Последние сообщения блогов

Внезапное нападение
26 января 1904 года уже можно было ожидать появления с моря японцев. В этот день на английском пароходе прибыл в Порт-Артур японский консул. Необычайна была цель его приезда. Он предложил японским подданным покинуть город. Оказалось, что заранее предупрежденные японцы были уже наготове к отъезду. Характерно, что русская администрация, знав­шая об этом, упорно не придавала приготовлениям япон­ских подданных никакого значения. Длинные ряды шампунек, нагруженных людьми, домашним скарбом и товарами, спешно потянулись на внешний рейд. Вся эта флотилия беженцев, представлявшая собою редкое среди военных ко­раблей зрелище, беспрепятственно прорезала весь строй эскадры, стоявшей на якоре, и направилась к борту анг­лийского парохода. Как среди переселенцев, так и на самом пароходе несомненно были японские шпионы. Они видели, в каком порядке стоят корабли эскадры, они знали и о по­ложении дел в самом городе и крепости. Вечером английский пароход ушел, увозя с собою самые ценные сведения для Японии.
Несмотря на эти явные признаки начинающейся войны главное военное руководство не предпринимало ника­ких мер для обороны крепости и эскадры
Наступила тихая темная ночь. Эскадра стояла на внеш­нем рейде на якоре, без паров, без противоминных сетевых заграждений, при огнях. Корабли были расположены в че­тыре линии, в шахматном порядке. Некоторые из них грузились углем, и верхние палубы были ярко освещены спе­циальными электрическими люстрами. Броненосец «Цесаревич» и крейсер «Паллада» по временам открывали свои прожекторы, наводя их на морской горизонт. Все делалось так, как будто нарочно хотели показать японцам место сто­янки своей эскадры. В инструкции сказано было, что если обнаружится посторонний корабль, приближающийся к эс­кадре, то немедленно остановить его, направив в него лучи прожекторов, а затем послать туда на катере офицера. И никто из начальствующих не задумывался над нелепостью такого распоряжения. Как это можно лучами прожектора остановить неприятельский корабль? И если он обнаружен, то какой смысл ему ждать, пока русский офицер прибудет на его борт для осмотра? Два дозорных эскадренных мино­носца, «Бесстрашный» и «Расторопный», выходили в море. На их обязанности лежало крейсировать в двадцати милях от рейда и время от времени возвращаться к флагманскому кораблю с донесениями о своих ночных наблюдениях. Дежурные крейсера «Аскольд»  и  «Диана», вместо того чтобы быть в море, находились только в готовности на случай выхода по тревоге.
В 11 часов вечера на флагманском броненосце «Петропавловск» закончилось происходившее совещание у вице-адмирала Старка, на котором обсуждались мероприятия против возможного нападения противника. Прощаясь с офицерами перед съездом с корабля, начальник морского штаба контр-адмирал Витгефт сказал: «Войны не будет».

