Михайлов Валентин Георгиевич был первым командиром многоцелевой АПЛ 671 проекта (1964-1971) 1-й флотилии Северного флота (Западная Лица).
А в Рижском нахимовском училище Валентин Георгиевич был ассистентом знаменосца. 1949 год. Знаменосец Альберт Акатов, Валентин Михайлов (слева), Аполлос Сочихин (справа). Каким? Читайте воспоминания знаменосца - контр-адмирала .
Наумов Николай Иванович
О своей жизни и службе Николай Иванович Наумов рассказал в воспомианиях
Пихтелев Михаил Харитонович
Михаил Харитонович Пихтелев командовал ПЛ "Б-65" 611 проекта.
В 1965 году, в день 20-летия Победы над фашистской Германией, на плацу Кронштадтского учебного отряда выполнил торжественное поручение - преподнес поросенка от моряков-подводников Северного флота.
Более восьми лет командовал ставшей ныне музеем ПЛ "С-189". Об этом и многом другом можно прочитать в его .
Поздняков Валерий Николаевич
. Командовал ДЭПЛ СФ, служил в ГШ ВМФ, служил делу, помогал однокашникам.
Реннике Юрий Петрович
Юрий Петрович Реннике - командир ДЭПЛ 613 проекта 4-й эскадры Северного флота (Полярный), преподавал в Военно-Морской академии, работал ведущим инженером НИИ «Электронстандарт». -
Сакулин Аркадий Анатольевич
Николай Александрович Верижский об отношениях "питонов" и "салаг". Хочу сказать о добром и даже заботливом отношении «питонов» старших классов к нам, младшим. Вот только маленький пример. Однажды, на одной из перемен между занятиями, когда мы, как обычно, бегали по коридору, шумели, резвились, ко мне подошёл девятиклассник и вместо того, чтобы дать затрещину, хорошего щелбана или открутить ухо, как подобает в таких случаях, он наставительно отвёл в сторонку и, спросив моё имя, стал что-то спокойно объяснять, а в последующем, увидев меня на каких-нибудь построениях или в клубе, всегда подходил и находил возможность о чём-либо поговорить. Постепенно, думаю, мы подружились, и я считал его своим старшим наставником. Это был Аркаша Сакулин из роты первого 1949 года выпуска. Иногда он заходил к нам в класс, находил меня, интересовался моей учёбой, спрашивал, пишу ли я письма домой, не обижает ли кто-нибудь, да и вообще мы говорили о всяком разном. Вот он-то и брал меня иногда в увольнение. У других моих одноклассников тоже были приятели из старших классов. Честно признаюсь, что я ни разу, никогда, ни от кого-либо не слышал, не видел и не знал о насилии, издевательстве, избиении и вообще грубости со стороны старших в отношениях с младшими воспитанниками. Со своей стороны, когда мы стали старшими классами, никогда не допускали недостойного отношения к младшим.
Сакулин Аркадий Анатольевич, помощник командира в первом экипаже , к сожалению, вследствие недостаточной защищенности от облучения личного состава первого поколения, что приводило к заболеваниям, рано ушел из жизни.
Сахаров Рудольф Сергеевич
Сахаров Рудольф Сергеевич командовал "С-145" 633 проекта, затем "Б-70" 611 проекта 4-й эскадры Северного флота (Полярный). В дальнейшем - преподаватель кафедры тактики ВМФ ВСООЛК.
: Кронштадт, 1966 год. Командиры подводных лодок Северного флота, проходящих ремонт и модернизацию на Кронштадтском Морском заводе. Среди них наши однокашники: Анатолий Белобров, Кирилл Маргарянц, Михаил Пихтилёв, Рудольф Сахаров, Анатолий Сенюшкин.
Сологуб Евгений Викторович
Евгений Сологуб попал в училище с фронта. Мальчишкой он убежал из дома, чтобы сражаться с фашистскими войсками, но военные отправили его в нахимовское училище. Сначала в Тбилисское, потом перевели в Рижское. Служил командиром корабля, затем преподавал на кафедре тактики ВМФ Военно-Морской академии.В период празднования в 2005 году «ТРК «Петербург» был снят сюжет, в котором Е.В.Сологуб признался: У меня тетя жила в Риге и снабжала нас подарками иногда. Я от нее приносил чемодан сладостей, и мы это употребляли. История Рижского училища закончилась в 1955-м, когда воспитанников перевели в Ленинград. Впрочем, все нахимовцы считают себя выходцами из одной школы. Традиции этого училища не изменились за 60 лет.
Ныне имена рижских выпускников присоединили к петербургским – трап Нахимовского училища стал настоящей лестницей в историю. - А.А.Раздолгин. Нахимовское военно-морское училище. — СПб.: Издательско-художественный центр «Штандарт», Издательский дом «Морской Петербург», 2009.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Пионером в разработке и освоении этого метода являлся (в середине 1950-х годов) командующий подводными силами ТОФ контр-адмирал Л.Хияйнен, который был основным творцом соответствующего «Наставления» и настойчиво добивался отработки и совершенствования этого метода до начала 1960-х годов.
