Как отмечается в книге «Активные действия подводных лодок Балтийского флота вызвали сокращение обеспечения промышленности Германии сырьем, а немецко-фашистских войск под Ленинградом — резервами, боеприпасами, топливом».
С.П.ЛИСИН: В августе 1942 года, после возвращения лодок первого эшелона, командующий флотом адмирал Владимир Филиппович Трибуц представил нескольких командиров лодок Андрею Александровичу Жданову. Помнится, отправились тогда в Ленинград вместе с командующим И.В.Травкин, Е.Я.Осипов, И.М.Вишневский и другие командиры. Был в той группе и я. Андрей Александрович принял нас очень тепло, поздравил с благополучным возвращением, расспрашивал об условиях форсирования Финского залива, о противодействии противника в районе минной позиции. «Гитлеровцы кричат о своих успехах, о том, что они потопили на Балтике уже 30 советских лодок. Выходит, каждого из вас потопили уже не по одному разу», — усмехнулся Жданов. Он подчеркнул, что каждый транспорт врага, уничтоженный нами в море, лишает фашистские войска, блокирующие Ленинград, какой-то части резервов. А.М.МАТИЯСЕВИЧ: Вот сейчас на встречах иногда задают вопрос: почему вы больше рассказываете о потопленных транспортах, а не о боевых кораблях? Ну мы тут уже сегодня об этом говорили — потопить транспорт с пополнением, для вражеских армий, с боеприпасами и техникой было гораздо важнее, чем уничтожить миноносец. Вот и охотились. И потому, не израсходовав запас торпед, ни одна лодка на базу не возвращалась. Таков был приказ, такова была необходимость. И пока оставалась хоть одна торпеда, лодка находилась в море. Метёт за окном февральская метель, раскачивает фонари над набережной Фонтанки. А мы сейчас далеко-далеко в штормовом море сорок второго.
Фото предоставил Вячеслав Юрьевич Грищенко.
П.Д.ГРИЩЕНКО: Глубоким вечером мы шли в надводном положении, прижимаясь к самому берегу залива. От бомбежки, под которую мы незадолго до того попали, начал врать гирокомпас. Двигались буквально на ощупь. Вдруг толчок. Ясно, сели на мель, на банку, как говорят моряки. А мимо, как на грех, вражеские катера идут. Помигали, мы им ответили черт те что, они не разобрались, ушли, приняли за «своих». Пять минут мы были мишенью на виду у врага, прекрасной мишенью, недвижимой. Через пять минут удалось сойти с мели... Погрузились, ушли. Эти пять минут были для меня, как пять месяцев. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за боевой корабль, за людей — тяжелая «ноша» командира. На подводной лодке командир на виду. Каждое его слово, взгляд, даже манеру стоять у перископа — все замечают матросы. И каждый реагирует на поведение командира по-своему. Нельзя командиру допускать оплошности. Впрочем, на лодках вообще нельзя плошать никому. Рассказывая в статье об одном из подвигов экипажа «Лембита», адмирал В.Ф.Трибуц писал: «В военной истории не было примера подобного мужества подводников в таких сложных условиях». Что имел в виду командующий флотом, давая такую высокую оценку? А.М.МАТИЯСЕВИЧ: Горели под водой. Взорвались и горели... 14 сентября 1942 года Матиясевич нанес одновременный торпедный удар по двум транспортам. Они пошли на дно, а сторожевик охранения засыпал лодку глубинными бомбами. В центральном отсеке раздался взрыв. Потом установили — взорвались газы, скопившиеся в герметической выгородке группы аккумуляторных батарей. Лодка потеряла ход и стала быстро погружаться. Ситуация не оставляла командиру и лишней секунды на раздумье. Всплывать нельзя — наверху сторожевик врага, а лодка даже не может дать ход. В отсеке — клубы едкого дыма. Матиясевич командует, но его голос заглушается ревом воды, врывающейся в лодку... Глубина 36 метров. Корабль коснулся грунта. Рядом с командиром инженер-механик С.А.Моисеев. Лицо окровавлено и обожжено, но Сергей Алексеевич спокойно руководит людьми. Слышны стоны. Взрыв произошел рядом с постом радиста Федора Галиенко. Пламя ударило радиста в грудь и лицо.
Инженер-механик лодки, инженер-капитан 3 ранга Сергей Алексеевич Моисеев, старшина группы радистов, старшина 1-й статьи Федор Никитич Галиенко
Действуя, словно на учении, моряки ликвидировали поступление воды, справились с пожаром. Но весь отсек еще в дыму. Десять часов и десять минут боролась команда за свой корабль. Всплыли. Навигационные приборы повреждены, рация уничтожена. Как возвращаться в таких условиях? Страдая от ожогов и ран, Галиенко советами помогал радисту Степану Продану собрать из обломков приемник... И еще пять суток, полных драматических событий, прошло прежде, чем «Лембит» вернулся в родную гавань. Это было бы невозможно, если в момент аварии и после нее оплошал, не справился, наконец, просто струсил бы хоть один человек! Алексей Михайлович говорил это все так, словно размышляя вслух, а мы думали о том, как бесценны беседы ветеранов для молодежи, для тех, кто готовится стать подводниками. — Слушают хорошо, — сказал Грищенко, и это же подтвердили Лисин, Матиясевич, Кабо. Грищенко продолжал: — Я всегда прошу ребят не глядеть на нас так, словно мы боги какие-нибудь. Напоминаю, что начинали и мы с такой же точно курсантской скамьи. С той поры, как рядом с их званиями появились слова «в отставке», прошло не по одному году. Но слова эти не отражают истинного положения дела. Ни один из ветеранов, если только был он настоящим солдатом Родины, в отставке себя не числит. К четырем командирам это относится полностью. Теперь у боевых подводников тоже есть счет, но счет особый — в нем сотни часов, проведенных с молодежью на лекциях, докладах и просто беседах. Это их сегодняшняя главная и очень ответственная вахта. НЕ ХОЧЕТСЯ, а надо прощаться. Уже давно стемнело, вечер вот-вот перейдет в ночь. Последние рукопожатия, и четверо из легенды скрываются в белесой круговерти. Невольно всплывает бессмертная формула Маяковского «делать бы жизнь с кого...». С таких, как эти четверо, можно делать смело.
"Победа подтверждается." А.ПЕТРОВ, начальник сектора Центрального военно-морского музея.
В ЦЕНТРАЛЬНОМ военно-морском музее можно увидеть модель бывшей балтийской подводной лодки «Фрунзевец» (Л-3). Моряки этого прославленного корабля совершили немало подвигов в годы Великой Отечественной войны. На счету экипажа Л-3 пятнадцать потопленных кораблей противника. Подводная лодка была удостоена звания гвардейской. Недавно в музей пришло письмо от офицера запаса М.Л.Конотопова. Обращаясь к бывшему командиру Л-3, он пишет: «Дорогой Петр Денисович! От души благодарен Вам и личному составу подлодки Л-3 за наше спасение...» Это письмо сотрудники музея показали капитану I ранга в запасе П.Д.Грищенко. И Петр Денисович вспомнил один из боевых эпизодов. Рано утром раздался сигнал тревоги. Вахтенный офицер обнаружил конвой. Заняв свое место в боевой рубке, Грищенко начал сближение. Вот в перископ можно различить уже большой транспорт — объект для торпедной атаки. Но над морем низкие, стелющиеся полосы тумана. Временами видимость в перископ не превышает одного кабельтова. Можно угодить под таранный удар. Так оно и получилось. Подняв перископ для уточнения пеленга залпа, Грищенко увидел борт судна настолько близко, что хорошо различались заклепки на обшивке. Не успел Грищенко нажать кнопку перископа, чтобы опустить его, как транспорт форштевнем ударил по перископу.
