Наша искренняя признательность Радию Анатольевичу Зубкову за право опубликовать его замечательное исследование в блоге "Вскормленные с копья".
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
На шкафуте постоянно действует душ. Оторвавшись от прокладки или плетения кранцев и др. занятий, можно встать под упругие струи теплой и очень соленой забортной воды. Соль выступает на всех предметах, на которые попадает вода. Это неприятно, особенно для бачковых – никакое «мыло для соленой воды» не помогает отмыть посуду после приема пищи. Командиры рот регулярно проверяют чистоту посуды и строго наказывает бачковых за жирные миски и ложки. Среди курсантов зреет недовольство, бродит идея отказаться от приема пищи, а это уже чрезвычайное происшествие – «бунт на корабле». Каким-то образом слухи об этом доходят до адмирала Безпальчева. Всех бачковых вызывают в адмиральский салон. «Мне доложили, что вы отказываетесь мыть посуду специальным мылом. Скажите, а дома ваши матери разве не моют посуду с мылом? – вопрошает адмирал. Самый смелый из бачковых выдвигается вперед и объясняет, что это «специальное мыло» не мылится в соленой воде, и посуда после мытья остается жирной, да еще и пахнет мылом. Ветошь для протирки посуды тоже не выдается. Небольшая пауза – и объявляется адмиральское решение: После обеда и ужина в течение 10-15 минут бачковым будет выдаваться на камбузе горячая пресная вода для мытья посуды с обычным мылом. Ветошь тоже выдадут. На этом инцидент был исчерпан без крика, угроз и наказаний. Но у меня остался вопрос, почему эту пустяковую проблему пришлось решать начальнику похода 60-летнему адмиралу. Почему этим не занимались политработник, врач, командиры рот? Почему? И это тоже была учеба!
Достигнув запланированной южной точки похода, «Седов», используя попутный ветер от зюйд-оста, лег на курс к Азорским островам. В начале сентября подошли к группе и легли в дрейф в видимости острова Флореш.
Погода прекрасная. С острова к борту «Седова» подходят два катера, буксирующие по две шлюпки каждый. По-видимому, это рыбаки. Наше начальство проигнорировало явное желание гостей подняться на борт. Общения не получилось. Вскоре катера ушли.
Жители острова Флореш у нашего борта. Фото с борта «Седова» 05.09.1955 г.
После обеда объявлены шлюпочные учения. Курсанты, заранее расписанные по шлюпкам, вываливают шлюпки за борт и спускают их на воду. В каждой шлюпке кроме гребцов и старшины из курсантов находится офицер – командир шлюпки. Далее речь пойдет о шлюпке, командиром которой был младший лейтенант Алексей Неделько. Я был на другой шлюпке, поэтому записываю это происшествие по тем разговорам, которые слышал много лет назад. Не очень заметная с борта парусника волна, вернее зыбь, оказывается довольно значительной, если наблюдать ее сидя в шлюпке. Когда шлюпка, которой командовал Неделько, поднялась на гребне волны, курсант Вадим Берман увидел на расстоянии вытянутой руки что-то странное, напоминающее головку перископа. Поддавшись необъяснимому инстинкту, он бросил весло, двумя руками вцепился в этот плавающий предмет и… в следующую секунду оказался за бортом шлюпки. Какая-то сила потащила его по волне, а шлюпка, потерявшая ход, потому что все перестали грести, по скату волны пошла в другую сторону. Как удалось командиру шлюпки буквально в секунды подойти к плавающему курсанту, не знаю. Когда стали его поднимать, он все еще за что-то крепко держался. Это «что-то» оказалось шеей, на которой таращила глаза маленькая головка крупной морской черепахи. Так и втащили ее в шлюпку вместе с Берманом. Всю эту картину наблюдал в бинокль с мостика «Седова» адмирал Безпальчев. Можно себе представить, что пережил в эти минуты Константин Александрович, ведь была реальная угроза потерять 18-летнего мальчишку. Тут же был поднят сигнал «Конец учения. Шлюпкам возвратиться к борту». Когда шлюпка Неделько подошла к кораблю, первой подняли на борт виновницу происшествия – черепаху. Для этого использовали сетку для подъема мелких грузов. Поднимал Юра Яковенко, поэтому он и запечатлен неизвестным фотографом. Поднявшимся по шторм-трапу Берману и Неделько было не до позирования: прямо на палубе начался «разбор полетов». Адмирал не сдерживал своих эмоций и не выбирал выражений. Берману объявил трое суток ареста и приказал немедленно отправляться в карцер, … которого на корабле не было (!?). Вадим ответил «есть!» и пошел в кубрик, где и отсыпался трое суток. Младшему лейтенанту Неделько пришлось выслушать все до конца. На этом все и закончилось. Для черепахи был сооружен бассейн, обитая в котором она благополучно прибыла в Кронштадт. Дальнейшая ее судьба мне не известна. Вадим Юльевич Берман служил командиром подводной лодки на Тихом океане. После увольнения в запас вернулся в родную Одессу. В 2008 г., собравшись в Питере на празднование 50-летнего юбилея нашего выпуска (1958 г.), мы вспомнили эту историю 53-летней давности.
