katastrofa

В 1909 году для экспедиции известного полярного исследователя Г. Седова в Норвегии (по другим данным - в Германии в 1907 году) был куплен пароход «Котик». Поскольку судно приобрели на деньги ставропольских купцов, его переименовали в «Ставрополь». Вплоть до первой мировой войны оно совершало регулярные рейсы из Владивостока в Колымский край. После революции пароход поставили на прикол в столице Дальнего Востока, а команда разбежалась.
Только в 1919 году «Ставрополь» вышел в новый рейс на Колыму, жители которой два года не получали ни продовольствия, ни медикаментов. Лето выдалось суровое, пароход попал в сплошные льды и был вынужден остаться на зимовку около мыса Шмидта. Во время зимовки экипаж «Ставрополя» узнал, что у Чаунской губы в критическом положении находится экспедиция норвежца Амундсена. Иностранцы обратились за помощью к русским морякам, но те из-за отсутствия топлива смогли лишь по радио сообщить в Анадырь о надвигающейся беде.


Пароход «Ставрополь»
   Технические характеристики:
Вместимость (в брутто-регистровых тоннах)- 1210. Длина (в метрах)- 60,34. Ширина (в метрах)- 10,03. Осадка (в метрах)- 4,57. Мощность машины (в лошадиных силах)-750. Скорость (в узлах)- 10.
Вернувшийся во Владивосток, где к тому времени уже поменялась власть — городом вместо белогвардейцев с интервентами командовали красные партизаны, пароход был «призван на военную службу». Вооруженный несколькими пушками «Ставрополь» в апреле – июле 1923 года повез в Аянский уезд (Якутия) экспедиционный отряд красногвардейцев, который ликвидировал «белую армию» Пепеляева. После окончания гражданской войны пароход спустил военный флаг и стал перевозить грузы и пассажиров. Именно в его трюмах были доставлены на Колыму первые узники ГУЛАГа и их охранники.
Прошло еще восемь лет – и новый поворот судьбы: «Ставрополь» становится гидрографическим судном. 24 декабря 1931 года пароход был зачислен в состав отряда судов управления по безопасности кораблевождения.
    Как гидрограф, «Ставрополь» трудился в течение двух лет. Однако вскоре начальство сочло, что судно со столь вместительными трюмами использовать для замеров глубины и постановки буев нецелесообразно. 3 мая 1932 года на «Ставрополе» вновь торжественно подняли Военно-морской флаг он был переименован в минный заградитель. Затем с июля по декабрь 1934 года он числился минным блокшивом, то есть судном, выполняющим функции плавучего минного склада. С11 января 1935 года блокшив вошел в состав создаваемого Тихоокеанского флота.
«Ставрополь» снова был поставлен в завод, где его переоборудовали, насколько это было возможно, в минный заградитель. 2 ноября 1935 г. новому минзагу присвоили и новое, в духе времени, название – «Ворошиловск», в честь города, названного именем тогдашнего наркома обороны (второго ноября 1935 года Ставрополь переименовали в честь тогдашнего министра обороны СССР. Городу, в 1943 году, вернули историческое название, а вот минный заградитель так и остался «Ворошиловском»).
Водоизмещение минного заградителя составляло 2300 тонн, полный ход - 10 узлов. Вооружение составляли четыре 76-мм орудия и две спаренные четырехствольные установки пулемета «Максим» (позднее они будут заменены на более современные «Эрликоны»). Просторные грузовые трюмы минзага вмещали 389 мин. Экипаж «Ворошиловска» насчитывал 155 человек. Зачисленный в состав бригады ОВРа главной базы Тихоокеанского флота, корабль начал свою службу.
Во время Великой Отечественной войны минный заградитель исправно нес свою службу - выставлял минные заграждения. Причем они были настолько плотные и многочисленные, что на одной из собственных мин корабль и подорвался. Однако «Ворошиловску» было не суждено погибнуть в холодных водах. Мина, на которую напоролся минзаг, оказалась образца 1908 года с малым зарядом взрывчатки, поэтому матросам удалось довольно быстро заделать пробоину, и после непродолжительного ремонта корабль вернулся в строй. В дальнейшем часть команды, покинув корабельную палубу, ушла в морскую пехоту.