С креном на правый борт, подводная лодка погружалась. Только на глубине 42 метров удалось задержаться... Торпедная атака не удалась. Тогда, несмотря ни на что, лодка выставила мины. Однако проследить за тем, насколько эффективным окажется их действие, не было времени. — Только много лет спустя,— рассказывает Петр Денисович,— мне стало известно, что на наших минах подорвался и затонул вражеский транспорт «Гинденбург». Невольным свидетелем гибели фашистского транспорта был бывший военнослужащий, ныне капитан запаса М.П.Конотопов и написавший письмо в музей. В конце 1941 года М.П.Конотопов, офицер связи штаба Западного фронта, в бою был схвачен гитлеровцами. Попав в плен, решил бежать. Ждал подходящего случая для побега. В середине ноября 1942 года около двух тысяч военнопленных (в их числе был и Конотопов) привезли в порт Данциг и погрузили в трюм транспорта «Гинденбург». Пленных отправляли в Северную Норвегию для работы на никелевых шахтах. Вышли в море. И вдруг раздался оглушительный взрыв, потрясший транспорт. В страхе забегали фашисты. Военнопленные высыпали на палубу. В кромешной темноте раздались автоматные очереди. Охрана безуспешно пыталась загнать узников снова в трюм. Кто-то крикнул: «Бей фашистских гадов!» И люди кинулись на конвоиров. Расправившись с гитлеровцами, военнопленные овладели подорвавшимся судном. Нашлись смельчаки-артиллеристы, которые использовали две пушки, чтобы отбиться от фашистского корабля, пытавшегося высадить на тонущий транспорт карательную команду. Под утро, когда к транспорту подошел другой патрульный корабль, снова завязалась борьба. Но силы были слишком неравными. Многие бросились в ледяную воду. Их подобрали финские военные моряки и вывезли в порт Турку. Избежать плена не удалось. Но теперь условия для побега стали более благоприятными. Группе военнопленных, в числе которых был и Конотопов, при помощи финских друзей удалось бежать. Они перешли линию фронта. Недавно финский водолаз Арво Лавонен прислал в Советский комитет ветеранов войны фотографию, на которой запечатлен тонущий фашистский транспорт «Гинденбург». Так много дет спустя балтийский подводник получил подтверждение результатов одной из своих смелых операций.
Члены экипажа подводной лодки. Крайний справа
Крайний справа Долматов (Долматов) в политдонесении обвинил Грищенко в трусости (!) — за то, что Грищенко стрелял залпами, а не по одной торпеде... Очень трудный поход Грищенко на "Л-3" был в октябре — ноябре 1942-го. "Л-3" тогда попала под таранный удар немецкого эсминца, чудом (!) и благодаря умнице механику Крастелеву не погибла, поднятый 11-метровый перископ был загнут вбок. От удара нижней части перископа Грищенко рухнул с пробитым черепом, обливаясь кровью, без сознания (всю жизнь после этого его мучили тяжелейшие головные боли, но поскольку факт ранения не был почему-то занесен в вахтенный журнал, то формально — боевого ранения не было, и права на пенсию инвалида войны Грищенко не имел...)... ... комиссар лодки "Л-3" учинил заговор с целью увести лодку в Швецию и там интернироваться. Комиссар решил вовлечь в заговор Зонина. Зонин и погубил это предприятие. Подробнее -
И вновь "в одном флаконе" - безграмотная "требовательность" к другим, попустительство себе, доносительство и предательство. Конечно, это крайнее выражение, чаще встречаются разбавленные "растворы".
Листовка периода Великой Отечественной войны. Художник Мальцев Александр Петрович, автор текста Бескин Исаак Романович.
Боевой славой покрыли себя подводники Краснознаменной Балтики. Днем и ночью, в сложных метеорологических условиях, наши подводные лодки топят вражеские транспорты, истребляют его технику и живую силу. В боях с немецкими оккупантами балтийцы показывают высокие образцы смелости, мужества и воинское мастерство. Широкой популярностью среди балтийцев пользуется подводная лодка командира - капитана 2 ранга т. Грищенко П.Д. Талантливый командир Грищенко блестяще проводит все боевые операции лодки. Личный состав его лодки отличается хорошей боевой подготовкой и полной готовностью выполнить самое ответственное задание командования. Нашей разведкой были получены сведения о том, что караван вражеских судов под охраной миноносцев направляется к нашим берегам. Подлодка командира Грищенко получила приказ сорвать операцию врага. Сводка погоды не предвещала ничего хорошего. В море был шторм. Подлодка, преодолевая трудности похода, вышла в море на поиск врага. Вскоре противник был обнаружен. Командир искусно вывел лодку в атаку. Торпедный залп. И через несколько секунд моряки услышали взрыв огромной силы. Торпеды попали в цель. Вражеский танкер водоизмещением в 15 тысяч тонн пущен на дно. Смелая атака подводников привела в бешенство немцев. Все попытки врага уничтожить подводную лодку не увенчались успехом. Умелым маневром командир лодки Грищенко ушел от врага. Много дней подлодка находилась в боевом походе. И каждый раз при встрече с вражескими кораблями подводники выходили победителями. Только за один поход лодка потопила четыре транспорта водоизмещением в 42 тыс. тонн и один миноносец врага. ТОВАРИЩИ ПОДВОДНИКИ! По примеру подводной лодки командира тов. Грищенко беспощадно топите вражеские корабли, уничтожайте его технику и живую силу!
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
А теперь о том, как судьба Петра Денисовича при жизни и посмертно служит определителем подлинности людей, их мыслей и поступков.
На наш взгляд, неприлично вести прямой диалог с лицами, скрывающимися под кличками. Анонимный ник на форуме - то же самое "погоняло". А вот обратить внимание на отдельные их высказывания порой бывает полезным.
Итак, первый некто AlexЪ "Уважаемый Мирослав Эдуардович! Не сочтите за оффтоп, но сегодня по РТР прошел "документальный" фильм "Неустрашимый. Подводная война Петра Грищенко". Судя по его содержанию, сделан он в "лучших" традициях отечественного агитпропа, т.е. с реальностью не связан никак. И видимо "это ж-ж-ж не спроста". Т.е. видимо кто-то сильно хочет все-таки присвоить Грищенко звание Героя России в аккурат к 65-летию Победы? И "лобби" это надо понимать весьма серьезное. Вероятно, хотят повторить историю с А.Маринеско начала 1990-х?"
К сожалению, достаточно распространены в определенных кругах бездоказательные и мнимо значительные высказывания типа "это ж-ж-ж не спроста", ""лобби" это надо понимать весьма серьезное". Ими обычно прикрывают свое незнание "материальной части", истории, как она есть. Например, истории признания на ОФИЦИАЛЬНОМ уровне А.И.Маринеско. Тем более, истории ОБЩЕСТВЕННОГО признания Александра Ивановича, подводника и человека.
