На сайте помещена статья широко известного, в свое время журналиста, четырех кратного депутата Государственной Думы А.Невзорова, под названием «Шовинистическая истерия РФ». скажу откровенно: «Я не люблю вести споры по политическим вопросам», дело это нудное и не благодарное, но в определенные моменты бывает необходимо, не пройти мимо. Т.е. как в ситуации когда кучка негодяев пристает к женщине на улице, и ни один нормальный мужчина не должен, отвернувшись пройти мимо.
И так о чем пишет А.Невзоров. О том, что настоящая Россия «это же не черносотенные мракобесы, не Кремль, не те люди, которые в Украине рвут на себе грязные тельняшки и орут “Крымнаш”».
И, далее по тексту:
«…Поскольку несчастье украинской земли в том, что она всегда считалась домработницей, крепостной Москвы. И вдруг эта крепостная вздумала сбежать, да еще и в галошах барыни. Следовательно, настигнуть, волосья выдрать, выпороть до крови и чтобы больше никогда не смела даже подумывать об этом».
Довольно странное высказывание, если вспомнить, что Украина более 10 лет является самостоятельным, независимым государством, имеющая свое посольство в России и других странах.
Читаем далее: «В России многие возмущаются Степаном Бандерой, ну и что? Бандера ведь в известной степени — один из героев украинского народа. У французов тоже есть крайне несимпатичный нам персонаж, который вообще Москву сжег. И тем не менее никто почему‑то французам не предъявляет претензии, что они, видите ли, к Наполеону относятся хорошо и проводят мероприятия, посвященные его памяти».
Вот это Саша выдал! Сравнил х.й с пальцем. Бандита и убийцу, ярого пособника фашистов, который из подтишка убивал, грабил, вешал, сжигал заживо мирных людей, в том числе и детей, с солдатом, как сейчас говорят, не замешанном в преступлениях против человечества. Если продолжать Сашину мысль можно сказать, что и Гитлер ведь в известной мере один из героев немецкого народа- чего ж тогда им в России возмущаться давайте его портреты на баннерах вывешивать…
«Русские очень не хотят признавать тот факт, что Украина — государство, имеющее свой язык и право на абсолютное самоопределение. Вот это раздражает больше всего, но раздражает не ту настоящую Россию, о которой я говорил. То есть не людей, которые всерьез занимаются прогрессом, историей, искусством, наукой, а зомбированное телевизором большинство. Причем выяснилось: чем более примитивное, одноклеточное зомбирование, тем публика с большим восторгом это воспринимает. Это в известной степени кристаллизируется в так называемой национальной русской идее — заявить о том, что мы особенные, исключительные, а всех, кто не согласен, во имя любви и доброты заклеймить маской позора и презрения. Это наше любимое занятие на протяжении многих веков».
Так и хочется сказать: «Саша приведи пример!», и где ж это он услыхал громкие заявления о том, что мы особенные, исключительные.
Россию «раздражает» не тот факт, что Украина самоопределяется, а то, что в результате ее самоопределения ущемляются права и свободы миллионов граждан этой страны, говорящих на русском языке, то, что в результате ее дубового самоопределения льется кровь не в чем неповинных людей, то, что в результате ее самоопределения к власти в этой стране пришли национал-фашисты, то, что в результате ее самоопределения реально поставлена под угрозу безопасность России.
Саша! Нужно быть тупым идиотом, чтобы не замечать этого.
«…Но, например, донбасская проблема имеет чудовищную особенность — никто не понимает, как ее закончить. Это драма без прописанного финала. Как ее начать, было понятно — нужно было сформировать несколько, по сути, террористических групп и посмотреть, что будет. В надежде на то, что обескровленная и деморализованная последними событиями Украина тут же воздвигнет кирпичную стену между собой и юго-востоком страны. Но этого не произошло. Украина, вдруг стиснув зубы, наспех перевязавшись, встала и пошла крушить, выигрывая в самой сложной из всех войн — войне с террористами».
Какой высокий, красивый слог- встала и пошла крушить, только непонятно откуда террористы то на Украине появились? С самолетов, что ли, их туда забросили? Нет, под Сашино определение «террористов» попали граждане самой Украины, которых нынешняя власть перестала за людей считать. И, судя по последним события Украина не встала и пошла крушить, а, упала и поползла прочь, проигрывая в самой унизительной, и кровавой войне, со своим народом –гражданской войне.
«Некоторые русские в Донбассе воюют за деньги, некоторые — за возможность получить право убивать. Потому что подонков много — тех, кто не имеет возможности удовлетворить потребность убивать в подворотне. Они теперь играют в войнушку на востоке Украины. Ведь потребность убивать устойчиво сохраняется у определенного процента людей».
Саша, на войне воюют люди которые имеют свои убеждения, и они, в отличие от подонков из подворотни, за свои убеждения готовы жизнь отдать, и на сегодняшний день многие там погибли, поэтому сравнивать человека который пошел воевать на Украину с национал-фашизмом (к стати на войну с укрофашизмом встали интернационалисты и из других стран) с поддонком из подворотни, это все равно что сравнивать наших солдат воевавших с фашисткой Германией, с подонками не имеющими возможности убивать в подворотне.
«..На протяжении пяти-семи лет в России мозги населения обрабатывает РПЦ [Русская православная церковь] со своей идей русского мира, русской богоизбранности. И делает это достаточно успешно, если посмотреть на процент религиозно-идеологических фанатиков».
Т.е. по Сашиной теории если вы уважаемый читатель человек верующий и живущий по законам Божьим то вы… человек с мозгами обработанными РПЦ т.е. религиозно-идеологический фанатик.
Довольно странно слышать подобные заявления от человека который 4 года провел в качестве семинариста Московской семинарии. «Проект Новороссия захлопывается, как шкатулка. Рано или поздно будут вскрыты все могильники, откроются все подвалы и соберутся все заявления об "отжатом", украденном, изнасилованном. И все эти герои Новороссии получат пахучий, просоленный, как их камуфляжные майки, статус международных преступников. Я думаю, что Украина будет их искать и находить повсюду, уже в рамках международного права». Ну, что здесь можно сказать, либо эти строки писал человек который кроме канала Би-би-си и Укроканалов нечего не смотрит и смотреть не хочет, либо… Вообще удивительно как такого человека как А. Невзоров, выдавшего «на гора» такую хрень четыре раза выбирали депутатом? Ведь совершенно очевидно, что это человек со смещенной психикой и совершенно перевернуто-размытыми понятиями, о чести и достоинстве, о патриотизме и любви к Родине. В завершение хочу отметить такую деталь, в самом низу страницы, куда обычно пользователи не заглядывают, и где обычно на сайтах прописываются правила пользования имеется такая надпись: «Всі матеріали, які розміщені на цьому сайті із посиланням на агентство "Інтерфакс-Україна", не підлягають подальшому відтворенню та/чи розповсюдженню в будь-якій формі, інакше як з письмового дозволу агентства ""». Ну, теперь понятно, с чьих рук эта «певчая птичка» зернышки клюет
В середине апреля 1904 г., готовясь к высадке своей 2-й армии на Ляодунский полуостров, японцы усилили морскую блокаду Порт-Артура. Они систематически ставили на подходах к порту мины, держали вблизи него постоянный корабельный дозор из миноносцев и крейсеров. Несмотря на потери, русская эскадра представляла большую силу и еще могла помешать противнику высадить десант. Но командовавший флотом после гибели С. О. Макарова наместник царя адмирал Алексеев не организовал активного противодействия врагу. Это не было сделано даже тогда, когда стало известно о высадке японцев в Бицзыво. Вместо энергичных действий Алексеев выехал в Мукден, временно передав командование эскадрой контр-адмиралу Витгефту, человеку крайне нерешительному. Витгефт пошел на поводу у коменданта крепости Стесселя и начал разоружать корабли, снимать на берег команды, хотя обстановка этого не требовала.
Но на эскадре еще был жив наступательный дух тактики вице-адмирала Макарова. Многие командиры кораблей и другие офицеры эскадры проявляли разумную инициативу, стремясь всемерно противодействовать японской блокаде Порт-Артура. Неоднократно на траление неприятельских мин выходил так называемый тральный караван - соединение, состоявшее из катеров, шаланд, мелкосидящих пароходов и миноносцев. Корабли эскадры ставили мины, обстреливали фланги войск противника.
С началом блокады Порт-Артура японская эскадра ежедневно появлялась перед ним вне действия русских береговых батарей проходя одним и тем же маршрутом, со стороны адмирала Того это был явный просчет, что и было подмечено некоторыми морскими офицерами в частности капитаном 2-го ранга Ф. Н. Ивановым, он обратился контр-адмиралу Витгефту с предложением выставить минное заграждение на пути следования японцев нерешительный Витгефт долго не решался но в конце концов поддался уговорам и разрешил постановку. 01 мая 1904 года «Амур» в сопровождении шести экадренных миноносцев («Внимательный», «Выносливый», «Скорый», «Смелый», «Стройный» и «Сердитый») вышел на боевую постановку, имея приказ поставить заграждение в 8-10 милях от входа в Порт-Артур. Но командир «Амура» капитан 2-го ранга Ф. Н. Иванов нарушил приказ: многократно наблюдая маневрирование японских кораблей, он установил, что те, как правило, не приближаются к берегу ближе, чем на 10-11 миль. Именно на таком расстоянии он и выставил банку из 50 шаровых мин, за что по возвращении на базу получил строгий выговор от контр-адмирала Витгефта. А утром следующего дня прозвучали взрывы, подтвердившие правильность принятого Ивановым решения.
Утром 2 мая 1904 года у Порт-Артура появился отряд японских кораблей. Впереди строем кильватера шли броненосцы «Сикисима», «Хацусе» и «Яшима», за ними следовали крейсера «Тацута» и «Читозе». На расстоянии 12 миль от берега корабли поворотом «все вдруг» развернулись в строй фронта. Неожиданно в 10.30 перед форштевнем «Яшимы» взметнулся столб воды, и броненосец, накренившись на правый борт, стал оседать на нос. Команда спустила шлюпки, но покидать корабль не спешила, надеясь удержать его на плаву.
Остальные корабли отряда застопорили машины, а флагманский броненосец «Хацусе» стал медленно приближаться к поврежденному собрату. И тут раздался новый взрыв, затем еще два. Выпустив струю пара, «Хацусе» начал стремительно погружаться в воду и через каких-нибудь 40 секунд исчез с поверхности, погибло 36 офицеров и кондукторов и 457 матросов, было ранено 95 человек. На японских кораблях взвыли сирены, отряд дал полный ход и скрылся в туманной дымке. Последним уходил сильно осевший на нос и временами останавливающийся и стравливающий пар «Яшима». При этом крейсера в течение нескольких минут из всех орудий вели бешеный огонь по воде вокруг себя, полагая, что их атаковали русские подводные лодки. Японцам не удалось довести поврежденный броненосец до базы: ночью подул свежий ветер, переборки не выдержали напора волн, и «Яшима» также затонул.
В ночь на 02 мая в густом тумане столкнулись броненосный крейсер «Касуга» и крейсер «Иосино». В результате «Иосино» быстро затонул, погибло32 офицера и кондуктора и 303 человека команды, а «Касуга» был поставлен на ремонт. В тот же день наскочила на камни авизо «Тацута», а два дня спустя при столкновении в заливе Кинджоу, канонерская лодка «Акаги» острым форштевнем разрубила свою же канонерку «Осима».
Тогда же, в мае, на минах выставленных «Амуром» подорвались в бухте Керр, возле Дальнего, авизо «Мияко», миноносцы № 48 и «Акацуки».
Все это создавало благоприятные условия для активных действий на море, однако контр-адмирал Витгефт продолжал держать эскадру в гавани, избегая решительного боя с японским флотом.
Оборона Порт-Артура
После гибели адмирала Макарова начался новый этап войны. Русская эскадра оказалась неспособной вести активные действия на море. Флотом стал «командовать» ничего не понимавший в его боевом использовании начальник Квантунского укрепленного района генерал-лейтенант А.М. Стессель, было принято решение большую часть кораблей разоружить и оружие списать вместе с матросами на берег. С кораблей Порт-Артурскои эскадры на берег сошли сформированные батальоны моряков. Комендоры свезли на берег и установили на позициях 10 шестидюймовых орудий и 83 меньших калибров с корабельными боеприпасами. До середины июня с кораблей было снято и установлено на позициях 166 орудий.
Вместо того чтобы оставшиеся в строю корабли флота использовать в полную силу на море,адмиралы Витгефт и Ухтомский охотно их разоружали, лишь бы самим не воевать. Японское главное командование использовало благоприятные условия и 22 апреля севернее Порт-Артура в районе Бицзыво произвело без противодействия и без потерь высадку 2-й армии (до 35 тыс. человек, 216 орудий), чем прервало коммуникации крепости с армией в Маньчжурии. «Соединенный флот», понеся тяжелые потери, тем не менее, продолжал нести блокадную службу и господствовал в Желтом море. Японские войска, не ожидая, когда Куропаткин сосредоточит силы, наступали. Порт-Артур оказался под угрозой осады. Части 2-й японской армии, продвигаясь в направлении Порт-Артура, 13 мая заняли высоты перед Киньчжоуской (Цзиньчжоуской) долиной и начали укрепляться в ожидании подхода главных сил. Генерал Оку решил атаковать укрепленную русскую позицию силами трех дивизий и отдельной артиллерийской бригады (всего более 35 тыс. солдат при 198 (216) орудиях). Одна дивизия, высадившаяся во втором эшелоне армии, оставалась для прикрытия с севера. Укрепленная позиция на перешейке Квантунского полуострова между Киньчжоуским заливом и заливом Хунуэза представляла собой группу холмов по фронту до 4 км с понижающимися к заливам скатами; она имела две линии траншей с ходами сообщения, блиндажами и редутами, огражденными искусственными препятствиями из проволоч-ных заграждений в четыре - пять рядов кольев общим протяжением до 6 км. На позиции «колесом к колесу» стояли 13 артиллерийских батарей – 65 орудий и 10 пулеметов. Хотя в районе Киньчжоу под общим командованием командира 4-й Восточно - Сибирской стрелковой дивизии генерал-майора Фока находилось около 18 тыс. солдат, непосредственно для обороны позиции выделялось всего 14 рот и 5 охотничьих команд (3800 человек); командовал ими полковник Третьяков – командир 5-го Восточно-Сибирского полка. Следовательно, японцы превосходили русских в артиллерии в три раза, а в пехоте почти в десять раз.
Утром 26 мая после артподготовки густые цепи солдат противника бросились в атаку, но, встреченные ураганным огнем залегли. Тогда огонь всей японской артиллерии, в том числе и появившихся в Киньчжоуском заливе канонерских лодок, обрушился на обнаружившую артиллерию. К одиннадцати часам часть орудий оказалась подбитой, а оставшиеся в строю прекратили огонь из-за отсутствия снарядов. К полудню первая фаза боя закончилась, артиллерия неприятеля замолчала, а его пехота ни в одном направлении не смогла приблизиться к русским окопам на расстояние, позволявшее броситься в штыковую атаку. Положение японской армии, имевшей против себя всего один русский полк, было далеко не блестяще. Генерал Фок самоустранился от руководства боевыми действиями, поручив это командиру бригады генералу Надеину; но последний ничего не сделал, кроме того, что попытался послать подкрепления на позицию, которые с пути Фок возвратил обратно. Стессель отсиживался в Порт-Артуре. Его «руководство» выразилось в единственной телеграмме, предлагавшей Фоку ввести в дело 6-дюймовую пушку Канэ, которая не была еще и установлена на позиции. После полудня Фок направил Третьякову записку, рекомендуя усилить левый фланг, и, получив ответ, что в полку нет ни одной свободной роты и что вся надежда только на удаль солдат и на мужество офицеров, тем не менее, не выделил из имевшихся в его распоряжении 14 тысяч ни одного солдата. В ночь на 27 мая 5-й полк отошел к станции Нангалин. В эту же ночь был оставлен Дальний. Его хорошо оборудованный порт не был разрушен; врагу досталось много трофеев. Японцы продвигались вперед крайне осторожно и заняли город только 01 июня.
Японцам достались электростанция, погрузочный порт, около сотни портовых складов, сухой док, железнодорожные мастерские, 400 вагонов и большие запасы угля. Хотя все большие корабли и перешли в Порт-Артур, в Дальнем осталось около 50 небольших судов различного назначения. Командование Квантунского укрепрайона сделало противнику столь дорогой «подарок», потому что приказ об уничтожении порта последовал только после оставления Цзиньчжоуской позиции. В результате Дальний, переименованный в Далянь, почти сразу же стал главным портом через который на протяжении всей войны японские армии, действовавшие в Маньчжурии и против Порт-Артура, получали новые контингенты войск, боеприпасы, продовольствие. В частности, 11-дюймовые гаубицы для осады крепости прибыли на театр через Дальний, где имелись приспособления для выгрузки их с транспортов.Там же стали базироваться и японские миноносцы.
Под Киньчжоу русские потеряли 20 офицеров и 770 солдат убитыми и пропавшими без вести, 8 офицеров и 626 ранеными. Потери 5-го полка, из состава которого выбыло 37% солдат и 51% офицеров, свидетельствовали об упорстве и героизме. Японцы потеряли, по их данным, убитыми 33 офицера и 716 солдат и ранеными 100 офицеров и 3355 солдат. С оставлением Киньчжоу - передовой позиции Порт-Артура - противнику была открыта дорога к крепости, на пути к ней не было ни одного укрепления.
Попытка деблокировать крепость окончилась неудачей: после сражения при Вафангоу (1-2 июня) 1-й Сибирский корпус Штакельберга отступил на север для соединения с Куропаткиным.
Первая попытка прорыва Порт-Артурской эскадры во Владивосток
Сразу же после того, как стало известно об отступлении от Вафангоу частей Штакельберга, наместник Алексеев приказал контр-адмиралу В.К. Витгефту вывести Тихоокеанскую эскадру из крепости и направить ее во Владивосток. 9 июня на суда вернули орудия, снятые на берег, и на следующий день, впервые после гибели адмирала Макарова, эскадра в составе эскадренных броненосцев «Цесаревич» (флаг контрадмирала Витгефта, капитан 1 ранга Н. Иванов), «Ретвизан» (капитан 1 ранга Щенснович), «Полтава» (капитан 1 ранга Успенский), «Севастополь» (капитан 2 ранга Эссен), «Пересвет» (флаг контр-адмирала Ухтомского, капитан 1 ранга Бойсман), «Победа» (капитан 1 ранга Зацаренный); крейсеров «Баян» (брейд-вымпел капитана 1 ранга Рейценштейна), «Аскольд» (капитан 1 ранга Грамматчиков), «Диана» (капитан 2 ранга Ливен), «Паллада» (капитан 1 ранга Сарнавский), «Новик» (капитан 2 ранга Шульц); минных крейсеров «Всадник» (капитан 2 ранга Опацкий) и «Гайдамак» (капитан 2 ранга Колюбакин); эскадренных миноносцев «Бойкий» (лейтенант Подъяпольский), «Бурный» (лейтенант Н. Тырков), «Лейтенант Бураков» (лейтенант Долгобородов), «Выносливый» (лейтенант Рихтер), «Грозовой» (лейтенант Бровцын) и «Бесстрашный» (лейтенант П. Трухачев) вышла в море, 16 час. 50 мин. Эскадра, пройдя за тралящим караваном около 8 миль в море и отпустив последний в Порт-Артур, построилась в строй кильватера и, имея оба минных крейсера и 7 миноносцев на правом траверзе, легла на курс SO 20° и дала ход 10 узлов.
