katastrofa

На сайте http:// brummel.borda.ru находится статья под названием «Удар по «Шлезиену», автор Мирослав Морозов.
Для того чтобы было понятно о чем идет речь немного истории.
Броненосец (в дальнейшем переклассифицирован в линкор)  «Шлезиен» (по названию земли Силезия) был заложен на данцигской верфи «Шихау» в июле 1905 года. Корабль был спущен на воду 28 мая 1906 года и вступил в строй в 1908 году.
«Шлезиен» в 1926 году прошел существенную модернизацию совместно с однотипным «Шлезвиг-Гольштейном», после чего оба линкора были переведены в класс учебных кораблей.
Вооружение линкора состояло из двух двухорудийных 280-мм башен, состав более мелкого вооружения постоянно менялся и к концу войны был примерно таким: десять 150-мм орудий, четыре 88-мм зенитных орудия и до двадцати автоматов системы «Эрликон».
Осенью 1944 года линкоры «Шлезиен» и «Шлезвиг-Гольштейн» были поставлены на перевооружение. Вместо 88-мм зенитных пушек на палубе «Шлезиена» поставили 105-мм зенитные установки. В дополнение к «эрликонам» на линкорах установили десять 40-мм автоматов «Бофорс».
По всей длине ватерлинии корпус был закрыт крупповской бронёй толщиной от 100 до 240 мм. Толщина палубной брони 40 — 75 мм, броня башен главного калибра — 250—280 мм, казематов орудий вспомогательного калибра — 170 мм, боевой рубки — 140—300 мм.

15 - 23 марта 1945 года линкор «Шлезиен» принимал участие в боевых действиях в районе Данцигской бухты.
2 мая линкор перешел в Грайфсвальд, чтобы из бухты обстрелять железнодорожный мост через реку Пиин в районе Волгаста. Однако 3 мая 1945 года в 2 часа 30 минут, находясь в районе Свинемюнде, линкор подорвался на английской авиационной донной магнитной мине. При взрыве погибло два человека, линкор потерял ход и был с трудом отбуксирован к берегу эсминцем Z-39. Здесь на рейде Померанской (Поморской) бухты Свинемюнде корабль был посажен на мель во избежание затопления. К тому времени линкор имел значительный дифферент на нос. Немцы поставили корабль таким образом, чтобы он мог обстреливать подходы к городу из кормовой башни главного калибра (два 280-мм орудия).
Именно с этого момента и начинается «повествование» г. Морозова «В 10.38 1 мая 1945 г. пара разведывательных Як-9, ведомая старшим лейтенантом Гориным обнаружила на внешнем рейде немецкой военно-морской базы Свинемюнде отряд боевых кораблей противника во главе с учебным линкором «Шлезиен».
Затем у Морозова идет рассказ о подготовке «шаблонного замысла» атаки «Шлезиену», о вечернем ударе штурмовиков по рейду Свинемюнде по факту которого «Летчики утверждали, что они добились двух попаданий в линейный корабль и одного в эскадренный миноносец, однако, по немецким данным, попадания получил торчавший из воды остов лайнера «Берлин» (погиб у Свинемюнде на минах еще в феврале 1945 г.), а эсминец отделался «Z 38» легкими повреждениями в результате близкого разрыва авиабомбы».
Наконец наступает новый день: «С рассветом 4 мая началась эвакуация экипаж линейного корабля за исключением расчетов зенитных орудий (в 1944 г. линкор прошел перевооружение, после чего его зенитная артиллерия состояла из четырех 105-мм универсальных орудий, семи 40-мм и 18 20-мм автоматических пушек), которым в течение дня предстояло усиливать ПВО якорной стоянки. Эта операция завершилась задолго до полудня. Так, известно, что еще в 11 часов, за получаса до первого налета командир «Шлезиена» капитан цур зее Ганс-Эберхардт Буш с 20 ранеными моряками перешел на борт миноносца «Т 36».  
Далее у Морозова помещена фотография:

Буксир и "Раумбот" снимают экипаж учебного линкора утром 4 мая. Обратите внимание на отсутствие у корабля повреждений от авианалетов.

