В Интернете случайно наткнулся на статью посвященную Синопскому сражению под названием «Синопская трагедия» за подписью: автор Юрий Кирпичев (далее Ю.К.), чем привлекла меня эта статья, очередной перл ярого русофоба который стремится об…..ь все лучшее и славное в русской истории, казалось бы можно уже и привыкнуть к тому, что очередной русоненависник почесав свою «тыкву» выдает в инет очередной пасквиль, беда в другом неискушенные в истории молодые ребята прочитав эту статью будут думать, а не такие уж наши предки и были отважные, вон они, что творили, и славная Синопская победа Русского флота будет видеться и искажаться через грязную призму статейки Ю.К. Поэтому я счел своим долгом дать ответ Ю.К., и ему подобным «кирпичевцам». И так краткое содержание статьи Ю.К. Турецкая эскадра вышла в море чтобы высадить десант на Кавказком побережье России, тихо, мирно шла, никого не трогала, спряталась от шторма в Синопской бухте, потому что матросы были плохие, не обученные. Налетел такой сякой Нахимов: «…Нахимов понимал, на что идет, но удержаться уже не мог. Лазаревская школа, хороший, агрессивный командир корабля, любимец экипажа. Одно плохо — не флотоводец. Где не надо — полез в бой, а когда позарез надо было проявить характер и вопреки всему сохранить флот, воевать до последнего — скис, как барышня, и сам утопил его. Причем так увлекся этим делом, что Корнилову пришлось грозить трибуналом впавшему в истерику адмиралу», заблокировал их в бухте, а затем нагло (заранее не предупредив о дне и часе) ворвался в бухту и начал палить, турки в ответ начали стрелять по рангоуту и такелажу думая что русские пошлют матросов на мачты для уборки парусов, они (т.е.турки) так делали не потому что были подлецы, а потому что у русских кораблей были толстые борта и «плохонькие», «махонькие» турецкие пушки не могли их пробить «…Те (турки) открыли сильный огонь, но их упрекают в том, что они стреляли по такелажу и рангоуту. Такой огонь — старая традиция. Его цель нанести потери командам, убирающим паруса, а Нахимов их обманул, не послал людей на мачты и стал на якорь с полощущимися парусами. Дело, однако, не в догматизме турок, а в малом калибре их орудий. Никакие каленые ядра, о которых много пишут (какие ядра? — турки не ждали нападения, их батареи №№ 1, 2, 3 даже не успели открыть огонь по идущим мимо кораблям противника, где уж тут калить ядра), не могли пробить полуметровой обшивки деревянных броненосцев, какими фактически стали линейные корабли. Построенный из выдержанного дуба флагман Нельсона «Виктори» недаром прозвали «железнобоким стариком»!». А русские чем дальше тем пуще, из своих бомбических пушек как начали палить «…Неопытные (турецкие) команды не успевали исправлять повреждения и заделывать пробоины. И все же турки дрались отчаянно! У российских кораблей такелаж был поврежден так сильно, что мачты едва держались, а пробоины насчитывались десятками». А когда «озверевшие» русские расправились с кораблями тогда вообще стали палить по городу, по жилым домам «…Есть и еще один неприятный момент в истории Синопского боя. Российские авторы пишут о том, что он длился не то два с половиной, не то три, не то даже все четыре с половиной часа. Но все согласны,(Ю.К. наверно имеет ввиду своих друзей – прим.) что после полутора-двух часов боя на огонь кораблей Нахимова уже никто не отвечал. С кем же они тогда сражались оставшееся время? Об этом молчат. О том, что был уничтожен сам густонаселенный город Синоп, гражданский объект. Казалось, времена свирепых сулейманов и жестоких запорожцев ушли в прошлое, но после сожжения слабой турецкой эскадры русские долго, методично, из сотен орудий били по жилым кварталам несчастного города! То есть фрегаты еще не взорвались (это они, мол, подожгли жилые кварталы, уверяют нас), а город уже горел!». А позорное бегство парохода «Тайф» вовсе не бегство-героический прорыв «сквозь строй подошедших русских паровых фрегатов», «За этот смелый поступок — прорыв через превосходящие силы противника — его обвиняют в трусости и бегстве с поля боя. Он, видимо, должен был один (остальные турецкие корабли к этому времени уже пылали на отмелях) сражаться с русскими линкорами, фрегатами и пароходами. Кто бы обвинял! Российскому бы флоту так же вырваться из обреченного Севастополя и укрыться в Николаеве или Херсоне — нужна лишь темная ночь для прорыва, а на случай безветрия хватало пароходов для буксировки — и все усилия и жертвы союзников оказались бы напрасными». Далее Ю.К как подлинный свидетель событий начинает свой подсчет сделанных русскими кораблями выстрелов, и после этого Ю.К. выдает такие строки «…Этот «блестящий успех русского оружия» вызвал последующую катастрофу. Больше ни российскому флоту, ни Нахимову в море выйти не доведется, но и это их не спасет. Бомбардировка Синопа аукнется бомбардировками Севастополя, но если турецкая эскадра дралась до последнего и ее корабли погибли в бою, то российский флот позорно будет утоплен собственными руками». «Помнят они (турки) и уничтожение мирных кварталов Синопа. И не считают, что даже с военно-технической стороны это сражение принесло славу российскому флоту, не говоря уже о стороне моральной. Оно и так — нечем особо гордиться, когда твои лучшие в мире линкоры два часа тратят на уничтожение нескольких фрегатов и корветов с неподготовленными экипажами, когда все твои фрегаты и пароходы не могут задержать «Таиф», зато сжигают целый город» Ну, а теперь попробуем разобраться в этой куче «кирпичей», насчет плохо подготовленных экипажей турецких кораблей на что особенно упирает Ю.К., фрегаты турецкие не вчера были построены, некоторые как трофейный фрегат «Фазли-Аллах» имели довольно почтенный возраст, и естественно, что и команды на них были постоянно, хотя нельзя отрицать присутствия в экипажах какого-то количества новобранцев, но и в русском флоте ежегодно происходило пополнение новобранцами, правда не секрет, что подготовка русских моряков была и оставалась на несколько уровней выше чем у турок, и здесь главная заслуга командиров, ну тут уж русские не виноваты в том, что турецкие офицеры плохо готовили своих матросов, и если у турок было все так плохо то зачем лезть в войну, а если затеяли драку, то извините, нечего потом пищать, что вас обижают. Идем дальше, Нахимов не сразу, как увидел в Синопской бухте турецкие корабли бросился их топить, с 11 по 16 ноября Нахимов блокировал бухту с эскадрой в составе: 3 линейных кораблей и одного брига (всего 296 орудий), напомню, у турок было 7 фрегата, 2 вооруженных парохода, 2 корвета, шлюп, 2 брига, 2 транспорта (всего 476 орудий), т.е. турецкая эскадра вдвое превосходила русскую и по кораблям и по орудиям, можно было либо атаковать, либо укрепить береговые батареи сняв орудия с одного борта, это могли сделать даже очень плохо обученные экипажи, и потом наши корабли пошли в бой не темной ночью, а среди белого дня причем скорость парусных судов была небольшая, так, что время на подготовку к бою было, если бы турки не были так самоуверенны, они даже не выставили по берегам бухты наблюдательных постов и в прямом смысле проспали начало движения русской эскадры в середине дня, на некоторых береговых батареях не было даже артиллеристов, и тут опять русские виноваты, турок не разбудили. Ну, а дальше Ю.К. совсем заврался в одном абзаце (подчеркнуто в тексте) пишет, что борта были у русских кораблей «непробиваемые», и пушки турецкие малых калибров, а в следующем абзаце (подчеркнуто в тексте) уже рассказывает с восторгом как турки лихо воевали и сколько у русских кораблей было много пробоин в бортах (линейный корабль «Три святителя»- 64 пробоины в борту, другие повреждения-17, «Императрица Мария»- 60 , 11, «Ростислав»-25, 20, «Великий князь Константин» - 30, 14, «Париж»- 18, 8, «Чесма» - 20, 7, всего: пробоины в борту 201, другие повреждения 77 прим.) выходит не такие уж «маленькие» и «плохинькие» у турок были пушки как пытается нам «втереть» Ю.К.(на всех судах турецкого флота, на фрегатах, корветах и пароходах синопской эскадры были установлены орудия преимущественно английского производства. Калибр орудий на неприятельских судах был очень разнообразен: здесь были и большие орудия 32-фунтового калибра, и 24-фунтового, и 18-фунтового калибра, и другие, 160 орудий, установленных на фрегатах и корветах турецкой эскадры, могли стрелять ядрами весом 34 фунта и диаметром 6 дюймов; 60 орудий - ядрами весом 29 фунтов, диаметром 5,79 дюйма; 80 орудий - ядрами весом 20 фунтов, диаметром 4,95 дюйма; 124 орудия-ядрами весом 14 фунтов, диаметром 4,4 дюйма и т д. прим.), да и экипажи не такие уж малоопытные, согласитесь, что нанести значительные повреждения линейному кораблю нужны и умение и сноровка. Переходим к тому месту где Ю.К. совсем заклеймил позором русский флот, к расстрелу мирных кварталов города Синопа, он утверждает, что русская эскадра расправилась с турецкой за полтора часа, а затем еще полтора часа самозабвенно палила по Синопу стирая его с лица земли, написать можно, что угодно, бумага стерпит, а Интернет вынесет, пустая болтовня это удел «кирпичевцев», а мы обратимся к фактам: Пострадал не весь Синоп, а только его половина прилегающая к морю, и здесь ни кто не спорит, весь вопрос в том по какой причине это произошло, по злому умыслу или по трагической случайности, перед боем Нахимов написал приказ-инструкцию из десяти пунктов, десятый пункт гласил «Завязав дело с неприятельскими судами, стараться, по возможности, не вредить консульским домам, на которых будут подняты национальные их флаги» т.е. какого-то приказа уничтожить Синоп не было, наоборот указывалось чтобы по возможности не вредить. Теперь, что касается продолжительности боя, первый выстрел Синопского сражения прозвучал в 12 час. 28 мин., окончилось сражение согласно записи сделанной в шканечном журнале корабля «Три святителя» в 2 часа 30 мин., и далее по записи «…Правый фланг, не имея у себя ни одного противника, умолк, между тем как на левом были слышны изредка выстрелы с фрегата «Дамиад», который, лежа на мели под прикрытием навалившегося на него фрегата «Низамие», снова открыл огонь; мы и «Париж» по ним действовали, но в 3 часа все смолкло и бой был окончен совершенно: неприятельской эскадры не существовало». Фактически чистое время боя составило 2 часа 32 мин., правый фланг вел бой 2 часа 02 мин., шканечный журнал в отличии от голословных утверждений Ю.К., это исторический документ, и в нем нет упоминаний о преднамеренной стрельбе по городу, но с другой стороны половина Синопа сгорела. Почему? Приведу конкретный пример, когда англо-французский флот начал обстрел береговых батарей Севастополя 5 октября все пространство между береговой батареей № 10 и, бастионами, шестым и седьмым, было сплошь засыпано ядрами и осколками от бомб, перелетевших через цель. Когда корабль начинал стрельбу из орудий дым от выстрелов закрывал видимость уже после первых залпов и огонь велся на звук ответных выстрелов и по орудийным вспышкам т.е. практически наобум, при этом корабль раскачивается волнами, ветром и отдачей при залпе, поэтому большое количество ядер совершали или недолет или перелет, если посмотреть на схему Синопского сражения то видно, что жилые кварталы начинаются от самого берега бухты и если вспомнить, что огонь велся не только по кораблям но и по береговым батарея то становится понятно, что разрушение прибрежных жилых кварталов это трагическая часть войны, при обстрелах Севастопольских бастионов англо-французами также были разрушены жилые кварталы города. При этом Ю.К. не клеймит позором англо-французов, а ехидно замечает, вот мол аукнулась бомбандировка Синопа (к сожалению в этой позиции нет ничего нового, обычная ублюдочная западная позиция двойных стандартов, если у русских убивают мирных жителей, разрушают города - все нормально так им и надо, а если русские начинаю воевать - начинается истерика как посмели, варвары и т.д.), шальные бомбы не могли вызвать массовых пожаров они (бомбы) могли вызвать в силу своих возможностей возгорания отдельных домов и хозяйственных построек, настоящий пожар начался когда стали взлетать на воздух турецкие корабли и тысячи горящих обломков полетели в город падая на высушенные щедрым южным солнцем дома и постройки. Если Ю.К. говоря о «злодеяниях» русских не приводит каких- либо убедительных доказательств, кроме своих личных суждений и ссылок на автора по имени Е.Тарле (название книги, или другого «труда» не указано), и диссертацию(!) турецкого историка Кандана Бадема (обращение ни к архивным документам, а к авторской интерпретации событий также порочно, и не верно как если бы мы начали изучать историю Синопского сражения не по историческим документам и рассказам очевидцев и участников тех событий, а по статейке Ю.К. прим.), то я обращаюсь к словам очевидцев тех событий. Сразу же после битвы, когда отгремели мощные залпы русской артиллерии, от борта флагманского корабля «Императрица Мария» отвалила шлюпка. Мичман Костырев был направлен адмиралом к городским властям Синопа в качестве парламентера. Высадившись на турецком берегу с несколькими матросами, мичман направился в центр города. Вот, что он увидел «…Мы видели у берега остатки и раскиданные обломки взорванных на воздух судов и среди них массу трупов. По мере нашего приближения живые турки, занятые разграблением убитых товарищей, покидают свою добычу и уползают с награбленным имуществом....». Русский парламентер должен был объявить портовому начальству, что русские корабли прекратили огонь и не будут обстреливать город. Но турецкие власти, пораженные небывалым разгромом своей эскадры, бросили на произвол судьбы раненых и поспешно бежали в горы, нимало не заботясь об участи Синопа, в котором начались пожар. «…Взрыв фрегата «Фазли-Аллах» покрыл горящими обломками турецкий город, обнесенный древней зубчатой стеной; это произвело сильный пожар, который еще увеличился от взрыва корвета «Неджми-Фешан»: пожар продолжался во все время пребывания нашего в Синопе, никто не приходил тушить его, и ветер свободно переносил пламя от одною дома к другому». Перейдем к «героическому» прорыву «Таифа» с английским советником Слейдом на борту, на пароходе имелось двадцать орудий в том числе и бомбические, обладая мощным вооружением и свободой маневра турецкие пароходы «Таиф» и «Эрекли» могли очень помочь своей эскадре, заняв наиболее удобную позицию в начале или в конце колонны русских кораблей и поражать их продольными выстрелами из бомбических орудий (Нахимов предполагал такое развитие событий поэтому девятый пункт его приказа по эскадре гласил «Фрегатам «Кагул» и «Кулевчи» во время действия оставаться под парусами, для наблюдения за неприятельскими пароходами, которые, без сомнения, вступят под пары и будут вредить нашим судам по выбору своему»). Но видно на господина Слейда русский фрегат «Флора» навел такого страху (Фрегат «Флора» (44 24-фунтовых орудия; экипаж 359 человек), в 12 милях от м. Пицунда, нагнали три турецких парохода (6 10-дюймовых, 12 36-фунтовых, 44 18-фунтовых орудий, экипажи всего 900 человек), среди которых был «Таиф» под командованием Слейда, они в течении нескольких часов, с перерывами, атаковали наш фрегат, в результате вынуждены были отступить, причем «Таиф» потерял ход, и его увели на буксире, фрегат «Флора» практически никаких повреждений не получил и потерь среди команды не имел), что по видимому еще одного боя с русскими фрегатами (не говоря уж про линейные русские корабли) его сердце не вынесло бы. В разгар сражения, когда русские парусные корабли стояли на шпрингах и сосредоточили весь огонь против боевой линии турецкой эскадры, неприятельские пароходы сохраняли свободу маневрирования и имели возможность занять наиболее удобную позицию для активного содействия своей эскадре. Они могли, в частности, или встать между двумя русскими кораблями и действовать своей артиллерией одновременно с обоих бортов, поражая их продольными залпами, или с ходу обстреливать русские суда, которые стояли на якоре и были лишены возможности быстро переносить свой огонь по движущимся целям. Но для этого нужны были умение, инициатива и решительность командиров турецких пароходов, а именно этого-то у них и не нашлось. Вместо активного содействие своей эскадре, командиры пароходов предпочитали обстреливать корабли «Парижа» и «Три святителя» с дальних дистанций, боясь подойти на близкое расстояние к нахимовской эскадре. Другими словами прятались за другие корабли. В разгар сражения, когда положение турецкой эскадры стало особенно критическим, Адольф Слейд наглядно продемонстрировал все ничтожество английской морской школы и дал яркий урок своим союзникам-туркам, показав, как англичане понимают взаимную выручку в бою. В исходе первого часа пароход «Таиф» на котором находился Слейд, неожиданно снялся с якоря и взял курс по направлению к русской эскадре. Когда он проходил мимо турецких фрегатов «Низамие» и «Каиди-Зефер», команды турецких судов приветствовали Слейда, надеясь, что он, наконец, решился активно действовать против русских кораблем. Однако вскоре приветственные возгласы турок сменились криками негодования: они увидели, что их английский «советник» вместе того, чтобы руководить боем после поражения Османа-паши, позорно удирает из Синопа. И действительно Адольф Слейд, пользуясь хорошим ходом «Таифа», на всех парах мчался к выходу из Синопской бухты, не думая вступать в бой с русскими кораблями. Машины «Таифа» работали на полную мощность, и фрегатам «Кагул» и «Кулевчи» так и не удалось его догнать... Ю.К. заявляет, «…этот смелый поступок — прорыв через превосходящие силы противника… а что он («Таиф») должен был один воевать с русской эскадрой (подчеркнуто в тексте) ведь ни кого не осталось». У Ю.К. извращенное понятии о воинской доблести, если бы Слейд на «Таифе» все сражение был в передовой линии и бился до конца, пока все корабли турецкой эскадры не взлетели на воздух, а потом оставшись в одиночестве прорезал строй русских кораблей накрыв их на прощанье продольным залпом, заделывая пробоины и гася пожары на борту он вырвался из Синопской бухты я бы первый сказал «Это круто», это был бы подвиг. Но увы Ю.