Версии ВЕРСИЯ ПЕРВАЯ: подрыв подводной лодки на плавающей мине.
Критика версии: мина времен Второй мировой войны маловероятна - якорные контактные мины за 55-летний и более срок не смогли бы сохраниться и тем более, находиться в боевом состоянии: часто при попытке уничтожения такие мины просто рассыпаются, а взрывчатое вещество не детонирует. Кроме этого, данный полигон много лет используется Северным флотом для боевой подготовки, давно протрален и освоен. Не вероятно, что сорванную с якоря плавучую мину принесло течениями на Север (или она подброшена была туда специально), а в момент всплытия «Курска» она ударилась о носовую часть лодки в районе 650-мм ТА, взорвалась, заклинила и воспламенила торпеду 65-76А, форс огня от которой вызвал пожар в торпедном отсеке с последовавшей через 2 с небольшим минуты детонацией части боезапаса, т.к. в данном случае не могло быть 2 мин интервала в подобном случае торпеда 65-76 А либо 65-76 ПВ взорвалась бы почти мгновенно, как только ПВ вышла бы за пределы резервуара и смешалась с маслами и топливом (не загорелась с образованием «форса пламени», а именно взорвалась).
ВЕРСИЯ ВТОРАЯ: таран надводного судна большого водоизмещения. 11 августа, около полудня, нарушив запрет, через полигон пошел сухогруз «Механик Ярцев», но был выдворен из района учений. Руководство Северного морского пароходства подтвердило этот факт, при этом заявив, что водоизмещение судна всего 3000 тонн, а осадка- 5 метров. Далее, развивая версию, можно сказать, что удар пришелся в 650-мм ТА, воспламенив торпеду 65-76А, форс от которой вызвал пожар в торпедном отсеке с последовавшей через 2 с небольшим минуты детонацией. При всплытии всегда производится осмотр горизонта через перископ, глубина нахождения торпедного аппарата при этом 10-11 метров.
Критика версии: единственный корабль с такой осадкой - «Петр Великий», по официальным сообщениям, находился в 30 милях от места катастрофы. Следствие отрабатывало данную версию со всех судов, которые находились поблизости от данного района изымались и изучались судовые документы. Проведенная проверка не нашла оснований для данной версии.
Аргументы в пользу версии: На ютубе выложен фильм «Громкое дело. Курск. 10 лет тишины» в котором воспроизведена часть переговоров по ЗПС, предположительно с крейсером «Петр Великий», записанные на бортовой самописец П - 424 «Снегирь» АПЛ «Курск»: «141-й … готов принять инструктаж… Следите…. Даю по частям….». При типе гидрологии данного района такие переговоры возможны на расстоянии не более 13 км. Можно предположить, что при продолжении переговоров по ЗПС корабли продолжали сближаться и их курс мог пересечься.
Со всех офицеров НК принимавших участие в учениях была взята подписка о не разглашении. Возникает вопрос: О не разглашении, чего?
ВЕРСИЯ ТРЕТЬЯ: столкновение с иностранной подводной лодкой. В это время в районе учений находились «Мемфис» и «Толедо» ВМС США, а также предположительно «Сплендид» ВМС Великобритании. В данном случае, ход событий может быть таким: при всплытии «Курска» встречные лодки, взаимно необнаруженные, ударились на малой скорости, под углом, носовыми частями, от удара топливо в торпеде 65-76А соединилось с окислителем, произошел взрыв, т.к. передняя крышка торпедного аппарата была прижата бортом ударившей субмарины, взрывная волна пошла внутрь торпедного отсека «Курска» в результате была выбита задняя крышка торпедного аппарата и струя (форс) раскаленных газов вызвала пожар в торпедном отсеке с последовавшей через 2 с небольшим минуты детонацией.
Критика версии: для детонации боеголовок торпед необходимо их «разогреть» до температуры более 3000 град. маловероятно, что за 2 минуты торпеды могли нагреться до такой температуры. К тому же как уже было отмечено выше при выходе ПВ (перекись водорода) за пределы резервуара хранения неизбежно смешается с органическими веществами, топливом в результате неизбежно произойдет взрыв. Известен случай, когда на предприятии вылили несколько литров ПВ (имеется в виду ПВ 70-90% концентрации) в канализацию, в результате произошел взрыв с тяжелыми последствиями. Если учесть, что масса окислителя и топлива в торпеде составляет более полутора тонн то можно с уверенностью предположить, что мощность взрыва в этом случае должна быть такой, что не только задняя крышка торпедного аппарата будет выбита но и сам торпедный аппарат будет разорван на куски. В этом случае иностранная подводная лодка (ИПЛ) должна получить либо пробоину, либо сильное сотрясение корпуса с выходом из строя устройств и механизмов внутри лодки. В этом случае вполне возможно, что ИПЛ легла на грунт рядом с «Курском» и выбросила аварийный буй. По этой версии внутри первого отсека должен был возникнуть мощный, высокотемпературный, объемный пожар, однако ни внутри 1-го отсека, ни на поверхности обломков торпед не зафиксировано следов высокотемпературного пожара. «Боевые заряды торпед на стеллажах получили интенсивное тепловое воздействие, при продолжительности которого в течение двух минут происходит взрыв, что было проверено опытами. Картину, теплового воздействия на торпеды мог существенно исказить врывавшийся в отсек водяной поток, и, в частности, мы не нашли на поверхности элементов разрушенных корпусов торпед следов сгоревшей краски». И.Д. Спасский. «Курск»… после 12 августа 2000 года (очень интересный абзац, с одной стороны БЗО торпед на стеллажах получили интенсивное тепловое воздействие, с другой стороны, на торпедах нет следов сгоревшей краски прим.).
Для того чтобы взорваться торпеды должны были за 2 мин 15 сек нагреться до критической температуры взрыва более 3000 град. Однако т.к. их заливала вода то следов сгоревшей краски на их поверхности не обнаружено! Но в таком в таком случае это однозначно показывает, что и критической температуры нагревания торпед не было. Об отсутствии объемного, высокотемпературного пожара в первом отсеке свидетельствуют и не тронутые огнем документы, в частности, вахтенный журнал, в котором рукой старшего лейтенанта А.Иванова-Павлова 11 августа 2000 года, была сделана запись о том, что в торпеде 65-76 ПВ зарегистрировано повышение давления перекиси на 1 кг/см2 относительно начального значения.
Аргументы в пользу версии: странные стуки, визуально обнаруженные аварийные буи на поверхности моря, выявление с помощью приборов, рядом с лежащим на дне «Курском», второй подводной лодки: «После точного определения места залегания подводного объекта, издававшего гидроакустические сигналы (на тот момент еще не было ясности, что это такое), крейсер «Петр Великий» стал на якорь. К тому времени в район поисково-спасательных работ прибыло гидрографическое судно «Гидролог» с гидроакустической аппаратурой высокого разрешения. Пройдя над местом предполагаемого нахождения аварийной подводной лодки, оно сняло картину дна, которая показала, что там два объекта. Распечатка гидроакустической съемки дна была доставлена на «Петр Великий». Я сам ее видел» В. Коржавин.
Спутниковая фотография американской АПЛ зашедшую в ВМБ Хоконсверн, явно имевшую какие-то повреждения.
Внеплановый 25 минутный разговор Клинтона с Путиным по телефону. Прилет инкогнито, 17 августа, в Москву директора ЦРУ. России внезапно были списаны долги на сумму 10 млрд. долларов. «Нервная» реакция ФСБ на публикацию в прессе снимка из космоса ВМБ Хоконсверн. Наличие источника радиации в районе носовой части «Курска». Такое возможно в двух случаях либо в 1-м отсеке находилась торпеда с ядерной боевой частью, которая взрывом была разбита на куски либо в результате столкновении и последующего взрыва у ИПЛ произошел выброс радиоактивно вещества из реактора.
ВЕРСИЯ ЧЕТВЕРТАЯ: из-за неисправности в системе наведения торпеды «Курск» поразил сам себя. В годы войны было отмечено несколько случаев, когда торпеда из-за неполадок в системе наведения описывала циркуляцию и топила лодку. Аналогичная версия выдвинута в причинах гибели американского «Скорпиона».
Критика версии: «Курск» должен был выполнять учебные стрельбы учебными торпедами, у которых в зарядное отделение вместо ВВ заливается вода. После прохождения определенного расстояния вода из зарядного отделения выдавливается за борт сжатым воздухом, торпеда получает положительную плавучесть и всплывает на поверхность где ее подбирает катер-торпедолов. Такая торпеда не может при попадании утопить подводную лодку. Были случаи на учениях, когда торпеды, вместо того, чтобы пройти под лодкой, втыкались в легкий корпус и так в нем торчали до прихода в базу. На «Курске» были выдвинуты выдвижные устройства в таком положении подводные лодки торпедные стрельбы не производят.
ВЕРСИЯ ПЯТАЯ (ОФИЦИАЛЬНАЯ): взрыв из-за «нештатных процессов внутри резервуара учебной торпеды 65-76 ПВ» - в результате утечки водородной смеси из образовавшихся микротрещин на корпусе торпеды. Эту версию наиболее трудно опровергать. В заключении комплексной комиссионной взрывотехнической экспертизы, проведенной в Институте криминалистики ФСБ, говорится, что «конкретизировать механизм возникновения очага первичного импульса не представляется возможным». Через 2 минуты пожар, возникший после первого взрыва, повлек за собой детонацию торпед, находившихся в первом отсеке лодки. Второй взрыв привил к разрушениям нескольких отсеков подводной лодки.
Аргументы в пользу версии: о возникновении нештатной ситуации в первом отсеке говорит следующий факт, в состав первого отсека входили: 1) Старший мичман Ильдаров А.М. Старшина команды торпедистов 2) Мичман Зубов А.В. ТГАГ 3) Матрос Нефедков И.Н. – командир отделения торпед 4) Матрос Боржов М.Н. – торпедист 5) Матрос Шульгин А.В. – машинист трюмный 6) Старший лейтенант Борисов А.Ю. 7) Служащий Гаджиев М.И. Лейтенант Борисов и служащий завода «Дагдизель» были прикомандированы. После подъема «Курска» выяснилось, тела двух матросов - Дмитрия Коткова и Ивана Нефедкова, а также главного специалиста «Дагдизеля» Мамеда Гаджиева обнаружить не удалось. Это говорит о том, что: 1) если бы все кто был приписан к 1-му отсеку были в нем во время взрыва то их всех бы не обнаружили, но их обнаружили и опознали, причем они находились в других отсеках. 2) совершенно не ясно, почему в 1-м отсеке оказался матрос Котков. 3) можно предположить, что когда в первом отсеке возникла нештатная ситуация, часть экипажа покинула отсек, часть осталась (либо не успела покинуть отсек).
Первый и второй взрывы были зафиксированы норвежскими сейсмологическими станциями и американскими подводными лодками. Наши НК и ПЛ первый взрыв не зафиксировали данных о фиксации первого взрыва российскими сейсмологическими станциями, в свободном доступе, нет. Части торпедного аппарата № 4 и торпеды 65-76 ПВ обнаружены примерно в 70 м за кормой «Курска», что говорит о двух взрывах и о том, что первый взрыв действительно мог находится в районе ТА № 4 по левому борту. Схема «пятен» обломков из книги «Курск». Операция «Подъем»
Что в данной схеме обращает на себя внимание, фрагменты лодки лежащие на дне пронумерованы, нумерация начинается с цифры 1 и заканчивается цифрой 64, однако если присмотреться то можно заметить, что на схеме отсутствуют порядковые номера 29,38,40,41,42, 43,44,45,46,53,55,56,58,9,60,61,62,63. Это наводит на мысль что имеется еще одно «пятно» обломков которое не указано на схеме, и это пятно «принадлежит» событию которое предшествовало первому взрыву, т.е. указывает на внешнее воздействие на корпус «Курска».
Т.к. официальная версия не содержит конкретных фактов и достаточно обтекаемая, критику данной версии проведем основываясь на версии вице-адмирала В.Д.Рязанцева которая схожа с официальной версией но содержит больше конкретных моментов и поэтому более пригодна для анализа, версия вице-адмирала В.Д.Рязанцева приводится в его книге «В кильватерном строю за смертью».
Версия вице-адмирала В.Д.Рязанцева По версии Валерия Дмитриевича Рязанцева, входившего в следственную группу по расследованию причин и обстоятельств катастрофы АПЛ «Курск», причиной первого взрыва, взрыва так называемой «толстой» торпеды 65-76 ПВ стало ее пополнение не обезжиренным воздухом высокого давления 11 августа 2000 года, произведенное экипажем лодки, который не имел навыков обслуживания и применения торпед данной конструкции. До 12 августа не обезжиренный воздух не мог попасть в резервуар окислителя, так как практическая торпеда была на стеллаже, запирающий воздушный клапан на ней закрыт, а на воздушном курковом кране установлены предохранительные устройства. Неконтролируемая реакция разложения перекиси водорода началась после загрузки торпеды в торпедный аппарат. Из-за недостатка конструкции подлодок этого класса экипаж для предотвращения повышения давления в 1-м отсеке при залповой стрельбе торпедами оставляет открытыми захлопки системы общесудовой вентиляции, в результате чего ударная волна от взрыва торпеды 65-76 ПВ попала во 2-й отсек и весь личный состав командного отсека получил тяжелые контузии и оказался в неработоспособном состоянии. Второй взрыв, по версии Валерия Рязанцева, произошел из-за столкновения АПЛ с грунтом, а не в результате объемного пожара в первом отсеке - АПЛ К-141 «Курск», с заполненным водой первым отсеком, на скорости около 3 узлов, с дифферентом на нос 40-42 градуса на глубине 108 метров столкнулась с грунтом. Торпедные аппараты № 1, 3, 5 и 6 с боевыми торпедами, снаряженными взрывателями, смялись и разрушились, что стало причиной взрыва боевых торпед.
Это вкратце, давайте познакомимся с этой версией более подробно. «Рязанцев пишет: «В вахтенной документации подводной лодки, которая была найдена на борту затонувшей АПЛ «Курск», имеется собственноручная запись командира боевой минно-торпедной части следующего содержания: «11 августа 2000 года 15 часов 50 минут. Произвели замер давления (роста) в резервуаре окислителя за 12 часов. Давление возросло до 1 кг/см2. Произвели подбивку ВВД (воздух высокого давления) в воздушный резервуар до 200 кг/ см2...».
«…Пополнение воздуха в торпедах на сильных окислителях требует особой осторожности и специально обезжиренных инструментов и систем. Обезжиривание торпедного инструмента, воздушных шлангов и систем технического воздуха производится ежегодно под наблюдением корабельной комиссии…».
«…Из этого следует абсолютно достоверный вывод о том, что на «Kypcке» длительное время системы технического воздуха не эксплуатировались и не обезжиривались. За это время внутри трубопроводов технического воздуха скопились частицы пыли и органических масел, а в переносные воздушные шланги могли попасть мельчайшие частицы грязи, смазки и ворсинки ветоши. Таким образом, пополнение ВВД 11 августа 2000 года было выполнено неочищенным воздухом и в воздушный резервуар практической торпеды попала вся грязь из воздушных трубопроводов и шлангов, которая скопилась за долгие годы их бездействия. В инструкции по обращению с перекисью водорода говорится, что при попадании в нее органических масел, металлической стружки и опилок, медных и свинцовых деталей, грязи, пыли и других предметов начинается бурный процесс разложения перекиси, который сопровождается большим выделением тепла и заканчивается взрывом. 11 августа 2000 года, после пополнения ВВД через грязные трубопроводы и шланги, не обезжиренный воздух из воздушного резервуара торпеды не мог попасть в резервуар окислителя. При нахождении практической торпеды 65–76 ПВ на стеллаже, запирающий воздушный клапан на ней закрыт, а на воздушном курковом кране установлены предохранительные устройства. Вот почему «толстая» торпеда вела себя смирно до тех пор, пока не началось ее приготовление к загрузке в торпедный аппарат № 4. Именно после загрузки в торпедный аппарат внутри торпеды началась неконтролируемая реакция разложения перекиси водорода, но не в самом резервуаре окислителя, а в пусковом баллоне окислителя, который находиться внутри резервуара окислителя. Почему же это произошло? При приготовлении практической торпеды к загрузке в торпедный аппарат, на ней открывается запирающий воздушный клапан и снимается первая ступень предохранения воздушного куркового крана. При открытом воздушном запирающем клапане ВВД подается к воздушному курковому крану. В таком состоянии торпеда загружается в торпедный аппарат. В момент выстрела автоматически снимается вторая ступень предохранения воздушного куркового крана, и воздух высокого давления мгновенно подается на все исполнительные механизмы торпеды и в пусковые баллоны окислителя и горючего. Если на воздушном курковом кране курковый зацеп будет хотя бы чуть-чуть приподнят из-за недостаточной фиксации его устройством предохранения, после открытия воздушного запирающего клапана ВВД начнет поступать в воздушные трубопроводы торпеды и в пусковые баллоны топлива и окислителя. Такое поступление воздуха увидеть визуальным осмотром торпеды невозможно. Можно проверить только положение курка воздушного крана и фиксацию его предохранительным устройством. Перед загрузкой торпеды в торпедный аппарат именно такой контроль и должен осуществить личный состав торпедистов. Заводская инструкция по эксплуатации перекисных торпед на АПЛ 949 А проекта в ультимативной форме требует от подводников после открытия воздушного запирающего клапана на торпеде, проверить положение курка на воздушном кране и состояние его предохранительного устройства. Только удостоверившись в том, что откидывающийся курок воздушного крана находится в исходном положении, разрешается заряжать торпеду в торпедный аппарат».
«…Открыв на торпеде запирающий воздушный клапан и сняв первую ступень предохранения с куркового воздушного крана, торпедисты, вероятнее всего, не проверили состояние откидывающегося курка и его предохранительного устройства. Скорее всего, предохранительное устройство не полностью фиксировало курок, и он был чуть приподнят. В таком техническом состоянии перекисная практическая торпеда 65–76 ПВ была загружена в торпедный аппарат № 4…».