17 час. 10 мин. Появление с ONO идущего на пересечку курса японского флота в составе эскадренных броненосцев «Микаса», «Асахи», «Фудзи», «Сикисима»; броненосных крейсеров «Ниссин» и «Кассуга», «Якумо» и «Асама», идущих впереди слева, и легких крейсеров «Касаги», «Читосе», «Такасаго» и «Ниитака». Позади шел отряд крейсеров в составе «Акаси», «Сума», «Акицусу», «Идзуми», «Чиода» и одного невыясненного, сопровождаемый 18 миноносцами.
Одновременно 4-я группа японских кораблей в составе крейсеров «Матсушима», «Хасидате», «Итсукушима», «Яеяма», броненосца «Чин-Иен» и 12 миноносцев направилась между русской эскадрой и берегом Квантуна.
18 час. 50 мин. Считая соотношение своих сил с силами противника невыгодным для решительного столкновения и учитывая наличие у противника превосходящего числа миноносцев (30 против 6), контр-адмирал Витгефт решил отказаться от вступления в бой и вернуться в Порт-Артур.
Сблизившись с противником на 55 кабельтовых, эскадра повернула, следуя движению флагмана, последовательно на 16 румбов вправо и легла на Порт-Артур, имея ход 14 узлов.
20 час. 15 мин. Наступление сумерок. Следовавший сзади японский флот отстал и был потерян из вида, кроме миноносцев, продолжавших следовать за эскадрой вне дальности огня.
20 час. 27 мин. Первая атака японских миноносцев на концевые корабли порт-артурской эскадры, отбитая крейсером «Паллада», избежавшим маневрированием попадания выпущенной торпеды.
20 час. 45 мин. Вторая попытка японских миноносцев атаковать эскадру, отбитая огнем крейсера «Новик». Подойдя на 30 кабельтовых, противник принужден был отойти.
21 час. 05 мин. Третья атака японских миноносцев на концевые корабли эскадры, отбитая шедшими в арьергарде крейсерами с дистанции 11–12 кабельтовых. Общее число выпущенных противником и замеченных торпед - 7.
21 час. 30 мин. Приход порт-артурской эскадры на внешний рейд и постановка ее на якорь по диспозиции.
21 час. 35 мин. Подрыв эскадренного броненосца «Севастополь» на японской мине заграждения во время подхода к месту постановки на якорь. Подведя пластырь и потушив возникшие ют взрыва пожары около 6² патронного погреба и у носовой 12² башни, броненосец прошел в бухту Белый Волк, где и стал на якорь на глубине 12 метров. Броненосец получил подводную пробоину в носовой части левого борта на глубине 3,5 метра от ватерлинии размерами 3,5 х 4,5 метра. 22 часа 10 июня - 4 часа 11 июня. Сейчас же после постановки кораблей на якорь японцы предприняли, несмотря на лунную ночь, упорные атаки миноносцами, продолжавшиеся до рассвета. Всего было произведено 8 атак группами по 3 - 4 миноносца (помимо одиночных) с дистанции до 12 кабельтовых, отраженных огнем всех кораблей и береговыми батареями, причем было потоплено 3 японских миноносца. За время этих атак миноносцами было выпущено 38 торпед, не имевших попаданий, за исключением одной, попавшей в японский же миноносец «Чидори»; 12 из этих торпед были обнаружены выскочившими на берег. 14 июня контр-адмирал Виттефт донес адмиралу Алексееву о результатах выхода в море 10 июня. Всю вину за неблагоприятный исход выхода он принимал на себя, неуспех эскадры объяснил недостатками практики совместного плавания кораблей и слабой боевой подготовкой личного состава флота. «Осмотревшись и выждав дальнейшего хода военных действий, - писал Витгефт в заключение донесения, - буду далее действовать сообразно обстоятельствам, так как, очевидно, выждать, как это ни прискорбно, вновь благоприятного момента и успеха разбить японский флот до прихода из России эскадры я не считаю возможным надеяться и повело бы лишь к его потере».
Таким образом, командующий считал подчиненный ему флот небоеспособным и до прихода 2-й Тихоокеанской эскадры Рожественского не видел возможности предпринимать какие-либо активные действия. 03 июля Витгефт получил ответ. Главнокомандующий писал: «...я не нахожу достаточных оснований, по которым вместо исполнения моих указаний - выйти в море и атаковать неприятеля, нанести ему поражение, вы приняли решение возвратиться на рейд...». Так как неприятель на сухопутном фронте начал наступление против крепости, Алексеев советовал флоту находиться в полной готовности к уходу из базы, а до этого времени оказывать войскам содействие в обороне, активно действуя всей эскадрой и отдельными кораблями. На случай если положение крепости будет безнадежным, наместник приказывал выйти в море и по возможности, не вступая в бой с флотом противника, уходить во Владивосток.
О положении на маньчжурском театре Алексеев сообщал, что армейский корпус, предназначенный для выручки Порт-Артура, под напором японцев отступил к главным силам, но русские сухопутные силы в Манчжурии достигли 200 тысяч человек и в ближайшее время следует ожидать серьезного нажима на противника.
Но «Какой бы ни был успех, - писал адмирал, - без успеха на море, он не будет иметь значения. Между тем все, что на море, производит громадное впечатление в Японии. Уничтожение трех транспортов нашими крейсерами вызвало целую панику, а равно выход и эскадры из Артура... будьте бдительны и не пропускайте благоприятной минуты снова выйти с Вашей эскадрой, но только без возвращения на Артурский рейд».
В телеграмме главнокомандующего, полученной Витгефтом одновременно с письмом, вопрос о выходе эскадры был уже поставлен как приказ: «...пополнив все запасы... обеспечив безопасный выход и избрав благоприятный момент, выйти с эскадрой в море и, по возможности, избежав боя, следовать во Владивосток, избрав путь по усмотрению». Обмен телеграммами между главнокомандующим и командующим, эскадрой продолжался до тех нор, пока Алексеев, наконец, 17 июля.( категорически не приказал Витгефту выходить с флотом во Владивосток. «...Принимая во внимание, - писал он, - что поддержка Артуру может быть оказана не ранее сентября и что Балтийская эскадра может прибыть сюда только в декабре, для Артурской эскадры не может быть другого решения, как напрячь все усилия и энергию и, очистив себе проход через неприятельские препятствия, выйти в море и проложить себе путь во Владивосток, избегая боя, если позволят обстоятельства».
Приказывая Витгефту прорываться во Владивосток, наместник исходил из того, что Порт-Артур до прихода Балтийского флота не продержится, и если эскадра не уйдет из крепости, то погибнет. Прорвавшись во Владивосток и соединившись там с крейсерами, она сможет постоянно угрожать морским путям сообщения противника, а после прихода на Дальний Восток 2-й эскадры русский флот будет иметь возможность встретиться с флотом противника в морском сражении.
Пока шел обмен депешами между наместником и адмиралом корабли русской эскадры активно участвовали в обороне Порт-Артура, обстреливали позиции противника, выставляли минные заграждения, отражали попытки японских миноносцев проникнуть на Порт-Артурский рейд, так 3 мая сторожевыми канонерскими лодками «Гиляк», «Отважный» и «Гремящий» и береговыми батареями были отражены попытки японских заградителей под прикрытием миноносцев поставить мины на внешнем рейде Порт-Артура.
В связи с начавшимся 13 мая наступлением японцев на Кинджоу канонерская лодка «Бобр», перейдя в бухту Хунуэза (Хэндбай), открыла огонь по левому флангу противника, вынудив его приостановить наступление.
Одновременно с канонерской лодкой 3 паровых катера под командой мичмана Геркена и вооруженный портовый катер под командой прапорщика флота Дейчмана из бухты Хэндбай обстреляли левый фланг японских войск с дистанции около 6 кабельтовых.
В тот же день соединенный отряд эскадренных миноносцев в составе «Внимательный», «Выносливый», «Властный», «Бесстрашный», «Сильный», «Смелый», «Решительный», «Стройный», «Сердитый» и «Сторожевой» под общим командованием капитана 2 ранга Елисеева около 23 часов вышел в море к о. Мурчисон для атаки японских кораблей после их отхода от Кинджоу.
Вскоре после 1 часа 14 мая на пути к о. Мурчисон миноносцы, проложив курс вдоль его южного берега, начали осмотр заданного района. С головного миноносца «Внимательный» (брейд-вымпел капитана 2 ранга Елисеева) впереди, метрах в 40, были замечены буруны. Несмотря на задний ход, миноносец наскочил на камни. Остальные миноносцы, предупрежденные об опасности свистками, аварии избежали. Попытки стащить миноносец буксировкой успеха не имели, миноносец било зыбью о камни, и через пробоину в угольной яме поступала вода. Ввиду наступления отлива капитан 2 ранга Елисеев, считая рискованным оставаться со всеми миноносцами к рассвету у о. Мурчисон, приказал, сняв с миноносца экипаж, ценное имущество и приведя корабль в негодность, взорвать его торпедами, что и было выполнено эскадренным миноносцем «Выносливый». К 8 часам отряд вернулся в Порт-Артур.
В связи с предпринятым 1 июня наступлением японцев на сухопутном фронте против Порт-Артура и отступлением русских передовых частей штаб крепости просил контр-адмирала Витгефта выслать в бухту Меланхэ корабли для обстрела неприятельских позиций и батарей, расположенных в этом секторе. Для выполнения этой задачи утром около 11 час. 30 мин. были высланы из Порт-Артура крейсер «Новик» (капитан 2 ранга Шульц) и миноносцы «Боевой», «Властный», «Грозовой», «Выносливый», «Бесстрашный», «Лейтенант Бураков», «Бурный», «Расторопный», «Сердитый», «Скорый» и «Разящий». До конца мая русские корабли еще трижды выходили на минные постановки и дважды отразили попытки японцев проникнуть на рейд Порт-Артура.
При выходе из Порт-Артура в море на SO было обнаружено 16 японских миноносцев, с которыми «Новик», а затем и миноносцы вступили в бой на дистанциях от 40 до 25 кабельтовых, вынудив противника отойти полным ходом в море. Придя к 13 часам в бухту Меланхэ, «Новик» и миноносцы произвели обстрел побережья и японских позиций, заставив наступающего на правом фланге противника прекратить атаки и отойти. До конца июня было произведено несколько минных постановок при проведении которых были перестрелки с японскими миноносцами, дежурные крейсера, канонерские лодки, миноносцы, совместно с береговыми батареями дважды отразили попытки японцев проникнуть на рейд Порт-Артура.
25 июля Виттефт получил от наместника последнюю депешу: «Вновь подтверждаю... к неуклонному исполнению вывести эскадру из Порт-Артура... невыход эскадры в море вопреки высочайшей воле и моим приказаниям и гибель ее в гавани в случае падения крепости лягут тяжелой ответственностью перед законом, лягут неизгладимым пятном на андреевский флаг и честь родного флота. Настоящую телеграмму сделать известной всем адмиралам и командирам».
Оставаться флоту в Порт-Артуре в это время было крайне опасно еще и потому, что японцы установили осадные батареи и 25 июля открыли огонь по городу, порту и кораблям. Стрельба не корректировалась, попадания в корабли были случайными, но тем не менее в первый же день обстрела пострадал броненосец : снаряд попал в его боевую рубку, погиб один матрос-радиотелеграфист, несколько человек получили ранения, среди них и сам контр-адмирал Витгефт. 27 июля в броненосец «» попало семь снарядов. Один снаряд угодил в борт «Ретвизана» и нанес ему подводную пробоину почти в полквадратной сажени. Броненосец через нее принял пятьсот тонн воды и осел на один фут в воду. Одним из следующих снарядов был легко ранен в руку командир броненосца Щенснович и двадцать человек матросов. Это происходило на виду эскадры и произвело на всех удручающее впечатление.
Напрасно все шесть броненосцев громили перекидным огнем районы возможного расположения японских батарей, сотрясая до основания хрупкие домики в Старом и Новом городе. Бомбардировка неуклонно продолжалась. Стала очевидной невозможность дальнейшего пребывания эскадры в Артуре.
После телеграммы Алексеева и начала обстрела кораблей в гавани Витгефт приступил к выполнению приказа, хотя в благополучный исход по-прежнему не верил. 26 июля на броненосце он объявил флагманам и командирам кораблей последнюю телеграмму Алексеева и назначил выход эскадры на 6 часов утра 28 июля. К этому времени он приказал принять топливо, снабжение и пр. Указаний, как вести бой при встрече с противником, адмирал не дал, сказав, что он будет пользоваться инструкциями, выработанными в свое время адмиралом Макаровым.
Взгляды Витгефта на исход прорыва с предельной ясностью были высказаны им на совещании офицеров, «Кто может, тот и прорвется, - говорил адмирал, - никого не ждать, даже не спасать, не задерживаясь из-за этого; в случае невозможности продолжать путь, выкидываться на берег и по возможности спасать команды, а судно топить и взрывать; если же не представится возможности продолжать путь, а представится возможным дойти до нейтрального порта, то заходить в нейтральный порт, даже если бы пришлось разоружиться, но никоим образом в Артур не возвращаться, и только совершенно подбитый под Порт-Артуром корабль, безусловно не могущий следовать далее, волей-неволей возвращается в Артур». Приказ о выходе эскадры был разослан на корабли в этот же день.
Известие о предстоящем выходе в море вызвало не энтузиазм, а... вздох облегчения, - записал в своем дневнике старший офицер крейсера «Диана» капитан 2 ранга Семенов. - Необходимость этого выхода была до такой степени очевидна, массы были так проникнуты этим сознанием, что упорство «начальства» порождало среди наиболее горячих голов самые ужасные подозрения... Иногда казалось... что вот-вот по эскадре пронесется зловещий крик: - «Измена! Начальство нас продало!..».
Началась спешная подготовка к дальнему и полному неизвестности походу. В ночь на 28 июля корабли эскадры, назначенные для прорыва, были готовы к выходу. Во Владивосток уходили броненосцы «», «», «», «», «» и «»; крейсера «», «Паллада», «Диана» и «Новик»; миноносцы «Выносливый», «Бесшумный», «Властный», «Грозовой», «Бойкий», «Бурный», «Беспощадный» и «Бесстрашный» и госпитальный транспорт «Монголия». Остальные корабли, в том числе и броненосный крейсер «Баян», незадолго до выхода подорвавшийся на мине, оставались для обороны крепости. Уходившие корабли были укомплектованы личным составом, обеспечены углем и боеприпасами, но не имели достаточно орудий, которые в свое время были сняты для усиления крепости; всего недоставало: 6-дюймовых орудий - 10; 76-миллиметровых - 18 и других - 65.
Японский флот между тем продолжал нести блокадную службу. Адмирал Того, будучи уверен, что русская эскадра в связи с тесной осадой крепости с суши неизбежно выйдет в море, усилил наблюдение за порт-артурским рейдом и перебазировал свои главные силы от островов Эллиот к острову Роунд, ближе к Порт-Артуру. К 28 июля дислокация японского флота была следующая: броненосцы , «», «Фуджи», «Сикисима» и броненосный крейсер «Асама» находились в районе острова Роунд; крейсера «Якумо», «Касаги», «Такасаго» и «Читозе» - в 15 милях южнее Ляотешана; крейсера «Акаси», «Сума» и «Акицусу» - у Энкоунтер-Рока; крейсера «Хашидате» и «Матсушима» - в бухте Сикау около Порт-Артура; 1, 2 и 3-й отряды миноносцев несли блокаду порт-артурского рейда; 4-й отряд стоял в Дальнем; броненосец «Чин-Иен», броненосные крейсера «Ниссин» и «Кассуга» находились в море вблизи Порт-Артура; крейсера «Итсукишима» и «Идзуми» - у островов Эллиот, «Чиода» - в Дальнем. Вице-адмирал Камимура с броненосными крейсерами находился в Корейском проливе. Он имел приказ не допустить в Желтое море владивостокские крейсера.
Воспользовавшись тем, что русская эскадра перешла на внутренний рейд, японское командование решило заградить выход на внешний рейд Порт-Артура и перекидным огнем уничтожить русские корабли в гавани. Первую такую попытку японцы предприняли в ночь на 11 февраля 1904 г. С этой целью к побережью Ляодунского полуострова был стянут весь японский флот. На отряд миноносцев возлагалась задача найти и атаковать дозорные русские миноносцы у входа в порт, стараясь отвлечь их в восточном направлении. В это время другой отряд миноносцев должен был довести пять груженных камнями пароходов-брандеров до самого узкого места в проходе и затопить их там. С наступлением полной темноты японские корабли под прикрытием берега направились от мыса Лаотешаяь к Порт-Артуру. Они стремились идти в мертвом пространстве русских батарей, чтобы избежать освещения прожекторами и обстрела. Но внезапность нападения врагу не удалась: огнем артиллерии броненосца «Ретвизан» японские миноносцы были отогнаны, а затем русские корабли и береговые батареи обстреляли пароходы, которые были вынуждены выброситься на прибрежные скалы. Неблагоприятная обстановка, сложившаяся на театре военных действий, а также давление прогрессивной общественности побудили царское правительство подобрать на пост командующего Тихоокеанским флотом энергичного, грамотного и опытного адмирала. Выбор пал на Степана Осиповича Макарова, главного командира Кронштадтского порта.
