Однажды я ехал в машине и слушал радио. Журналист брал у кого-то интервью, всё было как-то неинтересно, и вдруг я опешил: интервьюируемый неожиданно спрашивает журналиста: А почему вы не задаете мне вопрос, на который у меня есть хороший ответ? Это я к тому, что у президента завтра горячий полдень. Президент будет отвечать на вопросы, которые ему зададут завтра, но ответы на которые были известны уже вчера.
Но каких-то ответов точно не будет ни завтра, ни, к сожалению, в ближайшее время. Во-первых. Президент не коснется нашего мифологического пространства, которое нам уже давно выдают за нашу гиперреальность. Один из мифов — это утверждение о том, что сейчас не ведется идеологической борьбы по причине отсутствия идеологии, и, якобы, тот, кто первый предложит сегодня идеологию, тот и будет политическим победителем в ближайшие годы. На самом деле идеологическая борьба ведется, и основными целями этой войны являются (1) национальное государство с его суверенитетом; (2) авторитет во всех его проявлениях (семья, школа, органы государственной власти и т.п.); (3) традиция; (4) свобода.
Поскольку я уже рассматривал основные направления идеологической борьбы, позволю себе сказать несколько слов о том, чьими руками эта борьба ведется. Во-первых, это расплодившаяся без меры армия журналистов, как пишущих, так и говорящих. Для них характерна, прежде всего, недостаточная грамотность, не говоря уже об учености. Но, когда такого журналиста ловишь на вольном или невольном вранье, он говорит: это мое мнение, и я имею на него право! За последние годы ни один журналист, много разглагольствуя о своем праве, не сказал ни слова о своей ответственности, возникающей из права публично высказывать свое мнение. Существует некая мода говорить только плохое о правоохранительных органах — они коррупционны, нарушают права человека, они пытают невинных граждан, участвуют в преследовании граждан по политическим мотивам. Но только в 2012 году правоохранительные органы потеряли убитыми более 300 человек. Но об этом молчок.
Оказывается, сегодня ситуация с правами человека, по мнению анонимных западных экспертов и вторящих им наших очень шумных журналистов, самая плохая за все постсоветское время. Журналист заранее становится звездой, если будет представлять себя как оппозиционер и в самой развязной манере говорить о власти. Порой, риторику такого журналиста вообще трудно понять, но он сыплет «высокими планками», «лакмусовыми бумажками» и прочим словесным мусором, не имеющим ни малейшего смысла, но призванным, по мнению оппозиционного журналиста, «лягнуть» власть и дать покрасоваться самому «лягающему». Как правило, такие журналисты лишь отдаленно знакомы с нормами русского языка, пишут с огромным количеством орфографических ошибок, делают ошибки в склонении и окончаниях слов, и даже не догадываются, что это сам язык презирает в них само нежелание обрести знания хотя бы на уровне средней школы. Но зато они все политологи, экономисты, идеологи и пр., а, главное, оппозиционеры.
Недавно Тина Канделаки заявила по НТВ странную вещь: Мы не должны больше пребывать в русской литературе XIX века, нам сегодня не нужен Толстой. Поэтому очень хорошо, что в нынешнюю школьную программу по русской литературе включен Асар Эппель. Я ничего не имею против покойного Эппеля и его национальности. Ничего не имею против того, что кто-то долгие годы создавал ему авторитет. Но я категорически против того, чтобы его, прямо скажем, сомнительные по качеству стихи и рассказы, изучали школьники вместо великих творений Льва Толстого. И это тоже одно из полей, где идет идеологическая битва. И очень жаль, что журналисты, не забывающие говорить о своей свободе, совершенно забыли о том, что каждое сказанное публично слово влечет за собой ответственность, и не только перед законом, но, прежде всего, перед своей совестью, хотя для многих из них и совесть уже превратилась в ненужную химеру прошлого.
Уже не удивляет согласованность западных СМИ и некоторых наших журналистов. Американские СМИ только начали «окучивать» чеченское поле в связи со взрывами в Бостоне, а уже наши журналисты наперебой пишут для британских СМИ, что всё зло идет от федеральной российской власти, из-за действий которой возник исламский терроризм. И опять ложь. В те же дни, когда шла охота на Джохара Царнаева, американцы выделили 123 миллиона долларов на помощь «борцам за свободу» в Сирии, министр обороны США, находясь в Израиле, подтвердил его «право» на нанесение удара по Ирану, заявив при этом, что Израиль всегда может рассчитывать на военную помощь США. Страны НАТО уже готовят вторжение в Сирию, сожалея лишь о том, что не успеют сделать это в апреле. В сравнении с таким государственным терроризмом взрыв петарды, начиненной железом, который, по утверждению ФБР, совершили братья Царнаевы, — это детские игрушки. Разве можно сравнить троих убитых в Бостоне с 70 тысячами убитых в Сирии? Если просуммировать все жертвы в Ираке и странах «арабской весны» и прибавить к ним жертвы разгромленной Югославии, то получится около полумиллиона убитых и порядка 2,5 миллионов людей, оказавшихся беженцами в мирное время. Разве можно сравнить две бостонских петарды и 20 с лишим тысяч самолетовылетов, совершенных странами НАТО в Ливии, и эскадрой НАТО, расстрелявшей весь свой боезапас «томагавков»?
Многие журналисты даже бравируют своей прозападной ориентацией. И, в общем-то, это их личное дело. Потому что страшнее те, кто рядится в одежды патриотизма и бесконечно говорит об особенности и богоизбранности русского народа, о каких-то тайных знаниях и тайных знаках, якобы, скрытых в русских рунах, которых нас лишили зловредные англосаксы. И опять же, у этих претендующих на публичность людей многое основывается на дремучем невежестве, на полной уверенности в том, что их аудитория еще глупее и еще безграмотней. Те, кто сегодня сознательно повторяет идеи о том, что русский народ лишен своей государственности и угнетается другими национальностями, не понимают, что такая многократно повторенная риторика ведет к самоизоляции русского народа и лишает его самой главной, проверенной веками функции по цементированию всех народов, проживающих на территории России. На поверку, это оказывается еще более изощренной идеологической борьбой, чем откровенные попытки выстроить нашу жизнь по западным рецептам.
Сегодня абсолютно всем очевидно, что Россия лишена потенциала развития. Практические шаги правительства, которое выступило инициатором введения нового бюджетного правила, направлены как раз на то, чтобы либо лишить страну такого потенциала, либо сделать его недостаточным для ускоренного развития. Основная цель бюджетного правила — создать предлог для выведения средств из российской экономики за границу. При таком подходе можно говорить сколь угодно долго о развитии, но развиваться страна не сможет.
Наблюдаются робкие попытки выстроить экономику на западный манер, т.е. создать долговую экономику, и, на основе непомерного государственного долга повысить уровень жизни в стране, тем самым, сгладив социальные противоречия. Но продажа федеральных долговых обязательств происходит бесконтрольно и просто обречена на возникновение крупномасштабных коррупционных схем, за которые придется расплачиваться народу. Дело в том, что идея долговой экономики уже исчерпала себя, и Россия не имеет права даже приближаться к этому экономическому безумию, а не то что гордиться тем, что ее, наконец, допустили к этой «глобальной халяве».
Еще одним новшеством нынешнего правительства является то, что федеральные власти уже пришли к выводу о необходимости сокращения средств, направляемых в местные бюджеты. Раньше федеральные средства рассматривались как основной инструмент формирования властной вертикали, как инструмент, предупреждающий распад России. Тут и деньги, которые «Аллах дает» Кадырову, и безмерные пособия, к которым привыкли жители, например, Дагестана, и деньги, без которых не может существовать Тыва. Теперь будет все по-другому. Местные власти должны сами формировать свои бюджеты. Но поскольку развития местной промышленности в ближайшее время не ожидается, местные бюджеты решено наполнить поступлениями от нового налога — налога на недвижимость. Именно на эти средства местные власти должны содержать учителей, врачей, полицейских, строить и ремонтировать дороги, оказывать помощь неимущим и решать другие насущные задачи. Но если такой налог в городах будет иметь размер от пяти до восьми тысяч рублей в год, и, в общем-то, будет не очень заметен в структуре трат городского жителя, то в сельской местности этот налог придется платить, в основном, из пенсий, что означает сокращение доходов самой незащищенной категории граждан. В принципе, подо всем этим лежит здравая идея, но реализация ее в условиях, когда государство виновно в огромных недоплатах населению, выглядит весьма кощунственно.
Дело в том, что жители страны страдают от нескольких последствий проводимой финансовой политики. (1) Отток средств за рубеж приводит к понижению покупательной способности рубля. Сегодня рубль уже «похудел» на 30%, оттого что треть рублевой массы хранится за рубежом в чужих валютах. (2) Повышение заработной платы в стране неизбежно приведет к созданию партий, которые будут отражать вновь возникающие экономические интересы населения, которые незамедлительно превратятся в политические требования. Власть об этом знает, и пока не создаст высокоинтеллектуальных методов управления, не допустит никакого роста заработной платы в стране. (3) Как ни странно повышение заработной платы приведет к уменьшению коррупции в стране и лишит многих источников обогащения так называемую «элиту». Поэтому надеяться на то, что существующая «элита» согласится на повышение заработной платы, не стоит.
Чем страна платит за сдерживание роста заработной платы? Она платит недоразвитостью внутреннего рынка и, следовательно, недоразвитостью всего промышленного комплекса, особенного того, который не ориентирован на экспорт. Кроме того, это ведет к постепенному свертыванию сельскохозяйственного производства, которое сегодня вообще рассматривается с немыслимых позиций, подсказанных «западными экспертами», не имеющими ни малейшего представления о сельском хозяйстве в условиях российского климата. Наличие коррупционных схем в сельском хозяйстве только усугубляет сложившуюся ситуацию. В российской агропромышленности нужно отметить две особенности: (1) высокий процент импорта в себестоимости продукции, производимой в России (например, стоимость кормов, лекарств, добавок, используемых в птицеводстве и скотоводстве). (2) Отсутствие у России рычагов для определения цен на готовую продукцию. Особенно это касается производства зерна. Большая государственная помощь селу в силу ее безадресности и бессмысленности превращается в «халяву», которая не может не развращать и которая чаще всего теряется в чиновничьих коридорах.
