А теперь я хочу рассказать о трагедии, произошедшей на эскадре 11 января 1962 г. В этот период я, капитан-лейтенант, был флагманским штурманом 96 бпл 4 эскпл СФ. 10 января 1962 г. я заступил Оперативным дежурным штаба 4 эскпл. У 3 причала стояли пл Б-37, готовившаяся на боевую службу, и только что окончившая доковый ремонт пл С-350. В 4 часа утра 11 января я принял вахту у моего помощника и обнаружил, что нет доклада с пл Б-37 об окончании зарядки аккумуляторной батареи. Я вызвал дежурного по пл, на связь вышел мой хороший товарищ командир БЧ-5 Генрих Якубович. Пожурил его за несвоевременный доклад, после чего он, сдав пл дежурному по кораблю, убыл на СРЗ-10 и на проворачивании оружия и технических средств его не было. По докладу командира БЧ-5 обстановка на пл была нормальной.
Уважительное «здравия желаю» высказывает Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И.Брежневу начальник учебного отряда подводников контр-адмирал . Северодвинск. 1967 год.
В 08.05 на КП 4 эскпл прибыли начальник штаба эскадры контр-адмирал А.А.Юдин, флагманский штурман эскадры капитан 2 ранга А.П.Бурсевич и командиры бригад. Только я начал доклад об обстановке, как ко мне поступил доклад о пожаре на пл Б-37. Я, действуя по инструкции, доложил командиру эскадры контр-адмиралу Н.И.Ямщикову и объявил по эскадре «Боевая тревога, пожар на пл Б-37». В 08.11 поступил с 3 причала доклад командира пл Б-37 капитана 2 ранга А.Бегебы о пожаре. До этого момента он, как и другие командиры пл, в том числе и командир пл С-350 капитан 2 ранга О.К.Абрамов, находились на стоявшей у 2 причала ПКЗ-58. Проворачиванием оружия и технических средств на пл руководил старпом капитан 3 ранга А.И.Симонян, отметивший 10 января свой день рождения.
.
Я хотел доложить о пожаре ОД СФ, но контр-адмирал А.А.Юдин сказал, что нечего поднимать панику, может просто бумажка горит. И в этот момент в 08.18 раздался сильный взрыв. Из окна комнаты ОД был виден огромный столб огня и дыма, в комнате вылетели все стекла окон, выходивших на сторону причалов. Я немедленно доложил ОД СФ о взрыве на пл Б-37. По флоту была сыграна боевая тревога, на эскадру направлены силы АСС флота. С момента объявления боевой тревоги на КП 4 эскпл находились два офицера штаба СФ, до этого прибывшие с проверкой в штаб 23 дивизии ОВР’а. Они фиксировали все мои действия. Я с момента получения доклада о пожаре приказал своему помощнику ничем не заниматься, а только фиксировать в журнале все доклады и распоряжения. В дальнейшем из-за полноты записей меня в процессе расследования катастрофы не спрашивали. При попытке начальника штаба 4 эскадры брать телефонные трубки или давать какие–либо приказания я попросил его телефоны не брать, а все распоряжения давать только через меня, чтобы я не терял обстановку. Он согласился и в дальнейшем так и действовал. Я должен был смениться в 11.00, но по приказанию НШ эскадры продолжал нести дежурство, пока в 15.00 к нему не обратились офицеры штаба СФ с просьбой сменить меня, чтобы я был готов к дальнейшему расследованию. Сменил меня капитан 3 ранга А.И.Брагин, находившийся на КП с самого утра. Офицеры штаба СФ, после моей смены, задержали меня, сказали, что претензий к моим действиям у них нет, они хотят только узнать ход событий до их прибытия на КП эскадры. А теперь продолжу рассказывать о ходе событий после взрыва. Стоявшая у борта пл Б-37 пл С-350 получила повреждения 1-го отсека, а в разрыв прочного корпуса между 2 и 3 отсеками хлынула вода. Лодка стала с дифферентом на нос. В 3 отсеке начальник РТС капитан-лейтенант Расщупкин не дал открыть переборочный люк из 2 в 3 отсек, хотя такая попытка была. Хоть это и жестоко, но так были спасена остальная часть экипажа. На пл Б-37, кормовая часть которой еще находилась над водой, прибыла аварийная партия с пл капитана 2 ранга Китаева. Они пытались через входной люк 7 отсека поднять людей. Им удалось поднять несколько человек, в том числе старпома капитана 3 ранга А.Симоняна (уже мертвых). В 08.28 мне поступил доклад о том, что пл Б-37 затонула. В люке 7 отсека застрял старшина аварийной партии и погиб. Прибывшие к середине дня корабли АСС флота начали операцию по подъему сначала пл С-350, стоявшую с дифферентом на нос. (На ней погибли 11 человек из 1 и 2 отсеков.) Через трое суток пл подняли, осушили 1,2 и затопленные к тому времени 3 и 4 отсеки и отвели к плавпирсу № 1. Затем была поднята пл Б-37. Погибших хоронили в 3 этапа. В клубе были установлены гробы и фотографии тех, кто погиб в 1 отсеке пл Б-37. На пирсе и в торпедно-технической базе никто не погиб. Не сыграй я боевую тревогу, жертв могло быть гораздо больше, так как на 3 причале стоял резервный экипаж, после тревоги разбежавшийся по своим местам. В прессе в последнее время писали, что шла погрузка торпед, а на пл Б-37 погибли люди только в 1 и 2 отсеках. Это ложь. Никаких погрузок торпед в этот момент не было и не планировалось. А на пл Б-37 погиб почти весь экипаж. Спаслось только несколько человек, находившихся на мостике. Так как пожар начался в период проворачивания оружия и технических средств, угарный газ по системе вентиляции распространился по всей пл. Старпом в момент объявления на пл аварийной тревоги находился в кормовой части пл, его нашли в 7 отсеке с травмами головы, переломами.(На второй или третий день после взрыва я, моя жена и жена А.Симоняна ходили в морг госпиталя и видели Симоняна с перевязанными головой и рукой. Сопровождавший нас врач госпиталя сказал, что у Симоняна была тяжелая травма головы и переломы руки. До затопления пл люди, как видно, в отсеках находились уже без сознания, отравившись угарным газом, и все погибли.
