На северном берегу бухты Сууркюлян на острове Гогланд, расположенном в Финском заливе в 90 милях от Санкт-Петербурга, установлена стела в память о событиях, происходивших в районе Гогланда в годы Великой Отечественной войны. К южной грани стелы прикреплена бронзовая мемориальная доска со следующими словами на ней:
Советским военным морякам погибшим в боях за Родину 1941 -1944
Мемориальная доска на южной грани памятной стелы на острове Гогланд
А у подножья этой стелы, также с южной стороны, лежит мраморная памятная плита, надпись на которой гласит:
Контр-адмирал СВЯТОВ ИВАН ГЕОРГИЕВИЧ 11 сентября 1903 — 25 августа 1983
При прорыве флота из осажденного Таллина в Кронштадт в августе 1941 года у острова Гогланд личный состав отряда кораблей под командование Святова И. Г. проявил мужество, стойкость и спас 12160 бойцов, офицеров и гражданских лиц, оказавшихся в воде.
К сожалению, не удалось пока выяснить, кем и когда была сооружена эта стела. По имеющимся сведениям прах контр-адмирала И.Г.Святова был развеян над Финским заливом. Памятная доска у подножья стелы лишь символизирует его могилу.
Мемориальная доска на символическом захоронении контр-адмирала И. Г. Святова у подножья южной грани памятной стелы на острове Гогланд
ПРИКАЗ Главнокомандующего Военно-Морским Флотом №310 19 декабря 1986 г. г. Москва
Об объявлении памятных мест славных побед и героической гибели кораблей русского и советского флота и отдании воинских почестей
В целях увековечения памяти славных побед и героической гибели кораблей русского и советского флота, воспитания личного состава на боевых и революционных традициях Коммунистической партии, советского народа и его Вооруженных Сил, формирования у него высоких морально-политических и боевых качеств
ПРИКАЗЫВАЮ: 1. Объявить памятные места славных побед и героической гибели кораблей русского и советского флота согласно приложению 1 к настоящему приказу. 2. Воинские почести в памятных местах славных побед и героической гибели кораблей русского и советского флота отдавать в строгом соответствии с требованиями ст. 695 Корабельного устава Военно-Морского Флота СССР (ст. 705 Корабельного устава Военно-морского флота, введенного в действие 1.09.2001 г. —Р.З.). При отдании воинских почестей кратко информировать личный состав боевых кораблей, кораблей специального назначения, морских и рейдовых судов обеспечения о имевших место исторических событиях, используя в этих целях материалы, приведенные в приложении 2 к настоящему приказу. 3. Главному управлению навигации и океанографии Министерства оборонь СССР издать в 1987 году карты-схемы памятных мест славных побед и героической гибели кораблей русского и советского флота и разослать на флоты, Каспийскую флотилию и в Ленинградскую военно-морскую базу. 4. Приказ разослать до корабля 3 ранга.
Главнокомандующий Военно-Морским Флотом адмирал флота В. Чернавин Начальник Главного штаба Военно-Морского Флота адмирал К. Макаров
Приложение 1 к приказу Главнокомандующего ВМФ 1986 г. №310
Балтийское море и Ладожское озеро
- при пересечении меридиана маяка Таллин - в память о революционных матросах крейсера «Память Азова», восставших против царского самодержавия 20 июля (2 августа) 1906 г., в честь героической обороны города и военно-морской базы Таллин, прорыва кораблей, Краснознаменного Балтийского флота из Таллина в Кронштадт 28-30 августа 1941 г. и подвига балтийских подводников при форсировании Нарген-Порккалаудского противолодочного рубежа;
Времен связующая нить. Старший лейтенант С. Кошелев «Советский моряк», 10, 14, 17 сентября 1991 г. Поход через полвека Редакционная статья «Морской сборник» 1991, № 11 (извлечения)
В честь 50-летия Таллинского прорыва с 26 по 30 августа 1991 года под руководством командира Краснознаменной Ленинградской военно-морской базы вице-адмирала В. Селиванова по маршруту прорыва был осуществлен памятный поход, в котором участвовали УК «Смольный», ОИС «Академик Крылов», УС «Луга», МПК-228, морские тральщики «Семен Рошаль» и МТ-179, УПС «Профессор Ухов». В числе почетных гостей были участники прорыва и их родственники, ветераны Великой Отечественной войны, курсанты военно-морских и морских училищ, представители средств массовой информации. Инициатором проведения похода стало добровольное общество «Память Балтики», обратившееся к главнокомандующему ВМФ с ходатайством о содействии в организации и проведении памятного перехода. Все необходимые вопросы были оперативно решены... «Большой сбор» участников памятного похода был назначен на 25 августа в Кронштадтском Доме офицеров. Спустя 50мт ветераны возвращались в Кронштадт, который стал городом-спасителем для тысяч участников перехода. Они снова были вместе: члены экипажей крейсера «Киров» А.Колишкин, М.Смирнов, А.Щербак; эсминцев «Гордый» - И.Дутиков, «Сметливый» - К.Воронин, «Яков Свердлов» - Н.Новоселов, «Свирепый» - С.Илясов; подводники - А.Матиясевич, В.Корж, Н.Токмаков и другие. В 9.00 26 августа «Академик Крылов», «Луга» и «Профессор Ухов» отправились в путь. К концу дня им предстояло стать на якорь в заливе Хара. Здесь по плану похода с кораблями для формирования отряда должны были встретиться «Смольный», МПК и два тральщика... Утром 28 августа под руководством командира Краснознаменной ЛенВМБ вице-адмирала В. Селиванова начался памятный поход по маршруту героического прорыва кораблей и судов КБФ... При прохождении меридиана мыса Юминда участники памятного похода отдали почести с возложением венков погибшим здесь 50 лет назад советским людям. Вечером корабли стали на якорь у острова Гогланд... Во время прорыва у Гогланда затонуло девять кораблей, в основном гражданские транспорты. Важную роль в спасении людей сыграл сформированный для обеспечения перехода специальный отряд прикрытия из кораблей Кронштадтской ВМБ, который базировался на острове. Командовал отрядом капитан 2 ранга И. Г. Святое (впоследствии контрадмирал). Иван Георгиевич завещал после смерти развеять его прах в Балтийском море, а на Гогланде установить памятный знак. Его воля была исполнена. Утром 29 августа два гидрографических судна доставили на Гогланд участников памятного похода. На митинг, посвященный героям-балтийцам, кроме участников похода, пришли и жители местного гарнизона. На митинге выступили заслуженный артист РСФСР Г.Орлов, Г.Святов - сын командира отряда прикрытия..., капитан 2 ранга Ю.Бобарыкин, капитан 1 ранга в отставке И.Дутиков. 30 августа отряд кораблей прибыл в Кронштадт. Завершился памятный поход проведением митинга - манифестации на Якорной площади.