К., все сражение «Таиф» прятался за другие корабли на большой дистанции от русских кораблей, не получив никаких повреждений, в то время как турецкие фрегаты один за другим превращались в груды щепок, и поняв, что скоро дойдет очередь и до него господин советник Слейд стал «бочком», подальше от русских кораблей выбираться из бухты в то время пока еще многие турецкие корабли вели бой, некоторые из них продержались еще около часа. Этот «герой» которого прославляет Ю.К. позорно бросил в разгар боя своих турецких «товарищей» спасая свою английскую «шкуру». В это время к Синопской бухте подходил отряд из трех пароходофрегатов «Одесса», «Крым», «Херсонес» под командованием адмирала Владимира Алексеевича Корнилова. Приблизившись к бухте, Корнилов заметил пароход «Таиф», быстро уходивший в море, и тотчас же пароход «Одесса», пересекая курс «Таифа», направился вдогонку («Крым» и «Херсонес» имея маломощные машины быстро отстали, таким образом «смелого» прорыва «Таифа» сквозь строй русских пароходов также не было прим.). Русский пароход, вооруженный шестью орудиями, смело бросился вслед за убегающим неприятельским пароходом, имевшим на борту двадцать орудий, в том числе бомбические пушки. Казалось бы судьба дает трусу еще один шанс, чтобы как то реабилитировать себя в глазах общественности, Слэйд оказался один на один с более слабым соперником. Но, несмотря на подавляющее превосходство в артиллерии, Адольф Слейд после непродолжительной перестрелки продолжил позорное бегство. Через полчаса турецкий флаг, прикрывавший трусость и ничтожество английского офицера, скрылся за горизонтом. Что касается могли наши корабли уйти ночью из Севастополя как того советует Ю.К. или не могли, да конечно могли, для этого у них было и время и возможность, бросили бы своих товарищей и ночью убежали бы в какой-нибудь порт на Кавказком побережье, и там могли спокойно дождаться окончания войны, да только Ю.К. русские моряки не английские слэйды, они выполнили свой долг перед Отечеством, сделав все, что можно было сделать в сложившейся ситуации для защиты Севастополя. Но, Ю.К. по этому поводу выдает следующее: «Корнилов и остальные адмиралы, кроме Нахимова, рвались в бой, командиры кораблей не хотели, в итоге флот, уничтожение которого было главной целью союзников, утопили собственноручно, а сами отправились копать окопы. Флотоводцы… Нельсоны сражаются, а не советуются!» (Обратите внимание на презрительную снисходительность приведенных строк, можно подумать, что это написал выдающийся флотоводец, заслугами и рангом не ниже Нельсона, выигравший не одно сражение…, а на самом деле, это Юрка Кирпичев, себя Наполеоном возомнил… прим.). Затопление части русских кораблей для закрытия входа в Северную бухту спутало все планы союзников на быструю войну, сведя на нет все могущество союзного флота, не позволив их кораблям обстреливать Севастополь с моря. А сошедшие на берег моряки пришли на передовые бастионы, грудью встав на защиту земли русской. Триста сорок девять дней продолжалась героическая оборона, бывали дни когда количество выпущенных по врагу снарядов превышало количество снарядов выпущенных в Синопском сражении, из двенадцати тысяч моряков к концу осады в живых осталось всего восемьсот человек. И, в завершении этой статьи несколько слов об адмирале русского флота выдающемся флотоводце, и героическом человеке Павле Степановиче Нахимове, в своем пасквиле Ю.К. снисходительно поливает этого великого русского человека отдавшего жизнь за Россию, грязью, мне бы хотелось от всей души народными словами ответить Ю.К. да не буду так унижать себя, скажу только, что прошло много лет, и пройдет еще много, много лет, а люди помнили, помнят, и будут помнить, и чтить адмирала русского флота Павла Степановича Нахимова, за его славные подвиги, за его деяния на благо Отечества. А кто знает, и кто вспомнит Юрия Кирпичева? Да никто! Время оно само ставит каждого на тот пьедестал который он заслужил. Эта битва помогла русскому флоту поверить в свои собственные силы и возможности. Синопское сражение помогло России осознать не только свой природный потенциал, но и слабые места, над которыми предстояло еще работать. Искусное использование артиллерии, легкость в маневрировании, высокая подготовка личного состава позволили российскому флоту одержать эту победу. К тому же в истории нашей державы битва при Синопе стала последней крупной битвой парусного флота. Огромная заслуга ее благополучного для России завершения принадлежала Нахимову, человеку, который проявил себя как опытный полководец, хороший моряк и инициативный организатор. Только благодаря своевременно организованной крейсерской деятельности русские моряки смогли не только обнаружить, но и победить сильного противника. В истории военного искусства Синопское сражение является одним из ярких примеров уничтожения неприятельских кораблей в их же базе. Победа в Синопской битве оказала огромное влияние на весь ход Крымской войны, поскольку сорвала планы противника по высадке десанта на побережье Кавказа, а также лишила возможности турецкое правительство развернуть военные действия на Черном море. Синопская победа русского флота имела большое как военное так и политическое значение. Она означала провал традиционной английской политики ведения войны чужими руками. Была сорвана маска с подлинных организаторов Крымской войны.
В день катастрофы главнокомандующий ВМФ приказом назначил комиссию в следующем составе: председатель – заместитель главнокомандующего адмирал Н. Н. Амелько, заместители председателя - заместитель командующего ЧФ контр-адмирал В. А. Самойлов и от БП ВМФ контр - адмирал Н. В. Соловьев, члены комиссии - контр-адмиралы А. В. Марков, Г. А. Громов, С. С. Ефремов, В. С. Елагин; капитаны 1-го ранга А. И. Нашутинский, М. Ф. Ильин, Н. А. Рассказов, И. В. Никитин и Ф. Т. Сторожилов, капитаны 2-го ранга Б. М. Терехов и Н. И. Бурков, которые представляли АСС, УРАВ, ОУС, ГУК, УПВ и ГТУ ВМФ, а также ТУ и ОБП ЧФ. Тем же приказом к расследованию обстоятельств и причин катастрофы предлагалось привлечь представителей Министерства судостроительной промышленности СССР Я. И. Купенского и А. К. Перькова, а также представителей ряда институтов ВМФ, офицеров штаба и управлений ЧФ. В тот же день главком и члены комиссии заслушали доклады командования флотом, соединения и корабля. Всем была неясна причина взрыва. Находясь на «Отважном» контр-адмирал Саакян докладывал о взрыве баллонов ВВД и пожаре в КМО (На корабле предположительную причину взрыва указали в журнале боевых действий в 10 ч 26 мин: «Взрыв баллонов, возможно взрыв ракетного боезапаса»). Однако было ясно, что взрыв баллон ВВД вряд ли привел к таким тяжелым последствиям. К тому была не ясна причина, по которой эти баллоны могли взорваться. Были выдвинуты также и другие версии (Такие «непонятки» происходили от того, что настоящую причину знал только один человек – мичман Шупортяк, но его как и других членов команды пока не опросили, а сам он «скромно» помалкивал прим.). В результате длительного разбирательства, обсуждения причин и версий самопроизвольного срабатывания пиропатрона маршевого двигателя ракеты в погребе № 8 комиссия вынуждена была сделать следующее заключение. Из Акта комиссии по расследованию причин гибели большого противолодочного корабля «Отважный» от 14.09.74 г.: «Причины возникновения пожара. Для установления места возникновения пожара комиссией было рассмотрено восемь различных версий. Из указанных восьми версий комиссия и привлеченные специалисты ВМФ и промышленности после всестороннего рассмотрения всех материалов и опроса личного состава установили, что пожар возник в погребе № 8 кормового зенитного ракетного комплекса «Волна-М». С целью определения причин возникновения пожара в указанном погребе были рассмотрены десять возможных случаев. К рассмотрению причин возникновения пожара были привлечены 32 специалиста ВМФ и промышленности. Комиссия рассмотрела заключение специалистов и по следующим наиболее вероятным причинам назначила расширенную техническую экспертизу: самопроизвольное (без подачи тока на пиропатроны) срабатывание элементов снаряжения ракеты; попадание постороннего напряжения в цепи электропитания ракеты; неисправность аппаратуры предстартовой подготовки и регламентного контроля; возможность возгорания зарядов при двухпроводной с заземлением на корпус электропроводки внутри ракеты; подача ракеты на заряжение при закрытых люках погреба. Комиссия также ознакомилась на месте на кораблях «Комсомолец Украины», «Решительный» и «Сообразительный» проекта 61 и «Сознательный» проекта 56а с кормовыми комплексами «Волна-М» и смежными с ними помещениями. Одновременно на БПК «Комсомолец Украины» был опрошен о ходе событий личный состав погибшего корабля. В целях подтверждения технической возможности запуска маршевого двигателя ракеты В-601 при допущенных неисправностях в ракете и в аппаратуре предстартовой подготовки, 9 сентября 1974 года в кормовом зенитном ракетном комплексе «Волна-М» БПК «Сообразительный» был проведен специально поставленный эксперимент. Для эксперимента была вынута вставка концевого выключателя на учебно-действующей ракете В-601 и произведена имитация случайного попадания напряжения 26 Вольт в цепь пиропатрона маршевого двигателя. Испытания подтвердили возможность запуска маршевого двигателя ракеты при указанных условиях. Версии, возможные случаи возникновения пожара, протокол проведения эксперимента и др. прилагаются. На основании рассмотрения и изучения материалов и документов, опроса личного состава корабля комиссия считает, что наиболее вероятной причиной, вызвавшей пожар в погребе № 8, явился запуск маршевого двигателя одной из 15 ракет, находящихся в погребе. Запуск маршевого двигателя мог произойти в результате того, что во время регламентных проверок или при подготовке ракет к стрельбам на одной из ракет не был установлен или неправильно установлен шток концевого выключателя и совпадения с этим случайного замыкания в цепи пиропатрона маршевого двигателя в приборе КП-1 аппаратуры пред -стартовой подготовки или в вилке бортового разъема ракеты». История аварий и катастроф показывает, что неверные действия одного человека никогда не приводят к гибели корабля. Гибель корабля это всегда цепочка неверных решений и технических не совершенств. Поэтому будет неверным обвинить во всем мичмана Шупортяка, он оказался всего лишь недостающим звеном в этой трагической цепочке. Что было бы если бы он не струсил, и включил орошение погреба (которое кстати, было выведено из автоматического режима из-за технического не совершенства), вряд ли удалось этим загасить работающий двигатель ракеты, однако вовремя включенное орошение могло снизить масштабы катастрофы, если и были взрывы то не таки мощные, если бы он не прятался на корабле два часа спасая свою шкуру, а вовремя обо всем доложил то вероятно были бы приняты более адекватные меры по спасению корабля, и тогда возможно не заклинило бы двери камбуза и из смежных с погребом № 8 отсеков успели выскочить наверх матросы и, не пришлось бы им принимать страшную смерть… (По результатам целой серии огневых натурных испытаний с запуском МД и СД, на специально созданном стенде, полностью повторяющим погреб № 8, сделаны выводы о том, что штатные средства ППЗ погребов обладают необходимой эффективностью. В случае несанкционированного срабатывания маршевого и стартового двигателей ракет они предотвращают цепное развитие аварии, представляющей опасность для корабля в целом, и обеспечивают локализацию аварийного процесса в пределах погреба без нанесения существенных повреждений оборудованию прим.). В книге Б.Каржавина «Гибель «Отважного» на стр. 235 отмечено «Кроме этого, система водяного орошения погреба № 8 (со слов личного состава) по какому-то указанию была полностью отключена ремонтными клапанами. (Бывший командир БЧ-5 «Отважного» В. Шевкунов это не подтверждает. В заключении экспертной комиссии от 11.09.74 по системе орошения с участием Купенского это не указано.- Б. К.). На нескольких кораблях, при проверке после катастрофы, она также была отключена». Если эти неофициальные сведения верны то это означает, что даже если бы Шупортяк в посту ПКР погреба № 8 выполнил требования вахтенной инструкции и включил бы ППС, то эти его действия были бы напрасными (Позднее были проведены эксперименты по запуску системы орошения с открытием закрытых ремонтных клапанов, которые показали, что для этого необходимо 25 сек. С момента запуска двигателя ракеты до третьего, самого мощного взрыва прошло 45 сек. т.е. время для включения системы орошения было, при условии, что система орошения не будет разрушена предыдущими взрывами прим.). Однако это совершенно не оправдывает трусость, шкурничество и не исполнение служебного долга мичмана Шупортяка. После гибели «Отважного» впервые были открыто названы серьезные конструктивные недостатки кораблей проекта 61. Из Перечня конструктивных недостатков пр. 61. снижающих живучесть корабля, ГУ К и ГТУ ВМ Ф , ТУ ЧФ и 1 ЦНИИ ВМФ от 09.09.74: «1. Погреба № 8, 9 расположены в смежных отсеках, разделенных только водонепроницаемой переборкой. 2. Наличие рецесса (изгиба прим.) в водонепроницаемой переборке КМО снижает ее прочность, КМО имеет непосредственный контакт с погребом № 8 через переборку в районе рецесса. 3. Наличие топливных цистерн, близко расположенных к погребам ракетного боезапаса. 4. Система ЭСАП («Карат») ненадежна в работе. Перевод системы в сигнальный вариант с ручным управлением значительно снижает возможность включения средств пожаротушения в сложных условиях пожаров и повреждений. 5. Отсутствие возможности применения системы затопления для предотвращения взрыва основных погребов боезапаса (ЗУР, артбоезапаса). 6. Отсутствует возможность ручной (механической) перекладки руля. 7. Невозможность автономной подачи огнегасителя из 2-х станций в любое машинное отделение. 8. Отсутствуют эффективные средства борьбы с дымом. 9. В помещениях надстройки, имеющих иллюминаторы, отсутствуют аварийные иллюминаторы, а в помещениях внутри корпуса не везде предусмотрены 2 выхода. 10. Отсутствует возможность включения противопожарных средств поста заправки и керосинохранилища с верхней палубы. 11. Отсутствуют устройства подачи высокократной пены для тушения пожара во внутренние помещения без их разгерметизации. 12. В документации по непотопляемости отсутствуют конкретные рекомендации л/с по опасным случаям повреждений; отсутствуют какие-либо быстродействующие средства механизации для выполнения трудоемких расчетов характеристик остойчивости. 13. На корабле применяется много горючих лакокрасочных, текстильных и других неметаллических материалов. 14. Количество ИП-46 на корабле недостаточно (16 шт.). 15. Хранение запасных регенеративных патронов и пусковых устройств к ИП-46 предусмотрено только в одном помещении. 16. Отдельные виды аварийно-спасательного имущества (переносные аккумуляторные фонари, термостойкие костюмы, переносные огнетушители, мотопомпы и др.) малоэффективны. 17. Отсутствуют эффективные переносные средства тушения пожара в помещениях объемным способом. 18. Отсутствует специальная одежда для защиты личного состава при ведении борьбы с пожаром. 19. Отсутствуют статические осадкомеры и дифферентомеры для замера осадок и дифферентов в условиях морского волнения. 20. В системе орошения погребов конструкция быстродействующего клапана несовершенна и исключает возможность протечек воды в систему орошения при не включении и остановке пожарных насосов. 21. Каждая станция ЖС имеет запас огнегасителя только для однократного тушения в наибольшем из защищенных помещений. 22. Доступ к клапанам управления средствами пожаротушения керосинохранилищ и к баллонам с азотом затруднен, а в аварийных ситуациях может быть невозможен, система аварийного сброса керосина не предусмотрена. 23. Необходимо рассмотреть возможность изоляции друг от друга ракет в барабанах. 