Уважаемый Георгий Сергеевич! Давно собиралась обратиться к вам с просьбой сохранить в нашем приморском городе военно-морскую форму, кортики, бескозырки, гюйсы. А это значит не выводить и города Нахимовское училище, последнее, что осталось. Дзержинку и Фрунзе давно вывели! А теперь еще и Военно-медицинскую академию решили вывести. Кому такое пришло в голову? Это исторический и архитектурный памятник 18 и 19 веков. Учебное заведение, подготавливающее профессиональные кадры медиков по разным специальностям, научные кадры. Это база практики для курсантов - все клиники ВМА лечат не только военнослужащих, но и петербуржцев. Подумали бы о демографической ситуации - женихов для наших девушек не будет. А что будет на этом месте? Опять офисы или элитное жилье? Архитектурные шедевры "Аврора" и "Монблан" уже давно оскверняют вид нашего города.
С уважением, петербурженка Лагошная Виола Александровна.
Ранее были опубликованы "", глава из книги. Продолжим знакомить наших читателей с творчеством контр-адмирала А.Т.Штырова.
«КОМАНДИР КОРАБЛЯ НЕ МОЖЕТ ОТСТУПИТЬ ОТ ВЫПОЛНЕНИЯ ЗАДАЧИ, кроме случая, когда сложившаяся обстановка настолько изменилась, что поставленная задача теряет свое значение». Корабельный Устав ВМФ СССР статья 146. «Обязанности командира корабля»
«Платон мне друг, но истина дороже».
Сократ
ПРОЛОГ
В марте 1994 года в «царском зале» Белорусского вокзала Москвы молодое, но активно пробивающееся через конкурентно-рыночные джунгли военно-патриотическое издательство «Андреевский флаг» устроило рекламное шоу, именуемое «презентацией». На презентации присутствовали «известные» в текущей истории, малоизвестные и неизвестные читающей публике лица. Всего персон до 200. К «известным» относились: бывший Главнокомандующий ВМФ адмирал флота В.Чернавин, действующий начальник Главного штаба ВМФ адмирал В.Селиванов, космонавт и дважды Герой Советского Союза В.Севастьянов, дочь прославленного маршала Мария Жукова, писатели России В.Карпов, В.Солоухин, писатель-публицист Ю.Власов, кинорежиссер-публицист С.Говорухин, кинорежиссер С.Бондарчук, председатель Союза российского дворянства князь А.Голицын, писатель-маринист Н.Черкашин и прочие. Прочих «известных» представляли: пресс-секретари (монахи) митрополитов Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, Волоколамского Питирима, сыновья великого писателя Л.Леонова и великого художника Д.Поленова. Сказались «не могущими быть», но приветствующими почтенное собрание: жена писателя В.Пикуля (по причине ее нездоровья), генерал-знаменосец Парада Победы В.Варенников (по причине «отдыха» в исправдоме, рекомом в простонародье «Матросской тишиной»), маршал С.Ахромеев (по причине убытия на Троекуровское кладбище).
К малоизвестным и неизвестным относились «запасные и отставные» генералы, адмиралы, актеры и певцы, казачьи атаманы, бизнесмены из «новых русских», а также лица, пожелавшие «остаться в тени». Одним словом, «патриоты-государственники», радетели за возрождение (здоровое, конечно) великой России. Всяких там «красных» (от Н.Андреевой), «розовых» (от Г.Зюганова), «коричневых» (от А.Баркашова), «желтых» (от В.Жириновского) и «голубых» (от Е.Гайдара) не было. На шумной презентации монахи вкушали не хуже мирян; милейшая Мария Жукова поведала в микрофон, как нонешние радикалдемки «поливают помоями» отца-героя Великой Отечественной; экс-главком ВМФ Чернавин зачитал отрывок из «развал-программы» первого директора ЦРУ США Алена Даллеса; знаменитость Солоухин, причмокивая сытыми губами и слегка взрыдывая, прочел свои новые стихи, из которых явствовало, что по всея Руси - одни могилы, могилы, могилы; известная сопрано прорыдала скорбь по умирающей России; режиссер Говорухин поведал кое-что из расстрельных воспоминаний октября 1993 года. - А этот плохо кончит, - заметил один из «непьющих» с цепким взглядом и чем-то плоским под мышкой. - Ну почему же? - с хмельной наивностью возразил ему один из потребляющих, привалившись к плоскому предмету. Наконец, из неизвестных к микрофону выпихнули кряжистого старикана в ширпотребовском костюме. - А этот... кто такой? - спросил непьющий. - Этот? А это мамонт подводного флота, - словоохотливо разъяснил потребляющий. - А-аа!