Нынешнее «экспертное сообщество», представленное учеными, близкими к президенту, премьеру, академии наук и кругами, за спиной которых маячат некоммерческие организации, склоняется больше к тому, чтобы развивать инфраструктуру, понимая под инфраструктурой, прежде всего транспортные магистрали. Это объясняется тем, что так называемая транзитная экономика, когда страна зарабатывает на транзите грузов, например, с Дальнего Востока в Западную Европу, или с юга на север, действительно может обеспечить высокие прибыли и оказаться инвестиционно привлекательной. Но это не приведет к развитию высоких технологий и созданию обещанных президентом 25 миллионов современных рабочих мест. Кстати, создание одного рабочего места стоит от 40 до 60 тысяч долларов, поэтому выполнение этой программы потребует от 30 до 45 триллионов рублей, если считать по нынешним ценам. Насколько это реально, судите сами.
Наряду с развитием инфраструктуры, государство сегодня должно изыскивать средства для создания перспективных технологий, главными из которых является (1) индустриализация фундаментальных исследований и (2) предупреждение техногенных катастроф. Но «экспертные сообщества» даже не заикаются об этих направлениях развития.
Пугающе растут иностранные заимствования частных банков, деятельность Центробанка России до сегодняшнего дня можно назвать антипатриотичной, валютное регулирование практически отсутствует. При такой ситуации размышлять о развитии — пустое дело.
Но самое страшное даже не это. Самое страшное то, что наш премьер-министр абсолютно уверен в том, что все им совершаемое сегодня, это и есть работа, которую от него ждут. Это и есть то, за что человеку следует платить деньги. Он уверен, что управляет государством и что каждое его высказывание — это ориентир для страны. Странные попытки оправдать деятельность Сердюкова, представить его чуть ли не потерпевшим от действий «батальона смерти», это, на самом деле, оскорбление целого поколения людей, на глазах которых этот странный человек мордовал вооруженные силы страны. То же самое можно сказать и про современную медицину, которая сегодня финансируется из расчета один рубль в день на душу населения, и про образование, на которое выделяется 80 копеек в день на душу населения. В медицине сегодня действуют стандарты лечения, принятые в 1999 году, и если врач не будет им следовать, он может нести ответственность по суду. Медицина как наука сегодня практически отсутствует, потому что она «окучена» чиновниками от науки, которые умеют все, но не умеют лечить людей и быть организаторами медицины. Из года в год растет число наших соотечественников, лишившихся в результате болезней конечностей, потому что лечение конечности сегодня не может стоить меньше 300 тысяч рублей, а ампутация стоит от силы 10 тысяч. Из медицины и образования стремительно вымываются этика и порядочность.
Но руководители нашей страны выглядят убедительней всего, когда говорят, что «мы должны», «нам следует» и т.п. Но почему они не делают того, что должны даже по их собственному утверждению, совершенно непонятно. Завтра вы тоже услышите из уст президента сакраментальное «мы должны», и, помяните мое слово, именно в этом он будет наиболее убедителен.
Зубастый народ. Десятилетку кончили. Вот Журбин по-английски говорит бегло, не хуже меня. Ну и матрос пошел! Сегодня палубу швабрит, на камбузе чистит картошку, а завтра, глядишь,— он в училище, через четыре года наденет погоны, ко мне же придет офицером. ...Нет, он, Мыльников, резко от всех отличается. Он гордо шагает по жизни. Мать всегда говорила: «Витя будет выдающимся человеком; сын Павла Нилыча Мыльникова — не какой-нибудь Иван Иванович Иванов». Мать — женщина властная, командует отцом, адмиралом и профессором Военно-морской академии. Но командует мужем наедине — об этом знают только она, Павел Нилыч да Виктор. Она всю жизнь поддерживает престиж их фамилии. Она приходила в школу, когда ее вызывали объясняться по поводу сына: «Что-о? Чепуха! Умру, не поверю. Сын адмирала, профессора Мыльникова? Витя слишком воспитан, чтобы грубить...» Она говорила знакомым, когда ее Витя заканчивал училище Фрунзе: «Чтобы сын Павла Нилыча стал рядовым офицером? Ну нет. Отец позаботится». Но отец на этот раз не послушал команды. Он отказался заботиться. «Ничего, Витенька, я его обломаю. Послужишь на флоте не больше года»,— пообещала мать. Но обломать Павла Нилыча не удалось и в три года. Она отмалчивалась днями, неделями. «Малаша!» (таково имя матери). — Молчание.— «Эмилия!» (так она себя именует).— Молчание.— «Ты что, онемела?» — Молчание.— «Ну, бог с тобой, помолчи». Мать пыталась действовать на свой страх и риск. Ездила даже в Москву, в . По ее словам, что-то ей обещали. Но обещания так обещаниями и остались.
И он больше даже не командир корабля. «Черт возьми, оклад-то уменьшится,— вдруг вспомнил Мыльников,— в водолазной школе я бы мог приработать статейками, лекциями». Он, правда, не представлял себе, о чем и куда он писал бы статейки. Да и в школу его Крамской не пустил. Интересно, что скажет Нора? Матрос, поравнявшись с ним, отдал честь — он ему не ответил. «Ни слова о моей жене», — как гордо оборвал он Крамского. Никому нет до нее никакого дела; она лучше всех других жен воспитана, лучше других одевается, лучше других образована и не растеряется даже при дипломатическом корпусе. Она приезжала на училищные балы в отцовской машине, которая ждала ее на набережной. И как выделялась Нора среди простеньких девушек в простеньких платьицах — студенток университета, работниц с Васильевского, наводнявших огромный училищный зал. Она обратила внимание на него, Мыльникова. Еще бы — в курсантской фланелевке он уже чувствовал себя офицером, не разменивался на простеньких девушек, лучше всех танцевал, умел занять гостью и умел подать и себя, и свою семью, и свое блестящее будущее. Над Норой ее подруги посмеивались — от зависти, разумеется, — что она ему, Мыльникову, отдала предпочтение. Она могла выйти за дипломата, за писателя, за лауреата-артиста и всем предпочла его, лейтенанта... потому, что он — Мыльников. Мыль-ни-ков. Звучит гордо. ...Два года они живут в этом городке. Сначала магазины с красиво убранными витринами и средневековая готика ее умилили. — Совсем Европа, — определила Нора, никогда не видавшая Европы.
Она создала им «дом»; у них хорошо и уютно, куда лучше, чем у других. Отец присылает ей достаточно денег, чтобы устроить приличную жизнь. Она завязала знакомства — у них стали бывать в гостях офицеры с двумя просветами на погонах и люди искусства. Она вовлекла в свою орбиту жен — не только глупеньких девочек младшего поколения, но и пожилых — смех, да и только — одеваются, как Нора Аркадьевна, подают на стол, как подает Нора Аркадьевна, даже выучили словечки и афоризмы Норы Аркадьевны. Они здорово расшевелили своих служак-мужей, знающих только мостик, вахту и Клуб офицеров. Бедный помощник Коркин совсем сбился с ног: его простенькая мещаночка Люда решила сравниться с блистательной Норой Аркадьевной. И вот теперь с Мыльниковым собираются говорить о жене. Ну, разумеется: она всем им колет глаза. Он отдал честь проходившему подполковнику. ...А папашка-то действительно мог позаботиться, чтобы его Виктор не прозябал в дивизионных специалистах, а получил назначение куда-нибудь в Ленинград или, в крайнем случае, в Кронштадт. Но папашка — кремень. И у него свои принципы. Устарелые принципы'! Вот адмирал Семибратов вызволил же своего Женечку, и тот теперь все вечера проводит в ленинградских театрах. А он, Виктор, еще в училище был на лучшем счету. Учился отлично. На четвертом курсе был старшиной роты первого курса. Правда, там нашлись сопляки, которые выступили против него на комсомольском собрании. Этот идиот Живцов каялся: «Я понял, что стал Мыльниковым номер два». Словно Мыльников — это нечто такое, на что неприлично равняться. А другой — Рындин, так тот прямо ляпнул: «Вы не заслужили нашей любви, старшина Мыльников, вас не любят и вы знаете, за что вас не любят». Рындину здорово влетело от замполита — не подрывай авторитета начальника. Но на другой день и Мыльников перестал быть старшиной...
Курсанты решают задачи по определению места корабля в море. - Там за Невой моря и океаны: История Высшего военно-морского училища им.Фрунзе /Г.М. Гельфонд, А.Ф. Жаров, А.Б. Стрелов, В.А. Хренов. - М. 1976.
— Почему не приветствуете старшего по званию? — остановил Мыльников молодого матроса. — Разрешите доложить... я приветствовал, вы задумавшись шли, не заметили, товарищ старший лейтенант, — оторопело оправдывался курносый матрос. — Я все замечаю. Доложите вашему командиру, — приказал Мыльников и пошел дальше. ...Да, он все замечает, от него ничего не укроется. Он каждого видит насквозь. Он на голову выше других — и даже Крамской вынужден был отметить, что он — отлично подготовленный к службе офицер, знающий флотский специалист; словом, он не на своем месте. Он заслужил куда большего. Не раз, командуя «Триста третьим», он мечтал: вдруг из Москвы приезжает кто-нибудь из высшего командования, замечает его, Мыльникова, великолепное управление кораблем, образцовый порядок на «Триста третьем», вымуштрованных матросов; Мыльников на глазах у высокопоставленного товарища принимает смелые решения, пренебрегает опасностью, спасает корабль от грозящей ему гибели. «Я позабочусь о том, — говорит руководящий товарищ с адмиральскими погонами на плечах, — чтобы вы, старший лейтенант Мыльников, заняли новое положение... более подобающее вашим знаниям, вашей смелости и отваге, вашим решительным действиям». И через неделю приходит приказ: старшего лейтенанта Мыльникова — откомандировать... Он спешит домой: «Нора, мы едем в Москву. В Москву». — «Да что ты, милый? Да ведь это же блеск. Дай я тебя расцелую». А что она скажет теперь? Оставили здесь, снижают оклад. Мыльников свернул в переулок, похожий на щель;. его обступили узкие дома с двухскатными крышами и тяжелыми коваными дверьми. Старинные фонари висели над головой, словно вытянутые железные руки. Черная кошка вознамерилась перебежать Мыльникову дорогу.