    С начала войны с Японией минзаг днем и ночью ставил оборонительные минные заграждения (ставил новые, подновлял поставленные ранее), прикрывая подходы к дальневосточному побережью.
После окончания войны минный заградитель ликвидировал собственные минные поля, освобождая простор для мирного судоходства.
«Холодная война» и конфликт на Корейском полуострове продлили военную службу «Ворошиловска» который находился в строю более сорока лет
    В 1948 году корабль был направлен в Порт-Артур, где на местном судостроительном заводе прошел докование и средний ремонт. В следующем 1949-м он успешно отработал задачи боевой подготовки, выставив на состязательных минных постановках почти пятьсот мин (!) и получив высшую награду, даваемую кораблям в мирное время – приз Морского министра, став таким образом лучшим кораблем своего класса во всем советском Военно-Морском Флоте.
    Сам корабль в это время входил в состав 30-й дивизии охраны водного района главной базы 5-го ВМФ наряду с минзагом «Аргунь» и сетевым заградителем «Сухона». В те годы решением Сталина Балтийский и Черноморский флоты были искусственно разделены каждый еще на два флота. На Тихом океане были образованы 5-й и 7-й флоты. 7-й – Северотихоокеанский, 5-й с главной базой во Владивостоке.
5-й ВМФ от других отличался особо прежде всего тем, что в то время им командовал Н.Г.Кузнецов, незадолго перед этим снятый Сталиным с должности наркома ВМФ. Обладая огромным опытом и талантом флотоводца, Кузнецов в самое короткое время добился больших успехов в повышении боеготовности 5-го ВМФ.
Под стать командующему были и его первые помощники, прежде всего начальник штаба флота контр-адмирал В.А.Касатонов, единственный флотоводец в истории отечественного флота, командовавший поочередно практически всеми четырьмя флотами: Балтийским, Черноморским и Северным. На Тихоокеанском, являясь длительное время начальником штаба, он некоторое время также фактически командовал флотом.
14 октября 1950 года по представлению командира 30-й дивизии ОВР, командующий 5-м ВМФ своим приказом допустил минный заградитель «Ворошиловск» к состязательным минным постановкам, как лучший корабль 30-й дивизии. 18 октября штаб флота издал специальную директиву штабу дивизии ОВР на проведение состязательной минной постановки минзагу, с указанием тактической задачи, количество выставляемых мин и их образцов.
«В течение двух суток с 23 по 25 октября на «Ворошиловск» было принято 230 боевых мин, — пишет в документальной повести «Непреданные забвению» капитан 2-го ранга Владимир Шигин. — Почему кораблю было приказано ставить боевые мины «АМД — 1000», непонятно, ведь на состязаниях 1949 года минзаг ставил лишь учебные мины…».
Скорее всего, это было вызвано событиями корейской войны: флот готовился к возможным боевым действиям. Так события в Корее, пусть и косвенно, но все же оказали влияние на судьбу «Ворошиловска»...
Едва на борт минного заградителя была погружена последняя мина, тут же последовал приказ следовать на постановку.
В тот же день, выйдя в море, «Ворошиловск» выставил минное заграждение в Амурском заливе. На борту корабля в это время находилось четыре представителя штаба флота во главе с заместителем начальника штаба 5-го ВМФ по боевой подготовке капитаном 1 ранга Збрицким (в будущем командующим эскадрой Черноморского флота).
Сразу же после завершения постановки была осуществлена выборка выставленных мин. Помимо «Ворошиловска», в ней участвовали подошедшие сетевой заградитель «Сухона» и посыльное судно «Терек». Закончив выборку раньше «Ворошиловска», они сразу взяли курс в базу.
Сам минный заградитель, также завершив выборку оставшихся мин, направился в бухту Новик для сдачи мин на склад. В это время в его трюмах насчитывалось 107 якорных и донных мин, а также 20 минных защитников.
