитан 1 ранга Дмитрий Семенович Смирнов принимал лодку. Это были опытные командиры ПЛ, имевшие большой опыт плавания и выполнения БС. Служба под командованием капитана 2 ранга Д.С.Смирнова многое мне дала, с него я брал пример настоящего офицера-подводника." "Димка погорел по пьянке, поэтому командование училища совершило эту рокировку. Назначение на должность и присвоение мне старшинского звания удовлетворяло мои амбиции. Я готовился стать офицером, и приобретение командных навыков было необходимо. Оказалось, однако, что удачную карьеру на флоте смогли сделать и те курсанты, которые не имели лычек на погонах и не занимали должностей командира отделения или помощника командира взвода. Мой лучший друг по высшему училищу Юрий Иванович Жеглов получил звание контр-адмирала, занимая должности флагманского штурмана Северного флота. Впоследствии он был назначен начальником гидрографической службы Военно-морского флота СССР. Я не знаю, какая штатная категория была у этой должности, но предшественник Жеглова был полным адмиралом (три большие звезды на погоне). Он, конечно, мог получить это воинское звание на другой должности, а потом быть переведенным в Ленинград. Ради получения постоянного места жительства в Питере многие офицеры готовы были идти на любые жертвы. Не обитать же до конца службы, а возможно и до конца жизни за Полярным кругом! Еще большую карьеру удалось сделать В училище он ни чем особенным не выделялся. Может быть, был более других разболтан, но серьезных проступков за ним не числилось. Дослужился он до звания адмирала, на Тихоокеанский флот он попал на должность начальника штаба флота, затем получил повышение - стал командующим Тихоокеанским флотом. Погорел из-за подчиненных, кто-то в учебном отряде на остове Русский «плохо кормил» одного отдельного матроса (одного потому, что остальные обитатели учебного отряда от недоедания не страдали), и у него обнаружилась дистрофия. Корреспонденты подняли шум, хотя они толком даже не поняли, что же в учебке произошло. А понять они и не могли. На территорию учебного отряда их просто не пустили. В общем, Хватов стал жертвой им же установленных порядков. Жить после увольнения в запас Геннадий остался во Владивостоке, несколько раз его показывали по телевизору, он оценивал какие-то события в регионе и на Тихоокеанском флоте. Мне кажется, что к адмиралу, который чуть не «уморил голодом» матроса, корреспонденты ходить бы не стали. Адмиральское звание из нашего выпуска и даже класса достиг Валя Барановский, но с ним мне поговорить не удалось.
-
Возможно, во флотоводцы пробились и другие ребята из нашего выпуска, но я последние десять лет на юбилейные встречи не ездил. К тому же после операции на гортани я не могу говорить. А ехать для того, что бы просто слушать, а не участвовать в разговоре, я не решился. Может быть, съездить следовало бы, за время моей болезни моя жена Ольга Николаевна Вечеслова научилась понимать мою нечленораздельную речь. Не исключено, что в этом случае мои воспоминания были бы более содержательными. Допустим, что из нашего выпуска кто-то еще стал адмиралом, но мне хочется заметить, что трое из них, при этом все они являются выпускниками штурманского факультета, попали учиться в Военно-дипломатическую академию Советской Армии. Офицерами военной стратегической разведки стали - Ваш покорный слуга, за два года выучивший японский язык и два года проработавший в стране восходящего Солнца и двадцать пять лет, оттрубивший в информации главного разведывательного управления. Романов - три года выяснял стратегические планы и замыслы правительства ее Величества королевы Великобритании против Советского Союза в Лондоне , а Игорь Носенков вел разведку стратегических планов генерала в Париже. Нужно, наверное, заметить, что двое из этой троицы - я и Лев Михайлович Романов учились в одном классе. Возможно, я запамятовал еще об одном выпускнике нашего факультета - это Игорь Павлович Самарин. Так что говорить надо о четырех офицерах военной стратегической разведки, которые намеривались стать флотоводцами, а стали военными разведчиками. И еще об одном вопросе, касающимся Главного разведывательного управления. Кто-то из сухопутных офицеров полушутя полусерьезно однажды изрек - над крышей нашей конторы надо вывешивать военно-морской флаг, поскольку подавляющее большинство офицеров ГРУ выходцы из Военно-морского флота."
