Ко мне с просьбой о помощи обратилась ЖАРОВА (Колосова) Ирина Константиновна - дочь офицера подводника ВМФ СССР, командира подводной лодки "М-119" и командира подводной лодки "С-51" (с 12 апреля 1944 года) в годы Великой Отечественной войны, начальника оперативного отдела штаба Черноморского флота. Привожу письмо обращение в сокращении.
"Глубокоуважаемый Владимир Александрович! К Вам обращается дочь одного из тех, кто с честью отстоял нашу Родину в страшной войне. Мой отец – КОЛОСОВ Константин Михайлович, в годы войны командовал подводной лодкой на Северном флоте. .
К сожалению, в послевоенное время наша семья распалась (мне не было и десяти лет), но мама привила мне чувство гордости за военный труд отца. С отцом я не виделась ни разу с 1954 года, а в 1971 году он ушел из жизни. Это я узнала после смерти мамы в 1975 году.
Так получилось, что моя судьба состоялась в Сибири: закончила механико-математический факультет Томского государственного университета, защитила кандидатскую, потом докторскую диссертацию по физико-математическим проблемам, имеющим специальное назначение. Здесь же родились мои дети и внуки. Думаю, отец мог бы гордиться нами, своими потомками.
Обращаюсь же к Вам с просьбой о помощи! Владимир Александрович, У МЕНЯ НЕТ НИ ОДНОЙ ФОТОГРАФИИ ОТЦА. Материалы о нем, которыми я сейчас располагаю, собраны из разных источников, включая, разумеется, и Интернет. Мне помогают и коллеги. Собственно, по их совету я и вышла на вашу организацию с надеждой, что "по цепочке" удастся отыскать фотографию отца.
Мои дети – Жаровы Вера и Василий – и внуки – Илья и Владислава знают о подвигах своего деда и прадеда и также пытаются раздобыть его фотографии. Увы! – пока безуспешно.
Владимир Александрович! Вы, как человек, посвятивший себя сохранению памяти о наших героях-подводниках, не оставьте, пожалуйста, мою просьбу без внимания.
Возможно, Вам удастся найти людей (или их потомков), которые знали Колосова Константина Михайловича либо в годы войны в Полярном, либо по службе на Черноморском флоте (отец вышел в отставку с должности начальника оперативного отдела штаба ЧФ).
Или сможете дать дельный совет, как нам организовать поиск. Это ОЧЕНЬ важно для нашей семьи. На всякий случай вот мой томский рабочий телефон: 3822-529-522.
С огромной надеждой – ведущий научный сотрудник НИИ прикладной математики и механики Томского государственного университета, доктор физико-математических наук Жарова Ирина Константиновна (урожд. Колосова).
От души желаю Вам и Вашим помощникам, Вашим родным бодрости, крепкого здоровья и, конечно же, успехов в вашем благородном деле".
Вот такое письмо в канун 68 годовщины Дня Победы.
Уважаемая Ирина Константиновна! Спасибо за столь высокую оценку нашего скромного труда, тем более поисковой работой мы с сыном практически не занимаемся, если не считать отдельных просьб читателей блога, в частности родственников Сергея Чаговца и Николая Савельева.
Исходя из большого опыта службы и ветеранской работы, мы подключаемся к поискам.
Кое что удалось узнать практически сразу. Капитан III ранга КОЛОСОВ Константин Михайлович, 1913 года рождения (выходит, что в 2013 году ему исполняется 100 лет со дня рождения!), русский, уроженец города Сердобска Пензенской области, окончил ВВМУ им. Фрунзе в 1937 году.
Думаю на многочисленных фотографиях моряков-североморцев и экипажа ПЛ С-51 военных лет в частности обязательно есть и фотография Вашего отца.
Вот, к примеру, на фотографии с сайта . капитан 1 ранга И.Колышкин беседует с капитаном 3 ранга И.Кучеренко. А кто другие офицеры на фото?
Есть повод начать журналистское расследование. Наверняка фотография Вашего отца есть у его сослуживцев по Северному и Черноморскому флоту. Вы сами подсказали фамилию. Штурманский электрик ПЛ М-119 Сенников Георгий Иванович, к родственникам которого надо обратиться.
Статья о Георгии Сенникове уже опубликована на блоге. Обращает внимание, как хорошо сохранилась фотография сделанная в годы Великой Отечественной войны во Владивостоке в учебном отряде подводного плавания. На бескозырке ленточка "Отряд подв. плавания".
Дочь Георгия Ивановича - Екатерина Георгиевна, проживает в Магнитогорске. Кандидат педагогических наук, преподаватель кафедры русского языка Магнитогорского университета. Обращение к ней уже подготовлено.
Я скажу Вам даже больше. Читатели блога давно знают, что в Харькове живёт и здравствует моторист трюмный подводной лодки С-51, которой командовал Ваш отец, а ныне почётный член Харьковской областной общественной организации ветеранов-подводников имени Героя Советского Союза И.И.Фисановича - старший краснофлотец Лаванов Алексей Николаевич.
О Лаванове Алексее Николаевиче на блоге: Алексей Лаванов в 92-ой раз отметил свой день рождения ! Олексій Лаванов. За крайкою льоду. Отзовитесь!!! Мне 90 лет... Алексей Лаванов
Несмотря на свой уважаемый возраст, 17 марта 2013 года исполнился только 92 год, у Алексея Николаевича острый глаз и не менее острая память. Автор книги воспоминаний "Тихоокеанцы на Севере" о боевом пути ПЛ С-51, несомненно, помнит годы службы под командованием Вашего отца, а возможно, у него есть и фотографии тех лет. Есть повод с ним лично встретиться накануне Дня Победы и поговорить.
Среди других вариантов - обращение с письмом к командующему Черноморским флотом России . Возможно в штабе Черноморского флота висит стенд с фотографиями всех начальников оперативного управления флота или фотография Вашего отца сохранилась в архиве управления.
В архиве управления кадров Черноморского флота должна храниться учётно-послужная карта Вашего отца, а на неё наклеивается фотография, правда маленькая, 3 на 4 см.
На Черноморском флоте действует большая ветеранская организация подводников, которую возглавляет капитан 1 ранга Лушников Алексей Иванович.