Ниже повествуются фрагменты из бытия «мамонта подводного флота» - от «ледникового» (сталинского) периода до нынешних времен широкого половодья «демократии» и бурного роста «общечеловеческих ценностей». С 1951-го по 1997 год - почти какие-то полвека. В истории человечества - это искорка от костра, в индивидууме - целая жизнь. Литературный псевдоним автора - Сунгариец (Сун), для этой цели он обнахалился взять агентурную кличку, данную некоему Борису Пояркову (советскому разведчику, работавшему в 1938-1941 годы на «подставу» японской разведке в Манчжурии, пытавшейся найти выход на командующего ОКДВА маршала В.Блюхера). Завербованный ведомством Кендзи Доихара, Сунгариец здорово-таки насолил японскому Генштабу, но в последующем канул в небытие (то ли из-за длинной руки японских спецслужб, то ли в застенках НКВД). Имя это было забыто. В редкие периоды душевных откровений многие слушающие задавали сакраментальный вопрос: «А почему вы не расскажете обо всем этом?» В самом деле, почему? Годы уходят, многое из «области тайн» разрешено временем... Настоящие записки и являются слабой попыткой осветить кое-что из области ранее неведомого, рассказать о флотской жизни, не приукрашенной политизацией «обыденщины и героики» службы и не перевранной современными «бандитами от пера». 1996 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
Составитель ветеран Военно-Морского Флота капитан первого ранга Новиков Валерий Сергеевич на . Дорогой друг! Уважаемый читатель! Если ты держишь в руках эту книгу, значит, тебе интересна история твоей Родины и судьбы людей ей служивших. Произведения этого сборника относятся к различным жанрам и к различным периодам истории XX века. Исключительным явлением в отечественной маринистике предстает и личность самого автора. В отличие от признанных корифеев К.М.Станюковича, Л.С.Соболева, В.В.Вишневского, А.Т.Штыров не имел дворянской родословной, а следовательно, и фундаментального общего образования. Всего достигал своим умом, «горбом» и руками, писал, находясь на службе, и был не только «свидетелем» описываемых событий, но! - многолетним непосредственным участником оных, на командных должностях и с полнотой ответственности за свои действия. Он не учился в академиях и литературных институтах, его не «курировали» мастера литературы и однокашники из Генштаба. Возможная субъективность в изложении и оценках определяется не мнениями и взглядами авторитетов, а делом, которое он делал и результатами этих дел. Именно поэтому так называется эта книга, взгляд на жизнь, дела и людей через... увеличительный оптический прибор подводной лодки. О художественных достоинствах творчества А.Т.Штырова говорит факт многократных обращений российских кинематографистов с предложениями сделать фильмы по его произведениям, в т.ч. и художественные. Но!., не оказалось «презренного металла» ни у литератора, ни у киношников. Однако премия «Золотой кортик» и Почетный диплом Союза журналистов России все-таки украсили художественную биографию седого моряка. Признанием творческих заслуг автора являются и уж совсем экзотические награды: нагрудный знак ГРУ Генштаба ВС СССР «Летучая мышь» (за правду о специальных операциях ЦРУ США) и золотой знак «Командир подводной лодки» (от группы почитателей, пожелавших остаться неизвестными). Составитель учел критические замечания и конструктивные предложения читателей, и автор любезно согласился дополнить ранние публикации фактографическим материалом, что поможет читателю глубже понять суть описываемых событий. Этой же цели - почуять «запах» ушедшей эпохи - служат и графические материалы, в т.ч. фотографии из личного архива автора и из архивов его коллег-подводников. Неравнодушный читатель обязательно услышит ностальгические ноты. Да, в те времена и начальники, и обстановка были жесткими, а по большому счету и жестокими (за аварии и гибель кораблей не только снимали с должностей, но и судили, и расстреливали), были и подлецы, демагоги и бездельники-карьеристы; были жуткие бытовые условия у моряков и их семей. Вместе с тем были и служили люди, в абсолютном большинстве порядочные, честно и самоотверженно, скромно и без громких слов исполнявшие свой долг. Несмотря на явно заметную автобиографичность, эта книга не об авторе, а о них, честных служителях великой Родине, тем более что их становится все меньше. Это на ваш суд, дорогой читатель.
НЕМНОГО ОБ АВТОРЕ
Анатолий Тихонович Штыров родился 6 марта 1929 года в городе Петровске Саратовской области, рано остался без отца и сполна хлебнул жестокой нужды военного лихолетья. Отличаясь редкой тягой к книгам, уже в 6-летнем возрасте читал местным мужикам газеты (тексты которых помнит и сейчас). Первые стихотворные опыты начал в четвертом классе. По приказу И.В.Сталина в 1944 году в стране открылись военно-морские подготовительные училища, и в одно из них - Горьковское - попал Анатолий. Там же «самопальным» способом научился бегло читать по-французски. В 1947 году ухитрился попасть в поле зрения «органов» и за «вольнодумство в стихах и антисоветские настроения» был исключен из комсомола. Сильно пахло печально знаменитой 58-й статьей, но... нашлись умные люди - был пощажен по возрасту и редкой успеваемости. Урок усвоил, литературные таланты скрывал долго и тщательно. По окончании подготовительного училища поступил и в 1951 году окончил Высшее военно-морское училище им. Адмирала С.О.Макарова. Офицерскую службу начал на соединении подводных лодок на Камчатке, а всего на Тихоокеанском флоте прослужил почти 40 лет. Половину из них - на дизельных подводных лодках, в т.ч. 8 лет командиром. Для молодых читателей необходимо сказать, что этот исторический период представлял собой наиболее ожесточенный этап холодной войны, тот этап, на котором у нашей страны не было никаких военно-технических преимуществ. Автор совершил изрядное количество походов на разведку и боевую службу в различные районы тихоокеанского ТВД, неоднократно попадал и успешно выходил из экстремальных ситуаций, зачастую близких к гибельным. Именно поэтому составитель счел необходимым привести в этой книге мнения компетентных специалистов по фактам служебной деятельности автора. В период так называемого Карибского кризиса (1962 год) вторым командиром ПЛ участвовал в сложнейшем боевом походе к восточному побережью Японии (в условиях жестоких осенне-зимних штормов и военной неопределенности). В 1963 году командиром ПЛ совершил поход в район учений сил 7-го флота ВМС США, некоторые подробности этого похода описаны в повести «Приказано соблюдать радиомолчание». В 1969 году скоропостижно ушел «старшим» на ПЛ для разведки ВМС Китая (повесть «Подводные трактористы»).
