Жизнь припасла для человека две напасти — халява и безнаказанность. Есть ещё и третья — порождаемое ими невежество. Об этом вспоминается тогда, когда читаешь отклики американцев на статью Путина в газете «Нью-Йорк Таймс». Сначала несколько слов о том, как статья российского президента попала в американскую газету. В США имеется весьма внушительное агентство «Кетчум», занятое рекламой и общественными связями. Среди направлений его деятельности есть и такое, как создание положительного имиджа России у американцев. Среди крупнейших клиентов «Кетчума» — российский «Газпром», и российское правительство. Американцы считают, что агентство получает деньги российского правительства, но наша власть говорит, что бюджетных денег на свой имидж не тратит, а все деньги поступают в «Кетчуму» из частных рук. Как бы там ни было, агентство «Кетчум» сумело так попросить газету «Нью-Йорк Таймс» разместить путинскую статью в колонке «Мнения», что газета не смогла отказаться. Собственно, к этому работа агентства и сводится — одних просить так, чтобы не отказали, а другим, например радио «Голос Америки», отказывать так, чтобы не приставали. Злые языки говорят, что Путину удалось то, что все последние годы не удавалось американскому президенту. Его статья сумела объединить американский конгресс. Сенатор Роберт Менендес, например, который любит читать газеты на десерт, говорит, что чуть не расстался со своим обедом — такую сильную рвотную реакцию вызвала у него статья Путина. «Мне, типа, неприятно, когда кто-то, сделавший карьеру в КГБ, говорит нам, что в наших интересах и что нет. Сразу начинаешь сомневаться в серьезности российского предложения». Сенатор Маккейн, который еще живет старыми представлениями о России и мире, стал грозиться, что напишет статью в «Правду», тем не менее, по поводу российского предложения о передаче химического оружия Сирии под международный контроль сказал, что сам он в это не верит, но мешать дипломатическому процессу не собирается. Ряд законодателей высказались в том смысле,что сами решат, бомбить Сирию или не бомбить, зато в США уважаются права человека и есть свобода слова. Теперь рассмотрим, о чем вообще идет речь. Существует некий мегапроект, в соответствии с которым все арабские страны необходимо объединить в единое целое со своей валютой и двумя «смотрящими» — Саудовской Аравией и Катаром. Это реально может позволить Западу, если не преодолеть кризис, в который они себя загнали, то, по крайней мере, отложить его решение, как минимум, на десять лет. Это на бумаге. Реальная реализация проекта началась с учетом иракского опыта. Недаром многие американские высокопоставленные военные в последние годы стали докторами разных гуманитарных наук. В почете оказалась история, и ничего, что среди исторических тем попадались и такие, как контрпартизанская война. Были и вполне серьезные темы о том, как создавать подконтрольную демократическую инфраструктуру. Американский контингент в Ираке даже получал по электронной почте «научные» мультики о том, как отличать законопослушных (читай — американопослушных) иракцев от вооруженной оппозиции… по форме усов. Появились гранты, которые вручались тем, кто красиво писал об арабском будущем на американский манер. Дописались до «арабской весны». Ее реальные результаты заставили призадуматься и вновь обратиться к иракскому опыту. По сути, иракский опыт для американцев является совершенно отрицательным. Мира в стране нет, рвутся бомбы и на днях взрыв унес еще 20 человек. Политика правительства не совсем проамериканская, про население вообще можно не говорить. Экономических преимуществ американское вторжение не принесло. В самой Америке есть усталость от Ирака. Зато оживилось внутрирегиональное сотрудничество, которое только крепнет. По темпам создания «арабского халифата» США сильно отстают от «дорожной карты». Более того, происходят события, которые вообще заставляют сомневаться в жизненности этого проекта. Во всех странах «арабской весны» до обретения социального покоя еще далеко, и даже на территории миролюбивого Туниса происходят военные стычки, с помощью которых определенные силы хотят заявить о себе. Среди «смотрящих» раскол только ширится. Саудовская Аравия считает, что исламский радикализм ей на пользу не пойдет, и в Египте, например, поддержала военных против Братьев-мусульман. Катар, наоборот, уверен, что все его победы лежат на пути исламизма, и поддерживает политические силы, эксплуатирующие Ислам. Более чем реальные события, положение дел