Капитан 1 ранга в отставке Захаров Павел Владимирович, ветеран Поисково-спасательной службы ЧФ
Бухта Стрелецкая – это, конечно, не Минная стенка, но и не бухта Казачья. От Приморского бульвара - традиционного места праздного шатания лейтенантско - курсантской молодежи добраться до Стрелецкой можно всего за полчаса. Ныне по столичным понятиям - сроки вообще смешные. Вдоль заборов, отделяющих суматошный и малоорганизованный гражданский мир от расписанного до минуты ...отточенного опытом многих служилых поколений жизни военного городка. Вдоль заборов растет миндаль, который иногда начинает свое буйное цветение даже в феврале. Это розовое цветение наполняет нежным розовым цветом ветви, но и вселяет весеннюю радость в сердца и неуставные желания и мысли в умах молодых военморов. Летом под палящими лучами солнца выгорает трава, листва покрывается толстым слоем известковой пыли, что отнюдь не украшает ни ландшафт, ни потные будни флотской жизни. Долгие годы Стрелецкая бухта была основным пунктом базирования кораблей охраны водного района, (ОВРА) и кораблей аварийно- спасательной службы. Два независимых корабельных хозяйства разделял чахлый и дырявый забор, не мешающий землякам беспрепятственно ходить друг к другу в гости , а по вечерам устраивать совместные товарищеские матчи по футболу и волейболу. По тревоге, а также при проведении розыскных мероприятий вдоль забора выставлялся патруль и тогда взаимные визиты на определенный период прекращались. По своему статусу соединение кораблей ОВРА и отдельный дивизион судов АСС- были суть понятия несовместимые. Отсюда масштабы выделения денежных средств, строительных материалов и в целом уделяемое со стороны флотского командования внимание были совершенно разными. Поэтому большинство сооружений учебно -материальной базы спасателей были ветхими и построены из традиционных для начала века материалов - самана и ракушечника. Именно таким сооружением и был контрольно- пропускной пункт. Построенный в далёкие пятидесятые годы в стиле саманного кантри, он состоял из небольшой комнаты для дежурной смены, крохотной комнаты для отдыха и смежной с ней каморки для оружия части. Сейчас в наши неспокойные времена, сопровождаемые захватами оружия, такое решение было бы признано преступным. Но тогда времена были непуганые. Сообщение о наличии вооружённого пистолетом преступника поднимало на ноги всю милицию и военную комендатуру, а поиски велись практически до поимки негодяя. Итак, дежурный по части находился на КПП и обязанности его по причине параллельного несения оперативного дежурства в штабе дивизиона были весьма немудрёными: произвести развод, принять по описи оружие и боеприпасы , контролировать строгое исполнение суточного распорядка дня и контролировать пропускной режим. Главным и опасным моментом несения дежурства по части была встреча и утренний доклад командиру дивизиона капитану второго ранга Хомяку О.С. Как и положено командиру отдельной части флота, он был строг, но справедлив. Для нас, молодых офицеров, он был непревзойдённый авторитет и являлся в двух ипостасях: первоклассного профессионала и строгого отца - командира. Лично безукоризненный в соблюдении флотских традиций и в ношении офицерской формы, которую шил в лучших ателье города, он был непримирим даже к мельчайшим нарушениям. Несмотря на то, что сам он шил обмундирование из материала по качеству на порядок выше положенного ему по рангу и на ногах его вместо уставной обуви часто красовались модные лёгкие штиблеты, подобное со стороны подчинённых он искоренял драконовскими мерами. Хотя похоже внутри он относился к щёголям лучше, то есть, если не с любовью, то с уважением. Внешне комдив был всегда и независимо от обстоятельств проведенной ночи подтянут и свеж. Туфли, в основном лакированные или адмиральские, всегда сияли, об стрелку брюк можно было порезаться. Сорочка чаще всего белая, как и чехол летней фуражки, отливали белоснежной голубизной. Несмотря на свой весьма средний рост и раннюю лысину, вышеперечисленные достоинства и природное остроумие делали его любимцем многих севастопольских женщин, которых он добивался с непревзойденным упорством. Именно на женщинах он впоследствии и погорел, что и прервало его многообещающую карьеру. Так вот, самой сложной задачей дежурного по дивизиону АСС было встретить комдива. Кстати, ему льстило именно такое обращение , поскольку капитанов второго ранга на флоте пруд - пруди, а вот командиров дивизий ( попробуй отличить от командира дивизиона) раз - два и обчёлся. Процедура встречи комдива была отработана до уровня дипломатического протокола. Ориентировочно в 7.30 его машина на хорошей скорости выскакивала из-за поворота и горе тому, кто не обеспечит своевременное открытие ворот и безостановочное пролетание её мимо КПП. Заблаговременное держание ворот открытыми приравнивалось к незастегнутой ширинке брюк офицера. Именно распахивание ворот на его глазах и ценил Олег Степанович. Поэтому, чтобы предупредить неожиданное появление машины из-за поворота, туда выставлялся вперёдсмотрящий. Второй дневальный ставился на ворота, а дежурный в позе стартующего египтянина ставился сразу за КПП. Жаль, в то время не было еще ни Машины Времени, ни её песни НОВЫЙ ПОВОРОТ, она бы несомненно стала самым знаменитым шлягером дивизиона. Итак, машина комдива пролетала мимо КПП и с обязательным визгом тормозила только метров через десять. Эту десятиметровку дежурный должен был преодолеть бегом. За время пробежки дежурного комдив успевал вылезти из машины, поправить фуражку, которую он по причине плешивости (почти как Эсамбаев папаху) никогда не снимал, и придавал лицу надменное императорское выражение. Во время доклада дежурного глаза комдива скользили по очередной жертве, на доли секунды задерживаясь па недостатках внешнего вида. По этим задержкам можно было предугадать завершение утреннего разгона. При этом многоопытный комдив успевал заметить насколько его боится (равнозначно уважает) дежурный, где и как он отсыпался, насколько бдительно он нёс службу ночью. Итак, взгляд медленно скользил сверху вниз , доходя до кончиков обуви и начинал возвращаться вверх, в конечном счёте упираясь в переносицу. По-видимому, в свободное время почитывал Олег Степанович и психологическо -педагогические опусы. В зависимости от результатов внешнего