Между тем «Соединенный флот» в составе 6 броненосцев, 14 крейсеров  и  свыше 36 истребителей и миноносцев вышел в море приближался к цели. В 6 часов вечера был поднят сигнал о начале операции. Того разделил свои истребители на два отряда: первый отряд состоял из десяти единиц, он пошел к Порт-Артуру, второй - из восьми -  Талиенван. Броненосцы, крейсера и оставшиеся миноносцы направились к островам Эллиот. Разделив истребители на два отряда, Того допустил серьезную ошибку, ослабив их ударную силу; в Талиенване русских военных кораблей не оказалось.
Суть идеи внезапного нападения были в том, чтобы вывести из строя как можно больше русских кораблей и, связав эскадру «хвостом» из изуродованных судов, заставить его надолго остаться в Порт-Артуре. Географические особенности этой базы - длинный извилистый выход, доступный только в большую воду, наличие неподалеку возможностей для создания наблюдательных постов и передовых пунктов снабжения, способствовали осуществлению блокадных действий.
Нападение было осуществлено не самым лучшим образом (разбиение сил миноносцев на две волны, из которых вторая не добилась успеха, плохая разведка, вследствие чего часть ударных кораблей искали русский флот на давно покинутой якорной стоянке в Дальнем, плохая тактическая координация во время удара). Тем не менее, благодаря ошибкам русского военно-морского командования (вице-адмирал О. Старк) японцам удалось в полной мере использовать эффект внезапности.
Из-за разделения минной флотилии на отряды причем каждый из них шел в атаку отдельно от другого через значительные про­межутки времени,  достиг своей цели только пер­вый отряд миноносцев. Для русских его приближение было настолько неожиданным, что офицер с одного броненосца крикнул на японский миноносец, принимая его за свой: - Иван Иванович, это вы?
В ответ загремел по рейду взрыв выпущенной японцами мины. У борта броненосца «Ретвизан» поднялся громадный столб воды. Только после этого моряки-артурцы поняли, что произошло нападение, и открыли по неприятельским мино­носцам беспорядочный огонь. Это произошло в 11 часов 35 минут. Через пять минут раздался еще взрыв. На этот раз оказался подорванным броненосец «Цесаревич». Пани­ка на эскадре росла. С крейсера «Паллада», заметив неприятельские миноносцы, пробили боевую тревогу, но не сразу начали стрельбу. В голубых лучах шести прожекторов крей­сера они были видны как на ладони. Но их сходство по типу и ходовым огням с русскими миноносцами смутили офице­ров, кричавших:
-  Не стрелять! Свои!
Один из комендоров, стоявший у орудия, заметил след идущей к кораблю мины и, вопреки приказанию начальства, сам открыл огонь. Начали стрельбу и другие комендоры. Но было уже поздно. Одна из семи выпушенных мин попала в крейсер.
Это все, что сделал первый отряд японских миноносцев. Пользуясь бестолочью на рейде, он, конечно, мог бы нане­сти эскадре более сокрушительный удар. Внезапность собы­тия ошеломила русских, комендоры стреляли плохо. Мало того - из шестнадцати кораблей, стоявших на рейде, девять совсем не принимали участия в отражении атаки. Некоторые суда диспозиции были поставлены так неразумно, что их орудия бездействовали, боясь задеть своих. На других ко­раблях вместо стрельбы шли споры среди офицеров, не знавших точно, что же собственно происходит ночью на рейде. На флагманском броненосце «Петропавловск», где находился в то время сам начальник эскадры вице-адмирал Старк, даже после подрыва минами трех кораблей никто не хотел верить, что война началась. Сомневались в этом и на броненосце «Пересвет». На его мостике контр-адмирал князь Ухтомский продолжал уверять своих офицеров:
-  Нет, это же только ночная практика. Неужели, гос­пода, вы забыли, что по понедельникам у нас бывает обык­новенное учение в стрельбе? Ну посмотрите, вон на флаг­манском корабле подняли вверх луч боевого фонаря. Я толь­ко одного не понимаю, почему некоторые корабли, несмотря на  сигнал  начальника  эскадры  о  прекращении огня, про­должают  стрелять?  Как мы еще плохо дисциплинированы!
Так было на рейде. А в крепости, не имевшей должной связи с флотом, и подавно всю ночь недоумевали. На неко­торых же крепостных батареях дознались о нападении только утром, считая ночную канонаду за маневры. Но и без того было достаточно ночного грохота. С семи рус­ских кораблей успели выпустить по неприятелю более восмисот снарядов. И все же японские миноносцы, наведшие панику на беззаботную эскадру, ушли безнаказанными. Последующие атаки японских миноносцев были успешно отбиты.
Русский флот понес значительные потери. Были повреждены и надолго вышли из строя лучшие русские броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич», а также крейсер «Паллада». На поврежденных торпедами кораблях погибло 6 человек (5 на «Ретвизане», 1 на «Цесаревиче»), а 7 были обожжены и 31 отравлен газами при взрыве снаряженной мелинитом торпеды (на «Палладе», из них 3 вскоре умерли).
Утром 9 февраля под Порт-Артуром появились главные силы Того, 6 броненосцев, 5 броненосных и 5 бронепалубных крейсеров. Русская эскадра в составе оставшихся в строю 5 броненосцев, 1 броненосного и 4 бронепалубных крейсеров под командованием адмирала Старка вышла навстречу противнику. Бой длился около 40 минут на контркурсах, причем при приближении японцев к берегу, в бой вступила крепостная артиллерия с Золотой горы и Электрического утеса. Видя порт-артурскую эскадру почти в полном составе, которая к тому же осыпала его снарядами, и тактическую невыгодность положения, Того немедленно отступил. Старк не преследовал его.
В бою русские корабли, согласно рапортам их командиров, получили следующие повреждения:
«Петропавловск» - 12-дюймовым (305-мм) снарядом, попавшим в носовую часть по левому борту, был убит один и ранено четыре человека. Другой такой же снаряд попал в правый борт под носовой башней 152-мм орудий, но броню не пробил, а только вдавил. Его осколки повредили площадку орудия и трубу прибойника одной из пушек в башне. 6-дюймовый (152-мм) снаряд пробил верхнюю палубу в корме около левого сходного люка. За бой броненосец выпустил 20 305- и 68 152-мм фугасных снарядов.
«Севастополь» - 6- или 8-дюймовый снаряд, разорвавшийся в задней дымовой трубе, разнес ее на треть окружности. Осколками разбило вельбот, пробило два вентилятора КО и машинный кожух. Мелкие снаряды в двух местах повредили мостик и пробили вентилятор под ним. На корабле имелось всего двое раненых. По неприятелю «Севастополь» выпустил 10 305- и 62 152-мм фугасных снаряда.
«Полтава» - 12-дюймовый снаряд попал под острым углом во вторую с кормы плиту 127-мм пояса правого борта, оставив только выбоину размером 38x25 см и глубиной 6 мм. Его осколки в пяти местах пробили зарядное отделение торпеды в бортовом торпедном аппарате, которая, к счастью, не взорвалась. 6- или 8-дюймовый снаряд ударил по нормали в соседнюю плиту этого же пояса, но не взорвался. Плита вогнулась и дала сквозную продольную трещину (выбоина размером 18x13 см, глубина 2 мм), ослабив всего два крепежных болта. Еще один 12-дюй-мовый снаряд поразил под острым углом плиту кормовой башни ГК и, разорвавшись, оставил впадину размером 76x76x8 мм. В эту же башню под амбразуру правого орудия попал 6-дюймовый снаряд, осколки которого проникли внутрь башни, не причинив, однако, никакого вреда. Имелось еще 3 попадания 75-мм снарядами (разрушено 3 каюты), одно от мелкокалиберного (в правый кормовой вентилятор МО) и множество осколочных (вмятины и пробоины в левом борту, в вентиляторах). Несмотря на большее, чем у других броненосцев, число попаданий, на «Полтаве» имелось только трое раненых. Всего этот корабль выпустил 12 305-мм и 55 152-мм фугасных снарядов. Еще 2 попадания получил броненосец «Победа» (2 убито, 4 ранено), а в сумме в русские корабли попало 38 снарядов разных калибров - от 76-мм до 305-мм. Повреждения и потери на русской эскадре от них были незначительны: пробоины по ВЛ получили крейсера «Аскольд» и «Новик», крейсер «Баян» - получил 9 попаданий - почти четверть от общего числа снарядов, полученных русской эскадрой в тот день. Большинство из них пришлось в надводную кормовую часть корпуса и лишь один снаряд разорвался у ватерлинии, повредив левый бортовой коффердам вблизи каюты трюмного механика. Чуть было не привели к взрыву попадания осколков в кранец 75 мм патронов на верхней палубе, но по счастливой случайности от их ударов снаряды просто «отвалились от гильз и порох в гильзах сгорел без взрыва».
Один снаряд среднего калибра разорвался при ударе в борт у кормового 6" каземата. Влетевшими внутрь осколками был выведен из строя практически весь расчет орудия из пяти человек за исключением матроса 1-й статьи П. Адмалкина, продолжавшего в одиночку вести огонь. Всего же в течение боя потери экипажа составили четверо убитых нижних чинов, а также 37 раненых (в том числе двое офицеров - лейтенант А.А. Попов и прикомандированный к флоту артиллерийский поручик В. Самарский).
За весь бой на эскадре погибло 14 нижних чинов, ранено 6 офицеров и 60 нижних чинов. По другим данным, на эскадре погиб 31 человек, ранено 5 офицеров и 132 прочих чинов.
Русские корабли добились только 11 попаданий, от которых неприятель потерял 4 убитых и около 60 раненых (по японским данным); другие источники приводят цифру потерь 77 человек, из них 10 убитых. 305-мм снаряд попал в офицерскую кают-компанию броненосного крейсера «Ивате» (вышло из строя 16 человек), 254-мм (с «Пересвета» или «Победы») взорвался в средней части борта броненосца «Фудзи» под верхней палубой (14 человек). Отмечались попадания и в броненосцы «Микаса» (два 254-мм, потери 11 человек), «Сикисима» и «Хацусе» (по одному попаданию 305-мм снарядом и по 16 выведенных из строя человек).
Так началась русско-японская война 1904-1905 гг., носив­шая с самого начала несправедливый, захватнический характер с обеих сторон. Царское правительство рассчитывало, что победа над Японией не только поднимет престиж самодержавия и даст ему новые колонии, но и остановит нараставшее в стране револю­ционное движение.
Война с первого дня была крайне непопулярна в России, в обществе бытовало мнение, что война началась из-за лесных концессий на реке Ялу к которым причасна царская семья.
- «Было бы за что воевать, а то за дрова» – такие разговоры велись в народе, автритет царской власти быстро падал. «Да когда же это кончится? - писал Лев Николаевич Толстой в статье «Одумай­тесь!», опубликованной за границей.- И когда же наконец обма­нутые люди опомнятся и скажут: «Да идите вы, безжалостные и безбожные цари, микады, министры, митрополиты, аббаты, гене­ралы, редакторы, аферисты, и как там вас не называют, идите вы под ядра и пули, а мы не хотим и не пойдем. Оставьте нас в по­кое пахать, сеять, строить, кормить вас же, дармоедов».
Не смотря на то, что им пришлось воевать далеко от России, и не понятно за что, русские солдаты, матросы, передовые офицеры, следуя славным бое­вым традициям своих отцов и дедов - героев Севастополя и Пет­ропавловска, в боях с превосходящими силами противника проя­вили стойкость, упорство, мужество и героизм. Уже первый день войны был ознаменован подвигом экипажей двух русских кораб­лей - крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец», слава ко­торых осталась в веках.