— Брысь, ! Нарушительница спокойствия нырнула обратно в подвал. — Черных кошек еще не хватало, — ругнулся Мыльников, поднимаясь по деревянной полувинтовой лестнице. Толстая дубовая дверь подалась со скрипом, и Мыльников очутился в большой и нарядной, хотя и бестолково обставленной, комнате с двуспальной кроватью под тюлевым покрывалом, с повсюду сидящими плюшевыми мишками и собачками, с разбросанными по дивану подушками и с низеньким круглым столом, покрытым кружевной скатертью. По комнате были расставлены пуфики. Они постоянно попадались под ноги Мыльникову. И сейчас, поддав ногой, он отбросил один, словно собачонку. — Ты пришел, милый? Кофе готов. Нора, в васильковом китайском халатике, расшитом огнедышащими драконами, поднялась со своего «рабочего места» — перед круглым зеркалом туалета. «Нора «делала лицо» — понял Мыльников. Эта операция отнимала у нее не меньше двух часов в день. Зато, встав с постели с увядшей и желтой кожей и облезшими ресницами, Нора к полудню уже расцветала и могла поспорить с любой розовощекой девицей. А Норе было... словом, Нора была на шесть лет старше Мыльникова, и он выяснил это обстоятельство только в загсе, когда возможностей для отступления не оставалось. Но он не особенно огорчался — Нора была удобной женой. Она поставила на низенький круглый стол поднос с кофейником, молочником, чашками, крохотными бутербродами на тарелке, на которые всегда злился Мыльников — Нора называла их сэндвичами. — Ну? Ты переходишь в водолазную школу? — спросила она, наливая в фарфоровую чашечку густой кофе. — Нет, — сказал Мыльников. — Крамской не хочет со мной .расставаться. — Значит, так и будем прозябать тут, в глуши? Ты достоин лучшего. — Я тоже так думаю, — охотно согласился с ней Мыльников. — Зачем ты положил три куска сахару? Ты ведь не любишь сиропа. Ну, и что же ты думаешь делать? — Что думаю? Ждать. Мыльников выразительно посмотрел на Нору холодными выпуклыми глазами.
— Придет и мой час, моя милая... Он поморщился, потому что она охватила его лоб и, прижав подбородок к его налощенным волосам, сказала: — Это даже хорошо, что ты стал, Витюша, дивизионным штурманом. Ты будешь на глазах у начальства. Приедет какая-нибудь инспекция из штаба флота, а может быть, из Москвы, ты постарайся показать себя в лучшем свете. Ну, там, исправь чью-нибудь ошибку, чтобы все это слышали, или одерни какого-нибудь неопытного юнца, докажи, что ты знаешь гораздо больше других. Понимаешь? Она взъерошила его тщательно прилизанные волосы, и он опять недовольно поморщился. Но стерпел и подумал: «А ведь ты у меня умница, Нора». — А там, глядишь, как заметит тебя начальство, продолжала она, — вставь словечко, не назойливо, меж; прочим, что тебя привлекает научная работа, что ты хотел бы сотрудничать в «Морском сборнике», а может быть, защитить диссертацию. Напомни о том, что ты сын именно того Мыльникова, адмирала-ученого. Понимаешь? Он отлично ее понимал — они мыслили одинаково! Они были великолепнейшей парой, один создан был для другого. — Ведь никто не знает, что твой папаша такой глубоко принципиальный дурак, — продолжала Нора. — Каждый подумает: «А что, если сделать приятное профессору, переведя его сына поближе? Ведь и мне, может статься, придется встретиться с профессором Мыльниковым, когда откомандируют меня в академию». Такова была философия Норы. И философия эта находила отклик в сердце Мыльникова. Он сразу повеселел, притянул жену, посадил ее к себе на колени: — И тогда... — И тогда мы по-настоящему заживем. — Нора послюнила палец и загнула ресницы. — А что будет с Коркиным? — поинтересовалась она. — Он без тебя совсем пропадет... Люда жалуется, стал совсем невыносим. Представь себе — ревнует... Ха-ха!
— Коркин готовится к экзамену на самостоятельное управление кораблем... — Он будет вместо тебя командиром? — Боюсь, командира из него не получится. Мягкотел... А впрочем... Поживем — увидим. И Мыльников потянулся за сигаретой.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. КОРКИН
1
Сидя в командирской каютке, Коркин вспоминал свой разговор с Крамским: «Я надеюсь, что вы и сами сдадите экзамен и быстро введете в курс дела нового штурмана. Поможете Живцову освоиться с кораблем, с людьми, поддержите его авторитет. Вспомните свои первые шаги. Трудновато вам было?» Да, ему было нелегко, когда он, зеленым юнцом, с едва пробивающимися усиками, пришел из училища. Он тогда горячо взялся за дело (два года назад), служа со Щегольковым. Но Щегольков быстро выдвинулся, стал командиром дивизиона; на корабль пришел Мыльников, и все пошло прахом. Вначале Коркин влюбился в него, и Мыльников чуть не стал его идеалом. Именно таким представлял себе всегда Вася Коркин настоящего . Всегда — и на берегу, и в походе — безупречно одет, очень требователен к команде, о панибратстве с ним ни у кого не может возникнуть и мысли. Службист с ног до головы. Знает все — никого ни о чем не расспрашивает и ни разу не ошибется. Решителен. Никогда не поймешь, доволен он тобой или нет. Лицо у него всегда одинаковое: непроницаемое, холодно смотрит на человека, а тому кажется, будто командир видит что-то у него за спиной. «Лучше бы выругал», — говорили матросы, да и сам Коркин, восхищаясь спокойствием Мыльникова, часто подумывал, когда совершал промахи: «Лучше бы он меня отругал». Мыльников же умел затронуть самое больное место в душе человека, уязвить, принизить и уничтожить и бросить холодно: «Вы свободны. Идите». И человек уходил, как оплеванный.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
5 мая 2013 года водолазной школе 131 год. А я вспоминаю, как праздновали в Севастополе 130-летний юбилей водолазной школы. 5 мая 2012 года в Севастопольском Доме офицеров ЧФ в торжественной обстановке личный состав и ветераны водолазной школы отметили 130-летие своей воинской части. С приветственным словом и поздравлениями от имени командующего ЧФ выступил начальник Управления боевой подготовки ЧФ кап.1 ранга А.Е.Чесноков. От имени спасателей именинников поздравил начальник Управления поисковых и аварийно-спасательных работ ЧФ кап.1ранга Ю.А.Афанасенко. На торжественном собрании выступил батюшка Севастопольской епархии УПЦ МП. Он поздравил присутствующих с праздником и заметил, что специальность водолаза самая морская, т. к. есть моряки, которые видят море на картах, с берега, с корабля, а водолазы чувствуют море своим телом, они работают в нем. Нельзя с ним не согласиться. В честь праздника водолазов пели и танцевали артисты Ансамбля песни и пляски Черноморского флота. Настроение было праздничное. Начальник водолазной школы кап.3 ранга Е.А.Клинков кратко изложил историю водолазной школы, ее современное состояние и поздравил со знаменательной датой офицеров, контрактников, учеников-водолазов и ветеранов. Он отметил, что за время с 1882 по 2012 год школа обучила 70 тысяч водолазов. Все хорошо, если бы не сложная ситуация, связанная с преобразованиями, проводимыми на флоте, акцентировал он. Но обо всем по порядку. Как известно из многих источников, Кронштадтская водолазная школа, первая в России и за рубежом, была утверждена 5 мая 1882 года Адмиралтейств-советом Морского ведомства России на основании указа императора Александра III от 23 апреля 1882 года. Существующая к началу 1880-х г.г. структура обеспечения водолазных работ в военном флоте перестала отвечать потребностям флота. Это несоответствие особенно сильно сказалось в связи с развитием минного дела и неизбежных утрат мин во время учений. Поэтому руководством флота были приняты необходимые меры по совершенствованию водолазной службы. Основателем водолазной школы и ее идейным вдохновителем был кап.1 ранга В.П.Верховский (впоследствии адмирал), а ее первым начальником стал капитан-лейтенант Леонтьев. Преподавателями в школе были морские офицеры, хорошо знающие водолазное дело. В соответствии с «Правилами по медицинскому отбору кандидатов в водолазы на обучение» брали крепких молодых мужчин до 26 лет, с развитой грудью, свободным дыханием и со здоровым сердцем. Не брали на обучение флегматиков, холериков, лиц с короткой шеей, пьяниц и с пороками сердца. Школе было выделено помещение, в котором установили гидротанк (водолазная башня) глубиной 3,5 м, в котором почти ежедневно проводились спуски в воду курсантов. В школе построили 7-метровый бассейн с электрическим освещением, в нем проводились зимние спуски курсантов. Летние спуски проводились в течение 3-4 месяцев на учебном полигоне в Биоркезунде (Финляндия). Погружения осуществлялись с постепенным увеличением глубины до 40 метров. В помещении школы имелся лазарет, где наблюдался каждый водолаз и оценивалось влияние водолазных работ на организм человека; мастерская для ремонта резиновых водолазных рубах, физический кабинет для опытов со сжатым воздухом, компрессорное отделение для зарядки баллонов сжатым воздухом до давления 25 атмосфер и понижающим редуктором, динамомашина для электрического освещения и зарядки батарей, оборудование для мелких слесарных и кузнечных поделок. Школа располагала необходимым минимумом водолазного снаряжения. Преподаватели школы не только обучали курсантов, но и занимались переводами с иностранных источников, составляли учебники, разрабатывали нормативные документы, изобретали и создавали новую водолазную технику, руководили практическими подводными работами. В 1886 г. были разработаны «Правила обращения с водолазными аппаратами и о технических обязанностях водолазов и правила ухода за заболевшими водолазами при водолазных работах». Преподаватели школы А.А.Кононов, М.Н.Храбростин, Н.А.Есипов написали учебники по водолазному делу и водолазной медицине. Врач школы Ф.И.Шидловский изобрел несколько вариантов автоматических травящих клапанов для водолазного скафандра. Водолазная помпа Е.В.Колбасьева в то время была значительно надежнее зарубежных образцов. Он же изобрел подводный электрический светильник, а также подводный телефон. Врач Н.Е.Есипов и инженер-механик Л.А.Радионов создали фотоаппарат для подводных съемок. Курсанты школы осматривали дно кронштадтских гаваней и расчищали их от свай и камней, строили порт в Либаве, принимали участие в работах по подъему маячного судна в Гельсингфорсе и носовой части подводной лодки «Камбала», а также выполняли много других работ. Практически Кронштадтская водолазная школа представляла собой и учебное заведение (причем по нынешним меркам довольно высокого уровня аккредитации), и научный центр, и производственное подразделение. Со времени создания и до 1917 года школа выпустила 2695 специалистов высокой квалификации различных категорий: водолазов, водолазных старшин и офицеров – руководителей водолазных работ. Накануне 130-летия школы в Кронштадте на доме, где размещалась школа, установлена мемориальная доска.