«…После загрузки перекисной торпеды в торпедный аппарат № 4 грязный воздух из воздушного баллона через не плотность куркового воздушного крана в малых объемах начал поступать в пусковые баллоны окислителя и горючего. Так как на трубопроводах пусковых энергокомпонентов стоят клапана, которые открываются только в момент выстрела торпеды, керосин и перекись водорода из пусковых баллонов не выдавливалась воздухом в камеру сгорания. В пусковом баллоне керосина начало медленно возрастать давление, а в пусковом баллоне окислителя из-за не обезжиренного воздуха началось бурное разложение перекиси водорода с выделением тепла и быстрым нарастанием давления».
(Здесь необходимо обратить внимание на следующий момент: «загрязненный» воздух через не плотность поступал в малых объемах, а разложение ПВ бурное с выделением тепла и быстрым нарастании давления, можно полагать, что если воздух поступал в малых количествах то и реакция разложения была с небольшим выделением тепла, и не бурная, хотя давление постепенно нарастало о чем свидетельствует запись в вахтенном журнале, от 11 августа 2000 года, о том, что в торпеде 65-76 ПВ зарегистрировано повышение давления перекиси на 1 кг/см2 относительно начального значения прим).
«…К 11 часам 28 минутам давление внутри пускового баллона окислителя достигло критического значения. Пусковой баллон не оборудован предохранительным клапаном сброса давления, поэтому энергия от разложения перекиси водорода в течение 1,5–2,5 часов накапливалась внутри баллона. В 11 часов 28 минут 32 секунды внутри резервуара окислителя торпеды 65–76 ПВ взорвался пусковой баллон окислителя. Сила взрыва окислителя в пусковом баллоне была эквивалентна взрыву 5–7 килограммов тротила. Этот локальный взрыв разрушил пусковой баллон с керосином и явился пусковым детонатором для мгновенного взрыва почти полутора тонн окислителя в резервуаре окислителя, керосина в резервуаре горючего и воздушного баллона под давлением 200 кг/ см2. Определено, что первый взрыв торпеды в торпедном аппарате № 4 по мощности был эквивалентен 150–200 килограммов тротила. Он разрушил переднюю и заднюю крышки торпедного аппарата № 4, корпус торпедного аппарата в межбортном пространстве и часть легкого корпуса с. различными корабельными системами в носу АПЛ. Прочный корпус подводной лодки и корпус торпедного аппарата внутри 1-го отсека выдержали силу этого взрыва и остались целы. В торпедном аппарате № 4 разрушились самые уязвимые места - задняя крышка с кремальерным замком, передняя крышка и корпус ТА вне прочного корпуса АПЛ. Подобные разрушения наблюдались при взрыве баллистической ракеты в шахте № 6 АПЛ К-219 в Атлантике в 1986 году. Тогда в закрытой шахте взорвалось несколько десятков тонн окислителя и ракетного горючего. Силой взрыва, который по мощности намного превосходил мощность первого взрыва на АПЛ «Курск», была разрушена верхняя крышка с кремальерным замком ракетной шахты № 6. Прочный корпус АПЛ и корпус ракетной шахты выдержали огромную силу взрыва энергокомпонентов ракеты. Это спасло экипаж К-219 от больших человеческих жертв…».
«…В 1-й отсек через трубу торпедного аппарата № 4 поступала забортная вода со скоростью 3–3,5 м3 в секунду. Через открытые переборочные клапаны вентиляции вода затапливала и 2-ой отсек…».
«…Подводная лодка погружалась все глубже и глубже. Через минуту после первого взрыва дифферент на нос достиг порядка 15–20 градусов. Через две минуты первый отсек был почти весь заполнен водой и дифферент достигал 30–35 градусов. До дна Баренцева моря подводной лодке оставалось пройти порядка 20–25 метров. Через 15 секунд АПЛ К-141 «Курск» на скорости около 3 узлов, с дифферентом на нос 40–42 градуса на глубине 108 метров столкнулась с грунтом. Носовая часть подводной лодки смялась, а трубы торпедных аппаратов разрушились. Чудовищной силы взрыв боевых торпед в торпедных аппаратах и на стеллажах 1-го отсека разорвал прочный корпус АПЛ и, как могучий пресс, спрессовал в одну бесформенную груду металла все оборудование с 1-го по 3-й отсеки и большую часть моряков-подводников. В момент второго взрыва подводная лодка получила большой крен. Крен на левый и правый борт достигал 60–65 градусов. Вот откуда появилась вмятина на правом борту подводной лодки. Это не «борозда от пера руля иностранной подводной лодки», это борозда от неровностей морского дна, или от собственного носового горизонтального руля правого борта. Подводная лодка несколько десятков метров бортами и носом «пахала» дно Баренцева моря. Расчеты показывают, что после столкновения с грунтом АПЛ «ползла» по дну около 30 метров, а не полкилометра, как говорят некоторые «специалисты» морского дела».
К сожалению, эта версия не дает ответы на все вопросы. Во-первых, баллон ВВД торпеды не заново наполнили «грязным» воздухом, а только «подбили», дополнили до нужного уровня. Во-вторых, попадание в торпеду не обезжиренного воздуха совсем не означает взрыв, все зависит от концентрации летучих органических веществ в воздухе, заправка обезжиренным воздухом это скорее профилактическая мера от возможной аварии. В - третьих, свою теорию г. Рязанцев мог бы подтвердить не сложными расчетами, а именно показать какое количество органических веществ нужно для разложения окислителя для создания необходимого давления для разрыва резервуара, и соответственно показать результаты анализа внутриотсечного воздуха, для этого можно использовать любую АПЛ данного проекта. От специалиста который входил в состав следственной группы по определению причин гибели АПЛ «Курск» можно было бы ожидать больше фактов и конкретики. Однако он обошелся словами. В – четвертых, а почему «подбивку» сделали именно «грязным» воздухом, а не обезжиренным? На лодке имеется система пополнения технического и обезжиренного воздуха. Воздух из корабельной перемычки ВВД-400 поступает в редуктор 400/200, затем в торпедный отсек. В отсеке он трубопроводами разводится ко всем торпедным аппаратам и автоматизированным стеллажам. Это технический воздух. Затем он подается на фильтр воздушный аэрозольный ФВА-200, где обезжиривается проходя через поры плотного картона. И вновь разводится по всем торпедным аппаратам и автоматизированным стеллажам. Это обезжиренный воздух. Для подачи воздуха в торпеду, в горловину вкручивается специальная колонка с манометром. Затем берется гибкий трубопровод, один конец прикручивается к колонке, а другой к системе обезжиренного воздуха. Открывается запирающий воздушный клапан и через корабельную систему технического воздуха в торпеду нагнетается воздух до нужного давления. Таким образом «подбивка» торпеды не обезжиренным воздухом возможна если только обслуживающий персонал совершенно не имел представления об устройстве системы пополнения воздуха.
Не выдерживает критики вся его дальнейшая версия развития событий: Объем первого отсека составляет 1157 м3 с учетом установленного оборудования будем считать, что свободный объем первого отсека составляет 1000 м3. По заявлению В.Рязанцева вода после первого взрыва стала поступать через торпедный аппарат № 4 со скоростью 3–3,5 м3 в секунду… в результате: «…Подводная лодка погружалась все глубже и глубже. Через минуту после первого взрыва дифферент на нос достиг порядка 15–20 градусов. Через две минуты первый отсек был почти весь заполнен водой и дифферент достигал 30–35 градусов. До дна Баренцева моря подводной лодке оставалось пройти порядка 20–25 метров. Через 15 секунд АПЛ К-141 «Курск» на скорости около 3 узлов, с дифферентом на нос 40–42 градуса на глубине 108 метров столкнулась с грунтом. Носовая часть подводной лодки смялась, а трубы торпедных аппаратов разрушились. Чудовищной силы взрыв боевых торпед в торпедных аппаратах и на стеллажах 1-го отсека разорвал прочный корпус АПЛ…».
Давайте произведем несложные расчеты. 1000 м3 /3,5 м3/сек = 285 секунд. 285/60 = 4,7 мин (т.е. для полного затопления отсека потребуется 285 сек. или 4,7 минуты). Как известно второй взрыв произошел через 2 мин 15 сек. или 135 сек. 135 сек * 3,5 м3/сек = 472,5 м3 т.е. за время от первого до второго взрыва отсек мог успеть заполниться водой только на половину. Кроме этого необходимо учесть, что в момент первого взрыва лодка всплывала под перископ т.е. «рули стояли на всплытие», скорость лодки, если даже в момент первого взрыва сработала аварийная защита реактора, была не менее 3 уз. Таким образом лодка не могла получить - «Через минуту после первого взрыва дифферент на нос достиг порядка 15–20 градусов», поступление воды создавало постепенный дифферент на нос, но незначительный, благодаря рулям и скорости хода лодка как бы плавно парила с небольшим снижением. «Через две минуты первый отсек был почти весь заполнен водой и дифферент достигал 30–35 градусов» - как мы уже определили через две минуты отсек был бы заполнен меньше чем на половину поэтому выданный В.Рязанцевым дифферент, смело делим пополам и получаем истинный дифферент – 12-14 град. «Через 15 секунд АПЛ К-141 «Курск» на скорости около 3 узлов, с дифферентом на нос 40–42 градуса на глубине 108 метров столкнулась с грунтом». Через пятнадцать секунд дифферент лодки составлял бы 15-17 град. (почему составлял бы поясню ниже).
На момент катастрофы «Курск» находился на мелководье по сути над песчанно - илистой банкой, его подводное водоизмещение составляло свыше 23000 тонн если бы «Курск» ударился о дно под углом 40-42 град он скорее всего вошел бы в грунт по самую рубку, а его «хвост» торчал бы над водой (напомню: Длина легкого корпуса- 151,8 м, а глубина моря в данном месте 108 м). При ударе о дно, по версии В.Рязанцева, произошел взрыв эквивалентный 1-2 тоннам тротила. Взрыв такой силы однозначно должен бы был оставить на дне огромную воронку, а «Курск» почти полностью должен бы был засыпан грунтом поднятым взрывом… Воронку никто не видел, «Курск» пропахал по дну не глубокую борозду, корпус был чист.
По сведениям имеющимися в Интернете после катастрофы БЗО торпеды сбрасывали с вышки на бетонные плиты и ни разу взрыватели не сработали (в статье «Ответ адмиралу запаса Ерофееву О. А. и всем, кто считает себя военным моряком- профессионалом» В.Рязанцев пишет: «Испытания на берегу проводились на торпедах, которые не были снаряжены капсюлями-детонаторами. И боевое зарядное отделение (БЗО) торпед бросали с большой высоты без капсюлей–детонаторов. БЗО снаряжено бризантным взрывчатым веществом, которое устойчиво к различным ударам, встряскам и пр. внешним раздражителям. Поэтому оно и не взрывалось при испытаниях. Если бы бросили БЗО, снаряженное капсюлем-детонатором, оно бы взорвалось даже с предохранительными устройствами на УЗУ или взрывателях типа «И». Возникает вопрос: Если детонатор такой «чуткий» почему не произошло детонации при первом взрыве (экв. 100-150 кг трот.) удар при взрыве ВВ такой массы был значительно мощней нежели чем мог быть удар по дну?). Фрагменты торпеды, торпедного аппарата № 4 и конструкций носовой оконечности лодки найдены в 70 метрах позади «Курска».
Из выше изложенного можно сделать следующий вывод после первого взрыва который зафиксировали, как ни странно, только иностранцы (норвежская сейсмическая станции «Норсар» и эксперты сейсмологического института «Норсар», а также АПЛ США «Мемфис», которая находилась (по версии американцев) на расстоянии 100-140 километров от района учения (интересно как на таком расстоянии американцы могли заниматься тем за чем пришли – сбором разведданных. Можно с уверенностью сказать, что в данном случае, наши американские партнеры малость приврали, прибавив два лишних нолика к истинному расстоянию прим.) АПЛ К-141 «Курск». Наши корабли ни чего не слышали (это говорит либо о безобразной подготовке экипажей надводных кораблей СФ, либо о том, что…первого взрыва не было), предположим, что первый взрыв (100-150 кг трот.) был. Вода стала поступать в корпус, АПЛ с постепенно нарастающим дифферентом пошла в низ. На глубине 64,4 м произошел второй взрыв, торпедный аппарат № 4 вырвало, и он упал на дно, лодка с дифферентом от 17 до 26 град прошла над ним и легла на грунт пропахав по дну не глубокую борозду.
Делаем расчет: Остатки торпедного аппарата № 4 найдены за кормой приблизительно в 70 м, Длина легкого корпуса лодки - 151,8 м При первом взрыве торпедный аппарат № 4 был оторван и упал на дно, лодка прошла над выпавшим ТА около 40 м, легла на грунт и по инерции пропахала борозду в 30 м (40+30=70), 151,8 + 70 = 222 м При заявленной В.Рязанцевым скорости 3 уз, «Курск» проходил по прямой, в 1 сек – 1,54 м (После подъема «Курска» было установлено, что счетчики оборотов гребного вала показывали количество оборотов на момент катастрофы равным скорости 6 уз., однако в этом случае корма лодки не коим образом не могла лежать в 70 метрах от центра первого «пятна» обломков, она должна была пройти как минимум в двое большее расстояние (140 м), однако, и 70 м, и 6 уз. это официальные сведения, но как мы видим взаимоисключающие, автор статьи может предложить только одно объяснение в которое укладываются оба взаимоисключающих факта. При первом взрыве образовалась реактивная струя исходящих газов через оторванный 4 ТА. Т.е. возник эффект ракеты, газы истекают в одну сторону, а ракета летит в противоположную сторону. Истекающая струя газообразных продуктов первого взрыва как бы толкнула лодку назад, в результате при обороте винтов на 6 уз, скорость лодки упала до 3 уз). Делаем расчет, за сколько секунд будет пройдено расстояние в 192 м: (222м – 30 м)/1,54м/сек = 124 сек. (второй взрыв произошел через 135 сек разницу в 11 сек между расчетным временем и фактическим (135-124=11) можно объяснить несколько меньшей чем 3 уз. скоростью лодки). Сложнее рассчитать глубину второго взрыва. Учитывая тот факт, что нет воронки на дне, и то что вспышка взрыва была визуально зафиксирована на крейсере «Петр Великий», можно предположить, что взрыв произошел в средней части расстояния от перископной глубины до дна (118-20)/2=49 м. В этом случае скорость погружения составляет: 135 сек*0,36 м/сек=48,6 м т.е. скорость погружения составит 36 см в секунду.
В книге «Курск». Операция «Подъем» высказывается версия, на основании «пятен» разброса обломков, что второй взрыв произошел когда лодка упала на дно. Трудно представить чтобы вспышку взрыва произошедшего на глубине 118 м могли увидеть на поверхности. Если повнимательней посмотреть на выше приведенную схему то сразу «бросается в глаза», что при первом менее мощном взрыве (почти в десять раз) обломков образовалось больше нежели чем при втором, более мощном взрыве.
Здесь необходимо отметить следующий момент на который авторы которые публикуются в интернете и выпустившие книге посвященные гибели АПЛ «Курск» не заметили. А именно, что первый и второй взрывы были зафиксированы сейсмографами, а сейсмограф это «комплект приборов для записи колебаний грунта и сооружений, вызванных землетрясениями, взрывами, вибрацией или др. причинами» т.е. ударная волна должна была выйти за пределы лодки дойти до дна, вызвать его сотрясение, в этом случае становится ясно, что реально первый взрыв был более 150 кг, т.к. взрывная волна должна была вырваться наружу и преодолев около 80 метров толщи воды ударить по дну с силой равной придонному взрыву в 150 кг ВВ, а второй взрыв, соответственно должен быть более заявленных двух тонн. Автор не располагает соответствующими формулами для учета сопротивления воды. Приблизительный расчет можно сделать используя следующее условие: с увеличением расстояния от подрываемого заряда энергия в ударной волне падает за счет прохождения толщи воды и уже на расстоянии примерно 25 начальных радиусов заряда (25r0) доля остающейся энергии составляет не более 25% всей энергии заряда. Начальный радиус заряда рассчитывается по следующей формуле: r0 =0,053∛G
где r0 – начальный радиус сферического заряда, м. G-вес заряда тротила, кг.
Производим расчет количества ВВ первого взрыва согласно данным сейсмограмм; r0 =0,053∛150 = 0,28 м 0,28*25 = 7,0 м
согласно полученным данным при подрыве 150 кг ВВ в тротиловом эквиваленте энергия взрыва в водной среде уменьшится на 75% пройдя расстояние в 7 м. (150*75)/100 = 112,5 кг 150 кг - 112,5 кг = 37,5 кг Таким образом после прохождения толщи воды в 7 м мощность взрыва будет равна 37,5 кг ВВ. r0 =0,053∛37,5 = 0,18 м 0,18*25 = 4,5 м Еще через 4,5 м мощность опять уменьшится на 75% (37,5*75)/100= 28,1 кг 37,5-27,1= 9,4 кг Таким образом хорошо видно, что уже через 15-20 м мощность взрыва в 150 кг ВВ, будет полностью погашена. В нашем случае расстояние составляет 98 м (118 – 20=98), пройдя такое расстояние ударная волна будет не в состоянии произвести сотрясение дна эквивалентно 150 кг ВВ. Поверхность дна получит лишь небольшой гидравлический толчок от смещенных взрывом масс воды.
Находим возможное количество ВВ первого взрыва. r0 =0,053∛2000 = 0, 67 м 0,67*25 = 16,75 м
(2000*75)/100=1500 кг 2000-1500=500 кг
Энергия взрыва 2000 кг ВВ уменьшится на 75% пройдя 16,75 м водной толщи остаточная мощность будет равна 500 кг ВВ.
r0 =0,053∛500 = 0,42 м 0,42*25 = 10 м
(500*75)/100=375 кг 500-375=125 кг
После прохождения 27 м водной толщи остаточная мощность будет равна 125 кг ВВ. Примерно через 35-38 м энергия взрыва будет погашена, однако по поверхности дна будет нанесен гидравлический удар массой воды, возможно, равный по силе взрыву 150 кг ВВ на поверхности дна.
Данное расчетное количество ВВ косвенно подтверждается тем, что 1)ударная волна первого взрыва, предположительно, вывела из строя личный состав 2-го отсека, энергии 150 кг ВВ для этого было бы явно маловато; 2)в учебной торпеде 65-76 ПВ имелось общее количества топлива и окислителя около 2000 кг (вероятное соотношение: перекись водорода - 1,5 тонны, керосин - 500 кг).