Сущность метода заключалась в непрерывном согласованном маневрировании и выходе в торпедную атаку тактической группы из 2-3 однотипных подводных лодок, управляемых командиром ТГ с помощью звукоподводной связи. При кажущейся простоте этот метод оказался очень тяжелым для управления. Его основные недостатки: - низкая акустическая скрытность для подводных лодок противника из-за необходимости повышенного обмена сигналами; - особые сложности при использовании торпед с ядерными зарядами; - трудности в восстановлении походного или боевого порядка тактической группы, если она по каким-либо причинам рассыпалась. Тем не менее этот метод прижился и получил дальнейшее развитие в теории боевого применения атомных подводных лодок с дальнобойными крылатыми ракетами. Поскольку авианосцы США в послевоенный период традиционно считались главными и весьма желанными объектами атак подводных лодок, то соответствующим образом формировалось мышление штабов и строилась подготовка командиров лодок, подчас совершенно не согласующиеся с их боевыми возможностями. Уже в начале 1950-х годов на различных командно-штабных учениях на картах отрабатывались такие странные способы «уничтожения» авианосцев, когда последние дисциплинированно шествовали в узкой полосе вялого зигзага, скажем, от Гавайских островов в , где суетились (на картах, конечно) советские подводные лодки.
Главный авианосец вползал чуть ли не в горло Авачинской губы, где хитрые подводные «асы» наносили ему смертельный удар. Автор сам (будучи молодым штурманом) участвовал в подобных КШУ ползанием на пузе по огромным картам-склейкам. Уместно, однако, заметить определенные странности в системе оперативно-тактического обучения и воспитания советских подводников: либо шапкозакидательство в адрес глупого противника, либо, наоборот, безудержное преувеличение его боевых возможностей и качеств, а отсюда - работа на запугивание своих. Между тем сильный «вероятный противник» (и американский, в том числе) не лишен большого числа недостатков в организационном и техническом плане. Крайне важно было, помимо сильных, изыскивать его слабые стороны и надлежащим образом их использовать. Приведу несколько примеров. В сентябре 1965 года, когда в северной части Японского моря развертывалось масштабное учение сил Тихоокеанского флота, автор (тогда - командир подводной лодки) получил приказ развернуть лодку на ложное направление, в район севернее Корейского пролива с задачей отвлечь силы 7-го флота США на себя. В боевом распоряжении командующий ТОФ адмирал Н.Амелько дал командиру подводной лодки право: работать на радиопередачи самыми разнообразными способами. Разрешалось передавать бессмыслицу, над которой поломали бы головы сверхумные янки. И получилось. На радиоболтовню подводной лодки, действовавшей в «мокром треугольнике», командование 7-м флотом США бросило целую авианосную группу в составе противолодочного авианосца «Беннингтон» и восьми кораблей охранения. В течение трех суток группа вела поиск в районе пеленгации радиопередач, но... подводную лодку так и не обнаружила. Зарывшись в мощный слой жидкого грунта, как головастик в тину, «хитрый Иван» исправненько фиксировал на планшете все варианты поиска, по которым месили воду корабли авианосной противолодочной ударной группы (АПУГ); при подвсплытиях под перископ в воздухе обнаруживался форменный базар из работающих РЛС самолетов и вертолетов. А подводная лодка, пискнув в эфир, снова пряталась в слой скачка. И хваленые американские сонары ее не брали (искали лодку «над» и «под» слоем скачка). В конце концов авианосную группу прогнал надвигающийся тайфун.
В июле 1963 года та же подводная лодка в районе островов Идзу (восточнее Японии) ночью необнаруженной прошла под перископом сквозь корабельное охранение 70.4 АПУГ 7-го флота США (противолодочный авианосец «») и в течение 40 минут выполнила 4 условные торпедные атаки по авианосцу и кораблям охранения, по правилам стрельбы как обычным, так и ядерным оружием. Американцы постыдным образом прошляпили подводную лодку. Этот эпизод описан мною в повести «Приказано соблюдать радиомолчание». Примечательно, что он произошел именно в том районе, где за 20 лет до этого американская субмарина «Арчерфиш» торпедировала и потопила японский авианосец-гигант «Синано».
ОСВОЕНИЕ МИРОВОГО ОКЕАНА И БОЕВАЯ СЛУЖБА ДИЗЕЛЬНЫХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК
В довоенный период, в ходе Великой Отечественной войны и в последующее десятилетие (до 1955 года) традиционно считалось, что подводные лодки советского ВМФ не высовываются за пределы прилегающих морей. К концу 1950-х годов эта традиция была нарушена: советские подводные лодки проявились в самых неожиданных районах (Средиземное море, Индонезия, Аляскинский пролив и северная часть Атлантического океана), а в период Карибского кризиса 1962 года - и в Мексиканском заливе, что удивило и крайне обеспокоило США и Англию.
Использование дизельных подводных лодок советского ВМФ в период «» можно условно разделить на ряд последовательных периодов (условно, поскольку автор сознательно избегает штабной и архивной заидеологизированной статистики, а опирается на свидетельства участников-ветеранов). Эти периоды прослеживаются в таком виде: а) отход от традиционных прибрежных районов и практическое освоение в удаленных районах боевых качеств крупносерийных дизельных подводных лодок первого послевоенного поколения (1955-1957); б) использование подводных лодок в качестве «братской помощи» странам «социалистического лагеря» и «третьего мира» (1957-1960); в) одиночное и групповое использование подводных лодок для «демонстрации силы» в конфликтных противостояниях двух «лагерей» (1961-1964); г) эпизодическая боевая служба подводных лодок в оперативно-важных районах Мирового океана (1965-1969); д) систематическая боевая служба подводных лодок в составе оперативных соединений ВМФ (с 1969); е) систематическое боевое патрулирование больших ракетных подводных лодок (БРПЛ) в отдельных районах Мирового океана - как средство ядерного противостояния вероятным противникам (с 1967 г. до появления атомного подводного флота в качестве компонента ракетно-ядерных сил страны); ж) использование части подводных лодок в военно-научных исследованиях Мирового океана (с 1968 г.). На первом этапе заслуживают особого внимания отдельные походы подводных лодок. В августе 1955 года подводная лодка С-145 (капитан 3 ранга Р.Голосов) совершила первый в истории ВМФ поход в Японском море на полную 30-суточную автономность, находясь 100 процентов времени похода в подводном положении (под электромоторами и РДП). Для того времени это был подвиг экипажа.
