Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Импортозамещение в судостроении

Как "Северная верфь"
решила вопросы
импортозамещения

Поиск на сайте

Глава 8. Ах! 5-ый курс!

02.03.11
Текст: Владимир Викторович Дугинец
Художественное оформление и дизайн: Владимир Викторович Дугинец
Я от себя лично и от своих товарищей заверяю нашу партию и советское правительство, что мы приложим все свои знания и умения на благо мощи нашего флота и не подведём своих воспитателей и командиров. Будем служить как надо!

Маленький журналистик даже подпрыгнул от удовольствия. Наверно ему самому понравилась моя столь патриотическая речь проскочившая, как по маслу, без всяких дублей и редактирований. Он записал мои данные и так же незаметно куда-то исчез в толпе приглашённых гостей.

Пока я произносил свою пламенную речь в микрофон корреспондента, на трибуне в другой микрофон уже говорил поздравительную речь адмирал флота Советского Союза Горшков.

И надо же такому случиться, его речь местами вполне совпадала с только что сказанными мной словами.

- Ну, Сима, ты точно поливал, как Главком. Наверно станешь адмиралом. Не иначе, - съехидничал стоящий рядом Моня.

- Молчи, мелочь пузатая! Оказывается, в последней шеренге стоять тоже иногда бывает полезно. Вот глядишь, интервью у меня взяли. Слушай меня теперь по местному радио, - засмеялся я под Монину подковырку. На срочный маскарад с переодеванием в лейтенантов нам отвели всего 20 минут.

Присутствующие гости и приглашённые на это торжество бурными овациями встретили новоиспечённых лейтенантов, выходящих из распахнутых ворот и блистающих золотом лейтенантских погон на чёрном фоне тужурок.

Такая метаморфоза всего за 20 минут. Все молодые и красивые, а некоторых даже было не узнать с первого взгляда. Форма делала взрослее, а пошитые на заказ тужурки сидели на всех безукоризненно. И на груди у нас могуче болтались и иногда позванивали две медали.

И вот здесь в своем последнем параде у стен родного училища мы уж точно не жалели своих ног и рубили асфальт 12 линии новыми кожаными подмётками офицерских ботинок.

При прохождении у трибуны, на которой взгромоздились Главком и наш Хренов со своей свитой, никто не жалел своего горла и мы так рявкнули знаменитое 'И-и-и раз!' и троекратное 'Ура!', что в соседних домах звенели стёкла. А вытянувшиеся в струнку в равнении направо лейтенанты пожирали глазами самого высокого на флоте начальника, так как учил нас Чук в своё время на первых курсах.

Мы были нищие, и рубли вверх не бросали, так как не могли топтать государственные денежные знаки своими ногами. Воспитание было другое, да и не было у нас таких барских традиций, которые появились значительно позже.

Когда находишься в центре событий и участвуешь в них непосредственно, то никогда не видишь грандиозной панорамы всего торжества. Так… Местами, сквозь просветы между голов своих товарищей кое-что удается выхватить и запечатлеть. А вот гостям, стоявшим у трибуны Главкома, повезло больше, они могли видеть всё это действо в его полном размахе.


Выпуск 3 факультета с Главкомом ВМФ адмиралом флота Советского Союза Горшковым С.Г.

Там, среди многочисленных приглашённых, была и моя Тамара со своими родителями. Это впечатляющее зрелище им очень понравилось.

Парадным маршем с 12 линии мы проследовали на наш Парадный двор. Здесь состоялось фотографирование на память о выпуске с самим Горшковым.

Справа от Главкома разместился наш начальник училища Хренов. В своей безупречно красивой новой тужурке, пошитой по случаю недавнего присвоения звания 'вице-адмирала', он по своей величественности огромной фигуры, выправке и вальяжности больше походил на самого-самого. Только вот колодки с наградами у него, по сравнению с главкомовскими, для самого-самого выглядели довольно хило.

Для общей гармонии первого ряда Хренов рядом с собой усадил наших самых рослых лейтенантов, двух наших Славиков - Красновицкого и Березина.

В этот день в училище нам было дозволено всё. Молодые и красивые офицерики с прекрасными дамами в вечерних платьях, причёски которых отличались своей вычурностью, заполнили коридоры училища.

Мы бродили со своими жёнами по бесконечным коридорам, поскрипывающих блеском надраенного старинного паркета и, исполняя роль экскурсоводов, показывали им, где мы провели свои пять лет курсантской жизни. Показывали рундуки в ротных помещениях и конторки в классе, объясняя их предназначения.