Здесь необходимо обратить внимание на то, что на линкоре оставались не только расчеты зенитных орудий но и, как минимум, расчет кормовой башни гл. калибра. Бросается в глаза подпись под фотографией:  «…Обратите внимание на отсутствие у корабля повреждений от авианалетов». Этим г. Морозов хочет подкрепить свои выводы о несостоятельности доклада наших летчиков о попадании бомб в линкор во время вечернего налета 3 мая, т.е. как бы прилюдно уличает их во лжи!
Ну, во первых, наверное, нужно обладать сверх острым зрением чтобы, что то разглядеть на мутной фотографии, сделанной с большого расстояния (напомню, длина линкора 127, 6 м, чтобы он «целиком» попал в объектив необходимо его снять на удалении не менее 100 м, а снимок сделан с еще большего расстояния т.к. даже башни гл. калибра едва просматриваются). К тому же на снимке не видно поверхности палубы, и не просматривается левый борт линкора.  
Далее, в своей статье г. Морозов подробно «анализирует» состав первой ударной группы самолетов, заявляя при этом: «…причем два из них несли торпеды. Успешность применения данного боеприпаса на рейде с глубинами 10-12 м, мягко говоря, вызывала сомнения». Ну, да ведь у нас в штабах «дураки» сидели, ведь даже выпускник военно-политического училища РВСН М.Морозов «знает», что на глубинах 10-12 м торпеды применять нельзя (поясню, дело в том, что при сбросе с самолета торпеда при входе в воду проваливается на глубину 15-20 м  образуя т.н. «торпедный мешок», затем всплывает на заданную глубину, и идет к цели) однако это не означает доказательства некомпетентности наших военных, приведу выдержку из мемуаров полковника запаса И.Ф. Орленко «Крылатые торпедоносцы»: «Мы знали, что на рейде Свинемюнде глубины небольшие, поэтому основным средством поражения избрали авиабомбы крупного калибра. Я уже отмечал выше, что наша торпеда при сбросе ныряет на глубину до 20 метров, а там, где стоял «Шлезиен», она не превышала десяти. Тем не менее, дивизионные специалисты настаивали испробовать в качестве эксперимента авиационные торпеды 45-36-АН, и мы приняли решение подвесить на ведущие самолеты торпеды».
И, так совершенно очевидно, что торпеды рассматривались при нанесении удара по «Шлезиену» не как основное, а как экспериментальное оружие.
В 11 час. 30 мин. 4 мая 1945 г. два торпедоносца А-20Ж и восемь топмачтовиков А-20ДО 51-го минно-торпедного авиаполка совместно с группой из 24 штурмовиков Ил-2 7-го гвардейского штурмового авиаполка (ведущий лейтенант Гаркуша), под прикрытием 13 истребителей 21-го и 12-го истребительных авиаполков вышли в точку боевого развертывания северо-западнее рейда Свинемюнде. Наведение ударной группы на цель и управление действиями всех групп осуществлял командир эскадрильи капитан Ф.Н. Макарихин на специально оборудованном самолете без боевой нагрузки. Первыми атаку начали штурмовики. Тремя группами «илы» атаковали сторожевики, но встретили сильное зенитное противодействие. В 11.38 в атаку вышли торпедоносцы и топмачтовики. Оба торпедоносца и один топмачтовик прорвались сквозь заградительный огонь и атаковали «Шлезиен». Однако торпеды, сброшенные с дистанции 500-700 м, в цель не попали (из-за мелководья рейда, 10-12 м торпеды зарылись в грунт прим.), линкор поразила лишь бомба ФАБ-500, сброшенная топмачтовиком с высоты 15 м. Однако при прохождении над линкором самолет взорвался в воздухе от прямого попадания снаряда. Вместе с командиром, мл. лейтенантом Н. Линником смертью храбрых погибли штурман младший лейтенант В.Залезин и стрелок-радист сержант С.А.Спиридонов. Попадание бомбы в линкор подтвердили экипажи торпедоносцев.
Остальные топмачтовики самостоятельно выходили на другие цели.
Что по этому эпизоду нам сообщает г. Морозов:  «Главная же цель удара осталась невредимой. Оба торпедоносца сбросили свои снаряды с расстояния 500-700 м, но, несмотря на то, что линкор стоял неподвижно, попаданий не добились. Скорей всего при совершении «мешка» торпеды попросту зарылись или сильно ударились о грунт и вышли из строя. Вышедший одновременно в атаку топмачтовик мл. лейтенанта Линика оказался сбит зенитным огнем. Несмотря на то, что экипаж перед гибелью не успел сделать никакого доклада, пилоты обоих торпедоносцев утверждали, что наблюдали попадание одной его ФАБ-500 в «Шлезиен». Немцы это категорически отрицают, и в их честность в данном случае можно поверить. Попасть в таких условиях единственному атаковавшему с близкой дистанции «Бостону» было почти невозможно».
В этом абзаце особенно выделяется фраза: «Несмотря на то, что экипаж перед гибелью не успел сделать никакого доклада…». Она показывает дремучую некомпетентность г. Морозова, по крайней мере, в данном вопросе.
При максимальной скорости «Бостона» 510 км/ч он за одну секунду он пролетает 140-150 м при дальности сброса бомбы с 300 м до цели, самолет пролетит это расстояние за две секунды, тут же в самолет попадает снаряд, и он взрывается, какой доклад экипаж должен был сделать за две секунды?
Смотрим дальше: «Немцы это категорически отрицают, и в их честность в данном случае можно поверить». Невольно возникает вопрос: «Мирослав назовите фамилии, и должности немцев которые в разговоре с вами все отрицали и в честность которых вы верите?».
И заметим как мало нужно г. Морозову для того чтобы он поверил в «немецкую честность» - достаточно все ими отрицать. А, наши летчики не отрицают, а подтверждают, значит… они «врут», так Мирослав?
Смотрим дальше: «Попасть в таких условиях единственному атаковавшему с близкой дистанции «Бостону» было почти невозможно». Для того чтобы понять всю глупость данного заявления необходимо понять что собой представляет топ-мачтовое бомбометание. Привожу выписку из Википедии: «Топмачтовики обычно прибывали в район цели на высоте 1000-1500 м в общем боевом порядке с группами обеспечения. Сближение с целью производилось планированием до высоты 400-500 м. Затем осуществлялся плавный вывод из планирования с таким расчетом, чтобы самолет имел высоту 20-40 м на удалении от цели 600-1000 м. С этой дистанции начинался боевой курс, на котором самолет шел на повышенной скорости в течение 4-5 секунд, после чего бомбы сбрасывались одиночно или залпом с высоты от 15 до 40 метров, на удалении 250-300 метров от цели. При такой малой высоте сбрасывания авиационная бомба падает на воду почти горизонтально, рикошетирует от нее на высоту 6-8 м и попадает в цель. После этого самолет «перепрыгивал» цель и уходил из зоны действия ПВО.
Во избежание подрыва самолета на собственных бомбах их взрыватели устанавливались на замедление 4-6 секунд».
Из, представленного текста видно, что как раз у атаковавшего с близкой дистанции «Бостона», были все шансы точно попасть в цель.