Опять же, не может быть, чтобы не было ни одной фотографии Вашего отца во флотской печати. Надо делать запрос в архив газеты Черноморского флота "Флаг Родины" и Северного флота "На страже Заполярья".
"Старые морские волки" конечно, скажут, что я забыл о личном деле офицера в военном комиссариате по месту учёта, где хранится фотография в парадной форме одежды, точнее их даже два (личных дела). Однако оказалось, что через десять лет после прекращения выплаты пенсии их уничтожают, но не факт. Вдруг сохранили!!!
Так, что есть где развернуться в поиске.
С уважением, Пелевин Владимир Александрович
Уважаемые посетители блога! Североморцы и черноморцы! Поможем дочери, внукам и правнукам командира ПЛ М-119 и ПЛ С-51 Колосова Константина Михайловича обрести фотопортрет отца, деда и прадеда — настоящего подводника и Победителя!
Жарова (Колосова) Ирина Константиновна - zharova@niipmm.tsu.ru Либо пишите на pelevin13@rambler.ru Поздравляю всех с 68-й годовщиной Великой Победы!
Подробнее на
Владимир ПЕЛЕВИН, журналист-маринист, пресс-секретарь Харьковского областного общества ветеранов-подводников, капитан I ранга в отставке.
Вчера на одном из телевизионных каналов засветился некто Сергей Гуриев, который, когда речь зашла о возможных социальных волнениях в России, как-то, извиняясь, заметил, что он осетин и… сам засомневался. Вообще-то он ректор Российской экономической школы. Но вернемся к началу. В конце января 2013 года в Давосе в очередной раз собрался экономический форум, который, в частности, обсуждал и Россию. Будущее России было представлено тремя сценариями, разработанными группами, которым давосское экспертное сообщество доверяет. Путин, заранее определив, что «будут бить морду», в Давос вообще не поехал, а появившийся там Медведев обозвал все три сценария «нереалистичными», но сделал это так неловко, что народ стал выходить из зала.
Если учесть, что главнейшей задачей российской делегации в Давосе было создание благоприятного имиджа страны у потенциальных западных инвесторов, то выбор состава делегации и содержание сценариев будущего России вызывает даже не вопросы, а возмущение.
Первый негативный прогноз представлял экономист Олег Цивинский. И всё бы ничего, если бы он не был гражданином США, но, наверное, как следует из гражданства и фамилии, должен лучше всех знать Россию и ее будущее. Второй негативный прогноз докладывал пресловутый Алексей Кудрин, а третий — Сергей Гуриев, оказавшийся хоть и российским гражданином, хоть и по собственному утверждению осетином, но, прежде всего, «пресмыканцем», т.е. человеком, патологически пресмыкающимся перед Америкой в лице ее самых соединенных штатов. Если добавить, что в делегации был еще и Герман Греф и еще ряд не менее одиозных «патриотов», то можно смело утверждать, что Россия вообще была представлена стаей «пресмыканцев» с не сходящей с лица улыбкой типа «чего изволите-с…»
«Пресмыканцы» пресмыканцами, а в уме некоторым из них не откажешь хотя бы потому, что, благодаря им, на международном форуме впервые прозвучала мысль, которую я на все лады расписываю последние лет пять. Дело в том, что, если народ начнет жить хорошо сегодня, а завтра еще лучше, и, в конце концов, появится класс, способный перераспределять в свою пользу не менее 15% дохода страны, то у такого класса неминуемо возникнут экономические интересы и желание их защитить. Другими словами, если правящая «элита» России будет стремиться к тому, чтобы народ жил лучше, то обязательно вырастит богатыря, который заставит ее поделиться властью или вообще ее отдать. В силу численности и внутреннего своего устройства, такой класс будет патриотичен и будет всеми силами добиваться повышения качества жизни в стране. В его недрах возникнет идеология и политическая партия, способные изменить состояние российских дел. Поскольку самой очевидной предпосылкой для этого является устойчивое повышение доходов населения, то становится понятным, почему они не растут. Потому что таково системное свойство нынешней власти. Всякое повышение доходов — это неизбежное взращивание политического конкурента, и на это никто из правящей «элиты», находясь в здравом уме и трезвой памяти, не пойдет.
Чем мы за это платим? Прежде всего, недоразвитостью внутреннего рынка, а, следовательно, плохо формирующимся спросом и… недемократичностью развития. Дело в том, что один из современных либеральных мифов — это свобода выбора, как правило, ограниченная правом голоса, которым человек пользуется раз в четыре-пять лет, а на все остальное время он может это право засунуть туда, куда ему подскажет ненавязчивая фантазия. Так вот на самом деле, это не демократия, это суррогат демократии, тогда как настоящая демократия начинается тогда, когда человек в течение каждого дня способен многократно голосовать своим честно заработанным рублем. Но это возможно только тогда, когда этот рубль будет виден и слышен на фоне «белого шума», создаваемого миллиардами, присвоенными правящей «элитой». Либо Россия должна развиваться — технологически, научно, финансово, инфраструктурно — и породить, как следствие, новый политический класс, либо она обречена на стагнацию, и все разговоры об инновационном развитии страны — это банальное, как теперь говорят, «разводилово», имеющее своей целью как можно дольше сохранить нынешнюю правящую «элиту».