Бегеба Анатолий Степанович, выпускник ВВМУ им. М.В.Фрунзе 1948 г. (архив С.В.Любимовой), командир Б-37 (Н.Черкашин. "Повседневная жизнь российских подводников". М., 2000.).
Командира пл Б-37 капитана 2 ранга А.Бегебу хотели отдать под суд военного трибунала за то, что он не был на пл с началом проворачивания механизмов, но после опросов меня и командиров пл было доказано, что даже если бы он находился на пл, ничего бы не изменилось. Из 1-го отсека не сразу, по-видимому, доложили о начале пожара, аварийная тревога была сыграна после того, как при открытии переборочного люка 1 отсека вырвавшееся пламя обожгло находившегося у переборочного люка 2-го отсека рулевого, он выскочил на мостик, а затем на пирс и сообщил о пожаре, после чего поступил доклад на КП эскадры О причинах пожара было много версий. Но остаются две наиболее вероятные: 1. Воспламенилось БЗО торпеды при пайке поврежденной оболочки, и о пожаре не сразу доложили в ЦП. 2. Воспламенились патроны регенерации возле контроллера шпиля. Летом этого же года произошел пожар в 1 отсеке пл.Б-139 из-за того, что был оставлен включенным контроллер шпиля, на котором хранились запасные патроны регенерации. Была сыграна боевая тревога, пл отошла от пирса на середину Екатерининской гавани, командир пл капитан 2 ранга В.Шаповалов приказал затопить 1 отсек, чем спас пл. Все обошлось без жертв, хотя пл надолго вышла из строя. Когда я учился в Военно-морской академии, я беседовал с бывшим флагманским минером 211 бпл, в которую входила пл Б-37. Он считал наиболее вероятной версию о пайке БЗО. Но истинную причину пожара мы не узнаем никогда. А погибшие на навсегда останутся в памяти своих товарищей.
Осенью 1962 г. я был направлен на ВСООЛК ВМФ на факультет оружия, отделение флагманских штурманов, которые закончил с отличием, мою фамилию выбили на доске среди окончивших классы с отличием. Но в дальнейшем доска с фамилиями выпускников 1963 г. исчезла. Уже будучи в запасе в 1987 г. я зашел на классы, там тогда учился мой сын, и эту доску не нашел. После окончания классов я хотел пойти служить штурманом на атомную пл, на что офицер отдела кадров мне четко дал понять, что с моей фамилией меня на АПЛ не назначат. И я вернулся на 96 бпл на свою старую должность. В 1965 г. начались странные экспериментальные преобразования: были сокращены на 96 и 211 бпл должности флагманских штурманов, связистов. Меня назначили командиром БЧ-1 на 258 экипаж крейсерской подводной лодки 1 флотилии пл. В это время у меня произошла личная трагедия – погиб мой родной брат. После РНВМУ в 1953 г. он поступил в ВИТКУ и после окончания служил в строительных частях на строительстве ракетной базы под Мурманском. 19 мая 1965 г. при пристрелке крючков под огнетушители, без которых не хотели принимать объект, рикошетом дюбель попал ему в голову. После похорон я прибыл в губу Западная Лица. При сходе на берег мне передали приказание прибыть к ОД флотилии. Оперативный дежурный А.П.Бурсевич предложил мне должность Ф-1 35 дипл. Для этого я должен был в течение двух недель освоить НК «Сила-Н» на пл 7 дивизии под руководством Ф-1 дипл Л.Н.Антохина. 12 августа 1965 г. я был назначен на должность Ф-1 35 дипл. Началось освоение пл 651 пр. В 1966 г. впервые с дивизии ушла на БС в Средиземное море пл К-85 (командир И.А.Склянин) и для обеспечения похода на пл ушли заместитель командира дивизии капитан 1 ранга А.П.Пироженко, зам командира дивизии по ЭМЧ капитан 2 ранка Б.Сверчков и я. Так как я был вызван из отпуска перед самым походом, то о готовности материальной части БЧ-1 мог судить только по докладу штурмана. Особенно меня беспокоил перископ. По какому-то недомыслию на первых пл пр.651 был только один перископ.
.
Штурман доложил, что перископ проверен специалистами. Но оказалось, что это был обман. Уже после м. Нордкап при всплытии в перископ ничего не было видно из-за сильного запотевания. Всю боевую службу пытались осушить, но ничего не получалось. А уже в Средиземном море произошло непоправимое. Я ушел отдыхать и приказал рулевому в боевой рубке при осушении периском не давать давление воздуха больше 1 атмосферы. В рубке находился заместитель командира дивизии А.П.Пироженко. По его команде рулевой дал давление 1.5 ат. Давлением выбило верхнее стекло перископа и он был затоплен водой. Силикагелем ранило руку рулевого, а верхняя крышка патрона осушения чуть не убила А.П.Пироженко. Я проснулся от того, что в кают-компании шла операция, доктор извлекал силикагель из руки рулевого. Доложили на флот и получили приказание передать рулевого на РЗК. Ночью, перед проходом Гибралтара, успешно прошла операция по передаче, а мы продолжали поход. Гибралтар форсировали на глубине 100 м. скоростью 10 узлов. Перед форсированием я определил место по характерным глубинам. Патрулирование вели в районе Балеарских островов. В 1968 г. по моему заявлению я был направлен в ВМА. На 5 мест на кафедру кораблевождения конкурс был 2 человека на место. Как я потом после окончания ВМА узнал, куратору от кафедры было дано указание не допустить моего поступления в академию, а т.к. этого он сделать не смог, то получил выговор. Об этом он мне сам сказал, когда в ресторане мы группой отмечали окончание академии. О том, как я все же поступил, вспоминать не хочется. Я тогда узнал, что за «честь» у некоторых офицеров. После окончания ВМА в 1971 г. я был назначен флагманским штурманом 9 эскпл. 13 августа 1971 г. я прибыл в Видяево. Командир эскадры контр-адмирал В.А.Самойлов не стал скрывать, что не очень рад моему назначению. Правда, в дальнейшем он свое мнение изменил. За время службы на должностях флагманских штурманов у меня сложилась своя методика подготовки штурманских боевых частей и кораблей к обеспечению безаварийного плавания. Она помогла мне, т.к. за всю мою службу у меня не было навигационных происшествий и потери места в море.