Вице-адмирал Макаров имел солидный командный опыт и пользовался огромным авторитетом среди военных моряков. Его знали как теоретика и новатора военно-морского дела, как талантливого изобретателя и океанолога, как основоположника ледокольного дела в России. Степан Осипович много плавал на Дальнем Востоке и хорошо знал этот театр военных действий. С ним вместе на Дальний Восток отправился прославленный художник Василий Верещагин, в прошлом и сам выпускник Морского кадетского корпуса. Его дружба с Макаровым, равно как и всероссийская слава последнего, началась во время Русско-турецкой войны 1877-1878 годов. В пути из Кронштадта в Порт-Apтyp вице-адмирал Макаров принял ряд мер к усилению русской эскадры в Тихом океане. Он также обратился в Главный морской штаб с просьбой срочно перебросить по железной дороге на Дальний Восток восемь миноносцев, сорок миноносок и перевести туда со Средиземного моря отряд кораблей, состоявший из броненосца, двух крейсеров и семи миноносцев. Но просьбы Макарова остались неудовлетворенными. Еще не вступив в командование флотом, он встретил упорное сопротивление бездарных руководителей морского ведомства. Утром 24 февраля вице-адмирал Макаров прибыл в Порт-Артур и сразу же отправился на корабли эскадры. Ознакомившись с их состоянием и обстановкой на театре, новый командующий поставил перед флотом следующие задачи: ускорить ремонт поврежденных кораблей, принять все возможные меры к недопущению высадки японской армии на Квантунский полуостров; постепенно расширять зону действий легких сил флота, с тем чтобы после вступления в строй поврежденных кораблей нанести удар по главным силам японцев на море; активно действовать на коммуникациях противника в Желтом море; Владивостокскому отряду крейсеров действовать на морских коммуникациях в Японском море, отвлекая тем самым часть сил японского флота от Порт-Артура. Новый командующий провел ряд мероприятий по повышению боеспособности эскадры и укреплению береговой обороны крепости. Он добился расширения ремонтных мастерских; тем самым был ускорен ремонт кораблей. Макаров разработал основные боевые наставления и инструкции, предпринял частые выходы эскадры для отработки совместного плавания и боевого маневрирования кораблей. При этом командующий стремился к тому, чтобы вся эскадра могла выйти на внешний рейд или войти во внутреннюю гавань за один период полной воды. Несмотря на сопротивление царского наместника на Дальнем Востоке, Макаров добился замены некоторых командиров кораблей более энергичными офицерами, разделявшими его прогрессивные взгляды на ведение боевых действий на море. Решительными действиями, личным примером, всемерным поощрением инициативных и смелых действий командующий стремился укрепить в подчиненных веру в силу своего оружия, в победу над врагом. Вице-адмирал Макаров считал необходимым усилить оборону Порт-Артура с моря и с суши, организовать тесное взаимодействие с армией. По его приказанию устанавливаются позиционные средства на подходах к внешнему рейду и стационарные артиллерийские батареи среднего и малого калибра для борьбы с вражескими миноносцами. Боеприпасы крепостных батарей пополняются бронебойными снарядами с броненосцев. В результате была создана система обороны рейда из позиционных и маневренных средств, обеспечивавшая относительно безопасную стоянку эскадры. Особое внимание командующий флотом обратил на организацию разведки. Для выяснения мест нахождения японских сил вблизи Порт-Артура почти каждую ночь высылались в море миноносцы. Ночью 25 февраля отряд эскадренных миноносцев «Выносливый» (лейтенант Рихтер), «Властный» (лейтенант Карцев), «Внимательный» (лейтенант Стеценко) и «Бесстрашный» (лейтенант Скороходов) под командованием капитана 1 ранга Матусевича у Ляотешана завязал бой с отрядом японских миноносцев («Сиракумо», «Асасиво», «Касуми» и «Акацуки»). Во время боя, длившегося около полутора часов, противник, получив ряд повреждений, вынужден был под прикрытием темноты уйти в море. По японским данным, «Касуми» получил 10 попаданий, «Асасиво» - 8, а на «Акацуки» была повреждена машина, и он был уведен на буксире. Из русских миноносцев повреждения получили: «Выносливый» - 8 попаданий (1 подводное), в том числе в машину с временной потерей хода, и «Властный», у которого вышло из строя рулевое управление. Уже на второй день после прибытия в Порт-Артур Макаров направил в разведку миноносцы «Решительный» и «Стерегущий», лично проинструктировав их командиров и офицеров своего штаба.
Героический подвиг команды миноносца «Стерегущий» Выполнив задачу, «Решительный» и «Стерегущий» 26 февраля возвращались в Порт-Артур. Около 6 часов в утренней мгле были обнаружены четыре японских миноносца, шедшие в строю кильватера на пересечку курса русских кораблей. Сближение шло быстро, и вскоре удалось опознать вражеские корабли «Акебоно», «Сазанами», «Синономе» и «Усугумо», возвращавшиеся от Порт-Артура с разведки. Первые два миноносца имели водоизмещение по 305 т, остальные - по 274 т. Водоизмещение русских кораблей было меньше - по 240 т. Русские корабли были слабее вооружены по сравнению с японскими (1 75-мм и 3 47-мм орудия, два торпедных аппарата), и в скорости хода значительно уступали вражеским. Японские миноносцы могли развивать скорость до 31 узла, тогда как русские - лишь до 26,5. Разделившись на две группы, корабли противника сделали попытку поставить русские миноносцы под перекрестный огонь, но русские корабли, умело маневрируя, сорвали замысел японцев и полным ходом пошли к Порт-Артуру. Тогда миноносцы противника легли на параллельный курс и открыли огонь. Русские корабли незамедлительно ответили. Завязался бой. Японский снаряд, разорвавшийся в кочегарке «Стерегущего», вывел из строя два смежных котла и перебил главный паропровод. Миноносец весь окутался паром и вскоре потерял ход. Видя бедственное положение «Стерегущего», командир капитан 2 ранга Ф. Э. Боссе «Решительного» приказал идти на помощь, но в это время показались два больших японских корабля, которые вскоре открыли огонь. Это были броненосный крейсер «Токива» и крейсер «Читосе» (См.: Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи. Составлено генеральным штабом в Токио. Пер. с яп. Спб., 1909, т. 1, с. 102, 107). Имея подавляющее преимущество, японцы усилили натиск и начали окружать русские корабли. Тогда «Решительный» ведя меткий огонь на оба борта полным ходом пошел на прорыв окружения и, повредив два неприятельских миноносца, прорвался к Порт-Артуру под прикрытие береговых батарей. Японские миноносцы окружили отставший «Стерегущий». Русский миноносец вел огонь с обоих бортов. Но силы были слишком не равны, положение «Стерегущего» становилось все более тяжелым. Снарядом, разорвавшимся на ходовом мостике, был тяжело ранен командир миноносца лейтенант Александр Семенович Сергеев. Но он еще некоторое время продолжал командовать кораблем, подавая подчиненным пример самоотверженного выполнения воинского долга. Теряя силы, командир миноносца призвал моряков драться до последнего снаряда, драться так, чтобы «каждый выполнил свой долг перед родиной до конца, не помышляя о позорной сдаче неприятелю родного судна». Погибли почти все офицеры и прислуга орудий. Но «Стерегущий» продолжал бой. Оставшиеся в живых моряки прибили гвоздями к мачте Андреевский флаг, призывавший экипаж к борьбе до конца. К единственному уцелевшему орудию бросился мичман К. Кудревич и при помощи подоспевших двух машинистов снова открыл огонь по врагу. Новый взрыв сразил героев. Японцы осыпали снарядами русский миноносец, хотя ни одно из его орудий уже не стреляло, а разрушенная палуба была завалена обломками мачт, мостика, труб, различных надстроек. Старший офицер лейтенант Н. С. Головизнин вступивший в командование «Стерегущим» приказал спустить вельбот, чтобы перенести в него раненых. Но очередной снаряд разбил вельбот, лейтенант и раненые погибли. Последний из оставшихся в живых офицеров инженер-механик В. С. Анастасов распорядился всем надеть пробковые пояса и спасаться, но сам был убит очередным снарядом. Увидев, что японские миноносцы приближаются, смертельно раненный, истекающий кровью сигнальщик В. Кружков последним усилием разорвал сигнальные книги и с помощью машиниста В. Новикова, завернул их обрывки в сигнальные флаги и выбросил с балластиной за борт. Русский миноносец безжизненно стоял в гуще врагов. Предвкушая легкий трофей, к «Стерегущему» подошла шлюпка с «Сазанами». Японцы завели буксир, пытаясь увести русский миноносец. Но сделать это им не удалось. Когда японцы поднимались на палубу «Стерегущего», два неизвестных матроса заперлись в нижнем помещении миноносца и открыли кингстоны. «Стерегущий» начал погружаться, и через 20 минут буксир лопнул. В 10 час. 15 мин. героический корабль пошел ко дну. Японцы подняли из воды и взяли в плен оставшихся в живых из 52 человек экипажа миноносца четырех израненных матросов (Исследование, проведенное и. о. начальника Исторической части МГШ старшим лейтенантом Е. Н. Квашниным-Самариным основанное на показаниях оставшихся в живых матросов и японских сведениях (см. «Описании военных действий японского флота на море в 37-38 гг. Мейдзи» (в 1904-1905 гг.), не подтвердило факт затопления миноносца двумя матросами, однако это исследование не умаляет величия подвига команды миноносца «Стерегущий» прим.). Прибыв в Порт-Артур, командир «Решительного» доложил о бое и о положении «Стерегущего». Вице-адмирал С. О. Макаров перенес свой флаг на крейсер «Новик», который вместе с крейсером «Баян» отправился на выручку «Стерегущего». Но было уже поздно. Когда русские крейсера, отогнав японские миноносцы, подходили к месту боя, миноносец уже затонул. В неравном бою личный состав «Стерегущего» нанес врагу большой урон. В «Сазанами», лишь по японским официальным данным, попало восемь снарядов, а миноносец «Акебоно» получил более 27 попаданий, причинивших ему тяжелые повреждения. В память о подвиге экипажа «Стерегущего» в 1911 в Санкт-Петербурге был установлен памятник, а имя прославленного миноносца по традиции присваивалось новым кораблям Российского и Советского ВМФ.
Памятник героям миноносца «Стерегущий
Смелый выход командующего флотом на помощь «Стерегущему» произвел большое впечатление на личный состав эскадры, еще больше поднял авторитет адмирала среди русских моряков. В тот же день 26 февраля японский флот в составе 6 эскадренных броненосцев, 8 легких крейсеров и 2 посыльных судов, подойдя утром на расстояние видимости Порт-Артура, выделил отряд в составе эскадренных броненосцев «Хатсусе», «Сикисима», «Ясима» и легкого крейсера «Акаси» под командой контр-адмирала Насиба для бомбардировки внутренней гавани Порт-Артура, где находился русский флот, лишенный возможности выйти из-за малой воды. Чтобы не попасть под обстрел русских береговых батарей, противник решил произвести бомбардировку перекидным огнем из-за Ляотешана, на котором не было русских батарей. Начав бомбардировку в 10 час. из 12-дюймовых башенных орудий, противник продолжал ее до 12 час. 30 мин., после чего отошел в море, а его место занял другой отряд эскадренных броненосцев («Микаса», «Асахи», «Фудзи»), бомбардировавший Порт-Артур с 13 до 13 часов 45 минут. Оба отряда выпустили 154 снаряда 12-дюймового калибра; корректировка огня велась легкими крейсерами, державшимися против входа в гавань на расстоянии 8–10 миль. Несмотря на большое число выпущенных снарядов, противник не достиг цели. Один из снарядов, упав вблизи эскадренного броненосца «Ретвизан», осколками повредил подведенный к месту пробоины кессон так, что корабль стал заполняться водой. Чтобы избежать затопления в гавани, командир броненосца отдал швартовы и приткнул судно к отмели. Второй снаряд попал в броню правого борта у ватерлинии, но не пробил ее. Еще один снаряд попал в броню левого борта эскадренного броненосца «Севастополь», но также не пробил ее. Было попадание в носовую часть крейсера «Аскольд», но без серьезных результатов. Безнаказанность противника, укрывавшегося за высотами Ляотешана, побудила вице-адмирала Макарова принять немедленные меры для организации ответной перекидной стрельбы с кораблей из гавани. Принятые меры по организации ответной перекидной стрельбы показали свою эффективность через несколько дней. В ночь на 10 марта японские миноносцы дважды пытались проникнуть на внешний рейд, чтобы атаковать сторожевые суда, но обнаруженные прожекторами и обстрелянные береговыми батареями и канонерскими лодками «Бобр» и «Отважный» вынуждены были уйти в море. Считая, что попытки миноносцев предвещают какую-либо крупную операцию со стороны главных японских сил перед Порт-Артуром, вице-адмирал Макаров приказал эскадре развести пары. В начале седьмого часа на горизонте показался японский флот в составе 6 броненосцев, 6 крейсеров и 8 миноносцев; несколько позже подошел отряд из 6 броненосных крейсеров. Несмотря на малую воду, вице-адмирал Макаров приказал эскадре выходить на рейд. Пока эскадра последовательно, по мере прибытия воды, вытягивалась через проход, японский флот около 8 час. 30 мин. прошел к Ляотешану, причем эскадренные броненосцы «Фуджи» и «Яшима», отделившись, заняли место милях в 5 от берега, не дойдя до района заграждения, поставленного 1 марта минным транспортом «Амур». В 9 час. 30 мин. оба японских броненосца открыли перекидной огонь по гавани и проходу, через который двигались в это время русские корабли, выходившие на внешний рейд. Однако организованная вице-адмиралом Макаровым ответная перекидная стрельба с броненосцев «Ретвизан» и «Победа», корректированная с установленных на Ляотешане постов, вынудила противника все время менять позиции. Значительная часть русских снарядов падала около броненосца «Фуджи»; один из снарядов упал в 4 метрах от носа. Броненосец, опасаясь получить следующий залп в палубу, дал задний ход. Когда около 10 час. 30 мин. начался выход на рейд русских броненосцев, Того приказал немедленно прекратить бомбардировку и присоединиться обоим броненосцам к главным силам. К полудню вся русская эскадра, готовая к бою, уже была на внешнем рейде. С выходом последнего броненосца «Севастополь» на рейд эскадра Макарова в строе кильватера легла на курс Ost, сближаясь с противником. Однако Того, собрав весь флот и не принимая боя, стал отходить от Порт-Артура и вскоре скрылся за горизонтом. 09 марта порт-артурская эскадра под командованием вице-адмирала Макарова в составе 5 эскадренных броненосцев «Петропавловск» (флаг), «Полтава», «Севастополь», «Победа», «Пересвет»; 4 крейсеров «Баян», «Аскольд», «Диана», «Новик»; 2 минных крейсеров «Всадник», «Гайдамак» и 11 эскадренных миноносцев вышла в море для практики в маневрировании и осмотра островов Мяо-Тао. Крейсер «Новик» с эскадренными миноносцами «Внимательный», «Грозовой» и «Боевой» был отправлен для обследования района островов Мяо-Тао. Они осмотрели несколько китайских джонок, захватили и уничтожили японский пароход «Ханиен-мару», на котором взяли в плен 10 японцев. Одновременно крейсер «Аскольд» остановил и оомотрел четыре торговых английских парохода. Во время одной из эволюции произошло столкновение броненосцев «Пересвет» и «Севастополь», в результате чего была повреждена одна лопасть винта и образовалась вмятина в корме у «Севастополя» и немного поврежден форштевень у «Пересвета». Активные действия эскадры, повышение ее боеспособности заставили командование японского флота переносить сроки высадки своих войск непосредственно на Ляодунский полуостров.
Вторая закупорочная операция японцев В ночь на 14 марта японцы повторили попытку заградить выход из Порт-Артура. На этот раз они готовились более тщательно. Для непосредственного сопровождения четырех брандеров выделялось уже три отряда миноносцев. И снова на подходах к внешнему рейду японские корабли были встречены огнем русских береговых батарей и кораблей, торпедными атаками миноносцев. При отражении атаки японских кораблей видную роль сыграли однотипные канонерки «Бобр» и «Отважный», дежурные миноносцы «Сильный» и «Решительный». Именно они первыми открыли огонь, как только береговые прожекторы осветили четыре брандера и шесть миноносцев. Особенно отличился русский миноносец «Сильный» которым командовал лейтенант Евгений Иванович Криницкий. По словам очевидцев, этот корабль «миною взорвал нос передовому брандеру, который повернул вправо, а за ним последовали два других парохода, так что все три выкинулись правее входа. Четвертый пароход, взорванный торпедой с «Решительного» (лейтенант Травлинский), взял влево и затонул также в стороне от фарватера». В дальнейшем, войдя в соприкосновение с японскими миноносцами, эскадренный миноносец «Сильный» вел бой с тремя из них. Одним из снарядов на «Сильном» был перебит паропровод, паром обварило насмерть инженер-механика Зверева и семь человек машинной команды. Миноносец потерял скорость и малым ходом дошел до берега у Золотой горы только благодаря героической работе уцелевших машинистов и кочегаров, закрывших паровые клапаны и наложивших бинты на пробитые паровые трубы. Отражением атаки противника лично руководил вице-адмирал Макаров, прибывший на канонерскую лодку «Бобр» с флагманского корабля «Петропавловск», стоявшего во внутренней гавани. Около 6 часов утра. 27 марта с наступлением полной воды по сигналу вице-адмирала Макарова эскадра в составе эскадренных броненосцев «Петропавловск» (флаг), «Полтава», «Пересвет», «Победа»; крейсеров «Аскольд», «Баян», «Диана», «Новик»; минных крейсеров «Всадник», «Гайдамак» и 13 эскадренных миноносцев начала выход из внутренней гавани Порт-Артура на внешний рейд. Этот выход, законченный к 9 часов 30 минут, показал японскому флоту, появившемуся с рассветом перед Порт-Артуром, что вторая закупорочная операция оказалась такой же неудачной, как и первая. После короткой перестрелки между русскими и японскими, крейсерами около 10 часов противник скрылся за горизонтом. Пройдя на юг, русская эскадра по сигналу вице-адмирала Макарова вернулась в Порт-Артур. «Вторая попытка японцев заградить вход в Порт-Артур, - доносил Макаров, - благодаря энергичному отпору морских и сухопутных сил, потерпела такую же неудачу, как и первая, и вход в порт остался совершенно свободным». Японцы намеревались использовать острова Элиот при высадке десанта на Квантунский полуостров как промежуточные пункты сосредоточения войск. Получив об этом сведения, вице-адмирал Макаров решил послать два отряда эскадренных миноносцев для обследования этих островов. Вечером 30 марта восемь миноносцев («Боевой» (капитан 2 ранга Елисеев, он же начальник 1-го отряда), «Грозовой» (капитан 2 ранга Шельтинг), «Выносливый» (лейтенант Рихтер), «Бесшумный» (лейтенант Максимов), «Сторожевой» (начальник 2-го отряда капитан 2 ранга Бубнов, командир лейтенант Лукин), «Расторопный» (лейтенант Лепко), «Страшный» (капитан 2 ранга Юрасовский) и «Смелый» (лейтенант Бахирев) направились туда, рассчитывая к рассвету следующего дня вернуться в Порт-Артур. Крейсерам «Баян» и «Диана» было предписано находиться в готовности для оказания им помощи в случае нападения японских кораблей. Ночь была темная и дождливая. Миноносцы при подходе к островам Эллиот закрыли кильватерные огни, результате чего концевые миноносцы 2-го отряда «Страшный» и «Смелый» отстали и потеряли свой отряд. При дальнейшем движении оба миноносца также разлучились в нашедшем тумане и шли прежним курсом самостоятельно. Из них эскадренный миноносец «Смелый», не найдя отряда, повернул с рассветом в Порт-Артур. Эскадренный миноносец «Страшный» после безуспешных попыток найти свой отряд также решил возвратиться в Порт-Артур. Около 4 часов 31 марта наблюдатели «Страшного» обнаружили силуэты шести кораблей идущих в том же направлении. Приняв их за русские миноносцы, Юрасовский вступил им в кильватер. В 4 час. 50 мин. на траверзе бухты Сикаку (примерно в 15-18 милях от крепости), в целях опознания командир миноносца приказал сделать позывные, но едва сигнал был поднят, выяснилось, что «Страшный» более получаса идет в кильватере двух японских легких крейсеров и четырех миноносцев. Японцы окружили русский миноносец и открыли по нему огонь. Командир «Страшного» резко отвернул и дал самый полный ход. Начался бой продолжавшийся с 4 час. 50 мин. до 5 час. 30 мин. Вскоре очередным залпом противника Юрасовский был убит. В командование миноносцем вступил лейтенант Е. А. Малеев. «Страшный» вел огонь по противнику из всех орудий. В один из приблизившихся японских миноносцев была выпущена торпеда, и тот, получив повреждения и сильно накренившись, вышел из боя. Очередной снаряд попал в кормовой торпедный аппарат «Страшного», и торпеда, подготовленная к выстрелу, взорвалась. Миноносец получил большие повреждения, погибли инженер-механик П. М. Дмитриев и много матросов. Все оставшиеся в живых стали к орудиям и отстреливались до тех пор, пока последнее орудие не вышло из строя. Единственным средством обороны осталась трофейная японская митральеза, из которой до последнего вел огонь лейтенант Е. А. Малеев. Получив пробоину ниже ватерлинии, миноносец начал погружаться. Старший рулевой Владимир Баранович успел сложить документы в мешок и выбросить за борт с балластиной. Миноносец пошел на дно с гордо поднятым флагом. Подходивший в это время к Порт-Артуру «Смелый», услышав позади выстрелы, попытался оказать помощь окруженному эскадренному миноносцу «Страшный», но, встреченный огнем всех миноносцев противника, повернувших на него, вынужден был отказаться от этого намерения и полным ходом уйти в Порт-Артур.