в регионе формирует информационная картинка, которая далека от реальности, но очень точно отражает то, какие силы и за что борются в регионе. Естественно, сегодня почти вся борьба происходит внутри и вокруг Сирии. Нужно сказать, что при всей древности культуры, Сирия — молодая страна. Она возникла в 20-е годы прошлого века на развалинах турецкой империи при очень больших усилиях французских дипломатических и специальных служб. Французское влияние сохранилось надолго, и даже сегодня для Франции естественно рассматривать Сирию в зоне своих интересов. Сирия формировалась как один из региональных лидеров со своей политической игрой. И именно в этой сфере ее интересы пересеклись с интересами Саудовской Аравии и Катара. Нет ничего удивительного в том, что эти две страны почти полностью финансируют внутреннюю оппозицию в Сирии, поддерживают политически и в военной сфере. В эти дни Саудовская Аравия должна, как компенсацию за несостоявшуюся бомбежку Сирии, поставить боевикам самое современное американское противотанковое вооружение. Значительная часть ближневосточной информационной картинки формируется Израилем. Именно его трактовка доминирует в изображении местных исламских движений. В воскресенье в Израиль прибыл госсекретарь США. Принимали его, чтобы всем арабам было приятно, в городе Иерусалиме. Премьер Нетаньяху много шутил, и оба деятеля были в благодушном настроении. Керри первым делом заверил израильского премьера в том, что женевские переговоры с Лавровым закончились не договором, а выработкой некой основы для действий Совета безопасности ООН. Израильский премьер решил рывком преодолеть неловкую ситуацию и произнес: «Я всегда говорил, что всякая эффективная дипломатия должна опираться на реальную силу», после чего Керри было уже легко произносить слова о миролюбии Америки и о том, что в международных делах США никогда не довольствуются пустыми словами, иначе бы их плохо понимали такие страны, как Иран и Северная Корея. Нетаньяху продолжил старую песню про страны-изгои. Керри назвал Нетаньяху президентом, тот поправил американского гостя, всем было весело и хорошо. США отчитались перед работодателем за то, как движется работа по проекту, ничего неожиданного произнесено не было, и великое счастье было им всем. Помимо сирийской темы была затронута тема отношений между Израилем и Палестиной. Оба участника встречи выразили абсолютную уверенность в успехе мирных переговоров с палестинцами, а Керри даже добавил, что США со своими союзниками в регионе будет делать всё возможное, чтобы «наше путешествие к миру достигло пункта назначения». Позицию Израиля в сирийском вопросе понять легко, но однозначно оценить невозможно. Израиль понимает, что должен выживать во враждебном окружении, но сказать, что он старается понизить уровень этой враждебности, нельзя. С одной стороны, его нельзя причислить к союзникам светского правительства Асада. Но, становясь его противником, он неизбежно оказывается в одной шеренге с людьми, проповедующими не только исламизм как политику, но и откровенный антисемитизм. Пока Израиль это устраивает по нескольким причинам. Во-первых, противники Асада далеки от настоящей власти, поэтому их воззрения на политическое устройство Сирии никого всерьез не интересует. Во-вторых, когда сидишь на заборе и смотришь, как одни арабы красиво убивают других арабов, то какая разница, кто на какой стороне? Ну и что, если в стане противников Асада организация «аль-Нусра», которая заставила о себе говорить, проведя несколько террористических актов в Дамаске. Теперь о ней знает даже президент России, а лидеры «Алькаеды» наперебой пытаются распространить над ней свою власть? Главное, организация «Хесболла», которая как-то объявила, что ее конечная цель — провести парад победы в Иерусалиме, находится по другую сторону израильской линии обороны. С Братьями-мусульманами отношения сложнее. Против них ведется весьма энергичная информационная война. В частности, их враждебная по отношению к Израилю позиция объясняется результатом работы с ними немецких спецслужб в 30-е и 40-е годы прошлого века. Другими словами, Братья-мусульмане — духовные наследники Гитлера, отсюда и весь их антисемитизм. То, что с Братьями-мусульманами любят работать разные спецслужбы, это не секрет. Почему бы не работать с теми, в чьих рядах числится не один миллион членов. Если даже в реальности это не соответствует действительности, то проблему «пилить» бюджеты облегчает многократно. Но какой Гитлер, если в Египте Братья-мусульмане