Производим расчет количества ВВ второго взрыва согласно данным сейсмограмм; r0 =0,053∛2000 = 0,67 м 0,28*25 = 16,75 м
как уже показано выше данного количества не достаточно, для того чтобы сейсмограф мог зафиксировать взрыв в 1-2 т ВВ.
Находим возможное количество ВВ второго взрыва. r0 =0,053∛3000 = 0,76 м 0,28*25 = 19,1 м
(3000*75)/100=2250 3000-2250=750 кг
r0 =0,053∛750 = 0,48 м 0,48*25 = 12 м
(750*75)/100=562,5 750-562,5=187,5 кг
согласно полученным данным при подрыве 3000 кг ВВ в тротиловом эквиваленте энергия взрыва в водной среде уменьшится на 75% пройдя расстояние в 19,1 м. Остаточная мощность взрыва будет равна 750 кг, от которых, после прохождения 12 м водной толщи, останется мощность равная 187,5 кг ВВ В нашем случае расстояние от расчетной точки второго взрыва до дна составляет 49 м, пройдя такое расстояние остаточная ударная волна в купе с гидравлическим ударом вполне может произвести сотрясение дна эквивалентно 1000-2000 кг ВВ.
Данный расчет косвенно можно подтвердить следующим расчетом: На «Курске» имелось 22 боевых и 2 практических торпеды, из 6 ТА было занято 4 в т.ч. одна 65-76 ПВ и 65-76А. БЗО торпеды УСЭТ – 80 составляет 300 кг ВВ. БЗО торпеды 65-76 А составляет 530 кг ВВ. В связи с этим делаем расчет количества ВВ которое могло взорваться при втором взрыве. (20*300)+(2*530)= 7060 кг Т.к. второй взрыв произошел внутри первого отсека вычитаем из общего количества ВВ, БЗО торпед в ТА: 7060-(530+300+300+300)= 5630 кг, Т.к. вероятно взорвались торпеды расположенные по левому борту о чем свидетельствовали собранные в отсеках «Курска», в количестве 480 кг, куски ВВ из раздробленных взрывом БЗО торпед предположительно находившихся по правому борту - общее количество ВВ которое могло сдетонировать в первом отсеке делим пополам 5630/2= 2815 кг.
У читателей может возникнуть законный вопрос: Если первый взрыв был мощностью около 2000 кг почему он не разрушил первый отсек и не вызвал детонацию остальных торпед? Для того чтобы ответить на этот вопрос достаточно представить расположение торпедных аппаратов. Торпедные аппараты по всей длине находятся в легком корпусе и только задняя часть ТА входит в прочный корпус. При взрыве был разрушен торпедный аппарат № 4 и выбита задняя крышка торпедного аппарата поэтому частично ударная волна и продукты взрыва проникли внутрь первого отсека. ТА № 2 и № 6 были либо вырваны либо сильно деформированы (изогнуты). Здесь опять может возникнуть вопрос: А почему не была разрушена носовая оконечность прочного корпуса? Дело в том, что взрыв который разрушил ТА № 4 снес обшивку легкого корпуса и взрывная волна «оттолкнувшись» от прочного корпуса ушла за пределы лодки, в водную среду которая имеет меньшее сопротивление по сравнению с прочным корпусом.
Версия одного взрыва. При рассмотрении версии двух взрывов (взрыв торпеды в ТА и последующий врыв части боезапаса торпедного отсека) невольно возникают сомнения в этой версии, т.к. имеются факты которые указывают на то, что взрыв был один. Во первых очень странно, что первый взрыв зафиксировали только иностранные сейсмостанции и американская подводная лодка. Во-вторых сравнение сейсмограмм указывает на явное не совпадение данных.
Фото из книги: Б.А. Кузнецов. Она утонула… Правда о «Курске», которую скрыл генпрокурор Устинов (записки адвоката). М., 2005.
На верхней сейсмограмме слева стрелочкой обозначена очень маленькая группа штрихов и подписана на английском языке – Small event (маленькое событие), потому что если не подписать, то никто и не поймет, что это именно «событие», а не обычный фон, как на нижних графиках. На графике (ARCES, Finnmark, Norway) по горизонтальной оси отложено время t, обратите внимание на то, что интервал между «маленьким событием» и взрывом равен продолжительности взрыва, если верить этим данным, взрыв на «Курске» продолжался 135 секунд, и равен был интервалу между взрывами. Данный сейсмограммы ARCES, Finnmark, Norway расходятся с данными сейсмостанции SPITS, Spitsbergen т.е этой станцией не зафиксировано «маленькое событие», а продолжительность второго взрыва значительно меньше. Данный сейсмограммы NORES, Hedmark, Norway отличаются по времени от двух первых (данная станция наиболее удаленная и к ней сейсмическая волна подошла позднее чем к другим сейсмостанциям (Стандартная скорость P-волн - 330 м/с в воздухе, 450 м/с в воде и 5000 м/с в граните, S-волны в воде не распространяются), однако после мощного взрыва данная сейсмостанция фиксирует большое количество «маленьких событий». Которые почему-то другие сейсмостанции не зафиксировали. Рисунок из книги «Курск». Операция «Подъем»
Не вдаваясь в детали можно констатировать факт - первое «маленькое событие» зафиксировала только одна сейсмостанция из трех. Кто то может предположить, что на данной сейсмостанции стоят более чуткие самописцы, вполне может быть, но тогда почему столь чуткие самописцы не зафиксировали сейсмические события после второго взрыва которые зафиксировала сейсмостанция NORES, Hedmark, Norway?
На ютубе в фильме «Гибель «Курска». Следственный эксперимент. Приводится такой факт, подтверждающий версию двух взрывов: На дне найдено два «пятна» состоящих из обломков конструкции «Курска», первое «пятно» за кормой примерно в 70 м, там найдены остатки ТА № 4 и № 2, а также остатки практической торпеды, во втором «пятне» куски легкого корпуса. Которые вероятно отвалились при ударе носовой части лодки о грунт. И сказано, что после первого взрыва лодка прошла 150 м потом второй взрыв и лодка легла на грунт, т. е. здесь отмечено, что второй взрыв был на каком то удалении от поверхности дна. Казалось бы все правильно, все ясно, ага ясно, но не все!
По выданной в эфир версии, АПЛ после второго взрыва должна была рухнуть на дно строго вертикально и замереть, но как уже показано выше лодка прошла более 150 м (150+40+30=220 м) т.е прошла после первого взрыва около 200 м и пропахала по дну не менее 30 м. Поэтому в случае версии одного взрыва, второе «пятно» должно было находится примерно в районе третьего или четвертого отсеков «Курска», т.е. там где лодка первоначально ударилась о грунт. Фактически данный фильм подтверждает, хотя и не точно, версию одного взрыва: после первого, мощного взрыва, лодка через 220 м легла на грунт «рассыпав» куски конструкции от соприкосновения носовой части с «напаханным» массивом грунта. При двух взрывах должно было быть три «пятна»: первое пятно с остатками ТА № 4 и обшивки легкого корпуса, в 70 м за кормой лодки, второе пятно, должно состоять из довольно крупных обломков конструкции, отломившихся при втором взрыве и находится в районе средней части лодки, третье пятно из легких обломков и обшивки легкого корпуса в носовой части образованно от соприкосновения носовой, разорванной оконечности лодки с донным грунтом.
В пользу версии одного взрыва говорит то, что наши корабли зафиксировали только один взрыв. На фоне сделанных выводов становится видно, что сведения выданные норвежскими «учеными» являются явной дезинформацией. Что бы это доказать «далеко ходить не надо» - первый взрыв, 150 кг в тротиловом эквиваленте, имел амплитуду 1,5, второй взрыв, 2000 кг ВВ, амплитуда 3,5. Т.е. превышение ВВ во втором взрыве в 13 раз по сравнению с первым, а увеличение амплитуды всего в 2,3 раза. Кто - то может задать вопрос: А зачем им это надо? Версия двух взрывов позволяет «отвести глаза» от возможной причастности ИПЛ к катастрофе.
ВЕРСИЯ ШЕСТАЯ: лодка поражена нашей ракетой с «Петра Великого». Представим себе, что боевое упражнение для подводников называлось «сбивание ракеты зенитным комплексом», при котором на лодку шла практическая (не боевая) ракета - мишень, а моряки должны были ее поразить. И вот, скажем, как в случае с МРК «Муссон», зенитная ракета лишь повреждает цель, направляя ее на лодку - следует удар в торпедные аппараты, воспламенение торпеды 65-76А, образуется форс пламени, которой вызвал пожар в торпедном отсеке, с последовавшей через 2 с небольшим минуты детонацией...
Критика версии: Как уже было отмечено комиссия которая занималась расследованием причин гибели «Курска» изымала судовую документацию и производила инвентаризацию боезапаса на борту НК принимавших участие в учениях, все оружие и боезапас находились в наличии, фактов несанкционированных стрельб или запусков ракет не было установлено. Если на «Курске» были подняты выдвижные устройства это совершенно не значит, что лодка всплыла, и поэтому в нее могла попасть ракета, выдвижные устройства выдвигаются под водой, на перископной глубине, а вероятность попадания учебной крылатой ракеты в ПЛ под водой равна вероятности попадания в нее метеорита. К тому же в районе учений действовал корабль разведки ВМС Норвегии «Марьята», до пяти разведывательных самолетов «Орион». Которые сразу бы зафиксировали, и не стали бы таить, координаты падения ракет.
ВЕРСИЯ СЕДЬМАЯ: «Курск» взорвался при испытании сверхсекретного оружия. Эта версия, критики не выдерживает, по той причине, что никто такое оружие без проведения всесторонних испытаний на стендах на лодку не загрузит. И потом, на погибшей лодке было бы представителей промышленности и приемки больше, чем экипажа. Здесь была плановая боевая подготовка. Правда, точно неизвестно, испытываемая торпеда все же была аккумуляторной или с жидко-топливным двигателем Отто?
ВЕРСИЯ ВОСЬМАЯ: «Мемфис» торпедировал «Курск», вначале одной торпедой, затем еще тремя, а боезапас не сдетонировал, а просто разрушился. От взрывной волны «Мемфис» потерял буй и получил повреждения, почему и зашел в Берген.
Аргументы в пользу версии: по правому борту имеется пробоина в корпусе «Курска» указанная на фотографии. Пробоина явно не «взрывная», а как пишут в полицейских протоколах «…получена от удара тяжелым тупым предметом».
Приверженцы данной версии заявляют, что якобы торпеда Мк-48 была оснащена БЗО из обедненного урана, которое пробило корпус лодки как гарпун. В подтверждение данной версии приводятся аргументы о том, что в районе носовой части «Курска» обнаружена радиация и якобы иностранные водолазы нашли кусок БЗО из обедненного урана.
Критика версии: повреждение только на легком корпусе. прочный корпус не пробит. В фильме «Гибель «Курска». Следственный эксперимент наличие пробоины в легком корпусе объясняется смещением при взрыве легкого корпуса по отношению к прочному корпусу, при смещении легкого корпуса в месте крепления к прочному корпусу произошел обрыв оболочки легкого корпуса.
Никто не видел водолаза с куском обедненного урана в руках. На вооружении ни одной страны мира нет торпеды с БЗО из обедненного урана, имеются на вооружении только подкалиберные снаряды с сердечниками из обедненного урана для поражения бронированной техники.
ВЕРСИЯ ДЕВЯТАЯ: «Курск» зашел на мелководье из-за навигационной ошибки, на ходу ударился о дно (это первый динамический удар, который мог произойти также из-за заклинивания рулей), при этом лодка потеряла положительную плавучесть, обесточилась, а внутри нескольких отсеков возникли пожары. Были выдвинуты устройства и антенны в расчете на всплытие. Продувка цистерн ничего не дала, или же лодка привсплыла, но воздух, как и на «Комсомольце», усилил пожар, а вскоре сдетонировал боезапас...
Критика версии: не обнаружено на дне следов удара «о дно с ходу», подъемом выдвижных устройств АПЛ с грунта не поднимешь, эффект всплытия при подъеме выдвижных устройств проявляется на обычных ПЛ, в подводном положении, но не лежащих на грунте. И если бы произошел второй мощный придонный взрыв то на дне обязательно образовалась бы воронка, а передняя честь лодки была бы засыпана донным грунтом. Фактически носовая часть лодки упиралась в вал донного грунта который был нагребен при движении лодки по дну. Макет лодки. Показан процесс отпиловки первого отсека.
Остальные предположения прорабатывают аномальные природные явления, столкновение с НЛО, действия неких подводных «робокопов», заговор международных сил сионизма и т.п... Их мы рассматривать не будем.
Подъем «Курска» К подъему АПЛ «Курск» были предъявлены жесткие требования - поднимать без крена и дифферента, без воздействия на наружный корпус и др. Продиктованы они были тем, что в результате взрыва механизмы АПЛ сорваны со своих фундаментов, а состояние боезапаса неизвестно. В феврале 2001 года фирмой Mammoet Transport BV (Голландия) было предложено следующее техническое решение: поднимать лодку с помощью гидравлических домкратов, установленных на судне. В каждом домкрате был предусмотрен динамический компенсатор, который должен был компенсировать динамические усилия при отрыве «Курска» от грунта и на конечном этапе его подъема при приближении к поверхности. Его механизм на основе газовой компенсации (азот) амортизировал каждый из домкратов и позволял при динамических воздействиях иметь вертикальные перемещения до двух метров. В свою очередь ЦКБ МТ «Рубин» совместно с Институтом им. Академика Крылова, 1-м и 40-м институтами ВМФ разработали конструкцию захватов подъемных устройств. Суть проекта заключалась в следующем: в прочном корпусе лодки между шпангоутами вырезались отверстия, туда заводились зацепы с выдвижными лапами. Отделом прочности Института им. Академика Крылова было подсчитано, что шпангоуты и прочный корпус выдержат такую нагрузку.
Изготовление технических средств подъема, принципы их работы Все технические средства подъема размещались на барже «Giant 4». Баржа прошла серьезную модернизацию на верфи Shipdock Amsterdam (Голландия). Корпус баржи во многих местах был упрочнен. На ней были установлены двадцать шесть домкратов и компенсаторов с катушками большого диаметра со всей необходимой энергетикой и рабочими средами. Все это оснащалось соответствующими системами и пультами управления. На барже были организованы жилой блок и хранилище для запаса рабочих сред (азот и тому подобное). Каждый домкрат обеспечивал подъем при помощи 54 стрендов (Стренд - своеобразный трос диаметром 18 мм, состоящий из семи прочных металлических стержней: одного центрального, близкого по форме к цилиндру, и шести трапецеидального сечения). Стренды были намотаны на катушки диаметром около трех метров. Рабочая часть стрендов от домкрата шла через клюзовую трубу, вваренную в корпус баржи, к зацепу и закреплялась на нем. Пучок из 54 стрендов выдерживал нагрузку около 1000 тонн. Днище баржи переделывалось под конфигурацию подводной лодки с впадиной под рубку «Курска» и «седлами» вдоль всей длины прижатия подводной лодки к днищу баржи. При операции подъема баржа усилием домкратов притягивалась вниз и увеличивала свою осадку. В результате возникала архимедова сила и фактически отрывала «Курск» от грунта. Далее «Курск» притягивался к днищу баржи при помощи тросовых гидродомкратов, при этом пучки стрендов наматывались на катушки.
