katastrofa

17 сентября японцы впервые применили 11-дюймовые осадная гаубицы, взрыв снаряда  который весил 320 кг. мог выдержать двухметровый слой бетона прикрытый сверху двух метровым слоем земли и камней. Ни на одном из укреплений сухопутного фронта Порт -Артура таких укреплений не было, бетонные своду фортов и стены казематов были рассчитаны на обстрел шести дюймовыми снарядами и в добавок имели низкое качество бетона. С этого дня дни Порт-Артура были сочтены.
19 сентября рядом попаданий 11 снарядов японской осадной артиллерией была выведена из строя, и окончательно разрушена канонерская лодка «Бобр», причем артиллерия с ее расчетом была передана на сухопутные позиции, а остальной экипаж в морские батальоны для участия в сухопутной обороне.
01 ноября эскадренный миноносец «Стройный» (лейтенант Кузьмин-Караваев 1-й), стоявший ночью вместе с эскадренным миноносцем «Сильный» на внешнем рейде, при разворачивании миноносца на якоре при перемене ветра и течения около 9 часов был нанесен на неприятельскую мину, взорвавшуюся под машинным отделением, отчего миноносец заполнился водой, стал погружаться и через 10-15 минут затонул.
Погибло при взрыве 3 матроса и 3 ранено. Экипаж был принят на соседние миноносцы.
Когда «Сильный» стал сниматься с якоря, чтобы перевезти принятый экипаж «Стройного» в гавань, под ним также взорвалась неприятельская мина под кормой, причем два отсека были затоплены, но машинная переборка выдержала и миноносец, оставшись на плаву, был отведен в гавань.
При взрыве погибло 2 офицера и один тяжело ранен.
13 ноября после ожесточенной артиллерийской подготовки японская армия начала штурм позиций Восточного фронта крепости и Высокой горы, имея целью захват батареи литера «Б», Куропаткинского люнета, форта № 2, Китайской стенки, форта № 3 и Курганной батареи.

Штурм батареи литера «Б»
Батарея литера «Б», Китайская стенка, Куропаткинский люнет и форт № 11 чуть проступали сквозь пелену дыма и пыли. На батарее литера «Б» то и дело вспыхивали красные языки выстрелов. Борейко из всех уцелевших еще орудий отбивался от наседавших японцев. Все остальные батареи первой линии были приведены к молчанию.
Зато батареи берегового фронта и броненосцы перекидным огнем громили японцев. Когда дым и пыль относились ветром в сторону, Звонарев мог разглядеть большие разрушения на фортах и Китайской стенке.
Вдруг над Куропаткинским люнетом взвился огромный столб черного дыма и вслед за тем долетел тяжелый грохот взрыва. Прапорщик понял, что взлетел на воздух пороховой погреб.
Не успел дым от взрыва разойтись, как японцы кинулись на штурм люнета. Впереди бежали с флагами в руках офицеры, и не прошло и минуты, как белые флаги с красными кругами посередине взвились над павшим укреплением.
- Пропал люнет, - испуганно проговорил Юркин.
- Отобьют, японцев там совсем немного. Беги на батарею и прикажи обстрелять цель номер пять, уменьшив прицел на шесть делений, - распорядился прапорщик.
Телефонист перекрестился и побежал на батарею. Вскоре с Залитерной прогремело несколько выстрелов, и белые комочки шрапнелей появились над Куропаткинским люнетом. Японцы поспешили спрятаться. Подоспевшая рота моряков снова заняла люнет.
После полудня стрельба временно ослабела. Звонарев пошел на батарею. Не-смотря на сильный обстрел, Залитерная батарея пострадала сравнительно немного. Дав указания об исправлении разрушений, прапорщик направился к Борейко, чтобы договориться о дальнейших совместных дей¬ствиях. Поручика он нашел на перевязочном пункте. Мельников на скорую руку перевязывал его раненый бок.
- Малость зацепило осколком, приходится дырку зашивать, - небрежным тоном проговорил Борейко, но по бледности лица и лихорадочно горящим глазам прапорщик понял, что его друг сильно страдает и едва переносит боль.
- Перевязывай поскорее народ, я сейчас пришлю всем раненым водки, - проговорил поручик, выходя из каземата.
На батарее по прежнему то и дело рвались снаряды; солдаты попрятались по казематам.
- Здорово нам сегодня досталось. Семеро убито да человек- пятнадцать ранено, в том числе все взводные; но они все остались в строю, - сообщил Борейко.
Звонарев договорился, что всемерно будет поддерживать батарею литера Б своим огнем.
- Бей на малых прицелах, не бойся влепить нам шрапнель в спину. Это лучше, чем пропустить японца, - предупреждал поручик.
- Япошка в атаку идет, - влетел в офицерский каземат Жиганов.
- По местам, к орудиям! - заорал Борейко, выбегая на батарею. - Лети к себе и не зевай, - напутствовал он Звонарева.
На батарее поднялась суматоха, подносили снаряды к орудиям, торопливо заряжали пушки, на брустверах ме¬жду орудии прилаживали пулеметы. Борейко, опираясь на ружье, как на палку, ходил вдоль фронта батареи. Из¬дали уже доносились истошные крики «банзай».
Звонарен едва успел добежать до Залитерной батареи, когда первая колонна штурмующих японцев обрушилась на стрелковые окопы, занятые ротой Енджеевского, опро¬кинула ее и устремилась к батарее литера Б. С наблюда-тельного пункта было хорошо видно, как они быстро приближались к орудиям.
С замиранием сердца Звонарев следил за происходящим на батарее литера Б. Японцы были уже около ору¬дий, схватившись врукопашную с артиллеристами. Серые шинели русских перемешались с зелеными японцев. Но последних было во много раз больше, и артиллеристы начали отходить, отбиваясь от наседавшего врага.
Несколько человек бросилось бежать в тыл. Казалось, батарея была потеряна.
Но тут справа, во фланг японцам, ринулись матросы подошедшего резерва, впереди которого двигалась огромная фигура Борейко. Он держал в правой руке большой морской палаш и, как Самсон, сокрушал вокруг себя маленьких японцев. Не выдержав внезапного удара, японцы смешались, а затем отхлынули назад. Но стрелки Енджеевского успели уже занять свои окопы и встретили их ружейными залпами. Несколько сот зеленых фигурок заметалось в узком пространстве между батареей и передовым стрелковым окопом, расстреливаемые перекрестным огнем артиллеристов, моряков и пехоты. Земля с каждой минутой все больше покрывалась зелеными пятнами упавших тел. Звонарев ясно видел, как японцы в отчаянии бросались со штыками наперевес то в одном, то в другом направлении и, скошенные пулями, падали. Немногие уцелевшие, побросав оружие, подняли руки вверх.
Ружейный огонь прекратился. Японцы гуськом, один за другим, скрылись в окопах стрелков. И тотчас молчавшие осадные батареи вновь обрушились на батарею литера Б. Русские поспешили укрыться. Только Борейко, помахивая своим длинным палашом, неторопливо шел вдоль батареи, заглядывая в каждый каземат…
В контратаке на батарее участвовали матросы и офицеры из состава морского корабельного десанта в количестве одного взвода с эскадренного броненосца «Пересвет» под командой мичмана Рыжея, двух взводов с эскадренного броненосца «Полтава» под командой мичмана В. А. Унковского и отделения с заградителя «Амур» под общей командой капитана 2 ранга Бахметьева.
У японцев  были взяты 2 пулемета и флаг, который противник готовил для подъема на батарее после ее занятия. В этом бою погиб руководивший контратакой капитан 2 ранга Бахметьев.

Штурм Куропаткинского люнета
Начатый одновременно со штурмом на батарею литера «Б» штурм этого люнета после ряда кровопролитных схваток на самом его бруствере был отбит, и японцы с большими потерями отступили в свои окопы. В отражении атак приняли участие три взвода десантной роты с эскадренного броненосца «Пересвет» под командой прапорщика флота Семенова, а также взвод 7-й роты Квантунского флотского экипажа под командой мичмана В. Соколова, убитого при этом осколком гранаты.