Далее следует еще один красивый миф про отсутствие в России благоприятного инвестиционного климата. И тут я не могу не вспомнить об одной даме, к которой по воле наших журналистов из газеты «Красная звезда» приклеилось так понравившееся ей прозвище «железная леди». Почему сегодня в нашей стране никто не хочет вспоминать сущность ее экономических реформ, получивших название тэтчеризма? Потому что это невыгодно, поскольку на фоне реформ Маргарет Тэтчер реформы нашего премьера — это детский лепет. Поясню свою мысль. Да, сначала Тэтчер снесло крышу и она заработала нелестное прозвище «Тэтчер Маргоша — молока отнимоша» (Thatcher — Milk Snatcher) за то, что в целях экономии государственных средств отменила выдачу бесплатной ежедневной кружки молока в школах. Но, нужно отдать ей должное, критика ее первых действий произвела на нее должное впечатление, и она сумела создать умнейшую команду, сумевшую, в итоге, преодолеть кризисные явления в английской экономике. У каждого экономического решения есть свой срок жизни, и удачные решения тогдашнего британского премьера не спасают страну сегодня, когда страна зарабатывает ровно столько, сколько ей необходимо для обслуживания внешнего долга, и ее счастье в том, что пока некому попросить Британию так, чтобы она захотела этот долг вернуть. Но вернемся к «железной леди», и я постараюсь вспомнить то, что британские экономические издания писали о ней в 1970-годы. Тогда возглавляемое ею британское правительство выкупало у собственников «лежавшие на боку» частные предприятия и за государственный счет проводило их санацию. Делалось это потому, что команда Маргарет Тэтчер была совершенно уверена, что ни один частный собственник не способен перевооружить и сделать рентабельным свое предприятие, особенно в таких фондоемких отраслях, как , например, черная металлургия. Государству же такие масштабы вполне по силам. После того как предприятие полностью перевооружалось и становилось конкурентоспособным, его вновь выставляли на торги и государство продавало его в частные руки с большой выгодой для себя. Таков был смысл приватизации, разработанной командой Тэтчер. Но сказать только это, значит не сказать ничего. Потому что обновленное модернизированное предприятие, прежде чем подвергаться приватизации, грамотно вписывалось в финансовый и правовой контекст и подкреплялось созданием соответствующей системы подготовки кадров.
Как Тэтчер рассматривала финансовый контекст? Прежде всего, экономика в целом рассматривалась как поле, на котором взаимодействуют отрасли промышленности группы А и группы Б. Для тех, кто этой азбучной истины не помнит, сообщаю, что группа А — это тяжелая промышленность, а группа Б — легкая. Они характеризуются разными циклами жизни. Если в группе отраслей легкой промышленности средний период замены основных фондов составляет четыре года, то в тяжелой промышленности цикл длится от 10 до 15 лет. С финансовой точки зрения это означает, что государство, один раз вложившись денежными средствами в тяжелую промышленность, может потом мотивировать банки на предоставление кредитов легкой промышленности, особенно тем ее предприятиям, которые достигли морального износа основных фондов. Таким образом, только пользуясь прибылью от тяжелой промышленности, без привлечения серьезных внешних инвестиций, банки способны кредитовать легкую промышленность и способствовать ее перевооружению. Часть прибыли, зарабатываемой легкой промышленностью, постоянно направляется в фонд развития тяжелой промышленности, и когда, скажем, через десять лет, наступает пора ее модернизации, у банков уже готовы средства, достаточные для выполнения этой задачи. Дальше повторяется все то же самое: тяжелая промышленность начинает возвращать средства банкам, банки направляют их на перевооружение легкой промышленности, которая, в свою очередь, благодаря несовпадению жизненных циклов, имеет возможность отчуждать часть средств в пользу тяжелой промышленности. Государство при этом играет роль умного регулятора. Такое правление называется интеллектуальным. Но поскольку даже смерть Тэтчер не заставила нашу «элиту» вспомнить об этом британском опыте сорокалетней давности, вы можете сами понять, как наша «элита» разговаривает с вами. На этом заканчивается миф об инвестиционном климате.
Участники давосского форума методом голосования пришли к выводу, что основными вызовом сегодняшней России является коррупция. В связи с этим вспоминается случай, когда в самом начале 1990-х в Ирландии была убита молодая женщина-судья, ведшая дело о коррупции и мафиозных схемах. Через несколько дней после убийства парламент проголосовал за отмену банковской тайны, после чего, как утверждают, организованная преступность покинула остров. Если бы у нас отсутствовала банковская тайна, то руководители одной налоговой инспекции не смогли бы «перегнать» «левые» деньги на свои счета за рубежом. Не состоялось бы преступление, в котором нашу страну обвиняет Браудер, Магнитский был бы, скорее всего, до сих пор жив, а американскому конгрессу пришлось бы чуть больше работать своими извилинами, готовя очередную пакость против России. Это не значит, что отмена банковской тайны искоренит коррупцию в нашей стране, но это означает, что у коррупции есть болевые точки, воздействуя на которые, ее можно если не уничтожить, то загнать в угол.
Мне показалось, что все-таки коррупция для России не так страшна, как действия нашего кабинета министров и его премьера. Создается такое впечатление, что правительство уверено в том, что все, им исполняемое, это и есть работа правительства, за которую можно раз в месяц ждать обещанного вознаграждения. Произошла столь сильная девальвация государственных должностей, что даже президент говорит: дайте министру хотя бы год поработать — он потом научится. Чему научится пресмыканец Дворкович? А пресмыканец Гуриев, который готов денно и нощно молиться на страну, обирающую его родину до нитки? А девочка-несмышленыш, назначенная директором Института Генплана Москвы, которая в первом интервью в новой должности обмолвилась: «У нас в Америке…»?
Вчера в сети «Фейсбук» кто-то задал вопрос: почему на Западе пенсии в 6-10 раз выше, чем у нас? Отвечаю: потому что мы с каждого рубля жертвуем в их пользу 30 копеек только потому, что треть нашей денежной массы зарабатывает звание «героя труда», сражаясь на полях других экономик. Почему? Потому, что и нашу «властную элиту», и наше правительство, и наш Центробанк, и наших видных экономистов и финансистов можно назвать как угодно, но нельзя назвать патриотами своей страны, не погрешив против истины,
Через полчаса они были на Невском. В кинотеатре «Аврора» шел «Фанфан-тюльпан». Вася с трудом, через юрких мальчишек, достал за тройную цену билеты. Он не мог понять, что происходит на экране. Он старался разглядеть в темноте завитки ее светлых волос, она оборачивалась, и он видел блеск ее глаз; вдруг она взяла его за руку. Его словно пронизал с ног до головы электрический ток. Сзади сердито одернули: «Да не вертитесь же, смотреть мешаете». Вася весь сжался и вобрал голову в плечи. Когда они шли в Европейскую гостиницу, ему казалось, что все любуются Людочкой (мысленно он уже называл ее так). В ярко освещенном скрипучем лифте они вознеслись на крышу, устланную коврами. Гремел оркестр. Официант в смокинге принес карточку. Вася мучительно вспоминал, чем можно угостить в этом храме любимую. А официант, согнувшись, уже советовал доверительно, чуть картавя: «Салат столичный, котлетки деволяй, пломбир сюрприз, будет очень изящно». Вася расхрабрился и приказал заморозить шампанское. Нет, он был не на крыше, а на седьмом небе! Тем более, что под стеклянным куполом горели лампочки-звезды, И он, и Люда с упоением танцевали. Какие-то франты подходили к их столику ее приглашать, она наотрез им отказывала. Она танцевала лишь с Васей. За это он был несказанно ей благодарен. Он чувствовал себя победителем. Она пила шампанское, мурлыкая, словно кошка; беспокойные глаза ее стали ласковыми, глубокими, зазывающими. Вася совсем обомлел, когда она тихо сказала: ей кажется, она знает его много лет. «Люда, — взмолился он. — Людочка». — «Нет, не сегодня, Васенька, нет, нет, не надо». Уже гасили огни. И официант принес счет. Вася оплатил его, не проверив.
