В сети наткнулся на фотографию прославленного северного адмирала Льва Матушкина. Вспомнились курсантские годы и первая встреча, лицом к лицу, с Львом Алексеевичем. А было это так. Гаджиево, весна, год 1977. Мы курсанты 4 курса 3 факультета ВВМУРЭ им Попова на практике на подводных ракетоносцах 667 БДР проекта 13 дивизии 3 флотилии краснознаменного Северного Флота. У Толика Азарова родился сын и его отпустили в краткосрочный отпуск, откуда он и привёз трехлитровую банку самогона, замаскированного под яблочный компот. Приложились мы с Толей в казарме за «ножки», так сказать, и отправились на пароход, где нас в нетерпении поджидали наши товарищи. Идём в «зону», вокруг никого, время позднее, погода разгулялась - нашенская северная, заряд за зарядом и всё в морду, а нам хорошо, мы же мореманы, да ещё и на грудь приняли и жизнь подводниковская, героическая вся впереди, и нравится она нам, одним словом хорошо. Вдруг впереди проявилась фигура с двумя звездами на погоне. Снег в лицо исказил размер звёзд и они показались звёздочками. Не меняя курса мы проследовали мимо мичмана, и только сблизившись вплотную, край глаза отметил неестественно большой размер звезд! Адмирал! Да, это был командующий 3 флотилией вице — адмирал Матушкин. Командующий остолбенел от сверх наглости курсантов, болтающихся среди ночи по вверенной ему территории ? И они - эти раздолбоны с трехлитровой банкой, даже не дёрнулись испугаться и отдать честь. Это нас и спасло. Толик сдавленный пискнул: « Серёжа, бля,... это же адмирал,.. бежим». «Товарищи курсанты, стойте..., ко мнеее..», - но мы уже неслись в ночи с трехлитровой банкой самогона, подгоняемые адмиральским рыком и снежным зарядом. Вот так состоялась не состоявшаяся встреча.
Можете представить в море, в штиль, на тридцати узловом ходу? Десять тысяч тонн стали и свист турбин, дрожь палубы и трепет бело – голубого, звездатого флага и вымпел красной змеёй. Залп орудий главного калибра, от которого, кажется, расколется палуба и всё: пушки , снаряды, котлы, кастрюли, офицеры и матросы - ухнет в морскую пучину. Но пронесло, только под ногами хрустят осколки стекла лопнувших плафонов. Это крейсер «Железняков», где моё (курсанта уже второго курса) предназначение – спать за барбетом второй башни главного калибра и до остервенелого блеска драить рынду – объект приборки. Таких монументальных годков , как на крейсере , я, больше нигде не встречал. Их значимость просто ошеломляла и восхищала. А крейсерские крысы были ростом с собаку, метровые хвосты свисались с трубопроводов под подволоком в кубрике. Не то, что тронуть, закричать, на такую страшно –загрызёт. А ходили мы по Балтике под флагом ГК ВМФ, адмирала Флота Советского Союза Сергея Георгиевича Горшкова. Крейсер «Железняков» числился кораблём управления Балтийского Флота и на учении на нем гордо реял флаг Главкома, прославленного адмирала, обитающего где то там в командирских небесах на мостике или адмиральском салоне, куда простому смертному, если не по службе, вход категорически запрещен. Летит по волнам легкий крейсер, гордо реет над ним флаг Военного Флота Союза Советских Социалистических Республик. [IMG ID=40349]
Рапорт командира крейсера Железняков капитана 1 ранга Дадана А. Министру обороны СССР Булганину А.Н [IMG ID=42413]
Крейсер железняков на боевом курсе, 1953 год. [IMG ID=42711]
Первым боевым кораблём, на который вступила, тогда ещё моя курсантская нога, был легендарный Краснознамённый крейсер «Киров». Запомнилось призрачное марево над косой трубой, выскобленная до бела деревянная палуба и исполинские стволы главного калибра, жадно глядевшие 180 миллиметровыми, смертоносными жерлами в беспечную голубизну кронштадского неба и конечно неповторимый букет запахов краски, железа и йода. Движение на корабле раскручивалось малорослой, жилистой фигурой помощника командира , корейца, по фамилии капитан третьего ранга Ким (потом всех корейцев убрали с флотов – политика такая была). Помощник был просто цунами, в севастопольской фуражке аэродромного типа он прессовал время и искривлял пространство вокруг себя, правя свою ответственную службу, втягивая в воронку корабельной круговерти всех причастных и непричастных. В горле першило от вспыхнувшего счастья приобщения к морю, кораблям и чайкам… А через два дня нам объявили: что мы подводники, атомоходчики. Короче сливай воду и шей свинцовые трусы.
У нас на курсе был грузин - Джавахашвили. На пятом курсе, перед дипломом, были какие - то экзамены по тактике или ТСУ, короче опрос. Попадается ему билет по вооружению авианосцев. Древняя грусть в миндалевидных глазах, большой нос с отрицательным дифферентом и не проблеска в извилинах под курчавой шапкой волос .А откуда чему быть, дядя в Поти главный военмор, а мандарины и вино плюс благословляемое КПСС представительство от грузинского народа в ВМФ, как свидетельство нерушимой дружбы и братства всех социалистических республик (“…под солнцем партии мы крепнем год от года”), обеспечивало на пять лет возможность прибывания в Высшем Военно – морском Училище. Но час расплаты настал. Суровая флотская комиссия жаждет знать, чем же вооружен этот авианосец. После долгой, до неприличия паузы, голос экзаменуемого известил, уже на всё готовую комиссию: “ На авианосце,…ну пушки,торпеды……”. И опять долгая пауза. Первым не выдержал преподаватель кафедры тактики - капраз и страшный матерщинник, как следствие долгой службы на эсминцах: “Джавахашвили .. ёбть.., ну а самое главное оружие авианосца ..ёбть.., повторяю .. блядь .. по буквам а-ви-а-но-с-цев …ёбть?” - молчание, - ”Ну хорошо ..ёбть ..пушки, торпеды…ёбть…, а самолеты..блядь.. на них бывают”. В ответ радостно : -“Самолёты?! Самолёты!!.. бивают, бивают….” .Все облегчённо вздыхают.
В воскресенье, с женой и внуками гулял по парку в Петродворце, как то смутно было на душе, и вдруг дошло - нет ни "шайбы", ни "сорокадверок", стало грустно. "Что взгрустнулось милый?" - с участием спросила боевая подруга. "Да так дорогая, воспоминания нахлынули" - ответил я - "зайдём в ”Петрович”, что-то пивка захотелось." Жена заявила категорический отказ, спасли внуки, ожидая многого, ведь дедушка всегда добрый, когда попьёт пиво. Против лома нет приема, так же и у бабушки нет приема от внуков, когда они, что нибудь захотят. И вот он Петрович, но что за наваждение, какой облом, на месте романтического заведения, сакрального для каждого Поповца, ординарный фастфуд, без претензий на оригинальность. Пиво расхотелось и захотелось водки, но это было выше сил даже внуков. Ничто не вечно под луной.
.jpg)