Штурм форта № 2
Ночью Звонарева неожиданно вызвали в штаб, в штабе Горбатовского его уже поджидали Буторин и Фомин с тремя десятипудовыми шаровыми минами. Наскоро переговорив со Степановым и получив от него последние указания, прапорщик отправился с матросами на форт № 2.
На фронте было относительно тихо: редкая ружейная перестрелка, взрывы бомбочек, изредка гулкий артиллерийский выстрел и визг разорвавшейся шрапнели. Сквозь туманную ночь чуть пробивались бледные лучи прожек¬торов. Две подводы, запряженные парой осликов каждая, затарахтели за Звонаревым и матросами.
Фролов уже ждал прапорщика. Им был разработан подробный план очищения рвов форта от японцев.
- Как только ваши мины взорвутся, мичман Витгефт с матросами бросится в атаку вдоль левого бокового рва, я со  стрелками - вдоль  правого,  поручик  Юницкий  из контрэскарпной галереи попытается  выбить  японцев  из капонира. Вы же будете орудовать на бруствере и коман¬довать артиллерией внутри форта, - распределил он роли между офицерами.
- По-моему, мое задание невыполнимо. Японцы так прочно засели в капонире, что едва ли мы сможем что-либо с ними поделать, - заикаясь, проговорил Юницкий.
-  Умереть-то там вы, я думаю, сможете, если это будет нужно, - насмешливо ответил комендант форта.
- Думаю, что я больше пользы принесу живым, чем мертвым.
- Можете думать, что хотите, но выполнить постав¬ленную вам задачу вы обязаны. Ступайте! - резко приказал Фролов. - От него, живого, пользы не больше, чем от мертвого.
Места для спуска мин были выбраны на бруствере за¬ранее, и на них начали устанавливать желобообразные салазки, соблюдая полную тишину, боясь столкнуть малейший камешек или комочек земли. Как только это было сделано, Фролов в последний раз повторил свои на¬ставления: взрывы спускаемых мин послужат сигналом для общей атаки, Звонарев с артиллеристами форта должны орудийным огнем парализовать контратаку япон¬цев, если она последует. Пожелав прапорщику успеха, Фролов ушел.
Мины осторожно, без шума подняли на салазки. Звонарев поочередно поджег фитили и шепотом скоман¬довал:
-  С богом, кати!
По три рослых матроса налегли на каждый шар, и они со слабым скрипом двинулись с мест. Налетевшая густая волна тумана совсем закрыла русских. Японцы ничего не подозревали и держались тихо. С нарастающим шумом мины ринулись вниз.
Один за другим раздались три сильных взрыва. Сотрясение было так сильно, что мешки с землей лавиной обрушились вниз, завалили вход в блиндаж, крыша ко¬торого подозрительно заскрипела.
- Господи Исусе Христе, да что же это такое? Никак япошка сам нас взорвал? - заметались испуганные солдаты, торопливо расчищая выход из блиндажа.
Прапорщик выбрался наружу одним из первых. Осколки и комья земли после взрыва уже пролетели, но в воздухе стоял грохот ружейной стрельбы, взрывов бомбочек и свист пуль. Изо рвов доносился шум рукопашной схватки; крики, стоны, выстрелы, взрывы бомбочек слились в один общий рев, который все нарастал и быстро передвигался по направлению к переднему рву.
- Бежит япошка! - проговорил  Буторин. - Мы его сегодня  застали  врасплох.  С перепугу он и стал тикать без оглядки.
Звонареву хотелось выглянуть из-за бруствера, но это грозило ранением или даже смертью. Несколько лучей японских прожекторов остановились над фортом, тщетно силясь проникнуть сквозь молочную пелену густого тумана. Молчавшие ранее осадные батареи теперь открыли беспорядочный огонь, осыпая снарядами всю площадь форта.
Вскоре прибыл связной от Фролова и сообщил, что все рвы очищены от японцев.
- Потери велики? - спросил Звонарев.
- Почти  нет, двое или трое легко раненных. Поручика немного зацепило, но они остались в строю, да мор¬ского офицера ранило в плечо, но тоже не сильно, - докладывал стрелок. - Только в капонире артиллерийский поручик дюже спужались и не пошли вперед. Комендант просили вас, вашбродь, пройти туда, помочь им.
Звонарев торопливо перебежал дворик форта, который забрасывался ручными гранатами, и укрылся в тыловой казарме. Тут он встретил Фролова, как всегда, бодрого и веселого.
Все вышло как нельзя лучше. Я даже не ожидал такого быстрого и решительного успеха. Особенно нам помог взрыв японского склада пироксилина. Он уничтожил массу людей у противника. Сейчас стрелки начнут кидать бомбочки в амбразуры, а вас попрошу сменить Юницкого и организовать удар со стороны контрэскарпной галереи.
-  Слушаюсь, - козырнул прапорщик и направился вниз по потерне.
Едва Звонарев минул потерну, кан вдоль галереи хлестнула пулеметная очередь, пули с громким щелканьем впивались в бетонные стены. Прапорщик отпрянул назад, пережидая конца стрельбы.
-  Он, вашбродь, почитай уже с час бьет без передыху. Надо сюда подвезти пушку и вдарить по пулеме¬ту, - проговорил один из стрелков.
Со стороны капонира донеслись один за другим два взрыва ручных гранат, и пулемет сразу смолк.
-  Подбили через амбразуру, - понял прапорщик. - Пошли, - обернулся он к стрелкам.
В контрэскарпной галерее было почти темно. Только два фонаря, стоящие в углублениях амбразур, чуть осве¬щали сводчатое помещение. В конце его, прижавшись за бруствером из земляных мешков, сидело несколько стрелков. Невдалеке от них, распластавшись на полу, лежал Юницкий. Когда надо было отдать приказание, он взма¬хом руки подзывал к себе солдат. Стрелки опускались рядом с офицером на колени и получали нужные распоряжения. Поручик боялся даже поднять голову от земли и при каждом взрыве ручной гранаты испуганно вздрагивал.
Подойдя к нему, Звонарев передал ему распоряжение Фролова. Юницкий рассыпался в благодарностях и, не поднимаясь на ноги, на коленях пополз в тыл.
-  Вы бы встали! - посоветовал ему прапорщик.
-  Береженого и бог бережет, - ответил поручик, то¬ропливо отползая от него.
- Уж очень они нервенные, - усмехнулся  один  из стрелков, глядя на странную фигуру офицера. - А каким козырем смотрят, когда тихо! Чуть зазеваешься с отданием чести, враз по рылу смажут.
-  То ранее было, теперь господа офицеры стали уважать солдатскую  морду...  Пули ведь и с тылу попасть могут, - зло заметил другой стрелок.
-  Где японцы, и что вы  предпринимаете,  чтобы  их выбить? - перебил Звонарев.
- Ждем, когда наши из рва начнут бросать бомбочки, тогда мы и ударим на японца, - пояснили стрелки пра¬порщику.
Звоиареву это не понравилось.
-  Вперед! - скомандовал он и с винтовкой в руках вскочил на траверс. Стрелки бросились за ним.
Оглушенные японцы были быстро разоружены. Вскоре вся правая уцелевшая часть капонира оказалась в руках стрелков.
Преследуя отступающих японцев, русские ворвались в ход сообщения, идущий в японский тыл, но были встречены пулеметным огнем. Почти в полной темноте, на не¬большом пространстве, в узком ходе завязался штыковой бой. Бились прикладами, кулаками, кололи штыками, кусались, душили друг друга… Над местом побоища стоял смешанный гул криков, стонов, брани.
Неожиданно перед Звонаревым выросла фигура Фролова.
-  Я приказал подвезти сюда полевую пушку и стрелять в упор картечью, - проговорил поручик.
-  Да в темноте не разберешь, где наши, а где чужие.
-  Солдаты и матросы разберут и лучше нас сообразят, что и как надо делать.
Звонарев прошел по контрэскарпной галерее и потерне во внутренний дворик форта, где вдоль брустверов были распределены противоштурмовые орудия. Здесь он застал Витгефта с его моряками. Мичман был ранен в обе руки, но остался в строю, продолжая распоряжаться дей¬ствиями стрелков и матросов:
-  Вручную скатите одну из пушек в горжевой ров и там установите ее по указаниям прапорщика. Захватите с собой также десяток-другой картечи и зарядов к ним. Матросы и стрелки помогут вам.
