Пока шла лекция обычно мы своей стайкой шастали по парку. Катались
на качелях, воздушных каруселях и других крутилках. В парке были и
такие аттракционы, на которые дети до 16 лет не допускались, а нам
очень хотелось на них прокатиться. Это были вращающиеся самолёты,
воздушная стрела. Вот на них-то мы с завистью приходили поглазеть.
Было ужасно интересно смотреть, как пара самолётов с шумом
пропеллеров носится по большому кругу и постепенно поднимается
всё выше и выше. Когда двигатели самолётов останавливались, то
наступала невероятная тишина, и самолёты, теряя инерцию, постепенно
приземлялись. А потом из них, освободившись, кто сам, а кто и с помощью
каталы от привязных ремней сидения, вываливались пьяной походкой
мужики и женщины. Кое-кто спешил прямиком в кусты, где с рычанием
или стонами опрокидывал на траву содержимое своих сытых желудков.
Вот бы прокатиться и посмотреть укачает тебя на самолёте или нет.
Обычно в лекторий мы приходили сразу после лекции и только однажды
пришли несколько раньше, уже перед самым её завершением.
Народу на скамейках сидело человек 15. Все в основном старички и
бабульки. И только на первом ряду посапывал здоровый мужик средних
лет. Тема лекции была посвящена советско-китайским международным
отношениям, которые в то время начали трещать в связи с культом
личности и политики 'большого скачка' великого Мао.
Лектор за трибуной с большим графином по внешнему виду был похож
на профессора кислых щей, но и он в конце лекции спросил уважаемую
публику:
- Товарищи! А теперь я готов ответить на ваши вопросы! Пожалуйста,
не стесняйтесь.
Разбуженный реденькими овациями слушателей, мужик помотал
головой из стороны в сторону и видимо сообразил, что настало его
время.
- Вот вы читали лекцию больше часа. Выпили целый графин воды... Вы
поссать не хотите? - выдал мужик свой вопрос. И не дожидаясь ответа
лектора, подвёл итог:
- А я хочу! - и затрусил пьяной трусцой в кусты за раковину лектория.
Наступила темнота и в раковине вместо трибуны повесили экран. А раз
экран повис в воздухе, значит, сейчас начнётся кино. Нам было абсолютно
безразлично какое, лишь бы показывали фильм.
Мы с великим вниманием смотрели старые ролики о Римской
олимпиаде 1960 года. Мы даже аплодировали своими ладошками нашим
героям и чемпионам Олимпиады. Мы их и так то всех знали поимённо, а
уж теперь, когда они были на экране, то запомнили их на всю оставшуюся
жизнь.
Моё воображение просто поразил штангист Юрий Власов. С виду
никогда не скажешь, что этот молодой и обаятельный очкарик может
толкнуть штангу весом 202,5 кг, а по сумме троеборья получилась
фантастическая цифра в 537,5 кг. Он был признан лучшим спортсменом
17-х Олимпийских игр в Риме, самым сильным человеком планеты,
установившим олимпийские рекорды для атлетов тяжелого веса во всех
трех движениях и в сумме классического троеборья. В толчке и многоборье
его рекорды были одновременно и мировыми.
А захватывающее состязание наших прыгунов в высоту. Молоденький
студент 1 курса института физкультуры Валерий Брумель вместе с
Робертом Шавлакадзе взлетели на небывалую высоту 2 метра и 16 см,
оставив позади рекордсмена мира американца Джона Томаса.
Причём высота была взята простым рабоче-крестьянским способом
'перекат', а не каким-то заморским 'фозбюри-флоп'. Только по количеству
попыток золото получил Шавлакадзе. Обидно было за студента. Ведь
всего на миллиметры Брумель был от золотой медали.
Наши гимнасты навсегда покорили мир своими безукоризненными
финтами на снарядах. Борис Шахлин только один получил 4 золотых
медали, а знаменитый 'крест Азаряна' исполненный на кольцах Альбертом
Азаряном вошёл в историю гимнастики.
По вечерам, когда в лектории не было лекций, на сцене небольшой
раковины располагался военный духовой оркестр Дома офицеров. В
составе человек 20 и со всем набором своих инструментов они виртуозно
исполняли не только военные марши и бравурную музыку. В их обширный
репертуар входила и классика музыкальных произведений в обработке
композиторов-духовиков местного пошиба.
Руководил оркестром Макс Абрамович Менделевич. Этот дирижёр в
майорской форме проживал в нашем доме, и поэтому нам было интересно
посмотреть на его нежные взмахи дирижёрской палочкой.
- Попурри на темы русских народных песен! - помпезно объявлял
музыкальный номер Макс Абрамович и взмахом палочки приводил
оркестр в полную боевую готовность.
Серебристые трубы огромного размера и поменьше, фанфары,
валторны, тромбоны, кларнеты и даже флейта с огромным барабаном,
чутко повинуясь тоненькой палочке в руках майора, начинали издавать
положенные им звуки.
Разве стал бы я слушать такую музыку по радио? Да не в жизнь. А
вот здесь, видя военную форму музыкантов и их живое дутьё в свои
мундштуки, слушали, затаив дыхание, и следили за каждым движением
майора.