Еще один безымянный (т.е.безответственный) участник еще одного исторического форума: "Если быть справедливым, то эти "представления" - не более чем ходатайства общественных и ветеранских организаций. Причем, похоже, что ходатаи находились под впечатлениями от прочтения мемуаров самого Грищенко". Поразительная то ли наивность, то ли глупость, то ли наглость. Видимо "все - в одном флаконе".
Напомним рассказ Главкома Чернавина в фильме, получившем гран-при. Главное же в том, что "общественные и ветеранские организации" - это не легковерные, а умудренные жизненным опытом люди, а о представлении ходатайствуют также Военные советы ВМФ и флотов, воинских соединений.
Весом вклад Петра Денисовича в реальную поддержку А.И.Маринеско. В наиболее трудные для него дни Петр Денисович организовывал встречи курсантов с легендарным подводником (помните "глас народа - глас божий?), умел убедительно вручать денежное вознаграждение за проведенные уроки мужества, патриотизма и мастерства из своих собственных средств, как будто от лица командования училища, от лица государства. Так ведь всегда было, о том пишет и М.А.Головко, сын командующего Северным флотом в период Великой Отечественной войны: когда не справляется государство в лице своих представителей, оказавшихся "временщиками", двойную ответственность берут на себя те, кому "за Державу обидно", для кого интересы народа, общие = общественные являются их личными. Поэтому-то это очень Красивые люди!
"Человек не может жить на свете, если у него нет впереди ничего радостного. Истинным стимулом человеческой жизни является завтрашняя радость... Самое важное, что мы привыкли ценить в человеке, - это сила и красота. И то, и другое определяется в человеке исключительно по типу его отношения к перспективе. Человек, определяющий свое поведение самой близкой перспективой, сегодняшним обедом, именно сегодняшним, есть человек самый слабый. Если он удовлетворяется только перспективой своей собственной, хотя бы и далекой, он может представляться сильным, но он не вызывает у нас ощущения красоты личности и ее настоящей ценности. Чем шире коллектив, перспективы которого являются для человека перспективами личными, тем человек красивее и выше".
В очередной поход Петра Денисовича провожала поэтесса Ольга Берггольц, писатель Александр Фадеев, его подлинными друзьями было большинство сослуживцев, матросов, старшин, офицеров. А вот у таких "начальников", как Александр Евстафьевич Орел, все более или менее ладилось по линии вышестоящего начальства. У каждого свой выбор: кто-то радуется достижениям ведомых и неведомых ему современников и предшественников, а кому-то счастье - "когда у соседа корова сдохнет", или иной какой подобный пустячок. "Это ж надо, все ему... А мне?!". Чаще, конечно, про себя, вслух - разве что в кругу "единомышленников", временном и непрочном союзе "временщиков", в "террариуме единомышленников". Вот однажды некий командир Петра Денисовича Грищенко удовлетворил свое пошлое нутро, показав официальную бумагу с представлением на звание Героя Советского Союза, а потом порвал. "Урок, понимаешь", как сказал бы еще один временщик - блюститель и гарант олигархической дерьмократии.
В науке, в искусстве, в бизнесе, тем более, в так называемом "шоу-бизнесе", процветает то же, что и в быту: один гордится своими друзьями, их достижениями, другой озабочен своей неудовлетворяющей его состоятельностью. И компенсирует ее доступными ему способами. Ныне ситуацию усугубляет еще и телеящик, реклама и прочие масс-медиа, навязывающие свое "бери от жизни все", "что же ты бедный, если такой умный" и прочие либерально-олигархические "псевдо премудрости", помогающие превращать Россию в "страну дураков".
Теперь, как и прежде, люди различаются по тому, какая у них - "завтрашняя радость". Например, для М.Э.Морозова, похоже, - очередную бумажку в архиве обнаружить и к делу подшить. В результате его "исследований" представление П.Д.Грищенко к званию Героя Советского Союза архивными документами не подтверждено. Этим аргументом пользовались самые разные люди, отвергнув более десяти раз настойчивые просьбы и требования, прежде всего, ветеранов-подводников восстановить справедливость. И пользуются ныне. И, видимо, еще не раз воспользуются.
История гораздо богаче, нежели она отражена в архивах или казенных кабинетах и умах. Хотя бы одна изустная история чего стоит, не говоря уже о "поэтической справедливости", руководствуясь которой - глас народа - глас божий - расставляет окончательные точки над "i". А для "профессиональных" историков существует наука, которая называется "источниковедение". Подлинным историкам удается восстановить правду и справедливость по текстам берестяных грамот, свидетелей повседневного быта.
И хотя мотивы несколько различны, но едино требование справедливости - залога и условия состоятельного будущего - и в словах Патриарха Кирилла, и в ходатайстве ветеранов подводников.
Порошин Василий Алексеевич – вице-адмирал (запаса), заместитель Командующего КСФ по боевой подготовке. Вице-президент Международной Ассоциации подводников.
Еще одно высказывание второго, ранее упомянутого "самовыраженца", его познакомили с "материальной частью", ткнули в список работ Петра Денисовича, а он вместо того, чтобы поблагодарить и приступить к изучению, высказался: "О, плодовитый, однако, товарищ..." Сколько таких "самовыраженцев", псевдознатоков, "убогих (лишенных Бога, счастья) провокаторов", так сказать, в одном флаконе? Нормальных людей, конечно, больше. Для них и приведем некоторые произведения П.Д.Грищенко и литературу о нем.
Принадлежат перу П.Д.Грищенко: «Мои друзья-подводники». Л.., 1966., «На минном заградителе Л-3». М., 1981., «Схватка под водой». М.., 1983.
Зонин А.И. Морское братство. Повесть и дневник. М, 1975. (Походный дневник. Боевое плавание "Л-3" в августе - сентябре 1942 года. - )
Костев, Георгий Георгиевич. Неизвестный флот: люди, факты, проблемы: 300-летию "Адмиралтейских верфей" посвящается / Г.Г. Костев, И.Г. Костев. - Москва : б.и., 2004. (Глава "Герой, непризнанный властью." - "не признавать Героя своего Отечества аморально со стороны властей, управляющих Россией".)
Контр-адмирал в отставке Г.Костев: отрывок воспоминаний П.Д.Грищенко из личного архива еще раз подчеркивает его отношение к стойкости защитников Ленинграда, благодарность тем, кто пускай и в незначительной мере, но помогал бороться с коварным врагом, приближая Победу. (фрагмент).
Г.Г.Костев и И.Г.Костева "Подводный флот от Сталина до Путина". М., 2008.
Владимир Шигин "Герои забытых побед". М.: "Вече", 2010.
Поэтесса Ольга Берггольц посвятила Петру Денисовичу замечательное, малоизвестное стихотворение.
Подводная лодка уходит в поход В чужие моря и заливы. Ее провожают Кронштадт и Кроншлот И встречи желают счастливой. Последний привет с боевых катеров, И вот уж нельзя разглядеть их. И мы далеко от родных берегов И близко от славы и смерти.