Видяево. И.Я.Хризман, Вильдавский Юлий Владимирович, Евгегний Васильевич Самуйлов.
С прибытием на 9 эскадру я за две недели обошел все корабли и получил картину состояния дел и что надо делать. Дело в том, что перед моим прибытием пл под командованием Стороженко села на мель в районе о. Кильдин. По моей просьбе были собраны командиры пл и штурмана. Я провел детальный анализ состояния дел в штурманских боевых частях и качества подготовки вахтенных офицеров и провел разбор навигационных происшествий на флоте за три года. В дальнейшем такие разборы я проводил ежегодно в сентябре-октябре с проверкой штурманской подготовки командиров пл, вахтенных офицеров и знания требований документов по обеспечению безаварийного плавания. Я ввел для себя правило после каждого прихода с боевой подготовки проверять действия командиров и штурманов в море. На эскадре была создана, с помощью ГС флота, корректорская группа и поэтому перед выходом кораблей на БС не было проблем с корректурой карт. В группе постоянно велась корректура контрольного комплекта карт и пособий. В сентябре 1975 г. меня вызвал в Североморск приехавший туда главный штурман ВМФ Р.А.Зубков и предложил должность флагманского штурмана ЛенВМБ. Я согласился. Но я забыл, что с моей фамилией можно служить только на Севере. В ноябре Р.А.Зубкову присвоили звание контр-адмирала. Я поздравил его и спросил о моих делах. Он сказал, что Главком С.Г.Горшков утвердил мою кандидатуру и надо ждать приказа в декабре месяце. Хорошо, что я не начал собираться, хотя сомнения пропали. 28 декабря мой сослуживец Саша Лихачев сказал мне, что я напрасно жду приказа, там уже назначен Ф-1, т.к. ЧВС ЛенВМБ доложил в Москву о невозможности назначения Хризмана, т.к. бывают встречи с иностранцами и т.д., т.п. И Главком сдался. Так в очередной раз я получил пощечину от политработников, этой раковой опухоли на теле ВМФ.
Моя семья
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
В 1946 г. летом у нас был первый лагерь на р. Лиелупе. Туда мы отправились на шлюпках. Мне досталось грести левым баковым. Помню, что было очень тяжело, но я старался не подавать виду. Все же меня скоро сменили. В лагере было очень хорошо. Главное, там я научился плавать. Обучение было очень своеобразное, когда я пытался ухватиться за бортик импровизированного бассейна, меня отталкивали шестом. В конце концов к середине лагеря я уже понемногу плавал. В дальнейшем я стал плавать довольно прилично, и даже во время обучения в ВМА получил 3 разряд по подводному спорту: 40 м. под водой в ластах и 100 м. над водой. 31.12.1947 г.в новогоднюю ночь я впервые выпил водку. Дело было так. Мы с другом пошли в город и на углу, рядом с училищем, зашли в подвальчик, где было несколько столиков (три или четыре). Очень хорошо помню это кафе. Т.к. мы не знали, сколько надо взять водки, то попросили два бокала по 150 г. и по пирожку (на большее денег не было). Бармен посмотрел на нас удивленно, мы были ниже стойки, но все дал. Сели за столик и задумались - как пить, глотками или сразу все. Попробовали по глотку и решили все сразу. Как потом мне рассказывал мой брат, в клубе я ходил зигзагом, ибо быстро опьянел. А ночью случился конфуз, пришлось мыть пол у входа в кубрик. Ребята потом смеялись, что был лишний 1 грамм .
И еще один случай из жизни. Это было уже в 9 или 10 классе. К нам прислали офицером-воспитателем лейтенанта, мы его прозвали Ваней Солнцевым (из книги "Сын полка" ). Летом, в один из выходных дней он лишил меня (не помню за что) увольнения. Гелий Штиглиц предложил прогуляться, благо лейтенанта не было в училище. И вот идем мы по улице - навстречу лейтенант. Мы браво отдали честь и пошли дальше. Он удивленно оглянулся, но ничего не сказал. Это была его ошибка. Я быстро вернулся в училище, переоделся в робу и пошел во двор. Через некоторое время меня вызывают к лейтенанту. И такой разговор: "Почему Вы ушли в город?" Я: "Я не был в городе". Он: "Но я Вас видел со Штиглицем". Я: "Вы что-то перепутали, я никуда не уходил". После разговора со Штиглицем он был очень удивлен, но ничего уже сделать не мог. Так мы веселились.
На параде
В 1952 г. во время зимних каникул я приехал в Ригу навестить брата. К.А. Безпальчев уже был начальником 2 Балтийского ВВМУ. Я был у него, он очень тепло встретил меня. Мы не зря называли его Батя.
С младшим братом, Рига. 1952 г., январь.
Благодарен начальнику училища Безпальчеву Константину Александровичу, сделавшему из нас, его воспитанников, на своем примере, настоящих моряков с чувством долга и офицерской чести.