В 8 часов 15 минут 30 октября 1950 года «Ворошиловск» прибыл в бухту Новик и отшвартовался правым бортом у причала мыса Шигина невдалеке от минного склада. «Сухона» и «Терек», выгрузив к этому времени свои мины на берег, уже ушли во Владивосток. Поэтому ко времени подхода минного заградителя пирс и складские пути были уже полностью загромождены их минами.
В 8 часов 30 минут по сигналу «большой сбор» экипаж «Ворошиловска» был выстроен на пирсе. Помощник командира старший лейтенант Савинов и командир минной базовой части лейтенант Кононец развели людей на работы по выгрузке мин. При этом одна часть была назначена на раскатку мин на берегу от корабля до склада, другая же должна была выгружать их непосредственно из погребов. Командир корабля наблюдал за разводом на работы со спардека, не вмешиваясь в распоряжения своего помощника.
Из всей команды на построении отсутствовали 39 человек, 11 из которых с разрешения командира готовились к увольнению в запас, а остальные по различным причинам были отпущены в город. Позднее будет подсчитано, что из 36 специалистов-минеров в выгрузке мин участвовали всего 19 человек, остальные были распределены на другие работы.
Выгрузка мин началась из носового погреба стационарными паровыми лебедками. Здесь следует остановиться на особенностях конструкции «Ворошиловска»: будучи кораблем не специальной постройки, а обычным грузовым пароходом, он был весьма относительно приспособлен к погрузке и выгрузке мин. Причем весьма устаревшие лебедки, имевшие ограниченный вылет, могли выгружать мины лишь в два приема. В начале из трюма на верхнюю палубу, а затем с палубу уже непосредственно на пирс.
Итак, выгрузка мин началась. Погода в тот день была спокойная. Ветер 2-3 балла, море – 1 балл, видимость до 5 миль, небольшая облачность, временами дымка, температура воздуха -десять градусов тепла.
В 10 часов утра в самый разгар работ, с разрешения дежурного офицера минзага старшего лейтенанта Павленко, к левому борту «Ворошиловска» пришвартовались баржа ВСН-239 и буксир РБ-88 продовольственного отдела тыла Владивостокской базы ВМБ. Не прекращая выгрузку мин, старший лейтенант Павленко привлек несколько матросов на прием продовольствия с баржи.
Спустя еще два часа был объявлен перерыв на обед. Во время обеда руководивший выгрузкой мин лейтенант Кононец получил через рассыльного матроса приказание командира закончить выгрузку мин в 18.00. Спустя некоторое время, спустившийся в кают-компанию старший лейтенант Савинов повторил это приказание.
Причина указания командира конкретного срока окончания работ очевидна – необходимо было дать людям отдых после столь напряженного выхода в море: офицерам съехать на берег к семьям, матросам посмотреть новый кинофильм, за которым заблаговременно был послан на кинобазу корабельный киномеханик.
Сам командир корабля капитан 3 ранга Корженков до обеда занимался у себя в каюте составлением отчетной документации по итогам выхода в море и минной постановки, а затем отдыхал там же в каюте. Вспомним, что позади у него было несколько бессонных суток на ходовом мостике да еще присутствие на борту флотской комиссии.
Однако, самоустранившись от столь ответственного и далеко не безопасного мероприятия, которым он должен был лично руководить, Корженков нарушил все существующие инструкции и правила. Почему так поступил командир?
Наверное, кроме усталости, сказалось и то, что подобные операции на «Ворошиловске» проводили уже десятки, если не сотни раз. Команда была опытная, каждый знал свое дело, и командир за ход работ особо не волновался. Все должно было быть, по его разумению, как всегда.
Старшим на выгрузке некоторое время был помощник командира Савинов, но затем он, убедившись, что все идет, как всегда, хорошо, отправился после обеда к себе в каюту. Теперь, после его ухода, старшим на выгрузке остался командир минной боевой части лейтенант Кононец, но и он находился на берегу в районе откатки мин к складу. Таким образом, когда после обеда была продолжена выгрузка мин, на палубе «Ворошиловска» не было ни одного офицера...