выдвинули президентом человека, у которого был американский нулевой допуск? Опять же, какая фашистская идеология, если последние 8-10 лет братьями плотно занимаются политтехнологи из Брюсселя, причем, не всегда понятно, кто им платит зарплату — ЕС или НАТО. Борьба Запада с Асадом — это не борьба демократической Европы с диктатором, это, скорее, борьба за то, чтобы расчистить пространство для дальнейшего строительства государства Израиль. Наконец-то проявились действия, о которых так пафосно сообщал Американо-израильский совет по общественным связям. Ему, действительно, удалось поработать с американскими законодателями. Так, неожиданно объявилась группа из сенаторов Ричарда Блюменталя, Джин Шахин, Джона Корнина и Келли Айотт, которая обратилась к американскому министерству финансов с просьбой ввести санкции против российских банков, якобы, на деньги которых Асад ведет войну, а, кроме того, хранит в них свои личные средства. Заявление не стоит отдельного комментария, потому что наши банки его уже опровергли, но несколько замечаний сделать стоит. Сенаторы – два демократа и два республиканца – хотят, чтобы российские банки были отлучены от американской банковской системы. Дело в том, что по американским порядкам, все долларовые операции проводятся только через банки, уполномоченные американским правительством на это. Но хорошо то, что американский минфин уже ответил, что антисирийских санкций и так хватает. Но тем, чьи деньги лежат в американской банковской системе призадуматься пора, как пора и решить, стоит ли дальше держать деньги в этой системе, угрожающей «заморозками» активов и т.п. Напоминаю, что операция в Ливии проводилась на деньги Каддафи, «замороженные» в США и Швейцарии. Сражаясь с Асадом, Запад одновременно сражается и с Ираном, который с появлением нового президента несколько изменил свою риторику в отношении Запада. При этом поддержка сирийцам осталась на прежнем уровне. Тем не менее, сегодня Иран не признает прямого военного вмешательства в сирийские дела на стороне Асада. Его официальные лица признаются лишь в «передаче иранского опыта». Но фильм одного иранского документалиста, недавно погибшего в Сирии от рук оппозиции, сейчас гуляет по Западу с разными комментариями. Кстати, в последние дни в отношении деятелей сирийской оппозиции западные СМИ стали применять новый термин. Теперь они называются активистами. В целом, проект по свержению Асада очень недешевая вещь, и, по оценкам некоторых аналитиков, расходы на него за два года превысили 100 миллиардов долларов. Списать их можно, только бесконечно говоря о необходимости военного давления и ракетно-бомбового удара. Для списания денег еще, конечно, очень важно не казаться полными идиотами. Поэтому поползли слухи, что Сергея Лаврова могут отправить в отставку. Правда, «Асад должен уйти!» тоже звучит уже больше двух лет.
19 сентября 2013 г.
Осенний сонет
Не печалься. Осень на дворе. Ей и так дождей своих хватает. И в её причудливой игре Даже охра — нежно-золотая.
Не кручинься. Осени лучи Побледнели, словно удалились. Для переживанья нет причин: День ухода — это тоже милость.
По небу дорога пролегла - Птичьим стаям вновь куда-то надо, Не жалей ушедшего тепла. Ожиданье — добрая награда.
Осенью все помыслы чисты. Меньше мух и больше высоты.
Сегодня, 19 сентября, Виктор Степанович Штепа, в 1945-1949 годы исполнявший обязанности старшего офицера-воспитателя, командира роты Рижского Нахимовского военно-морского училища, отмечает свой 94-й день рождения.
Виктор Степанович родился в 1919 году на запорожской земле. С отличием окончил среднюю школу в городе Запорожье и без экзаменов был принят в Днепропетровский Институт Инженеров Транспорта. В 1937 году по комсомольскому набору был зачислен на второй курс ВВМУ им. Фрунзе. В 1941 году лейтенант В.С.Штепа, как и многие выпускники училища, был направлен в морскую пехоту и был зачислен в 74-ю Отдельную Морскую Стрелковую бригаду, которая воевала на Волоколамском направлении по защите и обороне Москвы. В январе 1942 года направлен во вновь формировавшийся 25-й Гвардейский Миномётный полк Ставки ВГК, в составе которого прошёл славный боевой путь. В жестоких боях с врагом был дважды ранен. За смелость и личную храбрость награжден орденом «Красной Звезды» и медалями. В 1944 году В.С.Штепа получил назначение на Дунайскую Краснознамённую флотилию. Принимал участие в боевых действиях по форсированию Днестровского лимана, а затем по освобождению территорий вдоль Дуная вплоть до Югославии.