В 16 часов по порту Свинемюнде был нанесен второй удар в результате, которого вблизи левого борта линкора взорвалась ФАБ-250.
Читаем, что о втором налете пишет Морозов: «Герой Советского Союза ст. лейтенант Богачев сбросил торпеду, но ее хода никто не наблюдал. Ст. лейтенант Фоменко и мл. лейтенант Косенко сбросили бомбы, но те легли с недолетом – явно из-за опасений быть сбитыми летчики сбросили свой груз преждевременно. По докладу только одна ФАБ-250 взорвалась поблизости от левого борта, предположительно повредив подводную часть линкора, который и так уже сидел на грунте. Мл. лейтенанты Петров и Мартынов добавили еще одно бомбовое попадание в «Гектор», а мл. лейтенант Козлов промахнулся по судну меньшего водоизмещения. Действия штурмовиков тоже нельзя назвать слишком удачными. По докладам их экипажи потопили тральщик и сторожевой катер, повредили 3000-тонный транспорт и эсминец. Прокомментировать результаты этих ударов из-за почти полного отсутствия немецких документов достаточно сложно, но известно, что, ни один из находившихся на рейде Свинемюнде немецких эсминцев и миноносцев (эсминцы «Z 38», «Z 39», поврежденный 16 апреля у косы Хель советскими торпедными катерами «Z 34», миноносцы «Т 33» и поврежденный «Т 36») в ходе этого удара не пострадал, не было потерь и среди тральщиков».
Как указывает сам Морозов Прокомментировать результаты этих ударов из-за почти полного отсутствия немецких документов достаточно сложно (читай невозможно) тем не менее, он делает бодрые выводы (на основании чего?)– этот мимо, тот в «молоко» и т.д.
При этом хотя и упоминаются, но совершенно игнорируются доклады наших летчиков на основании того: что, ни один из находившихся на рейде Свинемюнде немецких эсминцев и миноносцев не был потоплен. Это действительно так, однако это говорит всего лишь о неточной классификации объектов атаки нашими летчиками, но никак не о промахах.
Поясню, кто не понял. В порту несколько десятков кораблей различных размеров и типов, заходя в атаку, на большой скорости, под огнем зенитной артиллерии летчик за те несколько секунд атаки не всегда в состоянии хорошо разглядеть и классифицировать атакуемое судно, отсюда и вытекают возможные неточности и различия между отчетами и фактическими потерями противника, на чем спекулируют «господа», типа М.Морозова.