От редакции.
Жеглов Юрий Иванович. "Флагманский штурман Юрий Иванович Жеглов стал адмиралом, флагманским Штурманом флота, и позже начальником Главного управления навигации и океанографии Министерства обороны". - В.В.Лободенко. О службе морской. - Краснознаменное ордена Ушакова 1-й степени соединение подводных лодок Северного флота. Серия "На службе Отечеству", выпуск 2, 2003 г. Барановский Валентин Яковлевич. См. Носенков Игорь Александрович. Выпускник Рижского НВМУ 1952 года.
"Нужно, наверное, вспомнить о еще одном курсанте. Он стал жертвой политических репрессий - это Слава Тамойкин. Учился он на курс старше меня, поэтому всех подробностей расправы с «политическим диссидентом» я не знаю. В общих чертах это выглядело так. Собралась группа курсантов, и завели они речь о возможном преемнике И.В. Сталина. Происходило это в период траура в связи с кончиной вождя. Кто-то спросил без всякого желания услышать ответ: «Как же мы теперь будем жить без него?» Тамойкин без всяких задних мыслей ответил: «Чего вы переживаете? Они там сами разберутся, наверняка у его гроба уже все решили».
На следующий день Тамойкин лишился курсантских погон, но зато приобрел матросские. Парень потерял год офицерской службы. А это иногда очень много значит для карьеры, во всяком случае, для получения очередного воинского звания. Хочу отметить, что «помогли» ему стукачи, или в переводе на литературный язык - осведомители. Небольшая группа курсантов первого курса, в которую входил и я, избежала подобной участи по одной простой причине - в нашей группе не оказалось стукачей. После объявления о смерти Сталина всем нам было рекомендовано на 8-е марта не собираться компаниями и не отмечать этот день. Не знаю, как это указание выполнило большинство курсантов, но наш коллектив это распоряжение проигнорировал. У нас уже были собраны деньги, и мы отлично отметили этот день на квартире у чьей-то знакомой. До прихода к нам в роту Тамойкина нам даже в голову не приходило, что распивание спиртных напитков в этот день является государственным преступлением. Распивать спиртные напитки нам было запрещено, и это было дисциплинарным проступком, но что это преступление - такое даже во сне не могло присниться. До завершения учебного года произошел еще один примечательный эпизод в жизни нашего курса, но, к сожалению, для меня не с нашим первым взводом. Шестой взвод как лучший в роте, во всяком случае так посчитало училищное командование, был отправлен на крейсер «Свердлов» для участия в коронации молодой королевы Великобритании Елизаветы!! Сам глава Советского государства Никита Сергеевич Хрущев для участия в торжествах отправился на авиалайнере, а отряд кораблей Военно-морского флота был отправлен в страну – владычицу морей для демонстрации морской мощи Советского Союза. На улицах Лондона с курсантами произошел один примечательный эпизод. Во время автобусной экскурсии по столице Англии автобус с курсантами остановился для осмотра какой-то достопримечательности Лондона. К открытому окну автобуса подошли английские корреспонденты и попытались задать курсантам самый что ни на есть естественный вопрос – каково их впечатление от города. Среди курсантов был Миша Логвинов, который в отличие от многих других мог бегло объясняться на английском. Изучение языка было его хобби, он учил его по какой-то своей методике и поэтому мог изъясняться с корреспондентами очень непринужденно. Миша ответил, что за тот промежуток времени, который они имели для знакомства с городом через окно автобуса составить полноценное впечатление от города вряд ли возможно. Этот корреспондент поместил короткую заметку об этом разговоре, упомянув и фамилию курсанта. Судьба курсанта Логвинова оказалась под угрозой. И офицеры из числа командования и особисты донимали его вопросами – зачем вступил в беседу с иностранцами. Мишу не постигла судьба Славы Тамойкина по одной простой причине – началась Хрущевская оттепель. Но нервов ему попортили очень много.