В.С.Штепа в 1941 и 1944 годах
После окончания войны, в сентябре 1945 года гвардии капитан-лейтенант В.С. Штепа получил новое назначение – в состав Военно-Морских Учебных Заведений и направлен в Рижское Нахимовское Военно-морское училище. Во время службы в училище В.С.Штепа (1945–1949г.) выполнял обязанности командира роты, близко познакомился с начальником училища К.А.Безпальчевым, его методами и приёмами воспитания подрастающего поколения. В.С.Штепа в своих воспоминаниях указывает, что «моя служба у К.А.Безпальчева была не просто большой школой. Полученный тогда опыт работы с подчинёнными, опирающийся на уважительное отношение к подчинённому в любой ситуации, существенно улучшал качество выполнения служебных поручений и указаний». В августе 1947 года на Всесоюзном физкультурном параде в Москве Виктору Степановичу было поручено командовать сводной ротой рижских нахимовцев. Эти обязанности были блестяще выполнены. В дальнейшем Виктор Степанович окончил Военно-Морскую Академию имени Ворошилова, проходил службу на Краснознаменном Тихоокеанском флоте и в Главном штабе ВМФ, став крупным специалистом-противолодочником на важнейшем участке противодействия атомным ракетным подводным лодок вероятного противника.
В.С.Штепа в 1952-м и в 1958 году. ТОФ.
С 1975 года капитан 1 ранга Виктор Степанович Штепа находится в отставке, но связи с флотом не теряет.
Сослуживцы и воспитанники горячо поздравляют Виктора Степановича с Днём рождения!
Подробнее
Часть 2. Часть 3. Часть 4. Перекличка поколений. 9 мая 2010 года
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
После похода на Крестовый. В первом ряду сидят (слева направо): Виктор Леонов, Георгий Сафонов, Алексей Радышевцев, Степан Мотовилов. Стоят: Семён Агафонов, Павел Барышев, Дмитрий Ковалёв. Фото Евгения Халдея. - .
В составе разведгрупп находились и норвежцы. Им разрешалось проникать в населенные пункты и привлекать к разведработе родственников и хороших, верных знакомых. И, надо сказать, многие из них хорошо справлялись с такой задачей. Преобладающее большинство норвежцев, а их работало в разведке около 30 человек, включая и девушек-радисток, проявили себя храбрыми, честными разведчиками. Они награждались орденами Красного Знамени, Красной Звезды, а некоторые орденом Ленина. Но имели они и жертвы. Нарывались на провокаторов. Неосторожные разговоры о появлении в городе нового человека доходили до гитлеровцев. Группы или отдельные члены погибали в схватке с врагом. Провинция Финмаркен была бездорожной. Единственная дорога, сделанная немцами, от Нарвика до Киркенесса, была с малой пропускной способностью, со множеством переправ, заносимая зимой снегом. Снабжение войск и вывоз сырья немцами производился главным образом морем. Группы сообщали об обнаружении противника, доносили о координатах, элементах движения на разведпост командного пункта флота, который передавал их подводным лодкам и другим силам, находившимся на позициях. Они наносили удары. Такая отработанная схема обеспечивала нанесение последовательных, согласованных по месту и времени ударов по вражеским конвоям на всем пути их следования.
В годы войны разведка всех флотов вербовала агентов из числа военнопленных. Некоторые из завербованных за рубежом добросовестно выполняли свое слово. У черноморцев такими были румыны, у балтийцев и северян – немцы. Хорошо, например, сработал немецкий агент на севере, выброшенный в ближайший тыл войск в период проведения бомбардировки объекта для маскировки. Имел задачу доносить об отходе немцев под натиском наших сил в 1944 году. Большинство же переброшенных не вступала в связь с разведкой. А некоторые из ранних вербовок 1942-1943 годов, пытались даже обмануть, затевая с нами радио агентурную игру. Характерен для каждого случая шаблон переговоров – «вышлите связника, передайте денег, новую рацию, пустая ненужная информация». Конечно, не все было гладко в деятельности разведки флотов в военные годы. Со стороны оперативного состава и отдельных руководителей разведывательных групп и отрядов при действии в тылу врага допускались серьезные ошибки и промахи. Разведка испытала горечь тяжелых провалов, несла потери, жертвы, теряли бойцов. Разведка сталкивалась с многочисленными трудностями военного времени и с теми, которые являлись следствием недоработки предвоенных лет. Достаточно сказать, что в разведке, например, Северного флота 90 процентов оперативного состава, работавшего в первое полугодие войны, не имело теоретической и практической разведывательной подготовки. Поэтому первые операции по переброске разведчиков и агентов в тыл врага подводными лодками и самолетами носили признаки неумения, неорганизованности, отступления от принципов и требований, предъявляемым к такого рода операциям. Это приводило к большому риску, порой неоправданному, в результате чего на том же Северном флоте, чуть не поплатились двумя подводными лодками с их экипажами, одна из лодок, будучи внезапно атакованной противником, потеряла своего командира.