24. Рассмотреть возможность оборудования отдельных погребов боезапаса автономными средствами пожаротушения. Дважды погибший После гибели БПК «Отважный» 30 августа 1974 года было принято решение о подъеме корабля. Для этого, в период с 31 августа по 10 сентября 1974 года, было выполнено обследование лежащего на грунте БПК «Отважный» с использованием наблюдательной камеры НК-300, рабочей камеры РК-680, водолазов спасательного судна и автономного рабочего снаряда АС-1. В результате обследований удалось выяснить следующее: «Корабль затонул в точке Ш 44°44',1 и Д 33°01',5 на расстоянии 28 миль от Севастополя, на глубине 130 м, с курсом 31° и креном 43° на левый борт. Кормовая оконечность от 210 шп. в результате перелома смещена и лежит под углом 10-20° к диаметральной плоскости с углом крена 40-50° на левый борт. Левый борт от 70 шпангоута до среза кормы вошел в грунт по верхнюю палубу, в носовой части борт возвышается над грунтом на 3-4 метра... Основные повреждения корабля: Шахта приема воздуха ГГТЗА № 2 разрушена взрывом изнутри, кожух левой дымовой трубы отсутствует с правого борта полностью, а с левого - до места крепления штыревой антенны, которая сохранилась. Правая труба разрушена наполовину. Внутри каждой трубы видны по два неповрежденных газохода, надстройка со 190 по 221 шпангоут отсутствует, частично сохранился стальной комингс на верхней палубе. Верхняя палуба в районе 8-го погреба сорвана. Участок верхней палубы по правому борту от 191 до 206 шпангоута выгнут вверх, правый борт в районе 210 шп. имеет разрыв шириной 3,5-4,5 метра у верхней палубы и 1 -1,6 метра в нижней части борта, входящей в грунт. Кромки разрыва ровные, без изгибов. Кромки металла выше выкружки правой линии вала в районе разлома имеют обгорелый вид с заусеницами наружу. В разломе видны кабельные тросы, трубопроводы и правый гребной вал. Бортовая обшивка по правому борту у палубы, в районе 246-248 шпангоута, длиной 1 метр вдоль палубы и 0,5 метра по высоте борта, вырвана. Края образовавшегося отверстия прямые, ровные. В обшивке правого борта в районе 252-253 шпангоутов обнаружены 2 пробоины с рваными кромками наружу. Первая, размером 450 х 250 мм, отстоит от верхней кромки борта на 100 мм; вторая, размером 250х200 мм, расположена на 200 мм ниже верхней кромки борта. Правый борт в районе КМО, погребов № 8 и 9 во многих местах обгорел, в погребе № 8 отсутствуют переборки по правому и левому борту. Кормовой барабан ЗУР стоит перпендикулярно к палубе, предположительно на своем месте, носовой барабан сорван и лежит под углом 20° к палубе по направлению от левого носового угла погреба к правому кормовому углу. В верхней части одной из направляющих кормового барабана, со стороны левого борта, просматривается байонетный замок крепления ракеты. Замок в закрытом состоянии. На направляющей, расположенной рядом, этот замок поврежден, на остальных направляющих креплений нет. Ракет в погребе нет. На днище погреба лежит груда металла. Видимая часть переборки на 191 шпангоуте повреждений не имеет. В районе основания носового ракетного барабана просматривается пробоина вниз, в сторону кормового отделения приводов. Башня кормового орудия «ЗИФ-67» видимых повреждений не имеет, развернута стволами на левый борт, стволы входят в грунт, люк открыт. Часть верхней палубы юта от 244 шп. загнута вверх и лежит на стартово-командном посту вертолета (СКПВ). Сверху на листе виден набор верхней палубы. Кормовая часть вертолетной площадки выходит из грунта, загнута в корму и закручена. Видна дуга белой полосы, обрывки кабелей. Осмотр грунта в районе затонувшего корабля. Грунт в районе затонувшего корабля осмотрен на площади около 2500 кв. метров при максимальном удалении от борта на 10-15 метров. На грунте обнаружено: кусок палубы с набором размером 2х0,5 м; груда мелких кусков корабельных конструкций, опутанных тросами, кабелями, крышка горловины и люк размером 0,5 x 0,5 м с задрайками...» Комиссия, назначенная 14.11.75 г. Заместителем Главнокомандующего ВМФ, в составе специалистов Центрального института ВМФ по вооружению, института ВМФ аварийно-спасательных, судоподъемных и глубоководных работ и Черноморского флота рассмотрела состояние боезапаса в погребах корабля. Выводы комиссии были следующие: - ракеты В-601 - 15 шт. в барабанах погреба № 4 при воздействии ударной волны от подрыва противолодочного боезапаса становятся опасными для проведения судоподъемных работ; - глубинные бомбы РГБ-60 в погребе № 5 - 192 шт., из которых 24 шт. имеют вставленные взрыватели УДВ-60, опасны для проведения судоподъемных работ; - глубинные бомбы РГБ-10 в погребах № 6 и 7 по 24 шт. в каждом, из которых по 6 шт. имеют вставленные взрыватели УДВ-60, опасны для судоподъемных работ. Опасность взрывателей УДВ-60 была подтверждена натурными испытаниями путем покладки их на палубу «Отважного» на срок 12,5 месяцев на глубину 120 м. Последующие испытания подтвердили их работоспособность, то есть опасность взрыва РГБ-10 и РГБ-60 сохранилась. Результаты полного исследования и анализ состояния глубинного боезапаса заставили отказаться от разработанного ранее Институтом ВМФ аварийно-спасательных и судоподъемных работ проекта подъема основной части корабля. На основании рассмотрения всех данных о состоянии БПК «Отважный» и степени опасности находящегося в нем боезапаса главнокомандующим Военно-морским Флотом были приняты решения. Они были сформулированы в приказе главнокомандующего ВМФ от 12.11.1974 г. и трех директивах главного штаба ВМФ, издаваемых по ходу работ: от 28.05.1975 г., 3.02.76 г. и 8.03.77 г. Указанными документами предусматривались следующие решения: а) Сформировать за счет, сил Черноморского флота специальный судоподъемный отряд (ССО) в составе: СПС «Карпаты», СС-21 (СС-26), СБС проекта 733С, ВМ проекта535 (532), килектора судов обеспечения. Командиром ССО назначить капитана 1 ранга Л. Потехина, начальником штаба капитана 1 ранга А.В. Жбанова, Штаб ССО сформировать из специалистов флота; к работе ССО на разных этапах работ привлечь специалисток специальных институтов ВМФ. б) БПК «Отважный», в связи с невозможностью его восстановления, в целом виде не поднимать; в первую очередь выполнить работы по подъему, с корабля, доступной для вероятного противника спецтехники на наружных постах, а также секретных документов и специальной аппаратуры, оставленной в период катастрофы корабля. в) В целях обеспечения безопасности района затопления корабля произвести подрыв противолодочного и ракетного боезапаса, находящегося в погребах № 4, 5, 6 и 7 корабля. Одновременно с подрывом боезапаса в погребах отделить взрывом кормовую оконечность корабля для последующего ее подъема. Подъем секретной аппаратуры и документации. В апреле 1975 года над затонувшим кораблем был оборудован полигон водолазных работ с установкой в нем 6 комплектов рейдового оборудования. Каждый комплект которого состоял из рейдовой бочки объемом 25 куб. метров, комбинированного тросово-цепного бриделя и железобетонного массива массой 80 т. В мае спасательным судном СС-50 пр.532, а затем СС-21 пр. 527М (обоими спасателями при работах в море командовал капитан-лейтенант Виталий Юрганов), были начаты работы по детальному обследованию корабля и проходу в тамбур № 24 и коридор № 4 в носовой части левого борта, где находились подготовленная к эвакуации секретная аппаратура и документы. Для подрыва двери в тамбур использовались средняя и малая прилипающие магнитные мины. В июне-августе водолазами с борта СС-21 в снаряжении ГКС-ЗМ были подняты 438 наименований секретной документации, части блоков аппаратуры ЗАС и опознавания. После окончания работ на проем двери в тамбур была установлена заградительная решетка. Подъем секретной техники на открытых постах. В период август-ноябрь 1975 г. были подняты объекты секретной техники: аппаратура МР-300, МР-1116, носовые и кормовые антенны РЛС «Турель», «Ятаган», кормовая и носовая мачты. В конце августа СС-21 сменил прибывшее с Северного флота судоподъемное судно «Карпаты». Подъем верхней части мачты с антеннами Все объекты отделялись путем подрыва в основании корабельных конструкций гибких шнуровых зарядов ГШЗ-4, устанавливаемых водолазами. Отделяемые конструкции заранее стропились, после подрыва поднимались плавучим краном или килектором на поверхность и доставлялись в базу. Кроме указанных надпалубных конструкций, в ходе работ были подняты: командирский катер, корабельный ял и одна практическая торпеда. Проект по одновременному подрыву боезапаса в погребах № 4, 5, 6 и 7 и отрыву кормовой части корабля был разработан тремя Центральными НИИ ВМФ и согласован с Черноморским флотом. Для подрыва БПК «Отважный» требовалось одновременно сдетонировать боезапас в погребах 4, 5, 6 и 7, причем 5-й погреб находился в диаметральной плоскости, и для его подрыва требовались два больших заряда, точно установленных на одном уровне с ним на правом борту; 6-й погреб находился в нижней части корпуса с погрузочным люком на шкафуте левого борта. Неодновременность взрыва зарядов могла привести к их смещению, не подрыву боезапаса погребов и многократному усложнению и увеличению опасности дальнейших работ. Мощный заряд надо было установить в то место корабля, где когда-то был погреб N? 8, с целью отделить кормовую часть, поэтому этот заряд требовалось опустить как можно ниже, по возможности на остатки платформы погреба или второе дно и поперек корпуса корабля. На четвертый погреб устанавливали два заряда, каждый из которых размещался в районе ракетопогрузочных люков. Сложность работ становится понятной из краткого описания контейнеров для зарядов. Малый контейнер вмещал 8 кубометров тротила, большой - 16 кубометров, а их масса на воздухе составляла порядка 12 и 24 т соответственно. Крен корабля в 43° не позволял установить без дополнительного крепления контейнеры на палубу погреба № 4. Попытка закрепления контейнера на борту в районе погреба № 7 за спроектированные в КБ угольники, накладываемые на срез палубы, окончилась неудачей. Кроме того, такой способ требовал предварительного удаления леерного ограждения. Любая работа на затонувшем корабле могла быть выполнена водолазами, которые спускались в находящемся на вооружении снаряжении ГКС-ЗМ, весившем около 120 кг, и новом, только что прошедшим испытания, но не опробованном штатными водолазами и на фактических работах, снаряжении СВГ-200. В связи с освоением нового снаряжения и проверкой его в работе пару водолазов комплектовали следующим образом: работающий водолаз - в СВГ- 200, обеспечивающий - в ГКС-ЗМ. Прежде чем начать работу, водолаз сходил с платформы водолазного колокола на палубу корабля и закреплял себя. Инструмента для производства работ, кроме ножниц для резки стального каната, не было. Следует отметить также наличие течения, слабую освещенность на глубине (работы проводились со светильниками), низкую температуру воды и ограниченное время нахождения на грунте. При работе водолазов на объекте в течение 20 минут время их декомпрессии в барокамере превышало 12 часов. Все вышесказанное вынуждало принимать такие решения, в которых доля водолазного труда была бы минимальной и не имела альтернативы. Кратко технологию размещения контейнеров с тротилом можно описать следующим образом. На бывшем малом десантном корабле, который выполнял транспортные задачи во вспомогательном флоте под номером БСС-698250, контейнер доставляли к 6-7 часам утра под крамбольные гини СПС «Карпаты». Ориентирование контейнера в вертикальной плоскости достигалось различной длиной стропов, а в горизонтальной плоскости - за счет нескольких звеньев линкоровской якорной цепи калибром 87 мм с вырезанными контрфорсами. Точная установка контейнера обеспечивалась перемещением судна на шести швартовах длиной 500-800 м и трех якорь-цепях длиной 300 - 400 м. Наведение выполнял оператор наблюдательной камеры НК-300. Закрепление контейнера производилось с помощью стального стропа, набрасываемого на специально выбранную корабельную конструкцию. Так, строп контейнера № 5 был закреплен за стойку РБУ-1000, а контейнера № 7 - за стойку РБУ-6000. Заведение стропа обеспечивалось несколькими оттяжками, идущими от оконечностей и средней части корпуса судна. Оператор с НК-300, подавая команды наверх, контролировал перемещение и растягивание петли до достижения поставленной цели. Убедившись, что контейнер установлен надежно и в нужное место, оператор контролировал отдачу грузовых стропов контейнера от судоподъемных гиней. Обычно к концу дня установка контейнера успешно завершалась. Первая часть работ по перегрузке контейнера с БСС-698250 была строго лимитирована по гидрометеорологическим условиям, поэтому приходилось по несколько суток ждать штилевой погоды, но, несмотря на это, абсолютно без удара практически ни один контейнер перегрузить не удалось. Периоды штормов, особенно в весенний и осенне-зимний период, составляли 3-4 суток. В такую погоду судно максимально возможно приводили носом на ветер, вытравливая 32-мм стальные швартовы и якорные цепи. Часто это не спасало от обрыва швартовов, поэтому при первой возможности производилось их сращивание. Трудно представить десятки километров швартовых, прошедших через руки матросов «Карпат»: такелажников и боцманов, водолазов и мотористов, радистов и электриков - всех, кто участвовал в этих тяжелых ручных работах. Первый этап подготовки БПК «Отважный» к взрыву закончился заполнением погреба № б 75-граммовыми шашками. Смысл этой операции заключался в том, что эти шашки, рассыпаясь по погребу, займут весь его объем и при подрыве взорвут все бомбы, находящиеся на стеллажах. Эту работу ранее могли выполнить только водолазы. Подавать шашки было решено через шланговую линию диаметром 150 мм под напором воды порядка 8 кгс. Во время крепления шланговой линии у шахты погреба была потеряна связь с первым водолазом матросом Гавюком. Обеспечивающий водолаз в ГКС ст. 2 ст. Курапов С. А. доложил, что тот потерял сознание и лежит на палубе. Он сумел подтянуть его к платформе, но втащить на платформу не смог: шланг-кабель первого водолаза зацепился на объекте работ. Выбившись из сил, сам на короткое время потерял сознание. Командный пункт водолазных спусков во главе со старшим лейтенантом Борисовым Валерием Петровичем делал все от него зависящее: был спущен страхующий водолаз матрос Беззуб В. Д. Аварийный водолаз без признаков жизни заведен в колокол и поднят наверх. В барокамере водолазов ожидали врач-физиолог лейтенант медицинской службы Астахов Игорь Васильевич и группа раздевания. В течение часа проводилась реанимация, и только после появления явных признаков была констатирована смерть. Через сорок минут прибыл из Севастополя торпедный катер с реанимационной группой врачей военно-морского госпиталя, но было уже поздно. Помимо этого возникла критическая обстановка в барокамерах, где находилось 14 человек. Вышел из строя один из двух работающих воздушных компрессоров, запасы воздуха в баллонах были израсходованы на декомпрессию предыдущих пар водолазов, температура воздуха внутри камер превышала 50 °С. Барокамеры охлаждали, поливая их снаружи забортной водой, через несколько часов ввели в строй компрессор, обстановка нормализовалась. Для расследования причин гибели водолаза оперативный флота приказал сняться с рейда и следовать в Севастополь. Следствием было установлено, что матрос Гавюк Р. Т. погиб в результате отравления углекислым газом и переохлаждения. Отравление произошло вследствие западания клапана вдоха клапанной коробки и попадания выдыхаемой газовой смеси в дыхательный мешок. Из этой трагедии сделали выводы конструкторы аппаратов, которые прислали новые упрочненные клапаны, водолазные специалисты, принявшие решение проводить спуски обоих водолазов в СВГ-200, и водолазы, которые стали тщательнее проводить рабочую проверку снаряжения. Через месяц «Карпаты» продолжили прерванные работы по району погреба № б. Всего было подано в погреб более 18 т тротиловых шашек, шахта погреба была полностью засыпана, внутрь шахты был заранее вложен гибкий шланговый заряд, выходящий на 1 м из шахты на палубу, и крышка люка была закрыта. Второй этап подготовки корабля к взрыву включал соединение всех контейнеров с зарядами, гибкими шланговыми зарядами (ГШЗ) с целью детонирования. Были последовательно соединены 4-й носовой заряд, 4-й кормовой заряд, 5-й носовой, 5-й кормовой, 7-й, 6-и и 8-й. Все работы по трассировке ГШЗ по кораблю были выполнены с помощью оттяжек и оператора НК-300. Накопленный опыт позволил увеличить интенсивность работ. Среди операторов НК-300 лидером по успешно проведенным работам стал ст. 1 ст. Калюжный, который проводил под водой весь день с небольшими перерывами на прием пищи и смену регенерации. Завершение второго этапа было связано чисто с водолазными работами. Требовалось с помощью специально сконструированных захватов соединить ГШЗ с заранее вставленными в гнезда двух зарядов на каждом контейнере короткими однометровыми ГШЗ. Эта работа была успешно закончена; немалая заслуга в этом принадлежала командиру водолазной группы лейтенанту Горбунову Владимиру Ивановичу. Каждый этап работы на БПК «Отважный» имел свои сложности и особенности, но всюду необходимы были флотская смекалка, находчивость и инициатива. Любая спасательная работа связана с риском, тем более водолазные работы с разрядными грузами. Тем не менее, руководящие документы нарушать нельзя, риск должен быть оправданным. Следующая задача по подготовке корабля к взрыву состояла в доставке на каждый заряд двух электродетонаторов, соединенных 160-метровыми кабелями КСТГ с соединительной муфтой, которая в свою очередь соединялась с силовым кабелем длиной 6 км. Однако спускаться водолазу с электродетонаторами по инструкции запрещалось. Пришлось придумать устройство для их опускания на 32 кг балласта под наблюдением оператора НК-300. Этот этап работ приходился уже на декабрь месяц, а хорошая погода зимой - дефицит, поэтому работы проводились круглосуточно. При доставке последней пары электродетонаторов на заряд погреба № 8 балластнна, к которой они крепились, упала с контейнера в погреб. Оператором НК-300 был Калюжный, который после этого в течение двух часов осматривал погреб, но ничего не нашел. Аналогичную задачу уже в 23 часа получил матрос Масливец, который в НК-300 опустился глубоко внутрь корабля, между контейнером и рваными конструкциями разрушенного погреба, и уже через 30 минут нашел детонаторы. Очередная пара водолазов достала найденные электродетонаторы и вставила их в специальные гнезда на зарядах. С момента погружения электродетонаторов в воду время стало отсчитывать двухнедельный срок гарантии их срабатывания. Однако на море разыгрался очередной шторм. Во время шторма соединительную муфту положили на грунт по правому борту БПК. Оставшиеся заряды были снабжены детонаторами достаточно быстро и спокойно, за исключением случая с мичманом Куропятниковым. Будучи первым водолазом, он спустился на заряд, разрезал ножом капроновые марки, крепившие электродетонаторы к деревянным обкладкам, и балластные, а далее должен был их вставить в специальные гнезда на контейнерах. По докладу второго водолаза, вместо этого он по направляющему канату водолазного колокола с криками полез наверх, на запросы в этот момент не отвечал. Бесконтрольные действия Куропятникова продолжались не больше минуты, которая офицерам на КП спусков показалась бесконечно длинной. После этого он пришел в себя, и когда водолазов спокойно подняли наверх, Куропятников объяснить свои действия не мог, так как ничего не помнил, и удивлялся своим действиям не меньше остальных. Для выявления причин данного случая проверили снаряжение, плотность систем, газовый состав смесей, но все было исправно с параметрами в пределах установленных норм. Работа была завершена следующей парой водолазов. Силовой кабель завели на спасательное судно СС-21, стоящее в трех милях к Севастополю, и подключили к главному генератору. «Карпатам» дали разрешение сняться с рейда. Кормовой якорь зацепился, вероятно, за проложенный силовой кабель, в связи с чем пришлось расклепать якорную цепь и оставить на грунте 4-тонный якорь Холла и 80 м якорной цепи. Взрыв был назначен на 10 часов утра 26 декабря 1977 года. Все свободные от вахты собрались на верхней палубе и мостиках. Семь месяцев в море, семь месяцев сложных и опасных работ увенчались успехом. Всего было заложено на корабль более 80 т тротила, а с учетом корабельного боезапаса взорваться должно было более 100 т тротила. Погода была пасмурная, шел мелкий дождик, видимость плохая. В назначенное время на горизонте мы увидели неправильной формы двугорбый фонтан высотой более 100 м; внутри он был черный с красными языками пламени. Через несколько секунд ощутили гидравлический удар по корпусу; воздушной ударной волны не было. Экипаж «Карпат», настроенный на скорейшее окончание почти трехгодичной командировки и возвращение в родную базу в Североморске, через некоторое время был разочарован решением командования поднять крупные части корабля. Работы продолжили в апреле 1978 года. В результате осмотра установили, что корпус корабля от взрыва как бы развернулся и превратился в бесформенное нагромождение металла, разбросанного на большой площади. Речь о подъеме какой-либо крупной части не могла идти. Работа водолазов представлялась очень опасной в хаосе искореженного металла с острыми кромками. Поэтому уже испытанным способом, под наблюдением оператора НК-300, подняли с грунта артиллерийскую установку, ограждения трубы, часть кормовой надстройки и другие куски металла, классифицировать которые были трудно. В конце июня командованием ВМФ было принято решение о прекращении работ. БПК «Отважный» перестал существовать не только как боевая единица флота, но и как физически цельный объект. Заключение Из акта комиссии по расследованию причин гибели БПК «Отважный» от 14.09.74: Выводы и предложения. 