Опускание зацепов к отверстиям производилось по двум из четырех специальных направляющих тросов, крепившихся к направляющему кольцу. Кольцо, в свою очередь, закреплялось к «корзине», установленной непосредственно над отверстием, вырезанным в прочном корпусе «Курска». После заведения зацепов в отверстия их лапы раздвигались при помощи гидравлики и фиксировались стопором. Для заведения лодки в плавучий док ПД-50 были изготовлены два L-образных понтона, спроектированных фирмой Mammoet Transport BV. Дело было в том, что максимальная глубина погружения дока позволяет заводить в него корабли с осадкой не более 14 метров. Осадка же баржи «Giant» с притянутым к ее дну «Курском» составляла 20,7 метров. Следовательно, систему «Giant»-«Курск» нужно было поднять примерно на 7 метров. Вес же системы составлял 19 500 тонн. Подъем баржи и лодки на необходимую высоту осуществлялся путем заведения под ее борта двух понтонов. При расчете параметров подъема специалисты ЦКБ МТ «Рубин» решали две сложные технические проблемы. Первая заключалась в том, что было невозможно точно подсчитать, с какой силой грунт притягивает лодку. Исследования грунта тремя специализированными институтами дали очень большой разброс результатов. Вторая: степень разрушения первого отсека позволяла предполагать его возможный отрыв от тела лодки во время подъема, что могло бы привести к тяжелым, непоправимым последствиям. В итоге было решено предварительно дать на подъемную систему равномерную нагрузку, равную примерно 50 % веса лодки, выдержать около 6 часов, затем ассиметрично увеличивать нагрузку на корму. Кроме того, был предусмотрен и запасной вариант на тот случай, если лодка все-таки не оторвется от грунта. Под кормовую оконечность «Курска» был заведен трос. Трос был прикреплен к двум буксирам: «SmitWijs Singapore» и «Артек». Буксиры были готовы в случае необходимости протянуть трос вдоль лодки под килем настолько, насколько это оказалось бы возможным. Что касается проблемы первого отсека, то его было решено отрезать. Чтобы приступить к организации подъема «Курска», необходим был подробный внешний осмотр корабля и поверхности дна в районе затопления, а также радиационный мониторинг. Для этих целей были выполнены две экспедиции. Первая - с 3 по 15 сентября 2000 года с привлечением спасательного судна Северного флота «Михаил Рудницкий» с глубоководными аппаратами АС-34 и АС-36 на борту. Вторая - с 24 сентября по 2 октября 2000 года с участием научно-исследовательского судна Института океанологии имени П. П. Ширшова «Академик Мстислав Келдыш» с двумя глубоководными аппаратами «Мир». В октябре 2000 года также состоялась операция «Регалия» по вскрытию корпуса АПЛ «Курск» и поиску погибших моряков. Операция осуществлялась фирмой Halliburton (Норвегия) c привлечением российских водолазов. Водолазы базировались на специальной норвежской полупогружной платформе «Regalia», эта платформа могла притапливаться меняя осадку с 11 метров до 21-го. В результате операции из девятого отсека было эвакуировано 12 тел погибших моряков, в том числе тело капитан-лейтенанта Колесникова, оставившего предсмертную записку. Проникнуть в остальные отсеки, а также эвакуировать еще 11 найденных тел из 9-ого отсека не представлялось возможным. Далее предстояло осуществить отрезку разрушенной взрывом части первого отсека, вырезку отверстий для зацепов в части прочного корпуса в районах с координатами, указанными «Рубином». Компании Smit и Mammoet Transport BV для отрезки первого отсека предложили использовать технологию, применяемую при резке трубопроводов больших диаметров. В качестве основного звена этой режущей системы используется своеобразная пила. Она состоит из троса, нанизанных на него цилиндрических элементов, поверхность которых имеет вид горной поверхности с хаотично расположенными островерхими горушками разной высоты, сделанными из высокопрочного режущего материала. Пробег троса в одну сторону составляет около 20 метров. С обоих бортов лодки в районе первого отсека должны были устанавливаться большие цилиндрические башни, имеющие только верхние днища. На башнях размещались колесные направляющие блоки с заведенными на них ходовыми тросами пилы и гидроцилиндры для поперечно-возвратной протяжки троса. При откачке воды из башни за счет перепада давления на верхнем днище снаружи создавалось огромное усилие, которое вдавливало башню в грунт по мере распиловки перекинутой через верх лодки пилой. По мере проверки пилы в ее конструктивное исполнение, системы управления, режущие элементы вносились изменения. Сама отпиловка первого отсека проходила очень сложно, требовала частых трудоемких подключений водолазов для перестройки системы при обрывах ходового или режущего троса пилы, а также при отрезке вручную отдельных элементов корпусных конструкций. Эта операция проходила в августе 2001 года, и в ней участвовало два судна: баржа «Carrier» (фирма Smit) с оборудованием для отрезки, судно «Mayo» (фирма DSND), обеспечивающие все водолазные работы. После отпиловки первого отсека глубоководные водолазы проделали в корпусе лодки технологические отверстия, для введения зацепов. После закрепления зацепов, в ночь на 8 октября началась раскачка корпуса подводной лодки, чтобы максимально снизить его сцепление с илистым грунтом. И рано утром того же дня корпус «Курска» достаточно легко оторвался от дна и начал плавно подниматься к днищу баржи «Джайнт-4». Первоначально операция проходила в строгом соответствии с технологическим планом, который предусматривал остановки через каждые десять метров. Эти паузы использовались для замера радиационного фона и контроля за целостностью конструкций. Но затем погода внесла свои коррективы - поступил сигнал от метеорологов: надвигается шторм. Тогда, не дожидаясь, когда подлодку окончательно закрепят под днищем баржи, вице-адмирал Моцак отдал приказ - начать буксировку «Курска». Это было очень рискованное решение - никто не знал, как поведет себя многотонная махина во время неизбежной болтанки. Под килем оставалось еще сорок два метра, когда повисший на гидрозахватах «Курск» вместе с баржей лег курсом на базу в Кольском заливе. К полудню каравану удалось пройти большую часть пути - 110 морских миль, которые отделяли караван от точки назначения - дока № 50, расположенного близ поселка Росляково. Погода в этом районе была благоприятной, поэтому в штабе экспедиции не было сомнений, что отряд судов войдет в Кольский залив без проблем. Примерно в 15 часов была осуществлена стыковка подводной лодки с баржей «Джайнт-4». Рубка «Курска» вошла в так называемое подводное седло, заранее сделанное в днище баржи, началась установка защитной сетки на линии отреза первого отсека, чтобы предохранить подлодку от вымывания при транспортировке фрагментов из второго отсека, так как и они могли оказаться очень полезными при выяснении причин катастрофы «Курска». Отрезанный первый отсек так и остался лежать на дне. С предельной осторожностью «Джайнт-4» вместе с «Курском» был поставлен на рейд губы Белокаменной, как раз напротив судоремонтного завода в поселке Росляково. Три самых опытных лоцмана вели в бухту гигантскую конструкцию. Акт о завершении операции подъема, транспортировки и постановки АПЛ «Курск» в док был подписан руководством ФГУП «ЦКБ МТ «Рубин» и компании «Маммут Транспорт Антиллесс Н. В.» 22 октября 2001 года.
Работа экспертов После того как «Курск» поставили в сухой док поселка Росляково, судмедэксперты майор Шамиль Шамшудинов и старший лейтенант Александр Горбунов из судебно-медицинской лаборатории (СМЛ) Североморска, капитаны Сергей Иваненко и Евгений Капустин из СМЛ ЛенВО, входившие в состав следственных групп, ступили на борт подводного крейсера. Руководители Генеральной прокуратуры требовали в максимально короткие сроки обнаружить и извлечь на поверхность тела погибших моряков, скрупулезно фиксируя окружающую обстановку. Работа экспертов в разрушенном корпусе лодки оказалась сопряженной с риском для жизни. Когда отсеки открыли, там была атмосфера, непригодная для дыхания, - после взрыва и пожара сохранялось повышенное содержание угарного газа. Моментального проветривания, естественно, не произошло, и осмотр поначалу приходилось проводить в специальных защитных костюмах с изолирующими дыхательными устройствами, что существенно сковывало движения. Запас дыхательных веществ ограничивал время каждого захода следственной группы в отсеки 20 минутами. Передвигались в темноте по осклизлым помещениям, где еще оставалась вода вперемешку с жидкостями, вытекшими из маслопроводов корабля, никогда точно не зная, не обрушится ли вдруг на тебя какой-нибудь предмет, прибор, агрегат и не вонзится ли неожиданно в бок какая-либо железяка. Подчас действия членов следственной группы из-за повышенных мер предосторожности были сравнимы с работой саперов. Поиски тел сопровождались необходимыми следственными действиями - составлением протокола, описаниями места обнаружения, видео- и фотосъемками. Случались и непредвиденные задержки - когда, например, при температуре воздуха до минус 25 градусов по Цельсию и повышенной влажности видеотехника просто отказывала. Кроме того, в первых отсеках люди долго ходили по... взрывчатке: сначала удивились, что это такое желтовато-серое под ногами, потом сообразили, что это «начинка» разрушенных в ходе катастрофы торпед. Впоследствии в справке, подготовленной экспертами, значилось, что на «Курске» обнаружили и собрали не менее 480 кг взрывчатого вещества. Тела многих моряков были зажаты различными предметами, покореженными переборками, сдвинутыми сейфами, поэтому в состав следственных бригад помимо следователей, судмедэкспертов и офицеров медицинской службы включили и рабочих, которые резали сваркой отдельные металлические конструкции. После этого тела вручную перетаскивали по заваленным отсекам и, опять же, на руках поднимали из холодного железного нутра корабля наверх. Нередко случалось так, что эксперт и следователь в обнимку с трупом карабкались по узким трапам от нескольких десятков минут до нескольких часов, вытаскивая очередного погибшего наружу. В таком напряженном режиме четверо судмедэкспертов, поочередно меняясь, проработали без выходных более 40 суток.
Из 118 погибших моряков подводного крейсера почти сразу же поддавались опознанию в основном по внешним признакам тела 23 человек из 6-9-го отсеков «Курска». Тела же остальных членов экипажа из первых пяти отсеков были частично или полностью разрушены взрывами торпед и требовали либо каких-то отдельных дополнительных исследований либо применения методов медицинской идентификации - то есть комплекса молекулярно-генетических, краниологических, серологических, рентгенографических и прочих экспертиз. Только тогда можно было бы с уверенностью говорить о принадлежности какого-то исследуемого тела или его фрагмента конкретному лицу. Именно поэтому к проведению данных специальных исследований помимо вышеназванных судмедэкспертов Северного флота и ЛенВО были привлечены лучшие специалисты из 111 Центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны в Москве, а также Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге: полковник запаса Сергей Зосимов, подполковники Дмитрий Момот и Игорь Толмачев, майор Владимир Ляненко. К началу февраля 2002 г. оставались неопознанными не более 30 тел, однако судмедэкспертов все время торопили: «Быстрее, быстрее...» - хотя, пока не собраны все останки, все сравнительные материалы, начинать идентификацию во избежание ошибки было никак нельзя. Наконец в начале февраля окончательно собрали и представили судмедэкспертам 187 упаковок с фрагментами тел, которые нужно было распределить на оставшихся, еще не опознанных членов экипажа. В основном на останках не было термических повреждений - как правило, механические: на подлодке рушились тяжелые переборки, сдвигались целые металлические пласты, рассекая людей. Поэтому исследовался каждый объект, в официальную схему заносились все его признаки, изымались материалы для биологов - чтобы определить группу крови, уровни разделения каждой части тела по мягким тканям и костям, затем проверялось соответствие-несоответствие одного фрагмента другому. Трудностей у судмедэкспертов и на берегу оказалось предостаточно. Работать пришлось не со своей лабораторной базой, а в морге, не приспособленном для столь массового поступления тел. Все члены погибшего экипажа в подавляющем большинстве являлись молодыми людьми, поэтому по костям их различить было достаточно трудно. Главным же образом дело осложнялось тем, что в российских Вооруженных силах никогда не существовало системы стройной медико-биологической регистрации. В частности, в личных делах многих моряков отсутствовали сведения о группе крови или же зубные формулы с указанием формы зубов, числа и месторасположения мостов и коронок. В таких случаях нередко выручала краниофациальная экспертиза - компьютерное совмещение изображений черепов с прижизненными фотоснимками погибших, благо такую уникальную программу специалисты Института космических исследований создали в 1990-х гг. В полном смысле слова, вкалывая - без выходных, лишь с перерывами на сон, - судмедэксперты добились того, что этап идентификационных работ длился всего месяц с небольшим и закончился 15 марта 2002 г. К этому числу судмедэкспертам удалось подготовить к опознанию и идентифицировать 115 погибших моряков. Тела трех человек (два - членов экипажа и одно - представителя завода «Дагдизель»), находившихся в момент взрыва торпед в 1-м отсеке «Курска», обнаружить не удалось. Со дна Баренцева моря были эвакуированы потенциально опасный боезапас лодки и два ядерных реактора. Изучение лодки в сухом доке дало возможность с высокой степенью точности восстановить последовательность трагических событий последних часов жизни лодки и ее экипажа, а также установить возможную причину катастрофы. 23 августа 2000 года приказом Министра обороны России № 442 погибший личный состав атомного подводного крейсера «Курск» зачислен навечно в списки 7 дивизии 1 флотилии подводных лодок Северного флота. За мужество, героизм и отвагу, проявленные при исполнении воинского долга, члены экипажа атомного подводного крейсера «Курск» Указом президента Российской Федерации были награждены орденами Мужества (посмертно), а командир корабля капитан 1 ранга Геннадий Лячин удостоен звания Героя Российской Федерации (посмертно). В память о погибших моряках атомного подводного крейсера «Курск» 12 августа 2002 года в Москве, Нижнем Новгороде и поселке Видяево были открыты мемориалы. Командир атомной подводной лодки «Курск» Геннадий Лячин
Подводные крейсера проекта 949 А предназначались главным образом для борьбы с крупными надводными кораблями. Атомный подводный крейсер с крылатыми ракетами К-141 «Курск» мог уничтожить целое соединения кораблей противника, состоящие из ударного авианосца и трех-четырех крейсеров, имел возможность блокировать огромные районы океанов и континентов. Краткая ТТХ АПЛ пр. 949 А. • Длина наибольшая (по КВЛ) - 154 м • Ширина корпуса наибольшая - 18.2 м • Средняя осадка (по КВЛ) - 9.2 м • Высота от киля до верха ограждения рубки - 18.3 м. • Водоизмещение - 14700/23860 тонн. • Скорость в надводном положении - 15 узлов. • Скорость под водой - 33 узла. • рабочая глубина погружения – 420 м • Предельная глубина погружения - 500 м. • Корпус - прочная сталь. • Количество отсеков - 10. • Экипаж: по штату всего 130 человек. • Атомная энергоустановка типа ОК-650 и модификации с двумя водо-водяными реакторами, с тепловой мощностью - 2х190 мегаватт и с мощностью на валу - 2х50000 л.с. • 2 паровые турбины (по 90 000 л.с.); 2 семилопастных винта. • Ракетное вооружение - 24 ПУ крылатых ракет ЗМ-45 комплекса П-700 «Гранит» (SSN-19). Вес ракеты 6,9 тонн. Длина 10,5 м. Вес боевой части 1000 кг. Дальность полета 555 км. Скорость 1,5 М. Ракеты с атомным боезарядом согласно договору по СНВ сняты с кораблей. • 6 торпедных аппаратов, из них 4 - 533-мм и 2 - 650-мм. Боекомплект - 24 торпеды. • Запас плавучести 30% (значительно больше, чем у любой из американских подводных лодок). • Способна ложиться на грунт. • Автономность плавания - 120 суток. Внутреннее устройство АПЛ пр. 949 А. Всего в АПЛ десять отсеков. Девятый - последний, но есть еще отсек 5-бис. Первый отсек - носовой. Его еще называют торпедным, поскольку в нем расположены шесть торпедных аппаратов. Он трехпалубный. На стеллажах верхней палубы хранится весь боевой запас. В шесть торпедных аппаратов торпеды подаются при помощи специального подъемного механизма, так называемого устройства быстрого заряжания, позволяющего перезарядить торпедные аппараты за 5 минут. На нижней палубе размещены аккумуляторные батареи. Поскольку они склонны к возгоранию, батареи отделены от боезапаса специальными настилами. По штатному расписанию в первом отсеке несут службу пятеро моряков (На момент катастрофы в первом отсеке кроме 5 штатных моряков находилось двое прикомандированных). Общий объем отсека - 1157 м3 Второй отсек - мозг лодки - имеет четыре палубы. Верхняя - это главный командный пункт и рабочее место командира. Там сосредоточено все управление кораблем: • центральный пульт управления; • воздушный пульт; • другие пульты, в том числе гидроакустических систем; • системы микроклимата; • два перископа (командирский и штурманский); • посты вахтенных офицеров; • навигационные спутниковые комплексы, позволяющие определять местонахождение лодки. На третьей палубе второго отсека располагаются гиропост и посты комплекса «Гранит». По боевому расписанию в отсеке находится 30 человек. В самом конце отсека есть трап, ведущий в рубку, которая возвышается над лодкой гигантским плавником. Там есть всплывающая спасательная камера с неприкосновенным запасом продуктов, воздуха, аккумуляторами и радиосвязью. В случае затопления лодки весь экипаж может всплыть на поверхность. Общий объем отсека - 1025 м3. Третий отсек - радиоэлектронный, включающий в себя несколько многопрофильных антенн связи, в том числе космической, радиолокационные антенны, радиоразведки и приема целеуказаний из космоса или от самолетного пункта наблюдения. По боевой тревоге в отсеке находится 24 человека. Общий объем отсека- 956 м3.