Возвращаемся к статье г. Морозова: «Примерно через 20 минут после того, как наши самолеты улетели, немцы подорвали «Шлезиен». Взрывы разрушили фок-мачту, на которой стояли радиолокационные установки, затем артиллерийские башни главного калибра. На остове начался сильный пожар».
В качестве доказательств сказанного г. Морозов выложил две фотографии, которые я привожу ниже:

Немцы подрывают боевую рубку "Шлезиена". Впоследствии разрушение боевой рубки было приписано прямому попаданию ФАБ-500 с топмачтовиков.


Остов учебного линкора "Шлезиен".

Не понятно он сам то смотрит, что выкладывает? Как говориться найдите десять отличий, явно непонятный объект на первой фотографии совершенно не похож на остов «Шлезиен» на второй.
Для уничтожения «Шлезиена» немцы взорвали фок-мачту, по утверждению Морозова там стояли радиолокационные установки, он вероятно не в курсе, что на мачте могли быть только антенны, которые вряд ли несли в себе военную тайну, а сами установки находились внутри корпуса линкора, которые достаточно оторвать от креплений и выкинуть за борт либо разбить, молотком.
И после этого немцы подрывают, по утверждению Морозова, артиллерийские башни главного калибра.
Оставлю это без комментария, только лишь приведу фотографию, сделанную на палубе «Шлезиена» после «подрыва».

«Взорванная», по утверждению Морозова башня гл. калибра, стоит целехонькая
хорошо сохранилась антенна радиолокационной установки, то есть, почему то, сохранилось все то, что немцы, по заявлениям г. Морозова, «беспощадно» взрывали  

В 20 часов по порту Свинемюнде был нанесен третий удар. В ходе атаки экипажи наблюдали прямое попадание в линкор одной ФАБ-1000 и четырех ФАБ-250. На нем возникло несколько больших и малых очагов пожара, он погрузился в воду и сел на мелководье на ровный киль.

В результате нанесенных ударов по вмб Свинемюнде были потоплены: линейный корабль «Шлезиен», 2 сторожевых корабля, корабль ПВО «Хуммель», вспомогательный крейсер «Орион», мино¬носец Т-36 и 4 транспорта (20 000 т), повреждены 2 эскадренных миноносца, сторожевой корабль, тральщик и 2 транспорта. Всего было произведено 135 самолето-вылетов. Наши потери составили один самолет А-20ДО, три А-20ДО и четыре Ил-2 были повреждены.


Остов вспомогательного крейсера «Орион»