Такси слишком быстро доставило их на Удельную. И еще быстрее — Васю домой: Люда настояла, чтобы он не ходил пешком. Мать снова ждала его с чаем. Как видно, она не ложилась. Но на этот раз он не пил и не ел. Он был сыт, он был счастлив. Мать взяла его за руку: «Ты приведешь ее, Васенька?» Он удивился, что мама все знает и все понимает. Он лежал на кровати, положив руки под голову. «Люда, Людочка», — повторял он, решив завтра же окончательно объясниться. Утром мать что-то говорила о скороспелой любви, которая до добра не доводит. Он почти не слушал ее рассказа о том, как отец «гулял» с ней два года и все не решался «открыться». Вася думал только о Люде, о том, что увидит ее нынче вечером и они пойдут... куда? А не все ли равно, куда, лишь бы быть вместе. Пойдут в Парк, культуры, в театр, в кино... Он выпил чаю и молока и поехал на Невский — покупать Люде подарок.
4
За две недели непрерывных мучений Вася похудел и усох. Если он не заставал Люду дома, он готов был часами простаивать у скрипучей калитки. Он строил всяческие предположения, рисовал в воображении ужасающие картины. Он боялся, что теряет ее, что кто-то опередил, обскакал у самого финиша. Если Люда бывала не в духе, была молчалива, ходила с надутыми пухлыми губками, он не знал, чем порадовать ее и развлечь. Если Люда была с ним нежна, улыбалась, он готов был на самый решительный подвиг... А однажды под проливным дождем он взял ее на руки, перенес через лужу; она охватила его шею руками, он почувствовал ее близко от себя, уютную, тепленькую— и совсем обезумел.
А ее мать, как назло, в этот вечер сказала, что бедняжкам старшеньким никак не везет, а Людочка . Вот и сейчас к ней сватается человек положительный, инженер, оклад у него приличный, сам вдов и квартира в три комнаты с газом и ванною. Да только не нравится Людочке инженер, никто ей, скажи ты на милость, не нравится. А какие сватались люди хорошие: летчик, актер Ленэстрады, директор кинематографа и даже конструктор холодильников, такой приятный на вид молодой человек... Вася ерзал на стуле, и у него пропадал аппетит. Нет, он не позволит, чтобы его обскакали! Не на такого напали! Она ничьей не будет женой, только его! «А что, если я получу отказ?» И он словно с головой окунался в холодную воду. Летчик — не в счет, моряк с летчиком еще поспорит, поборется. Но конструктор холодильников! Актер Ленэстрады! Директор! А он всего лейтенант... До отъезда оставалось четыре дня. Будь, что будет! Промедление — смерти подобно. Вася решил объясниться и тут как раз встретился с директором кинотеатра. Завитой, как барашек, весь накрахмаленный, галстучек светлый, по моде, смотрит на Люду маслено... «Ах ты, змей на хвосте», — ругал его в душе Вася, страшно терзаясь и твердо решив пересидеть конкурента. Директор все же в конце концов позиции сдал — ему пора было в свой паршивый кинотеатр — и ушел, бросая масленые взгляды на Люду. — Какой дурак, — сказала Люда, когда за ним захлопнулась дверь. И тогда Вася решился... Все получилось скомканно и без всякой торжественности. В тесной розовой комнатке он, задыхаясь, спросил: — Знаешь, Люда... Поедешь со мной на флот?.. Нынче же... — То есть как это — с тобой и на флот? И нынче же? —- удивилась Люда, вскинув беспокойные темные глазки. — Людочка... сил больше нет... поженимся, — выдохнул Коркин, обнял ее за плечи, умилившись — «до чего ж они теплые» — и увидев совсем близко настороженные глаза... Люда вздохнула — не то от удовлетворения, что все, наконец, решилось, не то от жалости к семье, которую она должна надолго покинуть — и вдруг, крепко сжав Васину голову, принялась покрывать быстрыми поцелуями его лоб, его уши, нос, губы и подбородок...
Вася совсем обомлел. Он понял: «Согласна. Она — согласилась!» Он , как она испуганно шепчет: «Сомнешь прическу, войдут, осторожно». Он услышал только: «Васенька! Мой! Мой!» Все вокруг стало розовым. Она выскользнула из объятий, как ящерка, и поправила перед зеркалом волосы. Приложила палец к губам: в соседней комнате зашумели — наверное, пришли сестры. Люда подкрасила губы, оправила платье, взяла с комода расческу и расчесала сбитый Васин пробор. Потом позвала: «Идем». Вася поплелся за нею в соседнюю комнату. Мать и сестры сидели на стульях, как в театре перед поднятием занавеса. — Поздравьте нас, мы жених и невеста, — сказала Люда спокойным голосом, будто сообщала о том, что они уходят в кино. Остальные три дня прошли, как в чаду. Непрерывно играл патефон. Появлялись какие-то незнакомые старики и старушки, разглядывали Васю, как льва в зоопарке. Мать и сестры ходили с заплаканными глазами. Отец называл Васю «сынком-моряком». Никто из прежних поклонников Люды не осмелился появиться на свадьбе. Но и родители Коркина зашли лишь на минутку, поздравить. Отец облобызался с Людиным стариком, мать едва прикоснулась сухими губами к Людиным кудрям. Старики Коркины были недовольны тем, что Вася женился сгоряча, с ними не посоветовавшись и даже не показав им заранее невесту. Вася утверждал, что Люда — лучшая девушка в мире, что она его любит и он ее тоже... Мать утирала глаза, а отец недовольно погмыкивал. Но все равно Вася был счастлив. Он без устали танцевал. Когда, наконец, поздно ночью их оставили вдвоем в маленькой девичьей комнатке и Вася понял, что сражение выиграно и теперь уж никто его не обскачет, что эта девушка, похожая на статуэтку в музее, принадлежит ему безраздельно, — комок подкатил к его горлу: само далось ему в руки!