Курсант Ю. Яковенко с черепахой. Ст. штурман кап. л-т Балышев. Фото 25.08.1955 г. Атлантика. Капитан 2 ранга в отставке В.Ю.Берман. Фото 1958 г. Санкт-Петербург
Снявшись с дрейфа у Азорских островов, «Седов» берет курс к Английскому каналу. Начинается завершающий этап нашего штурманского похода. Недавняя изнурительная жара сменяется осенней сыростью. Ветер заметно свежеет. Моросит мелкий дождь. Барометр «падает». По всем приметам, показаниям приборов и составленной синоптической карте, следует ожидать прихода сильного шторма. Курсанты и команда судна готовятся к встрече с ним: на верхней палубе объявлена форма одежды №4 (в бушлатах), заблаговременно убирается значительная часть нижних парусов, вахту на руле несут четыре человека.
1-й ряд – Гузиков, Сливенко; 2-й ряд – Лавров, Пацай. Фото сентябрь 1955 г. Северная Атлантика
На снимке слева. От нока рея: 1 - ?, 2 – Леньшин, 3 – Егоров, 4, 5 - ?, 6 – Лавров, 7 – Белов А., 8 - ? Фото сентябрь 1955 г. Сев. Атлантика
Можно себе представить, какие усилия нужно прикладывать, стоя на зыбких пертах (стальных тросах, протянутых под реями) и опираясь животами на реи, чтобы подтянуть раздуваемый ветром мокрый парус. Чего стоит скатать этот парус и «схватить» сезнёвками, лишив его свободы. И все это на 30 – 40-метровой высоте над клокочущей океанской бездной при усиливающейся качке. Несмотря на ожидание и принятые меры шторм нагрянул все-таки неожиданно. Ветер резко усилился до 8 баллов. Наступила тревожная и, разумеется, бессонная ночь. К рассвету сила ветра достигла 10, а в порывах – до 11 баллов. Возникает необходимость убрать оставленные по штормовому варианту паруса. Курсантов к работе на реях не допускают. Они занимаются горденями и гитовыми на палубе. На мачты поднимаются марсовые матросы штатной команды под руководством боцманов мачт старшины 2-й статьи Толмасова и ст. 2-й статьи Жевнова. Все паруса убраны. «Седов» несколько снизил скорость, но и под одним рангоутом имеет ход 8-9 узлов. Мачты, реи, такелаж – работают как тянущие паруса. Шторм длится 5 нескончаемых суток, до самого входа в Английский канал. Курсанты с удивлением замечают, что никто не укачивается и не блюет. А свиньи? Они – все съедены. Палуба бывшего загона отдраена торцами с песком и отмыта швабрами до первозданного состояния. После длительного шторма не сразу привыкаешь к тишине и покою. Скорость значительно снизилась, качки совсем нет. Почти на траверзе острова Уайт нас обгоняет четырехпалубный пассажирский теплоход «Аркадия».
Капитан теплохода по радиотрансляции произносит стандартную фразу: «Желаю счастливого плавания»… на русском языке! На мостике «Седова» минутное замешательство. Капитан 2 ранга Митрофанов вооружается звукоусиливающей техникой и вежливо отвечает по-английски: «Благодарю за добрые пожелания. В свою очередь, желаем вам счастливого пути». Для нас курсантов это было хорошим уроком, ведь наше знание английского оставляло желать лучшего. В Северном море, в соответствии с планом похода, начинается зачетный период практики. Близость английского берега дает возможность проверить навыки курсантов в определении места корабля по береговым и плавучим маякам, знакам и приметным мысам. Навыки в определении места астрономическими способами проверены ранее, в океане, так же как плавание по счислению с учетом дрейфа и течений. Возможно, подводникам никогда не пригодятся навыки и терминология шлюпочного дела управления таким крупным парусным судном, как «Седов», но и эти вопросы включены в зачетный лист. Зачеты сданы успешно, и наши преподаватели пакуют чемоданы. 2 октября 1955 г. «Седов» под буксирами заходит в Балтийск и швартуется к пирсу, у которого с другой стороны стоит крейсер «Киров». Дальний штурманский поход для курсантов окончен. Лучшие из них награждаются грамотами.