После РНВМУ – 1-е Балтийское ВВМУ, с 1953 г. Училище подводного плавания. Первый два курса были общими, готовили вахтенных офицеров. В 1953 г. училище стало готовить подводников. И тут впервые я понял, что мне не просто будет с моей фамилией. Стали переводить в училище оружия курсантов, которые по состоянию здоровья не могли служить на подводных лодках и по собственному желанию. Т.к. я хотел служить на подводных лодках и не подавал рапорт на перевод, меня командир роты долго уговаривал перейти в училище оружия. Но поскольку я учился хорошо, только закончилось дело врачей, то насильно меня, как видно, не решились перевести. Так я остался в училище и перешел на штурманский факультет. После первого курса мы проходили практику на торпедных катерах в губе Долгая. В бригаде еще были американские ТК, удалось даже пару раз выйти в море на них. Уже при нас эти катера передали обратно американцам. После второго курса практика была на ЭМ «Опасный» в губе Ваенга. После третьего курса уже штурманского факультета наша практика проходила на учебном корабле. Прошли вокруг Скандинавии, в Баренцевом море зашли на Новую Землю (там еще не было полигона испытаний ядерного оружия) и на острова. Сохранились фотографии.
На Новой Земле, 1954 г. Я второй слева в первом ряду.
Баренцево море, На острове в архипелаге Семь Островов, я четвертый слева
После окончания ВВМУ по запросу командира С-148 В.Г.Ефиманова был назначен командиром рулевой группы пл С-148 96 бпл 33 КОУ дипл. Замполитом на лодке был капитан 3 ранга Попов Николай Павлович, замечательный человек, душа офицерского коллектива и личного состава. Прошел войну, поступил в училище им. Ф.Э.Дзержинского, но по приказу переведен в политучилище. Таких политработников, к сожалению, на флоте было мало. При посещении в 1956 г. главкома ВМФ, который прибыл в казарму и зашел в помещение пл С-148, в кубрике находился матрос (а это был день спецподготовки). На вопрос главкома, почему он не на занятиях, матрос заявил, что выполняет поручение замполита. Не разобравшись, главком тут же отдал приказ: " Снять с должности замполита, шифровку по флотам" Уже позже я встретил Н.П.Попова в Сочи, он был замполитом на первой атомной пл К-3, но был списан медкомиссией. Так самодурство портит службу людям. В декабре 1956 г. пл С-148 перешла и стала на якорь в губе Ура возле о. Медвежий для изучения условий базирования. Стояли весь месяц и только перед самым новым годом вернулись в Полярный и 26.12.56г. я был назначен командиром БЧ-1-4 пл С-148. Нашей лодке пришлось еще один раз осваивать новый пункт базирования – губу Западная Лица. В апреле 1956 г. нас вместе с пл С-80 поставили в губе Малая Лопатка к борту плавмастерской от СРЗ-10 для проведения планового ремонта в отрыве от базы. В это время местность в окрестности губы Западная Лица еще не была очищена от последствий Великой Отечественной войны, всюду были склады с цинками патронов, винтовок, вполне пригодных к использованию. Старшины, отпускаемые на берег, находили их, вскрывали и устраивали стрельбу. Пришлось сход на берег ограничивать.
Дополнение о Н.П.Попове. - . Его уже нет в живых, его, как это случается порой с моряками, привезли из Сингапура в полированном, черного дерева гробу с плексигласовым колпаком, и множество моряков Владивостока провожало его на Морское кладбище. Николай Павлович Попов, первый помощник капитана, комиссар, товарищ и наставник. Он был отставным капитаном второго ранга, замполитом одной из первых атомных подводных лодок. Он был просто очень хорошим человеком, память о нем на «Березиналесе» жила тогда, когда он уже плавал на «Охотске», живет и теперь, когда его уже нет.
, до 14 декабря 1958 – «С-148».
Там же я впервые столкнулся с капитаном 1 ранка А.А.Юдиным, бывшим тогда командиром соединения крейсеров. Так как на плавмастерской была шлюпка, а я еще с РНВМУ очень любил ходить на яле под парусом, то иногда брал матросов и выходил в Малой Лопатке. Сначала ходили на веслах, я проводил инструктаж, а потом ставили парус. В один из таких дней на рейд зашел крейсер с А.А.Юдиным на борту. Увидев шлюпку под парусом, он приказал поднять флажный сигнал «Шлюпке подойти к борту». Я приказал рубить рангоут и хотел идти на веслах к плавмастерской, мне не хотелось в затрапезном виде (старый замасленный китель, брюки, ведь шли работы на пл) появляться на крейсере. Но с крейсера спустили катер и послали за мной офицера. Он очень просил меня идти на крейсер, иначе будет наказан. Пришлось подчиниться. Выслушал я тогда много от Юдина – что за вид, нашел он и оторванную пуговицу на кителе, и что я подвергал риску людей и т.д. Приказал вернуться на лодку и прислать старшего. Командиром тогда был Л.А.Матушкин, но он был в Полярном, и на крейсер отправился помощник. Я сел на весла на ялике, и мы отправились на крейсер. Все кончилось небольшим разносом. Так как ремонт затягивался, в отпуск ушел командир и я. Еще будучи курсантом РНВМУ, в 1950 г. в отпуске я познакомился с моей будущей женой ( но это уже другая, романтическая история), она в это время была студенткой Харьковского медицинского института. И вот в конце июня я приехал в Харьков и 03 июля 1956 г. мы поженились. 6 апреля 1958 г. у нас родился сын Алексей. Я уехал на север, а жена продолжала учебу в ХМИ. День 03.07.1956 г. самый счастливый в моей жизни. Моя жена Швец Лилиан Яковлевна всегда была со мной, переносила все тяготы жизни в тяжелых условиях в начале моей службы, когда жили в финском доме в восьмиметровой комнате, все переезды, жизнь в съемных квартирах во время службы на строящейся пл, во время учебы. Только благодаря ей я достиг всего в службе. Ее любовь и верность сохранила меня. И я счастлив.
