ПКР был введён в строй 2 июня 1969 года и 9 июля включён в состав
Краснознамённого Черноморского флота (первоначально предполагалось
включить его в состав КСФ), на нём ещё до конца не были проведены
некоторые сдаточные работы завода-изготовителя. Экипаж составлял
850 человек.
Целая самостоятельная и автономная республика на ходу. Кроме
личного состава на борту находилась заводская сдаточная бригада в
количестве около 200 человек. А дополнительно ожидалась посадка на
борт 15 вертолётов из Качи и 90 человек лётного и технического состава
вертолётчиков.
Короче говоря, корабль был забит людьми под завязку и на наше
присутствие, конечно, никто мест не рассчитывал. Так что нам пришлось
расселяться не в 'люксах' и даже без обычных удобств, прямо на боевых
постах и там, где скажут, там куда отведут матросы.
Вдвоём с Генкой Анциферовым нас разместили в агрегатной поста
наводки реактивной бомбовой установки №2. Это почти в самой носовой
части корабля.
Высота подволока этого помещения была такой, что я со своим
невысоким ростом головой доставал свою крышу, а жилая площадь
составляла 2 на 2 метра. Прямо на железо пола агрегатной были брошены
два пробковых матраса с подушками, вещмешки были свалены в угол - это и была наша будущая опочивальня. И никаких удобств, даже об обычном
иллюминаторе приходилось только мечтать.
Нам было не привыкать жить в спартанских корабельных условиях.
Мы знали, что корабль это далеко не санаторий и никакие права уже
не качали, хотя мы и были главными старшинами и, считай, закончили
4 курса училища, и по идее могли рассчитывать на более комфортные
условия своего существования.
У остальных наших курсантов условия оказались не лучше наших.
Моня, Аристархов, Лякин, Красновицкий, Рыков, Светлов поселились в
помещении 'шаропилотной', других расселили по боевым постам
'Шаропилотная' - это было помещения для запуска метеозондов, то есть
небольших воздушных шаров с самопишущим прибором, запускаемый в
высокие слои атмосферы для получения метеорологических данных. Оно
находилось сразу под верхней палубой в самом начале полётной палубы,
и там меньше ощущалась качка корабля, чем у нас в носовой оконечности
крейсера. Подволок этого помещения представлял собой люк верхней
палубы, открывающийся с помощью гидропривода, через который и
производился запуск шаров.
В шаропилотной была большая электропечь для подогрева воздуха при
набивки его в шар-пилот. Эта печь вполне подходила для использования
в кулинарии, так как создавала температуру более 300°С, чем мы и
воспользовались в дальнейшем, поджаривая в ней рыбу, выловленную
Есикиным в море.
До сих пор я не перестаю восхищаться этим кораблём – творением
человеческих рук инженеров и рабочих Николаевского судостроительного
завода №444.
Корабль имел высокобортный корпус, высота от ватерлинии до самой
высокой точки – антенны автоответчика системы опознавания 'свой -
чужой' составляла 51 метр.
Взлётно-посадочная палуба с 4-мя стартовыми вертолётными
площадками размещалась в кормовой части, наиболее защищённой от
заливания волнами, имела длину 90 метров и ширину 34 метра. Почти
настоящее футбольное поле стадиона.
При полном водоизмещении 15300 тонн корабль имел наибольшую
длину по верхней палубе 190 метров, а ширина составляла 34 метра,
максимальную скорость хода 32 узла и дальность плавания при
экономическом ходе в 14 узлов – 15000 миль.
Все комплексы вооружения размещались в носовой части. В центре
располагалась многоярусная надстройка, совмещённая с дымовой трубой
и башнеподобной мачтой, оканчивающаяся антенной РЛС 'Восход'.
В целях снижения акустического поля корабля в фундаментах главных
и вспомогательных механизмов впервые на таком крупном корабле
широко применялись амортизаторы.
Главным оружием корабля и средством поиска подводных лодок были,
разумеется, вертолёты. На борту корабля размещалось 15 вертолётов Ка-
25 со всем своим боекомплектом противолодочного оружия. Из них - 13 в
большом ангаре под полётной палубой и 2 дежурных вертолёта в малом
ангаре за надстройкой на верхней палубе.
На полётную палубу из нижнего ангара вертолёты поднимались при
помощи 2-х гидравлических подъёмников. Пустой ангар для вертолётов
представлял собой ещё одно футбольное поле под верхней палубой.
Правда, играть в футбол там было невозможно, так как на палубе были
установлены продольные и поперечные направляющие дорожки для
транспортировки вертолётов. По этим дорожкам вертолёты, спущенные на
лифте-подъёмнике, передвигали внутри ангара и размещали равномерно
по всей площади помещения.