И адмиральский коридор, и вестибюль парадного подъезда всё поражало своей флотской чистотой и торжественностью. Непонятное чувство какой-то большой потери и одновременно тревожное ожидание большой свободы от училищных коридоров переполняло наши души. Что там будет впереди ещё не ясно, но ясно одно, что вот сегодня мы покидаем нашу коридорную систему навсегда.

Вот в этот момент всеобщего расслабления и потери бдительности дежурной службой, на памятнике Крузенштерну забелела натянутая на него тельняшка. Всё-таки она была водружена поверх адмиральских эполет, и традицию нарушить не удалось.

Забегал и засуетился дежурный по училищу в своих тщетных поисках лиц, совершивших наглую провокацию, которая обычно обходилась ему позорным снятием с дежурства.

Наш Федя, дабы не пало подозрение на его диверсионную группу, зафрахтовал нескольких второкурсников, и они, во время уборки улицы ловко вскарабкавшись на постамент памятника, за доли секунды облачили Крузенштерна в полосатый наряд. И тут же растворились, словно их и не было.

Правда, недолго красовалась тельняшка на эполетах адмирала. Прибежавший дежурный со своим рассыльным курсантом подсадил его на пьедестал, а тот бесцеремонно штыком распорол Федино творение и стащил материю с памятника. Штыком и не иначе был скрыт позор и упущение дежурного по училищу. Если бы видел это Жора!

Вечером в огромном помещении общего зала столовой были накрыты столы. Столы емкостью по 10 человек, так же как мы и сидели за ними в своё время. Но только теперь это были столы, торжественно сервированные не хуже чем в нормальном ресторане, с холодными закусками, салатами, фруктами и бутылками шампанского и хорошего марочного вина. На столах стояли вазы с цветами и красивые фужеры.

Конечно, мы стеснялись сидеть за одним столом со своими вчерашними командирами и преподавателями. Непривычно! Те люди, которые не покладая своего командирского красноречия, вдалбливали нам трезвый образ жизни и то, что линия налива должна быть выше пупа, а не по горло.

Те самые командиры, кто нещадно наказывал и сажал на гауптвахту замеченных в пьянстве курсантов и потом поносил их фамилии при каждом удобном случае, сидели рядом и вместе с нами опрокидывали тосты за нашу партию, за Брежнева и за наш флот.

Но, через некоторое время обстановка стабилизировалась и стала откровенной и непринуждённой. Многие лейтенанты набирались нахальства и лезли чокаться бокалами с Хреновым и начальником Политотдела Архиповым, сидящими за отдельным столиком во главе этого пиршества. Совсем обнаглели.

На выпускном я не видел нашу бабу Веру, но другие официантки были приодеты и напомажены не хуже, чем жёны лейтенантов. Только многим приходилось надевать парики или шиньоны, но это уже детали. Это был и их очередной праздник, к которому они приложили немало труда, работая на этих сумасшедших должностях официанток курсантской столовой. А бабе Вере выходит, что снова не повезло, опять прокатили с приглашением.

Под звуки оркестра по паркету нашего роскошного зала заскользили в вальсе самые смелые выпускные лейтенантские пары. Но почему-то у большинства особого желания танцевать не возникало.

Все почему-то разбрелись по Картинной галерее или выходили на балкон, который находился на крыше столовой. Здесь было куда приятнее постоять на свежем воздухе, чем париться в духоте помещения, да ещё и в парадных тужурках, элегантно облегающих фигуры и прилипающих к мокрым телам.

Бал явно не клеился, трезвые выпускники разбегались и кучковались своими компаниями в закоулках огромного зала и его коридорах. Сам Хренов, видя, что танцевальная часть выпускного бала слишком малочисленна и идёт совсем не по плану, вместе с начпо пытались оживить мероприятие и стали зазывать выпускников в зал.

Своей компанией с Куншиными, Есикиными и Хромеевыми мы стояли на лестнице запасного выхода из зала, где уже договаривались сбежать из этой духоты на набережную Невы, на свободу тёплого вечера белой ночи, к воде и граниту.

Я захватил со стола неоткупоренную бутылку шампанского и носил её в руках. Не пропадать же добру со столов.

В этот самый момент из дверей зала вышел адмирал и направился к нам. Только этого нам и не хватало. Его порозовевшее лицо выдавало отменное здоровье во всю щёку. Я спрятал шампанское за спину и приклеился к стене.

- Молодёжь, вы, почему не танцуете? Оркестр играет прекрасные вальсы, а танцевать в зале некому. У вас такие красивые жёны, а вы их не развлекаете. Я вас всех срочно приглашаю в зал.