После захвата нашими войсками Свинемюнде остов линкора «Шлезиен» был обследован специальной комиссией, выводы которой подверглись яростной критике г. Морозова: «Точно так же грубой натяжкой являлось приписывание разрушения носовой мачты попаданию ФАБ-500. На какой высоте от воды должна была лететь эта, сброшенная топмачтовым методом бомба, чтобы попасть в мачту линкора? Реально же в корабль попала только одна, максимум две ФАБ, да и то только после того, как он был брошен и взорван экипажем. Это полностью подтверждается и потерями его экипажа: если при подрыве на британской донной мине погибло два немецких моряка, то днем 4 мая непосредственно на борту броненосца – ни одного. А ведь при прямом попадании авиабомб крупного калибра потерь не могло не быть!».
Чтобы опровергнуть эти морозовские аргументы «далеко ходить не надо». Общая высота борта линкора «Шлезиен» составляла 7,7 м, после подрыва на мине носовая часть погрузилась в воду и высота борта над водой была не более 1-1,5 м. Топ-мачтовое бомбометание осуществляется с высот от 15 до 40 метров. При такой малой высоте сбрасывания авиационная бомба падает на воду почти горизонтально, рикошетирует от нее на высоту 6-8 м и попадает в цель. Т.е. бомба вполне могла попасть в боевую рубку линкора (что она и сделала).
Что касается отсутствия потерь, г. Морозов как правило, не оглашает «свои» источники информации, поэтому совершенно не понятно с чего он взял, что на «Шлезиене» не было потерь, хотя возможно это и соответствует действительности. Почти весь экипаж, оставшийся на борту линкора находится на верхней палубе, во время первого налета, бомба поражает борт, во время второго налета бомба также взрывается у борта, а во время третьего налета с линкора уже все убежали, поэтому и потерь нет.
И в заключение Морозов «выдает»: «А если добавить к этому просчет штаба дивизии, навязавшего применение бесполезных на мелководье торпед, уменьшение состава ударной группы в два раза относительно планового штабом полка и явное нежелание летчиков выходить в атаку на линкор, о чем в отчете традиционно умалчивалось, то оценка операции и на «удовлетворительно» тянет с трудом. Безусловно, за период войны в тактическом плане наша морская авиация совершила большой шаг вперед, но эффективно атаковать отряды крупных боевых кораблей так и не научилась. Фактически главным слагаемым достигнутого успеха в нашем случае стали действия Красной Армии, войска которой заставили немцев поспешно покидать порт, не заботясь о спасении поврежденных боевых кораблей».
Насчет применения торпед я уже пояснял выше, повторятся, не буду, что касается и явное нежелание летчиков выходить в атаку на линкор хочется, спросит г. Морозова: «А, ты там был, ты сам то видел? И, если в отчете традиционно умалчивалось, откуда тебе знать хотели наши летчики в атаку выходить или нет?
Вот так вот, подтасовывая, манипулируя фактами, г. Морозов сложил из маленьких кусочков правды большую ложь, от первого лица.