Не буду описывать перипетии, происходящие со школой после 1917 года, а они не простые. Все эти годы функционирования школа держала высокий статус, особенно значим для школы был балаклавский период и он хорошо освещен в литературе. Перейду к периоду с 1957 г. по настоящее время. В 1957 году водолазную школу передислоцировали из Балаклавы в Севастополь, однако и в 1961 году, когда я учился в этой славной школе, её еще обустраивали. Мне пришлось принимать участие в строительных работах. Определили меня в строительный взвод. Командиром этого взвода был замечательный офицер, отличный воспитатель, отец – командир кап.лейтенант М.Б.Старосельский. Старшинами смен взвода были старшины 1 статьи Бондаренко и Репетий. Репетий занимался танцами, часто отсутствовал, относился к курсантам лояльно, а Бондаренко был командиром типа властелина, за малейшее замечание ночью кричал: рота, подъем! Кроме обучения по специальности наш взвод достраивал стадион. Сколько помню водолазную школу и когда уже служил в 37 бригаде спасательных судов (БРСС) и в ПСС ЧФ, там всегда что-то строили, перестраивали. В 1981- 83 г.г. перестраивали водолазные посты водолазного полигона, насыщали их новым оборудованием, совершенствовали. Командиром водолазного полигона в то время был кап.3 ранга Хорун Николай Михайлович, товарищ по училищу, учился курсом ниже. Учебный полигон водолазного дела и аварийно-спасательных работ используется для практической отработки водолазов, он включает в свой состав 14 водолазных постов, которые способны обеспечить одновременный спуск под воду 70 водолазов. Водолазные посты обслуживают мичманы и служащие, которые обеспечивают обучение будущих водолазов, проводят подготовку и ремонт водолазного снаряжения, готовят посты к проведению занятий. На постах проводятся учебные водолазные спуски во всех видах имеемого в школе водолазного снаряжения. Каждый водолазный пост предназначен для выполнения определенных видов водолазных работ. Командирами водолазного полигона были кап. 3 ранга И.П.Шевченко (1961-69 г.г.), кап. 3 ранга Н.Н.Князев (1970-75 г.г.), кап. 3 ранга А.И.Заика (1976-79 г.г.), кап. 3 ранга Н.М.Хорун (1980-84 г.г.), кап. 3 ранга И.М. Савченко (1985-87 г.г.), кап. 3 ранга А.В.Новицкий (1988-91 г.г.), кап. 3 ранга А.И.Пехов (1992-97 г.г.). Совершенствуется не только водолазный полигон, постоянно обновляются учебные кабинеты, с поступлением на снабжение флота новых типов водолазного снаряжения и средств обеспечения водолазных спусков меняются стенды, макеты и другие средства обучения курсантов. Для теоретической подготовки водолазов имеются 14 учебных кабинетов и 11 классов. В кабинетах и классах находится материальная часть, необходимая для подготовки водолазов, учебно-наглядные пособия и макеты. В школе постоянно ведется работа по совершенствованию учебно-материальной базы.
Учебные занятия с курсантами проводят опытные преподаватели, используя при этом весь богатый опыт и имеемые учебно-наглядные пособия. Оборудование учебных кабинетов позволяет обучающему составу проводить занятия наглядно, добиваясь полного понимания изучаемого материала. На стендах представлены все имеемые в школе образцы водолазного снаряжения, созданы разрезные макеты, изготовлено большое количество плакатов. В настоящее время обучающий состав приступил к созданию учебных видеофильмов по водолазным специальностям. Так, уже созданы фильмы «Рабочая проверка аппарата ИДА-71П», «Рабочая проверка снаряжения СВУ-3 с аппаратом АВМ-12К». Разработаны образцовые конспекты по всем изучаемым темам, благодаря которым курсанты, по каким-либо причинам отсутствовавшие на занятии, могут восстановить и изучить пропущенный материал. Создано наглядное пособие для водолазов-глубоководников, которое включает в себя большое количество материалов по используемой ныне на флоте отечественной и импортной водолазной технике, организации проведения водолазных работ, устройству и правилам эксплуатации водолазного снаряжения, барокамер, спуско-подъемных устройств и так далее. Для отработки водолазов на глубинах 15 - 45 метров имеется группа учебных судов обеспечения в составе 1 морского водолазного судна и 4 рейдовых водолазных катеров. Водолазы-глубоководники проводят отработку навыков работы на глубинах более 60 метров с борта спасательного судна «ЭПРОН». По программам обучения водолазов можно проследить создание новых типов водолазного снаряжения и средств обеспечения водолазных спусков. Кислородный аппарат ИСА-М-48 В 1948 году при участии опытных преподавателей школы Л.Ф. Кобзаря и Е.М.Матвеева был создан новый кислородный аппарат ИСА-М-48. Он выгодно отличался от своих предшественников простотой, легкостью и значительно большей надежностью, обладая хорошими техническими характеристиками, позволял находиться под водой до 2 ч. В аппарате предусматривалась ручная подача кислорода в дыхательный мешок с помощью байпаса и автоматическая с помощью модифицированного кислородного редуктора.
Вначале 60-х годов прошлого века водолазы получили еще более совершенный аппарат – ИДА-57. Кислородный изолирующий дыхательный аппарат ИДА-57 нагрудный автономный аппарат с автоматической, постоянной и ручной подачей газообразного кислорода в дыхательный мешок и поглощением выдыхаемого углекислого газа химическим поглотителем. Глубина погружения 20 метров.
Рис. Кислородный изолирующий дыхательный аппарат ИДА-57: 1 — лепестковый клапан; 2 — шлем-маска ШВ-4 с загубником; 3— трубка выдоха; 4— клапанная коробка; 5 — коробка химпоглогителя; 6 — нагрудник; 7 — выворотный фланец; 8 — дыхательный автомат; 9 — дыхательный мешок; 10 — травяще-предохранительный клапан; 11 — кислородный баллон; 12 — кислородподающий механизм; 13 — ручной пускатель; 14 — шейный ремень: 15 — трубка вдоха Гелиокислородное снаряжение ГКС-Зм В 1949 году на флот поступило новое глубоководное водолазное снаряжение под шифром ГКС (дальнейшие усовершенствованные модификации - ГКС-3 и ГКС-3М). В этом же 1949 году, проводя успешные испытания этого снаряжения, водолазы Б.А.Иванов, И.И. Выскребенцев, Кийко впервые в мире погрузились на глубину 200 метров. В конструировании и испытании ГКС-3 принимали участие талантливые водолазные специалисты С.Е.Буленков, Л.Ф.Кобзарь, Б.А.Иванов, И.И.Выскребенцев, а также водолазы Н.И.Баштовой, Ю.А.Моравин. Все они удостоены Государственной премии СССР. А в 1956 году водолазы-глубоководники В.С.Шаламов, А.А. Ковалевский, Д.Д.Лимбенс и другие, используя снаряжение ГКС-3М, первыми в мире покорили глубину 300 метров. За рубежом на такие глубины стали погружаться лишь после 1962 года. Все эти водолазы и водолазные специалисты начинали свой путь в водолазной школе. Гелиокислородное снаряжение ГКС-Зм имеет инжекторно-регенеративное устройство, которое обеспечивает регенерацию газового состава в скафандре на всех стадиях водолазного спуска (при погружении, при нахождении на глубине и при подъеме) и состоит из инжектора, работающего на двух режимах, регенеративной коробки с двумя патронами, параллельно включенными в систему регенерации, крана переключения и устройства аварийного запаса газа, смонтированных в корпусе переднего груза.
Рис. Схема действия снаряжения ГКС-Зм: 1—регенеративная коробка; 2 — патрон с регенеративным веществом; 3 — полый фланец; 4 — шланг (подача газовой смеси на первое сопло инжектора); 5 — окно инжектора; 6 — шланг (подача газовой смеси с поверхности); 7 — баллон с аварийным запасом газовой смеси; 8 — кран переключения; 9 — ручной пускатель; 10 —- газонапорный инжектор; 11 — полость шлема; 12 — шланг (подача газовой смеси на второе сопло инжектора)
Гелиокислородное снаряжение ГКС-З м позволяет выполнять водолазные аварийно-спасательные, судоподъемные и другие водолазные работы на больших глубинах с применением для дыхания водолазов искусственных газовых смесей. Этим снаряжением комплектовались глубоководные водолазные станции ГКС-Зм спасательных, спасательно-судоподъемных и других судов, имеющих глубоководные спуско-подъемные устройства и предназначенных для ведения работ на больших глубинах.
Вместо ГКС-3М в 1976 году флот получил снаряжение водолазное глубоководное СВГ-200 облегченного типа, которое впервые использовалось при выполнении работ по подрыву БПК «Отважный». Снаряжение СВГ-200 с аппаратом ИДА-72 ИДА-72 В аппаратах с полузамкнутой схемой дыхания основное газоснабжение осуществляется с поверхности, а баллоны аппарата служат лишь резервным запасом дыхательной газовой смеси (ДГС). Аппараты ИДА-72 и ИДА-72В обеспечивают выполнение водолазных работ на глубинах от 0 до 200 м. В комплекте с этим аппаратом снаряжение СВГ-200 было принято на снабжение глубоководных водолазных комплексов взамен водолазного снаряжения ГКС-ЗМ, являвшегося переходным звеном от вентилируемого водолазного снаряжения к снаряжению с полузамкнутой схемой дыхания. Аппарат разработан в 1970 году. Комплект аппарата ИДА-72 предназначен для обеспечения дыхания человека под водой в составе глубоководного водолазного снаряжения СВГ-200 при проведении водолазных работ и плавании на глубинах до 200 метров. Аппарат ИДА-72 работает по полузамкнутой схеме дыхания с поглощением углекислого газа из выдыхаемой газовой смеси. Поддержание заданного процентного состава кислорода в дыхательном мешке осуществляется путем непрерывной подачи газовой смеси с определенным процентным содержанием кислорода по водолазному шлангу.