Конечно, мероприятия по отданию воинских почестей в местах славных побед и героической гибели кораблей отечественного флота, предписанные приказом главнокомандующего ВМФ и Корабельным уставом ВМФ оказывают определенное воспитательное воздействие. Но глубина воспитательного воздействия этих мероприятий ограничена отсутствием зримого образа того или иного события. Кроме того, как представляется, гордиться российским Военно-морским флотом, воспитываться на примерах славных победах и героической гибели кораблей флота нашей Отчизны должны не только военные моряки, а весь народ России.
Корабли — участники Таллинского прорыва у причалов Эстонского морского музея
Подводная лодка «Лембит» у причала Эстонского морского музея в Таллине
Если у ленинградских или кронштадтских причалов нет ни одного корабля или катера — участника Таллинского прорыва, то в Эстонии сохранили и поставили у причалов Морского музея подводную лодку «Лембит» и ледокол «Суур Тылл» (бывший ледокол «Волынец» российского императорского флота).
Ледокол «Суур Тылл» причала Эстонского морского музея в Таллине
Никто не забыт. Александра Манукян, «Молодежь Эстонии», 27.08.2001 г.
Мемориальная доска у памятного камня в честь Таллинского прорыва, открытая 25 августа 2001 г.
... 25 августа на мысе Юминда была торжественно открыта мемориальная доска в память о жертвах Таллинского перехода 28 августа 1941 года, во время которого на минах подорвалось 66 следовавших в Кронштадт кораблей и транспортов. На открытии присутствовали представители сил обороны Эстонии, Финляндии, дипломаты посольства России, ветераны Великой Отечественной войны, в том числе непосредственные участники Таллинского перехода Вяйно Колберг и Владимир Алексеев. Создатель первоначального монумента в честь погибших близ мыса Юминда адмирал Меркулов, военные историки и многие другие почтили память погибших. Церемонию открыл старейшина Локса Мадис Пракс. По его словам, сейчас, когда отмечается 60-летие Таллинского перехода, историческому мысу Юминда уделяется больше заслуженного внимания, чем когда-либо раньше. Капитан военно-морских сил Роланд Лейт напомнил о трагических событиях Таллинского перехода 1941 г. Он заявил, что Таллинский переход является крупнейшей морской трагедией Второй мировой войны по числу жертв: 28~29 августа 1941 года погибло несколько тысяч военных и гражданских лиц. Когда с мемориальной доски было снято покрывало, все смогли увидеть, что текст «Жертвам Второй мировой войны» написан на ней на четырех языках: эстонском, русском, немецком и финском. По словам присутствовавших на церемонии военных историков, основными жертвами Таллинского перехода стали представители именно этих национальностей. Мемориальную доску освятили пробст Ида-ХарьюЯанусЯлакас, главный капеллан Сил обороны Эстонии ТынисНыммик и представитель Эстонской апостольской православной церкви отец Олег. В память о погибших были исполнены песнопения. Вслед за этим к мемориальной доске были возложены венки: от президента Эстонской Республики Леннарта Мери, от руководства Сил обороны Эстонии, от российского посольств а, от Клуба ветеранов флота, от Финской военно-морской гильдии и так далее. Венок от посольства Российской Федерации к памятнику возложили посол Константин Провалов, военный атташе полковник Игорь Лелин и военно-морской атташе капитан первого ранга Евгений Шитов. К. Провалов сказал собравшимся следующее: «Сегодня судьба подарила нам прекрасный безоблачный день, мирное небо. Ничто не напоминает об ужасных событиях шестидесятилетней давности, и тем не менее мы должны помнить о том далеком дне, чтобы подобное никогда не повторялось. Сегодня мы собрались здесь а это значит, что жизнь и подвиг погибших не забыты. Мы оченъ благодарны властям Эстонии и энтузиастам за этот памятник, ведь в эстонской земле нашли упокоение многие наши погибшие соотечественники».
Памятный камень в честь Таллинского прорыва с новой мемориальной доской, открытый 25 августа 2001 г.
В Косинском морском клубе открылся новый стрелковый тир для стрельбы из пневматического оружия, луков и арбалетов.
Тир построен своими силами в подвале здания клуба и рассчитан на стрельбу с двух огневых мест на дистанцию до 10 м. Огневые места оборудованы специальными откидывающимися подставками для стрельбы детей из положения стоя с упором на локти. Мишенная позиция оборудована дополнительной подсветкой мишеней и пулеулавливателем.
Для соревнований и тренировок используются следующие виды мишеней: - падающие, по пять мишеней на стрелка. Внешний размер мишени соответствует 6 баллам. Падающие мишени поднимаются дистанционно, так что нет необходимости подходить к мишенной позиции. Второй вид мишеней – классическая круговая 10 бальная мишень, которая вставляется в специальную обойму. С помощью электромоторов мишень можно подвести к стрелку или отправить на мишенную позицию. И, наконец, мишени для луков и арбалетов, которые навешиваются на двигающиеся каретки. В арсенал тира входят пневматические ружья двух типов, пневматические тренировочные и спортивные пистолеты, а также луки и арбалеты.
Тир уже используется для тренировок сборной команды Москвы по морскому многоборью, а также детской секции морского многоборья под руководством отличника физкультуры и спорта России, тренера II категории, мастера спорта Веремеев Михаила Валентиновича.