     Однако работа шла быстро. Матросы свое дело знали и действовали умело. Причем более споро работали те, кто был на борту минзага, и моряки, откатывавшие мины, попросту не успевали таскать их к складу, пути к которому были к тому же загромождены минами с «Сухоны» и «Терека».
К 14 часам 55 минут с «Ворошиловска» были сгружены 82 якорные и 13 более мощных донных мин «АМД-1000». Причем последние находились у самого края пирса в непосредственно близости от минного заградителя.
На верхней палубе корабля в это время находилось три акустические донные мины, некоторое количество их было еще в коридорах. Разгрузка подходила к концу. В кормовом погребе оставались последние три акустические и две якорные мины.
В это время руководивший работой на верхней палубе минер старший матрос Василий Чанчиков без ведома командира БЧ-3 разрешил для ускорения работ отсоединить перед выгрузкой донных мин на пирс их тележки. Мины поэтому на металлической палубе укладывали бок о бок прямо у люка кормового погреба.
К 14 часам 55 минутам у люка было уложено сразу три донные мины. Для четвертой места почти не было. Ее можно было лишь буквально втиснуть в щель между другими, что было уже далеко небезопасно.
Однако желание поскорее закончить выгрузку и уверенность в своем опыте затмили чувство опасности. К тому же рядом не оказалось и офицеров, которые могли бы вмешаться в последующее развитие событий.
Наконец из люка минного погреба показалась очередная донная мина. Бывшие на палубе сразу же обратили внимание, что, провиснув на стропах, она сильно наклонилась головной (зарядной) частью вперед. Но и это никого не остановило. Тысячи раз проделывали участвовавшие в разгрузке эту, казалось бы, до совершенства отработанную операцию, и не сомневались, что все будет благополучно и в этот раз.
При попытке стоявшего на лебедке матроса втиснуть ее между двумя соседними минами она своей тяжестью развернула одну из лежавших мин, а затем с силой ударилась головной частью о металлическую палубу.
Далее события развивались с ужасающей быстротой. Увидевший удар мины о палубу, старший поста приемки мин старший матрос Алексей Быков, решив, что мина уже легла на палубу всем корпусом, крикнул стоявшему на лебедке матросу Василию Шатилову, чтобы тот травил лебедочный трос. Шатилов исполнил команду.
Через мгновение, неудерживаемая более тросом кормовая часть мины резко пошла вниз и, с силой ударившись об острый угол ушка бугеля своей соседки, который глубоко вошел в ее корпус, с грохотом упала на палубу.
К мине бросился стоявший рядом старший матрос Николай Вымятин, хотевший было отдать строп, но был с обоженным лицом отброшен в сторону, внезапно раздавшимся разрывом.
Из объяснительной  матроса Александра Ступина: «... Как только мина ударилась о мины и палубу, получился взрыв... Меня сразу обожгло и оглушило, отбросило под пулемет на юте, но я быстро вскочил и побежал на спардек... Только вышел на палубу – меня снова ударило волной нового взрыва, и я далеко улетел. Спустился в кубрик, и сразу же за мной послышался стон, это полз раненный Зинков Вася, а за ним Рыбкин...».
Из воспоминаний старшины  1 статьи Вилисов а : «...Личный состав, который был в погребе, быстро вышел на верхнюю палубу. Я увидел на палубе горевшую мину. С командой начали ее тушить. Она стала рваться небольшими взрывами – заряд мины разбросало по палубе. Я начал откатывать мины по левому борту... Произошел взрыв, и меня бросило на трап. Затем еще взорвалось, и на меня упал раненый старшина 1 статьи Сидоркин...».
    Первый взрыв был не очень сильным и лежавший рядом мины не сдетонировали, но он сопровождался разбрасыванием горящих кусков взрывчатки. Горящий гексогель падал на надстройки, палубу, буквально засыпал лежавшие на палубе и пирсе мины. Всюду разом вспыхнули языки пламени.
