К.А. Безпальчев прошел вдоль строя, внимательно осматривая всех и читая разнообразные надписи на ленточках бескозырок (кто что смог достать и обменять) - от «Авроры» до «Тихоокеанский флот», затем вышел на середину строя и шутливо заметил: - Никогда не думал, что в чине капитана 2 ранга буду командовать всеми флотами и флотилиями Советского Союза... Далее перейдя на серьезный тон, он рассказал о целях и задачах создания училища, о морских традициях и требованиях флотской службы. Памятным событием стало вручение училищу знамени части 14 июня 1945 г. Знамя вручал Начальник ВМУЗ вице-адмирал Г.А. Степанов, а принимал наш начальник училища капитан 1 ранга К.А. Безпальчев. ... Во многих классах астрономию с элементами мореходной астрономии вел сам начальник училища капитан 1 ранга К.А. Безпальчев.
Владимир Михайлов вспоминает один эпизод, связанный с изучением мореходной астрономии. «Однажды ночью нас подняли по тревоге. Полуодетые, заспанные, но с оружием мы через три минуты стояли на плацу. Была чудесная лунная ночь. Ярко мерцали звезды - ни одной тучки. К строю полусонных курсантов вышел начальник училища капитан 1 ранга К.А. Безпальчев и после приема доклада о построении 3-го курса по тревоге начал рассказывать нам о звездном небе: «Я воспользовался возможностью показать вам звездное небо» — так он совместил приятное с полезным».
Андрей Баранов. «Главным примером стал для нас первый начальник училища К.А. Безпальчев. Он был для нас образцом, которому хочется подражать всю жизнь. Закончив Морской корпус до революции и будучи энциклопедически образованным, он был отличным рассказчиком, прекрасно владел речью. На его выступлениях зал нашего клуба не вмещал всех желающих. Выступал он перед нами на самые различные темы: о море и флоте, о достижениях науки, о мировой истории, об искусстве. Его рассказ о музыке предварял концерты духового оркестра, который хорошо исполнял не только строевую музыку, но и многие классические произведения. По его приглашению у нас побывал знаменитый писатель-маринист Леонид Сергеевич Соболев. К.А. Безпальчев всегда говорил так аргументированно и убедительно, что даже когда он распекал перед нами того, кому грозило списание из училища в Московский флотский экипаж, у нас не возникало и тени сомнения в правоте начальника. Сам он был небольшого роста, полноватым, но это не мешало ему выглядеть блестящим морским офицером. Хорошим дополнением ему была его жена - Елена Тимофеевна. Для нас он был строгий и требовательный начальник, а она - доброй, вникающей во все наши беды, заботливой матерью. К ней в библиотеку шли поделиться бедами и радостью. За многие годы последующей службы мне больше не приходилось встречать подобных начальников. Незадолго до своей кончины Елена Тимофеевна передала мне служебное удостоверение Константина Александровича, и оно стало реликвией архива нашего курса, хранителем которого я стал. ... Начальник училища Константин Александрович Безпальчев весьма поощрял участие в художественной самодеятельности. После первой генеральной репетиции перед смотром он собрал участников будущего концерта в своем кабинете. Разобрал буквально каждый номер, отметил хорошие стороны, объяснил почему хуже было то или иное выступление. Часто выходил из-за своего стола и показывал, как, по его мнению, нужно было прочитать стихотворение, как лучше закончить танцевальный номер и т.д. Всем интересно его слушать. Но пробежала и мысль, что на ужин опаздываем буквально на час. В это время Константин Александрович объявил короткий перерыв, открылись двери, и работники столовой быстро накрыли столы. Обсуждение концерта продолжалось за ужином. Такое общение и советы не прошли даром. Участники самодеятельности на концерте буквально превзошли себя, и училище заняло первое место в Горьковском гарнизоне на смотре художественной самодеятельности.
Константин Александрович стремился всеми способами привить нам любовь к искусству, к музыке, к литературе. Вспоминаю, как после занятий, он вызвал меня к себе и начал расспрашивать, люблю ли я оперу, какие певцы и музыканты мне нравятся, а главное, кто еще увлечен классической музыкой. В конце разговора он предложил быстро собрать товарищей и вместе с ним идти в оперный театр, где будет исполняться четвертая симфония П.И. Чайковского. Помню, что с Андреем Барановым мы организовали этот поход. Впечатление от прекрасной музыки было огромным. И у многих из нас это осталось на всю жизнь. Позднее, уже будучи командиром корабля, я воспользовался примером Константина Александровича Безпальчева. Когда оставался на корабле, приглашал к себе в каюту матросов и старшин и вместе слушали оперную и симфоническую музыку. Примеру требовательности в сочетании с неформальным общением с подчиненными обязаны мы Константину Александровичу. Через много лет, когда узнал о нравах и обычаях Морского корпуса, стало очевидным, что выпускник этого старейшего учебного заведения Константин Александрович Безпальчев стремился донести до нас лучшие его традиции».
В.С.Муругов. «После сдачи вступительных экзаменов и медицинской комиссии каждому абитуриенту предстояло еще пройти мандатную комиссию, т.е. проверку на лояльность, имеющую важное значение в условиях будущей службы с использованием секретной техники и оружия. Как теперь стало известно, мандатные комиссии предъявляли к курсантам военно-морских училищ действительно жесткие требования, о чем свидетельствует, в частности, процитированное ниже письмо начальника Военно-морских учебных заведений ВМФ вице-адмирала Г.Степанова начальнику Горьковского подготовительного училища.