Солдаты быстро подхватили одно из орудий и пока¬тили его к проходу в тыловой ров. Звонарев едва поспевал за ними. В горжевом рву около пушки собралась прислуга - четыре канонира с фейерверкером. Тут же находились человек шесть стрелков и матросов, держав¬ших в руках картечь и картузы с порохом. Не успели подвезти орудие к нужному месту, как было ранено несколько солдат и матросов. Все же с трудом пушку установили. Неподалеку началась рукопашная схватка. Стрельба почти прекратилась, и слышались от-дельные вскрики, стоны, ругань.
-  Банза-а-ай! - раздалось откуда-то сверху  из тем¬ноты.
Стрелки и матросы сначала в одиночку, а затем группами отбегали назад и скрывались в уцелевшем крыле капонира. Часть из них отходила в ров.
-  Одолевает японец,  вашбродь! - испуганно проговорил один из артиллеристов.
Прапорщик и сам видел, что опасность нарастала с каждой секундой. Гарнизон форта слабел все больше. В мутном свете скользивших поверху лучей прожектора темной массой проступали приближавшиеся колонны противника. Наступил момент действовать картечью.
-  Заряжай! - скомандовал Звонарев.
-  Давно заряжено, - отозвался наводчик.
-  Пли!
Выбросив вперед огненный столб и струю визжащей на лету картечи, пушка отлетела назад, но ее тотчас же накатили на место.
-  Больно высоко!  Картечь над головами пошла, - пробормотал наводчик, - надо брать пониже.
-  Пли! - заорал  не своим  голосом прапорщик, за¬метив в двадцати шагах поблескивавшие японские штыки.
На этот раз картечь врезалась в плотную массу человеческих тел. Со стороны японцев донесся протяжный вой, и на мгновение они остановились.
Воспользовавшись этой заминкой, пушка дала еще два выстрела, сметая передние ряды наступающих. Подбодренные успехом, стрелки и матросы вновь кинулись на врага. Звонарев хотел дать еще один выстрел, но тут произошел взрыв у самого орудия. Стрельба для скорости велась без пробанивания, и в зарядной камере пушки остались тлеющие клочки зарядного картуза. Впопыхах заряжающий не заметил этого и сунул новый заряд с порохом, который мгновенно взорвался в еще не закрытом орудии. Вся прислуга орудия погибла; Звонарева отбросило в сторону, слегка опалив ему лицо и руки. Японцы воспользовались этой заминкой и бросились в атаку. Стрелки и матросы кинулись под прикрытие капонира. Преследуя их, японцы стали быстро распространяться по рвам. Едва поднявшись на ноги, прапорщик опрометью бросился к левому боковому рву. Остановился он уже вблизи казармы. Тут только он заметил отсутствие папахи, шашки, бинокля. Проведя ладонью по лицу, он с удивлением установил отсутствие бровей, усов и чуть пробивающейся бородки. Отдышавшись, Звонарев уже не спеша отправился в казарму. Около ворот его чуть не сбили с ног матросы и стрелки, под командой Витгефта спешившие в правый боковой ров.
-  Неужели это вы? - подошел мичман к прапорщику. - Мне только что доложили, что при разрыве орудия вас разнесло на клочки, и в доказательство представим вашу окровавленную папаху. Она лежит на столе в офицерском каземате.
-  Разве пушку разорвало? - удивился  Звонарев. - Мне казалось, что бомбочка попала в сложенные около орудия пороховые заряды, которые и взлетели на воздух. Меня отбросило в сторону и немного обожгло.
-  Идите в казарму. Там вас перевяжут, а главное, - добейтесь у Горбатовского срочной помощи. Фролов ранен еще раз, но не хочет уходить из капонира. Я постараюсь задержать распространение японцев  вдоль рвов, а вы временно, командуйте   тылом - фортовым двориком, - распорядился мичман.
Быстро забинтовав лицо и обожженную левую руку, прапорщик пошел к теле-фону. Надрываясь от крика, солдаты пытались передать сообщение о положении на форту, но слышимость была очень Плохой. Звонарев решил отправить своего связного и набросал коротенькую записку Степанову.
-  Уже три человека ушли в штаб, но ни один из них не вернулся. Видать, не добрались, - проговорил ординарец, пряча записку за обшлаг шинели. - Я махну напрямик, минуя ходы сообщения, авось проскочу. Тогда через четверть часа буду в штабе, - тряхнул он головой и вышел.
-  Отчаянная башка этот Оленин. Три раза ранен, а все еще идет на риск, - вос-торженно сказал телефонист.
Звонарев поднялся во внутренний дворик. Здесь было гораздо светлее, так «ак прожекторные лучи непосред ственно падали сюда. Артиллерийский огонь совсем прекратился - японцы боялись попасть в свои штурмующие части. Справа и слева от форта шла довольно сильная артиллерийская дуэль между осадными и крепостными батареями.
Прапорщик тревожно прислушивался к шуму боя. Изо рвов доносились ружейные выстрелы,взрывы, крики сотен людей.
В таком неопределенном положении прошло с пол¬часа. Наконец прибежал стрелой с сообщением о прибытии подкрепления - роты моряков и полуроты стрелков с двумя пулеметами. Свежие части тотчас же были направлены в бой.
Несмотря на сильную контратаку, японцев полностью выбить из форта все же не удалось; они задержались во рву примерно на тех же позициях, что и раньше.

Штурм Китайской стенки
Ожесточенные атаки противника по всему протяжению стенки не имели успеха, и к вечеру 26 ноября противник, понеся большие потери, прекратил попытки захвата стенки, ограничившись занятием небольшого передового редутика против редута № 2. В успешном отражении штурма деятельное участие приняла вторая десантная полурота с эскадренного броненосца «Ретвизан» под командой прапорщика флота Наркевича-Иодко.

Штурм форта № 3
Трудность отражения штурма этого форта вытекала из тактики японцев, атаковавших форт одновременно как с фронта, так и с тыла, со стороны горы. Bo-время заметив обход японцев, гарнизон успел подготовиться и отбил атаки с громадными потерями для противника. Последующие атаки во второй половине дня также закончились неудачей для противника, так как гарнизон форта получил подкрепление прибывшими из резерва десантной полуротой с эскадренного броненосца «Севастополь» под командой мичмана Шнакенбурга и полуротой 8-й роты Квантунского флотского экипажа под командой мичмана Фитингофа, принявших деятельное участие в отражении атак. Большие потери японцам при обороне горжи форта причинил пулемет с эскадренного броненосца «Севастополь» под командой комендора Хохулина.
…Стрекотание пулеметов и грохот противоштурмовых орудий заставил Звонарева выйти во двор.
-  Япошка лезет, - сообщил стрелок.
-  В  ружье!   Первый взвод направо, второй налево, третий в капонир. Четвертому оставаться здесь в резерве, - приказал Звонарев, и десятки голосов тотчас разнесли это распоряжение по всему укреплению. Солдаты, расхватывая на ходу, винтовки, бросились по указанным местам.
Артиллерийский огонь прекратился, зато градом сыпа¬лись ручные бомбочки. К счастью, большинство из них не долетало и падало на бруствер или около него. Стрелки с необычайным проворством выкидывали их обратно в ров.
-  Банзай, банзай! - неслось со стороны японцев. При свете загоревшихся в тылу русских прожекторов
Звонарев увидел, как японцы, добежав до рвов, быстро прилаживали бамбуковые лестницы и по ним спускались вниз.
-  Усилить огонь из капониров, четвертому взводу из горжевого рва атаковать японцев, - приказал Звонарев.
-  Бей их бомбочками! - вопил  рядом артиллерист. В темноте трудно  было  разобрать, где находились стрелки, и еще труднее командовать ими. Но солдаты действовали сами, сообразуясь с обстановкой. Унтера или просто рядовые бросали отрывистые фразы, объясняя свои предположения и намерения. Остальные их понимали с полуслова. На Звонарева стрелки почти не обращали внимания, часто не замечая его в темноте.