1. 30 августа 1974 года на большом противолодочном корабле «Отважный» Черноморского флота, вышедшего в район боевой подготовки, в 45 км западнее Севастополя в 10.00-10.02 произошла серия взрывов в кормовом погребе зенитных ракет, и возник большой пожар. В результате пробоин в корпусе корабль принял 1600 тонн забортной воды, накренился на правый борт на 12-14° и получил дифферент на корму 2,5 м. Принятыми личным составом корабля и аварийно-спасательными судами мерами распространение пожара в носовую часть было приостановлено, и корабль буксировался к берегу. В кормовой части корабля, куда не мог проникнуть личный состав для тушения пожара, пожар продолжал распространяться и в 14.47 вызвал взрыв погреба с авиационными противолодочными бомбами и предположительно хранилища с 5 тоннами авиационного керосина. В результате этого взрыва корабль принял дополнительно 1900 тонн забортной воды, крен достиг 27° и дифферент на корму 6,5 м. В 15.57 корабль «Отважный» затонул в 40 км от Севастополя на глубине 122 м. Из 287 человек, находившихся на корабле, 263 человека были спасены и 24 человека погибли. В создавшихся условиях серии взрывов и большого пожара спасти корабль не представлялось возможным. Поднять затонувший корабль с этой глубины также невозможно. 2. Наиболее вероятной причиной, вызвавшей пожар и последующие взрывы в погребе № 8, явился запуск маршевого двигателя одной из 15 ракет, находившихся в этом погребе. Указанный запуск маршевого двигателя мог произойти в результате того, что во время регламентных проверок или при подготовке ракет к стрельбам на одной из ракет не был установлен или неправильно установлен шток концевого выключателя и совпадения с этим замыкания в приборе КП-1 аппаратуры предстартовой подготовки или в вилке бортового разъема ракеты. Система орошения в погребе не была задействована. Оценить эффективность действий системы водяного орошения на дальнейший ход событий в погребе не представляется возможным. Комиссия считает необходимым поручить ВМФ совместно с промышленностью (МСП, МАП, МОП, МОМ, МРП, ММ) организовать и провести в 1975 году комплексные полигонные натурные испытания с целью проверки эффективности корабельных противопожарных средств при возгорании или запуске двигателей ракет в погребах; по отработке оптимальных конструкций погребов, выхлопных и противопожарных систем в них и корректировки, на основе результатов этих испытаний, требований и норм 1966 года к проектированию ракетных погребов надводных кораблей. Для этой цели в трехмесячный срок разработать и утвердить в установленном порядке план мероприятий по постройке натурного отсека корабля, подготовке и обеспечению комплексных полигонных испытаний. 3. Выявленные комиссией серьезные нарушения в организации службы на корабле, отсутствие должного контроля за работой подчиненных по содержанию материальной части, недостаточная техническая подготовка части личного состава, недостатки в подборе кадров мичманов и наличие обезлички в командовании 2 зенитной батареей, расчет которой обслуживал погреб № 8, создавали условия для возникновения происшествий. Комиссия рекомендует разработать и осуществить дополнительные мероприятия по улучшению организации службы, комплектования, подготовки кадров и эксплуатации ракетного вооружения ВМФ. 4. Рассмотрев действия командования и личного состава в период выполнения спасательных работ, комиссия отмечает. Начальник штаба флота контр-адмирал Саакян В. X., руководивший с борта БПК «Отважный» спасательными работами, в основном правильно оценил создавшуюся на корабле аварийную обстановку, принял правильное решение по буксировке корабля в район малых глубин, грамотно оценил состояние плавучести корабля, что позволило своевременно снять личный состав корабля. После неудавшихся попыток произвести разведку обстановки на корме корабля своими силами эта задача подошедшим через час кораблям не ставилась. В ходе расследования специальной экспертизой определено, что в сложившейся обстановке на корме аварийного корабля работа по удалению за борт противолодочных авиационных бомб из погреба № 10 и керосина была нереальной. Командир 70 бригады противолодочных кораблей капитан 1 ранга Макаров Л. А., находясь на борту БПК «Бедовый», действовал правильно и решительно по буксировке аварийного корабля, однако полной оценки обстановки на гибнущем корабле не представлял и предложений по борьбе за его живучесть не вносил. Командир БПК «Отважный» капитан 2 ранга Винник И. П. в сложившейся обстановке в целом действовал правильно, принимал необходимые меры по спасению экипажа и последним покинул тонущий корабль. Однако сложившуюся обстановку на корме за погребом № 8 не знал и не принял настойчивых мер по ее уточнению. Личный состав БПК «Отважный» и кораблей, принимавших участие в оказании ему помощи в период катастрофы, в абсолютном большинстве действовал смело и во многих случаях мужественно. Действия первого заместителя главнокомандующего ВМФ адмирала флота Касатонова В. А. на ЦКП ВМФ, первого заместителя командующего ЧФ контр-адмирала Самойлова В. А. и оперативного дежурного штаба флота капитана 1 ранга Шутова А. Г. на КП ЧФ были правильными. 5. Автономные переносные аварийно-спасательные средства на кораблях проекта 61, по мнению комиссии, являются недостаточными по количеству и эффективности действия в случае крупных пожаров и взрывов, поэтому необходимо поручить ВМФ совместно с промышленностью на основании изучения взрыва и пожара на БПК «Отважный». пересмотреть нормы снабжения кораблей аварийно-спасательным имуществом. 6. Политико-моральное состояние личного состава БПК «Отважный» после катастрофы здоровое. Весь личный состав уверен в боевой технике, правильно оценивает случившееся, понимает необходимость более глубокого ее изучения, правильного использования, выражает желание дальше служить в составе этого же экипажа на надводном корабле. Представляется целесообразным учесть это желание и при имеющейся возможности его удовлетворить. 7 Комиссия считает целесообразным поручить ВМФ совместно с Минсудпромом и другими заинтересованными министерствами в трехмесячный срок изучить материалы, связанные с гибелью БПК «Отважный», разработать и осуществить необходимые организационные и технические мероприятия для предотвращения подобных случаев в дальнейшем на кораблях, находящихся в строю и в стадии строительства». Для экспертизы отдельных вопросов при подготовке акта комиссии было привлечено 73 специалиста, в том числе 6 адмиралов от центральных управлений ВМФ, 17 специалистов от НИИ ВМФ, 25 человек от промышленности и 21 - от Черноморского флота. После ознакомления с выше приведенным актом комиссии невольно вспомнилась русская народная поговорка «Ворон, ворону, глаз не выклюет». Что бы не быть голословным давайте рассмотрим все по порядку: Пункт 2 «Система орошения в погребе не была задействована.». И все, больше ни слова, хотя это вопиющий факт, почему нет выводов комиссии по этому вопросу, не названы виновные? Все достаточно просто, в соответствии с решением ВМФ и МСП № С-13/03237 от 27.12.68 г. и впоследствии № С-13/3186 от 02.12.72 г. автоматические системы пожаротушения типа ЭСАП были переведены из автоматического режима в сигнальный. Как позднее выяснилось на «Отважном» и других кораблях система орошения погребов боезапаса была вообще перекрыта ремонтными клапанами от случайного срабатывания. Естественно для этого должен был поступить приказ как минимум от ком. флота. Таким образом, кого винить-то, себя? Шупортяка судить? Да он на суде встанет, и скажет, «Вы же сами приказали систему орошения перекрыть!». Пункт 4 «Начальник штаба флота контр-адмирал Саакян В. X., руководивший с борта БПК «Отважный» спасательными работами, в основном правильно оценил создавшуюся на корабле аварийную обстановку, принял правильное решение по буксировке корабля в район малых глубин, грамотно оценил состояние плавучести корабля, что позволило своевременно снять личный состав корабля». Грамотно оценить обстановку можно только досконально зная ситуацию, а как известно весь период борьбы за живучесть корабля обстановка на корме была неизвестно и «благодаря» этому корабль и погиб. Что касается правильного решения о буксировке корабля, даже если не быть специалистом в вопросе буксировки кораблей, а только пользоваться логическим мышлением, можно понять, что решение таскать вдоль берега, который находится в пределах прямой видимости, горящий корабль с тремя затопленными отсеками, из которых вода, проникая во все щели, растекается по другим отсекам корабля, постепенно затапливая их, ища далекую, как светлая мечта о победе коммунизма, мель, над которой можно свободно вздохнув, утопить корабль, это не правильное решение, это беспросветная глупость. К тому же возникает вопрос: «А, кто на самом деле командовал кораблем?». Командир корабля Винник или «…контр-адмирал Саакян В. X., руководивший с борта БПК «Отважный» спасательными работами…». Вообще нужно умудриться, утопить корабль, который находился, после аварии, на плаву пять часов, на расстоянии прямой видимости от берега, в окружении 27 боевых и спасательных судов. Т.е. это прямой результат принятого «правильного» решения. Далее «грамотно оценил состояние плавучести корабля, что позволило своевременно снять личный состав корабля» эта строчка вообще вызывает умиление, оказывается, нужно дослужиться до контр-адмирала чтобы понять - когда корабль опрокидывается на борт необходимо спасаться. Хотя справедливости ради необходимо отметить, что на линкоре «Новороссийск» до такой элементарной вещи не додумались даже адмиралы. «В ходе расследования специальной экспертизой определено, что в сложившейся обстановке на корме аварийного корабля работа по удалению за борт противолодочных авиационных бомб из погреба № 10 и керосина была нереальной». Ну, это как посмотреть. Если через три – четыре часа после взрыва, когда вертолетная палуба раскалилась до красна, и на ней загорелась краска, выполнить работы по очистке погребов было не реально. Но в первые часы такую работу можно было выполнить, тем более, что на «Отважном», и других кораблях имелись комплекты термостойких костюмов. «Командир БПК «Отважный» капитан 2 ранга Винник И. П. в сложившейся обстановке в целом действовал правильно…». Здесь тоже можно задать вопрос: «Можно ли считать правильными действия, в результате которых кормовая часть корабля, где находились, в непосредственной близости к очагу пожара, погреб боезапаса и топливные цистерны, во время пожара совершенно не контролировалась, и мероприятий по борьбе за живучесть там не проводилось? «…принимал необходимые меры по спасению экипажа и последним покинул тонущий корабль». Как он принимал меры «по спасению экипажа», наверное, мог бы рассказать Сергей Петрухин, если бы остался жив. И как может последним покинуть корабль капитан, если на корабле еще оставался живой человек? Здесь было бы правильней и честней написать так: «…не принял необходимые меры по спасению члена экипажа нуждающегося в посторонней помощи, и предпоследним покинул корабль, бросив на верную гибель своего матроса…». «…Однако сложившуюся обстановку на корме за погребом № 8 не знал и не принял настойчивых мер по ее уточнению…». Здесь также, справедливости ради, необходимо было добавить: «Благодаря чему огонь перекинулся на погреб боезапаса и керосинохранилище, что привело к взрыву, и гибели корабля». Необходимо отметить, что из гибели «Отважного» были сделаны соответствующие выводы, была проделана большая работа по улучшению систем пожаротушения на действующих кораблях, были внесены изменения в проекты строящихся вновь. Однако как показала катастрофа произошедшая 16 апреля 1987 года в Японском море, было сделано не все. Во время учений, крылатая ракета-мишень поразила МРК «Муссон». Компоненты топлива ракеты разлились и вызвали объемный пожар. Надстройка сделанная, как и на «Отважном» из алюминиево-магниевых сплавов загорелась. Из-за деформации, как и на «Отважном», заклинило практически все двери и часть люков… Некоторым утешение может служить тот факт, что «наши зарубежные партнеры» наступили на те же грабли, о чем свидетельствует гибель английского эсминца «» во время Фолклендского кризиса. В него попала сравнительно небольшая ПКР, французского производства, «Экзосет», боевая головка ракеты не взорвалась, но от разлившихся компонентов топлива возник пожар приведший к гибели корабля. Вероятно, в его конструкции тоже широко использовались алюминиево-магниевые сплавы. Память В Севастополе на территории кладбища Коммунаров поставлен небольшой, скромный памятник. Он находится между братской могилой экипажа линкора «Новороссийск» и памятником лейтенанту П. П. Шмидту. Выбитая на мраморном памятнике надпись сообщает: «Морякам «Отважного», погибшим при исполнении воинского долга в августе 1974 года». Здесь же содержится список из 24 фамилий погибших матросов.
В момент взрыва корабль находился от мыса Херсонес на расстоянии 19,1 мили. Северо-восточным ветром (10 - 12 м/с) «Отважный» снесло на 2 мили к юго-западу, и в момент начала буксировки он находился от мыса Херсонес на расстоянии 21 мили, а от Казачьей бухты с глубиной при входе 16 метров (сразу за мысом Херсонес к северо-западу) - 22,2 мили. Это расстояние можно было пройти до момента взрыва в корме со скоростью 4,5 узла. В 11.00 ЭМ «Сознательный» начал буксировку аварийного корабля.
Буксировка «Отважного» В 11 ч 42 мин БПК «Бедовый» подошел к правому борту «Отважного» и стал высаживать АСГ. В это же время в журнале боевых действий «Отважного» внезапно появляется запись с точностью до 0,5 минуты: «11.42,5. Курс корабля 45°». Выписка из вахтенного журнала ЭМ «Сознательный» за 30.08.74: 11.41. Получено приказание с БПК «Отважный» подойти к корме и начать тушение пожара погреба № 8 и машинного отделения. 11.42. Окончили буксировку. Обрубили концы. Дали малый ход назад. Старший помощник командира ЭМ «Сознательный» капитан-лейтенант Сысоев. (с отдачей буксирного конца не совсем ясная история: по одной версии (согласно записи в вахтенном журнале), «Сознательный» получил приказ прекратить буксировку, и не просто прекратить буксировку, а подойти к корме и начать тушение пожара…, по другой «Бедовый» стало наваливать на осевший борт «Отважного», с которого на «Бедовый» был отдан приказ: «Обрубить швартовы». На ЭМ «Сознательный» не верно поняв приказ, обрубили свой буксировочный трос, что также подтверждается следующей выпиской: Из доклада заместителя начальника ВФ и АСС ВМФ контр-адмирала Г. Громова и заместителя начальника 2-го отдела ВФ и АСС ВМФ капитана 2-го ранга Н. Буркова адмиралу Амелько Н. Н. от 05.09.74 «О действиях кораблей и судов при оказании помощи БПК «Отважный»»: «… В 11.26 к БПК «Отважный» отшвартовался БПК «Бедовый», высадил АСГ со средствами борьбы за живучесть и передал изолирующие приборы. Корабль сильно било о БПК «Отважный», и в 11.41 БПК «Бедовому» было передано приказание: «Обрубить концы и отойти от борта корабля». Эту команду принял буксирующий корабль ЭМ «Сознательный», ошибочно посчитал, что команда идет для него и в 11.42 обрубил буксирный конец...». прим.). Как бы то ни было, но буксировку прекратили и «Отважный» не имея хода начал дрейфовать – перемещаться под действие ветра и волн (не контролируемый дрейф указан на схеме буксировки волнистой линией прим.). Из журнала боевых действий БП К «Отважный» за 30.08.74: 12.02. На БПК «Комсомолец»: взять нос на буксир. 12.05. Подошел «Комсомолец». Прибыть с ИП, фонарями, ОУ. 12.06. С правого борта убрать л/с к барказу; л/с, не участвующему в тушении бака, убыть в 1, 2 кубрики и на левый борт. 12.06,5. На «Бедовый»: взять корабль на буксир за нос (передано по громкоговорящей связи). Только в 12 ч 49 мин «Бедовый» возобновит буксировку. Будет потеряно более часа.