Четвертый отсек - жилой. В нем, кроме спальных кубриков, размещены: • кают-компания; • спортзал; • сауна; • душевые; • комната эмоциональной разгрузки с оранжереей и плавающими в аквариумах рыбками; • системы управления пожаротушения. По боевой тревоге в отсеке находится 8 человек. Общий объем отсека - 1487 м3. Пятый отсек - дизель-генератор для выработки электроэнергии и вспомогательные механизмы: • компрессоры высокого давления; • запас дизельного топлива и масла; • щит берегового питания; • электролизная установка для регенерации воздуха. По боевому расписанию в отсеке находится 11 человек. Общий объем отсека - 616 м3. В отсеке 5-бис производится дезактивация личного состава, работающего в реакторном отсеке. По боевой тревоге в отсеке находится 4 человека. Общий объем отсека - 628 м3. Шестой отсек - две ядерные установки. Практически это центр лодки. Над реактором проходят два коридора, позволяющие переходить из одного конца лодки в другой. По боевому расписанию в отсеке находится 5 человек. Общий объем отсека- 641 м3. Седьмой отсек - турбинный. В нем расположены: • пульт аварийного управления главной энергетической установкой; • главный распределительный щит; • электростанция; • агрегаты, обеспечивающие ход подводной лодки. По боевой тревоге в отсеке находится 9 человек. Объем отсека 1116 м3. Восьмой отсек - идентичен седьмому. В нем расположены: • турбины, приводящие в движение винты подводной лодки; • турбогенератор для обеспечения корабля электроэнергией; • водоопреснительные установки; • электростанция. По боевой тревоге в отсеке находится 7 человек. Объем отсека 1072 м3. Девятый отсек содержит: • насосы; • гидравлику рулевой системы; • компрессор воздуха высокого давления; • станцию управления электродвигателями; • боевой пост резервного управления рулями; • небольшой токарный станок; • душевая кабина; • шестисуточный запас продуктов; • аварийный люк с тубусом, который предназначен для индивидуального свободного всплытия. Девятый отсек является отсеком-убежищем и он очень маленький, всего 542 м3. Здесь несут службу три человека. В девятом отсеке находятся шесть надувных плотов на 20 человек каждый, 120 противогазов и спасательных комплектов для индивидуального всплытия. В том числе утепленные гидрокостюмы. Поперечные переборки плоские, между первым и вторым, а также между четвертым и пятыми отсеками рассчитаны на давление 40 атмосфер и имеют толщину до 20 мм. Таким образом, лодка разделена на три отсека - убежища для аварий на глубинах до 400 метров: при затоплении части прочного корпуса люди в этом случае имеют шанс спастись или в первом отсеке, или во втором- третьем, или же в кормовых отсеках. Остальные переборки внутри зон спасения рассчитаны на 10 атмосфер (для глубины не более 100 метров). В соответствии с планом на 2000 г. командование Северного флота в августе обязано было провести сбор-поход кораблей Северного флота под руководством командующего флотом. Вместо этого командование флота спланировало и организовало проведение комплексной боевой подготовки кораблей авианосной многоцелевой группы (АМГ) в Баренцевом море в период с 10 по 13 августа 2000 г. Такая форма подготовки сил флота не предусмотрена ни одним руководящим документом ВМФ. АПЛ «Курск» в предстоящем учении отводилась одна из главных ролей (Командованием СФ учение в Баренцевом море планировалось для «Курска», как промежуточный этап в подготовке дальнего похода). Однако район действия «Курска» - РБД- 1, по замыслу учения включал часть полигонов боевой подготовки СФ, не предназначенных для совместной отработки задач боевой подготовки атомными подводными лодками и противолодочными надводными кораблями. Кроме того, выполнение задачи, которая была поставлена перед «Курском» в этом районе (выполнение боевого упражнения «Атака соединения боевых кораблей» и боевого упражнения «Атака (контратака) кораблей противолодочной ударной группы»), существенно затруднялось мелководностью района. В этих условиях «Курск» не мог выполнять тактические приемы, действуя против отряда боевых кораблей, кораблей ПУГ, а именно: маневрировать по глубине при поиске и атаке надводных кораблей, а также уклоняться после их атаки, вести разведку, развивать ход более 12 узлов и т.п. Лодка перед учениями 8 месяцев и 21 день не выходила в море (Экипаж который в течение 9 месяцев не выходил в море должен выводится из первой линии и проходить полный курс боевой подготовки). Командование АПРК разрешило, по семейным обстоятельствам, сойти на берег старшине команды рулевых старшему мичману Мизяку Н. и мичману Корнилову, в финансовую часть был направлен нештатный финансист химик мичман Несен (Когда «Курск» уже готовился к отходу, командир корабля капитан 1 ранга Геннадий Лячин вызвал мичмана и приказал сойти на берег, чтобы он успел получить в финансовой части зарплату и по приходу «Курска» в базу раздал ее экипажу). Если учесть, что несколько человек из экипажа пребывали в госпитале на излечении и последние дни отпуска догуливал капитан 2 ранга Козогуб, то можно констатировать, что экипаж был недоукомпектован. Неожиданно, без всяких на то объяснений, было приказано выйти в море на два дня раньше запланированной даты. В авральном порядке командиры боевых частей своими силами пытались как-то укомплектовать экипаж: вместо Н. Мизяка снимают с однотипной лодки «Воронеж» боцмана А. Рузаева, из госпиталя выписывают командира отделения торпедистов, но на лодку он попасть не успевает, в экипаж включают торпедистов из числа матросов по призыву И. Нефедкова и М. Боржова, на один выход уговорили сходить капитана 3 ранга Байгарина Мурата, поступившего в академию и прибывшего в п. Видяево за семьей. Мичману Корнилову замену не нашли, замену Несену не искали. На лодку загрузили торпеды: три торпеды «Кит» № 65-76, из них одна учебная 65-76 ПВ и две боевые 65-76 А, 17 боевых торпед УСЭТ – 80 и одну учебную УСЭТ – 80. Торпеды «Кит» из-за сложности конструкции требовали к себе особого внимания и подготовки обслуживающего персонала. Учебную торпеду 65-76 ПВ загрузили в ТА № 4, по левому борту (нечетные номера ТА идут по правому борту, четные по левому прим.), одну боевую торпеду 65-76 А в ТА № 3. Вторая боевая торпеда 65-76 А была загружена на стеллаж позади ТА № 3. В ТА 1-2 были загружены торпеды УСЭТ – 80, 5 и 6 ТА остались не занятые, также остались не занятые два стеллажа (согласно «Паспорту безопасности» на борту было: 22 боевые и 2 практические торпеды + 2 ТА пустые + 2 пустых стеллажа = 28 мест. Из 28 мест, 18 отведено по торпеды УСЭТ - 80, 10 мест под торпеды 65-76 А «Кит». Таким образом, получаем: из занятых 24 мест, 18 мест приходились на торпеды УСЭТ – 80, остается 4 места под «толстые» торпеды, но, как известно, было принято на борт только три торпеды 65-76 А и 65-76 ПВ, получается, что одно место было занято не «выясненным» типом боезапаса прим.). АПЛ «Курск», проходя государственные испытания в 1994 г., стрельбы торпедами калибра 650 мм не производил, торпеды типа 65-76 ПВ никогда не эксплуатировал. Командир минно-торпедной части (БЧ -3) старший лейтенант Иванов - Павлов А.А. задачи Л - 1 и Л - 2 боевой подготовки на АПРК «Курск» не отрабатывал, опыта обслуживания не имел; прибывшие матросы не прошли в полном объеме курс подготовки по задачам МТ-1 (приготовление БЧ -3 к бою и походу) и МТ- 2 (подготовка БЧ - 3 к применению оружия) и к эксплуатации систем контроля не допущены; старшина команды торпедистов старший мичман Ильдаров А. имел опыт обслуживания торпед калибра 650 мм на лодках другого (671 РТ) проекта, где система контроля окислителя конструктивно несколько отличается. АПЛ «Курск» с 1997 г., в нарушение всех существующих руководящих документов, не выполнял стрельб никакими типами торпед. За пять лет своей военной жизни «Курск» только в 1997-ом году выполнил учебное боевое упражнение с пуском учебной (практической) электрической торпеды. Тем не менее, он был в первой линии и считался лучшим кораблем, гордостью подводного флота СФ. По факту можно констатировать, что минно - торпедная часть во главе с ее командиром, ни документально, ни реально к выходу в море была не готова, тем более что для экипажа торпеда на основе перекисно-водородного движителя являлась новым оружием. (Новый вид оружия вводится в специальном полигоне при соответствующем обеспечении прим.).
Выше изложенное может вызвать у читателей вопрос: «Они что там на флоте совсем глупые? Собрались применять оружие устройства и особенностей эксплуатации которого знают только приблизительно». Да нет, не глупые, отвечу я читателям, там прекрасно все понимали и осознавали, и по крайней мере, береговые службы, постарались соблюсти «все формальности»: Врио командира дивизии подводных лодок капитан 1 ранга Краснобаев А.В., который являлся заместителем начальника штаба дивизии по оперативной и боевой подготовке и по своему служебному положению, согласно ст. 96 Корабельного устава ВМФ, не имел права подписывать документы за командира дивизии, подписал приказ от 20 июня 2000 г. «О допуске АПРК «Курск» к приему и эксплуатации торпед калибра 650 мм». С 28 по 31 июля 2000 г расчетом 1 цеха ЗТ торпеда 65-76, как и положено готовилась... под руководством старшего мичмана Козлова Б.А., который не был допущен в установленном порядке к несению службы в качестве командира расчета. В контрольно-приемном листе приготовления данной торпеды, в графе «принял», как и положено, стоят подписи, заместителя начальника цеха капитана-лейтенанта Шевченко С.В., который никакого отношения к приготовлению торпеды для АПРК «Курск» не имел и не был допущен к самостоятельному руководству приготовлением торпед этой модификации. Как и положено был проведен опрос торпедного расчета «Курска» в составе командира БЧ-3 Иванова-Павлова А.А. и старшины команды старшего мичмана Ильдарова A.M перед приемом практической торпеды калибра 650 мм (заводской номер 1336А ПВ) по знанию правил эксплуатации и окончательного приготовления данных изделий… врио командира расчета старшим мичманом Козловым Б.А., который, как указано ранее, не был допущен к руководству расчетом (Заместитель командира в/ч 62752 по минно-торпедному вооружению капитан 2 ранга Коротков А.Е., который по своим функциональным обязанностям должен был производить опрос торпедного расчета «Курска» в составе командира БЧ-3 Иванова-Павлова А.А. и старшины команды старшего мичмана Ильдарова A.M., при этом не присутствовал).
Вообще интересно, что отвечал во время «опроса» Иванов-Павлов, если он никогда с «толстой» торпедой дела не имел, а Ильдаров, хотя и имел опыт общения, но не знал особенности эксплуатации этих торпед на лодках пр. 949 А, соответствующих инструкций по обращению с торпедами данного типа на борту «Курска» не имелось (точнее инструкция была она была для лодок другого проекта, и пр. 949 А не соответствовала, естественно и пользоваться ей было бесполезно, вероятно эта инструкция была для проверяющих прим.). Однако «ответы» опрошенных удовлетворили мичмана Козлова и он «дал добро». Правда одно дело «дать добро», и совсем другое фактическое обращение с торпедой – Чё с ней делать –то?
Приемку и погрузку торпед на «Курск» по приказанию флагманского минера 1 флотилии подводных лодок контролировал флагманский минер 11 дивизии подводных лодок аналогичного проекта капитан 2 ранга Кондратенко А.В. (АПЛ «Курск» входила в состав 7 дивизии ПЛ) он же контролировал подключение торпеды после ее загрузки на автоматизированный стеллаж к системе контроля окислителя (По мнению вице-адмирала В.Д.Рязанцева, капитан 2 ранга А.В. Кондратенко исполнял свои функции халатно и недобросовестно. Он не участвовал в опросе торпедного расчета АПЛ «Курск» при приемке боевых торпед на ТТБ (торпедо - технической базе), не находился на АПЛ «Курск» до окончания погрузки торпед. Он убыл в штаб 11 дивизии ПЛ и оттуда позвонил на соседнюю АПЛ своей дивизии старшине контрактной службы Я., чтобы тот помог подключить боевые торпеды 65-76 А к системам контроля. Старшина контрактной службы Я. прибыл на АПЛ «Курск» и вместе со старшиной команды торпедистов АПЛ «Курск» старшим мичманом А.М. Ильдаровым произвел подключение систем контроля в 1 отсеке и в центральном посту. Все операции по подключению производил старшина контрактной службы Я., а старший мичман А.М. Ильдаров смотрел, как он это делает. При выполнении этих работ в 1 и 2 отсеках отсутствовали, командир минно-торпедной боевой части старший лейтенант А.А. Иванов-Павлов и флагманский минер 11 дивизии капитан 2 ранга А.В. Кондратенко). Ну, а дальше… вы уж Иванов-Павлов и Ильдаров сами как хотите… И так, стрельба торпедой 65-76 ПВ была включена в план учений, торпеда была погружена на АПЛ «Курск», и так как никто официальных протестов и несогласий вышестоящему командованию не заявлял, был отдан приказ на выход корабля в море. Остается только один вопрос: Командир «Курска» Лячин Г.П. куда смотрел? Здесь можно лишь предположить, что Лячин находясь на хорошем счету у начальства был со всеми начальниками в хороших отношениях, имел самые радужные перспективы на будущее, и в данной обстановки не стал «права качать», и портить отношения с начальством (читай портить карьеру) и вышел с неподготовленным экипажем в море (как это напоминает АПЛ К-429, АПЛ «Комсомолец»), что возможно и привело к трагическим последствиям.
10 августа 2000 года подводная лодка К-141 «Курск» вышла в море для участия в трехдневных плановых учениях на полигоне в Баренцевом море. На борту 118 человек из них 5 - контролирующие наблюдатели и 2 - прикомандированные - Гаджиев Мамед Исмаилович - представитель завода «Дагдизель», старший лейтенант Борисов Арнольд Юрьевич – ведущий инженер ВП МО. По плану учений 12 августа в 9:40 «Курск» должен был начать подготовку, а в период с 11:40 до 13:40 провести учебную атаку авианесущей группы кораблей. В 8 часов 51 минуту по московскому времени командир доложил о готовности к торпедной стрельбе. Последние записи в бортовом журнале лодки были оставлены в 11:15 минут 12 августа. В 11.30 на крейсере «Петр Великий» зафиксированы вспышка и хлопок. В 12-00 «Курск» не вышел на сеанс связи, в 15-00 опять не вышел на плановую связь, еще через три часа не поступил доклад об оставлении полигона (Какая странная беспечность командования флотом – на полигоне не санкционированные взрывы, подводная лодка в установленное время не выходит на связь, запланированная торпедная атака тоже не проведена (!) но как говорится – «Никто и ухом не повел»). В этот же день в районе 11:30 норвежские сейсмологические станции зафиксировали 2 толчка, сила которых составляла 1,5 балла по шкале Рихтера (с учетом удаления от эпицентра, это было эквивалентно взрыву 100 - 150 кг. тротила) и 3,5 балла (эквивалент 1-2 тоннам тротила). Данные толчки произошли с интервалом в 2 минуты 15 сек (135 сек) в море на расстоянии около 175 км от Североморска. В 11 часов вечера, в установленное время, снова «Курск» не вышел на контрольный сеанс связи. В 23.30 по флоту была объявлена тревога. 13 августа в 04.36 подводная лодка была обнаружена эхолотом крейсера «Петр Великий» в точке с координатами 69°37' с. ш. 37°35' в. д. лежащей на грунте. Акустики на крейсере доложили о стуках из отсеков лодки (на самом деле ко времени обнаружения на «Курске» уже никого не было в живых. Но стуки были реальные - вероятно они исходили от другого подводного объекта, который мог находиться в поблизости). Согласно Б. Кузнецову («Она утонула»…, стр.74) в вахтенном журнале крейсера «Петр Великий» имеется запись: «10:34. Выявлены две аномалии глубины». В район аварии начали прибывать спасательные суда. Спасательные работы велись силами Северного флота и проходили в период с 13 по 22 августа, но оказались безуспешными. Применялись подводные аппараты (автономные снаряды) АС-15, АС-32, АС-34 и АС-36, которые не могли пристыковаться к лодке предположительно из-за повреждения стыковочной площадки на корпусе лодки. 20 августа к работам допустили норвежское судно «Seaway Eagle», во второй половине дня водолазы с этого судна спустились к подводной лодке, обследовали люк и подали сигналы с целью выяснения наличия живых людей на лодке. Они не подтвердили повреждение стыковочной площадки (тем не менее, российские ответственные лица утверждают, что стыковочная площадка была повреждена осколком прочного корпуса лодки который забросило в корму взрывом). 21 августа, утром водолазы смогли вскрыть верхний люк шлюзовой камеры, а через несколько часов был открыт и нижний люк. Подтверждено, что экипаж подводной лодки погиб.