02 декабря на форте № 2 в результате попадания в форт 11 японского снаряда погиб один из талантливых русских генералов, вдох¬новитель и душа обороны Порт-Артура Роман Исидорович Кондратенко. Со  смертью  Кондратенко  началась  подготовка  к  капитуляции крепости.  Начальником   сухопутной   обороны   Стессель   назначил   своего единомышленника генерала Фока. Его деятельность  сводилась  к  тому,  чтобы  ускорить падение крепости. 02 декабря в Голубиную бухту пришел прорвав блокаду, английский пароход «Кинг Артур» который доставил пятьдесят тысяч пудов муки, консервы и колбасы.
Стессель  понимал,  что  капитулировать  невозможно, пока есть продовольствие, пока солдаты защищаются и противнику не удалось овладеть ни одним  долговременным укреплением. Поэтому, когда пал форт № 3 Стессель решил, что наступил момент открыто заявить о капитуляции. На собранном военном совете он не поставил вопрос прямо: сдавать крепость или продолжать оборону,  но  офицеры поняли, что их собрали именно для этого.
 Большинство, выражая интересы гарнизона,  высказалось  за  дальнейшую борьбу. Капитулянты же никакой поддержкой в действующих войсках  не пользовались.  Предатели  держали  власть в своих руках и  действовали замаскировано. Царю была отправлена телеграмма, в которой сообщалось о том,что в гарнизоне цинга и другие болезни, людей нет, оружия нет. Стессель не имел права посылать эту телеграмму, так как она противоречила решению совета и извращала факты.
 Настало 20 декабря 1905 года - 156 день обороны Порт-Артура, и, хотя,  на позициях шли упорные бои, генерал Стессель в это время совершал  акт  измены - отправлял парламентера к генералу Ноги. Об этом знал Фок.
 Ночью русские оставили первую линию обороны. Вечером с Золотой горы ввиду критического положения Порт-Артура и занятия японцами ряда укреплений последней линии обороны  крепости (Большого Орлиного Гнезда, Куропаткинского люнета, форта «Б», Малого Орлиного Гнезда, Китайской оборонительной стенки) были поданы условные сигналы для уничтожения оставшихся кораблей.
Были произведены дополнительные подрывы на всех затопленных во внутрен-ней гавани Порт-Артура эскадренных броненосцев «Ретвизан», «Победа», «Пересвет», «Полтава»; крейсеров «Баян» и «Паллада»; эскадренных миноносцев «Боевой», «Сильный», «Бдительный», «Сторожевой» и «Разящий»; минных крейсеров «Всадник» и «Гайдамак»; канонерской лодки «Гиляк»; минного транспорта «Амур»; крейсера «Забияка», а также взрывы и уничтожение портовых артиллерийских и минных складов, мастерских, портовых зданий и магазинов, морских батарей и пр.
Одновременно на внешнем рейде Порт-Артура были затоплены эскадренный броненосец «Севастополь», канонерская лодка «Отважный», а в проходе из внут-ренней гавани на рейд крейсера «Разбойник», «Джигит», транспорт «Ермак», портовое судно «Силач» и суда землечерпательного каравана.
Морское командование, опасаясь захвата японцами еще боеспособных миноносцев и катеров, предписало им в ночь на 18 декабря прорвать блокаду и уйти из Порт-Артура в нейтральные порты.
Прорвались в китайский порт Чифу эскадренный миноносец «Статный» (лейтенант Косинский) со знаменами порт-артурских полков и Квантунского флотского экипажа, секретными делами и документами морских и сухопутных штабов; эскадренные миноносцы «Скорый» (лейтенант Тырков 2-й), «Сердитый», (лейтенант Дмитриев), «Властный» (лейтенант Карцев); паровой катер «Ольга» (мичман С. Поливанов) и минные катера с броненосцев «Цесаревич» (лейтенант Балк 2-й), «Ретвизан» (лейтенант Волков), «Победа» (мичман Власьев). Одновременно прорвали блокаду и прибыли в порт Киао-Чао (Циндао) миноносцы «Бойкий» (лейтенант Беренс 2-й) и «Смелый» (лейтенант Бахирев). Ни дин из них не погиб и не был захвачен противником. С успехом могли  прорваться  и  другие корабли, но предатели уготовили им иную участь. Впоследствии  большинство судов,  затопленных в гавани, японцы подняли из воды  и,  отремонтировав,  ввели  в  строй  своего флота. (Из-за мелководности внутреннего бассейна Порт-Артура корабли русской эскадры по сути не затонули, а сели на грунт причем верхние палубы возвышались над водой. С июня 1905-го по апрель 1906 года японцы подняли 9 русских боевых, 10 вспомогательных судов и госпитальное судно. После ремонта все они, в том числе и легендарные «Ретвизан», «Варяг» и «Новик», вошли в состав японского флота).