осмотра менялся масштаб разгона от отеческого, ну смотри тут у меня, до снятия с дежурства. Всего вариантов быть снятым с дежурства было три. Первый: при докладе о приёме дежурства, если замечаний за дежурство было менее трёх. Второй, наиболее вероятный, - при встрече комдива утром. Третий, при докладе о готовности пищи к раздаче. При этом необходимо было быть готовым к самым каверзным вопросам, начиная от того, кто из офицеров штаба и где находится, чем занимаются береговые подразделения дивизиона, вплоть до того,что за разгильдяй- матрос разгуливал по причалу с нарушением формы одежды. Только в 14 часов дежурный мог спокойно вздохнуть - теперь его по уставу теоретически никто не мог снять с дежурства. Но вопреки теории его могли срочно заменить и послать с каким -нибудь поручением с работами до утра. Благо корабли, а следовательно и свободные офицеры были всегда под рукой у комдива. Следует отметить, что шатание в служебное время по городу исключалось. Для решения вопросов в береговых учреждениях отводилось всего два послеобеденных периода суток. Показавшихся в служебное время в городе офицеров вылавливали многочисленные обычные и офицерские патрули, имеющие жёсткие квоты по количеству задержаний. Рискнувших отправить подчинённого в город ожидали неприятности, вплоть до приказов командиров объединений, которым в свою очередь чистил холку командующий флотом. На то Черноморский Флот и числился королевским, чтобы вплоть до буковки выполнять требования уставов. Вот так и крутился одной из главных шестеренок в сложном механизме флотской службы дежурный по отдельному дивизиону, вместо стрелки мысленно отсчитывая часы и минуты, оставшиеся до сдачи дежурства. И только в ночные часы, после приёма увольняемых и последних гуляк из лейтенантов, дежурный становился свободным на два часа. Двери КПП после 24.00 закрывались на замок, вся дежурная смена, кроме одного дневального, отпускалась на корабли и дежурный оставался наедине со своими заботами и мыслями. Можно было немного расслабиться, написать письмо домой , или почитать книгу. Или просто поболтать с помощником - матросом срочной службы, как правило не первого года службы. И вот тут зачастую не даёт покоя оружие, о котором в дневные часы вообще и не вспоминаешь. Кобура с пистолетом Макарова и двумя обоймами патронов в ночные часы просто жжёт бедро. Вспомните свои лейтенантские годы, как доставали оружие, как целились, нажимали на спуск, как разбирали и собирали пистолет. Оружие не только приятно отягощает руку, но и является символом твоей власти и самым весомым аргументом в случае угрозы жизни части или твоей лично. Итак, в самые первые минуты нового зарождающегося дня я, вместо того, чтобы почитать или просто потравить с помощником, достал пистолет, проделал все вышеописанные манипуляции и даже дал подержать его помощнику. Последнее что я сделал - это вставил обойму, а уж дальше не помню в результате чего, но при контрольном спуске (всё как учили ) пистолет неожиданно выстрелил. В нескольких сантиметрах от головы дневального, который стоял напротив у стены комнатки, появилось облачко известковой пыли и он начал медленно сползать по стене вниз. Вслед за ним на пол осел и я. Сердце бешено билось в груди, мозг отказывался верить в происходящее, в убийство на дежурстве. Мысли путались. Может это все во сне, вот сейчас проснусь и все исчезнет и не будет ни позора, ни трибунала! Секунд 30-40 я лихорадочно соображал что же делать. Цвет лица помощника не давал ни малейшего шанса даже на надежду. Мигом пронеслась недолгая двадцатидвухлетняя жизнь, в голове прокрутился как ролик в кино и приговор, и заснеженное забайкалье. Но делать что- то было надо. Во-первых, определить куда попала пуля и можно ли хоть как-нибудь помочь. Я буквально подполз к матросу, однако крови нигде не увидел, как и следа пули. Я внимательнее осмотрел голову, грудь, но следов пули так и не нашёл. Надежда начала медленно возвращаться ко мне. Главное, я нащупал пульс! Сначала легонько, а потом сильнее я стал похлопывать помощника по щекам. Щёки слегка порозовели и наконец боец открыл ошарашенные глаза. Мои были я так думаю не лучше. «Где я ?»- раздался его слабый голос. Ненамного громче я ответил самое умное, что пришло в голову: « На КПП, братишка. Все хорошо, не бойся. Пуля прошла мимо и ты будешь жить». Минуты две мы молчали, затем нас как прорвало ! Мы вспоминали каждое движение, каждый миг из той прошлой беспечной жизни. Пережитое как то сразу породнило нас, хотя я чуть не убил своего помощника. Что и говорить, мне очень не хотелось наказания на первом году службы, хотя и очень справедливого. Мне было очень стыдно, но я попросил матроса, чью фамилию я никогда в жизни не забуду и которому благодарен по сей день, молчать о случившемся. Он с готовностью пошёл на это и произнес: «Да как вы только могли подумать, что я стану докладывать». Вдвоём мы стали заметать следы происшествия, благо на выстрел никто не выскочил. Почему на выстрел в первом часу никто не среагировал, я до сих пор не могу себе объяснить. Наверное, просто судьба. Мы вдвоём убрали кусочки штукатурки. Пришедшему на смену сверхсрочнику я что-то наплёл о попытке вбить гвоздь, чтобы повесить очередную инструкцию. Отдыхать я направился на корабль, хотя такое мог себе позволить только старший лейтенант минимум по третьему году службы. На корабле я разбудил своего нового товарища лейтенанта Безногтева, которому подвесили заведование арсеналом корабля. Ему я чистосердечно рассказал всё, чем немало и озадачил. Патрон мы конечно возместили. Утром я не лучшим образом встретил комдива, вернее старый волчара почувствовал, что со мной не всё ладно и совесть моя не совсем чиста перед ним. В результате я был отодран по мелочам, но грозно, и пока комдив изощрялся в изобретении фраз и афоризмов, я думал: « Эх, Олег Степанович, мне бы твои заботы». Вспоминая этот случай, я теперь более явно осознаю происшедшее со мной, вероятность гибели молодого парня из-за моей халатности. Конечно, утаив происшествие, мы все втроём рисковали, поскольку проболтайся хотя бы один из нас мы бы остались на всю жизнь заклеймлёнными. С тех пор я никогда более не баловался с оружием, а на практических стрельбах и зачётах всегда обращался с оружием крайне осторожно, соблюдая каждую букву инструкций.