Курсантов пересаживают на крейсер «Киров», а «Седов» уходит в Кронштадт, куда благополучно прибывает, завершив свое шестое дальнее плавание под советским Военно-морским флагом. Ходовое время – 63 суток. Пройдено 10 580 миль.
КРАСНОЗНАМЕННЫЙ КРЕЙСЕР «КИРОВ»
Тактико-технические характеристики
Общие
Длина: 191 м Ширина: 17,5 м Водоизмещение норм.: 7 700 т Запас хода 3 000 миль Осадка: 5,3 м Экипаж: 671 чел. Скорость: 37 узлов
По плану, после штурманского похода предусматривалась практика на боевом корабле для изучения организации службы и знакомства с его устройством. На это отводилось две недели (с 10 по 24 октября 1955 г.). Объектом изучения был выбран крейсер «Киров», корабль с организацией службы, наиболее отвечающей всем требованиям Корабельного устава. Хотели как лучше, получилось – как всегда! Осенью 1955 г. вышел Указ Верховного Совета СССР о сокращении сроков службы в армии и на флоте. В очередную демобилизацию должны были увольняться те, кто отслужил 5 лет, и те, кто к этому моменту отслужил только 4 года. Подготовку молодого пополнения учебные отряды не обеспечили. Поэтому взяли солдат нового набора, переодели их в матросскую форму и прислали на крейсер для обучения непосредственно на корабле. Численность личного состава в полтора раза превышала штатную. Скученность личного состава, грязь и бестолковщина оставили самое отвратительное впечатление. Я был расписан в БЧ-2 (артиллерийскую боевую часть) на элеватор второй башни главного калибра подающим. В узкой выгородке элеватора спать было невозможно, а в кубрике БЧ-2 свободных коек не было. Выдали матрас, но куда его пристроить? Промучившись две ночи на боевом посту (в выгородке элеватора), я устроил свой матрас в кубрике на рундуке с посудой. С подъемом обнаружил, что меня цинично обворовали. Цинично потому, что, украв почти новый бушлат, оставили старый, ношеный 5 лет, испачканный краской, с матросскими погонами и оторванными пуговицами. Вместо своих рабочих ботинок я обнаружил какие-то «опорки». Но больше всего было жалко ремень с бляхой. Причем, из-за смутного предчувствия я его не положил с формой, а намотал на кулак и сунул руку под подушку. Утром кулак оказался на месте, а ремня не было. Попытка найти командира роты капитана 3 ранга Лемеша, чтобы доложить о своих бедах, не увенчалась успехом. Позже выяснилось, что увольняемые в запас обворовали молодых матросов и почти всех курсантов в той или иной степени. Если не трогали курсантские бушлаты, то снимали якорьки с погон, чтобы украсить «дембельские» альбомы. 13 октября 1955 г. загремели колокола громкого боя – все разбежались по своим боевым постам. После приготовления крейсер вышел в Балтийское море. Все время перехода я провел в выгородке элеватора, не имея понятия, куда и зачем идем. Часов через десять пришли в Лиепаю (Либаву), ошвартовались у топливного причала.
Крейсер «Киров» у топливного причала. Фото 1955 г. Лиепая
Главной задачей командования корабля была организация отправки матросов и старшин, демобилизованных по новому Указу. Курсантами никто не занимался. Мне удалось один раз уволиться в город, но в памяти от этого увольнения ничего не осталось. 24 октября мы покинули крейсер «Киров» и поездом отправились в Ригу.