Индивидуальное снаряжение подводника ИСП-60 В 1960 г. было принято на снабжение индивидуальное спасательное снаряжение подводника ИСП-60 (авторы И.А.Александров, В.В.Смолин, Ю.К.Павловский и Г.И.Клыгин), в состав которого входит: изолирующий дыхательный аппарат ИДА-59, позволяющий подводникам осуществлять самостоятельное спасение методом свободного всплытия и способом подъема по буйрепу с глубины 100 м. Аппарат ИДА-59 имеет дыхательный мешок, 2 баллона (один - с кислородом, другой - со смесью 25 % кислорода, 60 % азота и 15 % гелия), регенеративный патрон, заряженный веществом О-3, редуктор, устройство автоматического включения постоянной подачи кислорода редуктором в дыхательный мешок на глубине 25 м, дыхательный автомат и дыхательную полумаску. Дыхание кислородом проводится только в период подъема с глубин от 25 до О м. На остальных глубинах для дыхания используется 25 %-ная кислородно-азотная газовая смесь (КАГС).
Аппарат ИДА-59
Аппарат ИДА-59 предназначен для выхода из затонувших подводных лодок. Также может использоваться в атмосферах, отравленных ядовитыми газами. Аппарат входит в состав снаряжения ИСП-бО и эксплуатируется с гидрокомбинезоном СГП или без него (в сухих отсеках) со шлемом ШВ-4. Аппарат работает по замкнутой схеме дыхания. На глубинах до 100 метров используется азотно-гелио-кислородная смесь. Кроме того, до глубин 60 - 65 метров в дыхательный мешок идет постоянная подача кислорода 4-1 наземных литра. При работе на глубинах более 100 метров дыхательная смесь разбавляется чистым гелием из дополнительного гелиевого баллона, присоединенного к аппарату с помощью байонетного замка. Спасательное снаряжение подводника В 1986 году на подводные лодки поступило снаряжение спасательное подводника ССП с аппаратом ИДА-59 М, позволяющее подводникам в случае аварии лодки всплывать с глубины 220 метров. Чтобы использовать это снаряжение, шлюзовое устройство ПЛ (боевая рубка, спасательный люк) должно быть оборудовано блоком подачи воздуха БПВ, позволяющее очень быстро поднимать давление в шлюзовом устройстве до забортного.
ССП - снаряжение спасательное подводника, предназначенное для выхода из аварийных подводных лодок с глубин до 220 метров. Комплектность снаряжения подразделяется на два вида: комплектность № 1 и комплектность № 2. ССП-К1 - снаряжение спасательное подводника, предназначенное для выхода из аварийных подводных лодок с глубин до 220 м. ССП-К2 - снаряжение спасательное подводника, предназначенное для выхода из аварийных подводных лодок с глубин до 110 м. Дополнительно ССП может быть использовано как средство временного поддержания жизнедеятельности личного состава в отсеках подводной лодки при повышенном давлении до 1 МПа (10 кгс/см2) и температуре окружающей среды не выше 50 °С.В состав снаряжения ССП входят: комплект аппарата изолирующего дыхательного ИДА-59М; гидрокомбинезон СГП-К; система парашютная ПП-2 (для ССП-К1); дополнительный гелиевый баллон ДГБ; ремень с карабином (для ССП-К1);
В 70-е годы прошлого века вместо снаряжения СВУ-1 с аппаратом АВМ-3 на флот поступило снаряжение СВУ-3 с аппаратом АВМ-5 (АВМ-3 поступил на флот на смену аппарата АВМ-1), а в 2006 году АВМ-12К сменил АВМ-5. Воздушно-дыхательный аппарат АВМ-1
Воздушно-дыхательный аппарат АВМ-1 ("Подводник-1";) - автономный, состоит из двух баллонов (запорные вентили расположены сверху), дыхательного автомата, дыхательных гофрированных трубок, клапанной коробки, выносного указателя минимального давления с манометром, двух бугелей, скрепляющих баллоны, и крепежных ремней (двух плечевых и поясного). Дыхательный автомат находится и одном корпусе с редуктором. Дыхание осуществляется по общепринятой схеме через загубник. Глубина погружения 40 метров. Выпуск этих аппаратов прекращен.
АВМ-5 может обеспечить снабжение водолаза воздухом, подавая его непосредственно из баллонов аппарата (автономный режим работы) и от внешнего источника по водолазному шлангу (шланговый режим работы). Технические характеристики аппарата позволяют использовать его для погружения в автономном режиме на глубины до 60 м, в шланговом - до 40 метров.
Водолазная школа своевременно переходила на обучение будущих водолазов новых типов снаряжения. Одновременно с АВМ-5 курсанты начали изучать новый аппарат ИДА-71, немного позже полуавтомат подводной сварки «Нептун». Постоянно, с учетом имеемых на снабжении кораблей, судов, подводных лодок типов водолазного снаряжения и оборудования, корректировались программы обучения курсантов при активном участии специалистов АСС-ПСС-УПАСР ЧФ. Во время моей учебы в водолазной школе ее командиром был кап.1 ранга И.Е.Горелый, это он на новом месте организовывал учебный процесс и обустраивал школу, где проявились его способности хозяйственника и командира. Для нас, курсантов, он был высоким начальником, видели мы его редко, иногда на торжественных построениях. Помню, когда я стоял дневальным по водолазному полигону, и он прибыл на полигон, я кричал – смирно! Это было для меня большим событием. Через 20 лет, когда я служил в ПСС ЧФ, Иван Ефимович, будучи в запасе, работал в отделении снабжения нашей службы, я узнал его ближе, это был замечательный человек, он легко решал вопросы снабжения спасательных судов и катеров водолазным имуществом. К слову сказать, на Ивана Ефимовича дважды посылали представления на присвоение звания контр-адмирала и каждый раз в это время в школе случались «ЧП» и представления возвращали. После И.Е.Горелого водолазную школу в разное время возглавляли капитаны 1 ранга В.А.Зотов, И.И.Нестеренко, Н.И.Колот, А.И.Крамаренко, В.И.Вишневский, В.И.Пономаренко. Все они поддерживали учебный процесс, материальную часть, качество подготовки курсантов, организацию водолазных спусков на достойном уровне. В настоящее время школу возглавляет кап.3 ранга Е.А.Клинков. Как и в 1882-1917 годы, в период от 1960 г. и до нынешнего времени водолазная школа не только готовила водолазов, но и выполняла большой объем работ по испытанию и опытной эксплуатации нового водолазного снаряжения и другой техники для проведения подводных работ. В 1969-71г.г. мичман Л.А.Куртуков занимался испытанием нового водолазного аппарата АВМ-5. В процессе опытной эксплуатации аппарата было выявлено ряд существенных недостатков, отрицательно влияющих на безопасность спусков водолаза. В результате опытной эксплуатации на аппарате были усовершенствованы: редуктор (заменена пружины с давлением 3-4 атм на 7-8 атм), легочный автомат (алюминиевый корпус, поддающийся быстрой коррозии при взаимодействии с морской водой заменен на пластиковый), зафиксирован обратный клапан в штуцере подачи воздуха с поверхности, дистанционное управление (проволочный привод заменен на тросик). В 1971г. по результатам проведенных на водолазном посту мичманом Л.А.Куртуковым испытаний аппарата ИДА-71 были усовершенствованы отдельные узлы аппарата. В1971-81 г.г. на всех постах водолазного полигона была проведена опытная эксплуатация гидрокомбинезонов мокрого типа «Нептун» и «Чайка-1», «Чайка-2», «Чайка-3», «Чайка-6». За это время гидрокомбинезоны, в основном, были доработаны до требуемых характеристик. В 1974-75 г.г. на водолазном полигоне школы мичманы Л.А. Куртуков и Б.В.Чудаков проводили испытания специальных эпоксидных клеев Киевского института химии высокомолекулярных соединений «Вак», «Спрут», «Спрут-4», «Спрут-5», «Спрут-5 МДИ» для склеивания металлов под водой. Испытания клея «Спрут -5 МДИ» прошли наиболее успешно и в 1975 году клею нашли практическое применение. В Керченском заводе «Залив» клеем склеили снаружи под водой три понтона буровой установки, которую транспортировали с Каспия в Керчь для «Черноморнефтегаза» в разобранном состоянии, после чего из каффердама понтонов откачали воду и в воздушной среде, находясь внутри каффердама, сварщики электродуговой сваркой сварили понтоны капитально. Этим же клеем в 1978 году водолазный специалист 158 дивизиона спасательных судов 37 бригады спасательных судов (БРСС) кап. лейтенант В.Г.Беспалов и командир 167 Аварийно-спасательной партии (АСП ) 37 бригады спасательных судов ст.лейтенант И.А.Кулаков с участием мичманов школы водолазов В.И.Задорожного, Л.А.Куртукова и Б.В.Чудакова загерметизировали фланец шахты выдвижного руля успокоителя качки ТАКР «Киев», при этом израсходовали 20 литров состава клея. В 1975-80 г.г. на водолазном посту Куртукова Леонида проходили испытания комплекта гидравлических и пневматических инструментов. Были выявлены определенные недостатки, по ходу испытаний они устранялись. Но в дальнейшем на спасательные суда данный комплект не поступил, закупили импортные инструменты. В 1978-81 г.г. Л.А.Куртуков и Б.В.Чудаков испытывали экзотермическую резку под водой. Испытания проводились на различных режимах резки, подбирались оптимальные конструкции электродов по их длине, диаметру, наполнителям, обмазкам, способам герметизации. Разрезались металлы разных толщин (до 45 мм), обшивочная резина ПЛ (50-60 мм), бетон. Испытания прошли успешно. В 1981-83 г.г. старшие мичманы В.И.Задорожный и Л.А. Куртуков провели успешную опытную эксплуатацию полуавтомата подводной электросварки «Нептун» и полуавтоматической резки. В 1983 году с использованием экзотермической резки старший мичман В.И.Задорожный вырезал отверстие в днище 4-го отсека на затонувшей подводной лодке К-429, по которому подавался воздух в отсек и отжималась вода из отсека, что увеличило подъемные силы, необходимые для подъема подводной лодки. Ежегодно водолазная школа выполняет почетное задание к Дню Военно-морского флота РФ. В этот праздник многие годы жители и гости Москвы и Севастополя с волнением наблюдали, как выходят с водоема в Москве и из моря в Севастополе «33 богатыря». Подготовка двух групп молодых водолазов («богатырей») - непростая задача, требующая особой организации водолазных спусков, подбора исполнителей, соблюдения мер безопасности и месячной напряженной работы по отработке четких, слаженных действий в воде и на поверхности, мастерского владения водолазной техникой и боевым оружием. Готовили этот эпизод военно-морского праздника для показа в Москве и Севастополе старшие мичманы П.Н.