Кроме морских многоборцев, тир предполагается использовать для тренировок по стрельбе организованных групп населения в возрасте от 14 лет (секция стрельбы). Тренировки будут проходить по вторникам, четвергам и субботам с 15.00 до 20.00. Желающим заниматься стрелковым спортом будут предложены абонементы по 100 и 300 выстрелов соответственно. Записаться в стрелковую секцию можно по телефону 8-968-784-04-75 у Анкудинова Игоря. Возможны, также, и разовые посещения граждан любого возраста.
Кроме того, тир может использоваться коллективами или группами людей учреждений, школ, организаций по предварительной договоренности.
Ох, уж эта наша боязнь наказания! Страну раздирало очковтирательство. Флот занимался тем же самым. На память пришли грозные приказы о наказании командиров за более несерьезные проскоки безопасной глубины, и все стало ясно... Спустившись вниз, я из-за деревянной, вернее, фанерной двери своей каюты все-таки услышал разговоры офицеров, сдобренные довольно мрачным юмором. Моряки вообще склонны к подначкам в любой обстановке. Видимо, условия длительного отрыва от берега этому способствуют. Вот и теперь из разговоров офицеров вырисовывалось очень смешная, а на самом деле очень грустная картина поведения вахтенного офицера в момент падения лодки. Он, оказывается, обнаружив, что перископ заливает волна и лодка ныряет за большую, чем положено глубину, спокойно опустил перископ, убедился, что начальство на месте, спокойно сел на электрогрелку и никакого участия в дальнейших событиях не принимал. Он, якобы, вообще так и не осознал, что находился на краю смерти, хотя в боевой рубке был вполне исправный глубиномер. Наутро, уже в подводном положении, из разговора с инженером-механиком, боцманом и старшиной команды машинистов была установлена банальная причина столь странного поведения глубиномера центрального поста. Оказывается, один из трюмных машинистов, который давно уже демобилизовался, в свое время внес рацпредложение: отвел из магистрали, соединяющей глубиномер с забортом, небольшой трубопроводик с краником, позволяющим наливать забортную воду в обрез-тазик, напоминающий банную шайку, в помещении гальюна, расположенного в третьем отсеке. Помните, я обратил внимание на трудность ее получения? Пока добыча воды проводилась в надводном положении, никто, естественно, не обращал внимания на поведение стрелки глубиномера, но в подводном положении, в данном случае на перископной глубине, из-за стравливания давления глубиномер начал показывать глубину меньшую, чем фактическая. А мы-то дружно загоняли лодку на глубину, даже принимали в уравнительную и быструю... И загнали... Значит, на первый взгляд, виновата большая приборка? И неучтенная рационализация? Так, выходит? Нет, все-таки не так, с горечью думал я. А несение вахты в отсеках? Все, в том числе и вахтенные, были заняты приборкой и не обращали внимания на глубину. А поведение вахтенного офицера? Пример привычки мыслить несамостоятельно, имея руководителя в лице командира или старпома, несущих пресловутую командирскую вахту? Очевидно, так, но от этого не легче. Я казнил себя за явно недостаточную требовательность, за мягкотелость, за многое казнил, да и сейчас казню себя.
Не знаю, может быть, в остальное время похода я казался экипажу тем самым , образ которого бытует на флоте, да и в литературе. Не знаю, но старательности в службе этот провал мне прибавил. В конце концов ежедневные учения и тренировки, их скрупулезные разборы, терпеливая разъяснительная работа свое дело сделали: экипаж не формально, а фактически был готов к возникновению любых аварийных ситуаций, к управлению механизмами корабля в таких условиях, а самое главное — организация службы на лодке достигла вполне удовлетворительного уровня, не позволяющего допускать ляпсусы, подобные описанному. Наше двухмесячное плавание подходило к концу, и вместе с чувством вполне понятного удовлетворения от проделанной работы и ее результата я начал испытывать даже чувство какой-то досады от того, что через некоторое время мне придется покинуть этот ставший родным экипаж. Впрочем, по моим наблюдениям, такие чувства довольно часто испытывают большинство моряков после длительной совместной работы в море, а на подводных лодках — особенно. За всю свою многолетнюю службу на подводных лодках мне ни разу не приходилось быть свидетелем какой-то неприязни, раздражения по отношению друг к другу, возникающих якобы у членов экипажей судов при длительном плавании. Словом, обидно было осознавать, что через несколько дней, когда лодка ошвартуется у борта родной плавбазы и все приписанные матросы, старшины и офицеры, включая меня самого, вернутся в свои экипажи, разрушится возникшее в этом походе морское братство. К чувству радости от предвкушения встречи с близкими и родными на берегу примешивалось и чувство запоздалого страха от осознания опасного балансирования на грани гибели, которое пришлось пережить в этом, на первый взгляд, рядовом походе. Впрочем, вряд ли любой, даже самый короткий выход в море подводной лодки можно назвать рядовым. Опыт службы показывает, что даже обычный межбазовый переход корабля в надводном положении чреват всякого рода опасностями.
: «Нет нигде и не может быть такого равенства перед лицом смерти, как среди экипажа подводной лодки, на которой либо все погибают, либо все побеждают».
Возвращение
Предпоследний день уходящего 1966 года. Последнее всплытие. Продут главный балласт. В строгом соответствии с расписанием поднимаюсь на мостик с чувством, понятным только морякам, возвращающимся домой. Вглядываюсь в знакомые скалы входных мысов, охраняющих вход в обширный и удобный залив. Сейчас этот вход забит льдом. Предстоит переход в родную бухту под проводкой поджидающего нас ледокола. На лодке все в приподнятом настроении. Люди предвкушают встречу с друзьями и близкими, предстоящий отдых на берегу. Одним словом, настроение новогоднее. Никого не приходиться подгонять. Отсеки сияют, они прибраны и вымыты до состояния парадности. Благо на лодке стало значительно просторнее: большая часть содержимого огромных консервных банок из-под хлеба, мяса, картофеля, воблы, галет и т.п. исчезла в наших желудках. Койки заправлены с особым шиком, с выпуском части свежезастеленных простыней сверху одеял, видавшие виды подушки взбиты, одеты в белоснежные наволочки и уложены также поверх одеял. Конечно, есть в этом определенный элемент очковтирательства, своего рода потемкинщины, но это традиция. В случае, если кто-либо из начальников, которые, мы надеемся, будут нас встречать, пройдется по отсекам, он должен быть приятно поражен состоянием отсеков. Из рундуков извлечены и одеты чистые комплекты рабочего платья с яркими (черные цифры по белому полю) «боевыми номерами». Отпущенные некоторыми матросами и офицерами экзотические бороды до поры, до времени не сбриваются, и я, как главный управляющий порядком и дисциплиной, тоже до поры, до времени их не замечаю: в конце концов пусть немного поиграют в морских волков, это даже, в какой-то мере, воспитывает у людей чувство гордости своей подводной профессией.