Не было подходящих высадочных средств, чтобы в должном порядке доставлять с на берег перебрасываемых разведчиков и агентов. Те небольшие надувные лодки, что применялись в первых операциях, нередко опрокидывались волной, терялись грузы с запасом продовольствия, другим снабжением, а иногда и люди. Даже упаковка грузов, перебрасываемых разведчикам самолетами, тоже не была предусмотрена. При приземлении грузы разбивались, приходили в негодность. Их остатки, обнаруженные врагом, демаскировали группы разведчиков. Не было издано соответствующих централизованных документов, регламентирующих деятельность и взаимодействие разведорганов разных ведомств, в том числе при проведении операций по переброске через линию фронта разведчиков и агентов. На Севере и на Балтике, например, такими операциями занимались разведка флота, разведка Армии, разведка НКВД, Штаб партизанского движения.
Виталий Бекренев. Такая же картина наблюдается сейчас. Не далее как в этом, 2004 году, известные мне люди, подготовили Президенту документ о том, что за 200 лет Россия участвовала в 60 серьезных войнах и лишь к одной из них, с Японией в 1945 году, была готова. В остальных случаях отсутствовала ведомственная стыковка добывающих органов, каждый из которых «дул в свою ду-ду», порождалась дезинформация, не было и нет единого центра. Рок с недалекой или провокаторской властью так и преследует Россию.
Скрывая, в целях конспирации, подобные операции друг от друга, переброска самолетами разведчиков, иногда, совершалась в одно и то же время, в одно и то же место, естественно, мешая друг другу и «пугая» друг друга. Были недостатки иного порядка. Опрос военнопленных, например, в первые военные месяцы проводился неумело, как по содержанию, так и по форме. Особенно некоторыми работниками агентурных подразделений, которые подходили к военнопленному, прежде всего, как к субъекту возможной вербовки, но не как к носителю сведений, которыми интересуется командование флотом и его штаб. Недоработки и недостатки постепенно устранялись. Личный состав разведки обогащался опытом. Но было бы лучше, конечно, если разведка несла меньше потерь, если бы решение ряда упомянутых и иных вопросов было совершено в предвоенное время, в порядке подготовки разведки и ее личного состава к работе в военное время. Все флотские разведчики проявили себя в годы войны достойными доверия партии и военного руководства. Среди них Константин Иванович Оленев, Александр Александрович Филипповский, Серафим Михайлович Магницкий, начальники отделов РУ Главного Морского Штаба – И.А.Егорычев, Г.Г.Рябухин, Н.А.Васильев, Якуницкий, В.И.Гусев, Н.Т.Москальков, Г.Е.Грищенко, А.И.Гошев, Чутскаев и другие товарищи. Вложили много энергии и творчества в организацию разведывательной работы на флотах начальники разведывательных отделов флотов и флотилий товарищи Н.С.Фрумкин, П.А.Визгин, Д.Б.Намгаладзе, Б.Н.Бобков, Г.Е.Грищенко, М.Батов, Денисов, С.Иванов и другие. Многие из них, к сожалению, не увидели светлого Дня Победы над Германией и Японией, отдав свою жизнь в борьбе за свободу и независимость нашей социалистической Родины.
Контр-адмирал Грищенко Григорий Евтеевич. Начальник Ленинградского Нахимовского училища в 1949-1961 гг.
Не следует, однако, понимать, что победа была одержана только благодаря успехам разведки. Такое понимание было бы глупостью, которую, кстати, допускают некоторые западные писаки, выпускающие в свет книги с таким названием, как, например: «Война была выиграна в Швейцарии». Да, деятельность нашей нелегальной организации в Швейцарии оценена достаточно высоко. Однако всему миру известно, что победу в войне одержал народ. Большая нагрузка в годы войны легла также на воздушную разведку флотов, действовать которой приходилось в весьма сложных условиях. Мы не располагали специальным самолетом-разведчиком, который по своим летным качествам и техническому оснащению соответствовал своему назначению и уровню, достигнутому к тому времени в советском авиастроении. Наши «МБР-2», с которыми мы начали войну, с их 150-километровой скоростью, были мало пригодны для тех условий, которые возникли с началом войны. Противник в первый год войны обладал превосходством в воздухе, обусловленным не только количественным превосходством его авиации, но и тактико-техническими характеристиками. Истребительная авиация врага базировалась на аэродромах, располагавшихся вблизи наших военно-морских баз. В этом свете нельзя не оценить подвиги наших воздушных разведчиков, которые вели практически непрерывное разведывание противника на море и на сухопутных, приморских направлениях.