Склонность, а точнее способность к аналитической работе, неординарность мышления и оригинальность принимаемых решений привели А.Т. Штырова в разведку, сначала эскадры ПЛ, а затем в РУ ТОФ. В инициативном порядке разработал методическое пособие для командиров дизельных ПЛ, ранее знаменитый, а ныне прочно забытый «Букварь подводника». Он же разработал принципы боевого использования ПЛ в прибрежных мелководных районах (когда «врагом №1» считался Китай), что на двухсторонней военной игре высших штабов вызвало скандальную реакцию адмиралов и генералов. Почти 10 лет был ведущим офицером в системе морской разведки в штабах оперативно-стратегического уровня. За проявленные строптивость и «неподчинение высшим авторитетам» был выдавлен из системы разведки, впоследствии участвовал в планировании боевых операций флота (ОУ штаба ТОФ, начопер Камчатской флотилии ТОФ). За активную деятельность по раскрытию замыслов и ряда тайных операций ЦРУ и РУМО США на Тихоокеанском театре («Дженифер», «Айви Беллз» и др.) являлся объектом внимания иностранных разведок, о чем узнал при гостевом посещении Китайской Республики Тайвань почти 20 лет спустя. Награжден почетным знаком «Почетный командир ПЛ ВМС Тайваня». За глубину знаний «вероятных противников в период холодной войны» и умение предельно кратко и четко формулировать их оценку неоднократно отмечался маршалом В.Куликовым; по личному ходатайству маршала С. Ахромеева (тогда начальник Генерального штаба) удостоен звания «контр-адмирал» без каких-либо «мохнатых лап» и академического диплома. Завершил свою службу Анатолий Тихонович в должности заместителя начальника Военно-морского отдела Ставки ЮЗН в городе Кишиневе в 1989 году. Прилагал много усилий для поддержания боевой и мобилизационной готовности Черноморского флота (в т.ч. и на Средиземноморском ТВД), безуспешно пытался «образовывать» сухопутных генералов по вопросам разновидового взаимодействия на морских и приморских театрах. В Москву вынужден был переехать в 1993 году из-за гонений (в т.ч. физических) румынских фашистов, захвативших власть в Молдавии. На всех участках и на всех должностях пользовался исключительным авторитетом у подчиненных и коллег и почти всегда - настороженностью и нелюбовью большинства непосредственных начальников. И все по одной и той же причине - высокой компетентности, прямоте и честности. Поэтому среди флотских офицеров имел прозвища: Адмирал от сохи, Динозавр подплава, Последний из могикан. Поэтому не особо впечатляет его наградной «иконостас»: всего три ордена и несколько «песочных» и юбилейных медалей.
Зато флотская общественность к «золотым кортикам», знакам «Командир ПЛ» и «Летучим мышам» присовокупила «Бизертский крест» и . А земляки присвоили высокое звание Почетного гражданина города Петровска. В личной жизни автора было немало сложностей, мало того что курсантом угораздило влюбиться в красавицу-хохлушку, хоть и дальневосточного «разлива», но очень нравную, а главное - геолога! («Путешествие в страну Колыма»). Вот так они и жили: он в море, а она в поле. Два сына инженера-строителя, две внучки и внук, правнук и правнучка. Пока здоровье позволяло, Анатолий Тихонович активно работал в ветеранских организациях, с флотской молодежью, сотрудничал с военными СМИ и чурался литературной богемы и очень «заслуженных» ветеранов-адмиралов. Это о нем высказывались видные флотские военачальники:
Вице-адмирал , командир 8 оперативной эскадры в Индийском океане (1980 г.): «Такие, как Штыров, и были становым хребтом, на которых держался флот...»