На втором этапе, в период активной политики высшего советского руководства по содействию в разрушении «империалистической колониальной системы» и укреплению братского «соцлагеря», советский ВМФ в начале 1960-х годов «продал» совместно с надводными кораблями часть дизельных подводных лодок (шесть единиц) режиму Сукарно в Индонезии; при этом советские экипажи использовались в качестве сдаточно-обучающих команд. Эти подводные лодки в Сурабайе и Джакарте были быстренько приведены в загаженное и небоеспособное состояние. Боевая готовность индонезийских ВМС высвечивалась такими деталями: после утреннего подъема флага и осмотра субмарины индонезийские подводники разбредались на жизненные промыслы, а наружная охрана-вахта устраивалась с жаровней у сходни. Внутренней вахты не было. Командир одной, теперь уже индонезийской подводной лодки заявлял советским коллегам: «Вообще-то, для финансовой стороны я - владелец публичного дома, а командую лодкой для политического престижа». Не случайно, когда Индонезия вступила в борьбу с Голландией за Западный Ириан (Новая Гвинея), правительство Сукарно обратилось к СССР с просьбой привлечь советских моряков к участию в боевых действиях. Памятен случай, когда одна индонезийская лодка, находясь на боевой позиции, обнаружила голландский крейсер и донесла: «Обнаружила крейсер, могу атаковать торпедами, но атаковать не могу, потому что торпеды остались на базе». Советское же политическое руководство охотно пошло навстречу: советским подводникам надлежало воевать против империалистов под видом «добровольцев-интернационалистов». Незадолго до знаменитого Карибского кризиса, разразившегося в октябре 1962 года, в ответ на просьбы Сукарно о братской помощи, по указанию Политбюро ЦК КПСС, флот спешно подготовил группу из шести подводных лодок проекта 613 с плавбазой «Аяхта» для отправки в Индонезию под видом передачи еще одной группы лодок тамошним ВМС.
В Сурабайе на подводные лодки были приняты офицеры радиосвязи индонезийских ВМС; тем не менее боевое управление лодками осуществлялось с центрального командного пункта ВМФ и командного пункта Тихоокеанского флота. Подводные лодки вышли в назначенные им районы по тревоге: например, С-236 в Моллукский пролив. По сигналу были вскрыты боевые пакеты, в них оказалось боевое распоряжение - «вести неограниченную подводную войну: уничтожать боевые корабли и суда противника с целью воспрепятствовать эвакуации оборудования и имущества с побережья Западного Ириана». Таким было содержание «братской интернациональной помощи», от которой летели кувырком всякие понятия о международном морском праве. К счастью, голландско-индонезийский конфликт был улажен невоенным путем. Некоторые из командиров, в частности, капитан 2 ранга А.Протасов, отказались от столь сомнительной чести и были отозваны в Советский Союз с соответствующими «оргвыводами». В конце 1950-х годов, когда соцлагерь «победно крепчал», советское руководство перебазировало в Албанию бригаду дизельных подводных лодок, впервые сделав открытую заявку на прорыв сил ВМФ в глобальную стратегию. Читателю, видимо, понятно, что не Албания, а Средиземное море, один из важнейших районов мирового судоходства, интересовало высшее руководство в Москве. В мае 1957 года представителями ВМФ СССР был обследован район Виера (бухта Паша-Лиман) и остров Сазан на побережье Албании. В июне того же года группа из 4 дизельных подводных лодок проекта 613 в сопровождении плавбазы «Немчинов» совершила переход из Балтийска вокруг Европы в новый пункт базирования. 27-суточный переход отряда подлодок под флагом комбрига капитана 1 ранга С.Егорова осуществлялся в непрерывном сопровождении натовских кораблей и самолетов; причем со стороны следящих было изрядное число различных провокаций вроде опасных сближений и угроз столкновения. Однако отряд совершил переход по районам остаточной минной опасности со времен Второй мировой войны (Адриатика).
Егоров Сергей Григорьевич. Бухта Конюшкова. Май 1957 года. Из архива В.В.Брыскина.
Однако не дремал и тогдашний вероятный противник. К моменту завершения перехода бригады подводных лодок в Средиземном море вместо постоянных двух авианосных ударных групп 6-го флота США было сосредоточено четыре АУГ. В августе подводные лодки бригады стали систематически выходить на разведку морских коммуникаций к Гибралтарскому, Мальтийскому и Тунисскому проливам. В июне 1958 года из Балтийска в бухту Виера прибыл отряд усиления бригады из четырех подводных лодок этого же проекта, а в августе плавбаза «Котельников» Черноморского флота и третья группа из четырех подводных лодок с Балтики. Таким образом, в Албании была развернута усиленная бригада подводных лодок (12 субмарин и две плавбазы). Базирование сил прикрывалось бригадой кораблей охраны, бригадой торпедных катеров и частями ПВО Албании, обеспечивалось группой судов вспомогательного флота, плавдоком, судоремонтной мастерской и временной береговой базой. Этот пункт базирования находился под неослабным вниманием главнокомандующего ВМФ адмирала флота С.Горшкова и его первого заместителя адмирала флота В.Касатонова. Несколько раз из Севастополя в Адриатическое море выходили крейсер «Слава» и другие боевые корабли для отработки торпедных атак подводными лодками бригады. В 1959 году бригаду посетили Н.Хрущев и министр обороны Маршал Советского Союза Р.Малиновский, которые дали высшую оценку подводникам. Однако в 1960 году в результате резкого обострения отношений между СССР и Китаем на почве различного понимания вопроса о «культе личности» (Албания следовала в фарватере китайской политики) силы ВМФ СССР, базировавшиеся в бухте Виера, возвратились в базы Балтийского и Черноморского флотов.