В это же время на «Курске» (предположительная версия) Первый взрыв, вызвал интенсивный (но не объемный) пожар в 1-м отсеке через разрушенный (вырванный) торпедный аппарат 4 и частично разрушенный торпедный аппарат 2 (позже, опытным путем установили, что давление в момент взрыва составило 50 тыс. атм.) внутрь первого отсека стала поступать вода, которая повлекла постепенное появление дифферента на нос лодки. Все люди, находившиеся там, погибли практически мгновенно. АПЛ «Курск» в это время находился на перископной глубине, готовясь к учебной торпедной атаке, а потому его выдвижные устройства были подняты. Взрывная волна первого взрыва прошла через открытую систему вентиляции в центральный пост (ЦП), находящийся во 2-м отсеке. Часть находившихся там людей, возможно, сразу же погибла, другие были оглушены ударом (Более мощный взрыв на ПЛ Б-37, в первом отсеке, который разрушил 1 и 2 отсеки лодки тем не менее не вызвал потери боеспособности у членов экипажа 3-го отсека хотя и захлопки вентиляции и межпереборочные двери в момент взрыва были открыты, но т.к. нет никаких подтверждений того, что состав 2-го отсека «Курска» был в боеспособном состоянии, можно предположить, что первый взрыв привел к гибели (выходу из строя) членов экипажа как 1-го так и 2-го (командного) отсека). Далее взрывная волна прошла по трубопроводам вентиляции, загнула штоки гидроподъемников выдвижных устройств, из-за чего все они так и остались поднятыми. Эта же взрывная волна забросила во все отсеки и запах гари. Именно поэтому весь оставшийся к тому времени в живых личный состав сразу же включился в портативные дыхательные аппараты (ПДА), а офицеры, находившиеся на пульте Главной энергетической установки (ГЭУ) ядерного реактора, - в шланговые дыхательные аппараты (ШДА). Из-за того, что через вырванный торпедный аппарат в первый отсек начала в большом объеме поступать вода и из-за того, что весь личный состав ЦП вышел из строя и лодкой уже некому было управлять, «Курск» получил дифферент на нос и начал постепенно погружаться, При всплытии на перископную глубину «Курск», предположительно, имел скорость 3 уз. После первого взрыва винты продолжали вращаться, рули были поставлены «на всплытие» все это способствовало тому, что «Курск» не «клюнул» резко носом под большим углом, а начал планировать, предположительно, с дифферентом от 12 до 26 град. Подводники, находящиеся в 3-м отсеке начали уходить в сторону кормы. Однако дальше 4-го отсека уйти не успели. Еще до погружения на дно на «Курске» сработала аварийная защита реактора, и почти сразу же за этим последовал второй взрыв (со времени первого взрыва прошло всего 135 секунд), гораздо большей мощности, чем первый. Новая ударная волна была в несколько раз мощнее первой. От ее удара переборка между 1-м и 2-м отсеками (22 шпангоут), работая как поршень, двинулась к корме, сминая и сметая все на своем пути, срезая даже трубопроводы воздуха высокого давления (ВВД). В результате этого воздух ВД стал интенсивно поступать из цистерн в 1-й, 2-й и 3-й отсеки и выходить наружу через пробоину в 1-м отсеке (После подъема лодки переборка первого/второго отсеков была обнаружена на месте переборки второго/третьего отсеков (43-й шпангоут). Новая взрывная волна разрушила трубопроводы вентиляции, вплоть до 5-бис отсека. Эта волна догнала и убила всех тех, кто пытался найти спасение в 4-м отсеке. Их так и нашли там - тридцать человек, лежавших друг на друге в коридоре 4-го отсека. В 5-м отсеке от удара взрывной волны погибла в полном составе боевая смена пульта ГЭУ: капитан 2 ранга В. Исаенко, капитан 3 ранга Д. Мурачев, капитан-лейтенанты Д. Пшеничников, А. Васильев, С. Любушкин и старший лейтенант А. Митяев. Часть офицеров оказалась выброшена волной в отсечный коридор. Все они так и остались в ШДА. Ударную волну остановила лишь кормовая переборка 5-бис отсека. В промежутке между первой и второй ударными волнами (135 секунд) кто-то из находившихся в 6-м отсеке подводников успел захлопнуть легкую переборочную дверь, дав тем самым личному составу кормовых отсеков шанс на спасение. Когда «Курск» подняли и поставили в плавдок, оказалось, что кормовая переборка 5-бис отсека выгнута дугой. Однако свою задачу она выполнила и остаточную силу взрыва все же выдержала… Оставшиеся в живых подводники в 6-м, 7-м, 8-м и 9-м отсеках в это время делали все возможное для герметизации своих отсеков. Никакой паники, а тем более бегства в 9-й отсек не было. Командиры отсеков поддерживали между собой связь и советовались по дальнейшей совместной борьбе за живучесть. Потом специалисты обнаружат во всех 4-х кормовых отсеках развернутые аварийные телефоны, по которым и осуществлялась эта связь. Одновременно личный состав 6-го отсека под руководством капитан-лейтенанта Рашита Аряпова, несмотря на весь трагизм происходящего с ним, вручную подключил дополнительную группу газа высокого давления для компенсации температурных расширений 1-го контура реактора. Этим они обеспечили надежную герметичность реактора для окружающей среды… Позднее, после подъема «Курска», специалисты будут единодушны, что именно действия личного состава 6-го отсека оказались решающими для сохранения нормальной радиационной обстановки. Однако вскоре началась интенсивная фильтрация воды в 6-й отсек из затопленного 5-бис, а потому подводники приняли решение на отход в кормовые отсеки. Установлено, что 6-й, 7-й и 8-й отсеки покидались организованно и без паники. Уходя, подводники забирали с собой все комплекты регенерации В-64, индивидуальные дыхательные аппараты для всплытия (ИДА-59) и спасательные гидрокомбинезоны СГП. К 13 часам 12 августа в девятом отсеке собралось двадцать три человека. Это были все, кто к этому времени оставался в живых. Общее командование взял на себя, вероятнее всего, капитан-лейтенант Дмитрий Колесников. Почему вероятнее всего? Потому, что ни в одной из двух найденных записок об этом не сказано однозначно, однако бумаги, найденные в кармане Дмитрия Колесникова, позволяют предположить, что командовал именно он. Помимо записки, в его кармане оказался список всех двадцати трех остававшихся на тот момент в живых подводников. Возле каждой из фамилий стояли галочки. Скорее всего, Колесников время от времени проводил перекличку личного состава. По крайней мере, он это проделал дважды - в 13 и 15 часов. Каково было моральное состояние оказавшихся в девятом отсеке? Будучи профессионалами, все прекрасно понимали трагичность ситуации. Однако паники не было. Сейчас об этом можно говорить уже с полной уверенностью. Исчерпывающий ответ на этот вопрос дали врачи, производившие обследование поднятых на поверхность тел. Как известно, в человеческом организме имеются определенные запасы гликогена (сахара и глюкозы). Наибольшее количество сахара и глюкозы находится в печени и в мышцах. Меньше - в крови. Гликоген - это мощное энергетическое средство, своеобразный стратегический запас человека на случай стрессов. Так вот, обследование тел поднятых из девятого отсека подводников показало, что в их печени и мышцах ни глюкозы, ни сахара не было. Это означает лишь одно: все пережили сильнейший стресс. Да другого и быть не могло: что еще должен чувствовать человек, когда лодку сотрясают один за другим два взрыва, после чего тухнет даже аварийное освещение, лодка бьется о дно, а через носовые переборки хлещет вода? Кто бы мог воспринять это с ледяным спокойствием? Да никто! Ясно, что все оставшиеся в живых пережили сильнейшее нервное потрясение. Но врачи обнаружили и иное. В крови поднятых подводников гликоген присутствовал, причем его содержание было даже выше нормы! Это означает, что запасы его не были израсходованы до конца, то есть стресс был, но он был кратковременным, а затем люди успокоились. Если бы оставшиеся в живых пребывали в состоянии паники, их организмы «поглотили» бы и последние резервные запасы гликогена, но этого не произошло. Таким образом, это доказывает, что паники, истерики в девятом отсеке не было, не смотря на тяжелое положение и повышенного содержания СО2. Вероятно, из-за этого отсек был «поддут», стало легче дышать, но создалось повышенное давление. Во второй записке, найденной немного позднее первой, говорится, что давление в отсеке было повышено до 0,6 килограмма на квадратный сантиметр. Этот же показатель видели и водолазы на манометре девятого отсека. Вода в отсеке была, но ее уровень не превышал 15 - 20 сантиметров. Аварийное освещение не работало. Аккумуляторные батареи на «Курске» размещались в трюме первого отсека, и поэтому после взрыва ни о какой электроэнергии не могло быть и речи. Однако в отсеке имелось штатное количество аварийных фонарей, которыми подводники и пользовались. Вскоре стало холодно, и всем пришлось надеть утеплители - костюмы, проложенные прошитым поролоном. Размотанный шланг ВПЛ красноречиво говорит о готовности к борьбе с пожаром, а подключенная к сети трубка аварийного межотсечного телефона - о попытке прозвонить все отсеки и попытаться определить оставшихся там в живых. Вполне возможно, что именно так была сразу же после взрыва установлена связь с личным составом шестого, седьмого и восьмого отсеков. Не вызывает сомнений предположение, что собравшиеся в 9-м отсеке подводники обговаривали варианты своего спасения в т.ч. путем свободного всплытия. Но опытные подводники понимали, что при всплытии с глубины более ста метров, все выходящие наверх получают кессонную болезнь, а многие и тяжелую баротравму легких. Но для того чтобы всплыть, подводникам надо вначале еще суметь покинуть подводную лодку. Однако трап спасательного люка не был приготовлен для входа в люк, буй-вьюшка не готовилась к обеспечению выход. С нее не был снят даже чехол. Воздушные и водяные системы спасательного люка не готовились к работе. В 9-м отсеке имелось в наличии 19 комплектов ИДА-59, ни один комплект не был надет. Это говорит о том, что подводники понимали всю опасность самостоятельного выхода с аварийной подлодки и надеялись, что по флоту уже объявлена тревога, и их ищут (подводники надеялись на скорую помощь, и не знали, что аварийную тревогу никто не объявлял, и пропавшую лодку искать не торопился). А потому теперь надо было всеми силами бороться за живучесть отсека, за сохранение собственной жизни и ждать, ждать, ждать. То, что после 15 часов Дмитрий Колесников пишет уже практически в темноте, тоже говорит в пользу этой версии. Сколько времени придется находиться в отсеке, не мог сказать никто, а потому надо было экономить батареи аварийных фонарей.
Что произошло далее в 9-ом отсеке? Что вызвало гибель собравшихся там моряков? Когда врачи приступили к обследованию извлеченных водолазами тел, им сразу же бросилось в глаза, что подводников можно сразу же по внешнему виду разделить на две категории. В первую категорию вошли те, чьи тела были совершенно не повреждены. Все они были абсолютно узнаваемы. Лица и руки имели при этом характерный красноватый оттенок, что бывает обычно при отравлении угарным газом. При нажатии на грудь слышалось характерное похрустывание. Это было так называемое явление крепитации. Присутствовали и подкожные эмфиземы - явные признаки того, что человек жил и погиб в атмосфере с повышенным давлением, и его организм успел насытиться азотом. Из носа выделялась пенообразная жидкость, что тоже говорило о длительном нахождении под повышенным давлением. Таких тел было подавляющее большинство. По мнению врачей, смерть подводников могла наступить в районе 15 ч 45 м и 19 ч 28 м двенадцатого августа (Вывод о времени наступления смерти этих людей судмедэксперты сделали, исходя из уровня гликогена и глюкозы в тканях и жидкостях человеческого организма. Оказывается, в процессе жизнедеятельности глюкоза циркулирует в крови, участвует в различных биохимических реакциях организма, а излишки ее откладываются в основном в печени и частично в мышцах в виде гликогена, где и хранятся до того момента, когда человек перестает потреблять пищу. В случае же угрозы для жизни у любого человека происходит очень быстрый выброс иногда всего гликогена обратно в кровь - такова подсознательная реакция организма на стресс - чтобы бежать куда-то, что-то делать... После скорой утилизации в кровь этот продукт столь же быстро там расходуется: полное истощение запасов гликогена в крови происходит через 4-8 часов. Как показывает судебно-медицинская практика, примерно в такие же сроки наступает смерть от переохлаждения. Проведя соответствующие исследования, судмедэксперты обнаружили, что у каждого моряка, принявшего смерть в 9-м отсеке, печень и мышцы, как и ожидалось, освободились от гликогена полностью, а концентрация глюкозы в крови была в 3-5 раз выше нормы. Приняв во внимание, что первый взрыв торпеды произошел в 11.28, а на одной из записок командира 7-го отсека капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова стояло указание времени ее написания - 15.15, судмедэксперты пришли к выводу, что смерть последних остававшихся в живых членов экипажа «Курска» наступила в промежутке между 15.15 и 19.28. Этот вывод косвенно подтверждается запиской капитан-лейтенанта С.В. Садиленко: «В 9-м отсеке 23 человека. Самочувствие плохое. Ослаблены действием СО при БЗЖ. Давление в отсеке 0,6 кг/см2. Кончаются В-64 (регенеративные патроны для получения кислорода прим.). При выходе на поверхность не выдержим компрессию. Не хватает брасовых ремней ИДА. Отсутствуют карабины на стопор-фале. Необходимо закрепить буй-вьюшку. Протянем еще не более суток».
На ютубе выложен фильм «Гибель «Курска». Следственный эксперимент2 в котором солидного вида эксперт, в качестве подтверждения того, что в 9-м отсеке уже через несколько часов никого не осталось в живых, приводит следующий аргумент: «съеденная пища перемещается из желудка в кишечник за 5-6 часов. Завтрак на «Курске» был в 10-11 часов, у всех извлеченных членов экипажа (чьи тела не были фрагментированы) пища была в желудке. Запасы продуктов находившихся в 9-м отсеке были не тронуты. Таким образом подводники, вероятней всего, погибли в промежутке времени от 15.15 до 16 ч». Автор данной статьи проконсультировался по этому вопросу с врачами, которые сказали, что пища переходит из желудка в кишечник за 2 часа, что у них даже действует положение, по которому если после пищевого отравления прошло более 2 часов промывание желудка не проводится т.к. уже бесполезно его промывать, было также отмечено, что сильный стресс может тормозить переваривание пищи.
Если в интернете сделать поисковый запрос: «время переваривания пищи в желудке» то можно найти таблицу переваривания продуктов, 5-6 часов перевариваются только, Твердый жирный сыр, Свинина, Фасоль, Грибы, Горох (Источник: . Надо полагать здесь имеется ввиду «наестся данными продуктами до отвала». Смотрим, Норма № 4 (морской паек) т.е перечень продуктов в граммах в сутки на одного человека (подводника) установленный Постановлением Правительства РФ от 29 12 2007 № 946. Мясо -250 г. Крупа разная, бобовые – 60 г. Сыр сычужный твердый – 20 г. Если разделить данное количество на завтрак, обед и ужин то получим количество на один прием: Мясо -83 г. Крупа разная, бобовые – 20 г. Сыр сычужный твердый – 6,6 г. Вряд ли такое количество «долго перевариваемой пищи» задержится в желудке на 5-6 часов. Хотя стресс может сильно повлиять на процесс пищеварения, вероятно, нечто подобное многие испытывали на себе, когда в сложной жизненной ситуации пропускаешь положенное время приема пищи, а голод все равно не ощущается.
Вторую категорию составляли тела, подвергшиеся термическим и химическим ожогам. Таких тел было, по меньшей мере, три. У одного из подводников было буквально стесано все лицо. На костях черепа остались только остатки мышц. У другого полностью отсутствовала брюшная стенка, внутренние органы, однако, были целы. От пожара так сгореть люди не могли. Налицо было явное сожжение щелочью, причем воздействие было очень интенсивным и кратковременным. Так что же все-таки случилось 12 августа в девятом отсеке между 15.45 и 19.28? А произошло следующее. К вечеру в отсеке стало ощущаться кислородное голодание, и было решено зарядить РДУ свежими пластинами регенерации. Эту операцию поручено было выполнить троим подводникам. Они подошли к РДУ, имея при себе банку с В-64, и начали его перезаряжать. В этот-то момент и произошло непоправимое. Кто-то из троих уронил пластины регенерации, а возможно, и всю банку в воду, перемешанную с маслом. Почему так случилось, можно только предполагать. Скорее всего, сказались усталость предыдущих часов, теснота и недостаток освещения. Раздался взрыв... По характеру ожога, возможно, предположить, что в последний момент один из подводников пытался накрыть собой упавшую банку с регенерацией и принять всю силу взрыва на себя. Вне всяких сомнений, он совершил подвиг, который до сих пор, увы, так и остался неоцененным. Однако даже этот отчаянный смертельный бросок ничего уже не мог изменить... Находившиеся рядом с РДУ люди погибли почти мгновенно в результате взрыва. Остальные жили немногим дольше. Взрыв сразу же выжег весь кислород в отсеке, выделив огромное количество угарного газа. Никто не ожидал взрыва, а потому все подводники находились без дыхательных аппаратов, которые вполне обоснованно берегли на случай выхода из подводной лодки. А потому всем им было достаточно одного-двух вдохов угарного газа, чтобы потерять сознание. Это был конец. Люди попадали в воду, чтобы уже никогда из нее не подняться. Все произошло так стремительно, что вряд ли кто-то из находившихся в девятом отсеке подводников смог до конца осознать, что же произошло (Путем судебно-медицинских экспертиз также было установлено, что практически у всех 23 членов экипажа «Курска», уцелевших после взрывов торпед и перешедших по приказанию командиров в 9-й кормовой отсек, концентрация карбоксигемоглобина (то есть гемоглобина, связанного с молекулой угарного газа) в крови составляла 90-100%. Это однозначно свидетельствовало о прижизненном отравлении людей угарным газом высокой концентрации и их смерти в течение нескольких секунд).
Взрыв выжег весь кислород, и гореть больше было просто нечему. Понемногу в отсек продолжала фильтроваться вода, и к моменту открытия АСЛ норвежцами он был уже полностью затоплен, исключая лишь небольшую воздушную подушку у подволока с содержанием кислорода в семь процентов. Люди, как известно, могут дышать лишь воздухом, содержащим не менее двенадцати процентов кислорода, после чего теряют сознание. Семь процентов - это результат интенсивного горения или взрыва. Люди до столь низкой концентрации кислорода никогда «выдышать» воздух не могут…
Эти выводы подтверждаются косвенно тем, что после 15.15 никто из подводников не сделал никаких записей. Если бы подводники оставались в живых до 13 августа то, услышав стук АС по корпусу лодки они бы обязательно установили бы лестницу, ведущую к аварийно-спасательному люку, т.к. без нее не подняться на борт АС (в обычном состоянии лестница находиться в сложенном положении).
Таинственные стуки Сводная таблица записей вахтенных журналов крейсера "Петр Великий" Время начала сигнала Время прекращения сигнала Пеленг Примечания час минут час минут 12 августа 11 30 - - 96 Вспышка, хлопок 13 августа 02 28 02 28 281 Стуки под водой 02 57 03 52 174 Серии однородных стуков 04 03 04 28 117 Прослушиваются стуки 05 05 05 08 237 Прослушиваются стуки 05 27 - - 80 Серии стуков 08 17 - - 276 Через шум прослушиваются стуки 09 39 - - 140 Стуки (1 продолжительный, 7 коротких) 22 25 22 48 4,5 Прослушиваются стуки SOS 14 августа 00 16 00 36 1,5 Прослушиваются стуки SOS 02 05 05 22 4,5 Стуки SOS, тройные удары 05 35 06 07 4,5 Прослушиваются стуки 11 00 - - 338 Дробь и одиночные стуки 11 08 - - 306 Стуки прекратились. Звук, похожий на хлюпанье, прекратился
Из таблицы видно, что стуки продолжались более суток, но как следует из судебно-медицинской экспертизы с «Курска» сигналы могли исходить до 19 ч 28 мин 12 августа, причем тип стуков показывает, что они производились специальным автоматическим устройством, которого на русских подводных лодках нет (На двухкорпусных ПЛ подобное устройство, эффективно работать не может. Глушит межкорпусное пространство. Оттого на «Курске» сходным манером звучать было нечему). Напрашивается вывод - стуки исходили от столкнувшейся с «Курском» субмариной. Таким образом, аварийная субмарина не ушла сразу после столкновения, а двое суток лежала на грунте неподалеку от места столкновения, а противолодочные самолеты обнаружили другую субмарину. Возможен и еще один вариант. «Неизвестная» субмарина после столкновения с «Курском» связалась с другой своей субмариной, та пришла в район аварии и стала имитировать аварийные сигналы, отвлекая на себя внимание, тем самым давая возможность аварийной субмарине малым ходом в 5 уз (9 км/ч) отойти как можно дальше от места столкновения и, тем самым избежать возможной расправы. В дальнейшем «следствие пришло к выводу, что указанные шумы (стуки), классифицированные экспертами как сигналы бедствия, издавались не из АПРК «Курск», а из подводной части надводного корабля, находившегося вне пределов района гибели подводного крейсера» (л. 117 постановления). Интересная ситуация складывается: часть стуков классифицируются как сигнал бедствия, но они издаются, по мнению следствия из подводной части надводного корабля – ага, «деды» матроса первогодка посадили в трюм вот он и начал SOS выстукивать. Попробуем разобраться в данной ситуации. С истечением времени нахождения «Курска» в подводном положении, надводные корабли (фактически после объявления аварийной тревоги) вошли в район действия ПЛ и начали поиск ПЛ. Поиск осуществлялся с помощью подачи гидроакустических посылок и прослушивания водной среды на предмет получения ответа от аварийной гидроакустической станции затонувшей подводной лодки. В 4 часа 36 минут эхолотом крейсера «Петр Великий» был обнаружен корабль, лежащий на грунте. Из вышеприведенной таблицы хорошо видно, что с приходом «Петра Великого» к месту затопления «Курска», были слышны два рода стуков. 1. механический стук «SOS» 2. периодические стуки, одиночные с интервалом, и серии. С приходом в район бедствия СС «Михаил Рудницкий», находящаяся на его борту станция звукоподводной связи (ЗПС) начала посылать сигналы, и только в этот момент запустилась МГС-30 на «Курске» (на «Курске» был установлен аварийный гидроакустический сигнализатор (АГС) МГС-30. В динамиках ответный сигнал от МГС-30 слышен как «Ти»…. «Тииииииииииии»). Таким образом становиться ясно, что гидроакустическая аппаратура крейсера «Петр Великий» зафиксировала сигнал не «Курска», а неопознанного объекта. Преднамеренно или не преднамеренно, но при прослушивании стуков не определялось местоположения НК поэтому из вышеприведенной таблицы совершенно не понятно кто, же постоянно перемещался либо подводный «неопознанный» объект либо крейсер «Петр Великий» (После точного определения места залегания подводного объекта, издававшего гидроакустические сигналы, крейсер «Петр Великий» стал на якорь). Не определенный источник стуков, отсутствие достоверной экспертизы магнитофонных записей стуков, и не проведение соответствующих экспериментов вызывают с одной стороны утверждения, что подводники были живы в 9-м отсеке более 2-3 суток, с другой стороны ничем не обоснованные выводы следствия «о стуках в трюме НК» (что за корабль, что там стучало в трюме, как определили, что стуки исходят именно из трюма НК и т.д.). В версию о многодневной жизни подводников в 9-м отсеке внесли свою лепту, откровенным враньем, официальные лица высокого уровня: 14 августа в 18.25 одновременно РИА «Новости» и Интерфакс распространяют заявление командования Северного флота: «Опасности для жизни членов экипажа атомной подводной лодки «Курск», потерпевшей аварию в Баренцевом море, нет. С лодкой восстановлена связь… осуществляется подача топлива, кислорода и продув систем подводного крейсера».