На всех флотах для разведывательных целей приходилось использовать боевые самолеты, в частности, бомбардировщики «СБ», хотя и они по своим летным качествам (скорость 280 км в час, радиус действия 600 километров) уступали самолетам противника. А главное, бомбардировщиков не хватало по боевому воздействию на врага. На Северном флоте к началу войны было всего лишь 11 таких самолетов. Но, начиная с 1942 года, соотношение военно-воздушных сил постепенно изменялось в нашу пользу. Благодаря героическим усилиям тружеников тыла, советские ВВС пополнялись новыми типами самолетов с их совершенными по тому времени летными и боевыми качествами. Эффективность морской воздушной разведки возрастала, она становилась одним из важнейших, постоянно действующих видов оперативной флотской разведки. Количество самолето-вылетов на разведку доходило до 30-40% от всего количества вылетов авиации. А на Севере, например, в 1945 году, когда противник уже изгнанный с советской заполярной земли, предпринял грандиозное подводное наступление, бросив на наши коммуникации до 60 подводных лодок, разведывательные вылеты составляли 70% от общего количества боевых вылетов авиации Северного флота. Корабельная разведка в годы войны выполнялась подводными лодками и надводными кораблями. Эффективность последних в этом виде деятельности значительно возросла после того, как надводные корабли получили радиотехническое оснащение. Правда, надводные корабли (эсминцы, охотники за подводными лодками, торпедные катера) вели преимущественно тактическую разведку – выходили в море на поиск противника с тем, чтобы атаковать и уничтожить его корабли и транспорты. Подводные лодки тоже вели тактическую разведку, т.е. разведку «на себя», чтобы обнаружить и атаковать врага. Вместе с тем, подводники всех флотов внесли большой вклад в организацию оперативной разведки на морских театрах военных действий. Разведывательные возможности подводных лодок, развернутых в море на подходах к морским базам врага, на узлах его морских коммуникаций, весьма эффективно были использованы в общем процессе взаимодействия всех видов флотской разведки (воздушной, корабельной, радиоразведки, агентурной), особенно в интересах обеспечения действующих сил флотов против морских перевозок противника. Сведения от подводных лодок незамедлительно сообщались другим видам разведки, которые включались в поиск конвоя, слежение за его движением и наведение на него ударных сил флота. Например, самолет-разведчик, пользуясь сведениями подводной лодки, агентурной группы или радиоразведки, находил конвой противника, зависал над ним и наводил на него силы флота. Конвои врага в составе 12-18 единиц подвергались полному разгрому.
Высокую оценку получила радиоразведка флота. Об этом свидетельствуют доклады всех Командующих флотами Наркому ВМФ за 1943-1945 годы. С Балтики, например, писали: «Радиоразведка является одним из основных видов разведки на флоте. Все ее данные используются для принятия оперативных решений». С Севера писали: «На северном театре, где авиационная и корабельная разведка затруднена и ограничена полярными климатическими условиями, особую роль сыграла радиоразведка». Кстати радиоотряд Северного флота был награжден орденом Красного Знамени. Командующий Черноморского флота писал: «Радиоотряд ЧФ образцово обеспечивает флот разведывательными данными о противнике». Радиоразведчики совместно с дешифровальными отделениями разведки флотов выполняли важную и ценную работу.
Генерал-майор Дмитрий Багратович Намгаладзе, начальник разведывательного отдела штаба Черноморского флота. - .
Он приказал немедленно подготовить к слушанию дело и выставить вокруг дома, в котором обычно заседал трибунал, усиленную охрану. Работая, я слышал шаги председателя — он весь вечер ходил по своей комнатушке. Очевидно, мучительно думал. Каков бы ни был человек, даже обладающий железной волей, закаленный в казематах и карцерах, единственный сын — самое для него дорогое и потерять его — нелегко. Но была и революция, которую он творил, ради которой полжизни провел в царских тюрьмах. И был в далекой Москве — Ленин, Владимир Ильич. Тогда я еще смутно представлял, что творится в душе председателя; теперь же, на склоне лет своих, хорошо понимаю — у меня тоже есть сыновья. На другой день трибунал слушал дело Чиркуна и дал ему высшую меру наказания. Чиркун, очевидно, знал о послании своего атамана и не верил своим ушам. Бандит, поняв, что сделка не состоялась, был так ошеломлен, что даже не сопротивлялся, когда его уводили. Его расстреляли без промедления тут же, за городом, возле мусорной свалки... Когда впоследствии судили открытым судом Пискуна, бандит рассказал, что Гоша умер мучительной смертью. Представляю, сколько наш председатель пережил, вынося единственно правильное для коммуниста решение! Скажите мне, совершил ли он подвиг? И звонкие молодые голоса ответили дружно: — Совершил! А один матрос, взволнованный рассказом, сказал с трудом, заикаясь: — Эт... то п...потряс...сающий п...подвиг...