Бантыш и Л.А.Куртуков. В.И.Задорожный, Л.А.Куртуков, Б.В.Чудаков и П.Н.Бантыш - старшие инструкторы-водолазы, старшины постов водолазного полигона, мастера военного дела, рационализаторы, отдавшие своей профессии на военной службе по 30 лет и более, обучившие тысячи водолазов, проработавшие под водой 6-7 тысяч часов, являлись ведущими специалистами водолазной школы. В водолазной школе было и есть много высокопрофессиональных офицеров и мичманов, энтузиастов водолазного дела. Я же написал о тех, кого знал или знаю. Как и в дореволюционное время, в 50-е годы прошлого века водолазная школа готовила водолазных специалистов с присвоением звания «младший лейтенант» на двухгодичных курсах, последний выпуск был произведен в 1960 году. С 1963 года водолазных специалистов готовило Ленинградское ВВМИУ им. Ленина. В 1997 году водолазную школу объединили с 7-м учебным отрядом, который в 2012 году реорганизовали в 17-ю школу младших специалистов (водолазов), присоединив к ней флотский экипаж, понизив при этом штатные категории офицерского состава. У начальника школы категория – кап.3 ранга, у командира роты – кап. лейтенант, у начальника водолазного полигона – старший лейтенант. Согласитесь, служебная карьера у офицеров не очень заманчивая и это при том, что у водолазных специалистов для служебного роста в других воинских частях перспективы нет. Вот почему в своем докладе на торжественном собрании по случаю 130-летия школы начальник школы кап.3 ранга Е.А.Клинков сказал о сложной ситуации, яснее выразиться в присутствии флотского начальства он не мог. Водолазная школа, выражаясь современным языком, это бренд, это гордость Военно-морского флота РФ. Многим водолазам школа дала хороший жизненный старт и они достигли определенных служебных высот, как например Герои Советского Союза космонавт В.И.Рождественский, кап.1 ранга П.И.Державин, подполковник П.Е.Филоненко, контр-адмирал А.В.Трипольский, водолазный специалист Л.Солодков, ставший последним Героем более не существующей страны и Герой России акванавт А.Н.Звягинцев – кап.1 ранга, возглавлявший 40 ГНИИ МО РФ. Водолазы с особым трепетным чувством относятся к своей альма-матер и всегда благодарны ей за профессию сильных и мужественных. Большинство питомцев водолазной школы не изменили своей профессии после срочной службы и работали и работают в различных организациях водолазами, а некоторые из них посвятили свою жизнь службе в АСС-ПСС-УПАСР флотов, при этом преуспели в ней, в смысле карьерного роста. Это главный водолазный специалист ВМФ кап.1 ранга А.И.Пехов ( 2000-е годы), старшие водолазные специалисты АСС-ПСС-УПАСР ЧФ кап.1 ранга В.Ф.Романов (1960-е годы), кап.2 ранга М.И. Дикусар (1970-е годы), кап.2 ранга М.И.Адамович (1980-е годы), кап.2 ранга В.Г.Беспалов (1980-е годы), кап.2 ранга В.В.Величко (1990-е годы), кап.2 ранга В.Я.Дон (1990-е годы), кап.2 ранга А.Н.Лавлинский (2000-е годы),кап.2 ранга В.В.Кучерявый (2000-е годы). Верю, школа сохранит кадровый потенциал, учебно-материальную базу, традиции и будет ей и 140, и 150, и много, много лет.
О своей учебе в водолазной школе рассказывают ее выпускники. Виктор Кучерявый. Учился в 1-м взводе 4-й роты, 1958-59 г.г., командир роты подполковник Сухинин, командир взвода ст. лейт. Гейко. Командиром школы был кап.1 ранга Горелый Иван Ефимович, зам. по учебной части полковник Павлов. Со мной учились Миша Мельник, Валентин Ефимчук, Миша Сторожук, Мирон Кремер, Антон Хархалис. Изучали ГКС-3М, 3-х болтовое снаряжение, АВМ-1, ИСАМ-48. В эти годы в школе было пять рот. Петр Горошко. Учился в 1-м взводе 3-й роты водолазов-глубоководников, в 1963-64 г.г., командир роты кап.3 ранга Тихов, командир взвода кап.лейтенант Костенко. Командиром школы был кап.1 ранга Горелый Иван Ефимович. В школе было пять рот. Изучали ГКС-3М, 3-х болтовое снаряжение, АВМ-3, ИДА-57, ИДА-59. Анатолий Онуфриев. Учился в 1-м взводе 2-й роты водолазов-глубоководников, в 1969-70г.г., командир роты кап.3 ранга Крылатков, командир взвода кап.лейтенант Конограй. Командиром школы был кап.1 ранга Зотов. В школе было 3 роты. Изучали ГКС-3М, 3-х болтовое снаряжение, ИДА-57, ИДА-59.
Что за ерунда? В данной ситуации по «Положению о буксировке...» старшим на буксировке является командир подводной лодки, и все приказания от высшего командования должны идти через меня. В крайнем случае, дублируя, через буксир. Ну, ладно, не до амбиций! Видимо, на КП флота решили побыстрее убрать нас с линии стрельбы ракетами — опасная полоса располагалась вдоль береговой черты, а наш курс 220 градусов шел как бы по диагонали. Курсом же 330 градусов мы кратчайшим путем пересекали опасную зону стрельбы и укрывались в бухте. В залив Рында вошли уже в темноте. Буксир встал на якорь, стравил буксирный трос, мы потравили якорь-цепь, включили якорные огни. Погода начала резко портиться. Холодный ветер с отрогов Сихотэ-Алиня быстро усилился до 10-12 м/с. Донес на КП флота о постановке на якорь и погоде. Полученный радиопрогноз обещал дальнейшее усиление ветра. Следовало ожидать, что по крайней мере сутки придется отстаиваться в бухте. Однако часа через два с буксира по громкоговорящей палубной радиотрансляции передали, что подбирают буксирный трос, а нам следует выбрать якорь-цепь. Связываюсь на УКВ с капитаном буксира: — В чем дело? — От «Верхнего» получил исполнить «Буки», продолжить буксировку! — Я ничего не получал. Прекратите съемку. Сейчас дам запрос «Верхнему». — Выполняю приказание «Верхнего». Начал буксировку. Якорь пополз. Вот так клюква! Остро ощутил собственную беспомощность, нет, большее — бесправие. Прикован цепью к буксиру! Самостоятельно с буксира не сняться. Разве только отдать жвако-галс?! Т. е. остаться без якоря? А на лодке он один. Но буксировка ночью аварийной лодки в шторм — безумие! Срочно даю подряд две радиограммы в адрес ОД флота о состоянии погоды и недопустимости буксировки. Безответно! Хотя квитанции на РДО получены с первой передачи. Впереди была ночь испытаний. К полуночи ветер усилился, достиг 20 м/с. Шли в 4—5 милях от берега, поэтому волна была сравнительно небольшой, метра полтора, била в правый борт позади траверза. Море кипело, вся поверхность была покрыта длинными пенными полосами по направлению ветра. Огни буксира изредка маячили где-то слева градусов 60. Ветер продолжал свирепеть, выл над головой, путаясь в выдвижных устройствах лодки: подняты были радиоантенна ВАН и радиолокатор. Вдруг в носовой части резкий удар. Лодку начало разворачивать лагом к волне, размах качки более 15 градусов. Лопнул буксир! Передал по радио на «СБ-12». Для удержания лодки вразрез волне кормой применили отработанную схему: левый дизель — на генератор, правый мотор — назад средний. Качка уменьшилась. Одновременно сопротивляемся сносу в открытое море. Там волна больше — будет еще труднее. Можно попытаться подойти задним ходом ближе к берегу и стать на якорь, но в этот момент с буксира передали, что они подобрали буксирный трос и наш якорь с тремя метрами цепи у них на борту. Ясно, не выдержало звено цепи, которое ломалось на форштевне. Постановка на якорь отпала. О случившемся донес на КП флота. Отреагировали быстро: «Встать на буксир».
Мы уж и сами готовились к этой сложной и опасной операции. Дело в том, что наша лодка не была модернизирована в аварийно-спасательном отношении. Не было не только аварийного буксирного устройства, но и на палубе отсутствовали специальные направляющие для карабинных страховочных концов швартовных команд. На носовой палубе шириной 1,5 м были только три леерные стойки с натянутыми тросовыми леерами. Не было на снабжении у нас и самих страховочных поясов, чтобы хотя бы к лееру карабином пристегнуться. В качестве страховочных концов пришлось использовать бросательные, которые обычно применяют для подачи швартовов на берег. Еще задача. За что взять буксир? Даже к штатному хилому стропу в буксирном клюзе в этих штормовых условиях не подобраться. На узком носу лодки в спокойных-то условиях мало места: одному человеку ногу поставить негде, не то что работать с тяжелым огоном буксирной браги и пятикилограммовой скобой. Посовещавшись со старпомом и помощником, решили заводить буксир за станину брашпиля, закрепленную непосредственно на прочном корпусе. Буксирный конец проводить через палубный люк легкого корпуса. Палубу, конечно, разворотит, может снести палубные гидроакустические антенны вместе с обтекателями, в том числе и экспериментальные, которые у нас были смонтированы на носовой палубе. Но что делать! «СБ-12» уже крутился на волнах в метрах пятидесяти от носа. Линеметом подали на него проводник — тонкий нейлоновый шнур. На носовую палубу лодки в спасательных жилетах, на страховочных концах вышла носовая швартовная партия. Страховочные концы с носовой палубы шли прямо на рубку. Если бы кого-нибудь смыло волной за борт, мотаться бы ему на длинном конце под бортом. Все было очень рискованно. Держась одной рукой за палубные леера, поддерживая друг друга, окатываемые холодной волной (декабрь!), швартовщики за тонкий проводник вытянули на палубу пеньковый смоленый проводник потолще, за ним 18-мм стальной проводник, а уж за ним 47-мм буксирный трос с огоном. Огон накинули на брашпиль. И все это сделали пять человек на мокрой стальной палубе шириной 1—1,5 м под ударами волн и штормовым ветром! Честно говоря, я был готов к тому, что на мостик поднимутся не все. Но они были все, и мы опять на буксире! Душевные переживания в ходе этих работ мне просто не описать. Трагические картины в моем сознании менялись с каждым ударом волны! Донесение на КП флота было сухо, коротко и без восклицательного знака. Вся эта операция заняла часа два. За это время гонимые вдоль берега Приморским течением и ветром, против которого мы удерживались мотором, мы опасно в 13 кабельтовых продрейфовали мимо каменистого мыса. Это тоже добавило массу несладких переживаний. К тому же шли вторые сутки практически без сна. Попытки хоть чуть-чуть забыться в начале буксировки и после постановки на якорь в залив Рында ни к чему не привели. В голову нескончаемой чередой лезли различные варианты возможного развития событий, поиск возможных выходов.