-  Отобьем  косорылого,  не впервой нам это! - спокойно   говорил   прапорщику   стрелок,   поддерживая под руку все еще не вполне оправившегося Звонарева. - Вы, вашбродь, присядьте в проходе потерны, а вам туда будут докладать, что где деется, - посоветовал он.
Прапорщик последовал этому совету. Вскоре прибежали из капонира сообщить, что японцы забрасывают казематы ручными гранатами и пытаются пролезть в амбразуры. Звонарев поспешил туда. При слабом свете нескольких свечей он разглядел стрелков, которые, стоя у бойниц, вели частую перестрелку. Помещение было полно дыма. -  Вашбродие,  прикажите забросать японцев сверху бомбочками, а мы попробуем поджечь лестницы паклей, смоченной в керосине, - предложил один из стрелков и, не дожидаясь одобрения офицера, побежал отдавать нужные распоряжения.
В крайнем каземате через амбразуру просунули длинный шест с укрепленной на нем горящей паклей и этим своеобразным факелом подожгли штурмовые лестницы. Сухой бамбук вспыхнул, как порох, ярко освещая ров.
Заметив, что путь отступления отрезан, японцы ринулись к горжевой части укрепления, надеясь здесь найти выход, но тут их поджидал четвертый взвод, бросившийся в штыки В тесном пространстве глубокого рва завязалась свалка. По собственной инициативе стрелки начали спрыгивать с брустверов вниз и затем с тылу напали на японцев. Звонареву оставалось лишь освещать своими факелами место боя.
-  Туши, - прокричал в амбразуру один из стрелков. - С япошкой кончили, ни один живым не ушел.
На рассвете едва туман стал расходиться, начались новые атаки укрепления. Передняя цепь залегла на самом краю рва, а последующие, добежав до этого места, кидали вниз большие мешки с тряпьем и убегали назад. Стрелки за¬кидали врага бомбочками, но это не смутило японцев. Цепь за цепью они продолжали сбрасывать тюки, скоро покрыв ими почти сплошь дно рва.
Звонарев, следивший за этим из бойницы капонира, никак не мог понять, зачем это делается. Стрелки тоже строили самые разнообразные предположения. Забросав ров, японцы отошли в свои окопы. Вызванные охотники вытащили из рва несколько мешков, наполненных старым, никуда не годным тряпьем.
Пока Звонарев со стрелками разглядывал мешки, японцы неожиданно бросились в атаку. На этот раз они не останавливались на краю рва, а с размаху прыгали с трехсаженной высоты на мягкие тюки, которые, очевидно, для этого и предназначались. В несколько минут ров был заполнен японскими солдатами, которые, приставив бамбуковые лестницы к внутренней стенке рва, стали взбираться на бруствер. Укрепление сразу же ока¬залось в критическом положении: не меньше двух батальонов обрушилось на одну роту Звонарева. Но стрелки не растерялись. Пользуясь безмолвием японской артиллерии, они встретили штурмующие колонны залпами в упор, а затем кинулись в штыки, сбрасывая врага в ров. Гнедых с двумя стрелками выволок на бруствер большую деревянную бочку с керосином и сбросил ее вниз. Она разбилась при падении. Керосин облил далеко вокруг мешки с тряпьем, затем несколькими ручными гранатами их подожгли, и вскоре весь ров был охвачен огнем.
Густые облака дыма поднялись высоко в воздух, создав защитную завесу. Обезумевшие от ужаса японцы заметались во рву, расстреливаемые из пулеметов.
То же было проделано и в другом боковом рву. Солдаты с остервенением забрасывали бомбочками беспомощно бегавших по дну рва японцев. Беспрерывно строчили капонирные пулеметы, а четвертый взвод в горже добивал всех, кому удавалось вырваться живым из моря огня, бушевавшего в боковых рвах.
Не понимая, что произошло в укреплении, все новые и новые японские цепи подбегали ко рву, но в ужасе останавливались перед огненной преградой, в упор сметаемые с валов огнем пулеметов и противоштурмовых пушек.
Крепостные батареи, видя объятое пламенем и дымом укрепление, решили, что наступают его последние минуты, и обрушились на японцев сосредоточенным огнем десятков орудий. Устилая землю своими телами, японцы в панике бросились наутек.

Штурм Курганной батареи
Штурм этой батареи был предпринят японцами под покровом темноты. Для штурма был выделен под командой генерала Накамура отряд силою около 2600 человек. Подойдя незамеченными к подошве батареи, японцы, желая использовать внезапность, бросились на штурм и успели ворваться через бруствер к самим орудиям батареи, но здесь были встречены штыками и ручными гранатами и отброшены. Однако повторные атаки противника, наступавшего непрерывными массами и не считавшегося с потерями, показали, что гарнизон батареи, состоявший из одной 9-й роты Квантунского флотского экипажа под командой штабс-капитана по адмиралтейству Матусевича и полуроты стрелков, не сможет долго продержаться. В наиболее критический момент, когда японцы стали теснить изнемогавших защитников и проникли на батарею, на помощь подоспели срочно высланные из резерва две морские десантные роты под командой лейтенанта Мисникова, которые, пройдя берегом со стороны укрепления № 3, неожиданно ударили в тыл японцам. Последние, дрогнув, стали в беспорядке отступать. В свою очередь защитники батареи, быстро оправившись, выбили штыками противника с батареи, загнав его в  ближайший овраг. Значительную помощь в контратаке оказали два 37-мм морских орудия под командой прапорщика флота Логидзе. В течение ночи противник несколько раз возобновлял попытки штурмовать батарею, но без успеха. В отражении этих последних атак приняла также участие присланная дополнительная десантная полурота с эскадренного броненосца «Победа» под командой мичмана Бершадского.
При обороне Курганной батареи в практике Порт-Артура была впервые использована сооруженная лейтенантом Н. В. Кротковым «электрическая изгородь» из проволоки, по которой был пущен ток высокого напряжения. Наутро на батарее и около нее были подобраны трупы сорока офицеров и около тысячи солдат, полтораста япон¬цев сгорели на «электрической изгороди». Таким образом в отражении штурма на отдельных участках фронта принял участие почти весь состав десантных рот с кораблей, их резерв и большая часть рот Квантунского флотского экипажа. Во всех случаях прибытие морских подкреплений решительно изменяло обстановку в пользу обороняющегося, и руководившее отражением штурмов сухопутное командование исключительно высоко расценивало проявленные в этот день отвагу, храбрость, инициативу и мощь удара моряков при оказании боевой помощи их сухопутным товарищам.
За 13 ноября морские части имели потери - убитыми 91 чел. (из них 2 офицера) и ранеными 326 чел. (из них 6 офицеров); всего 417 человек, т. е. свыше 50% всего состава.

Оборона форта № 2, 4 - 5 декабря
Японцы прочно укрепились в переднем рву форта и неустанно работали, подготовляя взрыв бруствера. Они захватили также переднюю часть контрэскарпной галереи. Форт беспрерывно обстреливался одиннадцатидюймовыми снарядами, ко¬торые сильно разрушали тыловую казарму.
С раннего утра пятого декабря на форту происходила редкая перестрелка. Гарнизон находился в тыловой казарме, только часовые стояли у брустверов. День выдался ясный, солнечный. Изнуренные долгой осадой солдаты и матросы высыпали в тыловой ров и грелись на солнце. Новый комендант форта штабс-капитан Кванц прохаживался тут же. Он недавно выписался из госпиталя и ходил теперь, опираясь на палочку.
Кванц спустился в потерну и пошел в контрэскарпную галерею. Здесь даже в светлый солнечный день царил полумрак.
- Вашбродь, стащить бы сюда пушку да пальнуть в упор по япошке!.. - обратился к штабс-капитану Блохин.
- А ты кто такой, что подаешь мне советы? - вски¬нулся офицер.
- Бомбардир-лабораторист Блохин, веду минную работу по форту.
- Вон что! Как же ты попал в минеры?
- По своей охоте. Прибыл сюда еще с прапорщиком Звонаревым.