Степанов Георгий Андреевич. -
43 Примечание. Степанов Георгий Андреевич (1890-1957), внук адмирала, сын погибшего в Цусимском сражении капитана 1 ранга, родился в Кронштадте, вице-адмирал. Окончил Александровский кадетский корпус (1905-1907), Морской корпус (1907-1911), минный офицерский класс с дополнительным курсом радиотелеграфии (1912-1914), Высшие морские академические курсы при ВМА (10.1925-4.1926). Начал службу вахтенным офицером учебного судна «Николаев», затем младший минный офицер линкора «Андрей Первозванный», на котором встретил Первую мировую войну, лейтенант (6.12.1915), старший минный офицер линкора «Слава» (1916-1917), флагманский минный офицер штаба сторожевых судов (1917-1918 ) Балтийского флота. Участвовал в Ледовом походе Балтийского флота в 1918 г., воевал против белофиннов на Онежском озере, командир минного заградителя «Шексна», начальник штаба (1918-1920) Онежской военной флотилии. Направлен на Чёрное море начальником штаба действующего отряда судов Морских сил Черного моря (1920 - 8.1921), затем в Москву начальником оперативного управления Морского штаба Республики (8.1921 - 12.1924), возвращается на юг (видимо, совместно с Панцержанским), начальник штаба Морских сил Черного моря (12.1924-3.1928 ) с полугодовым перерывом на учёбу в ВМА, затем переходит на преподавательскую работу в ВМА, преподаватель (3.1928-12.1931), старший преподаватель (12.1931-3.1933), начальник кафедры службы штаба (3.1933-6.1937), флагман 2 ранга (1937), начальник факультета (1937-1939), флагман 1 ранга (3.4.1939), заместитель начальника академии (1939-1940), начальник академии (1940-1941). С началом Великой Отечественной войны вступил в командование Беломорской военной флотилией (1941-1943), ВРИО начальника Главного штаба ВМС (4.1943-7.1944). За неудовлетворительно проведённую операцию на Черноморском флоте в октябре 1943 г. отстранён от должности и понижен в звании до контр-адмирала.
В официальной исторической хронике, например, «, издания 1988 г., эта неудачная операция не упоминается. Подробности гибели от вражеской авиации трех кораблей Черноморского флота (лидера «Харьков» и двух эсминцев - «Беспощадный» и «Способный») и нескольких сотен моряков в октябре 1943 г. можно найти в мемуарах Н.Г. Кузнецова [65]. Затем восстановлен в звании и в июле 1944 г. назначен начальником Управления ВМУЗ и одновременно старшим морским начальником Ленинградской вмб. 7 июня 1946 г. вице-адмирал Г.А. Степанов вручил Рижскому Нахимовскому училищу Красное знамя воинской части. Годом раньше он же вручил знамя Горьковскому подготовительному училищу. Вручение РНВМУ Красного Знамени. С апреля по октябрь 1947 г. Г.А. Степанов в распоряжении ГК ВМС, начальник кафедры организации и мобилизации ВМА им. К.Е. Ворошилова. Репрессирован в феврале 1948 г. вместе с адмиралами Кузнецовым, Галлером и Алафузовым, приговорён к 10 годам лишения свободы, лишён звания вице-адмирал. 13 мая 1953 г. реабилитирован, восстановлен в прежнем звании и уволен в отставку [7, 19, 25, 45, 63].
В соответствии с указаниями Заместителя Народного комиссара ВМФ Адмирала Флота Исакова, в связи с объявлением приема в военно-морские училища в 1945 г. и началом отбора кандидатов приказываю: 1. В течение года разрешить допуск к вступительным экзаменам и прием в училища граждан СССР: а) проживающих на оккупированной территории, при условии представления ими рекомендаций от советских или партийных организаций; б) проживающих в прибалтийских республиках по национальности эстонцев, латышей, литовцев только членов и кандидатов в члены ВКП(б) и членов ВЛКСМ при условии предоставления ими рекомендаций от партийных или комсомольских организаций. 2. Не допускать к вступительным экзаменам граждан СССР по национальности калмык, чеченцев, ингушей, крымских татар, а также немцев, финнов, поляков, болгар и других независимо от того, проживали они на оккупированной территории или нет. 3. Безусловно не допускать к вступительным экзаменам подданных иностранных государств, независимо от их национальности. Личными впечатлениями о прохождении мандатной комиссии воспитанниками ГВМПУ 1946 г. выпуска делятся бывшие абитуриенты.
Матросской формой мальчишки гордились. но в чем была настоящая трагедия — ленточки завязывались бантиком на левой стороне околыша.
«В процессе преобразования Спецшколы в Военно-морское подготовительное училище, - рассказывает Владимир Шеховцов, - нужно было пройти, кроме прочего, еще и мандатную комиссию, председателем которой был начальник училища капитан 1 ранга Безпальчев. Преодолеть этот барьер оказалось не так-то просто. Это был настоящий экзамен. Вызывали по одному. Все что там происходило, быстро передавалось из уст в уста. Много было всяких казусов. Кандидаты, которым предстояло перешагнуть через многочисленные препятствия, выстраиваемые мандатной комиссией, живо интересовались всеми подробностями происходящего. Выходящих из кабинета спрашивали о том, какие вопросы задают члены комиссии и, в особенности, чем интересуется начальник училища, как он ведет себя. А поведение у «Кости» (как его стали называть между собой ученики спецшколы) было действительно, с нашей точки зрения, совершенно непредсказуемым. Короче говоря, тот, кому предстояло вскоре идти на комиссию, ощущал явную дрожь и в голосе, и в ногах. Из всех перипетий, связанных с работой мандатной комиссии, мне более всего запомнился эпизод, произошедший с Федей Тюриным. Когда Тюрин предстал перед очами начальника училища и последний узнал, что перед ним стоит соискатель по имени Федя, то Константин Александрович поинтересовался, кто из великих флотоводцев является его тезкой (имея в виду прославленного адмирала Федора Федоровича Ушакова). Когда же он не получил нужного ответа, то устроил Феде такую взбучку, что ее отголоски, вероятно, слышны были и на улице. Ради справедливости надо сказать, что Федя Тюрин многое знал об Ушакове и, конечно, знал как его звать-величать. И вообще, наш Федя был одним из самых начитанных ребят в нашей роте. Многие помнили, как они засыпали в кубрике далеко за полночь под Федины рассказы о прочитанном. Ну а на мандатной комиссии он просто оплошал, с кем не бывает. Да, кстати сказать, перед Безпальчевым стушеваться мог не только молодой человек. В то время в Горьком увидеть морского офицера в звании капитана 1 ранга можно было не так уж часто. Кроме того, наш начальник училища имел внушительный вид. А уж если хотел кого-то отчитать, то завидовать такому человеку не стал бы никто. Но самое главное состояло в том, что это был неоспоримый авторитет для всего коллектива училища».
