Дисциплина в Училище была высокая и укреплялась год от года. Самоволок не было после того, как в конце 1947 года одного из воспитанников за это отчислили из Училища. Были опоздания из увольнения, сон на дневальстве, курение табака и различные другие, как правило, редкие нарушения. Помню, как однажды старшина роты мичман Безуглый "застукал" Пашу Вершинина, курившего в туалете, но Паша, "хитрый мужичек", как называл его Начальник училища, ловко успел спрятать тлеющую папиросу в карман. Но в туалете стоял дым.
- Вершинин, курили? - строго спросил мичман.
- Никак нет, - хрипло ответил Паша. Хрипло потому, что говорил не на выдох, а на вдох. И в этот момент пламя вырвалось из его правого кармана - вспыхнула гуттаперчевая расчёска. Пришлось идти в санчасть. Вершинин получил солидный ожог и два наряда вне очереди. Но курить не бросил, т.к. курил с 1942 года, когда он был разведчиком партизанского отряда. Он был награждён медалью "За отвагу", но дисциплина была для всех одинакова.
Сусанна Вартановна Бурунсузян в центре.
А вот другой образец нарушения дисциплины и порядка. Я имел комсомольское поручение быть художником классной стенной газеты, и вот однажды, на уроке литературы я тайком рисовал какую-то карикатуру для стенгазеты. Преподаватель русского языка и литературы Сусанна Вартановна Бурунсузян заметила это:
- Воспитанник Азрумелашвили, займитесь делом. Экзамены не за горами. Не теряйте времени зря. Вы же помните мораль басни Крылова "Стрекоза и муравей"?
- Помню, "Рождённый ползать - летать не может".
Тёмноголубые глаза Сусанны Вартановны увеличились, выражая крайнее удивление:
- Как?! Это же главная идея "Песни о Соколе" Максима Горького!
- Нет. Главная идея "Песни о Соколе заключается в словах: "Летай иль ползай, конец известен: все в землю лягут, всё прахом будет..." Сусанна Вартановна, конечно, понимала, что я просто хулиганю, но часто захлопала глазами, делая вид, что падает в обморок от моего ответа: - Всё! Двойка вам, в журнал!
Самоподготовка. Слева направо: Яковлев, Голицын, Жучков, Азрумелашвили, Вершинин, Баранов, Кадыгробов (старшина класса), Бурцев, Винокуренко, Ефимов.
Но двойку она не поставила. В этот раз. Двойку она влепила мне в другой раз, когда мы повторяли творчество М.Ю.Лермонтова.
- Кто помнит наизусть стихотворение Лермонтова "На смерть поэта"?
Я первым поднял руку.
- Подойдите к столу. Читайте.
Я начал, без пафоса: "Погиб поэт, невольник чести...", а дальше читал с выражением... иронии, изощрённо переставляя акценты. Сусанна, бедная наша Шушик, схватилась за голову и с ужасом смотрела на меня. Я продолжал. Её терпения хватило не надолго, оно лопнуло, когда я артистическим жестом разводя руки от груди в стороны, под хохот класса, с сарказмом произнёс: "Не вынесла душа поэта!...".
- Всё! Хватит! Двойка! - и поставила мне жирную двойку в журнал. Моя кощунственная шутка обидела ее всерьез, и после урока мне пришлось извиняться.
Сусанна Вартановна Бурунсузян была настоящим педагогом. Она не только глубоко знала и увлекательно преподавала свой предмет. Она не пропускала мимо ушей ни одного неправильно произнесённого слова, ни одного неправильно употреблённого выражения, она приучала нас к чистому литературному выговору и прививала любовь к великой русской литературе.
В 101 классе этот же предмет преподавала Ольга Фёдоровна Грицак.
Начальником цикла русского языка и литературы был майор административной службы Нинбург, он организовал драмкружок и пригласил режиссёра - актёра драматического театра им. А.С.Грибоедова Евгения Давидовича Цейм-Цымова.
Под его руководством мы в сорок восьмом году сыграли пьесу Б.А.Лавренёва "Разлом", в ней я играл роль боцмана Швача. На спектакль было приглашено много гостей. Спектакль прошёл с большим успехом. А в 1949 году мы сыграли две сцены из драмы А.С.Пушкина "Борис Годунов": "Корчма на литовской границе" и "Ночь. Сад. Фонтан". Роли исполняли:
Григорий (Самозванец) - воспитанник 2 роты Ляндрес, Марина - О.Ф.Грицак, Варлаам - воспитанник 2 роты Королёв, Мисаил - воспитанник 1 роты Азрумелашвили, хозяйка - зав. библиотекой училища, фамилию, к сожалению, не помню, первый пристав - воспитанник 1 роты Мчедлишвили, второй пристав - воспитанник 2 роты, фамилию, к сожалению, не помню.
Сыграли мы хорошо, всем понравилось. Жаль только, что потом "Марина" и "Самозванец" слишком вошли в роль.
1949 г. Верхний ряд: 1 пристав, хозяйка, Варлаам, Мисаил, 2 пристав, нижний ряд: Марина, кто-то из приглашенных, майор Нинбург и Самозванец.