- Вали, только  поскорее, а то японцы  собираются взорвать форт.
Через четверть часа с помощью стрелков и матросов Блохин втащил пятидесягимиллиметровую пушку в галерею, поставив ее непосредственно за бруствером.
- Катись отсюда, пехтура, - распорядился он.
Стрелки с удивлением посмотрели на новоявленного командира.
- Сам ты собирай свои монатки, да поживее, пока не надавали по шеям, - огрызнулись они.
Блохин спокойно начал сбрасывать мешки с бруствера, очищая амбразуру для орудия. Услышав возню, японцы бросили несколько бомбочек, но стрелки их хватали на лету и возвращали обратно.
Установив пушку, Блохин сам стал за наводчика и не¬сколько раз выстрелил е упор по японцам. Среди япон¬цев началась паника, и они с воем ринулись из галереи. Не давая врагу опомниться, Блохин продолжал выпускать снаряд за снарядом, чередуя гранаты с шрапнелями, по¬ставленными на картечь.
- Аида, за мной в атаку! - крикнул стрелковый унтер-офицер и выскочил   на   остатки   бруствера. Солдаты бросились за ним. Блохин же остался около пушки, ути¬рая рукой потный лоб.
Стрелки из контрэскарпной галереи проникли в разрушенный капонир, а оттуда в ров и оказались перед японской минной галереей.
Энергичные действия русских заставили японцев спешно подтянуть ко второму форту свои резервы и поторопиться со взрывом мины под передним бруствером. Одновременно они установили горную пушку при входе в контрэскарпную галерею. Блохин не сразу заметил ее и кинулся к своей пушке как раз в тот момент, когда грянул первый японский выстрел. К счастью, снаряд пролетел выше, не задев никого из орудийной прислуги.
Началась своеобразная подземная артиллерийская дуэль В сумраке галереи то и дело вспыхивали зарницы. Грохотали выстрелы, со страшным визгом летели гранаты и шрапнели. Стрелки распластались на полу, предоставив Блохину действовать в одиночку. После нескольких выстрелов вражеская пушка замолчала.
Как только с ней было покончено, Блохин вернулся в тыловую казарму. Стрелки и матросы встревоженно говорили о странном поведении японцев: они приостановили все работы в переднем рву и отвели своих солдат в тыл.
- Должно быть, хочет взорвать мину, а затем ки¬нуться на штурм, - решили стрелки.
Кванц приказал убрать всех часовых от брустверов к ретраншементу, сложенному из мешков около тыловой казармы Гарнизон форта разобрал винтовки и был готов ежеминутно броситься на отражение штурма.
Начался длительный обстрел форта и подступов к нему из орудий всех калибров. Ливень снарядов обрушился на укрепление. Страшные взрывы уничтожали бук¬вально все далеко вокруг. Малочисленный гарнизон, со-кращенный Фоком почти вдвое, быстро таял. Телефонная связь со штабом Горбатовского была нарушена, и форт был предоставлен собственным силам.
Днем, в половине второго, над передним бруствером взметнулось огромное черное, с серым отливом облако дыма и раздался оглушительный взрыв. За ним последо¬вал второй и третий. Полуразрушенные казематы, казармы стали обваливаться. Ужас и смятение охватили гарнизон. Выбежав из казармы, солдаты увидели перед собой штурмовую колонну японцев, которая проникла в форт через огромную воронку, образованную взрывом в переднем бруствере. На тесном пространстве внутреннего дворика завязалась рукопашная схватка. К японцам под¬ходили все новые и новые подкрепления, и русские были принуждены отступить к самой казарме.
На помощь атакованному форту пришли соседние кре¬постные батареи. Они открыли жесточайший огонь по всем подступам к форту со стороны японцев, отрезав штурмующих от их тыла. Это дало возможность гарнизону форта оправиться и предпринять энергичную контр¬атаку. Забросав японцев бомбочками, остатки стрелков и матросов бросились в штыки. Враг был уничтожен.
Выставив часовых, солдаты и матросы собрались в ка¬зарме. Уцелело не больше пятидесяти человек.
- Что же нам, братцы, дальше делать? - спросил кто-то из матросов.
- Вестимо что - миром держаться, - просто ответил один из бородачей стрелков. - До темноты подождем, а там пришлют подмогу.
Как только произошел взрыв на втором форту, Горбатовский по телефону сообщил об этом Фоку. Генерал не замедлил прибыть в штаб Восточного фронта.
- Второму форту необходимо срочно послать подкрепление, - докладывал  Горбатовский. - У меня есть свод¬ная рота с «Победы» и «Полтавы».
- Пока они дойдут до места, большая часть из них будет убита или ранена.   Нельзя же зря проливать мат¬росскую кровушку, как это любил делать покойный Конд¬ратенко. Надо немного подождать
- Но японцы-то не ждут! Они беспрерывно атакуют форт, - продолжал настаи-вать Горбатовокий.
- Пусть  еще  подержатся, а не выдержат - значит, пора очищать форт. Он и так дорого обошелся нам за пять месяцев обороны.
-  Японцы потеряли под ним в десять раз больше, - возразил Степанов.
-  Тем более, значит, форт сыграл свою роль. Перед наступлением темноты часть моряков все же была послана, но их рассеяли огнем осадные батареи, прежде чем моряки успели дойти.
- Я же говорил, что так будет, - торжествовал Фок.
В дело вступили свежие части японцев и вновь овла¬дели фортом. Малочислен-ный гарнизон едва смог удер¬жаться в тыловой казарме. Об этом сообщили в штаб Фоку. генерал приказал взорвать казармы и оставить форт.
Солдаты недоумевали:
- Япошка целый день старался, но не мог выбить нас. Зачем же теперь даром будем отдавать форт?
- Приказано начальством, - сказал Кванц.
- Каким, русским аль японским? - протолкался впе¬ред Блохин. Он был дважды ранен за день, и на его го¬лове и левой руке были окровавленные бинты.
Кванц хотел было прикрикнуть на него, но, заметив злые лица солдат, не решился и смолчал.
- Измену генералы делают, - продолжал Блохин. - Кто хочет, пусть уходит, а я останусь здесь.
- Ну, я  с тобой, и я, и  я... - раздалось несколько голосов.
- Ну, как хотите, а мы уйдем, - проговорил Кванц. С ним отправилась значительная часть гарнизона.
Оставшиеся солдаты приступили к закладке мин в раз¬личных местах форта, казармах, потерне, контрэскарпной галерее. Руководил Блохин. Японцы устраивались на за¬хваченной части форта и подтягивали резервы, готовясь к ночному штурму.
Рассыпавшись по всему участку, Блохин и несколько стрелков и матросов вели редкую ружейную стрельбу. Шум у японцев нарастал с каждым часом, но это мало беспокоило Блохина. Все заложенные мины были соеди¬нены электрическим проводом. Если бы японцы ринулись на штурм, то стоило только включить ток, и они были бы погребены под развалинами форта.
Блохин отправился в обход опустевшего форта. В контрэскарпной галерее два матроса с «Паллады» пе¬ребрасывались с японцами бомбочками. Сюда электриче¬ских проводов за дальностью расстояния не проводили и установили лишь подрывные патроны с запальным шнуром.
- Помни, ребята, если косорылый попрет, отходи не спеша и поджигай бурки, что  заложены в стенах. Сбор всех у моста за задним рвом.
- Ты совсем офицером стал, Блохив, - насмешливо проговорил Лебедкин. - Только золотых погон не хватает. Того и гляди в рыло заедешь.
- Порядок должен быть, иначе япошка всех нас пере¬душит, как кур. Слухай мою команду, - продолжал Блохин - Как крикну: с  моста   ко   мне!-так и бежи, да смотри не задерживайся, а то при взрыве казармы может придавить.
Неожиданно зазвонил телефон. Заглянув в дверь каземата, Блохин увидел забытый при уходе офицера теле¬фонный аппарат.
-  Вот шкуры окаянные, бросили-таки казенное имущество, - выругался он вслух и снял трубку.
-  Кто у телефона? - услышал   он   чей-то сердитый голос.