- доктор военных наук, почётный профессор, капитан 1 ранга в отставке (офицер ВМФ СССР, преподаватель ВВМКУ им.Фрунзе, начальник кафедры кораблевождения ВСОК ВМФ…)
Немало пришлось поволноваться и Николаю Груздеву, который вспоминает: «Все мы должны были пройти мандатную комиссию. Для этого требовалось много разных документов - органы СМЕРШ были как всегда бдительны. А у меня, ленинградца-блокадника, кроме свидетельства об окончании семи классов, никаких документов больше не было. По этой причине мое положение оказалось чрезвычайно серьезным. Выручило официальное письмо брата, проживавшего в то время в Москве, начальнику училища, в котором он документально подтвердил все необходимые сведения и обо мне, и о моих родителях».
О своих переживаниях, связанных с работой мандатной комиссии, рассказывает Кирилл Озеров: «Для мандатной комиссии я заполнил анкету, заново написал подробную автобиографию и рапорт, в котором изложил просьбу о зачислении меня в Подготовительное училище. На этот раз и в анкете, и в автобиографии я написал, что окончил в Кузнецке восемь классов и приложил к упомянутым документам соответствующее свидетельство. Почему-то меня долго не вызывали, хотя наступил уже вечер. Наконец, пригласили. Долгое и томительное ожидание своей очереди, неуверенность в поступке со свидетельством об образовании привели меня в сильное волнение. Я думал об одном: «Не примут, отчислят; сейчас скажут, что я хотел обмануть комиссию и с позором выгонят». Мой испуганный вид, наверное, сразу бросился всем в глаза. Безпальчев с Калининым о чем-то тихо говорили, а с меня градом лился пот. Наконец, Безпальчев очень вежливо стал задавать мне разные вопросы: где родился, кто родители, почему хочу поступить в училище? Спокойная интонация его голоса подействовала на меня благотворно. Я стал отвечать увереннее. Наконец, был задан самый «страшный» для меня вопрос: «Почему окончив 8 классов, экзамены я сдавал за семь?» Мне показалось, что я убедительно объяснил комиссии, как этот вопрос решил старшина 2 статьи, принимавший документы. «Очень хорошо!» — сказал Безпальчев и обратился к членам комиссии, листая одновременно мои документы: «В свидетельстве об окончании 7 классов все оценки отличные, секретарь комсомольской организации школы, отличные характеристики от школы и комсомола, окончил 8 классов. Считаю возможным зачислить товарища Озерова на второй курс. Есть ли возражения?» Возражений ни от кого не последовало. Итак, я курсант второго курса! такой радостью, я буквально вылетел из кабинета».
Добрым словом вспоминает Валентин Розенберг мудрое решение начальника училища и председателя мандатной комиссии капитана 1 ранга Безпальчева. «Руководство спецшколы подготовило мандатной комиссии Подготовительного училища отрицательные характеристики ряду учеников старшей роты (Луганскому, Белявскому, Михееву и мне) по причине низкой дисциплины. Помню, как Безпальчев возмущался после беседы с нашей «четверкой». «Как только ученик из интеллигентной семьи - так или хулиган, или разгильдяй». Володя Луганский и Гоша Михеев были отправлены домой. Леня Белявский, который был старше своих товарищей на один год, был отправлен на флот. Он воевал, закончил войну в Румынии и в 1948 г. был переведен в комендантскую роту Высшего инженерно-технического училища ВМФ. Я не «вылетел» из училища только потому, что к этому времени остался без родителей. Мамы я лишился еще в 1937 г., а отец умер в московском госпитале в январе 1944 г. Безпальчев в личной беседе строго предупредил меня о необходимости резкого изменения отношения к учебе и дисциплине. Учитывая, что по болезни я не сдавал экзамены за 9 класс, он предложил зачислить меня не на третий, а на второй курс. А освобождение от экзаменов я получил на том основании, что летнюю практику 1943 г. спецшкольники проходили в затоне «Парижская коммуна», жили там в полуземлянках. Место гнилое, с колоссальным количеством комаров. Очень многие ученики, в том числе и я, подцепили малярию. Весной 1944 я заболел ей снова в очень сильной форме, был освобожден от экзаменов и отправлен домой. Таким образом, я отстал на год от тех, с кем в 1942 г. поступал в Военно-морскую спецшколу. Помню, что я очень расстроился, так как до войны учился хорошо, был даже отличником и становиться второгодником очень не хотелось. Но положение было безвыходное. Решение Безпальчева определило всю мою дальнейшую судьбу, и я очень благодарен за это Константину Александровичу».