В июне 1958 г. я был назначен командиром БЧ-1 строящейся пл 641 пр. Б-36. Командиром пл был А.Ф.Дубивко, старпом Смирнов, минером мой однокашник Олег Бочкарев. Это был третий корпус, первые Б-94, Б-95. Испытания проходили сначала в Таллинне, затем с наступлением холодов перешли в Лиепаю. Там пришлось еще испытывать новые перископы с встроенным секстаном. Поэтому только в конце декабря 1959 г. было принято решение отправить нас к постоянному месту базирования в г. Полярный. Шли вокруг Скандинавии и 03.01 1960 г. прибыли в Екатерининскую гавань и вошли в состав 211 бпл. 33 КОУ дипл. В это время на 96 бпл стали поступать новые пл 633 пр. Ф-1 33 дипл А.П.Бурсевич предложил мне должность Ф-1 96 бпл. Т.к. я хотел дальше служить по специальности, то сразу согласился. И тут я понял, что мое дальнейшее продвижении может быть только тогда, когда подразделения, мною возглавляемые, будут в числе лучших. Уже при назначении на 96 бпл возникли трудности. Командующий СФ адмирал А.Т.Чабаненко вычеркнул мою фамилию из проекта приказа. Командир 33 дипл Н.И.Ямщиков отказался заменить меня. Вторично А.Т. Чабаненко вычеркнул мою фамилию и предупредил начальника ОК, что если еще раз увидит мою фамилию в приказе, будет наказан. Но Н.И.Ямщиков заявил, что дивизией командует он и другую фамилию давать не будет. В мае 1960 г. Ф-1 Подводных Сил СФ капитан 1 ранга Д.Э.Эрдман вызвал меня к себе и сказал, что не получается с моим назначением, езжай в отпуск, в следующем году пойдешь на классы и оттуда будешь назначен. Я уехал в отпуск. А в июне, когда А.Т.Чабаненко убыл в Северодвинск, приказ о моем назначении подписал заместитель. Так что моим крестным на поприще штурманской службы я считаю Н.И.Ямщикова.
Николай Иванович Ямщиков. - Чернавин, Л.Д., Каутский, И.А. Ударная сила Северного флота // Военно-исторический журнал. – 2004. - №10.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
. В июле 1960 года начались учения Северного Флота в Атлантике - «Метеор» Была задействована и РПЛ «К-79». Маршрут пролегал: Баренцево море, Норвежское море , Фарерские острова , Северная Атлантика и мимо Ирландии, прошли Ла-Манш, прошли Бискайский залив. Вдоль берегов Испании и Португалии , оставили Гибралтарский пролив на левом траверзе, спустились к островам Мадейра и Канарским. Здесь в течение 2 суток вели наблюдение, провели «Предстартовую подготовку»… и условно произвели старт одной ракетой по намеченной цели. Уклонившись от «условного противника» на глубину и оторвавшись от него, развернулись на Север взяли курс на базу. В этом походе произошел несчастный случай. Мы потеряли старшину команды рулевых-сигнальщиков (боцмана- старшину 1 статьи Емельянова). Был сильный шторм. Мостик лодки заливало волной. Командир ПЛ, вахтенный офицер и сигальщик (боцман) были одеты по штормовому. Эта трагедия произошла на траверзе мыса Ахилл (Ирландия). Командир ПЛ капитан 2 ранга Э.Н.Спиридонов и боцман (старшина 1 статьи Емельянов), сменившись с вахты, пошли в надстройку закрывать дверь, где выбило волной запор. Нахлынувшая волна выбросила в открытую дверь старшину за борт, а командир ПЛ успел удержатся. Сыграли тревогу «Человек за бортом». Остановили дизели, начали маневрирование по спасению человека за бортом. Отвалили носовые горизонтальные рули.
Командир БЧ-2 капитан-лейтенант Ю.И.Титов был готов прыгать за старшиной, но командир ПЛ не разрешил. Так, на глазах всей вахты, старшина 1 статьи Емельянов утонул. Он не мог плавать и, кроме того, был одет в противохимический комплект и, очевидно, при падении за борт получил удар о корпус лодки. Дали радио Комфлоту… и получили шифрограмму: «Всем командирам ПЛ ПЛ в море усилить бдительность и т.д.». Прошли Фарерский рубеж ПЛО, и где-то на границе Норвежского и Баренцево морей, на траверзе мыса Нордкап лодка по недосмотру трюмных машинистов провалилась на 200 метров. Включили эхолот, он показал , что под килем лодки 40 метров. Еще немного и лодка бы ударилась о грунт. Но командир ПЛ и вахтенный механик ходом и горизонтальными рулями вывели лодку на нужную глубину. А главное в этом эпизоде было то, что штурманский гиропост залило забортной водой на полметра. Штурманские электрики остановили носовой гирокомпас и другие электронавигационные приборы. В это время в гиропосту находился командир ЭНГ лейтенант Л.А.Митрофанов (он перенес операцию аппендицита и сделал ее наш доктор капитан м.с. В.Царев). Переключили принимающие курсоуказания на кормовой гирокомпас. Лодка снова была управляема. Но навигационный комплекс «Плутон-629», гироазимут и другие приборы для ракетной стрельбы были залиты соленой забортной водой. Командир БЧ-2 капитан-лейтенант Ю.И.Титов сразу бросился к командиру ПЛ: «Стрелять нельзя. Штурманская техника вышла из строя…». Штурмана разобрались с ситуацией и доложили командиру ПЛ, что стрелять можно. Это была вторая в 1960 году ракетная стрельба лодки по боевому полю «Чиж». Но так как ракетчикам для успешной стрельбы необходимо точно знать координаты точки прицеливания и точное место старта ракеты, командир БЧ-1 дал гарантию точно вывести ПЛ в точку старта. К этому времени л.с. БЧ-1 привел технику в рабочее состояние. До старта оставалось 5-7 дней. Был конец августа, определиться по солнцу и звездам было трудно, вся надежда оставалась на секторные радиомаяки ВРМ-5 (Рыбачий, Цып-Наволок, Святой Нос, Панкратьев).