Момент гибели миноносца «Страшный»
Тем временем, согласно полученному приказанию о выходе с рассветом в море для поддержки возвращавшихся миноносцев, командир «Баяна» Вирен в 4 час. 30 мин. утра затребовал портовые буксиры, однако последние прибыли лишь 5 час. 10 мин. Соответственно задержался и выход на внешний рейд, несмотря на заблаговременно разведенные с помощью корабельного парового катера боны. Покинув гавань, крейсер полным ходом направился на SO, где на горизонте виднелась группа миноносцев и слышалась сильная стрельба. По пути, в 5 час. 50 мин., «Баян» повстречал идущий в Артур эскадренный миноносец «Смелый», с которого семафором передали, что «Страшный» окружен японцами и расстреливается ими. Увеличив ход, крейсер, сопровождаемый дежурным эскадренным миноносцем «Сердитый» и присоединившимся «Расторопным», устремился к месту боя. Вскоре его сигнальщики уже различали смутный силуэт «Страшного», сильно парившего и севшего кормой, но всё ещё продолжавшего вести редкую стрельбу по наседавшему со всех сторон противнику. Намереваясь спасать команду гибнущего корабля, на «Баяне» изготовили к спуску вельбот и шестивесельный ял. Одновременно крейсер сообщил по радио о сближении с неприятелем и с дистанции около 50 кб открыл огонь по японским миноносцам из 8" и 6" орудий. В 6 час. 05 мин. те начали отход полным ходом на зюйд на соединение с главными силами. К несчастью, помощь запоздала - в 6 час. 15 мин. истерзанный японскими снарядами «Страшный» быстро затонул и теперь лишь облако пара указывало место катастрофы; на него и держал курс «Баян». Тем временем с зюйда показались несколько дымов, а вскоре с правого борта стали видны и силуэты кораблей - ими оказались броненосные крейсера «Асама», «Токива» в сопровождении 3-го боевого отряда - легких крейсеров «Касаги», «Такасаго», «Читосе» и «Иосино». Японская колонна быстро двигалась на пересечку курса и, сблизившись до 43 кб, открыла интенсивный огонь по «Баяну» изо всех крупных и средних орудий. Вырвавшиеся вперед вслед за японскими миноносцами «Сердитый» и «Расторопный» были отозваны Р.Н. Виреном сигналом «Возвратиться из погони», однако их командиры расценили его как приказание на общий отход и полным ходом пошли в Порт-Артур. «Баян», командир которого рассчитывал на помощь своих миноносцев для спасения уцелевших со «Страшного», остался в одиночестве. В 6 час. 30 мин. крейсер был уже в точке его гибели, где под огнем противника спустили ял-шестерку и вельбот, немедля направившиеся к державшимся на воде морякам. Из воды удалось подобрать четырех человек, после чего шлюпки, заливаемые всплесками японских снарядов, двинулись назад к крейсеру, со среза которого на борт подняли еще одного матроса. Тем временем японские крейсера быстро шли на сближение, демонстрируя, по мнению Р.Н. Вирена, намерение взять «Баян» в кольцо. Соотношение сил было далеко не в пользу русских - одни лишь «Асама» и «Токива» почти в четыре раза превосходили наш корабль по огневой мощи. Опасаясь за судьбу крейсера, Р.Н. Вирен приказал немедленно прекратить спасение людей со «Страшного» и поднять шлюпки на борт (хотя, по словам очевидцев, в воде на большом удалении находилось еще двое или трое моряков, державшихся на обломках шлюпок или койках). После этого «Баян», ведя огонь, полным ходом пошел в Порт-Артур, где уже вытягивались на внешний рейд броненосцы и крейсера эскадры. Из экипажа «Страшного» погибли - командир, 3 офицера и 53 матроса.
Трагическая гибель вице-адмирала С. О. Макарова, гибель броненосца «Петропавловск» На поддержку «Баяна», не ожидая выхода всех кораблей, С. О. Макаров в 7 часов повел эскадренные броненосцы «Петропавловск», «Полтаву» и четыре крейсера («Баян», «Аскольд», «Диана» и «Новик») к месту гибели «Страшного». В ходе перестрелки с неприятельскими крейсерами последние стали быстро отходить на восток, где показались главные силы японского флота. Русский же отряд повернул к Порт-Артуру, чтобы соединиться с остальными кораблями эскадры («Победа», «Пересвет» и «Севастополь»). Объединив все силы, Макаров вновь повел эскадру на восток, чтобы под прикрытием береговой артиллерии вступить в бой с японским флотом. Построившись в кильватерную колонну, русские корабли следовали в двух милях от берега. Активные действия адмирала Макарова срывали все попытки японцев закупорить вход в гавань Порт-Артура с помощью брандеров и обстреливать внутренний рейд перекидным огнем со своих броненосцев. Поэтому адмирал Того решил пойти на хитрость. Суть задуманной им операции сводилась к следующему: скрытно поставить поперек выхода из гавани минное заграждение, а затем выманить русскую эскадру в море своими крейсерами. Зная решительность своего оппонента, Того был уверен, что Макаров обязательно пустится в погоню за отрядом-«приманкой» и в результате либо попадет на минное поле, либо будет наведен на главные силы японцев вдали от базы. Минную постановку можно было провести ночью с миноносцев или истребителей. Но, во-первых, они не могли принимать достаточно мин, а во-вторых, при таком грузе на палубе встреча ночью с регулярно выходившими в море русскими миноносцами не сулила японцам ничего хорошего. Поэтому Того решил использовать небольшой транспорт «Корю-Мару», наскоро приспособленный для минных постановок. В охранение ему выделялись 2-й, 4-й и 5-й отряды истребителей и 14-й отряд миноносцев, а в прикрытие, которое затем должно было сыграть роль отряда - «при-манки», были назначены крейсера 3-го боевого отряда «Читосе», «Касаги», «Такасаго» и два броненосных крейсера 2-го боевого отряда, «Асама» и «Токива». На переходе к Порт-Артуру эти силы были обнаружены пароходом «Раймун» английской компании «Тайме». Но японцы, зная о более чем сдержанном отношении англичан к русским, не стали его задерживать. Минную постановку провели успешно. Суетившиеся между «Корю-Мару» и русскими сторожевыми постами японские миноносцы отвлекали на себя внимание, а истребители были готовы к отражению возможных атак русских кораблей. О перемещениях неизвестных миноносцев по внешнему рейду доложили адмиралу Макарову, но тот, приняв их за свои, посланные в ночной поиск, никаких мер по тралению подозрительного района не принял. Во время первого выхода устремившись в погоню за противником, русские корабли благополучно миновали минное поле. К сожалению, теперь курс был взят прямо на мины. В 9 часов 43 минуты под шедшим головным «Петропавловск», который находился в 2 милях от маяка на полуострове Тигровый Хвост, взорвалась одна из мин выставленных предыдущей ночью японцами. Взрыв с правого борта пришелся как раз в район носового 12-дюймового погреба, где были сосредоточены артиллерийские и минные погреба. Боезапас сдетонировал. Силой взрыва были сорваны и сброшены за борт носовая 305-миллиметровая орудийная башня, дымовые трубы и кожуха. Обрушившаяся фок-мачта разворотила командирский и ходовой мостики. Через минуту броненосец погрузился в воду носовой частью. Прошло еще пол минуты, и последовал взрыв котлов, после которого «Петропавловск», разломившись на две части, ушел под воду. Вместе с кораблем погибли вице-адмирал С.О. Макаров, начальник его штаба контр-адмирал М.П. Молас, известный русский художник-баталист В.В.Верещагин, 27 офицеров и 652 прочих чина. Спасти удалось всего 7 офицеров - среди них командира корабля Н.М.Яковлева (впоследствии начальник Главного морского штаба, а затем член Адмиралтейств-совета), Великого князя Кирилла Владимировича (возглавлявшего военно-морской отдел штаба Макарова) и 73 других члена экипажа. Порт-Артурская газета «Новый край» привела следующие подробности гибели «Петропавловска»: «Когда наша эскадра подошла к Артуру и начала строиться в боевой порядок, броненосец «Петропавловск» наткнулся на группу мин, разбросанных неприятелем. По другой версии, в него была выпущена мина Уайтхеда из подводной лодки (Весной 1904 года ни одна из воюющих сторон еще не имела на вооружении этого нового изобретения - подводных лодок, однако слухи об их появлении будоражили воображение как русских, так и японских моряков прим. Автора). По словам спасшихся гг. офицеров и матросов, устанавливаются отдельные эпизоды гибели этой плавучей крепости. Справа, у носа «Петропавловска», показался огромный столб воды. Люди, стоявшие у кормовой башни 12-дюймовых орудий, бросились на другой борт, но не успели отбежать нескольких шагов - как раздается второй страшный взрыв, поднимается огромный столб желтовато-бурого дыма и вся стальная громада была объята пламенем; палуба «Петропавловска» моментально приняла вертикальное положение, корма поднялась кверху; винты беспомощно завертелись в воздухе, носовая часть быстро погружалась. Кто мог, бросился спасаться, последние мгновения «Петропавловска» настали, гигант погибал в виду крепости, на глазах всей эскадры. Дул сильный норд-вест, люди беспомощно боролись со стихией воды, а на быстро погружавшемся броненосце продолжались взрывы - предполагают, что детонировал пироксилин в бомбовых и минных погребах. При первом взрыве покойный командующий флотом вице-адмирал Макаров, стоявший на командном мостике, подброшенный страшной силой взрыва, очевидно смертельно раненный, упал вниз. Великий князь Кирилл Владимирович, выброшенный напором воздуха в море, на лету получил два удара в голову, а когда очутился на поверхности воды, получил еще чем-то удар и, обессиленный, едва выгребал. Это были все мгновения. С приближавшихся миноносцев, со спешивших на помощь вельботов, с батарей фортов, с судов эскадры - отовсюду видели, как люди бросались в воду и погибали. Спасавшиеся со страшными усилиями выгребали в высоко вздымавшихся высоких волнах, а образовавшийся водоворот тянул их назад, в глубину 18 сажен, в морскую бездну, куда быстро погружался «Петропавловск». Слышались голоса более сильных, спрашивали: где командующий, видели его пальто, но командующего не было - адмирал Макаров погиб. Подошедший миноносец «Бесшумный» подобрал окоченевшего от холода великого князя. Через минуты с момента взрыва от «Петропавловска» остались лишь мутное пятно на воде да масса обломков, на которых в ледяной воде морского прибоя боролись люди между жизнью и смертью». Свидетелям казалось, что даже после ухода броненосца в воду море все еще выбрасывало языки пламени. Тщательные поиски на месте гибели «Петропавловска» закончились лишь тем, что с торпедного крейсера «Гайдамак» был найден плащ Макарова, сам же вице-адмирал, по утверждению спасшегося сигнальщика, погиб уже в момент взрыва мины. Вместе с ним погиб и Василий Верещагин». Всего 36 дней командовал флотом вице-адмирал Макаров, но и за этот короткий срок он сумел многое сделать для повышения боеспособности кораблей, усиления обороны крепости, срыва намерений и планов противника. Беды этого злосчастного дня на этом не кончились. Вступивший в командование эскадрой контр-адмирал Ухтомский, отойдя от берега из района, опасного от мин, решил возвращаться в Порт-Артур. При перестроении в 10 часов 10 минут эскадренный броненосец «Победа» также наткнулся на мину, взорвавшуюся в отделении правых носовых угольных ям и причинившую пробоину в 7 метров длины и 5 метров ширины. Приняв около 550 тонн воды, броненосец с креном в 6° на правый борт остался наплаву и под своими машинами дошел до внешнего рейда, откуда на буксире портовых катеров был отведен в Восточный бассейн для ремонта. На эскадре, под страшным впечатлением неожиданных и непонятных взрывов, возникла паника, которая еще усилилась благодаря мелькнувшему у всех предположению, что наши броненосцы подверглись нападению подводных лодок. Все орудия, словно по команде, направились в воду вокруг судов, и поднялась отчаянная стрельба по невидимому врагу. Всю эту картину всеобщей растерянности и паники ясно видела японская эскадра, которая находилась в это время перед нашей крепостью, но огня почему-то не открывала. Это было крупным промахом со стороны японцев, так как, воспользуйся благоприятным моментом, они могли бы причинить нашей эскадре неисчислимые потери и достигнуть крупного успеха. 2 апреля прибыл в Порт-Артур адмирал Е.И.Алексеев, который по высочайшему повелению принял на себя командование флотом, подняв флаг на эскадренном броненосце «Севастополь». Флагманским кораблем контр-адмирала П.П.Ухтомского стала поврежденная «Победа» (!). Вовсе не собираясь выводить флот в море, Алексеев тем не менее хотел «командовать» им из-под флага на боевом корабле. «Это только для видимости! Этот в бой не пойдет!» - передавал В.И. Семенов открыто высказывавшееся тогда мнение флотской молодежи. Явление нового «командующего» принесло с собой начавший быстро восстанавливаться дух придворного угодничества и чиновно-бездушного формализма. В целях ли охраны высочайшего слуха от беспокоящей стрельбы или из примитивного желания сломать всё, что успел сделать на эскадре С.О.Макаров, учебные стрельбы на кораблях почти прекратились, а вскоре, в связи с передачей орудий с их комендорами на сухопутный фронт, их уже и не было возможности проводить. Началась дисквалификация флота.
Третья закупорочная операция японцев Третью, самую настойчивую, попытку заградить выход из Порт-Артура японцы предприняли в ночь на 20 апреля 1904 г. Предварительно офицеров, назначенных на брандеры, в ночь на 15 апреля специально вывезли на миноносцах для ознакомления с районом действий. Японцы знали не только места затопленных на внешнем рейде пароходов, места боновых заграждений и батарей, но н опознавательные сигналы, установленные приказом по русской эскадре на 19 апреля. Чтобы ввести в заблуждение защитников Порт-Артура, брандеры снабдили конусами, а задние трубы миноносцев выкрасили в белый цвет в точном соответствии с требованиями секретного приказа командующего русской эскадрой. Около 1 часа 20 апреля сигнальщик станции Золотой горы заметил сначала один, а вскоре еще четыре японских миноносца, шедших к Порт-Артуру. Береговые батареи и корабли охраны открыли огонь. Один миноносец сильно запарил и исчез из виду. Через полчаса к рейду стали один за другим подходить восемь брандеров. Они довольно точно держали курс на узкую часть входа, освещаемую прожекторами японских миноносцев. «Внезапно показался под лучом прожектора, словно белый призрак, громадный неприятельский брандер, - писал очевидец, - На него посыпались жестокие удары с наших батарей и судов. Через минуту он как-то странно откинулся назад кормою, поднял высоко нос и расстрелянный огнем батарей, а также пушками «Гиляка», «Отважного» и «Бобра», медленно погрузился в воду. Брандеры разделились. Два из них направлялись с юга, пять с севера. Два, шедшие в центре, еще вдали от берегов попали на мины и взорвались. Все береговые батареи были в огне. Четвертый брандер затонул, пробитый насквозь. Пятый и шестой брандеры подвинулись ближе и были истреблены эффектным, гибельным, непобедимым огнем пулеметов с обоих берегов. Брандеры ушли в воду. Через три минуты оставались только концы их труб да тонкие мачты. Седьмой брандер затонул дальше к югу под изрешетившими его снарядами. Восьмой брандер, освещенный лучом прожектора, шел, вырастая величавой громадой навстречу нашим орудиям. Этот брандер своей громадностью был опаснее всех, но экипаж его, ослепленный светом прожекторов, взял неверное направление, и брандер выкинулся на отмель». Таким образом, все попытки японского флота закупорить выход с внутреннего Порт-Артурского рейда были сорваны активным противодействием русских моряков.
Дальнейшая судьба этого миноносца сложилась следующим образом, новый командир миноносца (за полгода по рвзным причинам на нем сменилось пять командиров) лейтенант М.С. Рощаковский 28 июля был послан адмиралом Витгефтом на прорыв из крепости с важным донесением. Выполнив задание, Рощаковский, не надеясь на машину миноносца, но положившись на нейтральных китайцев, разоружил миноносец в Чифу. Китайским морским властям были сданы затворы от орудий, торпедных аппаратов и ружей, а также некоторые части машин. В ночь на 30 июля в Чифу пришли два японских миноносца, которые ни в грош не ставили китайский нейтралитет. Около 3 часов к «Решительному» подошла японская шлюпка с вооруженными матросами. Японский офицер потребовал, чтобы миноносец или вышел в море для боя или сдался. Несмотря на объяснение Рощаковского, что миноносец разоружен, японец продолжал требовать сдачи в плен. Видя намерение противника захватить беззащитный миноносец, командир приказал приготовить его к взрыву; в это время по команде японского офицера на миноносец ворвались матросы, а к борту стали подходить японские шлюпки. На попытку японцев поднять свой флагу Рощаковский бросился на японского офицера и в борьбе свалился с ним за борт. На палубе завязалась рукопашная схватка, во время которой на миноносце произошло два взрыва в результате которых погибло 15 японцев, «Решительный» осел носом, но остался на воде. Вскоре он был на буксире уведен из «нейтрального» китайского порта (В том же порту в 4 ноября был затоплен «Расторопный» японцы, узнав о прорыве миноносца, сосредоточили перед входом в Чифу 2 крейсера и несколько миноносцев, что лишило лейтенанта Плена надежды на возможность возвращения в Порт-Артур. Вместе с тем от консула были получены сведения, что японцы намерены захватить миноносец, подобно тому как был захвачен миноносец «Решительный». Поэтому, не имея шансов сохранить миноносец от противника, лейтенант Плен решил его взорвать, что и было выполнено около 19 часов 16 ноября. Команда была переведена на берег, а затем на китайском крейсере доставлена в Шанхай). Но миноносц «Решительный», сам «отомстил за себя». Переименованный японцами в «Акацуки 2», а позже в «Ямахико», корабль в составе 1-го отряда истребителей Соединенного Флота участвовал в Цусимском сражении. Во время ночной минной атаки «Акацуки 2» оказался на пути миноносца № 69, который сильно ударил его в корму, свернул себе форштевень и вскоре пошел ко дну под крики «банзай» покинувшей его команды. Сам «Акацуки»-«Решительный» с двумя затопленными отсеками остался на плаву, став, таким образом, единственным из «наших» миноносцев, потопивших миноносец противника.