К концу «завтрашнего» рабочего дня, то есть к 18.00 часам понедельника я стал счастливым обладателем: десятикилограммовой банки, имеющей форму противотанковой мины, со свинцовым суриком, пяти регенеративных патронов (так просто, на всякий случай, может приспичет отдраить ванну), тридцати килограммов белой польской эмали, двадцати килограммов аварийной эмали ГДР-овского производства, пяти килограммов краски цвета морской волны, пяти килограммов шаровой краски, литровой банки желтой эмали и пяти штук различных кистей для покраски, успешно обменяв всё это всего на ноль/пять прозрачной валюты. Правда, была предложена ещё, за отдельный стакан, двухсотпятидесятилитровая бочка с краской для пирсов. Узнал от механиков, что эта краска вообще если и высохнет, то не ранее, чем через 3-4 недели, а от издаваемого ею аромата можно в замкнутом помещении запросто «склеить ласты». Пришлось от бочки вежливо отказаться. На этот стакан мы купили «УРАЛ», перевозивший с соседнего пирса на торпедо - техническую базу погрузочную балку. Вместе с нами, краска удачно приехала домой. Поужинали, чем Бог послал (Если интересно, Бог послал всё то же). К концу ужина подошел нагружено-печальный доктор Сарычев. Извлек из бумажного пакета три десятка яиц в фабричной таре, пару луковиц, банку томатной пасты (он, видите ли, не успел купить сок), металлическую фляжку ноль/пять «Просянкин на охоте» Северодвинского производства и две один/ноль бутылки с одинаково красивой надписью «Московская Особая». Но отчего-то содержимое стеклянных флаконов было резко-разного цвета. Немой вопрос перекосил застывшие от подозрений лица. Очнулся Лысов (он же Рыжий, он же Лысый, он же Самара ( потому, как оттуда), он же Тамара, он же - просто «Вовка»): ”Док! Да иди ты в задницу со своими коктейлями! Я ещё от твоего пантокрина не пришел в себя, до сих пор сердце трясется!” Присутствующий личный состав активно поддержал докладчика. Сарычев обиженно проблеял: ”Во, блин, бараны! Видно же, что в одной килограмм чистого медицинского, не татарин же я , а в другой- килограмм мебельного лака. Это не жрать и не коктейлить, это для пола, подарок. А во фляжке ректификат. Это потому, что я не могу пить медицинский. После него марлей и ватой отрыгивается. Никак не привыкну, сколько не пытался“. Из гальюна голос Аксёнова (он же Тося, он же Дуся, он же Долдон, он же Витёк): ”Меньше всякую хренотень пить надо с «дустами»!“ Тут обиделся Колесников (он же Хим, он же Дым, он же Дуст): ”Чего всё «дуст» да «дуст»! Я даже одеколон последний раз пил в училище! А хренотень вообще никогда!” Голос Вертинского (Верт, он же Гнус) из кухни: ”Тося, а хренотень это что такое?” Я (почему-то только Петрович, больше вообще никто!!! Аж обидно), посоветовал : ”Верт, всё просто - возьми килограмм «шила», на тёрке мелко натри хрен – это растение такое, потом свеклу, лук, чесночка зубочек, много нельзя, а то «букет» нарушить можно, парочку красных перчиков. Добавь лимонные корки, по штучки три гвоздички, корички. Ваниль обязательно, но только чуть-чуть, для запаха, а то горчить будет. Все это смешиваешь, затем осторожно вливаешь туда сырое яйцо и сверху 10 капель зелёнки. Настаиваешь две недели в теплом месте. Потом процеди через марлю и можно! ”Появился Аксёнов: ”Ну всё понимаю, должно быть вкусно. Вот только нахрена зелёнка с яйцами?!” Дикий хохот… Кочуров (он же Кочкин, он же Квочкин, он же Гнидович или просто Гнида) милостиво разрешил закончить прения: “Да хрен с ними, с доком и химом , не трогайте, пусть живут, а то доку и так плохо! Он КЛЮЧИ (!) от своей хаты сегодня потерял. А на пятый этаж через окно не полезешь. Навернёшься, по чертежам не соберут, даже в «ООН». Общий вопрос: А печать? А жетон??? Подводнику-Североморцу этот священный кусочек металла на шею вешать никак нельзя, так как «украшения» в любом виде категорически запрещены, включая обручальные кольца, которые с нас с Аксёновым, выламывая пальцы и потея до самого трюма, пытался стащить начальник штаба. По этой причине – «так больше некуда, не к ширинке же пристегивать!», жетон крепится к ключам на колечко. Но не приведи Господи, если его не окажется у тебя в кармане во время строевого смотра!. Измена Родине, по сравнению с этим, - сущий пустяк. Слава Богу, доктор печать получить не успел ещё, а жетон утром снял со связки, чтобы подкрутить в переборке каюты винт ( для доктора, что отвёртка, что жетон- один хрен. Надо же! Хирург-гинеколог в ластах!). Вот и забыл на столе. Да, потерять ключи это большое горе! Забывчивому ребенку мать вешает ключ от квартиры на шею при помощи шнурка, вытащенного из ботинка отца. Но подводник богат! У него есть ещё металлическая номерная печать размером с 3-х копеечную монетку, ключи от сейфа ( от 3 от10 штук), ключ от каюты- 2 или 3 штуки, пара-тройка ключей от квартиры в Западной Лице, от квартиры в Ленинграде или Севастополе, а возможно и в Северодвинске - еще пяток, от почтовых ящиков, от каюты на ПКЗ, от рабочего кабинета на