. Подошли к Новой Земле и повернули в сторону условного противолодочного рубежа, который лодка должна преодолеть и произвести старт. И в очередной раз штурмана на подвели. Когда преодолели рубеж ПЛО, доложили командиру ПЛ, что пришли в точку встречи (рандеву). Осмотрели в перископ горизонт, и вот она штурманская радость, рядом лежал в дрейфе спасатель СС-130 (на нем был руководитель ракетной стрельбы, адмирал С.С.Хомчик. Всплыли с включенными ходовыми огнями для того, чтобы спасатель понял, что это ПЛ «К-79», такая была договоренность. Обменялись позывными и опознавательными со спасателем «СС-130». Запросили наши координаты, и нам дали «Добро» на переход в точку старта. К точке старта подошли около 10 утра, потом лежали 2 часа на боевом курсе. Вдоль северной оконечности полуострова Канин Нос начали входить в Чешскую губу. В Чешской губе сильные течения, место определить очень трудно, ориентиров на берегу не видно, дымка, берег пологий, лодка в этом районе впервые, а стрелять-то надо, уже лежим на боевом курсе. Ракета готова к старту, идем под перископом, а в него ничего не видно! Руководитель стрельбы вновь запросил координаты…, и вот оно штурманское счастье: нам разрешили старт! Всплыли в позиционное положение, открыли крышку шахты и произвели старт одной ракетой по боевому полю «Чиж». После пуска ракеты погрузились и начали послестартовое маневрирование. Через час получили радио от руководителя стрельб: «ракета попала в цель» и поздравление с успешной стрельбой. В честь успешного старта и окончания дальнего похода был устроен ужин, где вместо положенных 50 грамм вина было приказано выдать по 100 грамм. С мостика поступила команда: «Штурману! Проложить курс в базу!». Легли на курс 0 градусов, чтобы выйти из Чешской губы и обогнув полуостров Канин Нос проложить курс в базу. Через два дня лодку торжественно встречали в родной гавани (губа Оленья) руководство 140 ОБПЛ в лице адмирала С.С.Хомчика и его штаба.
Так закончился первый дальний поход ракетной подводной лодки 629 проекта «К-79» в 1960 году.
Хиноверов Евгений Петрович
Высокую оценку офицеру Евгению Петровичу Хиноверову дал его непосредственный начальник : 17 августа 1965 года Главком ВМФ присвоил мне звание «капитан 2 ранга», а в конце сентября я вернулся в свою родную 3-ю ДиПЛ на должность флагманского штурмана. Командовал дивизией Игнатов Николай Константинович, начальник штаба – Чернавин Владимир Николаевич. Штурманская служба на дивизии была хорошо организована моим предшественником Кудиным Л.В., который убыл преподавать в училище имени Фрунзе. Но был большой недокомплект офицеров-штурманов. В моём подчинении были такие опытные высокоорганизованные специалисты, беззаветно любящие море, достигшие высоких должностей и адмиральских званий, как Ерофеев Олег, Горев Виктор, Жданов Леонид, Храмцов Виктор, Сальников Леонид, Гашкевич Богуслав, Неупокоев Николай, Певцов Олег, Ласкович Николай, Хиноверов Евгений, Карасёв Владимир, Виноградов Юрий. В дальнейшем Е.П.Хиноверов трудился в стенах КВВМКУ им. С.М.Кирова на кафедре Кораблевождения при ведении боевых действий, готовил квалифицированные кадры штурманов.
Хризман Исаак Яковлевич
Мозаика воспоминаний.
Моя морская служба началась с поступлением в 1945 г. в Рижское Нахимовское военно-морское училище. До этого я о море ничего не знал, с марта 1944 г. мы с братом были в спецдетдоме им. Дзержинского в г. Харькове.
В марте 1944 г. мама, я и мой брат возвратились из эвакуации в г. Харьков. Возвратиться в Киев, откуда мы уезжали в июле 1941 г. не получилось, скорее всего потому, что там никого в это время из родственников не было, а в Харькове был мамин родной брат. Через некоторое время мама заболела и нас с братом определили в спецдетдом им. Ф.Э.Дзержинского. Об этом детдоме могу сказать только очень хорошее. В 1945 г. мой дядя сказал, что идет набор в РНВМУ, и я согласился поехать в Ригу. В начале декабря мы с ним улетели в Ригу. Это был мой первый полет на самолете. По прибытию в Ригу были проблемы с моим зачислением - мой рост был 129 см. (требовалось не менее 130) и вес 23 или 24 кг. Хотя занятия уже шли меня все же зачислили в училище. Так началась моя морская судьба. И я очень рад, что так произошло. Хотя первые годы в училище были не очень приятные. Был в нашем взводе один воспитанник - ярый антисемит. Под его руководством началась травля меня. Это сыграло очень плохую роль в моем физическом развитии. Из детдома я приехал очень физически слабым. Мое желание как-то набраться сил встречало насмешки и издевательства, и я старался быть в стороне от всех. В конце-концов мне стало так плохо, что я написал маме, чтобы она забрала меня, что я готов голодать, но не подвергаться издевательствам. Через некоторое время меня вызвал Батя, я сказал, что хочу быть моряком, но это трудно в таких условиях. Я не жаловался, не называл фамилии, но он принял решение перевести меня во взвод, где старшим был Соболев Иван Тимофеевич. Я считаю его братом, так как с тех пор моя жизнь изменилась в лучшую сторону. Да и в старом взводе ребята поняли, что они были неправы. Я стал хорошо учиться. Очень любил историю, особенно морские сражения. Помню, на экзамене мне попался вопрос о Трафальгарском сражении. Т.к. перед этим я читал об этом сражении ( к сожалению, не помню название книги), то в ответе использовал морские термины и очень эти гордился. Преподаватели у нас были замечательные. Особенно мне запомнилась преподаватель математики, мне стыдно, но я не помню ее фамилию. На новый год она взяла меня на каникулы к себе домой. Я впервые побывал в цирке, оттаял, можно сказать.
В 1946 г. в училище поступил и мой брат Ефрем. Брат много занимался спортом еще в детдоме и тут активно включился в жизнь училища.
В 1948 г. мы с братом поехали в отпуск в г. Харьков и вместе с мамой поехали в Одессу к родственникам. Тогда и сфотографировались.