"Мы снимали фильм о гражданской войне как о великой трагедии, когда живое тело нации рвали на куски и лилась кровь", – говорил режиссер фильма .
3
— Его фамилия — Марфин. Он не заика, — говорит Ростислав отцу, когда они вернулись в каюту. — Он начинает заикаться, когда разволнуется. А ребята вокруг молодые, озорные — раза два его подняли на смех. Огорчился он, пришел с просьбой списать с корабля. Специалист он хороший. Тут я вспомнил тебя: ты говорил, что я должен знать каждого, А не всякого сразу узнаешь. Что у него на душе, радость или горе? Как определить? По глазам? У одного они неспокойные, а другой затаится, поди разберись! Поговорил я с Марфиным и узнал, что гитлеровцы мать и сестру на его глазах убили, он тогда еще мальчишкой был. Нет, говорю, я вас не спишу. И рассказал о нем своим «беспокойным сердцам». Сам понимаешь, какое произвело впечатление. И тут я понял: корабль у нас невелик, народу не так чтобы много, каждый должен все знать о соседе. Для начала я как-то вечером рассказал все о себе. А потом это же сделали другие офицеры, старшины и матросы, по очереди... И сразу мы как-то ближе стали друг другу. Вот, например, жизнь Евгения Орла... Я тебе о нем говорил. Или Зябцев. Прислали его ко мне с наилучшими аттестациями. Весельчак, острослов, работяга. Но прошел всего месяц — и весь пыл пропал. — Что с вами, Зябцев? — Ничего, товарищ капитан-лейтенант, все в порядке. — Не вижу порядка. — Я, товарищ капитан-лейтенант подтянусь.
Тоже древнейшая?
И вдруг получаю послание какого-то писарька, а с ним — выписку наложенных когда-то на Зябцева взысканий. Что такое? Выходит, подкинули мне последнейшего матроса! Встречаю на пирсе Беспощадного, тот смеется: — Ну что, и тебе сбагрили, Ростислав Юрьевич... кота в мешке? Я не понял: — Кота в мешке? — Ну да. Перекинули к тебе Зябцева? — Да. — Наплачешься с ним. —— Почему? — Да потому, что у него полный короб взысканий. — Его аттестовали прилично. — Это для того, чтобы ты не брыкался. Он, этот Зябцев, и у меня побывал. Меня — и то охмурили. Да я быстренько спохватился и, прежде чем он замарал мой корабль своим списком взысканий, спихнул... с превосходнейшей аттестацией. Ну, а те тоже не зевали. С одного корабля на другой перекинули, с другого — на третий... наконец к тебе, рабу божьему. Пользуйся. Кстати, есть у этого Зябцева нежный недруг... из писарьков. Побудет Зябцев на новом корабле месячишко, освоится, оглядится, друзей заведет, а писарек командиру в конверте... списочек взысканий вышеупомянутого Зябцева... ну, и все кончено. Командир — в ужасе, старается от него поскорее избавиться... — Но ведь это же подлость! — не выдержал я.
— Писарек-то? — Беспощадный , что не понял меня. — Да, подленькая фигура. Но и придраться нельзя: по существу-то он прав. Предупреждает. Информирует. Исправляет допущенную ошибку... Что было делать, отец? Перебросить матроса дальше? Ну нет! Позвал я его к себе: — Вот что, Зябцев. Мне о вас все известно. Он вздохнул: — Так я и знал. Писарек уже постарался? — Да. Но поскольку вы поступили ко мне с превосходной аттестацией и в первый месяц службы ничем ее не опровергли, я считаю, что расставаться мне с вами попросту глупо. И на глазах у матроса порвал письмецо. — Товарищ капитан-лейтенант, — просиял он, — значит... — Значит, с прошлым покончено. Помните, как Чапаев сказал? «Наплевать и забыть». Начинайте новую жизнь. Сейчас Зябцев мой окрылился: в него поверили! Да и как не поверить? Служил он отлично — не только у меня, у Беспощадного тоже, а ему припоминали грехи, с которыми он давно рассчитался. Спихни и я его — мог до отчаяния дойти человек. А теперь я своего Зябцева никому не отдам. — Правильно поступил, Слава, — одобрил отец.