Подвиг «Варяга»
Крейсер «Варяг», находившийся в день начала войны в ней­тральном корейском порту Чемульпо (Инчхонь), был но тем вре­менам новейшим кораблем. Спущенный на воду в Филадельфии в 1899 г., он через два года вступил в строй. Командовал крейсером один из лучших офицеров русского флота, потомственный моряк капитан 1 ранга Всеволод Федорович Руднев.
Канонерская лодка «Кореец», пришедшая в Чемульпо 5 января 1904 г., была спущена на воду в 1886 году в Стокгольме, вошла в строй в 1888 г. Экипажем «Корейца», командовал капитан 2 ранга Григорий Павлович Беляев. Кроме крейсера и канонерской лодки в Чемульпо находились русский пароход «Сунгари», английские, французские, итальянские, американские и японские корабли (британский крейсер «Талбот», французский - «Паскаль», итальянский - «Эльба» и американский авизо «Виксбург», японский крейсер- «Чиода»).
К середине января обстановка в Чемульпо стала очень напря­женной. Японцы захватили в порту телеграф, за действиями рус­ских моряков постоянно следили японские шпионы. 26 января в ночное время с рейда тайно ушел в море японский крейсер «Чиода».
В этих условиях «Варягу» и «Корейцу» необходимо было сое­диниться с русской эскадрой в Порт-Артуре. Однако инструкция царского наместника требовала «ни в коем случае не уходить из Чемульпо без приказания, которое будет передано тем или иным способом». То же предписывал и начальник эскадры: «О важ­нейших переменах в политическом положении, если таковые по­следуют, он (Руднев) получит или от посланника, или из Артура извещения и соответствующие им приказания». Между тем связи с Порт-Артуром не было.
24 января японский посланник в Петербурге известил русское правительство о разрыве дипломатических отношений. Об этом в тот же день стало известно командиру «Варяга» В. Ф. Рудневу от командиров иностранных стационеров.
Командир «Варяга» обратился к русскому посланнику в Сеуле Беляеву за разрешением уйти из Че­мульпо, но царский чиновник не осмелился взять на себя ответ­ственность. Только 26 января, когда японская эскадра уже под­ходила к Чемульпо, посланник наконец решился отправить кано­нерскую лодку «Кореец» в Порт-Артур с донесением.
«Кореец», приняв почту с французского, английского и итальянского крейсеров, снялся с якоря 26 января в15 часов 40 минут; но уже через 15 минут с канонерской лодки увидели идущую встречным курсом в двух кильватерных колоннах японскую эскадру контр-адмирала Уриу.
Командир «Корейца» приказал сигналом сообщить на «Варяг» о появлении японских кораблей. Сущность намерений противника не вызывала сомнений - орудия японских крейсеров были расчехлены и направлены на русскую канонерку. Когда «Кореец» поравнялся со вторым в колонне крейсером, шедший третьим броненосный крейсер «Асама» выкатился из строя, преградив русским путь в море. Одновременно японские миноносцы, зайдя с обоих бортов канонерки, атаковали ее торпедами с дистанции 1,5 - 2,0 кабельтовых. На русском корабле пробили боевую тревогу, комендоры взяли под прицел своих орудий японские миноносцы. Умело маневрируя, «Кореец» уклонился от двух торпед; третья затонула, не доходя нескольких метров до борта. Но путь в открытое море был отрезан, а предпринимать ответные действия Г. П. Беляев не считал себя вправе, поэтому он приказал повернуть обратно. Команда «открыть огонь», отданная после второй японской торпеды, была немедленно отменена, поскольку корабль уже входил на нейтральный рейд Чемульпо. Лишь два выстрела из 37-мм пушки сделали русские моряки, что, однако, не помешало впоследствии японским историкам назвать их первыми выстрелами войны, «скромно» умолчав о выпущенных по «Корейцу» торпедах.
Пройдя под бортом «Варяга», «Кореец» отдал якорь у него за кормой. Беляев немедленно прибыл на крейсер, где получил от В. Ф. Руднева приказ готовиться к бою.
Вслед за «Корейцем» на рейд вошли 4 японских миноносца и окружили русские корабли. Попирая международное право, японцы высадили на берег нейтральной страны десант (3 тыс. человек), который оккупировал город. Утром 27 января японские корабли покинули рейд. В 8 часов,на «Варяг» на паровом катере прибыл командир французского крейсера «Паскаль» капитан 2-го ранга Сэнэ. Он сообщил Рудневу, что командиры иностранных судов уве­домлены контр-адмиралом Урио о начале военных действий между Японией и Россией и что русские суда, стоявшие в пор­ту Чемульпо, в случае отказа покинуть порт до полудня будут атакованы японской эскадрой. Иностранным судам безопас­ности ради предлагалось удалиться от места сражения.
Отправив сообщение в Сеул, русскому посланнику Беляеву об услышанном от командира «Паскаля», Руднев вместе с французским офице­ром в 8 часов 30 минут отправился на английский крейсер «Тэлбот». Туда же, чтобы обсудить создавшееся положение, съехались командиры и других судов, стоявших на рейде. Лишь командир американского судна «Виксбург» капитан 2-го ранга К. Маршалл отказался участвовать в совещании, на котором должна была идти речь о помощи русским кораблям. Такое поведение К. Маршалла целиком соответствовало поли­тике, проводимой империалистами США на Дальнем Востоке. Правительство США за месяц до начала военных действий Японии заявило, что «американская политика будет благоже­лательна Японии».
Когда собрались все командиры, было уже 9 часов. Обсуж­дали возможные выходы из создавшегося положения. Волей-неволей они вынуждены были признать, что, поскольку Корея объявила нейтралитет, нападение японцев на русские корабли в нейтральном порту Чемульпо является грубым нарушением международного права.
Во время совещания, в 9 часов 30 минут, Рудневу вручили пакет, полученный от русского вице-консула в Чемульпо Поляновского. В нем оказался японский ультиматум следующе­го содержания:
«Ввиду существующих в настоящее время враждебных дей­ствий между правительствами Японии и России, я почтительно прошу вас покинуть порт Чемульпо с силами, состоящими под вашей командой, до полудня 27 января 1904 года. В про­тивном случае я буду обязан открыть против вас огонь в порту...   С. Урио».
-  Урио просит меня покинуть порт до полудня, в против­ном случае угрожает открыть огонь,- произнес Руднев, обра­щаясь к  участникам  совещания.- Кстати,- добавил он,- ультиматум датирован вчерашним числом...
Участники совещания встретили сообщение Руднева мол­чанием. Затем Бэйли попросил французского и итальянского офицеров принять участие в особом совещании и пригласил их в другую каюту. И пока Руднев наедине обдумывал, что ему предпринять, в соседней каюте английский офицер, пользуясь своим положением старшего на рейде, категорически заявил офицерам французского и итальянского кораблей:
-  Если русские корабли не оставят рейда, мы должны по­кинуть нашу стоянку до 4 часов пополудни, так как наши суда могут получить повреждения от огня японской эскадры.
Возражений не последовало.
Это решение Бэйли и сообщил Рудневу. Затем он обратил­ся к командиру «Варяга»:
-  Ваше решение, сэр?
- Готов выйти в море,- спокойно ответил   Руднев.- Не намерены ли вы проводить русские корабли с рейда в море до границы корейских территориальных вод?
- Это невозможно. Это означало бы нарушение нейтрали­тета,- быстро возразил Бэйли.
По его тону Руднев понял, что настаивать бесполезно. Воз­мущенный, он поднялся.
- Значит, мой корабль-кусок мяса, брошенный собакам?-сказал он по-фран-цузски. – Ну что ж, если мне навяжут бой, - приму его. Сдаваться я не собираюсь, как бы ни была велика японская эскадра.
Воцарилось не ловкое молчание. Не задерживаясь Руднев отбыл на крейсер.
Времени для подготовки к бою оставалось очень мало, но русские моряки успели  сделать   многое. Они осмотрели и задраили    все люки и горловины, выбросили за борт все лишние горючие материалы, проверили противопожарные средства, привели в пол­ную боевую готовность корабли.
На «Корейце» срубили стеньги (1), сняли гафели на фок- и грот-мачтах, бизань-гик и другие деревянные и пожароопасные конструкции - трапы, световые люки и т. п. Люк машинного отделения закрыли боевыми решетками из колосников и сетками из дюймового стального троса. Задраили все водонепроницаемые двери, люки и горловины, изготовили пластырь для заделки пробоин, развернули перевязочные пункты.
Опытный военный моряк, Г. П. Беляев не питал никаких иллюзий относительно возможного исхода боя с противником, имевшим более чем девятикратное превосходство над русскими кораблями в массе бортового залпа и в условиях, когда «Варяг» и «Кореец» были начисто лишены пространства для широкого маневра. Поэтому в присутствии комиссии из офицеров были сожжены все шифры, секретные приказы и карты. Оставили только вахтенный журнал, который было решено сохранять как можно дольше.
Затем подготовили к взрыву обе крюйт-камеры.
Перед выходом из порта на верх­ней палубе «Варяга» построился по большому сбору весь личный состав. Командир обратился к нему с краткой речью.
- Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскад­рой, как бы она сильна ни была,- сказал он.- Никаких вопро­сов о сдаче не может быть - мы не сдадим ни крейсера, ни самих себя и будем сражаться до последней возможности и до послед­ней капли крови. Исполняйте каж-дый обязанности точно, спо­койно, не торопясь, особенно комендоры, помня, что каждый сна­ряд должен нанести вред неприятелю. В случае пожара тушите его без огласки, давая мне знать... Пойдем смело в бой...
Похожее происходило и на «Корейце». Больные матросы из лазаретов добровольно стали в строй; отказались съехать на берег и укрыться в консульстве вольнонаемные члены команд, в том числе кок «Корейца» Антон Криштофенко, воскликнувший: «Умирать, так уж всем вместе!»