В четыре утра, когда ветер достиг 25 м/с, буксир лопнул опять. Опять донес на КП флота, опять приказание: «Встать на буксир». Ясно, на КП просто не представляют себе обстановку. Встать на буксир было уже просто невозможно. Принял решение: работая в режиме «дизель на генератор, мотор задним ходом на винт», тем самым удерживая корму против волны и сопротивляясь сносу в открытое море, спускаться вдоль берега под действием Приморского течения на юг до выхода на траверз своей базы. Там увеличить задний ход, удержаться на месте до улучшения погоды. Основной заботой теперь стало не столкнуться с буксиром «СБ-12». Он, чувствуя свою ответственность за аварийную лодку, пытался удерживаться поблизости, периодически запрашивая свое место относительно нас. Дело в том, что он своей радиолокационной станцией не видел нас среди волн, мы же его видели хорошо — как радиолокационная цель он был значительно больше нас. Нас постепенно все же сносило в открытое море, и лодку среди 3-4-метровых волн было действительно сложно заметить: корпус лодки над ватерлинией возвышается чуть больше метра, небольшая рубка около 5 метров, а на волне корпус в основном под водой. О своем решении, состоянии, месте и погоде я, конечно, донес на КП флота и продолжал систематически доносить каждый час. Судя по тому, что приказаний о постановке на буксир больше не поступало, на КП флота, наконец, видимо, ситуацию осознали. К рассвету буйство природы предстало во всей красе. Свинцовые волны высотой 3-4 метра, почти сплошь покрытые кружевом седой пены, прокатывались с кормы вдоль корпуса, периодически забивая водоворотом все ограждение рубки, забрызгивая мостик и грозя прорваться к открытому рубочному люку. Небо над головой было, по-видимому, ярко синим, но просвечивало, как через белесую кисею, несущейся над водой смесью мелких брызг, секущей мелкой снежной крупы и клочьев тумана. Упругий плотный воздух органным звуком гудел в поднятых выдвижных устройствах, штыревая антенна дугой по ветру. На поднятой мачте выдвижной антенны раскачиваются два красных фонаря — навигационный знак невозможности управляться и уступить дорогу. К девяти часам утра, когда отнесло от берега на 8—10 миль (мотор не справлялся с ветром) и волна стала выше, подняли шахту РДП (устройство, обеспечивающее работу дизеля под водой), чтобы гарантированно обеспечить подачу воздуха к работающему дизелю. Вахтенный офицер, закрепленный страхующим поясом, стоял не на штатной приступке, а рядом с верхним рубочным люком в готовности закрыть его, когда гороподобная волна вдруг надвигалась грозно с кормы. Вахтенный рулевой-сигнальщик также был «прикован» на своем месте на мостике, чтобы его вдруг не вышибло волной снизу из ограждения рубки. Он, по возможности прикрываясь от запирающего дыхание ветра, вертел головой, пытаясь разглядеть горизонт и где-то рядом штормующий буксир. РЛС от перегрева периодически приходилось выключать. Шумопеленгаторная вахта акустиками хоть и неслась исправно, но в надводном положении на такой волне это по существу была пустая формальность для успокоения совести. В боевой рубке у поднятого зенитного перископа сменяли друг друга старпом и помощник. Около полудня, в один из моментов выключения РЛС, слева на траверзе внезапно над летящей клочковатой снежной и пенной кисеей стали видны верхние надстройки большого ракетного корабля. Дистанция кабельтов 6-8. Через несколько минут установили связь на УКВ ЗАС. Это оказался РКР «Гордый» под флагом командира дивизии атомных ракетных подводных лодок капитана 1 ранга Корбана, лодка которого выполняла учебную ракетную стрельбу. По приказанию КП флота, он прибыл для оказания помощи нашей аварийной подводной лодке. Комдив затребовал доложить обстановку, состояние подводной лодки, экипажа и мои намерения. Я обстоятельно доложил суть неисправности вертикального руля, о полной исправности остальных механизмов, полном запасе ВВД и полной плотности аккумуляторной батареи, о полном здравии всех людей, о своем намерении продолжать дрейф под действием течения и ветра до траверза своего пункта базирования в бухту Ракушка, а далее, увеличив обороты заднего хода, удерживаться на месте до улучшения погоды, затем вновь встать на буксир к «СБ-12» и войти в базу. Поинтересовался, нет ли у него более подробных данных о сроке улучшения погоды.
— Вас понял. Минуту ждать. Минут через десять комдив снова на связи и передает почти дословно следующее: — У меня прямая связь с КП флота по БПЧ ЗАС. Вашу обстановку и ваше предложение на дальнейшие действия я доложил командующему флотом. Приказано взять вас на буксир и вести в базу, а данных об улучшении погоды нет. Примерно час продолжались наши препирательства. Я подробно доложил о всех перипетиях буксировки буксиром «СБ-12», о сложности буксировки уступом из-за большой перекладки руля, о том, что невозможно вообще на такой волне и ветре встать на буксир, да и брать-то уже не за что — не исключено, что из-за сильных рывков каким-либо образом повреждена станина брашпиля и т. д. Против моих аргументов ответ был один — приказ! Командиру дивизии АПЛ я, конечно, не подчинен, но прямая его связь с КП флота по БПЧ ЗАС — аргумент. И не в мою пользу! Для выполнения приказа надо было идти к берегу, где волна поменьше, может, и ветер тише. Честно говоря, решил схитрить. Подчиняясь приказу, подойти ближе к берегу — все равно мне надо было сократить расстояние до берега, так как вынесло слишком далеко, где волна большая, а там уже настанет вечер, да и в благоприятные условия для постановки на буксир под берегом, пока не утихнет погода, я не верил. Надо сказать, что все переговоры наши записывались в черновой вахтенный журнал ЦП и в вахтенный журнал радистов. Кроме того, чувствуя приближение беды, с середины препирательств дал приказание переговоры записывать на магнитофон радистов, а затем и гидроакустиков. Еще раз предупредив комдива о том, что к берегу придется идти 3,5—4 ч, что уже наступит темнота, что при этом моя аккумуляторная батарея окажется почти разряженной до нуля, а это небезопасно вблизи берега, и получив в ответ все то же: «Выполнять приказ!», мы двинулись. Задраили верхний рубочный люк, остановили дизель, дали средний ход обоими электромоторами назад. Под ободряющие восклицания Корбана: «Хорошо идете!», которые разносились по центральному посту из динамика связи на УКВ, лодка шла задним ходом точно на ветер. Слышны были сильнейшие удары волн. Подумалось, как бы не разворотило рубку: маломагнитная сталь легкого корпуса иногда лопалась по сварным швам. Постепенно удары стали тише, лодку не бросало, курс держался точно. Наконец, когда уже лампочки в отсеках светили вполнакала (села батарея!), из динамика голос Корбана скомандовал: — Стопори ход! Будем становиться ко мне на буксир. Страшная фраза. Все время имелось в виду, что становиться должны были к «СБ-12». Ладно. Надо вылезти на мостик, осмотреться и оценить обстановку. Может, рано беспокоюсь. Глядя в перископ, информации мало, берег видится угрожающе близко, хотя по радиолокатору около 20 кабельтовых, под килем 50 м. — Стоп моторы! Толчок моторами вперед! Отдраиваю верхний рубочный люк — и рывком на правую приступку мостика, на свое место. Первый взгляд за корму на берег и... задохнулся, ослеп от плотного удара ветром, еле удержался за поручень. — Сигнальщика с анемометром наверх!
Порывом ветра динамический зашкалило! Что-то в нем треснуло, вертушка бешено крутится, а показаний нет! Превозмогая ветер, секущую снежную крупку и водяные брызги, осмотрелся. Лодку разворачивает лагом к волне правым бортом. Волна мелкая, поверхность воды вся седая. С отдельных волн ветром срывает гребень, несколько мгновений его несет над водой гигантской извивающейся амебой и в следующий миг рассыпает мелкими шариками и водяной пылью. Никогда до того, ни после не видел такого явления! Идя задним ходом строго на ветер, лодка подошла к берегу в бухту Лафулэ, в месте, где остервенелый холодный ветер с вершин Сихотэ-Алиня прорывался ложбиной меж двух сопок, где сжимался и, многократно усилившись, дул, как из гигантской аэродинамической трубы. На палубе лодки не осталось ни лееров, ни леерных стоек. Кормовую стойку леерной антенны тоже сорвало, антенна болталась под водой по левому борту. РКР «Гордый» заходил по корме между лодкой и берегом. Буксир «СБ-12» слева по носу в 10 кабельтовых. — Внизу! Микрофон УКВ наверх! Радист выносит на мостик удлинитель с микрофоном. — «Гордый», в таких условиях становиться на буксир невозможно. Людей на палубу не выпущу — их просто сдует! У меня не осталось ни одного леера. — Сейчас я тебя прикрою от ветра своим корпусом, а там посмотрим. Действительно, РКР между тем подходит справа параллельно лодке на дистанции метров 100. Вижу, за кормой у него вскипает бурун — отрабатывает задний ход и... ветром его нос быстро уваливает на лодку, по палубной трансляции над морем разноситься: «Кранцы за борт!». И тут я рассмотрел, что вдоль всего его левого борта стоят матросы и вываливают за борт на тросах обрезки топливных гофрированных шлангов метра по три длиной. В мозгу пронеслось: «Обманул!». В следующий момент РКР левой скулой бьет по носу лодки и заворачивает форштевень на левый борт(!), обтекатели антенн гидроакустической связи смяты! Мостик РКР нависает надо мной, с его левого крыла свешивается комдив Корбан и кричит по громкоговорящей: — Давай швартовные команды наверх! Принимай буксир! Матросы уже свешивают с борта РКР огромный огон 47-мм буксирного троса. — Да, что же вы делаете! Вы же разобьете лодку! Да такой мощный трос мне и взять не за что! Мы же говорили, что «СБ-12» будет подавать буксир! — Он отказался! Корабли слиплись. РКР с большой парусностью корпуса просто прилип к лодке. Удары борт о борт все сильнее. Ветер быстро сносит корабли в открытое море на большую волну. — Давай быстрее людей на палубу! Заводи буксир за рубку! — За рубку нельзя. У меня же руль заклинен на правый борт. Парусность у вас больше, уступ на буксировке будет еще больше, чем за «СБ-12», и вы меня просто перевернете! А людей с палубы сбросит ударами между корпусами кораблей! — Все под мою ответственность! Или я сам буду командовать в лодку!