Схема буксировки «Отважного»
Из журнала текущих событий поста оказания помощи «Отважному» на КП флота: 12.55. От РКБ-525: «Начал буксировку курсом 70°». Из журнала текущих событий ОД штаба ЧФ: 12.55. Море - 4 балла, ветер 9 м/с. Начали буксировку курсом 70°. Но 70° - это курс на мыс Маргопуло, который находился в 30 милях от «Отважного», в 10 милях к северу от Севастополя. И это несмотря на то, что в 12 ч 30 мин поступило новое приказание адмирала флота Касатонова. Из журнала текущих событий ОД штаба ЧФ: 12.30. Приказание адмирала флота Касатонова... Ускорить буксировку (!). Ближайший берег у мыса Херсонес находился в этот момент на расстоянии всего лишь 21,6 мили, а бухта Казачья - на одну милю дальше. В журнале текущих событий поста оказания помощи аварийному кораблю записано, что указание адмирала флота Касатонова было передано на «Отважный»: 12.35. От КП на БПК-530: «Указание адмирала флота Касатонова... Ускорить вопрос буксировки». Может быть, курсом 70° предполагалось отбуксировать «Отважный» к мысу Маргопуло или ближайший район с небольшими глубинами и пологим берегом с большей скоростью буксировки? Однако, доложив о начале буксировки «Отважного» курсом 70°, «Бедовый» почему-то сразу резко отвернул к северу и пошел курсом 45°. Почему? Кто отдал приказание об изменении курса? Ведь это был отворот от курса к берегу и буксировка корабля вдоль берега, мимо мыса Лукулл к Каламитскому заливу в нескольких десятках миль от «Отважного». Только в 13 ч 35 мин пост оказания помощи аварийному кораблю на КП флота отметил в журнале текущих событий изменение курса буксировки: «От БПК-530:. . . Курс 45°, ход 5 узлов. Для доклада ГК». Через полчаса, в 14 ч 00 мин, это изменение курса зафиксирует (почему-то без вопросов и комментариев) ОД штаба ЧФ в журнале текущих событий КП ЧФ: 14.00. От ЭМ «Сознательный» для ОД ЧФ... «Бедовый» продолжает буксировку курсом 45°, скорость 5 узлов. Обстановка на 14.00 на БПК «Отважный»: 1. П 280°, Д 18 миль от Херсонеса. 2. На буксире у ЭМ «Бедовый», ход 5 узлов, курс 45°, крен - 13°, корма притоплена до палубы... Этим курсом «Отважный» будет буксироваться до самой гибели и затонет в 5,3 милях севернее линии Инкерманского створа на Севастопольскую бухту, в 22 милях от Севастополя, в 18 милях от бухты Казачья и в 17,3 милях от мыса Херсонес по пеленгу 300° в точке с координатами: Ш 44°43,5', Д 33°01,5'. Из журнала боевых действий БПК «Отважный»: 14.58. Доклад флагмеха, буксировать на мель...(Координаты мели, направление и расстояние не указаны прим.). Курс буксировки да и сама буксировка вызывают вопросы. Почему аварийный корабль не буксировали к ближайшему берегу (курс 900), а буксировали практически параллельно ему (курс 450)? Почему вместо берега решили буксировать корабль на мель, до которой возможно было идти дальше чем до ближайшего берега? Почему скорость буксировки составляла только 4-5 узлов? Увеличить скорость буксировки свыше 5 узлов было невозможно из-за переложенного на 350 на левый борт руля «Отважного». Возвращение руля в прямое положение в любом случае обеспечило бы буксировку аварийного корабля с большей скоростью в любом направлении к берегу, чем фактическую буксировку на курсе 45° с генеральной скоростью 4 узла. Что же мешало сделать это на «Отважном»? Корабли проекта 61 имели рулевую электрогидравлическую машину типа РЭГ-8-3. Перекладка руля на борт и обратно осуществлялась путем попеременного нагнетания и откачивания гидравлической жидкости электрическим насосом переменной производительности (НПП), создававшего в трубопроводах и цилиндрах гидравлическое давление масла до 100 - 150 кгс/см2. Резервирование рулевого привода обеспечивалось путем установки двух НПП со своими электродвигателями, каждый с независимым электропитанием. На некоторых кораблях рулевые машины имеют аварийный ручной гидравлический насос, с помощью которого можно выполнять перекладку руля вручную при исчезновении электроэнергии в аварийной обстановке. Раньше корабли имели резервный привод и для механической перекладки руля. Однако на «Отважном», имевшем рулевую машину РЭГ-8-3, этого всего не было. Единственное что можно было сделать в создавшейся ситуации для возвращения пера руля в прямое положение это спустить гидравлику из гидравлической системы рулевой машины и тем самым сбросить давление из системы путем спуска жидкости из системы разъединением трубопроводов. В аварийной обстановке, которая была на «Отважном», необходимо было просто перебить трубопровод гидравлической системы рулевой машины. При этом руль сам на ходу встал бы в прямое положение и не мешал буксировке или движению корабля под своими машинами с большей скоростью. Однако для выполнения этого в кормовую часть «Отважного» необходимо было высадить аварийно - спасательную группу со специалистом по рулевой машине. В крайнем случае, если уж не высадили на корму аварийную партию, можно было снизить «рысканье» корабля на курсе путем заведении с кормы буксирного конца на другой корабль который бы одерживал корму и тем самым увеличить скорость буксировки (швартовый конец на корме мог принять матрос Кубинка, не умевший плавать, который был снят с кормы корабля МРК в 11 ч 47 мин.). Но даже при скорости буксировки 5 уз корабль при курсе буксировки 900 достиг бы берега через 4 часа и наверняка был бы спасен (корабль погиб через 5 часов после взрыва прим.). По некоторым сведениям курс буксировки параллельно берегу был принят для того чтобы вести аварийный корабль против ветра, что уменьшить бортовую качку. Ну, на первый взгляд опять очередное «правильное» решение, только опять возникает неудобный вопрос: А, как долго собирались таскать по морю тонущий корабль? Да, до первой попавшейся мели. Только как показали события корабль до нее так и не довели, т.е. она находилась на большем расстоянии, чем ближайший берег. Ветер начал гнать огонь в корму на приподнятый левый борт как раз в районе керосинохранилища и погреба № 10 (это хорошо видно на фотографии «Буксировка «Отважного»» прим.). Борт раскалился, сначала на нем обгорела краска, а затем от продолжительного воздействия повышенной температуры, возможно от проникновения открытого форса пламени, произошел взрыв погреба боезапаса и керосинохранилища (температура вспышки керосина 27 °С), приведший к гибели корабля. В случае буксировки аварийного корабля курсом 900 крен увеличился бы не значительно, как показали последующие расчеты максимальный крен корабля составил бы 180 с таким креном его вполне могли довести до берега, как показали дальнейшие события он держался на воде с креном 26-270, и в этом случае ветер дул бы в борт, относя огонь от кормы (подобные расчеты могли сделать и на борту «Отважного», во время буксировки, необходимые исходные данные для расчетов возможного крена (направление ветра, сила ветра, площадь парусности корабля, крен на правый борт и т.д.) на корабле имелись прим.). События на борту «Отважного» во время буксировки
Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.74: 12.25. Кормовые пожарники вооружены и наблюдаем за креном. Необходимо дать на корабль ипистов для оказания помощи, заводятся концы для буксировки. На корму послать не могу, в ПЭЖ можно пройти, поступление воды из-за борта не могу определить. 12.26. Послал человека на бак, раненых 3 человека – передали на МРК. 12.27. Получена рекомендация флагмеха - затопить форпик. 12.27,5. 8 погреб развернут от взрыва (!). (Понадобилось два часа чтобы это заметить прим.) Из столовой люди выведены, поставлены подпоры. Погреба затоплены с ПКС вышел мичман Шупортяк (Шупортяк скрывался 2.5 часа, все это время никто точно не знал причин аварии, в результате принимались разные версии, которые недооценивали размеров катастрофы прим.). В погребе не могу доложить что происходит - доложили оперативному. К этому времени напряженная борьба с пожаром вроде бы стала давать результаты. Водой на наружных очагах пожара и пеной во внутренних помещениях огонь был сбит. На помощь подходили противопожарные суда спасательного отряда. Продолжалась борьба за живучесть корабля. В 12.32 поступил доклад начальника ТУ с вертолета: «Пожар в районе погреба № 8 с распространением на кормовые трубы; верхняя палуба по правому борту в районе кормы касается воды; никто из судов СО еще не оказывает помощи кораблю, терпящему бедствие». В 12.49 на БПК «Отважный» передали информацию: «Через 30 мин подойдет ПДС-123, у него 15 000 м3 высокократной пены». В 12.56 врио командующего флотом приказал: «Начальнику ТУ на вертолете Ка-25 сесть на любой корабль в районе аварии и перейти на БПК, «Отважный»». На ГКП «Отважного» в это время анализировали поступающую информацию об обстановке. В 12 ч 30 мин командир корабля отдал приказание: «Принять меры к обследованию кормы!». Но как? Доложили: «Нет ипистов. Кормовая машина, в отсеке - вода, затоплены 6, 7 погреба. Фильтрует вода в кубрик 5». 12 ч 32 мин: «Систему ЖС можно включить на кормовую машину, после проверки - нет. 12 ч 33 мин: «Помфлагмехом обследовано, в кормовой машине людей нет, можно включать ЖС. Подошла шлюпка с ипистами». В 12 ч 35 мин командир запросил: «Доложить, что с кормовой башней». Получил ответ: «Кормовую башню сорвало и положило на ют» (ответ не верный, возможно дым помешал хорошо рассмотреть башню, она была на месте, это показало последующее обследование водолазами затонувшего корабля прим.). Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.74: 12.26. Прибыл адмирал (фамилия не указана прим.). Приказ адмирала: «Прекратить лить воду в корабль. Включить ЖС, следить за обстановкой». Чем был вызван такой приказ? Вероятно тем, что при тушении в отсеки корабля дополнительно заливались тонны воды, которую нельзя было удалить из-за неисправности, недоступности водоотливных средств. В этом случае можно было подключить любое спасательное судно, которое, имея мощные водоотливные средства, смогло бы удалить избыток воды. Исполняя приказ «воду лить» перестали. Тем временем всплывавшее топливо распространялось по разрушенным помещениям 12-го и 13-го отсеков. Пожар вспыхнул вновь. Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.74: 12.37. Горит 6 кубрик, крен 15°, корма над водой 30-40 см. 12.38. Включили ЖС на кормовую машину. 12.39. Горит 6 кубрик. Все нештатные грузы перенесли на левый борт. ЗИПы все перенести на левый борт. 12.40. На корабль доставить все углекислотные баллоны. 12.41. Всему л/с перейти на левый борт и перенести присланные погружные насосы с других кораблей. 12.42. Тушим пожар в 10 коридоре. 12.45. Поставить корабль против волны. 12.45,5. Ипистов на корабль привести - приказание командиров. 12.46. Поставить линию обороны в районе столовой личного состава, не пропустить воду - 6, 7 погребов, проверить помещения вспомогательных механизмов – командиру группы лейтенанту Гулю. 12.48. Доклад с ходового поста: корма сидит в воде по срез. 12.49. Начал «Бедовый» буксировку корабля. 12.50. Пятнадцать куб. пены - пожарный танкер 123, начали буксировку. 12.51. Подходит спасатель с правого борта. Необходимо со спасателя подать пену на корму, а льют на корму воду, на кормовую машину и в 8 погреб. 12.52. Дали приказание на СС-26 подходить к левому борту и охлаждать вертолетную площадку и быть готовым к пожаротушению пеной, подп. НШ КЧФ. 12.52,5. Организован отлив воды вручную. 12.53. Доложили на ходовой: ИПы все выработаны. 12.54. Ориентировочно спасатели будут через 1 час. 12.55. Крен 17° нос и корма, одеть резиновые перчатки, продолжить тушение пожара в кормовой машине. 12.56. Крен 15°. 12.59. Пожар в 11 коридоре, видно пламя, дали ход (буксировщиком прим.), поставили шлангами завесу, создали водой 13.00. ПДС-123 нас наблюдает, скоро в районе. 6, 5 кубрик поступает вода, доступа нет. Доложили ОД флота. 13.02. ГК дал телеграмму: принять все меры, корабль оставить на плаву. 13.04. Дали ЖС в кормовую машину, включены. 13.05. 13, 12, 16 цистерны - 80 т в корме машины. 13.06. К нам 84 катер - начальник аварийно-спасательной службы флота. 13.07. Флагмеху: доложить обстановку: крен 16°, принимаются меры к откачке воды. 13.08. Принять все меры от 164 шп., откачивать воду, затапливать нечего, следим за осадкой, дым черный с огнем с кормы. 13.10. Подготовить полный доклад ОД флота к 13 ч 45 мин. Подошли два ПДС, тушить только пеной, дали команду: тушить пожар только пеной. 13.12. От 164 шп. в корму пожар, обстановка известна. 13.14. Машина кормовая горит - доклад из БЧ-5. 13.14.5. Горит в 31 тамбуре - доклад из БЧ-5. 13.15. Всему л/с: тушить только в резиновой обуви и резиновых перчатках. 13.16. Тушат пожар пеной с двух спасателей. 13.16.5. Обстановка в 11 коридоре - доложить ОД флота. 13.17. На ПДС: только тушить пеной, подойти к юту. 13.20. ПДС-123: подойти к левому борту, не тушить, только пеной. 13.22. Флагмех Умеренков дал приказание: топить форпик. 13.22.5. Послан старпом на бак командиром: узнать обстановку на баке. 13.23. Дифферент 19° , крен 16° на правый борт на корму. 13.24. ПДС-123 подошел к борту, дает пену на корму, ошвартовался. 13.25. Обстановка в 11 коридоре - пошел старпом, кормовая часть обесточена. 13.30. ПДС-123 продолжает тушить пеной корму корабля. 13.31 Дифферент 20° на корму. 13.32. Вооружаем все средства водоотлива - приказание командиру БЧ-5. 13.50. Поданы шланги для отлива воды с ПДС-123. Командирам БЧ: прибыть на бак, проверить в лицо наличие л/с, ускорить по матросам, не занятым в тушении пожара. 13.52. БЧ-1 - все, за исключением больных - поступил доклад. 13.57. С ходового поста: доложить обстановку на корме корабля по пожару. 13.58. Дым из кормовой машины распространяется, доклад ст. лейтенанта Галунки: продолжается пожар в кормовой машине.