береговой базе, плюс еще несколько, случайно найденных в трюме родного или соседского кораблей, по дороге в городок, в поезде, самолете, автобусе (да мало ли где!). Порой сам уже не помнишь что этим ключом можно открыть и вообще откуда он у тебя. Но любой ключ - вещь ценная и подводнику очень даже нужная. Он этот ключ никогда не выбросит, не оставит дома за ненадобностью, не подарит кому-нибудь. А потеряв, враз, лишается покоя. Мир просто переворачивается с ног на голову. Подводник ходит день, два, неделю хмурый, толком не ест, спать не может – ищет. Его никто, даже старпом, не трогает. Ведь и невооруженным глазом видно – беда у человека горькая! А найдет ключ какой-нибудь, даже другой, сразу же раз! И на кольцо! И успокоился. Всё! Справедливость восстановлена, можно спокойно продолжать службу. С жетоном же значительно сложнее. Его заменитель на дороге или в трюмах не валяется. На нём твой личный номер, отличный от других. Нужен он для установления твоей личности. Точнее идентификации с тобой того, что от тебя, в случае чего, останется. Потом из списка живых ТО будет вычеркнуто под твоей фамилией, а из списков многочисленных кадровых аппаратов различных уровней, где твоя фамилия абсолютно «до балды», по цифрам личного номера. Именно наличие этого жетона вызывает интерес в ходе строевых смотров у проверяющих. Но подводник о смерти не думает: жетон как жетон, ничего особенного. А если начнёшь задумываться над этим, так точно какая-нибудь дурь приключится и беда нагрянет. По команде: “Личному составу предъявить личные номера!”- перед проверяющим из глубокого и обычно дырявого (а зачем зашивать, все равно вся связка в дырку ни за что не пролезет) кармана медленно и торжественно извлекается металлический ёжик. В данным момент любопытно заглянуть в лицо офицеру-подводнику. Оно излучает умиление и нежность ко всем и вся на этом свете. Его глаза рассыпают перед собой, налево и направо радость, неколебимую уверенность в завтрашнем дне и в том, что пролетарии всех стран в конце концов когда-нибудь объединятся! Медленно перебирая, как чётки, ключи и ключики, пальцы пытаются нащупать требуемое и не выпуская своё богатство из рук, показать этому, стоящему напротив с мордой тылового дебила. Ничего не предвещает беды. И вдруг к офицеру – подводнику протягивается эта же тыловая холёная ручка и жестом требует передать ему ёжика, внутри которого матово уже проступает спинка упомянутого жетона! Покой резко сменился на тревожное беспокойство. Подводничья рука дрогнула и ладонь молниеносно захлопнулась. Иглы ключей торчат между пальцами. Робкая попытка договориться с проверяющим и тихий, почти шепотом, вопрос : ” Чи-иво…, виноват…?” Ответ: “ Предъявите Ваш личный номер !” И всего-то! Ну, слава Богу! Не ключи! Да на, не вопрос! А глаза автоматически ревностно-внимательно следят за действиями визави. Не украдет ли? Не снимет ли незаметно с кольца маленький, но самый любимый, ключик? Ведь он, хоть и проверяющий, но тоже, вроде бы, офицер! Значит может… вот же гад!…Как быстро он их крутит! Глаза не успевают отслеживать! Но нет, пронесло! Все ключи опять в твоей, влажной от пережитого шока, ладони! Покой медленно растекается по членам. Шум в голове утихает и начинает прослушивается тихий рокот прибоя. Солнышко. Натруженный далекий хрип буксира. Стая бакланов. Скоро обед, за ним «адмиральский час». Хороший человек его придумал, наш человек. Отосплюсь. А что у нас после обеда? Зачем же думать о плохом? Ключи, ключики-то в кармане! А теперь у доктора нет ключей! Дааа… Горе у доктора! И не просто у какого-то отдельно взятого Доктора, а у нашего, и не только Доктора, но и Друга. Без него, мы просто в неполном составе. А горе друга- это и твоё горе! Траурная минута молчания по докторским ключам. Клятвы: отыскать, помочь, убить эту прикарманившую сволочь! Ну и в том же духе, минут на десять - пятнадцать. Ключи нашлись на следующее утро, абсолютно случайно. На столе. Рядом с жетоном в каюте доктора и химика. От радости , Док двое суток не мог дойти до службы. На третьи, по приказу командира, установили предполагаемое место нахождения счастливца. Сам он был отловлен, приведен в божеский вид и доставлен внутрь прочного корпуса силами носовой швартовной команды. Попутно «обшмонать» Дока не пришло в голову никому. А зря, как показали дальнейшие события. Спустившись в каюту, он сразу же поделился остатками радости с Химом. Потом добавили радости из химического сейфа. На послеобеденном построении результат их совместной радости передался приказом старшего помощника всему экипажу. Отлавливали мы этот дуэт, гоняясь за ними по кораблю, часа два. Удалось выполнить приказ только к ужину. И лишь благодаря тому, что Док и Хим, забежали, сдуру, в шестой концевой отсек. Заблокировав за собой рукоять кремальерного кольца болтом, они, от плещущегося внутри счастья, совсем забыли о существовании аварийного люка. Блеснув знаниями устройства корабля, этим люком воспользовалась группа быстрого