И подошёл он не к кому-нибудь, а ко мне с женой. Я прижал спиной к стене злополучную бутылку шампанского и не мог двинуться с места. Уж очень не хотелось, чтобы адмирал видел, что лейтенанты тырят бутылки с праздничного стола.

Адмирал, как назло, взял меня под ручку и вежливо так потащил в зал. Малейшее движение и бутылка рванёт своими газами об бетонный пол. Я так же вежливо вывел свою руку из огромной адмиральской ручищи и, покраснев до кончиков волос, попросил адмирала:

- Товарищ вице-адмирал, мы тут сейчас решим наболевший вопрос и все пойдём танцевать. Одну минуту нам, пожалуйста, дайте.

- Решайте свои вопросы. У вас их теперь на всю оставшуюся жизнь хватит. Я вас жду в зале, - и он величаво удалился в зал.

Пронесло. И адмиралу не удалось оторвать меня от стены, а то ведь такой конфуз мог я заполучить.

Как только Хренов скрылся за дверями, мы сразу подхватились и всей компанией понеслись вниз на выход.

А на улице тепло, свежий пьянящий воздух белой ночи омывал возбуждённые головы. Прохлада, исходящая от воды, освежала мокрые от пота тела, одетые в белые поплиновые рубашки и галстуки, да ещё и в тужурки. Тут можно снять парадные доспехи и расслабиться ведь официальная часть торжества позади.

Патрули и милиция в этот вечер и ночь нас не трогали, ни за нарушения формы одежды, ни за не совсем трезвый вид.

Сегодня лейтенанту дозволялось делать всё, что взбредёт в его нетрезвую голову. Такое бывает один раз в жизни.

На набережной у мраморного сфинкса мы долго делились впечатлениями о своём полубезалкогольном выпускном. Уже завтра мы разъедимся в отпуска с непривычно полными карманами новеньких купюр.

А дальше Хромев едет на Каспий, Есикин на Север, Лёха на Восток, а я в Калининград в штаб Балтийского флота, а там куда пошлют.

Припасённая мной бутылка была пущена по кругу за нашу встречу ровно через пять лет. Даже наши красивые жёны пили прямо по-гусарски из горлышка шипучее шампанское и не стеснялись антисанитарных условий.

А в пустую бутылку мы вложили записку со своими именами и датой выпускного и, нацарапав там, что мы счастливы, что дождались этого дня и стали совсем взрослыми, заткнули её пробкой.

Витька Есикин размахнулся своей длинной рукой бывалого рыбака и запулил её в плавно текущую воду Невы.

Бутылка плюхнулась метрах в 20 от набережной и её медленно понесло течением, не иначе, как в само Балтийское море. Может быть, там и встречу когда-нибудь плывущую по волнам Балтики бутылку из-под шампанского с нашей запиской.

Итак, до встречи.

А следующие три дня из училища ещё долго разбегались в разные стороны Питера молодые лейтенанты с огромными чемоданищами, набитыми офицерской формой.

Чернея своей новой формой и блестя на солнце нашивками галунов и звёздами на погонах, они походили на священных чёрных жуков- скарабеев, катящих свой первый навозный шар в свою новую большую жизнь.

В кармане у каждого лежала лейтенантская зарплата сразу за два месяца в размере около 360 рублей. Как ломовые грузчики, нагруженные вещевыми котомками и новыми одинаковыми чемоданами 'мечта оккупанта', они корячились, унося свой первый офицерский скарб, подаренный щедрым государством в качестве аванса их дальнейшей службы.

В чемодане у каждого из нашей роты лежали и вот такие красивые выпускные альбомы.


Альбом бесценных фотографий курсантских будней за 5 лет

На предпоследней странице этого альбома были написаны прекрасные мудрые слова, о которых неплохо бы было не забывать никому и никогда.

Хорошие слова, но жизнь практически всегда вносит свои коррективы, а как бы всем хотелось, чтобы всё было по писанному.

Если влез ты на вершину,
Если жизнь твоя веселье,
Не забудь послать машину
За друзьями, что в ущелье!

2004 - 2005 г.г.

Конец 1-го тома

Страницы 13 - 13 из 13
Начало | Пред. | 9 10 11 12 13 | След. | Конец | Все 



Оглавление

Предисловие
Глава 1. Страна голубых озёр, лесов и аэродромов
Глава 2. Кубань - жемчужина России
Глава 3. Вот она какая - первая любовь
Глава 4. Я вижу море
Глава 5. Море любит ребят солёных
Глава 6. Дальний поход
Глава 7. 'Океан' в океане
Глава 8. Ах! 5-ый курс!


Главное за неделю