Во время стоянки советских боевых кораблей произошел еще один инцидент. Британским специалистам очень захотелось поподробнее узнать, по какой причине советские крейсера развивают большую скорость хода. Я, к сожалению, не был свидетелем тех событий, но разговоров среди курсантов на эту тему велось очень много. Кто-то даже допускал, что английского аквалангиста устранили советские «морские дьяволы». Такое вряд ли возможно, хотя и полностью исключать это нельзя."
От редакции.
Логвинов Михаил Михайлович. См. Официальная коронация королевы Елизаветы второй состоялась 2 июня 1953 года. - Для сравнения субъективных впечатлений. Петербуржец Михаил Осокин стал свидетелем коронации Елизаветы Второй (выдержки из этого дневника): ... 26.05.53. ...Наконец, нам выдали все обмундирование: курсантские бескозырки, белые брюки и перчатки для парада. Через 10 дней мы отправляемся в Англию для участия в морском параде! ... 12.06.53. Сегодняшний день для меня очень счастливый. Я узнал, что еду на двухэтажном автобусе в Лондон. За городом каждый рабочий домик в зелени, и почти на каждом висит портрет королевы. Даже на дверях в «некультурных» местах. Прибыли мы прямо в советское посольство, и нас сразу же пригласили пить чай. Масло, сахар, печенье, сыр, колбаса, булка - все английское, и ешь сколько душа пожелает. Проехал я по всему Лондону и не увидел ни девушек, ни парней, одетых подходяще. Зато заметил интересную парочку: парень идет с девушкой по улице днем, обхватив ее рукой через шею, и держится за груди, и она его тоже обнимает. И никто на них не обращает внимания! Видел дом Черчилля, здание парламента, дворец королевы и многие другие достопримечательности Лондона. Но как же там грязно! Зато рекламы по городу хоть дуплом ешь - короче, весь город и транспорт в рекламе и даже людей с рекламой видел. Не то они безработные, не то что-то продают, не знаю. Но сам народ очень вежливый и приветливый. Где бы ни останавливались наши автобусы, советских моряков сразу же окружали жители Лондона. Мы их угощали советским «Беломорканалом», а они нас - сигаретами. Они говорили, что наши папиросы будут курить в особо веселый праздник... Видел английское метро. У нас вход в гальюн, простите за выражение, и то лучше выглядит. Рабочий у них получает в неделю 3-4 фунта стерлингов. И если в семье не работает женщина, то этих денег хватает только на хлеб. 13.06.53. Выдали нам иностранную валюту. Я получил два с половиной фунта стерлингов - это почти недельная зарплата рабочего. На эти деньги я купил ручку, карандаш, чулки нейлоновые, джемпер, шарфик, скатерть на приемник и носовой платочек. У нас на корабле побывали английские сигнальщики, они рубали вместе с нашими сигнальщиками в кубрике и после флотского обеда сказали, что русская пища очень тяжелая. Английским матросам в обед дают ром, и они спрашивали, а как у нас со спиртным на корабле. Мы ответили, что если нам надо, то мы раздобудем шнапсу, сколько душа пожелает. События 1956 г. ... визит Никиты Сергеевича Хрущева в 1956-м году на крейсере такого же типа, на «Орджоникидзе» в Англию. Они швартуются, стоят, командир корабля, уже капитан первого ранга Степанов, вдруг со стоящего на корме нашего эсминца сопровождения сигнал: «Аквалангисты по корме». Т.е. неизвестный аквалангист пытался не взорвать, а исследовать винто-рулевую группу. По существующей версии Георгий Федорович отдал приказ повернуть механизмы, т.е. включить на некоторое время винты для проверки их состояния, после чего обезглавленный труп неизвестного в гидрокостюме через несколько недель был вынесен на побережье в другой точке. Тоже был дипломатический скандал, было сделано представление, наша эскадра ушла вместе с Никитой Сергеевичем на борту. Государственный визит, а тут устраивают какие-то шпионские игры! Такая практика для британских спецслужб вероятно является обычной.