Нас мало, мы горсточка русских людей В подводной скорлупке железной. Мы здесь одиноки средь минных полей В коварной и гибельной бездне.
И вот над подлодкой идет караван, Груженный оружьем проклятым. Ты врешь! Ни эсминцы твои, ни туман Тебя не спасут от расплаты.
Пора - торпедисты! И точно в упор Вонзаются наши торпеды. Республика, выполнен твой приговор Во имя грядущей победы.
Подводная лодка обратно спешит, Балтийское выдержав слово. Ты долго ее не забудешь, фашист, И скоро почувствуешь снова.
В заключение две статьи и фотографии из архива Галины Петровны Грищенко, дочери Петра Денисовича.
П.Д. с двоюродными братьями Глебом и Владимиром Горкушенко в Петродворце. (В тот период семья П.Д.Грищенко жила в домике на территории парка).
Г.П.Грищенко, 5 лет, 1936 или 1937 г. Слева направо: Глеб или Володя (двоюродный брат П.Д.), мама П.Д. Екатерина Петровна, П.Д., муж следующей на фото тетки П.Д. Анны Петровны, супруга П.Д. Зинаида Семеновна.
Такой она была в 1944 году, юнга-разведчица отряда юнг Разведотдела штаба Балтфлота. Так было написана в документах, благодаря которым отец сумел привезти с собой дочь в Ленинград.
Жена Петра Денисовича Зинаида Семеновна. 1947 или 1948 г.
П.Д. с внуком Алешей на даче в Петродворце. 1964 г.
П.Д. с внуком Алексеем (Владимировичем). 1967 г.
Алексей Владимирович Марченков (внук П.Д.Грищенко). Август 1987 г. Гаджиево.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Ранее, по горячим следам, мы познакомили наших читателей с первыми откликами на фильм «Неустрашимый. Подводная война Петра Грищенко» - И после смерти судьба, творчество, Крест Петра Денисовича, принесли, приносят и еще принесут немало сюрпризов, помогают отличать подлинное от подобий, разоблачать очередные модификации прохиндеев, "временщиков", "редисок", которые только снаружи красные...
Сегодня продолжим обсуждение фильма и судьбы Героя, а также опубликуем материалы из архива дочери П.Д.Грищенко, Галины Петровны.
Вице-адмирал, Герой России Буриличев Алексей Витальевич, Апрелев Сергей Вячеславович, капитан 1 ранга запаса Горлов Олег Александрович.
Фильм «Неустрашимый. Подводная война Петра Грищенко» московской киностудии «Родина» (автор - Сергей Барабанов, режиссер Александр Ладнов) лишний раз подтверждает, что тема войны – бесконечна, и никогда не поздно восстановить справедливость, воздав должное подвигу, несправедливо затененному или того хуже - забытому. В годы войны Петр Грищенко командовал подводным минным заградителем Л-3. На его боевом счету 18 вражеских судов. Причем 8 из них лодка отправила на дно только за один летний месяц 1942 года. По количеству побед он – рекордсмен среди советских подводников. Его десять раз представляли к званию Героя, но Золотую Звезду командир так и не получил. Подводник прекрасно воевал, но… Грищенко сошел на берег и написал книгу, в которой раскрыл многие тайны подводной войны на Балтике. Торпедные атаки и поздняя любовь, штабные интриги и секрет масонского перстня загадочно переплелись в непростой судьбе капитана первого ранга. Полагаю, что зрители присоединятся к очередному ходатайству, инициированному Международной ассоциации ветеранов ВМФ и подводников о присвоении Петру Грищенко звания, которое он заслужил своими ратными подвигами. В их череде едва ли не главный – что люди, которыми он командовал, с которыми успешно воевал, смогли пережить войну… 24 апреля завершился конкурсный показ международного кинофестиваля «Море зовет – 2010». Несмотря на то, что жюри было существенно ослаблено (исландский вулкан не позволил прибыть двум иностранным членам жюри и одной соотечественнице) вердикт прозвучал строго в назначенное время - в 14.00. Места и призы распределились следующим образом. Гран При – (Приз Законодательного собрания Петербурга). «Неустрашимый. Подводная война Петра Грищенко» (2010) Кинокомпания «Родина» (Москва) – генеральный директор Ирина Мисанова, автор - Сергей Барабанов, режиссер - Александр Ладнов.
Головко Михаил Арсеньевич, капитан 1 ранга в отставке.
Фильм посмотрел с удовольствием. Хорошо, что хоть с опозданием, мы вспоминаем тех, кто по настоящему грамотно и бесстрашно воевал. Из относительных недостатков я бы выделить то, что немного больше внимания чем надо бы (по моему частному мнению), уделено тому, что Грищенко не стал контр-адмиралом, не получил звания Героя. Я столкнулся с таким же подходом киношников, когда участвовал в создании фильма о моем отце, адмирале А.Г.Головко - самая большая беда, что Головко не стал Героем. Но это не так. Сам адмирал больше переживал, что многие оперативные и тактические приемы, методы, разработанные на СФ не ценились, значения разработкам не придавалось. Не ценили и людей, их сделавших... То, что награды и звания у нас, даже в войну, не всегда получали самые достойные - действительно плохо. Но куда большая беда - та атмосфера недоверия к людям, которой была пропитана предвоенная жизнь в стране, а следовательно и на флоте. Думаю, что не случайно, даже в условиях жесточайшей нехватки грамотных и подготовленных офицеров, Грищенко после академии был назначен всего лишь командиром ПЛ. Такой пример, увы, не единичный. Подозрение и раздражение вызывал любой офицер, имеющий самостоятельное, независимое, аналитическое мышление. Достаточно сравнить немецкое руководство для командиров ПЛ (в котором командиру давалась достаточная "свобода маневра") и наши наставления и приказы, где любую ерунду стремились расписать до мелких деталей, что нередко вело, как минимум, к курьезам, а чаще - к гибели людей и кораблей.
П.Д.Грищенко. Из архива дочери.
Достаточно вспомнить о предписании стрелять по цели одной торпедой в целях экономии боезапаса. Об этом сказано в фильме, но я бы пояснил подробнее, почему стрельба веером или с временной задержкой повышает вероятность попадания. На адмирала Головко тоже писали "телеги" в Москву, когда он приказал изучить британский метод стрельбы веером. Или о точном указании, в каком расстоянии от берега лодке следует погружаться, чтобы максимально сохранить энергию аккумуляторов. В реальной обстановке многие указания оказывались невыполнимы. Нередко гибли именно те лодки, командиры которых старались строго следовать всем "букварям", которые не учитывали, и не могли учитывать реальной боевой, тактической и оперативной обстановки. Я бы сделал на этом больший акцент. Поражения первого периода войны - это, по моему мнению, поражение тех, кто был и хотел оставаться только исполнительным "винтиком", который не рассуждая ждал указаний. А без указаний вышестоящего начальства терялся и был ни на что не способен. Большой бедой, по моему мнению, было то, что успешные тактические приемы Грищенко, его победы, не становились предметом изучения всех командиров лодок, его опыт редко ценился начальством. А сколько побед этот опыт мог бы принести нашим подводникам, сколько жизней мог бы спасти. Это хуже и горше, чем отсутствие адмиральских погон или звезды Героя. Но в целом получилось очень хорошо! Удачи и творческих успехов.