Два дня прошло в сборах и хлопотах. Васе некогда даже было побывать у родителей. Он забежал только с ними проститься на какие-нибудь четверть часика. Мать пожелала: «Дай бог тебе, Васенька, счастья». Отец крепко расцеловался с ним на прощание — и Вася поспешил на Удельную. Перед отъездом по русскому обычаю посидели. Потом все принялись обниматься. Людина мать просила беречь ее дочку. Сестры его целовали, как родственника. Они зарыдали. Отец прикрикнул на них: — Ну, чего раскудахтались? Не на тот свет провожаете. А ты, Людмила, смотри, не балуй. Мужа слушайся, уважай. Не расстраивай; будь ему в его трудном деле подругой. А соберешься рожать — рожай сына. — Что ты, папа! — зарделась Люда и уткнулась кудрями в его пахнувший нафталином пиджак. — Пора, опоздаете, — напомнил старик, протирая заслезившиеся очки. — Ну, кто-нибудь, Феша, Клаша, бегите за такси на стоянку... К поезду поспели за десять минут до отхода. В купе они, к удивлению Коркина, оказались вдвоем. Вагон был новенький, в голубых коврах и дорожках. Широкие окна были прикрыты бархатными тиснеными занавесками. Люда сняла шляпку, кудри рассыпались. Васино сердце стучало: «Жена, жена». — Как хорошо, — огляделась она, поправляя волосы. — Вдвоем. С тобой, милый... Нет, нет, что ты, Вася, могут войти! Вошел молодой проводник и принес в мельхиоровых подстаканниках чай и сухарики в целлофане. Он сообщил, что к поезду прицепили вагон-ресторан. — Вот удача; ну конечно же, мы пойдем в ресторан, — обрадовался Коркин возможности доставить еще одно удовольствие Люде. Он вскоре раскаялся. Какие-то нахалы из-за соседних столов уставились наглыми глазами на Люду, перешептывались, и один, подняв рюмку с вином, даже кивнул. Вася готов был ринуться в бой — его удержали теплые пальцы, вцепившиеся в рукав. «Ну что ты, милый, не надо», — прошептала Люда. Бифштекс показался твердым, как резиновый коврик; но когда выпили шампанского, заискрившегося в , Вася подобрел, загордился: пускай смотрят, пускай любуются, пусть завидуют... завидуйте, любуйтесь — она моя!
Купе с тиснеными занавесками показалось ему в эту ночь земным раем. Проводник разбудил их под утро — поезд огибал город со средневековыми башнями. Люда застыла у окна, забыв, что пора одеваться. . — Тебе нравится? — Сказка, — ответила она радостно. Этот день они пробыли в сказочном городе, задирая головы, чтобы увидеть острые шпили, уходившие в облака, останавливаясь у заманчивых широких витрин и заходя в магазины, где Люда накупила множество ненужных вещей. Обедали в тихом и сумрачном ресторане, где кельнеры были похожи на иностранных послов, и Люда совсем стушевалась, когда ей предложили совсем незнакомое сладкое. А вечером они сидели в оперном театре в обитых апельсиновым бархатом креслах и смотрели «Лебединое озеро», и один восхищенный полковник не сводил с Люды глаз. На другое утро они поехали на вокзал и через несколько часов очутились в портовом городке, где им предстояло начать совместную жизнь. За два дня Вася познакомил с Людой товарищей и их жен, и Люду одобрила даже взыскательная Нора Мыльникова. Сходили в Клуб офицеров, где Люда тоже имела определенный успех. Кончился праздник любви — начались будни.
5
Будни! Правда, это были по-новому счастливые будни: на берегу больше не грызло Коркина одиночество; он знал, что его ждут и обнимут, и, сходя с корабля, забегал в кондитерскую или в маленькое кафе и набивал карманы пирожными, забывая о том, что его станут кормить «» перед супом и он не посмеет отказаться, хотя терпеть их не может.
Идя домой (он ночевал дома далеко не каждую ночь), он знал, что проснется чуть свет, вскипятит кофе и, разбудив Людочку (она потянется, словно кошка после сладкого сна), накормит ее в постели, прежде чем уйти на корабль. И на корабле в свободную от дел минуту он вспомнит, что Людочку надо свести на концерт, или в кино, или на танцы в Клуб офицеров. И тогда, озабоченный, со сдвинутой на затылок фуражкой, он вдруг засияет; и это сияние распространится вокруг; приказания его будут выполняться радостно; поссорившиеся протянут друг другу руки; один только Мыльников приподнимет узкие брови и процедит: «Не так уж у нас дела хороши, чтобы радоваться». Коркин снял с книжки все свои сбережения, чтобы обставить получше комнатку, нанятую у старухи хозяйки; сам побелил потолок, оклеил стены обоями, застелил пол линолеумом и до блеска натер его — пригодились матросские навыки. Помня иссохшую тещу, не дававшую Людочке портить руки, сам мыл посуду; купив «Кулинарию», когда бывал дома, готовил обед и устраивал большую приборку, моя окна и двери и натирая полы. Люда была всем довольна: и городком, который ей очень понравился, и магазинами — в них продавались чудесные вещи,—и морем; она хлопала в ладоши, как девочка, когда он предлагал ей пойти в Дом офицеров на танцы. Еще бы! Она знала себе цену и знала, что ее будут провожать восхищенные взгляды. Словом, небосклон был чист и ясен, а горизонт — многообещающ. Но прошло лето, наступила слезливая . Все потемнело; море стало свинцовым; на берега набегали торопливые холодные волны; песок остыл; в парке глухо шумели деревья; по протертым Коркиным стеклам покатились струйки холодной воды, а сам Коркин стал все реже и реже являться домой.