«Мы цену жизни узнаем с годами, чем наша жизнь становится длинней, тем больше дум рождается о ней, и ценится она дороже нами. Но в памяти у нас не все хранится, и если жизнь начнешь перебирать, глядишь, исчезла целая страница… И горек каждый в памяти провал, когда мы к правде неподкупно строги. С годами жизнь становится ценней, но если б той дороге повториться, пошел бы вновь искать на ней потерянные памятью страницы». Это строки из стихотворения знаменитого и любимого пермского поэта Бориса Ширшова. Сколько раз его читала? И вдруг, попав снова на глаза, новый смысл и краски обрели эти строки… «Потерянные памятью страницы…» НО есть такие события в жизни, дни, годы, которые и искать в кладовой памяти не надо. Они не потеряны на дорогах, чтобы не происходило с тобой в непростом жизненном океане. Они просто « живут» рядом с тобой, потому, что были наполнены самыми светлыми эмоциями, чувствами, впечатлениями и их цена, чем жизнь длиннее, все дороже и дороже. Но бывают моменты, когда ты их как бы заново переживаешь, а толчком этому бывают письма, нашедший тебя человек, знавший тогда в те далекие годы и напомнивший об этом, да и многое другое. И несомненно праздники. Вот и сегодня такой день – День подводника. Даже желание непременно написать что-то этакое, расшевелило уголки памяти, растревожило, разворошило… Вновь взяла в руки папки, где сложены семейные архивы: оставшиеся на память заводские газеты, где писала о шефстве, поездках, встречах… Нашла теперь уже «шедевр» - газету о первой поездки к подшефным в Палдиски на празднование Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота. Газета вышла в свет 7 марта 1969 года в день моего рождения и там целая полоса с клише « В далекой гавани» и заголовком « Корабль на память «. Почему такой громкий заголовок? Моряки тогда подарили макет нашей подводной лодки. В центре полосы – рисунок. Заводские художники изобразили «наш круг» - моряки, у одного из них баян и поющую девчонку ( чем-то похожую на меня в те годы ). Вот сейчас , в эти дни, чаще слышишь об ужесточении цензуры в интернете. Времена другие и цензура другая. Если бы знали, какой цензуре подвергались малотиражные газеты оборонных предприятий… А здесь еще и подшефная подводная лодка появилась ? Цензоры только что в лупы не рассматривали каждую строку. Ни номера подводной лодки, ни названия города, где она дислоцировалась, ни одной фотографии, ни званий с фамилиями, именами, отчествами, просто командир, просто заместитель командира, просто боцман, а то и просто « офицер Сергей Николаевич». Намучилась тогда, исправляя при верстке газеты в типографии, замечания цензоров, но эта была наука, как обходить в дальнейшем «запретные рифы». Хотя цензоры всякий раз напрягались, увидев опубликованные письма моряков или опять же очерки о наших встречах. Зато в памяти осталось все ненаписанное, все, что нельзя было тогда рассказать громко. И знаете, что заметила - это не только мое состояние памяти в этот особый день. « В день подводника, братья в пилотках, экипаж вспомним, службу, семью. Память, словно всплывающей лодкой вдруг покинет на срок глубину. Годы нам седины не жалели, дружбе флотской до смерти верны. Лишь шеренги в строю поредели, но от встречи с друзьями хмельны»…,- вот так написал в своем стихотворении моряк подводник Геннадий Огорелышев, разместив его на сайте «Одноклассники» , вспоминая вахты, развод в центральном, слезы жен и подруг, провожающих подводников в новый поход, отцов-командиров, которых чтут до сей поры и конечно, покорение морских глубин…и многое другое, что не угасает в памяти тех, кто отдал годы службе и считает их самыми лучшими в своей жизни. «Память, словно всплывающей лодкой вдруг покинет на срок глубину « - очень точно сказано. Именно она - эта память объединит сегодня всех подводников. И ни одна морская душа «взлетит» сегодня светлой птицей, через телефонные звонки, взволнованные голоса, улыбки и приветствия по скайпу, письма с самыми теплыми словами… И несомненно застольями, которые бывают у моряков в кругу друзей, с первым…третьим тостом и …» дай, бог, не последнюю», а возможно и песнями про подводную лодку, «которая из глубины идет домой « и задушевно про то, что »там за туманами, вечно пьяными, там за туманами любят их и ждут» . И мне представляется, что будут крепнуть голоса, и появится в них стальная уверенность , когда дойдут до строк : «мы вернемся, мы, конечно, доплывем»… Иначе НЕ ДОЛЖНО быть ! Да и одним из тостов сегодня будет звучать, как «заклинание» : « за равное количество погружений и всплытий» или чуть иначе с какими-то флотскими вкраплениями, которые только усилят суть его.