... с удовольствием прочёл рассуждения Головко-младшего, в принципе награды нужны больше окружающим, чем ушедшим.... С уважением, Сергей Юлианович Пширков
С.Ю.Пширков собирает материалы о летчиках времен ВОВ, которые сбили больше 15 самолетов, сайт )
Участникам и гостям торжеств, посвященных 65-летию Победы нашего народа в Великой Отечественной войне и 104-й годовщине Подводного флота России Досточтимые ветераны, военачальники и воины Подводного флота России! Примите сердечные поздравления по случаю приближающегося 65-летия Великой Победы и празднования 104-й годовщины Подводного флота России. В годы минувшей войны моряки-подводники Северного, Тихоокеанского, Балтийского и Черноморского флотов, конструкторы, рабочие, инженеры и ученые Военно-морского флота своим ратным и трудовым подвигом приближали славный день Победы. Посвятив жизнь служению на флоте, моряки-подводники всегда были людьми доблести и чести, многие из них снискали неувядающую славу героев России. Такими были командиры подводной лодки Л-3 Балтийского флота П. Грищенко и В. Коновалов. Однако только теперь становится известно, что все годы войны на этой лодке находилась Библия, которую они бережно хранили как святыню. И Господь хранил их, помогая выстоять в самых тяжелых испытаниях. Уповая на милость Божию, Русская Православная Церковь молится об упокоении душ защитников Отечества, с честью исполнивших свой воинский долг, а также о здравии моряков, несущих сегодня нелегкую службу вдали от родных берегов, участвующих в дальних морских походах, готовых в сложных условиях отстаивать интересы государства Российского. Выражая надежду на дальнейшее сотрудничество в деле духовно-нравственного и патриотического воспитания военных моряков, хотел бы от души пожелать всем вам доброго здравия и помощи Божией в трудах по укреплению духовных основ воинского служения.
КИРИЛЛ, ПАТРИАРХ МОСКОВСКИЙ И ВСЕЯ РУСИ 8 мая 2010 г.
Библия и ее нынешний хранитель, капитан 1 ранга в отставке Марк Владимирович Коновалов, сын Героя Советского Союза Коновалова Владимира Константиновича.
И сообщил о выходе книги контр-адмирала Георгия Георгиевича Костева. Будет распределяться по каким-то неизвестным алгоритмам (т.е. лицам, которым эта книга, да и сама тема "до лампочки")... Доступнее - его статья "ПОБЕДЫ И ПОРАЖЕНИЯ ПОДВОДНИКА ГРИЩЕНКО." - Морской сборник, № 5, Май 2010, C. 89-94.
Из письма В.Ю.Грищенко: "Георгий Георгиевич воспитанник (первого набора !!!) Ленинградского военно-морского подготовительного училища:
Г.Г.Костев
"1944 год... Великая Отечественная война вступила в свой завершающий этап. Но до победы надо было еще дожить, надо было еще добить врага. По всему фронту продолжались ожесточенные сражения. Флот, поддерживающий приморские фланги наступающих войск, потерял в боях значительное число командиров. Все больше росла потребность в хорошо подготовленных офицерских кадрах - с высшим военным и специальным образованием. Для решения этой задачи 13 марта 1944 года Советским правительством было принято Постановление об организации Ленинградского военно-морского подготовительного училища, где мальчишкам предстояло готовиться к поступлению в высшие военно-морские училища. Горсовет Ленинграда выделил для училища здание в Приютском переулке (ныне - Морской). В июле 1944 года начался прием курсантов. Из Москвы и Сибири прибыли воспитанники эвакуированных первой и второй ленинградских специальных школ. Кроме них в подготовительное училище были зачислены матросы, солдаты и старшины, приехавшие прямо с фронта, а также обыкновенные «гражданские» мальчишки из школ всего Союза.
Здание, которое занимало подготовительное училище
Трудно было «подготам» в сорок четвертом. Многие дома Ленинграда сильно пострадали в блокаду. Зажигательные бомбы, артиллерийские снаряды изувечили и училищные корпуса: почти полностью было разрушено одно крыло училища, зияли темными провалами окна без стекол, не было отопления, света. И вчерашним солдатам, матросам и школьникам пришлось спешно осваивать профессии каменщика, штукатура, маляра. Работали не покладая рук и учились, засиживаясь над учебниками допоздна... В такой, прямо скажем, по-фронтовому напряженной обстановке впервые встретились курсанты с адмиралом флота Иваном Степановичем Исаковым. Он только что оправился после тяжелого ранения, был на костылях. Вошел, однако, в спортзал сам, без сопровождающих. Сначала все замерли: вот он - адмирал, герой, живая легенда - рядом. Однако мальчишки быстро пришли в себя и, хотя никакой команды не прозвучало, выстроились вдоль стены. Адмирал улыбнулся, прошел, опираясь на костыли, в свободный угол зала. Все видели, как нелегко даются ему эти шаги. Вскоре завязалась непринужденная беседа. Иван Степанович рассказал, что советские подводные лодки, несмотря на исключительно трудные условия базирования в восточной части Финского залива, бесстрашно действовали на дальних коммуникациях врага, вплоть до южной части Балтийского моря. Убедительно и в то же время просто объяснял он мальчишкам сложность и трудность Балтики для использования наших подводных лодок. На Балтийском театре военных действий, как ни на каком другом, противник создал сильнейшую противолодочную оборону. Тысячи мин, противолодочные сети перегородили Финский залив. Их дополняли природные препятствия - банки, мели, множество островов и разветвленных шхер. И все же подводники самоотверженно прорывали сложную заградительную систему, выходили в открытое море и наносили ощутимые удары по врагу в водах, где господствовали его силы. Сразу же за «воротами» базы балтийцам приходилось погружаться, чтобы форсировать противолодочные ловушки, заграждения. То же предстояло им и при возвращении домой. Любая ошибка, даже оплошность в расчетах или действиях, могла привести к гибели.
П.Д.Грищенко. 17.11.1944. Ленинград. Из архива дочери.
Такая обстановка, очевидно, и выработала особый тип командиров - искусных подводников. Пожалуй, наиболее дерзким из них, мастерски совершающим опасные рейды и возвращающимся с победами является командир подводной лодки «Л-3» капитан 2 ранга Петр Грищенко. На этом закончил свой рассказ И.С.Исаков. Так впервые курсанты услышали имя прославленного подводника. Вечером у курсантов в ротах было предостаточно разговоров. Конечно, об Исакове и, конечно же, о Грищенко. Но в итоге они сводились к тому, куда идти служить после присвоения офицерского звания. И, хотя до этого было, ох, как далеко - долгих и трудных шесть лет учебы, большинство уже тогда решили для себя: только на подводные лодки. Ну, в крайнем случае, на торпедные катера. Так, многим мальчишкам военной поры, в том числе и мне, морскую профессию подводника помог выбрать Грищенко". (Костев Г. Г. "Герой Балтики". - М.: Воениздат, 1991.) Интересный факт, в своё время В.С.Пикуль подарил ему книгу с автографом: "Адмиралу Костеву от юнги Пикуля".