. Справа налево: И.Б.Комаров, Ю.И.Емельянов, В.С.Козлов, В.А.Гребенщиков. Влера, август 1958 г.
В целом отношение албанцев к русским отличалось дружелюбием и теплотой. Но оно резко изменилось, когда высшие политические руководства стран «не поделили марксизм-ленинизм»: Никита Хрущев обвинил Энвера Ходжу в недооценке роли партийного руководства в стране и значения мирового коммунистического движения. В результате был расстрелян командующий ВМФ Албании за слишком упрощенное понимание теории и практики интернациональной дружбы.
«Есть офицеры умеющие, а есть знающие. Я предпочитаю служить с офицерами умеющими. Хотя лучше всего, когда офицер и умеющий, и знающий».
Адмирал Макаров Степан Осипович
Лейтенант Иванов, выбравшись на палубу китоподобной подводной лодки, с наслаждением вдохнул свежего морского воздуха и … с грохотом покатился за борт. Помутившееся сознание отметило, как волны сомкнулись над ним, и свет, проникающий в воду, стал тускнеть и меркнуть. Офицер на несколько секунд потерял сознание. Он тонул… Ледяная вода обожгла его. Руки, натренированные руки спортсмена – разрядника по плаванию, сами сделали необходимые движения, и тело начало всплывать. Давший сбой мозг, наконец, включился и начал руководить спасением.
Голова появилась на поверхности, он видел, но дышать не мог – спазм от холодной воды перекрыл дыхательные пути. Он хрипел и задыхался. Глаза фиксировали появившуюся рядом головку , проплывающие льдинки с плещущейся об их края водой. Он хорошо видел, но не слышал и ничего не понимал. Лодка была сзади его, за спиной. Он её не видел. Кто-то сильно схватил его за воротник и подтащил к совершенно круглому и скользкому борту лодки. Это матросы зацепили лейтенанта багром за ватник. Он почувствовал, что спасён, и опять на секунду потерял сознание… Хорошо, что лодка стояла на якоре. Механик, начавший зарядку аккумуляторной батареи ещё на переходе, только лишь к обеду доложил командиру об окончании. Затем началась длительная вентиляция лодки. Батарея газовала. Водород, окислы азота, сурьмянистый водород и десятки окислов из органической и неорганической химии собирались в отсеках. Все они не придавали здоровья подводникам. После обеда наступил «адмиральский час», полтора часа здорового мужского сна. Поскольку вентилятор гремел и гнал довольно холодный воздух, а то и другое мешало сну, кто-то из дежурных электриков сделал доброе дело – вырубил надоевший вентилятор. Младший штурман Иванов после ночного перехода корабля спал сном младенца на верхней койке в аккумуляторном отсеке. Как раз там, на подволоке, собиралась вся таблица Менделеева. Когда прогремела команда вставать, он, одуревший и ещё полусонный, выскочил на палубу и, вдохнув вредного для подводника свежего воздуха, оказался за бортом. Конечно, по молодости… Вахтенный офицер, услышав нештатные звуки в корме, не растерялся и сыграл учение «Человек за бортом». Отработанный экипаж быстро вытащил из морской купели внеочередную жертву… Когда мокрый, напуганный, тяжело дышащий лейтенант спустился во второй отсек, командир приказал налить ему стакан спирта. Скряга механик накапал «аква вита» – воды жизни. Продрогший Иванов, стуча зубами, взмолился: «Не могу! Морской воды напился. Больше ничего не могу. Меня сейчас вырвет». Механик не стал настаивать. Со сменившимся вахтенным офицером, «спасшим» Иванова, и доктором, приведшим в чувство «утопленника», они дружно на троих выпили спирта. А потом долго обсуждали, что можно будет списать за счёт упавшего за борт офицера.
Бинокль, , валенки с галошами типа «Слон», секстан, набор хирургических инструментов, десяток шприцев, морская фуражка (у механика фуражка требовала замены). Подошедший замполит попросил включить в список баян и, хорошо бы, пианино. Мужики задумались. Надо добавить! Нагрянувший старпом прекратил «военный совет в Филях», поэтому пианино осталось несписанным. Старпом тоже был рад и с удовольствием отметил в Журнале боевой подготовки о проведённом внезапном учении «Человек за бортом». Замечаний нет. Учебная цель достигнута. В целом, все были довольны... Когда, за два месяца до этого, на лодку прибыл очень активный «младший штурман Иванов» – как он просил себя называть - механик со странной белорусской фамилией Забермах уже два года был командиром боевой части пять (БЧ-5). Александр Андреевич Забермах, опытный подводник, естественно, испытывал к каждому молодому офицеру лёгкое недоверие, т.е. считал, что молодёжь может нечаянно потопить подводную лодку. Сначала он к нему просто присматривался. Потом, когда Иванов подошёл с зачётным листом по устройству подводной лодки, поставил ему тяжёлое условие – каждый вечер сдавать зачёт по конкретному пункту программы! И как ни старался командир БЧ-5 завалить младшего штурмана, тот упорно сдавал зачёты с первого захода, что даже расстраивало педантичного механика. Однажды ему удалось прочитать ершистому соискателю лекцию про законы Ома и Бернулли. Что, мол, есть офицеры, желающие служить по закону Ома: «18 часов - и он уже дома». Но на флоте действует, слава Богу (как говорят атеисты), закон Бернулли: «В 18 часов пришёл домой, а в 19 вернули». Иванов спокойно выслушал лекцию и даже попросил повторить красивое звучание законов (он их хочет законспектировать для памяти), что несколько смутило коварного искусителя. В заключение Иванов гордо сказал, что вовсе не сойдёт с корабля, пока полностью не сдаст зачётный лист механику. И тут же приступил к докладу «Устройство подводного ».