15 августа с утра агентства и телеканалы цитировали представителя главного штаба ВМФ Игоря Дыгало: «Командование Северного флота принимает все меры по спасению АЛЛ «Курск»… На лодке предположительно находится до 130 человек(!). Экипаж жив, с подводниками поддерживается акустический контакт…».
16 августа в 16.42 Интерфакс приводит слова главкома Куроедова: «Экипаж АЛЛ «Курск» жив и борется за живучесть корабля. Моряки знают, что помощь идет, и это удесятеряет их силы… Кислорода на борту корабля должно хватить до 25 августа».
Итак, делаем выводы: механического устройства для подачи сигнала «SOS» на АПЛ «Курск» не было. К моменту обнаружения лодки на ее борту, согласно суд. мед. экспертизы, выживших не осталось. Поэтому и стучать в борт лодки «слабеющей рукой» было некому. Сигнал автоматического устройства на АПЛ «Курск» не похож на прослушиваемые звуки и стуки. По интенсивности звука в принципе можно приблизительно определить дистанцию до источника шума, поэтому утверждения, что звуки исходили из трюма надводного корабля находящегося за пределами полигона, без проведения соответствующих опытов, можно считать надуманными. Предположительно, стуки могли исходить из неопознанного подводного объекта.
На сайте «Военно-промышленного курьера» выложена статья, в двух частях, «Морское подводное оружие: проблемы и возможности» (). Автор, капитан третьего ранга в отставке М.Климов. С самой первой строчки М.Климов «берет быка за рога» т.е. начинает с проблем: «В настоящий момент состояние отечественного морского подводного оружия (МПО) является одной из главных проблем Военно-морского флота России» и далее «В первую очередь хотелось бы рассмотреть наиболее серьезные недостатки торпедного и противолодочного оружия (ПЛО) российского ВМФ: • малые (много меньше западных) дальности стрельбы; • фактически отсутствие эффективного телеуправления торпед; • несовершенство системы самонаведения (ССН), применение в качестве противокорабельного канала ССН с вертикальным лоцированием кильватерного следа; • ограниченный срок службы (существенно меньший, чем у МПО развитых зарубежных стран); • большие габариты и веса; • ограниченный боекомплект противолодочного оружия на надводных кораблях (НК); • высокая стоимость». Ну, кто ж спорит, проблемы в этой области есть (а у кого их нет?), и очень хорошо, что нашелся человек, который поднимает эти проблемы и надо полагать он (М.Климов) как специалист укажет всем возможные пути выхода из этого тупика, читаем дальше.
В главе «Полный провал в вопросах телеуправления» идет рассказ о том, что если у нас и применяется телеуправление (ТУ) то: «До настоящего времени у нас применяется буксируемая лодочная катушка телеуправления. Воздействие потока воды на скорости приводит к закручиванию буксируемой катушки и обрыву провода телеуправления. Применение длинного кабель-троса для уменьшения этого эффекта исключает использование телеуправления на малых глубинах и возможность стрельбы многоторпедными залпами». В то же время в США и даже в Китае «пришли к шланговой лодочной катушке телеуправления». Это шланговое ТУ хотели внедрить и у нас но… «Флот не пустил шланговое телеуправление на корабли, более того, широко распространялось мнение, что «нам это не нужно», так как наши подлодки уступают иностранным в шумности, у наших торпед высокая шумность и т. д.».
«Между тем даже кратковременное телеуправление резко повышает эффективность залпа по ПЛ в реальных условиях, а реализация позиций стрельбы по надводным кораблям, следующим противоторпедным зигзагом на дистанции свыше 11–13 км, возможна только с телеуправлением. А главное – до середины 80-х телеуправление оставалось единственным эффективным средством обеспечения помехоустойчивости залпа в условиях мощного гидроакустического противодействия. Системы самонаведения во всех странах до начала 80-х не обладали необходимой помехоустойчивостью, поэтому для эффективной стрельбы еще с 50-х годов в ВМС США появилось обязательное условие – телеуправление, а для надводных кораблей – большой боекомплект ПЛО – возможность выполнения многократных атак ПЛ». Вот наконец-то нашелся неприметный капитан 3 ранга, который открыл всем глаза на «горькую правду» флотской действительности и поистине вредительской позиции руководства флота которое не пустило «шланговое телеуправление на корабли» (автор не упоминает про руководство он лишь расплывчато намекнул «Флот не пустил…», но мы с вами уважаемые читатели не малые дети, и понимаем, что «флот начинается в штабе»). Далее автор копает еще глубже и открывает нам ошибочно-вредительский выбор «электрического направления» развития универсальных торпед, причем в ущерб развития тепловых торпед.
Однако жизнь заставит, еще ни так раскорячишься, т.е. займешься разработкой тепловых торпед: «Появление торпеды Mk-48, ее высокие боевые качества заставили командование ВМФ и руководство Министерства судостроительной промышленности (МСП) СССР все-таки начать разработку перспективной универсальной тепловой торпеды УГСТ «Тапир» с высокими ТТХ – скоростью свыше 70 уз. на дальность более 20 км и глубине хода до 1000 м.». И вот когда мы почти обогнали «забугорных партнеров» на 70 уз. скорости, опять выползли из своих нор недобитые враги народа и дело зарубили на корню: «Тем не менее жесткое противодействие этой разработке со стороны МСП, стоявшего за электрические торпеды, привело к закрытию темы». Причем в первом из приведенных абзацев «Министерства судостроительной промышленности (МСП) СССР все-таки начать разработку перспективной универсальной тепловой торпеды…» показано как новатор, а во втором абзаце прям как явный враг: «Тем не менее жесткое противодействие этой разработке со стороны МСП…».
Далее у автора пошли явные «не понятки», выставив МСП как ярого врага тепловых торпед следом, М.Климов ведет рассказ о тепловых торпедах с высокими ТТХ которые стоят на вооружении до сих пор или были на вооружении до последнего времени.
«Простая, дешевая (стоимость в середине 80-х – 21 тысяча рублей), надежная торпеда 53-65К до настоящего времени стоит на вооружении ВМФ России и ряда других стран. В рамках определенных условий (малая дистанция до цели, ограниченная скорость цели, волнение моря и т. д.) она обладает очень высокой эффективностью.
«…В 1991 году торпеда 65-76А принимается на вооружение ВМФ, начинается ее серийный выпуск. После трагедии «Курска» эта торпеда была заклеймена как «убийца». Во многих публикациях говорилось, что просвещенный Запад отказался от таких торпед еще в 50-х. Однако это не так. До середины 70-х годов на вооружении атомных субмарин ВМС США стояла перекисная торпеда Mk-16 («ушла в отставку» с заменой всего старого боекомплекта ПЛ единой Мк-48). Перекисные торпеды (Tp617, Тр613 и Тр62) и сегодня на вооружении в ВМС Швеции и ряда других стран. При должном подходе к эксплуатации и отработке они доказали свою безопасность.
С закрытием темы УГСТ «Тапир» была начата разработка торпеды УГСТ «Физик» с аксиально-поршневым двигателем на унитарном топливе. Так, в 1986 году мы пошли по американскому пути – повторение Mk-48».
Т.е. оказывается и нет никаких врагов народа, раз направление тепловых торпед было не позабыто, не позаброшено, а если проект тепловой торпеды УГСТ «Тапир» был закрыт, то вероятно на то были объективные причины, в мировой практике закрытие неэффективных направлений в разработках обычное дело. И М.Климов либо что то попутал, либо занимается примитивным оговором.
Вторую часть своей статьи М.Климов начинает с главы под названием «Ошибки были слишком очевидны». К очевидным ошибкам автор относит: «Увы, разработка ССН у нас в стране сконцентрировалась в ЦНИИ «Гидроприбор» с минимальным использованием опыта и наработок сторонних организаций. Грубые промахи были сделаны и при налаживании научного сопровождения со стороны Военноморского флота (28-й ЦНИИ). Вряд ли допущенные разработчиками в 70–80-х годах ошибки пропустили бы специалисты Научно-исследовательского центра радиоэлектронного вооружения (НИЦ РЭВ) ВМФ, уж слишком очевидны они были…». А также трудности с созданием эффективных систем ССН для отечественных торпед.
(Забегая вперед скажу, что ЦНИИ «Гидроприбор» не согласился с выводами М.Климова и в статье «Пример необоснованной критики» () дал ответ на предъявленные замечания и выводы: «Оценка г-ном Климовым вклада ЦНИИ «Гидроприбор», преемником которого является ОАО «Концерн «Морское подводное оружие – Гидроприбор», в разработку торпедного оружия представляет собой пример во многом необоснованной, необъективной и неконструктивной критики».)
В следующей главе «Скорость и дальность» М.Климов пытался, что то объяснить, но скажу честно, перечитав несколько раз эту главу я так и не понял ее смысл, что бы ни обидеть автора предположу, что вероятно эта глава «не для средних умов».
Поэтому переходим к чтению следующей главы: «А как у них?». С самого начала автор либо у кого спрашивая, либо утверждая, пишет: «Видимо, есть смысл проанализировать опыт других государств, имеющих мощные военно-морские силы, в первую очередь США». И видимо быстро изучив иностранный опыт, в следующем абзаце делает обобщение изученного им самим материала: «Сохранение на наших надводных кораблях торпедных аппаратов (ТА) калибра 53 см – не что иное, как рудимент Второй мировой войны. Весь мир еще полсотни лет назад перешел на ТА для малогабаритных торпед, имеющих дистанции залпа, аналогичные торпедам калибра 53 см (без телеуправления)».
Вывод, довольно обескураживающий, если вспомнить основную торпеду подводных лодок США Мк-48 калибра 533 мм от которой США отказываться не собираются и продолжают ее модернизировать, и 482 мм торпеду "Фридом" надводных кораблей, справедливости ради нужно отметить, что США имеют и малогабаритные торпеды (Мк-44, Мк-46, Мк-50) калибра 324 мм но, тем не менее, нет оснований говорить, что весь мир перешел на малогабаритные торпеды (МК-48 стоит на вооружении ВМС США, а также Бразилии, Австралии, Канады и Нидерландов, Турция заказала 48 американских торпед МК-48 Mod 6AT для своих новых подводных лодок класса U-214 немецкой постройки). Каждая торпеда занимает свою нишу, к примеру малогабаритные торпеды не заменимы в качестве антиторпед. Также малогабаритные ракеты уместны в качестве боевой нагрузки к противолодочным ракетам, но при примени их против АПЛ и НК их заряд явно маловат (от 34 кг до 45 кг) и будет неэффективен, а вот 300 кг ВВ Мк-48 будет здесь совершенно к месту.
В заключительной главе «Сегодня и завтра» М.Климов пишет, что «характер изменений в подводной войне, произошедших за последние два десятилетия, в полном объеме не осознан не только у нас, но и за границей. Выработка адекватной концепции развития ВВТ реальна лишь после тщательного изучения возможностей новых сетецентрических систем, их испытаний в реальных условиях».
Вывод опять обескураживает, два десятилетия прошло, а ни у нас, ни на западе никто не дошел до понимания и осознания произошедших изменений, то ли изменения очень не понятные, то ли народ явно поглупел, то ли автор делает не верные выводы. И что двух десятилетий не хватило, чтобы тщательно изучить новые системы. Да за два десятилетия эти новые изучаемые системы станут уже старыми «с бородой». Видно, что автор таких элементарных вещей не понимает. Далее автор предлагает покупать торпеды за границей «как когда-то в XIX веке или в 30-х годах XX?» и тут же сам себе отвечает: «Но как когда-то, увы, уже не получится, так как главными в торпеде сегодня являются ее ССН, система управления, алгоритмы. И вопросы эти ведущими разработчиками закрываются жестко, вплоть до разработки специальных схем гарантированного уничтожения программного обеспечения торпеды, чтобы противник не смог восстановить его даже по обломкам».
Возникает невольный вопрос к автору: «Ну, если вы уверены, что не продадут торпеду с полными ТТХ то чего предлагать их покупать то, для «красного» словца?». И в заключении автор озвучивает 11 направлений, которые позволят, по мнению автора, решить насущные проблемы «с разработкой и производством современного МПО». Среди которых необходимо выделить:
7. Отказ от ТА калибра 53 см на надводных кораблях, переход на калибр 324 мм с модернизированной торпедой МПТ и антиторпедой «Пакет». 8. Доработка торпедного аппарата ПЛ под шланговое ТУ, модернизация тяжелых торпед под шланговую катушку, освоение шлангового ТУ на флоте. 9. С учетом ограничений в ресурсах и обеспечения боекомплекта ПЛ ВМФ целесообразно иметь на вооружении два типа тяжелых торпед: современный образец – УГСТ и модернизированную (с заменой батареи, ССН и установкой шлангового телеуправления) торпеду УСЭТ-80. 11. Начать разработки особо малогабаритного МПО (калибр менее 324 мм). Развитие ССН позволяет обеспечить высокую эффективность даже малогабаритной боевой части малой торпеды, помогает значительно снизить ее стоимость.
Начав с самого начала вроде бы с конструктивной критики автор быстро сбился «с намеченного пути», и заблудился в собственных хитросплетениях критики, реальных фактов и событий, что говорит о плохом знании затронутой темы. Автор, ратуя за торпеды с телеуправлением (ТУ) и малогабаритные торпеды совершенно не представляет современные реалии применения названных типов вооружения и, ратуя за много торпедные залпы торпедами с ТУ явно мыслит категориями Второй Мировой войны, когда велась стрельба много торпедными залпами с интервалом в несколько секунд, но тогда не было ТУ.
Возможно, автор считает, что в возможной будущей войне на море ПЛ будут действовать как например в англо-аргентинском конфликте за Мальвинские (Фолклендские) острова, в 1982 г. Во время которого английская подводная лодка торпедировала и потопила аргентинский крейсер «Генерал Бельграно».
Возможно, что в будущей войне на море и будут аналогичные случаи, но их можно вывести на уровень случайности, а не закономерности (устаревший крейсер американской постройки «Генерал Бельграно» водоизмещением 10 300 тонн не имел эффективного ПЛО и кроме того шел вне зоны боевых действий установленной англичанами т.е. не ожидал нападения, видимо свято поверив на слово «английским джентльменам»). Если вспомнить утверждение М.Климова, что «реализация позиций стрельбы по надводным кораблям, следующим противоторпедным зигзагом на дистанции свыше 11–13 км, возможна только с телеуправлением». То становится ясно, что мы с выводами не ошиблись и автор видит современную войну на море через призму учений на полигоне, когда ПЛ дается задание «в таком, то квадрате с 12.00 до 12.30 произвести торпедную атаку надводной цели идущей курсом…».
Хотелось бы знать, как М.Климов будет атаковать торпедами с ТУ американские АУГ на максимальную дальность. Ведь в возможной войне нам придется иметь дело не с отдельными кораблями противника, случайно сбившимися с курса и подошедшими к нашим берегам, а с мощными соединения надводных кораблей и подводных лодок. (Справедливости ради необходимо отметить, что есть все основания полагать, что и вышестоящее руководство флота представляет будущую войну на море также как и М.Климов, чтобы в этом убедиться «далеко ходить не надо» достаточно вспомнить катастрофу АПЛ «Курск», который на тех учениях должен был выполнить боевое упражнение «Атака соединения боевых кораблей» и боевого упражнения «Атака (контратака) кораблей противолодочной ударной группы» с применение торпедного вооружения. Вы верите, что подводная лодка может беспрепятственно атаковать дальнеходными торпедами авианосную многоцелевую группу (АМГ) и так же беспрепятственно уйти после атаки? Я не верю. Такое возможно только у нас, на учениях, когда на учебном полигоне корабли выполняющие роль АМГ не только не обнаружили атакующую лодку, но и затонувшую, то только почти через сутки нашли. В боевых условия такая атака будет равна самоубийству).
Попробуем обыграть за него возможный сценарий развития морского боя с вводной «наша АПЛ атакует дальнеходными торпедами с ТУ американскую АУГ», максимальная дальность для начала применения торпед 50 км. Для начала, рассмотрим состав типовой АУГ: 1 ударный атомный суперавианосец (класса «Нимиц» или «Энтерпрайз») Авиагруппа авианосца: 2 эскадрона (24 машины) многоцелевых истребителей F/A-18F «SuperHornet» 2 эскадрона (24 машины) многоцелевых истребителей F/A-18C «Hornet» 4 самолета ДРЛО E-2C «Хокай» 4 самолета РЭБ EA-18G «Гроулер» 4 самолета ПЛО S-3A «Викинг» 2 логистических самолета C-2 «Грейханд» 10 противолодочных вертолетов MH-60 «Сихок» 1-2 ракетных крейсера класса «Тикондерога» 2-3 (в военное время – до 5) эсминцев класса «Арли Берк» 2-3 атомные многоцелевые подводные лодки класса «Лос-Анджелес» или «Вирджиния» 1 логистический быстроходный транспорт класса «Сапплай» или «Сакраменто»
Система ПЛО АУГ многоуровневая, первый уровень (внешний) будет обеспечивать противолодочные самолеты S-3A «Викинг». Они осуществляют патрулирование на расстоянии до 185 км от авианосца, совершая челночные полеты от центра АУГ и назад в направлении вероятного появления противника. Каждый самолет производит поиск в своем секторе. На вооружении самолета S-3A глубинные бомбы, торпеды, мины, до 2 ПКР «Гарпун». Вместо оружия для увеличения дальности полета под крылом самолета могут устанавливаться два топливных бака по 1140 л. Поисковое оборудование включает: магнитный обнаружитель AN/ASQ-81, до 60 радиогидроакустических буев (РГБ) систем «Джезебел», «Джули», ДИФАР, ДИКАСС, КАСС, РЛС AN/APS-116, ИК станция переднего обзора OR-89/AA, аппаратура РТР AN/ALP-76. При слежении за подлодками поисковые средства используются комплексно. Основным средством обнаружения подводных лодок являются радиогидроакустические буи, которые самолет сбрасывает в количестве 6-8 штук за час. У каждой системы своя дальность обнаружения ПЛ, у магнитного обнаружителя AN/ASQ-81 дальность 700-1000 м. Система «Джули» обеспечивает обнаружение малошумных подлодок на дальности до 8 км. Дальность обнаружения подводной лодки системой ДИФАР составляет до 25 км и т.д.