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С самого начала я принял для себя принцип: никогда не повторяться, иначе твоё изложение потеряет живость и убедительность и станет шаблонным; не придерживаться высоконаучной типично лекторской риторики, а говорить обычным людским разговорным языком. Но есть, конечно, и не для каждого возможное. Это знания не только своего предмета, но и всего смежного и сопутствующего. К примеру, когда я чувствовал, что говоримое мною сложно и понимается с трудом, я как-то автоматически, то есть специально не задумываясь, переходил иногда даже на анекдоты и не только из человеческого обихода, но и из звериного. И ещё раз повторю, всё излагаемое преподавателем должно быть интересным, исчерпывающим и достоверным. Эти три критерии должны быть всегда вместе. У меня были случаи, когда я не знал, как ответить на вопрос. Так я так и отвечал: убей бог, этого не знаю. И всегда нужно иметь резерв, то есть знать больше, чем требует программа. Вот вся, так называемая, трудная терминология, используемая в корабельном деле. Если знать и уметь объяснить, откуда это взялось, она сразу становится нетрудной. Например, кнехт. Что это за зверь такой? Да так себе, зверь как зверь. Жил на территории от современного Подмосковья до Куршской косы у берегов Балтийского моря с I по VII век народ такой – ятвяги, относящийся к балто-славянской группе. В их языке свой человек назывался кметь, а чужой – кнеть. Этот народ растворился в пришедших с запада славянах и с востока - в латгалах и земгалах, так что и некоторые слова ятвягов проникли в их языки. Когда в X-XI веках в Прибалтику начали вторгаться западные завоеватели - датчане, германцы, норманны, то делали они это, в основном, пешими силами, так как по тогдашним временам в тамошних лесных и болотных местах коннице было не пройти. Привыкнув, что их – закованных в броню малоподвижных пехотинцев – местные жители называют «кнеть», германцы их тоже стали так называть, но на свой лад, то есть «кнехт». И с тех пор на северо-западе Европы пеших пехотинцев стали называть кнехтами. Ну а разве чугунное массивное, столбом торчащее сооружение на палубе судна не похоже на пешего воина, то есть кнехта?
С первых дней работа моя в РМШ заладилась. Не преувеличивая, скажу, что шёл я туда всякий раз как на праздник. Там был хороший коллектив преподавателей и мастеров производственного обучения, причём около половины из них отслужили на Военно-морском флоте и в Советской армии, а остальные отработали на судах торгового флота. Но главное – курсанты. Это были замечательные парни, так же отслужившие и в армии и на флоте, а многие прошли Афганистан. Уровнем знаний немногие из них блистали, были даже такие, которые таблицу умножения не до конца знали. Но все были физически развиты, закалены трудом и службой, жизнерадостные и любознательные. Образовательный же парадокс разгадать было нетрудно. Благодаря тому, что у меня с ними установились доверительные отношения, они же мне и объяснили чистосердечно, где тут зарыта собака. Просто многие из них фактически одолели только семилетку, а были и с четырёхклассным образованием. А среднее образование с 1 по 10 класс получили уже в вечерней школе, или на заводах, или в армии. Да и то, многие фиктивно аттестаты зрелости получили, как говорится, за красивые глаза. Кто за активное участие в художественной самодеятельности или в спортивных мероприятиях, а кто за отличный ремонт дачи начальника. Во время работы в мореходной школе я уловил разницу в восприятии своего быта военными и гражданскими моряками. Военные моряки в своём корабле видят свой дом и всё, на нём происходящее, считают своим, то есть зоной своей ответственности. Гражданские моряки судно считают и воспринимают как территорию, где находится их рабочее место, и своим каждый считает непосредственно свой пост. В этом мне приходилось убеждаться ежегодно, когда в школу приходил новый набор, с которым в течение некоторого времени общались только кадровик да мастера производственного обучения, являющиеся выходцами из среды торговых моряков. Когда начинались занятия, и я знакомился со своими обучаемыми, то замечал у них недоумение. А зачем мне надо знать судно, оно же капитаново, он его хозяин и мой работодатель. А я пришёл к нему дизель обслуживать, или рулём рулить, или блины печь на камбузе. То есть каждый считал своим только то, за что он получал деньги, и у каждого на судно был взгляд, как у жильца государственного дома на лестничную площадку.
Повар считал, что судно нужно для размещения камбуза, моторист – для того, чтобы было, где дизель поставить, матрос видел в нём хранилище его тросов, красок и растворителей. Изучая, например, устройство второго дна и междудонного пространства, им нелегко было сразу воспринять его как конструктивный элемент непотопляемости, а не просто пространство для размещения топлива, масла и балластных вод. Однажды я поймал себя на мысли, что если подобный образ восприятия действительности имеет распространение на всё гражданское население, то получается забавная картина. Выходит, ягодичные мышцы медсёстры рассматривают как место, предназначенное исключительно для инъекций, модельеры, вроде Зайцева, Кардена и Версаче, – как приспособление для удержания штанов, чтобы они не падали, а коллектив фабрики звёзд – как усилитель сексуального вида. Но эти мимоходные выводы – не главное, а всего лишь побочные впечатления. Главное, я укрепился в убеждении, что любого человека можно обучить и, обучая, воспитать, если он имеет к этому желание. И если обучающий умеет, как и имеет, чем заинтересовать обучающего. И ещё существенно то, что обучающий должен по сути своей быть учителем, а не преподавателем. Мне с самого начала слово преподаватель не нравилось. Оно казалось мне то ли оскорбительной, то ли обличающей кличкой. Научить может Учитель.
Преподаватель же, если вникнуть в суть этого названия, только преподает, то есть преподносит, как Вот, мол, вам первое, вот второе, вот десерт. Вкусно или не вкусно, это уже ваши проблемы. Жуйте, а я пошёл. Только расплатиться не забудьте. Главным принципом обучения считаю умение объяснять понятно. То, что не понятно, интересным быть не может. Любопытство ещё может возникнуть, но если непонятно, то и любопытство быстро заглохнет. А в этом убедительный урок я получил ещё в самые давние времена… Еще когда я служил на ПЛ «С-142» командиром рулевой группы, было у меня три друга: командир БЧ-I-IV мой ближайший начальник Александр Постников, командир БЧ-II-III Олег Линде и врач Игорь Сосков. Накануне дня рождения Постникова – это было в Полярном в 1953 году – послали меня в гидроотдел в Росту, и мои друзья Олег с Игорем велели там ему подарок купить. Ходил я там – ходил, смотрел – смотрел, и ничего лучше, чем книга в одном книжном магазине, не высмотрел. Это был толстенный роман в красивом переплёте и богато иллюстрированный. В нём описывались захватывающие события в древнем Китае, в эпоху легендарного императора Цинь Шихуанди (259 – 210 г.г. до нашей эры). Называлась книга «Троецарствие». Я купил эту книгу, и мы её подарили имениннику. Вот только не учли один очень существенный момент. В событиях, описываемых в той книге, участвовало около 50 персонажей, которые все, естественно, имели китайские имена. Вот и попробуй разобраться и запомнить, кто из них кто. Кто такой Цао-цао, кто Сянь-ди, кто Цао-пи, кто Вей-шу, а кто Джао-ди. Стоило прочитать пару страниц, как все в голове перепутывалось, и ничего нельзя было понять. В общем, подняли меня на смех и пришлось мне устранять свой промах.