Из воспоминаний техник а  э лектроминной лаборатории старшего  лейтенант а  П.И.Быков а :
«...Увидел, что на корме «Ворошиловска» очаг огня примерно диаметром метра в два-три и небольшой силы взрывы, глухие, наподобие взрывов снарядов. Пламя огня было желто-белого цвета, вырвавшееся откуда-то с силой, и слышно было шипение. Также было видно, что пламя заливали водой из брандспойта и ведрами... Мы побежали на пирс к месту пожара. Все это время были слышны взрывы небольшой силы примерно через каждые 2 – 3 минуты.
     Я побежал к минам АГСБ и КБ, которые стояли на минном пути вплотную к кораблю. Эти мины уже откатывали матросы к складу. ...При откатке третья мина от конца к «Ворошиловску» сошла с минного пути и упала в метрах 25 – 30 от корабля. В тот момент, когда я с матросами ставил эту мину на минный путь, ...произошел взрыв большой силы, которым нас отбросило в сторону.
Когда поднялся, то увидел, что огонь охватил всю кормовую часть и загорелись дрова и доски на пирсе, и горел сам пирс, а корабль сделал большой крен на правый борт. Отбежав за дежурную будку метров на 30, я заметил, что горит трава возле проволочного ограждения складов. Я быстро собрал матросов, и все побежали тушить траву. В тот момент, когда мы откатывали мины к пирсу, подошла пожарная машина...»
В это время наверх выскочили командир корабля Корженков и помощник Савинов. Корженков объявил пожарную Тревогу, приказал пустить орошение в минные погреба, а всей команде откатывать мины от очагов взрыва. Старший лейтенант Савинов тем временем вызвал пожарный взвод и возглавил тушение горящей мины огнетушителями и водой.
Действия пожарной команды оказались безуспешными. Вспышки огня под действием воды и пены стали лишь увеличиваться. Пламя быстро распространилось на кормовую часть «Ворошиловска». а затем и на пирс, где рядами, тесно прижатые друг к другу, стояли мины. Взрыв и пожар были столь скоротечны, что часть команды растерялась, груды начиненных взрывчаткой мин гипнотизировали людей.
Казалось, еще немного – и взлетят на воздух горящие мины, затем сдетонируют лежащие на пирсе, а затем уже рванет под небеса весь огромный, наполненный минами склад, где ждали своего часа десятки тысяч тонн смертоносной взрывчатки. Теперь на волоске была судьба уже не только острова Русский, но и всего Владивостока со всеми его жителями.
Заместитель командира «Ворошиловска» по политической части капитан 3 ранга Николай Иванович Дерипаске находился в момент первого взрыва  на берегу, где он наблюдал за транспортировкой мин на склад. Увидев столб пламени над кораблем, фронтовик-балтиец действовал как всегда решительно. Он сразу же приказал матросам разорвать цепь мин, откатывая их друг от друга как можно дальше, а сам бросился на минзаг. Взбежав на палубу, встал около горящей мины и до последней минуты, ободряя людей, вместе с командиром руководил тушением пожара. Видя спокойствие и хладнокровие замполита, пришли в себя и матросы.
Видя, что пожар остановить не удается командир отдал приказание затопить минзаг. К сожалению, затопить минзаг так и не успели, зато успели другое – оттащить все бывшие неподалеку от него мины на безопасное расстояние. Сам же командир покидать палубу гибнущего минзага не собирался. Рядом с ним плечом к плечу остался стоять и замполит...
    По вызову дежурного минного склада на пирс примчалась машина пожарной команды острова Русский. Пожарники действовали быстро и умело. В течение четырех минут они сумели протянуть шланги и дать воду на горевшие мины. К сожалению, было уже слишком поздно, и изменить ход событий пожарники были, увы, бессильны.
В это время и прогремел тот второй взрыв, от которого разлетелись стекла по всему Владивостоку, взрыв, который унес жизнь капитана 3 ранга Дерипаско и многих матросов «Ворошиловска». Сила взрыва была огромна. Минный заградитель буквально исчез в клубах пламени и дыма. Когда же ветер отнес дым в сторону, стало видно, что корабль весь горит и с сильным креном на правый борт быстро погружается кормой в воду.