После перевода в класс к Ивану Соболеву он сразу вовлек меня в строительство модели ЭМ "Сторожевой". Т.к. я ничего не умел к тому времени, то началось приобретение навыков работы с различными инструментами. Сам Иван прекрасно работал, у него были поистине золотые руки. Я, благодаря ему, уже после училища, в семейной жизни дома делал все сам, не приглашая сантехников. Модель получилась, я больше всего запомнил работу над трубой, Иван терпеливо учил меня и, в конце-концов труба встала на место.
Группа нахимовцев у модели ЭМ "Сторожевой". Я сижу третий слева, Иван Соболев сидит первый справа.
В казарме у нас было печное отопление. Хотя нас очень хорошо кормили, но вечером все же хотели есть. Мы сделали приспособление для вытаскивание картошки из склада, это была палка с линем и с острым гвозде на конце. Надо было бросить в вентиляционное окно и попасть в картофелину. Иногда попадалась морковка. А потом мы картошку пекли в печках.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Николай Васильевич Соколов - командир К-181 в 1967-1969 годах.
О нем повествует в своих воспоминаниях ветеран подразделений особого риска командир ПЛА «К-181» капитан 1 ранга В.С.Борисов. - СПЕЦИАЛЬНЫЕ ЗАДАНИЯ ПЛА «К-181. - И.И.Пахомов. Третья дивизия. Первая на флоте. СПб., 2011.
В июле 1967 года меня назначили начальником штаба 3-й дивизии атомных подводных лодок, а в командование «К-181» вступил опытный офицер-атомщик капитан 2 ранга Н.В.Соколов, который еще в 1963 году в должности помощника командира атомохода «К-3» участвовал в походе к Северному полюсу. 23 февраля 1968 года, в день 50-летия Вооруженных Сил, среди лучших на Северном флоте была названа атомная подводная лодка «К-181». Она была награждена орденом Красного Знамени за большой вклад в дело укрепления оборонной мощи страны. Вручение экипажу «К-181» боевого ордена проходило в базе — Западной Лице — 7 марта 1968 года.
Экипаж ПЛА «К-181» построен на причале для вручения кораблю ордена Красного Знамени. 7 марта 1968 г.
Подводники дивизии были выстроены па причале, где стоял атомоход. Все члены экипажа корабля волновались — приближались очень торжественные минуты! И, конечно, всплывали в памяти прошедшие дальние океанские походы, боевые вахты, корабельные учения и ежедневные тренировки. Силу воли, умение, физическую выносливость многих из тех, кто стоял в строю, неоднократно проверил океан в самой сложной обстановке. Для вручения атомоходу высокой награды Родины в 1-ю флотилию атомных подводных лодок прибыл вновь назначенный начальник штаба Северного флота контр-адмирал Н.М.Баранов. Перед строем дивизии он зачитал Указ и Грамоту Президиума Верховного Совета СССР и вручил командиру подводной лодки капитану 2 ранга Н.В.Соколову орден Красного Знамени и Краснознаменный Военно-морской флаг. Начальник штаба флота поздравил экипаж «К-181» с большой государственной наградой и пожелал подводникам дальнейших успехов в службе.
Капитан 2 ранга Н. В. Соколов впервые поднимает Краснознаменный военно-морской флаг ПЛА К-181.
Успешно действовал экипаж Краснознаменной атомной подводной лодки «К-181» под командованием Н.В.Соколова в декабре 1968 — январе 1969 годов при выполнении ответственного задания в Средиземном море. Впервые атомная подводная лодка нашей страны осуществила заход в иностранный порт. Выполнение этого задания подробно описал Герой Советского Союза адмирал Аркадий Петрович Михайловский, который находился на подводной лодке, будучи командиром 3-й дивизии, в своей книге «». Во время беседы с главнокомандующим ВМФ С.Г.Горшковым А.П.Михайловский ознакомился с его мыслями по поводу создания на Средиземном море постоянной крупной оперативной морской группировки сил. Аркадий Петрович в своей книге приводит высказывание главкома: «Американцы имеют пункты базирования в странах союзников, а мы довольствуемся якорными стоянками на открытых рейдах. Это недопустимо, особенно для атомных подводных кораблей. Необходимо создать прецедент пребывания нашего атомохода в иностранном порту. Ну, предположим, в Александрии (Египет). Как вы на это смотрите?» А.П.Михайловский ответил: «Положительно!» С.Г.Горшков продолжил: «Тогда подумайте, который из ваших кораблей смог бы совершить подобный заход, разумеется, совмещенный с боевой службой». Командир 3-й дивизии, быстро перебрав в уме подводные лодки соединения, ответил: «Без колебания я назвал «К-181» — ту самую, что в 1963 году под командой Юрия Сысоева совершила поход к Северному полюсу, а в 1966 под командой Владимира Борисова осуществила длительное слежение за ударным соединением во главе с авианосцем «Саратога», провожая его через всю Атлантику от Гибралтара до побережья Соединенных Штатов... К тому же Соколов готовился согласно плану к концу года выйти на боевую службу».