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Заметным событием тех дней стал шлюпочный переход из Севастополя в Балаклаву на баркасах. Это миль 20. На больших гребных судах и так далеко от корабля мне еще ни разу не доводилось ходить. На шлюпочной базе в Выборгском заливе были только четырех- и шестивесельные ялы. На них устраивались шлюпочные гонки между ротами. О морской практике у нас остались самые хорошие воспоминания, хотя работали и учились почти без отдыха, сильно уставали. Нам очень помогла училищная закалка - ночные тревоги, марш-броски, включая лыжные кроссы. С 6 часов утра и до отбоя мы были на ногах. Через сутки - двое стояли ночную вахту. Постоянно хотелось спать. Морская практика заканчивалась в начале июня. Последний заход в красавицу Одессу. На этот раз удалось посетить знаменитый театр оперы и балета - один из лучших в Европе. Слушали патриотическую оперу М.И.Глинки «Иван Сусанин». Многие курсанты, в том числе и я, ни разу в опере не были. Не все я понял в этом музыкальном спектакле, но музыка понравилась. «Нева» стояла в глубине Одесского порта. На причале построились три роты повзрослевших «морских волков». Напротив - экипаж учебного корабля. Прощальная церемония была трогательной. Командир «Невы» капитан 3 ранга Дьяконов и руководитель практики капитан 2 ранга Безпальчев обменялись краткими речами. Песня и четкий строй курсантов привлекли всеобщее внимание в порту. Среди иностранных пароходов два были со свастикой - загружались советской пшеницей - торопились. До нападения Гитлера оставалось десять дней...» [34, 35].
Примечание.
, капитан 1 ранга. Родился в 1922 г. В 1940 г. поступил в Военно-морское хозяйственное (интендантское) училище. В апреле 1941 г. после сдачи экзаменов за первый курс находился на практике на Черном море на учебном корабле «Нева», который совершил переход по маршруту Одесса - Севастополь - Новороссийск - Сухуми - Батуми. Руководителем практики курсантов был капитан 2 ранга К.А. Безпальчев. С началом Великой Отечественной войны Поляков в составе курсантского батальона участвовал в боях по защите подступов к Ленинграду (в районе Ораниенбаума), где получил ранение. Вместе с оставшимися в живых курсантами в декабре 1941 г. был эвакуирован по Ладожскому озеру на Большую землю, а затем и в Москву, где были продолжены занятия и 18 мая состоялся выпуск из училища офицеров-хозяйственников. Получил первое назначение на Тихоокеанский флот на эскадренный миноносец. В 1944 г. был направлен в командировку в Великобританию, а затем в США для приема кораблей по ленд-лизу. После окончания войны на Дальнем Востоке по своей просьбе был направлен из Петропавловска-Камчатского на учебу в Ленинград в ВВМУ им. М.В. Фрунзе, которое окончил в 1949 г. одновременно с присвоением воинского звания капитан-лейтенант. Получил назначение старшим помощником на эскадренный тральщик «Владимир Трефолев», входивший в состав 1-й Краснознаменной бригады траления, базировавшейся в Таллине (командовал бригадой опытный специалист минно-трального дела контр-адмирал А.М. Богданович, который во время войны командовал охраной водного района Невы). Поляков участвовал в тралении мин в Рижском заливе и Ирбенском проливе, через год был назначен командиром тральщика, затем заместителем начальника штаба этой бригады. В 1955 г. поступил на заочное отделение ВМА им. К.Е. Ворошилова. Через год получил назначение старшим офицером оперативного отделения штаба Рижской вмб. Осенью 1959 г. окончание академии совпало с расформированием Рижской вмб. Два года служил вторым заместителем начальника штаба Лиепайской вмб. Участвовал в сверхсекретной операции по отправке советских ракет на Кубу. В 1961 г. «по замене» в третий раз оказался на Тихоокеанском флоте - в штабе Камчатской военной флотилии. В 1963 г. в звании капитана 1 ранга был уволен в запас по болезни. Местом жительства выбрал Ригу, а в 1992 г. переехал в Ломоносов. Опубликовал воспоминания о войне и службе на флоте в нескольких книгах, последняя из которых под названием «На трёх флотах» издана в Санкт-Петербурге в 1999 г. [34].
Примечание.
, организованное в 1938 г. в Старом Петергофе, в июле 1940 г. было переведено в Выборг. Училище готовило офицеров, возглавлявших на кораблях и в частях флота интендантскую службу. С началом Великой отечественной войны 22 июня 1941 г. был зачитан приказ начальника училища о переходе на военное положение. Увольнение в город было отменено, начальствующий состав перевели на казарменное положение. С бескозырок и фуражек приказали снять белые чехлы, с курсантских форменок и роб - синие воротнички - «гюйсы». Они демаскировали с воздуха. Во дворе училища, неподалеку от памятника Петру I, установили пулемет. Второй пулемет - напротив училища на гранитном пригорке. 3 июля по радио слушали выступление И.В. Сталина. Война внесла в курсантский распорядок значительные изменения. Кроме обычных занятий тренировались в стрельбе из пулемета, винтовок, в метании гранат. В конце июня училище произвело досрочный выпуск на флот старшекурсников (обучение - двухгодичное) с присвоением им звания «техник-интендант 2 ранга». Погон тогда еще не было - были серебряные нашивки на рукавах: одна средняя и одна узкая. Кроме патрулирования по городу курсанты несли полевой караул в пятнадцати километрах к северо-западу от Выборга. Задача - борьба с авиадесантом, парашютистами. В караул наряжался один взвод поочередно. Брали с собой винтовки, системы Дегтярева (РПД) и каждый по две гранаты Ф-16, а также сухой паек на сутки.