Иногда мы и смеялись, глядя, как раздуваются огромные щёки самого
мощного трубача, играющего на тубе, как этот сержант краснел и выдувал
в атмосферу свои низкие частоты.
Мы по наивности полагали, что самая блатная работа у барабанщика.
Сиди себе и поколачивай колотушкой по огромной мембране, никогда не
промахнёшься, главное чтобы всегда в такт попасть. Но потом привыкли
ко всему, они ведь на работе.
Заслышав музыку духового оркестра, народ подтягивался к лекторию,
и теперь не то что сесть негде было, но и стоять. Нам очень нравился этот
музыкальный коллектив под управлением нашего соседа и теперь мы уже
знали не только названия инструментов, но и свободно ориентировались
в музыкальных произведениях.
В середине лета к Япошке на летний отдых приехали гости из
Ленинграда, какие-то родственники и с ними приехала девочка по
имени Вера. Стройная, но, в общем-то, на первый взгляд ничем особым
не бросающаяся в глаза. Обычная голубоглазая девушка, на год или
два старше меня. На носу немного бледных конопушек, вот только
причёска отличалась своей новизной и представляла собой чёлку на лбу и
начёсанные волосы с маленькими косичками сзади. У нас таких причёсок
во дворе не носили.
Она быстро завоевала свой столичный авторитет у наших девчонок,
а поскольку по вечерам мы играли вместе, то и почти все наши пацаны
оказались к ней неравнодушны.
Попросту говоря, втрескались в неё по самые уши. И вот эта
ленинградская девочка перевернула наши мальчишечьи души и несколько
встряхнула наше армавирское дворовое затишье.
Ещё бы! Мы с обожанием смотрели, как она в песочнице лихо и
очень элегантно обучала девчонок танцу под новым для нас названием
'Чарльстон'. Мы, тоже глядя на новоиспечённую учительницу танцев,
решили не отставать от питерской моды. Постепенно научились
откидывать по очереди ноги и при этом энергично двигать руками в такт
мелодии.
Она прямо, как магнит, притягивала нас своим задором и энергией. У
неё были хорошие задатки лидера в детском коллективе, каждый почитал
за великое для себя счастье просто поговорить с ней, чтобы она обратила
на тебя внимание или посидеть рядом с ней во время наших игр.
Как только Вера собиралась идти купаться с подругами на Кубань в
сопровождающие к ней набивалась целая толпа местных ухажёров, и я в
их числе. Все ухажёры, как на подбор, были в одних чёрных трусах, но с
коричневым местным загаром.
Теперь мы были немного постарше и, стараясь сделать что-нибудь
такое, чтобы она заметила и выделила из нашей толпы только тебя, смело
заплывали на середину Кубани.
Стремительное течение проносило пловцов мимо загорающих на берегу, мы махали руками стараясь, чтобы она нас заметила. Потом
приходилось бегом возвращаться к месту, где на покрывале нежилась
на солнце Вера с подружками, поражая нас своей стройной фигуркой в
купальнике телесного цвета. На нас же в контрасте с её нежным цветом
купальника красовались простые чёрные и к тому же мокрые почти
семейные трусы, с которых струйками стекала грязноватая вода, но нас
это совсем не смущало.
Вера тоже часто обращала своё внимание на меня, но я почему-то не
думал, что она выделяет меня из общей массы чёрных трусов, окружающих
её. Не укладывалось у меня как-то, что на меня будет обращать своё
внимание наша столичная гостья.
По вечерам иногда выпадала честь сидеть рядом с ней за столом во
дворе и в играх при передаче друг другу талисмана касаться её рук. Чего
скрывать, я просто млел от этих прикосновений, и мне казалось, что
выше счастья не бывает. Но вокруг полно ребят и те мгновенья быстро
пролетали, но наши взгляды часто совпадали, а взгляды много говорят.
Ведь вкусов одинаковых не бывает, а вот на тебе: все пацаны во дворе
сохли по этой девушке, в чём я убедился позднее, когда она уже уехала.
Хороших моментов в жизни всегда кажется мало. Время пролетело
быстро и кончалось лето, Вере нужно было уезжать в Ленинград.
Поезд №21 уходил в двенадцатом часу ночи, но провожать мы её на наш
вокзал всё-таки пошли вчетвером: я, Женька, Вовчик и Славка Грибков.
Долго искали их на перроне, а когда нашли, то они уже сидели в вагоне.
Но Вера вышла к нам на перрон, она совсем не ожидала, что её придёт
провожать так много новых друзей. Она со всеми попрощалась за руку, а
лично мне потихоньку с необыкновенной теплотой прошептала:
- Если хочешь, пиши мне. Адрес возьми у Япошки.
А когда поезд тронулся и наша обожаемая, высунувшись из окна, стала
махать нам рукой, мы всей гурьбой ещё долго бежали вслед уходящему
поезду и отчаянно размахивали на прощание своими руками. Вона как!
Даже бежали за поездом.
Домой пришёл в первом часу ночи. А на душе пели какие-то соловьи, и
счастье переполняло маленькую душу. Ещё бы, только мне выпало такое
доверие Веры - писать ей письма.