— Разве Беспощадный — ваш командир? — Он сказал, что успел переговорить с комдивом, и комдив с ним совершенно согласен. «Неужели вы, — сказал мне Беспощадный, — не патриот своего корабля? И небольшую потасовку будете выставлять напоказ? Подумайте, что получится: подведут под инцидент базу, придадут окраску, раздуют в событие. Ведь это, — сказал Беспощадный, — подорвет и мой авторитет, и авторитет вашего командира, подорвет достоинство и моего, и вашего экипажа. Мы должны сохранять свой престиж...» — Проще говоря, предложил вам очковтирательство? — Я так не расценил... — А как же назвать предложение скрыть истинную картину? Неужели вы не поняли, Барышев, что беспощадновская борьба за честь корабля — ненастоящая, он хочет умолчать о недостатках, скрыть их от общественности... Да они же выплывут снова, обязательно выплывут, и уже с такой силой, что все кругом ахнут: «Как же так? Все было распрекрасно у вас, глаз радовало, а, оказывается, вы скрывали... Очковтиратели— вот вы кто!»
—Не мало ли будет, если мы припишем к отчету о выполнении плана всего двадцать процентов? — Достаточно, а то подумают, что это явное очковтирательство. Рис. М. Черемных. -
— Не подумал. Раскаиваюсь. — Будете строго наказаны. — Но Беспощадный... — Тоже в конце концов потерпит поражение. Вы помните его выступление? «Предпочитаю политику поощрений». Не поощрений — замазывания! Он скрывает чепе. А чему нас учили в Нахимовском? Помните? Быть правдивым и честным, даже если правда горька как полынь. Как вы не понимаете, что теряете доверие людей?.. Уважать вас не станут, Барышев... И уже совсем другим тоном добавил: — Эх, Игнаша, Игнаша!.. Не ожидал от тебя... — Что же делать? — спросил, отчаявшись, Игнаша. — Исправлять положение. Пришлите ко мне драчунов.
6
Драчуны вошли робко. Стояли перед командиром смущенные, отводили глаза. Даже с Черноуса слетело его всегдашнее пижонство. Как видно, коллектив уже дал понять, за кого их считают. — Ну? Так как же это у вас все получилось? — спросил Ростислав строго. — Насмехались над нами, — переминаясь с ноги на ногу, сказал Небогаткин. — «Эй, вы, зайцы во хмелю!» Вот мы и не выдержали. — Но ведь было над чем посмеяться? — Да было-то, оно, пожалуй, было. — День рождения праздновали? Помялись. — А скажите-ка, Черноус, чем отметили день вашего рождения на корабле? Ну? — Товарищ старший лейтенант поздравил от вашего имени, — опуская глаза, сказал Черноус. — Пирог кок испек... — С чем пирог? — С джемом.
— Одного мало вам показалось? Сладкий пирог запивали спиртом? Вы понимаете, что вы пьянкой и дракой зачеркнули все достижения — не только свои, но и ваших товарищей? Вам не стыдно? Помолчали. — Да уж что говорить... — сказал Черноус. — Так вот, знайте. До сих пор у нас были в карточках одни поощрения. Вы добились того, что заносятся первые три взыскания. Первые за весь год. Идите и подумайте, особенно вы, Черноус. Все виноваты, но вы — всему заводила! Они ушли, удрученные. Как видно, хотели что-то сказать, — может быть, покаяться? Хотели, но не решились?
7
Все было так хорошо — лучше не надо, и вдруг эта бессмысленная, возмутительная драка, которую к тому же еще попытались скрыть! Эх, слабохарактерный у меня, оказывается, помощничек! «Беспощадный мне посоветовал». Тоже советчик нашелся! «Я прикажу — и рта не раскроют. Да они и сами не лыком шиты», — вспомнил Ростислав откровения Беспощадного. Значит, случись у него на корабле еще что похуже — тоже смолчат? А может, не раз уже были чепе у Беспощадного? Да, он маху не даст, на все пойдет, чтобы удержаться на высоте положения! Но мои тоже хороши! Знал людей, мне казалось. Черноус как-то разглагольствовал: «При коммунизме водку будут выдавать по потребностям». Если даже это и шутка, то скверная. А если не шутка? Если это — легкомысленнейшее отношение к будущему? Тогда вдвойне мерзко! И я, Ростислав Крамской, не мог их воспитать. И не умею распознать людей вовремя. Этот сукин сын Черноус совсем недавно на комсомольском диспуте распинался: «Какое счастье вдыхать запах родной земли, которая тебя вскормила, вспоила. Сознавать, что ты семимильными шагами идешь к ». Краснобай! Такие речи — и пьянство плюс хулиганство! А папаша Черноус тоже хорош! Прислал на флот спирт!