Занятия в прифронтовом городе из-за тревог часто срывались. Начальник управления военно-морских учебных заведений приказал 7 июля училище передислоцировать из Выборга в Знаменку (Новый Петергоф). В Знаменке разместились в здании Плодоовощного института, эвакуированного в глубь страны. Это был старинный дворец с лепными потолками, богатой наружной и внутренней отделкой, находившийся в парке вблизи Финского залива. Здесь проводились занятия по тактической подготовке. Перед училищем командование поставило задачу - взять под охрану и оборону район от залива до деревни Горбунки, включая Ропшинское шоссе. Для этих целей привлекались три роты второго курса, а позже и роты нового набора. Занятия в училище проходили по ускоренной программе. Одновременно роты несли поочередно боевое дежурство, но задачи постоянно менялись. В промежутках между боевыми дежурствами и классными занятиями отрабатывали штыковые приемы, стрельбу из винтовок и пулемета. Часами работали в противогазах, несколько ночей даже спали в них. Приходилось трудно, но никто не роптал. Во второй половине августа было проведено тактическое учение. Второе в году. Первое было в феврале в Выборге - в мирной обстановке, но проходило в условиях, приближенных к боевым. На лыжах, с оружием и боеприпасами прошли тогда десятки километров до полуострова Нуори. Впервые курсантам разрешалось использовать взрывпакеты и холостые патроны. Противник был условный, зато мороз - настоящий. В шинелишках и легких перчатках бороться с ним было не легко. Несколько человек обморозились. Августовское учение тоже двустороннее. Многое выполнялось фактически. Были подготовлены к минированию мосты, отрыты ячейковые противотанковые окопы. Из них курсанты бросали по макету движущегося танка бутылки с зажигательной смесью и гранаты. Так, шаг за шагом, курсанты постигали азы сухопутной тактики... Тем временем гитлеровцы все ближе подходили к Ленинграду. В конце августа пришлось покинуть Знаменку. Имущество погрузили на шлюпки, их отбуксировали на катере прямо к Адмиралтейству, где разместились в помещениях училища им. Ф.Э.Дзержинского, которое было эвакуировано в тыл. Курсанты, командиры и преподаватели совершили пеший марш-бросок на тридцать с лишним километров с полной выкладкой. Так, неожиданно, через два с половиной месяца мы оказались снова в Ленинграде.
Командование Ленинградского гарнизона поставило училищу задачу: осуществлять местную противовоздушную оборону и вести патрульную службу в прилегающем к нему районе. 10 сентября - одиннадцатый день в Адмиралтействе. Вечернюю самоподготовку прервал очередной налет «юнкерсов». Скрепя сердце спускались по знакомым ступенькам в бомбоубежище, застегивая на ходу бушлаты. Несколько гитлеровских дивизий наступали на Красносельском направлении. Неужели нельзя их остановить? Еще 1 сентября восемь второкурсников были направлены пулеметчиками в 4 бригаду морской пехоты в район Невской Дубровки. Разговоры о посылке на фронт прерывались сигналами боевых тревог. Наконец, зачитан приказ командования Ленинградского фронта, подписанный К.Е. Ворошиловым, А.А. Ждановым и И.С. Исаковым и приказ начальника училища о сформировании из второкурсников отдельного морского курсантского батальона. Один час дали на сборы. Накормили, выдали боезапас и суточный сухой паек. В 5 утра в составе трех рот (348 человек) батальон в бушлатах с винтовками и противогазами под командованием полковника А.С. Дементьева направился на Балтийский вокзал. Заняли места в первых вагонах электропоезда и через час были в Ораниенбауме. Затем строем - на территорию Ораниенбаумского порта, где в завозном сарае переодели в армейское обмундирование «защитного» цвета. После обеда батальон построили в походную колонну. За спиной у каждого скатка, сбоку противогаз, шанцевый инструмент, сумки с гранатами и бутылками с горючей смесью, на поясе -длинный парусиновый подсумок с патронами. Командир роты объявил ближайшую .
По приказанию начальника Оранинбаумского гарнизона батальон направлялся на вторую линию обороны - в деревню Большие Илики. До неё не более часа ходу. Навстречу шли отступающие войска, многие бойцы были ранены. Мы, молодые, крепкие и здоровые, шли к линии фронта. У нас не было автоматов - его имел только командир батальона. Пулеметы, изъятые из учебных кабинетов, были ненадежны. Год нас учили морским наукам и чуть-чуть сухопутной тактике. У нас не было боевого опыта. Но и в таком состоянии мы были готовы к встрече с врагом. Курсанты с первых дней вступили в бой с опытным и значительно превосходящим по численности и вооружении противником. Была поставлена задача: любой ценой остановить продвижение немцев на Ораниенбаум, который остался неприступным и получил название Ораниенбаумский плацдарм. Батальон бросали с одного трудного участка на еще более трудный, придавали то одному, то другому подразделению обороняющихся войск. Курсанты несли значительные потери, только в бою за деревню Туюзи 23 и 24 сентября батальон потерял 30 человек убитыми и более 50 ранеными. Но задача была выполнена - фронт в этом районе стабилизировался. 18 октября 1941 г. остатки курсантского батальона отведены в Ораниенбаум. 2 ноября принято окончательное решение командования: курсантов вернуть в Ленинград (из 348 курсантов прибыло только 51). Часть вернувшихся разместили в Военно-транспортной академии на Набережной Тучкова, 2а, раненых курсантов опытные врачи из Военно-медицинской академии лечили в училищном госпитале в Адмиралтействе. Наряду с медперсоналом дежурство у постелей раненых несли жены командиров и преподавателей, вольнонаемные сотрудники училища. В свободное от дежурства время они ездили по госпиталям города с подарками для курсантов и командиров, встречали пароходы с ранеными... 4 ноября возобновились занятия в классах Адмиралтейства, но мысли были в основном о хлебе, которого выдавали по рабочей норме - 250 грамм. Кроме внутренних нарядов несли вахту у главной арки здания Адмиралтейства. 3 декабря при очередном налёте вражеской авиации были выбиты все стёкла. Объявили, что предстоит эвакуация (254 первокурсника, 156 второкурсников, 50 - командный состав и преподаватели) через Ладожское озеро. 27 декабря с большими трудностями добрались до Вологды, преодолев за 15 дней 400 километров, из них 235-пешком. В Москву прибывали группами с 30 декабря по 2 января 1942 г. Училищу предоставили здание Института кооперативной торговли на Волоколамском шоссе, где две недели занимались ремонтом помещений. 15 января начались занятия и 18 мая произведен выпуск офицеров, окончивших двухгодичное обучение.[34, 35].