Английский язык в 101 классе преподавал начальник цикла капитан Лебединский (кличка: Cratter Box), знаток английского и большой любитель анекдотов, а в нашем, 102 классе - Р.Бухбиндер - маленькая хрупкая женщина в больших круглых очках, очень рассеянная и единственный из педагогов, кто умудрялся опаздывать на урок. Всегда казалось, что она куда-то очень торопится. Главное внимание она уделяла переводу английского текста на русский язык. На произношение она не обращала внимания, её не смущали ни раскатистый русский звук "р" в английских словах, ни русский "х" вместо лёгкого выдоха, ни артикль "зы", а заглавную букву " ай" мы писали не сорванным колечком как это делают англичане, а так, как они пишут прописную букву "ти".
Очень повезло нам с преподавателями математики. В 101 классе ее преподавал бывший офицер царской армии, старый математик Шкабич. Я ни разу не присутствовал на его уроках, но слышал о нём только самые лучшие отзывы. В 102 классе математику преподавал замечательный педагог и математик Владимир Михайлович Стась. Он умел впихнуть знания даже в такие математически бездарные головы, как у воспитанников Колбина и Баранова. Михаил Александрович отличался крайней требовательностью, за малейшую помарку или неточность он снижал оценку. Получить у него пятёрку было почти невозможно, четвёрка считалась достижением. Оправдывая это, он как-то, шутя, сказал: "Математику только Бог знает на пять, я знаю на четыре, лучший из вас - на три, средний - на два, худший - на единицу". Мы назвали это «законом Стася». Зато на выпускных экзаменах результат был феноменальным: из восемнадцати воспитанников 102 класса двенадцать получили оценку "отлично", четверо - "хорошо" и лишь двое - "удовлетворительно" (их направили в интендантское училище).
Занятия кружка математики ведет преподаватель математики и физики Владимир Михайлович Стась.
К своим учителям мы обращались не по имени и отчеству, а по-военному: "Товарищ преподаватель", "Comrade teacher" соответственно. По-моему это было неправильно, потому что мы порой не знали, а зная, часто быстро забывали имена своих учителей. Так, например, я не могу вспомнить даже фамилии нашей замечательной учительницы химии, не могу вспомнить имени и отчества нашего прекрасного физика Штейнберга и нашей великолепной Хачапуридзе, которая так красочно и вдохновенно описывала исторические события, что казалось, будто она сама была их участником или свидетелем.
А Штейнбергу я благодарен за то, что он учил нас строго подходить к формулировкам, в которых должно быть лишь всё необходимое и достаточное. Как пример, во время государственного экзамена по физике один из членов комиссии задал мне вопрос:
- А вы могли бы съесть ТЕМ хлеба?
(ТЕМ - это техническая единица массы, произносится как "тэм".) Я, не задумываясь, ответил:
- Да, конечно.
- А сколько это - ТЕМ?
- 9,8 килограмм массы.
- Как же вы съедите столько хлеба?
- Так вы же не сказали,- за какое время.
Больше вопросов не было, Штейнберг с одобрительной улыбкой смотрел на меня.
Мы приступили к подготовке к выпускным экзаменам.
Тбилисская газета «Ленинское знамя» от 9 июня 1949 года даже опубликовала статью на целый газетный «подвал» «Нахимовцы на экзаменах» с фотографией двух воспитанников: В.Гавриша и Г.Азрумелашвили, готовящихся к экзамену.
Кстати, газета дала небольшой обзор наших экзаменационных сочинений. Позволю привести себе её текст: «Вот работа выпускника Владлена Еремина. Аккуратным почерком выведен заголовок темы «Горький – великий сын великого народа». Воспитанник Еремин на всем протяжении учебы шел в ряду отличников (замечу, что и в училище Фрунзе, где Владлен учился вместе с нами, был примерным курсантом). Еремин любит нашу советскую литературу. Горький – любимый писатель будущего морского офицера. В своем сочинении он пишет: «Гордо звучат сегодня слова о признании советского писателя, сказанные А.М.Горьким: «Мы выступаем в стране, освященной великим гением Владимира Ильича Ленина, в стране, где неутомимо и чудодейственно работает железная воля Иосифа Сталина».
До чего мы любили трескучие пустые фразы и вставляли их по делу и без. Конечно, мы не понимали, что все это приведет к краху. Так же звучит и мое сочинение. Газета писала: «Комсомолец Гиви Азрумелашвили правдиво изобразил основоположника социалистического реализма, обличителя «свинцовых мерзостей жизни» дореволюционной России»…Вот такие мы были, и не смеялись, как сейчас!
Аз на письменном госэкзамене.
Государственные экзамены на аттестат зрелости у нас были совмещены с приёмными экзаменами в ВВМУ им. М.В. Фрунзе, поэтому Государственная экзаменационная комиссия состояла из трёх групп, принимавших экзамены одновременно:
- представители Училища, в том числе и преподаватель данной дисциплины;
- представители Городского отдела народного образования (ГорОНО);
- представители ВВМУЗ, приехавшие из Ленинграда.
Настал день первого письменного государственного экзамена. После завтрака - построение. Присутствуют все наши воспитатели и командиры. Мы, одетые по форме №2, стоим в две шеренги.
Старшина роты командует: "Первая шеренга, два шага вперёд шагом МАРШ!"
"Кру-ГОМ!" Подошёл командир роты.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