Ростислав написал гневное письмо отцу Черноуса: «Вы были когда-нибудь комсомольцем? Думаю, были. Служили в армии или на флоте? Наверное, служили. Я убежден, что служили вы безупречно, иначе не занимали бы нынче высокого положения. Вы — коммунист, как и я. Я командир и воспитатель вашего сына, и только поэтому я, младший по возрасту, считаю себя вправе сделать вам замечание. Вы портите своего сына. Вашему сыну, грубому нарушителю воинского порядка, поблажки не будет. Он будет строго наказан, вдвойне строго потому, что считался отличником, — теперь этого звания будет лишен. Не знаю, чьей вины здесь больше — вашей или моей. По всей видимости, моей. Но и с вас я вины не снимаю, — во всяком случае, за грелку со спиртом. Подумали ли вы, прежде чем сделать подобный подарок? Я уже вам писал, что щедрые денежные переводы приносят лишь вред. Не вам разъяснять, что на флоте моряк полностью всем обеспечен и что спирт не является предметом первой необходимости. Надеюсь, мое письмо заставит вас призадуматься». Он перечитал его. Резко? Да. Но я командир и отвечаю за своих подчиненных... Черноус и его приятели в один день свели на нет все, что завоевал коллектив в течение долгих месяцев.
8
«Так. Теперь надо пойти доложить комдиву. Неприятно? Конечно. Мне неприятно, а Игнаше попадет больше всех. Скрыл чепе. Обманул. Может быть, выгородить друга, сказать, что он мне докладывал? Он выглядел таким несчастным, когда сидел у меня, совсем как, бывало, в кабинете начальника Нахимовского училища, когда начальник отчитывал его за проказы. Бедняга, он старательный парень, его подавил Беспощадный своим апломбом. Соврать комдиву? «Но тогда, — скажет комдив, — почему вы докладываете только сегодня? Почему не доложил Барышев вовремя?»
Начальники Нахимовского училища в своем кабинете: Бачков Николай Мефодьевич, (1961-1963 гг.) и Грищенко Григорий Евтеевич, (1949-1961 гг.)
Игнаша мой друг по Нахимовскому, по училищу имени Фрунзе. Мы вместе, бок о бок прожили много лет. Допустимо покрывать друга?» Ростислав задумался. Недавно он видел в театре, в Таллине, новую пьесу. Смотреть было интересно, героем был такой же командир корабля, как он сам. Но чем дальше продолжался спектакль, тем больше Ростислав спорил с героем пьесы: «Я бы так поступил? Нет! Платонов покрывал своего однокашника по училищу, нарушавшего нормы флотской жизни; шел на обман; больше того, пользуясь своим авторитетом и любовью команды, заставлял лжесвидетельствовать подчиненного ему старшину. Ну куда все это годится? Неужели Платонов так хорош, как пытается убедить меня в этом автор? — протестовал в душе Ростислав. — Нет, я бы не поступил, как Платонов. Платонов для меня — не пример. Больше того, мне хочется с ним поспорить, крепко поспорить, спросить: как же вы, отличный командир отличного корабля, поступаете так, как не свойственно офицеру, я хочу сказать, настоящему офицеру флота? И зачем вы стараетесь уверить меня и других молодых офицеров, и не только офицеров, всю молодежь, что именно вы поступаете правильно и вам следует подражать?» Ростислав, продолжая спор, забывал, что дело идет о пьесе, о выдуманных автором героях, спорил не с автором пьесы, нет, он спорил с Платоновым, ибо, возможно, где-нибудь существует и невыдуманный Платонов, и он поступает, как Платонов из пьесы. «Нет, вы не правы, — продолжал рассуждать Ростислав, словно Платонов служил на соседнем с ним корабле. — Отзывчивым сердце командира может быть и должно, но не в ущерб долгу. Я люблю, уважаю и поддерживаю своих подчиненных. Но с нерадивых обязан взыскивать! Да, обязан! И в первую очередь — с лучшего друга... Он поймет — и останется другом... Можно помочь ему снова встать на ноги, но лгать, кривить душой — нельзя! Если он не повинуется долгу, потерял честь и совесть, оттолкнул руку помощи — о таком нечего и жалеть!»
Ростиславу показалось, что Платонов насмешливо улыбается и называет его службистом. «Что ж? Каждый из нас должен любить свою службу. Правда, не так, как Сухов. С утра до ночи на кораблях и на пирсе только и слышишь его резкий голос: «У меня в дивизионе», «в моем дивизионе», «я лично требую». Сухов, по его убеждению, подтягивает, а на самом деле нервирует и выбивает людей из колеи. Его не уважают. «Сухарь идет», — говорят. Вечно придирается, и чаще к тем, кто ни в чем не виноват, а попадется на глаза. А при начальстве рапортует: «Полный порядок, изумительный народ». «Каждый заслуживает быть кандидатом технических наук», — убеждал он как-то корреспондента. Или же любит повторять: «Сюда я переброшен волей партии с другого отличного дивизиона. Человек я скромный, заслугами не хвастаюсь, а только надеюсь и этот дивизион вывести в передовые». Не люблю я, когда Сухов выходит с нами в море. У меня губа начинает дергаться. Нет, не буду я Суховым! Но и с вас не возьму примера, Платонов! Не по сердцу мне ваши поступки! Вы со мной спорите? Ну что же, поспорим!» Вдруг Ростислав очнулся. Он был один. Голос Платонова доносился из громкоговорителя. Передавали ту пьесу. — А, чтоб тебя! Ростислав вытащил вилку. ...А как поступил бы отец? Разумеется, не так, как Платонов! Отец всю жизнь превыше всего ценил закон флотской службы. И никто не мог заставить его поступить против чести и совести офицера.
. Трое однокурсников военно-морского училища встретились спустя много лет на Северном флоте. Их судьбы сложились по-разному. Один из них стал командиром крейсера, а у двух других - сложные личные проблемы. В этих обстоятельствах каждый ведет себя по-разному, раскрываясь иногда не с самой лучшей стороны. О подлинной ценности человеческих отношений, об ответственности друг перед другом повествует этот фильм.