"Вскоре завершился очередной учебный год, и мы все были отправлены на практику в бригаду эскадренных миноносцев в Североморск (в телятниках, конечно же). Поезд шел вне расписания, и на некоторых станциях мы простаивали по нескольку часов. Кто-то из курсантов узнал, что где-то в середине нашего состава были прицеплены два товарных вагона с водкой. После этого ехать стало значительно веселей. Отличился опять Дима Смирнов. Где-то незадолго до покупки водки Дима узрел небольшой полигон, на котором обучали солдат каким-то приемам ведения боевых действий. Когда выпитое подействовало на Диму, он, ползая по нарам теплушки, начал изображать передвижение по-пластунски и какие-то еще приемы из программы обучения молодого бойца. Уговаривать «молодого бойца» долго не стали, связали руки полотенцем и оставили минут на 30-40, и вскоре услышали легкий храп. Нельзя не вспомнить, как мы организовали закуску. На одной из остановок мы купили в каком-то дворе куриных яиц, затем на дно жестяной кружки, которые были у нас на вооружении, посыпали солью, разбивали в кружку яйцо и сверху наливали водку. Почему-то больше ни разу в жизни я не использовал этот способ. Но в памяти сохранилось, что такой способ закуски очень даже неплох."
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
В связи с проведением оргшатных мероприятий в суворовских, нахимовском училища и кадетских корпусах Минобороны России (перевод военных должностей в гражданские) ТРЕБУЮТСЯ:
- выпускники суворовских и нахимовских училищ, имеющие опыт военной службы, уволенные (увольняемые) из Вооружённых сил, на ДОЛЖНОСТИ:
- воспитателей и старших воспитателей (по старому – офицеров-воспитателей и командиров рот). Заработная плата – около 25.000 руб.
По вопросам трудоустройства обращаться в суворовские, нахимовское училища и кадетские корпуса - По вопросам получения рекомендации от СПб Союза СНК обращаться к представителям землячеств в Совете Союза -
Митин Лев Иванович. Ленинградская ВМСШ. 1943 г. Окончание.
В 1984 году Лев Иванович уволен в запас, с 1985 года - в отставке. Но недаром флотские товарищи прозвали его самым плавающим адмиралом. Наступило его время как ученого-эколога. Будучи старшим научным сотрудником отделения геологии Национальной академии наук Украины, Лев Митин участвовал в морских экспедициях на борту научно-исследовательских судов «Михаил Ломоносов», «Академик Вернадский», «Профессор Водяницкий». Повышенный научный интерес Льва Митина вызывала самая уязвимая зона Черного моря - его шельф, на состояние которого остро влияют все антропогенные процессы. Наиболее интересными результатами его научной деятельности в 1989-1995 годах были открытие Ломоносовского подводного массива магматических пород, изучение газовых фонтанов на дне моря и субмаринных источников пресных вод в каньонах близ берегов Крыма, поиск грязевых вулканов. Лев Митин усиленно работал над решением проблем водообеспечения Севастополя. Он бил в набат: над Черным морем зависла еще одна экологическая бомба замедленного действия в связи с тем, что море становится своего рода первоначальным пунктом для перевозки нефти. Ежегодно в море попадает 170 тысяч тонн нефтепродуктов. Эксплуатация нефтяных месторождений, строительство терминалов, развитие танкерного флота требовали разумного подхода. Лев Иванович стал автором программы «Спасение Черного и Азовского морей», было опубликовано более двадцати его книг и исследований на экологические темы. Его научные и научно-популярные статьи и монографии по экологическим вопросам опубликованы более чем в 100 отечественных и зарубежных изданиях. За восьмитомную монографию о шельфе Черного моря, одним из авторов которой был Лев Митин, он был удостоен звания лауреата государственной премии Украины. Главное детище выдающегося ученого Льва Митина, которому он посвятил пятнадцать лет своей жизни, - «Атлас охраны природы Черного и Азовского морей», подготовленный в соавторстве с большой группой известных ученых. В настоящее время атлас выпущен Главным управлением навигации и океанографии Минобороны России.