Людочка поняла, что чего-то ей не хватает. Чего? Во-первых, подруг, с которыми можно было весело поболтать на Удельной. Здесь она кое с кем познакомилась, но жены все были заняты — одни детьми, другие работой в библиотеке и в книжной лавке; Нора Мыльникова, хотя и приблизила ее к себе и дала ей немало полезных советов, все же держалась с ней свысока, а Люда привыкла к всеобщему поклонению. Так было весело смотреть в Ленинграде, как поклонники разжигали друг друга! Здесь даже холостые товарищи Коркина относились к ней радушно, но без тени ухаживания, выполняя неписаный закон флотской дружбы. Ее это злило. И она вспоминала и летчика, и конструктора холодильников, и особенно директора кинотеатра. «Он такой импозантный», — сказала однажды одна из подруг, любившая щегольнуть мудрым словечком. Это вовсе не значило, что она разлюбила Коркина. Нет, наоборот, она привязалась к нему за эти несколько месяцев и была даже тронута его заботливостью; и потом она хорошо знала, как трудно найти не «ухажера», а мужа такой ничем не примечательной девушке, как она. Это подтвердила и Нора. В задушевной беседе она изрекла один из своих афоризмов: «Женщина — всегда на войне. Завоевала крепость (под крепостью Нора подразумевала мужа) — укрепляй монументально позиции, не то отобьют». Люда не боялась, что Коркина отобьют: он любит ее до потери сознания. Но изречения Норы (они имели хождение в гарнизоне) запоминала. Нора изрекала: «Муж обязан всегда трепетать, что он жену потеряет. Женщину должны окружать поклонники, и чем их больше, тем лучше». Люда простодушно вздыхала и жалела, что тут нет ни летчика, ни конструктора холодильников. Васе пришлось бы трепетать постоянно. Она скучала. Магазины были обследованы, портниха Норы сшила ей платье, пальто и костюм, все ярких расцветок и таких странных фасонов, что Коркин поначалу шарахнулся от похожего на извозчичий армяк зеленого балахона и малиновой, как светофор, велюровой шляпы и не сразу к этим обновкам привык.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
26 апреля 2013 года в актовом зале Морского корпуса Петра Великого – старейшего кадетского учебного заведения России – состоялся Гала-концерт Пятого Открытого конкурса патриотической (кадетской) песни «Гордость и призвание».
Конкурс 2013 года был посвящён двум важнейшим датам в истории петербургского кадетства – 310-летию Санкт-Петербурга и 70-летию создания первых суворовских и нахимовских училищ.
Являясь ежегодным, конкурс традиционно проводился при поддержке Правительства, Законодательного Собрания Санкт-Петербурга, командования Западного военного округа, Главного командования ВМФ, руководства ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия», широкой общественности. Это позволило подчеркнуть особый статус Петербурга, как культурно-образовательной и кадетской столицы России, а сам конкурс сделать заметным событием в числе городских культурно-патриотических мероприятий.
Традиционно участие в конкурсе приняли воспитанники (учащиеся) и выпускники кадетских образовательных учреждений Санкт-Петербурга разных возрастных категорий. Кроме того, в 2013 году в конкурсе участвовали учащиеся средних общеобразовательных учреждений Красногвардейского района города.
В ходе Гала-концерта финалисты и призёры конкурса были отмечены дипломами оргкомитета, грамотами и благодарственными письмами Комитета по образованию, Комитета по вопросам законности, правопорядка и безопасности Санкт-Петербурга, Законодательного собрания Санкт-Петербурга, Главнокомандующего ВМФ, Управления воспитательной работы Западного военного округа. Грамотами оргкомитета были отмечены руководители художественных коллективов кадетских учебных заведений за активное участие в культурно-патриотической работе и воспитание всесторонне развитого молодого поколения защитников Отечества. Победители конкурса были отмечены ценными подарками.
Гран-при Пятого Открытого конкурса патриотической (кадетской) песни «Гордость и призвание» 2013 года получило Санкт-Петербургское суворовское военное училище Министерства обороны Российской Федерации.
До новых встреч! Председатель Санкт-Петербургского Союза суворовцев, нахимовцев и кадет А.О.Грязнов « 26 » апреля 2013 г.
Действительно, через некоторое время стали прослушиваться сначала акустиком, а затем и на корпус мощные посылки его гидролокатора AN/SQS-26. На вторые сутки ожидания посылки гидролокатора, хлесткие, как удар хлыста, стали столь мощными, что кое-кто из моряков даже голову иной раз пригибал. Трое суток ожидания, трое суток давления на психику. Замполит вел контрпропаганду. Постепенно посылки ГЛС все тише и тише. Наконец, КП флота дал «добро» идти по плану. Восточный проход (Цусимский пролив) Корейского пролива проскочили ночью на полном ходу с выключенными ходовыми огнями. С левого борта японские берега в ярких огнях, ближе к берегу рыболовные шхуны в свете ртутных ламп ловят сайру. Прямо по курсу чисто, встречных судов, на счастье, нет. Справа по борту чернота, низкая облачность, изредка в разрывах проявляется чуть-чуть диск луны. Вдруг возглас сигнальщика: — Прямо по курсу на воде черный предмет! — Лево на борт! Секунд через десять вдоль правого борта в нескольких метрах промелькнул черный силуэт небольшой джонки, чуть подсвеченной бумажным фонариком. Лодка закачалась на волне и скрылась в темноте на пенном кильватерном следе... Ф-у-у!.. Чуть грех на душу не приняли. — Право на борт! Молодец, сигнальщик! Так и дальше бди. Через час-полтора вошли в район интенсивного рыболовства, а тут во все стороны по горизонту . По плану перехода надо бы погрузиться, но под водой сплошные сети. Пришлось маневрировать на равном расстоянии меж одиночными судами и группами, примерно выдерживая генеральный курс.