Старший лейтенант Мыльников (Ростислав знал его еще в училище) чуть было не погубил корабль и заслуживал самого сурового наказания. Суд чести, под который отец его отдал, постановил просить об увольнении виновного с флота. Но за Мыльникова стали ходатайствовать крупные начальники (его мамаша развила бурную деятельность). Отцу «советовали» не утверждать решение суда чести. Отец ответил: «А как бы, по-вашему, поступил в данном случае Ленин?» Один из начальников был страшно разгневан. И все же судьба подонка (иным не считали Мыльникова товарищи) была решена по совести и чести. Его выгнали с флота. Зато в другой раз один молодой офицер в соединении отца совершил незначительный проступок, но начальник невзлюбил его и хотел от него избавиться. Он сказал отцу, председателю суда чести: «Я убежден, что вы вынесете решение о его увольнении с флота». — «Я этого не сделаю, — ответил отец. — Мы будем судить по чести и совести». И офицер остался в строю. Вот и теперь: будь на моем месте отец... как поступил бы он? Как Платонов? Думаю, нет. И мое решение он бы одобрил.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
, штабы оперативно-стратегического и стратегического уровней начинают перемещаться на соответствующие пункты управления в районы проведения совместного стратегического учения (ССУ) «Запад-2013».
При этом для военных аналитиков наибольший интерес представляет вопрос, насколько справится белорусский Генеральный штаб с возложенными на него задачами. Причин для беспокойства, по крайней мере, две.
Во-первых, данный орган военного управления выступает и в роли обучающего, и в роли обучаемого, Это потребовало не только разделения личного состава на соответствующие группы, но и перераспределения задач как таковых.
Если рассматривать совместный штаб руководства учением, то он, исходя из теории вопроса, должен, прежде всего, за короткий срок создать полноценный орган управления из офицеров двух государств, провести его слаживание. Затем, отработать все этапы учения, где есть место и передвижению большого количества разнородных сил и средств различными способами (ж/д и морской транспорт, авиация) на большие расстояния, и полетам авиационной техники трех государств (Беларуси, России и Казахстана), в том числе с боевым применением, и отработке динамики оборонительной операции в условиях децентрализации управления.
Необходимо отметить также нюансы наращивания обстановки в отношении российской группировки, которая имеет новые средства управления, вооружение и военную технику уже с иными характеристиками (например, инженерная техника, стратегическая авиация), а также особую тактику применения сухопутных войск, основанную на использовании опыта конфликтов в Чечне и Грузии. Взгляды на применение российских и белорусских войск, судя по отзывам военных экспертов, уже имеют различия, что и не мудрено, ввиду разных доктринальных документов, а также внешней и внутренней политики государств.
Далее уже те, кто будет в роли обучаемых, выйдут в районы учения по указанным выше причинам в сокращенном составе, что в теории абсолютно не должно означать потерю функциональности Генерального штаба. То есть задач меньше не станет. В полном объеме необходимо осуществлять и организацию применения, и управление объединениями и соединениями в реальном режиме времени, и соответствующие стратегическое и оперативное обеспечение деятельности войск.
Опять же, исходя из намечающихся различий, особенно в средствах автоматизации, необходимо думать и об оперативной совместимости.
Как результат, требуется не только крепкая воля, но и глубокие знания военного дела. И, как видится, ранее с этим проблем у белорусских военных не возникало. Вероятно, нет повода для волнения и сейчас, если бы не вторая субъективная проблема, а именно: ключевые задачи стратегического планирования и разведки будут решать начальники, назначенные буквально накануне учения.
Речь идет, прежде всего, о начальнике главного оперативного управления полковнике Павле Муравейко (назначен 21 июня 2013 г.) и начальнике главного разведывательного управления Генерального штаба полковнике Павле Тихонове (8 февраля 2013 г.).
Уже примечательно, что оба полковника по военным меркам довольно молодые руководители (П.Муравейко всего 42 года, о П.Тихонове информации нет). Оба – выпускники российской Военной академии Генерального штаба, оба сменили на своем посту опытнейших генералов-начальников, прослуживших на данных должностях не один год, и оба, по непроверенным данным, поменяли также своих заместителей.
То есть все почти с нуля.
Причина такой резкой ротации кадров возможна, в том числе, в преобразованиях, которые военное руководство проводит после т.н. «плющевого десанта» – повсеместно идет омоложение кадров. Ставка начальником белорусского Генштаба генерал-майором Петром Тихоновским сделана на постановку на ключевые должности т.н. «креативщиков» и «энерджайзеров», имеющих к тому же опыт службы и руководства в своей сфере деятельности.
Так нынешний начальник ГОУ ГШ до своего назначения прошел в своем главном управлении практически все ключевые должности (стратегическое планирование, военное строительство и информационная безопасность). Начальник ГРУ ГШ, в свою очередь, был более двух лет командиром 5-й отдельной бригады специального назначения, начальником оперативного управления и заместителем командующего силами специальных операций.
В этом плане весьма любопытным выглядит процесс выстраивания взаимоотношений с российским генералитетом. По некоторым сведениям, белорусские офицеры в звании полковника при подготовке к учению управляли зачастую несколькими, в том числе многозвездными, российскими генералами. И задачи, по отзывам, пока все решены успешно. Это свидетельствует не столько о зрелости, сколько об умении подбирать и растить требуемые кадры, о соответствующей системе подготовки, созданной в недрах белорусского Генштаба.
Как видим, проводимая в последнее время в военном ведомстве Беларуси политика на сокращение генеральских и полковничьих категорий, по сути, не повлияла на качество и содержание военного дела. В то же время, если государство представляет на международном уровне генерал, то это и иной вес.
Хотя, не в звездах дело, а в том особом духе творчества, верности традициям и понятию офицера в самом широком смысле этого слова, который есть в белорусских штабах и войсках. Это находит понимание и в самом военном ведомстве. Хотя, какой солдат не мечтает стать генералом…
Ну, а пока можно констатировать, что белорусы по максимуму заряжены на успешное проведение ССУ «Запад-2013». Еще учение не началось, а, как свидетельствуют офицеры, Генштаб работает две недели практически в боевом режиме.