Михайловский Аркадий Петрович Московская ВМСШ. 1943 г.
Молодцов Анатолий Сергеевич. Московская ВМСШ. 1941 г.
Я все нежней и осознанней это люблю поколение. Жесткое это каление. Светлое это горение. Сколько по свету кружили! Вплоть до победы – служили. После победы – служили…
Ю. Левитанский
Жизнь со словом «Родина» на устах. Алина Куликова.
Уходя от Молодцова Анатолия Сергеевича, мы уносили с собой свет его души, ощущение внутренней сопричастности к его тревогам, и неистребимое желание дарить людям радость. Он один из немногих оставшихся в живых ветеранов Великой Отечественной! В гостях у ветерана мы вместе пили чай, и Анатолий Сергеевич рассказывал нам о себе: «Я деревенский парень - с гордостью говорил он. Родился 21 марта 1923 г. в маленькой деревне Лигачёво, которая находится недалеко от города Зеленограда. С самого детства нам прививали любовь к Родине. В маленькой деревенской школе, где я учился, нам ежедневно повторяли, что каждый из нас - маленькая частичка своей страны. В шестом классе я поступил в сходненскую школу. И там много внимания уделялось воспитанию патриотизма». Действительно, для Анатолия Сергеевича, как для многих тысяч его сверстников любовь к Родине стала частью самой человеческой сущности. Может быть, именно поэтому они выстояли в те безжалостные военные годы. Они были и есть и будут поколением патриотов своей страны. О том, как складывалась его судьба дальше, Анатолий Сергеевич не только рассказывал, но показывал нам фотографии в аккуратно оформленных альбомах. Берешь в руки такой альбом и понимаешь, насколько дорога его хозяину каждая страничка. Курсант, моряк, защитник Родины, капитан первого ранга, член Совета ветеранов… Но обо всем по порядку. Будучи учеником 9-го класса, он с друзьями увидел заметку в «Комсомольской правде» о том, что в Москве открылись новые спецшколы: Морская, Артиллерийская, Авиационная. Молодцов решил связать свою жизнь с морским делом. В 1940 году он поступил в первую специальную военно-морскую спецшколу, которая находилась на Верхней Красносельской улице. Это было одно из важнейших событий, определивших его судьбу. Даже сейчас ветеран вспоминает, как каждый учащийся этой школы мечтал получить красивую морскую форму; как были горды ребята, когда получали и надевали её. Для полного счастья курсантам не хватало лишь развевающихся ленточек на бескозырке. Но их тогда просто не было. В спецшколе Анатолия Сергеевича обучили морскому делу. За время учебы курсанту Молодцову дважды посчастливилось стать участником военного парада на Красной площади. Потом благодаря прекрасной подготовке в морской спецшколе Анатолий Сергеевич нес безупречную службу как в годы войны, так в мирное время.
Флажный семафор Анатолий Молодцов, ученик 10а класса 1-ой Специальной Военно-морской школы, 11 апреля 1941 года
Его безоблачную юношескую жизнь прервала страшная весть. Война! Учащиеся морской спецшколы после выпускных экзаменов распределили в морские училища. Анатолий Сергеевич по распределению оказался в Черноморском высшем морском училище им. Нахимова в Севастополе. Как вспоминает ветеран, ехали до него трое суток в поезде и проезжали необыкновенно красивые места. Курсанты, высунувшись из окон поезда, любовались природой. Украина, луна, южная лунная ночь. Девушки пели песни, а будущие курсанты смотрели на просторы и слушали их красивые голоса. Но любоваться красотой пришлось совсем недолго. 2 июля приехали в Севастополь. Начались приемные экзамены, морская подготовка. Курсанты каждый день с трепетом слушали голос Левитана из репродуктора. «После упорных, продолжительных боев наши войска оставили город Одессу…» - сколько их было – подобных сообщений? Много. Очень много. Приказ о расформировании училища вышел именно потому, что наши войска отступали по всей линии фронта. Из курсантов и моряков были сформированы двадцать пять морских стрелковых бригад. В 77-ю отдельную морскую стрелковую бригаду попал курсант Молодцов. Так Сергей Анатольевич шагнул в пекло войны. Он не попал на защиту Москвы. Путь вчерашних курсантов лежал на Карельский перешеек. Карельский фронт образовался еще в сорок первом, когда стало понятно, что Мурманск - незамерзающий порт, позволит советским войскам получать техническую и продовольственную поддержку из Англии и США. С января 1942-го по январь 1944-го года Анатолий Сергеевич был одним из тех, кто держал линию обороны на Карельском фронте. Вспоминает он это так: «Зима, мороз, снег выше колена и мы в окопах под Кандалакшей. Тяжело было всем: и нашим, и немцам. И те, и другие с белым флагом в определённое время ходили за питьевой водой к реке Вермут. Иначе не выжить. Для обогрева использовали лучину. Одним из ярких моментов фронтовой жизни было северное сияние». О Анатолий Сергеевич говорит с восхищением, эта панорама до сих пор стоит у ветерана перед глазами.