— За Зябцева я спокоен, — продолжает сын. — Не подведет. Но есть и такие, например, как Черноус. Пришел избалованный маменькин сынок, чем-то мне нашего Глебку в юности он напомнил. . Первое, что сделал, — ушил брючки, переделал бескозырку. — Вы у меня стиляжества не заводите, — предупредил я его. А на каком жаргоне он изъяснялся — уши вяли! Комсомол привел его в чувство. Вспомнил родной язык. Но вот еще неприятность: деньги ему отец шлет ежемесячно, и немало. А он и рад. Пришел из увольнения чуть подвыпивший. Народ у меня — палец в рот не клади. Мозги ему вправили. Видит, корабль не кафе на улице Горького и дружков здесь за деньги не купишь. За ум взялся. На классность сдал. И притих. А я все боюсь, как бы он не сорвался. Насчет денег отцу его написал: «Присылайте поменьше, сын ваш всем обеспечен». Тот огрызнулся: «Прошу в мои личные дела не вмешиваться. Сколько нахожу необходимым, столько и посылаю родному сыну». А на конверте: «Гражданину Крамскому». Недостоин я, значит, считаться товарищем начальника главка. Я было обиделся, да поразмыслил и успокоился. А писем я получаю много — душевных, от матерей, от отцов. Их сыновьям — верю. А Черноусу-сыну, хоть он и классный специалист, полностью довериться не могу... Я помню, ты так же, отец, с каждым возился. Живцову Фролу, Никите Рындину жить помогал. До сих пор вспоминают... В девятнадцать и в двадцать лет многие еще очень доверчивы, простодушны, как дети. Как же им не помочь? Получил я на днях письмо. Пишет девушка-штукатур из Москвы: «Товарищ командир, будьте отцом родным!» Это я-то отцом, да у меня и своих малышей еще нет! Письмо все заплакано: любит девушка Илью Ураганова, «гуляла» с ним два года до призыва на флот, в отпуск он к ней приезжал, и все было лучше не надо, пока не перестал он ни с того ни с сего на ее письма отвечать. С полгода не отвечал, а потом пишет, что больше не хочет с ней иметь никакого дела, потому что она... тут, знаешь ли, грубо высказано, что он о ней думает. Девушка клянется: ни в чем не виновна, не понимает Илья ее, обзывает обидно... И опять: «Отец-командир, дорогой, умоляю...» Позвал Ураганова. Это помощник Орла, акустик. Гляжу в его ясные глаза, он их от меня не отводит, — значит, чиста душа...
— У вас, — говорю, — Ураганов, девушка есть? — Есть, — отвечает и весь засиял. — Хорошая? — Уж какая хорошая! — Часто встречаетесь? — Да, каждое увольнение. — Ах, так. Девушка, значит, здесь, в Таллине? — Так точно, таллинская она... — И давно познакомились? — С полгода, пожалуй. Как раз с тех пор... — тут запнулся. — С тех пор, как вы Галю обидели?.. Не ожидал я от вас, Ураганов! Ты думаешь, отец, он смутился? Побагровел от негодования, привскочил: — Насколько я понимаю, товарищ капитан-лейтенант, вам Галина нажаловалась? Да как она посмела, паскуда, после всего... — Вы хоть при мне-то не выражайтесь, Ураганов, достаточно и того, что вы ей написали. Чем она заслужила, а? — А вот чем, товарищ капитан-лейтенант...
4
В Москве Илья жил на Вокзальной улице, хотя на десять километров вокруг не было никакого вокзала. Однажды он проходил мимо строившегося кинотеатра «Рассвет». Девчушки в брезентовых штанах и в алых платочках, неуклюжие, как медвежата, штукатурили стену. Он остановился. — Ну, чего любуешься? — звонко спросила его одна девчушка. — Иди-ка к нам, помогай! — Мне некогда! — А некогда, так не задерживайся. Она была хорошенькая, с большими глазами, с ямочками на щеках и задорным носиком. Она вынула из кармана своих штанов зеркальце, зажала в ладошке, погляделась, поправила волосы. — Сама себе нравишься? — спросил Илья. — Нравлюсь, — ответила девчушка. — А я? — А ты — нет. Уж больно настырный. И отвернулась. Илья рассердился, ушел. Но когда возвращался домой, потянуло взглянуть на девчушку. Она стояла теперь на лесах, похожая на медвежонка. Как раз кончали работу. Девушка спустилась с лесов, увидела его, сделала вид, что удивилась: — А ты так тут и стоял? — Она великолепно знала, что он уходил.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