В 1912 г. японское правительство заключило с одной из фирм, специализирующихся на судоподъемных работах, контракт на обследование «Петропавловска». Водолазы нашли носовую часть корабля лежащей на 36-метровой глубине почти на ровном киле, а кормовую - перевернутой кверху днищем. Рядом были обнаружены останки шести русских моряков в полной форме (в одном по сохранившимся документам опознали М.П.Моласа). Погибших похоронили 24.06.1913 г. на военном кладбище в Порт-Артуре со всеми воинскими почестями.
Внезапное нападение 26 января 1904 года уже можно было ожидать появления с моря японцев. В этот день на английском пароходе прибыл в Порт-Артур японский консул. Необычайна была цель его приезда. Он предложил японским подданным покинуть город. Оказалось, что заранее предупрежденные японцы были уже наготове к отъезду. Характерно, что русская администрация, знавшая об этом, упорно не придавала приготовлениям японских подданных никакого значения. Длинные ряды шампунек, нагруженных людьми, домашним скарбом и товарами, спешно потянулись на внешний рейд. Вся эта флотилия беженцев, представлявшая собою редкое среди военных кораблей зрелище, беспрепятственно прорезала весь строй эскадры, стоявшей на якоре, и направилась к борту английского парохода. Как среди переселенцев, так и на самом пароходе несомненно были японские шпионы. Они видели, в каком порядке стоят корабли эскадры, они знали и о положении дел в самом городе и крепости. Вечером английский пароход ушел, увозя с собою самые ценные сведения для Японии. Несмотря на эти явные признаки начинающейся войны главное военное руководство не предпринимало никаких мер для обороны крепости и эскадры Наступила тихая темная ночь. Эскадра стояла на внешнем рейде на якоре, без паров, без противоминных сетевых заграждений, при огнях. Корабли были расположены в четыре линии, в шахматном порядке. Некоторые из них грузились углем, и верхние палубы были ярко освещены специальными электрическими люстрами. Броненосец «Цесаревич» и крейсер «Паллада» по временам открывали свои прожекторы, наводя их на морской горизонт. Все делалось так, как будто нарочно хотели показать японцам место стоянки своей эскадры. В инструкции сказано было, что если обнаружится посторонний корабль, приближающийся к эскадре, то немедленно остановить его, направив в него лучи прожекторов, а затем послать туда на катере офицера. И никто из начальствующих не задумывался над нелепостью такого распоряжения. Как это можно лучами прожектора остановить неприятельский корабль? И если он обнаружен, то какой смысл ему ждать, пока русский офицер прибудет на его борт для осмотра? Два дозорных эскадренных миноносца, «Бесстрашный» и «Расторопный», выходили в море. На их обязанности лежало крейсировать в двадцати милях от рейда и время от времени возвращаться к флагманскому кораблю с донесениями о своих ночных наблюдениях. Дежурные крейсера «» и «Диана», вместо того чтобы быть в море, находились только в готовности на случай выхода по тревоге. В 11 часов вечера на флагманском броненосце «» закончилось происходившее совещание у вице-адмирала Старка, на котором обсуждались мероприятия против возможного нападения противника. Прощаясь с офицерами перед съездом с корабля, начальник морского штаба контр-адмирал Витгефт сказал: «Войны не будет».
Между тем «Соединенный флот» в составе 6 броненосцев, 14 крейсеров и свыше 36 истребителей и миноносцев вышел в море приближался к цели. В 6 часов вечера был поднят сигнал о начале операции. Того разделил свои истребители на два отряда: первый отряд состоял из десяти единиц, он пошел к Порт-Артуру, второй - из восьми - Талиенван. Броненосцы, крейсера и оставшиеся миноносцы направились к островам Эллиот. Разделив истребители на два отряда, Того допустил серьезную ошибку, ослабив их ударную силу; в Талиенване русских военных кораблей не оказалось. Суть идеи внезапного нападения были в том, чтобы вывести из строя как можно больше русских кораблей и, связав эскадру «хвостом» из изуродованных судов, заставить его надолго остаться в Порт-Артуре. Географические особенности этой базы - длинный извилистый выход, доступный только в большую воду, наличие неподалеку возможностей для создания наблюдательных постов и передовых пунктов снабжения, способствовали осуществлению блокадных действий. Нападение было осуществлено не самым лучшим образом (разбиение сил миноносцев на две волны, из которых вторая не добилась успеха, плохая разведка, вследствие чего часть ударных кораблей искали русский флот на давно покинутой якорной стоянке в Дальнем, плохая тактическая координация во время удара). Тем не менее, благодаря ошибкам русского военно-морского командования (вице-адмирал О. Старк) японцам удалось в полной мере использовать эффект внезапности. Из-за разделения минной флотилии на отряды причем каждый из них шел в атаку отдельно от другого через значительные промежутки времени, достиг своей цели только первый отряд миноносцев. Для русских его приближение было настолько неожиданным, что офицер с одного броненосца крикнул на японский миноносец, принимая его за свой: - Иван Иванович, это вы? В ответ загремел по рейду взрыв выпущенной японцами мины. У борта броненосца «Ретвизан» поднялся громадный столб воды. Только после этого моряки-артурцы поняли, что произошло нападение, и открыли по неприятельским миноносцам беспорядочный огонь. Это произошло в 11 часов 35 минут. Через пять минут раздался еще взрыв. На этот раз оказался подорванным броненосец «Цесаревич». Паника на эскадре росла. С крейсера «Паллада», заметив неприятельские миноносцы, пробили боевую тревогу, но не сразу начали стрельбу. В голубых лучах шести прожекторов крейсера они были видны как на ладони. Но их сходство по типу и ходовым огням с русскими миноносцами смутили офицеров, кричавших: - Не стрелять! Свои! Один из комендоров, стоявший у орудия, заметил след идущей к кораблю мины и, вопреки приказанию начальства, сам открыл огонь. Начали стрельбу и другие комендоры. Но было уже поздно. Одна из семи выпушенных мин попала в крейсер. Это все, что сделал первый отряд японских миноносцев. Пользуясь бестолочью на рейде, он, конечно, мог бы нанести эскадре более сокрушительный удар. Внезапность события ошеломила русских, комендоры стреляли плохо. Мало того - из шестнадцати кораблей, стоявших на рейде, девять совсем не принимали участия в отражении атаки. Некоторые суда диспозиции были поставлены так неразумно, что их орудия бездействовали, боясь задеть своих. На других кораблях вместо стрельбы шли споры среди офицеров, не знавших точно, что же собственно происходит ночью на рейде. На флагманском броненосце «Петропавловск», где находился в то время сам начальник эскадры вице-адмирал Старк, даже после подрыва минами трех кораблей никто не хотел верить, что война началась. Сомневались в этом и на броненосце «Пересвет». На его мостике контр-адмирал князь Ухтомский продолжал уверять своих офицеров: - Нет, это же только ночная практика. Неужели, господа, вы забыли, что по понедельникам у нас бывает обыкновенное учение в стрельбе? Ну посмотрите, вон на флагманском корабле подняли вверх луч боевого фонаря. Я только одного не понимаю, почему некоторые корабли, несмотря на сигнал начальника эскадры о прекращении огня, продолжают стрелять? Как мы еще плохо дисциплинированы! Так было на рейде. А в крепости, не имевшей должной связи с флотом, и подавно всю ночь недоумевали. На некоторых же крепостных батареях дознались о нападении только утром, считая ночную канонаду за маневры. Но и без того было достаточно ночного грохота. С семи русских кораблей успели выпустить по неприятелю более восмисот снарядов. И все же японские миноносцы, наведшие панику на беззаботную эскадру, ушли безнаказанными. Последующие атаки японских миноносцев были успешно отбиты. Русский флот понес значительные потери. Были повреждены и надолго вышли из строя лучшие русские броненосцы «» и «», а также крейсер «Паллада». На поврежденных торпедами кораблях погибло 6 человек (5 на «Ретвизане», 1 на «Цесаревиче»), а 7 были обожжены и 31 отравлен газами при взрыве снаряженной мелинитом торпеды (на «Палладе», из них 3 вскоре умерли). Утром 9 февраля под Порт-Артуром появились главные силы Того, 6 броненосцев, 5 броненосных и 5 бронепалубных крейсеров. Русская эскадра в составе оставшихся в строю 5 броненосцев, 1 броненосного и 4 бронепалубных крейсеров под командованием адмирала Старка вышла навстречу противнику. Бой длился около 40 минут на контркурсах, причем при приближении японцев к берегу, в бой вступила крепостная артиллерия с Золотой горы и Электрического утеса. Видя порт-артурскую эскадру почти в полном составе, которая к тому же осыпала его снарядами, и тактическую невыгодность положения, Того немедленно отступил. Старк не преследовал его. В бою русские корабли, согласно рапортам их командиров, получили следующие повреждения: «Петропавловск» - 12-дюймовым (305-мм) снарядом, попавшим в носовую часть по левому борту, был убит один и ранено четыре человека. Другой такой же снаряд попал в правый борт под носовой башней 152-мм орудий, но броню не пробил, а только вдавил. Его осколки повредили площадку орудия и трубу прибойника одной из пушек в башне. 6-дюймовый (152-мм) снаряд пробил верхнюю палубу в корме около левого сходного люка. За бой броненосец выпустил 20 305- и 68 152-мм фугасных снарядов. «Севастополь» - 6- или 8-дюймовый снаряд, разорвавшийся в задней дымовой трубе, разнес ее на треть окружности. Осколками разбило вельбот, пробило два вентилятора КО и машинный кожух. Мелкие снаряды в двух местах повредили мостик и пробили вентилятор под ним. На корабле имелось всего двое раненых. По неприятелю «Севастополь» выпустил 10 305- и 62 152-мм фугасных снаряда. «Полтава» - 12-дюймовый снаряд попал под острым углом во вторую с кормы плиту 127-мм пояса правого борта, оставив только выбоину размером 38x25 см и глубиной 6 мм. Его осколки в пяти местах пробили зарядное отделение торпеды в бортовом торпедном аппарате, которая, к счастью, не взорвалась. 6- или 8-дюймовый снаряд ударил по нормали в соседнюю плиту этого же пояса, но не взорвался. Плита вогнулась и дала сквозную продольную трещину (выбоина размером 18x13 см, глубина 2 мм), ослабив всего два крепежных болта. Еще один 12-дюй-мовый снаряд поразил под острым углом плиту кормовой башни ГК и, разорвавшись, оставил впадину размером 76x76x8 мм. В эту же башню под амбразуру правого орудия попал 6-дюймовый снаряд, осколки которого проникли внутрь башни, не причинив, однако, никакого вреда. Имелось еще 3 попадания 75-мм снарядами (разрушено 3 каюты), одно от мелкокалиберного (в правый кормовой вентилятор МО) и множество осколочных (вмятины и пробоины в левом борту, в вентиляторах). Несмотря на большее, чем у других броненосцев, число попаданий, на «Полтаве» имелось только трое раненых. Всего этот корабль выпустил 12 305-мм и 55 152-мм фугасных снарядов. Еще 2 попадания получил броненосец «Победа» (2 убито, 4 ранено), а в сумме в русские корабли попало 38 снарядов разных калибров - от 76-мм до 305-мм. Повреждения и потери на русской эскадре от них были незначительны: пробоины по ВЛ получили крейсера «Аскольд» и «Новик», крейсер «Баян» - получил 9 попаданий - почти четверть от общего числа снарядов, полученных русской эскадрой в тот день. Большинство из них пришлось в надводную кормовую часть корпуса и лишь один снаряд разорвался у ватерлинии, повредив левый бортовой коффердам вблизи каюты трюмного механика. Чуть было не привели к взрыву попадания осколков в кранец 75 мм патронов на верхней палубе, но по счастливой случайности от их ударов снаряды просто «отвалились от гильз и порох в гильзах сгорел без взрыва». Один снаряд среднего калибра разорвался при ударе в борт у кормового 6" каземата. Влетевшими внутрь осколками был выведен из строя практически весь расчет орудия из пяти человек за исключением матроса 1-й статьи П. Адмалкина, продолжавшего в одиночку вести огонь. Всего же в течение боя потери экипажа составили четверо убитых нижних чинов, а также 37 раненых (в том числе двое офицеров - лейтенант А.А. Попов и прикомандированный к флоту артиллерийский поручик В. Самарский). За весь бой на эскадре погибло 14 нижних чинов, ранено 6 офицеров и 60 нижних чинов. По другим данным, на эскадре погиб 31 человек, ранено 5 офицеров и 132 прочих чинов. Русские корабли добились только 11 попаданий, от которых неприятель потерял 4 убитых и около 60 раненых (по японским данным); другие источники приводят цифру потерь 77 человек, из них 10 убитых. 305-мм снаряд попал в офицерскую кают-компанию броненосного крейсера «Ивате» (вышло из строя 16 человек), 254-мм (с «Пересвета» или «Победы») взорвался в средней части борта броненосца «Фудзи» под верхней палубой (14 человек). Отмечались попадания и в броненосцы «Микаса» (два 254-мм, потери 11 человек), «Сикисима» и «Хацусе» (по одному попаданию 305-мм снарядом и по 16 выведенных из строя человек). Так началась русско-японская война 1904-1905 гг., носившая с самого начала несправедливый, захватнический характер с обеих сторон. Царское правительство рассчитывало, что победа над Японией не только поднимет престиж самодержавия и даст ему новые колонии, но и остановит нараставшее в стране революционное движение. Война с первого дня была крайне непопулярна в России, в обществе бытовало мнение, что война началась из-за лесных концессий на реке Ялу к которым причасна царская семья. - «Было бы за что воевать, а то за дрова» – такие разговоры велись в народе, автритет царской власти быстро падал. «Да когда же это кончится? - писал Лев Николаевич Толстой в статье «Одумайтесь!», опубликованной за границей.- И когда же наконец обманутые люди опомнятся и скажут: «Да идите вы, безжалостные и безбожные цари, микады, министры, митрополиты, аббаты, генералы, редакторы, аферисты, и как там вас не называют, идите вы под ядра и пули, а мы не хотим и не пойдем. Оставьте нас в покое пахать, сеять, строить, кормить вас же, дармоедов». Не смотря на то, что им пришлось воевать далеко от России, и не понятно за что, русские солдаты, матросы, передовые офицеры, следуя славным боевым традициям своих отцов и дедов - героев Севастополя и Петропавловска, в боях с превосходящими силами противника проявили стойкость, упорство, мужество и героизм. Уже первый день войны был ознаменован подвигом экипажей двух русских кораблей - крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец», слава которых осталась в веках.