Для поиска подводных лодок на вооружении вертолёта была установлена
опускаемая гидроакустическая станция ВГС-2 'Ока' с дальностью
обнаружения около 7 км и сбрасываемыми гидроакустическими буями
типа РГБ-Н 'Ива' и РГБ-НМ 'Чинара'.
В ангаре для вертолётов размещались хранилища для авиационных
торпед АТ-1, противолодочных глубинных бомб и радиогидроакустических
буёв. Один вертолет мог брать на борт либо одну торпеду АТ-1, либо 4-8
глубинных бомбы и 36 буёв.
Для поиска подводных лодок и слежения за ними в состав
радиотехнического оборудования входили: подкильная опускаемая
гидроакустическая станция дальнего обнаружения 'Орион' и буксируемая
ГАС 'Вега'. Гидроакустическая звукоподводная станция 'Хоста'
использовалась для связи со своими лодками, находящимися в подводном
положении.
Станция 'Орион' была довольно-таки могучей по тем временам.
Опускаемый обтекатель, в котором размещался излучатель станции,
представлял собой практически небольшой корабль водоизмещением
около 500 тонн. При опускании обтекатель заполнялся водой, отчего осадка
самого корабля увеличивалась на 1,5 метра, а скорость хода падала на 3
узла. Но зато... мощность акустической посылки была баснословной.
Формулярная дальность поддержания контакта с подводной лодкой
была прямо фантастической и составляла 25 км или по-нашему 13, 5
миль.
20 марта началась срочная окончательная подготовка к выходу в море.
Корабль стоял на рейде и проверял работу гидроакустического комплекса.
Мощные посылки импульсов гидролокатора с визгом уходили в сторону
бухты. Стоя на верхней палубе, было прекрасно слышно, как акустическая
посылка, попискивая под водой, удаляется на горизонт, а при получении
отражения от цели это самое эхо тоже было слышно человеческим ухом.
Вскоре с поста наблюдения и связи местной бригады ОВРа на крейсер
пришел семафор: 'Просим прекратить работу своим комплексом. В отсеки
подводных лодок у причалов фильтруется вода'.
По этой причине пришлось закончить проверку станции, но только
теперь стало очевидно, насколько подводные гидроакустические удары в
импульсе посылки мощны и ощутимы на объекте, по которому они бьют,
словно огромной подводной кувалдой.
Ракетное вооружение корабля состояло из 2-х спаренных пусковых
установок зенитного ракетного комплекса 'Шторм' с боекомплектом,
состоящим из 48 ракет В-600; одной установки противолодочного
ракетного комплекса 'Вихрь' с запасом 8 ракет-бомб 82-Р с ядерной боеголовкой. Дальность стрельбы ракеты 82-Р составляла порядка 50 км,
а радиус поражения подводной лодки за счёт небольшого ядерного заряда
боевой части составлял около 1,5 км.
Кроме этого в районе кормового среза надстройки побортно стояли две
двуствольные полностью автоматические калибра 57 мм артиллерийские
установки АК-725 (ЗИФ-72) с системой приборов управления стрельбой
'Барс' (МР-103) и боекомплектом по 1100 снарядов на артустановку.
В носовой части корабля размещались 2 реактивные бомбовые
установки РБУ-6000 с дальностью стрельбы по подводной лодке до 6 км
(144 глубинные бомбы РГБ-60).
А на торпедной палубе побортно размещались 2 пятитрубных 533-
мм торпедных аппарата ПТА-53-1123. В боекомплект торпед входили: 4
торпеды для стрельбы по надводной цели и 6 противолодочных торпед.
В систему обнаружения воздушных и надводных целей входили:
трёхкоординатная (определяет кроме пеленга и дистанции ещё и высоту
полёта цели) радиолокационная станция дальнего действия 'Восход'
МР-600 с дальностью обнаружения воздушной цели на высоте 10 км
порядка 600 км, а также резервная РЛС 'Ангара-А' МР-310 с дальностью
обнаружения воздушной цели порядка 300 км.
Для управления полётами вертолётов существовала телевизионная
система 'Кузнечик', которая размещалась на посту управления авиацией
и находилась в задней части надстройки над ангаром дежурных
вертолётов. Эта система позволяла контролировать все взлёты и посадки
вертолётов на полётной палубе, а уже в воздухе передвижения вертолётов
контролировались с помощью РЛС.
На ходовом мостике на двух оптических перископах были установлены
визиры ночного видения 'Агат', позволяющие вести визуальное
наблюдение за целями в тёмное время суток из ходовой рубки корабля.
Вся информация от радиолокационных, гидроакустических и
оптических средств поступала в боевую информационно-управляющую
систему 'Корень-1123' или проще МВУ-1000. Это была новинка
вычислительной техники на наших кораблях.