Однако, как это сплошь и рядом бывает на военной службе, мечты наши разбиваются о жестокую реальность. По случаю Нового года (а хрупкой мечтой было подойти к родной плавбазе к исходу 31 декабря) техническая позиция не испытывает ни малейшего желания принимать от нас грозные ракеты и торпеды. Оперативный дежурный приказывает нам бросить якорь у входа в родную бухту. Покорно становимся на якорь и спешно готовимся к встрече Нового года в домашних, т.е. корабельных условиях... Через пару дней, выгрузив, наконец, то, что положено, в сумерках, в абсолютной тишине, как говорил один киногерой в исполнении артиста Папанова «без шума и пыли», швартуемся к плавбазе. Слова популярной песни о подводниках («Тебе известно лишь одной, когда усталая подлодка из глубины идет домой») не оправдались в очередной раз. Да и не могли оправдаться: возвращение лодки с боевой службы, также как и ее уход, конечно, не афишируется. Впрочем встретил меня мой командир и однокашник Вася Сергеев (через некоторое время я принял у него лодку), мы с ним расцеловались и чуть-чуть «позволили» себе. Сделав необходимые распоряжения на завтра и убедившись в том, что экипаж переехал на плавбазу я, наконец, через два месяца после своего убытия по тревоге, двинулся домой, в сопку, с трудом переставляя отвыкшие от твердой земли ноги. Поселок встречает полной темнотой: очередная авария на электроподстанции. Свет есть только в клубе, в котором, как выясняется, офицеры соединения и их жены празднуют наступление Нового года. Там же находится моя жена. Сил переодеваться и идти в клуб уже нет. Тихо, при свете свечи, умываюсь и ложусь спать. Жизнь, наша типичная жизнь военного моряка, несмотря ни на что, продолжается, и она прекрасна!
НЕДОИГРАННЫЙ «ГОЛЬФ» (К ОЧЕРЕДНОЙ ГОДОВЩИНЕ ТРАГЕДИИ)
Март 1968 года Москва
После порядком надоевшей москвичам зимы с ее резкими переходами от мороза к оттепели, от снега к дождю и наоборот, в столицу огромной страны пришла долгожданная весна. На календаре была «красная» дата — восьмое марта 1968 года. На улицах и перекрестках, в подземных переходах, у газетных ларьков и на остановках пассажирского транспорта замелькали так любимые кавказцами огромные кепи-«аэродромы». Из-под их козырьков загадочно мерцали черные маслины глаз южан, настойчиво предлагавших прохожим не очень уж красивые, зато первые (!) весенние цветы — мимозы. Впрочем, в один из переулков, что за станцией метро, периодически менявшей свое название («Красные ворота» — «Лермонтовская» — и опять «Красные ворота»), праздничный шум параллельно пролегающего Садового Кольца почти не проникал. В этом относительно тихом московском переулке с абсолютно не флотским названием «», за стенами, окрашенными в грязновато-желтый казенный цвет, шла обычная работа «мозга» военного флота страны.
Страны, уже который год находящейся в состоянии так называемой «холодной» войны. «Вероятные противники» в этой войне в любой момент могли превратиться в абсолютно реальных, а война — из «холодной» в очень горячую, грозящую миру громадными разрушениями, а то и вообще уничтожением всего живого на планете Земля. Не последнюю роль в этой войне играл Военно-Морской Флот СССР. Именно отсюда, из малоприметного московского переулка тянулись незримые нити управления четырьмя флотами, двумя флотилиями и одной, самой большой военно-морской базой страны. Оперативно управлял и управляет отсюда кораблями, частями, авиацией и всей инфраструктурой флота его Главный штаб. Управляет через Центральный командный пункт (ЦКП ВМФ). Несущих круглосуточную, круглогодичную «вахту» на этом пункте опытнейших адмиралов и офицеров трудно, да, пожалуй, и невозможно чем-то удивить, нарушить систему управления флотом. Однако именно здесь, в просторном кабинете — зале, буквально напичканном стендами, экранами, средствами связи и другими техническими новинками управления, не так уж редко возникают ситуации, когда от решений находящихся в нем людей зависят судьбы и жизни тех, кто в тот или иной момент плывет в морях и океанах или летит над ними. Иногда от оценки обстановки, складывающейся в океане или море, данной ЦКП и доложенной Главкому ВМФ, зависит очень многое, вплоть до принятия важных политических государственных решений. Но всякий раз, когда ЦКП ВМФ остается без информации, а без информации нет и управления, кривая его мозговой и оперативной деятельности достигает своего апогея... Вот и сейчас на какое-то время в описанном выше зале воцарилась гнетущая тишина. Дело в том, что один из старших помощников оперативного дежурного ВМФ, курировавший тихоокеанское направление, доложил «оперативному», что от одной из подводных лодок, находящейся на боевой службе в Тихом океане и по расчетам завершающей переход в район патрулирования, «нарезанный» ей близ одной из стратегически важных баз флота США на Гавайских островах, не получен так называемый «контрольный» радиосигнал.