У него, вообще, есть удивительная способность замечать прекрасное. Он умел видеть красоту за ужасами войны; разговаривая с нами, он цитировал стихи разных поэтов и времен, именно к месту, именно к слову. Молодцов попал в морскую стрелковую бригаду. Воевал в минометной батарее, на границе Финляндии. Лучшим выражением того, что происходило на Карельском фронте, для Анатолия Сергеевича является книга «А зори здесь тихие». Там шли бои местного значения. Не было грандиозных битв, отмеченных определённой датой. Было одно затянувшееся противостояние. «Мы не пускали немцев, немцы не пускали нас» - говорит ветеран. А разве это не есть затянувшийся бой. Советские солдаты день и ночь находились в окопах, сменяя друг друга. Рубеж обороны проходил по системе озер Верхний Верман- Средний Верман - Нижний Верман. Оборона выстояла, не сдалась противнику. Анатолию Сергеевичу, как и его сослуживцам, приходилось ходить в разведку боем, он пережил обстрелы бронепоезда, который специально выходил из Аллакурти уничтожать русских солдат. Бои местного значения… Звучит не громко. А сколько солдат погибло именно в таких боях! Сколько подвигов было совершено на линии обороны от Баренцева моря до Черного.
Награды Анатолия Сергеевича Молодцова говорят сами за себя: Орден Отечественной войны II-й степени, Орден Красной звезды, медаль «За боевые заслуги», медаль «За безупречную службу в Вооруженных силах»… - всего 24 ордена и медали. Орден красной звезды Анатолию Сергеевичу вручили еще в 1943 году за участие в боевых действиях на Карельском фронте. В сорок четвертом в звании главного старшины получил он предписание отправиться из Кандалакши в Баку в роту строевых старшин. Там пробыл совсем недолго – упросил начальство отправить его в Ленинград в Высшее Военно-Морское Ордена Ленина Краснознаменное училище им. Фрунзе, которое закончил в 1948 году.
Молодой лейтенант Молодцов А.С. Училище им. М.В. Фрунзе, 1948 год.
Затем последовали девять лет службы на Дальнем Востоке и только потом перевод в Севастополь. Анатолий Сергеевич закончил свою долгую службу в 1971 году в звании капитана первого ранга. Тридцать шесть лет своей жизни он отдал военно-морскому флоту. И только потом вернулся в родные места. На данный момент ветеран состоит в Совете ветеранов 8б микрорайона. Он охотно делится с молодежью своим жизненным опытом и учит любить Родину. Его душа полна поэзии, веры в будущее страны и любви к людям, а особенно к молодежи. Двери его дома открыты, так же, как открыто его сердце – сердце защитника Родины.
Я все нежней и осознанней - это люблю поколение… Вера Лапенко.