Я же крепко задумался и придумал, как дело поправить. Выписал все имена в колонку и против каждого написал запоминаемое имя. Получилось так: Цао-цао – Иван Рыгалов, Сянь-ди – Шалва Опохмелидзе, Цао-пи – Сурен Сутрапьян, Вэй-шу – Илья Скипидаров, Чжао-ди – Семён Креозотов… И так далее – все полсотни персонажей. Привлёк двух своих подчинённых: штурманского электрика и командира отделения рулевых. Они по полчаса в день по этому списку, листая книгу, все китайские имена аккуратно тушью зачёркивали и вписывали те, что я придумал. Так что через пару недель я эту откорректированную книгу вручил Постникову, он начал её читать, всё в ней стало понятно и интересно. Потом эта книга ходила по рукам и где-то заблудилась.
23.
Думаю, что ни ни кадровой политике, проводимым на Военно-морском флоте, ни организации службы и бытовому обеспечению полностью положительную оценку дать никак нельзя. Возникающая на этих направлениях сумятица и непродуманность постоянно губили и обучение, и воспитание кадров, и контроль и – главное – мешали их правильному использованию. Это не могло не сказаться на развитии флота и на его боеготовности. Часто всё делалось по чьему-то сиюминутному высочайшему взбрыку. В шестидесятые годы, знаменитые по разлагающему действию всевозможных непродуманных вольностей и реформ (пришедших из гражданской жизни, начинающей погружаться в маразматические водовороты поступающих с запада общеевропейских нечистот), в Вооружённых силах стала падать и организация, и дисциплина. Каких только великоглупых новшеств тогда не придумывали. Одно время Главное Политуправление ВС таскало по воинским гарнизонам Дальнего Востока старого-престарого ветерана ещё Гражданской войны. Привезут его в часть, соберут всех солдат или матросов и начинают патриотическое шоу. Подойдёт он к кому-нибудь и спросит: – Откуда ты родом, сынок? Тот ответит, к примеру, – из Ленинграда я. А старик обнимет его и похвалит, – какой ты молодец, аж из Ленинграда приехал защищать наш Дальний восток. И так в каждом гарнизоне. Какие же надо иметь заскорузлые мозги, чтобы не понимать простой истины, что даже самое прекрасное и умное, но без конца повторяемое, превращается просто в фарс. Вот и пошли на эту тему разные анекдоты… Сидим мы как-то с Колесниковым – командиром «С-286» – в каюте и вдруг он меня спрашивает: - Слышь, Володя, а ты откуда родом? Я, не чуя подвоха, отвечаю: – С Урала я родом. Тут он меня обнимает и говорит: – Какой ты, Володя, молодец: аж с Урала приехал защищать наш Дальний Восток. Кто только не попадался на такие шутки.
А одно время объявилась старушка по фамилии Не помню уже кто, кажется, сам Хрущёв привозил её в какой-то большой гарнизон, и не в один. Там она дрожащим старческим голосом напутствовала воинов любить и защищать Родину, слушаться начальников и не «фулиганить». И такими благоглупостями восхищались и умилялись высокообразованные политмужи. В одной части выступление Заглады отпечатали и изучали на политзанятиях. А кто-то распустил слух, что она скоро будет то ли начальником политуправления, то ли Министром Обороны.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
В Черноморском училище, что для меня тоже оказалось в новинку, учебный год начинался, не как обычно с первого сентября, а в первых числах ноября месяца. Чему тут удивляться, когда бархатный сезон на ЮБК (Южный Берег Крыма) в самом разгаре. Основная масса начальствующих лиц с жёнами, в подавляющем большинстве толстыми и жирными, как породистые свинки, и без оных, но тогда с молоденькими, изящными и стройными любовницами, находясь в санаториях и домах отдыха, всё ещё продолжали плескаться в тёплых черноморских волнах и с удовольствием возлежали на шезлонгах, отдаваясь последним, но по-прежнему тёплым солнечным лучам, а по вечерам и ночам в ресторанах, в барах или по-простому в гостиничных номерах наполняли свои безразмерные желудки массандровскими винами различных марок и сортов, которые здесь имелись в безграничном количестве. Бархатный сезон в разгаре. Какая тут к чёрту учёба.
Для меня, курсанта первого курса, по воле обстоятельств такой перенос занятий на поздний срок был первым и последним, благоприятным периодом – почти месяц незапланированного отдыха, если не принимать во внимание имевшие место случиться некоторые негативные моменты, о которых пришлось поведать ранее. Вскоре подошёл к завершению «курс молодого матроса», кандидаты получили соответствующую курсантскому званию форму одежды, приняли присягу и стали полноценными курсантами. Армейские ефрейторы и сержанты, выполнив свои функции строевых младших командиров, мгновенно покинули училище.
5.
Стала налаживаться повседневная организация. Определился состав роты первого курса штурманского факультета из четырёх взводов. Нас, нахимовцев, распределили по разным взводам с перспективой привлечь к общественной работе, как имеющих определённый опыт училищной жизни. Из Тбилисского Нахимовского Военно-морского училища во второй взвод был распределён Анатолий Харченко.
Курсант Черноморского Высшего Военно-Морского училища имени П.С.Нахимова Анатолий Харченко. Севастополь. 1956 год.
Витя Красильников, рижский нахимовец, попал в первый взвод и был назначен старшиной класса, а позднее был избран секретарём комсомольской организации курса. Строевые начальники на меня тоже положили глаз и хотели сделать старшиной класса, но уже в четвёртом взводе. Мне удалось сравнительно легко отбояриться от этого предложения. Старшиной класса, а затем и помощником командира взвода назначили приехавшего из Полтавы Анатолия Богодистого, который вполне справлялся со своими обязанностями, и был достаточно самостоятельный, инициативный и авторитетный. Он часто со мной советовался по многим вопросам и делился своими личными планами. Учился он хорошо.
После выпуска из училища, так же как и я, был распределён на Балтийский флот и вскоре получил назначение на должность помощника командира
Курсант Черноморского Высшего Военно-Морского училища имени П.С.Нахимова Анатолий Богодистый. Севастополь. 1956 год.
Надо сказать, что у меня ни с кем из одноклассников не было конфликтных ситуаций, а даже наоборот: я не зарывался в своих амбициях, ребята, в свою очередь, ко мне относились достаточно уважительно, наверное, сказывался мой нахимовский опыт общения в коллективе.
Курсанты первого курса ЧВВМУ имени П.С.Нахимова Анатолий Гулько и Николай Верюжский. Севастополь. Ноябрь. 1953 год.
Вскоре на меня набросились политработники и настаивали на том, чтобы я стал секретарём комсомольской организации класса с последующим увеличением полномочий и делегированием в комитет комсомола факультета и даже комитет комсомола училища. Эти предложения каждый раз расширялись по мере моих очередных категорических отказов. Наконец, не получив от меня желаемого результата, работники партийно-политический аппарата перестали вообще на меня обращать внимание, посчитав аполитичным и несознательным элементом. В течение всего периода обучения меня никогда не привлекали в качестве штатного выступающего, ни на каких комсомольских активах, конференциях и других массовых сборищах, где надо было кого-то заклеймить позором или наоборот призвать к активной поддержке по достойной встрече очередного съезда КПСС высокими показателями в учёбе и дисциплине. На комсомольских собраниях роты и класса я почти никогда не выступал, вполне осознанно считая это пустой тратой времени. Комсомольским секретарём нашего четвёртого взвода был избран Арнольд Львов, очень порядочный, выдержанный, в меру общительный, вежливый и культурный курсант, родители которого проживали в Севастополе. Арнольд, проявляя своё неподдельное гостеприимство, нас часто приглашал к себе домой в период увольнения. Такие встречи, безусловно, объединяли наш первоначально разношерстный коллектив первокурсников.