Средний уровень будут обеспечивать 10 противолодочных вертолетов MH-60 «Сихок». При скорости до 333 километров в час и дальности полета до 400 миль, он обычно вооружается противолодочными торпедами Mk-46 или Mk-50. Вертолеты используют опускаемую ГАС, магнитный обнаружитель и радиогидроакустические буи. Дальность обнаружения подводных лодок до 100 км от центра ордера.
Тактико-технические характеристики торпеды Мк 46 • Размеры: калибр, мм: 324; длина, м: 2,6; • Масса, кг: 257,6 (Mod 0) или 230,4 (Mod 1,2, 4 и 5); • Боевая часть: 43,1 кг осколочно-фугасная; • Скорость хода: 40/45 узлов; • Дальность хода: 11 км на 15-м глубине или 5,5 на 457-м глубине.
Третий (внутренний) уровень, непосредственное охранение авианосца, обычно обеспечивают крейсера типа «Тикондерога», которые могут нести противолодочные ракеты RUM-139 VL-ASROC, представляющие модификацию противолодочной ракеты ASROC для вертикального пуска, снаряд имеет радиус действия 22 километра, и несет торпеду Mk-46 радиусом в 11 км, и эсминцы типа «Арли Берк». Эсминцы практически не уступают по возможностям крейсерам «Тикондерога» – они тоже несут AEGIS и имеют 96 УВП. Надводные корабли располагаются на расстоянии друг от друга, равном 1,75 дальности действия ГАС, создавая таким образом сплошное кольцо гидроакустического наблюдения. Дальность обнаружения подводных лодок до 75 км от центра ордера.
Подводное охранение АУГ выполняется усилиями 2-3 субмарин класса «Лос-Анджелес» или «Вирджиния». Их основное достоинство – современная, развитая гидроакустическая система. Основу арсенала субмарин составляют 4 533-миллиметровых ТА, способных стрелять торпедами Mk-48, ракетами «Томагавк» и «Гарпун».
Тактико-технические характеристики торпеды Мк48 • Размеры, м: калибр 533 мм; длина 5,8 м; • Масса: 1579 кг; • Боевая часть: 294,5-кг осколочно-фугасная; • Скорость, узлов: 48 (Mod 2 и 3), 55 (Mod 4) и 60 (Mod 5); • Дальность стрельбы, км: 32 (Mod 2 и 3), 28 (Mod 4) и 38 (Mod 5).
АПЛ выдвигаются на 75-165 км по курсу от центра походного ордера, и могут обнаруживать подлодки противника на расстоянии до 100 км.
С нашей стороны в атаке на АУГ будет принимать АПЛ пр. 949 А с «торпедой будущего» т.е. с торпедой с ТУ скорость 50 уз. дальность пуска 50 км. Для атаки АУГ АПЛ выдвигается в подводном положении. Гидроакустическая система (ГАК) АПЛ «Антей» способна засекать цели на расстоянии всего 100 км, но на такой дистанции российская подлодка сама будет обнаружена ПЛО противника. Ну что ж мы не патриоты что ли? Предположим, что нашей подлодке удалось пройти незамеченной первый и второй уровни охранения АУГ, ну действительно не будут же эти амеры постоянно сбрасывать буи, поди-ка устанут, сядут кофейку попить, а в это время мы и проскочим. В третьем уровне на крейсерах и эсминцах царит беспечность, ну, а чё пронадеялись на свои самолеты и вертолеты, и вовремя нашу лодку не засекли, и она вышла на дальность пуска торпеды… Для того чтобы пройти расстояние в 50 км и поразить вражеский авианосец торпеде понадобится на 50 уз скорости 30 мин. При такой скорости не возможно добиться снижения шума винтов торпеды (при меньшей скорости торпеда просто не догонит АУГ) и естественно ее засекут, не успеет она пройти первые 10 км. Естественно сразу будут задействованы, против торпеды, все средства защиты и уничтожения. Самолеты и вертолеты бросятся на поиски лодки пустившей торпеды, тут ей в самую пору совершив крутой разворот уйти на глубину, да не тут то было ТУ оборвешь. Естественно будут сброшены буи, естественно они засекут лодку ну и так далее.
Из выше изложенного можно сделать следующие выводы:
1.В реальной боевой обстановке у наших АПЛ нет шансов на проведение торпедной атаки АУГ и последующий отход. Лодка будет обнаружена либо при выходе в атаку (с вероятностью 90%), либо обнаружена и уничтожена после торпедной атаки (с вероятностью 99,0%). Таким образом, торпедная атака АУГ дальнеходными торпедами с ССН или с ТУ можно отнести к разряду самоубийственных.
2. Если вам дорогие россияне по телевизору скажут, что в Баренцевом море прошли учения, в ходе которых была проведена успешная торпедная атака АУГ. Не верьте, такое возможно лишь при «отключении» всех уровней защиты АУГ.
3. Если даже предположить невероятное, т.е. как нам советует М.Климов, мы произведем «многоторпедный залп торпедами с ТУ» и они все (6 штук) попадут в свою цель то это ровным счетом ничего не будет значить т.к. ни эсминец ни крейсер ни тем более авианосец одной торпедой не потопишь, даже боеспособность серьезно не нарушишь, тем более что М.Климов советует повсеместно переходить на 300 мм торпеды с 30-50 кг ВВ. Таким образом, и большого смысла в такой атаке нет.
4. Торпедная атака дальнеходными торпедами может быть эффективной и оправданной, только если торпеда оснащена ядерной боевой частью, в результате ядерного взрыва ордер АУГ будет поврежден (уничтожен) и у подводной лодки совершившей торпедную атаку будет шанс на выживание. Но здесь нужно учитывать, что применения боеприпаса с ЯБЧ неминуемо развяжет ядерную войну.
5. Торпеды с ТУ на АПЛ необходимы только для «дуэльных» ситуаций при встрече с субмаринами противника.
6. Торпедами с ТУ есть смысл оснащать дизельные подводные лодки, которые в силу своих особенностей в большой войне будут действовать в прибрежных водах против небольших конвоев кораблей и вражеских субмарин.
7. Для торпедных ударов в океанской зоне по АУГ необходимо задействовать новый тип ПЛ (которого пока у нас нет), неатомные подводные лодки, которые уже доказали свои высокие возможности по противостоянию АУГ (в качестве примера предлагаю ознакомиться с моей статьей «Американским АУГ пришел каюк» .
У читателей может возникнуть вопрос: А как же с АПЛ, торпеды можно с них убирать за ненадобностью, оставить только пару для самообороны, а остальные ТА можно сваркой заварить? Торпедные аппараты «заваривать» не надо, через них можно и ракеты выстреливать, теоретически АПЛ можно применять для атаки АУГ, но только в составе эскадры надводных кораблей. Надводные корабли должны будут расчищать воздушное пространство от самолетов и вертолетов ПЛО, а также будут наносить удары по кораблям третьего уровня защиты. В этих условиях АПЛ могут относительно свободно произвести торпедную атаку. Но это в теории, на практике наше соединение кораблей будет подвергнуто удару крылатыми ракетами с самолетов противника еще до входа в зону применения своего ракетного оружия (550-600 км) причем самолеты будут производить пуски ракет, не входя в зону ПВО эскадры, т.е. без потерь со своей стороны. Можно с уверенностью предположить, что при входе в зону применения своего ракетного вооружения корабли нашей эскадры будут иметь значительные повреждения одновременно с возможность нанесения ракетного удара по противнику наша эскадра подвергнется, в свою очередь ракетному удару с кораблей АУГ, при непрекращающихся ударах с воздуха. Вероятно, что в результате нашего ракетного удара и будут повреждены корабли противника, а один или два будут потоплены но вся наша надводная эскадра будет полностью уничтожена, еще до того момента когда АПЛ смогут выйти на дистанцию торпедного залпа. Выше сказанное подтверждает непреложный закон будущей войны на море: Без господства в воздухе, невозможно господство на море.
На сайте «Военно-промышленный курьер» () находится статья (в двух частях) «Какие торпеды нужны «Ясеню», автор М. Климов. Статья достаточно «мутная» и тяжелая для чтения, при прочтении создается впечатление, что автор не владеет необходимой информацией для подобной статьи и этот недостаток пытается компенсировать нагромождением пустых слов. В первой части, после сумбурного и малопонятного вступления, автор переходит «к конкретики» рассуждая о том, какие торпеды нужны «Ясеню» опираясь на мнение отставного индийского генерала: «Для примера сошлюсь на взгляды командования ВМС Индии на новые тяжелые торпеды, изложенные в статье генерал-лейтенанта в отставке Нареша Чанда (SP’s NAVAL FORCES 6/2009). Согласно публикации перспективная торпеда должна обладать следующими ТТХ: скорость – 50 узлов, дальность – 40 километров, радиус реагирования системы самонаведения (в благоприятных условиях) – пять километров, длина провода телеуправления – 50 километров. Для ВМФ РФ эти требования нуждаются в дополнении с учетом появления таких целей, как фрегаты LCS со скоростью до 40–45 узлов. Для их поражения понадобятся высокие транспортные характеристики торпед – как по скорости (не менее 55–60 узлов), так и по дальности».
Далее автор, слегка лягнув критиков его «литературной деятельности и профессиональной пригодности», переходит к «опровержению» слухов о токсичности применяемого в торпедах топлива. И под занавес автор громогласно заявляет – «Главное скрытность». И делает следующий вывод: «Таким образом, в условиях современной ПЛО вероятность уклонения лодки после пуска ракет резко снизилась. В этих условиях роль скрытной торпедной атаки с больших дистанций не только не уменьшилась, но и возросла. И главное здесь – именно скрытность. Скрытность, которая требует стрелять с больших дистанций многоторпедными залпами в условиях неточного целеуказания".
Причем автор противоречит сам себе, в начале он пишет, что нужна торпеда со скоростью (не менее 55–60 узлов) и тут же утверждает что самое главное скрытность. Для тех кто не понял, поясню, высокая скорость хода, и скрытность понятия не совместимые при скорости 60 уз торпеда будет так шуметь что ее засекут уже при выходе из торпедного аппарата.
Во второй части своей статьи М.Климов буквально «ошарашивает» читателей своей инновацией и нетрадиционным подходом к ПВО подводных лодок: «Первоочередная задача комплекса с ЗУР ПЛ – прикрытие уклонения подлодки «сверху», что требует исключения (или затруднения) постановки поля радиогидроакустических буев (РГАБ) самолетом или вертолетом, работающим на «поиске по вызову» – то есть нужна «барражирующая ЗУР», способная достаточно длительное время оперировать в назначенном районе, ведя поиск летательных аппаратов противника (а с обнаружением – их поразить)». Далее следует малопонятное нагромождение слов, в котором автор с кем то не соглашается и вопрошает: Не оттого ли наши проблемы? И тут же сам себе отвечает: «Нонсенс, но первый и последний раз сравнительные испытания двух конкурирующих ССН у нас проводились в 1961 году (!). Разработчик одного из образцов и участник этих апробаций В. Н. Шехин отмечал («ЦНИИ «Гидроприбор» и его люди за 60 лет», том 3): «Уникальный случай в отечественном торпедизме – сравнительные стрельбы по выбору ССН, которых до и после этих стрельб больше не было. Нет и сейчас». (Нужно отметить, что у нас в отечестве много проблем помимо торпедизма, есть проблемы в футболизме, экономизме, допингизме, политиканизме и т.д. Надеюсь М.Климов обратит свое внимание и на эти проблемы).
В конце статьи автор, видно и сам понимая, что в его писанине нормальным читателям уловить смысл достаточно проблематично как бы кратко излагает смысл своей статьи: «Комплекс вооружения перспективных ПЛ ВМФ должен включать в себя крылатые ракеты для поражения береговых целей, противокорабельные ракеты, «барражирующие» ЗУР, скоростные дальноходные тепловые (!) торпеды с шланговым телеуправлением, скоростное противолодочное оружие – противолодочные ракеты, средства противодействия и противоторпедной защиты, а именно – многозарядная (не менее 40) пусковая установка самоходных средств ГПД калибра около 210 миллиметров и активные средства поражения атакующих торпед – антиторпеды».
Что касается «барражирующих» ЗУР вообще идея «интересная и эффектная». Представьте себе, находится лодка на позиции в заданном квадрате и вдруг ее радары захватывают приближающуюся воздушную цель – летят супостаты с гидроакустическими буями, глубинными бомбами и торпедами, а наша подлодка раз, и выпускает через торпедный аппарат беспилотник, который вылетев из - под воды гордо расправляет крылья и словно орел начинает парить над заданным квадратом, тут подлетают беспечные супостаты, наш беспилотник захватив цель резко отбрасывает крылья, превращается в ракету, запускает реактивный двигатель, несется навстречу врагу и разносит его на мелкие кусочки, тут и сказочки конец, а кто слушал молодец. Бред сивый кобылы - другими словами эту авторскую идею не назовешь.
Во первых - зачем нужно так все усложнять, когда можно нанести удар зенитной ракетой по самолету противника неожиданно из-под воды, во – вторых - присутствие «барражирующего» беспилотника будет явно выдавать местонахождение в данном квадрате подводной лодки, и в третьих – неужели противник будет тупо ждать, когда наш беспилотник подлетит поближе, «барражирующие» беспилотники будут засекать, еще до входа в зону их действия и будут сбивать.
Тема барражирующих боеприпасов в настоящее время модная и в некоторых случаях перспективная, например, если вы воюете с папуасами, или террористами вооруженными легким стрелковым оружием, будет очень круто запустить в воздух бомбу с моторчиком, крыльями и видеокамерой, она воздухе висит, висит, увидел оператор противника и им на голову направляет бомбу… Но там где у противника имеются средства ПВО такие шутки не пройдут. Видно Максим Климов где то прочитал, что есть какие то барражирующие боеприпасы и сразу решил идею оморячить или точнее оподплавить. Т.е. выдал инновацию. Прообраз "барражирующего" ЗУР Максима Климова
Теперь поговорим о скоростных дальноходных тепловых торпедах с шланговым телеуправлением. Первые модели торпед с данной системой управления появились в начале 70-х тем не менее, Максим Климов считает такую систему достаточно современной, чтобы вооружить ей новейшую атомную подводную лодку, при этом он ссылается на мнение…индийского отставного генерала(!). Лично я ничего не имею против индусов, но в таких важных вопросах все-таки нужно опираться не на мнения специалистов развивающихся стран, а на мнение специалистов, чьи страны лидируют в данной области вооружений.
Сама по себе идея управлять торпедой движением джойстика привлекательна, но…какой должен быть двигатель у торпеды, чтобы на 40 километров протащить шланговое телеуправление. Наверное, очень большой и мощный, а торпеда должна быть длинной и толстой. Кто даст гарантию, что провод такой длины не оборвется от прилагаемых к нему буксировочных нагрузок. Конечно, можно сделать провод и потолще и покрепче, но тогда его торпеда просто не вытянет, и вообще это будет уже не торпеда, а буксир Подводная лодка выпустившая такую торпеду до подхода ее к цели будет «как бычок на веревочке» т.е. не сможет делать резких маневров, хотя в боевой обстановке, после пуска торпеды, без них не обойтись. Ну и самое главное, пока торпеда будет на скорости 50 уз (т.е. гремя и жужжа на пол океана) тащить за собой километры провода. Подлые супостаты задействуют средства противодействия и противоторпедной защиты или вообще застопорят ход и выпустят имитатор шума винтов подводной лодки (Для преодоления расстояния в 40 км на скорости 50 уз торпеде необходимо 26 минут, т.е. можно и противоторпедную защиту успеть задействовать и чайку еще попить). Не считаясь со здравым смыслом Максим Климов, тем не менее, в своей статье «Торпеды, внушающие ужас» уверенно заявляет «Стрельба на большие дистанции однозначно требует телеуправления…». Это звучит так же нелепо как если бы кто то предложил к противокорабельным ракетам приделать шланговое телеуправление. Уровень познаний «эксперта» М.Климова остался на уровне 70-80-х годов и дальше явно не развивался.
В век нано технологий нам нужно вооружение сделанное по принципу «выстрелил-забыл». Выпущенная из торпедного аппарата торпеда должна быть самостоятельным, независимым боевым механизмом действующим самостоятельно (без внешнего управления) и эффективно, по заложенной программе действий.
На сегодняшний день благодаря высокому уровню развития средств противодействия и противоторпедной защиты дальноходные торпеды стали не эффективны на больших дистанциях (обнаруживаются на большом удалении от объекта атаки, и в следствии этого подвергаются всему набору мер противодействия и уничтожения), такие торпеды еще есть смысл применять на дистанциях от несколько сот метров и до 10 км (не более). Свыше 10 км однозначно необходимо применять исключительно ракето-торпеды имеющие собственную систему наведения или систему наведения состоящую их радиоакустических буев, которые будут выстреливаться в район цели за несколько секунд до выстрела ракето-торпеды, при приводнении буи будут обнаруживать подводные объекты и передавать целеуказания системе наведения торпеды.
УРК-5 «Раструб-Б»
Что касается надводных кораблей здесь также можно с успехом применять низколетящие ракето-торпеды. Совершенно не важно, что при пуске они будут обнаружены благодаря малой высоте полета (10-15 м), они будут основную часть маршрута вне зоны действия ПРО, а при приближении до НК на дистанцию 1 - 1,5 км ракета предварительно выполнив противозенитный маневр, ныряет, торпеда начинает движение со скоростью 50 - 60 уз, наводясь по шуму винтов НК, в данном случае уровень шума торпеды уже не имеет значения т.к. противник практически будет не в состоянии оказать противодействия (ракето-торпеды могут наносить удар и в надводную часть кораблей).