Очень опытный, сам в прошлом командир дизель-электрических, а затем и атомных подводных лодок, офицер, именуемый «ОД », то есть самый главный оперативный дежурный нашего флота, получивший такой доклад, испытал знакомое каждому командиру на уровне подсознания чувство крайнего беспокойства. Он мгновенно представил себе идущий вдалеке неспокойном, судя по метеоданным, Тихом океане подводный корабль-ракетоносец. Это была дизель-электрическая, по тогдашней классификации — крейсерская подводная лодка (по классификации, принятой в справочниках США — типа «Гольф»), в трех ракетных шахтах которой находились три баллистические ракеты с боеголовками, аналогичными трем водородным бомбам, а в двух из четырех носовых торпедных аппаратов ждали своего часа две торпеды с ядерными (атомными) боевыми частями. Уже сам по себе такой боезапас ничего хорошего в случае какой-либо нештатной ситуации не сулил... Лодка эта имела тактический номер «К-129», входила в дивизию таких же лодок, дислоцирующуюся на Камчатке. Командовал подводным кораблем опытный подводник, которому буквально полтора месяца назад было присвоено очередное звание, — капитан 1 ранга, Владимир Иванович Кобзарь. В качестве командира такого корабля Кобзарь совершал свой второй поход на боевую службу, После первого, окончившегося за два месяца с небольшим до данного похода. До этого лодка почти четыре года простояла во Владивостоке, на Дальзаводе, где ее ракетный и навигационный комплексы модернизировались под возможность проведения старта ракет из-под воды. Судя по данным, имеющимся в Главном штабе ВМФ, Кобзарь и его экипаж новую технику освоили вполне успешно. Владимир Иванович за ее освоение и испытания был награжден орденом. Так что с этой стороны ожидать плохого, вроде бы, не приходилось. В данном случае подводный ракетоносец, выполняя план боевой службы, шел к Гавайям для того, чтобы, в переносном смысле слова, держать пальцы на пусковых кнопках ракет, а руки на рукоятках стрельбовых устройств торпед, дабы нажать на эти кнопки или дернуть за эти рукоятки при получении соответствующей команды отсюда, из Москвы, от самого высокопоставленного лица. Таковы были (да и сейчас остаются) задачи кораблей, несущих боевую службу. Соответственно и вероятный «супостат» стремился своевременно обнаружить наше «потаенное судно», обеспечить за ним постоянное слежение, а при переходе от «холодной» к «горячей» войне незамедлительно оное уничтожить. Своего рода «игра на опережение». В ходе боевой службы подводные лодки в целях максимальной скрытности должны соблюдать радиомолчание и выходить в эфир только в определенных точках маршрута своего движения, в строго определенное заданием на боевую службу время.
Сегодня в точке поворота на последний галс своего маршрута к району боевого патрулирования, «» должна была выйти в эфир с именно таким ультракоротким импульсом-донесением о своем месте, курсе и скорости. Однако все необходимые допуски времени вышли, а донесение от нее так и не было получено...
Март 1968 года Владивосток
Спустя десяток дней после вышеописанного события на аналогичную с «К-129» подводную лодку «К-126», стоявшую с той же целью модернизации под подводный старт на том же заводе во Владивостоке, совершенно неожиданно для меня — ее командира прямо с аэродрома прибыл из Москвы высокий гость. Это был первый заместитель Главнокомандующего ВМФ, адмирал флота Владимир Афанасьевич Касатонов. (По недавним событиям на Черноморском флоте известен его сын — адмирал Игорь Касатонов. - Примеч. авт.) Прямо скажем, адмирал этот пользовался на флотах определенной «славой», поскольку отличался от других военачальников особой требовательностью и суровым характером сродни еще жившему в памяти военных характеру знаменитого полководца Георгия Константиновича Жукова. Так что встречал я гостя с определенным трепетом и немым вопросом — зачем и почему он пожаловал именно на мой корабль? Однако на этот раз адмирал флота вел себя очень спокойно, ни к чему не придирался, вежливо поздоровался с экипажем и попросил меня показать ему корабль. Экскурсоводом в этой блиц-экскурсии, ничем не напоминающей смотр, был, естественно, командир, то есть я. Не жалея своих парадно-выходных тужурок и брюк, мы, вместе с замглавкома буквально пролазали все трюмы, выгородки, погреба, каюты и рубки корабля. Даже по аккумуляторным ямам на специальных тележках, с которых электрики обслуживают аккумуляторы, проехались лежа.
В настоящее время исследователи гибели линкора «Новороссийск» склоняются к диверсионной версии взрыва, делая упор на подрыве заряда ВВ с внешней стороны корпуса корабля при этом выдвигаются следующие варианты развития событий: Вариант 1. При обследовании дна в районе гибели линкора были обнаружены следующие предметы: 1. кабель, выступающий из грунта на 1-2 метра, 2.две металлические трубы диаметром 10-15 сантиметров, 3.бак металлический 1.2х2.5 метра, 4.рваная часть баржи с лебедкой, длиной 8-9 метров, выступающая над грунтом на 2.5-4 метра, 5.швеллерное железо 6.железный ящик размерами 1.5х2.5 и др. предметы. 7.на кромке воронки Горяинова (как раз под пробоиной) был найден лист железа 4х2 метра, толщиной 20 мм, лист «свежий» без обрастаний, т.е этот лист оказался на дне недавно. Эти предметы дали «пищу» для рождения новой версии (данная версия приведена на сайте . «…На барже вполне можно было разместить заряды ВВ, обшей массой 2-2.5 тонны и более. При этом взрыв становится уже не донным, а придонным и практически под самым днищем линкора (до днища линкора остается 3-5 метра). «Железный лист без обрастаний» размеров 4х2 метра, толщиной 20 мм мог быть использован для лучшего экранирования зарядов от дна и придания взрыву направленного характера вверх. Как нетрудно подсчитать, вес этого листа составляет около 1,2 тонны. Доставить такое значительное количество ВВ (более 2-х тонн) к барже под водой и подтащить к ней лист железа, таких размеров и веса, явно не под силу подводным диверсантам… Отсюда следует вывод, что такая операция, если она проводилась, осуществлялась надводным путем с последующим затоплением этой ржавой баржи в районе якорной стоянки №3. В Севастопольской бухте в районе Инкермана и Черной речки ржавых барж было более чем достаточно. Естественно, эта операция должна была быть проведена в ночное время и выполнена заранее. Остатки кабеля, найденные в первой и второй воронках, вполне могли быть остатками кабеля, по которому передан сигнал (импульс) на подрыв зарядов. А.Н. Норченко, сопоставив имеющиеся документы по взрыву линкора и обнаруженные на дне воронки различные предметы в районе его стоянки на бочках № 3, приводит возможную схему установки зарядов под линкором «Новороссийск» (Рис.3) и расположения воронок от взрыва относительно корпуса линкора (Рис.4). Рис.3. Предполагаемая схема (реконструкция) установки заряда ЛК "Новороссийск" при помощи затопленной баржи Рис.4. Масштабный фрагмент карты стоянки ЛК "Новороссийск" на бочках №3 29.10.1995 г.