Тушение пожара лафетными стволами, предположительно с СБ - 15 Тем временем на «Отважном» пожар вновь разгорался. Командир машинной группы БЧ-5 старший лейтенант Галунка вновь и вновь докладывал на ГКП, что пожар в кормовой машине продолжается. Из столовой личного состава на ГКП доложили, что греется кормовая переборка: приступили к ее охлаждению. В 14 ч 10 мин со спасателей на «Отважный» продолжали подавать огнегасящую пену. Однако, видимо, положение корабля стало вызывать у кого-то опасение и в 14 ч 11 мин на ЭМ «Бедовый» передали мешок с секретными документами и засекречивающую аппаратуру, которую начали собирать еще в 11 ч 18 мин. В 14 ч 11 мин с ГКП «Отважного» ОД штаба флота доложили: «Пожар продолжается, в кормовую машину подается пена пеногенератора, дифферент на корму почти прежний, предположение - затоплены помещения мокрой провизии; погреб 6, 7 и кормовых приводов. Фильтруется, поступает вода. В кормовой машине - пожар. АСС обсуждает состояние корабля и обследует корабль, вооружают средства пожаротушения. Выбиваем иллюминатор камбуза для протаскивания шлангов. В кормовую машину воду не подали. Люди работают...». Тем временем огонь и высокая температура подступали к отсеку № 14 с противолодочными авиационными бомбами, находившимися уже в воздухе из-за большого крена корабля на правый борт. Оперативный дежурный штаба ЧФ продолжал описывать обстановку. Из журнала текущих событий ОД ЧФ за 30.08.74: 13.00. Приказание ГК ВМФ: главное - обеспечить плавучесть корабля, все остальное потом. Передано на «Отважный». НШ ЧФ. 13.15. ГК ВМФ приказал разобраться с людьми. Подошел к «Отважному» ПДС-123. БПК «Комсомолец Украины» от борта «Отважного» отошел. 13.22. «Отважный» для ОД ЧФ: 1. На корме людей нет. 2. Рубеж от 164 шпангоута в корму. 3. Пробоина неизвестна, но предполагаю нет (!). (Корабль постепенно погружается в воду т.е. тонет, но тем не менее предполагают, что пробоины нет прим.). 4. Подошел «Бештау» и СБ-15. Откачку воды не начал. НШ ЧФ. 13.30. БПК «Сметливый» для ОД ЧФ: «Докладываю обстановку на БПК «Отважный»: в кормовой части взорвана крышка 8-го погреба. Предполагаю, кормовая башня смещена, имеются рваные пробоины в корме в районе 6-го кубрика, керосинохранилища. Горит краска на борту в районе 6-го кубрика. В керосинохранилище продолжается пожар в районе 9-го погреба (Эта часть доклада не верна т.к. в этот момент пожара в керосинохранилище не было, вероятно в его районе горела краска прим.). Палуба кормы находится над водой на 10-15 см. Предполагаю, пожар распространяется в район погреба № 10, кормовой такелажной кладовой. Подошел аварийно-спасательный отряд. HP ЗАС 265/95. Командир 11 БПК». 13.40. 20 ДиКОВР - ОД ЧФ: «Доношу: по боевой тревоге от 20 ДиКОВР вышло в морс 10 кораблей, в том числе: дежурный ПУГ в составе МПК - 10, 62, 52, дополнительно МПК-8, КТГ мт «Торпедист», «Вакуленчук», «Рулевой», КТГ ВТ-271, 259, 318 снялись с якоря, находятся в готовности. МПК-15, 75 на рейде обеспечивают пл С-96, пка «Пионер». Готовы к выходу СКР-13, 40. ЗАС 2149/2. Команднр 20 ДиКОВР». 13.45. От МРК «Зарница» для ОД ЧФ: «Начальник АСС перешел на СБ-15, применили пенотушение». 14.00. От ЭМ «Сознательный» для ОД ЧФ: «Докладываю обстановку: кормовые погреба затоплены, поставлена оборонительная линия 164 шпангоута. Пожар продолжается, горит топливо. Огонь и дым выходят из кормовой трубы кормовой машины. Тушение пожара производится пеной ПДС-123 через кормовую трубу. «Бедовый» продолжает буксировку курсом 45°, скорость 5 узлов». Обстановка на 14.00 на БПК «Отважный»: 1. П - 280°, Д - 18 миль от Херсонеса. 2. На буксире у ЭМ «Бедовый», ход 5 узлов, курс 45°, крен - 13°, корма притоплена до палубы. 3. У борта аварийного корабля СС «Бештау», ПДС-123 тушит пожар пеной. 4. Пожар в надстройке и корпусе, огонь виден из кормовой трубы, горит топливо, керосин. 14.08. Приказание ГК ВМФ: немедленно откачивать воду. Обеспечить непотопляемость - самое главное. 14.30. СБ-15 подошел к борту. На СС-26 запас пены 5 тонн. 14.35. Начальник техуправления капитан 1 ранга Никитин прибыл на БПК «Комсомолец Украины», принимает меры к переходу на «Отважный». 14.36. От БПК «Решительный» для ОД ЧФ: «По приказанию ОД прекратил выполнение задачи. Следую для оказания помощи в точку Ш 44°36', Д 32°56'. Время прибытия 22.00. ЗАС 554/38. Командир». Из докладов командиров кораблей находящихся возле «Отважного» видно, что обстановка, после некоторого улучшения, снова начала ухудшаться, несмотря на то, что на него со спасательных судов выливались тонны пенообразующих веществ. Здесь необходимо прояснить создавшуюся ситуацию. Все внимание было уделено поддержки плавучести корабля, для этого командование запретило тушить пожар забортной водой, чтобы не увеличивать осадку корабля, поэтому тушение начали вести только пеной. На первый взгляд сам по себе приказ был вроде своевременный, да и пенообразующие вещества неплохо справлялись с огнем. Тогда почему же огонь стал разгораться вновь и, что самое опасное, стал распространяться в корму, где не было команды и где находились «бок о бок» погреб № 10 с противолодочными бомбами и керосинохранилище? На раскрытым взрывом участке палубы поданная в очаг пожара пена сдувалась порывами ветра, и плавающее на поверхности воды топливо загоралось вновь, а поданный во внутренние помещения пеногаситель в т.ч. и через дымовые трубы: «Тушение пожара производится пеной ПДС-123 через кормовую трубу», даже не достигал очага пожара, разлагаясь на лету от высокой температуры. Т.к. корабль буксировали носом против ветра для снижения боковой качки, то ветер погнал огонь на корму, в результате там сначала на бортах обгорела краска, а затем произошел взрыв погребов. Взрыв в кормовой части
Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.74: 14.47. Произошел взрыв в кормовой части. Личному составу покинуть кормовую часть. Осмотреть все отсеки, л/с строго следить за креном и дифферентом. 14.50. Крен 16° на правый борт, дифферент на корму 20°. 14.52. Матросу Желез оказывают мед. помощь, после взрыва получил травму. 14.53. Из боцманской команды нет Прочаковского и Литновского, химика матроса Завьялова - доклад старшего матроса Гришечко. 14.55. Обстановка на юте: взрыв в районе 10 погреба, выпучилась палуба. 14.55,5. Крен 15,5°, дифферент 20°. 14.57. Прекратить подачу труб на ПДС-123. 14.58. Доклад флаг, механика - буксировать на мель корабль (Интересно, а до этого, куда буксировали корабль? Судя по направлению 450 явно не к ближайшему берегу прим.). 14.59. Крен увеличивается 19° на правый борт. 15.00. Крен 25°. 15.02. Крен 26-28°, не увеличивается. 15.03. Послан матрос Синицын узнать, как обстановка в столовой. 15.07. Крен 27°. 15.10. Пропал свет и питание на приборы. 15.11. Команда командира «подняться всем наверх». Из журнала текущих событий ОД штаба ЧФ за 30.08.74: 14.47. Доклад с «Бедового»: «Наблюдаю взрыв в кормовой части». 14.50. Доклад с Ли-2: «Произошел большой выброс пламени и дыма. Очевидно, взрыв». 14.54. От авиации: «Тушение производится с левого борта. К правому борту подходит корабль. Крен небольшой, пламя сильное». 15.00. Крен резко увеличился. Взрыв в погребе № 10 нарушил герметичность водонепроницаемых переборок на 233 и 251 шпангоутах, что привело к затоплению еще двух смежных отсеков к ранее затопленным трем. Затопленной оказалась вся кормовая часть корабля от 164 шпангоута. За время с 14 часов 50 минут до 15 часов 02 минут крен корабля с 14-15° правого борта увеличился до 26-28° правого борта. Кромка БПК вошла в воду по основание кормовой башни.
«Кромка БПК вошла в воду по основание кормовой башни» Конструктивные и технические возможности борьбы за живучесть корабля были исчерпаны (Из-за большого крена и дифферента на корму остановилась носовая машина, прекратил работу генератор, погас свет). Затопление пяти кормовых смежных отсеков протяженностью 50 м, что составляло 38% от его длины, вело к потере продольной остойчивости. При установившемся крене 28° и дифференте около 10 м на корму гибель корабля была неизбежной. Последний взрыв подбросил лежавшее на палубе юта тело старшины 2-й статьи Адама Ачмиза и забросил его на стоявшее рядом с «Отважным» спасательное судно. Изуродованное взрывами и огнем тело будет передано его родителям для захоронения на родине. Из всех погибших на «Отважном» он единственный был предан земле. Гибель «Отважного»
В 15 ч 05 мин штаб флота дал команду на «Отважный»: «Покинуть корабль!». На спасательное судно, на которое был заброшен труп моряка, с борта «Отважного» спрыгнули штабные офицеры и часть команды корабля, всего около 50 человек. Остальная часть команды прыгала за борт, всего около 220 человек. Командир корабля, капитан 2-го ранга Иван Петрович Винник, как и положено капитану «покинул корабль последним». Вблизи гибель «Отважного» наблюдали с БПК «Сдержанный», о чем врио командира корабля было приказано доложить лично рапортом Главнокомандующему ВМФ Адмиралу Флота Советского Союза С. Г. Горшкову. Из рапорта врио командира БПК «Сдержанный» капитан-лейтенанта Рыженко от 31.08.74: «В 14 часов 45 минут на БПК «Отважный» произошел взрыв. В 14 часов 50 минут по приказанию с БПК «Отважный» на барказе к борту БПК «Отважный» отправлено 13 ИП-46. В 14 часов 57 минут начал заметно увеличиваться крен на правый борт БПК «Отважный». Правый борт от 110 шпангоута и далее в корму ушел под воду. Вода начала поступать в открытую дверь 31 тамбура. В 14 часов 58 минут - начало гореть топливо на воде. В 15 часов 10 минут пожар на БПК «Отважный» перешел на ЗКП, начала поступать вода в иллюминатор кают-компании мичманов. В 15 часов 11 минут прекратилась связь с БПК «Отважный». Приняли сигнал: «Личному составу БПК «Отважный» покинуть корабль». Барказ РБЭ-534-2 и катер РК-534-1 отправились к кораблю, терпящему бедствие, для спасения личного состава. В 15 часов 15 минут личный состав начал эвакуацию на ошвартованный по левому борту ПДС и прыгать с бака за борт. В 15 часов 20 минут пожар на БПК «Отважный» усиливается. В 15 часов 36 минут личный состав БПК «Отважный» был снят, крен заметно увеличивался на правый борт, дифферент на корму. В 15 часов 44 минуты БПК «Бедовый» отдал буксир. В 15 часов 45 минут БПК «Отважный» начал быстро погружаться кормой. В 15 часов 46 минут БПК «Отважный» стал вертикально, погруженный в воду по бортовой номер. В 15 часов 55 минут БПК «Отважный» погрузился вертикально вниз, над водой находились 4-5 метров корпуса корабля. В 15 часов 57,5 минут, Ш 44°44'04", Д 32°59'08" БПК «Отважный» погрузился под воду. При спасении личного состава барказом поднято 23 человека, катером 19 человек. Последний аккорд трагедии После 5 часов борьбы за живучесть корабль погружается в воду, началась эвакуация личного состава, а матрос Сергей Петрухин, все эти пять часов испытывавший нечеловеческие страдания, без сознания, продолжал висеть в иллюминаторе камбуза, для его спасения так и не нашлось ни времени, ни газорезки. В последний момент, матросы, перед тем как покинуть корабль, обмотали его брезентом, зашкертовали. И он еще живой ушел на дно вместе с кораблем… На вторые сутки, для обследования затонувшего корабля, под воду был спущен глубоководный аппарат АС-10. Надолго остался в памяти у наблюдателей район камбуза правого борта. Из иллюминатора камбуза правого борта, все еще устремляясь вверх, держась за поручень наружного трапа, торчал голый торс человека - подводники даже запомнили, что он был коротко подстрижен. Это был труп матроса первого года службы Сергея Петрухина... Где-то через полтора месяца, погружаясь в очередной раз на своих сверхмалых подводных лодках к «Отважному», подводники увидели в том же иллюминаторе обглоданный рыбами человеческий скелет - скелет покорно опустился на надстройку черепом вниз, и уже больше не рвался к людям и солнцу... В результате аварии на БПК «Отважный» погибло 19 членов экипажа, и 5 курсантов. Ожоги и ранения различной степени получили 26 человек.
В это время на корме Взрывами и последующим сильным пожаром в погребе № 8 и смежных с ним отсеках кормовая часть корабля (от арт. башни до флагштока) была отрезана от сообщения с носовой частью корабля. Оставшиеся в кормовой части после взрыва 13 моряков из-за огня и сильного задымления стали сосредоточиваться в районе вертолетной площадки на юте. Команд по громкоговорящей связи они не слышали и не знали обстановки на корабле. Они попытались пройти в носовую часть, но огонь не пропустил их, и все вновь вернулись на ют. Офицеров и мичманов среди них не было, старшины срочной службы руководство на себя не взяли, поэтому аварийная партия, которая смогла начать борьбу за живучесть не была организована. Только командир отделения трюмных машинистов старшина 2-й статьи Анатолий Мыслинский, увидев разгорающийся пожар, бросился его тушить местными средствами пожаротушения. Последний раз он выглянул из люка, обнаженный и черный. Вдохнув свежего воздуха, он вновь исчез внутри корабля. Больше его не видели. Старшина 2-й статьи Анатолий Мыслинский геройски погиб, до конца исполнив свой долг. Ему исполнился всего лишь 21 год. Моряки на юте, увидев подходящий МРК, и боясь очередного взрыва, решили прыгать за борт. Первым прыгнул электрик БЧ-3 матрос Цыганок, остальные последовали за ним и были подобраны на МРК. Лишь не умеющий плавать машинист-газотурбинист матрос Кучинка не прыгнул и остался на юте, держась за флагшток (матрос И. Д. Кучинка, был снят с юта «Отважного» в 11 ч 47 мин, то есть через 1 ч 45 мин после взрыва). Вызывает вопросы тот факт, что командование корабля не сделало попыток не то что организовать на корме борьбу за живучесть, но даже провести разведку ситуации, кроме этого ведь там могли быть раненые, нуждающиеся в посторонней помощи. Как могла аварийная партия проникнуть в корму через зону пожара? На корабле имелось в наличии шлюпка и капитанский катер достаточно спустить на воду либо шлюпку, либо катер и подойти к корме, тем более, что корабль застопорил ход. Таким образом, можно было и людей снять и аварийную партию высадить, по крайней мере, в первые часы катастрофы. Из иллюминатора камбуза все еще пытался выбраться, отчаянно крича, матрос Сергей Петрухин. Ему удалось вылезти на половину, но таз не пролезал в узкий иллюминатор и он висел над палубой лицом вверх, поддерживаемый другими матросами. Сначала он их просил: «Ребята спасите, я не хочу умирать», но начавшийся в камбузе пожар начал жечь ему ноги и, испытывая невыносимую боль он стал просить: «Принесите нож, зарежьте меня»… Ему ничем не могли помочь - газорезки находились в кормовых отсеках, отрезанных от остальной части корабля огнем. Сам почти обезумевший от своего бессилия и от вида ужасных мучений матроса, корабельный врач старший лейтенант Виктор Цвеловский периодически делал ему обезболивающие уколы морфия. Не помогало. На глазах экипажей «Отважного» и соседних кораблей страшной смертью погибал молодой моряк первого года службы (до сих пор остается не выясненным почему не удалось спасти моряка: если на «Отважном» газорезки остались на корме они вполне мог быть на других кораблях, с которых на «Отважный» было высажено две аварийные партии, кроме того к борту «Отважного» подходили барказы и спасательные суда которые вполне могли передать на корабль необходимое оборудование. В книге Б. Каржавина «Гибель «Отважного» есть такие строки: «в 11 ч 35 мин сигнальщику на ходовой пост (с ГКП прим.) передали команду: - Передайте на «Сознательный»: необходима газосварка - срезать висящую деталь для вытаскивания человека!». На первый взгляд правильная команда, но только нужно отметить, что «Сознательный» к 11 ч 35 мин уже высадил свою аварийную партию и в 11.00 приступил к буксировке «Отважного». В 11.45 «Бедовый» высадил свою АСГ, но ему никаких указаний по поводу газорезки видимо не поступало. Больше упоминаний о газорезке ни у Каржавина, ни в журнале «Отважного» не встречаются, создается впечатление, что о застрявшем матросе все забыли прим.). Неожиданно в одном из иллюминаторов камбуза вдруг показалось обожженное лицо Владимира Прочаковского. Бросились к нему, но он сказал: «Со мной все ясно, спасайте корабль»,- и, потеряв сознание, навечно скрылся в глубине камбуза. Ему было всего 22 года. Мужественно, достойно погиб моряк, думая в последнюю минуту не о себе, а о корабле и своих товарищах. (По свидетельству очевидцев Сергей Петрухин застрял в иллюминаторе правого борта. На многих фотографиях запечатлевших терпящий бедствие корабль правый борт хорошо виден, однако застрявший матрос на них не просматривается, только на приведенной ниже фотографии удалось заметить наличие людей в район камбузного иллюминатора).
На снимке хорошо видна вывернутая взрывом часть палубы с крышкой погреба № 8, также виден катер которым так и не воспользовались для высадки аварийной партии на корму
Из акта комиссии по расследованию причин гибели БПК «Отважный» от 14.09.74 г. «...матрос Прочаковский В. С.- боцман, отличник боевой и политической подготовки, член ВЛКСМ, пытаясь выйти из горящего корабля через иллюминатор и получив тяжелые ожоги, на попытку своих товарищей оказать ему помощь сказал: «Ребята! Со мной все ясно. Спасайте корабль!» - и погиб в огне».
В каком - то из этих иллюминаторов надстройки застрял Сергей Петрухин, из такого иллюминатора произнес свои последние слова Владимир Прочаковский Пожар на корабле продолжался. Полыхало в погребе № 8, кормовом машинном отделении, коридорах № 8, 9 и 10, кубриках № 3, 4, 5 и на ЗКП. Личный состав кормовой аварийной партии, боевых частей 2, 3, 5 и РТС мог приступить к тушению пожара лишь в коридорах № 8, 9 и 10. Возглавили борьбу с пожаром и. о. командира БЧ-5 старший лейтенант Мартынов, вахтенный механик и командир трюмной группы лейтенант Гуль, командир кормовой аварийной партии мичман Петрикин (он же старшина трюмной команды) и старшина 1-й статьи Долинчук, у которого было уже обожжено лицо. Помогал им молодой лейтенант Безмельцев из БЧ-2. Корабль медленно кренился на правый борт. На помощь терпящему бедствие кораблю со всех сторон спешили боевые корабли и спасательные суда (всего возле «Отважного» собралось 27 судов) была поднята в воздух авиация (вертолеты Ка-25, Ми-4, самолет ЛИ-2). Пожар на «Отважном» продолжал усиливаться, особенно в отсеках, смежных с районом взрыва, и в КМО. Видимо, его продолжало подпитывать топливо из разрушенных топливных цистерн № 16 и 17, где находилось 62 т топлива; кроме того, в районе КМО находилось 126 т топлива в цистернах № 12, 13, 14 и 15. Но какие были разрушены цистерны? Это установлено не было. От высокой температуры и задымления усложнились условия борьбы за живучесть корабля, назревала опасность взрыва боезапаса в погребах с № 6, 7, 9, 10, а также пожара в керосинохранилище. В 10 ч 15 мин командир корабля доложил начальнику штаба флота: - Необходимо затопить 6-й и 7-й погреба БЧ-3. В 10 ч 16 мин с ГКП была отдана команда: - Загерметизировать все люки и горловины! (Но ведь это должно было быть сделано на корабле еще по боевой и аварийной тревогам! ) В 10 ч 18 мин последовала команда: - Командиру БЧ-2 включить систему орошения кормового ракетного погреба (!) (Иначе как странной эту команду не назовешь. В 10 ч 02 мин крышку ракетного погреба с частью палубы взрывом вскрыло как консервную банку, там и в прилегающих отсеках идет интенсивный пожар, а в 10 ч 18 мин, т.е. через 16 мин подается команда включить систему орошения, которой к тому моменту времени уже не существовало, да и погреба как такового не существовало).