Вышли из скопления рыбаков только к рассвету. И вовремя, справа по курсу из-за горизонта показались ходовые огни явно боевого корабля. Срочно погрузились. Глубина 50 метров, глубже не уйдешь. Восточно-Китайское море мелководно. Наконец вышли в океан. Полная свобода маневра, как говорится, до грунта два часа экономходом. Но обнаружились свои сложности. До назначенного района поиска ходу почти трое суток, и все по диагонали мощного течения Куросио. На течении важно четко вести счисление и периодически определять свое место. Но над морем туман, ни звезд, ни солнца не видно. Радиолокацией до берегов не достать, радиопеленга береговых радиомаяков почему-то «пляшут» (штурмана оправдываются, мол мешают острова искажают-де прохождение радиоволн; я же вспоминаю про «танцора...»). Определиться по иностранным радиосистемам тоже почему-то не получается («опытный» штурман опять поясняет: мол «супостаты», прознав про замысел нашего командования, сменили временные задержки опорных станций радиосистем, а я опять вспоминаю о карандаше «Ратмир»...). — Штурмана, кончай дурика валять, ведите учет счисления по атласу течений. — Так и делаем. Наконец, штурмана доложили, что пришли в район. Легли на курс поиска 270 градусов. К сожалению, определить место так и не удалось. — Глубина 100 метров. Осмотреться в отсеках. Начали поиск подводных лодок «вероятного противника». В отсеках соблюдать режим тишины.
В центральном посту на командирскую вахту заступил старпом капитан 3 ранга Иванов. Вахтенный офицер и акустик проинструктированы. Можно уйти в , прилечь отдохнуть. Лежу, а в мыслях тревога — где плывем? Вроде забылся сном... Вдруг слышу далекий раскат подводного взрыва. С характерными признаками далекого подводного взрыва я был знаком давно, с лейтенантских времен, когда наша лодка принимала участие в испытаниях дальней гидроакустической навигационной системы. ...Слышу еще взрыв, еще... Вспоминаю карту обстановки в разведотделе флота. Восточнее острова Кюсю — японо-американский полигон бомбометания! Куда нас черт занес?! Вернее, не черт, а штурмана! Сон как рукой сняло. Пулей в штурманскую рубку. — Штурмана, покажите, как учитывали течение. — ..? — Вы уверены, что мы в заданном районе? — Да, мы течение не учитывали. — Как так? Я же вам давал указание: раз нет определений места, точнее вести счисление по данным карт и атласа течений. — Да, но данные по атласу и картам не совпадали, а иногда просто противоречили. Поэтому есть рекомендация: если информация противоречива, то ее не следует принимать во внимание. — Я вам давал не рекомендацию, а указание. Далее я высказал им все, что я о них думаю, в более убедительных выражениях. — Боевая тревога! Всплываем под перископ. Акустики, внимательно слушать горизонт!
Всплыли. В перископ белесая пелена, туман. В поискал солнышко. Вроде есть светлое пятно... то ярче, то опять темнеет... Но попытать счастье можно. Радиолокационный горизонт чист. — Штурман, готовь авиационный секстан. Стоп правый мотор. Продуть среднюю! Всплыли в позиционное положение. Отдраил верхний рубочный люк, вышел на мостик, осмотрелся. Туман — ни носа, ни кормы не видно. Море спокойно, длинная мертвая зыбь. Вместо солнца светлое пятно почти над головой. Время близко к полудню, можно хотя бы грубо определиться по широте. — Внизу, провентилировать лодку, вынести мусор, выход на верх по одному человеку, штурманам с авиасекстаном на мостик! Вылазят, голубчики... — Солнечное пятно иногда просвечивает, попытайтесь замерить хоть одну линию положения. — Нет, товарищ командир, при таком солнце это невозможно, краев солнца нет. Ничего не выйдет. Короткое препирательство, беру секстан, ловлю центр яркого пятна, снимаю отсчет. — Так, оба вниз, посчитать, линию положения проложить, доложить на мостик. Минут через десять вылезает наверх штурман, не «опытный», свой, докладывает: — Почти сто миль севернее заданного района... Но этого не может быть. — Не может быть, не может быть... Как раз может. Трое суток по течению! Так и будет! Все вниз! Погружаемся! На глубине 100 метров, ведя поиск, под двумя моторами пошли на юг. Лично на карте провел счисление с момента выхода в океан с учетом течения, полученную точку скорректировал линией положения поолуденного солнца, записал в навигационный журнал координаты. — Так считать. Далее вести счисление от данной точки с учетом течения строго по атласу. — Я не согласен, — это «опытный», — так нельзя считать. — Считать так, как я приказал, если же отказываетесь, то я вынужден буду вас отстранить... В крайнем случае, разрешаю вам вести параллельную прокладку, чтоб вам потом стыднее было и чтоб, как говаривал Петр Первый, «глупость каждого видней была».
Часа через четыре опять всплыли, опять взяли сквозь туман солнечное , чтоб получить хоть грубую, но линию положения по долготе. Ночью всплыли в надводное положение, чтобы под дизелями большим ходом быстрее уйти на юг. Звезд нет, туман. На следующий день опять всплывали, опять в тумане определялись по пятну солнца. «Опытный» вначале ехидно ухмылялся, но по мере получения новых, хотя и приблизительных по точности, линий положения, подтверждающих правильность решения срочно идти на юг, становился все серьезнее и деловитее. Надо было торопиться, поиск лодок «противника» в заданной полосе не получился, но приближалось время встречи с нашим отрядом боевых кораблей. Если не выйдем в заданное время в точку «рандеву», будет явный скандал. В сумерки всплыли под перископ. Небо прояснилось, но горизонта нет — низкий туман. Когда стемнело, всплыли в надводное положение, очередной рывок под дизелями на юг. Небо усыпано яркими почти немигающими звездами, тумана нет, ясно — дальше отошли от берегов, вышли из течения Куросио. Но навигационные сумерки кончились и потому горизонта нет, определились по звездам опять авиасекстаном. Идем на юг хорошо, но надо торопиться. Море спокойно, горизонт чист, ни огонька, ни радиолокационного сигнала. Над головой только звезды. Красота Вселенной! Вдоль бортов и за кормой фосфоресцирующий кильватерный след. Красота! Тихо, покойно... Вдруг над головой на фоне звезд бесшумно скользнул огромный силуэт самолета, с левого борта по корме в нос... и только потом тихий свист турбин. Патрульный противолодочный самолет США «Орион»! Высота метров 50, не больше! Вышел на нас, видимо, либо по данным шлейфа выхлопных газов дизелей (несмотря на подводный выхлоп), либо по телевизионной аппаратуре. — Стоп зарядка, стоп оба дизеля. Все вниз! Срочное погружение! Задраен верхний рубочный люк!.. Боцман, нырять на глубину 90 метров! Выполнив маневр уклонения по глубине, курсу и времени (как положено по наставлению), всплыли для зарядки батареи и перехода дальше в точку «рандеву». Радиолокационный и визуально горизонт и воздух чист. Пролетел. Может не заметил? Но не тут-то было... — Товарищ командир, вот он. Заходит с левого борта... Точно, на фоне ярких звезд, низко над водой, идет на нас с выключенными навигационными огнями. — Стоп зарядка... В этот момент полное ослепление: «» включил свои мощные прожекторы... Короче, опять уклонились погружением. N-е время, как положено по наставлению, проманеврировали на глубине и опять всплыли. Зарядку-то аккумуляторной батареи надо делать! Осмотрелись, ни огней, ни радиолокационных сигналов нет, горизонт и воздух чист. Ну, думаю, в свете прожекторов сфотографировал, доказательство обнаружения «советикуса» есть, премиальные в кармане, улетел по маршруту дальше. Только начали зарядку, дали ток первой ступени, запустили компрессоры на пополнение ВВД...