Впрочем, песни тоже будут разными, но непременно такие, которые запросит в эти минуты душа. Все это будет и в нашем доме. Морские праздники уже десятилетия живут здесь. А традициям мы не изменяем. Грустно только от того, что поредели наши ряды. Сильно повзрослели мы - те, кто ездил на праздники к нашим подшефным из 157 ОБПЛ, и те, кто приезжал в наш уральский город Пермь. Да и не всех сохранила судьба. Зато их имена не забудутся. О шефских связях с моряками написано в книгах по истории нашего города, в областной , городской газетах тех времен, передачах областного радио и телевидения. И совершенно не случайно приняты в городской архив Почетные грамоты командования 157 ОБПЛ «за вклад шефов в военно-патриотическое воспитание», газеты « Страж Балтики», где размещались очерки о нашей дружбе, и письма моряков, рассказывающих , что было возможно о службе, фотографии, подшивки заводской газеты , на страницах которых столько места было отведено публикациям о шефстве , что сложилась бы повесть. Настолько важными были признаны узы дружбы и многолетнего шефства над моряками подводниками, что было принято решение эти свидетельства оставить на вечное хранение. Все самое лучшее, в том числе и многочисленные фотографии. А мне бесконечно дорого то, с чем не хотелось расстаться, что сейчас позволяет вспоминать и снова свидетельствовать. В их числе фотографии в семейных альбомах. Черно-белые, которым более четырех десятков лет, запечатлевшие какие-то мгновенья встреч официальных в нашем городе, и в нашем доме на известной всем морякам улице Елькина, на «побывках», и просто проездом, и просто в гости. Неказистые, постановочные, с застывшими лицами, глядевшими в объектив, застольные, запечатлевшие мгновенья встреч и разлук, радости и грусти, фотографии, где мы вместе… Вглядываешься в них и душа светлеет, и тоже в такой миг память «всплывающей лодкой покидает свою глубину « Публикуя их, всегда надеешься, а вдруг отзовутся , если не сами моряки подводники, то их дети и внуки, как уже было не раз: не владеют компьютером деды, их внуки скачивают посты , увидев фотографии или упоминание фамилии. И становится больше вернувшихся в круг друзей на сайте «Одноклассники», где связывает морские узлы нашего общения торпедный электрик подводной лодки С-95, старшина 1 статьи в запасе Е.Н. Курочкин ( город Приволжск ). Всегда светлеет взгляд и уходят бытовые печали из души, когда взглянешь, даже мимоходом, на развешанные, разложенные на видных местах сувениры, подаренные моряками, чеканка, керамика, океанские раковины, деревянные пивные кружки, которые, по – моему, изготовлялись только в Прибалтике, берешь в руки буклеты о Риге, Таллине, книжки со стихами… непременно подписанные: »главшефе от моряков», «на память о Палдиски. Михаил Ицков .1972 год», или чуть более официальное, но трогательное от работников политотдела : « Светлане Павловне, чье сердце всегда на Балтике! Светлана, дорогая, ты о Балтике пишешь и поешь едва ли не больше самих флотских журналистов, так пусть твое сердце всегда будет с нами, всегда острый твой карандаш не покидает страниц нашей флотской прессы! Твои друзья – балтийцы «. И подписи Как в воду глядели. И командир на днях еще раз, шутя, напомнил: « я не писал еще приказа о твоей отставке, так что ты обязана быть в строю». А я, словно, до сих пор выполняю их наказ… «Ныряю» в глубину памяти и пишу на блогах теперь уже на блогах флотской прессы. Так что и праздник будет сегодня в нашем доме, и вновь услышу дорогие сердцу голоса друзей, которые непременно поздравят лично. И песни морские про подводников прозвучат с видеокассет. С Днем подводника, друзья ! С праздником офицеры и матросы, служившие на наших подшефных подводных лодок! Побольше веселых и радостных дней всем сердцем я вам желаю. Смотрите, даже солнышко светит теплей и шепчет вам: « Поздравляю ! «. С Днем подводника , моряки подводного Флота России ! Гордимся и будем гордиться во все времена вами, отдавая дань памяти тем, кого нет на этой земле, с уважением, признанием заслуг, любовью будем говорить о тех, кто несет свою нелегкую вахту , надежно защищая наши границы и все, что дорого всем нам на берегу ! И чтобы связать нас сегодня общей памятью, пусть прозвучит эта песня, как бы для подзарядки «аккумуляторов» праздничного настроения:
И еще одна - для тех, кто был «повенчан» с океанами по службе. С океанами, которых я никогда не видела, но они есть у меня на картинках в компьютере: спокойные, величавые, с песчаными пляжами, бурлящие гневом, вздыбленные метровыми волнами, свинцовые, покрытые толщей льда и снега. Бескрайние, волнующие … как память.
«Сквозь моря и океаны бороздите вы просторы. Вам немало испытаний приготовлено судьбой. Вы бывали в разных странах, вашим домом стало море, где важнее капитана, только горсть земли родной. Так служите же, ребята, защищая честь Отчизны, вы страны великой нашей все достойные сыны. И пусть цели будут взяты, но целы пусть будут жизни, и не будет в этом мире ни врагов и ни войны «.
Важное
Важное
Важное
Важное