-  Комендант форта номер два бомбардир-лабораторист Филипп Блохин.
-  Кто тебя, дурака, комендантом  назначил? Позови кого-либо из господ офицеров!
-  Нету здесь таких.
-  Как ты смеешь так со мной разговаривать!
-  Виноват, вашбродь, но в телефон вашего чину не видать, - иронически ответил Блохин.
-  Говорит генерал Горбатовский. Почему форт еще не взорван?
-  Ждем, когда япошка пойдет на штурм. Тогда вместе с ним и взорвем, ваше превосходительство.
-  Приказываю немедленно взорвать, иначе я вас всех отдам под суд!
-  Не очень-то мы испугались этого, - пробурчал Блохин и отсоединил аппарат от линии. - Кричи теперь, над¬рывай свою глотку... - выругался он.
Скоро в воздухе вспыхнула яркая ракета, и почти тотчас же начался штурм. Блохин поспешил в потерну. На¬встречу ему уже бежали солдаты.
-  Подожгли все заряды, - сообщили они.
Один за другим прогремели взрывы. Галерея и потерна с грохотом обрушились, погребая под собой штурмующих. Дым и пыль хлынули в казарму. Блохин выбе¬жал на мост и крикнул стрелкам, охранявшим боковые рвы как только они все перебежали по мосту через ров Блохин торопливо включил рубильник. Огромное пламя поднялось вверх, сильный взрыв потряс все окружающее. Блохина сбило с ног. Рядом кричал придавленный насмерть матрос. Остальные успели отбежать на безопасное от осколков место.
Когда все стихло, Блохин поднялся на ноги и побежал к Куропакинскому люнету. Здесь он нашел несколько матросов и Лебедкина, все остальные защитники форта погибли под обломками.  
В защите форта № 2 участвовали: десантная полурота с эскадренного броненосца «Победа» под командой мичмана Витгефта и взвода с эскадренного броненосца «Пересвет» под командой прапорщика флота Семенова. В течение 5 декабря, находясь под непрерывным обстрелом противника, и в особенности под огнем минометов, морские части, насчитывавшие утром 108 человек, потеряли к вечеру убитыми и ранеными 101 человек, а мичман Витгефт был контужен в голову.

Оборона форта № 3, 15-16 декабря
Вместе с 4 ротами стрелков этот форт защищала сводная рота Квантунского флотского экипажа в составе 240 человек. Убедившись в невозможности захватить форт открытым наступлением, японцы предприняли работы по устройству минных галлерей для взрыва бруствера и прилегающих к нему частей форта. В то же время артиллерийский и минометный огонь держал форт в ожидании штурма.
В результате начавшегося решительного штурма японцам удалось занять большую часть форта. Атака противника, сменявшаяся контратаками защитников, продолжалась до вечера, когда потери гарнизона достигли почти трех четвертей всего состава.
…Ночью Звонарев получил приказ срочно прибыть в штаб генерала Горбатовского. Прапорщик нехотя встал с постели и, выйдя из блиндажа, позвал старшего фейерверкера Родионова.
-  Я отправляюсь в штаб. Ты останешься старшим на батарее, - распорядился он. - Утром доложи об этом поручику Борейко.
Стояла мутная ноябрьская ночь. Шел мокрый снег. Изредка срывался ветер. По дороге уныло тянулись тем¬ные силуэты солдат, матросов, повозок. После почти ча¬сового путешествия пешком Звонарев, наконец, попал в штаб. Там он застал капитана Степанова с воспаленными от бессонницы глазами, бегающего от одного телефона к другому. Тут же находился окончательно поглупевший от переутомления генерал Горбатовский.
-  На форту номер три ранены Булгаков и Соломонов и большие потери в людях. Туда двинуты «баянцы» во главе с лейтенантом Соймановым. Отправляйтесь немед¬ленно и примите на себя командование всей артиллерией форта. Японцы в настоящий момент лезут на бруствер, им удалось захватить капонир, и, кроме того, они засели во рву, - дал указание Степанов.
Прапорщик попросил разрешения взять с собой на форт своих солдат Капитан охотно согласился, и Звонарев тут же отправил записку Борейко с просьбой при¬слать Блохина, Юркина и Лебедкина.
Спотыкаясь в темноте на каждом шагу, прапорщик только к рассвету добрался до места назначения. Зани¬малось туманное, серое утро. Окрестные горы сливались с небом Продолжал идти мокрый снег.
На форту прапорщика встретили матросы и проводили его к Сойманову.
- Японцы подготовляют взрыв переднего бруствера форта, - взволнованно проговорил лейтенант. - Слышны стук и возня во рву. Боюсь, что взрыв может произойти каждую минуту, и не знаю, что мне предпринять.
-  Отводи солдат в казармы и к горжевому рву, а впереди оставь только часовых, - посоветовал Звонарев.
Лейтенант тотчас же отдал необходимые распоряже¬ния Затем оба офицера прошли во внутренний дворик форта С помощью стрелков и матросов артиллеристы сделали бруствер из мешков, наполненных замлей. Здесь же установили три полевых пушки, возле них положили картечь и картузы с порохом. Наступило утро Холодное ноябрьское со-шце осве¬тило окрестности Артура
Звонарев каждые четверть часа ходил в потерну, ве¬дущую в передний капонир, и там прислушивался к стуку, доносившемуся из подземного коридора. Двое часовых зорко следили за происходившим во рву.
- Япошка дюже торопится. Вот-вот взорвет мину, - тревожно докладывали они прапорщику, но продолжали оставаться на своих местах.
Около трех часов дня стук прекратился. Звонарев понял, что момент взрыва приближается Он отвел всех солдат к тыловой казарме, велел зарядить орудия. Сам стал за наводчика у правой пушки.
- Стрелять только тогда, когда японцы взберутся на бруствер, - предупредил прапорщик Блохина, Юркчна и Лебедкива.
Прошло несколько томительных минут. Звоаарев уже начал думать, что он ошибся, ожидая немедленного взрыва, как вдруг земля вздрогнула, передний бруствер чуть колыхнулся и сразу глубоко осел. В то же время из переднего рва поднялось густое облако темносизого дыма Стало очевидно, что вследствие слабой забивки камуфлет прорвался в ров и вызвал лишь частичное осе¬дание бруствера
Вслед за взрывом раздачись крики «банзай», и японцы ринулись на штурм. На переднем бруствере сначала по¬казались два офицера, которые обнаженными шашками указывали путь своим солдатам
-  Не торопись стрелять, - еще раз напомнил прапорщик, Блохин ерзал от нетерпения на месте, его лицо разго¬релось от возбуждения. В правой руке он держал вытя¬нутый шнур, в левой - свою трофейную винтовку. У Юркина постукивали зубы, и он беспокойно вертел головой то в сторону прапорщика, то в сторону японцев.
Между тем с каждой секундой на бруствере появля¬лось все больше японцев. Вскоре они заполнили весь передний вал. Офицеры взмахнули саблями, и несколько сот человек со штыками наперевес ринулись внутрь форта.
-  Пли - скомандовал Звонарев.
Картечь с визгом врезалась в густые ряды наступаю¬щих, вое сметая на своем пути. Когда дым рассеялся, артиллеристы увидели перед собой десятка полтора япон¬ских солдат. Остальные усеяли своими телами всю переднюю часть дворика. Дружным залпом моряки добили уцелевших.
Артиллеристы снова зарядили орудия. Не прошло и пяти минут, как новая волна штурмующих нахлынула на форт, но и она была сметена картечью. Огромные по¬тери, понесенные японцами, их все же не смутили. Через несколько минут во рву раздались воинственные звуки горна, слившиеся с оглушительными криками «банзай», и третья, еще более многочисленная колонна кинулась во внутренний дворик. Ни картечь, ни ружейные залпы не смогли уничтожить всех японцев. Вокруг орудий завяза¬лась рукопашная схватка. Звонарев с кучкой артилле¬ристов отбивался от наседавшего врага. Блохин схватился врукопашную с японским офицером, опрокинул его на землю, пытаясь задушить, но тут на него налетел солдат, и, не ударь его Звонарев штыком, смерть Блохина была бы неизбежной.