— Мостик, опасный сигнал самолетной РЛС... Конечно, вот он опять черной тенью проскочил над самой головой. Опять без огней, но зато маханул радиолокацией. Играет, как кот с мышкой! Сволочь! Раздумываю, что делать? Надо и на юг спешить в точку встречи со своими кораблями, надо и зарядку АБ уже форсированно пробить (до рассвета уже времени нет), и воздух пополнить, надо и от «супостата» уклоняться. Пока раздумывал, самолет включил навигационные огни и несколько раз пролетел над лодкой то с борта, то с кормы в нос... А-а-а, выкладывает «клеверный лист»... Наверно, подтверждает контакт магнитометром, тренирует операторов. — Стоп зарядка, стоп дизеля! Все вниз... Короче, опять уклонились, но не по правилам наставления, а чуть-чуть по-другому — отошли от шаблона. Он следит магнитометром, ожидая стандартный прием уклонения, а мы по-другому... Через некоторое время всплыли. Тихо, никого. Может, обманули, может, ему надоело... Продолжили зарядку, пополняем ВВД. Но уже рассвет, придется остаться на поверхности и по светлому времени. Часа через два со стороны солнца без единого сигнала на высоте 200 метров подлетел «Орион». То ли тот же, то ли другой по наведению первого. Вышел точно на нас. Конечно, далеко ли мы ушли за пару-другую часов? Вдруг шлеп (!), почти у борта закачался маркерный радиогидроакустический буй. Самолет, заложив крен, вышел вперед по нашему курсу, далее по горизонту пошел по кругу. В бинокль было видно, как из-под фюзеляжа отделяются очередные РГБ. — Внизу, записать в вахтенный журнал: «Широта.., долгота.., базовый патрульный противолодочный самолет ВМС США Р-3С "Орион" бортовой номер... производит облет подводной лодки, выставляет кольцевой барьер РГБ». Далее записать: «...В связи с необходимостью закончить зарядку аккумуляторной батареи командир решил уклонение не производить, остаться в надводном положении, вести наблюдение за действиями и тактическими приемами противолодочных сил ВМС США». Впереди по курсу показался ярко-красный РГБ. — Внизу, карабин и обойму патронов наверх. РГБ, плавно покачиваясь на мертвой зыби, медленно проходит в 5 метрах по правому борту. Хорошо видна маркировка на корпусе буя, AN/SSQ-41. Три выстрела, одно попадание — верхняя крышка и антенна разбиты. Самолет, тем временем, впереди по курсу выставил еще три буя. Видимо, отсекающий барьер. Развернулся, летит к нам контркурсом.., прошел вдоль борта... Почти точно на место расстрелянного буя выставил новый. Наверно, ждет, что мы будем уклоняться.
Зарядку батареи закончили часа через три. за это время то улетал, то прилетал вновь. Опять тренировал своих операторов слежению магнитометром, выписывая в небе «клеверный лист», ставил отсекающие барьеры РГБ. Близко подлетая к лодке, летчик через фонарь кабины что-то пытался знаками показать. Когда в очередной раз самолет скрылся за горизонтом, мы нырнули и на глубине 120 метров под слабеньким слоем «скачка» пошли дальше на юг. Утром встреча со своими кораблями в точке «рандеву» и с ходу торпедная атака. В сумерки хорошо определили место по звездам. Штурмана окончательно признали свою ошибку, гонора поубавилось, поначалу действительно завели на 96 миль выше назначенного района. Море спокойно, все так же почти безветрие, на небе ни облачка, из-за миллиарда ярких звезд небо кажется совершенно черным. Хотя «супостат» никак себя не проявляет, решил ночь перед встречей с кораблями провести на глубине, максимально соблюсти скрытность. Назначенное время «рандеву» — 8 ч 00 мин по московскому времени. В 6 ч 00 мин решил всплыть под перископ, осмотреться: акустический горизонт чист, но гидрология дрянь (как бы не пропустить!), пройдут стороной — не догонишь. — На быстрой ТОВСЬ! — Это команда трюмным (при такой гидрологии, когда дальность обнаружения надводных кораблей из-за отрицательной рефракции звуковых лучей сильно ограничена, надо быть готовым к срочному уклонению от таранного удара). Курс всплытия 180 градусов. Поднимаю перископ... Чу! Прямо на меня, распустив из-под форштевня пенные усы, хорошим ходом идет красавец эсминец 56-го проекта, а за ним дальше, почти в створе, ракетный крейсер «Варяг»! Поворот перископа влево... еще пара эсминцев, перископ вправо... — чисто! Все ясно. Судя по строю, корабли лежат на частном галсе противолодочного зигзага, очередной поворот на генеральный курс следует ожидать вправо! — Центральный, шумы винтов кораблей по пеленгу... Ага, наконец и акустики взяли цель. Успеваю замерить дистанцию до головного эсминца. 18 кабельтов! — Заполнить быструю! Боцман, ныряй на глубину 40 метров! Оба мотора вперед средний!.. Торпедная атака!.. 3-й и 4-й торпедные аппараты приготовить к выстрелу... — ...Глубина 40 метров. — Продуть быструю!.. Лево на борт, на курс 30 градусов! Стоп левый, правый вперед малый! Над головой один за другим прошумели эсминец и крейсер. — Боцман, всплывай под перископ. — ...Глубина 10 метров. Поднимаю перископ... Всплыли на краю кильватерного следа крейсера.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)