Карта боя у Чемульпо из вахтенного журнала «Варяга»

В 11 час. 20 мин. «Варяг» снялся с якоря и направился к вы­ходу с рейда. В 1 каб. за ним следовал «Кореец». На иностран­ных кораблях матросы, восхищенные изумительной смелостью русских моряков, шедших на верную смерть, стояли в строю и кричали «ура!». Находившийся на борту итальянского крейсера очевидец боя позднее писал в неаполитанской газете «Маттино»: «Варяг» шел впереди и казался колоссом, решившимся на само­убийство. На мостике «Варяга» неподвижно и спокойно стоял его командир. Громовое «ура!» вырвалось из груди всех и раскатыва­лось вокруг. На всех судах музыка играла русский гимн, подхва­ченный экипажами, на что на русских судах отвечали тем же ве­личественным и воинственным гимном...». Полные решимости защитить честь своего флота, моряки двух русских кораблей шли в бой с японскими броненосным крейсе­ром («Асама»), пятью крейсерами («Чиода», «Нанива» (флаг), «Ниитака», «Такачихо» и «Акаси»), и восемью миноносцами, имевшими к тому же преимущество в скорости хода и в артиллерии. Даже один бро­неносный крейсер «Асама» по количеству артиллерии превосходил оба русских корабля. Японская эскадра имела четыре 203-, тридцать восемь 152- и шестнадцать 120-миллиметровых орудий против двух 203- и тринадцати 152-мил-лиметровых русских ору­дий. Торпедных аппаратов у японцев было в пять раз больше. Кроме того, их эскадра могла свободно маневрировать, в то время как русские корабли шли по узкому выходному 20-мильному фарватеру.
При выходе с рейда «Варяг» и «Кореец» обнаружили за островом Иодольми японскую эскадру под командованием адмирала Уриу, шедшую наперерез «Варягу»  и  «Корейцу». Уриу поднял сигнал, предла­гавший  сдаться  в  плен.   Руднев не ответил. Тогда в 11 час. 45 мин. с дистанции 45 кабельтовых (8300 м.) крейсер  «Асама» произвел вы­стрел из орудия главного калибра. Вслед за ним открыли огонь и остальные корабли японской эскадры.
Спустя семь минут вступил в бой «Варяг», шедший в 180 метрах впереди «Корейца», и именно на него японский отряд обрушил всю силу своего огня.
Неравный бой начался...
Темп стрельбы с обеих сторон непрерывно нарастал. Море вокруг «Варяга» бурлило от разрывов снарядов. Осколки их, со свистом рассекая воздух, ударялись в борта и надстройки. Один из первых японских снарядов попал в верхний мостик, разрушил дальномерный пост и вызвал пожар в штурманской рубке, был убит мичман Алексей Нирод определявший расстояние дальномером. и все дальномерщики станции № 1 были убиты или ранены (после окончания боя рядом с дальномером нашли руку Нирода, ребро и внутренности упали на орудие № 2).
Последующими выстрелами было подбито 6 -дюймовое орудие вся прислуга орудия и подачи была убита или ранена, одновременно был ранен плутонговый командир мичман Губонин, отказавшийся идти на перевязку и продолжавший командовать плутонгом, пока, обессилев не упал.
Разорвавшийся на палубе «Варяга» снаряд вызвал серьезный пожар на шканцах-горели патроны с бездымным порохом, палуба и деревянный вельбот № 1. Этим же снарядом были подбиты: 6-дюймовые орудия № 8, 9, 75-миллиметровые № 21, 22, 47-миллиметровые № 27, 28.
Другими снарядами был почти снесен боевой грот-марс, уничтожена дальномерная станция № 2, подбиты орудия № 31 и 32, а также произведен пожар в рундуках броневой палубы, кроме того подбиты 6- дюймовые орудия № 4, 5, 75-мил-лиметровые № 17, 19, 20.
Одним из снарядов сбило кормовой флаг «Варяга», но он тут же был водружен на место.
Помня наказ В. Ф. Руднева, артиллеристы крейсера действо­вали точно, спокойно и мастерски поражали неприятельские ко­рабли. Точным огнем они разрушили кормовой мостик «Асамы», вызвали на нем пожар, вывели из строя кормовую артиллерий­скую башню. Окутался черным дымом второй японский крейсер, затем еще один. Несколькими меткими залпами был потоплен вы­шедший в торпедную атаку миноносец противника. По свидетель­ству капитана 1 ранга Руднева, все комендоры показывали при­мер храбрости, мужества и спокойствия, раненые не оставляли своих мест, за исключением тех, кто не мог держаться на ногах.
Отважно действовали и другие члены экипажа. Получивший несколько ранений машинист С. Д. Кры­лов подавал снаряды из порохового погреба до тех пор, пока не потерял сознание. Самоотверженно действовал на боевом посту и подшкипер А. И. Шкетник. А когда он был доставлен в лазарет, в его теле обнаружили 28 осколков.
Ряды экипажа крейсера заметно таяли. Но непоколебим был боевой дух русских моряков.
Бой становился все ожесточеннее. Одним из снарядов про­тивника вывело из строя вентиляцию, и температура в машинном отделении поднялась до 45 градусоветские Люди изне­могали от жары, но продолжали нести вахту.
«Варяг» продолжал держать курс в открытое море. Когда крейсер вышел на траверз острова Иодольми, вражеский сна­ряд перебил трубу, в которой проходили все рулевые приводы с переднего мостика. Управление крейсером перенесли в румпельное отделение. При громе выстрелов отдаваемые в румпельное отделение при­казания были плохо слышны и удерживать крейсер на курсе приходилось машинами. Одновременно осколками другого снаряда, разорвавшемся у фок-мачты. залетевшими в броневую рубку через проход, был ранен командир крейсера. Лицо его залилось кровью, фуражка упала. Штаб-горнист Николай Нагль и барабанщик Донат Коренев, стоявшие возле коман­дира, упали, сраженные насмерть.