Подошедшие стрелки опрокинули японцев и отбро¬сили их. Вместе с моряками, на плечах японцев, они ворвались в ров и перекололи почти всех отступающих.
Наступили ранние зимние сумерки. Артиллеристы со стрелками принялись за уборку множества трупов, ле¬жавших на дворике и брустверах. Убитых сбрасывали в левый ров, где их складывали, как дрова, штабелями, чтобы они не мешали обстрелу. Число погибших и раненых бойцов сводной роты Квантунского флотского экипажа под командой прапорщика флота Нельсон-Гирста уже днем дошло до 58 человек, а к вечеру эта рота потеряла убитыми и ранеными еще 41 человека.
Присланные в течение дня подкрепления из числа десантных рот с эскадренных броненосцев «Ретвизан» и «Севастополь», а также две роты стрелков понесли большие потери. К темноте было приказано начать эвакуацию раненых, которые в громадном количестве заполняли капонир форта. Попытка выбить японцев с бруствера, произведенная полуротой моряков с эскадренного броненосца «Ретвизан», окончилась почти полным уничтожением смельчаков. К ночи огонь противника ослабел и командование, убедившись в невозможности с оставшимися силами удерживать форт, приказало оставить его.
Общие потери гарнизона форта - до 600 человек, все орудия были подбиты и имевшийся боезапас и ручные гранаты полностью израсходованы. К утру оставленный форт был занят японцами.
20 декабря японцы штурмом  заняли гору Большое Орлиное Гнездо, последний опорный пункт крепости.  В обороне приняла участие десантная рота эскадренного броненосца «Победа» (100 штыков) под командой лейтенанта Тимирева. Эта рота вместе со стрелками отбила все атаки противника, потеряв три четверти личного состава и всех офицеров. Из десантной роты к концу дня осталось в строю 12 человек, а общее число защитников достигало 30 человек. Около 18 часов Большое Орлиное Гнездо было занято японцами.

Штурм Высокой горы
Неудача боя на Курганной батарее заставила коман¬дующего армией генерала Ноги перенести свой удар на другой участок обороты. Он решил атаковать Высокую гору. В этом районе японцы далеко еще не дошли до ли¬нии крепостных фортов и находились лишь на подступах к ним. Высокая  стояла от Порт-Артура на 3 000 метров к северо-западу, возвышавшаясь на 203 метра над уровнем моря.  С ее двух вершин открывался отличный обзор Нового города и Западного бассейна порта. За¬хватив ее, японцы получали прекрасный наблюдательный пункт для стрельбы по судам артурской эскадры и весьма затруднили бы сообщения между Восточным и Западным фронтами крепости. Положение Артура сразу становилось тяжелым, а эскадра обрекалась на неизбежную гибель. Обе враждующие стороны вполне понимали значение Вы¬сокой, что и определило ожесточенный характер борьбы за нее.
Подготовка к штурму Высокой горы началась с утра 13 ноября обстрелом ее позиций с целью разрушения окопов и блиндажей, занятием японскими войсками исходных для штурма подступов, установкой артиллерии на выбранных позициях и сосредоточением резервов. Обстрел продолжался и на следующий день до 17 часов, причем русская артиллерия энергично отвечала. Одновременно с Высокой горы моряки-минеры вели удачную стрельбу из минометов метательными корабельными минами. Ввиду явной подготовки японцев к штурму корабельные десантные роты и морские береговые части (Квантунский флотский экипаж) с их резервами приведены в боевую готовность.
Начавшийся около 17 часов 14 ноября штурм на Высокую и Плоскую горы, а также на позиции между ними был повсеместно отбит. Попытка японцев захватить одну из позиций на крайнем левом фланге у Голубиной бухты была парализована огнем Соляной батареи, вооруженной 75-мм морскими орудиями, под командой мичмана Нищенкова. Батарея держала под своим огнем подступы к позициям левого фланга и остановила продвижение противника.
В результате жестокого обстрела с 5 часов 15 ноября укреплений Высокой горы большинство окопов и блиндажей было разрушено, и в 8 часов японцы начали стремительный штурм, в результате которого им удалось захватить западную вершину горы. В 9 часов гарнизон горы мощной контратакой выбил противника с вершины. Час спустя японцы повторили атаку, но без результата. После этого противник возобновил бомбардировку вершины горы 11-дюймо-выми снарядами и к 15 часам окончательно разрушил все прикрытия и нанес большие потери личному составу.
Около 17 часов штурм был возобновлен, и противник захватил обе вершины с их редутами. Контратакой вскоре был отбит правый редут, но атака левого, выполнявшаяся морскими частями, не удалась, так как в самом ее начале был убит опытный в борьбе на сухопутных позициях прапорщик флота Дейчман, руководивший наступлением.
Вечером с прибытием резервов, в том числе десантной роты с броненосца «Победа» под командой мичмана Бершадского, была предпринята новая контратака, увенчавшаяся полным успехом и очистившая всю вершину горы от японцев, но сопровождавшаяся значительными потерями. Мичман Бершадский был смертельно ранен. В обороне Высокой горы приняли участие также 6-я рота Квантунского флотского экипажа под командой поручика Пашкова (ранен) и десантная рота с крейсера «Паллада» и заградителя «Амур» (200 человек) под командой мичмана Гладкого.
С рассветом японцы вновь сделали попытку захватить левую вершину горы, но были отбиты и начали интенсивный обстрел всех участков Высокой горы 11-дюймовыми снарядами, выпустив их около тысячи штук. В 16 часов штурм был возобновлен, и японцы овладели вершиной.
В контратаке, организованной комендантом горы полковником Третьяковым, приняли участие все уцелевшие защитники. После рукопашной схватки Высокая гора вновь была очищена от противника.
В отражении штурма участвовала десантная рота с эскадренного броненосца «Севастополь» под командой мичмана Петрова. После боев 28 и 29 ноября рота насчитывала всего 57 человек.
Кроме этой роты в боях за Высокую гору принимали участие на различных участках еще десантная рота эскадренного броненосца «Ретвизан» под командой мичмана Шефнера, сводная десантная рота с канонерских лодок (155 чел.) под командой лейтенанта Нордмана и десантная рота с эскадренного броненосца «Полтава» (109 чел.) лод командой лейтенанта Баранова.
С утра 17 ноября, после новой сильной бомбардировки, подведя резервы, японцы возобновили штурм с особой настойчивостью. В течение дня гора несколько раз переходила из рук в руки, причем для проведения контратак были брошены последние резервы и остатки частей гарнизона. В результате нечеловеческих усилий после четырехкратного в течение дня захвата вершины противником к полуночи удалось выбить японцев по всей линии.
В этих исключительных по упорству и ярости боях особенно отличились: де-сантная рота с эскадренного броненосца «Севастополь», причем оба ее офицера мичманы Петров и Шнакенбург выбыли из строя и в командование вступил инженер-механик флота Лосев, десантная рота с эскадренного броненосца «Ретвизан», которую полковник Третьяков несколько раз лично водил в контратаки; оба ее офицера, мичман Шефнер и прапорщик флота Добржанский, были ранены.
В тот же день 17 ноября в Голубиной бухте подорвалась на мине во время занятия позиции для обстрела Высокой горы японская канонерская лодка «Сай-Иен». Погибли командир, 6 офицеров, 31 матрос.

Чрезвычайные потери, понесенные противником, заставили японское командо-вание отвести своя части на прежние позиции и приступить к приведению их в по-рядок. Были сменены и уцелевшие героические защитники Высокой горы, вместо которых были даны свежие части, в том числе были присланы 7-я рота Квантунского флотского экипажа под командой лейтенанта Быкова 3-го, 8-я рота того же экипажа под командой мичмана Фитингофа и морская воздухоплавательная рота под командованием лейтенанта Лаврова. Одновременно на Высокой горе шло возобновление разрушенных укреплений, окопов, блиндажей и пр.