Сам процесс этих взрывов мог выглядеть следующим образом: Первый подрыв заряда произошел ближе к левому борту линкора (воронка № 2 на Рис.4). Созданная им в воде каверна аккумулировала энергию взрыва второго заряда и придала ему более направленный характер. Незначительная глубина и сглаженность воронок как раз и говорят о том, что взрывы произошли на некотором расстоянии от грунта, равном высоте затопленной баржи, т.е были реализованы придонные направленные взрывы. Критика версии «Явление» предметов «без обрастания» автоматически относится к элементам диверсии, даже железный лист массой 1,2 т. При этом совершенно не учитывается тот «малозаметный» факт как взрыв линкора на котором в больших количествах имелись и железные листы «без обрастания» и электрические провода, которые при взрыве могли быть выброшены из пробоины. Что касается набитой до верху взрывчаткой баржи. Предлагаю читателю самому представить как эта «смертоносная» баржа на буксире какого либо парохода захваченного диверсантами в ночной тиши пробирается незамеченной между стоящими на рейде кораблями (см. схему) к месту якорной стоянки линкора который в 18 ч встал на бочку и в той же ночной тиши эту баржу благополучно топят под носом линкора чтобы взорвать в 1 ч 31 мин… (заранее эту баржу затопить было не возможно т.к. линкор находился в море, и ни кто не знал на какую бочку его поставят после возвращения, напомню что линкор перед походом стоял на бочке № 4, а при возвращении был поставлен на бочку № 3). При этом с линкора на берег сходят на берег члены экипажа позднее с берега они возвращаются на линкор т.е. практически все время вокруг корабля происходит движение перемещаются сотни людей, и ни кто не обращает внимание на какую-то ржавую баржу… Не вспоминают о ней и после трагедии. Далее, что касается процесса взрывов «Первый подрыв заряда произошел ближе к левому борту линкора (воронка №2 на Рис.4). Созданная им в воде каверна аккумулировала энергию взрыва второго заряда и придала ему более направленный характер». Здесь, для начала, необходимо пояснить, что «каверна» это газовый пузырь наполненный продуктами взрыва. И если газовые пузыри двух рядом расположенных взрывов и могут слиться «аккумулироваться» то не коим образом не могут получить «более направленный характер», в нашем случае в вертикальном направлении. Для того чтобы энергия взрыва имела направленный характер в данном примере необходимо располагать заряды в последовательности указанной на рис.2 нижний заряд направляющий (забивочный) верхний основной. 1- корпус линкора 2,3- заряды ВВ 4 – баржа 5,6 – воронки 7 – фронт ударной волны И так под днищем судна в диаметральной плоскости (!) (см. рис.1, схему 4, воронки расположены диаметрально соответственно расположению зарядов ВВ) один заряд ВВ находится на расстоянии 3-3,5 от днища линкора на затопленной барже второй заряд ВВ находится не понятно где, но где-то рядом с другим. И вот взрыв! Сначала взрывается заряд находящийся не понятно где, создает каверну которая аккумулирует (!) энергию взрыва второго заряда находящегося на барже и направляет все это вверх (!). При этом для того чтобы пробить корпус линкора необходимо как показано выше не менее 6 тонн ВВ. Какова же в таком случае должна образоваться воронка на дне под линкором. Воспользуемся формулой № 5.
G=7*153 = 23625 кг
применяем коэффициент грунта
23625*0,25=5906 кг
Получаем, что при подрыве заряда ВВ весом около 6000 кг на дне образовалась бы воронка глубиной около 15 м. К тому же в этом случае от «ржавой баржи» которая была набита таким количеством ВВ остались бы одни клочки.
Вариант 2. Связан с бесследным исчезновением после взрыва штатного линкоровского баркаса № 319 и командирского катера № 1475, стоявших под выстрелом, с правого борта линкора (показаны на рис. 4) на расстоянии 10-15 метров от борта. Из объяснительной записки помощника командира линкора капитана 3 ранга Сербулова от 30.10.55г.: « … Услышав взрыв, через 2-3 минуты вышел на ют. Следуя к месту взрыва, со шкафута увидел, плавающих людей … и там же обнаружил, что под правым выстрелом нет ни катера № 1475 и баркаса № 319.». Заряды ВВ, возможно, могли быть размешены на баркасе №319. Баркас №319 имел водоизмещение около 12 тонн, длина - 12 метров, ширина - 3,4 метра, высота борта - 1,27 метра. Эти размерения вполне позволяли на нем разместить заряды массой до 2,5 тонн и более (предположим, 2 или более авиационные фугасные бомбы типа ФАБ-1000), а также «лист железа без обрастаний» весом 1.2 тонны для придания взрывам направленности вверх. Если баркас № 319 во время выхода линкора в море 28 октября 1955 года не поднимался на его борт, а оставался на шлюпочной базе линкора в Севастопольской бухте (а у линкора «Новороссийск» была такая база), то он вполне мог быть «заряжен» таким количеством ВВ заранее, а затем просто притоплен у борта линкора. В этом случае, на мой взгляд (взгляд автора версии прим.), версия с размещением заряда (с листом железа) на баркасе имеет право на существование.