Достаточно было «высунуть нос» с ГКП, чтобы убедиться, что «включить систему орошения» не возможно Огонь продолжал рваться в носовую часть корабля, втягиваясь в длинные коридоры. На его пути находились погреба № 6 и 7 с минно-торпедным боезапасом, по 24 бомбы РГБ-10 в каждом; погреб № 5, в котором размещались 192 реактивные глубинные бомбы РГБ-60. Четыре торпеды находились в трубах торпедного аппарата, в том числе три боевых, еще торпеды находились на палубе торпедной площадки. Сразу после взрыва личный состав БЧ-3 самостоятельно под руководством старшины 2-й статьи Ручьева вооружил шланги и начал поливать водой торпеды, охлаждая их. Оценив опасность, не вытерпел командир минно-торпедной боевой части Качинский и вновь доложил на ГКП о необходимости затопления погребов с реактивными бомбами. Только после этого командир корабля отдал команду: «Затопить погреба 6 и 7». Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.74: 10.17. Корабль находится Ш 44°37, Д 32°56. 10.19. Доклад командира БЧ-3: необходимо затопить 6, 7 погреба. 10.20. Командиру БЧ-5: затопить 6, 7 погреб. В 10 ч 20 мин по трансляции корабля была дана команда личному составу, находящемуся на юте спрыгнуть в воду. Ее, правда, не услышали, моряки с юта бросилась в воду самостоятельно. С ходового поста поступил доклад на ГКП: - 10.21. Семь человек за бортом! (за бортом находилось 12 человек, вероятно, не всех заметили прим.). С ГКП приказали: - Взять концы и спасательные круги. Спасать людей! Однако волнение моря, крен корабля и ветер, относивший моряков от борта корабля, видимо, не позволили подобрать их своими силами, и сигнальщикам было отдано приказание передать на ближайший ракетный катер (МРК) «Зарница», чтобы подобрали людей с воды. Но почему не спустили с «Отважного» шлюпку или катер? В этот момент с постов в коридорах № 8 и 9 на ГКП поступил доклад: - Пожар в 10-м коридоре! Идет сюда! В 10 ч 25 мин с борта «Отважного» в штаб флота была послана шифротелеграмма № 47/1452 от 01.09.74: 10.25. Приказание НШ ЧФ (В.Х. Саакяна прим.): «Сосредоточить все средства тушения пожара в кормовой части, не допустить распространения пожара в носовую часть». Еще одна нелепица в этой трагической истории. В 10 ч 20 мин была дана команда на ют прыгать за борт, а через пять минут, в 10 ч 25 мин, «Сосредоточить все средства пожаротушения в кормовой части…» (Не понятно кто командует кораблем? НШ ЧФ Саакян официально в командование кораблем не вступил, но тем не менее команды от него исходят, возможно, командир корабля сидя в трюме в ГКП тоже отдавал команды, вероятно из-за этого шел такой «разнобой» прим.). Задымленность корабля, угарные газы от горевшей краски и плавившегося металла мешали личному составу подступиться к очагам пожара, не хватало средств пожаротушения. Продолжались попытки проникнуть с палубы на камбуз, где остался в дыму и огне личный состав. Но почему не через шахту лифта из столовой? В 10 ч 30 мин командир корабля отдал команду: - Ипистам носовой аварийной партии вывести личный состав из камбуза и ЗКП. Видимо, не знал командир, что двери камбуза заклинило, а электро- и газорезки остались в корме. Проникнуть в эти помещения даже в изолирующих противогазах (ИП) - ипистам, как их называли на корабле,- было невозможно. Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.74: 10.37. 6, 7 погреб, 8 погреб - проверить старшему помощнику. Выше уже приводилась выдержка из воспоминаний старпома Балашова, где он сообщил, что ему была дана команда в 10 ч 02 мин провести проверку. Либо командир корабля забыл о своем приказании, либо капитан-лейтенант Балашов еще не доложил, что на месте погреба № 8 он видел провал в палубе? В результате прогремевших взрывов и последующего пожара многие моряки получили ранения, но с ожогами, ушибами и сотрясениями мозга продолжали на боевых постах бороться за живучесть корабля. В первом кубрике врач Цвеловский начал оказывать первую помощь тяжелораненым: старшине 2-й статьи Левину с обожженным лицом и мелкими осколочными ранами; матросу Винцлавасу с обожженными лицом, спиной, предплечьем и с подозрением на перелом шейки бедра; матросу Рощину с сотрясением головного мозга и с подозрением на перелом шейного позвонка; старшине 2-й статьи Гайпутдинову с закрытым переломом таза; старшему матросу Корякину с рваной раной на голове; матросам Дудинову, Чаловскому, Добрыдневу, Александрову, Федосову и другим, получившим ожоги. Многие моряки, получив первую медицинскую помощь, вновь вернулись помогать товарищам, в том числе старшина 1-й статьи Долинчук, получивший ожоги лица. Старшина 2-й статьи Сурхо Селимсултанов, командир отделения радиометристов-наблюдателей РТС, служивший по второму году, боролся с пожаром у главного его очага, в районе погреба № 8, поливая раскаленную палубу, на которой почти невозможно было стоять. Он получил ожоги, травму головы, но, сходив в санчасть на перевязку, вновь вернулся к товарищам и продолжал борьбу с огнем до самого конца. Пожар продолжал усиливаться. Для оказания помощи «Отважному» к нему стал подходить ЭМ «Сознательный», находившийся в момент взрыва на расстоянии 123 кабельтовых. В 10 ч 42 мин командир корабля Винник дает команду подготовить «Отважный» к швартовке «Сознательного». В 10 ч 43 мин начальник штаба флота дал донесение в штаб флота: «Докладываю обстановку. На корабле пожар в 8 и 10 коридорах, включена ЖС. Кормовая машина в неизвестном состоянии. Возле меня находятся 2 МРК и ЭМ «Сознательный». Своими силами пожар в 8 и 10 коридорах погасить не могу. НШ ЧФ». После трех взрывов в ракетном погребе № 8 и начавшемся большом пожаре за 164-м шпангоутом прошла 41 минута.
Почему же не была сделана разведка и не определены объем и направление распространения пожара? В помощь «Отважному» для борьбы с пожаром с эсминца «Сознательный» высадили аварийную спасательную группу в составе 10 человек.
Высадка аварийной партии с ЭМ «Бедовый» Из журнала боевых действий БП К «Отважный» за 30.08.74: 10.52. БПК «Бедовый» подошел к борту «Отважного». Высажена АСГ со средствами пожаротушения (Эта запись ошибочна, первым высадил АСГ «Сознательный», «Бедовый» вышел с базы в 10.26 - 10.32, прибыл в район аварии и получил команду высадить АСГ в 11.32 и в 11.50 доложил на КП флота о начале ее высадки, также неверна классификация «Бедового» (БПК), он, как и «Сознательный» относился к ракетным эсминцам (БРК) прим.). С «Бедового» аварийная партия прибыла. Направить для обследования в район ПЭЖ. 10.54. Неизвестна обстановка в 8 погребе. Доклад нач. штаба: - Все шланги на 8-й погреб и вертолетную площадку направить. В районе рубки дежурного пожар усиливается. Поставить линию обороны в районе столовой личного состава, ПЭЖа, в холодильных машинах. Принята аварийная партия, ЭМ «Сознательный» начал буксировку. 11.00. Крен на правый борт 13°, крен постоянный. «Сознательный» начал буксировку «Отважного», крен 13° на правый борт. 11.01. Приказание начальника штаба: «Начать слив топлива за борт». 11.02. В 8, 9, 10 коридорах продолжается пожар. 10.50. В районе ПЭЖ пожар, большой огонь. 11.04. Начать транспортировку раненых и пораженных в 6 каюту. 11.05. Больных сдали на барказ. Доклад начальнику штаба: почему не можем откачать топливо. 11.05. Корма имеет дифферент, приспустилась до уровня воды, доклад ст. помощника. 11.06. Крен 12° на правый борт, палуба кормы у среза воды. 11.07. Командиру БЧ-5: «Доложить на ГКП о состоянии кормовых помещений. С кормовых цистерн откачать воду». 11.08. В погребе 8 пожар продолжается, пожар продолжаем тушить, в 7, 8, 9 коридорах - пожар. В 11 ч 10 мин командир корабля с ГКП доложил на ходовой пост: - Ставим линию обороны на 164-й шпангоут, продолжает гореть 8-й погреб. Крен 15° на правый борт, 6-й, 7-й погреба орошаются! С ходового поста от начальника штаба флота поступила команда: - Проверить кубрики 5 и 6. В кормовой машине есть люди (!) (Сама по себе команда, проверить кубрики, особенно № 6, была правильной. Ведь за кормовой переборкой кубрика № 6 на 251-м шпангоуте, на расстоянии около 80 см от нее, на стеллажах находились 6 ПЛАБов! А рядом - керосинохранилище и баллоны ВВД! Вот только проверить 5-й и 6-й кубрики не возможно, они находятся за зоной пожара в погребе № 8. В тот момент это еще можно было сделать, высадив аварийно-спасательную партию с другого корабля на ют «Отважного». Но это не сделали). Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.74: 11.21.5. Пожар усиливается. 11.22. Торпедный аппарат правый борт: выбросить торпеды. 11.22.5. 6, 7 погреба БЧ-3 затоплены. 11.22,8. 14° крен на правый борт. 11.23. ЗКП - пожар, в районе 8 погреба - продолжается, усиливается. 11.24. Сбрасываем торпеды за борт. Пожар по 164 шп, пожар тушить не можем, на корму людей послать не можем. 11.25. Спасателям передать: подходить к правому борту, тушить пожар в корме. 11.25.5. Доложили: 8 погреб горит. 6, 7 погреба затоплены, тушим своими силами 8 погреб... 11.27. Своими силами пожар потушить не можем, пока отряд СО не прибыл.
«…тушим своими силами 8 погреб...» Здесь необходимо пояснить почему не смотря на все усилия экипажа и спасателей пожар продолжал усиливаться, в результате взрывов и действия высоких температур несколько топливных цистерн были разрушены, топливо которое как известно легче воды и не смешивается с ней, всплывало на поверхность воды, и поддерживало, усиливало горение. А т.к. корабль постепенно погружался то вода проникала в новые помещения и вместе с ней в них поступало горящее топливо, увеличивая очаг пожара.
В связи с быстрым развитием ракетных комплексов ПВО и ПЛО к началу 1960-х гг. назрела необходимость в ракетных кораблях специальной постройки. Проектирование корабля началось в 1956 г. Согласно оперативно-тактическому заданию, в функции корабля входила противовоздушная оборона соединений кораблей от атак самолетов и крылатых ракет, а также противолодочная оборона. После утверждения в начале 1957 г. основных тактико-технических элементов, ЦКБ-53 во главе с приступило к разработке эскизного проекта. Технический проект (проект 61) был завершен и утвержден в 1958 г., после чего на заводе им. 61 коммунара в Николаеве 15 сентября 1959 г. был заложен головной корабль - «Комсомолец Украины». 31 декабря 1960 г. он был спущен на воду, а 15 октября 1962 г. был передан флоту для государственных испытаний. Корпус Корпус корабля сварной из стали СХЛ-4 (10ХСНД), гладкопалубный, с характерным подъемом верхней палубы к носовой части и наклонным форштевнем. Для обеспечения высокой скорости хода он имел очень острые обводы (отношение длины к ширине составило 9,5). Главные водонепроницаемые переборки разделяли корпус на 15 отсеков. Двойное дно занимало около 80 % длины корабля. Корабль имел развитую по длине 90-метровую надстройку с двумя мачтами, двумя основаниями под антенные посты системы управления «Ятаган» и двумя двойными дымовыми трубами. Исключительно большой размер труб снижал температуру отработанных газов, уменьшая тепловую заметность корабля, а также позволял производить замену двигательной установки через расположенные в них люки. Для снижения водоизмещения и улучшения остойчивости, надстройка, мачты и трубы были изготовлены из алюминиево-магниевых сплавов (впервые на корабле были применены в большом объеме алюминиево-магниевые сплавы марки АМГ-5В, в том числе для безнапорных переборок, выгородок в надстройках и воздуховодах. Температура плавления первых партий сплавов составляла 300-400 °С, температура горения - 1200 °С. Как оказалось, при тушении пожара морской водой выделяющийся водород вступал во взаимодействие с магнием и усиливал пожар). Из стали изготавливались только районы расположения мачт, пусковых установок, антенных постов, а также ходовой пост. Двигательная установка С самого начала рассматривались два варианта главной энергетической установки - традиционная паротурбинная (ПТУ) и газотурбинная (ГТУ). Последняя благодаря своей лёгкости и компактности (удельная масса 5.2 кг/л.с. против 9 кг/л.с.) уменьшала водоизмещение корабля с 3600 до 3200 т и повышала экономичность. Кроме того, запуск из холодного состояния занимал у ГТУ 5-10 минут по сравнению с несколькими часами, необходимыми для ПТУ. По этим причинам был принят вариант с газотурбинными двигателями. За мелодичный свист газовых турбин корабли серии на флоте окрестили «поющими фрегатами». Носовое и кормовое машинные отделения занимали по одному отсеку. В каждом размещался всережимный главный газотурбозубчатый агрегат (ГГТЗА) М-3 мощностью 36 000 л.с. производства «Южного турбинного завода» в г. Николаеве, два газотурбогенератора ГТУ-6 на 600 кВт каждый и дизель-генератор ДГ-200/П на 200 кВт. Каждый ГТЗА состоял из двух нереверсивных газотурбинных двигателя (ГТД) мощностью по 18 000 л.с. с реверсивным спаривающим редуктором. Каждый ГТД имел собственную газоотводную трубу. Каждый из двух валов имел четырехлопастный винт фиксированного шага. Отсеки между отделениями занимали вспомогательные механизмы (успокоитель качки, вспомогательные котлы). Топливо хранилось в цистернах междудонного пространства емкостью 940 т, там же хранилось 70 т пресной воды для экипажа и 13 т воды для вспомогательных котлов. Вооружение Новаторским было вооружение нового корабля. Впервые в советском кораблестроении он был оснащен двумя зенитными ракетными комплексами (М-1 «Волна»). Каждый комплекс представлял собой двухбалочную пусковую установку ЗИФ-101, систему управления «Ятаган» и магазин с двумя вращающимися барабанами на 8 ракет В-600 каждый. Артиллерийское вооружение состояло из двух спаренных 76-мм башенных установок АК-726 (скорострельность 90 выстр./мин, дальность 13 км, досягаемость по высоте 9 км, боекомплект 2400 унитарных выстрелов) и двух систем управления огнем «Турель». Корабль имел пятитрубный торпедный аппарат ПТА-53-61 для торпед СЭТ-53 или 53-57 с системой управления торпедной стрельбой «Зуммер», по два реактивных бомбомета РБУ-6000 и РБУ-1000 (боекомплект 192 РГБ-60 и 48 РГБ-10 соответственно) с системой управления «Буря».
Размещение вооружения на БПК проекта 61 «Строгий» (1985 г.)
На корабле предусматривалось хранилище на 6 т авиатоплива и боезапас для противолодочного вертолета Ка-25 (противолодочные торпеды, глубинные бомбы, гидроакустические буи), однако из-за отсутствия ангара, возможно, было только временное базирование. Сохранились традиционные для советских эсминцев минные рельсы со скатами в кормовой части. Предусматривались две пусковые установки Ф-82-Т для стрельбы пассивными радиолокационными отражателями. Защиту от торпед обеспечивал буксируемый охранитель БОКА-ДУ и размагничивающее устройство. Гидроакустические средства включали станцию кругового обзора «Титан» и станцию управления стрельбой «Вычегда», расположенные в подкильном обтекателе. Дальность обнаружения подводной лодки составляла 3.5 км. Непотопляемость корабля обеспечивалась для наиболее неблагоприятного случая затопления любых трех смежных отсеков при нагрузке корабля в пределах от стандартного до полного водоизмещения. При затоплении трех смежных отсеков расчет предусматривал установившийся статический крен корабля около 13°, высоту надводного борта не менее 0,6 м при предельной скорости ветра 24 м/с, выдерживаемого кораблем до опрокидывания. При нормальном водоизмещении на глубокой воде (не менее 75 м), при состоянии моря до 3 баллов включительно корабль, двигаясь полным ходом, с поднятым обтекателем, мог развить скорость 34 узла. Предусматривалось увеличить скорость и дальность плавания при помощи подвода воздуха в каналы гребных винтов. Экипаж корабля по штату 1962 года состоял из 266 человек: 22 офицеров, 18 мичманов и главстаршин и 226 старшин и матросов. По штату с 1974 года на корабле предусматривалось 25 офицеров. Для Советского ВМФ было построено 20 кораблей пр.61.
Головной корабль серии БПК «Комсомолец Украины» БПК «Отважный», которому и посвящен этот рассказ был седьмым в этой серии (корабли пр.61 строились на двух верфях в Николаеве и Ленинграде). Большой противолодочный корабль «Отважный» был зачислен в списки кораблей и заложен на заводе имени 61 коммунара в . Спущен на воду , вступил в строй и был включен в состав .