реагирования и немедленного ( сказал бы - без почести и славы) захвата вражеских сил и средств « изнутри личного состава». Брали этих сиамских близнецов уже в трюме шестого. Застрявшие между ящиками с ЗИПом РТС и БЧ-1, они во весь голос орали «Варяга». Очередное утро. Солнце. Залив. Любимый пароход пришвартован к четвёртому с зюйда пирсу. А напротив замерший строй людей в черных пилотках. Далекий голос:”…До подъёма Флага осталось,… На Флаг и Гюйс,… Товарищ командир, время вышло!... Подняты!,…Сделать объявления, … По плану разойдись!” Будничный, но вечный ритуал для людей, связавших свою судьбу с Морем. Людей, одетых в чёрное с золотом. Время шло, а палуба в квартире оставалась цвета немытой детской ночной вазы, причём- чужой!. Дни утекали, как вода из ладошек: то вахта, то патруль, то перегрузка или перешвартовка. И, наконец, целый день и вся ночь! Вот удача! Перед самым Днем рождения и Днем Флота! Сама судьба дарит подарок моей жене! Вот вы когда-нибудь ЛИЧНО покрывали краской полы в своем жилище пару раз ? Ну хоть раз? Ну хотя бы пол- раза? Если «нет», то вряд ли поймете тот ужас, который ожидает этого художника- передвижника подводных войск! Давайте представим на минуточку картину неизвестного и всеми давно невоспето-забытого шедевриста: Северный Флот. Середина лета. Тишина. Солнце во весь горизонт. Ещё рано, всего два- три часа ночи. Людей на улице нет (они все заняты своими делами в жилых, служебных , прочих крытых помещениях и открытых пространствах). Коты уже не орут, собаки не лают и не нюхаются ни с кем. Даже стройбатовцы подсчитаны своими сержантами и спят в жестких кроватках (или в комендантских клетках). Бакланы улетели к морю кормиться. Комары спят (или размножаются). РАЙ НА СЕВЕРНОЙ ОКОНЕЧНОСТИ РОДИНЫ!!! Но- стоп! Кто это крадётся опасливо? Откуда? Куда ? Зачем и для чего??? Кто посмел с мордой, сияющей как майская заря, нарушить природный паритет? А никто! А ниоткуда! А никуда! А просто так и, «ваааще», к себе домой. Шагает, озираясь, так как не желает спринтерского забега с гарнизонным патрулём, лейтенант Флота Союза Советских Социалистических Республик. На роже- счастье во весь рост. Ведь он идёт не просто домой. Он –домой по делу- красить!. В одном из уголков головного мозга ( у простого лейтенанта мозг ещё никак не может быть объёмно задействованным полностью) радуга природного исторического восприятия цветов. Лейтенант не только просто идет. Он в мозгах перемешивает «аварийку» со « слоновой костью», добавляя по капле и «шаровую», и «NEVY», и «белила цинковые», и польскую эмаль. Но, как не крути и не смешивай, всё получается сильно «розово». Зачем же было в училище целый год убивать на абстракцию начертательной геометрии? Да! Незадача… Бред сивой кобылы. Но, как не крути, всё равно- розово! Аж до рвотных позывов. Обидная безысходность. Глухая и ноющая. Вечные вопросы к своему второму «Я»- А ведь Я мог бы-… А зачем Я… А почему Я… А изнутри ответ :«Ты что? Лучше всех? Кто ты такой вообще? Кому ты нужен? Что ты умеешь? В училище целых пять лет тебя учили только убивать ! Где в нормальной жизни, которой живут все нормальные люди, ты, в соответствии со своей специальностью, выстрелишь торпедой по приказу в кого бы то ни было? Ведь ты просто орудие чьей-то политики. Но ты, как отличник боевой и политической подготовки, отвечаешь сам себе- как учили политорганы « Не надо меня агитировать! У нас Армия и Флот вне политики, а кто вдруг захочет - тот получит и незамедлительно»!… А полы всё равно, получаются только розовые!… Вдруг откуда-то сверху свист. Мысли сразу отлетают в сторону. Поднимаю голову и вижу в настежь раскрытом окне квартиры третьего этажа две очень знакомые личности Кочурова и Вертинского. На мой вопрос, что они там торчат, одновременный тихий ответ: “ Петрович, помоги. Мы «эта»,… Закрасились! “. Да, весьма и весьма пренеприятная вещь, даже если учитывать, что лак или краска у хозяина квартиры еще остались. Поднимаюсь на третий этаж. Ну точно, входная дверь и дверь в комнату- нараспашку. Убойная вонь «левого» лака для покрытия металлических поверхностей, который можно найти только в списанном виде на военном складе химической службы и применять его исключительно для наружных работ (это написано на банке красным по черному , чуть ниже очень белого , доходчиво ( даже для тупых) изображенного и ничего хорошего не предвещающего- черепа с костями. На кухонном столе пол- бутылки прозрачной жидкости, внешне напоминающей «шило», два недоеденных бутерброда, пустая банка из-под тушенки, колечки лука и пепельница с горкой окурков. Перед глазами возникает жуткая картина недавно развернувшейся драмы: Оба пришли, по просьбе Кочурова, к нему домой «лачить» полы около 3-4 часов назад, судя по количеству окурков. Пришли, перекусили. Исходя из количества оставшейся в бутылке жидкости и наличия всего двух огрызков бутербродов – это уже не первая бутылка, но последняя закуска. Затем, чтобы не «двинуть кони сразу» от «лачного» аромата, раскрыли