Критика версии Первая нелепица которая сразу «бросается в глаза» - фугасные бомбы типа ФАБ-1000, а также «лист железа без обрастаний» весом 1.2 тонны. Интересно, а пробовал ли автор версии приподнять или переместить груз весом 1-1,2 тонны, а эти бомбы нужно чем-то на катер погрузить, затем сбросить за борт, грузовой стрелы на баркасе нет, значит это нужно делать вручную, это работенка как раз для двух десятков здоровых мужиков. Командирский катер №1475 и последний баркас, доставивший на линкор возвращающихся матросов, увольняемых на берег, возвратились 29 октября в 00.30. До взрыва линкора в 01.30 оставался всего 1 час, вряд ли в этом случае можно было подготовить баркас №319 (если он участвовал в доставке увольняемых) и катер к взрыву, учитывая значительное количество ВВ, которое необходимо было скрытно разместить, а затем и подтопить эти плав. средства... И в этом случае члены команды баркаса и катера должна быть либо уничтожена либо быть с диверсантами в сговоре, и принимать участие в диверсии, после чего им оставалось только бежать вместе с диверсантами, но как известно команды с «бесследно исчезнувших» баркаса и катера спаслись и были подняты спасателями из воды уже после взрыва линкора. И в конечном итоге характер повреждений корпуса, наличие двух воронок на дне, и явно выраженное направленное действие взрыва полностью отрицают данную версию
И тут Зина выпускает острые коготки. — Вы простите, но я комсомолка и имею полное право высказаться на комсомольском собрании. Директор говорит: — Они без нас разберутся! Правильно! Марина Филипповна давно вышла из комсомольского возраста. Ей за тридцать — она пожилая. — Кто еще?— спрашивает она, совсем забывая, что собрание должен вести Свистунов. — Ты хочешь, Птахина? Встает некрасивая девочка, рослая, с пышным именем Сильфида. Она, когда слушает преподавателя, всегда раскрывает рот, и ей тогда говорят: «Сифа, птица влетит». — Какая некгасивая истогия у нас получилась,— картавит Сильфида, теребя черный фартучек. — Ну, а дальше? Говори, Птахина,— подбадривает Сифу Марина Филипповна. — Вот я и говогю: какая некгасивая истогия у нас получилась... Сгам... (Срам — она хочет сказать.) И Птахина садится. На лице полное довольство: неплохо высказалась! После Птахиной все замолчали. — Ну, кто еще? Слышу голос: — Все ясно! — А что ясно? Что? — горячится Вадим.
кидает презрительно: — Ясно, что вору в комсомоле не место! — Максим не вор! — Проголосуем? — равнодушным голосом спрашивает Свистунов. Ему все равно, исключат меня или нет. Эх ты, комсорг, душа комсомола! — Нет уж, простите! — говорит наш учитель математики. — Мне, например, многое неясно. Неясно, почему вы, Марина Филипповна, бездоказательно оскорбляете человека, да, человека, едва входящего в жизнь. Неясно, почему вы все, славные мои мальчики, не возмутились, не закричали «неправда»! А превратились в молчальников, равнодушных и бессердечных, для которых безразлична судьба их товарища. — Вы подрываете мой авторитет!..— возмущается Марина Филипповна. Но он продолжает: — В двух одноклассниках и одной однокласснице Максим Коровин нашел настоящее товарищество. А остальные? Вы не имеете своего мнения? Удар попал в цель. Никому не хочется, чтобы его считали бесхребетным и тряпкой. И слышатся голоса: — Надо еще разобраться! — Коровин — не вор! — Голосовать рано! — Дайте мне слово! — Я скажу...— говорит Вадим. — Ты уже высказался — и хватит! — обрывает его Марина Филипповна.
— Вы меня извините, но мы, , сами будем распоряжаться на комсомольском собрании...— вежливо, но решительно заявляет Вадим.— Почему ты не руководишь собранием, Свистунов, почему ты передоверил руководство собранием Марине Филипповне?— спрашивает Вадим.— Или потому, что она тебе ставит пятерки? Или ты боишься ее? — Хватит! — Нет уж, вы не затыкайте мне рот, Марина Филипповна! Коровин не вор, вы его оскорбляете! И кричать на нас тоже вы не имеете права. Комсомолец должен смело говорить правду в глаза. Вы сводите счеты с Коровиным. Это он вам сказал, что вы поставили писателю Станюковичу двойку... — Что, что?—спрашивает, приложив руку к уху, директор.— Поясните, пожалуйста. Вадим поясняет: — Марина Филипповна злопамятная... — Ты врун! — Да это подтвердит весь класс! Было такое, ребята? — Было! Было! Директор, замечаю я, улыбнулся. И сразу же спрятал улыбку. Неловко улыбаться при нас. Зато Марина Филипповна вся клокочет. — Так вот,— продолжает Вадим,— надо лучше во всем разобраться, а не решать, быть или не быть Коровину в комсомоле. Рано голосовать, Свистунов! Казалось бы, пора и приутихнуть Марине Филипповне. Но когда от стены раздался голос: «Теперь разрешите мне„.» — она опять подменяет комсорга. — Да, обязательно. Слово предоставляется... —— Я не у вас прошу разрешения. Свистунов приподнимает зад. —— Пожалуйста, товарищ... товарищ...