«Вот вы и возглавите этот поход», — сказал главнокомандующий и принялся излагать замысел предстоящей дипломатической миссии. Затем, как вспоминал А.П.Михайловский, Горшков высказал мысль о том, что находиться на борту «К-181» в течение всего похода нет необходимости. Достаточно привести подводную лодку в Александрию, по пути допустить командира лодки к самостоятельному несению боевой службы и, выполнив дипломатическую миссию, возвратиться домой. 1 декабря 1968 года тщательно подготовленная, укомплектованная и снабженная всем необходимым «К-181» стояла в полной готовности у своего причала в Большой Лопатке, а весь личный состав флотилии ожидал прибытия главкома ВМФ. Прибыв на базу, С.Г.Горшков объявил: «Приказываю войти в Александрию 27 декабря и выйти из нее 3 января 1969 года, затем подводной лодке продолжать несение боевой службы в Средиземном море, а командиру дивизии с походным штабом разрешаю возвратиться на плавбазе в Севастополь». После краткого митинга на причале «К-181» под звуки духового оркестра вышла из базы и направилась в Средиземное море. 27 декабря атомоход вместе с кораблями отряда (плавбаза «Волга», две дизельные подводные лодки — Б-6 и Б-49) вошел в порт Александрия. Навстречу атомной подводной лодке быстро приближался небольшой буксир под флагом Соединенных Штатов Америки. На его палубе толпились репортеры и фотографы. Плавбаза «Волга» ошвартовалась у причала порта, атомоход «К-181» встал рядом с ней. При подходе к причалу швартовые команды находились в парадной форме. Встречал отряд кораблей вице-адмирал Б.В.Сутягин — старший военный советник советского посольства в Египте. Через час на плавбазу «Волга» прибыл Чрезвычайный и Полномочный посол СССР С.А.Виноградов, который передал командиру отряда кораблей А.П.Михайловскому добрые пожелания от президента ОАР Гамаля Абделя Насера и сожаление о том, что состояние здоровья не позволяет ему посетить атомную подводную лодку. Кроме этого, посол сообщил, что завтра гостями на атомной подводной лодке будут министр обороны Объединенной Арабской Республики, начальник генерального штаба и командующий военно-морских сил с группой генералов, адмиралов и офицеров. После ознакомления с атомоходом министр обороны планирует устроить прием в честь командира отряда советских кораблей в отеле «Сан-Стефано». Посол С.А.Виноградов предложил А.П.Михайловскому провести ответное мероприятие. Все предложения посла в дальнейшем были выполнены.
Краснознаменная ПЛА «К-181» у борта плавбазы «Волга» в порту Александрия. Декабрь 1968 года.
На следующий день министр обороны ОАР был встречен почетным караулом на плавбазе «Волга». Всем прибывшим на подводную лодку выдали белые перчатки. Затем гости спустились внутрь лодки через носовой люк и прошли по отсекам. Весь личный состав атомохода был одет в парадно-выходную форму: офицеры в тужурках с золотыми погонами и в белоснежных рубашках, а старшины и матросы в суконных форменках с синими воротничками. Все выглядели великолепно. Осмотр подводного корабля продолжался около двух часов. Новый 1969 год свободные от вахты офицеры «К-181» встречали в кругу соотечественников в том же прекрасном отеле «Сан-Стефано», где был накануне организован прием, и красовалась настоящая зеленая елка из России. 4 января 1969 года командир 3-й дивизии поблагодарил личный состав атомной подводной лодки за успешно выполненную поставленную задачу, дружелюбно попрощавшись, сошел с корабля, а «К-181» отошла от плавбазы, развернулась в гавани и устремилась в просторы Средиземного моря. Конечно, если судьбы людей формируют их характер, то судьбу Краснознаменной атомной подводной лодки «К-181» определяли моряки, несшие на ней службу — несколько поколений замечательных подводников, каждый из которых отдал родному кораблю лучшее, что у него было: сердце, ум, мастерство и талант, а главное - любовь и преданность Отечеству. Ее экипажи запомнили те дни и даже часы, когда атомоход шел под тяжелым арктическим льдом к Северному полюсу, когда учебные торпеды выпускались по боевым кораблям во время призовых стрельб, когда осуществлялось длительное слежение за американским авианосцем, когда подводный корабль заходил в иностранный порт и когда решались многие другие задачи в удаленных районах Мирового океана.
(При заходе в Александрию я был на "Б-6", старпомом. Михайловский ошибается, не было парадной формы при швартовке. На американском буксире, который выходил из порта, не было журналистов, экипаж его, стоя на палубе, повернулся к нам задней частью тела. Соколова знаю, вместе служили в Ягельной в 1957 году. На "К -181" среди гостей был египетский Герой Советского Союза маршал Абдель Хаким Амер. Помню, что Соколов был замначальника ОУ СФ, затем - начальником ОУ на ТОФе. С уважением, Марк Коновалов)
На палубе плавбазы «Волга» в Александрии в ожидании иностранной делегации. В кремовой рубашке - Н. В. Соколов. Январь 1969 г.
Тихая летняя северная ночь. ПЛА «К-181» швартуется к причалу после возвращения из длительного похода
Титов Георгий Юрий Иванович
(Георгий) Юрий Иванович Титов. 9.III.1932-12.VII.1995. Род. г. Харькове. Окончил Рижское нахимовское военно-морское училище (1951) и ВМУПП им. Ленинского комсомола (1955). Служил на Северном флоте в должностях: командир БЧ-3 ПЛ пр.613 и 611 (1954-1960); командир БЧ-2 ракетной ПЛ пр.629 (1960-1962); флагманский специалист по РО 18-й ДиПЛ в губе Сайда (1962-1967) и 31 ДиПЛ (1967-1971); флагманский специалист по РО 3-й флотилии подводных лодок (1971-1974). Внес большой вклад в освоение на СФ первых ракетных комплексов с БРПЛ Р-13, Р-21, Р-27. В 1974 г. был направлен на службу во вновь созданное 9 ГУ МОМ СССР (начальник отдела, зам. начальника ГУ МОМ). Предложил, отстаивал перед руководством ракетной промышленности и ВМФ и претворил в жизнь идею создания постоянной службы гарантийного и авторского надзора за ракетными комплексами ВМФ. Лично участвовал в работах по развертыванию на флотах этой службы, в работе комиссии по выявлению причин аварийных ситуаций с ракетными комплексами на РПЛ СН и в разработке мер по их недопущению. После ликвидации министерства (1992 г.) продолжал службу в составе головной организации по авторскому надзору в ОАО "Корпорация Рособщемаш". Награжден двумя орденами Красной Звезды, орденом "За службу Родине в ВС СССР" III степени.
Из личных воспоминаний и материалов Селина Владимира Терентьевича, капитана 2 ранга (автора сайта ): В повседневной жизни мы его звали Юрием, но он почему-то не любил, когда его так называли. Служил с ним на оной ПЛ К-79 в губе Оленья (629 проект) в 1960-1961 годах, дружили семьями.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