Палуба «Ворошиловска» была завалена мертвыми телами. Рядом полыхали остатки разнесенного взрывом пирса. Сноп пламени пришелся как раз стоявшую неподалеку от борта пожарную машину. Из пожарной команды острова Русский не уцелел ни один человек.
Из воспоминаний матроса Собинова: «...На палубе было море огня. Мы сразу наверх выбежали. Вокруг огонь. Мы с Федоткиным – за шланг воды, стали поливать, ничего не получается, мы на спардек-обратно за шланг, вода хорошо шла. Федоткин держал пипку и поливал ют, но ничего не получается. Увидели, что за бортом плавает сброшенный взрывом трюмный, сразу кинули ему два спасательных круга. Слышно было еще два взрыва на юте, пожар все сильнее. Я спрыгнул на шкафут. На спардеке был командир. Была команда немедленно откатывать мины на пирсе и тушить пожар и вторичная команда командира затопить корабль. На корабле личного состава было мало, все оттаскивали мины на пирсе. Я спрыгнул с фальшборта на пирс и побежал к минам откатывать, и тут произошел большой взрыв, я упал и снова побежал, осколки летели через нас и около нас...».
Спустя каких-то двадцать минут горящий «Ворошиловск» повалился на правый борт и затонул. На поверхности бухты плавали теперь лишь какие-то доски, да вскипала вырывающимися из-под воды пузырями воздуха вода. В отдалении отчаянно барахтались в воде несколько человек, отброшенные туда силой взрыва. Минного заградителя «Ворошиловск» больше не существовало...
К пирсу Шигина под вой сирены мчались торпедные катера, присланные для оказания помощи, но было уже поздно.
Сразу же было организовано спасение людей, оказавшихся в воде. Раненные и контуженные, они не могли долго плавать. Поэтому матросы, скинув робы, бросались к ним с берега и вытаскивали своих захлебывающихся товарищей. Так были спасены старшина 2 статьи Михаил Епифанов, матросы Соловьев и Седых. Найден был в воде и командир корабля Корженков.
Думая, что командир мертв, матросы положили его рядом с погибшим штурманом лейтенантом Юрием Зелениным. Однако, прибывшие врачи обнаружили, что командир «Ворошиловска» дышит, хотя и находится в крайне тяжелом состоянии. Корженков остался жив по какой-то невероятной, счастливой случайности, так как находился всего в каком-то метре от эпицентра взрыва. Спасла командира мин-зага взрывная волна, отшвырнувшая его на добрую сотню метров от корабля.
Так же, по невероятному стечению обстоятельств остался жив матрос-машинист Василий Неншин, который силой взрыва был вышвырнут из машинного отделения... через дымовую трубу!  
Из объяснительной записки матроса Неншина: «...Была подана команда зам. командира корабля откатывать мины, я побежал в машину, пустил пожарный насос и стал пускать балластный насос, дал воду-орошение во 2-й минный погреб и арт. погреб... В 15.15 была пожарная тревога, а за ней боевая. В машине находился я, Тараненко и Каширин. Произошел 1-й взрыв в машине. Все магистрали лопнули – пошел пар, выйти наверх возможности не было. Мы оказались отрезанными. Снова взрыв – взорвались артпогреба. Меня выкинуло в трубу, сильно ударился о палубу. Когда пришел в себя, корабль тонул. Из последних сил дополз до борта и упал в воду. В воде ухватился за какую-то доску и продержался, пока меня не подобрали».
Котельный машинист Каширин и еще один матрос выбраться наверх так и не смогли. Тела их были обнаружены в машинном отделении только после подъема «Ворошиловска».
Из экипажа «Ворошиловска» погибли во время взрыва и умерли позже в госпитале 20 человек.
Кроме них были погибшие в пожарной команде острова Русский и среди обслуживающего персонала и охраны военных складов.