. — Светлов. Меня прислал райком комсомола. Вы бы видели, как опешила Марина Филипповна! Светловолосый парень встает и подходит к столу. Он у всех на виду. — В райкоме я человек новый,— говорит он. — И мне сказали, что у вас образцовая школа. Но я вижу далеко не образцовую школу. Почему? Потому что не вижу у вас комсомола. Где боевой комсомольский задор? Принципиальность? Непримиримость и мужество? Почему вы так легко примиряетесь с тем, что вашему товарищу присваивают, как понял я — незаслуженно, позорную кличку? Почему надо о человеке думать лишь худшее? И легковерно соглашаться даже со взрослыми, что человек плох? Загляните-ка в свои души, а не черствы ли они, не равнодушны ли? Вы тоже станете взрослыми. Вам людей придется воспитывать. Так прежде всего воспитайте себя. Вы, комсомольцы, забыли первую заповедь: «Человек человеку друг». Сегодня я увидел здесь самое худшее — все, что давно уже кануло в вечность: подозрительность, нетерпимость и недоверие к человеку. А может, вы сами поступили бы так же, как он, пожелав разыграть товарища или подружку? Я, будучи в школе, выкидывал розыгрыши почище. Я верю, что Коровин говорит правду. И многие из вас верят, но почему-то молчат. Или вы боитесь кого? Бояться не надо. Вся эта история не стоит и выеденного яйца. Мальчишечья шалость!.. Спасибо тебе, Вадим Куликов, что ты выступил в защиту товарища, выступил смело, по-комсомольски, хотя и пытались тебе помешать... А где же был ваш комсомольский вожак? Свистунов ерзает на стуле. — Его заменила товарищ Картонкина. Простите меня, Марина Филипповна, вы — член комсомола, член партии? Впервые Марина Филипповна смущается. — Я... я, собственно говоря, беспартийная. — Куликов прав, что вы сводите с Коровиным счеты? Марина Филипповна вскакивает: —— Что вы! Что вы! Какое негодование в ее голосе! Но Светлов говорит: — Об этом в райком уже поступили сигналы. Как, впрочем, и о многом другом. Марина Филипповна порывается что-то сказать. Но Светлов продолжает: — Я верю Коровину! — Мы тоже!.. — кричат уже несколько голосов.
. Я смотрю на ребят: какие же они славные! Их Марина Филипповна запугала. Она кого угодно могла запугать. Светлов говорил с ребятами совершенно как равный. И они обо всем рассказали ему не таясь. Один лишь Элигий отошел к окну, обозленный, а вскоре и вовсе исчез. Меня хотели проводить до дому Вадим и Олежка, но я сказал, что не надо. Дойду один. Сыпал мокрый снежок. Я шел и думал: как я должен был отвечать на нападки, и отвечал остроумно, толково. Марина Филипповна только поеживалась. Но почему-то находчивые ответы приходят в голову всегда с запозданием. Я чуть не попал под машину на бульваре Эстония. У самого дома я увидел — кого бы вы думали? — Карину. Она, как видно, здорово промерзла — топталась на . — Что ты здесь делаешь? — Я тебя жду. — Меня? Почему? — Потому что тебе тяжело. Тебя исключили? — Нет.
— Значит, поверили?!—воскликнула она радостно.— Я говорила, что это все ложь, ты не мог... — От кого ты узнала, Карина? — Ваш «красавчик» подошел к нам на улице. Ларсен рычал на него. А он мне выкладывал и выкладывал. Тогда я спросила: «Почему вы о Максиме говорите плохое? Вы что, его ненавидите?» — Он замялся. «Уходите подальше, сказала я. Никогда не поверю в ваши злобные выдумки». — «Максим — мой друг», сказал мне красавчик. Разве друг тебе Шиллер? Он опаснее врага! — Я вижу, что ты мне друг! Да, Карина? — Да, друг! Но ты сегодня мне ничего не рассказывай. Я рада, что кончилось все хорошо. Расскажешь после. Интересно, кто написал эти глупости на стене, там, на лестнице, возле вашей квартиры? — Ты видела? — Да. — Я думаю, что Элигий. — Ну, раз Элигий... — сказала она и вдруг взяла да и... В первый раз в жизни меня целовала девчонка. Я всегда раньше думал, что от этого может стошнить. Но ничего, обошлось. Выдержал. Понял, что она это сделала назло Элигию Шиллеру. И нисколько не смутилась. Ушла как ни в чем не бывало. Я поднялся по лестнице. Родителей не было дома. «Правда всегда побеждает!» — говорит дед. И на этот раз победила, но все же мне было так больно. Другой бы обрадовался, что его поцеловала девчонка. Повеселел бы, наверное. А я уткнулся лицом в теплую шерстку Ингрид — и тут, сознаюсь, потекли слезы ручьем. Неприлично реветь, что поделаешь! Ингрид лижет мне ухо. Верный мой друг!
***
В комсорги избрали Вадима — всем ребятам понравилось, что он не испугался Марины Филипповны. Высказался прямо и честно. И за товарища стоял до конца. Один Элигий голосовал против. Мне подумалось, что Элигий прямолинейный и по-своему честный. Отстаивает то, что забил себе в голову. Я даже изменил свое отношение к этому гаду: гад, но принципиальный. Тут же я вспомнил, что он сам добивался дружбы с Кариной, но писал на лестнице «Максим + Карина». Нет, тут далеко до принципов. Он поспешил сообщить Карине, что меня исключат. Так был в этом уверен! В классе стали жить дружно. Марина Филипповна притихла, стала тише воды и ниже травы, а вскоре бесследно исчезла. Говорили, что ее отозвали в роно. Вспомнив пьесу, которую мы играли во Дворце пионеров, ребята прозвали нас «рыцари моря». Рыцари... Да, хорошо быть рыцарем моря, честным, смелым, правдивым, стоящим горой за товарища, готовым полезть за ним в воду, в огонь! Я сказал деду, как нас называют. — Что ж,— сказал дед,— это гордое звание. Старайся его заслужить. В нахимовском нелегко тебе будет! Я ответил его любимым словечком: — Выдюжу! — Выдюжишь? Верю. Коровин не может не выдюжить. Вот за Валерия я опасаюсь. И он покачал головой. Мама стала относиться ко мне как-то особенно нежно. Задумаюсь — она подойдет, поцелует: — Что было, сыночек, то быльем поросло. Поросло ли? Такое берет меня зло, что я задирался, не умел сам постоять за себя! И такая радость, что нашлись друзья — верные, как Вадим, как Олег, как Карина. Нашлись взрослые, которые меня поняли... Мама говорит, что заживают самые глубокие раны. Что ж, может быть, и мои заживут. Но забыть — я ничего не забуду. Ни хорошего, ни плохого.
. ***
Год окончил на круглые пятерки! Ура! Вадим не отстал от меня. А вот Олежка, бедняга, из троек не вылез. Он скулил: — Расходятся наши дороги, ребята, не бывать мне в нахимовском... Оставался, правда, еще год в запасе. Но я понял, что Олежке, пожалуй, нахимовцем не бывать...
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