                          Заключение
21 декабря 1904 года начальник Квантунского укрепленного района генерал-лейтенант А. М. Стессель подписал акт о капитуляции гарнизона, еще способного продолжать борьбу с врагом.  Крепость  была  сдана  неприятелю преждевременно. Еще держали оборону боеспособные части, могли  стрелять  610 орудий (из них 284 морских), имелось 207 855 снарядов (не  хватало  крупного калибра - их уничтожили артиллеристы), не ощущалось острой нужды в  хлебе  и сухарях, наконец, было для убоя 2944 лошади; после капитуляции  осталось  до 50 тыс. пудов муки и много другого продовольствия. Из  59  укрепленных  узлов крепости было потеряно не больше 20. Еще можно было  сражаться,  сковывая  у Порт-Артура истекавшую кровью стотысячную армию Ноги (по данным  иностранной прессы, в армии Ноги в  ноябре-декабре  состояло  на  довольствии  136  тыс. человек, из них боевого состава до 90 тыс.).
Весть о капитуляции Порт-Артура  облетела  весь мир. Никто  не  мог поверить, что столь блистательная  оборона  русской  армии  закончилась  так бесславно. Военный удар был непоправим. Был решен вопрос о  преобладании  на море - главный и коренной вопрос настоящей войны.
Порт-Артур пал на 157-й день после его тесного  обложения  и  на  329-й день после начала войны. Русские солдаты и  матросы,  оборонявшие  крепость, проявили стойкость и невиданное упорство, приковав к себе стотысячную  армию японцев и почти весь их флот. С падением Порт-Артура японское командование получило возможность беспрепятственно перевозить войска морем и сосре-доточивать их против русской армии в Маньчжурии. Потеря рус¬скими военно-морской базы и Тихоокеанской эскадры оказала ог¬ромное влияние на исход войны.
Бездарность, трусость и предательство высшего командования явилась одной из причин поражения России в этой войне. В. И. Ленин в статье «Падение Порт-Артура» писал: «Генералы и полководцы оказались бездарностями и ничтожествами... Не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению. Русский народ выиграл от поражения самодержавия. Капитуляция Порт-Артура есть пролог капитуляции царизма». Война со всей очевидностью обнаружила гнилость самодержавия, экономическую, техническую, военную и культурную отсталость России. «Военное могущество самодержавной России, - отмечал Ленин, - оказалось мишурным. Царизм оказался помехой современной, на высоте новейших требований стоящей,  организации военного дела, - того самого дела, которому царизм отдавался всей душой, которым он всего более гордился, которому он приносил безмерные жертвы...»
В боях у Порт-Артура противник потерял убитыми и ранеными около 112 тысяч человек в том числе 5 тысяч матросов и офицеров, из них до двух тысяч убитыми и утонувшими («Иосино» - 319 человек, «Хацусе» - 492 человека, «Такасаго» - 274 человека, на судах, участвовавших при закупорочных операциях, - до 300 человек и т.д.). 15 кораблей было уничтожено, 16 японских кораблей получили значитель¬ные повреждения.
Всего за время борьбы под Порт-Артуром в результате действий соединений 1-й Тихоокеанской эскадры (Порт-Артурская эскадра и Владивостокский отряд крейсеров) было уничтожено 19 боевых японских кораблей, в том числе 2 броненосца, 2 крейсера, 7 канонерок, 2 эскадренных миноносца, 4 миноносца, 2 авизо, брандеры и вспомогательные суда, а повреждения получили по меньшей мере 25 кораблей противника.
Потери русских убитыми и ранеными составили 28 тысяч человек. Из 41938  человек (без моряков),  составлявших  гарнизон крепости с мая  по  декабрь, было убито и умерло от ран и болезней   9578  офицеров  и  солдат в том числе  умершие в госпиталях Порт-Артура в течение месяца после капитуляции 1567,  при следовании в плен 40 и умерло в плену 350 человек, ранено 15335, пропало без вести 1087.  Из  11028 моряков, составляющих команды кораблей и береговых частей, выбыли  из  строя 7744, т.е. примерно 70%; из них было убито  2939  (в  том  числе  потери  во Владивостоке и Владивостокском отряде).

21 декабря (02 января) 1945 года в Порт-Артуре состоялся торже¬ственный парад японского гарнизона в ознаменование сороковой годовщины падения крепости. На параде ко¬мендант крепости генерал Ота выступил с большой речью. В заключение он сказал, что одной самурайской храбрости и мужества было все же недостаточно для овла¬дения крепостью. Было необходимо также наличие «искренних» отношений между генералом Ноги и Стесселем. Таким образом, через сорок лет сами японцы при¬знали, что только измена со стороны Стесселя дала им возможность овладеть отрезанной с суши и моря русской крепостью.