Через несколько дней было произведено обследование затонувшего минзага. Водолазы установили, что «Ворошиловск» лежит на глубине девять метров с большим креном на правый борт. Палуба в районе кормового минного погреба по правому борту буквально вывернута внутрь. Размер зияющей дыры – более 25 квадратных метров. Размер пробоины самого борта определить сразу оказалось затруднительно, так как корабль лежал на правом борту, и часть его уже сильно занесена илом. Обнаружили, что переборка артпогреба имела большую пробоину внутрь минного погреба. Это позволило сделать вывод о детонации части артбоезапаса. Полностью оказалась разрушенной каюта командира. Сильно обгорели мостик и спардек.
Все дно вокруг затонувшего минзага было усеяно неразорвавшимися снарядами и гильзами. Кроме этого, в кормовом минном погребе водолазами было обнаружено несколько неразорвавшихся мин, которые были вскоре уничтожены тут же, на дне.
Спустя некоторое время «Ворошиловск» был поднят. Ввиду больших повреждений, а также из-за старости самого корабля восстанавливать его было признано нецелесообразным, и останки минзага были пущены под автоген.
Выводы комиссии по расследованию обстоятельств гибели минного заградителя «Ворошиловск».
Комиссия 5-го ВМФ: «...Можно считать установленным, что пожар и последовавший за ним взрыв произошли от воспламенения ВВ в мине АМД-1000 в момент удара и трения мины, когда ее укладывали на палубу, при выгрузке из трюма. Основными причинами пожара и взрыва мин являются:
1. Нарушение личным составом корабля правил выгрузки боезапаса...
2. Техническая несовершенность минно-подъемных средств ЗМ «Ворошиловск» требующих особой осторожности при погрузках и выгрузках...
3. Допуск новой мины «АМД» на вооружение всех классов кораблей без отработки ее для корабельных условий: нет никакого предохранения корпуса от могущих быть ударов на корабле,... нет приспособлений для крепления мин,... мины не центрированы...
4. Некачественное снаряжение мин «АМД-1000» на заводе, установленное анализом и испытанием ВВ мин АМД, оставшегося после взрыва, произведенной контрольно-химической лабораторией арсенала флота... Анализ показывает неравномерность распределения компонентов по массе заряда, в некоторых местах гексоген имеется в количествах выше установленного, что резко повышает чувствительность отдельных участков заряда к удару».

Не официальная версия:
Из воспоминаний матроса Анатолия  Скудин а : «26 октября при выборке мин я записывал номера буйков и мин, выбранных на корабль. При выборке очередной мины АМД (по счету какой не помню) было обнаружено, что котелок ее (где находится релейное устройство) наполнен водой, так как из горловины котелка сочилась вода. Поэтому котелок был отсоединен, чтобы снять и просушить релейное устройство. Здесь я увидел, что из-под заглушек, которые закрывают взрывное вещество, сочится зелено-желтая жидкость (соединение взрыввещества с водой). Здесь находились старший матрос Петров, старшина второй статьи Баташев, командир БЧ-3 лейтенант Кононец. Я тут же высказал мнение, что, когда мина просохнет, выступят пикраты, и она будет опасной. То же повторил Петров. Об этом тут же стоявшие командиры БЧ-3 и капитан 2 ранга Мембрай  были извещены. Тогда капитан 2 ранга Мембрай сказал, что это пустяки и опасности никакой не представляют. На этом разговор и кончился, и капитан 2 ранга Мембрай сошел с нашего корабля на катер. При дальнейшей выборке была обнаружена еще мина АМД с затопленным котелком».
Исходя из выше изложенного можно предположить, что в результате проникновения в корпус мины воды произошло образование пикратов которые сдетонировали при падении мины на палубу.
Версия взрыва от пикратов подтверждается ходом событий т.е. первый взрыв вызван не детонацией зарядного отделения мины, т.к. куски гексогена разлетелись во все стороны это означает, что зарядное отделение было разрушено взрывом малой мощности не вызвавшего детонацию. Такой взрыв  могли вызвать находившиеся на корпусе мины пикраты. К тому же пикраты очень чувствительны и могут взрываться от небольшого механического воздействия.