Подвиг «Варяга» Крейсер «Варяг», находившийся в день начала войны в нейтральном корейском порту Чемульпо (Инчхонь), был но тем временам новейшим кораблем. Спущенный на воду в Филадельфии в 1899 г., он через два года вступил в строй. Командовал крейсером один из лучших офицеров русского флота, потомственный моряк капитан 1 ранга Всеволод Федорович Руднев. Канонерская лодка «Кореец», пришедшая в Чемульпо 5 января 1904 г., была спущена на воду в 1886 году в Стокгольме, вошла в строй в 1888 г. Экипажем «Корейца», командовал капитан 2 ранга Григорий Павлович Беляев. Кроме крейсера и канонерской лодки в Чемульпо находились русский пароход «Сунгари», английские, французские, итальянские, американские и японские корабли (британский крейсер «Талбот», французский - «Паскаль», итальянский - «Эльба» и американский авизо «Виксбург», японский крейсер- «Чиода»). К середине января обстановка в Чемульпо стала очень напряженной. Японцы захватили в порту телеграф, за действиями русских моряков постоянно следили японские шпионы. 26 января в ночное время с рейда тайно ушел в море японский крейсер «Чиода». В этих условиях «Варягу» и «Корейцу» необходимо было соединиться с русской эскадрой в Порт-Артуре. Однако инструкция царского наместника требовала «ни в коем случае не уходить из Чемульпо без приказания, которое будет передано тем или иным способом». То же предписывал и начальник эскадры: «О важнейших переменах в политическом положении, если таковые последуют, он (Руднев) получит или от посланника, или из Артура извещения и соответствующие им приказания». Между тем связи с Порт-Артуром не было. 24 января японский посланник в Петербурге известил русское правительство о разрыве дипломатических отношений. Об этом в тот же день стало известно командиру «Варяга» В. Ф. Рудневу от командиров иностранных стационеров. Командир «Варяга» обратился к русскому посланнику в Сеуле Беляеву за разрешением уйти из Чемульпо, но царский чиновник не осмелился взять на себя ответственность. Только 26 января, когда японская эскадра уже подходила к Чемульпо, посланник наконец решился отправить канонерскую лодку «Кореец» в Порт-Артур с донесением. «Кореец», приняв почту с французского, английского и итальянского крейсеров, снялся с якоря 26 января в15 часов 40 минут; но уже через 15 минут с канонерской лодки увидели идущую встречным курсом в двух кильватерных колоннах японскую эскадру контр-адмирала Уриу. Командир «Корейца» приказал сигналом сообщить на «Варяг» о появлении японских кораблей. Сущность намерений противника не вызывала сомнений - орудия японских крейсеров были расчехлены и направлены на русскую канонерку. Когда «Кореец» поравнялся со вторым в колонне крейсером, шедший третьим броненосный крейсер «Асама» выкатился из строя, преградив русским путь в море. Одновременно японские миноносцы, зайдя с обоих бортов канонерки, атаковали ее торпедами с дистанции 1,5 - 2,0 кабельтовых. На русском корабле пробили боевую тревогу, комендоры взяли под прицел своих орудий японские миноносцы. Умело маневрируя, «Кореец» уклонился от двух торпед; третья затонула, не доходя нескольких метров до борта. Но путь в открытое море был отрезан, а предпринимать ответные действия Г. П. Беляев не считал себя вправе, поэтому он приказал повернуть обратно. Команда «открыть огонь», отданная после второй японской торпеды, была немедленно отменена, поскольку корабль уже входил на нейтральный рейд Чемульпо. Лишь два выстрела из 37-мм пушки сделали русские моряки, что, однако, не помешало впоследствии японским историкам назвать их первыми выстрелами войны, «скромно» умолчав о выпущенных по «Корейцу» торпедах. Пройдя под бортом «Варяга», «Кореец» отдал якорь у него за кормой. Беляев немедленно прибыл на крейсер, где получил от В. Ф. Руднева приказ готовиться к бою. Вслед за «Корейцем» на рейд вошли 4 японских миноносца и окружили русские корабли. Попирая международное право, японцы высадили на берег нейтральной страны десант (3 тыс. человек), который оккупировал город. Утром 27 января японские корабли покинули рейд. В 8 часов,на «Варяг» на паровом катере прибыл командир французского крейсера «Паскаль» капитан 2-го ранга Сэнэ. Он сообщил Рудневу, что командиры иностранных судов уведомлены контр-адмиралом Урио о начале военных действий между Японией и Россией и что русские суда, стоявшие в порту Чемульпо, в случае отказа покинуть порт до полудня будут атакованы японской эскадрой. Иностранным судам безопасности ради предлагалось удалиться от места сражения. Отправив сообщение в Сеул, русскому посланнику Беляеву об услышанном от командира «Паскаля», Руднев вместе с французским офицером в 8 часов 30 минут отправился на английский крейсер «Тэлбот». Туда же, чтобы обсудить создавшееся положение, съехались командиры и других судов, стоявших на рейде. Лишь командир американского судна «Виксбург» капитан 2-го ранга К. Маршалл отказался участвовать в совещании, на котором должна была идти речь о помощи русским кораблям. Такое поведение К. Маршалла целиком соответствовало политике, проводимой империалистами США на Дальнем Востоке. Правительство США за месяц до начала военных действий Японии заявило, что «американская политика будет благожелательна Японии». Когда собрались все командиры, было уже 9 часов. Обсуждали возможные выходы из создавшегося положения. Волей-неволей они вынуждены были признать, что, поскольку Корея объявила нейтралитет, нападение японцев на русские корабли в нейтральном порту Чемульпо является грубым нарушением международного права. Во время совещания, в 9 часов 30 минут, Рудневу вручили пакет, полученный от русского вице-консула в Чемульпо Поляновского. В нем оказался японский ультиматум следующего содержания: «Ввиду существующих в настоящее время враждебных действий между правительствами Японии и России, я почтительно прошу вас покинуть порт Чемульпо с силами, состоящими под вашей командой, до полудня 27 января 1904 года. В противном случае я буду обязан открыть против вас огонь в порту... С. Урио». - Урио просит меня покинуть порт до полудня, в противном случае угрожает открыть огонь,- произнес Руднев, обращаясь к участникам совещания.- Кстати,- добавил он,- ультиматум датирован вчерашним числом... Участники совещания встретили сообщение Руднева молчанием. Затем Бэйли попросил французского и итальянского офицеров принять участие в особом совещании и пригласил их в другую каюту. И пока Руднев наедине обдумывал, что ему предпринять, в соседней каюте английский офицер, пользуясь своим положением старшего на рейде, категорически заявил офицерам французского и итальянского кораблей: - Если русские корабли не оставят рейда, мы должны покинуть нашу стоянку до 4 часов пополудни, так как наши суда могут получить повреждения от огня японской эскадры. Возражений не последовало. Это решение Бэйли и сообщил Рудневу. Затем он обратился к командиру «Варяга»: - Ваше решение, сэр? - Готов выйти в море,- спокойно ответил Руднев.- Не намерены ли вы проводить русские корабли с рейда в море до границы корейских территориальных вод? - Это невозможно. Это означало бы нарушение нейтралитета,- быстро возразил Бэйли. По его тону Руднев понял, что настаивать бесполезно. Возмущенный, он поднялся. - Значит, мой корабль-кусок мяса, брошенный собакам?-сказал он по-фран-цузски. – Ну что ж, если мне навяжут бой, - приму его. Сдаваться я не собираюсь, как бы ни была велика японская эскадра. Воцарилось не ловкое молчание. Не задерживаясь Руднев отбыл на крейсер. Времени для подготовки к бою оставалось очень мало, но русские моряки успели сделать многое. Они осмотрели и задраили все люки и горловины, выбросили за борт все лишние горючие материалы, проверили противопожарные средства, привели в полную боевую готовность корабли. На «Корейце» срубили стеньги (1), сняли гафели на фок- и грот-мачтах, бизань-гик и другие деревянные и пожароопасные конструкции - трапы, световые люки и т. п. Люк машинного отделения закрыли боевыми решетками из колосников и сетками из дюймового стального троса. Задраили все водонепроницаемые двери, люки и горловины, изготовили пластырь для заделки пробоин, развернули перевязочные пункты. Опытный военный моряк, Г. П. Беляев не питал никаких иллюзий относительно возможного исхода боя с противником, имевшим более чем девятикратное превосходство над русскими кораблями в массе бортового залпа и в условиях, когда «Варяг» и «Кореец» были начисто лишены пространства для широкого маневра. Поэтому в присутствии комиссии из офицеров были сожжены все шифры, секретные приказы и карты. Оставили только вахтенный журнал, который было решено сохранять как можно дольше. Затем подготовили к взрыву обе крюйт-камеры. Перед выходом из порта на верхней палубе «Варяга» построился по большому сбору весь личный состав. Командир обратился к нему с краткой речью. - Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была,- сказал он.- Никаких вопросов о сдаче не может быть - мы не сдадим ни крейсера, ни самих себя и будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови. Исполняйте каж-дый обязанности точно, спокойно, не торопясь, особенно комендоры, помня, что каждый снаряд должен нанести вред неприятелю. В случае пожара тушите его без огласки, давая мне знать... Пойдем смело в бой... Похожее происходило и на «Корейце». Больные матросы из лазаретов добровольно стали в строй; отказались съехать на берег и укрыться в консульстве вольнонаемные члены команд, в том числе кок «Корейца» Антон Криштофенко, воскликнувший: «Умирать, так уж всем вместе!»
Карта боя у Чемульпо из вахтенного журнала «Варяга»
В 11 час. 20 мин. «Варяг» снялся с якоря и направился к выходу с рейда. В 1 каб. за ним следовал «Кореец». На иностранных кораблях матросы, восхищенные изумительной смелостью русских моряков, шедших на верную смерть, стояли в строю и кричали «ура!». Находившийся на борту итальянского крейсера очевидец боя позднее писал в неаполитанской газете «Маттино»: «Варяг» шел впереди и казался колоссом, решившимся на самоубийство. На мостике «Варяга» неподвижно и спокойно стоял его командир. Громовое «ура!» вырвалось из груди всех и раскатывалось вокруг. На всех судах музыка играла русский гимн, подхваченный экипажами, на что на русских судах отвечали тем же величественным и воинственным гимном...». Полные решимости защитить честь своего флота, моряки двух русских кораблей шли в бой с японскими броненосным крейсером («Асама»), пятью крейсерами («Чиода», «Нанива» (флаг), «Ниитака», «Такачихо» и «Акаси»), и восемью миноносцами, имевшими к тому же преимущество в скорости хода и в артиллерии. Даже один броненосный крейсер «Асама» по количеству артиллерии превосходил оба русских корабля. Японская эскадра имела четыре 203-, тридцать восемь 152- и шестнадцать 120-миллиметровых орудий против двух 203- и тринадцати 152-мил-лиметровых русских орудий. Торпедных аппаратов у японцев было в пять раз больше. Кроме того, их эскадра могла свободно маневрировать, в то время как русские корабли шли по узкому выходному 20-мильному фарватеру. При выходе с рейда «Варяг» и «Кореец» обнаружили за островом Иодольми японскую эскадру под командованием адмирала Уриу, шедшую наперерез «Варягу» и «Корейцу». Уриу поднял сигнал, предлагавший сдаться в плен. Руднев не ответил. Тогда в 11 час. 45 мин. с дистанции 45 кабельтовых (8300 м.) крейсер «Асама» произвел выстрел из орудия главного калибра. Вслед за ним открыли огонь и остальные корабли японской эскадры. Спустя семь минут вступил в бой «Варяг», шедший в 180 метрах впереди «Корейца», и именно на него японский отряд обрушил всю силу своего огня. Неравный бой начался... Темп стрельбы с обеих сторон непрерывно нарастал. Море вокруг «Варяга» бурлило от разрывов снарядов. Осколки их, со свистом рассекая воздух, ударялись в борта и надстройки. Один из первых японских снарядов попал в верхний мостик, разрушил дальномерный пост и вызвал пожар в штурманской рубке, был убит мичман Алексей Нирод определявший расстояние дальномером. и все дальномерщики станции № 1 были убиты или ранены (после окончания боя рядом с дальномером нашли руку Нирода, ребро и внутренности упали на орудие № 2). Последующими выстрелами было подбито 6 -дюймовое орудие вся прислуга орудия и подачи была убита или ранена, одновременно был ранен плутонговый командир мичман Губонин, отказавшийся идти на перевязку и продолжавший командовать плутонгом, пока, обессилев не упал. Разорвавшийся на палубе «Варяга» снаряд вызвал серьезный пожар на шканцах-горели патроны с бездымным порохом, палуба и деревянный вельбот № 1. Этим же снарядом были подбиты: 6-дюймовые орудия № 8, 9, 75-миллиметровые № 21, 22, 47-миллиметровые № 27, 28. Другими снарядами был почти снесен боевой грот-марс, уничтожена дальномерная станция № 2, подбиты орудия № 31 и 32, а также произведен пожар в рундуках броневой палубы, кроме того подбиты 6- дюймовые орудия № 4, 5, 75-мил-лиметровые № 17, 19, 20. Одним из снарядов сбило кормовой флаг «Варяга», но он тут же был водружен на место. Помня наказ В. Ф. Руднева, артиллеристы крейсера действовали точно, спокойно и мастерски поражали неприятельские корабли. Точным огнем они разрушили кормовой мостик «Асамы», вызвали на нем пожар, вывели из строя кормовую артиллерийскую башню. Окутался черным дымом второй японский крейсер, затем еще один. Несколькими меткими залпами был потоплен вышедший в торпедную атаку миноносец противника. По свидетельству капитана 1 ранга Руднева, все комендоры показывали пример храбрости, мужества и спокойствия, раненые не оставляли своих мест, за исключением тех, кто не мог держаться на ногах. Отважно действовали и другие члены экипажа. Получивший несколько ранений машинист С. Д. Крылов подавал снаряды из порохового погреба до тех пор, пока не потерял сознание. Самоотверженно действовал на боевом посту и подшкипер А. И. Шкетник. А когда он был доставлен в лазарет, в его теле обнаружили 28 осколков. Ряды экипажа крейсера заметно таяли. Но непоколебим был боевой дух русских моряков. Бой становился все ожесточеннее. Одним из снарядов противника вывело из строя вентиляцию, и температура в машинном отделении поднялась до 45 градусоветские Люди изнемогали от жары, но продолжали нести вахту. «Варяг» продолжал держать курс в открытое море. Когда крейсер вышел на траверз острова Иодольми, вражеский снаряд перебил трубу, в которой проходили все рулевые приводы с переднего мостика. Управление крейсером перенесли в румпельное отделение. При громе выстрелов отдаваемые в румпельное отделение приказания были плохо слышны и удерживать крейсер на курсе приходилось машинами. Одновременно осколками другого снаряда, разорвавшемся у фок-мачты. залетевшими в броневую рубку через проход, был ранен командир крейсера. Лицо его залилось кровью, фуражка упала. Штаб-горнист Николай Нагль и барабанщик Донат Коренев, стоявшие возле командира, упали, сраженные насмерть. Тяжело ранило в спину стоявшего на штурвале рулевого старшину Григория Снигирева. Он истекал кровью, но не оставил руля. Ранило в обе руки ординарца командира квартирмейстераТихона Чибисова. - В лазарет! Иди перевяжись! - приказал ему Руднев. Впервые в жизни тот возразил командиру: - Пока жив, не покину вас. Этим же снарядом были выведены две пушки (около боевой рубки) , из прислуги этих пушек четыре человека было убито, один ранен. Руднев заметно побледнел от потери крови, однако не покидал мостика, показывая пример мужества и самообладания, он продолжал руководить боем. А когда ординарец доложил ему, что среди команды пронесся слух, будто командир убит, Руднев, как был, без фуражки, в запачканном кровью мундире, выбежал на мостик и крикнул: «Братцы, я жив! Целься верней!». Призыв командира еще больше воодушевил команду. Палуба крейсера представляла собой исковерканное железо, залитое кровью. То в одном, то в другом месте возникали пожары, но их быстро тушили моряки под руководством лейтенанта Е.А. Беренса. На крейсере были сбиты оба дальномерных поста, разрушены формарс и все перекрытия на верхней палубе, вышло из строя большинство орудий. Но «Варяг» продолжал наносить врагу урон. Видя, что корабль в значительной степени утратил боеспособность, Руднев решил выйти из зоны огня и возвратиться в Чемульпо для исправления повреждений. В 12 часов 16 минут начали поворачивать в право машинами, так как крейсер плохо слушался руля. Ввиду близости острова пришось дать полный задний ход. Расстояние до кораблей противника уменьшилось до 28 – 30 кабельтовых. Попадания вражеских снарядов в этот момент участились. В момент поворота крейсера снаряд крупного калибра пробил левый борт ниже ватерлинии (За весь период боя (50 мин) в «Варяг» попало 11 японских снарядов). Через подводную пробоину в котельное отделение хлынула вода (вода вливалась в кочегарку через открытые двери угольной ямы, из которой брали уголь). Она уже подбиралась к топкам котлов. Не растерявшись, кочегары Жигарев и Журавлев бросились в водопад холодной воды и задраили заполнившиеся водой угольные ямы. Тем самым они предотвратили затопление кочегарки. В этот тяжелый момент боя «Кореец» сблизился с японцами до двадцати двух кабельтовых (4000 м.), (на этом расстоянии смогли уже действовать два его восьмидюймовых орудия (203 мм)) и открыл огонь по врагу, прикрывая «Варяг» (по сути «Кореец» в критический момент боя вызывал огонь на себя, прикрывая отход израненного крейсера прим. Автора). Крейсер получил крен на левый борт. Моряки, под градом осколков заделали пластырем пробоину. Однако крен продолжал увеличиваться. Так с креном на левый борт «Варяг» в 12 часов 45 минут вошел на рейд в Чемульпо и стал на якорь. За «Варягом» последовал «Кореец», экипаж которого под командованием капитана 2 ранга Г. П. Беляева сражался так же мужественно. Японцам не удалось ни потопить, ни тем более захватить русские корабли. В бою эскадра противника потеряла один миноносец, а три ее лучших крейсера получили тяжелые повреждения. По данным иностранных наблюдателей, японцы похоронили в бухте А-Сан 30 человек. На своих кораблях они насчитали более 200 раненых. Капитан 1 ранга Руднев имел все основания доложить, что «суда вверенного ему отряда с достоинством поддержали честь Российского флага, исчерпали все средства к прорыву, не дали возможности японцам одержать победу, нанесли много убытков неприятелю и спасли оставшуюся команду». За время боя «Варяг» выпустил по кораблям противника 1105 снарядов, из них 425 шестидюймовых, 470 семидесятипятимиллиметрового и 21 сорокасемимиллиметрового калибра. «Кореец» выпустил 52 снаряда. Осмотр «Варяга» на рейде Чемульпо показал, что его повреждения быстро исправить невозможно. Из строя вышли 76 % артиллерии крейсера, рулевой привод, третье котельное отделение, дальномеры. Хотя работали все водоотливные средства, корабль продолжал медленно погружаться. На «Варяге» вышло из строя 45 % личного состава, расписанного на верхней палубе. Продолжать бой в этих условиях крейсер практически уже не мог. Учтя все это, Руднев принял единственно правильное решение, единодушно одобренное советом офицеров,- взорвать корабли, чтобы они не попали в руки врага, а экипажи «Варяга», «Корейца» и парохода «Сунгари» решено было переправить на иностранные корабли, как на нейтральную территорию. Совет офицеров «Корейца» согласился с решением командира «Варяга». Однако капитан английского крейсера «Тэлбот» Льюис Бейли который был старшим на рейде попросил избрать какой-нибудь другой способ, так как взрыв в относительно тесном пространстве рейда мог повредить иностранные корабли. Вместе с тем он заявил, что иностранные суда покинут его до 16.00, потому что в это время адмирал Уриу угрожал возобновить бой уже на самом рейде.