Узнав о падении Порт-Артура, бездарный генерал Куропаткин решил перейти в наступление до подхода к основным силам японцев освободившейся армии Ноги. Во главе вновь сформированной 2-й армии встал О. К. Гриппенберг. 12 января 1905 года 1-й Сибирский корпус без выстрела занял Хейгоутай - главный опорный пункт армии Оку. На 16 января Гриппенберг назначил общий штурм Сандепу, но вместо запрошенного у Куропаткина подкрепления ему было приказано отступать, а командир 1-го Сибирского корпуса генерал Штакельберг был отстранен от должности. Предварительно телеграфировав царю и сложив с себя командование, Гриппенберг уехал в Петербург. Эту постыдную сумятицу в верхах остро чувствовали рядовые участники событий: «Лица солдат были хмуры; не слышалось ни шуток, ни разговоров, и каждый из нас понимал, что на первых же порах у нас началось какое-то столпотворение, какое-то безобразие; каждый задавал себе при этом вопрос: что же будет дальше, когда придется идти не по дороге между мирными деревнями, а по боевому полю под пулями и снарядами». В итоге операция Сандепу-Хейгоутай, получившая название «бесполезное кровопускание», стала прелюдией к мукденской катастрофе. Боевые действия под Мукденом пришлись на 6-25 февраля и развернулись на 140-километровой линии фронта. Японские войска под руководством маршала И. Оямы были усилены 3-й армией, передислоцированной из-под Порт-Артура. В результате их силы составили 271 тыс. штыков и сабель, 1 062 орудия, 200 пулеметов. Три русские маньчжурские армии имели 293 тыс. штыков и сабель, 1 475 орудий, 56 пулеметов. Стратегические цели японского командования сводились к следующему: наступлением 5-й и 1-й армий на правом крыле фронта (восточнее Мукдена) отвлечь резервы русских войск и нанести мощный удар юго-западнее Мукдена силами 3-й армии. После этого охватить правый фланг русских войск. 11 (24) февраля перешедшая в наступление 1-я японская армия генерала Куроки до 18 февраля (3 марта) не смогла прорвать оборону 1-й русской армии генерала Н.П. Линевича. Куропаткин, полагая, что именно здесь японцы наносят главный удар, к 12 (25) февраля направил почти все резервы на поддержку 1-й армии. 13 (26) февраля начала наступление 3-я японская армия генерала М. Ноги. Но Куропаткин направил в район северо-западного Мукдена только одну бригаду. И лишь тремя днями позже, когда угроза обхода правого крыла русского фронта стала очевидной, он приказал 1-й армии вернуть направленные ей подкрепления для прикрытия Мукдена с западного направления. 17 февраля (2 марта) на Мукден повернули колонны 3-й японской армии, но здесь они встретили упорное сопротивление войск Топорнина. Тогда Ояма продвинул 3-ю армию дальше на север, усилив ее резервами. Куропаткин, в свою очередь, для сокращения фронта 22 февраля (7 марта) отдал приказ по армиям отходить на р. Хуньхэ. 24 февраля (9 марта) японцы прорвали фронт 1-й русской армии, и над русскими войсками нависла угроза окружения. «У Мукдена, - пишет очевидец, - русские войска очутились как бы в бутылке, узкое горлышко которой все суживалось к северу». В ночь на 25 февраля (10 марта) войска начали общий отход на Телин, а затем на Сыпингайские позиции в 160 верстах от места боев. «С горы видно было все поле, покрытое отступающими войсками, и все шли какими-то беспорядочными кучами, и кого ни спроси, никто ничего не знал не только что о чужом полке, но и свои-то роты растеряли, и все старались только поскорее уходить, уходить и уходить, - вспоминал зауряд-прапорщик Ф.И. Шикуц. - Генерал Куропаткин сам смотрел на дорогу, по которой шел всякий сброд: обозы, лошади, ослы, солдаты всех сортов, между ними были и такие, которые тащили за плечами огромные узлы разного хлама и без винтовок. Это случалось, когда солдаты набирали разных вещей из обоза или ограбив китайцев; и так как нести все это было тяжело, то они, жалея бросать узел с награбленным добром, бросали сперва патронташ с патронами и патронные сумки, а затем, так как идти все-таки было тяжело, бросали уже и винтовки, а штык затыкали за пояс, и так шли дальше. Неся ношу и слыша выстрелы, им мерещился обход японцев, и тогда, побросав свои сокровища, они удирали без оглядки, но, опомнившись, им стыдно было бежать со штыком без винтовки, и они бросали и штык, а взамен брали палку. Когда нет никого, такой беглец идет и палочкой подпирается, а если кто новый попадается навстречу, то он начинает хромать, будто бы ранен в ногу, и опирается на палку, как на костыль. Такими судьбами они пробирались даже до Харбина, откуда их высылали по этапу в свои части, и начиналась опять та же история». Сам же Главнокомандующий вспоминал, как один из чинов его штаба, подъехав к такому безоружному, услышал от него вопрос: «А где тут идет дорога в Рассею?» - а на упреки в трусости получил такой ответ: «Какой-такой я сражатель - у меня за плечами шестеро детей». В целом в Мукденском сражении русские потеряли 89 тыс. человек, в том числе около 30 тыс. пленными. Потери японцев были также велики - 71 тыс. человек. По мнению многих историков, одной из главных причин поражения русских войск под Мукденом было неумелое, нечеткое управление войсками.