Главком ВМФ Адмирал Флота Советского Союза С.Г.Горшков беседует с командиром дивизии контр-адмиралом В.Я.Корбаном. Бухта Павловского, 1970 г. - А.В.Конев. Первые шаги 26-й дивизии подводных лодок ТОФ. - Тайфун: Военно-технический альманах «Тайфун». Выпуск № 50.
Действительно, мощная палубная громкоговорящая установка РКР отлично слышна в лодке. — Анатолий Николаевич, — это мой замполит, капитан-лейтенант Ткачев, он рядом на мостике, — разрешите я сам возглавлю швартовную команду по заводке буксира! — Ладно... Действуй. Кормовую швартовную — наверх! Восемь человек через дверь ограждения рубки быстро выскочили на палубу. Приняли и с трудом завели вокруг рубки буксирный трос, стянули скобой. Тягостные 40 минут! Сильнейшие удары борт о борт, размах колебаний растет, все дальше выносит в море... Каждый удар грозит сбросить людей с палубы и раздавить между бортами кораблей. На РКР дважды за это время прозвенели колокола громкого боя аварийной тревоги, в какое-то мгновение донесся среди ударов и воя ветра истошный крик покалеченного человека... А в голове проносятся варианты возможных аварийных ситуаций ближайшего будущего и свои действия. Мысленно готов и к катастрофическим последствиям. Прикидываю возможность лечь на грунт, если не перевернет совсем и сразу... Один за другим спускаются в люк швартовщики... шесть, семь, восемь! Замполит докладывает: — Буксир заведен! Люди все внизу! — Невероятно! С мостика РКР крик комдива: — Отходи! Отходи немедленно!.. — Оба назад малый! Оба назад средний! Оба назад полный! Ни с места. Продолжаем биться бортами. Очередная аварийная тревога на РКР. И у меня, наверно, борт разбит. Кричу на мостик Корбану: — Работайте враздрай! Отбросьте корму! Наконец, лодка начала скользить вдоль борта раскачивающегося корабля, угрожающе нависающего своими надстройками. Сильный удар в рубку лодки рострами кормовой надстройки. — Все вниз! Надо мной вздыбилась корма корабля. Прыгнул в , задраил крышку — и в этот момент страшный удар впереди рубки. Удар пришелся кормовым подзором корабля по баллону ВВД в надстройке над рубкой радистов. Хорошо, что баллон не рванул!
В следующий момент я уже в центральном посту. Лодка резко кренится на правый борт, почти ложится на борт, но крен отходит к нулю, затем опять ложится на борт... Ясно. Цистерны главного балласта правого борта, за исключением прочных цистерн, уравнительной и быстрой, разбиты и заполнены. Жду рывка буксирного конца... — Осмотреться в отсеках! В отсеках, по существу, замечаний нет. Лодка герметична. В этот момент из динамика радиосвязи с РКР голос комдива. Оказывается, на борту РКР, на наше счастье, не удержали буксирный конец, он ушел в воду и теперь волочится где-то по дну, свисая с борта лодки, скорее всего, с правого борта, еще больше креня ее на правый борт. Тем временем поддуваем воздухом высокого давления цистерны правого борта, осушаем насосом уравнительную цистерну и другие вспомогательные цистерны правого борта. Крен на правый борт на время уменьшился. Но на ВВД долго не продержишься. Принимаем решение пустить дизель на постоянное продувание главного балласта. Это поможет поддерживать постоянно воздушную подушку в наших бескингстонных СГБ. Слышу доклад «движка», в руках у него логарифмическая линейка: — Остаточная поперечная остойчивость 10 см! Оказывается, в потоке первых команд, когда я скатился в центральный пост, я умудрился скомандовать: «Рассчитать остаточную плавучесть и остойчивость лодки». Положение стабилизируется. Качка от 0 до 45 градусов на правый борт. Неудобно, но жить можно. РЛС работает. Левый мотор работает средним на задний ход, корма удерживается против волны. Постепенно успокаиваюсь. Аварийное положение подводной лодки усугубилось, но не катастрофа. Вдруг опять голос капитана 1 ранга Корбана: — Командир, готовься. Будем повторять маневр! Ну, уж нет! Категорически отказываюсь: — Еще один такой маневр — и я буду на дне! Пауза... — Что ты предлагаешь?
Предлагаю оставить нас в . Обеспечить безопасное маневрирование буксира «СБ-12», который среди волн нас не видит и чуть было не наскочил, когда мы отлипли от РКР. Доложил обстоятельно обстановку на борту лодки. Подтвердил намерение до рассвета удерживаться на месте, работая мотором назад, подзарядить аккумуляторную батарею и пополнить ВВД, утром осмотреться и, если погода стихнет, запросить буксир из базы, так как до родной базы осталось менее пяти миль. ...Утром полнейший штиль, яркое солнце, чистое синее небо, полная видимость. На спокойной воде изуродованная лодка с креном на правый борт около 20 градусов, на рубке толстый слой льда, с правого борта под воду уходит толстый буксирный трос, слева — оборванная леерная антенна. Вскоре из базы подошел буксир с командиром нашей бригады подводных лодок капитаном 1 ранга Н.И. Беляковым. По его команде спрямили крен, заполнив цистерны главного балласта левого борта, практически перейдя в позиционное положение: Встали на буксир и вскоре ошвартовались у родного пирса в бухте Ракушка. На борт лодки прибыли комбриг Беляков, комдив Корбан и офицеры штаба бригады, заслушали подробный мой доклад, осмотрели лодку. Последствия этой эпопеи оказались ужасными. На подводной лодке, кроме неисправности вертикального руля, оказались следующие повреждения: свернут на левый борт кованый форштевень, заклинены и помяты щиты верхних торпедных аппаратов, разбиты все цистерны главного балласта правого борта (пробоины площадью 5—7 кв. м), вмятина на прочных цистернах правого борта, разбиты палуба перед рубкой и ограждение рубки. Лодка надолго выведена из строя. На РКР «Гордый» оказалось по левому борту 152 пробоины ниже ватерлинии (наверное, проколы от шпангоутов подводной лодки), повреждена левая линия вала, левый винт завязан в «розочку». Корабль также был надолго выведен из строя. Таков итог оголтелого «во что бы то ни стало...». А если бы на надводном корабле не упустили 400-метровый буксирный трос? Трагедии, по всей видимости, избежать бы не удалось. Удивительно, но ни один флотский чин не прибыл в Ракушку для разбирательства этого тяжелого для флота происшествия. Даже донесение о случившемся в адрес командующего флотом по закрытому телеграфу я давал за своей подписью. Ходили слухи, что меня намеревались как-то наказать (и даже крепко), но обошлось. Где-то в феврале следующего года стало известно, что комдив Корбан получил очередной чин, «паука» на погон. В марте на буксире отвели лодку в ремонт во Владивосток. Как только лодку поставили в док Дальзавода и обвязали лесами, оперативный дежурный бригады предупредил меня, что к нам следует первый заместитель командующего флотом. Встречаю его, как положено, у трапа на стенке дока. Молча выслушав рапорт, молча в моем сопровождении обойдя лодку со всех сторон по лесам на всех уровнях, осмотрев все вмятины и рванины по правому борту, адмирал вышел на стенку дока, протянул мне для пожатия руку, произнес за все время одну единственную фразу: «До свидания, командир». Сел в машину и уехал, а я понял, что действительно все обошлось, служба продолжается.
Через некоторое время в Улиссе (пункт базирования подводных лодок во Владивостоке) состоялась какая-то конференция офицеров-подводников, где мне, выступая, пришлось вновь вспомнить события 2-5 декабря 1965 года и поднять вопрос о правомерности безоговорочного подчинения, мягко говоря, некорректным приказам. Молодые и горячие участники настаивали на том, что я не должен был подчиняться приказам комдива Корбана. Старшие товарищи и начальники отмолчались. Летом я был назначен командиром на другую подводную лодку. Только много позже мне довелось случайно узнать, как же получилось, что Москва ничего об этих событиях не знала. Но это уже другая история, другой рассказ. Да, еще кое о чем. Еще в декабре письменным рапортом, донося командиру бригады об отличившихся членах экипажа при борьбе за живучесть подводной лодки в экстремальных условиях, я запросил пять наградных листов для поощрения отличившихся медалями. По простоте душевной мне казалось, что людей, неоднократно рисковавших своей жизнью на палубе, удастся отблагодарить хотя бы так. Комбриг, принимая рапорт, заверил, что мы их обязательно достойно отметим. И действительно, 31 декабря на общем построении бригады в поздравительном приказе с Новым годом, отмечая заслуги нашей подводной лодки в истекшем году, пять членов экипажа были награждены ценными подарками. Им вручили перед строем по авторучке стоимостью 2 руб. 40 коп.! До сих пор не могу забыть того чувства стыда, которое я тогда испытал. А сейчас мне стыдно, что за давностью лет и других впечатлений жизни и службы я забыл имена этих и других товарищей-подводников той штормовой эпопеи.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Родился - 31 июля 1947 года, умер - 21 апреля 2013 года.
Окончил ЛНВМУ в 1966 году, золотой медалист.
В 1971 году окончил ВВМУ им. М.В.Фрунзе.
В 1971-1975 гг. - штурман пл 3 Дипл 1 Фл пл СФ.
1975 - 1985 гг. - научный сотрудник 9 НИИ ВМФ.
1985-1995 гг. - старший научный сотрудник, начальник лаборатории отдела обоснования перспектив развития системы противолодочной борьбы ВМФ 24 ЦНИИ МО СССР.
В.В.Новаковский достойно продолжил семейную традицию: дед - выпускник Императорского военно-топографического училища, участник I Мировой войны, отец - участник Великой Отечественной войны, генерал-майор.
Однокашники, питоны, выпускники Высшего Военно-морского училища им. М.В.Фрунзе, сослуживцы выражают глубокое соболезнование родным и близким. Светлая память о Владимире Владимировиче Новаковском навсегда сохранится в наших сердцах.
25 апреля отпевание состоится в 9.30. в ритуальном зале 14-й больницы, (СПб) ул. Косинова, д. 19. Гражданская панихида - в 11.45. в ритуальном зале Крематория.