все двери, окна, выполнив требования «Руководства по борьбе за живучесть», и создав видимость «наружности применения», надели противогазы. Начали от двери в комнату - в сторону окна (задами своими медленно приближаясь к свежему воздуху, иначе- сдохнешь!). За три часа они должны были «облачить» не менее 15-17 квадратных метров палубы. А комната-18! Всё, отступать им некуда. Точно закрасились! Эти мысли пролетают в голове молниеносно. Глаза уже сами знают в какой угол смотреть и кого где увидишь. Нежно поскуливая, члены «Бригады УХ!», имея неприятный цвет лица, находились в дистанции полутора метров друг от друга, схватившись за углы подоконника. Рядом, на всё том же подоконнике, валялись два противогаза, несколько галет, одна вилка, одна открытая банка «красной рыбы»- килек в томатном соусе и металлическая шильная фляжка. “Угу!”- сказал я. “Угу…”-ответил Квочкин. ”Хорошо, что тебя увидели. Как назло- никого. Даже ни одного патруля не прошло. Хотели уже стучать по батарее. Понимаешь, мы с Вертом красили-красили. Всё нормально. Как-то забазарились и забыли про шахматы. (поясняю пояснения : во время покраски или покрытия лаком полов в квартире, как правило, офицером Военно- Морского Флота используются шахматные фигурки для обозначения безопасных, с точки зрения прилипания, оставления следов ног и рук, путей отхода- как то: узкая тропинка, квадратик, прямоугольничек и т.д.) Вот и вляпались конкретно. Тропинка где-то должна быть, но где? Как выходит? Не знаем. А наугад топать - растворитель кончился, не отмоемся. Да и наследим ведь, работу жалко”. На мой вопрос- чем же я им могу помочь, Вертинский прохрипел: “ Если «невлом»,принеси воды, а то от чистогана уже горло дерёт. Чайник мы тоже закрасили. Он там, в углу за шкафом. Только осторожно, сам не прилепись!” “Как же я вам передам воду?” В ответ судорожное пожимание плечами и по-еврейски печальные глаза. Вот попал! Почему я пошел мимо квочкинского дома? Судьба…Но что-то надо делать. И делать незамедлительно. У самого дома краска «стынет». А уже ночь. Полярная. Значит, скоро зима. А пока- солнце. И оно светит как раз прямо в Серёгино окно: вон блики, зайчики. Думай, акустик, думай! Угол падения- угол отражения. Отражение сигнала… от цели…Да вот же! Отражение луча от пола. Вещь! Наклонился, параллельно уровню свежего отлакированного пола посмотрел из темного угла в сторону окна. Так и есть. Хорошо, что ума хватило не закрасить всё. Вот она, тропинка. Осталось только вывести этих двух уродов из углов. Через пять минут все сидели на кухне счастливые, закусывая галетами успех освобождения из лакового плена. Уже в дверях я был остановлен вопросом Кочурова:”Ты это куда собрался?” Правдиво-необдуманный ответ: “Домой, свои полы красить”. И, как приговор суда: “Здорово! Ты нам помог, а теперь мы с Вертом идем к тебе помогать. И без базара!” Господи, огороди!!! Ну что за день– то такой! Ну за что?! Художественный кошмар был закончен к исходу дня. В квартире стало значительно светлее. Нежно розовое покрытие домашней палубы производило непередаваемые впечатления на нервные окончания систем осязания и обоняния подводников. Лучи солнышка играли на белых потолках и подоконниках комнат лепестками роз. Понравилось всем, особенно жене. Когда она вошла в квартиру, спустя десять дней, то, пораженная этим сиянием нежного великолепия, чуть не упала в обморок. Потом, очевидно от умиления, рыдала часа три, а может и больше. Не знаю. Мы ушли в море на торпедные стрельбы на три дня. Вернулись своевременно, через две недели . И сразу же, по окончании описания мне Татьяной её истинного отношения к указанному выше коленкору, пришлось искать краску для полов чисто коричнево-густотертого цвета. А как всё красиво начиналось!
В связи с тяжелой болезнью жены, в ноябре 1974-го был переведен на должность уполномоченного постоянной комиссии государственной приемки кораблей - ленинградская группа, где проходил службу до мая 1976 года.
Адмиралы, офицеры и служащие Ленинградской группы постоянной комиссии Государственной приемки кораблей. В первом ряду в центре - начальник группы Виктор Васильевич Юшков. Ленинград. 1975 г.
На руководстве ракетными и торпедными стрельбами. Баренцево море. 1979 г.
После смерти жены по моему ходатайству переведен по службе обратно, на Северный флот, заместителем командующего 11 флотилией подводных лодок в поселке Гремиха, а затем в октябре 1979-го назначен начальником 1-го научно-исследовательского полигона ВМФ, дислоцированного в заливе Хара-Лахт (Дважды Краснознаменный Балтийский флот, Эстонская ССР).
На ракетном полигоне Нёнокса. Справа налево: генеральный конструктор ракет В. П.Макеев, начальник 28 института ВМФ Н.П. Боравенков, заместитель генерального конструктора П.С.Колесников. На обороте Виктор Петрович написал: «Вспомним былые времена». Всегда буду помнить и те времена и этого замечательного человека, учёного, инженера и организатора. Архангельская обл. 1976 г. Держать глубину.