Показателем успешности является то, что на сегодняшний день без всяких ЧП и срывов были перегруппированы значительные силы российской части региональной группировки войск на территорию Беларуси, а белорусский контингент также оперативно и в срок ж/д транспортом (до Санкт-Петербурга) и морем прибыл в Калининградскую область.
Осуществлена доставка сил и средств КСОР ОДКБ на Обуз-Лесновский полигон, что под Барановичами. Перебазирована авиация: российская в рамках решения задач ССУ «Запад-2013», а казахстанская – в рамках учения КСОР ОДКБ «Взаимодействие-2013», подготовка к которому, кстати, также весьма и весьма коснулась именно белорусского Генштаба.
Пока еще хвалебные оды петь рано – впереди предстоит самая интенсивная работа. Но одно сказать можно с уверенностью, что российский Генеральный штаб относится к белорусскому с достаточной степенью уважения, и даже некоторой завистью к заряженности на результат и присутствию духа патриотизма. Ну, а белорусы с пониманием смотрят на озабоченные лица генштабистов России – понятно, что в уме у них помимо учений сидит и сирийская проблема.
Всей компанией забрались в «Волгу», ожидавшую у подъезда. Добросердов сел за руль, рядом посадил Жеку. Они побывали на Вышгороде, путались в узких улочках — повсюду висели знаки, запрещающие проезд. Вырвались на Нарва-маантеэ, к «Русалке» и в Пириту, бродили у руин древнего монастыря — весь двор его был усыпан багряными листьями кленов; обедали в ресторане над рекой; Жека веселилась от души, Аля была не в духе.
«Что с ней? — удивлялся Ростислав. — Чем она недовольна?» Добросердов, как видно, любил поесть и ел с большим удовольствием; сообщил Ростиславу, что он работает «по ракетному делу, а посему, сами понимаете, капитан-лейтенант, о работе — молчок, как и вы о своей», и принялся рассказывать смешные истории — во многих он оказывался главным действующим лицом. — Зачем ты его привезла? — спросила Аля, когда они с Жекой, оставив в зале мужчин, нашли в вестибюле зеркало. — Я думала, тебе будет приятно, — простодушно оправдывалась Жека, подмазывая губы. — И он так просился, так ужасно просился, я никак не могла отказать. Он, наверное, все еще тебя любит... — Глупости, — оборвала Аля подругу. — Мне не нужен ни он, ни другие. Меня совесть мучает. Славка такой хороший, а я сделала вид, будто я с Добросердовым незнакома. Я не хочу, чтобы Слава мучился, переживал. — Чепуха! — Жека потрепала ее по щеке. — Мужчины — они народ простодушный. Поверь моей опытности... А Слава — он тебя обожает... Когда они вернулись к столу, Добросердов рассказывал Ростиславу о новой симфонии Шостаковича, которую слушал на днях в Ленинграде. Ростислав оживился — они наперебой говорили о Хиндемите и Бриттэне, о Стравинском, Дебюсси и Равеле. Их вкусы сходились — оба больше всего любили Чайковского. Аля невольно вспомнила, как в Филармонии два года назад была с Вениамином на Четвертой симфонии... Она взглянула на Добросердова, на Ростислава — и вдруг сообразила, что Слава все понял. Да, он понял и прервал разговор. — А не пора ли нам в город?..
Ехали берегом моря; уже начинало темнеть, за бухтой чернели городские башни, загорались огни. Добросердов не спеша вел машину; Жека болтала, то и дело к ним оборачиваясь; Аля сидела притихшая. Ростислав все ждал, что Добросердов тоже оглянется — и тогда он поймает взгляд, обращенный к Але — конечно же к Але, но Добросердов не оборачивался. «В конце концов, она честно сказала, что она влюблялась, в нее влюблялись. Почему бы Добросердову и не быть одним из них?..» Но в душе закипала злоба, когда он пытался представить Алю в объятиях Добросердова. Добросердов не был ему противен, он не стиляга и не пижон, как видно, серьезный парень, и Аля вполне могла им увлечься — почему бы и нет? Подъехали к дому. — Очень рад был познакомиться. — Добросердов пожал Ростиславу руку. — Мы должны торопиться; и Жеке, и мне — утром на работу. Всего хорошего. Желаю вам полного счастья. Голос его был искренним и доброжелательным. — Я рад, что вы именно такой, каким описывала вас Жека, — сказал он Ростиславу. — Жека склонна к преувеличениям. И Добросердов. еще раз дружески пожал ему руку. Машина скрылась за поворотом, а Ростислав все смотрел ей вслед. — Пойдем? — Аля достала платок и стерла помаду у него со щеки — след от поцелуя Жеки. Аля легко взбежала по лестнице. Ростислав тяжело поднимался за нею. Он не хотел копаться в прошлом — ее прошлое принадлежит только ей. Но сегодня его обманули. Почему его обманули?
Они вошли в свою комнату, зажгли свет. Аля сняла с него фуражку, положила на плечи руки, посмотрела в глаза (ничего лживого не нашел Ростислав в ее взгляде) и сказала просто — иначе, уверен был Ростислав, не могла бы сказать: — Так глупо все получилось, Слава! Зачем они придумали эту комедию? Всё Жека — у нее всегда чепуха на уме. «Добросердов», — передразнила она, а я, как дура: «Крамская». Я должна была сразу сказать: «Это Вениамин». Он, ты сам видел, неплохой и неглупый, а я не знала тогда, что все же встречу тебя. Нет, лгать она не способна. От сердца отлегло. Ревность к прошлому? Это просто смешно... (хотя сердце все же поскребывал лапкой злобный зверек). — Вот что, девочка, — сказал Ростислав.—У нас где-то есть еще бутылка шампанского. Выпьем за то, чтобы поменьше у нас было всяческих недомолвок. Пробка щелкнула в потолок. — Всегда, обо всем — только начистоту? — спросил он. — Начистоту! — ответила Аля. — Но и ты — тоже. — И я. Всегда все начистоту! Да, — вспомнил он.— А что ты мне обещала сказать? Гости тебе помешали. — Слава, милый... Мне кажется, у нас будет... Что ты делаешь, Славка, с ума сошел! — закричала она, отбиваясь. — Радуюсь! Он залпом выпил шампанское и, к ужасу Али, разбил бокал. Бокалы были только что куплены.