И, конечно, получил отличную оценку. «Нет, в этом юноше что-то есть!», - решил многоопытный белорусский подводник. И не ошибся! После купания, спустя месяц, глубокой ночью лодка в надводном положении возвращалась в базу. Младший штурман Иванов и механик на вахте. «Собачья вахта» - с 0 часов до 4-х утра, самая тяжёлая, самая неприятная. Неистовый «сирокко» бросает на подводный корабль прямо откуда-то с Северного полюса огромные снежные заряды. Снег залетает даже в центральный пост через открытый верхний рубочный люк. Зима лютует. Механик видит краем глаза работу младшего штурмана Иванова. Тот челноком «вверх-вниз» взлетает на мостик, определяет место и стрелой летит в штурманскую рубку. Что-то колдует там, и вновь всё повторяется сначала. Периодически докладывает вахтенному офицеру: «Через 5 минут время поворота»; «Через 1 минуту время поворота»; «Время поворота на курс… градусов». Опытный механик натягивает поглубже меховую шапку с кожаным верхом и поднимается по вертикальному трапу наверх, покурить и посмотреть, как младший штурман определяет место корабля в море. Жизнь подсказывает: иногда проконтролировать молодёжь не помешает. Оказавшись в ограждении рубки, механик остолбенел. Круговерть. Темнота. Лодка идёт в снежном сугробе. Верхний топовый огонь освещает миллионы снежинок, которых неистовая сила закручивает с ураганной скоростью. В трёх метрах ничего не видно. Где вода, где небо, куда идём, где находимся? Ужас, самый настоящий ужас охватил многоопытного механика. «Да разве может этот мальчишка вести корабль в такой сложной обстановке?»,- возмутился он про себя. «Лейтенант,- обратился он просительно к младшему штурману, - вы уверены, вы точно знаете, где мы находимся! Как вы определяетесь? Ничего не видно!» И вот в этих вопросах, в интонациях, в звучании голоса механика младший штурман Иванов почувствовал, что наступил его звёздный час. «Есть такая наука – навигация. Пётр Первый был первым навигатором на нашем флоте. Я четыре года учился на «отлично», чтобы сегодня уверенно вести корабль в любых условиях обстановки. Когда видимости нет, я использую методы счисления, уточняя место по маякам, показавшимся на мгновения, по радиолокации и по гидроакустике. Вот сейчас через пять минут мы повернём и окажемся при входе в . Ждите!», - гордо закончил штурман.
Подошло время. Штурман дал команду на поворот. Корабль лёг на новый курс, по расчётам должны входить в залив. По-прежнему ничего не видно. Метель ревёт. «Впереди берег! Мы можем выскочить на камни!», - волнуется механик. И вдруг… снежный заряд мгновенно исчез. Ветер стих. Чистое небо, чистое море. Десятки огней. Звёзды, словно вымытые снегом, сверкают и переливаются бриллиантами. Северное сияние нежно пускает свои стрелы в далёкие глубины космоса. Наша подводная лодка с достоинством идёт ровно посередине входа в Кольский залив. Справа маяк Сеть-Наволок, слева – Цып-Наволок. Механик удивлён, механик поражён, он раздавлен. Вот она, штурманская наука! Можно спокойно спускаться вниз в центральный пост. «С этим младшим штурманом нам, нашей лодке, повезло. Я сразу понял, с ним можно ходить в разведку», - спокойно рассуждал Забермах Александр Андреевич. «Вот ещё один хороший офицер родился на Флоте. И умеющий, и знающий».
Февраль 2006 года.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Дом кузнеца Сергея Ивановича Кириллова. Село Кунара, Невьянский район, Свердловская область.
Кириллов строил этот дом всю свою жизнь, 50 лет.
Сейчас жене за дом любители старины и музеи предлагают бешеные деньги. Не соглашается.
На снимках — соседка, хозяйка была в отъезде. Часть фотографий — Дмитрий Соколов- Митрич
Сергей Иванович Кириллов никогда не отмечал 23 февраля. Ему было некогда, он всё время работал. Строил дом. Построил. Такого дома больше нет нигде в России. Может быть, есть в Индии, и то вряд ли. Возле избушки Кириллова на трассе широкая черная полоса стёртой резины. Это наследили тысячи автомобилей, которые едут из Екатеринбурга в Невьянск или из Невьянска в Екатеринбург. Люди, которые сидели за рулём этих машин, увидели этот дом и уже не могли не ударить по тормозам.
«Первое впечатление: перед тобой огромный печатный пряник. И лишь по какому-то недоразумению его ещё никто не съел» Затем приходит ощущение, что это индуистский храм. Вот и статуэтки богов на крыше – Шива, Вишну, Брахма. А между ними по контуру крыши написаны какие-то слова. Мантры, наверное. Только почему-то у этих богов красные галстуки на груди. И мантры тоже какие-то странные.
«Летите голуби, летите. Для вас нигде преграды нет» – первая мантра. «Пусть всегда будет солнце. Пусть всегда будет небо» – вторая мантра. «Пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я» – третья мантра.