Тяжело ранило в спину стоявшего на штурвале рулевого старшину Григория Снигирева. Он истекал кровью, но не ос­тавил руля. Ранило в обе руки ординарца командира квартирмейстераТихона Чибисова.
-  В лазарет! Иди перевяжись! - приказал ему Руднев. Впервые в жизни тот возразил командиру:
-  Пока жив, не покину вас.
Этим же снарядом были выведены две пушки (около боевой рубки) , из прислуги этих пушек четыре человека было убито, один ранен.
Руднев заметно побледнел от потери крови, однако не покидал мостика, показывая пример мужества и самообладания,  он продолжал руководить боем. А когда ординарец доложил ему, что среди команды пронесся слух, будто командир убит, Руднев, как был, без фуражки, в запачканном кровью мундире, выбежал на мостик и крикнул: «Братцы, я жив! Целься верней!». Призыв командира еще больше воодушевил команду.
Палуба крейсера представляла собой исковерканное железо, залитое кровью. То в одном, то в другом месте возникали пожары, но их быстро тушили моряки под руководством лейтенанта Е.А. Беренса.
На крейсере были сбиты оба дальномерных поста, разрушены формарс и все перекрытия на верхней палубе, вышло из строя большинство орудий. Но «Варяг» продолжал наносить врагу урон.
Видя, что корабль в значительной степени утратил боеспособ­ность, Руднев решил выйти из зоны огня и возвратиться в Че­мульпо для исправления повреждений. В 12 часов 16 минут начали поворачивать  в право машинами, так как крейсер плохо слушался руля. Ввиду близости острова пришось дать полный задний ход. Расстояние до кораблей противника уменьшилось до 28 – 30 кабельтовых. Попадания вражеских снарядов в этот момент участились.
В момент поворота крейсера снаряд крупного калибра пробил левый борт ниже ватерлинии (За весь период боя (50 мин) в «Варяг» попало 11 японских снарядов). Через подводную пробоину в ко­тельное отделение хлынула вода (вода вливалась в кочегарку через открытые двери угольной ямы, из которой брали уголь). Она уже подбиралась к топкам котлов. Не растерявшись, кочегары Жигарев и Журавлев броси­лись в водопад холодной воды и задраили заполнившиеся водой  угольные ямы. Тем самым они предотвратили затопление кочегарки. В этот тяжелый момент боя «Кореец» сблизился с японцами до двадцати двух кабельтовых (4000 м.),  (на этом расстоянии смогли уже действовать два его восьмидюймовых орудия (203 мм)) и открыл огонь по врагу, прикрывая «Варяг» (по сути «Кореец» в критический момент боя вызывал огонь на себя, прикрывая отход израненного крейсера прим. Автора).
Крейсер получил крен на левый борт. Моряки, под градом осколков заделали пластырем пробоину. Однако крен продолжал увеличиваться. Так с креном на левый борт «Варяг» в 12 часов 45 минут вошел на рейд в Чемульпо и стал на якорь. За «Варягом» последовал «Кореец», экипаж которого под командованием капитана 2 ранга Г. П. Беляева сражался так же мужественно. Японцам не удалось ни потопить, ни тем более захватить рус­ские корабли. В бою эскадра противника потеряла один миноно­сец, а три ее лучших крейсера получили тяжелые повреждения. По данным иностранных наблюдателей, японцы похоронили в бухте А-Сан 30 человек. На своих кораблях они насчитали более 200 раненых. Капитан 1 ранга Руднев имел все основания доло­жить, что «суда вверенного ему отряда с достоинством поддер­жали честь Российского флага, исчерпали все средства к про­рыву, не дали возможности японцам одержать победу, нанесли много убытков неприятелю и спасли оставшуюся команду». За время боя «Варяг» выпустил по кораблям противника 1105 сна­рядов, из них 425 шестидюймовых, 470 семидесятипятимиллиметрового и 21 сорокасемимиллиметрового калибра. «Кореец» выпу­стил 52 снаряда.
Осмотр «Варяга» на рейде Чемульпо показал, что его повреж­дения быстро исправить невозможно. Из строя вышли 76 % артил­лерии крейсера, рулевой привод, третье котельное отделение, дальномеры. Хотя работали все водоотливные средства, корабль продолжал медленно погружаться. На «Варяге» вышло из строя 45 % личного состава, расписан­ного на верхней палубе. Продолжать бой в этих условиях крейсер практически уже не мог. Учтя все это, Руднев принял единствен­но правильное решение, единодушно одобренное советом офице­ров,- взорвать корабли, чтобы они не попали в руки врага, а экипажи «Варяга», «Корейца» и парохода «Сунгари» решено было переправить на иностранные корабли, как на нейтральную территорию. Совет офицеров «Корейца» согласился с решением командира «Варяга».  Однако капитан английского крейсера «Тэлбот» Льюис Бейли который был старшим на рейде попросил избрать какой-нибудь другой способ, так как взрыв в относительно тесном пространстве рейда мог повредить иностранные корабли. Вместе с тем он заявил, что иностранные суда покинут его до 16.00, потому что в это время адмирал Уриу угрожал возобновить бой уже на самом рейде.