4
Ростислав спешил на корабль, чтобы поспеть к подъему флага. Едва не проспал! Повезло, поймал такси. Гавань жила обычной жизнью. Он вдохнул ее запах: «Эх, хорошо!» Солнечные зайчики бегают по бортам кораблей; матросы возятся с корабельным псом Вертолетом. Ростислав поднялся по сходне; принял рапорт Игнаши, остававшегося за него: «происшествий никаких не случилось». В том, что происшествий не будет, Ростислав был убежден, но переспросил — вчера было воскресенье: — Из увольнения явились все вовремя? — Так точно. — Ну и отлично. Он пожал руку другу: Игнаша — молодец, на него положиться можно. Подняли флаг. Начался корабельный день. Мысли Ростислава опять вернулись к его промаху в море. «Будь строг к подчиненным, будь строг и к самому себе», — говорит отец. Он вспоминал шаг за шагом учение. Гидроакустический контакт с лодкой удерживали прочно, хотя она все время маневрировала, Ростислав был уверен, что ей не удастся уйти от преследования. И вдруг эхо от цели стало изменяться, а потом и контакт пропал. Тогда он поставил себя на место «противника». И — разгадал маневр. А когда счастливый своим открытием снова «поймал» подводного «врага» — тут-то чуть было и не дал маху. Поторопился. А в море горячиться нельзя. Когда нужно было успокоиться, Ростислав всегда вспоминал командира корабля, описанного : «Что-то спокойное, неторопливое, скромное и в то же время уверенное было в его манерах, походке, в чертах серьезного, энергичного лица, в спокойном взгляде черных глаз... Сразу чувствовалось, что это человек твердой воли, умеющий владеть собой при всяких обстоятельствах... Он так же спокойно и неторопливо распоряжался во время шторма, как и в обыкновенное время; все знали, с каким хладнокровием и находчивостью этот человек выбросился во время бури на берег, чтобы спасти судно и людей...»
Парусный флот канул в вечность, но все черты того командира хотелось видеть в себе: спокойствие, неторопливость, скромность, находчивость в море... ведь только в море он может хорошо обучить молодежь, сколотить крепкий противолодочный расчет; единым целым должны быть во взаимодействии с командиром акустик, оператор, рулевой... особенно акустик... «...Особенно — акустик! Недавно при сверке прокладки курсов лодки и корабля оказалось, что мы прошли над лодкой, не обнаружив ее. Промах? Промах. Чей? Молодого акустика Марфина. Может быть, Беспощадный прав, не допуская на учениях молодых к станции? Нет, все же не прав! В тот раз была неблагоприятная гидрология моря. Акустик пусть привыкает...» Ростислав вызвал Орла. Старшина пришел, как всегда, спокойный, улыбается. Поговорили о предстоящих гидроакустических дальномерных учениях. О том, что Марфин устал, когда проходили над лодкой, и потому не услышал эхо-сигнала. Тренировать, тренировать надо молодых на длительность поиска цели!.. Орел посерьезнел. — Прошу разрешения провести завтра комсомольское собрание для разбора дела Черноуса, Презентова и Небогаткина. — А что они натворили?
— Да Черноус в воскресенье получил от отца посылку с продуктами. На что ему? На корабле досыта кормят; а тут ветчина, сыр, семга и резиновая с чистейшим спиртом. — Что? Грелка? — Так точно, спирт. Черноус пригласил приятелей отпраздновать его рождение — сигнальщиков Презентова и Небогаткина. Друзья на берегу напились и, когда возвращались, услышали от старшины с корабля Беспощадного: «Эй, вы, зайцы во хмелю!» Слово за слово — затеяли драку на пирсе; в нее ввязались дружки старшины. У Черноуса — синяк под глазом, у Небогаткина и Презентова физиономии опухли. Так... От Орла Ростислав узнал то, что должен был узнать от своего помощника, Барышева. Скрыл от командира! Скрыл тихий Игнаша! — Назначайте собрание и всыпьте им по первое число... — Есть. Орел ушел. Ростислав приказал позвать Барышева.
5
И вот Барышев сидит у него в каюте. — Почему скрыли чепе?
— П... почему? — стал заикаться Игнаша. — Да, почему, я вас спрашиваю? — Ты... ты понимаешь, Слава... — Вы разговариваете с командиром. — Понимаете, товарищ капитан-лейтенант, едва мы их разняли и водворили в кубрик, пришел Беспощадный... — Ну? — И убедительно рекомендовал .
— Вы согласились? — Беспощадный настаивал.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
На самой кромке славянского ареала, где сходятся три культуры: славянская, романская и германская, находится дорога, которую официально называют Русской.
Она отмечена затерявшейся в густых лесах вот этой единственной в Альпах православной Русской часовней , одной из самых западных в Европе. (). Не такой уж большой участок шоссе оплачен жизнью очень многих русских военных людей. Все они попали в плен в самом начале Первой мировой войны на Восточном фронте и были привезены на работы в Юлийские Альпы. Пока Италия не вступила в войну против Австро-Венгрии здесь царила райская благодать.