Историю можно учить по учебникам, книгам, фильмам, по музейным экспонатам, но ценнее всего воспоминания самих людей, очевидцев, участников событий. Что мы знаем, например, о Великой Отечественной войне? Большинство назовут дату самой войны, знаменитые сражения, имена героев… Но люди - современники тех страшных лет, участники великих сражений и боев за безымянные высоты, те, кто работал в тылу, дети военных лет - могут рассказать намного больше. Они помнят наступление немцев, страх и слёзы, проводы на войну, похоронки… Слушая рассказ Анатолия Сергеевича Молодцова, я вспоминаю отрывок из стихотворения В.Шефнера «Память о сорок первом»:
Мы шагаем – головы клоним, И знобит нас, и тянет ко сну. В дачном поезде, в мирном вагоне Лейтенант нас привез на войну.
Стихотворные строчки в рассказе ветерана оживают. Он вспоминает, как от цинги и других болезней лечились хвойным отваром, как согревались лучиной. Запомнились финские войска, хорошо вооруженные, и опасность, исходившая от снайперов –«кукушек». Запомнилось, как, не сдержавшись, матрос-одессит приподнялся из окопа и ответил на вражескую агитацию крепким словцом. Боролись изо всех сил, делали всё, чтобы отстоять даже маленькую часть, «каждую пядь» земли. Для меня сейчас открылось, что это не просто высокие слова, а именно так всё и было. По телевизору эти слова повторяют часто, но звучат они совсем иначе, заученно, истерто. Слушая Анатолия Сергеевича, я верю, что этот человек говорит искренне, от души. Ветеран до сих пор помнит торжественный голос Левитана, когда нашей армии удавалось освободить от немцев родные земли, будь то маленькая деревня или большой город. Когда этот же голос объявил о Победе, на глазах у людей появились слёзы. Люди плакали от боли и несчастья, которые принесла эта война. Погибло очень много людей. И те, кто остался в живых, оплакивали эти потери. Погибали сыновья, мужья, братья, сестры и близкие друзья. Было трудно, невозможно смириться с такой потерей… Но это были и слёзы радости. А. С. Молодцов встретил день Победы в Ленинграде и навсегда запомнил общую радость и ощущение счастья.
Как это было! Как совпало – Война, беда, мечта и юность! И это всё в меня запало И лишь потом во мне очнулось! Сороковые, роковые, Свинцовые, пороховые. Война гуляет по России, А мы такие молодые! Все помнят эти строчки Давида Самойлова. Они и о судьбе Анатолия Сергеевича Молодцова. Непростая судьба, но достойная.
Встреча однокурсников в училище им. М.В. Фрунзе 28 июня 1998 года (А.С. Молодцов во втором ряду второй слева)
Большая часть его жизни была отдана флоту, и как мне кажется, Родине. И может, поэтому сейчас он так охотно встречается с молодыми, работает в Совете ветеранов – продолжает служить. В наши дни некоторые политики и историки пытаются пересматривать итоги Великой Отечественной войны. И часто значение той Великой Победы умаляется, преувеличивается роль союзников, искажаются факты. Как молодым найти истину среди разных домыслов и толкований прошлого? Ответ, мне кажется, прост: прислушаться к рассказам свидетелей, современников войны. В них оживает история. В том, что это нужно, я не сомневаюсь: мы не должны быть иванами, не помнящими родства; не должны повторить ошибок. Общаясь с Анатолием Сергеевичем, мы убеждаемся, что за судьбой этого человека - судьба всего его поколения. Жили честно, работали, служили, растили детей. Прислушайтесь к словам таких людей. В них знания, опыт, мудрость и, что самое главное, ПРАВДА! Да, мы из разных поколений. Но так ли уж мы отличаемся? Одеваемся иначе, музыку другую слушаем, книги другие читаем, играем в другие игры, в компьютерные? Мне кажется, это внешние отличия. Сам Анатолий Сергеевич Молодцов на встречах со школьниками говорит: «Мы идём одной дорогой». С молодыми он встречается с радостью, наверное, оттого и в глазах молодость и какой-то задор. Хотелось бы, чтобы и со стороны молодых, с нашей стороны, был искренний интерес и уважение к старшему поколению, чтобы осуществилась нынешняя мечта Анатолия Сергеевича: «Хочется пожить, чтобы быть востребованным».
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских и подготовительных училищ.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ и оказать посильную помощь в увековечивании памяти ВМПУ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