В июле 1989 года уволен в запас по возрасту и в октябре 1992 года вынужденно переехал на постоянное место жительства в г. Северодвинск.
Кладбище ракетных подводных лодок. Разруха... Северодвинск. Порт. 1994 г.
Семейное положение. В 1954 году в Полярном женился на Алферьевой Еликаниде Алексеевне, которая вместе со мной пережила все тяготы и неустроенность флотской службы в Заполярье и была верным спутником жизни. В 47-летнем возрасте она скончалась от тяжелой гипертонической болезни. Мои сыновья - Леонид, 1955 г.р., работает на Севмашпредприятии строителем и ответственным сдатчиком подводных лодок, а ныне начальником отдела строительства надводных кораблей. Андрей, 1961 г.р., - безработный инженер - судостроитель, бедствует в Санкт-Петербурге. Оба сына окончили Ленинградский кораблестроительный институт.
ТОРЖЕСТВЕННОЕ ПРИНЯТИЕ ВОЕННОЙ ПРИСЯГИ БЕРЕЗОВСКИМИ.
Вадим в 1948 году.
Леонид в 1977 году. Андрей в 1983 году.
В 1976 году в п. Гремиха Мурманской области я женился вторым браком на Римме Егоровне Кошуняевой, работнице Севмаша. Имею правительственные награды. В 1968 году награжден орденом Красного Знамени, в 1975-м орденом «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» 3-й ст., в марте 1970-го мне было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Кроме того, награжден юбилейными медалями. Имею удостоверение на рационализаторские предложения и авторские свидетельства на изобретения. Член КПСС-КПРФ с 1954 года. Убеждениям не изменял. В составе легиона предателей Советского Союза и Коммунистической партии не состою.
Закладная доска подводной лодки К-137. Извлечена при утилизации подводной лодки на «Звёздочке» в 2003 году. Доска хранится в музее предприятия.
Экипаж капитана 2 ранга В.М.Сергеева возвратился с государственных испытаний. В центре стоят: ответственный сдатчик подводной лодки В.Цоппа, комбриг В.Березовский, командир РПКСН В.Сергеев. Северодвинск. 1974 г.
Главнокомандующий Военно-Морским Флотом Союза ССР адмирал флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков (любительский снимок без прикрас). Гремиха встречает почетным караулом главнокомандующего ВМФ С.Г.Горшкова. 1976 г.
И в нашем отдалённом гарнизоне бывали парады. Эстония. 1-й полигон ВМФ. 1 мая 1980 г.
Первый секретарь компартии Эстонии Карл Генрихович Вайно приехал познакомиться с новым тяжёлым атомным крейсером «Киров». На втором плане - командир Таллиннской ВМБ Юрий Крылов. Эстония, 1-й полигон ВМФ. Залив Хара-Лахт. 1981 г.
На 20-летнем юбилее первой атомной подлодки «К-3» («Ленинский комсомол»). Немолодые контр-адмиралы Герои Советского Союза — Юрий Иванович Падорин, Лев Михайлович Жильцов и Вадим Леонидович Березовский. Между ними молодой командир юбилейной подводной лодки капитан 2 ранга Растворов Анатолий Алексеевич.
На юбилее в/ч 09703- Справа налево в первом ряду: главный конструктор комплекса ракет на твёрдом топливе Пётр Александрович Тюрин, В.П.Малиновский, С.В.Добросельский, В.И.Лямичев, Е.И.Рымарчук. Северодвинск.
Начальник ракетного полигона В.С.Салов вручает памятный подарок в часть 20-летнего юбилея 339-й Отдельной бригады подводных лодок командиру бригады В.Л.Березовскому. 15 ноября 1973 г.
30-летний юбилей 339-й ОБПЛ. В середине первого ряда президиума торжественного заседания - командир бригады контр-адмирал Александр Алексеевич Шауров. 15 ноября 1983 г.
50-летний юбилей 339~й ОБПЛ. Личный состав бригады поздравляет командир бригады капитан I ранга Николай Николаевич Андреев.
Третье поколение подводных лодок. Третья из серии 971 проекта подводная лодка «Волк» на выводе из цеха. Четвёртый слева во втором ряду - ответственный сдатчик Леонид Вадимович Березовский. Северодвинск. 1991 г.
Окончены государственные испытания 5-й подводной лодки 971 проекта «Тигр». Блюдо с жареным поросёнком принимают: председатель государственной комиссии капитан I ранга В.А.Сорокин, командир подводной лодки капитан II ранга А. Н. Главнов и ответственный сдатчик лодки Л.В.Березовский. Декабрь 1993 г.
Внук Василий с огромным интересом наблюдает за выводом из цеха 50 подводной лодки «Тигр». Ответственным сдатчиком ПЛ работает его папа Леонид Вадимович Березовский. 23 июня 1993 г.
Смена. Гардемаринский, 7г класс школы № 27. Клуб юных моряков. В третьем ряду второй справа - руководитель КЮМа Игорь Васильевич Глузский.
На торжества «Звездочки» приехал самый уважаемый мною человек - генеральный конструктор подводных лодок Сергей Никитич Ковалев.