БПК «Отважный» длина – 144 м. ширина (наибольшая) – 15.8 м. высота борта: у форштевня – 13,2 м, на миделе – 8.1 м, на транце – 8.5 м., осадка (при полном водоизмещении) – 4.6 м., водоизмещение (полное) – 4510 т. В конце августа 1974 г на Черноморском флоте проводилось флотское учение, возглавляемое начальником штаба флота. Первый этап был проведен 27 августа. Предварительно 26 августа в конференц-зале штаба ЧФ был проведен инструктаж командиров кораблей. Командира «Отважного» инструктировали командир 70-й бригады капитан 1-го ранга Макаров и командир 41-й отдельной бригады ракетных катеров (ОБРК) капитан 1-го ранга Комар. Именно в это время начальник штаба ЧФ контр - адмирал Саакян выбрал БПК «Отважный» своим флагманским кораблем и кораблем управления на втором этапе учений флота, 30 августа, при ракетных стрельбах малыми ракетными кораблями (МРК) 41-й ОБ РК и для определения эффективности ЗРК «Оса» при отражении воздушного противника. 29 августа 70-я бригада БПК при участии «Отважного» должна была выполнить противолодочную задачу и фактическую торпедную стрельбу. 29 августа БПК «Отважный» под командованием капитана 2-го ранга Винника вышел в море для выполнения планового боевого упражнения с фактической торпедной стрельбой. Подготовка корабля к бою и походу производились в полном объеме по двухчасовому графику. Готовность корабля к выходу в море проверил штаб 70-й бригады противолодочных кораблей. Последнее свое боевое упражнение – торпедную стрельбу - на «Отважном» выполнили успешно. Вечером 29 августа и в ночь на 30 августа БПК «Отважный» вместе с БПК «Бедовый» и БПК «Комсомолец Украины» принял участие в противолодочном учении 70-й бригады под командованием командира бригады капитана 1-го ранга Макарова. Последний поход 30 августа 1974 года, около 5.30 утра, «Отважный» после окончания ночных учений поисково-ударной группы, в составе нескольких кораблей и подводной лодки, стал на Стрелецком рейде Севастополя. В 7 ч 45 мин на корабль прибыл начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал В.Х. Саакян с группой офицеров штаба флота. После чего «Отважный», в 7 ч 52 мин снова вышел в море, в свой последний поход. В этот день корабль должен был обеспечить зенитную стрельбу с малых ракетных кораблей на полигоне недалеко от мыса Херсонес. Из экипажа корабля в море выходили 258 офицеров, мичманов, старшин и матросов, 16 курсантов (6 из ВВМУ им. Фрунзе и 10 из Калининградского ВВМУ) и 13 прикомандированных. Всего на корабле было, вместе с двумя адмиралами и офицерами штабов, 287 человек. Старшим в море и на учении по должности и званию был начальник штаба флота. В 9:55 утра корабль прибыл на полигон, на нем была объявлена учебно-боевая тревога. Личный состав занимал по тревоге свои места, некоторые последний раз в жизни. В пост контроля ракет в погребе ЗУР № 8 прибыл старшина стартовой команды мичман Шупортяк. Туда же прибежали старшие матросы Карякин и Даукште, матрос Винцловас. Не ушли по сигналу учебной боевой тревоги из кубрика № 4, что был рядом с погребом ЗУР № 8, курсанты Филиппов, Колышев, Борисов, Старицын, Белоушко, Аникеев и Ионов, предположительно они уточняли с новоприбывшими товарищами, на какие посты они должны пойти по боевой тревоге, хотя все не расписанные по боевой тревоге обязаны являться в ГКП корабля. Всего в кормовой части корабля от 164-го шпангоута, в будущей аварийной зоне, находились 78 человек, в том числе 3 мичмана, 13 старшин, 55 матросов и 7 курсантов. По отданному на корабле приказанию на камбузе оставались коки и наряд работающих на камбузе. На этот раз это были кок-инструктор старшина 1-й статьи Петр Мургу, старший кок матрос Иджян Акоп и старший хлебопек матрос Сергей Петрухин, а также наряд от БЧ-3: старший минер Петр Бедаков, старший электрик-торпедист Петр Гончарук и торпедист Ярослав Ворожбит. Оставшийся за главного боцмана корабля матрос Владимир Прочаковский и матрос Абрахамия из службы снабжения, доставлявшие утром на катере адмиралов и офицеров на корабль и пропустившие завтрак, перекусывали на камбузе. Мичман Шупортяк, который находился за пультом поста контроля ракет кормового погреба № 8, в котором хранились 16 ракет В-601 в 2-х вертикальных барабанах в боевом состоянии, действуя согласно инструкциям, приказал дежурившим на посту матросам подключить внешнее электропитание. После этого он перевел тумблеры на пульте подачи напряжения в положение «вкл». Сразу же после щелчка последнего тумблера, в 10 ч 01 мин 15 сек (это время, и время последующих взрывов было установлено комиссией при расследовании обстоятельств взрыва прим.) он через иллюминатор увидел достаточно сильный сноп пламени на левом барабане. Затем последовала еще одна сильная вспышка, озарившая весь погреб (запустившийся маршевый двигатель ракеты В-601 воспламенил стартовый двигатель, повышение температуры и давления инициировало срабатывание твердотопливных двигателей других ракет). Появившийся дым начал обволакивать стекло поста. Как потом заявил мичман Шупортяк он вроде пытался доложить командиру батареи старшему лейтенанту Костину, но тот доклада Шупортяка не получил - связь якобы не работала. Сквозь обволакивающий ПКР и быстро заполняющий погреб дым сверкали вспышки огня, нарастал шум и скрежет. Было ясно, что в погребе огонь, грозящий взрывом ракет и пожаром. Испугался Шупортяк, не произвел, как следовало по инструкции, ручного включения из ПКР системы орошения ракет и, закричав: «Покинуть ПКС!» - бросился бежать (во время эксперимента, когда весь экипаж «Отважного», но уже на борту БПК «Решительный» проигрывал все действия трагического утра 30 августа, Шупортяк не смог показать, где выход штока клинкетов затопления его боевого поста... прим). Выскочив в кубрик № 4, он пробежал мимо курсантов и дневального по кубрику и, ничего им не сказав, выбежал в коридор № 11, где находилась кормовая аварийная партия мичмана Петрикина. Только здесь он крикнул: «Сейчас будет взрыв!» - и побежал дальше по коридорам № 8 и 9 и далее в нос корабля. Командир аварийной партии стоял в растерянности. Никого не поставив в известность о причинах взрыва Шупортяк где-то спрятался на корабле и появился только спустя два часа. Ничего не знали о начавшемся в погребе № 8 пожаре командир корабля в ходовом посту, адмиралы на мостике, офицеры на ГКП и в ПЭЖе - о разгоравшемся пожаре, который приведет корабль к катастрофе. В кубрике № 4 БЧ-3 курсанты, находившиеся на корабле без руководителя практики, продолжали обсуждать и распределять свои места на боевых постах во время ракетных стрельб. В смежных отсеках услышали шум, и срежет в погребе № 8, на переборках начала пузыриться краска. Поняв, что возникла опасная ситуация матросы начали покидать отсеки, однако это удалось не всем. Из люков выхлопных крышек на палубе появились столбы дыма. На ходовом мостике контр-адмирал Саакян, заметив дым в районе кормовой трубы, сказал: - Опять механики небо коптят... Видимо, забыл Саакян, что газотурбинные установки не дают дыма, который он наблюдал раньше на своем эсминце. В погребе № 8, где бушевало пламя и повысилось давление, должны были сработать от датчиков выхлопные крышки. Сработали ли? Неизвестно. Предполагается, что крышки открылись. Затем от повышения температуры должна была автоматически включиться ингибиторная система, чтобы заполнить погреб инертным газом и предотвратить поступление в него воздуха. Можно лишь предполагать, сработала или нет система; если она и дала сигнал в пост «Дозор», то его некому было принять (по учебно-боевой тревоге дежурство в посту «Дозор» не предусматривалось прим.). Пожар в погребе разрастался. Автоматическое включение орошения погреба было выведено из работы (из-за несовершенства устройства автоматической системы тушения она периодически самопроизвольно срабатывала, затапливая погреба боезапаса, в следствии чего система была переведена с автоматического режима на сигнальный, с ручным управлением прим.), вручную из поста контроля ракет (ПКР) мичман Шупортяк его не включил. Однако орошение еще можно было включить из коридора № 11, необходимо было включить жидкостную станцию для подачи огнегасящей смеси в отделение приводов из тамбура № 15, где находилась эта станция. Но ничего не было сделано... В результате срабатывания двигателей ракет температура и давление в погребе начали быстро расти, пожар увеличивался, газы, и пламя интенсивно вырывались через выхлопные крышки. В погребе плавились и частично разрушались корпусные конструкции. В огненной ловушке в агрегатной оказались старшины 1-й статьи Валерий Вершинин и Альгирдас Макштутис и, видимо, сразу погибли. Обоим было всего лишь по 21-му году. Не выбрался с линии вала находившийся там на вахте старшина 2-й статьи Иван Володин и, видимо, сразу погиб. Было ему всего лишь 19 лет. В 10 ч 01 мин 30 сек в погребе № 8 последовал первый мощный взрыв, пламя вырвалось наружу. В подбашенном отделении кормовой артустановки, видимо, заклинило выход. Там остался командир отделения зенитных комендоров Александр Урупа. Был ему 21 год. В погребе № 8 стремительно нарастали температура и давление от работавших двигателей ракет и пожара, увеличивалась интенсивность выброса пламени и газов через выхлопные крышки. Раскалился наклонный участок палубы погреба над выгородкой в районе рецесса, в КМО начались разрушаться корпусные конструкции, смежные с погребом. Через 4-5 с после первого взрыва, в погребе № 8 произошел аналогичный первому, но более сильный взрыв. Взрывом были выброшены за борт, матросы Сулейманов и Туйкин которых в последствии подобрал катер. На ходовом мостике, где находились адмиралы и офицеры штаба флота, обратили внимание на выброс дыма в корме. Контр-адмирал Саакян вновь начал ругать механиков. В этот же момент сигнальщик доложил: «Пламя из кормовой трубы!» (сигнальщик ошибся, пламя поднималось выше труб из погреба № 8 прим.). В 10 ч 02 мин 00 сек, произошел третий сильный взрыв в погребе № 8. Старшина 2-й статьи Адам Ачмиз, выскочивший из кубрика на верхнюю палубу после первого взрыва, сразу после второго взрыва бросился к кормовой артустановке, видимо, на выручку к находившемуся в ней своему товарищу Александру Урупе. Он уже подбежал к башне и схватился за поручни двери, открывая ее, ударной волной он был отброшен на палубу и уже не поднялся. В течении буквально одной минуты, в корме, в отсеках прилегающих непосредственно к погребу № 8, и на верхней палубе, погибло от взрывов, сгорело заживо девять матросов, и курсант из Калининградского ВВМИУ Александр Ионов, еще два матроса (кроме двоих которых подобрал катер) взрывом были выброшены за борт но, не умея плавать (возможно, в результате полученной контузии) они утонули. После второго взрыва четверо курсантов ВВМУ им. Фрунзе бросились в воду, хорошо подготовленные в училище, они уверенно держались на воде. Гидравлический удар от третьего взрыва настиг их, когда они, считали, что уже спаслись. Третий взрыв, сорвав крышку погреба № 8, разрушил продольные и поперечные переборки погреба и вызвал частичное разрушение других конструкций корпуса и цистерн с топливом в районе погреба. В результате этого раскаленные газы и пламя прорвались в соседние помещения. Возник пожар в смежных с 8-м погребом отсеках, в том числе в КМО, кубриках № 3, 4, 5, коридорах № 11, 10, 9. Как выяснилось позже, при водолазном обследовании, произошло нарушение наружной обшивки в районе 3-го кубрика по правому борту длиной около 5 м, высотой 3,5 м и со стрелой прогиба 0,6 м. Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.1974 г.: 10.02. В районе кормовой трубы появился дым, огонь и взрыв. Объявлена боевая и аварийная тревоги Из воспоминаний бывшего старшего помощника командира БПК «Отважный» капитана 1-го ранга В. В. Балашова: «В 10 ч 02 мин раздался сильный взрыв. Командир дал мне команду: «Выйди, старпом, посмотри». Я вышел на верхнюю палубу. В корме до кормовой трубы бушевало пламя, и была большая задымленность. Металл от высокой температуры скручивался и плавился. В районе кормовой пусковой установки зияла дыра. Возник дифферент на корму, она осела в воду по транец. Появился крен 12-13° на правый борт. Корабль, видимо, принял 1000-1200 тонн воды. Огонь подбирался к погребам № 6, 7 с противолодочным боезапасом. Ракетная установка свисала за борт. ПЭЖ вышел из строя… У меня на глазах в иллюминатор частично вылез из камбуза матрос Петрухин, он обгорел, кожа слезала, и обнажились кости. Видел, как плавился металл...». Из камбуза по крику Прочаковского успел выбежать только один матрос Абрахамия. Третьим взрывом заклинило дверь в тамбур, бросило моряков на палубу, на них опрокинулись котлы с кипящей водой. Первым пришел в себя матрос Петрухин, выбрался в 10-й коридор, но дверь из него также заклинило. Задыхаясь от дыма и газов, он полез в узкий иллюминатор камбуза и застрял в нем, крича от боли. Остальные матросы, также ошпаренные и чуть живые, выбрались в коридоры № 9, 10 и там все погибли (у команды находящейся в камбузе была возможность эвакуации через лифт в столовую, но в стрессовой ситуации, не зная, что двери заклинило, все бросились к дверям и возле них задохнулись от дыма прим.). В корме аварийного корабля разгорался пожар. Через разрушения в наружной обшивке стала поступать забортная вода в отсек погреба № 8, погреба № 9 и в КМО. Возник крен на правый борт и дифферент на корму. Началась фильтрация воды в кубрик № 6. В ходовом посту командир корабля Винник, объявивший в 10 ч 02 мин боевую, а затем и аварийную тревоги, сразу дал команду остановить машины и начал организовывать борьбу за живучесть корабля, пытаясь выяснить обстановку и причину аварийной ситуации. Мичман Шупортяк, знавший первопричину взрыва и пожара в своем погребе № 8, исчез... (в момент первого взрыва корабль совершал поворот поэтому руль был переложен на 350 на левый борт, после объявления тревоги турбины были остановлены, руль так и остался переложенным. Командир корабля Винник, по тревоге перешел на ГКП который находился внутри корабля, контр-адмирал Саакян остался на ходовом мостике прим.). Оставшаяся на своих местах команда, и аварийная партия немедленно начали борьбу за живучесть корабля. Тем временем на ходовом мостике корабля растерянные командиры и офицеры штаба флота продолжали обсуждать причину пожара, которая, между прочим, так и не была выяснена, почему-то главной версий взрыва посчитали взрыв баллонов ВВД. Принятая командованием корабля (к сожалению, как и в случае с линкором «Новороссийск» на мостике «Отважного» оказалось слишком много командиров) версия взрыва баллонов в КМО и распространение оттуда пожара на другие отсеки со взрывами в них ракет и боезапаса не позволила верно, оценить характер повреждений, в том числе повреждение топливных цистерн из-за прожога палубы огнем работающих маршевых и стартовых двигателей ракет в погребе № 8 и последующего их разрушения взрывом ракет. Всплывающее в отсеке топливо из топливных цистерн способствовало увеличению пожара. Какими противопожарными средствами располагал в тот момент корабль? При пожаре в погребе № 8 было предусмотрено включение орошения с ПКР и коридора № 11, но оно, как известно, не было включено; при пожаре в КМО - жидкостное объемное пожаротушение от системы ЖС с включением ее в коридоре № 11 системы водораспыле- ния в КМО. При пожаре в погребе № 9 должно было быть включено орошение погреба № 9 из подбашенного отделения или кубрика № 5. Однако из-за сильного задымления, а затем пожара в коридоре № 11, прорыва газов и пламени из погреба № 8 в КМО через кормовую переборку, вызвавших пожар в самом КМО, а также в кубрике № 5, эти кормовые противопожарные средства не были введены в действие. Но, возможно, взрывом повредило и саму пожарную магистраль. Можно было использовать лишь пожарные стволы и переносные противопожарные средства: воздушнопенные стволы и переносные огнетушители, но всего лишь для локализации пожара в помещениях, граничащих с зоной интенсивного пожара. Откачивать воду, поступающую в КМО при тушении пожара забортной водой, должны были два водоотливных насоса, расположенных в КМО. Из-за пожара в самом КМО и коридорах № 9 и 10 их не ввели в действие. Можно было воспользоваться водоотливными насосами в помещениях № 6, 8 и 10, но это также не было сделано из-за пожаров в 11-м коридоре и 5-м кубрике. Однако возможно, что эти насосы тоже были повреждены при взрыве. Требовалось немедленно определить район и объем затопления отсеков. Это можно было сделать по показаниям сигнализаторов на доске непотопляемости ПЭЖа, но ввиду задымленности и отсутствия освещения личный состав покинул ПЭЖ. ПЭЖ, являющийся командным пунктом БЧ-5, предназначенный для получения и оценки информации, для непосредственного руководства борьбой за живучесть корабля, вышел из строя, прежде всего из-за расположения в пожароопасной зоне. В связи с этим состояние кормовых отсеков не контролировалось все время вплоть до гибели корабля, а носовых до 164-го шпангоута - лишь визуально. На ГКП лишь ориентировочно оценили район затопления. Запасной ПЭЖ (носовой ПДУ), видимо, не использовался. Средства борьбы с пожаром и водой применяли только со стороны носовой части корабля: носовая переборка КМО на 164-м шпангоуте стала рубежом обороны от огня и воды. Эта граница осталась вплоть до момента оставления корабля личным составом. Однако со стороны кормовой части локализовать пожар своими силами личный состав не смог. В корме пропала электроэнергия, из-за чего пожарная магистраль осталась без воды. Боеспособный личный состав в корме остался без руководства. Пройти из носовой части в корму корабля через зону пожара оказалось невозможно. Из-за отсутствия информации и невозможности правильно оценить обстановку не были предприняты меры по восстановлению водонепроницаемости корпуса корабля (в книге Б. Каржавина «Гибель «Отважного» на стр. 106 написано следующее: «Из-за отсутствия информации и невозможности правильно оценить обстановку не были предприняты меры по восстановлению водонепроницаемости корпуса корабля, так как о пробоине на ГКП ничего не знали». Это маловероятно, после третьего взрыва корабль получил крен 12-13° на правый борт, здесь, наверное, даже любая домохозяйка догадалась бы, что скорей всего в корпус корабля проникла вода, т.е. корпус имеет трещину или пробоину прим.). Тем временем пожар в погребе № 8 и в смежных отсеках усиливался, топливо из поврежденных цистерн всплывало на поверхность воды и поддерживало интенсивное горение, этому также способствовали алюминево-магнивые сплавы из которых были сделаны надстройки корабля. Через 5 - 10 с после сильного третьего взрыва в районе погреба № 8 раздался ряд последовательных взрывов, похожих на канонаду (вероятно взрывались боеголовки ракет прим.).