Курсант Черноморского Высшего Военно-Морского училища имени П.С.Нахимова Арнольд Львов. Севастополь. 1953 год.
Главным для себя я считал учёбу по всем видам учебной программы. К высоким требованиям воинской дисциплины мне не трудно было привыкать, хотя они здесь, в период разгульной «кучеровщины» проявлялись в значительно грубой форме и, я бы сказал, как-то бесчеловечно и унизительно, в сравнении с нахимовским училищем. Это было заметно не только мне, но и бывшим нахимовцам других факультетов. Особенно это проявлялось на минно-торпедном факультете, где начальником был капитан 1-го ранга Милютин, а заместителем по строевой части капитан 3-го ранга У.С.Мельничук, с которым меня свела судьба встретиться по служебным вопросам через несколько лет уже в офицерском звании. Многие младшие офицеры говорили тогда, что общение с этим монстром, о чём я уже упоминал в других главах своего повествования, не вызывало положительных эмоций. Они, эти тупоголовые командиры, видимо, на основе своих пристрастных взглядов, считали, что бывшие нахимовцы проявляют себя, как активные «вольнодумцы», смело и открыто не стесняются высказывать свои мнения о существующих негативных моментах и порядках в училище. Следовательно, по этой причине, якобы, должны быть причислены к потенциальным нарушителям дисциплины и правил, поэтому их надо давить всеми возможными методами. Мне, например, было до мерзости противно наблюдать, как капитан 1 ранга Милютин, на строевых смотрах училища обходил другие факультеты, где выискивал бывших нахимовцев. Каким-то образом ему это удавалось, то ли наша строевая выправка была особенная, то ли кто-то заранее указывал на нас. Даже со мной такой случай произошел. На очередном строевом смотре Милютин без всяких на то оснований обходил строй нашего штурманского факультета и тщательно всматривался в лица каждого курсанта, как Уинстон Черчилль пренебрежительно смотрел на советских солдат, выстроенных на аэродроме по поводу его прилёта в Москву во время войны.
Мракобес Уинстон Черчилль в Москве. 1945 год.
Так вот, поравнявшись со мной, капитан 1-го ранга Милютин, выпятив свои противные слюнявые и влажные губы, вдруг неожиданно задал вопрос о моей бывшей принадлежности к нахимовцам, о чём я с гордостью подтвердил. Тогда он начал придираться к моему внешнему виду, делать какие-то пустяшные замечания, на которые трудно было сдержаться, чтобы не нагрубить, а ему, видимо, только этого и хотелось услышать для принятия решительных мер с наказанием. Такое препирательство продолжалось до тех пор, пока к нам не подошёл начальник штурманского факультета капитан 1-го ранга Вавилов и не отвёл его в сторону. За Милютиным, так же как и за Мельничуком среди курсантов твёрдо закрепилось весьма негативное мнение и им присвоили довольно унизительные клички, как о грубых самодурах, наглых карьеристах и вообще малокультурных и недалёких людях. Вспоминая других офицеров руководящего звена, можно с определённой уверенностью утверждать, что такого деспотизма на остальных факультетах, как у минёров, тогда не проявлялось. Артиллерийский факультет, занимавший центральную часть превосходного спального корпуса, возглавлял капитан 1-го ранга Андреев. Заместителем по строевой части у артиллеристов был капитан 3-го ранга Гончаров, отличавшийся отменной строевой выправкой, безукоризненным внешним видом. Выглядел весьма моложаво, высокого роста, на щеках его всегда играл задорный румянец, красавец – другого не скажешь. Но как только снимал с головы фуражку, чтобы вытереть пот с совершенно лысой и какой-то многоугольной, бесформенной головы, сразу терял свой бесподобный, бравый вид. И ещё была одна причина, по которой было обидно за такого прямо-таки, как бы теперь сказали, Ходили слухи, что у него были какие-то семейные неурядицы, завершившиеся тем, что от него ушла жена. Ну, чего ещё, думалось, не хватает этим придирам-женщинам!
Наш штурманский факультет, размещался в правом крыле «П»-образного здания казармы. Традиционно являлся ведущим факультетом в училище и занимал первые места по результатам учёбной успеваемости, и по состоянию воинской дисциплины, и по спортивным достижениям, да и вообще по общему моральному климату и настроению среди курсантов всех курсов. На мой взгляд, на штурманском факультете в общих чертах была самая благоприятная и доброжелательная обстановка. Во многом это была заслуга начальника факультета капитана 1-го ранга Г.В.Вавилова. Мне за всё время обучения не приходилось попадать «на ковёр» к начальнику факультета по поводу каких-либо разбирательств личных упущений, также как и к другим начальникам от командира роты и выше. Вероятней всего, своим отношением к делу я, приобретя некоторый опыт нахимовского бытия, причин для разбора своего поведения не давал и не допускал даже возможности их проявления. Наблюдая Вавилова со стороны, создавалось впечатление, что начальник факультета всегда и везде был среди курсантов, особенно среди старших курсов. Для него не было зазорным придти в субботу или воскресенье поздно вечером на факультет к окончанию увольнения, и лично пронаблюдать в каком виде его курсанты возвращаются в училище. Даже тогда, когда, возможно, у него возникали какие-то замечания, он тут же не устраивал разнос нерадивому курсанту. Пожалуй, он значительно строже относился к командирам рот и требовал от них усилить воспитательную работу с личным составом. Совсем другой и по характеру, и по стилю поведения был заместитель начальника штурманского факультета по строевой части капитан 2-го ранга В.И.Великий, Герой Советского Союза, служивший во время войны на Азовской, а затем Дунайской флотилии. К слову сказать, приведу интересный факт. В.С.Штепа, командир роты в Нахимовском училище, после прочтения моей книги в одной из бесед по телефону заявил, что Виктора Великого он знает лично, когда во время войны служил с ним в одной бригаде речных кораблей Дунайской флотилии.
Для него было обычным делом рубануть сплеча, наорать, обматерить, размазать, даже не разобравшись в существе того или иного вопроса, и не важно, кто ему попался под «горячую» руку: курсант, старшина, мичман или даже офицер. Но когда у него хорошее настроение – это добрейший, рассудительный, но всегда строгий и без попустительства и зловредности офицер. Вспышки необузданности, как мне кажется, ему прощали, вернее сказать, входили в его положение, полагая, что нервная система фронтовика, порой, даёт сбой. Не буду зря наговаривать, но, тем не менее, скажу, что у него была некоторая слабина к употреблению алкоголя. В период моего обучения уже на третьем курсе, среди первокурсников нашего факультета появился такой же светловолосый и обличьем похожий на своего отца курсант Игорь Великий.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