На выжженной боями ленинградской земле, на рубежах, где осенью 1941 г. был остановлен враг, теперь зеленеют рощи и сады, исчезли с карты и многие деревни и населенные пункты, за которые бились насмерть курсанты. Остались только памятные знаки. На десятом километре шоссе Петродворец - Гостилицы ныне стоит , входящий в состав «Зеленого пояса Славы» (Авторы - инженеры И.Т. Иохин, А.Ф. Толочко, М.Е. Комаровский, 1967 г.) В правом углу железобетонной глыбы - амбразура, в левом - стела из розового гранита. У подножия памятника - массивный стальной якорь. На стеле высечены медаль «За оборону Ленинграда» и слова: «На этом рубеже осенью 1941 г. в составе войск восьмой армии вели ожесточенные бои и сдерживали яростные атаки противника, рвавшегося к Ленинграду, курсанты и офицеры ВМХУ ВМФ. Смертью храбрых пали ... (перечислены фамилии 51 курсанта и офицера училища). Вечная слава героям, павшим в боях за свободу Родины! Боевые друзья-однополчане».
В День Победы у памятника боевые друзья и родственники погибших. На переносной телескопической мачте поднимаются военно-морской флаг и флаги расцвечивания в наборе: «Никто не забыт».
Воспоминания курсантов Горьковского военного морского подготовительного училища (ГВМПУ) о К.А.Безпальчеве
П.М.Званцев. «В июне 1944 г. всех построили по большому сбору на плацу спецшколы. Из здания школы к строю вышла группа морских офицеров, нам представили начальника создаваемого Горьковского военно-морского подготовительного училища капитана 2 ранга Безпальчева К.А. (буквально через несколько дней мы увидели его в погонах капитана 1 ранга). Константин Александрович - кадровый флотский офицер, окончивший Морской корпус в 1915 г., служивший вахтенным офицером еще на крейсере «Россия», участник Гражданской войны. Прибыл он к нам из ВВМКУ им. М.В. Фрунзе с должности начальника курса.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Примечание. Училище береговой обороны В 1931 г. К.А. Безпальчев переходит на службу в Севастопольское училище береговой обороны ВМС РККА. Причины такого решения не известны, но к 35 годам, видимо, созрело понимание своего истинного призвания - обучать и воспитывать молодое поколение моряков. Теоретических знаний, подкреплённых практическими навыками за прошедшие годы службы на флоте, достаточно, чтобы передавать опыт другим. Благоприятная для этого возможность появилась - в Севастополе организовано новое военно-морское училище, в становлении которого он принимает самое активное участие. Некоторые сведения о деятельности этого учебного заведения можно найти на страницах «Морского сборника» за 1932-1936 гг. Училище воспитало много смелых, бесстрашных, инициативных офицеров. Известны имена, например, Героя Советского Союза капитан-лейтенанта В.И.Великого, защитника Ханко подполковника Б.М.Гранина, капитана Ф.М.Поночевного, гвардии майора М.В.Матушенко [5].
С началом Великой Отечественной войны училище участвовало в охране и обороне основных военных объектов главной базы и города Севастополя. Были созданы отряды по уничтожению вражеских воздушных диверсантов. Учебно-артиллерийская мастерская училища изготовила ротные минометы для вооружения курсантского батальона. Учебное подразделение катеров принимало участие в боевом тралении мин, сброшенных вражеской авиацией. В октябре 1941 г. немецкие войска, прорвав линию обороны, рвались к Севастополю. По приказу Военного совета Черноморского флота батальон в составе 1100 курсантов под командованием полковника В. Костышина после нелегкого пешего перехода в район Бахчисарая вступил в бой. Ведя тяжелые бои со значительно превосходящими силами гитлеровцев, курсанты несли значительные потери, но держались стойко. Бои длились до 3 ноября. Части противника были остановлены, что дало севастопольскому гарнизону время для подготовки города к обороне [69]. За образцовое выполнение заданий командования и проявленные при этом доблесть и мужество училище было удостоено ордена Красного Знамени (Морской сборник. 1991. № 10, с. 26)
Массовые аресты в стране в 1937 г. коснулись и офицеров училища в Севастополе. Вслед за арестами начальника училища и начальника политотдела, обвинённых в некой «враждебной деятельности» дошла очередь и до других офицеров. В июле 1938 г. был арестован по ложному обвинению и уволен из рядов РККФ и К.А. Безпальчев. Рассказывать об этом неприятном периоде жизни Константин Александрович не любил. Однако можно реконструировать это происшествие по воспоминаниям другого выпускника Морского корпуса Г.Н. Четверухина, арестованного в Севастополе в 1930 г. Вот несколько выдержек из этих мемуаров, опубликованных в «Морском сборнике». «Во второй половине сентября - партийная чистка во всех частях береговой обороны и флота. 30 декабря был арестован и отправлен в Москву в Бутырку. Далее допрос следователей: - Во имя чего вы, бывший офицер и дворянин, служите Советской власти с момента её провозглашения, хотя она лишила вас всех прежних привилегий? Ответ: - Служу своему Отечеству. Вопрос: - Да, но вот Карл Маркс учит, что у пролетариев нет отечества. Ответ: - Возможно, что Карл Маркс - представитель народа, почти 2000 лет тому назад лишившегося своего отечества и разбросанного по многим странам - утратил для себя понятие Родины и считает, что она там, где хорошо живётся. Выбивали нужные показания так называемым «конвейерным способом», т.е. один следователь сменял другого, что исключало возможность для допрашиваемого необходимого сна. Мне предъявили обвинение, что я не устранял беспорядков в учреждениях, которые не находились непосредственно в моём подчинении. Обвинили во вредительстве. Если будете упорствовать (т.е. отказываться подписать обвинение), арестуем вашу жену. Затем меня перевели в общую . Это было в конце января 1938 г.