Взрыв канонерской лодки «Кореец»

В 16 час. 05 мин. была взорвана канонерская лодка «Кореец». Со слезами на глазах герои «Варяга» покидали родной корабль. С последней партией команды был отправлен с крейсера часовой у флага боцманмат Петр Оленин, находившийся на своем посту в течение всего боя. Оленин был ранен в ногу, осколки посекли на нем обмундирование, разбили приклад винтовки. Он совершенно оглох от несмолкаемого грохота, но не покинул поста. Дважды во время боя снаряды сбивали флаг корабля, но каждый раз Оле­нин поднимал новый. Когда команда покинула крейсер трюмные механики открыты кингстоны и клапаны и затем отвалили с крейсера.
Убедившись, что на крейсере никого не осталось, в 15 ч 55 мин последним сошел с него командир, бережно неся иссе­ченный осколками корабельный флаг. Он сел в катер, который поджидал его у борта, вместе с командиром крейсера «Паскаль».
«Варяг», постепенно наполняясь водой, продолжал крениться на левый борт и гореть во многих местах, в 18 час. 10 мин. погрузился в воду на глубину десять сажен во врнмя лтлива (пароход «Сунгари» был также потоплен). Экипаж «Корейца» и часть экипажа «Варяга» перевезли на французский крейсер «Паскаль», экипаж «Варяга»
- на английский «Тэлбот» и итальянский «Эльбa». Командир американского крейсера «Виксбург», наотрез отказавшийся рамещать на своем корабле русских моряков без официального разрешения Вашингтона. Так и не приняв на борт ни одного человека, «американец» ограничился лишь отправкой на крейсер врача. Французские газеты писали по этому поводу: «Очевидно, американский флот слишком еще слишком молод, чтобы иметь те высокие традиции, которыми воодушевлены все флоты других наций». Сеттльментом Чемульпо для оказания первой помощи раненым воюющих держав был сформирован летучий отряд Красного Креста. Паровой катер под флагом этого отряда доставил на «Эльбу» экипаж русского парохода «Сунгари», а в Чемульпо свез 24 тяжелораненых с «Варяга», где двое из них скончались от ран. Японцы согласились считать этих раненых потерпевшими кораблекрушение и поместили в свой госпиталь Красного Креста.
Спустя девять дней Руднев из китайского порта Чифу направил наместнику телеграмму, в которой сообщал: «Крейсер «Варяг», лишенных возможности продолжать бой, вернулся соединенно с «Корейцем» на рейд Чемульпо, где, свезя команды на иностранные крейсеры, пустили свои ко дну, чтобы не дать японцам. На «Варяге» убиты: мичман граф Нирод и 33 матроса, контужен и ранен в голову - командир, контужен старший офицер капитан 2-го ранга Степанов, ранены: мичман Губонин - тяжело, Лабода, Балк и Шиллинг - легко, 85 матросов - тяжело, легко-более 100. На «Корейце» потерь нет. Доношу о беззаветной храбрости и отменном исполнении долга офицеров и команд».
Моряки крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» впи­сали яркую страницу в боевую летопись отечественного военно-морского флота. Об их подвиге русский народ сложил прекрасные песни. На морском кладбище во Владивостоке на средства жите­лей города воздвигнут памятник матросам «Варяга», скончав­шимся от ран. Мощная гранитная основа памятника олицетво­ряет несокрушимость и величие русского народа. При Советской власти к парапету памятника была прикреплена медная доска с надписью:
«Пройдут века, и новые поколения русских моряков с гор­достью будут носить в своих сердцах светлую память о тех, кто в грозный для Отчизны час не склонил голову перед врагом. Спите спокойно, герои! Дело, за которое вы отдали свои жизни, восторжествовало. Отныне и навсегда над водами Тихого океана будет реять гордый флаг Родины нашей - России!»
По постановлению Советского правительства в Туле установ­лен памятник командиру легендарного крейсера В. Ф. Рудневу, а один из ракетных крейсеров Военно-Морского Флота СССР носил славное имя «Варяг». Место героического боя объявлено координатами боевой славы, где русские корабли отдают воинские почести погибшим кораблям.
Гибель минного заградителя «Енисей» и крейсера «Боярин»
Русское командование опасалось, что японцы высадят десант в рай­оне Талиенванского залива, в одной из бухт которого находился порт Дальний. Именно поэтому решили заминировать Талиенванский залив, 27 января туда послали минный заградитель «Енисей», который шел под охраной крейсера «Боярин». Предполагалось, что «Енисей» выста­вит мины заграждения в северном и южном проходах. Далее планирова­лось вывести русские пароходы из порта Дальний. Когда «Енисей» при­был к месту назначения, немедленно началась постановка мин. Охранный крейсер «Боярин» тем временем вернулся в Порт-Артур, в результате чего «Енисей» остался без прикрытия. Два дня продолжа­лось выставление минного заграждения. Команда «Енисея» понимала опасность своего положения, все работали быстро и слаженно. 29 янва­ря «Енисей» выставил последние 22 мины возле острова Сан-шандао. Неожиданно две мины всплыли. Командир капитан 2-го ранга Степанов не нашел ничего лучшего, как дать задний ход, приблизиться к минно­му заграждению и расстрелять всплывшие мины. Это было очень опас­но, ведь корабль мог попасть на минное заграждение. Именно это и про­изошло. «Енисей» был отнесен сильным ветром на мины, раздался взрыв. Корабль стал тонуть. Погибли 3 офицера и 92 человека команды, командир «Енисея», капитан 2-го ранга В. А. Степанов, отказался покинуть тонущий корабль. Храбрый офицер, талантливый инженер, создавший первую в мире автоматическую систему постановки мин, создатель «Амура» и «Енисея» был унесен на морское дно собственным детищем!
Когда в Порт-Артуре узнали о гибели «Енисея», в Талиенванский залив немедленно отправился крейсер «Боярин» с 4 миноносцами. Ко­мандир «Боярина» капитан 2-го ранга Сарычев, безусловно, получил информацию о минном заграждении. Но в то же время он точно не знал расположение мин. Морское командование и само не знало, где точно были поставлены мины. В результате 29 января «Боярин» подорвался на мине. Командир приказал личному составу оставить крейсер и пе­рейти на миноносцы. Это и было сделано(2). Так русские потеряли еще два корабля - «Енисей» и «Боярин». Вина за потерю кораблей сполна ло­жилась на плечи высшего командования. Очевидны были недостатки тактической подготовки офицерского состава русского флота.
За первые три недели войны русская эскадра понесла невосполнимые потери: крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» были уничтожены в заливе Чемульпо. Канонерские лодки «Маньчжур» и «Сивуч» разоружены, первая - в Шанхае, вторая - в Ньючванге, где впоследствии взорвана. Были повреждены броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич», крейсер «Паллада». Легкий крейсер «Боярин» и минный транспорт «Енисей» погибли в акватории Артура, налетев на собственные мины. 12 февраля 1904 г. миноносцы «Бесстрашный» (капитан 2 ранга Ливен) и «Внушительный» (лейтенант Подушкин), возвращаясь утром из ночной разведки со стороны Ляотешана в Порт-Артур, были замечены подошедшими японскими крейсерами «Читосе», «Такасаго», «Касаги» и «Иосино» под командой контр-адмирала Дева.
Японцы, открыв огонь, пытались отрезать миноносцы от Порт-Артура.
Миноносцу «Бесстрашный» удалось прорваться; отставшему миноносцу «Внушительный» пришлось повернуть обратно и укрыться в Голубиной бухте, где он был обстрелян японскими крейсерами и получил ряд тяжелых повреждений.
Опасаясь захвата миноносца, командир приказал открыть кингстоны и затопил миноносец. Команда была свезена на шлюпках на берег.
В следствии этого командование русской эскадры от активных действий на море отказалось, корабли были введены во внутреннюю гавань Порт-Артура. Бездействие русской эскадры облегчило развертывание сил противника на театре и, в частности, высадку 1-й японской ар­мии в Чемульпо и Цинампо (Нампхо).