Герб СССР, кресты и купола церквей, всадники на коне, женихи с невестами, дети, голуби, котята, сотни кованых цветов и тысячи каких-то симпатичных завитушек – такое ощущение, что этот дом создавала рука ребёнка. Он глядел на мир свежими глазами и всё, что в этом мире ему приглянулось, воспроизводил, а потом складывал в своем кармашке. Кузнец Сергей Иванович Кириллов уже четыре года как умер. Но все, кто его знал, говорят, что душа его была точно такой же, как дом, который он построил. Сегодня в доме живёт жена кузнеца Кириллова – Лидия Харитоновна. Вход в свой дом она не запирает. Вместо замка в двери и воротах есть специальная железная кнопка: нажимаешь – открывается, и любой может зайти во двор. Деревня Кунары стоит вдоль загруженной трассы, еще ни у кого не поднялась рука такой дом обокрасть. – Мы поженились в 1951-м, – вспоминает Лидия Харитоновна. – Поселились в доме Серёжиного деда. Через два года после нашей свадьбы изба покосилась – мы стали её выравнивать. С этого всё и началось. Серёжа сначала дом выровнял, потом ставни новые сделал, потом наличники изготовил, ворота резные поставил, и пошло-поехало. Так всю жизнь и трудился над этим домом.
– А где он научился своему ремеслу? – Да нигде не учился. Три класса образования. У него и в родне никого такого мастеровитого не было. Отец в 41-м ушёл на войну и не вернулся. Мать умерла. На Серёже остались младшие брат и сестра. Надо было как-то выживать – пошёл учеником к молотобойцу. До самой смерти Кириллов был единственным в Кунарах кузнецом. Работал в колхозе, а дома сделал себе собственную кузню и слесарню. Приходил с работы – и сразу в мастерскую. Возился до 12 ночи, вставал в 4 утра. Если кто-то из односельчан просил что-то изготовить – ни в чём не отказывал. И ещё успевал на всех свадьбах села играть на гармони. Дважды вокруг дома Кирилловых бушевал пожар. Соседние здания сгорели дотла. Но этот дом остался невредим. В 1996 году, во время предвыборной кампании, избушку заметили в свердловском отделении партии «Наш дом – Россия». Изображение этого дома оказалось на всех партийных буклетах. Лидия Харитоновна показала мне сертификат, где написано: партия НДР гарантирует помощь хозяевам дома и их потомкам. Как вы думаете, дали хоть копейку? Правильно думаете.
После смерти Сергея Ивановича это чудо начало потихоньку ветшать. Однажды штормовой ветер сбил с крыши пионерку с плакатом: «Пусть всегда будет солнце. Пусть всегда будет небо!». На фасаде облупилась краска. В свои 78 лет Лидия Харитоновна сама подновить дом была уже не в состоянии. Большинство односельчан тоже пенсионеры. Люди, которые останавливались и фотографировались возле фасада, все время куда-то торопились. Так было до тех пор, пока о доме не узнали в Екатеринбургском музее невьянской иконы. Снарядили трудовой десант – покрасили фасад, привели в чувства упавшую с крыши девочку, починили печку и оставили Лидии Харитоновне номер телефона – на случай, если опять что-нибудь отвалится или испортится. Благодарная хозяйка связала своим помощникам толстые шерстяные носки.
У Сергея Ивановича могила у самого входа на кладбище, под огромной сосной. Надгробный памятник он успел отковать себе ещё при жизни. И себе, и Лидии Харитоновне. Когда смотришь на эти памятники, то совсем не грустно. Это просто огромные яркие цветущие клумбы, виртуозно выкованные из металла.
Пусть всегда будет небо. Дом кузнеца Кириллова.
Иногда на земле встречаются люди, которые должны были родиться цветами.
Дмитрий Соколов-Митрич: Цветок, доросший до небес. 18 февраля 2009.
Если бы кузнец Кириллов родился цветком, он бы обязательно дорос до небес.
ПОДГОТОВКА ПОДВОДНЫХ ЛОДОК ДЛЯ ГРУППОВЫХ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ
Опыт Первой и Второй мировых войн показал, что одиночные дизельные подводные лодки с опытными экипажами могут быть действительно скрытным и грозным оружием, но, как правило, достигали выдающихся боевых результатов в особых, удачных для себя условиях обстановки, именуемых «подарком Фортуны». Короче говоря, когда маневр выводил субмарины на лакомую цель, а противник был недостаточно организован. Автор считает возможным воспроизвести несколько таких малоизвестных, но интересных боевых эпизодов из истории отечественных и иностранных флотов. В начале Первой мировой войны устаревшая германская подводная лодка У-9 достигла поразительного результата, потопив в одной атаке 3 английских крейсера. Ниже приводится любопытный документ, опубликованный единственный раз в России в 1915 году.