Взрыв канонерской лодки «Кореец»
В 16 час. 05 мин. была взорвана канонерская лодка «Кореец». Со слезами на глазах герои «Варяга» покидали родной корабль. С последней партией команды был отправлен с крейсера часовой у флага боцманмат Петр Оленин, находившийся на своем посту в течение всего боя. Оленин был ранен в ногу, осколки посекли на нем обмундирование, разбили приклад винтовки. Он совершенно оглох от несмолкаемого грохота, но не покинул поста. Дважды во время боя снаряды сбивали флаг корабля, но каждый раз Оленин поднимал новый. Когда команда покинула крейсер трюмные механики открыты кингстоны и клапаны и затем отвалили с крейсера. Убедившись, что на крейсере никого не осталось, в 15 ч 55 мин последним сошел с него командир, бережно неся иссеченный осколками корабельный флаг. Он сел в катер, который поджидал его у борта, вместе с командиром крейсера «Паскаль». «Варяг», постепенно наполняясь водой, продолжал крениться на левый борт и гореть во многих местах, в 18 час. 10 мин. погрузился в воду на глубину десять сажен во врнмя лтлива (пароход «Сунгари» был также потоплен). Экипаж «Корейца» и часть экипажа «Варяга» перевезли на французский крейсер «Паскаль», экипаж «Варяга» - на английский «Тэлбот» и итальянский «Эльбa». Командир американского крейсера «Виксбург», наотрез отказавшийся рамещать на своем корабле русских моряков без официального разрешения Вашингтона. Так и не приняв на борт ни одного человека, «американец» ограничился лишь отправкой на крейсер врача. Французские газеты писали по этому поводу: «Очевидно, американский флот слишком еще слишком молод, чтобы иметь те высокие традиции, которыми воодушевлены все флоты других наций». Сеттльментом Чемульпо для оказания первой помощи раненым воюющих держав был сформирован летучий отряд Красного Креста. Паровой катер под флагом этого отряда доставил на «Эльбу» экипаж русского парохода «Сунгари», а в Чемульпо свез 24 тяжелораненых с «Варяга», где двое из них скончались от ран. Японцы согласились считать этих раненых потерпевшими кораблекрушение и поместили в свой госпиталь Красного Креста. Спустя девять дней Руднев из китайского порта Чифу направил наместнику телеграмму, в которой сообщал: «Крейсер «Варяг», лишенных возможности продолжать бой, вернулся соединенно с «Корейцем» на рейд Чемульпо, где, свезя команды на иностранные крейсеры, пустили свои ко дну, чтобы не дать японцам. На «Варяге» убиты: мичман граф Нирод и 33 матроса, контужен и ранен в голову - командир, контужен старший офицер капитан 2-го ранга Степанов, ранены: мичман Губонин - тяжело, Лабода, Балк и Шиллинг - легко, 85 матросов - тяжело, легко-более 100. На «Корейце» потерь нет. Доношу о беззаветной храбрости и отменном исполнении долга офицеров и команд». Моряки крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» вписали яркую страницу в боевую летопись отечественного военно-морского флота. Об их подвиге русский народ сложил прекрасные песни. На морском кладбище во Владивостоке на средства жителей города воздвигнут памятник матросам «Варяга», скончавшимся от ран. Мощная гранитная основа памятника олицетворяет несокрушимость и величие русского народа. При Советской власти к парапету памятника была прикреплена медная доска с надписью: «Пройдут века, и новые поколения русских моряков с гордостью будут носить в своих сердцах светлую память о тех, кто в грозный для Отчизны час не склонил голову перед врагом. Спите спокойно, герои! Дело, за которое вы отдали свои жизни, восторжествовало. Отныне и навсегда над водами Тихого океана будет реять гордый флаг Родины нашей - России!» По постановлению Советского правительства в Туле установлен памятник командиру легендарного крейсера В. Ф. Рудневу, а один из ракетных крейсеров Военно-Морского Флота СССР носил славное имя «Варяг». Место героического боя объявлено координатами боевой славы, где русские корабли отдают воинские почести погибшим кораблям. Гибель минного заградителя «Енисей» и крейсера «Боярин» Русское командование опасалось, что японцы высадят десант в районе Талиенванского залива, в одной из бухт которого находился порт Дальний. Именно поэтому решили заминировать Талиенванский залив, 27 января туда послали минный заградитель «Енисей», который шел под охраной крейсера «Боярин». Предполагалось, что «Енисей» выставит мины заграждения в северном и южном проходах. Далее планировалось вывести русские пароходы из порта Дальний. Когда «Енисей» прибыл к месту назначения, немедленно началась постановка мин. Охранный крейсер «Боярин» тем временем вернулся в Порт-Артур, в результате чего «Енисей» остался без прикрытия. Два дня продолжалось выставление минного заграждения. Команда «Енисея» понимала опасность своего положения, все работали быстро и слаженно. 29 января «Енисей» выставил последние 22 мины возле острова Сан-шандао. Неожиданно две мины всплыли. Командир капитан 2-го ранга Степанов не нашел ничего лучшего, как дать задний ход, приблизиться к минному заграждению и расстрелять всплывшие мины. Это было очень опасно, ведь корабль мог попасть на минное заграждение. Именно это и произошло. «Енисей» был отнесен сильным ветром на мины, раздался взрыв. Корабль стал тонуть. Погибли 3 офицера и 92 человека команды, командир «Енисея», капитан 2-го ранга В. А. Степанов, отказался покинуть тонущий корабль. Храбрый офицер, талантливый инженер, создавший первую в мире автоматическую систему постановки мин, создатель «Амура» и «Енисея» был унесен на морское дно собственным детищем! Когда в Порт-Артуре узнали о гибели «Енисея», в Талиенванский залив немедленно отправился крейсер «Боярин» с 4 миноносцами. Командир «Боярина» капитан 2-го ранга Сарычев, безусловно, получил информацию о минном заграждении. Но в то же время он точно не знал расположение мин. Морское командование и само не знало, где точно были поставлены мины. В результате 29 января «Боярин» подорвался на мине. Командир приказал личному составу оставить крейсер и перейти на миноносцы. Это и было сделано(2). Так русские потеряли еще два корабля - «Енисей» и «Боярин». Вина за потерю кораблей сполна ложилась на плечи высшего командования. Очевидны были недостатки тактической подготовки офицерского состава русского флота. За первые три недели войны русская эскадра понесла невосполнимые потери: крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» были уничтожены в заливе Чемульпо. Канонерские лодки «Маньчжур» и «Сивуч» разоружены, первая - в Шанхае, вторая - в Ньючванге, где впоследствии взорвана. Были повреждены броненосцы «» и «», крейсер «Паллада». Легкий крейсер «Боярин» и минный транспорт «Енисей» погибли в акватории Артура, налетев на собственные мины. 12 февраля 1904 г. миноносцы «Бесстрашный» (капитан 2 ранга Ливен) и «Внушительный» (лейтенант Подушкин), возвращаясь утром из ночной разведки со стороны Ляотешана в Порт-Артур, были замечены подошедшими японскими крейсерами «Читосе», «Такасаго», «Касаги» и «Иосино» под командой контр-адмирала Дева. Японцы, открыв огонь, пытались отрезать миноносцы от Порт-Артура. Миноносцу «Бесстрашный» удалось прорваться; отставшему миноносцу «Внушительный» пришлось повернуть обратно и укрыться в Голубиной бухте, где он был обстрелян японскими крейсерами и получил ряд тяжелых повреждений. Опасаясь захвата миноносца, командир приказал открыть кингстоны и затопил миноносец. Команда была свезена на шлюпках на берег. В следствии этого командование русской эскадры от активных действий на море отказалось, корабли были введены во внутреннюю гавань Порт-Артура. Бездействие русской эскадры облегчило развертывание сил противника на театре и, в частности, высадку 1-й японской армии в Чемульпо и Цинампо (Нампхо).
(2) Капитан 2-го ранга В.Ф. Сарычев (Георгиевкий кавалер за бой при Таку в 1900 г.), поспешно покинул вместе с командой крейсер «Боярин», оставшийся на плаву после подрыва на мине, и убыл на миноносце в Порт-Артур, даже не убедившись в уничтожении корабля. То же самое сделал и командир миноносца «Сторожевой» капитан 2-го ранга А.П. Киткин, дважды безуспешно стрелявший по неподвижному «Боярину» минами Уайтхеда. Рядом был другой миноносец, но Киткин, будучи старшим, не использовал его, чтобы подорвать крейсер, и оба миноносца ушли в Артур, «Боярин» еще двое суток находился на плаву и только в ночь на 1 февраля затонул у о. Южный Саншандао, по-видимому, еще раз подорвавшись на минах.
(1) Во многом благодаря этому в «Кореец» не было попаданий, из-за укороченных мачт японцы не верно определяли дистанцию, и их снаряды ложились с перелетом
Примечание: Во время боя "Варяг" выпустил 1105 снарядов различного калибра. По крайней мере три головных японских корабля выпустили, каждый, такое же количество снарядов - 3000 штук. В "Варяг", из-них попало только 11. Здесь необходимо пояснить почему так получилось, все дело в том, что каждый японский корабль пристреливался самостоятельно, а в большом количестве всплесков нельзя было определить какие свои какие чужие в результате все время боя японцы не могли нормально пристреляться к "Варягу" и все полученные им попадания находятся на уровне случайности. Японцы сделали вывод из этого боя, и в Цусимском сражении действовали иначе: один корабль вел пристрелку, а затем передавал данные на другие корабли эскадры.
К концу XIX в. международная обстановка на Дальнем Востоке характеризовалась усилением борьбы империалистических государств за господство на Тихом океане и за раздел Китая. Здесь сталкиваются захватнические устремления империалистов США, Англии, Германии, Франции, Японии и царской России. Интенсивное освоение Россией после Крымской войны Приамурья и Приморья значительно укрепило ее позиции на Дальнем Востоке. Самодержавие стремится расширить свои внешние рынки путем проникновения в Корею и Маньчжурию. Однако интересы царизма в этом районе сталкиваются с интересами японского империализма. Возрастание угрозы со стороны Японии, обострение международной обстановки заставили царское правительство принять меры к усилению своих военно-морских сил на Дальнем Востоке. С Балтики и Черного моря на Дальний Восток переводятся новые корабли. В 1894 г. Япония начала войну против Китая. К этому времени русская эскадра в Тихом океане имела в своем составе: крейсера первого ранга «Адмирал Нахимов», «Адмирал Корнилов» и «Рында»; крейсера второго ранге «Разбойник», «Крейсер» и «Забияка»; канонерские лодки «Маньчжур», «Бобр», «Сивуч» и «Кореец»; миноносцы «Сунгари», «Уссури», «Янчихе» и «Сучена»; миноноски № 77, № 79 и № 80. В 1895 г. эскадра Тихого океана была усилена прибывшими из Средиземного моря эскадренным броненосцем «Император Николай I», крейсерами первого ранга «Память Азова» и «Владимир Мономах», канонерскими лодками «Гремящий» и «Отважный», минными крейсерами «Всадник» и «Гайдамак», миноносцами «Свеаборг», «Ревель» и «Борго». В 1896 г. крейсер второго ранга «Разбойник» ушел в Средиземное море, но оттуда на Тихий океан были переведены крейсера первого ранга «Рюрик» и «Дмитрий Донской».
Усиление русской Тихоокеанской эскадры действовало на японских милитаристов отрезвляюще. Так, заключение 17 апреля 1895 г. японо-китайского Симоносек-ского договора (по которому Китай признавал полную «независимость» Кореи, отдавал крупную контрибуцию, и, кроме того, Тайвань (Формозу), Пескадорские острова (Пэнхуледао), Ляодунский полуостров с крепостью Порт–Артур), не устроило царское правительство, поэтому Россия, совместно с Германией и Францией выступила против ряда требований Японии к Китаю. Японии, не имевшей в то время превосходства в силах на море, пришлось умерить свой аппетит и отказаться, в частности, от своих притязаний на Ляодунский полуостров, на котором расположена крепость Порт-Артур.
Это стало первым шагом в направлении русско-японского конфликта. Вторым шагом стала идея провести Транссибирский железнодорожный путь не по территории России, а через Северную Маньчжурию, что сокращало сообщение между Читой и Владивостоком почти в три раза. Железнодорожную магистраль, известную под именем Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), начали строить по соглашению с Китаем в 1897 году от станции Маньчжурия через Харбин до Суйфынхэ (Пограничной). Последующее занятие Порт-Артура стало следствием постройки КВЖД. Не позволив Японии в 1895 году отторгнуть от Китая Ляодунский полуостров, Россия через два с половиной года (в 1898 г.) сама добилась права арендовать у Китая сроком на 25 лет южную часть Ляодунского полуострова с Порт-Артуром (Люйшунь) и близлежащими островами (Эллиот, Блонд, Санташантао, Роунд, Мурчисон и другие) т.е. то, что по итогам японо-китайской войны должно было принадлежать Японии. С марта 1898 года незамерзающий порт (Порт -Артур) стал базой для Тихоокеанской эскадры российского флота, что естественным образом повлекло строительство южного ответвления КВЖД - Южно-Китайской железной дороги от Харбина до Порт - Артура. Державы, которые принято называть великими, внимательно следили как за ослаблением Срединной империи, так и за успехами России и Японии, и не захотели остаться в стороне от борьбы за влияние в восточных морях. В 1897 году Германия захватила порт Циндао, а в следующем - вынудила китайское правительство уступить его в аренду на 99 лет. Англичане и французы, ревниво оберегавшие свои интересы в Китае, тоже поспешили получить свои «аренды», Франция - Юнань, Англия - Вей-хай-вей, и в итоге значительная часть империи Цинь оказалась разделена на сферы влияния великих держав и Японии, на долю которой пришлись Корея и расположенная напротив Тайваня провинция Фуцзянь. Китайский народ ответил на это восстанием ихэтуаней, известным в истории еще и под названием «боксерского». Название это дали иностранцы, так как восстание инициировало религиозное общество «И-хэ-цюань», что значит «Кулак во имя справдливости и согласия». В начале июня 1900 года восставшие вступили в Пекин и осадили европейские миссии, что послужило поводом для открытой интервенции, в которой приняли участие войска Великобритании, Германии, Австро-Венгрии, Франции, Италии, Соединенных Штатов, Японии и России.
Участие Российских кораблей в боевых действиях при подавлении «боксерского» восстания.
15 мая 1900 года командующий войсками Квантунской области адмирал Алексеев получил от русского посланника в Китае тревожную телеграмму. Опасаясь возможного нападения на посольство восставших китайцев – «боксеров», дипломат просил срочно прислать в Пекин 100 моряков. На следующий же день броненосец «Сисой Великий», крейсер «Дмитрий Донской», канонерские лодки «Гремящий» и «Кореец» и минные крейсера «Всадник» и «Гайдамак» вышли из Порт-Артура к устью реки Байхэ - ведущей к столице «Небесной империи». 18 мая рота моряков составленная из экипажей «Сисоя Великого» и «Наварина», под командованием лейтенанта Ф.В. Радена и взвод казаков при одном 63,5 мм орудии высадились с кораблей и погрузились с подоспевшими к устью Байхэ французским и итальянским десантами на баржу, которая должна была доставить их в город Тяньцзин, расположенный на полпути к Пекину. Но когда баржа в сопровождении «Корейца» двинулась вверх по реке, с фортов Таку (Даку), запирающих вход в Байхэ, загремели выстрелы, но караван благополучно достиг пункта назначения, откуда десанты поездом отправились в Пекин, где вступил в охранение русского посольства ( с 6 июня это посольство, как и представительства других государств, подвергалось нападению «боксеров» и китайских солдат с применением артиллерии. Моряки и казаки с честью выдержали 75-дневную осаду, потеряв 25 человек убитыми и ранеными из 82 (посольства были освобождены только в начале августа 1900 г. при взятии Пекина союзными войсками), стало ясно: китайские правительственные войска готовы присоединиться к «боксерам» в их борьбе против иностранной интервенции. Посылка десантов для охраны дипломатических представительств, как показали последующие события, явилась запоздалой полумерой, которая не соответствовала масштабам восстания. Для укрепления руководства 20 мая на броненосном крейсере «Россия» на рейд Таку пришел вице-адмирал Я. А. Гильтебрандт, заставший там корабли Англии, Германии, Франции, Австро-Венгрии, США, Италии и Японии. Инициативу выручки посольства взял на себя старший в чине - английский вице-адмирал Е. Сеймур, державший флаг на броненосце 1-го класса «Центурион». В ночь на 28 мая английский адмирал без должного согласования с союзниками возглавил движение на Пекин международного десантного отряда. Среди 2110 моряков этого отряда насчитывалось 318 русских под командованием лейтенанта А.И. Бурхановского, которого вскоре сменил капитан 2-го ранга И.И.Чагин. Предприятие Е. Сеймура, озабоченного сохранением британского руководства союзниками и приобретением лавров победителя мятежников, носило авантюрный характер и едва не обернулось катастрофой. На пути из Тяньцзиня в Пекин международный отряд был атакован «боксерами» и, отступив, занял оборону в арсенале Сигу на окраине Тяньцзиня. С ним не успел соединиться двухтысячный отряд русских сухопутных войск, присланный из Порт-Артура по распоряжению вице-адми-рала Е.И. Алексеева. Этот отряд, 12-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, был перевезен 29-30 мая контр-адмиралом М.Г. Веселаго на броненосцах «Петропавловск», «Наварин», крейсере «Дмитрий Донской» и лодках «Манджур», «Гремящий» и «Бобр». Сибирские стрелки, добравшись до европейской части Тяньцзиня, подверглись атакам регулярных китайских войск при поддержке артиллерии и были вынуждены перейти к обороне. Таким образом, немногочисленные разрозненные отряды союзных десантов и русских сухопутных войск оказались блокированными. Возможности их выручки целиком зависели от надежности коммуникации река Пейхо - железная дорога Тонгку-Пекин, находившейся под контролем китайских фортов Таку, расположенных по обеим сторонам входа в устье Пейхо. Сложившаяся обстановка требовала от союзников систематических продуманных действий по обеспечению коммуникации и наращиванию сухопутных сил на операционной линии Таку - Тяньцзинь - Пекин. Первая часть задачи была блестяще выполнена под общим руководством вице-адмирала Я.А. Гильтебрандта, который с отбытием Сеймура остался старшим флагманом на рейде Таку. На рейде Таку в устье Байхэ собралась целая международная эскадра, насчитывавшая более тридцати кораблей девяти государств. Угроза столице вынудила китайское правительство объединиться с восставшими. К фортам Таку стали стягивать правительственные войска, начали разрушение железной дороги между Таку и Тяньцзином. Не оставалось сомнений: сообщение кораблей с Тяньцзином будет прервано, если не принять срочных мер к захвату фортов - пяти мощных укреплений, тянувшихся вдоль морского берега по обоим берегам Пейхо на протяжении трех километров. 177 орудий, из которых 33 орудия калибром до 240 мм могли вести оттуда круговой обстрел и были способны поражать цели как в устье, так и на самой реке. Гарнизон фортов насчитывал примерно 3,5 тысячи человек. Но главной защитой бастионов от врага было мелководье, которое не давало грозным броненосцам подходить к берегу ближе, чем иа 20 км. Утром 3 июня адмиралы международной эскадры решили предъявить коменданту крепости Таку ультиматум с требованием сдать союзникам форты к 2 часам ночи. Доставить его генералу Ло Юн Гуану взялся лейтенант Бахметьев. Комендант принял парламентера любезно, изъявил согласие сдать укрепления, но хотел только знать, собираются ли союзники занять все форты или один по своему выбору. Вскоре после возвращения Бахметьева на эскадру в устье Байхэ появились китайские шаланды и открыто, не таясь, стали закладывать мины вдоль бара, преграждающего вход в реку. Стало ясно: столкновение неизбежно (В самом начале боя 4 июня 1900 г. английские истребители при поддержке пулеметов «Гиляка» захватили четыре китайских истребителя, стоявшие на реке у арсенала Таку. Один из них - «Хайхуа» при разделе трофеев достался России, и, по предложению Е.И. Алексеева, был зачислен в списки флота под названием «Лейтенант Бураков». Этот быстроходный (свыше 33 уз) корабль впоследствии сослужил хорошую службу в обороне Порт-Артура). В 5 часов вечера на борту русской канонерской лодки «Бобр» собрался военный совет командиров, чьи корабли могли подойти достаточно близко к фортам, чтобы вступить в самоубийственное единоборство с их артиллерией. Таких в международной эскадре оказалось всего девять, то были миноносцы и канонерские лодки. В 8.30 вечера «Бобр» начал менять свое место. К ночи со стороны моря почти параллельно фортам выстроились английский миноносец «Вайтин» и канонерский корабль «Олджерин», а также русские канонерские лодки «Бобр», «Кореец» и «Гиляк». За поворотом реки вверх по течению также параллельно фортам стали французская канонерка «Лион», немецкая «Ильтис» (всего 43 орудия калибром от 37 до 229 мм и пять пулеметов), японская «Атаго» из-за неисправности машины была оставлена у станции Тан-гку, где также находился сохранявший нейтралитет американский пароход «Монокаси». До штурма оставалось два часа. Так перед неброненосными канонерскими лодками была поставлена роковая для них задача - дуэль с береговыми укреплениями. И под дулами крепостных орудий оказались корабли двух совершенно различных классов - канонерки прибрежной обороны и канонерки-стационеры. «Ночь была темная. Черная длинная линия фортов, грозная и безмолвная, едва была заметна при тусклом сиянии луны, прятавшейся за облаками, - вспоминал один из участников этих событий. - До решительного срока оставался час и десять минут. Томительное ожидание... На всех судах разведены пары, и орудия заряжены... После полуночи 3/4 июня 1900 г., в 0 час. 50 мин., на новом форту сверкнул огонь. Грянул выстрел, и граната, жужжа, пронеслась над «Гиляком». Форты засветились. Снаряды за снарядами проносились над лодками. На наших судах пробили боевую тревогу. Сперва «Бобр» подав сигнал, затем «Гиляк», «Кореец» и «Олджерин» стали отвечать своим огнем...» По всем правилам ведения войны небронированные канонерки, стоявшие в виду фортов, должны были быть уничтожены огнем тяжелых орудий. Но получилось иначе. Наведенные на цель днем во время прилива китайские орудия все время давали перелеты, так как артиллеристы не учитывали начавшегося в полночь отлива. И тем не менее бой оказался тяжелым. Около 3 часов ночи китайская граната угодила в носовой погреб «Гиляка», вызвав взрыв 136 снарядов для 75-мм орудий. Взрыв сорвал и вспучил палубу над погребом и вызвал жесточайший пожар, который, правда, удалось ликвидировать через 15 мин. Всего в «Гиляка» попало 3 снаряда, было убито 8 и ранено 48 человек. Примерно в то же время взорвался снаряд и на «Корейце», в кают-компании над бомбовым погребом начался пожар. В то время как экипаж лодки боролся с огнем, новый снаряд пронизал борт, разрушил все офицерские каюты и водонепроницаемую переборку в машинное отделение. Когда лейтенант Бураков бросился по трапу вниз, чтобы ликвидировать возникший пожар, разрыв новой гранаты сразил его и троих матросов. Как будто в ответ на это пироксилиновый снаряд, выпущенный из правого 203-мм орудия «Корейца», подорвал пороховой погреб на одном из фортов. Всего 6 снарядов попало в «Корейца», 9 моряков погибли, 20 были ранены. Счастливее других в этом бою оказался «Бобр»: получив всего одно попадание, он не понес потерь в людях, а сам ухитрился метким выстрелом взорвать пороховой погреб китайцев. Больше всего попаданий – 17 - получила немецкая канонерка «Ильтис». Вся ее верхняя палуба была разбита, командир получил тяжелые ранения, 7 человек были убиты, 17 ранены. Немецким морякам на самих себе довелось испытать губительное действие немецких гранат, проданных их соотечественником Круппом китайскому правительству. Во французскую канонерку «Лион» попала всего одна граната, но ущерб от нее оказался огромным: 1 убитый и 46 раненых. В час ночи, когда с фортов засверкали первые выстрелы, рота русских пехотинцев, 184 человека под командованием поручика Станкевича высадилась на левом берегу Байхэ и соединилась с немецким, японским и английским десантами (всего 800 человек). В 3.30 ночи объединенный отряд сосредоточился близ северо-западного форта и залег, ожидая ослабления огня. Но, поскольку на укреплениях не было заметно никаких повреждений от огня канонерских лодок, командиры иностранных отрядов решили отказаться от штурма. Дело спас Станкевич, заявивший, что он будет штурмовать форт с одной своей ротой. Порыв русских солдат увлек за собой союзников. В 5 часов утра на стенах форта завязалась рукопашная, а в 5.30 на флагштоке взвился английский флаг. «У англичан в запасе всегда было много своих флагов, - вспоминал один очевидец, - а у русских в нужную минуту обыкновенно ничего не оказывалось, кроме храбрости. Поэтому Станкевич прибил к флагштоку погон унтер-офицера своей роты!» К 6.30 утра все было кончено. Все четыре форта были в руках союзников. Над северо-западным развевались флаги английский и итальянский, над северным - японский, над «новым» - немецкий и австрийский, над южным - русский. Генерал Ло защищался до последнего. На укреплениях у орудий грудами лежали изувеченные тела артиллеристов и стрелков (Потери китайцев достигли 800 человек убитыми, ранеными и пленными, союзники на кораблях и на берегу потеряли 9 офицеров и 129 нижних чинов). Бетонные стены были проломлены снарядами, всюду хаос, кровь и смерть... Такова «политика канонерских лодок».