Крейсер рассматривался командованием как потенциальный корабль
управления силами на морском театре боевых действий, и поэтому было
оборудовано просторное помещение под ФКП (флагманский командный
пункт).
Флагманский командный пункт крейсера был оборудован индикаторами
МВУ, где на 6 дисплеях отражалась одновременно вся обстановка района
плавания с её многочисленными целями своими и чужими, что значительно
упрощало ориентацию в сложной боевой обстановке для командующего.
На корабле были установлены даже успокоители качки, которые
можно было включать в работу при большом волнении моря. Это давало
возможность уменьшить амплитуду качки корабля и относительно
спокойно обедать в настоящей столовой для личного состава. Просторная
столовая - это тоже была для нас корабельная новинка.
На 22 марта был намечен выход целой армады кораблей в море и
дальнейшее следование в Средиземное, где должны были начаться
манёвры 'Океан'.
Корабль с танкеров и водолеев принимал воду, продукты, нехитрые
товары ширпотреба для корабельной лавки и прочие запчасти и имущество.
Под чутким руководством помощника командира корабля по снабжению
старшего лейтенанта Мотылёнок продуктами и всяким консервированным
кормом забивались, кроме штатных кладовых и морозильных камер,
все свободные помещения, и даже некоторые тамбуры и переходники.
Носовая баня, которая размещалась рядом с нашей агрегатной, тоже стала
выполнять чуждые ей функции кладовой сухой провизии.
Во время загрузки продуктов питания мы тоже участвовали в этом
аврале, и Генка, таская мешки в носовую баню, стибрил двухлитровую
жестяную консервную банку. Что в ней, он, разумеется, понятия не имел,
но рассчитывал, что в ней находится флотский деликатес - сушёная
тарань.
- Сима, я тут воблу надыбал, потом втихаря пожуём. Её тут в нашей бане
вагон и маленькая тележка, - с радостью и горящими глазами добытчика
сообщил мне Гена.
А когда мы с ним вечером решили отведать солёненькой рыбки,
и вскрыли эту банку, то там в какой-то жидкости плавали обычные
очищеные картофелины. Сдуру мы с Цубером слопали по картофелине,
а потом с отвращение долго плевались и выбросили эту банку за борт.
Оказалось, что это простой консервированный картофель, да к тому же в
сыром виде.
- Ну, Мотылёнок! Погоди! Мы тебе припомним, как обманывать
голодных курсантов, - вслух угрожал помощнику разозлившийся Гена.
- Это он этой гадостью собирается нас весь поход кормить?
Лично я и не предполагал, что картошку можно сохранять в таком
непривычном для обывателя виде. В кладовых была ещё одна новинка
– консервированный хлеб и батоны, запаянные в полиэтилен. Такого чуда
я тоже пока не встречал и здесь впервые столкнулся с чудесами тылового
обеспечения.
Этот хлеб нужно было разогревать в духовке, и он приобретал и вид,
и вкус настоящего. Но когда мы попробовали эти консервированные
батоны, то они пахли спиртом и на наш вкус тоже представляли не ахти
какой деликатес. Разве, что с голодухи, то и такой проскочит в матросский
желудок.
Крейсер перед выходом на учения отходил мерную милю, прошёл
девиацию и радиодевиацию, замеры магнитного поля, всё делалось в
спешке и в последний день, как всегда на флоте.
Поскольку сдаточные работы некоторых механизмов и агрегатов
представителями промышленности так и не были завершены, то на борту
с нами оставались более 100 человек с завода, которые были вынуждены
идти в море, и здесь, прямо на ходу сдавать свою технику в эксплуатацию
личному составу.
К вечеру, 21 марта на взлётную палубу начали, как манна небесная,
сыпаться с неба и приземляться вертолёты с аэродрома Кача.
Крейсер моментально наполнился гулом и шумом рабочей обстановки.
Вертолёты по очереди опускались в ангар со сложенными вдоль
лопастями винтов, где их крепили по-походному. Толпа технарей в синих комбинезонах заняла свои рабочие места и началась у летунов непривычно
скучная корабельная жизнь.
'Скучная' это не мои слова, а одного из лётчиков, с которым мы
позже познакомились. Он всё спрашивал, как мы тут не сходим с ума
от такого однообразия моря и неба, качки и каких-то постоянных тревог
и учений с постоянной беготнёй и корабельной суетой, ему совершенно
непонятной.
22 марта мы группой из трёх кораблей вышли из Севастополя и взяли
курс на Босфор. Вслед за крейсером шли два больших противолодочных
корабля проекта 61 'Комсомолец Украины' и знаменитый 'Отважный'.
Остальные 8 кораблей либо уже прошли в Средиземное море ранее,
либо планировали свой выход на следующий день.