30 апреля 1938 г. мне объявили приговор Коллегии ОГПУ о заключении меня в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет с правом переписки за совершенные преступления, оговоренные в статье 53 УК, в параграфах 4, 7 и 11 (контрреволюционная деятельность, организованное вредительство). Дальше по этапу -в Кемь. В октябре 1939 г. объявили о моем возвращении в Москву. Опять в Бутырку, в общую камеру, где находились бывшие командиры флота, возвращенные из разных концлагерей. 29 декабря 1939 г. выдали справку об освобождении из мест заключения ОГПУ. Дали расписаться в её получении и в уведомлении, что я 2 января 1940 г. к 9 часам утра должен буду явиться в Управление военно-морских сил к члену РВС СССР, начальнику военно-морских сил РККА.» [60]. В апреле 1940 г. К.А. Безпальчев был освобождён, восстановлен в кадрах РККФ с зачётом времени нахождения под арестом в срок службы.
Г.Г.Поляков. Морская практика в Интендантском училище (Из книги «Морской курсантский батальон»)
... «Военно-морское хозяйственное училище (ВМХУ), организованное в 1938 г., переехало в Выборг в июне 1940 г. из Старого Петергофа. В марте-апреле 1941 г. сдавали экзамены за первый курс. Вместо шинелей нам выдали бушлаты и объявили о предстоящем отъезде на морскую практику на Черное море. Учебный корабль «Нева» ожидал нас в Одессе.
«Нева» — грузопассажирское судно «», построенное в двадцатых годах в Испании. В 1939 г. пароход был переоборудован под учебный корабль. На случай войны «Нева» становилась плавбазой подводных лодок (так оно и было потом). Корабль большой, а пушчонки - «сорокопятки». 15 апреля 1941 г. мы вышли в первое свое плавание (по маршруту Одесса - Севастополь - Новороссийск - Батуми)... По боевой тревоге все курсанты были расписаны дублерами краснофлотцев и старшин. На робах, на левой стороне груди, нашили «боевой номер» - полоску парусины с выбитыми на ней черной мастикой цифрами, означавшими номер боевой части, боевого поста, смены... Много часов ушло на зубрежку боевых инструкций. Мы запоминали их, как стихотворение. И только потом нам показали, как и куда бежать по тревогам при свете и в темноте. «Бегом по трапу!» запомнилось на всю жизнь. Запомнились приборки. По субботам - одна большая и три - в остальные дни. Некоторые курсанты шутили: «Жизнь на флоте держится на приборках». Охотно занимались такелажными работами под руководством главного боцмана. Однако всем занятиям мы предпочитали штурманскую вахту. На прокладочной палубе в четыре ряда стояли небольшие столы с морскими картами и прокладочным инструментом. Курсанты, склонившись над картами, наносили на них курс и место корабля, вели навигационный журнал. Одним из преподавателей штурманского дела - навигации и лоции - был лейтенант Чумаченко, который год назад уговорил меня поступить в это училище. Иногда на прокладочную палубу поднимался руководитель практики капитан 2 ранга Константин Александрович Безпальчев. У каждого столика с морской картой останавливался на минуту-другую. На мелочи не разменивался, чаще проходил молча. Но грубых ошибок не прощал. Помню, поставил мне двойку за пользование резинкой в навигационном журнале и добавил: «Это ведь подсудное !»
Безпальчеву было тогда 45 лет. Коренастый, с выразительными голубыми глазами, ровным неторопливым голосом. Был в училище начальником военно-морского цикла. Большой эрудицией, остроумием, отличным знанием военно-морского дела он покорил нас с первых дней. С завидным мастерством увлекательно рассказывал о правилах предупреждения столкновения судов в море. Предмет его был довольно скучный и усваивался с трудом. Это что-то наподобие правил дорожного движения. Когда мы начинали уставать, Константин Александрович делал паузу, переключив наше внимание на какую-нибудь забавную морскую историю или шутку. Обращаясь к курсантам, он, например, серьезно спрашивал: «Входя на корабле ночью с Финского залива в Неву, вы видите впереди два горизонтально расположенных огня: слева зелёный, справа - белый; что это?» Мы ломали голову, но ответа не находили. Преподаватель приходил на выручку: «Это трамвай «шестерка» идёт по набережной Лейтенанта Шмидта». В классе оживление. Или такой вопрос: «Ваше судно идёт в тумане. Вдруг послышался барабанный бой ...». Снова у курсантов заминка. Оказывается, турецкое судно подает «туманные» сигналы. Это правило было только у турок и о нём мало кто знал. Безпальчев был в Турции, точнее в Константинополе, с визитом эскадры Черноморского флота. В двадцатых годах, когда мы только что появились на свет, Безпальчев командовал на Черноморском флоте эсминцем «Петровский». Бывший Нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов в своих мемуарах так характеризовал командира «Петровского»: «...Человек строгий и любящий порядок во всём». Очень точная характеристика. В Севастополе нам показали флотские склады и производственные мастерские. Везде был образцовый порядок и чистота. На следующий день весь курс привели в сухой док на очистку подводной части крейсера «Коминтерн» (20 лет назад К.А. Безпальчев вводил в строй этот корабль). На беседках за бортом курсанты работали в защитных очках. Специальными скребками сдирали ракушки и водоросли, а потом стальными щетками - старую краску и ржавчину. Невозможно забыть экскурсию на панораму «Оборона Севастополя». Творение профессора Петербургской Академии художеств Ф.А.Рубо поразило масштабностью и выразительностью.