Колониальная политика
Таким образом, союзники без объявления войны Китаю фактически выступили против его регулярных вооруженных сил и добились успехов, оградив себя от возможных враждебных действий китайского флота и крепости Таку. 8 июня 1900 г. правительство Цыси опубликовало указ об объявлении войны вторгшимся в Китай державам. После этого на первый план выдвинулись сухопутные операции, вопросы руководства которыми выявили серьезные разногласия между союзниками. Вице-адмирал Е.И. Алексеев, учитывая относительную слабость сухопутных войск и десантов европейских держав, стремился обеспечить ведущую роль России в наступлении на Пекин. На следующий день после боя при Таку в устье Пейхо прибыл второй эшелон российских войск под командованием командира 3-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады генерал-майора А.М. Стесселя. Он был доставлен из Порт-Артура вместе с обозом и запасом провизии на эскадренных броненосцах «Петропавловск», «Наварин», крейсере «Дмитрий Донской», канонерских лодках «Манджур», «Гремящий», «Сивуч» и зафрахтованном пароходе. А.М. Стессель получил задачу удержания Таку и Тяньцзиня, где оборонялся ранее прибывший полк его бригады. С 8 по 15 июня «Наварин», «Адмирал Корнилов», «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах» перебросили в Таку новые подкрепления: 10-й Восточно-Сибирский стрелковый полк и сотню казаков. Энергичное участие главных сил эскадры в перевозке сухопутных войск позволило генералу A.M. Стесселю уже 10 июня восстановить связь с 12-м Восточно-Сибирским полком в Тянцзине, а через три дня выручить незадачливого английского адмирала Сеймура. Моряки эскадры Тихого океана приняли деятельное участие в боях, а также обеспечили использование порта Таку в коммуникации по реке Пейхо. Вскоре непосредственное руководство силами российских армии и флота на Печелийском (Чжилийском) театре (Таку-Пекин) Санкт-Петербург возложил на вице-адмирала Е.И. Алексеева, поднявшего на «Петропавловске» флаг командующего флотом. Пока Алексеев настаивал на усилении сухопутных войск в Манчжурии и пытался склонить союзных адмиралов к занятию базы в Шанхайгуане, англичанам удалось подвести мину под русское влияние на театре военных действий. На совещании 22 июня 1900 г. на крейсере «Россия» вице-адмирал Я. А. Гильтебрандт был вынужден согласиться на поддержанное союзными адмиралами предложение Сеймура о значительном усилении японских сухопутных войск на театре военных действий. Это согласие, вызвавшее крайнее недовольство Е.И. Алексеева, привело к замене Я. А. Гильтебрандта вице-адмиралом Н.И. Скрыдловым, назначенным 1 июня 1900 г. начальником эскадры Тихого океана. До его прибытия на Дальний Восток эскадрой временно командовал контр-адмирал М.Г. Веселаго. В конце июня 1900 г. союзные войска под командованием Е.И. Алексеева взяли штурмом форты Тяньцзиня, обеспечив тыл для наступления на Пекин. Для поддержки штурма были использованы два 120 мм орудия, снятых с крейсера «Владимир Мономах». К 12 июля общая численность союзных войск в районе Таку-Тяньцзинь достигла почти 30 тыс. человек при 147 орудиях. Большую часть войск составляли уже японцы, высадившие 13300 солдат и офицеров. Российские войска насчитывали 8373 человека, английские - 3585, других государств - значительно меньше. Правительство Николая II приняло решение о срочной перевозке войск на Дальний Восток из Одессы на пароходах Добровольного флота. В конце июля началось наступление на Пекин, в котором ведущую роль сыграл русский отряд под командованием генерал-лейтенанта Н.П. Линевича. 3 августа 1900 г. Пекин был взят союзными войсками, освободившими европейцев и американцев, оборонявшихся в посольствах. Китайское правительство Цыси бежало из столицы, отдав приказ своим регулярным войскам содействовать интервентам в подавлении восстания. 7 сентября десант с кораблей эскадры Тихого океана принял участие во взятии фортов Бейтана - крепости в 12 км от Тонгу. Одной из двух штурмовых колонн командовал командир крейсера «Россия» капитан 1-го ранга A.M. Доможиров. В боях у Бейтана отличилась команда флотских минеров лейтенанта А. А. Бровцына, разоружившая заложенные китайцами подземные фугасы. 18 сентября российская эскадра под командованием вице-адмирала Н.И. Скрыдлова главными силами и десантами моряков участвовала в занятии международными войсками приморской крепости Шанхайгуань на северном побережье Желтого моря. В этот день на переходе к Шайханьгуаню столкнулись миноносцы № 204 и № 207. Миноносец № 207 (командир - лейтенант Н.И. Бахметьев), получив пробоину, затонул. 8 сентябре 1900 г. в Китай прибыл германский фельдмаршал Вальдерзее, которому союзные державы вверили верховное руководство действиями на главном -Печилийском театре. Вскоре правительство Николая II приняло решение о выводе российских войск из Печилийской провинции. Россия также уклонилась от репрессий против мирного китайского населения, что объяснялось стремлением сохранить традиционно дружественные отношения с Китаем, а также необходимость защиты КВЖД, строящиеся объекты которой подвергались нападению «боксеров». Основные силы армии сосредоточились в Манчжурии. Одновременно эскадра Тихого океана усиливалась новыми кораблями. В 1900-1901 гг. в Дальневосточных водах значительно выросли военно-морские силы всех ведущих морских держав. Японский флот по числу линейных кораблей сравнялся с английским и российским, но еще уступал европейским флотам по качеству подготовки. Во время боевых действий в Манчжурии российская эскадра Тихого океана содействовала армии передачей вооружения и воинскими перевозками, в том числе по рекам Амур, Уссури и Сунгари. В июне-июле 1900 г. канонерские лодки «Отважный», «Гремящий», минный крейсер «Гайдамак» и миноносец № 206 участвовали в обороне европейских кварталов и во взятии Инкоу - важного порта северо-восточной части моря. В конце 1900-начале 1901 г. объединенными силами империалистических государств восстание «боксеров» в Китае было подавлено. Мирные переговоры интервентов с китайским правительством 25 августа 1901 г. завершились подписанием «Заключительного протокола», напоминавшего капитуляцию. Согласно «протоколу» Китай в течение 39 лет выплачивал странам - «победительницам» огромную контрибуцию, отдавая им большую часть налогов, уничтожал укрепления Таку, выделял иностранцам отдельный квартал с собственной полицией в Пекине и т.п. Захваченное в ходе боевых действий китайское вооружение и имущество рассматривалось в качестве трофеев и было частично вывезено из страны. Русское правительство подтвердило свое намерение вести переговоры вместе с остальными государствами, но одновременно стремилось заключить с Китаем особое двустороннее соглашение, касающееся Маньчжурии и фактически направленное на продолжение ее оккупации. «В этом сложном положении, - пишет в своей книге «С.Ю. Витте - дипломат» А.В. Игнатьев, - китайская дипломатия прибегла к излюбленному методу использования «варваров против варваров» и довела условия Петербурга до сведения других держав». Япония и Британия заявили протесты, утверждая, что сепаратные претензии России нарушают их интересы в Северном Китае. При этом Япония выразила готовность поддержать Китай «при всех случайностях». Так возникла зловещая для России тень англо-японского союза. Русские войска после войны остались в Манчжурии, ихэтуани повредили отдельные участки КВЖД и даже угрожали Благовещенску, поэтому в сентябре русские войска заняли Маньчжурию, в Харбине был поднят русский флаг и введено русское управление. Англичане тут же выступили с протестом, Япония же недвусмысленно дала понять, что в случае утверждения России в Маньчжурии она установит свое господство в Корее. Главную роль в боевых действиях 1900-1901 гг. со стороны России сыграла армия, но ее успех был невозможен без активного содействия флота, потерявшего в боях 50 убитых и 118 раненых. Именно флот придавал России политический вес в решении дальневосточных проблем. Победы российских войск и, вообще держав-интервентов в Китае во многом объяснялись сравнительной слабостью вооруженных сил восставших и китайской армии. В русских высших военных и военно-морских кругах эти победы вызвали самоуверенность, особо опасную в преддверии столкновения с сильным противником. Японцы все время внимательно следили за действиями российского флота, стараясь определить его слабые стороны. Известно, что японские адмиралы отметили недостаток дисциплины на кораблях эскадры Тихого океана, а также применение последних в качестве транспортов для перевозки войск и снабжения, что доказывало пренебрежение к главному назначению и боеготовности броненосцев и крейсеров.
Компания на реке Ялу
Вскоре дела на Дальнем Востоке осложнились тем, что «насущные интересы русского народа» узурпировала горсть коммерческо-политических проходимцев. В 1896 году владивостокский купец Бринер получил от корейского правительства концессию на эксплуатацию лесов по берегам Ялу - пограничной реки между Кореей и Китаем. Бринер организовал Корейскую лесную компанию, но, не сумев наладить ее работу, продал дело отставному полковнику А.М. Безобразову, имевшему большие связи в самых высших сферах Петербурга. Безобразову, в свою очередь, удалось заинтересовать министра внутренних дел Вячеслава Константиновича Плеве. Заручившись покровительством Плеве, А.М. Безобразов обратился непосредственно к царю и убедил его в возможности при содействии частного, но втайне протежируемого правительством коммерческого предприятия фактически завладеть Кореей. Очень скоро японское правительство усмотрело в бурной и безалаберной деятельности компании угрозу своим геополитическим интересам на Корейском полуострове. Начались переговоры между Россией и Японией о соглашении интересоветские Россия, восточная политика которой почти целиком определялась закулисными советниками в лице отставных кавалергардов, следовала своему опасному курсу в уверенности, что Япония воевать не решится. В январе 1902 года был подписан англо-японский договор, по которому стороны признавали права друг друга вмешиваться в дела Кореи и Китая, и обязывались соблюдать нейтралитет. В секретном приложении к договору союзники обязывались держать в водах Дальнего Востока флот, превосходящий по силе флот любого третьего государства, а также ремонтировать и снабжать всем необходимым корабли договаривавшихся сторон. Англо-японский союз, следовательно, был направлен не только против России, но и против Китая. Он ускорил развязывание военного конфликта. Также в разжигании войны между Россией и Японией деятельное участие приняли правящие круги США предоставившие Японии огромный заем. Этот заем Япония использовала для подготовки своих вооруженных сил к войне, в частности для усиленного строительства военно-морского флота, которое началось еще в 1895 г. Готовилась к войне с Японией и Россия. Но ее специально разработанная судостроительная программа, план оборудования театра и сосредоточения сил на Дальнем Востоке выполнялись крайне медленно. Соотношение сил на театре к началу войны было далеко не в пользу России. Русская армия на Дальнем Востоке насчитывала около 98 тыс. человек при 148 орудиях, тогда как японская армия имела 375 тыс. человек при 1140 орудиях. Японский флот состоял из 6 эскадренных броненосцев, 6 броненосных крейсеров, 12 легких крейсеров, 8 канонерских лодок, 28 эскадренных миноносцев, 19 миноносок и значительного числа различных вспомогательных судов. Япония располагала также 2 устаревшими броненосцами и 3 крейсерами. В марте 1904 г. вступили в строй еще 2 броненосных крейсера. Большая часть новых японских кораблей была построена в Англии в счет англо-американских займов. Развитая система многочисленных военно-морских баз позволяла японцам осуществлять перевозки на материк кратчайшим путем и контролировать морские сообщения России на Дальнем Востоке. Главные силы японского флота перед войной базировались на Сасебо. Военно-морские силы России на Дальнем Востоке состояли из Сибирской военной флотилии и 1-й Тихоокеанской эскадры, числившейся в составе Балтийского флота. Порт-Артур и Владивосток, основные военно-морские базы, из-за своего географического положения к началу войны оказались отрезанными друг от друга. В Порт-Артуре находилась основная эскадра: эскадренные броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан», «Севастополь», «Петропавловск», «Полтава», «Победа» и «Пересвет», броненосный крейсер «Баян», легкие крейсера «Аскольд», «Боярин», «Новик», «Диана» и «Паллада», малые минные крейсера «Всадник» и «Гайдамак», малый крейсер береговой обороны «Забияка» и канонерские лодки «Гиляк», «Бобр», «Отважный» и «Гремящий», 25 эскадренных миноносцев (из них три еще сдавались заводом-строителем), минные транспорты «Амур», «Енисей» и «Ангара». Крейсера «Джигит» и «Разбойник» как учебные корабли находились в порту Дальний; крейсер «Варяг», канонерские лодки «Кореец», «Сивуч» и «Маньчжур» в качестве стационеров - в портах Кореи и Китая. Во Владивостоке базировались броненосные крейсера «Громобой», «Россия» и «Рюрик», легкий крейсер «Богатырь», транспорт «Лена» и 10 миноносок. Русская Тихоокеанская эскадра уступала японскому флоту не только по количеству кораблей, но и по качеству. Японский флот состоял преимущественно из однотипных кораблей, обладавших большой скоростью хода. Этого недоставало русской эскадре. Если все японские эскадренные броненосцы имели скорость хода 18 узлов и более, то только 3 русских эскадренных броненосца могли развивать скорость 16 узлов. К тому же площадь бронированного борта у русских кораблей этого класса была меньше, чем у японских (40% против 69%). По скорострельности и дальнобойности артиллерия главного калибра русских броненосцев уступала японским орудиям того же калибра. Кроме того, японские снаряды обладали большей пробивной и разрушительной силой по сравнению с русскими. Район предполагаемых боевых действий охватывал Желтое и Японское моря, а проливами, соединяющими эти моря, безраздельно владел флот Японии. Порт-Артур, расположенный на южной оконечности Ляодунского полуострова, позволял русскому флоту контролировать Корейский и Печилийский заливы. Но, занимая выгодное положение, Порт-Артур был плохо оборудован как пункт базирования основных сил флота на Дальнем Востоке. Его тесный и мелководный внутренний рейд имел лишь один узкий выход в море, доступный для больших кораблей только во время приливов. Отсутствовали доки для ремонта кораблей. Крепость была плохо защищена с моря и особенно с сухопутных направлений. К началу войны Порт-Артур с моря прикрывали всего лишь 116 орудий, а с суши - 8. Тревожные вести об усиленных приготовлениях Японии к войне вынудили русское командование на Дальнем Востоке принять ряд мер по повышению боеспособности своих войск и по переводу на военное положение Владивостока и Порт-Артура. 21 января 1904 г. основные силы эскадры вышли из Порт-Артура с учебными целями в море. На следующий день они возвратились в базу. Царский наместник на Дальнем Востоке Алексеев, опасаясь, что японцы, внезапно напав, закупорят выход с внутреннего рейда, приказал крупным кораблям остаться на внешнем рейде. При этом необходимые меры по обороне якорной стоянки предприняты не были. Узнав о выходе русской эскадры в море, правительство Японии 22 января решило начать войну с Россией внезапным нападением на Порт-Артурскую эскадру и высадкой войск в Корее. Только 24 января, после того как флот вышел из Сасебо, японский посланник в Петербурге передал царскому правительству ноту о разрыве дипломатических отношений. Решение командующего японским флотом предусматривало силами одного отряда уничтожить русские корабли в Чемульпо, высадить здесь авангард японских войск с целью занять столицу Кореи. Главным силам флота предписывалось ночными торпедными атаками миноносцев, а затем артиллерийским огнем броненосцев разгромить или настолько ослабить русскую эскадру на Порт-Артурском рейде, чтобы она в дальнейшем уже не могла противодействовать перевозке морем японских войск и грузов в порты Кореи и Маньчжурии. Передовые моряки русского флота, трезво оценивавшие обстановку на Дальнем Востоке, не без тревоги встретили сообщение о разрыве Японией дипломатических отношений с Россией. Главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал С. О. Макаров писал в те дни управляющему морским министерством вице-адмиралу Авелану: «Из разговоров с людьми, вернувшимися недавно с Дальнего Востока, я понял, что флот предполагают держать не во внутреннем бассейне Порт-Артура, а на наружном рейде... Пребывание судов на открытом рейде дает неприятелю возможность производить ночные атаки». Такая расстановка кораблей, писал далее Макаров, позволит «неприятелю в ночное время обрушиться на флот с большим числом миноносцев и даже паровых катеров. Результат такой атаки будет для нас очень тяжел... Японцы не припустит такого бесподобного случая нанести нам вред». Однако к предостережению Макарова не прислушались. В ночь на 27 января (9 февраля) стоявшую на внешнем рейде по диспозиции мирного времени русскую эскадру внезапно атаковали японские миноносцы.