Думал, что будут ругать родители, но по счастью отец с матерью
сидели на кухне в хорошем настроении и только спросили, почему так
поздно пришёл и где пропадал. Странно, но я не соврал и сказал, что был
на вокзале с ребятами и провожали девчонку с нашего двора.
Япошка он и есть Япошка. Я уже от него один раз пострадал, пришлось
страдать и второй. На следующий день он сказал мне, что Вера велела
ему на словах передать, чтобы я писал ей письма и что я очень хороший
пацан, а адрес он пообещал дать потом. Но я то уже знал, что сегодня, ну
максимум завтра весь двор будет знать о том, что было тайной только для
троих.
Так оно и случилось. Эта сволочь разбазарила всем, кому не лень было
его слушать, те слова, которые Вера передала мне через этого негодника.
В их числе был и сосед Япошки по подъезду Толик Фёдоров, попроще
'Федька', который тоже принадлежал к воздыхателям по Вере и был старше меня на два года.
У него была младшая сестра Надька. Маленькая толстая, как пивной
бочонок, вездесущая девочка под местной кличкой 'Федоська'. Федоська
дружила с моей сестрой и была в курсе всех мировых и дворовых событий.
Ну, а если это касалось чужих тайн, то она по этим вопросам была ходячей
записной книжкой.
Семья Фёдоровых считалась очень интеллигентной, родители были
преподавателями в техникуме и были то ли доцентами, то ли кандидатами.
Сам Федька родителей не иначе, как на Вы или по имени и отчеству не
называл. Это для меня было крайней редкостью. Я был так поражён, когда
впервые это услышал. Ну, прямо как неродные.
Федька отличался своей непорядочностью в отношениях с пацанами,
стараясь делать всё исподтишка. Его из наших ребят особенно никто не
уважал, но терпеть приходилось, всё-таки в одном дворе живём. По этой
причине он нашёл себе других друзей вне нашего двора.
На первой же неделе занятий уже в 7 классе на перемене после урока
химии мне сказали, что ко мне пришли какие-то парни и ждут меня в
коридоре. Я закрыл свой зелёный учебник 'Химия' на парте и пошёл в
коридор.
Там, у окна стояли Федька со своим другом местным полубандитом
Колюней, если точно, то Коля Иванов, а в конце коридора, на всякий
случай, маячили ещё две знакомые фигуры местных урок из старших
классов.
-Чегой-то вдруг я им понадобился, - только и успел подумать я.
Колюня довольно дружелюбно улыбался и я, не ожидая никакого
подвоха, подошёл к ним.
Вдруг Федька закусил от азарта язык и двинул мне кулаком в нос,
увернуться я от неожиданности не успел, из носа хлынула алая кровь.
Сообразить-то я сообразил, что если я отвечу на этот удар, то из меня
сделают котлету. Федька ведь не зря подготовился так тщательно к этой
акции и позвал с собой такую группу поддержки.
Закрывая нос рукой, и сдерживая кровь, я как-то нелепо, но спросил:
- За что?
- Сам знаешь за что, - ответил довольный результатом Федька, и они
удалились всей своей командой.
Закон мордобоя до первой крови сработал, и дальнейшее избиение
было отложено до лучших времён. Правда, Колюня для пущей важности
постоял рядом, и что-то сочувственно произнёс типа 'чего это он так, я и
не думал, что он хочет драться с тобой'. Но мне было уже не до него.
Я сел в классе на свою парту и под сочувственные взгляды
одноклассников, держал у носа платок, пока кровь не остановилась.
Беззвучные слёзы бессилия душили меня и несколько капель крови упали
на зелёную обложку учебника. И видимо, не зря окроплён учебник моей
кровью - химия была моим любимым предметом, она мне давалась в
дальнейшем играючи.
Только немного успокоившись, я сообразил, за что получил по носу.
Ну, конечно же, это месть за то, что я оказался избранником Веры, а не он
- Федька. Японец по своей дурости ему выложил как соседу нашу тайну.
Мало того Федька оказался вдвойне подлой сволочью, он ещё и запугал
Япошку, чтобы он не давал мне ленинградский адрес Веры. Много ли
тому надо.
Когда я потом, скрипя зубами, чтобы сдержаться, обратился к
ненавистному Япошке с просьбой дать мне Верин адрес, тот начал юлить
и нести какую-то ахинею, что у него нет Вериного адреса, и он его не
знает. Больше попыток вызнать у него адрес я не предпринимал и Веру
больше никогда в жизни не видел.
А при виде этого маленького гадёныша–Япошки я всегда ощущал
страшный зуд в руках, так и хотелось двинуть пару раз в эту ненавистную
идиотскую маленькую рожицу.
Частенько потом эта мечта осуществлялась, я при удобном случае
врезал Япошке подзатыльника. Он открывал свою сирену на полную
мощность и начинал ужасно нудно выть. Обычно на эти звуки во двор
выскакивала его мамаша, и мне приходилось давать дёру и прятаться от
предстоящего скандала.
Важное
.jpg)