 (2) Капитан 2-го ранга В.Ф. Сарычев (Георгиевкий кавалер за бой при Таку в 1900 г.), поспешно покинул вместе с командой крейсер «Боярин», оставшийся на плаву после подрыва на мине, и убыл на миноносце в Порт-Артур, даже не убедившись в уничтожении корабля. То же самое сделал и командир миноносца «Сторожевой» капитан 2-го ранга А.П. Киткин, дважды безуспешно стрелявший по неподвижному «Боярину» минами Уайтхеда. Рядом был другой миноносец, но Киткин, будучи старшим, не использовал его, чтобы подорвать крейсер, и оба миноносца ушли в Артур, «Боярин» еще двое суток находился на плаву и только в ночь на 1 февраля затонул у о. Южный Саншандао, по-видимому, еще раз подорвавшись на минах.

 (1) Во многом благодаря этому в «Кореец» не было попаданий, из-за укороченных мачт японцы не верно определяли дистанцию, и их снаряды ложились с перелетом

Примечание: Во время боя "Варяг" выпустил 1105 снарядов различного калибра. По крайней мере три головных японских корабля выпустили, каждый, такое же количество снарядов - 3000 штук. В "Варяг", из-них попало только 11. Здесь необходимо пояснить почему так получилось, все дело в том, что каждый японский корабль пристреливался самостоятельно, а в большом количестве всплесков нельзя было определить какие свои какие чужие в результате все время боя японцы не могли нормально пристреляться к "Варягу" и все полученные им попадания находятся на уровне случайности. Японцы сделали вывод из этого боя, и в Цусимском сражении действовали иначе: один корабль вел пристрелку, а затем передавал данные на другие корабли эскадры.

Спецназ, террорист и бульдозер. Кто гуманнее?
Речь не пойдёт о транспортном терроризме, когда взбесившийся водитель начинает своей тяжёлой техникой давить всех и вся, кто находится на улице. Проявления таких агрессий мы видели много раз и совсем недавно в Иерусалиме. Тогда погиб один человек.

Здесь же в ролике, снятом в окрестностях Шхема, израильский спецназ отдал право действовать бульдозеру. Почему он так поступил, станет ясно в последних кадрах распространённого палестинскими СМИ документа (11.08.14). Террорист отказался сдаться и устроил перестрелку в жилом квартале.



Со вчерашнего дня (23.08.2014) широко распространено по всем телеканалам и интернет-сети видео с кадрами обрушения 48-ми квартирного 14-этажного дома в городе Газа.
Как сообщил пресс-атташе Армии Обороны Израиля, в нём располагался штаб военного крыла ХАМАСа. Удар по дому был нанесен самолетом ВВС Израиля вечером 23 августа
Палестинцы подтвердили, что по крыше дома с беспилотного средства была пущена сигнальная ракета, а через 5 минут самолёт-истребитель нанёс двойной удар по зданию.
С самолётов ВВС Израиля над Газой снова были разбросаны листовки, в которых жителей предупредили, что отныне удары будут наноситься по всем объектам, откуда осуществляются обстрелы израильской территории или где происходит любая террористическая активность.



ЦАХАЛ заранее оповестил обитателей дома о предстоящей бомбёжке, предоставляя возможность заранее покинуть здание.
Новое в политике армии, что отныне будут уничтожаться любые объекты, связанные с террором. Это произошло после того, как в который уже раз  из школьного двора в Газе был выпущен миномётный снаряд, осколками которого был убит 4-летний израильский мальчик.


Палестинцы снимали процесс обрушения с разных ракурсов. Фотографии и видео были представлены на многих телеканалах.


Соседние дома не пострадали. Было несколько раненных.