Потом загрохотали пушки, но особых потрясений на здешнем участке Западного фронта не происходило. Военную историю тех событий мы знаем в основном из художественных произведений. Кто не помнит хотя бы названия романа Эриха Мария Ремарка "На Западном фронте без перемен". О событиях на фронте в долине реки Сочи мы могли прочитать в романе Эрнеста Хемингуэя "Прощай, оружие!". Там упоминается один из боёв в окрестностях города Кобарида, которые принято называть мясорубками. Съёмки одноимённого фильма происходили, очевидно, в тех же местах, которые я пытаюсь описать. Известно, что Хемингуэй воевал здесь добровольцем на итальянской стороне. Бесконечная вереница понуро плетущихся на войну по извивающейся горной дороге людей и лошадей напоминает этот суровый пейзаж, очень красивый в мирное время (на 30-й минуте ).
Самые крупные военные операции в Словении развернулись на Сошском фронте. Здесь словенцы самоотверженно сражались против Антанты, членом которой была Италия. У этих двух народов давно были свои территориальные счёты. Однако словенцы из Бенечии сражались как итальянские солдаты. Сама же Словения входила в Австро-Венгерскую Империю, подчинившую себе древние земли славян от Галиции до Адриатики. Вот в такое непростое место и привезли десять тысяч русских военнопленных. Попав в альпийские горы, они умирали и от болезней и от несчастных случаев на тяжелейшей работе- строительстве стратегической горной дороги от Краньской Горы до долины реки Сочи.
Скудное питание, плохие погодные условия высокогорья делали своё дело. Умерших хоронили тут же, на обочине дороги, отмечая могилу крестом. Посчитать эти могилы сегодня не представляется возможным. Они потерялись. Если достаточно точно известны потери от боевых действий, то число погибших русских пленных называют до десяти тысяч. Скорее всего это не так. Австрийцы, педантичные как и немцы, вели записи численного состава лагерей военнопленных. Там действительно количество доходит до 10-12 тысяч человек. Но ведь не все они погибли. В Венском военном архиве, наверное, можно выяснить подробности, но, похоже, этим никто не занимался (исключая разве что нашего современника, магистра Марко Мугерли. Количество жертв русских пленных при строительстве дороги через Вршич некоторыми военными специалистами оценивается в сто человек, кроме, разумеется, приблизительно трёхсот погибших под снежными лавинами в марте 1916 и в мае 1917 гг.). К слову сказать, название "русские пленные" закрепилось за всеми пленными царской армии. Но там были и поволжские немцы и, конечно же, украинцы, белорусы, грузины. Известно, что пленные были разделены на команды по 25 человек в каждой. Среди них обязательно был переводчик, обычно из евреев. Со второй половины 1915 года военнопленных в лагерях стали организовывать по отделениям, в зависимости от предназначения, например, KGFArbeiterabteilung (отделение рабочих), или KGF Lasttragerabteilun (отделение носильщиков). В отделениях могло быть до 500 военнопленных. В 1916 г. такое отделение насчитывало 250 человек. Им приходилось в неприступных лесных чащах на крутых склонах гор возводить дорогу через перевал Вршич (1611 м над уровнем моря).
В 1916 году после случившейся на строительстве трагедии русскими военнопленными была построена часовня (Ruska kapela pod Vršičem), называемая также Свято-Владимирской в честь святого равноапостольного князя Владимира.
Религия объединяет. На снимке тесно сомкнулись и военнопленные и их охранники. Люди разных национальностей собрались у построенного ими в едином душевном порыве храма.
Можно найти несколько описаний тех событий: "8 марта 1916 года, в час дня, с южного склона Мойстровки и Робичья внезапно сорвалась огромная снежная лавина - тонны мокрого, тяжелого снега с огромной силой обрушились на противолавинные щиты, которые, не выдержав натиска, рухнули, смяв под собой всех жителей строительных бараков - рабочих северного лагеря... Масштаб катастрофы, учиненной сошедшей лавиной, начали осознавать лишь после таяния снега. Засыпанные люди под снегом были страшно изуродованы: оторванные головы, руки, ноги из-за упавших балок, раздавленные тела. Когда снег сошел, погибших стали развозить на различные кладбища, больше всего в Краньску Гору, в братскую могилу к тому месту, где потом была поставлена Русская часовня, на военное кладбище в Тренте, некоторых хоронили в отдельных могилах прямо на склонах".
Из-за военного положения данные о жертвах были засекречены, поэтому запись об их количестве делалась, скорее всего, по слухам и предположениям. Исследователи этой катастрофы утверждают, что количество жертв составляло 200- 300 человек, тогда как жители Краньской Горы считают, что их было не меньше 600. Автор монографии о Краньской Горе «Деревня Боровшка» Вид Черне считает, что самым достоверными могут считаться сведения, взятые из хроники местной церкви, в которой говорится о 272 жертвах (из них 40 австрийских солдат, охранявших пленных). Эта и сегодня является одной из сложнейших в Альпах. На перевал допускаются только те автобусы, габариты которых укладываются в определённые нормы, а водители обязаны иметь специальное на то разрешение. Все 25 поворотов дороги Краньска-Гора - Вршич пронумерованы для ориентирования служб спасения.
В 1937 году останки русских военнопленных с солдатского кладбища в Краньской Горе перезахоронили в братскую могилу у Русской часовни. Местный житель Иосип Славец установил каменный обелиск в виде пирамиды с надписью на русском языке "Сынам России". Сюда же захоронили останки, найденные впоследствии при реконструкции дороги на Вршич.
Ежегодно с середины 1990-х гг. в последнее воскресенье июля у православной часовни проходит церемония поминовения погибших русских военнопленных. В ней принимают участие высокие российские и словенские делегации, иерархи РПЦ и Словенской церкви, тысячи гостей из Словении и России.
Стороны прорабатывают идею открытия в Словении в 2016 году памятника русским солдатам и офицерам, павшим на словенской земле во всех войнах.
Дополнение. По можно пройтись по большей части "Русской дороги" (30 км). Выбираете отмеченные красной точкой места, кликаете по поднявшейся картинке и попадаете на круговой обзор с возможностью zoom.
.jpg)