Японцы продолжали систематически бомбардировать гору, желая помешать работам по восстановлению линии и пунктов обороны, и наносили значительный ущерб в личном составе. Так, за эти дни был ранен полковник Третьяков, убиты лейтенант Быков 3-й, лейтенант Сиденснер, мичман В. Соймонов, мичман Алексеев, смертельно ранен лейтенант Лавров и ранено еще два офицера.
С рассвета 22 ноября японская артиллерия открыла огонь по Высокой горе, сосредоточив для этого мощь всех своих осадных батарей. Когда было довершено разрушение всего, что было восстановлено, японцы начали штурм, который без перерыва продолжался до 17 часов. Понеся большие потери во время обстрела, гарнизон горы оказывал упорное сопротивление, переходя в контратаки.
Почти весь командный состав был выведен из строя. Последним комендантом горы, руководившим ее обороной, был назначен инженер-механик флота Лосев, который был контужен и под кодец штурма остался засыпанным в обвалившемся комендантском блиндаже. К 17 часам, последовательно овладев склонами, японцы заняли вершину.
В 18 час. 30 мин. под руководством генерала Кондратенко была произведена попытка выбить японцев с вершины, для чего из остатков всех частей и последних резервов было образовано три отряда  для контратак против правого и левого редутов и седловины горы между ними.
Для атаки последней была использована десантная рота с крейсера «Баян» под командой лейтенанта Руднева. На двух других направлениях действовали сведенные вместе остатки десантных рот, участвовавших в боях за Высокую гору в предшествующие дни.
Из всех отрядов только один, несмотря на потери, достиг вершины и захватил правый редут. Однако, не получая подкреплений, после длительной героической борьбы он не смог удержаться и отошел. Два других отряда, потеряв во время наступления всех офицеров, вершины не достигли.
Под вечер попытка вернуть гору была повторена под командой полковника Ирмана, но без результата. К ночи генерал Кондратенко отдал приказание об очищении позиций на горах Плоской, Дивизионной и Фальшивой и отходе на последнюю линию обороны между фортами № 4 и № 5.
По имеющимся подсчетам за эти дни японцы потеряли свыше 7500 человек, защитники Порт-Артура - до 5000. Среди корабельных десантных рот и морских частей, действовавших на Высокой горе, потери достигали - убитыми 371 и ранеными 1033 человек, в том числе офицеров убито 8, ранено и контужено 13.

В тот же день после захвата Высокой горы начался обстрела японской 11-дюймовой осадной артиллерией внутреннего пространства западного бассейна и стоящих на нем кораблей с корректировкой огня с занятой японцами Высокой горы, позволявшей непосредственно наблюдать за падением снарядов на всем пространстве гавани.
В первый же день эскадренный броненосец «Ретвизан» получил восемь попаданий 11-дюймовыми снарядами, из которых одно в подводную часть. Броненосец не вышел из строя, но имел значительные разрушения.
Более серьезные последствия имело одно попадание в эскадренный броненосец «Полтава», снаряд пробив броневую палубу, проник в 47-мм погреб где и разорвался. В погребе, система затопления которого была выведена из строя во время предыдущих бомбардировок, начался сильный пожар, раскаливший переборки. От высокой температуры загорелись 40 полузарядов ГК (около 2 т пороха), находившиеся в соседнем отделении, и в 14 часов там произошел взрыв, разрушивший значительное количество переборок, водонепроницаемых дверей и пожарных магистралей. После безуспешных попыток потушить пожар и откачать поступавшую через пробоину воду своими средствами на помощь «Полтаве» подошел водоотливной пароход «Силач» который не смог прекратить пожара, а огромное количество воды, накопившееся на корабле при тушении, создало диферент на корму и крен на правый борт, который постепенно увеличивался. Для его уменьшения были затоплены левые бортовые коридоры, в результате чего корабль еще больше осел кормой и в 14.45 сел на грунт, погрузившись до верхней палубы.
Во время пожара и взрыва погреба на корабле был убит один и ранено 10 матросов. Экипаж корабля был свезен на берег, и корабль оставлен. Экипаж корабля принял участие в последних боях на сухопутном фронте, понеся значительные потери. В японский плен с «Полтавы» отправились всего 16 офицеров и 311 матросов.
Чтобы избежать повторения случая с «Полтавой», начальник отряда приказал не-медленно свозить с кораблей боезапас, провизию и вещи команд. Благодаря этим мерам удалось обойтись без значительных жертв при гибели других кораблей, которые тонули после 20 - 30 попаданий 280-мм снарядов. Всего на потопление «Ретвизана», «Пересвета», «Победы», «Паллады» и «Баяна» японцы за три дня потратили около 800 тяжелых снарядов.
23 ноября бомбардировки 11-дюймовой осадной артиллерией западного бассейна и стоящих на нем кораблей, продолжились. Основной огонь был направлен на эскадренный броненосец «Ретвизан», уже поврежденный накануне. В результате попадания четырнадцати 11-дюймовых и шести 6-дюймовых снарядов броненосец был окончательно разрушен, наполнился водой и погрузился до верхней палубы. Экипаж свезен на берег.  
В тот же день 5 снарядов попало в эскадренный броненосец «Пересвет» и 5 - в эскадренный броненосец «Победа».
Продолжая обстрел западного бассейна, японцы имели на другой день до 20 попаданий в эскадренный броненосец «Пересвет». Открытием кингстонов корабль был затоплен и погрузился кормой до верхней палубы. Однако и после затопления японцы продолжали обстрел броненосца. Экипаж, боезапас и имущество были свезены на берег.
В тот же день 24 ноября в эскадренный броненосец «Победа» попало двадцать три 11-дюймовых снаряда. Корабль получил ряд подводных пробоин, заполнился водой, сел на грунт и был оставлен экипажем.
Получив накануне четыре попадания 11-дюймовых снарядов, крейсер «Паллада» к вечеру окончательно заполнился водой и с креном сел на грунт. Ночью на 25 ноября после своза боезапаса и провизии крейсер был оставлен экипажем. Достигнув уничтожения кораблей, стоявших в западном бассейне, противник 24 ноября  перенес огонь осадной артиллерии на восточный бассейн, на крейсер «Баян», по которому было выпущено свыше 300 снарядов и достигнуто 10 попаданий. Корабль получил ряд пробоин и имел несколько пожаров. Вследствие новых попаданий на следующий день крейсер заполнился водой и креном сел на грунт.
По словам очевидцев событий, картина точечного расстреливания японцами наших судов, неподвижно стоящих в Западном и Восточном бассейнах, производила ужасающее впечатление: суда просто ожидали своей смерти. Но командование эскадрой ника¬ких мер не принимало, не был открыт огонь по корректировочному посту не была организовано контрбатарейная борьба, команды были свезены с кораблей на берег и оттуда наблюдали как японцы расстреливают их корабли.  «Всякая надежда на выход в море и проявление нашей эскадрой какой-либо деятельности давно утрачена. Никто не верит в возможность этого, никто теперь об этом даже и не говорит. Все сознают, что роль флота закончена... Ввиду обстреливания флота офицеры его и команда отпущены на берег. Полуголодные, не имеющие приюта и пристанища, они бродят по всей крепости и принуждены с берега наблюдать ужасную картину расстреливания своих судов. Несчастные наши корабли, не принесшие никакой пользы крепости, постепенно наполняются мутной водой приливов и постепенно опускаются на илистое дно Западного бассейна». Среди матросов, которые исподволь направлялись на пополнение тающего гарнизона, родился каламбур: «У японцев - Того, а у нас никого».
Оставшийся в строю бро¬неносец «Севастополь» по инициативе командира ко-рабля капитана 2-го ранга Н.О. Эссен (Эссен дважды обращался к Вирену с просьбой разрешить выйти на рейд и в конце концов получил такой ответ: «Делайте, что хотите», впоследствии, в годы Первой мировой войны, Эссен командовал Балтийским флотом) в ночь на 26 ноября перешел на внешний рейд, а затем в бухту Белый Волк, где находились последние уцелевшие корабли эскадры - канонерская лодка «Отважный», 7 миноносцев и портовое судно «Силач». Было решено, что после возвращения с сухопутного фронта орудий и матросов на броненосец,  пополнения боезапасов,  остатки эскадры попытаются прорваться из Порт - Артура.