Рапорт командира германской подводной лодки У-9 капитан-лейтенанта о потоплении английских крейсеров близ голландского побережья у Хук-ван-Голланда 22.11.1914. «Я плавал на поверхности воды, за исключением случаев, когда в море виделись суда; тогда я погружался совсем, не показывая даже перископа. В 6:10 утра я увидел один из больших английских крейсеров в 18 милях от Хук-ван-Голланда; моя лодка отошла от своей базы значительно дальше 200 миль; она хотя и была старого типа, но действовала отлично. Мы были под водой, показывая лишь 5 фут своего перископа. Но когда увидели крейсера, то совсем погрузились в воду и продолжали идти по направлению к крейсерам таким образом, чтобы занять положение между ними в середине треугольника, образованного тремя крейсерами. Когда я вновь поднялся, то находился уже на дистанции минного выстрела, но, желая бить наверняка, снова погрузился и еще раз приблизился к крейсерам; затем опять поднялся и, оценив расстояние, решил отсюда пустить мину (дистанцию не разрешено оглашать, но можно предположить, что она была значительно меньше одной мили, хотя дальность германских мин достигает 4 миль - авт.). Тогда, погрузившись на 12 фут, я пустил одну мину, которая попала в корпус судна под погребом, взрыв которого довершил гибель крейсера (это был «Абукир») в течение нескольких минут; на лодке ощущался шум и передавалась вибрация от взрыва крейсера; экипаж его выказал много мужества, стоя у орудий до самого погружения корпуса и готовый открыть огонь, но бесполезно, так как я ушел под воду, успев, однако, заметить, что оба крейсера стали подходить полным ходом для подачи помощи своему товарищу.
Опустившись на должную глубину, я тотчас пустил одну мину по ближайшему из них («»); англичане помогли мне в выполнении моей задачи; мина попала в «Хуг», но менее удачно, чем первая, так как крейсер продержался на воде около 20 минут, потом перевернулся и затонул. Третий крейсер тем временем оценил опасность, которой он подвергался, - он приближался осторожно зигзагами, стреляя из скорострельных орудий, но безуспешно, хотя один из снарядов ударился довольно близко от нас. На ближайшем расстоянии я пустил в «Кресси» две мины; последовал взрыв, команда до конца стояла при орудиях, выказала традиционное для английских моряков геройство. Уходя с места гибели крейсеров, я пытался временами показываться миноносцам противника, чтобы завлечь их в район потопления английских судов и в сумерки они заметили меня и старались захватить в ловушку, но мы не дались, и вскоре он прекратил преследование» (Справочная книжка Российского Императорского флота, изд. Сытина, Петроград. 1915 год). Из документов явствует, что У-9 действовала в идеальных для себя условиях, а англичане оказались беспомощны в отношении угрозы из-под воды. При этом не следует забывать, что из 351 подводной лодки Германии, участвовавшей в войне 1914-1918 годы, 178 лодок (более 50%) было потоплено. Мы хорошо знаем о знаменитой атаке командира К-21 Н.Лунина по немецкому линкору «Тирпицу» (1942), командира С-13 А.Маринеско по немецкому лайнеру «Вильгельм Густлов» со школой подводников на борту (1945). Но мало кто знает о не менее знаменитой атаке американской подводной лодки «Арчерфиш» (коммандэр Дж. Уэйнрайт), потопившей 23 ноября 1944 года крупнейший боевой корабль того времени - (водоизмещением 72 000 тонн).
Во всех этих боевых эпизодах отважным подводникам сопутствовала, однако, ее величество Удача (помноженная, конечно, на мастерство командиров подводных лодок и экипажей). В то же время средняя военная статистика показывала, что, действуя в тяжелых условиях и обстановке непрерывного совершенствования противолодочной обороны противника, одиночные подводные лодки добивались только весомых тактических (не оперативных) результатов и несли большие потери. На повестку войны вставала проблема концентрации удара группой подводных лодок. В силу этого в ходе «битвы за Атлантику» немецкое командование в 1940-1943 годах использовало метод «волчьих стай» для массирования ударов по трансатлантическим конвоям противника. Суть метода «волчьих стай» достаточно проста: первая обнаружившая конвой противника подводная лодка доносила об этом («папе Деницу») и переходила на скрытное слежение за конвоем, периодически донося его координаты, курс и скорость. Командный пункт стягивал к конвою все находившиеся в радиусе скоростной досягаемости подводные лодки. Последние с наступлением темноты врывались внутрь походного ордера и в надводном положении действовали как волки в овчарне. Так, например, одна из «волчьих стай» численностью в 6 немецких подводных лодок в период 17-19 октября 1940 года потопила 20 судов из состава конвоя СЦ-7 (в том числе знаменитые подводные асы: Кречмер (У-9) - 7, Фрауенгейм (У-101) - 8 судов). Сразу же после разгрома первого лодки «стаи» между 19-20 октября атаковали конвой НХ-79 и уничтожили еще 12 судов. Атаки были прекращены только по расходу торпед. Потерь подводных лодок не было. Подобный же (с гораздо более скромными масштабами и результатами) применяли на Тихом океане и американские подводные лодки.
Однако этот метко названный метод обладал и существенными недостатками: по оживлению радиообмена противник своевременно догадывался о стягиванию лодок к конвою; появление же корабельных радаров резко снизило возможности скрытного подкрадывания «волков» к жертвам «стада»; появление конвойных авианосцев быстро свело на нет эффективность «волчьей» тактики (теперь уже подводные лодки несли подчас большие потери, чем суда конвоев). Так, в мае 1943 года англо-американцы потеряли в Атлантике 42 судна, а немцы 38 подводных лодок (в первой половине 1942 года на одну потопленную субмарину приходилось 210 000 тонн потопленных судов, а в мае 1943-го всего 5500 тонн). В июне 1943 года в переломной фазе «битвы за Атлантику» немцы потопили только 20 судов, а потеряли 21 подводную лодку, а в июле на 45 потопленных судов потеряли 33 лодки. В сентябре-октябре из 2468 кораблей в 64 конвоях, пересекших Атлантику, немцы потопили только 9, а потеряли 30 субмарин. Но ведь немецкие подводные лодки «вызвали на себя» действия более чем 3000 кораблей и многотысячную армаду самолетов противника. Кстати, уместно отметить и следующее. В иностранных источниках принято взахлеб перечислять и воспевать дерзость и героизм немецких подводников. Однако к 1944-1945 годам, когда наиболее подготовленные экипажи были перетоплены, в условиях резко возросших потерь боевой дух немецкого подводного воинства дал невосполнимую утечку; в 1955 году один из латышей-старожилов ВМБ Либава (Лиепая) рассказывал, как в 1944 году со швартующихся в гавани Тосмаре немецких подводных лодок матросы разбегались в лес и расстреливались при отлове эсэсовцами. Так, по данным немецкого публициста П.Г.Фрейера, «к июлю 1944 года были казнены 836 моряков гитлеровского военно-морского флота. В общей сложности за этот период военные трибуналы вынесли обвинительные приговоры 6850 офицерам, старшинам и матросам германских ВМС*.