На переходе из Севастополя в Новороссийск нам впервые довелось наблюдать тактическое учение эскадры кораблей, которым руководил командующий Черноморским флотом контр-адмирал Ф.С. Октябрьский. Командующий находился на «Неве», которая обозначала линейный корабль «синих» и подвергалась в открытом море атакам авиации и подводными лодками «красных». Свободные от штурманской вахты курсанты были расписаны по секторам наблюдения за воздухом и перископами подводных лодок. Сначала нас атаковали самолеты, затем услышали доклад сигнальщика: «Две торпеды справа шестьдесят». После торпедной атаки «Нева» застопорила ход и спустила на воду моторный катер - поднять учебные торпеды. Приняв на борт торпеды, продолжили путь и через несколько часов подошли к Новороссийску. Когда входили в Цемесскую бухту, капитан 2 ранга Безпальчев собрал курсантов на прокладочной палубе для беседы. «В Цемесской бухте в июне 1918 г. по приказу Ленина были затоплены корабли Черноморского флота, - сказал он. Это решение было вынужденным. Нельзя было допустить захвата кораблей кайзеровской Германией». С большим интересом слушали мы рассказ бывалого моряка. Безпальчев сказал, что для исполнения решения правительства по указанию Ленина в Новороссийск был командирован член коллегии Народного комиссариата по морским делам - наш теперешний преподаватель. На Вахромеева мы стали смотреть теперь другими глазами. Нам было очень лестно учиться у знаменитых преподавателей, какими были для нас Безпальчев, Вахромеев и Кацадзе (начальник училища).
Вахрамеев Иван Иванович. - ... После Севастополя и Новороссийска «Нева» взяла курс на Батуми. Наш класс заступил на штурманскую вахту. Была полночь. Погода заметно портилась. Небо заволокли тучи, моросил мелкий дождь. Ветер не утихал - дула новороссийская бора. Качка чувствовалась всё сильнее. Мы по одному начали покидать прокладочную палубу. Капитан 2 ранга Безпальчев, как обычно, ходил между прокладочными столиками с невозмутимым видом - качка старому «морскому волку» нипочем. Неужели и мы будем такими? К утру ветер немного стих. Через несколько часов стали на якорь на Сухумском рейде, где прошло шлюпочное учение. На следующий день пришвартовались в Батуми, где было разрешено увольнение в город. С интересом впервые рассматривали субтропические растения. Долго по городу бродить не пришлось — было жарко и душно. Вечером жара спала. Курсанты вышли в город на строевую прогулку с песней. После кратковременной стоянки в Батуми отплыли в Севастополь. Снова драили палубу и медяшки, несли штурманскую вахту, стреляли из зенитных орудий, ходили на шлюпках на веслах и под парусами. В Севастополе были свидетелями «суеты» на рейде главной базы флота. К стоявшим на якорях линкору «Парижская коммуна», новому крейсеру «Ворошилов» и модернизированным - «Красному Кавказу» и «Красному Крыму» то и дело подходили плавсредства с разными видами снабжения и боеприпасов. Погрузка их на корабли проходила четко и без задержки. Кроме крейсеров, на большом рейде стояли новые эскадренные миноносцы «семерки» и модернизированные «Новики»... Вся эта армада олицетворяла собой боевую мощь Черноморского флота.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Обращение к ветеранам – выпускникам Военно-морских подготовительных училищ.
Владимир Брыскин, ленинградские подготы 46-49-53
Некоторые страницы истории
Бакинское Военно-Морское Подготовительное Училище.
Двухстороннее красное полотнище, с одной стороны которого золотистой шелковой нитью вышиты слова «За нашу Советскую Родину», а в центре — серп и молот, а с другой в центре — военно-морской флаг и внизу той же нитью вышито: «Бакинское Военно-морское подготовительное училище».
Владивостокское Военно-Морское Подготовительное Училище.
Один из выпускников Владивостокского Военно-Морского Подготовительного училища «Дядя Саша» из Гремихи. Устьянцев Александр Михайлович.
Горьковское (Саратовское) Военно-Морское Подготовительное Училище.
Ленинградское военно-морское подготовительное училище. Подготы 46-49-53
В 12 книгах Сборника опубликованы воспоминания офицеров Военно-Морского Флота, выпускников Первого Балтийского высшего военно-морского училища 1953 года, «подготов» и «первобалтов» 46-49-53. Автор проекта, составитель и редактор Ю.М.Клубков.
Десятая Всеподготская встреча, посвященная знаменательной дате – 70-летию создания Военно-морских подготовительных училищ, состоится 27 сентября 2014 года в здании ЛВМПУ по адресу: Морской переулок дом 3.
Дорогие друзья! 31 августа, около 12:00, после тяжелой болезни скончался наш друг - Бекренёв Евгений Леонидович. Похороны состоятся в Среду, 3 сентября, в 11:45 на Троекуровском кладбище г. Москвы. Приносим наши глубокие соболезнования семье. -- Александр Калиничев
Женя Бекренев поступил в Нахимовское училище в 1959 г.
Пионер Женя Бекренев в ЦВВМ. Его отличительные черты - любознательность, пытливость.
Никакого труда не чурался Женя, и отличался прекрасным чувством юмора.
Хорошист? Отличник? Какая разница, если все что делал, делал на совесть, талантливо. И скромно. Прекрасный спортсмен, его рекорд в беге на 800 метров остается недостижимым до сих пор.
После Питонии учеба в ВВМУ им. М.В.Фрунзе.
Три брата-нахимовца: , Евгений, Виталий, достойные сыновья своего отца Леонида Константиновича Бекренева ()
Женя неизменно и ненавязчиво опекал своих однокашников, командиров и учителей, сослуживцев.
Портрет Жени кисти брата Виталия.
Как же тебя не хватает, дорогой Женя... Женя - душа нашего выпуска. Пока мы живы - он с нами.