*Фрейер Пауль Герберт. . / Пер. с нем. И. Розанов. - М.: Мол. гвардия, 2004, с. 220
Поэтому, когда в последний период советская держава массовым строительством дизельных подводных лодок сделала недвусмысленную заявку на борьбу за господство на морях и в океанах, перед теоретиками военно-морского искусства и командованием ВМФ на повестку дня встала проблема массирования подводных ударов по морскому противнику (конвоям и отрядам боевых кораблей). Опыт немецких «волчьих стай» был проанализирован и отторгнут. Появились и начали отрабатываться новые методы: - нависающих завес (применимый только на прибрежных коммуникациях противника; этот метод первично апробирован в годы Великой Отечественной войны на Северном флоте); - ударных завес (при действиях подводных лодок в открытом море и управлении завесой с берегового КП); - тактических групп (с комбинированным способом наведения на противника и формирования групповой атаки). Для действий в ударной завесе группа подводных лодок заблаговременно развертывалась в поисковый порядок в вероятной полосе движения конвоя или отряда боевых кораблей противника (в строю фронта или пеленга, на удалениях до 30 миль друг от друга). По мере сближения и подводных лодок интервал между ними стягивался до 10-6 миль, а перед атакой подводные лодки перестраивались в «боевой порядок» (как правило, в строй «клина» или «обратного клина»).
Для наведения завесы на противника выделялась отдельная радиосеть «береговой КП - подводные лодки»; для обеспечения надежной радиосвязи использовался мощный радиопередатчик «Таран» с поднимаемой на аэростате антенной. Положительные стороны метода: - полное радиомолчание лодок завесы; - возможность концентрированного удара в узком секторе или с разных направлений и отсюда «прием на себя» только части сил кругового корабельного охранения объекта атаки. Считалось «нормой» успешность наведения завесы подводных лодок на конвой и атаки, равной 30% (т.е. атакует и добивается поражения цели одна из трех лодок завесы). Недостатки метода: - громоздкость и слабая боевая устойчивость системы наведения и боевого управления завесой; наведение завесы предполагалось осуществлять либо по данным разведавиации (а это элемент, зависимый от погоды и обладающий слабой устойчивостью при сильной ПВО противника), либо по данным береговой радиоразведки (что еще более сомнительно: как правило, конвои следуют в радиомолчании). Спутниковой обзорной разведки в те годы еще не было; - опасность пересечения маршрутов подводных лодок в завесе и их взаимного уничтожения при контр-обнаружениях друг друга; - сравнительно малый оперативный радиус управления завесами в океане. Для успешного наведения завесы лодок на удар требовалось, чтобы конвой противника был обнаружен и «распознан» на столь почтительном расстоянии, которое позволяло бы произвести не менее 2-3 перестроений завесы (т.е. на расстояниях 2,5-3-суточного перехода конвоя). Следует учесть, что подводная лодка - это такой «зверь», который немедленно контратакует самонаводящимися торпедами любую цель, классифицированную как подводная лодка (борьба за первый залп). В силу этого подводным лодкам ударной завесы запрещалось атаковать обнаруженные цели, классифицируемые как подводная лодка. Но «вероятный противник» (американцы же, конечно, были не дураки) быстро нашел противоядие - построение корабельной обороны стало включать свои подводные лодки, следовавшие впереди конвоя. В этом случае обнаруженные подводные лодки завесы сами становились объектами контрохоты, а боевой порядок расстраивался. Как выглядела на практике отработка действий дизельных подводных лодок в ударных завесах, наглядно показывает следующий пример.
В сентябре 1964 года на учении ТОФ в западной части Тихого океана были развернуты две ударные завесы трехлодочного состава каждая (одна - из базы Камчатки, вторая - из главной базы флота). Главную цель («авианосец противника») изображал крейсер «», отпустивший свое корабельное охранение из-за сильного шторма. По погодным условиям разведывательная авиация не летала. За пять суток непрерывных 7-8-балльных штормов подводные лодки завес разметало на такие расстояния, при которых никто никого не обнаруживал, даже когда «авианосец» сам шел по предполагаемым местам завес. Между тем на крейсере кончалось топливо. Доведенный до отчаяния «авианосец» (крейсер «Калинин») начал передачу своих истинных координат, курса и скорости. И даже в этом случае ни одна из подводных лодок не нашла объект атаки. Автор был командиром одной из подводных лодок южной завесы, которая болталась в океане еще трое суток, когда обессилевший «авианосец», так и не сподобившийся счастья быть атакованным, махнул на все рукой и поплелся в базу. Конечно, этот эпизод - не система; были и многочисленные случаи успешного наведения завес на Тихоокеанском и Северном флотах. Но он показывает, насколько сложна классическая идея использовать подводные лодки для массирования ударов при жесткой централизации управления ими. Не менее сложным на практике являлся и метод использования подводных лодок в ударных тактических группах.
